Глава 12. Рассвет

"- В знак своей преданности Вы, милорд Пайк, проведете завоевательную кампанию, - скрипучий голос Фрея и водянистые глаза, сверлящие его уже около получаса, - мечей у вас достаточно, поэтому Вам доверена священная миссия: побороть отступников! – вздернув указательный палец вверх, практически прокричал приближенный Императора, - а начинать всегда следует с гнезда, давно известный и проверенный факт: Пайк, вам доверено завоевание Илорка! – торжественно заключил лорд Фрей. "
Мелкие поросячьи глазки распахнулись, толстяк резко сел, тучное тело сотрясалось от мелкой дрожи, на лбу выступила испарина: Вновь, как и вчера… - горько подумал Пайк, - снова этот сон, и долгая ночь бодрствования впереди.
Угли тлели, не давая совершенно никакого света, весь лагерь спал, лишь часовые периодически проходили мимо, во время обхода. Тучный, уже лысеющий, мужчина отрешенно смотрел перед собой, толстые коротенькие пальцы беспрестанно теребили тесемки от рубахи, на лицо человека то ложилась тень, то оно искажалось точно в гримасе боли. Рикард Пайк – потомственный лорд, хозяин Скархолда, чьи земли расстилаются на многие мили, один их хитрейших и самых изворотливых людей сейчас ощущал себя испуганным мальчишкой, который пребывает в полнейшем оцепенении от страха. С того самого момента, как Фрей сообщил волю Императора лорд перестал ощущать себя самого: все для него начало разворачиваться, точно в тумане, а все сборы проводились либо благодаря приближенным, либо подсознательными действиями, которые совершенно не анализировались рассудком.
Пайк прекрасно умел притворяться, изображать страх, раскаянье и любые другие чувства, которые от него требовали окружающие, но это совершенно не значило, что он испытывал их на самом деле. Когда знаешь, чего от тебя хотят люди, ими всегда легче управлять – именно этим принципом руководствовался Рикард всю жизнь, также он знал, что внимание обращают на сильных, умных и красивых, именно поэтому лорд старался быть незаметным: мало кому будет интересен жалкий, трусливый толстяк. Именно благодаря всему этому все планы лорда, практически всегда, давали желаемый результат. Пайку удалось обмануть многих, прикрываясь своей мнимой трусостью и слабостью, но единственный человек, нагонявший на него самый настоящий ужас, был король Акмед – эти разные глаза, взгляд, проникающий в самую душу, казалось, что Змею достаточно было один раз посмотреть на человека, чтобы узнать все о нем. Лорда передернуло, а большое круглое лицо искривилось в гримасе отвращения. Но был еще один человек, от мыслей о котором волосы на затылке вставали дыбом, и по коже пробегал легкий холодок, - младшая дочь Короля Гор, жрица Многоликого, принцесса Лианна.
Впервые он увидел ее не так давно, всего пару лет назад, когда Акмед прибыл к нему по какому-то политическому делу и привез с собой дочерей; Шейрена была для него точно открытая книга – обычный человек, правда, с выдающимися способностями, но все же просто девушка, которой не чуждо ничего человеческое, но еще сестра…. Одежды служителей Бога его не пугали: Рикард повидал их достаточно (сумасшедшие фанатики, ученые, скрывающиеся от закона, отшельники и многие другие); сначала его насторожило поведение младшей принцессы: практически всегда несколько отрешенное состояние, порой даже скучающий вид; еще больше он удивился, когда заметил, что в браслете девушки сияло уже больше половины камней, а ей было всего-то восемнадцать лет…. Но самым поразительным были ее глаза, Пайк до сих пор вспоминал их, этот холодный цепкий взгляд, всегда абсолютно спокойный, но не упускающий ни одной детали. Лорд прекрасно помнил, что принцесса все время молчала, лишь порой с ее уст слетало несколько скупых слов; большую часть времени она проводила с книгой в руках, больше напоминая тень, в отличие от сестры, которая просто сияла среди придворных.
Колдунья… кажется, кто-то из детишек так прозвал младшую дочь Змея, после чего вся ребятня Скархолда благоговейно повторяла это прозвище, перешептываясь за спиной молодой жрицы. Определенно колдунья, - подумал Пайк и задумчиво закивал, точно подтверждая свои мысли, - и я должен проникнуть в ее логово, - горькая, с мерзким привкусом страха, мысль накрепко укоренилась в голове Рикарда: лорд сплюнул на землю, желая избавиться от едкого вкуса во рту.
Негромкий шорох привлек внимание тучного мужчины: лагерь постепенно просыпался, небо уже заметно посветлело, солдаты готовились к раннему выходу…

