Граф де Валье

            Авантюрно приключенческий роман



                1. Часть

               На службе отечеству


  1. Франция в опасности!

  С той поры, как мы закрыли страницу первого романа, где наш герой обрел, наконец, счастье, прошло ни много, ни мало - шесть лет. Шесть мирных лет, давших Франции некоторую передышку между войнами и междоусобицами. Великий кардинал, уже пэр и герцог Ришелье, уже покоривший знать, все эти годы проводил политику пистолей, снабжал золотом королей и полководцев антигабсбургской коалиции, дабы ослабить могущество австро-испанского альянса. Однако, после смерти короля Швеции Густава Адольфа, союзники Франции потребовали ее прямого вмешательства. В тысяча шестьсот тридцать пятом году Франция открыто вступила в тридцатилетнюю войну, и вот тут-то начались все ее беды. Поначалу удачно выступившая армия, была из рук вон плохо профинансирована, точнее, обкрадена интендантами финансов. Экипировка солдат пришла в негодность, не хватало провианта и боеприпасов. Началось мародерство и дезертирство. Выступивший на встречу французам кардинал-инфант во главе всего лишь пятнадцати тысячной армии, разбил их наголову в битве при Нордлингене, отрезал от Франции и заставил остатки войска отступать через Голландию. Принц Вильгельм Оранский, союзник Франции, предоставил армии свой флот, на котором она благополучно достигла бухты Гавра. Король Франции потерпел фиаско, а кардинал Ришелье впервые упал духом и растерялся настолько, что предложил королю оставить Париж и укрепиться в Орлеане! Угроза была внушительная. Мобильная, хорошо обученная и оснащенная армия кардинала-инфанта уже перешла Уазу - реку в Иль-де-Франс и прямым ходом шла на Париж.

 2. В семье.

Граф де Валье сидел за рабочим столом в кабинете и разглядывал картину, которую собственноручно нарисовал по памяти. Вдруг дверь тихонько скрипнула, и в кабинет вошла Констанс - белокурая девочка пяти лет, с прелестными голубыми глазками. Она была в белоснежном платьице, в парчовых башмачках с серебряными пряжками и на голове носила фетровую шляпку, украшенную красным пером в виде султана. Увидев дочь, Парис встал из-за стола, подошел к ней и, взяв на руки, ласково произнес:
- Констанс, радость моя! Утеха ты всей жизни моей!
Девочка обняла отца и поцеловала его со всей дочерней любовью. Увидев незакрытый драпировкой портрет Марии, на котором она изображена во весь рост, девочка спросила, протянув к ней свою маленькую ручку:
- Папа, а кто эта тетя?
- Как тебе сказать, Констанс? Это - женщина, которая раньше жила в этом замке.
- Да? А где же она теперь?
- Если упрощенно, теперь она здесь не живет,- с грустью ответил граф.
- Тебе ее жалко, папа? Лучше бы она жила здесь?- Потом, повеселев, вздернув носиком, добавила:- Папа, пойдем к маме, она без тебя скучает.
- Пойдем, дочка.
Граф де Валье с дочерью зашли в спальню его матери, ставшую их с Камилой опочивальней. Однако там графини не оказалось.
- Где же она может быть?- спрашивал ребенка Парис.
- Я знаю!- радостно воскликнула девочка.- Я знаю, она сидит возле вольера с фазанами, она там часто сидит. Сидит и грустит. Папа, я часто думаю, почему она грустит, если всем нам весело? У нас прекрасный дом, прекрасный сад и ты, папа, тоже прекрасный! А мама все равно грустит!
Парис ничего не ответил, он только почесал левой рукой шею. И вдруг детское личико прояснилось в догадке.
- Это из-за той тети, да?
- Какой тети?- с напряжением спросил граф, присев на корточки.
- Той, что на портрете. Это правда?
- Правда, Констанс,- признался Парис.- Надеюсь, ты не расскажешь маме о том, что знаешь?
- Не расскажу, если ты, папа, не будешь заставлять маму грустить.- Констанс смотрела на отца своими голубыми, веселыми глазенками, и сердце Париса переполняло счастье.
- Ты у меня лучше всех на свете!- Парис подхватил дочь на руки и закружился с ней.- Пойдем к маме!
Как и предполагала Констанс, Камила сидела на скамеечке возле вольера и любовалась фазанами - красивыми птицами семейства куриных. Ее созерцанию помешали самые близкие на свете люди.
- А вот и мы!- Парис хотел выразиться покрасочнее, но у него из головы не выходила Мария.- Прости, Камила, я заставляю тебя подолгу находиться в одиночестве, но ты ведь знаешь, что Франция сейчас претерпевает не лучшее время. Ах эти коммерческие дела! Мне хочется увеличить свой капитал настолько, чтобы все наши дети, сколько бы их ни было, были миллионерами!
- Но если вы будете только заниматься делами, у нас не будет больше детей!- задорный тон и взгляд жены, как некогда томный, привели Париса в состояние умиротворения. Он обнял Камилу, не опуская дочери, так что и Констанс обняла маму, наполнив ее сердце блаженством.

 3. Волнующая встреча.

