Записки инопланетянки

Я не забыла все ещё совсем...
Ведь память, словно тонкий лучик света,
Ведет меня туда - в Юкьем,
сквозь ночь, летя, к моей родной планете.
Я так устала от Земных забот,
И занесло, же, на периферию.
В ночи ищу я, средь ближайших звезд,
Свою, прекрасную и светлую Аийю.
Вращается в небесной мгле Земля.
Куда ведет, тебя, твоя орбита?
Ты так устала от насилия и зла,
От каждодневной боли, лжи, обиды.
Тебе пытались многие помочь,
Но канули в твоём огромном теле,
Дано ли мне, все это, превозмочь,
Коль многие, все так, и не сумели?
Как тяжело постичь мне твой закон,
Как тяжело мне жить в таком обличии,
Учиться мыслить "по течению волн"
И выполнять твоих людей обычаи.
Я изо всех, стараюсь, сил помочь
Их привести к теплу любви и света.
Но как слаба моя земная плоть,
И никого, кто дал бы мне совета.
Все это странно и, по-моему, смешно,
Но стала я, почти, совсем земною:
Как я оставлю то, что мне дано,
Здесь, на Земле, - с чем связана судьбою.
Здесь я родилась вновь и волочу,
Свой путь земной, и дело не земное.
Я приспосабливаюсь, мучаюсь, кричу,
Живя для тех, кто связанный со мною.

Прошло уже больше 40 земных лет с того времени, когда моя энергетическая оболочка была имплантирована в физическое тело двухлетней умирающей девочки-землянки. Необходимость чистоты эксперимента по наблюдению и изучению обитателей планеты требовала этого, поэтому у меня не было выбора. Оказавшись в человеческом теле, я знала, что буду лишена многого, ведь ощущения и восприятия землян ограничены возможностями сенсорных органов тела. Я знала, что на какое-то время, моя память будет заблокирована, пока не разовьются интеллектуальные возможности мозга к анализу. Что  будет возвращаться частично, и в это время, самое главное не попасть под пристальное внимание  окружающих, что, может, закончится больницей для душевнобольных, замкнутого пространства и невозможности продолжения миссии.
Сколько наших на этом погорело на разных этапах и в разных столетиях развития этой планеты? Многие, даже, поплатились своей жизнью. Риск велик, но что не сделаешь ради науки?
Память начала всплывать, когда я находилась на Земле третий-четвертый год, и, в первое мгновение, меня охватил страшный испуг. Я подумала, что стала неполноценной, что окружающие будут воспринимать меня калекой или больной. Ведь девочка, стремительно развивающаяся и мыслящая в 5-6 лет, как взрослая особь в семидесятых Земных годах, - это нечто, не попадающее в Земные нормы. А если она еще начинает фантазировать на тему: "иные миры", - это вообще подозрительно. Но все получилось совсем иначе, меня, научившуюся читать в 3 года и писать в 4, обладающую уникальной памятью о каждом прожитом мною дне, начиная чуть ли не с пеленок, занесли в ранг "вундеркиндов".  Близкие мне люди начали мной гордиться и восхищаться, окружили всеобщим вниманием и воспитанием: родители по-своему, школа по-своему, а улица по-своему.
Со временем я научилась использовать не только те возможности, которые были доступны большинству землян, но и те скрытые потенциалы, которые по каким-то неизвестным мне причинам были атрофированы, почти, у всех жителей планеты, или ещё не были развиты у многих. Для этого понадобилось много времени. А сколько ещё "белых пятен", неизведанных мною, остается в этом теле – теле, в котором я живу, к которому привязана неразрывно до тех пор, пока не окончится моя миссия.
"Посланник-наблюдатель", - я сама выбрала себе эту участь, но я не представляла себе, что это настолько тяжело и трудно. Любопытство первооткрывателя и романтика разожгли в моей душе огонь  жажды познания и стремления, он овладел мною всецело, и не было иного пути, как принять этот вызов стихии и природы. И вот я здесь, на Земле...
 
