Глава 17. Перемены

- Ты! – Шейрена выскочила вперед, но ее тут же перехватил Киртиан: маг держал девушку мертвой хваткой и что-то тихо говорил на ухо.
Наконец, принцесса несколько успокоилась: она больше не вырывалась, но гнев, полыхавший в фиалковых глазах, говорил о многом.
- Если, по твоей вине, с ней что-нибудь случится, Каэт Амбра, - ледяным тоном, четко произнося каждое слово, начала Змейка, - Я клянусь тебе, клянусь всеми богами этого мира, клянусь душами своих предков, горами Карнрифа и морями Лирна… Клянусь, я заставлю тебя страдать так, что муки в теневых чертогах Шариры покажутся тебе несбыточной мечтой. Запомни мои слова, Каэт Амбра, запомни слова Шейрены Майнен Аэлмаркин, дочери Змея.
Наследная принцесса Горного трона ловким движением выхватила у ближайшего стражника из-за пояса кинжал и полоснула лезвием по руке, на ладони тут же выступили капельки крови; Змейка стрелой подскочила к императору и вытерла кровь о его белоснежные одежды.
- Вот тебе напоминание, император, - испепеляя его взглядом, объяснила Шейрена, последнее слово она выплюнула с невероятной долей презрения и молча направилась к выходу, задержавшись лишь около сестры.
Молодой монарх впервые встречал столь открытое неповиновение и отсутствие какого-либо страха перед ним; его красивое лицо все еще оставалось непроницаемой маской, лишь веко едва заметно подрагивало, и уголок губ несколько опустился.
- Моя дорогая, твоя сестра сама выбрала, - снисходительно заговорил Каэт, ничем не показывая своего состояния, - никто не заставлял миледи Лианну требовать «права замены», - его маслянистый голос разносился по всему залу, отражаясь от ярких стен.
Император испытующе посмотрел на Змейку, но та ответила ему все тем же испепеляющим взглядом; глаза же ее сестры были холодны и безразличны, никакого страха или сомнения, ничего… только темный омут ледяного спокойствия. Каэт Амбра был поражен: всегда на него смотрели со страхом, притворным почитанием, лицемерием, ненавистью, сколько было чувств, но никогда еще император не встречал безразличие и холод.

- Проклятье! – дорогая хрустальная ваза разлетелась на мелкие осколки, ударившись о стену, - она все испортила, разрушила все планы!
Император мерил быстрыми шагами комнату и рушил все, что попадалось ему на глаза: вскоре пол был усеян мелкими осколками дорогого фарфора и хрусталя, различными частями мраморных и алебастровых статуэток. Ярл с горечью посмотрел, как очередное творение какого-то художника обреченно летит в стену, и вот прекрасная работа, возможно, единственная во всей империи, распадается на уродливые кривые куски. Магистр Огненных (одна из школ гильдии Стихийных магов) с сожалением вздохнул и поднял глаза на молодого монарха.
- Милорд, вы ошибаетесь, - тихо прошипел Ярл и улыбнулся, сладко-ядовитой улыбкой, - выгода есть…
- Какая?! До этого у меня была действительно выгодная и ценная заложница, а теперь? Ничего! – очередное чудо людского мастерства полетело на верную гибель, - а отказать жрице Многоликого… даже монархи не могут этого себе позволить!
- Вы правы, заложницы больше нет, - сладким одурманивающим голосом отвечал маг, - заложницы, но есть жрица. Служительница бога, его проводник в этом мире, голос, связь Великих с людьми, - Ярл замолк, держа напряженную паузу, затем вновь заговорил, - сколько уже длиться засуха? Достаточно, чтобы опасаться грядущего голодного года. Но, можно попытаться это исправить.
Магистр усмехнулся и со змеиным прищуром взглянул на монарха, у мага уже явно была сформировавшаяся идея, и он ждал, когда Император узнает его мысли, но юноша не спешил отвечать. Каэт замер в задумчивости, что спасло немногие оставшиеся произведения искусства от уничтожения.