Не успели утихнуть поцелуи, сыпавшиеся на графиню со всех сторон, как возле вольера появился Бюзиньи, камердинер графа.
- Ваше сиятельство, к вам имеют дело какие-то военные!
- Сколько их?- спросил Парис, на лице коего замелькала улыбка.
- Двое.
- Проси немедленно!
Вскоре перед Парисом оказались два человека, чья экипировка слегка смахивала на военную. Граф испустил вздох разочарования.
- Граф, вы, конечно, можете смеяться над нашей одеждой, но...
- Что вы, господа! Я думал, что ко мне приехали мои друзья, которых я не видел уже лет пять, вот и все. Говорите, в чем дело, я вас внимательно слушаю.
Дворяне посмотрели на ослепительную графиню де Валье, коей недавно исполнилось двадцать пять лет, и, опустив взоры, волнуясь, начали речь:
- Господин граф, мы ваши соседи. Я - виконт де Сент-Арман-Мон-Рон, а мой товарищ - барон де Исудён.
- Рад познакомиться,- Парис отвесил дворянам поклон.- Итак, виконт де Сент-Рон, чем обязан вашему визиту?
- Во-первых, я бы настаивал на полном имени, а во-вторых, целью моего... целью нашего визита является...- дворянин запутался в оборотах речи и не знал, кок подойти к сути вопроса.
- Давайте по-простому, господин де Сент-Рон, если хотите, Мон-Арман!
Дворянин покраснел от злости. Неучтивость виконта, вызванная нетерпением бюрократов, действовала ему на нервы. Однако он стерпел и продолжал:
- Господин де Валье, вы знаете, в какое положение попала наша страна. Кардинал подал в отставку, но король ее не принял. Король сам вышел к народу с обращением собрать ополчение, ибо нашей армии больше нет! Мы, дворяне Берри, собрали пять тысяч солдат из числа крестьян и ремесленников. Пятьсот конных и четыре с половиной тысячи пеших воинов, которые, надо признать, плохо вооружены и экипированы.
- Ага, пушечное мясо,- подчеркнул граф, теребя ус.
- Господин граф!- протестующе воскликнул барон.- Продолжайте виконт.
Де  Сен-Арман-Мон-Рон перевел дух и продолжал:
- Господин граф де Валье, у нас есть армия, но нет достаточно опытного военачальника. Мы знаем, что вы всего лишь с ротой солдат взяли Кастр!
- Это преувеличение, господа. Если бы у стен не стояла армия Конде, город не сдался бы, и от нас ничего не осталось бы.
- Тем не менее, мы считаем...
- А кто это: мы?
- Мы: я и барон де Исуден.
- Значит, вы возглавляете армию?
- Да, фактически, мы.
- Причем же здесь тогда я?
- Как? Вы отказываетесь?- удивился виконт, подняв согнутую в локте правую руку на уровень головы.
- Да, господа, я отказываюсь.
Дворяне раскалились, как угли, повернулись и собрались, было уйти. И лишь барон набрался смелости высказать графу де Валье свои претензии.
- Граф, в то время, когда Франция находится в опасности, вы, обладающий авторитетом среди солдат и высших чинов, тем не менее, не желаете использовать свой талант на благо Франции! Как прикажете расценивать ваш отказ? Как дезертирство?
- Дезертирство? И это говорит мне человек, который не нюхал пороха в окопах, который не рубился с полусотней человек против трехсот, который не знает, как бывает больно, когда вокруг тебя ложатся твои солдаты! Какое дело мне до кардинала, какое дело мне до зажравшихся маршалов, поседевших на казенных харчах! До свиданья, господа, весьма благодарен за приглашение, быть может, еще увидимся.
Дворяне повернулись и пошли к воротам. Парис обернулся к жене, стоявшей возле яблони.
- Почему ты отказался возглавить отряд и спасти Францию?- спросила Камила.
- Спасти Францию?- с иронией заметил Парис.- С кем? С кучкой оборванцев? С тщеславными дворянами, которые будут оспаривать любое мое решение? Я соглашусь на военные действия только в том случае, Камила, если у меня будет хорошо оснащенная, быстрая армия, беспрекословно подчиняющаяся только мне и никому больше! Речь идет не только о моем престиже, но и о спасении Франции. А если я выступлю с такой шайкой против армии кардинала-инфанта, он сожрет ее и не поперхнется.
- Я люблю тебя,- прошептала Камила и обняла графа. Как нарочно опять появился Бюзиньи.
- Ваше сиятельство!
- Ну что тебе?
- К вам опять военные.
- Пошли их к чертям!
- Их имена...
- Что?
- Капитан де Маньян и виконт де Круазе!
- Пошли их сюда! Скорее! Камила, это мои друзья, ты уже знакома с ними!
Вскоре Парис обнимал и целовал своих друзей.
- Пойдемте все в гостиную! Сейчас подадут обед,- предложил Парис.
- Я не против!- задорно вскричал де Маньян.- А кто эта очаровательная юная мадмуазель?
- Это моя дочь Констанс,- радостно сказал граф.- Констанс, познакомься с моими друзьями. Это - гроза испанцев шевалье де Маньян, а это твой будущий свекор - виконт де Круазе! Кстати, почему ты не привез Жана? Он, наверное, уже верхом умеет ездить? Я знаю, все Круазе с пеленок ездят на лошадях и рубают палками! А?
Жоржа, вопреки ожиданиям Париса, такие шутки не развлекли.
- Я тебе потом расскажу, почему со мной нет Кетти и Жана. Сейчас я не хочу портить тебе настроения.
- Но они живы, не так ли?- встревожился Парис.
- Вероятно да,- мрачно ответил Жорж.
- Ну-ка, выкладывайте все начистоту, виконт!
Компания обогнула замок и оказалась в просторной гостиной, поднялась по лестнице и расселась в небольшой трапезной, где поспешно накрывали стол. Принесли вино. Друзья выпили по бокалу и Парис, весь превратившись во внимание, слушал рассказ де Круазе.
- Мы счастливо жили в нашем замке на берегу моря в Пикардии, я слышал, что кардинал начал военные действия против австрияков, слышал также, что было сражение, крупное сражение, но не знал наверняка, кто проиграл. И вдруг лакей принес мне письмо. Письмо кардинала. Его высокопреосвященство просил меня срочно приехать в Париж. Я приехал, приехал один. От кардинала я узнал, что армия де Лафорса потерпела поражение, и неприятель занял Лотарингию, часть Иль-де-Франс и часть Пикардии, и движется на Париж. Кардинал предложил мне съездить к вам и доставить любой ценой в Лувр! Он сказал, что неприятель уже вероятно занял всю Пикардию, и я смогу увидеть жену и сына только если французская армия разгромит неприятеля, а для этого ему нужны вы, граф де Валье.
- Я? Черт возьми! Кардинал вспомнил графа де Валье!
- Да, Парис, он не доверяет больше старикам-маршалам, он ищет молодых и талантливых, как вы.
- О чем вы говорите, Жорж? Париж кишит молодыми и талантливыми принцами и герцогами, каждый из которых горит выступить во главе армии! Герцог Орлеанский, граф Суассон, герцог де Тюренн...
- Значит, вы отказываетесь?- спросил Жорж, скрепя сердце.
- Передайте кардиналу, что я был весьма польщен.
Де Маньян с де Круазе дернулись со своих мест.
- Куда это вы без разрешения главнокомандующего?
Гасконец с пикардийцем просияли и сели на место.
- Я знал, что ты не оставишь друга в беде!- воскликнул де Маньян, протягивая Парису руку. Жорж молча благодарил друга. Его глаза светились любовью.
- Я отказываюсь от предложения кардинала, но я не говорил, что не собираюсь воевать!  У нас будет своя армия, небольшая, всадников пятьсот, ни от кого не зависящая. Для победы нужна свободная воля и быстрота. Согласись я на предложение Ришелье, тут же найдутся завистники и станут нашептывать королю, что мол Ришелье бросился в панику и не знает, кому поручить командовать армией. Кстати говоря, армия Франции это те же крестьяне, которых я наберу в близлежащих поместьях. Друзья мои, речь идет о спасении Франции, и мне весьма нужно знать, согласны ли вы мне подчиняться? Не оспаривать мои решения,  а беспрекословно выполнять? Если нет, тогда я обойдусь один.
- Согласны, Парис!- воскликнул де Маньян.
- Приказывай, ты же у нас бог войны,- подчеркнул де Круазе.
- Отлично!- воскликнул Парис.- Бюзиньи, вина!
Вскоре принесли блюда и вино, и друзья устроили роскошную трапезу.
- Ешьте, друзья,  наедайтесь впрок! Когда еще нам удастся так сыто поесть?! Итак, де Маньян, я поручаю вам разведку. Вам, де Круазе, я поручаю обоз, то есть провиант, фураж, боеприпасы. Бюзиньи, принесите сюда большую карту Франции!
Камердинер приказал принести карту, которую де Валье разложил на столе.
- Итак, господа, мы идем на Париж через Шатору, Тур, Блуа, Орлеан, по дороге берем всех крестьян и лошадей, какие попадутся, берем фураж и провиант. Если местные дворяне будут оказывать сопротивление...
- Не будут,- уверенно заключил Жорж.
- Почему?
- Перед отъездом к вам кардинал дал мне соответствующие распоряжения на бумаге с его подписью.
- А тем лучше! Значит, пока мы доберемся до Парижа, мы наберем около тысячи солдат. В Орлеане задержимся на неделю.
- На неделю?- с сожалением спросил Жорж.
- Нужно обучить солдат. Недели, как вы понимаете, мало, но ждать нельзя. Используя внезапность, мы можем первые бои выиграть с плохо обученными солдатами. Если нам повезет, конечно. А дальше воины приобретут навык, храбрость и за остальным дело не станет. Итак, господа военные, на Париж мы не идем. В Париже у нас могут отнять армию, да и к чему идти на Париж, если противник обходит его с запада?
- С чего вы взяли?- удивился де Маньян.
- Поставьте себя на место кардинал-инфанта. Неужели вы не попробуете окружить и взять в осаду Париж со всем его двором, королем и кардиналом в придачу?  Если противнику удастся этот маневр, можете считать Францию погибшей. Таким образом, мы идем не на Париж, а на Шартр. Нам необходимо быть первыми у Вернона и встретить противника.
- В таком случае, дорогой мой муж,- вступила в разговор графиня,- я с дочерью еду в Париж, где мы подготовим достойную встречу освободителю Франции.
- В Париж? Но ведь там опасно!- встревожился Александр.
- Кто сказал, что в Париже опасно?- невозмутимо изрек де Валье, целуя жене руку. - Камила, я не против Парижа, но подожди, по крайней мере, недели три, пока я очищу Иль-де-Франс от неприятеля.
- Ну, хорошо, я подожду месяц.
- Хорошо, встретимся через месяц в Пикардии!

