Автобиография, конец 2008

История моей жизни началась задолго до моего рождения. В 1983 году мама вычитала, что тот год очень удачен для замужества. И в рекордные сроки вышла замуж. Конечно, по любви. А уже после Нового Года (они поженились 29 декабря), благодаря нехитрым физико-биологическим явлениям, образовался эмбрион, впоследствии ставшим человеком (ну или, во всяком случае, пытающимся им стать).

То ли в первые дни 1984 года были магнитные бури на Луне, то ли родители не отошли от новогодних праздников, то ли виновато тотальное кровосмешение (с этим браком в семье смешались украинская, русская, польская, белорусская, эстонская и еще черт знает какие крови), но произошел генетический сбой, и 3 октября 1984 года вместо нормального человека родилась я.

Произошло это грандиозное событие в Ленинграде. Однако спустя пару месяцев, когда семья избавила-таки ребенка от многочисленных нескончаемых отитов, я была отправлена с бабушками и мамой (папа работал) за город в селение в 5 км от Ладожского озера. Там, в принципе, и прошло мое сознательное детство (хотя слово «сознательность» ко мне вообще плохо приемлемо). Именно там я в первый раз подралась (впрочем, это был не последний раз), в первый раз влюбилась и в первый раз разочаровалась в этой самой любви (что тоже, увы, повторялось не единожды). Но в целом я была счастливым ребенком, хоть и немного нестандартным: скрытным, упрямым, своевольным, но вполне гармоничным. Детство за городом навсегда сформировало взгляды на определенные вещи: трава должна быть сочно-зеленой, воздух чистым и свежим, вода прозрачной и вкусной, а люди веселыми и открытыми. Однако, к сожалению, счастливое детство на природе прерывалось походами в детский сад.

Вернее, в детские сады. Не знаю, почему этих заведений в моей жизни было так много. Я ненавидела их. Мучения начинались утром, когда мои истерические вопли будили Ленинград и ближайшие окрестности, продолжались весь день, пока я находилась среди чуждых, непонятных мне людей (и детей и воспитателей) и бессмысленных занятий типа составления аппликаций или написания рассказов про каких-то животных (что мне было совершенно неинтересно: я хотела писать о другом – о себе, о своих чувствах и страхах), и не заканчивались вечером, когда я засыпала, с ужасом понимая, что на следующий день все начнется снова. Меня никто никогда не обижал, меня не игнорировали, я не была изгоем, наоборот, все любили спокойного и вдумчивого ребенка. Но для меня походы туда были невыносимы. Я не понимала окружающих меня людей и от этого закрывалась еще больше. И еще больше не хотела туда ходить.

И ребенок решил бежать. Но он всегда был немного ленив, чтобы перебирать ногами (бегал из рук вон плохо да и не любил это делать). Потому решил бежать не куда-либо, а просто-напросто в другой мир. Так я открыла для себя искусство. Первое стихотворение «Лес» («Лес-лесок, для зверей ты теремок…») я написала в 4 года. Я была счастлива: наконец-то я нашла способ говорить, не боясь быть непонятой (я уже, видимо, тогда понимала, что искусство не всегда бывает понятным, но оно имеет право быть). Я хваталась за любую возможность выразить себя: танцевала, пела, рисовала, писала (и стихи и прозу) и проч. И очень ждала, когда же пойду в школу. Мне искренне казалось, что в школе мне будет интересно.

Однако вскоре мои мечты разрушились, как карточный домик. Я с ужасом обнаружила, что в школе учат тем предметам, которые в жизни мало кому пригодятся. Нет, ну правда: многим ли пригодились, скажем, химия или геометрия? Я понимала, зачем мне русский язык и литература (иначе не могла бы писать, а не писать я уже не могла), иностранный язык (с той же целью), биология, география, ОБЖ и прочие предметы, которые могут пригодиться человеку, и, надо сказать, получала по ним довольно-таки высокие оценки. Бесполезные алгебру, физику и, например, химию я не учила из принципа. Ну привыкла я делать только то, что хочу, ничего с этим не поделаешь.

