Пора снегов и ледяного ветра, ч. 2

ГЛАВА ИЗ РОМАНА "СКАЗАНИЕ О МИРЕ ПРИЗРАЧНОМ"

 Ты – самый бесстрашный воин из всех, кого я знаю. Но ты должна научиться быть верной. Без верности друг другу мы – не более чем звери-одиночки.
(«Другой мир. Восстание ликанов»)

 Всего лишь сутки Лали выдержала в воздушном дворце. Она так и не смогла выспаться. Как только Офелия уложила её на тахту и накрыла пушистым пледом, перед мысленным взором Лали побежали сменяющие друг друга картины из жизни на Земле и в Призрачном мире. Она вспоминала день рождения своего ребёнка - день, когда она освободилась от большого и неудобного живота, а в поощрение за все усилия получила вопящий фиолетовый комок, который в первые же секунды своей жизни заявил, что она для него - единственная и крайне необходимая! Попав на живот матери, он тут же попытался обхватить её крохотными ручками. Потом врачи подхватили новорожденного и понесли делать гигиенические процедуры и измерять его рост и вес, а он завопил в знак протеста - на мамином животе было лучше. Через некоторое время мать и сын оказались вместе в одной палате, и начались несколько самых счастливых дней в жизни Лали на Земле. До середины ночи она суетилась в заботах над ребёнком, словно не рожала накануне, а спала весь день, и не чувствовала никакой усталости. Странное ощущение - когда носишь ребёнка на руках после его рождения. Ну, ведь только что был внутри! Невероятное чувство родства. И ещё – глаза новорожденного. Серьёзный, задумчивый взгляд, проникающий в душу. «Ты будто инопланетянин! Вовсе не ребёнок, а просто маленькое и в силу обстоятельств – физически беспомощное существо! Но сколько мудрости и силы в твоих глазах!» - говорила ему Лали. Затем эти чудесные дни прошли. Дитя стало поправляться и всё больше походить на упитанного карапуза, нежели на инопланетное создание. А взгляд стал менее серьёзным и задумчивым. Душа, придя из Вечности на Землю, всё больше поддавалась влиянию физического тела. Но от этого ребёнок не стал менее любим.
 Затем это воспоминание скомкалось, и в мыслях возник образ нимфы Сильи. Маленькое женоподобное существо отчаянно кричало на лесной опушке на серебристо-голубого амфотерна, и вдруг он ударил Силью хвостом так, что она подскочила высоко в воздух и покатилась в сторону леса, постепенно превращаясь из нимфы в огненный шар. Затем, как провал в темноту, в полубезумие. Лали со всех ног бежит к огненному шару и пытается схватить его. Тогда она попыталась спасти жизнь Арнгейру, но так вышло, что ему пришлось спасать её от неминуемой гибели. Одно прикосновение к огненному шару Сильи – и смерть, но Лали чувствует, как её талию словно захватили в стальное кольцо, и в считанные доли секунды её уже стремительно уносит от опасности неведомая сила. А затем – воспоминание о чувстве счастья, которое невозможно перепутать ни с каким другим чувством. Счастья от того, что рядом странное инородное создание, похожее на небольшого дракона с красивой гладкой кожей серебристо-голубого цвета. Чувство полноты бытия, уверенности в собственных силах, радости жизни, которое невозможно спутать ни с каким другим чувством: любовь настоящая и взаимная.
 По щекам Лали снова побежали слёзы, и она резко села на своей постели. Что-то словно сжигало её изнутри. Это что-то было беспокойством. Она вдруг поняла, что страшно волнуется за Арнгейра. Где он сейчас? Что думает? Что переживает? Офелия сказала: улетел в дальние пещеры. Конечно, он понял, что Лали сбежала от него, и обиделся. И не просто обиделся, а отрешился от всего мира и не желает больше никого видеть. Лали вдруг стало невыносимо больно, сидеть или лежать было уже невозможно. Она схватила свою белую меховую накидку, быстро оделась, подошла к окну и выбросилась из него. За спиной хлопнули крылья, и девушка полетела обратно в сторону горной гряды.

