Выбирая богов, -
мы выбираем судьбу
(Некто Вергилий)
В мире, который населяют тысячи богов,
атеизм – самоубийственное увлечение
Положим, дождёмся мы конца света…
а дальше-то что делать будем?..
(Из коллективных терзаний Бессмертных)
1.
БЕРЕГИТЕСЬ ЖЕНЩИН!
Афина едва не выла от злости и досады.
Во-первых, она корила себя за то, что так опрометчиво отпустила двух озверевших богов с короткого поводка, предоставив их затуманенному наркотиком сознанию полную свободу действий. Ну откуда она могла знать, что те с таким пугающим рвением ринутся по следу улепётывающего Хасана!
А во-вторых, она успела уже сто раз пожалеть, что отказалась вместе со всеми проглотить наркотическую отраву. Даже осторожный Асклепий, призрев разумную брезгливость и прекрасно зная, что ничего не знает, каким образом экстазиум влияет на разум человекообразных существ – а тем более богов! – всё же поддался искушению и заглотил парочку голубых таблеток. Афина не рискнула последовать его примеру. Теперь волей неволей ей приходилось быть единственным трезвомыслящим Коллективным Разумом всего отряда. Это оказалось делом трудным и крайне неблагодарным.
Боги и без того всегда славились редкостной до сволочизма экстравагантностью поступков, но под воздействием экстазиума, похоже, окончательно утратили тормоза и сейчас отрывались по полной программе.
Прежде всего, они беспрестанно норовили отбиться от общей массы и ускакать вперёд – измученная и злая Паллада задолбалась вылавливать их по очереди и возвращать в стадо. Некоторые, в первую очередь ошалевший Гермес, умудрялись вырываться даже вперёд «путеводных» крыс, чем вызывали у бедняжек кратковременный ступор.
-Идиот, - рычала взбешённая Афина, в очередной раз за шкварник оттаскивая Вестника назад, - куда ты прёшь, ты ведь не знаешь дороги, да ещё и не видишь ни хрена!
-Да какая разница, - веселился тот, блестя чёрными стёклами очков, - я, может, по запаху след беру.
Самое интересное, что шельмец и в самом деле каким-то образом неизменно угадывал нужное направление в хитросплетении коридоров. Афина даже начала настороженно коситься на его нос, готовая поверить в чудодейственный побочный эффект наркотика.
Наконец рассвирепевшая богиня приказала отряду остановиться и собраться возле себя. Расхлябанное и галдящее стадце небожителей сгрудилось возле своего вожака. Афина обвела их взглядом и тихо ужаснулась: раскрасневшиеся лица богов буквально светились от распиравшей их изнутри энергии, на слюнявых губах блуждали бессмысленные ухмылки, но наиболее пугающими выглядели глаза – они казались стеклянными пуговками, а зрачок сузился до такого предела, что едва угадывался.
-Мы должны двигаться быстро, - заявила она, - но соблюдая при этом боевой порядок и хотя бы видимость дисциплины, а не коровьим стадом. Вы хотите, чтобы враг внезапно напал на нас и порубил в салат? Никому не забегать вперёд!
Прошло изрядное время, прежде чем отряд Бессмертных натолкнулся на первых людей. Это были трое ассасинов, один из которых лежал на каменном полу без признаков жизни, а двое других испуганно жались по углам небольшой комнатёнки. Едва завидев богов, бесстрашные воины жалобно заскулили и забились в истерике. Внимательно разглядев исцарапанные в кровь и перекошенные от животного ужаса лица, Афина грозно вопросила:
-Кто вас так?
По выпученным и почти лишённым здравого смысла глазам богиня сообразила, что её не поняли, после чего повторила свой вопрос медленно и на местном языке.
-Двое ненормальных, - проблеял один из смертных, трясясь всем телом.
-Наши! – радостно запрыгал Гермес.
-Сперва налетел какой-то парень, испинал нас, кидаясь прямо на мечи, а потом, когда он убежал, появилась женщина… - воин позеленел лицом от одного лишь воспоминания. – Это было сущее чудовище! Она визжала, царапалась и… и кусалась!
-А вы-то сами, вы что, ничего не смогли с ней сделать? – усомнилась Афина.
-Она - кусалась! – прорыдал несчастный. Трясущийся, окровавленный палец указал на неподвижное тело. – Мустафу она загрызла насмерть! Насмерть!!!
Афина невольно ощутила неприятный холодок, волной пробежавший по спине.
-А почему вы не воспользовались оружием? – пролепетала она, почему-то уже предвидя, каким будет ответ.
И верно, ассасин буквально захлебнулся в истерике.
-Он налетел на нас так неожиданно… а потом она… они, они забрали наше оружие.
-Так, - нахмурилась Паллада, - теперь оказывается, что эти полоумные ещё и вооружены. Капец крепости.
-Эй, командирша! – хмельная Селена шумно облизнулась. – Чё мы тут зря паримся? Бежим туда, где мужское мясо и где будет весело.
-Охолонись! – попыталась устроить ревнивую истерику едва держащаяся на ногах Ананка.
-Сама не возгудай, - дерзко заявила Селена. – Дай мне наконец повеселиться всласть. Дай насладиться мужским органом, пусть даже и отрубленным от всего остального.
-А жирно не будет? – взъярилась Ананка. – Вот когда я сама оттяпаю и принесу тебе эти самые мужские органы, вот тогда и будешь наслаждаться.
-Ага. От тебя, пожалуй, дождёшься.
-Ты видел, куда побежали эти двое? – спросила Афина у смертного.
Тот с готовностью указал на один из трёх проходов, чернеющих в дальней стене. Крысы, поджидающие на пороге другого коридора, возмущённо запищали.
-Похоже, ты гонишь, паря. – Паллада сурово нахмурилась. – Кого ты хотел поиметь?
-Ой, ой, дэв попутал, - поспешно заметался смертный, - перепутал я коридоры, верно ваши мышки показывают, вот туда они побежали.
-У! – Афина замахнулась на смертного мечом. – Вышибла бы я из тебя дух, да принципы не дозволяют.
-Давай я их попишу, - с готовностью подскочил к ней Гермес.
-Не сметь. Они хоть и враги, но безоружны, да и в таком жалком состоянии, что на ногах не удержатся. Мы – воины, а не мародёры.
-Вот когда они тебе в спину ножичком ткнут… - начал было Гермес, но Афина не пожелала больше его слушать, громко скомандовав:
-Бежим дальше! И чтоб больше никто не вздумал вперёд меня соваться.
Громыхая оружием и топоча как слоны отряд обдолбаных небожителей с гоготом и улюлюканьем понёсся за своей атаманшей. Но едва оба смертных чудом оставшиеся в живых успели с облегчением перевести дух, как из коридора показался давешний щуплый ипохондрик в тёмных очках на носу. В одной руке он держал снятую с головы каску, в другой - меч. Неприятно улыбаясь, он, пританцовывая, приблизился к лежащему человеку. Сдвинув очки на лоб, он нагнулся, опершись на вы-ставленный вперёд меч. Глаза смертного встретились с безумным взглядом бога, и смертному стало не по себе.
-Ку-ку, - тихо хохотнул Гермес, - помнишь меня?
-Что тебе ещё от меня нужно? – настороженно пробормотал воин.
-Ответы, - хищно оскалился Гермес.
-У меня их нет, я ничего больше не знаю.
Похоже, бог только этого и ждал.
-Тогда мне от тебя ничего и не нужно, - хихикнул он, и одним движением всадил меч в грудь смертного. Тот захрипел и забился в агонии. Гермес же склонился к самому лицу умирающего и довольным голосом прошептал: - Дурашка, мне нужен был повод, ты же слышал, что по этому поводу сказала моя принципиальная сестрица? Ты дал мне повод, и я тебя прирезал, так-то.
Рывком вытянув меч из раны, Вестник, танцуя, приблизился ко второму смертному.
-Нет, нет, заклинаю тебя, добрый господин, не убивай меня, - взмолился несчастный.
-Убивать?! – Гермес возмущённо ткнул себя пятернёй в грудь. – Да что ты такое говоришь! Да ни в коем случае! Я же не варвар какой. Нет-нет, никаких убийств. – Он мечтательно закатил глазки. – Нет, давай это событие обзовём реальным и естественным завершением твоей религиозной карьеры. Вы ведь так убедительно молитесь на своего бога Кардана и просто мечтаете умереть за него, не правда ли? Знаешь, такова жизнь: либо се ля вы, либо се ля вас.
Ассасин затравленно хлопал глазами, не в силах что-либо возразить.
-Не-не, расслабься, - попросил бог, выпрямляясь и направляя острие меча в грудь воина, - поверь, так тебе будет легче разглядеть райские кущи, обещанные вам после смерти. И, знаешь, твой дружок, - Гермес кивнул в сторону только что заколотого им воина, - уверяю тебя, он обзавидовался бы тому, как ты… - острое жало с хрустом вонзилось между рёбер, точно поразив сердце - …подохнешь.
Ассасин отрывисто всхрипнул и ухватился руками за лезвие, не сводя выпученных глаз с лица убийцы.
-Тю-тю-тю, не так сильно, порежешься ведь, - зашептал Гермес, и навалился всем весом, вонзая меч до упора. – Вот ведь вы какие, смертные, забавные зверушки, цепляетесь за жизнь изо всех сил, и даже понятия не имеете, что забвение не такая уж и плохая штука. Ну, конечно, сиськастые бабы с халявным пойлом вас там не ждут, но зато сразу какая расслабуха и покой для вечной Души. Прикинь, это же лучший способ списать все прижизненные долги, сбежать от семейных проблем и самое главное: никогда - следи за моей мыслью, - никогда больше не чистить зубы! Да ты мне руки должен целовать, ведь я тебя делаю по-настоящему свободным, пони-маешь? Ты понимаешь?.. Эй!
Гермес щёлкнул пальцами перед бледным лицом человека – тот ни как не отреагировал, продолжая крепко сжимать в своих руках клинок меча.
-Мёртв, - обиженно надул губы бог. – Ну вот, такая чудненькая речь и всё впустую. А кочевряжился-то, смотри, как гладко всё прошло, и наркоза не понадобилось.
Он выпрямился и рванул меч из раны. Два срезанных пальца мертвеца скатились на пол.
-Ага! Всё-таки порезался,– осуждающе заметил Гермес. – Ну, это уж ты сам виноват, я тебя предупреждал. Ладно, я побежал догонять наших, а ты лежи и наслаждайся свежим горным воздухом. – Бессмертный шумно вдохнул. – Хорошо тут у вас, свежо. Думаю, при такой погодке, ты не скоро завоняешь. Побегу догонять наших, и, надеюсь, что таких чудиков как ты у вас тут много, так что я ещё успею, как следует поразвлечься.
Вестник хихикнул, обтёр окровавленное лезвие об одежду мертвеца, после чего нервными скачками побежал догонять своих сородичей.
* * * * *
Афина едва успела отпрянуть за колонну – целый рой стрел со свистом прошил во время опустевшее место. Пришлось, прикрываясь щитами, поспешно выбегать из опасного помещения.
-Ну вот мы и дождались первого настоящего сопротивления, - нервно улыбнулась богиня.
Приап икнул.
-Ты успела заметить, откуда стреляют? – спросила Немезида.
-Да навалили всякого хлама возле дверей у противоположной стены, вот оттуда и пуляют. Ничего, что-нибудь придумаем. Всё в наших силах.
-Вот это-то и страшно, - туманно изрёк Гермес.
Он поправил на шее цепочку, на которой, спрятанные под одеждой, были нанизаны первые трофейные уши смертных, после чего снял со своей головы каску, надел её на кончик меча и высунул в проход. Не успел он досчитать до трёх, как по каске со звоном тренькнула выпущенная стрела.
-Вот и думай теперь, много ли чего в наших силах.
-М-да, крепко мы вляпались, - хихикнула Силена.
Приап икнул.
-А вот интересно, как Лоньке и Гестии удалось их миновать? – произнёс Эвр.
Все уставились на молодого Сквозняка.
-Чего? – опешил тот.
-Дельную тему двинул, мелкий, - высказался за всех Приап, и икнул в очередной раз. – Либо отморозки наши в этом зале и-ик! полегли под обстрелом, либо они сюда и-ик! не совались.
-А я о чём! – обрадовано подхватил Эвр. – А вы на меня так вылупились, на измену садите, нехорошо.
-Утихни, ты, мини-вентилятор, - проскрипел Гермес.
-Ну-ка, пустите меня, - заплетающимся языком потребовал Гефест.
Он подковылял к проходу, вытащил из рюкзака серебряное зеркальце на длинной ручке и высунул его из-за дверного косяка.
Так как Кузнец мог твёрдо держаться лишь на своей искусственной золотой ноге, а вторая, здоровая, настырно стремилась увлечь весь остальной организм в пляс, Афине пришлось обхватить братца за талию и удерживать.
Гефест, уставясь мутным оком в зеркальце, которое он держал под нужным углом, обозрел небольшой зал, сфокусировавшись наконец на вражеской баррикаде.
-Ага… - только и успел он произнести – в следующий миг метко пущенная стрела вышибла из его рук зеркальце.
-Вот падлы! – подёрнутый наркотическим дурманом взгляд Кузнеца окрасился багрянцем бешенства. – Моё зеркальце!
-Тпру! – Афина с трудом удержала его, дёрнувшегося было в атаку. – Тут дуром не получится.
-Составим щиты вместе и ломанёмся, - предложил содрогающийся от икоты Приап.
-Не получится, - покачала Афина головой, - вы сейчас в таком состоянии, что вряд ли сумеете удержать ровный строй, так что лучше не рисковать. Геф, - Афина тряхнула брата в объятиях, - ты успел что-нибудь разглядеть?
-Их там мужиков десять, - проворчал Гефест, - и все с луками. Стоят, гады, на баррикаде в полный рост и даже не прячутся, видать, уверены, что снимут любого, кто сунется.
-М-да, - нахмурилась Афина, - похоже, они отменные стрелки. Может, у тебя в рюкзаке есть какая хитрая приблуда, подходящая для ситуации?
-Была бы, не стоял тут. Нету ничего.
-Э-э-эх-х! Как некстати ты гранаты забыл прихватить. Какой кайф ломается!
Неожиданный возглас Афродиты привлёк к ней всеобщее внимание. Богиня Любви, широко разведя руки в стороны, словно намереваясь пуститься в пляс, выступила вперёд. Грациозно брыкнув ножками, она сбросила ботинки, и, оставшись босой, с наслаждением потянулась всем телом.
-Так. Ещё одну колбасить начало, - перепугалась Афина. – Ну-ка, хватайте её!
-А ну, кыш! Не сметь меня лапать! Лучше приготовьте корзины с цветами, щас будет мой коронный выход. – Афродита сняла с головы каску и тряхнула головой.
-Ты чего это удумала, шальная?
Брови у Афины поползли на лоб, когда она увидела, что именно удумала её подруга.
* * * * *
На самом деле ассасинов, преградивших дорогу богам, было даже больше, чем успел углядеть в зеркальце Гефест, - их было пятнадцать. Но в том, что все они были мужчинами, Гефест не ошибся. Рослые, широкоплечие, закалённые во многих сражениях – эти воины были фанатично преданы своему господину - Хасану Бен Ладану, и, получив от него приказ: стоять насмерть, они без малейших колебаний готовы были биться с врагами до последнего своего вздоха.
Все они были непревзойдёнными стрелками, а потому, не прячась за нагромождением из мебели, они открыто, в полный рост, стояли на вершине баррикады, держа наготове свои луки. К тому же, у них была выгодная позиция и изрядный запас стрел, так что даже добрая сотня нападающих могла не рассчитывать на удачное завершение атаки.
Ассасины были в курсе того, что нынешними их неприятелями являются никто иные, как эллинские Бессмертные, но это знание лишь добавляло азарта и жгучего желания разжиться трофейными ушами от самих богов.
Низкорослая бабища, вбежавшая в дверь первой, оказалась чересчур вёрткой и успела сперва нырнуть от стрел за колонну, а потом, прикрываясь щитом, и вовсе выскочить из комнаты. Зато теперь хасановские воины были начеку и точно пора-зили оба странных предмета, едва те показались в дверном проёме. Жаль, но это был не кто-то из богов. Теперь ассасинам оставалось лишь дождаться момента, когда неприятель соберётся с духом и рискнёт напасть. Скорее всего, они попытаются осуществить это стремительным штурмовым броском, но даже, если состорожничают, и пойдут под прикрытием щитов – они обречены.
Так рассуждали бесстрашные смертные воины, и в своей непобедимости и неуязвимости они были твёрдо убеждены. И именно эта присущая всем мужчинам твердолобая прямолинейность их и погубила. Потому что готовы они были к какой угодно агрессии и грубой силе, но только не к изощрённому женскому коварству. Мягкому, мурлыкающему, как кошка, но и такому же, как этот зверь – обманчивому и хищному.
…В воздухе тускло сверкнула вылетевшая из проёма крохотная стекляшка. Она едва успела долететь до середины комнаты, как сразу три одновременно выпущенные стрелы поразили странную цель. Печально звякнув, хрустальный пузырёк исчез, на пол просыпалось мелкое крошево, а в воздухе повисло небольшое, едва заметное облачко, которое через несколько мгновений испарилось.
Лица ассасинов до самых глаз закрывали шарфы. Они ни от чего не защищали, и являлись скорее элементом униформы, а также одним из факторов психологического устрашения противника. Шарфы были из лёгкой шерстяной ткани, хорошо пропускали воздух, а потому через некоторое время все воины ощутили, как в ноздри к ним проникает какой-то посторонний запах. Легчайший, чуть пряный аромат трав и цветов. Воины было напряглись. Но запах этот не кружил голову, не пьянил, не зачаровывал и вообще вроде бы никак явно не отзывался в организме - он просто витал в воздухе и мягко насыщал собой всю атмосферу. Ассасины, принюхавшись и убедившись в безвредности диковинного аромата, постепенно успокоились. А зря. Представление ведь только начиналось.
Сперва, затянувшуюся было тишину, внезапно нарушил переливчатый и звонкий, как колокольчик женский смех. Затем в сумраке дверного проёма замелькали цветастые, явно шёлковые ленты ткани, вроде как шарфиками кто трясёт. Ни один из ассасинов не шелохнулся, стальные жала стрел продолжали твёрдо целить, но в глубинах мужского мозга у всех что-то глухо и непривычным образом заворочалось. Поэтому, когда в комнату, пританцовывая и нежно мурлыча что-то мелодичное под нос, вплыла молодая девица, ни одна натянутая до предела тетива не тренькнула и, соответственно, ни одна стрела не пропела свою короткую боевую песнь. Все, как один, воины Старца стояли окаменевшие и расширенными глазами взирали… нет-нет, скорее – пожирали странную танцовщицу. А уж странной она была ещё какой!
Для начала следует заметить то, что не заметить было просто невозможно: девица была абсолютно голой! То есть единственной её одеждой были те разноцветные ленточки, какие она держала в руках, и какими она умело вокруг себя мельтешила.
Нельзя сказать, что она была высокой, ослепительной красавицей и обладала редкостными, пышными формами, нет, всё было, можно сказать, в пределах нормы и без претензий ни на какие там идеалы. Но ведь речь идёт о голой женщине, на которую взирали жадными глазами десятки голодных мужских глаз – ни одного жен-ского! – а в этом случае оценка внешних данных происходит по несколько иным критериям. Особенно если учесть, что все участники нынешнего просмотра хоть и являлись зрелыми мужчинами, но при этом оставались девственниками с рождения и ни разу не наблюдали женских прелестей воотчую, да ещё и так близко.
Между тем девица вышла на середину комнаты. Встряхивая коротко стриженными рыжеватыми волосами и всячески сладострастно выгибаясь телом в танце, она стреляла глазками в сторону замерших воинов и одаривала их задорными, много чего обещающими улыбками. Подходить ближе к завалу из мебели танцовщица не стала, справедливо посчитав, что зрителям и так хорошо всё видно и пора переходить к кульминационной точке шоу-программы. Рыжеволосая девица, поводя бёд-рами, развернулась к затаившей дыхание аудитории, кокетливо через плечико подмигнула, и начала медленно-медленно… нагибаться… и одновременно – раздвигать ножки в стороны.
Тренькнула тетива в ослабевших пальцах, и стрела, слегка оцарапав белоснежное нагое бедро, унеслась к дальней стене. Никто из ассасинов не шевельнулся, танцовщица тоже, казалось, не обратила на царапину никакого внимания, продолжая всё также медленно прогибаться к полу.
И вот, наконец-то, дрогнул один из воинов, плечи его ослабли, а руки опустились. Затем, второй отвёл лук… третий… четвёртый… Как зачарованные перед змеей тушканчики, ассасины безвольно опускали оружие и расслаблялись, продолжая пожирать взглядами то потаённое чудо из чудес, что постепенно открывалось перед ними по воле обольстительной танцовщицы. Брови у большинства мужчин удивлённо подпрыгнули, когда между широко разведённых ножек вдруг показалась рыжеволосая голова и сверкнула белозубая улыбка. Кто-то из воинов, не сдержав-шись, застонал. Когда же нагая чаровница, являя чудеса гибкости, вслед за головой просунула между ног ещё и обе руки! – всколыхнулся и захрипел весь отряд ассаси-нов.
-Братцы, да как же это, да что ж это она с собою делает?! – жалобно замычал один из воинов.
-Она же так сломается, - поддержал товарища другой воин.
-А, может, у неё костей нету? – шумно дыша, предположил третий.
-Тогда б она так не улыбалась мне, - облизывая пересохшие губы, возразил четвёртый.
-Это чего это тебе она улыбается? Это она мне улыбается. И вон, вишь, подмигивает тоже мне.
-Дураки вы все! Да она с меня, с меня глаз не сводит!
-Попридержи язык, умный, тоже мне, было б на что смотреть.
-Братцы, а что это там такое у неё… ну вот там… там, где у нас, ну… о-о!
-Так там ничего нету!
-Как же нету? А я вот что-то вижу… что-то странное, необычное.
-Вы как хотите, но я, пожалуй, рискну и подойду к ней поближе.
-Я тоже.
-И я с вами.
Один за другим, с горящими, безумными глазами, ассасины перелезали через стену баррикады. Своё оружие они побросали, так как удержать его в трясущихся отчего-то пальцах было просто невозможно. Да и зачем нужно оружие, когда перед тобой абсолютно голый и явно безоружный противник! Вполне достаточно того оружия, что всегда есть при тебе, хотя ты и не имеешь никакого представления, каким именно образом им пользоваться.
Пошатываясь на ходу, опьянённые дивным цветочным ароматом, витающим в воздухе и зачарованные развратной акробатикой женского тела, ассасины медленно приближались к завернувшейся живой рогальке, думая сейчас о чём угодно, но только не о строгом приказании своего господина.
Афродита, стараясь не кряхтеть с натуги, из последних сил удерживала своё тело в выбранной позиции и старательно гундосила через нос заунывную мелодию. Не забывая скалить зубы и томно помаргивать, она пробежала взглядом по приближающимся к ней словно зомби фигурам мужчин. Ровно пятнадцать. Значит, выбрались все.
«Вот козлы, - с мстительным удовлетворением замлела она, - как же вас всех на дармовую плоть-то потянуло, разом крыши поехали. Ну ничего, щас вы живо вспомните, где находят халявный сыр и что ожидает таких счастливчиков».
-Ля-ля-ля… ля-ля!
Богиня внезапно прервала своё сольное выступление, и так резко вынырнула из ракообразной позиции, что у неё надсадно захрустели с непривычки натруженные мышцы. Следующий её крик был напрочь лишён музыкальности, зато был конкретен донельзя.
-Банзай, робя! – заорала она. - Мочи маньяков!
Пребывающие в прострации ассасины довольно тупо уставились на хлынувших в проём противников - мысли их витали сейчас в другом месте, не будем говорить, в каком именно. Они слишком поздно проморгались и спохватились, а когда они всё же очнулись, было уже поздно. Налетевшие на них небожители не стали рядиться, спрашивать пароль, а с невероятной жестокостью приступили к избиению несчастных. Несколько воинов всё же успели выхватить мечи, но сколько-нибудь серьёзного сопротивления оказать так и не успели. Через несколько минут в живых не осталось ни одного смертного.
Успевшая натянуть штаны и каску Афродита подошла к одному из мёртвых тел и пнула по нему.
-Ублюдки, - медвяным голоском сказала она, - оцарапали мне ляжку до крови, теперь синячина будет.
-Слушай, - Приап, не сводя глаз с обольстительных титюшек богини, похотливо облизнулся, - может, ты на бис и для нас чего станцуешь? Так сказать, дашь прифронтовой концерт.
-Облезешь, - сурово отрезала Афродита, и поспешила надеть майку и куртку. – Я и так замёрзла, как собака. Не простыть бы от всей этой сырости.
-Ну ты дала! – восхищённая Селена похлопала Афродиту по плечу. – Не ожидала от тебя такой прыти. Неплохая у тебя растяжка.
-Подумаешь, - ревниво поджала губки Ананка, - я тоже могу на шпагат сесть.
-Ага, - фыркнул Гефест, - вот только после этого мне приходится этажом ниже сверлить в потолке сквозную дырку.
-Дурак! – обиделась Ананка.
-Ты чего удумал? – Афина ухватила Гермеса за воротник куртки и подозрительно уставилась на окровавленный нож, с которым он делал обход между мёртвыми телами.
-Да так… оказываю сервис-услуги, - уклончиво забормотал Вестник.
-Ну-ка.
Афина рывком развернула братца к себе и схватила за руку, которую он прятал за спиной. В алом от крови кулаке Гермес сжимал цепочку с нанизанными на неё ушами.
-Ах ты, мародёр! – возмущённо заорала Паллада. – Ты что ж, гад, творишь!
-А чё такого-то? Им они уже ни к чему, а мне память будет. Опять же Зефир…
Вестник осёкся и замолчал, но было уже поздно.
-Что Зефир? – рявкнула Афина и пуще прежнего затрясла Гермеса за шкирку. Тот, однако, молчал, как партизан на допросе.
К Афине подскочил Эвр и, глядя на Вестника с нехорошей улыбочкой, ехидно пропел:
-Да это он для моего братца Зефирчика так старается, тот упросил Гермика привести ему чего-нибудь экзотического для коллекции.
-Заткнись, Сквозняк, пожалеешь, – прорычал взбешённый бог.
-Стоять! – Афина силой удержала Гермеса, попытавшегося наброситься на Эвра. – Ну-ка, живо бросай эту погань. Давай, давай. Ещё раз застану тебя за подобным занятием, и коллекция Зефира пополнится твоими собственными ушами. А может и ещё кое-чем.
Окинув хмурым взглядом весь отряд, Паллада приказала:
-Хватит здесь торчать, следуем дальше. Где наши проводники?
Крысы немедленно отозвались призывным свистом с вершин баррикады.
-Отлично. Все за мной.
2.
КАМНИ КНАКА
Нифльхеймский отряд остановился невдалеке от скалистой гряды, стеной преграждавшей дальнейший путь и тянувшийся в обе стороны на сколько хватало глаз. Стена из скал напоминала гигантский гребень, каждая из «чесалок» которого вплотную прижималась к соседним и только их верхушки заострялись и образовывали меж собой небольшие просветы. Острые вершины хищно целили в искрящийся огоньками туман, в котором тонули своды подземелья, намекая своим неприступным видом, что даже опытным альпинистам даваться они не намерены ни за какие тщетные потуги, и уж тем более за бодрые песенки под гитару у костра.
Все скалы имели примерно одинаковую высоту, словно некий великанский архитектор нарочно подгонял и уравнивал их под одно. И только одна, самая кряжистая скала значительно возвышалась над остальными, и к тому же имела двойную вершину.
-Рогатая Скала, - указал на неё Локи и, склонившись к Филу, совсем тихо добавил: - Именно там у меня находится, хм, схрон с золотом.
Так как слова свои Трикстер сопроводил кривой ухмылкой, молодой воин засомневался в правдивости сказанного. Когда же гиперборейский бог помахал перед его носом скрещенными пальцами, стало и вовсе очевидным, что бог врёт.
-Здорово. – Фил раздражённо поджал губы. – Ну, и как ты собираешься сообщить об этом Браткам?
-Да собственно ни как, - с невозмутимым видом пожал плечами Трикстер.
-То есть как «ни как»? Ты хочешь сказать, что они за зря тащились с нами сюда, за зря воевали и гибли?
-А ты-то чего так волнуешься? Подумаешь, первый раз я что ль лохов развожу.
Подобный аргумент не утешил воина, а разозлил, при чём не на шутку.
-Да меня больше всего волнует их нездоровая реакция, когда они узнают, что ты их обманул. Вряд ли они со смехом похлопают тебя по плечу и с оптимизмом оценят, как круто ты их развёл. Уверяю тебя, смешно не будет ни им, ни нам.
-Тихо, тихо, охолонись. Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел подобной ситуации? Да к этому всё и шло. Так что, просто доверься мне и, что ещё проще – не делай резких движений и ничего не испорть.
Возникший за их спинами Арейон прервал разговор.
-Так, дорогие мои, - недовольным тоном заявил он, - если кто-то полагает, что я стану челночить всех на другую сторону этой стены, то этот кто-то сильно ошибается.
-Ещё один паникёр, - всплеснул руками Локи.
-А что, разве не так? У меня у одного здесь есть крылья, но я ответственно заявляю, что ни за какие коврижки не посажу на свою спину этих уродов. – Арейон смерил Локи угрюмым взглядом. - Тебя, кстати, тоже.
Локи натянуто улыбнулся.
-Вот за что я люблю эту животину, так это за его дерзкий язык. Успокойся, мой сладкий, тебе не придётся особо потеть.
-Но ведь мы не сможем преодолеть эту неприступную скалистую гряду иначе как по воздуху!
-Все - нет. И очень даже хорошо. В этом-то и состоит гениальность моего плана.
-Ты хотел сказать: подлость? – язвительно поинтересовался конь.
-О, да. И ещё какая. Паханы и их Братва оценят мою задумку в полной мере. Но сперва, - Локи глянул в сторону скал, - сперва нам придётся каким-то образом разобраться с местной Братвой.
-С Пожирателями Душ? – Арейон беспокойно забил копытами. – А у них есть крылья?
-Нет…
-Хвала богам!
-…они им ни к чему, так как Пожиратели способны перемещаться по воздуху благодаря специальному летучему газу, что есть у них в организме.
-Так они летают?! – ужаснулся конь. – Мать вашу, так не честно!
-Погоди, Арейон. – Фил шагнул ближе к Трикстеру. – Ты ведь встречался с этими Пожирателями, значит, можешь знать их слабые места. Должны же они у них быть?
-Золотые слова, малыш, конечно же, должны, но… мне они не известны.
-Какого рожна мы вообще припёрлись сюда, - вновь занудил Арейон. - Эти твои Камни Кнака были совсем не на нашем пути, мы могли бы и не соваться сюда, но тебе понадобилось зачем-то брякнуть этим уродам про это место, и вот мы здесь, в поисках приключений на свою…
-Угомонись, а? – раздражённо рыкнул Локи.
-…жопу. Да, жопу! – настырно повторила вредная коняга. Если ты задумал обмишурить Братков, пожалуйста, кто бы возражал! Но мог бы оставить нас возле болот, а сам бы обстряпывал свои делишки.
-Ты полагаешь, Паханы ничего бы не заподозрили? – разозлился бог. – Да они не оставили бы вас без присмотра. А даже, если и случись такое, вы уверены, что спокойно отсиделись бы там, на краю болот Скольга? Зубастых монстров в Нифльхейме куда как больше, чем вы можете себе представить. А Нагльфар! Забыл уже про кораблик из мертвячих ногтей?
-Да провалился бы этот твой грёбаный кораблик к такой-то матери! – неожиданно взбеленился Арейон, угрожающе надвигаясь на опешившего бога. – И все твои монстры вместе с ним! Да и ты сам, хитрозадый бессмертный ублюдок!
Выпучив глаза и разинув рот, Локи вынужден был молча отступать назад. Фил, и подошедшая в этот момент Нильда, остолбенели. Стоящие чуть поодаль Братки с удивлением и интересом наблюдали за странной сценой. Сидевшие на спине Орма и о чём-то болтавшие между собой Ата и Артемида, прервали трёп и также уставились на коня. Даже грим Малыш и ракшас Хиран рискнули подойти поближе.
-Всё! Достали! – продолжал разоряться крылатый конь. - Как же я ненавижу всех вас, Бессмертных! Вы все, во всём мире и у всех народов абсолютно одинаковые: жадные до чужого, подлые и лживые! Что бы вы ни делали, в чём бы ни клялись – всё только лишь в собственных, эгоистичных интересах, а на остальных плевать хотели!
-Послушай, Арейон. – Очнувшийся Фил, бросился к коню. – Сейчас не время для разборок и истерик…
-Не лезь, парень! – рявкнул тот. – И хватит затыкать мне рот. Я куда как старше твоего, и за свой долгий век повидал столько дерьма от этих вот напыщенных и самодовольных уродов, что имею полное право на подобную истерику! Ты думаешь, как все смертные Герои - в том числе и твой отец - стали Героями? Думаешь, это им надо было? Хрена лысого! – Белоснежное крыло, с лязгом обнажив стальные лезвиия, взметнулось вперёд и обвиняющее замерло у самого носа гиперборейского бога. - Это вот они вынудили их встать на скользкий путь лишений и смертельных опасностей. Они в бездумной похоти своей наплодили на земле чудовищ, сраной магией своей настроили лабиринтов и пещер, лишив смертных спокойной, мирной жизни и возможности не думать о войнах и преждевременной смерти в какой-нибудь клыкастой пасти.
-Послушай, Арейон, - мягко произнёс Фил, - но ведь у тебя у самого крылья.
-И что с того?
-У твоих обычных, земных сородичей нет и не должно быть крыльев. И они не умеют разговаривать.
Конь прервал свой натиск на Трикстера и, развернувшись, угрюмо уставился на юношу.
-Не пойму, к чему ты клонишь?
-А к тому, - с грустной улыбкой вздохнул воин, - что ты и сам… извини меня… отчасти… чудовище, рождённое богами. Чудовище, не в смысле злобный и уродливый монстр, - торопливо замахал руками парень, - а в смысле: чудо, необычное, аномальное существо.
Теперь уже Арейон застыл на месте ошеломлённый услышанным, он даже на время потерял дар речи.
-Я во многом согласен с тем, что ты сказал, - продолжил Фил, - но, кое в чём ты не прав. Боги… – Фил покосился на бледного от переживаний Локи, потом глянул в сторону напряжённо замерших Артемиды и Аты. – Думаю, ты уже знаешь, какое у меня отношение к богам. По их милости я оказался здесь и вынужден ни много, ни мало спасать весь мир. Но вот что касается Героев… Знаешь, если бы людям по воле и прихоти наших богов не приходилось постоянно преодолевать трудности, претерпеть лишения и бороться с враждебными им силами, а, время от времени совершать немыслимые поступки и становиться Героями, - если бы не всё это, чем тогда отличались бы мы от обычных, тупо покорных своей участи животных? – Юноша смутился. - Извини.
-Нет-нет, ничего, - усмехнулся конь, - вряд ли мне стоит принимать это на свой счёт, ведь ты уже определил меня в разряд чудовищ.
Фил вскинулся, желая возразить, но Арейон остановил его взмахом крыла.
-Значит, ты полагаешь, что именно изобретательные подлянки со стороны богов сделали человека человеком?
-По большому счёту, да, - пожал плечами воин.
-Да-да, читал, помню: прогресс, эволюция и всё такое. – Скакун горько помотал головой. – Как говорится: обезьяна сошла с ума и стала человеком. Но тебе-то самому нужен весь этот героизм? Тебе самому нравится, что тобою помыкают, что тебя двигают и направляют, как пешку по шахматному полю?
-Нет, - убеждённо ответил парень, - мне бы это не понравилось. Но ведь воля моя свободна и никто, даже самые могущественные из богов, не имеют над ней власти. Я, и только я принимаю все решения. Только от меня зависит, какой путь я изберу для себя и по какому пойду. И пусть он будет ошибочным и гибельным, но он будет мой и только мой. Боги ставят условия в этой игре, но их принятие зависит только лишь от меня.
-И богатый ли у тебя выбор? Парень, очнись, для Бессмертных ты – жалкая букашка, будешь ерепениться и качать права, тебя просто-напросто раздавят и смахнут с пути.
-Да, но это будет мой и только мой выбор.
-Ага. У коровы на бойне тоже есть выбор: в каком виде её подадут на стол, но вряд ли это её утешит.
-Арейон, - молодой воин почувствовал, что запас терпения у него на исходе, - в общих чертах я понял всё, о чём ты тут говорил, осталось теперь выяснить: что ты предлагаешь?
-Я? – Конь оторопело захлопал глазами.
-Да, ты. Ты ведь непросто так разорялся, да на Бессмертного наскакивал, вывод-то какой-то под весь твой революционный пыл нужно подвести, а?
-Давай, давай, - насмешливо подала голос со спины дракона Атка, - роди нам резюме.
-Чё это я должен вам тут рожать, я не кобыла, - пробормотал окончательно сбитый с толку конь.
-Так ты просто в очередной раз сорвался на псих? – с нескрываемым облегчением в голосе спросил Локи. – Ну и шуточки у тебя, приятель. – Бог нервно хихикнул.
-Да какие шутки… - начал Арейон, но Фил торопливо зажал ему морду ладонью.
-Хватит, - едва слышно прошептал он. - Ты упустил свой шанс, теперь уже поздно. – В голосе парня чувствовалось нескрываемое разочарование. – А ведь они на миг испугались, ты напугал их своими словами, своими обвинениями. И не только Локи, - видел бы ты вытянутые лица наших бравых богинь. И, кто знает, чтобы было дальше, если бы ты не пошёл на попятную.
-Но я просто не знал, что ещё говорить, - жалобно возразил скакун. – Я же не оратор какой, чтоб задвигать речи по тезисам, да ещё и с выводами в конце.
-Вот в этом-то и вся проблема: мы все прекрасно видим, что происходит, догадываемся, в чём корень бед, а вот как поступить и что сделать, этого не знает никто.
Конь поник головой и, наверное, расклеился бы окончательно, если бы догадливая валькирия не обняла его за шею и не зашептала ободряющие слова на ухо.
* * * * *
-Слышь, вот это пацан! – восхищённая Артемида ткнула Ату локтём. – Не, ну как он, слышь, красиво разрулил тему!
-Кончай буцкать меня по рёбрам, - возмутилась Безумная. – И с чего это ты тут замлела? Ты что, не слышала, как твой пацан на пару с говорящей кониной хаял весь наш род? Уж больно умён не по годам этот смертный, опасные базары разводит, свободное мышление он, видите ли, в себе осознал, боги ему, видите ли, не указ!
Больше всего Атуля сейчас напоминала сошедшего с ума осьминога. Её перекошенная морда резко побагровела от ярости, а глазки из мутно-зелёных стали ярко-алыми. Для пущей криминальной убедительности Атка впилась острыми зубами себе в запястье, прокусив кожу и пустив себе в ихор ядовитой слюны. Взвыв от боли, богиня сдавленно прохрипела:
- И мы, мы! – бессмертные богини, вынуждены выслушивать всю эту похабщину?! Да не бывать этому!
Как никто из эллинских небожителей, Ата единственная виртуозно умела доводить себя из-за какой-нибудь ерунды до наивысшей точки кипения, впадая для начала в контролируемую фазу истеричного психа, а ежели настроение позволяло и ситуация соответствовала, то она продолжала свой жутковатый спектакль и плавно впадала в псих неконтролируемый, иначе именуемый – психом божественным.
Вот на самом пороге как раз такого, божественного психа, Атуля сейчас и находилась.
Артемида, взрощенная в спартанских условиях пересечённой местности, редко баловалась подобными изысками, предпочитая больше крепкое словцо, а в особенности чёткий и всегда такой убедительный удар промеж глаз, но всё же она чутко уловила готовность подруги скатиться за грань, что, скорее всего, ещё круче осложнило бы и без того взрывоопасную ситуацию. А потому любимая дочура Зевса, плюнула на ладонь, сжала её в кулак и по-простецки, без затей, треснула Атулю в лобешник.
Был бы лоб медным, он бы непременно отозвался гулким звоном, который красивым, мелодичным эхом поплыл бы в даль серую – и обязательно бы срезонировал от скалистой стены, породив новый, причудливо изменённый чуждым пространством аккорд.
Но лоб у Безумной был обычный, банально-костяной и обтянутый кожей, а потому никакой завораживающей музыки не случилось. Зато, получив лёгкое сотрясение и разом вернувшись в реальное измерение, Атуля немедленно заткнулась, взбрыкнула ногами и не сверзилась с чешуйчатой спины Орма лишь от того, что её вовремя ухватила Артемида.
-Что ты несёшь, ну что ты несёшь, дубина ты моя оливковая! – возбуждённо зашептала Охотница, притягивая к себе оглушённую и полубессознательную подругу. – Ты сама подумай, ну кому сейчас нужна ещё одна разборка? Нам? Нам не нужна. По крайней мере, я не собираюсь сейчас учинять расправы за ересь и карать этого Избранного за вольнодумство. Хамло ли он? Да ещё какое! Любо мне всё то, что он наговорил? Да, конечно же, нет! Но он Избранный, и от него единственного зависит наше с тобой будущее. Понимаешь ты это?
Артемида заглянула в бессмысленные глаза подруги, ставшие мутно-белыми, как у варёной рыбы, перевела взгляд на вываленный изо рта язык, после чего удивлённо присвистнула:
-Ну надо же, да ты никак умудрилась травануть саму себя, прикусив язык! Обалдеть – не встать! Ну, извини, может, я и перестаралась малёха. Но это для твоего же блага. Нужен нам сейчас этот парень, очень нужен. Ты же сама подслушала, чего про него папанька наш говорил, а потому беречь мы его должны, ох, как беречь.
-Бэ-бэ-бэ… - бессвязно выдавила из себя Ата.
-Что ты говоришь? А, ну да, разумеется, никто не собирается спускать ему его дерзость. Но это потом, понимаешь, потом, когда он исполнит свою миссию и спасёт для нас мир. Оба Мира. Вот тогда я уже не стану тебя останавливать, поверь мне. Ведь нашей Власти соперники не нужны, правда же? А? Чего?..
-…бэ-бэ…
-Ах, овца ты моя безумная, как же ты права вот этим своим «бэ-бэ»! – Артемида мечтательно улыбнулась, помогая временно немыслеспособной Ате улечься на драконьей спине. – И вообще, ты такая душка, когда вот так вот незатейливо блеешь, а настоящую глупость сморозить не можешь. Вот бы так всегда. Слушай, может мне тебя периодически кулаком отправлять в эту, как её называет Хиран, в Нирвану? А?
Искорка мечущегося вдали сознания блеснула в рыбьих бельмах, Безумная беспокойно дёрнулась, но бдительная Артемида тут же угрожающе подняла кулак.
-Лежи, сука.
Искорка, поняв преждевременность своего появления, печально истаяла, и Ата обмякла. Артемида, всегда очень трепетно относящаяся к больным животным, с нежностью притянула Атку к себе, поместила её голову на свои на колени и принялась усиленно наглаживать пергидрольные Аткины космы – чего Безумная, находись она во вменяемом состоянии никогда бы не допустила.
-Подумать только, - мурлыкала Охотница, наслаждаясь глумлением над сестрой, - обезумевшая Безумная! Цирк, да и только. Вот интересно, может, раз случилась такая фигня, ты сейчас находишься в состоянии абсолютной гениальности? Ну, типа минус на минус может же дать хоть раз плюс.
Артемида ещё раз заглянула в глаза сестры, где царствовал полный вакуум мысли – и передёрнула плечами.
-Ой, нет. Ужас-то какой! Ты сама по себе большой и страшный «минус», и плюсом тебе точно не быть. И тебе никак не идёт быть настолько умной. Не дай Зевс, если ты такой останешься навечно.
