Крылатый демон

       
Памяти Бореньки
       День как день, как тысяча других дней. Я ехала на встречу к милой пожилой чете, которую   никогда не видела раньше (а  «милая», потому что мне так сказали).  Меня попросил наш общий знакомый помочь в организации концертной программы. Друзья отговаривали и, не стесняясь, крутили пальцем у виска,  что снова нашла приключение на свою (как там помягче выразиться) голову. Но людям  нужна была помощь, в которой я не смогла   отказать (наследственность моей мамы сказывается, знаете ли).  Прослушивание репертуара  наметили  на последний день Великого поста перед Пасхою. Солнце, как румяный колобок,  катилось по голубой простыне неба. День бурно дышал юностью весны и предчувствием праздника. Вся природа воскресла и томилась  радостью и ожиданием. 
        Маленькая рыжая  с гитарой за спиной – это я. На меня, разве что самые ленивые на всём белом свете люди  не обращали внимания (со стороны чудаковато смотрюсь). Надо сказать,   в маршрутке я ехала без приключений: никто не хватался за гриф гитары вместо поручня – это обычное дело. Друзья любят потешаться над этим феноменом.  Я недоумевала, о чём буду говорить.  Но чётко знала,  о чём буду петь – это шанс для  прекрасного общения, если учитывать, что песни в моём репертуаре были на военную тематику (ведь именно это нужно было людям, которые меня ждали). Я не могла допустить, чтобы моя неловкость или  неосторожное слово обидели их.  Волновалась и переживала, но шестым чувством понимала, что всё будет хорошо.
        Меня окутало тепло гостеприимных хозяев (как  дыхание печки - буржуйки и пуховые рукавицы в лютый мороз). Напоили ароматным  зелёным чаем,  угостили пресными лепёшками с мёдом, рассказали о своей  фантастической затее: концерт к 60 – ой годовщине Великой Отечественной войны. Репертуар был выбран, сказано много добрых слов о песнях, учитывая, что хозяин сам был участником боевых действий, побывал не раз в плену и  избежал смерти и репрессий! Они  искренно восхищались и радовались, как  малые дети (признаться, было приятно). Между делом поведали много о человеке, которого я никогда не видела.  «Прихоть стариков, -  подумалось мне».  И каково же было моё удивление, когда  «эта прихоть» фурией ворвалась в дом родителей  ни позже,  ни раньше. Суббота – родительский день. Они  немедленно усадили сына  послушать мои песнопения. Дыхание перекрыло от волнения и спёрло, как у той вороны,  выпустившей сыра кусок,  да ещё какой!  Дикий страх сковал маленькое  обезумевшее сердечко (оно клокотало в самом горле, готовое выпрыгнуть). Чувствовала себя  пёстрой канарейкой, попавшей в силок.  Я спела две первые попавшиеся песни, и  он исчез так же внезапно, как и появился. Вздохнула облегчённо, словно камень  (пудов эдак сто) упал с души. Да только рано обрадовалась! Вернулся  через несколько минут и,  без всякого  отступления от «вы»,  перешёл на  «ты». Надев сдержанное выражение лица,  предложил через сорок минут заехать за мной, чтобы подвезти (ему, дескать, по пути). Путь был ещё тот, как за хлебом в соседнюю булочную по окружной вокруг города! Правда  об этом  узнала гораздо позже. Я, наивная жирафа (не хватало только шарфика в полоску и розовых очков), согласно кивнула.
        Всё сталось  именно так, как он того хотел. Такси  у  подъезда семафорило ярко -  вишнёвым цветом. Предупредительный таксист  лихо распахнул дверцу, а я глупо улыбалась, соображая, что делать. Мой новый товарищ  уже вальяжно разместился на заднем сиденье машины, оставив для меня места самый чуток (чего удивляться, ведь я миниатюрная девушка, хотя думаю, что это был не самый правильный вывод, сделанный мною). Естественно никто не собирался предложить мне сесть  рядом с шофёром. Скромно (я всегда так делаю), но требовательно попросила чуточку сдвинуть  его прекрасное атлетически сложенное тело вправо. Он на восемь миллиметров (нисколько не больше) переместился и взял у меня из рук инструмент, наверно, чтобы мне удобнее было сидеть. Всю дорогу он обнимал гитару так, словно  красивую и желанную женщину. Улыбка его дикая и завораживающая томила и пугала одновременно. Говорил и говорил, я лишь молча кивала  кудрявой огненной головой и понимала (если честно, уже ближе к дому понимать – то начала), что совсем ему было не по пути со мной. Отлично -  можно пойти по обычному сценарию: культурно, но жёстко объяснить, что прямая ему дорога…э... домой. Но рот мой наглухо был закрыт,  словно сургучом  запечатан (почему, не могу до сих пор себе объяснить).  Меня это положение бесило и заводило с полуоборота, его же,  напротив, забавляло. Следила за происходящим очумело и чувствовала себя эдакой связанной по всем четырём лапам  пантерой – не укусить, не поцарапать! 