 - Разве я могу судить его за то, что он одиночка по своей сути? Разве плохо то, что он пришёл к любви к миру через любовь к другому амфотерну – ко мне? И что в этом плохого? Кейтаро наделён даром самоотверженной любви и ответственности за всё своё племя от рождения. А Арнгейр сам пришёл к этому через собственные чувства. Так разве это не достоинство скорее, нежели недостаток? И не я ли виновата в том, что позволила ему забыться, окунувшись в счастье, пока другие страдают и умирают в лесах и на полях Призрачного мира? - думала Лали, пока крылья несли её к горам. Но вдруг произошло непредвиденное. Снизу раздался громкий заунывный крик. Лали остановилась и взглянула вниз. При свете золотого месяца сумрачно светились верхушки лесных деревьев, но более ничего не было видно. Крик повторился, и она устремилась туда, откуда он послышался. Стараясь двигаться как можно тише, девушка осторожно опустилась в глубокий сугроб и стала осматриваться. Между деревьев мелькнул силуэт, затем ещё один.
 - Не трогайте нас! Прошу вас! Я прошу вас! - застонал женский голос.
 - Вынеси из своей берлоги тёплую одежду и оружие, и я уйду, - ответил другой голос, мужской и грубоватый.
 - Как мы будем сейчас жить без тёплой одежды? Мы же погибнем! А оружия у нас и так нет! - воскликнула женщина со слезами. Лали с досадой подумала, что её такль остался в пещере Сильи. Размышлять времени не было, и она, взмахнув крыльями, выскочила из сугроба и через мгновение оказалась на лесной поляне, где переговаривались амфотерны. Правда, они уже не переговаривались. Один из них свалил другого наземь и схватил за горло. Напавший разбойник не заметил, как за его спиной возникла женская фигурка. Лали увидела, что на преступнике надет пояс, а за поясом торчит такль, которым он не подумал воспользоваться. Женщину можно и задушить – не обязательно пачкаться в крови. Лали подскочила вплотную и выхватила такль. Разбойник выпустил жертву и резко обернулся, но увидеть ничего не успел, тут же получив удар в глаз острием собственного оружия. Амфотерн взвыл и упал на колени, он был смертельно ранен. Чтобы сократить срок его страданий, Лали выдернула такль из того места, где раньше был глаз, и быстро рассекла ему шею. Преступник захрипел и свалился замертво. Лали посмотрела на его жертву. Это была довольно крупная и уже немолодая женщина-амфотерн. Она явно пребывала в шоковом состоянии: сидела на земле совершенно неподвижно и смотрела на Лали остекленевшими глазами.
 - Пожалуйста, встаньте. Нельзя так долго сидеть на снегу – вы заболеете, - резко сказала ей Лали.
 - Я узнала тебя. Ты та самая Белая нимфа, что разорвала цепи на костре и убила Исами храброго… - пролепетала женщина.
 - Исами храбрый покончил с собой. А те железные цепи разорвать никому было не под силу. Они свалились с меня, потому что я похудела раза в три за одну секунду, - насмешливо проговорила Лали и, подойдя к несчастной женщине, помогла ей подняться на ноги.
 - С кем вы живёте?
 - У меня двое детей и муж. Он болен – простудился. Хорошо, что грабитель пришёл один, и ты смогла с ним справиться. Обычно они являются вдвоём - втроём. А бывает и целая стая набежит! Бог миловал нас пока, но я слышала от соседей страшные вести, - растерянно лепетала женщина, пока Лали тянула её за руку-лапу в дом.
 - Муж очень тяжело болен? - спросила Лали, входя в просторную и тёмную избушку, очевидно, построенную хозяевами на скорую руку.
 - Не сказать, что очень тяжело, но… Ничего хорошего, в общем, - вздохнула женщина.
 - Кто там? - послышался хрипловатый голос, вылетела искра, и вскоре тёмное помещение осветилось светом зажжённого факела. На Лали из разных углов избушки уставились три пары изумлённых глаз.
 - Я – Асвейг, амфотерн. Порой я принимаю облик нимфы, таково моё свойство, но нимфой я никогда не была. Прошу вас одеться потеплее. К сожалению, я не вижу на вас зимнего меха. Но, надеюсь, в горах он у вас появится, - произнесла Лали, обращаясь к пожилому мужчине-амфотерну и двум подросткам - очевидно, его сыновьям.
 - В горах?.. - растерянно проговорил отец семейства, со страхом и удивлением глядя на Лали.
 - Я веду вас в горы. К Арнгейру-Амитаби и Кейтаро-благословенному, - торжественно ответила Лали. Затем добавила совершенно другим, почти умоляющим тоном: - Пожалуйста! Я не хочу, чтобы вы снова подверглись нападению разбойников. А ведь это может произойти в любой момент! Не сегодня – завтра! Следуйте же за мной!
 Спасённое семейство поселилось в пещере нимфы Сильи. Второй раз пещера сменила своих хозяев. Лали развела огонь в очаге, чтобы простуженный отец семейства мог поскорее согреться, и покинула жилище.

