Глава пятая

  Глава пятая   
   
   
   Мозаичная дорога упирается в берег, а дальше мост - широкий, но кажущийся невесомым над водами озера. Парапет украшен гирляндами цветов, похожими на лилии, только цветы неживые, выполнены из камня, но с таким изяществом, что кажутся настоящими. И внизу, на воде - тоже лилии, но уже живые, благоухающие.
   
   Оба в белоснежных одеяниях, лёгкие белые плащи и белые же венки на головах.
   Красив будущий союз. Элиас и Эстар уже ждут в храме, стоя по обе стороны алтаря. А на алтаре лежат две счастливицы-розы, которым выпала честь стать вечными символами любви. Вроде бы всё, как и в других храмах: алтарь, приготовленные розы, но рядом с ними алеют и два венка. Цвет огня, цвет фарна. Да и сам храм поражает не только внешней красотой и величием, но и внутренним убранством. Просторный зал с высокими, вытянутыми окнами, ярко освещен невидимым источником света. Зал огромен. Может, когда-нибудь он будет заполнен, но сейчас в нём лишь шестеро. А рядом с алтарём две розы - пока лишь две. Самих жрецов. Неувядаемых. Как сама любовь. Если сейчас зацветут ещё две - их станет четыре.
   Зацвели. Не могли не зацвести.
   
   У Эле слегка сжалось сердце - и от волнения, и от радости, и от мимолётной грусти. Войдёт ли он когда-нибудь в этот храм? Вряд ли...
   
   А дальше обряд идёт уже иначе, чем привычный доселе обряд между визаром и визарой.
   Снимаются жрецами венки белоснежные - символ девственности, любви - лишь, как духа, одеваются алые - символ огня. Не жрецами одеваются - одевают венки вступающие в союз друг другу сами. Как символ, как клятва - дарить вечно свой фарн другому. Слегка дрожат руки у Альвиора. И волнуется он куда больше, чем Альбирис. Это и понятно. Лишь при одном условии возможен союз. Вистани. Оба они - эверни - визары, мужья. "И пусть сбросит плащ  тот, кто сегодня приносит себя в дар союзу, кто отныне лишь духом остаётся эверни..."
   Не ведают дети Изначальных, что такое холод. И на заснеженных вершинах гор, и в короткие зимы, приходящие в мир лишь для красот осени и волнующих ароматов вёсен, всегда их окружает комфорт. Сливаются с природой, частью её становятся. А плащи лишь для украшения - не защиты. И вот теперь, неожиданно, плащ стал ещё и символом последней преграды. Первая рухнула, когда признал поражение, в душе признал, тогда и браслет получил на руку, вторая рухнула, когда эладис принял от друга - духом слились и теперь третья - последняя. Душа, дух и тело... Неожидан такой поворот для Альвиора. Нет, конечно, уже было и объяснение, и браслет серебряный лёг на запястье, но вот так... признать при всех. Но уже испытал желание, рождённое другим огнём, дарящим. И как не трудно признаться в этом даже самому себе, как ни сильно волнение перед предстоящей ночью - всей душой хочет одного - союза, единения, любви.
   Сброшен плащ.
   Пылает костёр жарко, освещает украшенную поляну - не обычный костер, не сжигает землю, не просит жертвы для своей жизни. Танцуют жрецы танец любви - обжигающий, волнующий кровь. Хоть и полон лишь легких намёков, но туманит мысли, завораживает, откликается огнём во всём теле. А над шпилем восходит лучистая звезда Ариэля - звезда союза, звезда любви. Пора.
   
   Тихо. И вновь Эле не спит, вновь весь во власти дум. Всё хорошо, но... если бы не успел Эмилис? А если в следующий раз не успеют? И как узнать, кому и где нужна помощь? Ни новый союз, ни жрецы не покинут это место. Зато их двое - он и Эмилис. И не нужно терять время, ездить вдвоём по миру. Эле знает те два мира, где есть подобные союзы. Поедут - привезут. Была твёрдая уверенность в том, что это нужно сделать. Отправиться затем по миру, в таны, принести знания, полученные от жрецов. Чувствовал, что не визары-аттары принесли искажение.
   