Побаюкав Атулину голову, словно больную кошку, на своих руках, Артемида вновь вернулась к мысли об Избранном смертном.
-А всё ж таки, что бы ты тут мне не блеяла, нравится мне этот парнишка, есть в нём что-то такое… такое… – Арти на миг задумалась, подыскивая нужное определение. Искомое нашлось – лицо богини просветлело от улыбки. – Бунтарь, - почти с нежностью произнесла она. – Да-да, он бунтарь. Как Прометей. Именно этим Протя всегда мне и нравился.
Артемида повернула голову и посмотрела на стоящего поодаль молодого воина.
-И этот парнишка мне тоже очень нравится. Очень. Хм, тряхнуть что ли своей девственностью… А, как Атуль думаешь?
-Бэ-бэээ…
* * * * *
-Ничего, ничего, - бормотал себе под нос Локи, нервно вышагивая чуть в сторо-не от места остановки отряда. – Ничего! Я ещё до тебя доберусь, кляча паскудная! Я из тебя такой бешбармак состряпаю! И твоего конюха-малолетку обкарнаю по самое нехочу.
Трикстер зарычал от душившего его гнева, судорожно стиснул кулаки и метнул полный ненависти взгляд на молодого воина в сверкающих доспехах. Тот стоял рядом с валькирией и внимательно смотрел прямо на бога. В мгновение ока выражение на лице Трикстера кардинальным образом переменилось, превратив злобную гримасу в сладко-приторную мину. Широко растянув губы в улыбке – так что щёки жалобно затрещали, - Локи приветливо кивнул юноше.
-Ётуны тебе задери, - сквозь счастливый оскал прошипел он.
Фил сдержанно кивнул в ответ и отвернулся.
-Да что же этот смертный гадёныш со мной творит! - тихонько взвыл бог. – Да, я прирождённый лицемер и врун, но ведь и этому же есть какие-то пределы. Ой погоди, мерзавец, доберусь я до тебя. Доберусь и…
-А чего это вы тут делаете, а?
Тихий голосок за спиной прозвучал подобно громовому раскату, заставив Трикстера подскочить на месте и взвизгнуть. Круто развернувшись, он увидел в паре шагов от себя сидящего на камне… человечка.
Сухонький, низкорослый и весь какой-то сморщенный, с бледноватым личиком, человечек спокойно пялился на потрясённого бога своими необычно большими и удивительно выразительными глазами бледно-голубого цвета.
Хорошенько рассмотрев неведомо откуда взявшегося здесь замухрышку и не обнаружив в его облике ничего, что могло бы таить угрозу, Локи с облегчением перевёл дух и высокомерно подбоченился.
-Ну ты, мумиё лупоглазое, кончай так подкрадываться. И вообще, как ты здесь очутился?
-Да я-то здесь вроде как живу, - невозмутимо пожал плечиками субъект.
-Ты что?.. – оторопел Локи, но тут же раздражённо сощурился. – Чё ты мне тут мозги паришь, абориген сраный! Ты хоть знаешь, что здешняя территория принадлежит Пожирателям Душ?
-Знаю, как не знать, - кивнул человечек, продолжая немигающим взглядом взирать на бога.
-Так ты чего, от них, хочешь сказать, сбежал?
-Нет, не сбежал.
-Правильно. Потому что от этих мерзких тварюг хрен сбежишь, уж кто к ним в лапы попадёт – не отвертится.
Коротышка позволил себе кривенько так усмехнуться и согласно кивнуть.
-Чё ты мне тут морду кривишь? – разозлился Локи. – Ну-ка, живо выкладывай, кто таков?
-Странно, что ты не помнишь меня, Отец Лжи, я-то тебя хорошенько помню, - вкрадчиво ответил тот, слезая с камня и становясь во весь свой карликовый рост перед возвышающимся над ним богом. – Моё имя – Рюймер, я – Пахан Пожирателей.
Только сейчас, после того как человечек слез с камня, стали заметны его руки: они были многосуставчатыми и необычайно длинными, настолько, что, не сгибаясь, их обладатель мог спокойно приложить ладони к земле.
Отрывисто всхрапнув, Локи пошатнулся и схватился обеими руками за сердце.
3.
ОПАСНЫЕ АРТЕФАКТЫ
-Ха-ха! – сказала царица Иобата, и с нескрываемым презрением взглянула с высоты своего престола на стоящих посреди зала посетителей.
Одним из них был ни кто иной, как Зевс Громовержец, что, впрочем, нисколько Иобату не смущало. Лица второго посетителя видно не было из-за низко надвинутого на глаза капюшона - просторная и долгополая хламида даже не позволяла определить его половую принадлежность, но, судя по тому, что незнакомец прибыл в лесбосский дворец в компании с Зевсом, можно было предположить, что и он является одним из Бессмертных. Но престарелая царица бесстрашных амазонок, как уже было сказано, плевать хотела на статус непрошенных гостей. Она даже не убоялась остаться с ними одна, с самого начала отослав из зала свиту и своих телохранительниц. И сделала вид, что не заметила, как Громовержец запечатал вход магическим заклятьем.
…Иобата жеманно поправила на левом плече бретельку, готовую якобы самовольно сползти вниз и заголить единственную титьку, не по возрасту упругую и дерзко торчащую. На месте правой, традиционно отсутствующей груди1 блистал золотой диск с отчеканенной на нём головой Медузы.
Насмешливое «ха-ха» очень не понравилось Зевсу, но по какой-то одному ему ведомой причине пока он не давал выхода своей ярости.
-Ты ведёшь себя неразумно, царица, - сдержанно произнёс он, - и я предлагаю тебе ещё раз обдумать свой окончательный ответ.
-Нам не о чем больше говорить с тобой, Зевс, - небрежно через губу бросила Иобата. – Если бы на твоём месте был Арес или же Афродита, я, пожалуй, снизошла бы до больших любезностей, всё ж таки я Верховная жрица их храмов. А вот с тобой… - Иобата окатила Громовержца взглядом полным лютой ненависти, - с тобой у меня разговора не будет. И мне плевать, как ты поступишь с Киркой. Я предоставила ей убежище на своём острове, но не собираюсь устраивать её дальнейшую жизнь. Да, и перед тем, как ты и твой неучтиво скрывающий своё лицо спутник, уберётесь из моего дворца, не забудь снять чары с дверей, ни к чему моим колдуньям лишняя возня с твоей магией.
Глаза Кронида потемнели от ярости, а лицо побагровело.
-Да как ты смеешь, дерзкая смертная! Даже боги не смеют говорить со мной так, а ты...
-О, я смею, - расхохоталась царица, - и даже не по тому, что прихожусь тебе… дочерью. Хоть и незаконной.
-Так ты… ты всё знаешь? – поразился Кронид, бросая тревожный косой взгляд на своего молчаливого спутника, но тот стоял всё также низко опустив покрытую капюшоном голову и не шелохнувшись.
-Само собой. Мир не без добрых, ха, богов.
-Тогда, возможно, нам проще было бы с тобой договориться…
-Не проще! - жёстко отрезала Иобата. – И к тебе, папенька, и к Немезиде, моей ублюдочной маменьке, у меня свой особый счёт.
-Ну, уж если быть точным, то ублюдина как раз ты, - возразил Зевс. – И, если хочешь знать, не только твоё рождение было незаконным, но и само зачатие тоже. Немезида самым аморальным образом завладела моим семенем – ума не приложу, как ей это удалось, - и втихаря произвела тебя на свет. Но, уж коли ты вы-вы… родилась, - с явным усилием выговорил бог, - то должна как минимум быть благодарна своей мамаше. И я не понимаю причин твоего недовольства, ведь твоими родителями являются два могучих бога, а таким счастьем далеко не многие могут похвастаться.
-Счастьем?! – взвилась над троном разъярённая царица, и на сей раз неуёмная бретелька соскользнула таки с её плеча, предательски обнажая верхнюю часть левой груди. Челюсть у Кронида безвольно отпала вниз при виде грубых швов вокруг титьки, пришитой к бондажу из тонкой, прозрачной ткани. Грудь явно была настоящей, то есть человеческой, но точно не могла принадлежать своей нынешней хозяйке. Как заворожённый Зевс пялился на кусок инородной, мёртвой плоти, старательно забальзамированный, умащенный и с толстым слоем тонального крема, но всё же заметно отличающийся от дебелой, дрябловатой кожи царицы. Иобата попыталась прикрыть своё уродство, но, поняв, что уже поздно, взбеленилась пуще прежнего.
-Это ты называешь счастьем?! – заорала она, тыча жирным пальчиком в кусок мёртвой плоти. – Тогда смотри, к чему привело меня это твоё счастье!
Царица рванула ткань одеяния, полностью обнажая свою страшную грудь.
-Ты ведь наверняка уже всё знаешь, дражайший папуля, - захлёбываясь, рычала Иобата, - ты ведь всеведающий бог! Да, Немезида ожидала рождение дочери, но к безмерному её разочарованию на свет появился мальчик, то есть - я! Сколько же страданий пришлось мне пережить в детстве, сколько унижений претерпеть! Меня одевали и воспитывали, как девочку, моё природное естество ломали и уродовали, совершенно не считаясь с моими желаниями.
-По-моему, ты сильно преувеличиваешь, - возразил Зевс, - никто ведь из смертных не знал, что ты мальчик, а малышам всё равно, что на них надето, и как их воспитывают, они как мягкая глина, из которой можно вылепить всё, что угодно.
-И Немезида лепила! – горько воскликнула Иобата. – О, как же жестоко она лепила из меня то, что нужно было ей. А всех, кто хотя бы потенциально мог догадаться о моём поле, немедленно убивали. Ты знаешь, скольких убили? А ведь среди них были не только мои няньки и воспитатели, среди них были и дети, что играли со мной в игры, и их родители, и их родственники.
-Не могу поверить, что царица воинственных амазонок сожалеет о каких-то чужих загубленных жизнях.
-Нисколько. Моё сердце ожесточилось и стало каменным. Но, кто бы знал, сколько боли пришлось ему пережить прежде, чем оно стало таким. И это вы, боги, сделали меня тем жестоким чудовищем, которое ты видишь сейчас перед собой. И я благодарна тому, кто открыл мне глаза и указал, кто есть мои истинные враги.
-Так, - нахмурился Зевс, вновь бросая короткий взгляд на своего молчаливого спутника, - этот «кто-то» точно не я, и, судя по всему, не Немезида. Кто же? Хаос?
-О нет, - зло расхохоталась царица, - мой благодетель открыл мне глаза задолго до пришествия в мир Изначального, но имени его я тебе не назову. А теперь, убирайся из моего дворца и с моего острова, и знай, что дни твоего владычества сочтены. Твоего, и всех твоих прихлебателей. Грядут новые времена, новая Эпоха, и новые боги, среди которых вас уж точно не будет.
Царица Иобата вздёрнула жирный подбородок и, откинувшись на высокую спинку трона, дерзко уставилась на стоящего перед ней Зевса.
Кронид стиснул кулаки и глухо зарычал, едва сдерживая накатывающий вал безудержной ярости.
-То есть ты, тварь, не хочешь решить всё полюбовно? – процедил Громовержец.
-Ха-ха! – напомнила тварь одну из первых своих фраз сегодняшней беседы.
Шум и крики снаружи зала усиливались: амазонки отчаянно ломали запечатанные магией Зевса двери, стремясь прийти на выручку своей царице. Как ни странно, та, перед лицом грозного бога, сохраняла редкостное спокойствие.
-Ты знаешь, так может быть даже и лучше, - скривил губы Зевс, - мне же меньше хлопот.
Царь богов поднял руку, и в ней немедленно возникла сверкающая молния. Небрежно размахнувшись, он метнул Перун в дерзкую смертную. Попирая ожидаемый результат, претендентка на обугливание с ещё большей небрежностью отразила смертоносную атаку, одним лишь движением руки обратив молнию в россыпь безвредных искр. Потрясённый Зевс вытаращился на смертную царицу, не в силах поверить своим глазам.
-Ковры мне своими удивлёнными слюнями не попорти, - усмехнулась та. – Чего рот раззявил, забыл что ли про поясок мой?
Выпученные глаза Кронида переместились на широкий пояс из телячьей шкуры с золотым тиснением, коим Иобата, хоть и с превеликим трудом, но всё же умудрилась опоясать свои целлюлитные бока.
-Пояс Ипполиты дарует великую силу и неуязвимость в бою со смертными мужами, - хрипло произнёс Зевс, - но силе богов он противостоять не может.
-Да? А это ты видал!
Торжествующая Иобата ткнула жирным пальчиком в пряжку пояса. Большой кругляш из чистого золота по периметру украшал классический эллинский орнамент из гнутых прямоугольных линий. А в центре, выпуклым рельефом красовался, пламенея червонным золотом, герб грозного бога Ареса: хищный ястреб, распластавший по сторонам свои крылья и держащий в одной лапе короткое копьё, а в другой - зажженный факел. Зевсу уже приходилось раньше видеть Пояс Ипполиты, могущественный артефакт, являющийся главной защитой и опорой царства амазонок в течение многих поколений, и он уже открыл было рот, чтобы сказать об этом Иобате, но слова так и не слетели с его губ, ибо он увидел… он разглядел то, на что и намекала ему дерзкая смертная. Тонкая «колбаска» из беспорядочно спутанных чёрных, как смоль волос была накручена на ястребиную шею и затянута узелком.
-Что это? – спросил Кронид. – Чьи это волосья?
-Это дреда с головы Титана! – злорадно сообщила царица.
Зевс щёлкнул пальцами, и над троном царицы возникло небольшое грозовое облачко, из которого ударил целый сноп трескучих молний. Иобата отмахнулась от них, как от назойливых мух, и они с разочарованным пшиком истаяли, даже не успев коснуться её.
Лицо Зевса побледнело от напряжения, но он нашёл в себе силы для продолжения светской беседы.
-Что за Титан? Имя этого хрено-децела! Хотя, нет, погоди, кажется, я и сам знаю. – Глаза Кронида сузились. – Только один из Древнейших крутит «вавилоны» у себя на башке и позволяет себе заигрывать со смертными даже хлеще чем Прометей. Это Фороней, - я прав? - Иобата ответила высокомерной ухмылкой. – Вижу, что прав. Теперь я знаю, кого ты называешь своим «благодетелем», и кто пудрил твои куриные мозги и настраивал тебя против Олимпийцев. Значит, и Фороней примкнул к Изначальному.
Громовержец взмахнул обеими руками, и перед ним из пола взметнулись два огненных смерча. С яростным визгом, они устремились к трону, оставляя за собой дымящиеся оплавленные борозды на мраморном полу. Однако и это чародейство не смутило царицу; как и Зевс, она взмахнула руками и резко развела их в стороны – ревущее пламя вмиг окутали плотные облака пара, смерчи захлебнулись и… исчезли.
Зевс порывисто обернулся к своему молчаливому спутнику.
-Теперь ты видишь, как опасно разрослась и укоренилась зараза мятежа и предательства! Хаоса нет в Новом Мире, но Мир готов взорваться и без его присутствия. И кто, кто! – дерзкие, но недалёкие смертные, из мести и алчности взялись помочь Изначальному…
-Эй, может ты продолжишь митинг у себя на Ново-Олимпе? – язвительно встряла Иобата. – Ты убедился, что не в силах совладать со мной, теперь убирайся восвояси и передай всем своим лизоблюдам, чтобы они приготовились к последней войне.
Но Зевс Громовержец не пожелал так просто сдаваться.
Выплеск магической силы, который он позволил себе в этот раз был просто запредельным. Могучий Бессмертный даже согнулся от болезненного потока чародейства, направленного в сторону трона, на котором горделиво восседала смертная царица, дерзнувшая бросить вызов царю богов. В магической атаке были задействованы все четыре стихии, а потому и зрелище получилось из ряда вон. Каменные, ледяные и огненные жала, подхваченные ревущими потоками обезумевшего ветра, набросились на свою жертву разом со всех сторон. Сейчас Иобата уже не скалилась и не насмехалась, с побелевшим от напряжения лицом, она отчаянно махала руками, едва успевая выставлять вокруг себя защиту от стихий. Ледяные копья таяли, пожираемые жидким пламенем, но каменные клинки прошивали огневую преграду без проблем, и взрывались осколками, лишь столкнувшись со встречным потоком камней. Огненные стрелы как мёрзлое масло прошивали насквозь монолитные каменные стены, но вмиг рассыпались, натыкаясь на завесу из обычных капель воды. Безумствующий хаос магической битвы разделил бога и человека.
-Тебе не победить меня!!! – внезапно услышал Зевс истошный вопль Иобаты.
В следующее мгновение произошло нечто, поразившее даже видавшего виды небожителя. Вдоль стен по периметру зала прямо из воздуха стали возникать очертания человеческих фигур. Полторы сотни фантомов, с абсолютно идентичной внешностью, - и внешность эта была… царицы Иобаты! Изумлённый Кронид обвёл взглядом молчаливо застывших вокруг него призраков и посмотрел в сторону ревущей и грохочущей свалки перед троном. И как раз вовремя. Защитные заклятья, что удерживала царица при помощи локона Форонея, вдруг разом исчезли, и гигантский клубок стихийных сил всей своей массой хлынул к наконец-то открывшейся цели. В мгновение ока раззолоченный трон и всё, что было вблизи от него, разметало в угольную пыль, а вал смертоносного вихря по инерции покатился дальше. Сокрушив с десяток колонн, ревущий тайфун магии врезался в стену зала, протаранил её, выломав огромный кусок, и… рассыпался, исчезнув без следа. Зевс только что своею рукой уничтоживший собственное детище, опустил руку и недовольно дунул на густое пылевое облако на месте погрома – налетевший порыв ветра вынес пыль за пределы помещения.
-Это что-то новенькое, - пробормотал Громовержец, наблюдая за тем, как дополнительные копии царицы Иобаты заполняют очищенное пространство у порушенной стены и замыкают окружение. – Нет, это не магия Титанов, Фороней не владеет искусством трансформации, а тем более фантомным. Такие чернокнижные фокусы скорее в стиле Аида или Гекаты.
Вглядываясь в одинаково бледные и неподвижные лица многочисленных Иобат, Зевс внезапно похолодел от ужасной догадки:
-А что, если это… эйдолоны!
Призвав Перун, он швырнул его в ближайшего двойника царицы. Едва коснувшись тела, молния взорвалась снопом ярких вспышек, а само тело с оглушительным звоном разлетелось на мельчайшие стеклянные осколки. Вскрикнув, Кронид невольно отшатнулся назад, прикрывая лицо руками. Его неведомый спутник остался на месте, но поднял голову и сейчас, казалось, с интересом наблюдает за происходящим. А между тем на месте уничтоженной копии царицы уже материализовалась из воздуха другая, восполняя собой прореху в цепи.
-Это не эйдолоны, - прохрипел Громовержец, хватая спутника за плечо. – Слышишь? – это не эйдолоны, это не магия Титанов, это… это… что это?!!
Громогласный хохот сотряс стены зала. Две сотни одинаковых, как инкубаторных цыплят, амазонских цариц, мерзко и в унисон кривя рожи, глумливо хохотали и двумя сотнями рук тыкали в потрясённого бога.
-Я знаю, что это!
Фемида решительным движением откинула с головы капюшон, поправила на носу непроницаемо чёрные очки, провела по лбу ладонью, где покоилась молочно-белого цвета Повязка Беспристрастности, с которой она никогда не расставалась, и, не поворачивая головы, назидательно помахала пальчиком перед носом бывшего супруга.
-Да, Прометей был прав, когда настаивал на том, чтобы я отправилась на Лесбос вместе с тобой.
-Прав, прав, - нервно задёргался Зевс, - но сейчас не до панегириков в его честь.
-Успокойся, - властно приказала Титанида, - та трансформа, в которой сейчас пребывает твоя Иобата, не может причинить нам вреда. Сама она, как ты заметил, тоже под надёжной защитой, но, к счастью для нас, лишилась возможности и атаковать, и бежать.
-Ты успокоила меня, - поморщился уязвлённый Громовержец. – А теперь, может, всё же объяснишь, что здесь происходит?
-Это гюбрис. Очень редкостный даже среди Древнейших Бессмертных вид гоэтии – чёрной магии. – Богиня скользнула взглядом по нескольким ближайшим одинаковым лицам и усмехнулась. - Должно быть Иобата поделилась с тобой не всеми своими секретами и умолчала ещё об одном своём артефакте. Что скажешь, царица, я права?
В ответ две сотни лиц исказились от ненависти, и по залу прокатилась волна разъярённого рычания.
-Что ты имеешь в виду? – спросил Зевс.
-Кто-то снабдил её бетилом, очень древним и могущественным магическим камнем.
-Я слышал об этих камнях, - нахмурился Кронид, - в Старом Мире их было всего лишь три: два принадлежали нашим финикийским Кузенам Ваалу и Молоху, а третим, по слухам, владел проклятый Антэрос Демогоргон.
-Все трое – наши враги, - кивнула Фемида, - а потому, любой из них мог передать бетил Иобате, дабы помочь ей поднять мятеж против нас.
Зевс сурово окинул взглядом инкубаторное войско.
-Ну-ка, сучки размалёванные, признавайтесь, кто вам дал артефакт?
-Поцелуй мою мёртвую титьку! – хором рявкнули царицы.
-Ну-ну, - поджал губы небожитель, - с твоей любовью к некрофилии мы тоже ещё будем разбираться. – После чего покачал головой. – Ну, и как же нам справиться с магией бетила? Не уничтожать же из-за этой твари весь остров. Хотя, если подумать, мысль-то не плохая, Лесбос сейчас кишмя кишит войсками, враждебными нам, так что Арес с Афродитой, как храмовые боги, пожалуй, не слишком обидятся на то, что я с корнем вытравил вражье гнездилище.
-Они, возможно, и нет, но я не допущу, - сухо произнесла Фемида. – Это незаконно и противоречит Вселенскому Равновесию.
-Ты шутишь, или сбрендила? – изумился Кронид. – Изначальный со своей Армадой собираются уничтожить сразу оба Мира, а ты обеспокоена судьбой одного жалкого островка!
-Думай, что хочешь, но Лесбос останется в целости, - непреклонно заявила богиня.
-Ё-моё, да как же все бабы цепляются за этот пропитанный развратом и мужененавистничеством клочок суши! Уж, по крайней мере, тебя, Фема, я не подозревал в подобных пристрастиях.
-Не смей меня оскорблять, я – беспристрастна ко всему и вся, ибо мой основной фетиш – Закон. Что же касается Иобаты, думаю, полезнее было бы пленить её в живом виде, чтобы потом учинить допрос и вызнать побольше о планах Изначального.
-Допрос – с пытками? – поинтересовался Зевс. – Она ведь наверняка станет строить из себя героиню.
-Закон не возражает против пыток, - заверила его Фемида, - если они могут поспособствовать установлению Истины.
-Ну, такие способы поиска Истины и я люблю. Хорошо. Но как ты собираешься пленить Иобату, если её защищает магия бетила?
В подтверждение своих слов Кронид демонстративно швырнул в матерящийся строй цариц целый веер огненных молний – с десяток зеркальных фантомов разлетелись вдребезги, но, как и в прошлый раз, на месте уничтоженных немедленно возникли новые, и вся орава клонированных Иобат слаженным хором заголосила и заругалась пуще прежнего.
-Вот! Ни хрена не выходит.
-Это у тебя не выходит, - сказала богиня тоном легендарного ослика, воспетого в балладах Запредельной Эпохи, - а у меня выходит, смотри. И учись, пацан, - добавила она отсебятину к каноническому тексту, чем разрушила всё очарование ослиного образа.
Шагнув вперёд, Фемида сорвала с носа чёрные очки и, словно забрало на боевом шлеме, надвинула на глаза Повязку.
-Э. Милая, с тобой всё в порядке? – услышала она встревоженный голос Зевса. – Мы ведь сейчас не в зале суда, ты и так-то ни хрена не видишь, а теперь и вовсе…
-Замолчи и слушай меня внимательно, - оборвала его Фемида глухим, замогильным голосом. – Реальное физическое тело амазонской царицы поглотил магический камень, и оно сейчас пребывает в сердцевине бетила. А то, что мы видим вокруг себя не более чем многократное отражение оболочки её Психоса, бессмертной Души. И нашим глазам – да и нам самим – ещё повезло, что Психос царицы ещё не достаточно окреп на жизненном пути, иначе он сумел бы разорвать оболочку и высвободиться, вырваться во внешний, осязаемый мир. Судя по накопленному в этой Душе злу, нам суждено было бы узреть одно из ужаснейших и безобразнейших чудовищ, каких только видел Мир.
Притихший Зевс с открытым ртом и в полнейшем изумлении внимал словам титаниды, фантомы же царицы дружно взвыли и задёргались в корчах от бессильной ярости. А Фемида, широко распростёрши свои руки в стороны, продолжала вещать, и голос её становился всё более глухим и страшным.
-Но, как нет в Мироздании Истинного Идеала, так и нет абсолютно неуязвимых существ. – Одна из рук незрячей богини плавно повелась вдоль строя призраков. – Я чувствую Душу Иобаты, она постоянно и хаотично перемещается по цепи фантомов, не задерживаясь на месте ни одного мгновения. Она, как Гидра, её невозможно убить или захватить, ибо её Психос немедленно найдёт временное пристанище в другом фантомном теле.
-Но с Гидрой мой сын Геракл справился путём прижиганий, - заметил Зевс, - то есть, выражаясь фигурально, он таким способом предотвратил возможность входить гидриному Психосу в обрубок и этим в итоге загнал его в угол, где и зашиб до смерти.
-Слушай, заткнись, а? – обыденно раздражённым голосом рыкнула на него Фемида.
-Не, ты погоди. Получается, что нужно разом и скопом уничтожить всех этих зеркальных фантомов, тогда Психосу некуда будет деваться.
Фемида опустила руки и круто развернулась к Крониду – её лицо было перекошено от бешенства, оставалось только радоваться, что белоснежная Повязка скрывает её испепеляющий взгляд.
-И как ты собираешься это сделать? – прорычала она, упирая руки в бока.
-Как я и предлагал: испепелить весь дворец к едрене фене.
Титаниду затрясло от ярости, и некоторое время она могла лишь невразумительно мычать. Наконец, она совладала со своим приступом.
-Ты же только что согласился с тем, что Иобата нужна нам живой, - угрожающе тихим голосом произнесла богиня.
-Согласился. А это возможно?
-Чем по-твоему, идиот, я сейчас занимаюсь?
-Читаешь мне лекцию о безграничных возможностях Души, - пожал плечами Зевс. Фемида застонала и протянула скрюченный пальцы в направлении зевсовой шеи – тот поспешно отпрянул назад. – Что, я не угадал? Ну, извини.
-Ты можешь мне не мешать? – взмолилась богиня. – Дай мне сделать то, что я собираюсь сделать.
-Да пожалуйста, пожалуйста, ты только не нервничай так.
-Спасибо.
Фемида вновь развернулась к фантомам. Те к этому времени прекратили дружным хором поносить богов и, притихнув, настороженно пялились на незрячую небожительницу.
-Если никто не будет мешать мне несколько минут, - процедила сквозь зубы титанида, - я смогу совладать с магией бетила и пленить мятущийся Психос.
-Ха-ха-ха! – захохотал хор зеркальных фантомов, но в смехе этом неожиданно почувствовалась нотка некоторой тревоги. – Ничего у тебя не выйдет, нет у богов такой Силы.
-Да, ты в этом уверена?
Усмехнувшись, Фемида обеими руками взялась за края Повязки и чуть приподняла её, открывая свои глаза. На ближайшего фантома уставились бледно-голубые бельма, лишённые и зрачков, и радужки. Блюстительница Законов и в самом деле была абсолютно слепа, но при этом её незрячие бельма источали из своих глубин столь сокрушительную Силу, что весь выводок призрачных цариц задрожал и в едином невольном порыве страха вскинул руки, словно пытаясь заслониться от этой враждебной Силы.
-Да, милочка, - довольно кивнула титанида, - твой разум правильно реагирует. А вот сейчас мы твоё множество ещё и рентгеном облучим… - она опустила Повязку на глаза – и тут же стремительно завертела по сторонам головой, поворачиваясь то к одному фантому, то к другому. – Ага! Вот я тебя сразу и нашла. Какая же ты юркая. Ну-ну, не надо так метаться, тебе всё равно не убежать от меня.
-Послушайте, - внезапно произнёс хор не на шутку встревоженных Иобат, - возможно, мы всё же сможем договориться…
-Я, кажется, просила никому мне не мешать! – истерично завизжала Фемида, но тут же осеклась и замолчала. – Что вы… то есть, ты сказала?
-Я… я всё вам скажу, и… и всё сделаю, только не трогайте мою Душу.
-Всё-таки получилось, - пробормотал Зевс, с трудом скрывая восторг, - сломалась таки, сыно-дочка моя непрошенная, дочко-сынок мой имбицильный. Ну, теперь-то я из тебя все соки выжму, а из остатков козюлек накатаю.
4.
НЕСКОЛЬКО СПОСОБОВ ПОРАЗВЛЕЧЬСЯ
Афина пребывала в шоке.
На сей раз, шок у неё проистекал от приятных впечатлений. Ибо обнаружилось, что потенциал экстазиума куда как ширше, и коварный наркотик чем дальше, тем больше открывался своими неизученными гранями, творя с обдолбанными небожителями сущие чудеса. Похоже, действие чудо-таблеток ещё даже не добралось до своего апогея. А потому боги сломя голову неслись по нескончаемым анфиладам, галереям и лестницам крепости, с лёгкостью перемахивали через ограды в рост вышиной, а те, что были ещё выше, преодолевали с потрясающей обезьяньей ловкостью. У Афины голова кругом шла от одного лишь вида того, как пышнотелая Немезида, с хохочущим Эвриком под мышкой, козочкой скачет с одного узкого парапета на другой, не обращая внимания на треск камней под ногами и головокружительную высоту. В захватывающих дух порханиях от неё не отставала и Афродита. Опьянённая успехом своего первого боя богиня то и дело порывалась опять сбросить с себя всю одежду и продолжать путь голышом. Афина матерно орала на неё, слёзно молила, в итоге сошлись на том, что Фродя оставит на себе брюки, маечку и каску.
В другой раз Палладе приходилось хвататься за сердце при виде того, как субтильная Селена возле высокого забора с лёгкостью подсаживает на руках таких тяжеловесов как Приап и Асклепий. Ананка забавлялась тем, что, походя, а правильней было бы сказать набегу, вырывала вмурованные в оконные проёмы чугунные решётки, при чём делала она это пальцами одной руки! Что же касается Гефеста и Гермеса, то эти в своём наркотическом безумии, благодаря очередному изобретению Кузнеца, пошли ещё дальше: нацепив на подошвы ботинок железные пластины с колёсиками, оба приятеля, завывая и свистя, мчались вперёд на такой скорости, что несчастным крысам иной раз приходилось в панике выпрыгивать буквально у них из-под ног.
Весь этот сумасшедший цирк время от времени прерывался столкновениями с ассасинами, которые хоть и шалели от вида небывалых противников, но сражались отчаянно и насмерть. Увы, шансов у бедняг не было никаких. Экстазиум не только придал богам бесшабашности, но и будто оберегал их от вражеских стрел и мечей. Небожители теперь, заметив впереди очередной заслон, даже не тормозили, чтобы обсудить совместные действия, а дуром ломились в атаку, сметали ошарашенных смертных с пути, после чего в считанные минуты уничтожали тех, кто имел глупость попасться под горячую руку. Глядя на окровавленное ожерелье, украшавшее грудь Гермеса, и некоторые другие Бессмертные загорелись желанием почекрыжить бесхозные уши.
-Что вы делаете? – хваталась за голову Афина.
-Обеспечиваем себя честно заработанными трофеями, - отвечали боги, сверкая обезумевшими глазами.
-Комон! Комон, еврибади! - вопил Гермес, размахивая уже вторым только что начатым, ожерельем. - Потом посчитаемся, у кого больше. Обещаю, что первым трём победителям Зевс вручит по ценному призу.
-Да папенька вам эти ухи к заднице пришьёт, - завывала Афина.
Паллада давно уже махнула рукой на свои тщетные попытки добиться от сородичей соблюдения дисциплины, поняв бесполезность своих усилий. По крайней мере, боги не пытались разбежаться в разные стороны и чётко следовали вслед за парочкой крыс. Афину гораздо больше волновало то, что они, продвигаясь с сумасшедшей скоростью, так до сих пор и не нагнали ни Аполлона, ни Гестию.
-Пресвятые Небеса! Как же тогда они-то несутся? На крыльях, что ли?
Не успела она прошептать эти слова, как до её слуха донеслись возбуждённые крики, звон оружия и знакомый визгливый голосок Домохозяйки. Отряд небожителей как раз галопировал по крытой галерее, одна сторона которой выходила на внутренний двор. Метнувшись к каменной балюстраде, Афина высунулась наружу и сразу же увидела внизу умопомрачительную сцену, одной из участниц которой являлась Гестия.
В центре дворика был разбит фонтан, огороженный мраморным бассейном овальной формы. Сам фонтан представлял собой большую, локтей в десять, золочёную статую незабвенного Хасана, пребывавшего в образе эдакой баядеры. Кокетливо изогнув свои пышные, лишённые намёка на талию, телеса, и застыв в некоем подобии танцевального па, это монструозное идолище испускало потоки мутной влаги из горлышек двух медных кувшинов, что покоились на его широких, ни как не женских плечах. Очевидно, узрев композицию в готовом виде, и оставшись ею не вполне довольным, амбициозный Старец приказал скульптору наковырять дополнительных дырок, дабы увеличить количество водных струй и усилить общее впечатление. И теперь без содрогания на фонтанную фигуру смотреть было сложно: один поток извергался из дырки между растянутыми в улыбке золотыми губами – от чего казалось, что статую беспрестанно тошнит; ещё две тонкие струйки били на уровне объёмистой груди – и это притом, что металлическая танцовщица, по мысли несчастного мастера, задумывалась одетой, и получалось, что настырные млечные потоки сумели таки проделать в ткани прорехи и, с победным журчанием, вырваться на свободу. Вода струилась и гораздо ниже, но указание их анатомического месторасположения не поддаётся описанию. Причём на этом нижнем уровне фонтанировало как спереди, так и сзади. Короче говоря, золотая статуя слоноподобной чаровницы напоминала прохудившийся во многих местах мешок, и меньше всего следовало ожидать, что у какой-нибудь парочки влюблённых возникнет желание пощебетать вблизи этого чудовищного сооружения.
Хотя, кто знает, любовь-то ведь, как известно, зла. Да и извращенцев хватает.
Вполне возможно, что одним таким извращенцем являлся местный садовник, в обязанности которого входил присмотр за бассейном и его чистка. Даже поверхностного подслеповатого взгляда было достаточно, чтобы понять: мерзавец-садовник из рук вон плохо справляется со своей работой, а если уж говорить начистоту, он ни разу её и не справлял. Напротив, судя по цвету, густоте и запаху воды в резервуаре в неё справляли нужду все кому только не лень. Мутно-коричневая, то ли от ржавчины, то ли от чего-то ещё более органически-страшного, эта жижа, условно называемая «водой» лениво и тяжело плескалась в мраморной ограде, и оставалось только диву даваться, как с ней справляются насосы и почему до сих пор не засорились трубы.
Но эта, навевающая кошмарные грёзы, композиция не была одинока, а потому и не выглядела сама по себе беспредельным ужасом. Повсюду на дворовой площади стояли большие кадки с пальмовыми деревьями, непонятно как умудрившимися выживать и зеленеть в суровых условиях местного климата. Несколько каменных скамеек дополняли общую картину - и своим наличием опять таки напоминали о том, что мир полон уродов, которым ровным счётом наплевать где, как и с кем предаваться изнуряющей плотской похоти.
Но вот, что уж совсем не вписывалось в эту местную «идиллию», так это небольшой развлекательный городок, нахально сооружённый посреди этого чудо-сада-огорода.
В наличии имелась деревянная горка, оформленная в виде большой радужно раскрашенной коняшки. Рядом торчали два резных каменных столба дикого «заборного» зелёного цвета с перекладиной, на которой на двух плетёных шёлковых канатах было укреплено обшитое голубым бархатом креслице без ножек, но зато со спинкой. Нет, сама по себе качелька в этом парке была элементом вроде бы ничего, но вот её попугайничий раскрас и претенциозный вид, - это было явно не в тему. Но центральное место занимала карусель в виде большого «барабана», на дощатой площадке которой были установлены крашеные фигурки различных зверушек с посадочными местами на спинах.
-Диснейленд какой-то, - пробормотала Афина, припомнив чудное слово из лексикона древнейших эпох. – Этот Старец и в самом деле извращенец. Впадала я в детство, но чтобы вот так…
Тем не менее, именно в этом дворовом парке около сотни ассасинов решили устроить засаду, в которую без особых смысловых для себя нагрузок и угодила Гестия. Ну угодила дура, и угодила. По идее ей же от этого должно было бы и худо быть. Но к несчастью для защитников крепости богиня понятия не имела, что это засада. А, по большому счёту даже если бы и имела такое понятие, то навряд ли озаботилась бы предпринять что-либо более сложное, чем бездумный бросок с истеричным бабским визгом на выставленные копья. А ведь именно так полоумная богиня и поступила. И Афине представилась очень сомнительная честь лицезреть начало этой бессмысленной атаки.
-Фу! Фу, дура! – заорала Паллада сверху.
Но поскольку, как и было предсказано выше, Гестия ринулась в наступление с душераздирающим визгом, совет воительницы потонул жалким писком в могучих децибелах.
Не снижая скорости, воющая Домохозяйка выполнила ряд зигзагообразных скачков, в результате чего рой выпущенных в неё стрел пролетел мимо - второго залпа не последовало, так как ураганная богиня уже налетела на двух ближайших к ней воинов. Бедняги даже не успели выхватить из ножен мечи, - первому ассасину Гестия с оттяжечкой заехала кованым мыском ботинка между ног, а второму ткнула растопыренными пальцами в узкий просвет между капюшоном и шарфом на лице, где сверкали вытаращенные глаза. Ох и зря же они так сверкали. Схватившись за лицо, и истошно завопив от боли, смертный прянул в сторону и сбил с ног своего собрата по несчастью, который, скрючившись, выл фальцетом, оплакивая своё попранное и жестоко раздавленное достоинство. А охваченная боевым азартом Гестия уже атаковала следующего воина, вооружённого мечом. И со всех сторон к нему на помощь спешили другие ассасины – с мечами, копьями и дубинами.
В порыве бессильной ярости, Афина сорвала с головы Эвра каску и швырнула её вниз. Бронзовый котелок с глухим звоном долбанулся по черепушке одного из смертных, надолго лишив его интереса к ровному дыханию и полнокровной жизни.
-Эй, это был мой шлем! - возмутился Сквозняк.
-Отправить тебя следом за ним? – свирепо предложила Паллада.
-Да не-не, всё нормально, обойдусь как-нибудь без него.
-Чего вы стоите, остолопы, прыгайте вниз, - приказала Афина своим спутникам.
-Мы под кайфом, но не настолько, чтобы уверовать в возможность полёта без крыльев, - от лица всех заявил Гермес. Громыхая колёсами роликов, он подъехал к парапету и, приподняв тёмные очки, глянул вниз. – Тут така-ая высота! Не убьёмся, так точно ноги-руки переломаем.
-Тогда бегом в обход! Быстрее! Нужно помочь этой дуре.
Гермес и Гефест переглянулись, с улыбкой кивнули друг другу, после чего с улюлюканьем покатили по пустынной галерее в поисках лестницы. Икающий Приап, Асклепий, Селена и Ананка поскакали следом.
-А вы что ли здесь остаётесь? – спросил Эвр. – Ну тогда и я останусь, они там и без меня управятся.
-Мы остались здесь для того, чтобы прикрыть наших стрельбой из луков, - нахмурилась Афродита. – А ты, маленький негодник, разве хорошо стреляешь?
Немезида хмыкнула, покачала головой, ухватила Эвра за шиворот, сунула его голосящего себе под мышку и решительно потопала за остальными.
-А по-моему, ваша Гестия и сама весьма неплохо справляется, - заплетающимся языком промямлил Фтах, наблюдая за событиями во дворике. – Надо же, никогда бы не догадался использовать карусель подобным образом.
Афина и Афродита, достав луки и наложив стрелы, приблизились к балюстраде и только тогда увидели впечатляющую картину.
-Ё-моё… - выдохнула богиня Любви, замирая на месте.
Карусель с бешеной скоростью вращалась, и Гестия, ухватившая розового слоника за хобот, мелькала в этой круговерти размытым и голосящим пятном. Вокруг суетились разъярённые ассасины, тщетно пытавшиеся остановить аттракцион и то и дело наугад тыкавшие в него копья. Судя по не смолкавшему ни на секунду вою, поразить Гестию им пока не удавалось, зато самой богине время от времени удавалось дотянуться выставленной ногой до физиономий слишком близко подошедших воинов, в результате чего те с криками отлетали прочь как сбитые кегли.
-Ох и не завидую я им, - усмехнулась Афина.
-Да уж, счастья мало, когда тебя по моське кованой бутсой, - согласилась Афродита.
-Я о другом. У неё слабый вестибулярный аппарат…
Едва Афина произнесла эти слова, как вой Гестии прервался ужасающим рычащим звуком и всех ассасинов, что окружали карусель, окатили брызги из недр измученного желудка. Многоголосый вопль измазанных в божественной блевотине воинов огласил стены двора. Ассасины отпрянули от карусели, некоторые, особо чувствительные, зажимали ладонями рты, борясь с собственными позывами тошноты; кое-кто бросился к водоёму, смывать мерзкую слизь, явно позабыв, что вода в бассейне далеко не родниковая.
Афродита вздрогнула, услышав сбоку от себя сдавленное кряхтение и икоту Фтаха.
-Эй, эй, поаккуратнее тут! Если ты такая неженка, отойди в сторонку, да подальше. Вон иди, рычи в ту каменную вазу у стены. Ай да Гести, ай да молодчина!
-Да уж, не зря она за обедом просила добавку. Ну что, Фродя… - Афина послюнявила пальцы левой руки и ухватилась ими за оперение наложенной на тетиву стрелы. – Давай что ли внесём и свою лепту в сегодняшний карнавал. Готова?
-Всегда готова!
В тот момент, когда двое воинов, поражённые прилетевшими сверху стрелами, с хрипами повалились на мостовую, затрещал крепёж под деревянными ногами карусельного слона. Перегрузки от вращения и вес тщедушного тельца Гестии, во много раз увеличенный центробежной силой, сделали своё чёрное дело – слона оторвало от помоста и он, вместе с пронзительно визжащей богиней, словно снаряд из катапульты, полетел по воздуху, круша деревья, кусты и сбивая с ног очумевших людей. Одного несчастного он насадил на оббитый медью бивень и уже мёртвого впечатал в увитую высокогорным плющом стену.
К счастью Гестия чем-то своим копчиковым вовремя сообразила вначале беспримерного перелёта расцепить руки, а потому её спортивная тушка успела изменить траекторию и угодить прямёхонько ногами в бархатное креслице качели. Взвизгнула качелька – взвизгнула Гестия, - и шёлковые канаты взметнули креслице и понесли его по широкой дуге, унося голосящую Гестию в промозглую, дождливую хмарь…
-Берегись!
Афина локтём пихнула Афродиту в сторону – стрела просвистела мимо, слегка оцарапав розовый ланит богине Любви.
-Вот падла! – от души высказалась Афродита. – Ну я те щас оградку-то могильную с такой скидкой оформлю!
-Ты глянь, быстро они сообразили. – Паллада осторожно выглянула из-за колонны. – Теперь спокойно пулять не дадут.
Около десятка ассасинских лучников засели в кипарисовых зарослях на противоположной стороне двора.