ДЕКАБРЬ1974 г. (в земном исчислении)
В 10 лет (по земным меркам) трудно еще понять, кто есть, кто и кто есть кем. Здесь, на Земле, свои законы, но один я  усвоила точно, если ты знаешь больше других, умеешь больше других, метишь в "Отличницы", то  среди сверстников к тебе резко падает жизненный интерес. С тобой меньше общаются, больше игнорируют и где-то внутри неудержимо растет тягостное ощущение одиночества.
До третьего класса быть отличницей с похвальными грамотами не представляло никакого труда, мне, умеющей и знающей все, что здесь преподают,  чуть ли не с пеленок. Гораздо труднее сейчас, когда решила стать посредственной ученицей, как большинство, но внутренняя натура нет – нет, да и вырвется наружу. Недавно на уроке математики за 15 минут решила 30 задач. Учительница всплеснула руками:
 - Ай да, наша звездочка математики!!!
- Чертово созвездие, - раздалось с задних парт.
- Вы не правы, - разгорячилась она, - Как отстаивать честь школы на олимпиадах, так Арина, как кому-то, контрольную дать скатать, тоже она. Вы, что, думаете, я не знаю, кто решает все 4 варианта контрольной за первую половину урока? А вот, когда простых человеческих отношений - так изгой. Ребята, присмотритесь к ней, она же ниже всех в классе, хрупче всех в классе.
- Да, а дерется не хуже любого пацана, - насупился сосед по парте, - недавно меня портфелем так по голове шарахнула, что последние мысли поотбивала.
- Саша, да у тебя там и мыслить то не чему, сидел бы уже и молчал.
Класс притих, а мне, почему-то вдруг стало так тоскливо: " Боже, где же моё созвездие, где моя звезда, почему меня тянет туда, в необъятную высь вселенной. Неужели я действительно оттуда? А может я это все нафантазировала?"

Почему стремится сердце,
В необъятный мир вселенной?
Может, родом мы оттуда
Человече?!
Тихо кружится планета,
И бежит в пустом пространстве
Может, катишься, родная,
На край света?
Ты вращаема веками
Человечьими руками,
Обреченная на муки,
Миллиарды звездных лет.
И, скатившаяся с плахи,
Ты уже не знаешь страха,
Отделенная от тела,
Чья-то грешная глава.
Будешь адом или раем,
За собой нас увлекая?
Не разгаданная тайна...
Не понятые слова...