- Ты предлагаешь мне, отдать эту жрицу Дождю? – пораженно поинтересовался монарх, - да, она бесполезная заложница, поскольку не имеет власти в Карнрифе и отказалась от прав наследницы, но девушка все еще остается дочерью Змея и сестрой Шейрены, а за ними мощь гор. К тому же, девчонка родня Лориарисам, по материнской линии, а Лирн немалая сила.
Огненный в притворном удивлении вскинул брови, но едкая улыбка так и не сошла с его лица, наконец, он заговорил:
- Зачем вам это делать? – ни к кому не обращаясь, поинтересовался маг, - маги всегда несколько конфликтовали со жрецами, но всегда пользовались взаимным уважением. А быть «отданным Дождю»… Великая честь. Так пусть же какой-нибудь фанатик предложит нашей гостье столь завидную участь, она не сможет отказаться, ведь, не только нас связывают обязательства. И все же, совершенно не обязательно, что она умрет…
Император скептически посмотрел на своего собеседника:
- Не обязательно, говоришь, - задумчиво начал юноша, - вот только, мало кто выдержит полторы недели без еды и воды под палящим солнцем, прикованный к каменному столбу, который, к тому же, имеет несколько стальных колец, которые не только раскаляются, но и имеют острую кромку, - медно-карие глаза испытующе уставились на мага, - ты не хуже меня знаешь, Ярл, сколько трупов было снято с этого столба и сколько людей изможденных и изуродованных этим священным ритуалом, осталось в живых.
- Да, мой Император, - склонив голову и отведя взгляд, ответил магистр, - но это будет уже не ваша вина, милорд. Вы не виноваты в том, что какой-то идиот не умеет держать язык за зубами, а жрецы столь привязаны к долгу. Даже огромная власть Императора не способна пойти против Богов и их воли, господин.
Вновь на лице мага появилась эта сладко-ядовитая улыбка, а глаза сузились до мелких щелочек; Ярл чувствовал, что его слова возымели должное действие, хоть молодой монарх еще и не ответил согласием.
- Поразительно, на сколько удачно складываются события! Удача благоволит нам, помогая избавиться от ненужного балласта, милорд!
Какое-то время юноша молчал, задумчиво глядя в окно; лучи заходящего солнца играли в его каштановых волосах и освещали красивое, но отрешенное лицо; взгляд рассеянно блуждал, скользя по предметам за окном, но не фокусируясь на них. Наконец, Император повернулся к магистру, лицо его вновь стало непроницаемой маской:
- Найди мне этого глупца, - еще одна нить огромной паутины оказалась на своем месте.

-Чтоб тебя поглотили самые жуткие демоны! – воскликнула Рена, - ты поклялся мне, маг! Поклялся, что моя сестра будет в порядке, пока ты жив! А она…
- Не совсем, - спокойно перебил девушку Кир, - я поклялся тебе, что пока я жив и она будет жить. Сейчас Лианна лишь поменялась с тобой местами, принцесса.
- Всего лишь?! – все больше распаляясь спросила Змейка, - моя сестра в цепких лапах паука, который превосходит всех известных тебе людей в умении плести интриги! Каэт Амбра умеет находить свою выгоду там, где другие ее не видят и никогда не увидят, но с бесполезными ему личностями он жестоко расправляется.
Видящий даже не повернулся к собеседнице, а продолжил спокойно перелистывать пожелтевшие от времени пергаментные листы, задумчиво вглядываясь в скорые записи и наблюдения, чем злил принцессу еще больше.
- Ты хоть понимаешь, что император избавится от Лианны при первой же возможности?!
- Сам он этого сделать не сможет: слишком велика вероятность навлечь на себя гнев Лирна, помимо Илорка, - все так же спокойно ответил маг, - ему потребуется чья-то помощь, причем та, которая не вызовет подозрений о его причастности.