   "Элистель...", - Дэльнийя духом проникает в сон Эле, ведёт ту часть его души, которая сейчас способна подняться куда угодно. Распахивает двери Хранилища. Тот дар, который дали Эле Изначальные, поможет ему понять, что это такое. Никогда сотворённым не позволялось видеть летописи мира, наблюдать жизнь им не принадлежащую. Но выхода нет. Понимает это Дэльнийя, да и Ариэль просил о том же. Будет Хранилище в их маленьком тане - будут следить сами, будут чувствовать нить тех, у кого подобная судьба. Протянутся нити к каждому из них.
   Разве что Альмийя, кому и принадлежит создание Хранилища, наложил заклятье на отражение того, что будет создано Элистелем в их маленьком тане - ничто тёмное не сможет открыть Летописи.
   
   После случая с Альвиором и Альбирисом, Элистель потерял покой. Днями напролёт просиживает в Хранилище, что открылось в их доме после недавнего удивительного сна - ищет, ищет... Конечно же, Эмилис помогает ему - и сам загорелся идеей собрать всех, создать тан, потом уже будет куда проще отслеживать новые судьбы. А сейчас ни один из них даже предположить не может, где ещё могут обнаружиться эвиры-аттары? Какие ещё законы могут принести в мир? Меняется мир - чувствуют это. Эмилис сам ставил барьер Альенту и что? Ведь прошло не так уж много времени по исчислению их мира, а получается, что защитная сила ослабла, раз через него смогли пройти лже-аттары.
   Тяжело же на душе, потому что приходится им ездить по одиночке. Беспокоится Эмилис за Элистеля, хотя всегда держит нить со своим другом. Разве что, когда тот исчезает в быстром переходе, теряется связь. Иные там действуют законы. Вот и снова развело их Хранилище в разные стороны.
   
   
   Альдор. Даже не тан - цитадель. Туда держит путь Эмилис. И опять тяжело на душе.
   А в Цитаделе Изначальных сидит Ариэль, не спускает глаз со своей судьбы, которая мотается по такому, теперь, небезопасному миру.
 
   Альдор. Подъезжая к тану, завершающему собой череду всех танов и ставшему последним в их цепи, Эмилис удивлялся. Никогда прежде тут не был. Лишь в Хранилище увидел этот тан. Что-то неладное почувствовал Элистель, отыскав его в Летописях. Почему? Эмилис догадывался, что дар, который Эле не замечает, иногда позволяет ему почувствовать что-то тёмное, и тогда Эле испытывает тревогу, иногда боль. Будь он тёмный - те же ощущения вызывала бы в нём светлая сторона. Вот и открыв в Хранилище Альдор, Эле сразу ощутил беспокойство. Почему? Может, именно там находится очередной лже-аттар?
   Удивление же Эмилиса родилось от одного взгляда на Альдор. Насколько им стало известно, Альдор никогда не подвергался нападению. Сам тан имел форму трапеции. И самая длинная её сторона выходила на необъятную пустошь. Почему Элиору, правителю Альдора приглянулись именно эти места? Хотя с трёх других сторон местность была весьма живописна. Впрочем, в Хранилище, они "прочесали" с Элистелем эту пустошь и увидели, что далеко за ней открывается океан. Удивило же их, не столько выбранное место, сколько мощные крепостные стены. От кого отгородился Элиор? Стена же, выходящая на пустошь, была особенно величественна в своей неприступности.
   
