Рулончик

      Много чего пришлось пережить на своём веку поколению, которому сейчас «за...» - ну, не будем уточнять, наступать на любимую мозоль. Но, пожалуй, самым горьким воспоминанием, оставившем глубокую борозду в сознании этого поколения, было широко распространённое понятие, известное под брендом «дефицит». Слово это латинское, но укоренилось у нас, приобрело трагедийный, прямо-таки фатально-сакральный смысл.
      Сейчас нельзя без улыбки вспоминать какой широкий перечень охватывало это универсальное слово, что только не становилось дефицитом: продукты питания, лекарства, мебель, посуда, мыло, гвозди – да, да, и гвозди, в общем, самые неожиданные, примитивные предметы даже не первой, а  сверхпервой  необходимости…
      Давали туалетную бумагу. Тоже характерное словечко тех советских времён. Вопросы: «Что дают?», «Где дают?», «Когда дают?» переходили из уст в уста, буквально витали в воздухе и никого не поражали своей нелепостью.
      Итак, «давали» туалетную бумагу. По документам - паспортам, партийным, комсомольским, профсоюзным билетам, по пять  рулончиков на одно посадочное место. Ну, естественно, очередь, общественный контроль из добровольцев, список очередников, номера, записанные на ладони, всё, как положено, – без очереди мышь не проскочит
      И вдруг, откуда ни возьмись, появляется старичок, показывает какое-то удостоверение и говорит:
      - Разрешите мне взять без очереди.
      - Это ещё почему?
      - Я – участник войны.
      - Ну и что? – напряглась очередь.
      - Мне положено.
      - Ишь ты – положено. Это не хлеб, не молоко, не вставная челюсть.
      - Да, это не хлеб, но тоже предмет первой необходимости.
      - Эк, заехал. Предмет первой необходимости. Да у нас, что ни товар, то предмет первой необходимости. Так что, дедушка, шкандыбай со своим удостоверением в конец очереди.
      - Да я не выстою. Это же сколько стоять нужно.
      - А ты как думал. Нужно стоять.
      - Так я вроде своё уже выстоял.
      - Когда?!
      - На Орловско-Курской дуге.
      - Дед, не дави на эмоции. Газеты, поди, читаешь? Значит знаешь, что сейчас в каждом регионе своя Орловско-Курская дуга. Вся страна в дугу согнулась.
      - Ну, как же так, земляки? Ведь есть же на этот счёт Решение Правительства, есть Постановление ЦК.
      - Ах, Постановление ЦК. Это уже серьёзно. Вот возьми это постановление и воспользуйся им по прямому назначению. Тогда и в очереди не нужно будет стоять.
      Всё в старике заклокотало. Он расправил плечи, выпятил орденские колодки, голос его помолодел:
      - Как вам не стыдно! Нет для вас ничего святого! Вы оскорбляете не меня – Центральный комитет партии!
      - Это не мы его, это он нас семьдесят лет оскорбляет. Своими постановлениями. Ну-ка, припомните. Каких только постановлений нет. Приняты на все случаи жизни. А страна барахтается в болоте.
      - Мы-то чем виноваты? Мы всю жизнь вкалывали, честно стояли на позициях коммунизма.
      - Ну и стойте себе дальше. Ваша очередь ещё не подошла.
      - Охальники вы все и экстремисты. Ненавидите всё советское.
      - Почему ненавидим? Любим. Просто обожаем. Ведь нет ничего лучше, как после напряжённого трудового дня часок-другой потолкаться по очередям. Это же так приятно.
      - Мы в своё время хуже вас жили и не роптали. Строили светлое царство свободы, всеобщего равенства и братства.
      - Никудышние  вы строители оказались. И мы вместе с вами. Что за халтуру построили? Крыша течёт, стены валятся, фундамент и тот закачался. Вот-вот вся конструкция рухнет и всех нас придавит.
      - А вы плечи свои молодые подставьте, как мы всю жизнь подставляли.
      - Дедушка, давайте обойдёмся без трепологии. Мы уже по горло ею сыты.
      - А может, пропустим старика? Уважим его седины, а заодно его идейно-политическую убеждённость и верность принципам.
      - Это не верность – это твердолобость.
      - Да кончайте вы ярлыки вешать. Давайте пропустим деда.
      - Ишь, какой  добродетель выискался. Вот выйди из очереди, а его на своё место поставь.
      - Эх, вы, охламоны. Ничего человеческого в вас не осталось. Ладно, дед, погоди, я с тобой своими рулончиками поделюсь.
      Молодой человек подошёл к прилавку, взял положенных пять рулончиков, отделил от них два и торжественно вручил старику.
      - Держи, дедушка, и не кашляй. Пользуйся на здоровье последними достижениями цивилизации.
      - Спасибо, внучек. Не все приличные люди, видать, ещё повымирали, вот тебе деньги.
      - Не надо, дед. Я тебе эту туалетную бумагу дарю. В память о встрече двух поколений на рубеже времён.
      - Даришь? – растерялся старик.
      - Дарю, - подтвердил молодой человек.
      - Вот это подарок, - захохотала очередь, - вот это презент.
      Какая-то женщина тоже протянула старику рулончик.
      - И я дарю. Жертвую как бывшему борцу за светлое будущее.
      - И я дарю...
      - И я...
      Вскоре авоська ветерана была доверху набита дарёной туалетной бумагой. А на самом верхнем рулончике какой-то остряк сделал дарственную надпись: « Несчастным предкам – от обманутых потомков».