ДЕКАБРЬ 1975Гг.
Новый год. Странный праздник. Он определяет вращение Земли вокруг Солнца (здешнего светила). Планета делает полный оборот по орбите и возвращается в некую изначальную точку. День, на который попадает это событие, празднуется на всей планете.
Недавно узнала. Что в разные эпохи в разных странах его отмечали в разное время: весной, зимой, летом. До сих пор существуют разные календари и летоисчисления. Кто определил этот момент? Кому в голову пришла идея празднования, этого события? Это был, наверное, веселый находчивый человек, фантазер и массовик затейник.
В столовой школы каждый год наряжают елку. Все шьют костюмы, готовят целые концерты: поют, танцуют, рассказывают стихи, разыгрывают сценки и даже целые спектакли.
Мне нравится это  человеческое перевоплощение, подражание разным зверям, литературным героям и предметам.  В этом году  мне купили костюм лисы. 
Оказывается, этот зверек водится в здешней округе, хотя раньше я думала, что ему свойственны места обитания лишь в лесистой местности, а здесь степь кругом. Зимой розы цветут, и температура ниже  0 редко опускается.
Степной Крым. Тарханкут (Чертов угол). Постоянные ветра, засушливое жаркое лето и непролазная грязь, начиная с середины осени. До самой середины весны. Мне  не нравится эта местность, тоскливая и угрюмая, но мне не пришлось выбирать. По воле случая, мои родители, помотавшись по Уралу, решили по переселению приехать сюда отстраивать молодой поселок, разрастающийся возле винзавода. 
Строители по специальности, они быстро получили жилье. Нас с братом определили в детский сад. Брат, часто болел, ему требовалось много внимания. Из-за перенесенного в младенчестве заболевания он отставал в физическом и умственном развитии, в связи с этим меня отправили на Урал к бабушке. 
Это было необычное и удивительное время, - время познания запретных, для простых земных, таинств. Я не общалась в эти годы со своими сверстниками, а окружена была, по большей степени, приятельницами бабушки. Видя мои необычайные способности, они стремились научить меня всему, что знали сами.
Бабушка занималась травами, поэтому большее время приходилось проводить в лесу, изучая пытливым глазом тамошнюю флору и фауну. А еще мною опекались две старушки: одна гадала на картах и ворожила, другая лечила заговорами. К шести годам я стала самостоятельным зрелым человечком, любящим свободу и не обремененную человеческими социальными условностями. Но приближались школьные годы и меня забрали родители, наперекор всем уговорам бабушки, оставить меня у нее, и моему желанию.
Родители, столкнувшись с моей неординарностью и постоянной потребностью в интенсивном познании, были просто ошарашены и сразу разделились на два лагеря. Отец начал потакать всем моим стремлениям, а для  матери это принесло много излишних хлопот и беспокойства.
В этот год меня в школу не приняли, не смотря на то, что я читала, писала и «все знала». Я была очень маленького роста, видимо сказалась травма падения со второго этажа в два года. Я волочила по земле портфель и выглядела дюймовочкой на фоне семилеток.
- Ей нет еще семи лет, - сказал директор школы, открывая мою метрику, - приходите на следующий год. Мне пришлось идти  в подготовительную группу детского сада. Это стало для меня настоящей пыткой. Было ощущение, что я попала в мир заторможенных в развитии существ, к которым я никак не могла приспособиться. Я своим детским умом начала понимать, что тут что-то не так, но объяснить этого себе не могла.
Родители всецело, с утра до позднего вечера были поглощены работой, а мы были предоставлены сами себе и улице. Так как я была самостоятельной и, не по детски  смышленой, мне доверили самостоятельно ходить  целый километр к садику и вечером домой обратно. Но потом, оказалось, что по большей степени я туда не попадала. Где я в это время находилось, оставалось тайной для родителей и воспитателей. Одни думали, что я в садике, а другим я объясняла дни своего отсутствия тем, что я плохо себя чувствовала и меня мама оставила дома на попечении старшего брата. Зная болезненность моего старшего брата, мои отговорки не вызывали у них никакого подозрения. Пока это не вскрылось в один день.
Одно лишь меня утешало в то время, - море. Я, еще, никогда в жизни не видела столько воды, да еще и соленой. Когда я первый раз попала на круглосуточную дачу детского сада, которая размещалась на берегу залива, оно меня просто заворожило.  И стало новым сильным магнитом для моего пытливого ума.
От села до залива приходилось пешком ходить по три километра туда и обратно. Но это не представляло для меня никакой сложности, привыкшей с бабушкой преодолевать чуть ли не каждый день к лесу и большее расстояние. Я облазила все побережье залива вдоль и поперек, добравшись до самого моря.
Однажды ранней  очень теплой осенью я подбила старшего брата прогулять занятия в школе и решила показать ему свою находку.  Я потянула его за собой. Не взирая на его нытье и жалобы на усталость,  я вытащила его к морю, за десятки километров от села. Добирались, где попутными машинами, где пешком. Целый день купались, ныряли в огромные волны и загорали на белом шелковом песке Беляуса.  Поздно вечером добрались домой, и  поспели как раз к возвращению родителей с работы. Так что никто и не заподозрил нашего отсутствия.  Такие путешествия стали осуществляться, как минимум  раза два на неделю, пока нас случайно не увидели одни знакомые на море и не поинтересовались, где наши родители. Вот тогда и разгорелся скандал. Конечно  же, стало ясно кто зачинщик всех этих мероприятий. Я целый день провела стоя в углу, а со следующего дня «под конвоем» была отправлена в садик. И хотя, с того момента, стали стараться за мною бдеть, я, все равно, уличала моменты. Вот тогда то мне удавалось находить способы улизнуть из-под надоедливой опеки старших.
Когда родителям надоело бороться с моей независимостью, по-большей степени матери, они махнули на это рукой и оставили меня  на произвол судьбы.
Позже,  отец стал меня заинтересовывать разными кружками самодеятельности, шахматами, музыкальной школой, гимнастикой и  другими «общественными нагрузками», тем самым не оставляя мне времени на «бродяжничество».
 Но это время мне дало понять, что даже в степи обитает живность в виде сусликов, желтопузиков, ящериц, ежей, ужей, зайцев, лис, разных птиц и бродячих собак. Изучить их особенности  повадок и сравнить с некоторыми поведениями людей.
Одни  трусливые, как зайцы. Другие быстрые и юркие, как ящерицы. Третьи колючие и фыркучие, словно ежи. А мне больше по душе лиса – находчивая, умная и хитрая…