Весьма ощутимый удар, словно ей дали пощечину, от которой зазвенело в ушах, а перед глазами все потемнело; колени у девушки подогнулись, и каменные плиты резко рванули на встречу, но помутневший рассудок с трудом мог на это как-то отреагировать. Чьи-то руки подхватили ее и рывком подняли, крепко удерживая за плечи, темная пелена стала спадать с глаз: размытые очертания комнаты приобрели некоторую четкость, но мебель все еще плясала и кружила по всему помещению. Лианна заморгала и покачала головой, наконец, все предметы заняли свои места.
- Никогда так не делай, - сухой и суровый голос, - любая стена, даже воображаемая, вызывает желание ее разнести. В лучшем случае у нападающего ничего не получится, и ты отделаешься лишь головной болью. В худшем… нынешние ощущения покажутся тебе блаженством, - черные, практически без белка, с серебристым зрачком глаза – характерная черта Видящих (последователи культа Шариры) – не мигая, смотрели на нее.
Лин кивнула, говоря, что поняла его, но резкое движение вызвало новую волну головокружения, которая захватила девушку в свой бешеный круговорот: жрица покачнулась, но ее снова удержали. Сквозь дымку, что стояла перед глазами и, казалось, в голове, пробился чей-то тяжелый вздох:
- Придется передохнуть, - вновь этот сухой голос, Лианна ощутила, что ее аккуратно повели куда-то.
При каждом шаге каменный пол, будто прыгал навстречу, сопровождаясь новыми круговоротами комнаты: девушка ощутила снова подступившую тошноту. Неожиданно подскочивший стул ударил ее по ногам, вынудив сесть, а точнее упасть на сидение; Лин закрыла глаза, чтобы не видеть бешено скачущей комнаты, жалобный стон сорвался с ее губ. Чья-то теплая рука легла на лоб жрицы, постепенно тошнота начала отступать, а в голове прояснилось: наконец-то принцесса смогла вдохнуть полной грудью. Девушка открыла глаза, обрадовавшись, что мебель больше не скачет, и потолок не пытается поменяться местами с полом, Лианна накрыла своей ладонью теплую руку и убрала ее со лба, но не отпустила:
- Спасибо Кир, - подняв глаза на человека, стоявшего перед ней, поблагодарила жрица, - сама я бы не скоро пришла в себя.
Мужчина коротко кивнул, и мимолетная улыбка тронула его губы:
- Это не освобождает тебя от дальнейших тренировок и занятий, - спокойно заключил он, - ментальной магией мы пока заниматься не можем: я лишь снял головокружение, так что приступим к теории, - последние слова вызвали разочарованный возглас у девушки, но что-либо сказать она не успела, потому что дверь в комнату распахнулась, и внутрь влетел Капитан, весь взъерошенный и побагровевший от гнева.
- Этот червь! Гад ползучий! – от Олафа исходили потоки столь витиеватых ругательств, что ему мог позавидовать любой портовый грузчик, но все же мужчина нашел в себе силы успокоится и повернулся к Лианне, удивленно смотревшей на него, - Пайк! Ему мало было Рены, теперь он с некоторым количеством солдат стоит почти у самого Карнрифа! Могу поспорить, что ему приказали «разворошить змеиное гнездо»!
Капитан сплюнул и резко поправил ножны на поясе, серые глаза, сейчас напоминающие холодный камень, который составлял Илорк, не отрываясь, смотрели на принцессу.
В первые мгновения, когда Олаф только влетел в комнаты, дико ругаясь, она была в шоке, совершенно не понимая, что могло вызвать такую реакцию, когда же он, наконец, сообщил о намерениях Пайка, девушка невольно сжала руку Кира: Лин ожидала многого, но об этом почему-то не подумала. Но жрица достаточно быстро успокоилась, присутствие старого друга, а теперь и учителя, действовало на нее ободряюще.
- У нас достаточно людей, чтобы дать им отпор? – осведомилась она, но в ответ получила лишь отрицательное покачивание головой, - что ж…. Хоть что-нибудь мы можем сделать?
Олаф замялся, обдумывая положение и подбирая слова:
- Если бы у нас было какое-нибудь прикрытие… - вздохнул он, - туннели помогут подобраться достаточно близко, но все равно мы будем на открытом пространстве, какое-то время… и они вполне могут нас перестрелять.
Мужчина нахмурился и помрачнел, опустив взгляд себе под ноги, он стал задумчиво поглаживать яблоко меча (навершие рукояти, обычно круглой формы, отчего и получило свое название, порой в виде голов животных). Принцесса какое-то время смотрела на Капитана, но потом опустила взгляд, понимая, что тоже не знает, как поступить; Кир выпустил ее руку и отошел к окну, оказавшись спиной к Олафу и жрице.
- Скоро рассвет, - рассеянно произнес он, не поворачиваясь.
- Да, но что это нам дает? – раздраженно спросил Капитан: этот человек не вызывал у него доверия, - видимо ничего, - фыркнул он, так и не дождавшись ответа.
- Ты же можешь начать молитву немного раньше? – как ни в чем не бывало поинтересовался юноша у Лин, но так и не повернулся.
- Могу, но я не…
- Отлично! – Видящий повернулся, и в его необычных глазах мелькнул какой-то странный отблеск, - я помогу...