-Милая, главное, что все они спереди, а не сзади. – Афродита нервно хохотнула и утёрла кровь с щеки. – В натуре падлы и есть, глянь, как мне фейс отрихтовали.
-И что ты здесь делаешь? – внезапно промычал за их спинами Фтах.
Богини обернулись. Кузен стоял уперевшись руками в стену и наклонившись над большой мраморной вазой. Сперва богиням показалось, что он беседует именно с этой вазой, но тонкая ниточка тягучей слюны, соединившая нижнюю губу с декоративной посудиной, вмиг развеяла все сомнения. Более того между Фтахом и вазой из деревянной шпалеры, которыми были обшиты стены галереи, торчала ассасинская стрела. Её чёрное оперение на конце ещё подрагивало, из чего богини сделали вывод, что вопрос Кузена скорее был обращён именно к стреле. Но легче от этого открытия не стало, - тот, кто приглашает на беседу неодушевлённые предметы, вызывает либо небеспочвенные подозрения своей неискренностью, либо заинтересованность врачей. Дело явно попахивало серьёзной клиникой.
-Упал-отжался! – рявкнула Афина.
-П-простите, но я ведь вроде как тут… э-э…
-Лёжа поблюёшь, под себя! – не слаще сестры заорала Афродита.
-Фи, д-дамы, - скривился Фтах, отчего паутинка его слюны меленько затряслась, - ну что за манеры, как вы выражовываетесь. Просто мове тон какой-то.
-Твою же мать, ещё один полиглот на нашу голову сыскался!
Афина пружинистым броском преодолела расстояние, что отделяло её от Фтаха, навалилась на его плечи и повалила бога вместе с вазой, за которую он успел уцепиться, на пол. Мгновением позже в то место, где маячила голова Бессмертного вонзились две стрелы.
-Отцепись от горшка, ирод не-греческий, - зло прошипела Паллада, - ты меня чуть рыготней своей не заляпал.
Фтах утробно клыкнул и поспешно сунул голову по самые плечи внутрь вазы – почти тут же послышались раскатистые рыки и захлёбывающийся кашель.
-Ну и свинота же вы, дражайший Кузен.
Афина, брезгливо морщась, отползла назад к колонне, где, глядя на них, давилась от хохота Афродита.
-Хватит ржать, некрофилка, лучше бы подумала чего нам теперь делать.
Вариантов и в самом деле было не много. Прикрывать мечущуюся по двору Гестию под прицельным обстрелом невозможно, подмоги в лице остальных богов пока почему-то не видно.
-Не, ну ты поглянь, чё наша курва творит! – воскликнула Афродита, воровато косясь из-за колонны. – Да, не разглядели мы в своё время в ней таланты, щас бы за деньги на арене показывали.
-Какая арена, - раздражённо отозвалась Афина, обнюхивая рукава своей куртки, - на цепь её надо, да к кухонной плите приковать, чтоб о доме тварь думала, о доме. Она же богиня Очага и Семейного Быта.
Но кто бы сейчас напомнил Гестии про её рабочие обязанности! Творческая натура, так долго подавляемая постылыми обязанностями, дорвавшись наконец до вожделенной свободы, да ещё и подкреплённая экстазиумом, глумилась над мирозданьем.
Оказавшись на качелях, богиня с одной стороны умудрилась обезопасить свою хрупкую персону от вражеской агрессии. Мёртвой хваткой уцепившись за канаты, она раскочегарила качели так, что те со свистом начали описывать «солнышко», бешено вращаясь по оси. Теперь ни стрелы, ни копья, ни мечи богине были не страшны – ассасины разумно не решались приближаться к вертушке. Однако долгое время удерживать подобный темп было невозможно. Это понимали все. Поэтому ассасины, держа оружие наготове, как волчья стая обступили качели, дожидаясь, когда жертва либо устанет вращаться, либо сама свалится к их ногам. И того и другого, судя по всему, ждать оставалось недолго.
-Хана Гестии, - захихикала Афродита, - щас они её заблёванную да на копья.
Афина, не собиравшаяся мириться с безвыходностью ситуации, встала на карачки и высунулась из-за колонны.
-Слушай, сестрица, а ведь можно пулять в щели между столбиками перил, ты глянь, они махонькие, и нас за ними толком не разглядеть, а вот мы стрелку…
Паллада едва успела отпрянуть назад – мимо её носа просвистела ассасинская стрела, точно попавшая в зазор между двумя мраморными балясинами.
-Козззлы!!! – заорала перепуганная Афина, хватаясь одной рукой за сердце, а другой за лицо, только что овеянное дыханием смерти.
-Может мне ещё раз сплясать голышом? – задумчиво потискала себя за грудь Афродита.
-Сиди уж, тебя утыкают стрелами на первом же фуэте.
-С чего бы это?
-Мало тебе одной оцарапанной ляжки?
-Не, ну я же не просто так вывалюсь к ним на обзор с танцами, я сперва чего-нибудь обворожительное из укрытия спою, привлеку их внимание.
-Ну попробуй, - сквозь зубы сказала Афина, - но только имей в виду, что хотя бы у одного из лучников может оказаться слабая близорукость.
-Что за абсурд, - возмутилась Афродита, - близорукость, у лучников?!
-Или хотя бы один из них окажется… педерастом.
-Чушь! Лучники – педе... э… а?
Афродита забуксовала, и с раскрытым ртом уставилась на сестру.
-Да, милая моя, да, - усмехнулась Афина. – А что же ты думала? Такая большая крепость, так много мужиков, да ещё, поди, полно девственников, как же им прикажешь выпускать пар, а? То-то и оно. Как говорится: «э-ге-гей!»
-Э-ге-гей? Не может быть, - пролепетала богиня Любви.
-Да ты-то чего так расстроилась? У тебя же в регламенте не указано какой именно ты Любви богиня. Так что, все эти «некро-зоо-педофилы», вся эта братия - твои потенциальные клиенты. Впрочем, на пару с Асклепием. Ты их возбуждаешь, он – лечит последствия.
-Но кто бы мог подумать, что и среди смертных станут настолько популярными изыски богов? – жалобно простонала Афродита.
-А вот неча было людям показывать, провоцировать, люди же, они как обезьяны, как чего где увидят, так сразу на себе норовят испытать. А уж коли это ещё и удовольствие доставляет, да дети при этом внепланово не родятся, так это ж просто любимейшим занятием становится. Я вообще удивляюсь, как это человечество при всей своей готовности бездумно во всём копировать нас, богов, до сих пор не вымерло или не переродилось в звероподобных уродов.
-Это потому что у приматов самок больше чем самцов, - блёклым голосом произнесла Афродита. – Так мне Артемида растолковала. – Богиня Любви подняла на Совоокую взгляд полный тоски. – Послушай, но ведь если мужиков меньше, то значит, каждому из них вроде как по несколько баб перепадает. В принципе. Чего ж они тогда кочевряжатся и не в те дырки дышат?
-Вот у Артемидки и спроси, я в природоведении не сильна. И, вообще, чё ты тут мне из себя правильную лепишь, можно подумать ты сама ни разу любовью с женщинами не занималась. Ну, скажи, что у тебя этого не было?
-Ну было, - вскинулась Афродита. – Несколько раз. Но я не лесбиянка, просто иногда у меня мужчины заканчиваются.
Афина выразительно шевельнула бровями.
-Слушай, - жалобно заканючила Афродита, а может, всё ж таки здесь нет этих… э-ге-геев?
-Ну так попробуй выяснить это. Но только помни, что по статистике таких голубков среди смертного населения никак не меньше десяти процентов. А в закрытых однополых организациях и того больше.
Афродита рискнула выглянуть из-за колонны, но тут же была обстреляна и поспешно нырнула назад за укрытие.
-Нет, - со злостью выдохнула она, - это не э-ге-геи, и там не десять процентов, там все педерасты. В плохом смысле этого слова.
* * * * *
…Гестия с ужасом чувствовала приближение роковой развязки. Тело-то у неё было крепким, мышцы железными, растяжка – лучшая из всех богов, но вот желудок и в самом деле подкачал. Конечно, чудо-таблетка, которую ей скормил Асклепий, вызвала у богини небывалый прилив сил и энергии, благодаря чему она и сумела с триумфом скакать всё это время, невзирая на все преграды и опасности. Но после конфуза, что случился с ней на карусели, когда до донышка опрастался желудок и её саму чуть не вывернуло наизнанку, у богини наступил катарсис. Возможно, что вместе с содержимым нутра организм Гестии покинул и наркотический дурман, а бешенная встряска окончательно прочистила размякшие мозги.
Так или иначе, но Домохозяйка, продолжая из последних сил нарезать витки на качелях, к своему неописуемому ужасу протрезвела. В беспрерывном своем мелькании между небом и землёй, она, даже не видела, а скорее ощущала, что окружена со всех сторон большим количеством людей, и люди эти явно не из разряда восторженных зрителей, и они не намерены искупать её в овациях и забросать охапками цветов. Холодная, беспощадная сталь – вот что ожидает её измученное тельце, как только она окончит этот свой номер.
А ведь, помнится, что до её слуха вроде как долетал знакомый голос, кажется это орала Афина. Что же она орала?.. «Фу»? Что значит «фу»?.. Эх, сейчас бы Клёпину таблеточку, хотя б ещё одну!.. Стоп!!! В звенящей от боли и напряжении голове внезапно ярко вспыхнула спасительная мысль: «Есть! Есть у тебя таблетка!»
Гестия вдруг вспомнила, что когда Асклепий в первый раз попытался влезть грязными пальцами в её рот, она дёрнула головой и голубенькая пилюлька выскользнула из руки Айболита, но до пола так и не долетела. Точно, точно! Клёпа ещё заругался на неё, легонько шлёпнул по щеке и приказал Эвру отыскать таблетку, а сам полез в бутылёк за другой. Эвр ничего не нашёл. Значит… - Гестию прошиб холодный пот. – Значит, пилюля при мне! Она где-то в складках одежды! О, Небеса, только бы она не вывалилась после всех моих выкрутасов.
Продолжая упруго подёргивать коленями и поддерживать ритм вращения, Гесстия запредельным усилием подтянулась головой к одному из канатов и, просунув его шёлковый хобот между своими челюстями, стиснула зубы так, как никогда за всю свою вечную жизнь. До слуха донёсся срезонированный горлом угрожающий треск лопающихся ниточек, богиня замычала, но хватку не ослабила. Теперь можно было отцепить одну руку и попытаться отыскать в одежде спасительную таблетку.
Как жаль, что никому из Бессмертных не выпало увидеть этого уникального зрелища. Ведь на самом деле – «смертельный номер»! Гимнастка держится за один поручень рукой, а за другой – зубами! Какие уж тут бенгальские тигры! Какие карибские дельфины, - тьфу! Баловство. Дворовая шпана.
Гестия зарычала, поспешно отгоняя неуместные мысли о своей звёздной славе и выгодных контрактах, и принялась нервно шарить по груди. Изорванная майка от спёкшегося ихора стала твёрдой, напоминая панцирь черепахи. Пришлось измудриться, и пихать руку под майку. Пробегая пальцами по истерзанной, на скорую руку заштопанной и плоской груди Гестия с трудом сдержала слёзы. Не отвлекайся, - подумала она, - думай о спасении своей задницы, а уж потом и титьки наживём.
Чем ниже пробирались нервные пальцы, тем меньше оставалось надежд на удачу, и тем большее отчаяние охватывало богиню. Вот средний палец упёрся в самое дно, обозначенное затянутым на поясе ремнём, и судорожно забегал по сторонам. Ничего! Ворот майки не выдержал и треснул, камуфляжная ткань начала расползаться. Теперь поисковые манипуляции рукой стало осуществлять намного легче, вот только искать-то было нечего.
«Разожму руку и зубы, - с обречённой тоской подумала Гестия, - и вывалюсь прямо на клинки своих убийц. Только бы недолго мучиться, только бы сразу. О, Небеса, я ведь Бессмертная, а значит, просто так, по-быстрому, не помру, буду лежать, порезанная на кусочки и каждым кусочком подыхать. Вечно! Какой кошмар! Ладно бы я ещё была в красивой, блестючей одежде, чистенькая и расчёсанная, а то ведь вся в рванье, чумазая, как свинья. Вон в пупке какой окатыш скопился, фу, мерзость!»
Гестия, даже на пороге неминуемой погибели, всё же оставалась женщиной, а потому она брезгливо колупнула ноготком затвердевший кусочек грязи, намереваясь отшвырнуть его прочь. Пальцы выскользнули из-под майки и уже готовы были разжаться, когда перед воспалёнными глазами блеснуло что-то голубоватое.
-Она!!! – заорала обезумевшая от счастья Гестия, разжимая челюсти. Тело её вмиг потеряло устойчивость и резко швырнуло в сторону. Канат выскользнул из ослабевшей руки. Уже в полёте, описывая в воздухе красивую и длинную дугу, Гестия пропихнула вожделенную таблетку в рот и проглотила.
-Воды! Хотя бы глоток воды! – прохрипела богиня, чувствуя, что комочек предательски прилип к пересохшей гортани и без живительной влаги внутрь ни за что не попадёт.
* * * * *
-Слышь, Афин, - Афродита жалобно дёрнула подругу за рукав, - а может мне на пару с Кузеном сплясать?
-И что это даст?
-Ну… он же мужчина. Если среди этих есть… эти, то тогда и им будет на что поглядеть.
Паллада посмотрела на неподвижно лежащую на полу костлявую фигуру Фтаха, чья голова по-прежнему находилась внутри опрокинутой вазы, и скептически покачала головой.
-Для этого убожества десяти процентов точно будет маловато. Тут потребуются редкостные извращенцы, - да где ж их взять.
В этот момент со стороны двора послышались громкие крики, а вслед за ними могучий всплеск воды. Богини торопливо выглянули в щели между резными балясинами.
Первое, что они увидели – сиротливо опустевшие качели; Гестии в поле зрения нигде не было. Зато вся толпа ассасинов, включая и тех лучников, что засели в кустах, поспешали к бассейну с фонтаном. Несколько воинов уже зачем-то забрались по пояс в фекальные воды и усиленно копошились вокруг золотой статуи многодырчатого Хасана, совершая движения, будто бы надеясь пнуть ногами затаившуюся на глубине рыбу… Э. Явно, очень большую рыбу. Или не-рыбу.
-Гестия! – одновременно воскликнули Афина и Афродита.
-Живьём! Живьём брать демоницу! – вопил старший ассасин, потрясая над головой мечом.
Афина покосилась на подругу.
-И чё стоим? Кого ждём? К оружию!
-Бей неформалов! Даёшь ремонт! – подхватила клич Афродита, явно горя желанием существенно сократить возмутительные проценты в местном анклаве.
5.
ПРОЛЕТАЯ НАД ГНЕЗДОМ АТУШКИ
-Вот, значит, и свиделись. – Рюймер с довольным видом скрестил ручки на груди и улыбнулся, показав два плотных ряда острых зубов.
-Я тоже рад тебя видеть, - пробормотал Локи, вымучивая ответную улыбку, бледность которой могла бы поспорить с отбеленным саваном.
-Неужели? – скривился Пахан Пожирателей Душ. – То-то ты носа своего не казал здесь уже лет пятьдесят.
-Правда? Надо же, как время бежит.
-Надеюсь, ты заявился, чтобы выплатить нам свой долг?
-А? Э… ну… типа того.
-Почему мне что-то подсказывает, что ты врёшь?
-Это вопрос с подвохом? – натужно рассмеялся Локи, но так как выражение на сморщенном личике Рюймера не изменилось, смех оборвался. – Э, знаешь, я всегда питал к Пожирателям особенные симпатии именно за то, что они умели забывать и прощать мелкие обиды.
-Мелкие?! – Бледно-голубые глаза Пахана сделались особенно выпуклыми и засветились фосфорным сиянием. – Ты называешь те свои подлости - «мелкими обидами»? Может, ты всё позабыл и мне освежить твою память?
-Э… ну…
-Как на счёт пяти десятков мешков с золотом?
-О.
-И стада белорунных баранов.
-М-м…
-А также лицензии на новые земли для Пожирателей за подписью самой Хёль.
-Клянусь ядовитой слюной Ёрмунганда, неужели я всё это тебе обещал?
Белёсые глаза коротышки полыхнули холодным огнём, а из впалого брюшка донёсся отчётливый клокочущий звук, отчего живот слегка вспучился.
-Если это шутка, то я её не понял, - зашипел Рюймер. – И ты должен помнить, что бывает с Пожирателями Душ, когда чужой юмор приходится им не по вкусу.
-О да, - заволновался Локи, - ваша пищеварительная система крайне туго воспринимает моё остроумие, поэтому успокойся, мой милый, не следует сейчас раздувать проблему из ничего. Упс… я что-то опять не так сказал?
-Ты сказал «раздувать», - грозно прорычал Пахан; теперь его тело увеличилось ещё больше, и выкаченные побелевшие глаза оказались на одном уровне с Трикстером.
Локи с ужасом представил, что вполне может случиться дальше, если не предпринять решительных действий, а тем паче, если его в компании с этим психом заметит кто-нибудь из отряда. А потому он юркнул за камень и отчаянно замахал руками, призывая возбуждённого Пахана последовать его примеру.
-Иди сюда, старина Рюймер, скорее иди сюда. Послушай, так мы не сумеем ни до чего договориться. Давай ты успокоишься, сду… э, то есть, я хотел сказать, примешь обычный свой размер, а я постараюсь следить за своим языком.
Пожиратель некоторое время тяжело сопел и молча пялился на бога своими немигающими фосфорецирующими глазищами, потом без особой охоты кивнул. Заведя руку за спину, он что-то там у себя сделал, после чего послышался прерывистый пукающий звук, и раздутая фигура прямо на глазах начала уменьшаться в объёмах и размере. И без того тяжёлый, спёртый воздух затопила волна удушливой вони.
-Ой, да что же вы тут такое едите? – закашлялся Локи, зажимая нос. Пуканье оборвалось, в животе твари опять что-то угрожающе забурлило. – Нет-нет, - переполошился бог, - прости, это я сдуру ляпнул. Всё, молчу, молчу. – Стиснув зубы и дыша через рот, Локи дождался когда Пахан примет свои обычные габариты, после чего с максимальной любезностью продолжил беседу.
-Поверь, я не собираюсь оспаривать свои долги перед тобой, просто сейчас не совсем подходящий момент для этого. Ты же и сам знаешь, какие нынче дела творятся в нашем Мире. Ты же, надеюсь, в курсе того, что там наверху теперь всем заправляет Хаос?
-Угу, - сдержанно кивнул коротышка.
-Ну вот, я ж говорю, сейчас вся жизнь поменялась, всё теперь по-другому.
-Но ты нам должен, и твой долг остаётся прежним, - упрямо заявил Рюймер.
-Да-да, ты уже говорил об этом. Но ты почему-то не слышишь меня. Я же говорю тебе, Хаос и всё такое. Ты, кстати, сам-то как относишься к новой власти?
-Я и мой народ вне политики, - гордо подбоченился коротышка.
-Очень дальновидно, - похвалил Локи, - так и надо, пусть там наверху за власть глотки грызут, а нас и здесь неплохо кормят.
-Нас? – Рюймер насмешливо показал свои острые зубки. – Ой, что-то ты темнишь, Лжец Лжецов, когда такое бывало, чтобы ты да остался в стороне от дележа вкусного пирога? Ведь сам в глотку вцепишься, но своё вырвешь.
-Вот они – злые всходы завистливых сплетен, - загрустил Трикстер. – Не думал я, что такой мудрый вождь как ты станет их жертвой. Разве мои братья-асы справедливы были ко мне? Разве дочь моя, Хёль, хоть сколько-нибудь благосклонна ко мне, своему родителю? Разве дети мои, Ёрмунганд и Фенрир почтительны к своему несчастному отцу? Нет, говорю я тебе. Я всеми гоним и презираем, и нет у меня даже намёка на то место, которое я должен был бы по праву своему занимать.
Локи выдохнул навзрыд, прикрыл лицо рукой и застыл в классической позе плакальщицы. Только прожженный и абсолютно ко всему циничный человек мог бы заметить между пальцами руки блестящий глаз Трикстера, внимательно изучающий реакцию собеседника. Пахан Пожирателей взгляда этого не видел, но ему и не надо было, ибо даже не в переносном смысле слова тварью он был ещё той.
-Складно ты поёшь, очень складно. - Рюймер похлопал в ладоши. – Даже меня чуток проняло. Но… чуток. Давай не будем здесь возюкать сентиментальные сопли, климат, знаешь ли, для этого не тот, засохнут они здесь быстро и сам же, не ровен час, оцарапаешься о свои сухие козюльки.
Локи тут же убрал руку от лица, но всё же с достоинством шмыгнул носом.
-Неужели я был неубедителен? – обижено спросил он.
-Очень, очень убедителен, просто я тебя слишком хорошо знаю, - успокоил коротышка. - Ты - торгаш, каких свет не видывал, а потому мне очень интересно, что ты готов предложить мне и моему народу в уплату своего долга. Разумеется, ты не забудешь при этом и свои интересы.
-Однако! – восхищённо покачал головой Локи. – Я не зря хвалил тебя.
-Я себе цену знаю, - скромно признал Пахан.
-Ну, ладно. – Локи деловито потёр ладони, – давай конкретно. Ты, конечно, видел с кем я пришёл?
-Ещё бы. – Рюймер презрительно поджал губы. – С Муммитроллем и Къёлли у меня особые счёты. Всё удивляюсь, что у этих мерзавцев хватило наглости припереться сюда, на мою территорию, да ещё и со своим отребьем.
-Это я их уговорил, - сообщил Локи. – Они сейчас как бы со мной за одно.
-Значит, ты и их охмурил, - расхохотался коротышка. – Вот идиоты.
-Ещё какие, но давай о деле. Мне нужно сбросить всю эту ораву с хвоста и налегке, вместе с одним смертным человечком, добраться до дворца Хёль. Поможешь?
-Ну ты и штучка, Локи.
-Спасибо. Так что ты думаешь?
-Я думаю, что ты избрал для себя весьма странного спутника – смертного, и это явно неспроста.
-Разумеется, неспроста, - нетерпеливо задёргал ногами бог, - стал бы я «спроста» разгуливать по Нифльхейму с каким-то человечишкой и заботиться о его здоровье. Так ты поможешь?
-Может, расскажешь, зачем тебе этот смертный?
-Эй, я заключаю с тобой сделку, в стоимость которой, между прочим, включено и отсутствие с твоей стороны лишних вопросов.
-Тогда это должна быть впечатляющая меня сумма. Что я с этого буду иметь?
-Богатства, какие тебе и не снились. Власть, какую ты не представлял даже в самых смелых своих мечтаниях.
-Погоди, погоди, - Пожиратель прищурил свои выпуклые глаза. – Уж больно мягко ты стелешь, попахивает очередным обманом, нельзя ли услышать конкретные цифры?
-Их нет, ибо ты возьмёшь себе столько, сколько сумеешь унести – ты и твои Братки. И на сей раз, если поможешь, всё так и будет, - убеждённо заверил Трикстер.
-Но на этот раз ты мне выложишь все свои козыри. Я хочу знать, что ты задумал, и что ты хочешь получить.
-Но, если я тебе всё скажу, ты обещаешь, что поможешь?
Рюймер пожевал свои сморщенные губки, и махнул рукой.
-Обещаю. Даю слово.
* * * * *
-Эй, есть кто-нибудь дома?
Артемида костяшками пальцев постучала Ату по лбу.
-Не, ну нельзя так надолго оставлять свой чердачок без присмотра, - возмутилась она. Оттянув пальцем желтоватое аткино веко, Охотница с тревогой вгляделась в бездумный белый глаз с крохотным, не реагирующим на свет зрачком.
-Эй, скажи хоть своё «бе-бе-бе».
Но Безумная продолжала пребывать в глубоком трансе.
Как только отряд остановился лагерем вблизи Камней Кнака, ракшас перенёс Ату со спины Орма на землю, подложив под её голову один из рюкзаков. Артемида рьяно взялась за приведение подруги в чувство, смело экспериментируя с её податливым телом, но со стороны это эскулапство больше смахивало на изощрённые пытки, о чём сердобольный Хиран и осмелился сообщить богине. Та смерила рогатенького красавчика убийственным взглядом и вежливо и доходчиво объяснила, куда ему следует засунуть свои советы. Обалдевший демон поспешил затеряться в толпе Братков. Возле Охотницы, проявив мужество, остался только верный грим.
-Что-то ты начинаешь меня раздражать, мальчик с избытком кальция в голове, - процедила Арти, провожая прищуренным взглядом понурую спину демона. - Задница-то у тебя ничё, сахарная, и фейс сладенький, да вот, видать, не зря Клёпа говорил, что много сладкого – вредно. Зря я тебя у сестёр отбила. И с собой мы тебя зря потащили. Балласт, - зло процедила она напоследок.
В сердцах дёрнув Атулю за нос и не получив никакого результата, Артемида плюнула с досады – правда в сторону, - и оставила наконец сестру в покое.
-У, кошёлка малохольная, - проворчала богиня в адрес подруги, - нашла время травиться.
Плюхнувшись на камень, Артемида подпёрла подбородок руками и угрюмо уставилась прямо перед собой. Малыш чёрной тенью бесшумно приблизился к хозяйке и улёгся возле её ног. Он лишь раз коротко глянул в хмурое лицо богини своими горящими алыми глазами, после чего замер в неподвижности каменным изваянием.
Артемида, не меняя позы, покосилась на пса. Почему-то только сейчас, внимательно приглядевшись к своему любимцу, она с удивлением для себя отметила, насколько он вымахал в размерах и заматерел. Теперь это было настоящее чудовище, размером с доброго бычка. С того дня, как при трагических обстоятельствах, Судьба и Рок скрестили и переплели их дороги, Артемида стала для грима всем, воплотив в себе одной без преувеличения весь Мир, всю Вселенную. Она была родной матерью, нежной сестрой и строгой хозяйкой. Одно лишь её слово - и этот громадный, свирепый пёс не задумываясь ринется в бой в одиночку против целого сонма врагов, один её жест – и он готов без колебаний ринуться и в бездну, и в пучину, и в огонь. Артемида была богиней-девственницей, но сейчас, сидя на камне и глядя на остроухую и остромордую голову Малыша, именно в нём она ощутила не просто близкую, родственную душу, а… о, Небеса! – сына.
Из задумчивости богиню вывел резкий поворот головы Малыша и его глухой, недовольный рык. Артемида проследила направление взгляда пса и увидела приближающегося к ним крылатого коня.
-Не помешаю? – лучезарно оскалился Арейон.
-Чего тебе? – нахмурилась богиня.
-Вот так, да? А ещё говорят, что ты животных любишь. Нехорошо грубить братьям меньшим, тем более редким экземплярам.
-Да я бы с удовольствием придушила тебя собственными руками, экземпляр, и с удовольствием вычеркнула твоё имя из Красной книги! – вскипела Охотница. – Это по твоей вине Атка сейчас тут в коме валяется. Ты, я гляжу, вдали от Олимпа совсем борзым стал, Бессмертных смеешь осуждать. Давно скотобойни во сне не видел?
-Златострельная, я признаю, что вспылил и был не прав, но ты же знаешь мою невоздержанность, - смиренно сложил крылышки Арейон. – На самом деле, я пламенный патриот и вовсе не желал оскорбить кого-то из своих Бессмертных, мой памфлет имел конкретную цель - Трикстера, и эту цель я поразил.
-Но попутно ты уляпал навозом своей невоздержанности и всех нас, так какой же прок от такой твоей целкости? – Артемида скрипнула зубами. – Говоришь, я недостаточно люблю животных? Тогда почему же ты, болтливая конина, ещё жив?
-Потому что любишь дерзких смельчаков, - торопливо ответил скакун, льстиво преклоняя голову перед прекрасной богиней. – Ты никогда не карала за правду, высказанную в лицо, и была снисходительна к тем, кто признавал свои ошибки.
-Неужели? – искренне удивилась Артемида. – Чё, я и в самом деле такая? Надо же, не думала, что обо мне так думают. – Богиня усмехнулась, расслабилась и ласково потрепала Малыша за ушком. - Хм, забавная штука, эта мифология.
-И не говори, - закивал конь, - сам порой слушаю, читаю и ухохатываюсь.
-Ты опять? – сдвинула брови Охотница.
-Извини, извини.
-И вообще, хватит тут лебезить передо мной, не люблю я много лести. Чего припёрся сюда?
Конь с нежностью посмотрел на умиротворённое лицо Атули и опять льстиво причмокнул губищами.
-Ну какая же она душка, когда вот так лежит неподвижно и с закрытыми глазами.
-Ага, она немного пахнет, но сердце у неё золотое, - язвительно фыркнула Артемида. – Чего, говорю, припёрся, иди, пестуй лучше своего смертного Героя.
-Знаешь, - серьёзным тоном сказал Арейон, - я ведь очень начитанный конь, перечитал почти все свитки и книги в олимпийской библиотеке.
-Оно и видно, - с издёвкой кивнула богиня. - Я всегда говорила: всё зло в этом мире от знаний и умников. «Меньше знаешь – крепче спишь и богам ты не хамишь», - вот лозунг для каждого смертного... и вообще для всей говорящей фауны.
-Погоди, Златострельная, дослушай, что я тебе хочу сказать, - смиренно попросил конь. – Как я тебе уже сказал, я много чего прочитал. Так вот, возможно, я знаю каким образом ускорить реальное выздоровление твоей сестры. Всё дело тут в летучей мыши…
-Что ты несёшь, какое выздоровление? – перебила его Артемида. – Бессмертная траванулась своим же ядом, против которого нет противоядия, а ты нахально хочешь меня уверить, что знаешь то, чего не знают даже боги. Ты неисправимый еретик, и единственное, что сможет тебе помочь, это костёр для барбекю.
-При чём здесь барбекю? – насторожился Арейон.
-Притом, что оно будет из обнаглевшей конины.
-О, жестокий мир! – страдальчески заломил крылья Арейон. – О, злая судьба! За что мне такие несчастья, такие несправедливости? Почему все норовят меня обидеть? Почему во мне видят не личность и тонкого, умного собеседника, а непременно передвижную столовую?
-Может, потому, что кони обычно куда как скромнее, и не разговаривают, а ржут? – небрежно предположила богиня.
-Но я-то не обычный конь, я – Полубожественный конь Героев.
-Ой, неужели ты вспомнил, что и сам относишься к избранной расе? Тогда чего ж ты плюёшь в свою блатную кормушку и вякаешь про засилье верхов?
-Виной тому моя эксцентричная натура, - горько посетовал конь.
-Ага, и, как я уже говорила, твоя никчёмная начитанность.
Артемида с победоносным видом воззрилась на полностью деморализованное животное. Внезапно довольная ухмылка сползла с её лица.
-Погоди, а что ты там говорил про мышь?
-Какую мышь? – грустно вздохнул конь.
-Летучую, которая может помочь Атке, бестолочь!
-А… Я прочитал в одном старом свитке, что коктейль из молока с гуано способен нейтрализовать действие «яда безумия».
-А при чём здесь мышь? Ты же говорил про летучую мышь.
-Ну да, а как же без неё-то.
-Но в коктейле только молоко и, э-э… как там блин его… гу…
-Гуано.
-Во-во. – Артемида раздражённо замолчала, беззвучно шевеля губами и бровями, и пытаясь припомнить смысл этого странного слова, уже когда-то от кого-то слышанного. Озарение снизошло внезапно, отразившись на лице богини такой гримасой потрясения и отвращения, что крылатый конь испуганно отступил назад.
-Дерьмо?! – прохрипела Артемида, багровея. - Ты хочешь сказать, что Атку излечит мышиное дерьмо?
-С молоком же, - пролепетал Арейон, и поспешно затараторил: - Гуано абсолютно натуральный продукт, экологически чистый и очень полезный.
-Да ведь это же удобрение! Ты что же, скотина, вздумал накормить Бессмертную мышиными испражнениями?! – Охотница поднялась на ноги и с лязгом вытянула из заспинных ножен меч. - На этот раз твои шутки зашли слишком далеко и тебе придётся горько пожалеть…
-Да никакие это не мои шутки! – в отчаянье завопил Арейон. – Средство надёжное и уже проверенное.
-На ком? – рявкнула Артемида.
-На Бессмертном. И он излечился.
Опешившая богиня захлопала глазами и опустила меч.
-И кто же это? – спросила она после недолгой паузы.
-Вообще-то это секретная информация, - нервно задёргался конь, - врачебная тайна, этические нормы, типа там без согласия пациента не разглашать…
-Ты не врач, - отрезала Артемида и красноречиво помахала возле носа скакуна мечом. – А вот пациентом щас запросто станешь. Так о ком ты говоришь?
-Давай так, - жалобно попросил Арейон, - я тебе намекну, а ты сама догадаешься, о ком речь?
-Ну ты и жучара, - фыркнула богиня. – Только я не расположена сейчас ломать голову, так что позаботься, чтобы твой намёк был предельно прозрачным, что-нибудь типа: «Царь богов, четыре буквы, начинается на «ЗЕ», кончается на «ВС», и я сразу же пойму, что тут речь идёт о моём дражайшем папеньке Зевсе. Ну, начинай.
-Так ты знала? – изумлённо вытаращил глаза Арейон.
-Чего я знала?
-Что это – Зевс.
Артемида свирепо уставилась на коня.
-Ты всё никак не угомонишься, - прорычала она. – Хочешь сказать, что я не знаю, кто мой отец, и сколько букв в его имени, так что ли? – Арейон молча мотнул мордой. – А тогда, чего же я знала по-твоему?!
Арейон нашёл в себе силы только на сдавленный сип, в котором, хоть и с большим трудом, но можно было разобрать короткое, но славное имя Царя богов.
Меч выпал из руки Охотницы и со звоном ударился о твёрдую поверхность мёртвой земли. Сама же богиня застыла на месте с побледневшим и вытянувшимся лицом, словно в последний миг своей бессмертной жизни заглянула в ужасающие глаза Медузы Горгоны и обнаружила там нечто крайне неприличное.
-Ой, – пискнул конь, обхватывая крыльями голову, – всё-таки проболтался.
От звука его голоса ослабевшие колени у Артемиды подогнулись, и она тяжко и не грациозно бухнулась на камень. Именно боль в ушибленном копчике помогла богине отвлечься от потрясения и справиться с шоком. Опять же Малыш, интуитивно почувствовав свою нужность, услужливо лизнул хозяйку в губы шершавым языком.
-Фу! Довольно.
Артемида отпихнула от себя морду грима, утёрла обслюнявленное лицо рукавом, после чего принялась потирать отбитый зад.
-Так вот значит, как папуле удалось так быстро справиться с последствиями Атулиного отравленного засоса, - задумчиво морщась, произнесла Охотница. – И кто же ему посоветовал принять такую экстремальную микстурку?
-Асклепий, - настороженно отозвался Арейон.
-И вот что странно, об этой серьёзной тайне знала одна болтливая лошадь, но так и не узнал ни один болтливый бог. Ну, не считая разве что Клёпу, у которого язычок ещё тот. Почему я ничего об этом не знала?
-Возможно потому, что сразу же после исцеления, Зевс поклялся водами Стикс лишить Асклепий дара бессмертия, если тот проболтается хоть одной живой душе.
-Так ведь проболтался.
-Нет. Он записал эту историю в свиток, после чего рулончик был упрятан в специальном хранилище под замками в секретной комнате олимпийской библиотеки.
-Вижу я, какая это секретная комната, и какими надёжными оказались замки, тебя ничего не смогло остановить.
-Просто я одно время подменял нашу Библиотекаршу, Мнемосину и у меня были все ключи от всех дверей. Ну, вот так я и наткнулся на этот свиток.
Артемида некоторое время молча жевала губы, с неприязнью поглядывая на коня, но любопытство всё же пересилило гордость, и она небрежно проворчала:
-И что там, в этой клёпиной писанине?
Ощутив себя носителем ценной информации, Арейон взбодрился и заговорил уже более уверенным тоном.
-Как ты помнишь, Ата по заданию Геры, забаламутила мозги Зевса, в результате чего, из-за опрометчиво данной им клятвы, родившийся сынок Громовержца, Геракл попал в кабалу к аргосскому царю Эврисфею.
-Помню, помню, Атку после той диверсии - за волосья и с Олимпа на землю. Дальше что?
-А дальше во дворец Кронида срочно вызвали Асклепия, потому как папенька твой продолжал дюже буйствовать и ломать антикварную меблю. Клизмы, банки и пиявки не помогли, Гера настаивала на вскрытии, но Асклепий побоялся так спешить и для начала Тучегонителя попросту спеленали, дабы он окончательно не разорил собственный дворец. И вот, как пишет в своих записях Асклепий, вспоров брюшко одной из использованных пиявок, он, при помощи мощных линз, исследовал высосанный ихор и обнаружил в нём атомы «яда безумия». Осуществив возгонку и аккумулятивное модулирование…
-Так, только не надо меня грузить научными терминами и подробностями, - скривилась Артемида, - я в этом ни бельмеса, ты давай к сути переходи.
-Короче, Асклепий выяснил, что очистить ихор от заразы в короткий срок может животное молоко, смешанное с калом летучей мыши, выражаясь научным языком - гуано.
-А почему мышиным-то?
-А я почём знаю, - развёл крыльями конь, - видать у него только мышиное под рукой тогда и оказалось.
-То есть не факт, что для микстуры необходимо именно мышиное... гуавно?
-Не факт. Но ты же не станешь экспериментировать на сестре, и скармливать ей всё дерьмо, что сможешь отыскать.
Артемида посмотрела в сторону отдыхающих Братков, представила их себе в качестве доноров и брезгливо передёрнула плечами.
-Но где мы отыщем здесь летучих мышей? – спросила она. – Хоть мы и в подземелье, но я пока не видела ни одной.
-Я тоже, - вздохнул Арейон. – Надо спросить у Локи, он должен знать.
-Чего ты на меня вылупился?
-Э… - замялся конь. - Поговори с ним.
-Я?! – обалдела Артемида. - Ты хочешь, чтобы богиня спросила у бога, где здесь можно отовариться дерьмом?!!
-Гуано, - поправил её конь. – Согласись, что после недавнего конфликта он вряд ли захочет со мной общаться.
Он обернулся и обвёл взглядом лагерь.
-Хм, что-то я не вижу Трикстера, куда он запропастился?
-Послушай, - продолжала возмущаться богиня, - я не стану унижаться до подобных обсуждений…
-А выбор невелик, - перебил её Арейон. - Согласно расчётам в записях Асклепия невменяемость у Зевса могла продлиться в течение нескольких дней. Помнишь, он был тогда очень буйным, а твоя сестра, напротив, очень даже коматозна, так что её проблема может оказаться куда как посерьёзней. Впрочем, сама решай… Да куда же подевался этот тощий психопат?!
-Хм, - услышал он за спиной удивлённый голос Артемиды, - а куда это интересно направился твой дружок Амфилох?
Молодой воин медленно поднимался по пологому склону, направляясь к большому валуну. И взгляд его неотрывно был устремлён именно на этот вроде бы ничем непримечательный камень.
-Эй, - возбуждённо продолжила Артемида, - а вон и Локи, за тем камнем, парень идёт к нему, и… и мой Кузен там… не один.
-Так, - подхватился Арейон, - живо топаем туда. Только, чует моё сердце, надо это сделать осторожно, не привлекая внимания остальных. Идём.
-А как же Атуля? – Артемида указала на неподвижно лежащее тело сестры.
-Поверь мне, она не заблудится. Идём же!
6.
ПОЛЕЗНЫЕ НАРКОТИКИ
Почти одновременно с первым залпом, что дали по ассасинам находящиеся на балконе Афина и Афродита, во двор вывалила истошно орущая банда остальных небожителей – и, конечно же, впереди всех на роликах неслись Гермес и Гефест: хотя они вовсе и не собирались проявлять чудеса героизма, но разгон вниз по лестничному пролёту к тому вынудил. Ассасины остолбенели, никак не ожидая атаки с этой стороны, что их и погубило. Кузнец и Вестник, размахивая мечами – больше для сохранения устойчивости на колёсах, чем в боевом угаре, - врезались в толпу смертных и первыми обагрили свои клинки вражьей кровью. Опомнившиеся воины Хасана попытались было отступить, дабы перегруппироваться и дать отпор, но было уже поздно – подоспели остальные боги. Перед фонтаном завязалось хаотичное и кровавое сражение.
Опьянённые экстазиумом и кровью Бессмертные с хохотом и матами рубили, кололи и кромсали тела смертных направо и налево.
Особенно заметные просеки за собой оставляла обезумевшая Немезида. Два топора в её могучих руках мелькали мельницами, собирая на поле брани кровавую жатву. Маленький, юркий Эвр, державшийся за её спиной и прикрывавший тылы, также ловко управлялся с мечом, добивая раненых и шугая тех неразумных, что пытались задворками подобраться к Немезиде.
Селена и Ананка дружно орудовали в паре, вихрясь с мечами в толпе очумевших воинов как два стервятника по птичьему двору. Каждый разящий удар Ананки сопровождался заливистым хохотом, а каждый выпад Селены одним и тем же истошным воплем: «Зевс, любимый, я ненавижу тебя!» И то, и другое, по-видимому, максимально помогало богиням в бою, хотя каждого опытного полководца подобные методы по меньшей мере смутили бы.
Ещё один впечатляющий тандем составили Приап и Асклепий. Врачеватель, зловеще ухмыляясь, размахивал кривой саблей, и время от времени метал в ближайших воинов ножи, неизменно умудряясь поражать несчастные жертвы в горло или в левую сторону груди. Хладнокровно проворачивая нож в агонизирующем теле, и затем выдёргивая его из раны, Клёпа всякий раз громко объявлял: «Кассса, бааранину не прабивааать!» Рядом с ним во всю веселился Приап с копьём – делая очередной смертоносный выпад, он возбуждённо кричал: «Ой, ну до чего ж ты хорошенький!.. И ты, зю-зю-зю, просто чудо-мальчик!.. И ты, зайка, прелесть… был».
Несколько ассасинов-лучников, отступив за бордюр бассейна, попытались расстрелять атакующих богов из луков, но были уничтожены засевшими на балконе Афиной и Афродитой.
-Как жаль, что здесь не действует магия, - воскликнула Афродита, - а то бы я стрелами Эрота разом усмирила буйный нрав этих смертных, они бы нам ноги целовать стали, они бы за одну нашу благосклонную улыбку вены себе зубами рвали!
-Да уж, в особенности за мрачный оскал Немезиды, или за дёсна Гермеса, - проворчала Афина, укладывая метким выстрелом последнего лучника. – Нет уж, в нашей ситуации, как любит говаривать Аид: хороший смертный – мёртвый смертный.
Уже не опасаясь вражеской стрелы, Паллада по пояс высунулась с балкона и с довольным видом обозрела усеянный телами двор. Битва затихала, на ногах ещё оставались с десяток ассасинов, но боги дружным натиском успешно устраняли этот недостаток.
-Похоже, теперь самое время и нам спуститься вниз.
Лишь только Афина договорила, как на двор из боковой галереи начали выбегать новые воины в серых одеяниях и с вуалями на лицах. Они не кричали воинственных кличей, не выстраивались боевым порядком – с пугающей деловитостью и с ожесточённой молчаливостью, они сразу бросались в атаку на слегка оторопевших небожителей.
-А, Кербер их задери! – вскричала Афина, хватаясь за лук. – Эта крепость резиновая что ли! Или Хасан, как гупёшка-рекордсменка, плодит их каждую минуту!
-Слушай, подруга, - изумилась Афродита, - ты глянь, да ведь это ж женщины!
В самом деле, приглядевшись к гибким, не по-мужски пластичным фигурам воинов, становилось вполне очевидным, что на сей раз, в бой вступил отряд состоящий исключительно из лиц женского пола. Но по тому, с каким мастерством эти воительницы обращались с оружием – а у каждой из них в руках было по две сабли, - лёгкого боя небожителям ожидать не приходилось.