 4. Ополчение

- Марио!- крикнул Парис, поднимаясь из-за стола.- Бюзиньи! Все сюда!
Прибежали слуги.
- Марио, сколько у нас в конюшне лошадей?
- Лошадей десять наберется!
- Ночку запряги, Оставь Равена, остальных оседлать! Бюзиньи, возьмите ключи от оружейной комнаты, сколько есть оружия, пороха и пуль, грузите на повозку. Далее, Бюзиньи, собери мужиков лет за двадцать пять и до пятидесяти. Сколько у нас наберется?
- Десять человек, сударь!
- Отлично, прикажи собираться в поход. Пусть егеря и ловчие собираются тоже. Де Круазе, съездите в Менвиль, скажите моему тестю, чтобы отдал все оружие и всех лошадей, если потребуется, покажите бумагу кардинала. Де Маньян, съездите в мой второй замок Лоренс и проделайте то же самое. К вечеру я вас жду. Утром выступаем в поход! Ах, Камила, как соскучился я по таким делам! Когда я в кругу друзей, я чувствую себя всесильным! Что мне пятнадцать тысяч солдат кардинал-инфанта. Они уже потеряли бдительность и думают, что завоевание Франции это прогулка. Ну что ж, устроим им вечеринку!
Камила с улыбкой смотрела на мужа, она знала, что Парис в мгновение ока стал прежним, стал тем запальчивым и целеустремленным юношей, каким она его увидела после его возвращения из коллежа, и каким его запомнили парижские дамы.
- Когда ты вернешься в Париж с победой, на тебя обрушится женское поклонение, и ты забудешь свою Камилу,- шутя, промолвила графиня.
- Что? Ради кого мне забывать самую ярчайшую звезду? Ради кучки перегоревших углей?
Камила ласково посмотрела на мужа и приоткрыв рот, нежно поцеловала его в жаркие губы, которые и в этот раз обожгли ее огнем страсти.
Весь день в Валье шли приготовления и сборы к военным действиям. Запрягли две пары лошадей, так как оружия в замке оказалось так много, что на одну повозку погрузить все было невозможно. К одной из повозок привязали также кулеврину - пушку с длинным и тонким стволом. Парис распорядился собрать немного провианта на первые несколько дней, пока они не возьмут его где-нибудь по пути. В пять вечера прибыл де Маньян с пятидесятью всадниками, которым тотчас раздали оружие, в основном это были аркебузы и мушкеты. Уже поздно вечером прибыл Жорж во главе ста человек, половина из которых была пешей, в сопровождении барона де Менвиля.
- Зачем вы его притащили, Жорж?- спросил де Валье шепотом.
- Он сам вызвался и очень помог мне собрать крестьян и оружие.
- Рад вас видеть, дорогой барон!- дружески сказал Парис, приветствуя тестя. Надеюсь, вы приехали повидать дочь и не более?
- Не более?- усмехнулся барон.- Ха-ха-ха! Я приехал сражаться за Францию!
- Не получится. Я беру в армию людей не старше пятидесяти лет, а вам, дорогой тесть, уже за шестьдесят!
- А кто это мне запретит бить неприятеля? Хотел бы я знать!
- А хотя бы и я,- сказал Парис, чувствуя, что вольнолюбивый тесть создаст еще массу проблем.
- Вот еще! - пробасил барон, слезая с коня.- С каких это пор юнцы стали командовать над стариками?!
- С тех пор, как старики опозорили честь Франции под Нордлингеном!
- Что? Да как ты смеешь?!- возмутился барон.
- Черт подери, барон!- воскликнул Парис,- это вам не семейная вечеринка, где все вас уважают и ублажают, где потакают вашим капризам и исполняют ваши желания! Это армия, которую собираю я, и которой командовать буду тоже я! А я не допущу, чтобы у меня в армии жаловались по пустякам и командовали все, кому взбредет в голову! Если вы, барон де Менвиль, не желаете подчиняться своему командиру, то бишь мне, то лучше оставайтесь дома!
- Черт возьми, какой-то молокосос смеет мне указывать, что делать! Ты, что Парис, на отца второго повышаешь голос?
- Сейчас перед вами не сын, не зять, не племянник, а командующий освободительной армией Франции, извольте подчиняться или не мешайте! Если, черт вас возьми, вы пойдете с нами, то лучше не жалуйтесь и исполняйте приказы, в противном случае, я буду вынужден вас застрелить, дабы ваш дурной пример не разлагал армию! Если все будут ныть и жаловаться, своевольничать и покидать армию, то что от нее останется? Я намеренно не собираю дворян, ибо командовать ими куда труднее, чем крестьянами. Мой вам совет, дорогой тесть, оставайтесь дома.
Барон де Менвиль задумался и почесал голову.
- И когда ты успел повзрослеть, Парис? Иди ко мне, сорвиголова! Сын мой!
Граф попал в объятья тестя.
- Я не завидую кардинал-инфанту,- прослезился барон, выпуская юношу из объятий.- У него будет достойный противник!
- Погостите у нас, барон, и езжайте домой с мыслью, что Франция в безопасности.
- Хорошо, только я заберу свою пищаль. Мне же надо охотиться!
- Бог с вами, забирайте!- Разрешил граф де Валье. Он хотел обратиться к народу, но не знал, как.- Марио, прикажи людям идти в сад отдыхать, а лошадей оставить на площади. Господа!- обратился он к друзьям и тестю,- ваши комнаты на втором этаже. Камила, пойдем спать, поздно уже, а мне завтра рано вставать.
- Ты покидаешь меня,- с грустью сказала графиня, подавая мужу свою прекрасную руку.
- Что поделаешь, любовь моя, Франция зовет!
Утром де Валье приказал всех накормить, для чего накрыли столы в гостиной, в которой заняли все пространство, а лошадям Парис отдал на растерзание сад, в котором благородные животные навели изрядную прополку. В десять часов армия графа де Валье тронулась в путь. Де Маньяна, которому граф вверил разведку, он услал вперед, разведать оружие и провиант, а потом, когда подступала армия, Жорж забирал пятьдесят процентов фуража и семьдесят процентов лошадей, все оружие и боеспособных крестьян, которым граф отдал весь свой гардероб и гардероб отца. Доморощенные дворяне имели смехотворный вид в барских одеждах, но явно гордились ими и старались держать себя подобающе.

 5. Начало военных действий.