   
   - Приветствую тебя, энар, - Эмилис слегка поклонился. Что-то в Элиоре заставило его присмотреться к нему получше. Не мог не заметить восхищение, отразившееся во взгляде Элиора. Про себя отметил - хорошо, что уговорил Эле не ездить сюда, а отпустить его. Почему-то неуютно было на душе, хотя Элиор был с ним, более чем, приветлив. Приветлив, но не открыт.
   - Присаживайся, аттар, - Эмилис сел. Как начать разговор? Что, если Альдор открылся им не просто так? Вероятно, так оно и есть.
   - Я впервые здесь и, признаюсь, меня поразил твой тан. Скажи, Элиор, зачем тебе такие стены? Насколько мне известно, таны эвиров находятся далеко от этих мест. Но, если ты боишься нападения, я могу тебе поставить барьер.
   - Барьер? - Элиор усмехнулся. - Разве ты не слышал, аттар, что барьеры почти перестали действовать в других танах? Тьма расползается по миру и, хотя мы и на отшибе, но ты не первый, кто добрался до нас, поэтому мне известно о многом, что происходит. Вот отсюда и стены. Барьер - это неплохо, но при этом не мешает научиться и самому уметь себя защищать.
   Что ж, он прав. Но... Неожиданная мысль пришла в голову Эмилиса - не потому ли ослабевать стали барьеры, что визары стали больше верить в свои силы, нежели в свет? Он вспомнил один тан, его любимый тан - тот самый, куда поехал Элистель. Эльфрен. После первого же нападения, эльфренцы не мстили, не впали в отчаяние, не проклинали свою участь. Молили Вышних о защите, верили. Не ждали аттаров - сами, своими силами, своей любовью к миру, друг другу, создали столь мощный барьер, что обходят эвиры Эльфрен стороной. А ты значит горд, Элиор. Что ж, не ты один. Есть Арвентос - обитель орлов, тан, который превратился в военный лагерь. Тан, который воспитал не только воинов, но и тэрнедисов - мстителей.
   Нет, неуютно чувствует себя здесь Эмилис. Недаром визары верят, что мысли, деяния - всё накладывает отпечаток на место. Недолго был Эмилис, например, в Альенте - промчался по нему стрелой, уводя за собой визаров, но сразу почувствовал дух этого тана. Но был же он в нём раньше, был! Ещё с Элиасом посещали его, когда тот только создавался. И энар был тот же. Значит, меняются мысли - меняется мир. И порой достаточно малого, чтобы всё начало меняться. Ведь и дерево вырастает из маленького семечка...
   Лучше уж сразу задаст вопрос - есть ли в тане союзы визаров, и покинет это место.
   
   Не думал, и предположить не мог, что его вопрос вызовет у Элиора такую реакцию! Понял, что до него успели побывать и здесь. Хотел откланяться, но Элиор преградил ему путь.
   - Не торопись, аттар, - усмехнулся нехорошо, а взгляд вновь вспыхнул огнём, - я ведь клятву дал, что уничтожу любого, кто ищет такой дороги к своей судьбе. Потому и стены такие, аттар, что извратился свет. Дошли до меня слухи, что союзы эти не от визаров пошли и даже не от эвиров. Как ты думаешь, аттар, если свет может исказиться в творении - не может ли он исказиться и в самих творцах? Вот ведь и ты считаешь себя светом, а задаёшь такие вопросы. Но, глядя на тебя, понимаю - как может искушать подобное, - вновь усмехнулся, протянул руку, коснулся щеки.
   Кровь ударила в голову Эмилиса.
   - Вот как, энар? Понимаешь, значит? И... уничтожишь?
   - Тебя не трону, если останешься. - Смеётся.
   Нет, не гнев - потрясение, изумление в изумрудных глазах.
   - Но разве закон подразумевает исключение? Если есть закон - он для всех. Разве не так, Элиор?
   - Закон даётся для кого-то, для тех - кто должен его исполнять, создающий же закон - над законом!
   "Элиор! Элиор! О чём ты говоришь? Каким путём ты пошёл визар? Правитель! Энар - ведущий. Тот, за кем следуют..."
   Не знал, что говорить, что делать...
   - Не тем путём ты идёшь, Элиор. Неужели свой собственный свет так слепит тебе глаза, что ты перестал видеть его в других? Неужели не смог отличить дух аттара? Ведь немало ты их принял во дворце твоём за последнее время?
   - Немало. Но все говорили одно, и лишь ты - другое. Подумай сам - кто более прав: многие или один? Уходи, визар. Если пришёл просить о светопротивных союзах, значит, и сам той же дороги ищешь. И твоё счастье, что пришёл один, не вдвоём. Потому что ни один союз не войдёт в ворота Альдора. Не укроется за его стенами, даже если за ними будет гнаться армия эвиров. Заклятье на стенах моего тана - скорее рухнут, чем пропустят.
   "Вот на что ты пустил свою силу, Элиор. На заклятье..."
   Знают визары силу заклятий, боятся что-либо заклинать. Ведь потом не снимешь - как код находится оно на том предмете, на который его ставишь.
   