Около сотни ассасинок быстро окружили богов и оттеснили их к бассейну, ещё десяток выхватили луки и открыли ураганный обстрел по богиням на верхней галерее.
-Я в бешенстве! – в бешенстве заорала Афина, лупцуя кулаками по колонне, за которой ей с Афродитой опять приходилось укрываться. – Я одна сумела навести дикий шорох у стен треклятой Трои, одним своим видом повергала в ужас целые армии смертных, а здесь, как распоследняя кухарка вынуждена терпеть унижения от кучки каких-то паршивых, наглых ублюдков!
-Ну, дорогая моя, ты чересчур критична к своей внешности, - утешила её Афродита, - хотя кое-какие советы я могла бы тебе дать…
-Заткнись! Сейчас не время для острот, лучше подумай, что мы будем делать, когда через пару минут наших сородичей там, внизу перебьют, как курей. Только, ради Зевса, не вздумай больше предлагать стриптизных номеров.
-Потому что там женщины?
-Потому что мне обрыдло лицезреть твоё дебелое мясо.
Афродита обижено вспыхнула.
-Фу, какая ты злая. И зависливая.
Афина мрачно взглянула на подругу и процедила:
-Всё куда как проще, я же сказала: я – в бешенстве.
Она впилась зубами в золочёное древко стрелы и с хрустом перекусила его пополам, после чего взвыла и схватилась руками за челюсть – старый и давно уже болевший зуб был безнадёжно сломан.
* * * * *
Тем временем положение попавших в окружение богов действительно представлялось катастрофическим. Взяв небожителей в кольцо, ассасинки прекратили беспорядочные одиночные атаки, предпочитая с садистской неторопливостью медленно сжимать свой круг, центром которого стал фонтан, весело журчащий грязевыми струями посередине бассейна. Хорошо ещё, что им противостояли одни мечники – лучники сейчас были заняты обстрелом балкона, - но этот факт утешал слабо, пожалуй, лишь оттягивая очевидную концовку бесславного разгрома божественного отряда. А тут ещё совсем некстати боги один за другим начали ощущать «протрезвление», и как следствие этого – нарастающую слабость в мышцах и тянущую боль во всём организме.
Первым тревожным «звоночком» явилось внезапное прекращение икоты у Приапа.
-Отходняк! – с ужасом взвыл Гермес, первым распознавший знакомые симптомы. – Робя, щас ломка начнётся!
-Не успеет она начаться, - с тоской возразил Гефест. – Эти воинственные курицы нас пошинкуют ещё до начала конкретной ломки.
-Спокойно парни, без истерик. - Ананка, облизнула неприятно пересохшие губы, и, держа меч наготове перед собой, внимательно посмотрела на медленно подбирающихся к ним ассасинок. - Клёпа, у тебя есть ещё колёса.
-М-м-э-э… - проблеял смертельно бледный Айболит.
-Я не спрашиваю, дурак, я утверждаю: у тебя обязаны были остаться в склянке ещё таблетки. Живо ищи их!
-Я не успею, - пискнул бог, тем не менее ныряя за спину Приапа и судорожно хлопая себя по многочисленным карманам.
-Он не успеет, - вздохнула Селена. – Таблетки надо раздать, проглотить, а потом ещё и несколько минут ожидать начала действия. Нам капец.
-Не х-хачу! Не х-хачу! – вдруг истерично завизжал Гермес, швыряя меч на пол и судорожно хватаясь обеими руками за ворот камуфляжной куртки. – Волчицы пазорныя! Не х-хачу!
-Уймись, ты. – Немезида шлёпнула Вестника по макушке.
-Очки!
-Ничо, скоро они те уже не понадобятся. Никогда.
-А? – Тёмные стёкла очков вмиг покрылись испариной. - А!.. А-а на чёрнай скамье, а-на скамье па-адсудимых…
-Прощай, прощай моя любовь! – с горестным пафосом воскликнул Эвр. – Так у нас с тобой ничего и не случилось, а ведь я строил такие планы, такие планы!
-Да, сейчас сгодился бы даже план, - рассеянно согласился Гефест.
-...Эта была ва вторник...
-...и ведь я тоже девственник, какая чудная пара могла бы из нас с тобой получиться: никакого секса, платоническая любовь в чистом виде, как ты и хотела...
Селена с тревогой покосилась на бормочущего Эвра.
-О ком это он?
-Ясен пень, об Артемидке, - нервно кусая губы, ответила Ананка. – А ну-ка, заткнитесь все, хватит раньше времени панихиду справлять. Герм, живо оружие подбери. Давайте, ребятки, соберёмся для последнего боя, и покажем этим шахидкам сраным, как умеют погибать Бессмертные!
-М-да, - сокрушался Гефест, - как же некстати закончился запас гранат.
-Ой, мамочки, - жалобно всхлипнул Гермес. – А может, того, сдадимся бабам?
Все боги как один сурово воззрились на капитулянта – даже верный друг и собутыльник Гефест возмущённо отодвинулся в сторону.
-Не-не, мы же понарошку, только чтоб шкуры свои бесценные сохранить, а как только они к нам спиной повернутся, тут мы им и вжарим.
Гефест шагнул назад и одобрительно потрепал дружбана по плечу.
-Мысль дельная и замечательно подлая, но… - Селена вздохнула. – Не станут они нас в плен брать. Ты бы вот на их месте нам поверил?
-Я-то, конечно, нет, - заверил Гермес, - но это ведь всего лишь смертные дуры.
-Дуры-то они дуры… - покачала головой Ананка, – да только губа у них явно поумнее будет; ни хрена себе! – такой шанс богам кровушку пустить.
-Блин, да ведь мы не ихние боги! – жалобно возмутился Гермес.
-А не своим вдвойне приятней, - невозмутимо ответила Ананка.
Между тем суровые воительницы продолжали медленно, но верно сужать кольцо окружения – теперь противостоящие стороны отделяло пространство в шесть-семь шагов.
-Лезем в воду, - заявила Ананка, окончательно принимая на себя командование отрядом. – Встанем спина к спине у фонтана, пусть ублюдины, коли так хотят взять нас, замочат ноги.
-Э. Я не полезу, - мрачно отозвалась Немезида, - на мне фильдепёрсовые чулки.
-О, кей, - усмехнулась Ананка, - в воду лезут все, кроме Немезиды. Пусть земля будет пухом твоим сухим гольфам.
После столь убийственного по своей простоте аргумента возражающих больше не сыскалось и все, пятясь и не спуская глаз с подступающего врага, полезли в водоём.
По мутной, вонючей поверхности воды плавали обезображенные тела мёртвых ассасинов. Самому высокому в отряде богов, Приапу, содержимое бассейна доходило до пояса, - низкорослым же Эвру и Селене, приходилось грудью резать грязный, взбаламученный отстойник и едва ли не затылком отодвигать со своего пути покойников.
-Только бы заразу какую не подхватить, - пожаловался Гермес, суетливо пятясь и брезгливо морщась. – Ой, это вот что такое плавает, это ведь какашка, да? Клёпа, у тебя есть с собой в аптечке какой-нибудь антисептик?
-Не лезь к нему, - рыкнула Селена. - Клёпа, ты нашёл бутылёк?
-Не лезь ко мне, - огрызнулся тот, продолжая и под водой лихорадочно ощупывать всего себя.
-Ты в исподнее, в исподнее загляни, - посоветовал Приап. – Может, там чего инородного обнаружишь.
-Только ты смотри, - встрял Гермес, - если то, что ты обнаружишь, будет на ощупь мягким, значит это не бутылёк, а какашка.
-Нету у меня в штанах какашек, нету… - раздражённо прорычал Асклепий, но тут же осёкся и растерянно захлопал глазами, - ой, а что это тут такое мягкое? Не-не, это не моё, это только что заплыло!
-А чё это они на нас не спешат нападать? – спросил Эвр, подозрительно косясь на ассасинок, остановившихся возле бортика бассейна и не спешащих залезать в воду.
-А тебе не терпится? – нервно хмыкнула Селена.
-Не, просто странно.
-Ты бы поостерёгся рот разевать от удивления, а то как бы ненароком в него чего невкусное не заплыло.
-Так значит это и есть Хасан? – Приап, брезгливо оттопырив губу, поглядел снизу вверх на золочёную статую. – Фу, какой страшненький.
-Ты ж у нас всеядный, - язвительно буркнул Гефест, - любишь всё, что хорошо лежит и подаёт признаки жизни.
-Но не до такой же степени, - ужаснулся Трахальщик. – Опять же золото с текущим из него дерьмом меня никогда не привлекали. Ты бы, кстати, отодвинулся чуток, а то дерьмецо из дырки в чреслах этого урода как раз тебе на спинку льётся.
-У бегемота нету талии, зато большие гениталии, - задумчиво произнёс Гефест, также осматривая фонтанирующую статую.
-Чего? И это ты говоришь при мне?! – возмутился Приап. – Да если бы у меня были свободными руки, я бы тебе напомнил, что на самом деле называется большими.
-Но почему они не нападают на нас? – опять воскликнул Эвр.
-Накаркал, гад, - прорычала Ананка.
Первая воительница – рослая и грудастая, с двумя тяжёлыми мечами в руках – перешагнула за мраморный бортик и, погружаясь всё глубже в воду, медленно побрела к оцепеневшим богам. За ней последовали десятка два ассасинок – остальные, держа оружие наготове, остались «на берегу».
-Ой, я нашёл, нашёл! – радостно забарахтался Асклепий.
-Ещё один котях? – уныло поинтересовался Гермес.
-Нет, бутылёк с таблетками!
-Что ж, хоть сдохнем под кайфом. Дай мне горсть.
-Ни фига, по две пилюли каждому, и быстро, - распорядилась Ананка.
Зашедшие в воду по пояс женщины остановились в нескольких шагах от богов, судорожно глотающих таблетки.
-Мы знаем, кто вы такие, - низким, чуть хрипловатым голосом произнесла на своём языке старшая ассасинка. – Вы – ложные боги чужого народа, суть зловредные дэвы и иблисы, явившиеся сюда с враждебным умыслом. Вы осмелились бросить вызов Всемилостивейшему Кардану - да святится имя Его, ибо Он есть Единый и Истинный, - и Пророку Его, Святому Старцу, и за это будете уничтожены.
-Эй, кого ты тут называешь ложными? – чавкая, возмутился Гермес. – Да ты хоть знаешь, что твой Кардан – мой родственник? А вашего Хасана, мать его крабом, шавку безродную, я бы самолично…
-Твоя голова, тёмноочкастый дэв, первой будет брошена к алтарю Всемилостивейшего Кардана, - сурово перебила воительница.
-А миньета со льдом не желаешь? – ещё больше оскорбился Вестник.
-Уверяю вас, девушка, наши головы в отличие от его не имеют такой ценности, и их вовсе не обязательно никуда бросать, тем более в отрубленном виде, - поспешила заявить Селена.
-Продала, сссука! – взвыл Вестник.
-Заткнись, дурень, это тактический приём, - усиленно улыбаясь, прошипела Луноликая.
-На моей шкуре хотите на Олимп въехать?! - взвизгнул Гермес. – А вот хрена вам лысого! Кончайте уж всех вместе!
-Вот же, Герм, ты скотина! – не сговариваясь, и хором возмущённо вскричали все боги.
-Кончайте их, - распорядилась старшая ассасинка, - только головы режьте аккуратно - мужей под кадычок, дев – по нижней впадинке.
Но прежде чем воительницы успели сделать хоть шаг, вода перед ними забурлила и исторгла из своих недр ужасное чудовище. Покрытое тиной и грязной слизью, оно с протяжным рёвом подъяло над уродливой башкой свои лапы и сделало шаг навстречу смертным. Поражённые ассасинки застыли парализованные страхом, чудище же, не переставая реветь, набросилось на ближайшую девицу, обхватило лапами её плечи и вцепилось раззявленной пастью в шею несчастной. Затрещал раздираемый шарф, брызнула кровь, жертва заверещала, забилась, но было уже поздно - увлекаемая водяным монстром, она исчезла под водой, оставив на поверхности лишь кровавые пузыри и вихрящиеся водовороты.
-Шайтан, Шайтан!!! – завопили воительницы и, объятые ужасом, бросились прочь из воды.
Одна из дев, уже находясь в двух шагах от бортика, внезапно вскрикнула, замолотила руками по воде и резко провалилась во вспененную жижу. Женщины шарахнулись прочь от опасного места, и ещё энергичней устремились к берегу. До того, как последняя из них перевалилась за мраморный бортик, ещё две несчастные безвозвратно канули в таящей погибель пучине.
-Ч-что эт-то б-было? – пролепетал побледневший Гермес.
-Какой-то «Шайтан», - поёжилась Селена. – Похоже, мы успели познакомиться ещё не со всеми аттракционами хасановского Луна-парка, а, как известно, в таких местах обязательно бывают «комнаты страха». Но я никогда не слышала о «бассейнах страха».
-Ой, гляньте, - внезапно завопил Эвр, - эта тварь плывёт к нам!
В направлении богов, обступивших статую золотой баядеры, быстро приближался крохотный плавучий островок, от которого в стороны расходились косые волны.
-Ну-ка, раздвиньтесь, - приказала всем Немезида и подняла вверх свои топоры. – Щас я этому Шайтану пробор в черепе сделаю.
В нескольких шагах от небожителей «островок» замедлил движение, а мгновение спустя из воды, шумно фыркая и рыча, вынырнуло чудовище.
-И-ехх! – выдохнула Немезида, делая резкий выпад и устремляя оба лезвия в голову твари.
-Нет! Стой!
Словно пробка из бутылки рванулась к ней Ананка, и всем весом своего тела пихнула подругу в спину. Сбитая с выверенного атакующего курса, а заодно и с ног, Немезида с шумным плеском с головой погрузилась под воду, окатив штормовыми брызгами и всех богов, и застывшее в шаге от неё чудище.
-Как быстро у неё начался приход, - с завистью пробормотал Гермес, утирая заляпанное лицо.
-Любимая, ты опять сбрендила? – с тревогой поинтересовалась Селена.
-Нет, - ответила Ананка и облегчённо улыбнулась водному монстру, в физиономию которого она сейчас едва ли не тыкалась носом. - Ну, привет, Гести, - с нежностью прошептала она, и обляпанное грязью чудище раззявило рот в ответной улыбке.
Сама богиня Неизбежности в данный момент являла собой одно из чудес, на которые, как известно, способны лишь боги, и которое в этой зоне, отрезающей доступ к любой магии, тем более казалось верхом чудотворности. Дело в том, что фигуристое тело богини находилось над водой, едва касаясь её шоколадного цвета поверхности.
-А-абалдеть! Допотопное Чудо! – заголосил Гермес и в невольном порыве сложил ладони в молитвенном жесте. – И пошла она по воде, аки посуху…
Крепкий подзатыльник производства Селены настиг Вестника на пике религиозного экстаза и придал его телу некоторое ускорение, отчего бедняга, так и не успев расцепить пальцы из замка, бултыхнулся под воду с головой в позиции профессионального ныряльщика.
-Идиот, - доходчиво пояснила Селена всем остальным, но, заметив на лицах родственников недоумение, вздохнула и снизошла до разъяснений: – Допотопные Чудеса относятся к Древнейшей Эпохе, и творил их, как мы все знаем, один безымянный Герой, сын могущественного бога, также безымянного. А тут мы видим Ананку, которая всего на всего уподобилась мировому Слону и забралась на спину мировой Черепахе, в данном случае - Немезиде.
Знакомство с подводным фекальным миром Гермес и Немезида прервали с завидной синхронностью, вынырнув на поверхность в эффектном парном прыжке. Соответственно Ананка, потеряв устойчивую платформу, с воем описала в воздухе небольшую, но запоминающуюся дугу и занырнула, приняв таким образом эстафету по сомнительному изучению местных водоплавающих отбросов.
-Уррроды, кретины, мать вашу раз так!!! – не сговариваясь акапеллой заорали оба невольных ихтиандра.
Дальше у них уже последовала чистая импровизация: Немезида, щедро и на удивление умело используя ненормативную лексику, распиналась всему Мирозданью на счёт своей загубленной причёски, из которой теперь невозможно будет вычесать всю налипшую грязь и вытравить смрадную вонь. «Про любимые фильдеперсовые чулки я вообще не говорю», - раненой белугой вопила Неотвратимая.
Гермес же, мало того, что умудрился нахлебаться изобилующей органическими минералами водицы, так ещё и, как и следовало ожидать, снова лишился очков.
-Это заговор! – фальцетом визжал он, ожесточённо отплёвываясь. – Вы, суки, все сговорились! Это уже третьи! – третьи!!! мои очки. Кто это сделал? Кому… кому… - Вестник неожиданно оборвал свою орню и, кокетливо дёрнув плечиком, закончил фразу мурлыкающим голоском: - …кому по попке нашлёпать?
Приап, Эвр, Асклепий и Гефест переглянулись и, одновременно захихикав, указали мизинчиками на Селену.
Селена томно облизнула пухлые губки и послала Вестнику воздушный поцелуй.
-Плыви ко мне, мой х-херой, - хрипло выдохнула она, - ты и без очков, на ощупь, сумеешь сделать со мной всё как надо.
Немезида, чей разум также стремительно обволакивал начавший своё действие экстазиум, ухватила в свои медвежьи объятия только что всплывшую на поверхность Ананку, страстно притянула её к себе и прошептала в обвешанное тиной ухо:
-Садись на меня, шалунья, я тебя ещё покатаю.
-Ребята, - заорал Гермес, восторженно хлопая в ладоши, - а давайте поднатужимся и организуем джакузи! Эй, мамзели! – Вестник вальяжно щёлкнул пальцами в сторону толпы обалдевших ассасинок. – Бобов, гороху и кукурузы! Всем! Я угощаю!
* * * * *
Стоящие вокруг фонтана ассасинки со смешанным чувством ужаса и потрясения наблюдали за происходящим, ничего не понимая и не зная, как действовать дальше. Дэвы-иблисы, похоже, напрочь позабыв о том, что их окружает толпа до зубов вооружённых людей, самозабвенно ссорились и орали друг на друга на незнакомом языке. Испугавшее же женщин подводное чудовище как оказалось хорошо знакомо с этими пришлыми иблисами, что с одной стороны подтверждало их общую враждебную природу и сущность, но с другой стороны сильно осложняло поставленную перед воительницами боевую задачу, ибо, как известно, Шайтана, Владыку злых сил, просто вот так, обычным мечом или стрелой убить невозможно.
Когда же яростная агрессия у засевших в воде демонов внезапно сменилась глупыми смешками, похотливыми улыбочками и жестами, грозящими перерасти в разнузданную оргию, смертные воительницы растерялись окончательно.
-Амулеты! – отрывистым и невольно дрожащим от волнения голосом приказала старшая ассасинка. – Доставайте все свои обереги и крепите их к своему оружию. Близко подходить к демонам мы не будем, это очень опасно, постараемся хотя бы удержать их на месте, пока не подойдёт подкрепление. Зухра, мчись к Пророку, доложи ему об обстановке и узнай, что нам делать. Возможно, Старец захочет прибыть сюда лично, ибо только ему одному по силам совладать с этими исчадьями преисподней.
Одна из ассасинок кивнула и стремглав умчалась исполнять приказание.
…Пользуясь тем, что внимание лучниц сейчас было всецело приковано к тому, что происходит возле бассейна, из-за колонны во двор выглянули Афина и Афродита. Окинув взглядом поруганную сражением площадь, богини сконцентрировали обоюдное внимание на мраморном отстойнике с торчащей посредине золотой танцующей слонихой стилизованной под женщину.
-Ты чего-нибудь понимаешь? – спросила Афродита.
-Мало что, - отозвалась Афина, - но кое-какие догадки есть. Похоже, Гестия теперь снова с нами, - видишь то грязевое чучело? – так вот это она.
-А ты как поняла?
-Да ужимки все еёшные, она даже под водой умудряется жопой вихлять, вишь, какие волны за спиной поднимает.
-Хм, действительно, похоже, эта Золушка в самом деле из нашего профсоюза.
-О-ё-ёй! – неожиданно схватилась за голову Паллада.
-В чём дело?
-Да ведь они по-новой таблеток обожрались, ты глянь чё творят, синюшники.
Некоторое время, ахая, охая и матюгаясь, богини наблюдали за тем непотребством, что творилось в бассейне, недоумевая, почему ассасинки топчутся в бездействии и до сих пор не воспользовались удобным моментом, для того чтобы порубать окосевших небожителей.
-Опаньки, вот чего я и боялась. – Афина указала на ассасинку, бегом покинувшую двор. – Они послали гонца, скоро здесь тесно будет от озверевших вояк, и вот тогда наших кукумырл можно будет вязать снопами.
-И что мы можем предпринять? – нервно заёрзала Афродита.
-Да практически ничего. Можно, конечно, открыть пальбу, но скольких мы успеем положить? – пять, десять; а потом они спохватятся и снова загонят нас в укрытие. Да ещё и, очнувшись, чего доброго, полезут в атаку на наших, не дожидаясь подкрепления. Уж лучше пока не соваться.
-Э-э… о-о-о-ой… - За спинами богинь завозился очнувшийся Фтах. – Как же мне ху-ху-худо. Отрежьте мне кто-нибудь, пожалуйста, голову.
-А вдруг мы теряем драгоценное время и единственный шанс? – спросила Афродита, не обращая внимания на стоны протрезвевшего Кузена.
-Может быть и так, - мрачно ответила Афина, прислушиваясь к грохоту и рёву, доносившемуся откуда-то из глубины крепости – это доблестные трансформеры продолжали крушить и давить всё вокруг себя.
-А почему меня засунули головой в ку-кувшин? – продолжал лепетать Фтах. – И почему я весь в б… б… в блевотине?
-Давай хотя бы переползём в другое место, - предложила Афродита, - а то к этому они уже хорошо пристрелялись.
-Разумно, - согласилась Паллада. – Эй, носастый, ползи давай за нами. Только близко не приближайся, от тебя смердит козлятиной.
Где-то совсем близко громыхнуло обрушившееся здание…
* * * * *
-И этому отребью где-то и кто-то поклоняется? Позор!
Фраза, произнесённая громко и отчётливо, заставила резвящихся в воде богов утихнуть и замереть на месте. С грязных, раскрасневшихся лиц медленно сползли безмятежные, идиотские улыбки, в остекленевших глазах неотвратимо разгорался огонь исступлённой ярости. Боги развернулись в сторону, откуда раздался презрительный возглас, и натолкнулись на плотный строй неподвижно застывших воительниц.
-Как? Они ещё здесь? – сурово пробормотала Ананка, сидя на спине у Немезиды.
-А разве это не закрытая вечеринка? – тяжело дыша, спросила Немезида.
-Кто, кто сейчас вякнул? – срывающимся на визг голоском, рявкнул Эвр, только что с упоением игравший с остальной мужской частью божеского отряда в «парашу», - и как раз «водивший».
-Ну, я. - Вперёд из толпы шагнула широкоплечая и грудастая бабища. - Моё имя – Фатима, и я первая среди бойцовых дев в воинстве Пророка.
-Ну и…извиняйся давай, - немного сбавил обороты Сквозняк при виде обидчицы - огромной, квадратной и явно вредной для здоровья.
Та хмыкнула, приподняла закрывающий лицо шарф, освобождая губы, верхняя из которых была обрамлена густой и чёрной щёточкой усов, и с непередаваемым, убийственным презрением сплюнула через бортик в мутную воду бассейна.
-Что?! Ах ты так! А ну, держите меня семеро, - девять не удержат! – забился в шоколадных волнах разозлённый Эвр. Но так как никто из богов даже и не подумал удерживать его, молодой бог счёл за благо трепыхаться и исходить слюной на месте.
-Закрой рот, мелюзга, а не то подавишься той какашкой, что держишь в руке, - процедила сквозь зубы воительница.
Эвр замолчал и поспешно сунул руку под воду, где и отпустил на волю котях безымянного авторства, коим боги и перекидывались между собой.
Зато, раздвигая мутные волны не менее внушительным, чем у ассасинки бюстом, выступила вперёд и подала свой голос Немезида.
-А не кажется ли вам, деточка, что ваше место возле параши? – грозно пробасила она, вперяя в дерзкую смертную пылающий гневом взгляд.
-Вах, это что ещё за демоница-колхозница? – насмешливо спросила Фатима. – Что с твоей шевелюрой, красавица?
Немезида, вспомнив об убогом состоянии своих волос, заскрежетала зубами. Спихнув со своей горбушки в воду Ананку, Неотвратимая распрямилась и упёрла руки в бока.
-Первая из бойцовых дев, говоришь? – прорычала она. – Бойцовыми бывают только куры, а уж какая ты дева лучше расспросить гинеколога, поди шитая-перешитая, заплат ставить некуда.
По толпе ассасинок пробежал возбуждённый шепоток – все знали, как дорожит своей честью Фатима и как трудно воспринимает её неторопливый мозг любые, даже самые простые, шутки. Прозвучавший же наезд был более чем серьёзным и откровенно оскорбительным, такое можно смыть лишь кровью.
-Вызываю тебя на поединок! – воскликнула разгневанная ассасинка.
-Что ты говоришь, Фатима, - всполошились вокруг неё девы, - ты не можешь вызывать на поединок демонов.
-Я знаю, - тряхнула головой воительница, - что слишком много чести для этой демоницы умереть в честном поединке, но она посмела усомниться в моей силе и в моей целомудренности, и я желаю собственноручно наказать её за то.
-Ты поддаёшься греховному искушению, а ведь демону только того и нужно. Что, если это ловушка?
-Какая ловушка, о чём вы говорите? – упрямо сдвинула брови Фатима. – Вам прекрасно известно, что в наших горах не действуют никакие волшебство и чары, стало быть, эти, - она небрежно махнула в сторону эллинских богов, - ничем не отличаются от нас и не могут пустить в ход свои хитрости и уловки. – Фатима стиснула рукоять своего меча так, что хрустнули костяшки пальцев. – Я вызвала на бой дерзкую демоницу, и, клянусь Всемилостивейшим Карданом, меньше чем за минуту я изрублю в куски её нечестивую тушу!
-Но Старец приказал…
-Молчать! Я приняла решение, и отвечу за него перед Старцем.
Фатима решительно обернулась к Немезиде.
-Эй, исчадие ада, так ты принимаешь мой вызов, или же твоё раздвоенное жало способно только на пустое бахвальство и богомерзкие плутни исподтишка?
-Я принимаю твой вызов, - захихикала Немезида, - давай, лезь сюда ко мне, и я сверну тебе шею.
-Э нет, не думаешь ли ты, что я так глупа, чтобы поверить в то, что все остальные дэвы не бросятся на меня, подобно своре бешеных псов. Уж лучше ты выходи на берег.
-Ага, а я значит, похожа на дуру, и твоя свора на меня не бросится.
-Клянусь, Карданом, пока будет длиться наш поединок, никто из дев тебя не тронет.
-Прикольная клятва, - скривилась Немезида, - но, похоже, сама ты в неё веришь. Хорошо, я выйду.
-Ты чё удумала? А катать меня кто будет? – Ананка схватила Немезиду за рукав.
-Пусти, хочу проучить эту омурлевшую овцематку, возомнившую себя орлицей. А ты пока вон на Эврике погарцуй.
Повинуясь авторитетному рыку и взмаху руки Фатимы, толпа ассасинок отхлынула от бассейна вглубь двора, освободив пространство для поединка. Немезида со своими двумя топорами добрела до бортика и, осмотревшись, вылезла из воды.
-Какое оружие? – ухмыляясь, спросила она у ассасинки, одиноко ожидавшей её на пустой площади.
-У меня нет топоров, только меч.
-Если твои серогорбые мыши дадут мне меч, я согласна биться на мечах, - великодушно согласилась богиня.
-На парных?
-Слабо?
-Да легко.
-Тогда давай проверим крутизну твоих яйцеклеток.
В то время пока бойцовые куры-переростки изготавливались к поединку и энергично обменивались разными обидными словечками, Гермес в экстренном порядке восстанавливал целкость своего зрения. Так как возможности снять со спины рюкзачок, достать из него заветный футляр и спокойно выбрать нужную оправу не представлялось, на помощь был призван верный кореш Гефест.
Повозившись за спиной у Вестника с ремешками и застёжками, Кузнец наконец сунул в руку друга очки. Даже скорее очечки, ну или нечто отдалённо их напоминающее. Простенькая до смешного оправка из гнутой облезлой проволоки, с двумя мутноватыми, затёртыми стёклышками – при чём одна линза была аккуратно надрезана алмазным резаком, а на второй, в самом низу, печально болталась наклеенная фальшивая слёзка из силикона, ставшая от времени больше напоминать седую соплю из носа простудившегося когда-то патриарха этого Мира.
-Не-не-не, - замахал руками Гермес, - эти не подойдут, я их надеваю в комплекте с рубищем, когда иду к Зевсу клянчить взаймы.
Ругнувшись себе под нос, Гефест вторично запустил руку в рюкзак и извлёк на свет божий вторую оправу. Эти очки имели необычно толстые линзы, а точнее, каждая из линз состояла из четырёх обычных, сложенных вместе и накрепко склеенных стёклышек, отчего конструкция напоминала прообраз бинокля.
-Не, не годится, - снова заупрямился Вестник, - эти - специально, чтоб за нимфами и фавнами из укромного далека шпионить, в них вблизи ни хрена не видно.
-Так, забодал ты меня уже своими капризами, - разозлился Гефест. – Всё, сейчас какие достану, те и напялишь. На.
При виде третьего варианта глаза Гермеса полезли на лоб, а стоящие рядом Эвр и Приап дружно расхохотались. Оправа этих очков была розового цвета и на излёте бровей имела легкомысленные крылышки, украшенные россыпью мелких алмазов. Большие и круглые стёкла также имели нежно-розовый оттенок.
-Да ты что, с ума сошёл! – всполошился Гермес. – Это же мои пляжные очки!
-Сайанара, - твёрдо отрезал Гефест. – Акуна-матата. Наслаждайся, братец, жарким дырявым солнышком, вон и пальмы для тебя приготовили.
-Братец? – разъярённо прошипел Гермес. – Гнида ты с Мичуринского сада, а не братец! Эй, кто-нибудь, помогите мне!
-Щас! – захлёбываясь от хохота простонал Эвр. – Я те чё-нить санаторно-курортное подберу, типа там – халатик из полосатой вафельной ткани с вытравленным хлоркой инвентарным номерком, шлёпанцы из палёной резины и соломенную шляпку «а-ля кондом».
-Ну, водомерка кислотная, позубоскалишь ты у меня!
Взбешённый Вестник, рванувший было к Сквозняку, был на скаку остановлен Ананкой, которая железной хваткой вцепилась в Гермесово ухо.
-Так, заглохни, ты, пляжное недоразумение, не то и в этих очках будет щеголять какая-нибудь придонная какашка. – Эвр злорадно прыснул. – И ты заткнись. Один мой подзатыльник, и этой очкастой какашкой на дне станешь ты. Вы чё, в конце-то концов, не понимаете, чё здесь щас затевается? И во что это может вылиться.
-Да уж как не понять, - проворчал Гермес, потирая оттянутое ухо, – финальная схватка двух сумоисток; а выльется это может очень даже в буквальном смысле тем, что мы, при хорошем их парном подскоке, провалимся к демонам собачьим в крепостные подвалы, и всё дерьмо из бассейна потечёт следом, прямиком на наши головы.
-Ша, медуза, побулькала – и в термос! – рявкнула на него Селена, нервно потирая ладошки в предвкушении поединка. – Любимая, ты помнишь наши задорные «кричалки», когда мы ещё были в группе поддержки?
-В сборной Олимпа? А то, - ухмыльнулась Ананка, с хрустом разминая плечи и шейные позвонки. – У меня до сих пор на прикроватной тумбочке стоит фотка нашей отвязной группы: ты, я, Атка и Геката. Ах! Молоденькие, в коротких туниках и с улыбками из натуральных зубов.
-А какие у нас тогда были флажки из позолоченных страусовых перьев, помнишь? - Селена мечтательно причмокнула и ласково провела ладонями по вспененной поверхности воды. – И наш фирменный победный танец.
-Мы так его ни разу и не сплясали, - помрачнела Ананка. – Римские Кузены обскакали тогда нашу команду в шашки.
-Так давай сейчас забацаем!
-Ты так уверена в победе Неми?
-Да какая разница! Главное, что мы с тобой, любимая, вспомним наше босоногое детство. Эй, кто с нами хочет?
-Я хочу, - заявил Эвр. – Но под попсу я прыгать не согласен, давайте что-нить кислотное, ну чтоб там попрыгать, башкой потрясти, поорать.
Селена презрительно покачала головой.
-Вот чем мне Сквозняк всегда нравился, так это незамутнённостью, я бы даже сказала, прозрачностью своего разума.
-Чё я опять не так сделал?
-Да всё! Короче, ты свободен, у нас другой формат и более душевный репертуар.
-Знаю я ваш репертуар, - обиделся Эвр, - слёзы-розы-сопли – и всё, как обычно, заканчивается оргией.
-Никто не видел Гестию? – спросил Приап. – Похоже, она опять занырнула.
-Эй, тихо вы, – прикрикнул на всех Гефест, - шоу начинается.
Боги замолчали и обернулись.
Немезида и Фатима с мечами в руках неподвижно стояли друг напротив друга, готовые вот-вот поразить зрителей уникальным поединком.
-Жаль, что тут не продают чипсы и газированный кисель, - вздохнул Гермес, глядя мутными глазками на сильно порозовевший мир.
-Может, тебе ещё и риса с мёдом и изюмом? – язвительно прошептал Приап.
-Ха-ха, - отозвался Вестник, - я, между прочим…
Но что было между прочим никто так и не узнал, так как в этот самый момент весь двор содрогнулся от мощного удара, послышался быстро нарастающий скрежет и огромная часть стены с балконами и колоннами с оглушительным грохотом обрушилась вниз.
7.
ОТ ДОБРА ДОБРОМ…
Костогрызы и Мародёры слишком поздно обнаружили исчезновение пришельцев из Верхнего Мира. А когда обнаружили и подняли тревогу, что-либо изменить было уже невозможно. Завывая от ярости и потрясая оружием, Братки ринулись к Камням Кнака – это было единственно возможное место, куда могли направиться беглецы. Когда же у них на глазах из-за валунов взмыл ввысь белоснежный крылатый конь с двумя седоками на спине, а следом за ним показалась эскадрилья раздувшихся, как дирижабли Пожирателей, в чьих цепких длинных лапках маячили знакомые фигурки, свора монстров и их Паханы зашлись в исступлённом рёве бессильного бешенства.
-Задержать, задержать их, во что бы то ни стало!!! – с пеной у рта орал Муммитролль, потрясая рогами и топая копытами. – Стреляйте в них, швыряйтесь камнями, плюйте! - но только не дайте им уйти!
-Муммик. - Къёлли легонько ткнул коллегу концом посоха в спину. – Слышь, Муммик.
-Чего? – взбешённый Костогрыз резко обернулся к горбуну.
-Хватит разоряться впустую, нам уже не достать их. – Пахан Мародёров шумно выдохнул через нос. - Надо признать, нас чисто и конкретно поимели.
-И что теперь? Торчать здесь и смотреть, как они преспокойно сбегают?
-Но как же им удалось так быстро договориться с Пожирателями? – задумчиво пробормотал Къёлли. – Никогда бы не подумал, что Рюймер настолько продажен. Интересно, что Локи ему пообещал?
Преодолев вертикальный подъём вдоль каменной гряды, летуны со своими пассажирами один за другим начали исчезать из вида. В этот момент два шарообразных Пожирателя Душ, попукивая, отделились от общей массы воздухоплавателей и спланировали от гребня острозубых гор в ту сторону, где находились оба Пахана. Остановившись на безопасной для любого стрелкового оружия высоте, они зависли в неподвижности.
-Эй, там, на земле! – послышался сверху насмешливый голос Локи. – Почему это у вас такие постные физиономии?
-А вот ты спускайся к нам, и я тебе объясню, - заорал взбешённый Муммитролль. – Скотина! Мы же заключили с тобой договор, ты же слово нам дал!
-Бог дал, бог и взял, - философски ответствовал Трикстер. – Не могу же я выполнять все данные обещания, это ж глупость несусветная, и уж точно не сладкая жизнь для бога. Къёлли, дружище, а ты чего молчишь, обиделся что ли?
Пахан искоса глянул наверх и, умело сдерживая ярость, спокойно произнёс:
-Напрасно ты зубоскалишь, ас, видать позабыл, что на всякую хитрую задницу завсегда отыщется ещё что-нибудь более хитрое и болезненно-острое.
-Фу, как грубо ты меня стращаешь, друг мой, и очень даже напрасно.
После этих слов на головы Паханов обрушился сверху целый ворох какой-то рваной материи. Чертыхаясь, монстры отпрянули в сторону.
-Я выполняю своё слово, Къёлли, - крикнул Локи, - вот то, что я тебе обещал.
-Ты смеёшься надо мной, мерзавец? – потеряв самообладание, завопил горбун. – Ты обещал мне золото, а не этот секонд-хэнд!
-Нет-нет, я обещал тебе четыре десятка мешков, но даже и не заикался ни про какое золото, это уж ты сам вообразил, что мешки будут набиты золотом.
-Лжец! Обманщик!
-Ну-ну, успокойся, - и признай, что сам виноват в том, что неверно истолковал мои слова, но ведь в том твоя вина, а не моя.
-А бараны! – тоскливо провыл Къёлли. – Ты ещё обещал полсотни баранов!
-Так ведь вот они, - расхохотался Трикстер и широким жестом указал на толпу Братков, - вот, мечутся у подножья каменной гряды, пялятся на меня своими тупыми зенками и разочарованно блеют в ожидании острого мясницкого ножа. Их, правда, осталось немного меньше обещанного, но тут уж, как говорится, форс-мажорные обстоятельства, тебе, как пастуху, следовало получше приглядывать за своим стадом. Впрочем, вот тебе плата за недостающие головы.
К ногам Къёлли, издевательски звякнув, упали несколько золотых монет.
-А ну, живо спускайся вниз, падла бессмертная, тебе звездец, подлый бог! – с истошным визгом взвился разъярённый Пахан.
-Ё-моё, что за текст, что за поза! – глумливо изумился Локи. – Парень, да ты же создан для острохарактерных ролей, да любой бродячий балаган просто с руками оторвёт такого мастера.
-Сука неблагодарная! – продолжал разоряться горбун, метаясь между валунов. – Я и мои парни, спасая твою подлую шкуру, жизней своих не жалели!
-Ну твоя-то никчёмная жизнь так при тебе и осталась.
-Спускайся вниз, болтливый божок и разберёмся вдвоём, как воины!
-Я не воин, и никогда им не был.
-Как мужчины!
-Хо-хо! Да и не совсем мужчина. Знаешь, вот как раз в этот момент во мне больше говорит моя женская половина, и она разумно не желает связываться со старым, несимпатичным психопатом.
-Я из-под земли тебя достану, я самолично глотку тебе перегрызу!
-Расслабься, старый дуралей, - насмешливо хохотал Локи, - мы и так сейчас глубже некуда. Что же касается моей глотки, - знаешь, Пахан Рюймер мне тут сообщил, что после того, как доставит нас до места, обязательно потом вернётся назад с тем, чтобы выяснить, кто тут из врагов-соперников так борзо шастает по его суверенным территориям. Так что пока не поздно вы бы с Муммиком собирали своих уродов и тикали отседова очертя бошки, сами ведь знаете, с Пожирателями шутки плохи.
Словно в подтверждение последних слов Трикстера оба державших его под ручки Пожирателя громко и угрожающе перданули, отчего всю троицу резко повело в сторону, а бог испуганно вскрикнул.
-Давайте, давайте!!! – хищно щерясь, запрыгали внизу Паханы. – Давайте, парни, бздните-ка ещё разок как следует! Пусть эта тварюга навернётся с верхотуры, а уж мы его тут подхватим, мы его тут приголубим!
-Отставить несанкционированный пердёж! Никому больше не пускать газы без моей команды! – завопил Локи. – Всё, хватит с ними тут лясы точить, разворачиваемся и аккуратненько летим следом за остальными. Так, под мой счёт, - начали! И – раз! И – два!
Синхронно попукивая, оба раздувшихся Пожирателя повлекли костлявое тело небожителя в сторону каменной гряды.
-Ну, и чё теперь? – спросил Муммитролль, провожая ненавидящим взглядом улетающего врага.
-Чё, чё… будем возвращаться. – Бормоча проклятья, Къёлли старательно собирал рассыпанные по земле монеты. – Или тебе хочется иметь дело с этими летающими вонючками? – Рогатый Костогрыз помотал мордой. – Вот и я не хочу. А с этим, - Къёлли глянул в сторону Локи, который как раз скрывался из виду за Камнями Кнака, - с этим подлецом мы посчитаемся как-нибудь в другой раз, всё равно ведь заявится, как пить дать, сунется ещё в Нифльхейм.
-Возвращаться? Назад? Ну уж дудки! – Муммитролль хищно оскалил жёлтые клыки. – Нет, мой дорогой коллега, поворачивать назад уже слишком поздно. Только вперёд! Мы будем преследовать этого афериста и заставим его поплатиться за обман, и не когда-нибудь потом, а сейчас!
Горбун прервал поиск монет и с изумлением уставился на собрата по несчастью.
-Эй, тебе чего, рога на мозги надавили? Какое к ётунам преследование? Какое вперёд? У тебя что, прорезались крылья? Или ты думаешь, что Пожиратели, когда вернутся, любезно согласятся и нас авиа-стопом перетащить через Камни Кнака?
-Успокойся, я в своём уме. И у меня есть замечательный план.
Сияющий Муммитролль повернулся в сторону недавнего лагеря и пронзительно свистнул.
-Кого ты зовёшь? - все же здесь; там остался только слид Грабак.
-Вот он-то нам и нужен.
-Но у него тоже нет крыльев.
-Зато лучше и быстрее него никто не умеет прорывать подземные норы.
Къёлли приготовился озвучить очередное возражение, да так и застыл с раскрытым ртом – до него наконец-то дошёл смысл Муммитроллевского плана. Плана изумительно простого, и как всё простое – гениального.
-О да, - с восторгом прошептал горбун, - теперь Локи никуда от нас не денется!
* * * * *
Перевалив по воздуху за гряду Камней Кнака путешественники по Нифльхейму и их новые провожатые оказались над ещё одной бескрайней и мёртвой пустошью.
-Боги мои, сколько ж они тут платят за аренду! – поделился своими наблюдениями Арейон. – Неужели и в нашем аиде так много свободного места?
Отличие местного ландшафта от предыдущего заключалось в том, что здесь из туманного мерцающего покрова над головами свисали почти до самой земли толстенные древесные корни. Своими колоссальными размерами они напоминали даже не корни, а скорее сами стволы исполинских дерев, и только многочисленные, извивающиеся отростки и тончающий книзу, лохматый от волокон изогнутый бивень чёрного цвета, наводили на мысль о том, что где-то, в недосягаемой отсюда выси, вздымаются к нынешним багровым небесам чудовищного размера растения, которые своими древними кронами наверняка должны царапать купол Мира.
-Это молодые побеги Иггдрасиля, Мирового Ясеня, - пояснил чужеземцам Локи. - Пока они ещё пребывают в глубоком сне и скрыты под землёй, но однажды, когда придёт их время, и мудрый Мимир опрыскает их живительной влагой из волшебного источника, эти побеги, пронзая земную твердь, устремятся в Верхний Мир и станут невиданным доселе Лесом Потаённой Мудрости.
-Ага, - пробормотал себе под нос Арейон, - знаем мы вашу божескую мудрость: ещё одна затаившаяся до поры до времени экологическая бомба от заботливых богов для благодарного человечества, - нате вам, мучайтесь и набирайтесь ума.