Они находились на смотровой вышке пика Гриввен, откуда отлично просматривалось место расположения Пайка. Некоторое количество оказалось примерно около нескольких десятков мечей и немногим меньше стрелков, правда, Пайк недооценил гарнизон Карнрифа, видимо, решив, что Шейрена забрала с собой всех, кто только может держать меч в руках, а детей, стариков и женщин оставила на попечение младшей сестрицы. Лианна покачала головой и вздохнула: Ну почему люди так самонадеянны? – мелькнуло у нее в голове. Теплая рука легла ей на плечо, раздался сухой шелестящий голос Кира:
- Ты готова? – спросил он, становясь рядом с девушкой, - я начну сразу после тебя.
Жрица кивнула и перевела взгляд с друга на каменные хребты, которые еще окутывала ночная темень, но через нее порой уже проглядывали серебристые нити рассвета. Зубы – горная гряда, состоящая из острых каменных пиков, напоминающих клыки (отчего и получившая свое название), серебрились в предрассветных сумерках, поблескивая от росы. Лианна привычным жестом провела по волосам и закрыла глаза, стараясь успокоиться: утренний гимн требовал спокойствия и чистого разума; девушка сделала глубокий вдох, а с выдохом ушли все заботы, мысли и беспокойства, осталась лишь музыка, наполнявшая просыпающийся мир. Лин каждой клеточкой ощущала нежные прикосновения этой мелодии мягкой, точно пушок, ласковой, как руки матери, и легкой, подобно пылинке; жрица вновь глубоко вдохнула, где-то в отдалении затрубил рог, возвещая о скором восходе.

Он отобрал лучших ребят, некоторые даже были из личной гвардии Змея, отряд небольшой, но они на своей территории, а это большой плюс. Хотя Олаф не особо верил Видящему, но Капитан доверял принцессе и надеялся, что у них все получится: других вариантов не было. Воин сосредоточено следил за изменениями, происходящими снаружи, из небольшой расщелины в скале и не забывал прислушиваться, позади него молча ожидали солдаты. Наконец, тишину прорезал далекий стон рога – пора начинать; серые тени выскользнули из расщелины и двинулись в сторону проснувшегося лагеря.
Все люди замерли на мгновение, когда услышали звук рога, но, осознав, что это всего лишь сообщение о том, что начинает светать, снова вернулись к сбору лагеря. Рикард как раз повязывал пояс, когда на горы опустилась эта песнь… он знал, что принцессы возносят хвалебные гимны восходу солнца и появлению звезд, как дань память своей матери, но раньше ему никогда не приходилось слышать их пения. Жизнь в лагере вновь замерла, остановленная сладким голосом, который медленно расползался по всему Илорку; воины, только недавно готовившиеся к убийству, застыли в благоговейном восторге, окутанные пленительной мелодией, ласкающей слух, как прохладный ветерок, который принес ее.

Ему даже не нужно было слушать ее песню, чтобы ощутить всю полноту музыки: переливы, паузы, переходы и многое другое. Вибрации, исходившие от девушки, рассказывали все намного лучше, чем мог слух; Кир невольно улыбнулся, замечая, насколько искусно жрица вплела в простую утреннюю молитву много иных тональностей, которые успокаивали и на время усыпляли бдительность; ему нравилось, что Лианна может менять свой голос, начиная от шелестящего шепота, от которого мороз пробегал по коже, и заканчивая сладким медовым пением, мелодично разливающимся вокруг. Она многому научилась за прошедшие годы, - отметил про себя Видящий, краем глаза наблюдая за поющей девушкой. Но пора и ему приступать, молитва нужна лишь для фона, за которым можно будет скрыть сеть заклинания.
Служитель культа Шариры начал рисовать в воздухе какие-то символы и делать пасы руками, его необычные глаза спокойно и даже немного скучающе смотрели перед собой, а губы беззвучно шевелились. Параллельно с пением жрицы рождалась магия…. И у этого действа был лишь один наблюдатель – мальчишка-паж, которого принцесса называла Пэк. Если бы паренек пригляделся повнимательней, то возможно увидел бы, как тонкие пальцы Кира опутывали едва видимые серебристые нити, сплетенные между собой, подобно изящному творению паука, но мальчик был так заворожен пением своей госпожи, что ни не что другое внимания не обращал. А невероятная паутина обретала все большую четкость, поблескивая в пока еще слабых лучах восходящего солнца, точно хрусталь; вместе с этой пряжей обретал четкость и туман, наползавший на скалистые выступы и пики. Он накрывал своими пушистыми лапами каждую лощинку, каньон или долину, расползаясь все дальше и дальше, наконец, мохнатое серое покрывало скрыло практически все, оставив лишь самые высокие зубцы, которые одиноко торчали то тут, то там. Кир аккуратно сомкнул руки, дабы сохранить сеть заклинания и не разрушить мелких сплетений, среди серебристой массы можно было заметить мелькавшие темные части – защита Вольного народа от магии, люди Капитана могли нормально видеть в этом густом мареве, что давало им огромное преимущество.
Видящий повернулся к жрице, которая уже заканчивала свой гимн солнцу; последняя нота сладкого пения стихла, и жалобно застонал рог… им оставалось только ждать…