За неделю, что граф де Валье с крестьянами продвигался на северо-запад, его войско выросло до пятисот человек, триста из которых имели лошадей. Позади уже был Тур, где на один день, для подкрепления сил и учений, задержался граф. В Туре Парис купил за тысячу пистолей две мортиры и ядра с запасом пороха для них. Далее он изменил маршрут и не пошел на Орлеан, а двинулся дальше на северо-запад, на Ле-Ман. Еще через неделю Парис имел пятьсот конных и четыреста пеших воинов, более-менее сносно вооруженных. У Шартра Парис разбил лагерь и неделю учил солдат фехтованию и стрельбе. Ему охотно помогали в этом его друзья, которые знали толк в том и другом. Нужно было спешить, так как неприятель мог опередить его и ударить первым, а это означало конец карьеры и армии де Валье. Парис выслал разведку из тридцати человек к городу Эврё. Оказалось, что он уже захвачен австрийцами, которые задержались там после длительного перехода и форсирования реки Сены. Времени для учений не было, а атаковать хорошо обученную и вооруженную армию, пусть даже уставшую от похода, было безумием. Парис внимательно расспросил Александра.
- Де Маньян, сколько солдат насчитывает авангард противника?
- Примерно три тысячи конных.
- Куда они собираются направиться? А впрочем, это неважно. Куда мы захотим, туда они и пойдут. Сделаем вот что!- И де Валье поведал другу свой план.

 6. Первое сражение.

В город, где разместилась отдыхающая армия австрийцев, вошел обыкновенный крестьянин, придурковатого вида. Он шел, опираясь на палку и оглядываясь, словно опасаясь погони. Наконец он достиг дома, где располагался штаб авангарда армии кардинал-инфанта. Его впустили в комнату и предложили стул. Крестьянин перекрестился и начал свой рассказ.
- Я бедный крестьянин из Пуату. Хозяин задавил меня налогами, совсем озверел, говорит, что заберет последнее. Война, мол, идет! А мне теперь подыхать что ли? Вот я к вам и пришел. Надеюсь, что вы, когда победите этих кровопийц, будете с нами добрее, а?
- И это все, что вы собирались нам сказать?- спросил австрийский офицер.
- Нет! Я могу вам пригодиться! Я знаю, где скрывается армия!
Офицеры переглянулись.
- И где?- спросил тот же офицер, видимо старший из компании.
- Неподалеку, стоит в лесу, лагерем!
В комнате послышался шепот: откуда? Что за армия? Наконец все тот же офицер спросил:
- Ты знаешь, кто командует этой армией и сколько в ней солдат?
- Солдат, наверное, будет около тыщи, а вот командует, кто, не знаю. Я видел издалека. Только это не регулярная армия.
- Откуда такие сведения?
- Так я сужу по одежде. На них одежды дворян. Это, наверное, ополчение.
- Ополчение? Господа! Нам бросили вызов местные дворяне! Их около тысячи и чтобы избежать тычка в бок, нужно ударить им в лоб! А потом, ничто не помешает нам дождаться основных сил и... - Офицер посмотрел на крестьянина, на лице коего заиграла коварная улыбка.
- И двинуть на Париж!- предложил крестьянин, махнув рукой.
- Покажете дорогу и место, где сосредоточена армия,- сказал офицер, придирчиво разглядывая мужика.
- И весьма охотно!
Две тысячи конных австрийцев выступили в поход. Не доезжая городка Дрё, они увидели горстку французских дворян под командой де Маньяна.
- За ними! Это разведка!- крикнул офицер.- Иди себе с богом!- офицер отпустил крестьянина, думая, что и так найдет французов. Две тысячи всадников преследовали крестьян пару лье и могли бы догнать, если бы не перелесок. Проскочив его, австрияки увидели небольшое поле, посреди которого был холм. Французская кавалькада уже была на вершине, когда двухтысячная армия преодолевала подножие. И вдруг, на пути у конницы неприятеля оказался глубокий ров шириной в десять метров, который издалека не было видно. Перепрыгнуть его не было никаких шансов. Первые ряды падали в ров с криками ужаса, вторые на них, а третьи уже подпирались четвертыми рядами, которые еще понять не могли, что произошло. Когда полторы тысячи всадников сломали себе и коням шеи в этом ужасном рву, на остатки армии со всех сторон из леса хлынул поток крестьян. Пешие и конные, вооруженные, чем попало, они яростно набросились на противника, открыли огонь в упор и в считанные минуты разгромили и уничтожили всех. Парис отыскал среди австрияков главного и, подскакав на коне, ловко проткнул ему грудь. Парис потерял не более двадцати человек, тогда как кардинал-инфант - две тысячи. Оставшихся от австрийских солдат коней, граф отдал своим крестьянам, и таким образом у де Валье армия стала насчитывать шестьсот всадников и без малого триста пеших. Все вооружение австрийцев досталось крестьянам, которые после первой победы воодушевились так, что готовы были встретить всю армию кардинал-инфанта. Однако Парис понимал, что солдаты его плохо обучены и для большого дела пока не годятся. Он увидел среди крестьян Марио и сам подошел к нему.
- Молодец!- сказал Парис.- Ты совершил подвиг, Марио, но награды потом! А сейчас нужно напасть на Эврё, пока австрияки не опомнились. Де Маньян, даю вам новое, очень ответственное задание!
- Все, что в моих силах и выше!- отозвался гасконец.
- Отлично! Возьми пеших, всех пеших солдат и иди маршем прямо на город.
- О, это мне по душе! Я еще не брал города с горсткой крестьян!
- Не волнуйся, одного я тебя не оставлю.

 7. Взятие Эвре.

Как и распорядился Парис, де Маньян во главе трехсот крестьян и ремесленников направился по дороге в город. Параллельно с ними, на небольшом расстоянии, прикрытая лесом, двигалась вся конница де Валье  с артиллерией, и когда отряд де Маньяна показался неподалеку от города, ему навстречу выступила полутысячная конница, решившая одним ударом развеять в прах дерзнувших приблизиться к городу. Де Маньян приказал выстроиться по всей ширине дороги и залечь первому, встать на колено второму и стоять третьему ряду, как ему незадолго до этого советовал Парис. Первый залп слегка пощипал кавалерию, со вторым солдаты могли не успеть, если бы в это время не прогремел залп трех орудий со стороны леса. Ядра разорвались в самой гуще солдат, посеяв некоторую сумятицу. Воспользовавшись паузой, солдаты де Маньяна произвели второй, ураганный залп из сотни мушкетов и пищалей. Конница остановилась, одна половина повернулась в сторону леса, другая двинулась на пехоту де Маньяна. Теперь их было примерно поровну, но конница есть конница, и она могла смять пехоту, если бы набрала скорость. А так, поредевшая от третьего залпа, она завязла в рядах пехоты и таяла с каждой минутой. Парис не оставил де Маньяна на произвол судьбы и бросил ему в помощь сотню всадников. Теперь перевес был вдвое, хотя и этого было мало. Видя, что дух крестьян ослабевает и они могут оставить позиции и броситься в бега, граф бросил еще сотню в бой, которая буквально протаранила середину конницы австрийцев и помогла пехоте расправиться с неприятелем. У графа де Валье оставалось еще четыреста всадников, но почему он не вводил их в бой? Оказывается он берег резерв на тот случай, если оставшиеся пятьсот всадников выступят из города. К тому же, двести конных австрияков приближались к артиллерии графа де Валье, которую он не мог и не хотел терять. Когда до трех пушек оставалось около полусотни шагов, во фланги австрийской кавалерии ударила конница де Валье. Двести с одной и двести с другой. Середину, словно мышь - сыр, прогрызала артиллерия. Вдруг ворота города открылись и показалась кавалерия - то, что осталось от авангарда кардинала-инфанта. Нельзя было терять ни секунды. Де Маньян нашел верное решение: он оставил конницу Париса добивать ту часть неприятеля, что пыталась подавить огонь артиллерии, а всю пехоту поставил напротив ворот  и открыл беспорядочный огонь. Трупы лошадей и всадников загородили проход через городские ворота, не давая возможности кавалерии покинуть ворота. В городе поднялся мятеж, были открыты все городские ворота, через которые в город хлынули войска графа де Валье. С авангардом кардинала-инфанта было покончено. Парис разыскал старейшин города, так как коменданта австрийцы повесили, и потребовал предоставить ему провиант и боеприпасы, а так же всю артиллерию. Старейшины не отказали грозному освободителю их города и отдали пять мортир и боеприпасы к ним, а также снабдили провиантом. Спускалась ночь. Парис отдал приказ расквартироваться и заночевать в городе. Он и сам спокойно спал, зная, что трудолюбивые, не развращенные крестьяне не станут дебоширить и путаться с девками легкого поведения, как это не преминули бы сделать дворяне. Утром граф допросил пленного офицера. Оказалось, что второй отряд авангарда, более малочисленный, осадил город Вернон и стоит лагерем, дожидаясь подкрепления. Парис тотчас отправил туда разведку, а уже днем двинулся со всей армией сам. В этом первом настоящем бою армия графа де Валье потеряла по меньшей мере двести человек, но городские старшины вверили ему триста горожан, снабдив оружием. Таким образом, тысячная армия двинулась на Вернон.