-Ну и на кой смертным эта ваша «потаённая мудрость»? – в тон коню, но уже громко спросила Артемида.
-Да хрен бы его знал, - отозвался Трикстер, - мне-то все эти игры в демократию самому не по душе, но уж так предрекла вёльва. Одно радует – случиться это должно уже опосля Рагнарёка, когда наступит Новый, Золотой Век.
-Между прочим, - хмуро сообщила Охотница, - так, для справки, ваш Рагнарёк уже вроде как наступил. Так что, если в войне с Хаосом мы не разметаем нашу планету в клочья, вся эта ботва уже скоро полезет наверх и заколосится. Вот только останется ли там, наверху хотя бы одна живая и разумная душа, для того чтобы порадоваться этой самой дремучей мудрости? Вот умора-то будет, если на всей земле уцелеет лишь парочка облезлых землероек, догадавшихся заблаговременно отрыть нору поглубже. Как же кстати для них придётся ваша чудо-рощица, наделяющая премудростью.
-Не вижу ничего смешного в Гибели Мира, - холодно заметил Локи.
-Я тоже. Видать, поэтому, сочиняя легенды для своих смертных, мы, эллинские небожители, и не впадали в такой махровый пессимизм о глобальном светопреставлении. Даже если рано или поздно он неизбежен. Ты-то вот, Кузен, насколько мне известно, тоже обречён на вымирание, - ну, и как тебе дышится?
Все, включая Пожирателей, с интересом уставились на Трикстера. Тот поёжился и попытался отвернуться, но, безвольно болтаясь высоко над землёй, проделать подобное действие крайне сложно – тащившие его Братки плавно сместились в полёте, и бог вновь оказался лицом к обществу, ожидающему ответа.
-Я что ли выдумывал всю эту гнусь! – раздражённо огрызнулся он.
-Ну да, ну да, - закивала Артемида, - во всём повинна пьяная пророчица.
Обиженно надувшись, Локи ничего не ответил.
Выстроившись птичьим клином, Пожиратели Душ уверенно уносили своих пассажиров всё дальше от горной цепи, держа курс к самому сердцу Нифльхейма.
Впереди, как классически и положено вожаку пернатой стаи, летел Рюймер. На правах Пахана он пилотировал порожняком. За ним, образовывая широкий росчерк «галочки» держались остальные вспученные почти до шарообразной формы Братки; разбившись попарно, они цепко удерживали в своих длиннющих передних конечностях по одному из участников экспедиции. Исключение составлял Арейон, на спине которого ехали Фил и Нильда. Кроме того, специально подчёркивая свою исключительность и независимость, крылатый конь упрямо держался в стороне от клина, дерзко позволяя себе то лететь вровень с Рюймером, а то, чуть отставая, порхать над всей стаей. Ни Локи, ни Артемиде такое показное своеволие явно было не по нраву, но оба Бессмертных пока разумно предпочитали помалкивать.
Вот Ата, та не стала бы себя сдерживать и уже давно бы разоралась на всю долину. Но к счастью бедняжка всё ещё пребывала под пагубным воздействием своего же яда, и хотя и успела прийти в сознание, но ни говорить, ни особо мыслить была не в силах, а только бездумно хлопала глазками, да пускала слюнявыми губами пузырики.
Пуская кишечные газы с соответствующим звуком - и из соответствующего места, - Пожиратели тем самым поддерживали заданную вожаком скорость полёта – а вихляя округлыми и пукающими задницами вслед за Паханом, они весьма ловко лавировали между свисающими корнями спящих деревьев будущего. Время от времени то один, то другой Пожиратель высвобождали одну из рук, для того чтобы извлечь из недр одежды серебристую колбу и ненадолго присосаться к её горлышку. Чего уж они там глотали – леденцы «Меллер» или же, что более вероятно, некий состав, способствующий выработке организмом летучих газов, - они не сообщали, но их пассажиры, ощущая потерю одной из точек своего пребывания в воздухе, неизменно бледнели и замирали от ужаса.
-Эй, э… как там тебя… Таймер! – крикнула Артемида и призывно засемафорила всеми мышцами лица, пытаясь привлечь внимание Пахана.
-Рюймер, - подсказал ей Локи, нервно сглатывая ком в горле, так как именно в этот момент один из его «дирижаблей» в очередной раз прикладывался к серебристой колбе.
-Да по хрен, Рюймер он там или Шмюймер. Эй, фью-фью! – Рюймер, плавно покачиваясь в полёте, обернулся на свист. - Да-да, ты, - кель манда. В смысле – ком цумир. Ну чё ты зекаешь на меня, лети, говорю, сюда!
Пахан застопорил ход и дождался пока Братки с богиней не поравняются с ним.
-Мне показалось, или я слышал какую-то гадость в свой адрес? – спросил он.
-Я очень вежливо позвала тебя к себе, чтобы поговорить, - заверила его Охотница с дежурной улыбкой. - Долго нам ещё вот так порхать?
-Да нет, мы сейчас пролетаем над Упокойными Лугами, ещё совсем немного и в поле нашего зрения появится обитель Хёль. Вам ведь туда нужно?
-А хрен бы его знал. – Артемида повернула голову к Локи. – Эй, Кузен, нам куда нужно?
-А? – рассеянно переспросил тот, борясь с приступом тошноты от метановых газов, коими простодушно окуривали его парившие с ним на месте Пожиратели.
-Тут предлагают заглянуть к какой-то Хёль, как, оно нам надо?
-Да-да, именно к ней нам и надо. Умоляю, давайте полетим дальше, не то я сейчас блевану от удушья!
-Ладно, - кивнула Рюймеру Артемида, - давай посудачим по пути, а то у меня самой уже глаза режет и в горле першит. С вами, ребятки, чтобы общаться, в самом деле, респиратор нужен. – Богиня задрала голову кверху и посмотрела на двух Пожирателей, что несли её. - Да и подмышки я себе уже натёрла от ваших объятий, хоть бы подушечки какие подложили что ли.
-Да, не очень-то престижная вам нынче досталась авиалиния, - послышался ехидный голос подлетевшего в этот момент Арейона. – Ни тебе прохладительных напитков в полёте, ни куриной ножки в фольге.
Артемида одарила коня недовольным взглядом.
-Чем зубоскалить, лучше бы меня усадил к себе на спину; я ведь, как ни как богиня, а болтаюсь тут словно куль с дерьмом.
-Миль пардон, но свободных местов не имеется, разве что в самом конце салона, у самого хвоста.
-Нет уж, - оскорбилась богиня, - ещё я на заднице твоей не сидела! Пусть вон… - Артемида поворотилась к Нильде с Филом и натолкнулась на их внимательные взгляды. – Э… короче, держался бы ты от меня подальше, а то я снова начинаю на тебя злиться.
Повторять дважды сметливому конику не пришлось – заложив вираж, он тут же исчез из поля зрения богини.
-Ну что за жизнь настала, - с горечью произнесла Охотница. Она посмотрела на пускающую слюни Ату, потом на позеленевшее лицо Локи, и вздохнула. – Ладно, летим к этой вашей Хули-э-э… Хёли.
* * * * *
-Слушайте, это у меня от усталости или, в самом деле, становится холодновато? – спросила Артемида, поёжившись. – И мне кажется или вон те белые проплешины на земле действительно снег?
-Тебе не показалось, - ответил Локи, - в самом деле, холодает, и на земле ты видишь самый настоящий снег. И чем ближе мы будем подлетать к Хельхейму, тем холоднее будет становиться, а снег и лёд полностью покроют землю. Что поделать, Упокойные Луга предназначены для мертвецов. – Локи посмотрел на Фила, летящего вместе с Нильдой чуть в стороне на спине у Арейона. – Этот мальчишка первый смертный оказавшийся здесь живым.
-Этот мальчишка, - добавила Артемида, - много чего сделал такого, чего до него не делал никто.
Локи стиснул зубы и отвернулся от юного Героя.
-О, - сказал он чуть погодя, - вон, я уже вижу границу вечной мерзлоты.
Он указал на матово-белую полосу далеко впереди.
-Ну вот, - недовольно поморщилась Охотница, - а я, как назло не захватила с собой тёплые носки и муфточку.
-Ты же богиня, - буркнул Трикстер, - а боги не мёрзнут.
-Ты попутал, Кузен, это мёртвые не мёрзнут. И, кроме того, я субтропическая богиня, а не гиперборейская моржиха, у меня и жира-то подкожного нет.
-Ничего. Магия тебе поможет.
-Накопить жир? – ужаснулась богиня.
-Ха-ха, - без тени улыбки произнёс Локи, - очень смешно.
-А чего ты такой бука? Укачало? Или предвкушаешь долгожданную встречу с любимой дочерью?
-Я погляжу, как ты будешь веселиться, когда встретишься с ней, - огрызнулся бог.
-Так она и в самом деле такая уродина, как мне рассказывали? Ты, конечно, и сам далеко не идеальный клиент для спермо-банка, да и я повидала на своём веку всяких разных образин среди Бессмертных…
-Ну-ну, продолжай, - нахмурился Локи.
-Знаешь, я вообще-то весьма лояльно отношусь к генетическим экспериментам и ко всяким там сексуальным извращениям – конечно, при условии, что инициаторами в них выступают именно боги, - даже если эксперименты эти рисковые и по обоим родителям самим плачет банка с формалином и полка в кунсткамере. Я хоть и имею юбилейную медальку «Почётная Олимпийская Девственница», но всегда считала: трахайтесь, если есть чем и плодитесь, если есть от кого. Но, тем не менее, меня всегда занимал один и тот же вопрос: думает ли о последствиях, к примеру, бог, совокупляющийся с хомячком? И почему он запал именно на хомячка?
-Тот, кто думает о последствиях своих действий, не может быть богом, - веско заявил Локи. – Если бы мы, Бессмертные, придавали значение подобной ерунде, то уподобились бы… я даже не знаю, кому бы мы уподобились, - ведь даже простые смертные зачастую предпочитают жить не задумываясь о завтрашнем дне, а потому…
-Эй-эй, профэссор, - перебила его Артемида, - куда тебя понесло? Я не заказывала лекций, я просто хотела узнать, почему боги-родители не проявляют гуманность и дальновидность, и не топят в тёплой мыльной воде тех своих чудовищных отпрысков, коим в будущем почти наверняка суждено стать угрозой для них же самих. Ты усёк мою простецкую мысль?
-Усёк, - сдержанно сказал Локи, обидевшись, что ему не дали как следует высказаться, - но скажи мне, каким образом предугадать, что не придушенный вовремя монстрик таит в себе угрозу?
-Во-первых, для этого среди нашей родни есть боги, провидящие будущее – у вас этим, как я поняла, с успехом занимается беспробудная алкоголичка, э-э… вольво.
-Вёльва, - раздражённо поправил Локи. – А во-вторых?
-А во-вторых, - снисходительно усмехнулась богиня и менторским тоном продолжила: - это же абсолютно элементарно: по существующему всемирному Закону Гармонии, всякая тварь, рождённая монстром и чудовищем обречёна творить зло и не способна на добро. Причин тому множество, тут и обида на родителей, и месть за насмешки со стороны окружающих, и, наконец, врождённый перекос в сознании – зачастую подобные твари просто не осознают где добро, а где зло.
-Я, между прочим, тоже лекций не заказывал, - мстительно вставил Трикстер, - но уж коли ты, сама ни разу не бывшая матерью, так бойко обсуждаешь семейные проблемы, ответь мне: почему же и при совокуплении двух Бессмертных, имеющих вполне удобоваримую внешность, на выходе рождается чудовище, какого ещё поискать надо?
-А вот тут корень проблемы наверняка таится в мозгах у родителей, - уверенно заявила Охотница, - значит, папашка с мамашкой хоть и красавцы, но умственно отсталые…
-Эй, ты чё несёшь, ты же о своих сродственниках говоришь!
-…ну, не дауны, так маньяки точно, - поправилась богиня.
-Вот это другое дело, - согласился бог. – Но ведь есть немало случаев, когда от одной и той же пары Бессмертных рождались и красавцы и жуткие чудовища – с этим как быть?
-Э. Ну. Хм. – Артемида замолчала, не в силах привести ни одного убедительного аргумента.
-Вот то-то и оно, - удовлетворённо хмыкнул Локи. – А я тебе отвечу: всё дело в воспитании. Ведь подсади того же новорожденного хомячка в орлиное гнездо, и он со временем обязательно расшибётся в кровавую лепёху, так как, вообразит себя орлёнком и попытается, вслед за приёмными родителями, взлететь к небу.
-Какой идиотский пример, - удивилась Артемида, - да орлы слопают твоего хомячка и косточек не оставят. И вообще, как хомяк мог оказаться в орлином гнезде? Из яйца вылупился?
-Не цепляйся к моим примерам, это же гипотетически! Я хотел этим сказать, что орлам-родителям плевать, что их сын – хомяк, если они питают к нему любовь, и если не долдонят ему ежеминутно, что он урод, что он не такой, как они, и что, вообще, проваливал бы он куда подальше и не позорил бы их перед другими орлами своим уродством.
-Хм, не, мне нравится твоя гипотеза про пернатого хомяка. А, кажется, я поняла, к чему ты клонишь; так вот для чего эти хитрючие орлы начали учить хомячка полётам - чтобы он поскорее нафиг разбился, а они, давясь безутешными слезами, быстренько склевали бы то, что от него осталось, так?
Локи свирепо посмотрел на богиню.
-Ты, в самом деле, такая глупая, или опять издеваешься надо мной?
-Издеваюсь, - поспешила та успокоить Кузена. – Короче говоря, ты утверждаешь, что ежели монстру не говорить, что он монстр, то он и не будет монстром? Смело, очень смело. То есть, я так понимаю, что окружённые родительской любовью и чуткостью окружающих, мясоеды-драконы вырастут вегетарианцами, известные своей свирепостью циклопы изберут стезю белошвеек, а трёхголовые псы станут зарабатывать себе на жизнь хоровым вокалом? Кстати, а у тебя-то самого жёнушка кто?
-Её зовут Ангрбода, она из рода Инеистых великанов, - нехотя ответил Трикстер.
-Ну, зная твои вкусы, я и не ждала, что это будет цветочная фея. И кроме дочери-красавишны Ху… Хи…
-Хёль.
-…да-да, Хёль, - ну и имечко же ты ей в порыве отеческой любви придумал! Так что, ещё-то детишки есть?
-Есть. – Локи окончательно помрачнел и сник.
-Ну и?.. Я так понимаю, что они у тебя тоже редкостные… экземпляры.
Локи, отвернувшись от Артемиды, продолжал хранить угрюмое молчание.
-А я знаю, я читал! – послышался услужливый голос незаметно подлетевшего Арейона. – Помимо Хёль у него есть ещё два, хм, сына: волк Фенрир и змей Ёрмунганд.
-Ты-ы!!! – взревел взбешённый Локи; в его руке полыхнула ослепительно яркая голубая вспышка, которую он яростно метнул в коня.
Как ни стремительна была неожиданная атака гиперборейского бога, но сидящий на коне воин в сверкающих доспехах всё же успел выхватить из ножен меч и в самое последнее мгновение отразить клинком голубую молнию. Взорвавшись с оглушающим звоном, ледяное магическое копьё мириадами осколков просыпалось на заснеженную землю.
Лётная эскадрилья, издав дружный озадаченный «пук», неподвижно зависла в морозном воздухе; повисло тягостное молчание – слышны были только судорожные взмахи арейоновых крыльев, да весёлое гугуканье впавшей в детство Аты.
В этот момент над бескрайней, и с каждой преодолённой лигой пути становящейся всё более заснеженной, равниной пронёсся хор заунывного и пугающего своей тоскливой озлобленностью волчьего воя. Хранивший весь полёт молчание Малыш, задёргался в лапах своих носильщиков и, не в силах воспротивиться своей животной натуре, издал ответный вой.
-Замочи, замолчи! – в панике закричал на него Локи. – Прикажи своему псу немедленно умолкнуть! Только этого нам и не хватало!
-Малыш, фу! Молчать! – Артемида повернула голову к побледневшему Трикстеру. – Что это было? Разве здесь есть волки?
-Нет, это песнь Стража Нифльхейма, это голос пса Гарма. Он учуял наше приближение и даёт об этом знать хозяйке Хельхейма. Это одно из самых свирепых и агрессивных чудовищ Подземного Мира.
-М-да, - пробормотала Охотница, - вот кого надо было бы при рождении подбросить в хомячью нору, глядишь, сейчас бы серенады любовные исполнял, да щёки зерном набивал.
* * * * *
-Ну ни себе чего! – высказалась за всех потрясённая Артемида.
Возглас этот имел отношение сразу к целому букету из ряда вон выходящих чудес, которые узрели своими глазами путешественники, лишь только приблизились к конечной цели своего перелёта.
Прежде всего, изумление вызвала высоченная изгородь, плетённая из стволов гибких, будто лианы, дерев, чей ядовито-сочный зелёный цвет особо подчёркивался на фоне безукоризненно белых снежных сугробов. По древесному плетению почти безостановочно пробегали какие-то странные волнообразные судороги, отчего стена казалась неким живым, очень сложным организмом. Вздымаясь вверх на добрую сотню локтей, изгородь широким кругом опоясывал территорию, где запросто мог бы уместиться приличный город. Однако у безымянных застройщиков, очевидно, были иные виды на огороженную площадку. Всё срединное пространство занимало большое озеро с двумя проточными речными рукавами, будто пронзавшими водоём с западного и восточного берегов. За пределы зелёной изгороди река не выходила, а каким-то неведомым образом и с той, и с другой стороны терялась среди ледяных глыб и торосов. Тёмные воды озера бурлили и вспучивались грязно-жёлтыми пузырями, которые, лопаясь, испускали клубы пара, отчего над поверхностью озера стелилась шапка призрачной туманной дымки. Лишь обладатель острого зрения мог за этой колеблющейся завесой рассмотреть в центре озера темнеющий массив невысокого каменного острова - зато каждому хорошо был виден сверкающий изумрудными переливами ледяной купол башни, пронзающий, словно стрелой ядовитую хмарь и гордо устремлённый в сумрачную высь.
Не успели путешественники в полной мере насладиться этим природным чудом, как воздух содрогнулся от очередного оглушительного, леденящего кровь многоголосого воя. На сей раз, источник этих ужасающих звуков находился совсем уж близко – и, судя по глухим ударам тяжёлой поступи, чудовище приближалось, и вот-вот должно было показаться с правой стороны из-за зелёной изгороди.
Артемида, прищурившись, посмотрела на глубокие отпечатки гигантских лап, оставленных в снегу, и покачала головой.
-М-да, пёсик явно перенедокормлен.
В этот момент громадная голова монстра показалась из-за стены. А за ней вынырнула ещё одна голова. И – ещё…
Покачивая на длинных, змеиных шеях уродливыми и клыкастыми бошками, чудовищный Страж Нифльхейма выполз полностью, и глухо рыча, остановился. Шумно принюхавшись, морды задрались вверх, и три пары глаз вспыхнули багровым пламенем – Гарм заметил зависших высоко над ним чужаков.
-Какой кошмар! – ужаснулась Артемида.
-Ой, он нас заметил! - всё же продублировал Локи и без того очевидный факт.
-Да неужели? – Артемида нервно облизнула разом пересохшие губы и, мотнув по сторонам головой, убедилась, что оба её носильщика по-прежнему в хорошей лётной форме. – И чего дальше? – обратилась она к Трикстеру.
-По-моему, он не очень рад нас видеть.
-Да неужели? – уже с раздражением повторила богиня. – Я и сама это вижу; запустили животное дальше некуда, а потом удивляются, почему оно не радо их видеть.
-Ты о чём? – удивлённо захлопал глазами Локи.
-А сам не видишь?! – разозлилась Артемида. - Рахит, гной на глазках, колтуны на шерсти… лишай вон на задней, левой ляжке… - Она звонко чмокнула губами – три чудовищные пасти разом раззявились и зашлись от истошного злобного лая. – Ну вот, ещё и камни на зубах, - окончательно расстроилась богиня.
-Ч-чего? – опешил Локи.
-Парадантоз, вот чего! Ему витамины давать нужно, выгуливать на свежем воздухе, а он, вон, смотри, как лапы задние волочит.
-Какие витамины, ты что несёшь? Да он с рождения только мертвечиной питается.
-Однообразный, просроченный корм, вот и результат.
-Да он ведь Страж Преисподней, а не комнатный пудель для выставок!
-Дилетант! – с презрением возмутилась богиня. – Да видел бы ты нашего Кербера, что охраняет Врата аида: подтянут, резв, стойка – как у рысака! Ни одного больного зуба! А всё почему? – потому что дядька мой, Аид, неукоснительно выполняет все мои рекомендации, холит, лелеет его, ежедневные пробежки совершает.
-И кто же Врата аида стережёт, пока ваша псина бегает по салонам красоты?
-Дурашка, он же по подземельям аида носится, а не по полям-лугам.
-А у вас там чистый и свежий воздух?
-Нет, но сквозняки приличные, Керберу для моционов хватает.
-Ну, раз ты у нас такая расчудесная ветеринарша, может сама и наладишь первый дружеский контакт с Гармом?
Тут в разговор вмешался Арейон.
-А не проще будет перелететь через зелёную стену, потом – через озеро, и сразу оказаться на том острове?
Все вопросительно посмотрели на Локи, но тот полностью проигнорировал коня, даже не взглянул на него. Тогда тот же вопрос слово в слово повторил Фил. Тут уж волей не волей пришлось ответить.
-Нельзя, - буркнул бог. - В своё время, когда Хёль только отстраивала своё царство, она выторговала у асов разрешение наложить на свою обитель особые чары, которые, невидимым глазу куполом, закрывают доступ туда любому существу из любого мира; ни живой, ни мёртвый – даже боги не в силах своевольно проникнуть за ограду. Есть лишь один способ попасть в Хельхейм: пройти пешим, босым и незрячим через Свёльгринд, «Хладные Врата», держа под языком медную монету - только тогда нерушимая крепь сейдра откроет проход внутрь и укажет путь через воды Хвергельмира на Остров Забвения, к Изумрудной Хижине Хёль.
-«Изумрудная Хижина»? – переспросила Артемида. – Надо же, какое странное словосочетание, это вроде как «солёный сахар», или «золотое дерьмо». Твоя дочь, я погляжу, большая оригиналка. А вообще, - поморщилась богиня, - уж больно пафосно и сложно всё, что ты тут сейчас наговорил. - Локи открыл было рот, но богиня опередила его: - Не-не, повторять и разжёвывать мне не надо, я почти всё поняла. Короче, пёсика нам не миновать никак, и внутрь этого экзотичного заповедника мы сможем попасть только пешкодралом, при чём на босу ногу. Э, погоди-ка… – Артемида наморщила лоб. – Ты, кажется, ещё чё-то там про незрячесть заикнулся, это как же, нам зенки что ли придётся себе выкалывать? Не, такой расклад не канает.
-Почему эллинских небожителей считают самыми поэтичными и утончёнными богами Мира?! – возмущённо всплеснул ногами Трикстер. – Да аллегория это, понимаешь ты? - метафора такая! Не надо выкалывать глаза, если их можно всего лишь закрыть, зажмурить.
-Ну так бы и сказал, а то - незрячим. Ладно, с этим ясно, а вот где нам взять медных монет? У нас и золотых-то с собой нету.
-Милая, - ядовито разулыбался Локи, - ты сперва с Гармом разберись, а уж обо всём остальном я позабочусь. Давай, спускайся вниз и окультурь его, как ты это умеешь, растолкуй дремучему и, в буквальном смысле, подзаборному псу все преимущества здорового образа жизни, посюсюкайся с ним, приласкай, почеши за ушками. Только, я тебя умоляю, не надо устраивать марафонских кроссов вокруг изгороди, на это уйдёт слишком много времени. Короче, ты должна приручить чудовище и дать нам возможность отыскать Хладные Врата.
-Так, - набычилась Артемида, - во-первых, я никому ничего не должна…
-Это словооборот такой, - попытался объяснить Локи.
-Так вот, «словооборачивай» кого-нибудь другого, мне задания раздавать не надо. А во-вторых… - Богиня глянула на своих носильщиков. – Пузырики, майнуйте меня к земле, только плавно и комфортно.
Пожиратели посмотрели на своего Пахана – Рюймер кивнул им, - после чего, попёрдывая, они начали снижаться. Грим, завидев перемещение своей хозяйки, отчаянно задёргался и заскулил – повинуясь немому указанию Рюймера, носильщики пса также «запукали» к земле.
Трёхглавый Гарм, угрожающе порыкивая, двинулся к месту посадки.
-Вот интересно, - сказал Арейон, - он их целиком заглотит, или немножко пожуёт?
Пожиратели опустили богиню и пса на обледенелый пригорок, после чего поспешно раздулись и взмыли на безопасную высоту.
-Ну что, Малыш, - Артемида, не сводя взгляда с приближающегося к ним чудовища, потрепала грима по загривку, - как думаешь, сумеем мы наладить контакт с этой зверушкой?
Малыш с обожанием посмотрел на свою хозяйку, негромко и ободряюще тявкнул, и, решительно расставив лапы, заслонил её своим телом.
-Да ты мой сладкий, - умилилась богиня. – Ой… ну какой же он большой!..
Громадный монстр – запросто способный одной лапой примять матёрого слона, - угрожающе щёлкая клыкастыми пастями, навис над своей добычей.
8.
ЗАСТРАХОВАННАЯ ДОБЛЕСТЬ
Рухнувшая от могучего удара стена погребла под своими обломками сразу десятка три ассасинок. Ещё два десятка воительниц разной степени покалечености сумели самостоятельно выползли из-под завалов и их стоны и вопли огласили двор. Остальные женщины ринулись к бассейну, некоторые даже полезли в воду, надеясь вблизи золотой статуи своего женоподобного Пророка обрести спасение от неведомой напасти. Но статую, словно пиявки, уже со всех сторон облепили боги, и им соседство с местными феминистками было ни к чему.
-Эй, эй, куда прёте, здесь уже всё занято! – заорал Эвр. Он успел вскарабкаться по пышным округлостям статуи наверх и оседлать её плечо, на котором покоился один из кувшинов фонтанирующих вонючей жижей. – Не, ну ты поглянь, какие наглые! Ребята, гоните их с нашей плешки!
В любое другое время Сквозняка, вздумавшего раздавать указания, тотчас бы закидали грязью, за ногу стащили с насеста, да ещё и накостыляли бы за дерзость, но сейчас было не до этого, а потому Бессмертные подчинились, и, ощетинившись мечами и копьями, принялись отгонять обезумевших баб от своего заказника.
На опустевшей площади посреди двора остались стоять только Немезида и не уступающая ей по габаритам Фатима. Опустив топоры и разинув рты, они с изумлением уставились на место обвала, за которым, в плотном и медленно оседающем облаке пыли, тяжело и грозно ворочалось нечто огромное. С треском попирая могучими лапами камни, неведомое чудовище неумолимо лезло вперёд и вот-вот должно было показать свою личину.
-Ваша работа? – судорожно сглотнув, поинтересовалась Немезида.
-Мы ожидали подмогу, но уж точно не надеялись на такую, - призналась Фатима. – Скорее, это кто-то из ваших.
-Хорошо бы.
-Хорошо?! – ассасинка оторвала взгляд от порушенной стены и с возмущением воззрилась на богиню. – Не, ну а нафиг было здание-то портить? Дверей что ли нету! Старец, между прочим, планировал объявить «Орлиное гнездо» музейным заповедником, а теперь что?
-Уверяю тебя, милочка, музейные развалины туристов куда как больше привлекают. Когда мы вас одолеем, обещаю выхлопотать лично для тебя место билетёрши. Или гардеробщицы, будешь тапки войлочные посетителям выдавать.
Тёмные глаза Фатимы в прорези между шарфом и шапочкой вспыхнули от ярости, ещё мгновение – и она наверняка бросилась бы на богиню с оружием. Но, опередив ассасинку именно на это мгновение, пронзив пылевую завесу, из пролома в стене высунулась громадная паучья лапа. С треском обрушив пару колонн, она впечаталась в пол, смяв в порошок мраморную плитку. Сдавленно вскрикнув, Фатима выронила из занесённой для удара руки топор, и отшатнулась. А из клубящейся пыли уже показалась ещё одна многосуставчатая лапа и огромная уродливая башка, увенчанная россыпью рогов. Облик чудовища – и без того донельзя ужасный – заставлял кровь стынуть в жилах при одном лишь взгляде на его глаза, ибо они у него были человеческими!
-Ой! – завопила Афина, высовываясь с балкона. – Да ведь это же моя трансформированная ласточка! Ну та, которая с самого начала была амазонкой! Креуса, девочка моя, я здесь, здесь!
Чудовище глухо зарычало и вскинуло уродливую голову, пугающе осмысленные глаза забегали в поисках зовущего голоса, и, наконец, заметили семафорные взмахи на балконе.
-Мр-р-р-у-у-у! – радостно заурчал монстр.
-Весна наступила. Ласточки прилетели. Пахнет дерьмом. Каматоз, - пробормотал Асклепий, невольно рождая сомнительной ценности танку.
Монстр продолжал вылезать на площадь; протискивая в прореху раздутое, усыпанное шипами тулово, он обрушивал новые куски от стены, а, выставляя остальные лапы, крушил ближайшие колонны, плющил кусты и кадки с пальмами.
Фатима, позабыв о претензиях к Немезиде, о своей воинской доблести, и вообще обо всех клятвах верности данных Старцу, позорно отползала на карачках в обход бассейна к дальней стене двора. Прочие ассасинки, с ужасом глядючи то на чудовище, то на свою атаманшу, невольно прониклись её заразительным примером, и, бочком-бочком, начали перемещаться туда же.
-Ага, сдрейфили, курвы! – орал Эвр, восторженно галопируя на золочёной руке статуи и лупцуя ладошками по кувшину, как по барабану. – Ату их, ласточка, ату их, страхолюдная!
По просьбе Ананки, Приап, изловчившись, сумел таки ухватить токующего Сквозняка за штанину и сдёрнуть вниз. С визгом подбитого на излёте тетерева, Эвр спикировал в отстойник и, взметнув тучу шоколадных брызг, исчез под водой.
-Благословенная тишина! – с облегчением вздохнула Ананка. – Кто-нибудь, наступите, пожалуйста на Эврика и подержите его немного на глубине.
…Осознав, что силовой перевес теперь на их стороне и враг полностью деморализован, боги воспрянули духом. В первую очередь они дружной гурьбой полезли из вонючей воды на сушу.
-Когда я вернусь домой, на Олимп, я неделю – не меньше! – безвылазно просижу в ванной, - сообщила всем Селена, на крейсерском ходу взрезая мутные воды. – Клёпа, у тебя ещё остались те чудные ароматические шарики, что ты мне подогнал в прошлом году?
-Остались, - пропыхтел Асклепий, суматошно топая ножками по илистому дну.
-Перебьёшься без шариков, - сурово отрезала Ананка, - ты их не по назначению используешь.
-Эй, - замахал рукой Асклепий, - я же тебя предупреждал, что эти шарики в рот пихать нельзя.
-Так в том-то всё и дело, что она их не в рот пихала, - хмыкнул Гермес, помогая нахлебавшемуся и притихшему Эвру плыть к бортику. – Я угадал?
Ананка криво усмехнулась.
-А куда? – встрял вездесущий на пошлятину Приап.
-Так, все заткнулись, и гребём молча! – рявкнула Селена, одаривая возлюбленную испепеляющим взглядом.
-А-а! – внезапно заорал Асклепий, истерично забившись на мелководье, как безнадёжно утопающий. – Помогите! Меня за ногу схватила огромная какашка!
Боги застопорили ход и с интересом уставились на хлебающего вонючую жижу собрата.
-Чё это он вздумал придуриваться? – удивился Гефест.
-Помогите! – пробулькал Клёпа, периодически то исчезая в волнах, то вновь возникая на поверхности.
-Скажи, куда Селенка пихала твои шарики, и я тебе помогу, - с готовностью предложил Приап.
-Я те щас по твоим шарикам как пинанну! – взвилась разъярённая богиня.
-А они у меня в домике, - хохотнул Приап, демонстративно погружая скрещенные ладони под воду и фокусируя их в паховой области.
-Один удар под дых – и домика нет.
-Ха-ха, сдаюсь!
-Да помогите же мне! – забурлил позабытый всеми Асклепий, выныривая в очередной раз.
-Что за бред, какая ещё какашка! – Ананка ухватила бога за шиворот и с силой дёрнула к себе. – Эй, откуда у какашки руки? Ой!..
За взбрыкнувшими в волнах ляжками Айболита мелькнуло нечто большое.
-Да никакая это не какашка, - жизнерадостно возвестил Приап, резко погружая руку под воду и выуживая на свет белый… Гестию. – Хотя, ха-ха, по сути, всё верно. Эй, камбала, ты жива ещё? Чего глазки-то закатила? Витаминов нахлебалась?
-Слушайте, это ж сколько времени она умудрилась провести под водой, - удивлённо покачал головой Гефест. – Чем же она там дышала?
-А вот куда Селенка ароматические шарики пихала… - начал было Приап, и сейчас же получил от Луноликой ощутимый укол острием меча пониже спины. – Ой! Это же всего лишь гипотеза, - возмутился он.
-А это реальный факт, - сурово тряхнула мечом богиня. – Ну что, продолжим нашу викторину?
Из ноздрей Гестии, шумно пузырясь, хлынули два фонтанчика воды.
-Тащите её за волосья на берег, - распорядился Асклепий, - щас будем из неё лишнюю жидкость выдавливать.
-Чур, я первый по ней прыгать буду! – оживился Гермес.
…Чудовище, в бытность свою бывшая златоволосой амазонкой по имени Креуса, тяжело бухая лапищами по мраморному полу, пересекло двор, смяв по пути карусель, и остановилось напротив стены, где на верхней открытой галерее радостно верещали Афина и Афродита. За спинами богинь маячило бледно-зелёное лицо Фтаха - организм Кузена по-прежнему тяжело переживал «отходняк»; беднягу мутило и корёжило, а при одном лишь виде монстра, сильно смахивающего на сырой морепродукт, к горлу подкатил очередной горький ком.
Подбадриваемая криками Афины, Креуса взметнула вверх одну из своих суставчатых конечностей и вытянула её к балкону.
-Хватайся за лапу, - приказала подруге Паллада, - сейчас нас транспортируют к нашим, во двор.
-По воздуху? – ужаснулась Афродита. – А если я не удержусь и свалюсь?
-Переломаешь себе кости, - успокоила Афина. – Или ты хочешь спуститься в обход, где тебя наверняка ждёт встреча с местными хулиганками? Давай, цепляйся.
-А как же Кузен? Он-то точно не удержится.
-Хватай его за шиворот, авось вдвоём удержим.
-Как же меня напрягает эта твоя вера в эллинское «авось», - пробормотала Афродита, но покорно, вслед за Афиной, сгребла булькающего Фтаха за ворот куртки, а второй рукой потянулась к стволовидной конечности монстра.
…Пока сородичи вылавливали и вытаскивали на берег почти ставшую русалкой Гестию, расхрабрившаяся Немезида решила в одиночку стяжать себе славу и продолжить разборку со своей недавней оппоненткой.
-Эй, корова, ты куда сбежала, а биться со мной кто будет? – крикнула она, осторожно подбираясь к толпе сбившихся в углу двора воительниц.
-От коровы слышу, - отозвалась Фатима из глубины ассасинской отары. - Уговор был о честном поединке, только ты и я, о других чудищах речи не было.
-Кто бы говорил о честности, - поигрывая в руках топорами, хмыкнула богиня, - вас-то вон сколько привалило против нашей дюжины, да ещё и за подмогой послали, а тут паучок приполз, и ты, чё, законила сразу? Давай, выходи, обещаю, трансформер в наш поединок вмешиваться не станет. Или тебе расхотелось быть музейной гардеробщицей?
Да, когда Немезида хотела, она могла взбесить и довести до белого каления даже могильный камень.
Взревев от ярости, Фатима ринулась к обидчице, расшвыривая со своего пути соратниц. Когда она выскочила из толпы на открытое пространство, в руках её хищно посверкивали изогнутыми лезвиями два больших ятагана.
-Ого, - сказала Немезида, засеменив назад, поближе к своим, и не сводя глаз с грозного оружия, - мы же вроде на топорах договаривались.
-Гардеробщицы пускай на топорах с тобой бьются, - прорычала воительница, - а я искромсаю твою нечистую тушу тем, чем для меня попривычней будет. Защищайся, адово отродье! – и здоровая бабища ринулась в атаку.
Натиск оказался столь сокрушительным, что Немезида едва успела подставить топоры и отразить первую серию ударов. Фатима отскочила на шаг назад, со свистом завертела перед собой обоими клинками, после чего с пронзительным визгом бросилась в новую атаку. Немезида, обалдевшая от такой неожиданной прыти со стороны соперницы, вновь сумела отмахаться, но сама так и не успела нанести ни одного атакующего удара. Лицо богини побагровело от унижения и злости, и от осознания того, что эта смертная не только не уступает ей в силе, но, пожалуй, даже и превосходит. Воспользовавшись краткой передышкой перед очередной атакой, Немезида отступила ещё на несколько шагов вглубь двора, и, бросив короткий взгляд через плечо, с досадой увидела, что находится в паре шагов от бортика бассейна. Ещё одно такое отступление – и придётся опять лезть в вонючую воду.
«Ни за что, - гневно подумала она, - сдохну на берегу, но плюхаться в дерьме больше не стану».
Словно угадав её мысли, Фатима прищурила глаза и хрипло расхохоталась.
-Я загоню тебя, демоница, в этот священный водоём и твои кишки будут плавать у ног нашего Пророка! – Ассасинка медленно двинулась к богине. – Твоя нечестивая кровь прольётся из золотых кувшинов и из благословенных отверстий Старца и, может быть тогда…
-Дура, держи его, держи! – пронёсся по двору истошный вопль.
-…она очистится от зла и скверны, и…
Договорить Фатима не успела, потому что сверху ей на голову рухнул рыгающий Фтах. Клацнувшие челюсти оттяпали воительнице кончик не вовремя высунувшегося языка, а вес айгюптского тела, хоть и был небольшим, но для шеи оказался полной и неприятной неожиданностью, в результате чего, под затылком что-то хрустнуло, и голова Фатимы осела на плечи. Бабища застыла на месте выпучив глаза; из приоткрытого рта вперемешку с бессвязным мычанием хлынул поток пенящейся крови. Могучая фигура закачалась, руки с саблями бессильно обвисли.
-А-а! – завопила Немезида и ринулась в долгожданную атаку.
Первым же ударом топора она раскроила череп беззащитной сопернице, всадив широкое лезвие аж до самых плеч. Второй топор с хрустом отсёк левую руку и, проломив рёбра, глубоко погрузился в бок. Не издав ни звука, уже мёртвая воительница рухнула на мраморный пол.
-Что, с-сука, съела! – прохрипела Немезида, шатаясь на ногах, как пьяная. - Кого ты хотела урыть, - меня? Меня?!! – Опьянённая кровью, она схватилась обеими руками за ворот камуфляжной маечки и с диким криком «и-ие-х-х», рванула ткань в стороны. Казённая, выданная Зевсом одёжка с треском расползлась, выпуская на свежий, высокогорный воздух… легендарную грудь богини.
-Оп-па… - Приап выронил гибкий стан Гестии из своих объятий и во все глаза уставился на диво-дивное. И хотя Немезида стояла к нему поворотясь широкой спиной, всё же два гиперсексуальных холма умудрялись проглядывать даже при таком ракурсе, чем окончательно вскружили ветреную голову вечно озабоченному богу.
-Ты чё, гад, делаешь! – заорала на него Селена. – Ты же чуть не зашиб нашу ундину! – Луноликая обернулась к Немезиде. – А ты, простипома, чё творишь! Ну-ка, живо спрячь свои отложения! – Селена крутнулась назад. – Герм, идиот, хватит топтать ногами её грудак, он и без тебя плоский!
-А вдруг там ещё вода осталась, вот я и выдавливаю, - возразил ей Вестник.
-Мы её не плющить взялись, а откачивать. Скажи ему, Клёпа!
-В самом деле, достаточно, - согласился Асклепий. – Теперь её надо по щекам хорошенько похлестать и под нос сунуть чего-нибудь едко пахнущее.
-Я, я, можно, я! – запрыгал от нетерпения Гермес. – Я её щас так хорошенько по щекам отбуцкаю, она у меня мигом очнётся. Опять же и исподнее моё самое едко воняющее, у Зевса спросите.
Шипастая лапа чудовищного трансформера наконец опустилась к самому полу и обе богини торопливо соскочили с неё.
-На кой ляд ты его выпустила? – заорала Афина на подругу.
-Да потому что он рыгать на меня начал, - не менее импульсивно отозвалась Афродита. – Глянь, рукав, сука, запачкал.
-Девочки, заткнитесь, - вежливо встрял Гефест, - всё закончилось очень даже удачно, Кузен своим невольным падением разом решил важную проблему.
-Кхе-кхе… - закашляла, задёргалась Гестия.
-Она живая! – восторженно завопил и захлопал в ладоши Эвр.
-В карантин её, - устало махнула рукой Ананка, которой пришлось делать искусственное дыхание утопленнице и непосредственно своими губами соприкасаться с её холодными, синюшными губами. – Клёпа?
-Да-да, полгода клизм и банок, - рассеяно отозвался Асклепий.
-Ну вот, мы снова все вместе, - удовлетворённо улыбнулась родственникам Афина. – И надо же, все живы-здоровы. Можно продолжать рейд.
-А с этими что делать будем? – Гермес указал на стадце из нескольких десятков ассасинок, что испуганно жались в тенистом углу двора.
-Хо-хо! Бонусы! – кровожадно потёрла ладошки Паллада. – Креуса, ягодка, втопчи-ка этих смутьянок в местный ландшафт.
9.
ЖЕРТВЫ ХИТРОСТИ
-М-да, - покачал головой Локи, - своими бы глазами не увидел это чудо, ни за что бы не поверил.
Артемида с самодовольным видом, специально рисуясь перед зрителями, ещё раз небрежно потрепала адского пса за кудлатым ухом, размером с большой, давно не стиранный плед – счастливую голову немедленно оттеснили в сторону две другие и, поскуливая, потребовали своей порции ласк.
-Хорошие, хорошие, - приговаривала богиня, наглаживая подставляемые уши, - надо ж как тебя, Гарик, запустили. И блошек-то у тебя погонять некому, и глазоньки грабельками прочистить никто тебе не сподобится.
Арейон недовольно оттопырил губы.
-Вот щас она какую-нибудь гадость от этой шавки подхватит, а потом ведь будет возле нас тереться.
-Нет, но за такое короткое время приручить Гарма! – восхитился Локи. – Гарма! – который подпускает к себе только Хёль, и то, когда очень проголодается и видит в её руках тазик с тухлым человечьим ливером.
-Слабое, слабое утешение, - хмыкнул конь.
Трикстер недовольно покосился на скакуна, порхающего рядом.
-Почему же? – надменно спросил он.
-Потому что от чумки не чихают, там проблемы посерьёзней, типа, знаешь, нос может стать мягким и провалиться…
-Это точно не от чумки, - уверенно возразил Локи, и густо покраснел.
-Тебе видней, - ехидно сощурился Арейон, но великодушно не стал цепляться за оговорку. – Но одного взгляда на это чудовище достаточно, чтобы с уверенностью заявить: вот оно – вавилонское общежитие для всех мыслимых и не мыслимых микробов и болячек!
-Артемида – богиня, а к Бессмертным болячки не пристают.
-Но их переносчицей она может стать запросто.
-Знаешь, если исследовать твою шкуру, то и на ней обязательно найдётся с десяток колоний каких-нибудь опасных инфузорий, - не сдержался Локи, за что тут же был наказан мстительной животиной.