 Лали столкнулась с Кейтаро, когда направлялась в его маленькую пещеру.
 - Ой! Асвейг?! - воскликнул он, замедляя полёт, чтобы Лали успела повернуть в обратную сторону.
 - Да, я тебя ищу, - сказала она.
 - Где ты была? И почему ты… Вот в таком виде? Словно нимфа? - спросил Кейтаро удивлённо.
 - Такова моя природа: быть амфотерном, а выглядеть порой как нимфа, - усмехнулась Лали.
 - А я думал, ты оставила горы. Знаю, что ты из другого мира, хоть мне и трудно это понять. Не решила ли вернуться туда и нас покинуть? - Кейтаро почти кричал, было трудно разговаривать налету из-за хлещущего в уши холодного ветра.
 - Ничего я не оставила. Просто так получилось. Возможно, я совершила ошибку, что пропала прошлой ночью, но поверь, мне было очень тяжело. Что с Арнгейром? - голос Лали дрожал, но этого не было слышно из-за ветра.
 - Он бросил меня, отказался помочь собрать племя! Я не сужу его строго, и всё же… - в ответе Кейтаро звучала досада.
 - Я помогу тебе, чем смогу. Сейчас вместе спустимся с гор, сделаем за ночь столько, сколько успеем, а затем я отправлюсь искать Арнгейра, - прокричала Лали.

 Они приземлились примерно в том же месте, где недавно Лали убила разбойника. Долго искать не пришлось – наскоро построенные большие и неказистые избы стояли на небольшом расстоянии друг от друга. Золотой месяц поднялся высоко, и теперь весь заснеженный лес наполнился мягким сиянием. В жилища пришлось ломиться подобно разбойникам, потому что перепуганные амфотерны не хотели открывать свои двери. К некоторым так и не удалось пробиться. Но большинство всё-таки открыло. Кейтаро решительно собирал толпу растерянных соплеменников, которые взирали на него как на покойника, вдруг явившегося живым и здоровым с того света, – с ужасом и благоговением. Ещё больший шок у народа вызывала Лали в своём облике нимфы. Она громко вещала всю правду о смерти Исами, которого считали погибшим от её руки, объявляла себя амфотерном и призывала всех лететь в горы к Арнгейру-Амитаби. На неё смотрели со страхом, но всё-таки почему-то верили её словам. И, что важно – собравшаяся впервые после неудавшейся казни на семи кострах толпа почувствовала, что снова обретает твёрдую почву под ногами. Этой почвой был Кейтаро, которого все знали как бывшего военачальника и сына погибшего старейшины. Впервые после того, как началась анархия, и племя амфотернов рассеялось на просторах Призрачного мира, нашёлся кто-то, посчитавший необходимым собрать соплеменников и взять на себя руководство ими.