 8. Снятие осады.

К вечеру она уже близко подошла к городу. Было видно огни бивуаков австрийцев.
Париса разыскал де Маньян и тот сообщил ему, что бивуаки расположены вокруг города и отряд противника насчитывает более тысячи пеших и примерно пятьсот конных солдат.
- Отлично. Дождемся пехоту и ударим внезапно. Езжай навстречу пехоте и устройте на дороге засаду. Ты знаешь, как сделать. Никаких ям, иначе в засаду угодит наша кавалерия.
- А не лучше ли было бы...
- Нет, иначе мы потеряем много солдат. Ступайте.
Де Маньян не обиделся на друга за строгость, он сознавал, что Парис понимает всю ответственность и сложность обстановки, и ему не до изъявлений дружеских чувств.
Вскоре адъютант, а им был камердинер графа, передал ему, что пехота уже на подходе и де Маньян дал соответствующие указания. Парис собрал сотников из числа ремесленников, и дал приказ.
- Господа офицеры... не смейтесь, теперь вы действительно офицеры, я убедился в этом после сражения, которое мы выиграли. Итак. Растягиваемся цепью и бьем противника ночью возле бивуаков. Спящий так спящего, раненый так раненого! Никакой пощады врагу! Их много, больше нашего, поэтому, когда увидите приближающегося противника, отступайте все в одну сторону - на Эврё. Там вас будет ждать наша пехота. Я буду с вами.
По задуманному плану Парис во главе армии напал на неприятельский лагерь незадолго до рассвета. Целая волна крестьян неплохо вооруженных и уже имеющих небольшой военный опыт, поймавшие кураж после первой победы, хлынула на лагерь австрийцев. Часовые не успели предупредить командование, как были смяты кавалерией. Семьсот конников разом обрушились на добрую четверть лагеря и буквально смела его с лица земли. Кавалерия ненадолго задержалась на месте разгрома. Увидев, что с разных концов города на них летит лавина неприятеля, Парис отдал приказ отступать. Крестьян не надо было упрашивать дважды, в них не было упрямства, безумного бесстрашия и заносчивости дворян. Не потеряв практически ни одного человека, кавалерия Париса бросилась в бегство. Ее преследовала хорошо вооруженная и обученная конница австрийцев. Уже светало, когда кавалерия графа де Валье достигла распадка леса, где спряталась пехота де Маньяна и артиллерия Оливена - его слуги, который в свои юные годы воевал на флоте канониром. Армия де Валье просочилась в этот распадок, раздвоилась и стала огибать местность, грозя выйти неприятелю во фланг. Наконец показался и неприятель, по которому  Оливен дал залп семи мортир и одной кулеврины. Конница сразу остановилась, оценивая ситуацию. В этот момент по неподвижной мишени кинжальным огнем ударили триста пехотинцев де Маньяна. Не успел неприятель сообразить куда бежать, как артиллерия нанесла еще один сокрушительный удар. Сзади и с флангов по коннице австрияков ударила кавалерия графа де Валье, спереди - пехота де Маньяна. В этой страшной рубке погибли не более пятидесяти крестьян, погубив пятьсот отборных воинов кардинал-инфанта. Парис гарцевал на черном как смоль Барибаке среди останков некогда грозного отряда австрийцев и наслаждался победой. К нему подъехали друзья.
- Славная победа, господа!- воскликнул де Маньян.
- Да, неплохо повоевали,- согласился Парис.
- Кто-то быть может, и повоевал, а я устал отдыхать!- выразил недовольство Жорж.- Александр и в разведке и в пехоте, а я...
- Милый Жорж,- обратился к нему не по форме граф,- обоз - провиант и фураж, это наиболее важная часть экспедиции, которую мы затеяли. Что бы мы сделали голодные с дохлыми лошадями? Неприятель еще не весь разбит, хватит и на вашу долю.
К Парису подвели пленного офицера, которого насилу стащили с лошади трое крестьян.
- Какого ранга офицер?- спросил его Парис, спешившись. Тот буркнул, что не понимает по-французски.
- Шпрейхен зе дойч?
- Яволь.
- Немец?
- Я, я.
- Как зовут?- обратился к немцу граф по-немецки.
- Фридрих Лемке, командующий кавалерией кардинала-инфанта.
- Где кардинал-инфант? Где его армия?
- Не скажу. Я отказываюсь говорить с лицом неопределенного ранга!- немецкая щепетильность и фанфаронство Париса разозлили.
- Хотите, я скажу, где ваш авангард?
- Авангард?
- Да три тысячи конными. Так вот, они разбиты, они умерли на чужбине. Хуже ничего нельзя придумать, как умереть на чужой земле.
- Это почему?
- Оттуда в рай не попасть! Повесить его!
- Я офицер! Князь!
- Какая честь для крестьян! Повесить!
- Нет, нет!- вскричал немец.- Я скажу, где кардинал инфант!
- Говори, я обещаю, что вас не повесят.
Немец подался всем телом вперед и шепнул:
- Он стоит лагерем в Компьене и ждет подкрепление.
- Откуда должно прийти подкрепление?
- Не скажу!
- Расстрелять!
- Вы обещали сохранить мне жизнь!- взмолился князь.
- Разве? Я обещал не повесить вас и держу слово.
- Ну, хорошо, гуд! Подкрепление придет из Кёльна!
- А, подарок кардиналу Ришелье от королевы-матери!- Парис расхохотался. Он знал, что опальная королева Мария Медичи находится в изгнании в Кёльне.- Сколько тысяч человек и куда направляются?
- Вы даете мне слово, что не расстреляете меня? Что оставите в живых?
- Даю, если вы все расскажите на чистоту. - Горящий взгляд де Валье буквально сверлил немца.
- Солдат примерно десять тысяч, они пройдут через Мобеж, Камбре и Шоли.
- Прекрасно! Есть повод выпить, господа!- воскликнул де Валье, оставив пленного.- Пойдемте в город. Надеюсь, жители Вернона не дадут нам умереть от жажды!
- Парис, у нас же в обозе...
- Жорж, обоз - запас неприкосновенный! Он нам еще пригодится. Пусть жители города будут нам благодарны за освобождение Вернона!
Столковавшись с правителями города, Парис передал им пленных офицеров, чтобы те доставили их в Париж под конвоем. Жители Вернона и в самом деле радушно приняли спасителей и утром, в дар передали Парису де Валье восемь кулеврин, запасы пороха и ядер, а также пятьсот человек, которых граф усадил на трофейных лошадей. Разведку во главе с де Маньяном де Валье выслал еще утром на Бове, а сам, во главе полуторатысячной армии двинулся днем. Спустя два дня армия достигла Бове, где заночевала. К Парису, в его комнату в кабаке на втором этаже вошли его друзья.
- Парис, мы с Жоржем посовещались и решили...- де Маньян замолчал, увидев какие на него поднял глаза их товарищ и друг.
- Господин начальник разведки, здесь решаю я, и мне не нужны советчики.
- Де Валье!- протестующе изрек де Маньян.- У нас просто возникла идея атаковать армию кардинала-инфанта! Пока не подошло подкрепление!
- Милый друг,- уже теплее ответил Парис.- У кардинала-инфанта десять с половиной тысяч отборного войска, отдохнувшего и полного сил! Хорошо вооруженного, с артиллерией! Не думайте, что он так запросто позволит застать себя врасплох. У него всюду дозорные. Не успеем мы крикнуть: в атаку, как уже придется кричать: спасайся кто может! Другое дело подкрепление, которое идет по Франции, не зная местности, утомленное долгим переходом. Оставим кардинала-инфанта честолюбивым принцам и займемся тем, чтобы этим напыщенным юнцам, я имею в виду герцога Энгиенского и Тюренна, не мешали разбить неприятеля.
- Но их тоже десять тысяч!- воскликнул де Маньян, подняв брови и выпучив глаза.
- Десять тысяч солдат, которым суждено, будет пройти сотню лье без куска хлеба. На что они будут годны?
- Но кто же отберет у них хлеб?- недоумевал де Маньян.
- А мы с вами на что? Друзья, нас же трое! У нас три шпаги, шесть пистолетов, три мушкета, плюс к этому полторы тысячи крестьян!
- Черт возьми!- воскликнул де Круазе, ударив кулаком по столу.- Все-таки этот мальчишка самый умный из нас!
- А я что говорил!- сказал Александр.- Вы гений войны, вы бог войны!
- Спокойной ночи, господа офицеры,- сказал Парис, вставая из-за стола.- И попрошу вас больше не говорить подобной ерунды.
- Ты о чем?- спросили друзья.
- Вы не знаете, сколько великих полководцев погубила гордыня, которую воспитала лесть. Валленштейн был последним из их числа. Габсбургам пришлось погубить его, так как он стал опасен и для них. Жаль, Валленштейн - достойнейший противник, и я не рискнул бы сразиться с ним, возглавляя армию из крестьян. Спокойной ночи, господа. Утром выступаем в поход на Амьен. Нужно успеть встретить неприятеля у границы Франции.
- И когда он успел повзрослеть?- недоумевал де Круазе, выходя с де Маньяном из комнаты друга.
- Когда отрастил бородку!- шутливо ответил вдогонку граф. Друзья обернулись в дверях.
- А при чем здесь твоя бородка?
- А при том. Помните библейского Самсона, сила которого была в волосах?
- Берегите голову, граф!- шутливо посоветовал де Круазе.
- И не подпускайте Далилу!- добавил де Маньян.- Спокойной ночи!