Видящий безразлично перевернул очередной лист и что-то записал в другом, затем вновь углубился в изучение. Шейрена долго и внимательно смотрела на юношу, говорить что-то у нее уже не было сил: слишком она была зла; устав ждать хоть какой-то реакции, принцесса резко развернулась на каблуках и, не говоря ни слова, вышла, хлопнув дверью. Нед проводил свою нареченную грустным взглядом, понимая, что сейчас чувствует Змейка (он и сам тревожился не меньше), но также Волчонок видел, как общались друг с другом Лианна и Киртиан. Избранник не умел читать мысли и заглядывать в души, но людей чувствовал неплохо; он знал, что младшая дочь короля и этот маг знакомы с детства, и видел, что их связывали не просто взаимное уважение служителей Богов или вежливость старых знакомых. Юноша посмотрел на жреца Шариры и задал свой вопрос:
- Неужели она ничего для тебя не значит?..
Шорох пергамента и скрип пера в миг затихли, Кир медленно повернулся и внимательно посмотрел в глаза Неду, от этого взгляда у юноши мороз прошелся по коже. На какое-то мгновение Избраннику показалось, что Видящий хочет что-то сказать, но маг только покачал головой и повернулся к окну.
- Может позже… - глухо прошелестели слова Киртиана, - но сейчас тебе не понять… - больше служитель Шариры не сказал ничего.
Прекрасно понимая, что ничего большего он не дождется, Нед вышел из комнаты, оставив мага одного. Кир отрешенно смотрел в окно, к пожелтевшим листам он более не прикоснулся, только достал из кармана простую и уже потертую свирель, юноша повертел ее в руках, пребывая в некоторой задумчивости, молодой человек прикрывал маленькие отверстия, словно в игре, только музыки слышно не было.
- Третий посылает нам испытания, дабы передать знания; Великая же дарует их, чтобы закалить дух… - всплыли в памяти слова мудрой Тар.
- Тяжелое же грядет испытание, - проговорил Кир, - и неизвестно, какова будет цена, Чертенок…
- Значит так должно быть, и я выбираю этот путь, - прозвучали в его мыслях слова, сказанные не так давно.
Кир прикрыл глаза и тяжело вздохнул, в правой руке была крепко зажата свирель. Возможно, юноша просидел бы так еще очень долго, но быстрые шаги, доносившиеся с лестницы, заставили его открыть глаза и спрятать простенький музыкальный инструмент: в комнату, подобно взбешенной фурии, влетела Рена, дверь, ударившись о стену, закрылась за девушкой, громко захлопнувшись прямо перед носом Неда.
- Будь ты проклят, маг! – закричала принцесса, но прежде чем она успела продолжить, заговорил Избранник, уже успевший войти.
- Какой-то фанатик прилюдно предложил Лианне стать «отданной Дождю» и, таким образом, заслужить великую честь и стать почитаемой народом. Будучи жрицей, она не могла отказаться… теперь ее жизнь зависит от выносливости и… погоды, если Дождь начнется раньше окончания обряда, ее снимут со столба.
Шейрена медленно подошла к Киру и тихо произнесла:
- Если ты не выполнишь свою клятву, маг, я сделаю это за тебя, обещаю, - в словах ее звенела сталь, а глаза были так же холодны, как и столь схожие с ними аметисты.
Девушка вышла их комнаты, оставив дверь распахнутой, через какое-то время за ней последовал и Нед.
- Как мы и предполагали, - подумал Киртиан, - началось, Чертенок…

Началось… Вместе с мощным гулом колоколов раздалось в голове девушки, Лианна устало прикрыла глаза и провела рукой по волосам, пока еще распущенным и шелковой волной ниспадающим до середины бедра.