-Любезный небожитель, а от чего у тебя нос такой странной, изогнутой формы? Уж не мягчает ли он часом?
Новой ссоре не дал разгореться Рюймер, очень вовремя спланировавший откуда-то сверху.
-Я так понимаю, мои парни могут приземляться и ссаживать багаж?
-Багаж! – возмутился Локи. - Никакой я тебе не багаж, думай чего болтаешь!
-Да какая разница, - отмахнулся Пахан. - Иноземная богиня усмирила Гарма, значит, смысла нам тут в воздухе болтаться больше нету.
-Ты куда-то спешишь?
-Мне не по душе это место, я ведь ещё не знаю, какими пирогами вас встретит Владычица, так что предпочёл бы не рисковать за зря своей шкурой.
Локи презрительно фыркнул и что-то невнятно пробурчал. Это очень не понравилось Рюймеру. Пукнув в нужную сторону, он подлетел к богу почти вплотную.
-Извини, я не расслышал твоего оскорбления, - сухо процедил он сквозь зубы. – Я ведь могу скомандовать парням, и они высадят всех вас прямо отсюда, не снижаясь.
-Что ты, какие оскорбления, - торопливо ответил Трикстер. – Я просто хотел узнать у тебя: разве ты не собираешься идти к Хёль вместе с нами, как мы и договаривались?
-Да боязно мне что-то, - неохотно признался Пожиратель, - говорят, в последнее время у неё сильно испортился характер.
-Ну, ангелом моя дочь никогда не была, но ничего страшного не будет, если ты обождёшь нас здесь, снаружи, а я, как мы и договаривались, замолвлю Хёль о вас словечко.
Поспешная уступчивость Трикстера вновь насторожила Пахана.
-Что-то ты, похоже, опять темнишь, дражайший мой ас, - нахмурился он.
В глубине организма послышалось угрожающее бульканье и раздутое тулово Пожирателя разом прибавило в объёме и, как результат, скользнуло вверх. Осознав, что таким образом беседу продолжить не удастся, Рюймер поспешно стравил излишки летучих газов и снизился до прежнего уровня. Локи, нервно покусывая губы, отследил его перемещения, и когда раздражённое лицо Пахана снова возникло напротив, встретил собеседника самой милейшей из всего своего арсенала улыбкой.
-О чём ты говоришь, дружище, - проворковал он, - я же обещал тебе – никаких обманов; в конце концов, ты ведь можешь отправить со мной к Хёль кого-нибудь из своих Братков.
-Я и сам уже подумал об этом, и, пожалуй, так и поступлю.
Локи едва сдержал зубовный скрежет и вместо этого залыбился ещё лучезарней.
-Конечно, конечно, парочка Братков нас ни как не обременит…
-Три парочки, - безапелляционно отрезал Рюймер. – И ещё ты наденешь себе на шею вот этот кулон с горным хрусталиком, и не будешь его снимать всё то время, пока вы будете находится во дворце у Владычицы.
-Но это украшение совершенно не подходит к моему наряду, - запротестовал бог, - и вообще, горный хрусталь не мой камень.
-Ничего, потерпишь. К тому же это не простое украшение, при помощи этого кулона я смогу знать, что там у вас происходит, и не пытаешься ли ты вновь обдурить меня.
-То есть, одного моего слова тебе уже не достаточно?! – оскорбился Локи.
-Смеёшься? Разумеется, нет. И разговор на этом окончен.
-Ладно, - обмяк бог, - будь по-твоему. – Он глянул вниз. – Эй, Кузина, мы можем наконец-то спуститься на землю?
-Да давно пора, - отозвалась та, - я не знаю, чего вы там до сих пор болтаетесь. Правда же, Гарик? Ути-муси-куси! Малыш, ну хватит тебе рычать, подойди же к Гарику, давайте, обнюхайтесь и подружитесь.
Слово хозяйки – закон, даже если прозвучало оно всего лишь как пожелание.
Грим, продолжая глухо ворчать, неохотно потрусил к чудовищу. Завидев его приближение, две боковые головы враждебно зарычали и оскалились, – зато средняя отрывисто и властно рыкнула на них и, высунув из пасти раздвоенный лиловый язык, потянула длинную шею навстречу Малышу. Тот потянул воздух ноздрями, и… внезапно встал как вкопанный, удивлённо вздёрнув острые уши. Средняя голова Гарма нависла над крохотной фигуркой пса, чуть помедлила, разглядывая сородича и обнюхивая его от холки до хвоста, а потом вдруг неожиданно тявкнула басом и игриво ткнулась носом в гримов бок – да так, что пса, как новорожденного котёнка, отбросило в сторону.
Артемида ойкнула и заломила руки, убеждённая в том, что сейчас произойдёт непоправимое: Малыш только ей мог позволить подобную фамильярность, да разве что других пришельцев из Верхнего мира кусать бы, пожалуй, не стал, но уж грозно облаял точно. А тут такое! Да ещё и от другой собаки! - которая явно претендует на часть симпатий со стороны обожаемой им хозяйки! Чудовище бесспорно сильней грима, но безрассудная отвага и благородная ярость не позволят чёрному псу спасовать перед этим вопиющим неравенством сил. Застыли и все остальные участники экспедиции; хорошенько пропукавшиеся и схуднувшие до своего минимального размера Пожиратели только-только опустили их на землю, а недавним пассажирам до нервной дрожи вновь замечталось о полёте – куда угодно, лишь бы повыше и подальше от эпицентра назревающей потасовки.
Каково же было всеобщее изумление, когда грим подскочил на лапы и, виляя хвостом, звонко и радостно гавкнул прямо в уставленную на него раззявленную, клыкастую пасть.
-Э… - Артемида судорожно сглотнула. – Кузен, а скажи-ка ты мне сколько лет вашему кобельку?
Локи нервно утёр взмокший лоб.
-А с чего ты взяла, что Гарм – кобель?
Охотница округлившимися глазами посмотрела сперва на бога, а потом на адского пса.
-Так это… сука?!
-Ну… не совсем. Те бошки, что по обеим краям, принадлежат кобелям, а вот та что по центру – во-первых, самая из них старшая, а во-вторых, стопроцентная сука. В смысле своего пола.
-Но тело-то у них общее, - пробормотала Артемида, чувствуя, что в голове у неё бушует маленькая магнитная буря.
-Общее, - подтвердил Локи. – Вот такая, понимаешь, аномальная у нас произросла собачка. А ты ещё и кроссы бегать с ней собиралась.
-А может, - высказал смелую гипотезу Арейон, - это от того произошло, что три собачки в детстве решили поиграть в «паровозик», как водится «слиплись» между собой, а заботливого и своевременного пинка им дать позабыли, вот они со временем так и срослись в единое целое.
Трикстер со злостью посмотрел на коня.
-А может, и у тебя крылья появились от того, что ты играл в «паровозик» с каким-нибудь страусом?
-Страусы не летают, - обижено парировал скакун.
-А Гарм с рождения трёхглавый.
-Ты же сказал, что средняя голова старше двух других.
-Она первая показалась и быстрее росла и развивалась.
-Даже не хочу спрашивать – «откуда» она показалась, - язвительно усмехнулся Арейон, - но сдаётся мне, что ты папашка и у этой твари.
-Гарм не моё порождение! – разъярился бог. – А вот ты снова нарываешься!
-Фил, дружище, - с азартом закричал конь, занимая позицию поудобнее, - приготовься, щас на нас совершат очередное покушение!
-Заткнитесь, пожалуйста, все! – неожиданно рявкнула Ата пронзительным, плаксивым голоском.
Этот душераздирающий вопль прокатился над обледеневшей долиной, вызвав кое-где появление трещин и провалов, и осязаемой, тугой волной ударил в зелёную стену, отчего по всей её видимой поверхности пробежала заметная судорожная дрожь.
Все потрясённо уставились на Безумную.
Богиня сидела на заснеженном пригорке и, всхлипывая, размазывала по грязным щекам потоком льющиеся из глаз слёзы. Больше всего она сейчас походила на ребёнка, разбуженного посреди ночи неосторожной разборкой между родителями; бедное дитя проснулось и напугалось - то ли темноты и одиночества, а то ли криков.
Первой обрела дар речи Артемида.
-Ты вернулась к нам, милая! – радостно завопила она, бросаясь к подруге.
-О, Небеса, ты-то хоть не ори мне в ухо, - горько зарыдала в голос Атуля, хватаясь за голову. – Чего вы все, с ума посходили тут, что ли?
-Как ты себя чувствуешь? – понизив голос, заботливо спросила Охотница.
-Ну, раз эта полоротая кикимора опять горло драть начала, значит, неплохо себя чувствует, - проворчал еле слышно Локи.
-За полоротую ответишь, - зло зыркнула в его сторону Атуля, ненадолго отвлекаясь от своей безутешной истерики.
-О… - Трикстер выпучил глаза. – Как она умудрилась услышать меня?
-Я теперь много чего слышу, и куда как дальше вижу, - заверила всех Безумная, - у меня теперь обострены до предела все органы чувств… - богиня резко обернулась и уставилась на маленького сморщенного Пожирателя, что спокойненько стоял от неё шагах в двадцати. – Эй, ты! Не смей так нагло пердеть за моей спиной!
Коротышка очумело захлопал глазками и посмотрел на своего Пахана – тот сделал едва заметный знак, после чего недоумевающий бедняга понуро отошёл ещё дальше.
-Змеи! Мамочка моя, сколько же тут змей! – в ужасе пролепетала Атуля.
-Что ты, милая, - Артемида успокаивающе погладила Безумную по плечу, - откуда здесь взяться змеям? Холодно, кругом снег…
Ата молча указала на гигантскую зелёную стену.
-Кузен! – забывшись, воскликнула Охотница, отчего оглушённая Ата взвизгнула, замахала руками и, не удержавшись, покатилась с ледяного пригорка в сугроб. – Милая, смотри, не прикуси себе чего-нибудь опять. Локи!
-Э. – Трикстер уже стоял рядом с богиней и смущённо щипал себя за нос. – А я разве вам не говорил? Нет? Хм, какая незадача. Ну да, Хельхейм окружён забором, сплетённым из живых змей.
-Ага, - сказал Арейон, - значит, это у меня был не обман зрения, и стена действительно шевелилась. Пресвятые боги! – но где ж вы столько змей-то набрали? И почему они не расползаются? Почему забор не рухнул?
-Магия, - пожал плечами Локи, - очень могущественная магия.
* * * * *
-А обязательно быть босиком? – гундосым голосом спросила Ата, аккуратно поправляя тряпичные затычки в ушах – ещё две точно такие же торчали у неё из ноздрей. - Может, я оставлю на себе хотя бы гольфики? Они же всё равно, вон, какие дырявые, так что, считай, я и так будто босиком по снегу почапаю.
-Сказано «босым», значит – босым, - отрезал Локи; сам он уже снял свои меховые сапожки и стоял на них, всем своим видом стараясь показать, что чувствует себя просто расчудесно и частенько практикует подобный вид закаливания.
Глядя на мрачные лица двуногих, снимающих свою обувку, Арейон радостно скалился.
-Какое счастье, что мне не придётся сбивать подковы! Иногда не только полезно, но и выгодно быть животным. Правда же?
-Арти, - продолжала бухтеть Ата, - ты скажи ему, что мы с тобой две дивные орхидеи из южных краёв…
-Да говорила я ему уже, что толку, - с досадой отмахнулась Артемида, с грустью наблюдая, как бледнеет кожа на её босых ступнях, - не им же эта дурацкая волшба наложена.
-Но у меня нет шерсти на пятках, - возмутилась Безумная.
-Вот досада какая, - прыснул в крыло Арейон, - везде есть, а на пятках – нет.
-Слушай, Кузен, - Артемида угрюмо посмотрела на бога, - я надеюсь, нам не придётся босыми дефелировать до самой хижины твоей изобретательной доченьки?
-Нет-нет, я же говорил: лёгкие неудобства будут только при прохождении через Хладные Врата, а как только мы попадём за изгородь, вы сможете и обуться, и согреться при помощи своей магии. Но до этого момента, ежели дорожите своим здоровьем, даже и не думайте творить волшбу.
-А чё будет-то? – с вызовом спросила Ата.
-Ничего хорошего, это уж точно. Даже могучему Одину не удалось избежать этих условий. Даже мне! Я уже говорил вам, что охранный купол, защищающий Хельхейм, сплетён из объединённой магической Силы всех богов Асгарда. Поэтому, для вашего же блага, я советую не рыпаться, а сделать всё, как требуется…
-Слушай, лектор хренов, - перебила его Артемида, - не май месяц, хватит долдонить одно и тоже, все и так всё поняли. Ты вот лучше скажи, где ты собираешься медные монеты взять? Разуться мы разулись, глазки, когда надо тоже зажмурим, а за щёку чего брать будем?
-Да! – подхватила Ата, но тут же с удивлением воззрилась на сестру. – Ого! Так ещё и за щёку брать придётся? Ничего себе у них тут порядочки! Не, я конечно не против, но всё-таки…
-Во-первых, не за щёку, а под язык, - поправил Локи, - а во-вторых, как я обещал, монеты будут.
-Если «будут», значит, сейчас их нет? – нахмурилась Артемида.
-Успокойся, Кузина, пара минут, и всё будет готово. – На тонких губах Трикстера заиграла подозрительно гаденькая улыбка. – Вот только нужно помочь мне раскулачить обладателя столь необходимого нам сейчас металла.
Все, вслед за Локи, повернулись и посмотрели на… Арейона. Счастливая улыбка медленно сползла с конской морды.
-Это чего это вы на меня так уставились, а? – пролепетал он, невольно отступая назад. – Фил, дружище, чего они на меня так уставились?
Брошенный на юношу взгляд погасил последнюю надежду – молодой воин с тем же непонятным интересом взирал на него.
Мстительно ухмыляясь, Локи выступил вперёд и ткнул пальцем в оцепеневшего коня.
-У него в седельной сумке есть медь. Я ведь прав, у тебя есть там медь?
-Что за бред? Какая ещё медь?
-Медная. Не надо юлить, я своими глазами видел на дне твоей сумы несколько пластин из меди.
-Ты?! Ты что, шарился в моих вещах?
-Сейчас не об этом речь. Доставай пластины, они нам нужны для дела.
-Да что ещё за произвол! – возмутился скакун. – Ничего я тебе не дам. Это мои колокольчики!
-Колокольчики? – переспросила Ата. – Что за колокольчики?
Смущённый Арейон шумно задышал, но ничего не ответил.
-У него там штук двадцать этих никчёмных погремушек, - небрежно бросил Локи.
-Никчёмных?! – завопил разозлённый конь. – Да что ты в этом понимаешь!
Ата поспешно схватилась за ушные затычки и, морщась, утрамбовала их поглубже.
-Арейон, - возразила Артемида, - мы, действительно, не понимаем, зачем тебе понадобились эти колокольчики, но скажи, они медные?
-И что с того?
-А то, что нам сейчас дозарезу нужна медь… Кстати, - обратилась богиня к Локи, - ты ведь не думаешь, что вместо монет мы станем запихивать себе в рот колокольчики? Пусть даже и медные.
-Не волнуйся, с помощью магии я расплавлю металл и отолью из него монеты.
-Что?! Плавить?! Мои колокольчики?!!
-Хватит так орать! – взвыла Ата, пихая в свои многострадальные, распухшие уши новые клочья ткани.
-Да я почти две сотни лет собирал эту свою коллекцию! - едва не рыдая, продолжал разоряться Арейон. – По всему миру добывал редчайшие экземпляры! Золотом и непосильным трудом расплачивался за каждый! А вы расплавить их удумали! Ни за что!!!
-Что ж, отлично, - развёл руками Локи. – Тогда давайте возвращаться назад, вылезем из Нифльхейма в Верхний мир и попробуем там отыскать немного меди.
-Неужели нет другого способа? – спросил Фил.
-Попробуйте сами, - обиженно фыркнул Трикстер, - я другой не знаю. Вот так, хочешь им помочь, пыжишься, живот себе надрываешь, а они свои цацки игрушечные жалеют.
-Арейон. – Фил приблизился к другу и мягко положил ему руку на шею. - Пожалуйста. Мы не можем сейчас останавливаться, ты же сам знаешь, как дорого время.
-Да-да, я помню, - шмыгая носом, пробурчал конь, - весь Мир в опасности, и ради его спасения необходимо пожертвовать моими колокольчиками, только потому, что они, видите ли, из меди.
-Арейон, - дрогнувшим голосом тихо произнёс юноша, - нам необходимо попасть внутрь, и помочь в этом можешь только ты. Прошу тебя.
Скакун тряхнул головой, назло измученным Аткиным ушам шумно высморкался, после чего, с горькой усмешкой, сказал:
-Ладно уж, в конце концов, это не самая великая из всех жертв, что может привести к спасению Мира. Так и быть, я отдам свою коллекцию на переплавку, но… пусть Локи взамен отдаст мне свою красную косынку, да-да, ту, что повязана у него на шее.
-Что-о? Мой шарф?!!
Обалдевший от столь наглого требования бог возмущённо подскочил и вцепился обеими руками в алую ткань, что прикрывала его горло. – Да ни за что на свете! Это мой личный талисман!
Разъярённо глянув на мстительно ухмыляющегося коня, он скользнул взглядом по остальным сурово-нахмуренным лицам и взвыл от отчаянья.
-Не имеете права, - придушенно прохрипел он, - я буду жаловаться.
* * * * *
Прошло не так много времени, и монеты кустарного производства с наспех придуманным и оттиснутым рельефным рисунком были готовы.
-Что здесь нацарапано? А? – громко спросила Ата, разглядывая монету с расстояния вытянутой руки.
В стремлении уберечь болезненно обострённый слух, Безумная напихала себе в уши такое количество ветоши, что со стороны стала походить на старого и тощего спаниэля с давно нечёсаными, вислыми ушами. Также выяснилось, что предметы расположенные вблизи она теперь видит гораздо хуже, нежели те, что удалены на значительном расстоянии.
-Это мой профиль, - скромно признал Локи. – Извините, я не очень хороший художник, но задумка была именно такая.
-Скорее похоже на шарж в исполнении лютого врага, - съязвил Арейон.
Трикстер ответил коню испепеляющим взглядом, после чего добавил, цедя сквозь зубы:
-Если с моим шарфом что-нибудь случится, тебе несдобровать, понял?
-Теперь это не твоя забота, он мой, понял?
-Я непременно выкуплю его у тебя в самое ближайшее время. Кстати, куда ты его дел?
-Вот когда выкупишь, тогда и волноваться будешь. А тряпочка твоя, вот она, - и скакун, подняв переднюю левую ногу, продемонстрировал повязанный под коленом красный шарф.
-Ах ты!.. – бог задохнулся от возмущения. – Ну гляди у меня, поганец!
-Эй, забодали вы уже, барахольщики, - рявкнула Артемида, босая пританцовывая на снегу, - потом разбираться будете, говори, что дальше.
-Суйте монету под язык, - проворчал Локи, - и следуйте за мной к изгороди.
Против опасений, Малыш с лёгкостью позволил Артемиде запихать себе в пасть чужеродный и несъедобный предмет.
-Держи его под языком и не вздумай проглотить, - строго наказала Охотница. – А ты, мой… моя… а вы, мои сладенькие собаченции, - обратилась она к жалобно скулящим головам Гарма, - останетесь здесь и дождётесь моего возвращения. Обещаю, на обратном пути, я всерьёз позабочусь о вашем воспитании. Лады? Не-не, лизать меня сейчас не надо, только после прививок и ванны.
Вереница босоногих путешественников зашагала к змеиной стене.
Вблизи живая изгородь выглядела ещё более устрашающей и высокой. Тысячи и тысячи гибких, чешуйчатых зелёных тел неимоверным образом переплетались между собой, образовывая непреодолимую преграду – при этом не видно было ни столбов, ни каркаса, что удерживали бы змей в воздухе и помогали бы им сохранять общую форму сооружения. Гады почти не двигались, словно пребывая в глубокой зимней спячке, лишь изредка по непонятной причине по змеиным телам пробегала стремительная судорога, отчего по всей стене проходила едва заметная «волна». После каждого такого колыхания змеиные пасти на мгновение приоткрывались и пускали несколько капель янтарного яда. Всего лишь несколько капель. Но соединяясь с другими каплями, образовывались ручейки, ручейки разрастались – и в итоге к подножию стены, пузырясь и пенясь, выплёскивался настоящий поток смертоносного яда. Возле самой стены снег и лёд отсутствовали, там темнела узкая полоска пепельно-серой земли, которая, жадно чавкая и рыгая, быстро поглощала натекающий яд без остатка.
-Какая мерфость, - поморщился Арейон, пытаясь поудобнее пристроить бывший колокольчик, а ныне плоский кругляш у себя под языком. – Никакой экологии.
-Эфо фтолиса франы мёрфых, помниф? – сказала Артемида, и повернулась к Локи. – Ну, фего дальфе?
-Фтаньфе фепоськой…
-Фего?
-Тьфу!.. – Трикстер выплюнул монету на ладонь. – Короче, объясняю один раз, кто не понял, пусть потом пеняет на себя. Сейчас встаньте друг за другом, и возьмитесь за руки. – Бог злорадно покосился на Арейона. Тот, любезно оскалившись в ответ, протянул одно крыло Филу, а второе – Нильде, после чего послал обескураженному небожителю выразительный воздушный поцелуй. Локи в бессильном бешенстве скрипнул зубами, но, сдержавшись, продолжил объяснения. – Не вздумайте разъединить цепь, поскольку глаза ваши будут плотно зажмурены, и сами путь вы не отыщите. Запомните: не смотреть, не говорить, и постараться ни о чём не думать. Вопросы есть?
Все, даже не в меру любопытная Ата, молча помотали головами.
-Тогда приступим. Всем крепко зажмуриться…
10.
ЛИЦО ВРАГА
-Поторопилась ты, сестрица, добить всех баб, - на ходу продолжал бубнить Гермес, - надо было сперва расспросить их о Лоньке, да о Хасане, а уж потом мраморный пол унавоживать. А теперь вот опять тащимся неведомо куда.
-Хватит слюной на меня брызгать, - не выдержала Афина, - лучше бы крыс сыскал. Куда они подеваться могли?
-Ага, щас. Может, мне ещё свирель из пальмы смастрячить и дудеть в неё, пока не сбегутся крысы со всей крепости?
-Дурак ты, и не лечишься, - отмахнулась от него Паллада.
-Ещё как лечусь, - обрадовался Гермес, - могу справочку от Клёпки показать. Полный курс лечебных прижиганий и массаж живота.
-Не то он, видать, тебе прижигал и массировал. Так… где это мы?
Афина, вёдшая отряд небожителей по длинной и сумрачной галерее, остановилась на пороге арочного проёма, за которым начинался ступенчатый спуск, уходивший в непроглядную тьму.
-Думаешь, нам туда? – с тревогой спросила Афродита, выглядывая из-за плеча подруги.
-А хрен бы его знал.
Афина обернулась к соратникам и окинула взглядом их неестественно-улыбчивые от экстазиума лица – наверное, именно такие, сведённые сладострастной судорогой, физиономии, имеют счастливцы, умершие от оргазма.
-Ну что, есть у кого какие мысли? – с большим сомнением в голосе поинтересовалась она.
-Да мысли-то есть… - начал было Гермес, но Афина его перебила:
-Твои, братец, меня интересуют в последнюю очередь.
Вестник хмыкнул и обиженно нахохлился.
-Да, без путеводных крысок несподручно, - заметил Гефест, пытаясь облокотиться на голову Эвра – тот ловко увернулся и спрятался за спиной Приапа. – М-да, - продолжил Кузнец, поднимаясь с пола, - так можно целую вечность проплутать по этим лабиринтам.
-Мысль несомненно глубокая, но хотелось бы услышать что-нибудь более конструктивное. К примеру, есть ли у тебя факелы, на случай, если мы всё же решим соваться туда. – Афина мотнула головой в сторону подземелья.
-Есть. У меня есть даже кое-что получше: очки, со специальными стёклами, в которых можно замечательно видеть в темноте.
-Эй! – подскочил Гермес. – Ты же сказал, что у тебя только двое очков, для меня и тебя.
-Я обманул, - ответил Гефест. – На самом деле я прихватил очки для каждого в нашей компании. Но, не забывай, дружочек, что свои ты утопил.
-Ну и что! Нет, я требую, чтобы мне дали ещё одни!
-Ничего тебе не обещаю, потому что ничего тебе не дам.
-Так не честно! – возмутился Вестник, видя, как Кузнец раздаёт всем чудо-очки, а ему и в самом деле ничего не достанется.
-Честно-нечестно, кому это интересно, - доходчиво аргументировала Ананка, примеривая очки в чёрной оправе со стёклами тёмно-зелёного цвета. – Знаешь, эти розовые «махаоны» тебе очень к лицу, у меня даже соски твердеют при взгляде на тебя.
-Так, - рассердился Гермес, - послушайте, что я вам скажу, мои маленькие любители бесплатного секса, я никуда не пойду, если мне не выдадут очки ночного видения.
-Ещё как пойдёшь, - хрипло хохотнула Селена, издевательски показывая язык.
-Дайте мне очки Гестии, они ей не нужны, она ведь пока не ходячая. – Он ткнул пальцем в сторону Домохозяйки, которую заботливо держала за шкирку Немезида. - Или очки Фтаха. Кузен, ты же больной, тебе незачем видеть в темноте.
-Сам ты больной, - мучительно икнул айгюптский бог. – Не дам я тебе ничего.
-Афина!
-Ой, как же он меня забодал своим визгом, - зарычала Паллада, - Геф, дай ему очки Гестии.
Получив вожделенный предмет, Гермес угомонился. Зато потрепать нервы Палладе вызвался Гефест.
-Но ты уверена, что спуск в подземелье, это верный путь?
Богиня скрипнула зубами.
-Не беси меня сейчас, пожалуйста, я и так на взводе.
-Так ты чего ждёшь, - коллективного одобрения собственного решения? – рассердился Кузнец. – Лично мне, по барабану, скажешь идти туда, я пойду, только ты - первая.
-Только не надо устраивать древнегреческих драм, - скривилась Афина, - пойду первая, можешь не волноваться.
В этот момент из глубины мрачного подземелья послышался приглушённый стенами и расстоянием далёкий крик.
-Слышали? – насторожилась Паллада.
-Да, кто-то от души горло дерёт, - согласилась Ананка.
-Может, это Лонька там куролесит?
-А может, и его кто… куролесит, - передёрнула плечами Селена.
-В любом случае там стычка, - заявила Афина, - а значит, один из них явно против Хасана, а значит, за нас.
-А значит, этот кто-то вполне может справиться и без нас, - подхватил Гермес, морщась от нового крика из пугающей темноты.
-А значит, болван, мы должны ему помочь. Чего уставился, снимайте давайте с Гефом свои дурацкие ролики, потому как ступенек здесь явно больше, чем у вас зубов. И… - Паллада нервно выдохнула через нос. – Может, ты всё-таки снимешь со своего лба эти дурацкие пляжные очки, тебе же выдали другие.
-Именно потому, что об этом просишь ты – ни за что!
Решив пристроиться в безопасной серёдке, хитрый Гермес с любезным поклончиком галантно пропустил вперёд Афину, Гефеста, Фтаха, Приапа и Афродиту. Когда же он попытался пристроиться следом за фигуристой спиной богини Любви, его за шиворот ухватила Ананка.
-Куда намылился? Очерёдность соблюдай, сукин сын.
-Какая ещё очередь, - затрепыхался Вестник, - не за селёдкой стоим. Пусти, мне надо пообщаться с Фродькой.
Однако жестокосердная Ананка на уловку не клюнула и без церемоний отпихнула Гермеса со своего пути.
А следом за Ананкой шла Селена.
-Даже не думай, - хриплым голосом предупредила она Гермеса.
-Да очень надо было бутерброды тут с вашей парочкой устраивать, - хмыкнул бог, поправляя на лбу розовые «махаоны». – Эй! Эй, а ты куда?
Воспользовавшись краткой заминкой Вестника, следом за Селеной в тёмный проём юркнул Эвр.
-Не, ну это уже беспредел! – заорал взбешённый Гермес. - Форменное скотство! Я чё, как сука последняя потащусь в самом хвосте?! – Резко замолчав, он медленно обернулся, - перед ним, сурово поджав губки, стояла Немезида, на её плечах лисьим воротником лежала бормочущая тушка Гестии.
-Как-как ты сейчас сказал? – с интимной угрозой в голосе спросила она.
-Э… э… - Взгляд Вестника тоскливо стёк с округлого лица богини чуть ниже и упёрся в распахнутую на груди куртку, под которой виднелись не только лохмотья разодранной давеча майки, но и… - бедный Гермик беспомощно и звучно зачмокал онемевшими губами, потому как его глазам предстало несанкционированное зрелище в виде одной из легендарных грудей Немезиды. – О-о-о… - обессилено простонал бог, не в силах оторвать взгляда от коварно торчащего тёмно-вишнёвого соска, нацеленного, казалось, прямо ему в переносицу.
-Что, нравится? – с ухмылкой сказала Немезида.
Гермес сглотнул и кивнул.
-Займи очередь, - жестоко обломала его богиня и, поправив курточку, спрятала чудесное видение. – Брысь с дороги, мы - льготницы.
-Кто? – оторопел Вестник.
-«Женщины и инвалиды обслуживаются вне очереди», - с пафосом процитировала богиня лозунг Древнейшей Эпохи.
-И кто же из них ты? – с наивным видом поинтересовался Гермес.
-Скотина! – возмущённо прорычала богиня.
-Ну, ты не справедлива к себе.
-Пш-шёл прочь! В очередь!
-Опять очередь, - плаксиво загундел бог. – Ну, Немочка, ну не будь хоть ты такой халдой, ну дай я пойду впереди тебя, я буду охранять твои, э… твои…
-Всё, заткнись, - отрезала богиня, - заткнись, и ступай вперёд.
-В смысле? – уставился на неё Герм.
-Шагай, говорю, но если ты, сучок, станешь пялиться на мои… раритеты…
-Я понял, понял, - радостным козликом заскакал Вестник. – Твоя, э-э… экспозиция в надёжных руках.
-Ну-ну, - угрюмо усмехнулась Немезида, после чего ухватила свободной рукой Гермика за шиворот и, впихнула его в проём, напутствовав: - Очки не перепутай, диггер хренов.
* * * * *
К счастью ступени, ведущие вниз, были широкими, и, не взирая на затхлый, сырой воздух подземелья, достаточно чистыми от слизи – по всему было видно, что лестницей пользуются часто. Последний вывод заставлял проявлять особую осторожность и держать оружие наготове.
Гефест не обманул: в его чудо-очках кромешный мрак рассеивался, окрашивая окружающее пространство и все предметы в светло-изумрудных тона.
-А прикольно, - хихикнул Приап, оглядываясь на идущую следом за ним Афродиту. – Правда, дорогуша, при таком освещении цвет твоего лица кажется нездоровым, но… ничего, трахать можно.
Зелёное лицо богини Любви растянулось в недоброй улыбке.
-Я вот щас пинанну тебя под зад, и ты пересчитаешь своим озабоченным органом все-все ступеньки.
-Ого! – хохотнул Трахальщик. – Эй, ребятки, - те, что впереди, - приготовьтесь, я щас сольюсь вместе с вами в экстазе!
Боги шли друг за другом плотной цепочкой, напряжённо вслушиваясь в тишину, которая по-прежнему время от времени нарушалась чьими-то истошными воплями.
-Голос уж больно писклявый, - заметила Селена, - будто баба какая неудовлетворённая орёт.
-А чё ж ты от Лоньки хотела, - хмыкнула Афина.
-Ты всё-таки уверена, что это именно он? – спросил Гефест.
-Я надеюсь на это.
Лестница неожиданно окончилась, перейдя в подземный коридор с наклонным полом, идущим спирально вверх. Надрывные вопли усилились, став ближе.
-Здесь явно сумасшедший архитектор орудовал, - пожаловался Гермес. – Такого дебилизма я даже на Олимпе не встречал. Вот на кой такие катакомбы надо было строить?!
-Всё это ерунда, - проворчала за спиной Немезида, - хорошо хоть туннель один и голову ломать не надо куда сворачивать.
-Стоп! – объявила Афина, неожиданно останавливаясь. – А ты, тётушка, глазливая, накаркала.
Отряд, преодолев подъём, находился на пороге небольшого подземного тамбура, из которого в три разные стороны расходились около десятка коридоров. И как назло, именно в это время, крики стихли.
-Так, - распорядилась Афина, - всем встать возле входов и внимательно слушать.
Замереть и вслушиваться в гулкую тишину пришлось довольно долго.
-Э, знаете что… - произнёс наконец Гермес.
-Заткнись, - оборвала его Афина. – Кажется, я что-то услышала.
-И я!
-И я тоже!
Странные звуки услышали все. Но это были не крики и, скорее всего, даже не человеческая речь. Размеренные, тяжёлые, шаркающие, они больше походили на шаги. И эти шаги приближались.
-Чей проход? – шёпотом спросила Афина.
-Вроде как, мой, - отозвался Гермес, и поспешил добавить: - Мой, но не задний.
-Так чего ж ты молчал, дурень!
-Сама ты дура. Я пытался сказать, но ты мне велела заткнуться…
-Заткнись!
-Вот, опять!
Афина отпихнула Гермеса от входа и сунула в него голову.
-Сюда кто-то идёт, - объявила она после тягостной паузы. – Или - тащится. Кто-то тяжёлый, неповоротливый и с отдышкой.
Гермес посмотрел на Немезиду и уже открыл было рот, чтобы съязвить, но вид увесистого зелёного кулака и выразительный взгляд изумруднолицей богини, заставили рот чудесным образом захлопнуться.
-И у этого кого-то, или чего-то, судя по звукам, не меньше четырёх конечностей, - отважно стуча зубами, добавил Эвр.
-Всем быстро спрятаться в свободных проходах и затаиться, - приказала Афина.
Боги ринулись в безопасные коридоры. Дольше всех метался Вестник - сородичи, словно заправские кроты, ревниво выпихивали незваного гостя из занятых нор. В итоге над жалобно скулящим изгоем сжалилась Немезида, прошипев ему в притянутое ухо:
-Только попробуй облапать меня, вмиг зашибу.
-Ага, - пискнул Гермес, - только об этом сейчас и думаю. Ты бы лучше Гестии рот чем-нибудь заткнула, неровен час вякнет чего по дурости своей, попалимся тогда.
Заглянув в бессмысленные, вытаращенные в темноту, бельма Домохозяйки, Немезида раздражённо цокнула языком, и тяжёлой своей дланью замуровала сахарные её уста.
Затаив дыхание и держа оружие наготове, боги уставились в зелёную хмарь, гадая, с какой напастью им предстоит столкнуться в этот раз.
Неторопливые шаркающие шаги приближались. Вопли прекратились, зато вскоре можно было уже различить невнятное бормотание, схожее с человеческой речью. А ещё через минуту стало очевидным, что сюда направляется никакое не многоногое чудище, а как минимум два человекообразных существа.
Афина оказалась ближе всех к туннелю, из которого и должны были с минуту на минуту показаться таинственные гости. Осторожно выглянув из своего укрытия, она, через стёкла своих чудесных очков, заметила на противоположной светло-зелёной стене пляшущие тёмные пятна. Приподняв очки, богиня увидела, что это слабые блики света, прорезавшие кромешный мрак подземелья.
-Уже неплохо, - пробормотала она. - Пожалуй, раз у них есть свет, без очков мне будет сподручнее… Интересно, чего такого тяжёлого они там тащат, что так надрывно и шумно дышат?
Спрятав очки в кармашек, Паллада подняла меч и изготовилась к атаке.
-…Да брось ты так расстраиваться, - послышалось негромкое, задыхающееся женское сопрано. – Пора бы уже привыкнуть к его характеру, он всегда был таким.
-Я знаю, - пыхтело ему в ответ низкое контральто, - но в последние дни он стал просто не выносим.
-Его можно понять, Всемилостивейший Кардан очень не доволен им, и причиной тому тот молоденький пленник.
«Это ж они про Лоньку», - беззвучно ахнула Афина.
-А тут ещё и эти иноземные демоны со своими чудовищами, - продолжало Сопрано. – Знаешь, что мне сказал про них один знакомый жрец?
-Ну?
-Поговаривают, что это Бессмертные одного из соседних народов. Они - боги, понимаешь?
- Для нас они никакие не боги, - хмыкнуло Контральто, - а презренные и ложные кумиры, жалкие божки, приспешники Шайтана, да будет проклято его имя.
-Да-да, так говорит Хасан, - озабоченно отозвалось Сопрано, - но, знаешь… всё ж таки они… Бессмертные, можно сказать, сродственники нашему Всемилостивейшему Кардану…
-Да плевать на них! (Взбешённая Афина от таких оскорблений скрипнула зубами.)
-Не шуми так, - испугалось Сопрано, - не забывай, эти Бессмертные сейчас находятся где-то в нашей крепости.
«О, и ты даже не представляешь себе насколько они близко!» - зловеще оскалившись, подумала Афина.
-Ну и что они смогут сделать? – приглушённо хохотнуло Контральто. – Без своей колдовской силы они ни чем не отличаются от нас.
-Ну ты-то у нас вояка, хоть куда – съязвило Сопрано. – Сейчас вон сколько визгу было от парочки крыс.
-Тупица, сколько раз тебе повторять, что это какие-то ненормальные крысы, мои глаза ясно видели, что они стояли на задних лапках, а в передних – держали маленькие флажки.
-Ага, а на прошлой неделе были уверения, что тебя пыталась затащить в постель и изнасиловать дева Фатима.
-Бестолочь, она такая же дева, как ты мужчина, - сердито прохрипело Контральто. – Ну, чего встала посреди дороги, топай давай дальше, у нас мало времени.
-А вот на «ла» со мной не надо, - обиделось Сопрано. - И на личности переходить не следует, можно подумать, у тебя между ног больше моего осталось.
«Что за бред они несут?» - едва успела подумать Афина, как каменный тамбур озарился ровным желтоватым светом, а шаркающие шаги и отдышливое дыхание лишились гулкого эха, став близкими и чёткими. Невидимая пока парочка остановилась – теперь слышно было лишь их хриплое с присвистом дыхание. Некоторое время они молчали. Затем послышалась какая-то возня.
-Ну, и где они? – раздражённо пробухтело Контральто.
-Должно быть, ещё не подошли. Им-то выдвигаться от самых казарм.
-В приказе Хасана ясно было сказано: прибыть к месту без промедления, а это значит, им следовало бегом бежать, а я что-то даже и вдалеке никакого шума не слышу.
-Ты-то чего так беспокоишься?- нервно хихикнуло Сопрано. - Мне ведь их дожидаться, а не тебе. А ты хоть сейчас можешь сваливать отсюда, у тебя своё собственное задание.
-И ты что же, не побоишься торчать здесь в одиночестве? – удивилось Контральто.
-А какой у меня выбор? Тащить свою задницу в Парк? Благодарю покорно, там ещё опаснее. Нет, уж лучше я здесь спутников своих дождусь.
-А ты хоть помнишь, из какого коридора они должны прибыть?
-Из крайнего справой стороны.
«Там вроде Неми затаилась», - подумала Афина, представив себе, как напряглась в этот момент Немезида, и схватился за сердце Гермес.
Послышались приближающиеся шаркающие шаги. Паллада невольно отступила в глубь коридора и втянула голову в плечи. В проёме сперва мелькнул жёлтый свет масляного светильника, а следом – протащилась массивная фигура в долгополом одеянии. Она явно направлялась к указанному коридору, а значит, обречена была через пару мгновений носом к носу столкнуться с богиней Неотвратимости. Вот уж, в самом деле, - такое роковое совпадение нарочно и не придумаешь!
Следом за первой фигурой в проёме возникла вторая – более компактная, но всё же далёкая от стройности. Однако эта фигура неожиданно сменила своё направление, развернулась к коридорам спиной, и, тяжко переставляя ноги, зашаркала к лестнице, ведущей вниз.
-Да сколько ж вас здесь каплунов раскормленных, - пробормотала Афина, - на убой вас тут, что ли готовят?
-Я по-прежнему не слышу никаких шагов, - брюзгливо заявило Контральто, неумолимо приближаясь к туннелю с Немезидой.
-Ничего, - злорадно прошептала Афина, - сейчас ты и услышишь, и увидишь та-акое!.. Интересно, какой приступ у тебя случится раньше, - поноса или сердечный? То-то Клёпа удивится феномену, если и то, и другое – да одновременно…
-Ого! – неожиданно воскликнула фигура, направлявшаяся к лестнице. Остановившись посредине тамбура, она уставилась на что-то у себя под ногами.
-Что там у тебя?
-Иди сюда, посмотри на это. Сдаётся мне, что здесь совсем недавно кто-то всё же был.
Витиевато ругнувшись, несостоявшаяся жертва Немезиды развернулась и зашаркала к подруге.
-И-и… что это такое?
-По-моему, очки. Бабские. С розовыми стёклами.
По подземелью пронёсся дружный шорох сдавленного стона, а из самого дальнего, правого – нечто напоминавшее жалобный писк.
-Что это было?
-Должно быть сквозняк.
-Из всех коридоров сразу? А тот писк?
-Да крысы поди балуют. О! А вон, кажись, и наши вояки идут, слышишь?
Из глубины злосчастного коридора, где притаились Немезида, Гестия и слегка придушенный Гермес, послышались далёкие, но приближающиеся звуки: топот многочисленных ног и лязг оружия.
-Ну, наконец-то! Так, а откуда же всё-таки взялись здесь эти стрёмные очки?
-Может, из реквизита Хасана?
-Не, у него таких нет, это точно, мы с тобой, кажись, всё видели, и всё примеряли, этого убожества там не было.
-Но, если это не Хасана, тогда значит…
Договорить пышнотелое создание не успело, потому как получило сильный удар по мясистой шее ребром ладони, отчего всхрюкнуло и мешком повалилось на пол. Второй человек резко обернулся, и нос к носу столкнулся с Афиной, которая уже замахнулась для нового удара. Два пронзительных бабских визга сотрясли подземелье.
В том, что заорала смертная, не было ничего удивительного: один вид грозной дочери Зевса на поле брани вызывал обмороки у боевых слонов; но на этот раз и сама Паллада не сдержалась от иступлённого вопля. Хотя понять бедняжку, решившую, что у неё вдруг ум заходит за разум, пожалуй, можно было. Ведь прямо перед собой она увидела не какую-то там раскормленную девицу из гарема Старца, а… самого Старца собственной персоной! Ошибки быть не могло: Громовержец перед началом похода не только показал всем его участникам тщательно созданную трёхмерную голограмму Хасана, но и снабдил каждого персональным свитком с фотороботом своего лютого врага. И вот сейчас эта ненавистная образина стояла прямо напротив Афины и, не жалея связок, драла глотку, умудряясь не сбавлять уровня децибелов даже на вдохе. Парализованная шумовой атакой и потрясением от подобной встречи, Паллада застыла в неподвижности и молчании, постепенно и в самом деле сходя с ума.
Спасение пришло от руки Немезиды. Точнее от её топорика, которым простодушная богиня без особых изысков тюкнула Хасана по голове. Череп, как известно, изделие костяное и твёрдое, а всё твёрдое обычно грешит некоторой степенью хрупкости.1 Полностью подтвердив эту теорию, черепушка несчастного с хрустом треснула, кровавые ошмётки мозгов с радостным чавканьем рванулись из плена на свободу, а сам смертный, разом успокоившись, безмолвной грудой сала, осел на каменный пол. Немезида же, с одухотворённым лицом маньяка, вырвала топор из раны и шагнула ко второму смертному, с намерением и его осчастливить открыто-черепной травмой – стонущий пациент как раз стоял на карачках и безуспешно пытался подняться на ноги.
-Нет, стой! – завопила очнувшаяся Афина, бросаясь к подруге. – Не убивай!