 9. Амьен.

После обильного завтрака в Бове, армия графа де Валье двинулась на Амьен. Парис хотел узнать, насколько противник продвинулся в Пикардию. До самого Амьена французам не попалось ни одного подразделения австрийцев, и в самом Амьене жизнь протекала более-менее спокойно. Город готовился дать неприятелю отпор. Для этого в Амьене было достаточно средств. Две тысячи - гарнизон, плюс - ополчение и пушки на городских башнях.
Отправив Жоржа де Круазе навестить родных, снабдив его сотней всадников, мало ли что, Парис пустился в переговоры с властями Амьена. Те оказались несговорчивыми, укоряя Париса тем, что правительство Франции не уполномочило его и его действия расцениваются, как незаконные и сам он - самозванец.
- Хорошо, господа, я самозванец, я сам себя позвал на защиту Родины и выполняю свой долг по собственному почину. Пусть меня схватят и казнят за то, что я бью неприятеля без разрешения его величества Людовика 13!
Эта тирада Париса сделала смешными все обвинения городских старшин и коменданта Амьена.
- Но что вы хотите?- смягчился комендант.
- Немногого. Дайте мне тысячу ваших солдат, и вам не придется сидеть в осаде. Кардинал-инфант в данное время ждет подкрепление в Компьене. Один он не пойдет на Париж, потому что Париж это пятьдесят тысяч ополчения. Но когда к нему придет на помощь еще десять тысяч, я не думаю, что они оставят у себя за спиной такой сильно укрепленный город, как Амьен. И если подкрепление подойдет к Амьену, вряд ли его спасут ваши две тысячи солдат и пять тысяч ополчения. Кардинал-инфант имел в распоряжении всего пятнадцать тысяч человек армию, но пред ним пала армия Французов и такие города как Мец, Лан, Ретель и даже Реймс!
- Но что вы можете сделать в такой обстановке? Чем вы воюете?- задали вопросы старшины.
- В моем распоряжении полторы тысячи человек.
- Но этого мало!
- Вот поэтому я и прошу у вас подкрепления. Будьте уверены, подкрепление австрияков не дойдет до Амьена, и до Компьеня тоже.
- Что вы намерены предпринять?
- Это ведает один всевышний. У меня нет определенного плана. Я действую по наитию.
Властодержавные горожане усмехнулись.
- И вы предлагаете нам отдать вам тысячу воинов? Чтобы вы...
Парис не дал коменданту договорить.
- Чтобы я разбил десять тысяч австрийцев, как уже разгромил четыре с половиной!
На окаменелых лицах застыло удивление.
- Что вы говорите? Правда ли это? Когда и где был бой?
- Бой? Вы, господа, имеете в виду тот момент, когда две армии сталкиваются лбами и бьются пока не останется ни одного волоска? Я действую иначе. Мое главное оружие хитрость! Итак, вы даете мне тысячу воинов в полном обмундировании и пятьсот человек ополчения.
- Но вы просили тысячу!- запротестовал кто-то из городских старшин.
- Я теряю много времени на разговоры с вами, а враг продвигается вперед. Через полчаса я попрошу две тысячи, если вы сейчас же не дадите мне полторы тысячи человек!
- Хорошо, господин де Валье!- согласились старшины. - Берите, и дай вам бог удачи!
- Пусть вам помогает бог войны!
- Это невозможно, господа!- с улыбкой изрек де Маньян, присутствовавший на совете.- Бог войны это - граф де Валье!

 10. Саранча.

