Разный Реверб. Муки в суете, сексуальной распущенн

Здесь душно и я мелок. Меня мало. Меня зовут Лютер.
Мои худенькие пальцы ногтями скребут штукотурку, отчего в голове оседает вкус мела и образы снежных гор, с альпинистыми в холодных порывах водружающими нацфлаги.
Метр на метр моего волнения. Метр на метр суеты и неопределенности. Я весь дрожу и трепыхаюсь. Когда попадаешь сюда - потеешь и все, что испытывал на открытой местности, в обычной жизни, сжимается и визжит давленным голубем, которого не слышат прохожие. Трепет маленьких крыльев не двигает стволы орудий и твой голос умирает бесполезным страданием. Ты страдаешь не во изменение. Ты страдаешь потому, что тебе просто больно - целей нет.
Надо мной мухи. Странные насекомые. Они залетают мне на ресницы и падают в уши. Не открывая рта, я пробую найти в мухах и пауках себе собеседника, пока язык мой внутри меня ударяется о нёбо, подобно барабанной дроби.
- Я не вижу смысла впредь так мучить себя бессмыслено, мухи.
- Ты не видишь ничерта, кроме уродливых пальцев, несчастный.
Пауки строгими равномерными шагами отмеряют на моей голове площадки для своих грязных брачных танго. Переглядываясь, сейчас самка самца оседлает...
- Настолько велико мое отрицание. Настолько велика моя невера, пауки.
- Твоя вера стекает через щели с мочей, несчатный.
Вторить моему самоедству, немые гордости насекомых отражаются во мне, как и я в них. Мне нужно наружу. Туда где все не отталкнется от стен и влетит обратно. Беспокойство сейчас раздавит голову и я наконец-то перестану суйтиться.
Разбавляй.

Здесь я набираю воздух, но в легкие стремится зловонная жыжа. Переодически я вижу утопающих детей и их маленькие тела стелят ил, поднимая вверх клубы грязи, которые рисуют аккуратные искизы порнографических миниатюр в этом водном пространстве. Мне мокро и под ногтями ил. Я - Юлиана.
Водянистые, они доводят меня до стостояния сексуальной агонии. И щупальца осминогов ласково овивают каждую мою поверхность и выпуклость. Я нарушена и страдаю вечным экстазом. Обреченая на муки среди физического удовольствия я пытаюсь найти в своих насильниках - собеседников. И через стон я гну линию вопросов.
- Мне умереть в  насилии плавного растерзания, в воде, где мой стон выходит пузырями на поверхность, пока девочки, которые еще не знают греховности своих промежностей пускают на это воду бумажные кораблики. Отпустите мои мысли о грязном, осминоги.
- В тебя медленно входят, прочувствуй, несчастная...
И я чувтсвую внутри медленное шевеление присосок и я тону. Но не утону никогда. И вытащи меня... туда... Где удовольствие имеет вектор и желанно в тех дозах, в которых существует.
Отвердвляй...

Я на стройке, которая продолжается вечно. Я хохочу и зовут меня Эфф.
На протяжении вечности я дышу пылью и строю памятник себе. Кладка ровная и я вижу как фундамент идет ввысь. Я молю о помощи, но строю один. Солнце разъело мне глазные яблоки и я чувтсвую вонь собственного пота. остановите меня здесь, посреди этой пустыни и дайте дышать. И в змеях вокруг я ищу понимания.
- Всю жизнь я мечтал дать о себе знать и сейчас я строю себе огромного меня. Мое я-чувство взорвется, гребанные вы сволочи. Я мешаю гранит с дерьмом скорпионов годами. Я желаю себе - себя... и выйти нельзя. От себя я страдаю... ЗМЕЯ!
- Ты хочешь говорить о себе, постыдно добейся огромной ласки от себя. И гной на пальцах твоих размажет памятник твой, несчастный...
- Я хочу прекратить но я-чувство гонит и гонит мешать материал, змея...
- Я чувство воспалено желанием быть манифестом другим, так твой круг и не будет закрыт, о, несчастный...
И я только в начале скульптурного жеста завис... и что это будет - мой храм или гроб мне... не знаю... Мне нужно туда где услышали бы...
Вознесите...