   С тяжёлым сердцем покидал Эмилис Альдор. Оставил в нём свою нить. С некоторых пор знал, чувствовал, что то, что становится известно им, становится известно силам, куда более, высшим и могущественным. Чувствовал, что постоянно бывает будто не один, что хранит его кто-то. Вот и сейчас, этот "кто-то" отвёл Элиора.
   Энар словно натолкнулся на невидимую преграду - изменилась мысль, забыл о своём вспыхнувшем огне. Погасил кто-то? Кто? И как часто чувствует он волну огненную, что прикоснётся порой, опалит и отхлынет. А дорога не зовёт, и снова то же чувство, что эльтэ где-то совсем рядом...
   
   
   Почему это случилось именно в его доме? С его сыном? Ареон с силой ударил кулаком по столу. Он же ещё визари! Но характером твёрд. Весь в отца!
   "Дайми, я не стану просить прощения, никто не просит прощения за свою судьбу. За неё благодарят".
   И это слова визари?! Больше года до совершеннолетия, а уже... судьба! А, может, не понимает ещё ничего? Путает дружбу с любовью? Может, обойдётся? Может... может... Если бы не одно - этот закон Элиора. Все согласились с принятием его после речи энара. И он тоже. А потом... этот разговор с сыном.
   Нет, сына он не выдаст. Ведь даже эвиров раньше не убивали - давали просто уйти из танов. А, может, и напрасно? Если бы был закон - не было бы их сейчас столько, причём с каждым поколением рождаются всё более чуждые... что же делать? Нет, сына он не выдаст. Он ещё ничего не смыслит. Какая любовь?! Ещё даже не познал огня.
   Альтаэру он сразу же сказал, чтобы тот и близко не подходил к его дому. Видел в его глазах огонь, видел боль, понимал, что да - этот любит. А если любит - то не пожелает смерти его сыну. Об этом и сказал Альтаэру. Не видит его уже более месяца в тане, конечно, не верит в то, что визар отступился, но слово своё держит - не показывается, не ищет встреч. Зато Деларис попытался сбежать. Хорошо, что удалось вовремя перехватить.
   Мысль пришла одна. Вспомнил. Вспомнил, как его отец однажды показывал место в горах - дескать, есть там один из даров Вышних. Источник забвения. Память у визаров всегда юна. Закрыл глаза, погрузился в живое воспоминание. Вздохнул. Может быть это и выход...
   - Деларис!
   
   - Куда ты привёз меня, отец? - тёмные бархатные глаза потемнели ещё больше от ужаса, боли...
   - Отдай ему своё чувство, Дэли. Отдай ему всего себя, очистись.
   - Отпусти меня, отец - в этом и будет моё спасение. Я сам найду Альтаэра. Уеду с ним.
   - Куда ты уедешь? Вы оба погибните! Пойми, лиэни, что вас не примет ни один тан. Ты погибнешь, если не от рук Элиора, то от рук эвиров или другого энара. Ты станешь изгоем. Окунись, отдай ему то, что лишает тебя судьбы, разума... Прошу тебя, Деларис!
   Сопротивляется сын, только удалось Ареону подтолкнуть его к Источнику. Протянулся к Деларису туман серый, будто руки протянул, обвил тоненькими струйками.
   Отшатнулся отец - лишь шепчет:
   - Забери его любовь проклятую... Пусть забудет.
   Пытается вырвать свои мысли Деларис, пытается защититься - только чувствует, что всё больше затягивает его в Источник. Понял остатками гаснущего сознания, что Источник не знает, что выпить из него - ведь к нему приходят сами, и сами отдают свою боль, как дар.
   Поняв, что не вырваться без того, чтобы что-то не отдать - отдаёт ему всё, кроме одного - любви своей. Лишь бы отпустил...
   Почувствовал свободу, отшатнулся, упал. Подбегает к нему отец. Смотрит Деларис на него изумлённым взором:
   - Кто ты?..
   Тормошит Ареон сына, задаёт вопросы разные... Всё! Всё забыл Деларис.
   Неожиданно послышался стук копыт, оглянулся Ареон. Летит к ним Альтаэр. Как почувствовал, как узнал? Вырвался из рук отца Деларис, бросился навстречу:
   - Альтаэр!
   Всё, всё забыл... кроме любви своей.
   
