Аполлон

        Посвящается памяти Б.С.Вакарова

        Думаю, что никто и никогда не скажет наверняка,  как началась та или иная история. Я не исключение.  Хочу рассказать об одной из них.
        Я, студент  –  физик 2-го курса, сижу в аудитории № 61 в ожидании предстоящей лекции. Лениво созерцаю за ходом своих мыслей. Они  никуда не спешат, пытаясь подробно восстановить порядок событий вчерашнего  вечера.  Я наслаждаюсь яркими (и не очень)  вспышками прошедшего дня. Со звонком в аудиторию бодрой подтянутой походкой входит  наш  преподаватель радиоэлектроники. Можете представить себе бывшего метателя молота и баскетболиста? Он высокий,  великолепно сложен, накачен, красавец,  одним словом -  Аполлон.  Как он стал деканом факультета, студентам было неизвестно, а мне не понятно. Создавалось впечатление, что он парит  высоко, где – то у самых  небес. Мы  с таким же успехом могли и не находиться в аудитории, думаю, он не заметил бы этого.  Одно было понятно, что Виктор Васильевич  «из – за облачных далей» снизошёл до нас, простых смертных.   Любой студент – физик   сказал бы  вам, что ни к чему ему была эта радиоэлектроника.  Но ведь экзамены и  зачёты  от этих убеждений никуда не испарятся. Приятные ленивые мысли вспорхнули, словно стайка потревоженных стрекоз,  и исчезли в неизвестном направлении. У меня испортилось настроение, так как тянули «мои хвосты» к земле – матушке.  Одному Богу известно было, как быть с этим  утяжеляющим душу  предметом, а бог – вот,  на кафедре.
        О, лекция была проведена блестяще! С необыкновенным упоением и искусством. Ну, а мне была уготована участь нерадивого студента.
В конце лекции Аполлон спросил: «Есть Вакаров?»
- Есть, - вяло и безрадостно отозвался я.
Он поманил меня пальцем и спокойно сказал:
        - Вас я прошу пройти со мной в деканат.
        Куда – то с оглушительным стуком упало сердце и противно засосало под ложечкой, а в голове промелькнуло: «Ну, что, Боря,  кранты тебе настали!» Не могу сказать, что я полетел в деканат на крыльях бабочки. Скорее,  я сам себе напоминал раненного, который волочил ноги по коридору университета.
        Каково же было моё удивление, когда в кабинете декана вместо нравоучений о задолжностях, вдруг прозвучало:
        - Знаете, приходила ваша соседка с жалобой. Сказала, что вы не даёте покоя:  попойки, гулянки, дебоши.
        У меня пропал дар речи. Такие разборки грозили мне исключением из комсомола и вылетом  из университета. Где – то в дебрях моих мозговых извилин бились нотки очумелого удивления: «Соседка – характерная актриса. Принесла  нелёгкая!  Про своего Мейерхольда забыла! Ни – ни о хвостах!» Что я могу придумать в оправдание?  В поисках ответа  я метался, как загнанный волчонок. Начну оправдываться – конец, виновен! Но молчание – золото, хорошо, что я не успел произнести ни звука. Обессиленный глупыми попытками найти нужные слова, я поднёс зачем – то правую руку к виску, наверное, чтобы моя голова не треснула от напряжения!
        - Вот и я подумал,  что у неё не всё в порядке с головой!
        - Круг  спасения! – мелькнуло, - я на физфаке!
        - Это не меняет общего положения, - словно угадав мои мысли, продолжил Аполлон. - Вам должно быть известно, что Аристид Всеволодович решает всё легко и быстро. Результат очевиден. Прошу вас принять соответствующие меры!  Чтобы я   вашу соседку здесь никогда больше не видел, а тем более  ректор. И считайте, что этого разговора не было.
Вышел я из кабинета ошарашенный. Первый раз в жизни выручил меня из  прескверной  истории не родственник и не друг, а человек, который «парил где – то высоко -  там, у самых небес».