При выходе из города, Парис отдал приказ семистам солдат пехоты, под командованием де Маньяна, следовать маршем к Шоли, а сам во главе двухтысячной конницы двинулся на границу с Испанскими Нидерландами, позже Бельгией. Жорж де Круазе знал маршрут следования армии и догнал друга у Камбре. Этот крупный, уже по тогдашним временам, город был еще свободен от неприятеля. Чтобы комендант и другие властители были посговорчивее, Парис запугал их, утверждая, что враг уже близко. Он уговорил горожан отдать ему пятьсот человек ополчения и велел вычистить все близлежащие деревни от продовольствия. И сам проехал по деревням, забрав около шестисот лошадей. Скот Парис велел угнать в Пикардию, иначе австрийцы зарежут с голоду не только коров и свиней, но и самих крестьян. Попасть во Фрамри раньше неприятеля Парис не успел. Город наводнила австрийская кавалерия. Пехота видимо, где-то еще шла. Граф спрятал армию неподалеку от Фрамри, и когда на рассвете кавалерия двинулась дальше, на соединение с кардинал-инфантом, граф бросил на город свою армию и получилось так, что когда из южных ворот выезжали австрияки, в северные уже заскочил авангард де Валье. Словно саранча солдаты, которым был отдан приказ, очистили от провианта кабаки и таверны, харчевни и гостиницы. У господина де Круазе хватало работы. Его обоз растолстел безмерно. Парис договорился с городскими властями, что устроит пехоте противника мышеловку. У коменданта города не было иного выхода. Он боялся, что если австрийцы победят в этой схватке, то не оставят камня на камне от города, но с другой стороны его горожан ждала голодная смерть. Он согласился, уповая на Бога. Парис выслал разведку и дал приказ занять все улицы, близлежащие к главной, все окна домов вооружить солдатами. Пехоту австрийцев ждала страшная резня.
Примерно часа через два, когда подвалы и лавки города были буквально съедены, графу доложили, что прямо к городу идет армия, идет пехота, численностью, примерно шесть тысяч человек. Парис тут же дал команду вывести из города артиллерию и спрятать неподалеку от города, чтобы прикрыть отступление, если потребуется. Обоз, разумеется, заблаговременно вывезли из города и спрятали в близлежащем лесу под охраной. К графу подошел комендант города, маркиз дю Брези.
- Господин граф, если вы проиграете сражение, вам придется отступить и бросить нас. Вы понимаете, что с нами будет?
Парис в это время добивал остатки трапезы в кабаке.
- Милейший, умереть за Францию - честь для дворянина! Если мой план провалится, я буду вынужден отступить, чтобы сохранить армию и мою голову, которой я очень дорожу. Мне кажется, она очень недурно сидит на моей шее.
- Вы издеваетесь!- обиделся маркиз.
- Ничуть, я таким образом расслабляюсь, а потом, когда мандраж пройдет, настраиваюсь, сосредотачиваюсь. Расслабьтесь, скоро к вам пожалуют гости, а на вас лица нет! Не волнуйтесь, их всего шесть тысяч! А нас!!
Под утро разведка донесла, что пехота австрийцев оставила лагерь и идет маршем к городу.
- С богом!- сказал Парис, садясь на коня.- Занять позиции! Приготовиться! Без команды не стрелять!

 11. Преисподняя.

Комендант, скрепя сердце, пошел встречать австрийское командование. С ним был и Парис, боявшийся оплошности со стороны коменданта. Он вел коня под уздцы. Встреча состоялась за воротами. Французы с деланным смирением поприветствовали неприятеля, комендант преподнес главному офицеру подарок - дорогую шпагу, а Парис "подарил" своего Барибака, шепнув ему перед тем: «мы расстаемся не надолго».
Австрийские офицеры явно были довольны такому приему. Потом главный спросил:
- Здесь была конница?
- Да, монсеньер, она выехала вчера,- ответил комендант.
- Хорошо. Мы разобьем лагерь неподалеку от города. Привезите нам провиант и вина.
- Монсеньер, ваша конница вычистила все амбары и погреба,- сказал за коменданта Парис.- У нас больше ничего нет! Они все увезли с собой!
- Что ты брешешь, собака?!- заорал австрияк.- Как это ничего нет? Предупреждаю, что если через полчаса мои солдаты не увидят перед собой по доброму куску мяса, мы войдем в город, и тогда пеняйте на себя!
Комендант задрожал от страха.
- Что ты молчишь, сукин сын?!- спрашивал маркиза офицер, здоровый боров лет пятидесяти.
- Он проглотил язык от голода,- усмехнулся Парис.
- А ты кто таков?- возмутился главный.
- Я - бургомистр города,- невозмутимо ответил Парис.
- Собака ты городская!
Парис покраснел, но стерпел оскорбление. У него мелькнула мысль достать из-под плаща пистолет и прикончить этого нахала, но тогда его изрешетили бы пулями и вся операция пошла бы коту под хвост. Главный, тем временем, отдал распоряжения трем тысячам пехоты стать лагерем неподалеку, а трем другим идти в город.
- Значит, конница обчистила вас и уехала?- спросил офицер, въезжая на коне в ворота.
- Да, монсеньер!- ответил комендант.
- Но почему же они забрали все?
- Не знаю, ваше высокопревосходительство,- отвечал Парис,- Они оставили нескольких офицеров во дворце маркиза. Вот и спросите у них.
- Черт возьми! Я гнал солдат три дня подряд, оставив позади обоз и все продовольствие! Думал, что в Мобеже мы найдем пропитание! Ну, я и дам им разгону! Где они, говорите, нас ждут?
- Во дворце маркиза дю Брези,- подчеркнул де Валье. Они прошли по главной улице, безжизненной, как Луна и подошли к дворцу, который и в самом деле принадлежал коменданту. Главный офицер, по форме генерал, ехал на подаренном ему Парисом коне, важно восседая. На перевязи блистала каменьями шпага опять же графа де Валье. Парис держался как стремянной. Подъехав к дворцу, генерал набрал полные легкие и гаркнул: Эй, солдатня, ворюги, выходи!
В тот же миг двери открылись нараспашку и перед генералом оказалось человек десять вооруженных французов. Они открыли огонь во всех направлениях. Парис крикнул: «Барибак, чужой!» Конь вскинулся на дыбы, и генерал грохнулся на площадь всей тяжестью. Парис выхватил пистолет и размозжил офицеру голову рукоятью, выстрелил в офицера, нацелившего на него оружие, и укатился за коня другого офицера, павшего от пуль французов. Внезапно открылись окна домов на всей улице, и со всех трех этажей на противника обрушился ураганный огонь. Солдаты пытались скрыться в проулках, но там действовала кавалерия де Валье. Сам он, отобрав шпагу и сев на коня, рубился с тремя конными австрияками. На помощь ему пришел Жорж и пришел во время, так как, упавший от раны офицер, доставал из-за пояса пистолет и целился в графа. Жорж едва не отрубил руку раненого и вдвоем они смяли весь штаб австрийской пехоты.
Вторая половина, ставшая было лагерем возле города, услышав пальбу, пыталась ворваться в ворота, но они оказались закрыты. Тогда солдаты быстро срубили дерево и стали таранить ворота, которые продержались минут десять. Этих десяти минут хватило графу де Валье, чтобы истребить три тысячи пеших солдат. Вдруг к графу подскакал человек из разведки и доложил, что с юга на город надвигается конный отряд примерно в тысячу всадников. Другой, прибежавший пешком, сказал, что северные ворота рухнули, и в город входят пешие солдаты. Их три тысячи.
- Черт возьми! Город нам не удержать все равно!- воскликнул Парис, с горяча махнув рукой.- Маркиз! Дело плохо. Город нам не удержать, к тому же здесь нет продовольствия. Мне жаль вам это говорить, но вам придется туго. Я не могу жертвовать моей армией, я еще пригожусь! Защищайтесь, как можете, а мы... Жорж,- позвал друга Парис.- Уходим через западные ворота. Уходим!- крикнул граф своим солдатам. Граф оставил защитникам города артиллерию, а сам с конницей вышел через западные ворота и поскакал в лес. Полуторатысячная армия следовала за ним.

 12. Колорадский жук.

