Глава 5. Молитва

Первые звезды зажглись на небосводе, легкий ветерок приятно холодил кожу, остужая разгоряченное тело. Темные локоны ниспадали на плечи и развивались на ветру, на губах играла мягкая улыбка: девушка была спокойна и сосредоточена.
Огромный лагерь жил своей жизнью: между палаток и шатров, горели костры, везде чувствовался приятный запах готовящегося ужина. Люди сновали туда сюда, занимаясь своими делами, кто-то разговаривал – все это сливалось в общий шум, окутавший немалое пространство. Но стоило на небе появиться звездочке, не самой яркой и привлекающей взгляд, как все практически сразу замолкли, оставив свои дела: горные жители ждали чего-то…
С гор, окаймлявших пустошь, медленно разливалось мелодичное пение, спускаясь к лагерю и потом сползая к центру каменной чаши. Вольный народ сразу узнал голос своей принцессы, достаточно низкий и густой, но не теряющий от этого своей красоты. Каждый вечер, стоило только появится звездам, Змейка пела, провожая Солнце и встречая Луну. Наверное, единственное, что унаследовала Шейрена от своей матери, помимо красоты, это верования жриц Селены – богини Луны, которые приветствовали приход нового дня, воспевая рассвет, и уход старого, посвящая песнь звездам. Голос девушки разливался по лагерю, окутывая каждого, люди любили слушать свою предводительницу; еще в Илорке, горные жители засыпали и просыпались с молитвами Королевы Элии, и те же песнопения здесь, в походе, во время войны, приносили успокоение и облегчение людям, напоминая о доме.
К бархатному пению Змейки присоединился второе, мелодичное и сладкое, словно мед, оно напоминало звуки арфы, мелодия легко вплелась в изначальную: два голоса слились, разносясь над пустошью, возвещая об уходе дня. Воины не понимали этого языка, они просто слушали, вспоминая о доме, который в этот миг становился ближе, и каждый был погружен в свои мысли. Только двое из многих тысяч, могли различить в этой гармонии несколько ноток, искусно спрятанных и не столь заметных, которые несли с собой волнения и переживания, сопряженные с надеждой и доверием.
Молодой юноша вскинул голову к небу и закрыл глаза, пропуская через себя эту мелодию, перед внутренним взором предстал ее силуэт. Хотя девушка ушла несколько минут назад, он все еще ощущал ее присутствие. Эта тренировка была невероятно важна для обоих: она напомнила дом, вернула на время в спокойные дни и принесла хоть какое-то облегчение. Пусть им так и не известно, что будет завтра, главное они верят друг другу…. Нед улыбнулся каким-то своим мыслям и стал погружаться в некий транс, чтобы очистить свой разум – еще один шаг в подготовке к предстоящей битве.
Грунтор слушал ту же самую песнь, которую множество раз пела Элиа и которую так любил Змей. Гора прекрасно знал свою ученицу: ему ничего не стоило понять, что девочка сильно переживает и волнуется, зная, что от нее ничего не зависит. Глава военного совета тоже ощущал страх перед неизвестностью: в любом другом случае он бы бился об заклад, что Избранник победит (Наставник видел парня в бою, знал все его сильные и слабые стороны; в конце концов, он сам нередко его тренировал, как и Змей), но в этот раз… даже он не мог сказать, чем все закончится…

Песнь затихла через несколько минут, вернув людей в реальный мир, к их заботам и делам: лагерь вновь ожил и зашевелился. Постепенно стал нарастать прежний шум и гам, воины медленно подтягивались к большому костру, где собирались генералы, командующие флангами, личный эскорт принцессы, а так же Грунтор. Люди переговаривались, обсуждали последние новости, но не забывали при этом есть и пить.
Цепкий взгляд Горы скользил по воинам, выискивая среди них изящный темный силуэт, который практически сразу бросился ему в глаза. Змейка приближалась к костру, ведя за собой кого-то еще. Стоило принцессе выйти из теней, горные жители замолкли, но затем разразились приветственными криками, радуясь возвращению Шейрены. Чтобы ни говорили, но Рена любили свой народ, не меньше чем ее отец, видимо, именно поэтому горные жители с такой готовностью следовали за своими Правителями. Змейка ярко улыбнулась людям и проследовала к своему месту, все так же ведя за собой гостя. Невысокий рост и странно бугрящийся на спине плащ, подсказывали Грунтору, кто это.
- Друзья мои! – Рена повысила голос, чтобы ее могли слышать, - сегодня у нас появились новые союзники, которые откликнулись на наш призыв, так разделим же с ними еду и питье. Сейрам, прошу, угощайтесь.
Рена склонила голову перед гостьей и положила правую руку к сердцу. Андина откинула капюшон и, кивнув в знак благодарности, заняла место около Грунтора, сидевшего по правое плечо от Змейки. Вскоре и принцесса заняла свое место перед костром, бросив скорый, чересчур скорый, взгляд через левое плечо, в пустоту: там обычно находился Избранник…

Она была сама не своя: никогда еще девушка не испытывала такого страха. Все уже давно разошли по шатрам и палаткам, а принцесса все смотрела на догоравшие угли костра, но не видела их. Хоть тело ее было здесь, в самом сердце лагеря, мысли и дух, казалось, витали в ином месте: вместе с ним она сидела на земле, еще не успевшей остыть после дневной жары, как и он, пребывала в состоянии спокойной сосредоточенности, с ним шептала слова молитвы. Не было ни гнева, ни злости, просто чувство какой-то безысходности, когда ты знаешь, что ничего нельзя поделать, но так хочется все изменить.
- Тебе нужно отдохнуть, - этот всегда спокойный голос и такой ласковый, или это только для нее?.. Серые глаза с нежностью смотрят на девушку, ободряя.
Принцесса покачала головой, отгоняя наваждение, и устало поднялась на ноги, все-таки решив пойти поспать, или хотя бы попытаться. Рена ощущала себя тряпичной куклой, которая двигается, когда кто-то дергает за ниточки. Голова была пуста от мыслей, Змейка двигалась точно в тумане, удивительно, как ей удалось дойти до своей палатки. Тело просто само все сделало; принцесса упала на одеяло, так и оставаясь в пыльной походной одежде. Фиалковые глаза невидяще смотрели перед собой, упираясь взглядом в полог шатра. Сон все не шел, будто боясь заключить девушку в свои сладкие и приносящие успокоение объятия. Рена закрыла глаза: серую ткань палатки сменила темень, может, так удастся привлечь хотя бы дремоту. Медленно, опасливо протянул к девушке свои щупальца сон, окутывая ее пеленою сновидений.
Почти неуловимый шелест опускающегося полога шатра, легки стук ножен, опустившихся на походный сундук, шорох шагов – все эти звуки показались принцессе оглушительными в тишине спящего лагеря, но они говорили, что Избранник вернулся после своей молитвы.