Немезида остановилась, удивлённо покачала головой и нехотя отошла к остальным богам, что взволнованным стадцем толпились в сторонке. Холодея от дурного предчувствия, Паллада подобрала с пола оброненную, но чудом не погасшую лампу, склонилась к пленнику и заглянула ему в лицо. И содрогнулась, - на неё, искажённое от боли и ужаса, смотрело лицо… Хасана! Ещё одного!!!
-Ты кто? – прохрипела Афина.
-Махмуд, - тоненько пропищал толстяк.
-А где Хасан?
-Я за него.
-Э… в каком смысле?- оторопела богиня.
Видя, что тот плотно стиснул губы, пытаясь собрать остатки своего мужества, Афина обернулась к Немезиде:
-Немочка, подари этому чушонку одну из своих неподражаемых улыбок.
Неотвратимая оскалила зубы и приветливо помахала окровавленным топором.
-Я получил полномочия от Хасана, - торопливо затараторил Махмуд, - представлять его персону при пленении дэвов… э-э… иблисов… м-м, то есть, вас.
-Пленении? Хасан должно быть сбрендил, раз надеялся, что один твой вид помог бы жалкой кучке его воинов захватить нас. Чего молчишь?
-Нет. Но три сотни его воинов, возможно, лучше бы справились с этим.
Толстяк стрельнул глазками в сторону коридора, откуда доносились шаги приближающегося войска, и Афина разом всё поняла.
-Так, - отрывисто и грозно сказала она. – Жить хочешь?
-Хочу, - пискнул Махмуд.
-Живо веди нас туда, где находится Хасан, и тогда у тебя есть шанс стать его единственным живым двойником. Но, если ты вздумаешь водить нас за нос, а тем паче заведёшь нас в ловушку… - Афина сделала внушительную паузу. - Короче, лёгкой смерти тогда не жди, мы ж, дэвы-иблисы, дюже на пытки способные. Всё понял?
Побелевший от ужаса Махмуд поспешно закивал щеками.
…Лишь стремительный марш-бросок по указанному Махмудом туннелю, избавил отряд лихих небожителей от обременительной встречи с крупным отрядом до зубов вооружённых ассасинов. Когда авангард вошёл в подземный тамбур, он обнаружил там лишь труп с проломленной головой, раздавленные пляжные очки с розовыми стёклами и несколько клоков волос, которые безутешный от горя Гермес вырвал из головы Махмуда.
* * * * *
Свежее, ещё не покидавшее сегодня казарм, войско было спешно послано Старцем в Парк Культурного Отдыха сразу, как только ему доложили о реальной возможности захватить в плен отряд Бессмертных. Сам Хасан соваться в жаркое место благоразумно не осмелился, предпочтя вместо себя во главе войска послать своего двойника Махмуда, который по совместительству был ещё и евнухом при гареме.
О нет, Владыка ассасинов вовсе не испытывал тяги к женским ласкам и не страдал от самцовой потенции; и хотя ему нравилось общество умных, разносторонне развитых дам, объяснялось это совсем иными интересами. Будучи сам от рождения женоподобным и рафинированным, Хасан именно в женщинах черпал вдохновение для своих театрализованных перфомансов, от женщин он познавал тайную науку обольщения и очаровывания. Наконец, именно благодаря женщинам Старец научился правильно одеваться, краситься, по особенному ходить, смотреть и капризничать, в точности копируя их манеру и поведение.
Ещё одним – и далеко не последним – поводом для обустройства гарема было жгучее желание Хасана соответствовать статусу приличного восточного правителя. Он на полном серьёзе полагал, что каждый уважающий себя деспот просто обязан иметь собственный гарем. После же того, как один из его приближённых осмелился намекнуть, что истинное предназначенье гарема состоит не в престижности его иметь, а, э-э… в имении тех особ, что в нём содержатся, Хасан пригласил умника в Пыточный Зал, где собственноручно, в течение нескольких дней, доказывал, что ему, Пророку Всемилостивейшего Кардана, по вкусу совсем иные плотские утехи. В процессе длительного и мучительного расчленения несчастный оппонент полностью признал неоспоримость изложенных доводов.
Так как Орден ассасинов являлся организацией сугубо герметичной, а попасть на территорию «Орлиного гнезда» для непосвящённого можно было только в качестве пленника (исключением явился тот алхимик, что наставлял Хасана в познании тайных наук, - но и его доставляли в крепость с завязанными глазами и содержали взаперти под усиленной охраной), штатные единицы гарема также состояли из ассасинов женского пола. Было их ровно девяносто девять. И все они были проверенными девственницами. И хотя каждая из них могла самостоятельно не только одеться и причесаться, но и защитить свою непоруганную честь с любым оружием в руках, всё же традиция обязывала иметь при гареме ещё и комплект евнухов. Их штатное расписание не предусматривало какой-либо точной цифры и напрямую зависело от воли Старца. На данный момент кастратов было восемнадцать.
Это были самые разнесчастные обитатели «Орлиного гнезда», своеобразная каста «отверженных и оскоплённых», - как зло иронизировал над ними сам Хасан. Получить пожизненную командировку из казарм в гарем грозило любому серьёзно провинившемуся ассасину, а равно и безвинному – просто по прихоти Хасана. Обычно, фанатично преданные своему господину воины, были счастливы, когда в качестве последней милости, получали возможность броситься с вершины башни в бездну скалистого ущелья. Если же кандидат на свою беду оказывался обладателем привлекательной внешности, и Хасан решал, что пришло время пополнить ряды гаремных прислужников, несчастный уводился в Пыточный Зал, где за него брался отряд специально обученных палачей. Костоломство, уродование и кровопускание не допускалось, задача стояла куда как важнее: сломать и растоптать достоинство человека, низвести его дух до уровня амёбы. Для этого жертву беспрестанно унижали, оскорбляли и даже насиловали. Последний штрих в этом ужасающем спектакле ставил скальпель, которым беднягу оскопляли. И вот когда «клиент» доходил до нужной кондиции, на сцене появлялся сам Хасан. Он делал круглые глаза, заламывал руки, возмущался сотворённым скотством и небольно избивал «зарвавшихся» экзекуторов. После чего сломленной и едва не обезумевшей от пережитых унижений жертве объявлялось помилование, увы, запоздалое. Но поскольку вернуться к своим товарищам в казарму в нынешнем «опущенном» состоянии человек уже не мог – а о том, чтобы выйти из Ордена и навсегда покинуть крепость и вовсе речи быть не могло, - ему предлагалось стать… гаремным евнухом.
Именно такой без вины виноватой жертвой оказался Махмуд. Хотя нет, один грешок за ним всё же был, и заключался он в том, что бедняга имел поразительное внешнее сходство со Старцем.
Проект под кодовым названием «Много мало не бывает» возник в голове у Хасана много-много лет назад, ещё в Старом Мире. Блюдя канонический образ правителя, основная задача которого состоит в трепетном отношении к себе любимому и не допущению всяких там заговоров и покушений на свою дражайшую персону, он задумал разыскать людей, похожих на себя, с тем, чтобы именно на их долю приходились все беды, связанные с обратной стороной его публичной славы. Шпионы Старца рыскали по всем землям Ойкумены, похищая каждого мало-мальски схожего со своим господином. В итоге набралось с полсотни человек. Потом начался отсев и выбраковка. Передушили всех ярко выраженных нацменов: негров, азиатов, индейцев. Карликов и дылд также пустили под нож. В конце концов, живыми и годными для дальнейшей работы остались пятеро счастливчиков. Одним из них оказался Махмуд. Кандидатам в «Хасаны» приставили к горлу нож и вежливо поинтересовались, не желают ли они по доброй воле стать адептами Ордена; косясь на трупы своих недавних собратьев по несчастью, парни дружно выразили такое желание.
Так как вся дальнейшая деятельность «подразделения двойников» имела гриф повышенной секретности, Старец решил поместить их в самом сердце своей цитадели и в непосредственной близости от своих покоев. Такое надёжное укрывище сыскалось в гареме, в комнате, где жили евнухи. Это решение оказалось роковым для пятерых молодых людей. Дабы не вызывать лишних пересудов и пресечь возможные контакты, могущие возникнуть между его девственными жёнами и этими парнями, Хасан приказал палачу бедняг кастрировать. Таким образом двойники Старца пополнили собой скорбный список отверженных изгоев.
* * * * *
Всю эту душещипательную историю Махмуд поведал богам по пути их следования к месту, где, по словам евнуха, укрывался сейчас Старец. Необычная же словоохотливость Махмуда объяснялась шагающей рядом Немезидой, которая, как только пленный проводник умолкал, немедленно одаривала его очередным зловещим оскалом. Могучая бабища по-прежнему укутывала свои плечи тщедушным тельцем через раз дышащей Гестией, да ещё и подгоняла тычками в спину идущего впереди неё Гермеса. В наказание за подставу с очками Вестника погнали вперёд, и теперь он угрюмо брёл за авангардирующей Афиной.
Все боги были в гефестовских очках, помогавших видеть в темноте, и только смертный освещал себе дорогу крохотным огоньком масляной лампы.
…-И чё, все пятеро двойников до сих пор живы? – послышался из темноты голос Приапа. – Я хочу сказать, неужели за все эти годы не случилось ни одного покушения, ни одного заговора?
-Заговоры в нашем Ордене исключены, - печально отозвался евнух, - железная дисциплина и преданность Старцу.
-Ну и дураки, - хмыкнула Селена, - вот запустить бы в ваше малохольное стадо хоть одного бога, у вас бы отбоя от этих заговоров не было, каждый бы день смуты и свежие сплетни плодились.
-А вот покушения были, - продолжил Махмуд, - и очень даже успешные. Только резали и подстреливали, как вы уже поняли, не самого Хасана, а одного из наших. После этого ассасинские шпики вновь отправлялись в далёкие земли на поиск новых двойников. Старец постановил, что их у него всегда должно быть пятеро, вроде как это счастливое для него число.
-Вот они, глупые людские предрассудки, - недовольно высказалась Афродита.
-Не скажи, дорогуша, - возразила Ананка, - предрассудки – краеугольный камень нашей власти над людьми. Он порождает страх. А страх – позволяет управлять, подавлять и доминировать.
-Это точно, - горько вздохнул евнух, и неожиданно добавил: - Но есть Сила куда более могущественная нежели страх, и даже боги не в силах противостоять ей.
-Да? – процедила сквозь зубы Ананка, недовольная тем, что какой-то смертный осмелился ей возразить. – И что же это, умник, за сила такая?
-Рок Предначертанный. Он Повелитель всех Путей, которыми принуждены следовать все – и боги, и люди, и ни что сущее в Мирозданье не избегнет предназначенной Им Судьбы.
-Что ты-то можешь об этом знать, жалкая смертная букашка?! – разозлилась Ананка.
-Погоди, подруга, - осадила её Афина. – Ты, парень, ещё слишком молод, чтобы рассуждать на подобные темы, хотя разумное зерно в твоих словах всё же есть, признаю это. Нам тоже известно об этой Силе. Но вот откуда ты знаешь?
Напуганный гневом Ананки, Махмуд приободрился поддержкой Афины, а потому слегка дрожащим голосом ответил:
-В своё время у меня был хороший и мудрый учитель. Но это долгая история…
-Давай, рассказывай.
-Знаете, а я ведь не всегда был таким толстым и неповоротливым; было время, когда я, стройный и поджарый, с кубиками пресса на плоском животе и упругими мышцами на руках и ногах, как олень носился по приволжским лесам и равнинам…
-Где? – удивлённо переспросила Афина.
-По лесам и равнинам.
-Да нет, где эти леса были?
-На Волге-матушке реке. Это далеко отсюда, в землях Славянии.
-А, Кузен Даждьбог. Прикольный старикан, только несколько старомодный, такой замшелый ортодокс. Так ты – славяниец?
-Я из рода венедов, это один из народов, населяющих Славянию.
-Вот даже как? Ну, продолжай.
-Зовут меня вовсе не Махмуд, на самом деле я – Жихарка. В раннем детстве меня выкрали из родительского дома гуси-лебеди, и…
-Так гуси или лебеди? – встряла Селена.
Махмуд-Жихарка озадаченно помолчал, обдумывая ответ, после чего ответил:
-И те, и другие, их там много было, целая стая.
-Странная, очень странная у вас там фауна…
-Слушай, заткнись, а, - не выдержала Афина, - дай человека послушать. Продолжай, парень.
-В общем, гуси-ле… э-э… птицы принесли меня в самое сердце дремучего леса, где посреди полянки на пригорке стояла избушка на курьих ножках. Услышала избушка хлопанье крыльев и поворотилась ко мне передом…
-Бред! – завопила Селена, не в силах смолчать. – Не, ну бред полнейший! Он же нам туфту гонит, а вы уши развесили! Не бывает никаких избушек на куриных ножках, врёт он всё!
-Нет, не врёт, - возразил Асклепий. – Медицине известны подобные аномальные уродства.
-Архитектуростроительству тоже, - поддержал его Гефест. – Поворотный механизм в цокольном отсеке и всё такое.
-При чём здесь это, придурки! Он же нам про живую избушку втирает, которая услышала и совершила самостоятельное действие – по-во-ро-ти-лась!
-Ты в какое время живёшь, девонька моя? – сурово спросила Афина. – Это в Древнейшей Эпохе всем роботы и автоматы заправляли, и никакой магии не было, а сейчас, хвала Небесам, и не такое ещё возможно.
-Вот и попробуй прямо сейчас замутить самую простецкую волшбу, - огрызнулась Селена.
-Для того чтобы подбить тебе глаз, волшебства не понадобится.
-Рискни, – дерзко заявила Селена из-за спины Ананки.
-Может мы всё же послушаем смертного! – рявкнула Немезида, да так, что шагавший перед ней Гермес подскочил как ужаленный и рванул вперёд. Далеко уйти ему не дала жёсткая спина Афины; взвизгнув, Вестник схватился за расквашенный нос и завыл.
Когда страсти улеглись – а скулящему Гермесу напихали в ноздри «лечебной» ваты, - Махмуд-Жихарка продолжил свою удивительную историю.
…Оказалось, что в лесном домике на птичьих лапах проживала старуха со странной фамилией Яга. Похищен же Жихарка был с целью поедания этой самой Ягой. Лекарь ей, видите ли, прописал кушать диетическое детское мясцо. И так бы и сгинул наш юный герой в бабкином желудке, если бы не проявил чудеса завидной смекалки. Пацан оказался не промах, и развёл старую людоедку как надо. Прикинувшись лохом, заявил он, что не в курсе последних тенденций в кулинарии и не знаком с алгоритмом загрузки на лопату с последующей отправкой в печь. Яга «засумлевалась» и проверила, - раскоряченный на лопате малец и в самом деле никак не пролазил в духовку. Тогда осерчавшая старуха вызвалась самолично провести для него обучающий ликбез и взобралась на лопату. Однако Жихарка комментариев ейных слушать не стал, а задвинул обомлевшую бабусю в топку и прикрыл всё это дело заслонкой, чтоб, значит, снаружи не воняло. Выбраться из избушки однако он не успел: запертая наглухо заслонка чудесным образом отворилась и из огненной пади, под торжественную музыку невидимого фольклорного ансамбля с дудками, гуслями и ложками, вышла… девица красы неописуемой. Жихарка от изумления рот разинул и чуть не обделался, а красавишна черноокая посмотрела на пацана, хитровато так улыбнулась ему пухлыми да алыми губками, и молвила нежным голоском:
- Много до тебя пришлось мне народу в этой печке попалить, но ты первым, Жихарка, умудрился пройти моё испытание, молодец, не убоялся, не испугался. Будет тебе за то награда великая. Вот, кабы был ты молодцем красным и совершеннолетним, так я бы непременно твоею полюбовницей стала…
Тут дёрнула девица себя за русую косу - крепко так дёрнула, аж волосья на лбу затрещали, - и вмиг оборотилась обратно в каргу старую с улыбкой однозубой, и прошамкала:
-Ну а коли ты юнец желторотый, тебе и так сойдёт.
Крепко обиделся Жихарка на такую несправедливость.
-Как же так, - говорит, - мне уже шесть годочков стукнуло, я через год мог бы уже в школу пойти, коли, существовали бы у нас такие, а там и курить бы начал и выпивать, не до рыготни конечно, как тятька с мамкой, а помаленьку, для форсу. Глядишь, через пару годков такой взрослой жизни, и деваху бы какую в стог завалил. А ты, лиходейка старая, вот этим своим дразнением, теперь, можно сказать, глубокую душевную травму нанесла моей неокрепшей детской психике. А вдруг я подрасту, да маньяком каким сделаюсь, или того хуже – извращенцем, стану кошек топить, да на таких вот как ты, старых кошёлок, из кустов кидаться, да паутину им рвать.
Выслушала мальца Яга-баба с открытым ртом, головой покачала, да опять к волосьям своим – седым уже теперь - потянулась. Дерганула себя за них, да и перекинулась из Яги-бабы в бабу-ягодку, статную, крутобокую да грудастую, в шелка-меха одетую, златом-серебром украшенную – и с венцом хрустальным на челе. Княжна, да и только! Глянул на неё малолетка оборзевший и рукой махнул – дескать, хрен редьки не слаще, но уж лучше такая.
-Так чего ты там, - говорит, - про награду великую заикалась?
-А в награду за смекалку да за смелость быть тебе учеником моим на пять лет.
-Здрассьте-пожалуйста! – возмутился малолетка, всё больше смелея. - Каким-таким учеником? Я ещё маленький! Давай лучше на полати заберёмся, да ты меня на тёплом одеяле другим наукам поучишь.
Осерчала тут княжна лесная, брови соболиные нахмурила, губки алые поджала, да как топнет об пол сапожком сафьяновым – ажно искры из-под каблучка полетели. Избушка чуть было лапки не откинула со страху, заходила ходуном, закудахтала на всю чащу. Только тут понял Жихарка, кто стоит перед ним. А была это ни кто иная, как богиня Мокуша1. Очень почитали её венеды, а пуще того, боялись, потому как сильномогучей была та богиня и самому богу Велесу2 женой приходилась.
-Сварила б я из тебя, поганец, бульон, - грозно прогрохотала богиня, пуская из ноздрей пламя, а из ушей дым, - да боюсь, изжога с тебя одолеет, да и на диете я сейчас герболайфовой. К тому же испытание ты прошёл, а значит, хочешь- не хочешь, но придётся тебя наградить. Так что: пять лет строгого обучающего режима от звонка до звонка – и точка…
- И чему же тебя обучала наша Кузина? – поинтересовался Гефест.
-Да так, всему помаленьку. – Бывший Жихарка украдкой смахнул со щеки ностальгическую слезу. – Читать-писать конечно же, прочим общеобразовательным предметам. На третьем году мы приступили к основам естествознания и магии…
-Вот как разбазариваются наши тайны! – желчно встряла Селена. – Магию – смертным!
-Да нет, - поспешил заверить её Махмуд, - там уклон больше на знахарство был, примитивная магия, ведьмовство и всё такое. А иногда Мокуша со мной философские беседы заводила, об мироустройстве мне рассказывала, про то, как Добро со Злом борется, и что не всегда Добро Добром бывает, а Зло – Злом.
-А я и говорю, - не унималась Селена, - вот, пожалуйста, яркий вам пример для брошюры под названием: «Как становятся еретиками»! То-то ты после всех этих преступных разговоров оказался здесь и уверовал в Единого Бога.
-Ты видать забыла, - вступился за смертного Приап, - что парня насильно сюда упекли. Да ещё и… - Трахальщик судорожно сглотнул, - член оттяпали. Изуверы!
-Это произошло перед самым Великим Исходом из Старого в Новый Мир, - прерывающимся от боли голосом сказал Махмуд. – Шпионы старца напали на меня, когда я шёл в одну из деревень на пьянку, долбанули колотушкой по голове, связали и бесчувственного вывезли из Славянии. Мокуша никогда бы не допустила такого беспредела и непременно покарала бы Хасана, но грянули Смутные Времена и над миром поднялась грозная тень Хаоса и, как я понимаю, у неё, как и у всех Бессмертных появились куда более важные дела.
-Это верно, парень, - согласилась Афина, делая вид, что не услышала горькой иронии в голосе смертного. – Значит, у тебя нет повода любить Хасана?
-Любить?! – фыркнул евнух, от возмущения забывая о страхе и почтительности. – Да я всем сердцем ненавижу этого мерзавца! Он отнял у меня мою прежнюю жизнь, мою родину, сделал несчастным и неполноценным уродом!
-Тогда у тебя, Махмуд, есть резон помогать нам не за страх, а за совесть. Он такой же враг тебе, как и нам. Помоги нам добраться до него и уничтожить, и тогда мы поможем тебе. Знаешь, это ведь только здесь мы отрезаны от своего могущества, а за пределами внемагического поля мы способны творить любые чудеса. К примеру… - Афина обернулась и отыскала в цепочке бредущих позади неё сородичей зелёное лицо Асклепия. – К примеру, наш несравненный бог Врачевания сможет вновь сделать тебя полноценным мужчиной. Что скажешь, Клёпа, сумеешь ты вернуть ему его причиндалы?
-Да влёгкую, - отозвался бог. – Любого размера, цвета и формы.
-А… - задохнулся от волнения евнух. – А они будут в рабочем состоянии?
-Обижаешь! Естественно.
-А я, Махмуд, - воскликнул Приап, - ещё и бесплатно научу тебя кое-каким особым трюкам, которые позволят тебе максимально эффективно ими пользоваться.
-Я сделаю для вас всё, что вы скажете, - твёрдо заявил Махмуд. – И, прошу вас, не называйте меня этим чужеродным именем, отныне я не Махмуд. С этого момента я снова становлюсь Жихаркой. Жихарем!
11.
УЖАС КИПЯЩЕГО ОЗЕРА
Переход через Свёльгринд прошёл успешно. Правда, никто ничего не увидел, зато все без исключения участники группы, что, взявшись за руки, с закрытыми глазами, пошагали вслед за Трикстером, услышали гулкий скрежет расходящихся в стороны невидимых створок Хладных Врат. Этот леденящий кровь звук на какое-то время даже перекрыл собой яростное шипение живой змеиной изгороди и жалобный вой оставленного на своём посту Адского Пса Гарма.
Несколько жутких минут следования в слепую неизвестность и, наконец - остановка, и долгожданная команда Локи: «Можно открыть глаза!»
Отряд находился внутри Хельхейма. За спиной возвышалась истекающая ядом зелёная стена из змей, без малейшего намёка на только что открывавшийся проход. Впереди виднелся близкий берег Хвергельмира, чьи неспокойные тёмные воды клокотали и испускали из своих глубин удушливый пар.
Артемида с отвращением сплюнула на ладонь медный кругляш, а потом ещё несколько раз на заснеженную землю.
-Какая гадость! – прорычала она, утирая губы. – Ну, теперь-то мы можем обуться?
-Да пожалуйста, - усмехнулся Локи. Сам он уже успел натянуть на ноги свои меховые сапожки и при помощи чар согреться.
-Не фиг скалиться, - рыкнула на него Охотница, - лучше помоги нашим смертным. Малыш, открой пасть, выплюнь эту дрянь. Атка, ты как?
-Я вообще своих пяток не чувствую, - жалобно прогундела Безумная. Ветошь, торчащая у неё из ноздрей, успела покрыться изморозью и заиндеветь, и сейчас напоминала короткие бивни, как у моржа.
Фил и Нильда, несмотря на почти обмороженные ступни, умудрялись сохранять мужественное спокойствие и обувались без суеты, как и приличествовало воинам. Больше шума исходило от Арейона, который охал, ахал и суетился возле них словно заботливая, но бестолковая нянюшка, а когда подошёл Трикстер, конь накинулся на него с истеричным требованием о немедленной магической помощи. Раздражённо осадив животное, бог немедленно приступил к волшбе, и уже через пару минут молодой воин и валькирия полностью восстановили кровообращение в ногах и согрелись.
Ракшас Хиран, несмотря на лёгкость своего одеяния из кожи, решительно отказался от помощи Трикстера, заявив, что чувствует себя великолепно, и нисколько не замёрз. Локи с усмешкой посмотрел на синие губы полубога, пожал плечами и отошёл.
Шестеро Пожирателей, навязанных Рюймером в качестве сопровождающих, терпеливо и спокойно стояли в сторонке, зыркая на всех своими блестящими глазищами. Одинаково низкорослые и тщедушные, они «в сдутом» состоянии уже не внушали былого страха и почтения.
Пока шли хлопоты с согреванием, Артемида успела оглядеться по сторонам.
-Что-то я не наблюдаю никакого моста, - обратилась она к Кузену. – Ты же не станешь говорить, что нам придётся вплавь добираться до острова?
-Не стану. Успокойся, мост будет. Когда мы подступимся к самому берегу.
-Опять оригинальные штучки твоей дочери? Меня это начинает раздражать.
Приведя себя в порядок, отряд построился и под водительством Локи зашагал к бурлящему водоёму. На побережье снег полностью отсутствовал, обнажая землю уныло-серого цвета, затвердевшую от постоянного жара как камень и покрытую сеткой мелких трещин.
-Этот туман испарений, конечно же, ядовитый? – спросила Артемида.
-Ну не то чтобы прям очень ядовитый, - пожал плечами Трикстер, - так, может быть, лёгкое головокружение вызовет, если вдыхать его полной грудью. А вот в воду, действительно, лучше не соваться и даже не касаться её. Гипотермальный источник, очень высокая температура, враз обвариться можно. А то, что цвет у неё тёмный, непрозрачный, и пузыри да жёлтая пена у береговой кромки, так это от перенасыщения минералами. На дне Хвергельмира дремлет вулкан, вот через донные разломы и выбрасываются всякие излишки.
-Да ясно, ясно, - проворчала Ата, - не дурней твоего будем, видали мы джакузи… на картинках.
-Одно радует, - заметил Арейон, - если в этом гигантском котле плещется крутой кипяток, значит, в нём нет ничего живого. Я имею в виду всяких там чудищ.
-Я бы был поосторожнее с подобными утверждениями, - вкрадчиво мурлыкнул Локи, но сказано это было так тихо, что лишь востроухая Ата и смогла его услышать, но Безумную в данный момент больше волновало охрипшее на морозном воздухе горлышко.
Мост возник внезапно и точно в том месте, где остановились на берегу путешественники.
-А! Каков сервис! - с довольным видом подбоченился Локи.
Переправа представляла собой прямую дорожку в три-четыре локтя шириной и такой же толщиной, созданную магией из… чистейшего льда. Вся эта сверкающая конструкция нависала над озером на высоте не менее десяти локтей и не имела под собой ни единой опоры.
Артемида приблизилась к самому краю берега и осторожно глянула вниз - обрывистый каменистый склон круто сбегал вниз и, не оставляя место отмелям и пляжам, сразу же нырял под шапку грязно-жёлтой пенистой накипи.
-Обалдеть, какой сервис, - скривилась Артемида, - да вот только успеем ли мы перебраться на другую сторону?
-Что ты имеешь в виду? – заволновалась Ата.
-Мост изо льда, и, как я вижу, он уже начал подтаивать.
Охотница указала на капли, срывающиеся с нижней кромки переправы, и капель эта с пугающей быстротой нарастала, грозя перерасти в настоящий поток.
-Чего молчишь, Кузен? – нервно топнула ногой Безумная. - Успеем мы?
-Ну, ежели бегом… - Локи с сомнением оглядел отряд спутников. – Я-то обычно один сюда наведывался, а сейчас такая орава…
-Хватит сопли жевать, - рявкнула Артемида, - бежим, пока мост совсем не растаял!
Свистнув Малышу, она первой бросилась к ледяной переправе, за ней побежали Ата и Хиран. Пожиратели обменялись взглядами и, ни слова не говоря, рванули следом.
-Фил, Нильда, – Арейон подскочил к воинам, – живо ко мне на спину.
-Э нет, - замахал руками Локи, - над Хвергельмиром лётной погоды не бывает, даже и не думайте взлетать. – Подхватив обоих людей под руки, он, чуть ли не насильно, потащил их к оплывающему мосту, приговаривая: - Быстрее, быстрее!
-Ты же говорил, что туман не ядовитый, - переполошенный конь едва поспевал за ними.
-Я говорил, что он не очень ядовитый, и это, если держаться понизу, а вот стоит тебе подняться чуток выше...
-Но мост может не выдержать моего веса! – в отчаянье завопил Арейон.
-Правда? – Локи обернулся и одарил коня недоброй улыбкой. - Очень жаль это слышать. Верни мне мой платок, и тогда, возможно, я тебе помогу.
-Ещё чего!
-Тогда, - злорадно процедил бог сквозь зубы, - тебе придётся подождать нас здесь. Не бойся, страдать от одиночества тебе не придётся.
С этими словами Трикстер щёлкнул пальцами и, мерзко ухмыляясь, ткнул ладонью в сторону зелёной стены. Арейон оглянулся и обомлел - одна за другой с десяток змей вывалились на снег из хитросплетения изгороди и, угрожающе шипя, быстро поползли навстречу парнокопытной жертве.
Не говоря больше ни слова, мстительный бог вступил на скользкую от тающей воды переправу и побежал догонять остальных…
Талая вода уже непрерывным потоком стекала с гибнущего моста в кипящие волны озера. Из-за перепада температур, она немедленно превращалась в пар, отчего туман ещё более сгустился, окончательно скрыв от взглядов противоположный берег с зелёной стеной. Ледяная дорога истаивала неравномерно, отчего не только возникли колдобины в местах, куда ступали ноги, но и проявились первые трещины. И без того тяжёлый, насыщенный сероводородом воздух, густел, затрудняя дыхание и вызывая головокружение.
Артемида стояла на самом краю обрывистого берега каменного острова. Закрывая платком рот и нос, она до рези в глазах наблюдала, как один за другим из грязно-жёлтого клубящегося тумана выныривают фигуры её спутников, бегом преодолевая последние футы и прыжком соскакивая на твёрдую поверхность. Богиня позволила себе облегчённый вздох, когда смертный воин оказался в безопасности. Последним, шлёпая по проталинам, показался Локи.
-Ура! Мы сделали это! – крикнул он уже на берегу, радостно размахивая руками. – И сделали очень вовремя!
Словно подтверждая его слова, послышался угрожающий треск, и большой обломок ледяного моста ухнул в кипящее внизу варево, вызвав своим падением взрыв и настоящий тайфун от яростно взметнувшейся ввысь воды. Громадное облако пара окутало место падения, обдало влажным жаром путешественников, принудив их отшатнуться назад, и, тяжело клубясь, поползло вверх. Самым же удивительным оказалось то, что, даже потеряв свою целостность, мост не обрушился следом, а продолжал висеть в воздухе, удерживаемый на прежнем уровне силой магии.
Артемида удивлённо покачала головой и уже открыла было рот, чтобы вслух выразить своё восхищение, но отчаянный возглас смертного воина опередил её:
-Арейон! Где Арейон?!
-Как! Разве он ещё не здесь? – всплеснул руками Локи. – Он держался следом за мной, прямо за спиной. Я думал, что он уже…
-Его нет! – Фил схватился за голову и бросился к мосту. – Арейон!
-Стой, парень! Туда нельзя! – Трикстер схватил юношу за плечи и попытался оттащить назад. – Там опасно, всё вот-вот рухнет вниз.
-Пусти меня! Арейон! Арейон!
-Чего рты пораззявили, клуши! – заорал Локи богиням. – Хватайте дурака, он ведь сейчас побежит спасать животное и точно погибнет!
-Арейон!
-Заткнись, смертный! Твой конь или вернулся на тот берег, или…
-Арейон!!! Убери от меня руки, Бессмертный!
-Да как ты не можешь понять, безумец, уже поздно что-либо сделать…
-Не смей так говорить! Это ты во всё виноват!
-Я?!! Какая наглость. Да поможет мне кто-нибудь или нет?!!
Часть моста, примыкавшая к островному берегу, с треском раскололась на куски и, со страшным грохотом, рухнула вниз. Обжигающее облако пара взметнулось над берегом, вынудив Локи отвернуться и на миг ослабить хватку. Фил крутанулся, заехал небожителю локтём в челюсть - отчего тот с воем отлетел в сторону, - и, прикрывая лицо рукой, бросился к самому краю обрыва.
-Арейон! Арейон, ответь мне!
-Всё пропало! - взвыл Трикстер, глядя, как фигура юноши исчезает в туманной мути.
Мимо него пронеслась валькирия, а за ней следом – Ата, Артемида и чёрная тень грима.
-Слишком поздно, - устало пробормотал бог, - слишком поздно. Этот смертный погубил весь мой план… всё моё будущее… ненавижу!..
Обрушение моста продолжалось всё интенсивнее. Теперь в кипящее озеро почти безостановочно падали глыбы льда, доводя Хвергельмир до сумасшествия и заставляя его исступлённо реветь и беситься штормовыми волнами. Но всё же над клокочущим безумием, удерживаемые в воздухе одной лишь магией, ещё висели отдельные части переправы. Они проливались дождём талой воды, истаивали буквально на глазах, но упрямо отказывались покидать своё место до самого конца.
-Невероятно, - прошептала Ата, с восхищением взирая на висящие в воздухе куски моста, - ничего подобного я ещё никогда не видела.
-О чём ты? – возбуждённая и взъерошенная Артемида уставилась на сестру.
-Эта Хёль и в самом деле окружила себя невероятно могучей магией. Сомневаюсь, что кто-нибудь из наших способен на такое.
Артемида проследила направление Атулиного взгляда, но удушливая занавесь тумана не позволила разглядеть ничего «невероятного».
-Наш папулик точно бы смог, - с уверенностью заявила она. – Я понимаю, ты у нас теперь супер-глазастая, но сейчас не время демонстрировать свои преимущества, лучше помоги мне изловить парня и оттащить его от края обрыва, потому как, если он сверзится вниз, нам с тобой...
-Невероятно!!! – неожиданно воскликнула Безумная, выпучивая глаза. – Этого просто не может быть!
-Эй, мы не на экскурсии! – возмутилась Охотница.
-Да нет же, я… я… я вижу его!!!
-Кого?
-Арейона!!! Он на мосту! О Небеса, как же он умудряется держаться на этом обломке?!
-Где, где он?!! – закричал Фил, подскакивая к обомлевшей богине. – Ты, правда, видишь его? Он жив?
-Ещё как!
-Арейон! – немедленно заорал воин в сторону озера. - Арейон, ты слышишь меня?!
-…у-у... – донеслось издалека сквозь грохот беснующейся воды.
-Слышит, - радостно перевела Атка, и тут же во всю дурь заорала: - Чего застрял там? Давай, быстрее прыгай к нам!
-…ня… усь…
-Матерится, - прослезилась Безумная. – Говорит, что не допрыгнет до следующего обломка, а тот, что сейчас под ногами, в смысле, под копытами, - быстро тает.
-Пусть летит. Арейон, лети сюда!
-В воздух подниматься нельзя, - заявил Локи; он стоял за спинами, позади всех, и с мрачным видом поглаживал опухшую от полученного удара скулу. – Странно, как он до сих пор не задохнулся, но вот если рискнёт подняться чуть выше, точно кони бросит.
-Как же так? – Юноша умоляющими глазами посмотрел на богинь. – Ну помогите же ему, вы же богини!
Защитница животного мира никак не могла остаться безучастной, видя, как при ней погибает один из её …, пусть и далеко не самый преданный и благодарный. Тряхнув вздыбленной шевелюрой, Артемида решительно подскочила к краю обрыва и заорала в туман невидимому коню:
-Слышишь меня?!
-…а-а…
-Он слышит, слышит тебя! – Атуля трагически заломила руки.
-Хорошо! Сориентируйся на наши голоса, потом закрой покрепче глаза, сделай по возможности вдох поглубже, и сигай с льдины на бреющем полёте. Ты понял? – на наши голоса лети!
Ата выслушала только её обострённому слуху доступную информацию от коня, терпящего бедствие на льдине, и простонала:
-Всё пропало! Он боится, он не может решиться на прыжок, говорит, что не сумеет долететь до острова.
-Что за вздор! А ну живо прыгай! – Не на шутку разозлившаяся Артемида выхватила из-за спины золотой лук и наложила на тетиву стрелу. – Если ты, скотина, сейчас же не прыгнешь, я выстрелю и вышибу тебе мозги; таким образом, ты и нас, и себя избавишь от всех проблем. Ну!
Маты, долетевшие из клубов желтоватого тумана, на сей раз, услышали даже Пожиратели, хотя и находились они от места событий дальше всех остальных.
-Ну, что он делает? – выпалила Артемида.
-Кажется, он… ой!.. Он прыгнул!!!
-Орём! – ту же заорала Охотница, задавая общий тон. - Все дружно орём, что есть мочи!
…Пронзая ядовитый туман, Арейон летел вперёд - вытянувшись в струну, широко распластав в полёте крылья и крепко зажмурив глаза. Раскалённый ветер свистел в его ушах, слева и справа рвались разрывы невидимых бомб, удушливая вонь упорно стремилась залезть в лёгкие, но конь Героев слышал крики с берега, и летел на этот спасительный звук. Его копыта оттолкнулись от тающей глыбы льда за мгновение до того, как та с треском раскололась на мелкие куски, и сейчас Арейону предстояло вслепую преодолеть расстояние почти в четыре десятка локтей! Нереальное расстояние для обычного прыжка, но вполне сносное, если у тебя есть крылья, и ты владеешь ими. Арейон имел и владел. Другое дело – правильно рассчитать расстояние до берега и не напутать с высотой полёта. Тут было сложнее, ибо практики полётов вслепую он не имел, а, попытавшись единожды разжмурить глаз и скорректировать направление, тут же об этом сильно пожалел – увидеть ничего так и не удалось, зато едкий дым едва не выжрал несчастный глаз и заставил опасно покачнуться в полёте. Но вопли болеющих за него спутников отрадно приближались, и конь, мысленно молясь всем богам Ойкумены, продолжал из последних сил дёргать крыльями и удерживать направление.
-Ой, выше, выше! Ой, не впишешься!
Истеричный вопль Атули настиг Арейона на самом подлёте к берегу. Разом распахнув оба глаза, конь узрел, что держит курс прямо на каменный монолит, а пятью локтями выше, на самом краю обрыва, голосят и мечутся человеческие фигурки.
-А-а-а!!! – в свою очередь заорал Арейон, пытаясь вырулить и набрать высоту, но с ужасом понимая, что сделать это уже не успевает.
В последние мгновения до столкновения со скалой, конь запредельным усилием извернулся всем телом и резко выбросил вперёд все четыре ноги, предоставив им честь принять на себя основной удар. И удар не заставил себя ждать.
Железные копыта с шиповкой врезались в чёрный камень с такой силой, что не только высекли снопы искр, но и откололи от гладкой поверхности два больших куска, которые с грохотом покатились вниз и шумно плюхнулись в крутое варево. Сам конь, не сумев удержать вес своего тела, подогнул ноги в коленях и буквально влип брюхом и мордой в стену. Его тело медленно-медленно поползло вниз. Арейон судорожным движением выпрямил задние ноги и заскрёб копытами по камню, стараясь хоть как-то замедлить свой спуск и нащупать опору. И ему это удалось! Заскрежетав по мелкому крошеву, задние копыта внезапно упёрлись в узенькую полку, образованную на месте отколовшихся от удара камней.
Спасатели в ужасе застыли, молча глядя сверху вниз на распластанное на отвесной поверхности животное.
-Суки, я ж жить хочу, - промычал Арейон, стараясь аккуратно шевелить одними губами, - не знаю, сколько мне ещё удастся вот так провисеть, цепляясь за голый камень шерстинками и капельками пота, так что вы бы рты-то закрыли и вытянули меня наверх.
Его скромное пожелание разом вернуло всех к жизни.
-Чё делать, чё делать, - заметалась вдоль обрыва Атка, - как его вытянуть, а?
-Нужна верёвка, - заявила Арти, - прочная, как канат.
-У нас её нет! – взвизгнула Безумная.
-А как же ваша магия? – воскликнул Фил.
Артемида мрачно взглянула на него.
-Я могу не глядя всадить ему в центр зрачка алмазный наконечник своей золотой стрелы, хочешь?
-А я – наслать на него бешенство, - в тон сестре добавила Ата, - чтоб он, как сорвётся вниз, не очень сильно мучился.
-Да ну вас к демонам с такой вашей магией, - отозвался снизу Арейон.
Молодой воин в отчаянье обернулся к Локи.
-Э, на меня тоже не надейся, - замахал тот руками, - моя магия не рассчитана на спасение.
-Фффил!.. – снова послышался снизу сдавленный голос Арейона, - юноша метнулся к обрыву. – Доспехи… твои чудо-доспехи… в них должна быть спрятана верёвка.
-Да где? – чуть не плача от бессилия воскликнул парень. – Я исследовал их за эти дни множество раз, пядь за пядью, но ничего похожего на верёвку не видел.
-Духи Героев, заключённые в доспех Гефеста подчиняются лишь воле обладателя доспеха. Ты должен отдать мысленный приказ, должен очень захотеть… понимаешь?
-Я п-понял, я п-постараюсь.
-Скорее, - прохрипел конь, - мои копыта упираются в такой маленький уступчик, что на нём даже воробей сидел бы на одной лапке, я чувствую, что вот-вот могу рухнуть вниз.
Лицо Фила побагровело и исказилось от напряжения.
-Я стараюсь... О, Небеса, у меня ничего не выходит!
-Слушай, Кузина, - Локи постучал Атулю по плечу, - ты случайно не помнишь, как называется блюдо из варёной конины?
-Чего? – расстроенная в чувствах Безумная обернулась и непонимающе уставилась на Трикстера. Тот не рискнул повторить вопрос, а тем более объяснить смысл своей злой шутки.
-Да ладно, ничего, сам вспомню.
-Как глупо умереть сейчас, да ещё и такой глупой смертью, - обречённо пробормотал Арейон, чувствуя, что силы у него уже на исходе, и надо бы напоследок сказать что-нибудь геройское, эпохальное и запоминающееся, дабы потомкам было что вспомнить и процитировать, что-нибудь такое… такое…
-Козлы вы все, - неожиданно выдал он внятным и прочувствованным голосом. – И Зевсу передайте, что сволочь он распоследняя, и, вообще, сморкался я на весь ваш Олимп.
Боги замерли, ошеломлённо выслушивая завещание, и только молодой воин, не обращая ни на кого внимания, продолжал яростно медитировать, надеясь достучаться до не вовремя задремавших чудодейственных сил своего мифрилового доспеха.
-А ещё передайте, - тяжко вздохнув, продолжил Арейон, - Гермесу, падле, что с его отношением к вечной жизни бога, быть ему одному всю эту его сраную вечность. И Гефесту – тоже самое. Почему, - они и сами поймут, на то они и падлы.
Ата и Артемида переглянулись, и с пониманием кивнули друг другу.
-Для меня пожелания будут? – ехидно спросил Локи.
-А ты, мерзавец, можешь распрощаться со своим красным подгузником!
Трикстер скрипнул зубами и вымученно улыбнулся.
-Я дарю его тебе, - небрежно махнул он рукой, - и прощаю тебе все твои дерзкие речи.
-Может, и нам чего скажешь? – спросила Артемида, нервно прикусив губу.
-Скажу, - пообещал конь, - ох, и скажу…
Договорить он не успел, ибо клокочущая поверхность посредине озера взорвалась мощным фонтаном брызг, из эпицентра которых показалась громадная голова ужасающего чудовища. Покрытая ярко-алой блестящей чешуёй, как панцирь варёного рака, и увенчанная множеством роговых наростов, она высоко поднялась в клубящемся тумане над бурлящей поверхностью на длинной шее и распахнула широкую, клыкастую пасть. Пронзительный, визгливый рёв монстра огласил просторы Хвергельмира.
-Ой, мои уши! – Ата грохнулась на колени и обхватила руками голову.
-Чё там такое? – завопил Арейон.
-Это что ещё за напасть? – заорала Артемида, пытаясь разом перекричать рёв чудища, визги сестры и испуганные крики коня.