"- Слишком многое определено заранее, и ничего уже не изменить. Это был ее выбор… - принцесса горько усмехнулась, - как легко говорить, что так было нужно и правильно, никто не запретит ей совершить задуманное. Но от себя никуда не уйдешь… и незачем себя обманывать, что она совершенно не боится. Пусть ее умения позволяют абстрагироваться от боли, переносить голод и жажду, а Смерть – лишь очередная ступень в познании Истины… Жрица Многоликого уверенно идет к цели, зная, что все жертвы стоят полученных знаний, но принцесса испытывает страх и нерешительность…"
Лианна вновь провела рукой по волосам и коснулась серебряного браслета, затем кулона в виде змейки:
"- Как же она устала от этой двойственности: тихая Лин, любящая старые легенды и красивые истории, все время сталкивается с холодной и беспристрастной жрицей Многоликого, смотрящей на мир через призму тех знаний, который доступны немногим. Если Лин пытается изучать людей и находить в каждом что-то свое, особенное, то Лианна видит их насквозь, все желания, стремления и потаенные мысли. Для обеих жизнь имеет свое значение…"

- Добрый вечер, магистр, - донеслось из-за двери, - да, она там, проходите.
Дверь бесшумно открылась, впуская невысокого человека в огненно рыжей мантии – Ярл, магистр школы Огня.
- Вечер добрый, миледи, - слащавая речь сопровождалась приторной улыбкой.
Девушка повернулась к говорившему и безразлично окинула его взглядом: дорогая мантия висела на тощем человека, как на вешалке, отчего он выглядел абсурдно и смешно; щелочки глаз ярко выделялись на бледном и худом лице по сравнению с острым носом и тонкой полоской бесцветных губ.
- Император просил передать, что он навестит вас после ужина, - бесцветный глаза скользили по ней с огромным интересом, словно изучая, - а пока, дабы вы не скучали, я мог бы составить вам компанию.
Ярл проскользнул в центр комнаты, внимательно смотря на девушку; сейчас маг был похож на Песчаника, ящер, часто встречающийся в засушливой столице, он достаточно привычен к людям и не особо их боится, но также не забывает об осторожности.
- Раз вам так хочется угодить, - тихо проговорила жрица, - принесите мне свечи и ароматные травы. Мне необходимо провести ритуал и поговорить с Третьим, - безразлично смотря на магистра, заключила Лианна и вновь отвернулась к окну.
От неожиданности Огненный едва не подавился словами, уже готовыми слететь с его губ: столь спокоен был тон девушки, но в то же время, не допускал никаких возражений. Ярл заставил себя наступить на горло своей гордости и, уважительно кивнув, вышел из комнаты, оставив жрицу одну.
- Цитадель – это рассадник лицемерия, лжи и предательства. Все эти достопочтимые господа и чистокровные аристократы всего лишь жалкие людишки, возомнившие о себе слишком многое, надутые идиоты, которые не видят ничего дальше своего носа. Ими слишком легко управлять, если найдется достаточно хитрый человек. Они совершенно не имеют понятия о настоящей силе и воле, запомни это. – Слова, сказанные ее отцом много лет назад, когда она, будучи еще маленькой девочкой, уезжала из родных гор; очень многое стерлось из памяти или приобрело слишком смутные и размытые очертания, но этот момент останется с ней навсегда…
Лианна посмотрела на ночное небо, усыпанное сверкающим звездами, и подумала, что их, наверное, видит и отец, и Рена… все, кто сейчас так же смотрит на темный небосвод.
- Учитель мой, Великий сын Вселенной, не дай сбиться с пути Истины, веди меня к знаниям, чтобы я смогла достичь тех высот мудрости, которые ты мне определишь, - нежные губы принцессы беззвучно повторяли слова обращения к Многоликому, - пусть тяжелы будут испытания, дарованные тобой, но велико знание, извлеченное из уроков. Да не наскучит тебе, Великий, мир этот и тайны его неиссякаемые.