Дожить до счастья. Часть первая

Доктор вздохнул, выпрямился в кресле, устроившись в позу старательного первоклассника...
- Меньше месяца. Может быть, неделя. Может быть день. Но не больше месяца.

Она замерла.

- Но как же так? Как же теперь? Планы, долги.. Саша один будет. Как же мне быть?

Доктор откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову.
- Проживи это время только для себя. Давно уже пора подумать только о себе. Самое время.

Он подписал бланки рецептов и протянул ей -
-Держи. Это сильное обезболивающее и тонизирующее средство. Оно поможет тебе не уставать, как только открываешь глаза.

Она машинально положила бумажки в сумку, встала и вышла из кабинета., кивнув на прощание доктору.

Как только она вышла, врач поднял трубку телефона и набрал номер -
- Саша? Это Сергей Валентинович. Да. Из больницы, где лежала Женя. У меня к тебе просьба. Что бы она ни попросила - дай ей. Куда бы ни пошла - отпусти ее. И... начинай выполнять желания, которые она хотя бы раз озвучила. Да, спасибо, Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Обязательно заеду. Пока..

Он положил трубку и открыл медицинскую карту, лежащую перед ним. "Евгения Воденникова, 25 лет..."
- Ёб вашу мать - процедил он сквозь зубы...



Она стояла в фойе клиники уже больше получаса, лихорадочно соображая, что же на самом деле она хочет. Для себя.
Домой идти ей точно не хотелось, а взгляд перебирал вывески... Улица пестрила многообразными обещаниями вкусно накормить, модно одеть и страстно отлюбить...

Париж тускнел, как серебро...
Ночные улицы пустели.
И только шумное бистро
Светилось кляксой акварели...
На дно бокала падал лед,
Смешался твист с нелепым свистом...
И поцелуи сорвались,
Как связки в горле вокалиста...
И музыкальный официант -
По вечерам он всем в награду,
Поправит желтый грязный бант..
Так должно быть, так все и надо...
Арбат тускнел, как серебро..
Ночные улицы пустели...
И бар наш, дом наш, наше дно
Светился кляксой акварели....

Так -так... "Патио -пицца" . Нет, аппетит пропал очень надолго... "Шкафчик энд Диваник" . Ну зачем мне мебель на месяц? - думала Женя...
"Путешествуй с нами"... Что -то защипало в глазах, и сжалось внутри... Да!

Женя перешла дорогу и решительно вошла в двери с ярко-желтой вывеской, с нарисованными мультяшными пальмой и верблюдом.

Когда через сорок минут она вышла обратно, на улице поднялся сильный ветер, уносивший на своих плечах ворохи желто -красных листьев, похожих на разлетевшийся расклад Таро...

Дома все было без изменений, только муж почему -то еще не вернулся..  Женя решила встретить его чем -нибудь вкусным.  Накрыла на стол, и зажгла свечи. Из духовки доносился запах запеченого окорока и картошки. На столе красовалась бутылка вина, поблескивая сквозь синее стекло вишневыми искрами.

В дверь постучали. На пороге стоял Саша, с букетом  ее любимых, почти черых роз и с огромным бежевым мишкой Тедди под мышкой.
Он молча снял куртку, переобулся в тапочки и отнес мишку в гостиную, посадив на кресло перед телевизором.

Она подошла к нему сзади, обняла и прошептала - "Я хочу сразу десерт"...

Второй раз просить не пришлось,  Саша сгреб ее в охапку, и понес, прижав к себе, словно драгоценную китайскую вазу.
Бережно уложив ее под одеяло, он прилег рядом и приник к ее губам, обнимая за бедра.
Они любили друг друга в эту ночь, как в первый раз. Трепетно, нежно, бережно. Их дыхание раскалило воздух до предела.....

Саша уснул под утро.... Она выскользнула из под его руки, и вышла из спальни.

В кладовке уже стоял собранный рюкзак и висела одежда, которую Женя и надела.

Она вытащиа из кармана рюкзака небольшой конверт и аккуратно поставила на стол в кухне около чайника.

В семь утра ей позвонили на мобильный и сообщили, что такси ждет у подъезда.
Она еще раз взглянула в зеркало. Проверила документы и неслышно затворила за собой дверь.

На улице очень хорошо пахло водорослями и морем. Так Женя определяла запах морозного рассвета.
Она села в такси и закурила.
-Куда едем,  - спросил таксист, угрюмый загорелый старичок с ястребиным носом.
-Домодедово. Мне надо в аэропорт - ответила она. И, чуть подумав, добавила - очень надо.
Таксист кивнул и они поехали.

За окошком проносились заспанные домики ближайшего Подмосковья. Чем дальше они ехали, тем реже им попадались многоэтажки, и тем чаще Женя видела традиционно зеленые, с белыми наличниками и узкой мансардой, деревенские домики, попыхивающие утренним дымом печек, словно дед на завалинке самокруткой.

В аэропорту она прошла все необходимые формальности и устроилась в зале вылета, перед терминалом своей авиакомпании. В мыслях Жени было на удивлении пусто и легко. И даже внутри ничего не ежилось от предвкушени чего-то очень долгожданного и необычного. Но в глазах сверкали искорки уверенности в правильности совершаемых действий.


В салоне самолета в соседи ей попался разговорчивый одессит, по всему виду возрастом лет по сто. Он долго рассказывал ей разницу между его второй женой Миррой Гарольдовной, сгинувшей в репрессивное лихолетье за неуемный и острый язык, которым она любила рассказывать яркие, но оттого не менее опасные анекдоты; и его нынешней, четвертой женой "Игхочкой", тихой русской женщиной, родившей ему четырех дочерей подряд.

- И не краснеет, "стегхва",- возмущался дедок. А Женя рассеянно улыбалась...

На подлете к месту посадки, когда крылья  самолета наклонились ближе к нежно - терракотовой черепичной россыпи домиков, а в иллюминаторы ворвался настойчивый и беспощадно жарящий солнечный свет, у Жени внутри что - то словно оторвалось от сердца и с глухим стуком упало в район пяток...