Видимо, я замечательный человек и не абсолютная бездарь: меня почему-то не отчисляли из школы в старших классах (когда любимые предметы закончились, а на нелюбимые я просто перестала ходить, вместо этого погружаясь в другой мир, более привычный и понятный мир литературы, музыки, искусства), и даже школу я закончила без «двоек». А после окончания школы меня должна была ждать золотая студенческая пора.

Но и тут мой не менее золотой характер не позволил сбыться этим планам. Хотя, если честно, планы были в большей степени у моих родителей. Понятное дело, что они хотели видеть свою дочь нормальным человеком с высшим образованием. У меня же изначально было более чем скептическое отношение к этому: если в школе мне не могли дать то чего я хотела (то есть не «туманных» знаний, а конкретных, по существу), то где гарантия, что мне дадут их в ВУЗе. Но в душе все-таки была надежда, а рядом воодушевленные родители, и я бесконечное количество раз поступала в заведения, где мне предстояло грызть гранить науки. Но гранит оказался невкусным, и такое же бесконечное количество раз я его выплевывала. Меня постоянно подстерегало разочарование: вместо полного погружения в литературу надо было учить еще и физику (это я пыталась стать учителем русского языка и литературы), а помимо обожаемой мною психологии меня с первого же дня погружали в высшую математику (когда я училась на психолога).

Это был сложный период для всей семьи. Я не посещала занятия. Не хотела идти туда, где мне неинтересно (тем более, что чувствовала себя обманутой: я же не шла на физика или математика). А сказать родителям я не могла. Как уже писала выше, я всегда была скрытным ребенком. А тут я закрылась почти окончательно, с головой.

У меня было четкое ощущение, что меня хотят утопить: начинали с небольших луж (коими мне казались детские сады), потом погрузили в озеро (школа), а теперь вообще выкинули в море.
Надо сказать, у этой сложной ситуации была и положительная сторона. Невозможность высказаться, поделиться своими проблемами подталкивала меня к творчеству еще больше, буквально пинало в зад. Наверное, от этих пинков мой зад по цвету был похож на зад павиана (ярко-красный): не было дня, чтобы я не писала хотя бы одного стихотворения, а то и несколько.

Но жизнь не стояла на месте. Родители, поняв, что лучше прекратить попытки сделать из дочери студента, решили отправить меня на работу. Безусловно, я не была счастлива от того, что мне предстояло все 8 часов заниматься неинтересными для меня отчетами, мне хотелось творить все больше и больше, тем более я начала публиковаться в Интернете, и мои творения (по большому счету, литературные, т.е. стихи) начали хвалить. Но спорить с родителями не хотелось (что, надо сказать, для меня крайне несвойственно). Да и, если честно, самой хотелось сменить обстановку, развеяться.

Проработала я без малого 4 года. Этого времени мне хватило для того, чтобы возненавидеть любую отчетную деятельность и понять, что я, при всей своей артистической натуре и болтливости, не способна поддерживать какие-либо эмоциональные контакты с людьми, чьи интересы не пересекаются с моими. 

Однако за эти годы я научилась смотреть на людей, не ожидая подвоха с их стороны (что мне было очень интересно: наконец, то, о чем читала в книгах по психологии, я могла видеть это воочию – раньше я этого как-то и не замечала), научилась контактировать с этим непонятным для меня миром хотя бы в той минимальной степени, которая необходима для банального выживания среди людей.

Потом фирма прекратила свое существование. А я увлеклась фото-дизайном. Надо сказать, курсы я любила всегда, да и любовь к познанию чего-то нового у меня есть (это, надо сказать, успокаивает: значит, проблемы в школе и в ВУЗах были не по причине моей тупости и неспособности к обучению).  Не могу сказать, что нашла себя. Но я определенно нашла еще один способ проявлять свои творческие способность, еще один способ говорить.

Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, выйду ли я замуж, будут ли у меня дети (я даже не знаю, хочу ли я всего этого). Не знаю, буду ли я фотохудожником (как хочу) дальше или посвящу себя полностью литературному творчеству, или найду что-то новое. Но одно знаю точно: теперь я знаю, в каких условиях (не физических, а психологических и эмоциональных) мне комфортнее и, главное, выносимее жить, и знаю, что я могу себе их обеспечить.