   Далеко отъехал от тана Эмилис - только вдруг вновь кто-то коснулся его. "Воротись в Альдор. Только в тан не въезжай... жди... увидишь."
   Ждал. Увидел.
   Ареон сам уже просил забрать сына. Обнял его на прощание:
   - Прости... Если вспомнишь меня, не суди, Дэли. Тебя спасти хотел...
   
   
   Вернулся Эмилис не один. Ещё двоих привёз. Рады жрецы - только союза придётся подождать. Конечно, придёт черёд и Деларису стать визаром, но вспомнит ли то, что забыл?
   
   "Альмийя, - Ариэль стоит перед братом, - верни ему память".
   Сложно это сделать Альмийи - теперь и ему, как и каждому из них, в тот или иной период, приходит мысль - благо ли несут их дары? Или любой дар можно использовать иначе? Вот дали Элистелю силу свою, а кто теперь сможет ответить на вопрос - правильно ли? Не будь равноценного дара, глядишь, и дар иной не был бы таким сильным. Уравновесили или увеличили?
   Источники... Разве не помогли они жёнам, потерявшим мужей в самом первом сражении облегчить боль, и не только ждать, не только жить в этом ожидании, но и нести спасение, помощь? Ведь именно тогда, после первых потерь, он и создал их.
   А вот теперь... И не закроешь! Ничего нельзя убрать из того, что ими же создано.
   Глянул на Ариэля:
   - Я попробую. Во сне буду показывать ему прошлое, что сам не вспомнит, то вернётся заново.
   "Вот и твой дар, Ариэль, стал проклятым у визаров..."
   Ариэль тут же поймал его мысль:
   - Нет, Альмийя. Он благо для тех, кто его искал. Проклинают те, кто не имеет к нему никакого отношения.
   
   
   А Элистель до сих пор не вернулся...
   Как он мог забыть? Эмилис потянул нить - всё хорошо. Вздохнул с облегчением. Загостился друг в Эльфрене у визаров. Передал новость радостную, что нашёл и жрецов, и союзы. Как соберутся - так сами приедут. Значит, мечта о тане сбывается? Ничего не стал ему рассказывать. Приедет - сам всё увидит и узнает. Не хотел омрачать радость друга.
   
   Возвращается Элистель к друзьям. От друзей же. Легко на душе, светло. Даже проход не открыл. Места такие красивые. Смеркается. Только-только отгорел закат. Лечь бы на эту густую траву, посмотреть на зажигающиеся звёзды. И Эладу надо дать отдохнуть. А с рассветом продолжить путь.
   Спешился. Лёг. Закрыл глаза. Вспоминает свой приезд, встречи, долгие разговоры. Незаметно подкрадывается сон...
   Проснулся внезапно, не понимая, что произошло. Руки связаны, не шевельнешь, перед глазами мелькает земля. Попытался приподняться, ещё не понимая до конца, что случилось, но уже догадываясь. Резкий удар вновь заставил опустить голову. С трудом её повернул, увидел - белеет что-то вдалеке, не отстаёт. Элад?
   
   - Эле! Эле... Где ты?..
   Оборвалась связь. Не чувствует Эмилис своего друга.
   
   Увозят Элистеля тёмные эвиры в Цитадель Старлога.