-Страж Хельхейма, - дрожа всем телом, отозвался Локи, – драконица Эйкин. Она дочь Ёрмунганда, Мирового Змея.
-Ага, значит, это твоя внучка. – Одно неуловимое движение, и в руке Артемиды оказался её золотистый лук, ещё одно – и стрела, не знающая промаха, легла на своё место, готовая устремиться к цели. – Усмири сейчас же эту тварь, не то я пристрелю её.
-Это невозможно. – Локи даже не думал скрывать своего злорадства. – Чешуя Эйкин каменная и непробиваема даже для оружия Бессмертных.
Алмазный наконечник стрелы плавно качнулся и, невзирая на туманную завесу, безошибочно нацелился на багровый глаз чудовища.
-Тогда она окривеет на оба глаза, - пригрозила богиня.
-Бесполезно, её глаза также каменные. Эйкин абсолютно неуязвима!
Тренькнула спущенная тетива, и сверкающая молния унеслась навстречу плывущей к острову драконице. Стрела угодила точно в красный выпученный глаз… и с лязгом отскочила от него, срикошетив.
-Проклятье! – уязвлённая неудачей Артемида слитным до мгновения движением выпустила в чудовище ещё три стрелы – все они с жалобным звоном отскочили от сверхпрочной брони. Ещё несколько неудачных попыток поразить тварь предпринял из своего лука Фил.
-Эй! Вы что, в конец там очумели! – послышался снизу возмущённый голос Арейона. – Вы думаете меня вытаскивать? И чего это за шум там у меня за спиной?
Над кромкой обрыва показалась голова Нильды.
-Поверь, тебе лучше этого не знать и не видеть, - заверила она.
Тон валькирии, всегда такой сдержанной и хладнокровной, очень коню не понравился. Занервничав, он непроизвольно шевельнулся и с ужасом ощутил, как из-под его левого копыта медленно, но неуклонно начинает ускользать и без того крохотная опора.
-Я сейчас грохнусь! – завопил скакун, уже не заботясь, что криком он ещё больше может поколебать шаткое равновесие своего тела. – Вытаскивайте меня немедленно! Фил! Фил, помоги мне!
Воин подскочил к Артемиде и, напрочь позабыв, что перед ним богиня, схватил её за плечи.
-Помоги ему! Сделай то, чего не в силах сделать человеку, и я… я…
-… «буду тебе должен»? – подсказала ему богиня.
-Да! Клянусь своей честью!
-Хорошо, я запомню твои слова. А сейчас хватит мять мои кости, отойди и не мешай. – Богиня снова взялась за лук и взглянула на Ату. - Сестрёнка, ты помнишь, как мы развлекались на охоте в Эрифманском лесу?
-Помню. – Безумная непонимающе захлопала глазами.
-Помнишь тот трюк, каким мы изрядно позабавили Зевса?
-А! – физиономия Атули просветлела. – Я поняла, к чему ты клонишь.
-Тогда за дело!
Обрадованная Ата энергично подскочила к краю пропасти и посмотрела на терпящего бедствие коня, после чего перевела прищуренный внимательный взгляд на подплывающего монстра.
…Эйкин продолжала надвигаться на свою жертву - белого, неуклюже застывшего на вертикальной стене, коня. Ещё немного, и она сможет наконец-то побаловать свои челюсти чем-то более мягким и аппетитным, нежели прибрежные камни. Сперва она проглотит это белое существо с крыльями, а потом можно будет попытаться достать и тех двуногих, что суетятся на берегу. Хотя, Хозяйка строго настрого запретила Стражу выползать на сушу, но если атаковать быстро, то…
На берегу что-то сверкнуло, и ярко-золотой росчерк устремился к драконице. Стрела угодила в бронированное брюхо, отрикошетила и под минимальным углом метнулась назад к острову.
-А-а-а!!! Убивают! – дурным голосом заорал Арейон.
Над краем обрыва возникло перепуганное лицо Безумной.
-Что, что такое?!
-Что-то едва не вонзилось мне в задницу!
-Но ведь не вонзилось? – уточнила Ата.
-Нет. Но пришпилило к скале мой хвост, я не могу им двигать. Это что… так это ваша работа? Это Артемидка своими стрелами в меня, ещё живого…
-Заткнись, - строго рявкнула невидимая Охотница, - не мешай нам. Так, сестра, нужна поправка.
-Уже поняла. Так, значит, три четверти не моего, а твоего мизинца выше, и… возьми на полноготка левее.
-Моего или твоего?
-У меня накладные, бери по своим.
-И-иех-х!!!
Ещё одна стрела совершила молниеносный челночный рейс и со звоном вонзилась в каменную стену точно под левым копытом коня. И как раз вовремя - испереживавшийся Арейон взвизгнул, теряя равновесие, его копыто соскользнуло с выбоины в стене и… упёрлось в древко стрелы.
-Хвала тебе, дочь великого Зевса! – простонало несчастное животное, но в следующий момент заорало как резанное, ибо ещё одна стрела чиркнула под правым копытом. – Твою мать, поаккуратней нельзя?!
Убедившись, что конь теперь уже обеими задними ногами уверенно стоит на стрелах, Атка вскочила на ноги и отбежала от края пропасти.
-Ювелирная работа! Чего дальше делаем?
-А вот теперь всё будет зависеть от нашего юного героя. – Артемида повернулась к Филу. – Ну, ты как, обрёл внутреннюю гармонию, договорился со своими доспехами на счёт верёвки?
-Ничего не выходит, - чуть не плача воскликнул юноша.
-Жаль, - нахмурилась богиня, - боюсь, что чудес больше не будет, мы сделали всё, что смогли.
Пронзительный рёв чудовища заставил всех подскочить на месте и обернуться к озеру. Эйкин подплыла уже совсем близко и, судя по тому, как раскачивалась из стороны в сторону её рогатая башка, совершала сейчас какой-то свой ритуальный предобеденный танец, готовясь к атаке.
-Последний шанс, парень, - заметила Артемида, - у тебя есть ещё несколько мгновений, чтобы спасти своего друга.
Бледный как полотно воин шагнул вперёд и встал на самом краю обрыва. За его плечами слышался низкий гул вибрировавшего в своих ножнах Сераписа, рвавшегося в бой. И меч, и юноша одновременно вздрогнули, когда на плечо воина легла ладонь валькирии.
-Ты сможешь, - негромко, но уверенно произнесла Нильда. – Поверь в себя, и у тебя всё получится.
* * * * *
Оглушительно взревев, чудовище изогнуло длинную и гибкую шею, отводя башку назад для атаки. Обернувшийся через крыло Арейон истошно заорал, выпученными глазами следя за тем, как широко распахнутая, клыкастая пасть устремилась прямо на него. Уже распрощавшийся со своею жизнью конь даже не почувствовал как что-то тонкое и гибкое, наподобие древесной лианы, скользнуло по его телу, охватывая торс под передними ногами и накрепко затягиваясь удавкой. Клыкастая пасть уже заслоняла собой весь обзор – и Арейон даже успел рассмотреть бурые лишаи на нёбе и огромное дупло в коренном зубе, - а уже в следующее мгновение он ощутил могучий рывок и стремительный полёт вверх. Непроизвольно взбрыкнув конечностями, конь крепко лягнул копытами по огромным зубам, и готов был поклясться, что услышал напоследок хруст ломаемых костей.
-Тяни! Тяни сильней! – кричала Артемида.
Она и Ата держали воина за руки, Нильда и Хиран ухватились за поясной ремень, и все вместе, выкладываясь до последнего, они тянули отяжелевшего парня прочь от пропасти.
Таившиеся в мифриловом доспехе чародейские силы пробудились внезапно и в самый критический момент. Совершенно неожиданно из центра спирали на пряжке поясного ремня со свистом начали выскальзывать кольца оплетённого сталью шнура. Словно ожившая змея, шнур метнулся вниз, за край пропасти и уже через мгновение натянулся как струна. Ата и Артемида едва успели ухватить смертного за руки, потому что шнур начал втягиваться назад, в пряжку, а воина соответственно потащило к обрыву. Очень кстати подоспели валькирия и ракшас.
От сумасшедшего рёва чудовища содрогнулся весь каменный остров. Эйкин, взбешённая от ярости и непривычного ощущения боли (шипованные копытца Арейона всё ж таки умудрились проредить её пасть на пару клыков), полностью оправдывала данное ей имя1. Взметнув вокруг себя громадные вспененные волны, монстр тяжело рухнул в воду и скрылся в клокочущей пучине Хвергельмира.
-У нас не более минуты! – закричала Артемида. – Драконица обязательно будет атаковать вторично. Вытягиваем коня наверх и делаем ноги, нужно успеть как можно дальше отбежать от берега. Локи, твою мать, чего ты стоишь, живо помогай нам!
Разочарованный неудачей своей внучки, Трикстер без особого энтузиазма, но всё же присоединился к такелажным работам.
Арейон как пробка выскочил наверх и его обмякшая туша, завалившись на бок, ещё какое-то расстояние проволоклась по чёрным камням, прежде чем его спасители остановились и бросились к нему.
-Живо, живо на ноги, - зарычала Артемида, вцепившись в его растрёпанную гриву. – Потом будешь зенками лупать, бежать надо.
В этот момент Хвергельмир взорвался, исторгая из своих недр осатаневшее чудовище. Взвившись высоко вверх у самого берега, Страж горящими глазами отыскал дерзких пришельцев и истошно взревел – добыча ускользала! Этот рёв, исполненный невыносимой ненависти, вмиг заставил Арейона позабыть об усталости и шоке; проворно подскочив на ноги, конь сломя голову ринулся прочь от берега, опередив на спринтерской дистанции всех – даже стоявших позади остальных Пожирателей.
-Остановите этого идиота! – замахал руками Локи. – Всё, мы уже в безопасности, Эйкин не позволено покидать пределы озера и выбираться на берег.
-Вот ты сам ей это и скажи, - зло пропыхтела Ата, не думая сбавлять скорости.
Трикстер презрительно хмыкнул, обернулся… и остолбенел. Громадное чудовище, наплевав на все запреты, выбиралось на берег, явно горя желанием окончательно разобраться с непрошенными гостями.
-Кыш, кыш немедленно, - пролепетал насмерть перепуганный бог, пятясь назад. – Кыш, не то я всё расскажу Хёль.
Но либо Эйкин не услышала прозвучавшей угрозы, либо вконец оборзела и «положила» на свою строгую хозяйку, - только она, продолжая неумолчно реветь, всё так же настырно ползла в глубь острова.
-Спасайтесь! – завопил Локи, не замечая, что остальные и без его ценных указаний давно уже дали дёру, и сейчас как раз подбегали к громадной башне из цельного изумруда.
Арейон, первым прибывший к месту, без лишних слов встал на дыбы и вдарил передними копытами в зелёный камень. Он столь усердно и яростно молотил по нему шипованными подковами, что в стороны брызгами отлетали осколки, а на зеркально гладкой поверхности оставались выбоины и матовые трещинки.
-И где же тут двери? – Ата нервно пнула ногой в основание башни. – Двери или окна, или хоть какая-нибудь дырочка! Что за хрень, в конце-то концов? Локи, скотина, как попасть внутрь?!
Но подбежавший как раз Кузен явно был сейчас не в состоянии вразумительно ответить, выпучив глаза, он со страхом таращился назад, на приближающуюся внучку.
-Сеструха, ну-ка поплюй хорошенько на мою стрелу. – Артемида сунула Атке под нос алмазный наконечник. – Попробую стрельнуть этой твари в пасть.
-Ты такая умная, да? – Ата раздражённо отпихнула от себя стрелу. – Чудище и без того озверевшее, а ты хочешь, чтобы оно окончательно свихнулось? Да оно передавит нас тут к едрене фене, и даже не заметит.
-У тебя есть другие предложения?
-Можно задобрить дракона жертвоприношением, обычно это срабатывало, вспомни ту же Андромеду.
-Я помню, но эту чернокожую дуру спас Персей.
-У нас тоже есть свой Герой, - нервно хохотнула Атка, указывая на Фила.
-Нет, мы не станем опять рисковать жизнью парня. А кого ты планировала подсунуть чудовищу в качестве жертвы?
Ата не ответила, но Арейон и так всё понял.
-Да что же это такое! – завопил он, переставая крошить стену башни. - Вы же только что спасали мою жизнь, а сейчас уже готовы на блюде поднести её этому варёному червю!
-Может, для этого и спасали, - огрызнулась Безумная. – Всё дело в том, что смертные до сих пор не научились выбирать из двух зол меньшее и идти на разумные жертвы. Чего вылупился? Думаешь, мы по доброте душевной тебя спасали? Думаешь, мы уже позабыли, чего ты там орал, болтаясь над пропастью?
-Слушайте, - вмешался Трикстер, - если вы там всерьёз про жертву говорили, то поторопитесь, Эйкин совсем близко.
-А ты, мерзавец, не подзуживай, - напустилась на него Ата, - где вход в эту гигантскую сосульку?
-Он отпирается только изнутри, - пролепетал бог, - я ничего с этим не могу поделать, нас давно уже должны были заметить и встретить.
-Что?! – взвилась Безумная, потрясая размокшими затычками в ушах. – Мне, богине, подвергать себя опасности только из-за того, что у какой-то скотины-привратника сейчас обеденный перерыв?! А-ну, все дружно, вдарили по камню что есть сил! – бросила клич Безумная, провоцируя новую волну массового вандализма.
Глянув на подползающее и грозно ревущее чудовище, все как один набросились на безвинную изумрудную стену, лупцуя по ней разными твёрдыми предметами так, что вся башня гулко завибрировала. Даже шестеро Пожирателей, рассудив между собой, что местные газы явно будут поядрёней их собственных, и полёт в угарном тумане может скверно отразиться на их собственном здоровье, рьяно впились в камень острыми когтями.
-О Небеса! – стенал с надрывом Арейон. – Мы живём в Эпоху, когда возможно любое невозможное, почему же, етить-колотить, сейчас никак не случается ни одного паршивенького Чуда?!! Чу-до, чу-до, чу-до!!! – начал скандировать конь, лихо выбивая ритм железными копытами о несчастную, истерзанную стену.
В следующую минуту произошло сразу несколько событий, которые смело можно было бы причислить к разряду чудесных.
Первой от башни шарахнулась Ата. Зажимая ладонями уши, она волчком завертелась на месте и истошно завизжала. Следом за ней и грозный грим вдруг присел на задние лапы и, очумело мотая головой, заскулил. Но самое расчудесное произошло с монстром Хвергельмира: Эйкин замерла на месте, мелко затряслась и её уродливая башка на длинной шее опустилась к земле, выражая полнейшую покорность.
Артемида и Локи, как и все боги, чуткие и ревнивые к чужой халяве, первыми заметили странное поведение грима и пугающе близкой к новому сумасшествию Атули.
-Эй, хватит придуриваться! – хором рявкнули они на несчастную Безумную. – Долбим, долбим эту проклятую башню!
-По башке по своей лучше постучите! - внезапно услышали они сердитый возглас, и прямо перед ними в глухой стене открылся прямоугольный проход, из которого, шаркающей старческой походкой, выступил высокий, сутулый и… абсолютно нагой человек.
12.
ЗАПОВЕДНИК ДЕВСТВЕННИЦ
В неоглядно огромном зале, где разместились гаремные чертоги, текла обычная, размеренная жизнь. Привычный гомон, напоминавший различные звуковые эффекты скотного двора, витал над куполообразной застеклённой крышей. Этот уникальный по нынешним временам заповедник такого количества собранных в одном месте девственниц смело можно было назвать самым богатым и роскошным помещением во всей крепости. Сотни беломраморных колонн с причудливой резьбой и лепниной опоясывали зал по периметру, десятки затенённых буйно разросшейся зеленью золочёных беседок, устеленных ворсистыми коврами и заваленных пуховыми подушками, великое множество статуй и фонтанчиков из разноцветного камня, большие клетки с радужно оперёнными певчими птицами и забавными заморскими зверушками – всё это создавало сказочную атмосферу частицы райских кущ, отчего-то вздумавших именно в этом месте пролить свою благодать на грешную землю.
Некоторую пикантную двусмысленность этому райскому заповеднику добавляла расположенная в одном из углов зала огромная стеклянная теплица, в котором произрастала флора, один вид которой отправил бы в счастливый обморок любого истового наркомана. Здесь под одной крышей были собраны, пожалуй, все виды галлюциногенных растений известных в Ойкумене. За специальной выгородкой под круглосуточно ярким светом и во влажной среде буйно колосились в глиняных горшках конопляные кусты. В более щадящем искусственном климате весело алели маковые грядки. В особых продолговатых деревянных корытцах скромно торчали из земли маленькие и коричневые заморские кактусы-пейоты, на верхушке которых виднелись несколько неприхотливых бутончиков. А в противоположном от конопляных угодий углу, где царил сырой полумрак, интимно затаились посадки ядрёных грибочков-псилосубов. Специальный евнух-садовник при участии нескольких девушек заботливо ухаживал за всем этим добром, еженедельно поставляя в закрома Хасана приличный урожай первоклассной отравы. После обработки в алхимической лаборатории, большую часть «товара» ушлый Старец распродавал по всем Восточным землям, благодаря чему имел неплохой барыш. Однако самые лакомые сливки оставались в цитадели для нужд самого Хасана: личный повар, знавший пристрастия хозяина, начинял гашишом, маком или грибками пирожки и булочки, добавлял их в супы и сладости, заваривал вместе с чаем. После таких тонизирующих пиршеств фонтанирующий энергией Хасан неизменно мчался в «Репетиционный Зал», облачался в свои лучшие женские тряпки, и скакал там до посинения, едва ли не по стенам.
…Начавшаяся несколько часов назад где-то снаружи заварушка, в самой малой степени коснулась гарема и его обитателей. Девяносто девяти девушкам было глубоко и искренне наплевать на проблемы своего хозяина: обложили крепость какие-то вороги? – да не хай с ними, лишь бы вели себя по-джентльменски, да в трусы без спросу не лезли. Хотя… хотя такое насилие, возможно, им бы и пришлось по душе, уж всяко интереснее, чем валяться днями напролёт на мягких подушках, лениво переругиваться между собой, да дразнить дежурного евнуха просьбой снять штаны и пошевелить купированным «хвостиком».
Большая часть гаремного контингента именно этими нехитрыми делами сейчас и занималась. Правда, сегодня к скучному набору развлечений неожиданно прибавилось ещё одно: можно было поглазеть на отряд боевых ассасинок, что, рассредоточившись по обширному залу, молча прогуливались меж беседок, фонтанов, кадок с цветами и птичьими клетками. На «погрязших в роскоши и безделии» девчушек эти рослые и до зубов вооружённые бабищи поглядывали с высокомерным презрением, как на никчёмных комнатных болонок, хотя даже этим «собачкам» палец в рот можно было бы положить только один раз – заранее с ним попрощавшись. Девоньки все были дюже спортивными и оружие видали не только на картинках.1
Основное внимание отряда ассасинок было обращено конечно же на двери – одни, бронзовые, вели в подземелье; вторые, с роскошным вызолоченным орнаментом, закрывали доступ в святая святых цитадели – спальные покои Старца. Возле этих дверей стоял караул из четырёх воительниц с кривыми саблями в руках. Ни одна из наложниц даже близко не могла подойти к охраняемому входу. Когда одной смазливой дурочке вздумалось в процессе бесцельного променажа пересечь невидимую глазу границу, возле её горла незамедлительно возникло отточенное лезвие ятагана, отчего дурочка, жалобно заскулила, и немедленно переместилась в дальний, обильно заросший зеленью уголок гарема.
В центре зала на многоступенчатом возвышении была установлена статуя Хасана в натуральную величину отлитая из чистого золота. В отличие от подобного раритета в Парке Культуры и Отдыха, этот представлял Старца в более интимном и донельзя обнажённом виде. Пышнотелый в реальной жизни Хасан здесь имел подтянутую, атлетически сложенную фигуру, и, красиво изогнувшись, в задумчивой позе восседал на кубе из чёрного гранита. И без того натянуто-фантастическую композицию безнадёжно портили две легкомысленно журчащие струйки воды, что вытекали из ноздрей «мыслителя» и сбегали по вздутым от мускулов руке и ноге в небольшой водоём. Никто из наложниц не имел сомнительного счастья видеть Хасана нагим, но каждая из них, проходя мимо золотого истукана, затаённо вздыхала и облизывалась.
На вызолоченном мраморном бортике небольшого бассейна, что окружал истекающего водными сопельками, но упрямо погружённого в неведомые думы Старца, стояла начальница ассасинского отряда. Это была, пожалуй, самая низкорослая и самая неколоритная из всех воительниц хасановской армии. Но зато - одна из самых опытных и опасных в бою. Легендарная дева Си-Лунь, непревзойдённый мастер по единоборству и владению любым холодным оружием. Рождённая в Тайном Храме, расположенном в горах Гоби, она с младых лет начала успешно постигать боевые искусства, поражая скорым прогрессом и мастерством своих учителей. Храм готовил наёмных убийц, и, когда обучение Си-Лунь было завершено, её услуги предложили сразу нескольким правителям Ойкумены. Но победил тогда ещё никому не известный «Старец с горы», выложивший за молодую выпускницу баснословное количество золота. Си-Лунь присягнула на верность новому хозяину и сразу же возглавила женский боевой корпус ассасинов, а чуть позже стала личным телохранителем Хасана. Сейчас же её заботам была вверена территория гарема и поставлена задача - уничтожить любого, кто посмеет сунуться сюда без спросу.
Меднокожая воительница, подобно сфинксу, неподвижно стояла на своём возвышении, скрестив руки на груди, и зорко наблюдала за вялотекущей жизнью обитателей гарема. Её раскосые глаза, не останавливаясь, пробегали по беззаботным, прекрасно-глупеньким лицам наложниц, по фальшиво-озабоченным щекастым физиономиям евнухов - уделяя куда больше внимания своим подчинённым, что патрулирулировали зал, но неизменно возвращаясь к одному и тому же месту – бронзовым дверям в подземелье. Именно оттуда следовало ожидать надвигающихся неприятностей, и Си-Лунь прекрасно понимала, что неприятностей этих избежать никак не удастся. Не поворачивая головы, она скосила глаза на стайку из десяти наложниц, расположившихся вокруг небольшого фонтанчика в форме каменного цветка.
Десять наложниц, соблюдая установленный порядок, готовились к предстоящей работе в опочивальне у Старца. Для этого они полоскали рот ароматными травяными настоями и усердно разрабатывали и массировали губки. Нет-нет, ни о каком интиме с хозяином даже и речи быть не могло – наложницам под страхом немедленной смерти было запрещено касаться его эрогенных зон. Просто Хасан где-то узнал о том, что дыхание непорочной девственницы способно чудодейственным образом продлевать жизнь. И теперь ежедневно с десяток девушек вынуждены были усиленно тужиться и до посинения обдувать расплывшиеся по перинам жирные его телеса.
* * * * *
…Жихарь уверенным скорым шагом вёл отряд небожителей по запутанным коридорам подземелья. Даже опытная в военном деле Афина вскоре вынуждена была признать, что без помощи евнуха из Славянии нужный путь отыскать им вряд ли бы удалось. Правда призналась она в этом сугубо самой себе, радуясь, что окружающая темень никак не выдаёт остальным её растерянности при виде многочисленных развилок и альтернативных проходов.
Жихарь сообщил богам, что путь их лежит прямиком в гарем, за которым находятся особо секретные покои Старца, где сейчас он наверняка и отсиживается.
-Ой, как здорово! – обрадовался Гермес. – А гарем мужской или женский?
-Ещё хотелось бы тут у вас отыскать одного нашего, - заметила Паллада, - он был пленником в той высоченной башне.
-Да-да, я понял, о ком ты говоришь, - кивнул Жихарь. – Ведь это из-за него Хасан начал в последнее время чаще обычного прикладываться к бутылке, чтобы снять стресс после нагоняев от Кардана.
-А ты вообще в курсе, что тот, кого вы называете Карданом, на самом деле является первейшим врагом всего сущего, а именно Хаосом Изначальным?
Евнух так резко остановился, что топавший следом за ним Гермес не успел затормозить и сразгону ткнулся ему в спину своим и без того распухшим бедовым шнобелем. Бдительная Немезида как всегда оказалась начеку, и прежде чем Вестник огласил своим яростным визгом гулкое подземелье, она заботливыми руками стиснула его тонкую шейку, позволив наружу просочиться лишь едва слышному писку.
-Не вздумай орать, - ласково шепнула она Гермесу на ушко, - а то я тебе прямо здесь обгрызание сделаю, и будешь ты потом говорить очень тонким и очень не-мужским голоском, как этот славянийский бедолага. Тогда тебе до скончания веков будет плевать на разницу между мужским и женским гаремом.
-Но ведь это ужасно! – воскликнул Жихарь рекламируемым голоском, имея в виду вовсе не возможность породниться горем с эллинским богом - возни за своей спиной он даже не заметил. – Значит, Хасан служит Хаосу, а все ассасины слепо поклоняются ему! Теперь всё становится на свои места и мне понятно, почему Старец так себя ведёт. Их нужно остановить, и чем быстрее, тем лучше.
-Гениальная мысль, умник. Именно по этой причине мы и находимся здесь, - хмыкнула Ананка.
-Как странно… - пробормотала за спиной Ананки Селена.
-Чего тебе странно?
-Да я вот вдруг подумала о том, что наше Мирозданье как-то странно устроено.
-Так, у нас ещё одна мыслительница сыскалась. Ну, поделись с нами.
-Нет, кроме шуток, прикиньте сами: мы в Новом Мире ещё и года не пробыли, вы сами видели, что дворец Зевса на Ново-Олимпе ещё кое-где отстраивается и не все леса убраны, а здесь, в этой цитадели вдруг оказывается такое разветвлённое подземелье, как будто оно существует по меньшей мере не один десяток лет. Такие чудеса можно было бы объяснить магией, но в том-то и дело, что магии здесь нет! Так как же это возможно?
Некоторое время небожители шли молча, обдумывая услышанное и удивляясь справедливости слов Луноликой.
-Ну ты и загрузила нас, - наконец сказал Гефест. – Знаешь, не была бы ты богиней, тебя можно было бы обвинить в еретизме, ведь получается, что это не мы, Бессмертные, всё создаём и разрушаем по своей воле, а вроде как есть ещё более могучая Сила, стоящая над нами и управляющая всем, в том числе и богами.
-Это абсолютный бред! – возмутилась Ананка. – Мы – венец Мирозданья.
-А я вот слышал, - встрял Эвр, - что, вроде как, есть такая Сила…
-Заткнись, мелкий, - зашипела на него рассвирепевшая Ананка, - зашибу и размажу! – Богиня оглядела изумрудные лица сродственников и потрясла кулаками. – Я знаю, и вы знаете, о какой Силе идёт речь, но это лишь миф, выдумка, такой Силы нет в природе. Есть мы и только мы!
Боги поспешно закивали, не желая испытывать дефицитное терпение Неизбежной.
Но уж у кого из небожителей настырности и вредности было хоть отбавляй, так это у Немезиды, и, поддавшись этим своим чувствам, она смолчать никак не могла.
-Всё, что ты сказала, конечно, верно, - сладким, как яд цикуты, голосом промурлыкала она, - но как же тогда быть со смело марширующей по миру смертных верой в Единого Бога? Нет-нет, к глупой секте последователей Кардана эта вера не имеет никакого отношения, хоть и зародилась она в землях, где смертные поклоняются нашему Кузену Яхве.
-Да, - обрадованный неожиданной поддержке, пискнул Эвр, - эти люди верят в пришествие Сына Божьего, который явится в Мир и своею смертью спасёт их.
Высокомерный взгляд, брошенный в сторону Сквозняка, с предельной ясностью демонстрировал, что для Ананки различие между ним и дохлой жабой заключается только в цвете – ибо почившая в бозе квакша не может похвастать столь жизнерадостной зеленью своей шкурки, какой сейчас, благодаря гефестовским очкам, обладала физиономия Эвра.
-Спасёт? От чего? – угрюмо спросила Ананка. - От нашего гнева? Ну уж дудки! Вы сами-то верите в то, что один кадр, навроде нашего Геракла, способен спасти Мир?
-А почему нет? – невозмутимо поинтересовалась Немезида. – Если я не ошибаюсь, мы сейчас сами готовы молиться на одного смертного, в силах которого спасти Мир от Хаоса, при чём сами мы, со всем своим безграничным всемогуществом, мало чего можем сделать.
-Здесь совсем другое, - возмутилась Ананка, - этот, э-э… Амфилох вполне укладывается в рамки привычной для нас Мифологии.
-Но парнишка, насколько я знаю, не испытывает к нашему семейству трепетной любви и взялся спасать Мир вовсе не из уважения и страха перед нами, а потому что только в его силах одолеть Хаоса и спасти мир людей.
-Тогда участь его незавидна, - отрезала Ананка. - Пусть сделает своё дело и умрёт. На Олимпе достаточно места для новых богов, но его мало для одного бога. Запомните раз и навсегда: смертные не более способны изменить ход Истории, чем птицы – небо.
-Может быть ты и права, - глухо произнесла Немезида, - но что, если и эта еретическая вера в Единого Бога, и этот смертный Герой, да и вообще вся эта бодяга с восстанием Хаоса – следствия одной общей, большой Игры, проводимой и руководимой… ну, сами знаете кем.
-Безымянные!.. – пискнул Эвр, и тут же захлебнулся от ужаса.
-Это… это… - пролепетала Ананка, - это бред какой-то. Безымянных богов нет, и никогда не было. Кто-нибудь видел их, видел? – нет!
-Прыщей на твоей заднице тоже никто не видел, но это вовсе не означает, что их там нет, - с убийственной убеждённостью заявила Немезида.
-Может, мы продолжим захватывающий диспут в более подходящее время? – раздражённо прорычала из темноты Афина. – Предлагаю закончить прения и озаботиться более насущными проблемами. Живо вперёд!
Отряд зашагал дальше.
В темноте послышалась приглушённая возня, а потом жалобное шипение Селены:
-Да не говорила я ей ничего о твоей заднице, почём мне знать, откуда она узнала.
-Слушай, парень, - подал из темноты голос Приап, - а где сейчас находятся цыпочки Хасана?
-В гареме, я думаю, - недоумённо ответил евнух. – А что?
-Да нет, ничего, - похотливо хихикнул бог. - Просто я никогда ещё не видел в одном месте столько девственниц, они обычно ведут уединённый образ жизни. А раз столько баб насильно собрано в одном месте, могу себе представить, каким образом они стравливают критическую температуру в своём организме.
-Похоже, в этом нетоптаном курятнике настоящий лесбосский анклав, - тихо заржал Гефест. – Так что мужское сочувствие им может уже и не понадобится.
-О, от размеров моего сочувствия они вряд ли смогут отказаться, - уверенно заверил Приап. – Жихарь, долго нам ещё топать до этого заповедника?
-Мы почти пришли.
-Так, всем заткнуться, - приказала Афина, - и приготовить оружие.
* * * * *
…Тучный рыжий евнух в цветастом халате и в огромном тюрбане на голове, вихляя задом приблизился к стайке сидящих у фонтана девушек.
-Милочки, вы готовы? – высоким голосом манерно произнёс он. – Тогда давайте, надевайте на глазоньки повязоньки и идём в опочивальню, господин ждёт вас.
Проверив, надёжно ли сидят на лицах повязки, евнух приказал девушкам выстроиться цепочкой и взяться за руки, после чего, ухватил за плечо первую и повлёк всю вереницу к дверям из золота.
Си-Лунь позволила себе лишнее движение и повернула голову в сторону удаляющегося каравана.
* * * * *
…В полном молчании, миновав длинную галерею с множеством коридоров в боковых стенах, отряд богов остановился перед бронзовой двустворчатой дверью, освещённой двумя горящими факелами на боковых стенах. Боги сняли чудо-очки.
-Мы на пороге гарема, - шепотом сообщил Жихарь.
-Охрана есть? – тихо спросила Афина.
-Обычно нет, мы сами всё и охраняли, но как только вы напали на цитадель, Хасан прислал сюда отряд ассасинок.
-О Зевс, опять иметь дело с этими сумасшедшими бой-бабами! - простонал Гермес. – И где только Хасан берёт столько отмороженных, фригидных стерв, для которых оружие милее любовных утех?
-И большой отряд? – продолжала дознание Афина.
-Десятка два-три.
-Тридцать ублюдин! – схватился за голову Вестник.
-И это особый, элитный отряд, - зловеще предупредил евнух, - молодые девушки были рождены в стенах крепости ещё в Старом Мире и ещё там успели пройти особую подготовку у лучших мастеров искусства убивать. А уж какая у них лихая командирша!
-О, Небеса! – с новой силой взвыл Гермес. - Геф, я тебя ненавижу!
-А меня-то за что? – изумился Гефест.
-Ты, сука, гранаты забыл захватить!
-Так, Клёпа, - Афина отыскала среди сородичей скорбную физиономию Асклепия, - выдай всем по таблетке экстазиума для бодрости.
-Дайте мне горсть, - взмолился Гермес, - мне срочно нужна успокоительная кома.
Паллада молча, но крайне доходчиво возразила ему фигой, сунутой под нос, после чего, смягчив приговор, сказала:
-Ладно, в бой можешь не соваться, но на твоём попечении будет Гестия.
-Ей таблетку давать? – наивно поинтересовался Асклепий.
-Нахрена больной припарки, она и так через раз выдыхает, да и то не тем, чем надо.
-А вдруг взбодрится.
-Вдруг – будет ещё один пук, - отрезала Афина, и повернулась к отряду. – Так, все приняли дурь?
-Все, кроме тебя, - причмокивая, сообщила Селена, старательно рассасывая свою дозу.
Афина презрительно посмотрела на Бледноликую.
-Ну у тебя-то, девонька моя, белочка прям на плече гнездо свила. А я не нуждаюсь в допинге, у меня боевой азарт натуральный. К тому же, кто-то должен оставаться с ясной головой, чтобы контролировать ваше бредовое состояние.
-Ты поглянь, какие мы правильные, когда тревёзые, - фыркнула в сторонку Селена. – Давно ль такое счастье?
-Да вот как с тобой, дурой, связалась, - строго отозвалась Паллада. - А теперь, приготовьте ваше оружие, пришло время для оргии. Жихарь, держись за нашими спинами и не вздумай соваться вперёд, помни, ты наш проводник и ты смертный, а потому нечего лезть на рожон, ты меня понял?
Славянийский здоровяк наградил богиню блуждающим взглядом и бессмысленной счастливой улыбкой.
-Тётенька, я так не согласен, дайте и мне какое оружие.
-Клёпа, ты что, и ему таблетку дал? – ужаснулась Афина.
-Конечно, ты ж велела всем выдать.
-Идиот! Он-то к этой дряни не привычный, глянь, как его уже развезло.
-Да ладно, бодрей скакать будет.
-Я вот что думаю… - начал было Гефест, делая шаг вперёд, но в этот момент гулкую тишину разорвал торжественный аккорд, вслед за которым в подземелье грянула и полилась полифоническая мелодия «Сиртаки». Гефест, ощутив в районе своего пояса вибрацию, схватился за сердце. Весь божественный отряд подпрыгнул от неожиданности, а слабонервные Гермес и Фтах пронзительно взвизгнули.
* * * * *
…И без того узкие глаза Си-Лунь превратились в щёлочки. Никто не услышал, - она услышала. Натренированное, не знающее послаблений ухо воительницы сразу вычленило из витающего над залом гомона отголоски потусторонних звуков – пиликающие аккорды мелодии и заполошные вскрики. Зоркий взгляд Си-Лунь скользнул по залу в поисках крамолы – глаза уткнулись в бронзовую дверь, безошибочно определив, что шум исходит из-за неё.
* * * * *
…-Попалились! - взвыла Афина, понимая, что шум без сомнения был услышан врагами. Времени на раздумья не оставалось, а потому, отчаянно тряхнув головой, она приказала: - Сейчас или никогда! В атаку!
* * * * *
…Си-Лунь отрывисто свистнула – тридцать пар глаз мгновенно уставились на неё, - и выхваченной из ножен саблей указала на бронзовые двери. В следующее мгновение створки с грохотом распахнулись и в гарем с истошными воплями ворвались чужаки.
* * * * *
Афина вбежала в зал первой, и ещё с порога метнула с двух рук ножи – две ассасинки схватились за горло и с хрипами повалились на пол.
-Лыжню! – услышала она за спиной крик Асклепия и едва успела отпрыгнуть в сторону, как ещё два коротко просвистевших в воздухе метательных ножа жадно впились в тела своих жертв.
-Паааберегись!
Загнанным зайцем Паллада шарахнулась в другую сторону и опять же не зазря: тяжеловесный таран марки «Немезида» с воем пронёсся мимо неё, размахивая над головой топорами, словно мельничными крыльями. Следом за ней, рыча и «бибикая», едва поспевал маленький, но смертельно опасный прицепчик «Эвр» с мечом. Афродита, по счастью не успевшая даже подумать о том, чтобы в очередной раз скинуть с себя одежду, промелькнула в лихом галопе. Дико голосящая парочка – Селена и Ананка – заложив с порога крутой вираж на правый фланг, слаженным дуэтом понеслись на троицу обомлевших от неожиданности ассасинок.
Надо признать, внезапность и сумасшедшая степень напора, с какой боги ворвались в гарем, вызвали кратковременный ступор даже у хладнокровной Си-Лунь. Что и говорить об остальных ассасинках, а тем паче о наложницах и евнухах, которые потрясённо выпучились на незваных гостей.
Жизнь к обитателям и защитникам гарема вернулась, лишь только в зал последней «волной» вбежали Гефест, Приап и Фтах.
-Мущщины!!! – дружным хором и, скорее всего, неосознанно, просто оттого, что в запретном чертоге оказались посторонние мужики, завизжали девственницы. Разом очнувшиеся воительницы, схватились за оружие и бросились на супостатов. Но к тому моменту, как это произошло, уже семеро хвалёных супер-дев были сражены на повал от рук озверевших от экстазиума богов.
-Вот ведь сволочи, на всех поголовно клейма ставить негде, но как же бывают хороши, когда надо!
Восхищённо крякнув от боевой прыти своих сородичей, Афина решительно ринулась в гущу во всю кипевшего сражения, выставив перед собой золочёное копьё.
Последним в распахнутом дверном проёме появился Жихарь, и в руке он сжимал меч Гермеса.
-Ты на кого, падла, руку поднял! - донёсся из сумрачной глубины возмущённый вопль Вестника. - Ты мне чуть палец не сломал! Попросил бы по-хорошему, я сам бы отдал, очень мне надо ввязываться в разборки опасные для здоровья. Вернись, ублюдок, отдай мне мой меч!
-Я сейчас, дяденька, - тонким голоском пообещал евнух, - сейчас, только разомнусь слегка, да посчитаюсь тут кое с кем.
-Тебе велели не соваться в бой, а защищать меня! Вернись, придурок!
Но славянийский бугай уже не слышал никаких увещеваний и угроз. Его мутный от наркотика взгляд при виде сражения окончательно затуманился и налился кровью, верхняя губа приподнялась, обнажая хищный оскал зубов. Перекинув в широких ладонях меч, словно тот был игрушечным, Жихарь счастливо расхохотался.
-Эх-х! Раззудись плечо, разыграйсь гормон! Щас я вам, шалавы нетраханные, покажу, откель у росичей сила богатырская! И без члена всем мохнашки подырявлю!
…Звенела сталь, слышались грозные возгласы и маты, хрипели и стонали раненые, орали и хлопались в обмороки близкие к сумасшествию евнухи, истерично визжали счастливые наложницы и мечущиеся по клеткам птицы со зверьём – и над всем этим бедламом весёлыми аккордами разносилась бодрая, переливчатая мелодия «Сиртаки».
* * * * *
-Да они там вконец оборзели что ли, уже и на связь с Верховной Ставкой выйти никому не досуг!
Зевс, сидя за столом в своём кабинете, нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла и с ненавистью взирал на лежащий перед ним серебристый передатчик. Тот был в режиме вызова, из верхнего отверстия доносились сиплые гудки, но ответа почему-то не было.
-Ну Геф, ну скотина, - прошипел Кронид всё более свирепея, - ну вернёшься ты у меня назад, ну устрою я тебе весёленькую встречу.
Внезапно двери распахнулись и на пороге возник бледный от волнения Ганимед.
-Чего тебе? – прорычал Громовержец. – Я же приказал меня не беспокоить.
-Вседержитель, к тебе со срочным делом прибыл… - договорить юноша не успел, потому как с визгом отлетел в сторону от мощного толчка в спину.
-Прочь с дороги, сопляк! – рявкнул Арес, врываясь в кабинет и широким шагом направляясь к столу.
Голубые глаза Зевса окончательно потемнели от ярости.
-Эй, эй, сбавь обороты и тон, ты тут не в казарме…
-Беда, отец, - без церемоний перебил его Вояка, - похоже, у нас обозначился первый Прорыв.
-Чего? – опешил Зевс.
-Жрецы моего храма в Спарте только что сообщили о том, что в прибрежном местечке близ Фариссы, рыбаки заметили прямо посреди каменного плато вспухающий пузырь аспидно-чёрного цвета. Пузырь этот очень быстро растёт и вытягивается вверх, принимая конусовидную форму.
-Погоди-погоди, – Зевс мучительно зашевелил бровями, – аспидно-чёрный… конусовидный… где-то, я уже слышал о чём-то подобном. Конусовидный… чёрный… - пальцы Кронида судорожно вычерчивали в воздухе какой-то незримый объект. Внезапно рука бога застыла на месте, а глаза расширились от догадки. – Чёрный бутон Помпа!
-Ну да, - неуверенно кивнул Арес, - судя по описаниям смертных очевидцев, что-то похожее там и лезет из земли.
-Это же искусственные Порталы между Мирами, - выдохнул Кронид, - конструкции из чёрной стали, те самые, что, как докладывали мне наши партизанки, хаосовские приспешники возводили вокруг афинского Акрополя.
-Вон оно как… - нахмурился Вояка. – Значит, и в самом деле - Прорыв.
Зевс вскочил из-за стола.
-Портал ещё не раскрылся?
-Мне докладывали, что пока ещё нет.
-Немедленно послать в Фариссу войска, окружить этот гнойный нарыв десятерным кольцом и всеми возможными силами постараться его уничтожить. Слышишь? – хоть нашей магией, хоть молотами и взрывчаткой, но вбейте этот треклятый чёрный бутон обратно! Сравняйте его с землёй, ты меня понял?!
Глянув на перекошенное лицо Громовержца, Арес с ужасом понял, что положение ещё даже серьёзнее, чем он предполагал.
-Всё понял, - бухнул он себя кулаком в нагрудник из алого металла. - Войска уже посланы. Я сам туда отправлюсь и лично за всем прослежу.
Арес метнулся к выходу. Зевс грузно плюхнулся назад в кресло и обхватил руками стриженую голову.
-Началось, - прошептал он. – Зашевелились, полезли могильные черви. Долго они искали лазейку для выхода из затхлой гробницы туда, где есть новая, ещё не опробованная ими плоть… и нашли. Но как?! Неужели Изначальному удалось таки завладеть бхаратским артефактом? Неужели отряд Гекаты не успел его добыть? Если это так, то – катастрофа! Порталы начнут пучится из земли по всей Ойкумене Нового Мира, а когда чёрные бутоны вызреют и раскроют свои железные лепестки – война выплеснется на земли Нового Мира.
Зевс с хрустом стиснул кулаки и в отчаянье простонал:
-О Небеса, как же трудно быть богом!
КОНЕЦ СЕДЬМОЙ ЧАСТИ
Клык Хаоса. Ч-7. Из серии Мир Отъявленных Богов
© Copyright: Владислав Быстров, 2008
Свидетельство о публикации №208122000351
Свидетельство о публикации №208122000351
Рецензии