        Когда такси подъехало под парадную, он,  пошатываясь (коньяк имеет свойство нежно опьянять и  хорошо расслаблять),  выбрался следом за мной. На мой вопрос «Вы куда?»,  он с достоинством джентельмена отпарировал, что  идёт знакомиться с моей дочерью и с мужем, если таковой вдруг объявится (знал плут, что мужем в доме и не пахло). Чем – то этот сюжет сродни фильму «Москва слезам не верит». Вот только это была Одесса и  немного другой сценарий.  Молдаванкой от него попахивало за три версты! На шашлыки, к великому моему огорчению,  никто не приглашал и звали моего необычного знакомого ни Гога, ни Гоша и даже ни Жора! Забавно, что тут скажешь!
        Ступеньки преодолены: он впереди, я за ним.  Звонок.  Дверь открыла моя дочь. Брови её поползли вверх -  мужчины у нас не вхожи в дом.  Общий язык был найден сразу. Пористый шоколад – проходной балл на экзамене «достоин ли войти в дом». Дочь сделала поворот кругом и удалилась  «общаться»  с компьютором. Тапочки  гостю выдали далеко не по размерчику, пятка свисала, благо размер ноги у него для мужчины маленький. Время за разговором и просмотром фотографий пролетело быстро. Пепельница найдена, разрешение на курение получено.  Он безумно много курил. Не стесняясь,  пожирал меня глазами. Я чувствовала себя ланью,  загнанной в угол,  под прицелом охотника.  Не то убьёт, не то пожалеет и отпустит!? Телефончик  его  отказалась записать (не хватало, чтобы я напрашивалась),  записал мой на пачке сигарет (думаю, что потом так же быстро выбросил, забыв, что на ней  чей – то номер).  Ушёл, оставив витать запах  дорогих сигарет и парфюма. Уже стоя у лифта,   назвал меня рыжей бестией.  Сомневаюсь, что  в шутку, скорее почувствовал  присутствие ведьмы звериным чутьём. А я его  - демоном (тихо, чтобы  не услышал). Закрывая  за ним дверь, почудилось, что это сон,  и я никогда больше фонтанирующего сумасброда  не увижу. Не знаю даже,  огорчилась или обрадовалась этому. 
        Мобильный (не мой, а его) телефон  остался лежать под фотографиями. Не знаю, как это получилось. Обнаружила его, когда след моего незванного гостя  простыл. Ну  уж бежать вдогонку за такси – это не моё хобби! Старалась забыть этот день, как навождение.  Где уж там! Его весёлый с чёртиками   взгляд  преследовал меня повсюду,  будоражил,  пугал но (чего скрывать),  звал. Он появился через две недели с  шикарным букетом  сирени. И…
        Никогда не думала, что сдамся  без боя и усилий. Я – птица, которая могла бы выпорхнуть через брешь в сетке, но не захотела (подумать только, даже явной причины нет).  Он ворвался  в мою жизнь  северным  ураганом, сметая всё на своём пути;  знойной пустыней, испепеляющей до изнемождения; чёрным, диким  безумным  демоном. Словно,  слишком долго спала непробудным летаргическим сном,  и глоток воздуха, взятый моими лёгкими, оказался  невыносимо  болезненным и мучительным.
         Мы не принадлежали ни себе, ни тем более друг другу. Теперь я знаю, что цвет твоих глаз мог быть  и голубым,  и зелёным, и тёмными до черноты. В них можно было утонуть, но мне не было страшно! Спасибо небесам, что в тот день ты ворвался  в мою жизнь,  крылатый демон, и всколыхнул её...
Я стояла у мраморной плиты и едва уловимая улыбка тронула уголки моих губ. Спасибо за жизнь и за весну в моей душе, которую ты мне тогда подарил. И как холодно сейчас без тебя.