- Куда едем?- спросил де Круазе друга, не разделяя его точки зрения в этом вопросе. Он считал, что бросать город на произвол судьбы нельзя.
- На север! Нужно уничтожить обоз!
- А кто будет защищать город, Парис? Что-то я тебя не понимаю!- в голосе де Круазе прозвучали нотки злости.
- Ты думаешь, я не прав?
- Да, я так думаю! Я считаю, что мы поступили подло, оставив жителей города на произвол судьбы да еще без куска хлеба!
- Милый друг,- спокойно сказал де Валье, поднимаясь в седле при скачках лошади.- Город мы хоть как не спасем. С юга движется конница. Австрияки, видно, что-то заподозрили. Допустим, в город мы их не пустим, но нам не выдержать и недельной осады! И что мы выиграем? Вместо одного повешенного коменданта, мы будем иметь трех умерших от голода, а вместо тысячи убитых горожан - пятнадцать тысяч умерших от голода солдат, детей, женщин и стариков. Успокойтесь, маркиз дю Брези сейчас откроет ворота и, свалив всю вину на меня, быть может, вымолит прощенье.
- Но ведь вы же сами увезли провиант из города!
- Да! Потому что мне необходимо уморить солдат неприятеля! Их все еще много! А если сейчас мы истребим последний их хлеб, армия будет деморализована, измотана, и нам не составит труда разбить ее!
- Все равно я вашей тактики не понимаю, Парис. Это не по-божески.
- А на войне ничто не по-божески! Здесь все по-дьявольски! Потому что не бог войну придумал, а ... Вот они!
Парис увидел в отдалении небольшой лагерь австрийцев, с повозками. Обоз охраняло две сотни пеших и конных солдат. Налетевшая откуда не возьмись кавалерия французов, уничтожила охранение и отбила обоз.
- Поджигай!- приказал Парис.
- Ты что?- удивился Жорж.- Это же провиант!
- Жорж, ты мой друг, и мне тяжело давать тебе приказы, но послушай меня, если ты мне все еще веришь! Сейчас здесь будет конница австрийцев. Мы не успеем увезти обоз! Единственно правильно - сжечь! Не теряйте времени, поджигайте!
Защелкали кремни, загорелись фитили аркебуз, загорелась береста и вскоре пламя охватило два десятка повозок с продуктами.
- Уходим!- не успел Парис сказать еще слово, как к нему подоспел солдат из разведки:
- Ваше сиятельство, на дороге из Мобежа - кавалерия!
- Сколько?
- Примерно тысяча.
- Тысяча сытых солдат стоит десяти тысяч моих крестьян, а у меня только полторы,- вслух размышлял Парис.- Уходим на Аррас! Там подождем!

 13. Черный призрак.

В Аррас армия де Валье прибыла на другой день. В Аррасе находился его обоз, ломившийся от муки, крупы и прочей снеди. Солдаты пировали всю ночь и под утро заснули. Прибывшие на место погрома кавалеристы австрийской армии были взбешены. Обоз сгорел дотла. Сгорел овес для лошадей, сгорел фураж и все продовольствие. Осталось вино, на которое солдаты и набросились. Кавалерия оставалась в лесу, выставив дозоры, которые, однако, не помешали опытным егерям графа де Валье их обнаружить и перебить. Под утро, когда еще звездами было раскрашено небо, в лесу раздалось лошадиное ржание, послышались торопливые выстрелы и крики: "Спасайтесь!" Офицеры повыскакивали из палаток, хватая уздечки лошадей и оружие. Они увидели, как черный всадник на черном коне, словно призрак вылетел из чащи и, махая шпагой, рубил с плеча и давил лошадью солдат. Лагерь был окружен в считанные минуты и стоял такой гвалт орущих в подпитии крестьян и пьяных австрийцев, что неслышно было зова о помощи и проклятий. Снова на палатку налетел всадник на черном коне и смял ее, сбил с опор. Из-под материи вылезли три человека, которых всадник заколол не раздумывая; вылезли еще четверо, всадник на черном коне расправился и с ними. Шел бой без правил, вернее рождалась новая тактика того времени, схожая с партизанской войной Дениса Давыдова.
Когда же окончательно рассвело, стало видно разбитый вдребезги лагерь, вернее, останки его. Повсюду валялись трупы людей и лошадей. В этой отчаянной рубке сложили головы около тысячи человек австрийцев и две сотни крестьян. Оценив обстановку, Парис помотал головой и сказал сам себе: "Никуда не годно!"
- Парис,- тронул его за плечо де Круазе.- Мы разбили тысячу конных воинов, а ты грустишь? Ты не доволен?
- Мы потеряли двести человек. Двести мужиков, которых ждет земля, ждут семьи! Я не прощу себе никогда!
- Успокойся, Парис, мы потеряли в пять раз меньше! Австрияков легло тысяча!
- Какое дело мне до австрияков!- граф махнул рукой.- Похоронить солдат!
- Не унывай, друг, на войне все гибнут. На войне не обойтись без потерь! Ты что же думал, что разобьешь армию австро-испанцев, не потеряв ни одного воина?
- Если бы у меня была армия в тысячу всадников таких как мы с вами, я бы не потерял и десяти человек!
- Тогда тем более не о чем горевать. Что будем делать дальше? У тебя есть план?
- Да. Пойдем захватим Австрию!- Парис вдруг сник и обнял за шею коня.- Я чертовски соскучился по своей жене! Да, я позабыл спросить, как там Жан? Как Кетти?
- Пребывают в полном здравии и ждут меня домой.
- Скоро дождутся. Не пройдет и недели, как вы вернетесь домой.
- Как? Неужели вы надеетесь за неделю разбить еще и кардинала-инфанта? Это самонадеянность, мой друг!
- На кой черт мне нужен кардинал-инфант? Пусть им занимаются принцы. Ришелье наверняка уже сколотил новую армию.
- Значит, наша задача только подкрепление?- Жорж обрадовался, что скоро увидит жену и сына.
- Да, мой друг. Вернемся в Аррас и подкрепимся! И выпьем за скорейшую кончину австро-испанцев. Они сейчас волосы на голове рвут. Наверняка к ним уже добрались те несчастные, коих упустили мои солдаты, и офицеры свирепствуют в городе. Вот что. Поиграем с ними в прятки!

 14. Психическая атака.

Закончив с похоронами солдат, армия Париса де Валье двинулась по направлению к городу, захватив всех лошадей кавалерии. Издалека в подзорную трубу Парис видел, как из города вышел мощный отряд пехоты и направился на юг, пробиваться к кардиналу-инфанту. Штаб армии не рискнул гоняться за неприятелем без провианта, а голод уже терзал огнем желудки солдат. Парис сосчитал, что в городе австрияки оставили небольшой гарнизон, всего в триста человек, которые только тем и занимались, что рыскали по домам в поисках провианта. Граф подождал, пока армия неприятеля скроется из виду и атаковал город, ворвавшись через южные ворота, которые еще не закрыли после ухода австрийцев. Тысяча триста всадников наводнила улицы Мобежа. Жалкую горстку австрийцев раздавили как клопов. Проезжая по площади, Парис заметил стоявшую посередине виселицу, еще пустую.
После того, как с противником было покончено, граф вошел во дворец всего с десятью солдатами из Амьена, перебил полсотни австрийцев и освободил маркиза дю Брезе.
- Вы живы, сударь?- спросил Парис, разрезая коменданту путы на руках.
- Как видите. Мне пришлось сдать город, иначе они повесили бы не только меня.
- Благоразумие вас не покинуло, я рад за вас.
- Они увезли пушки.
- Надеюсь, они их не съедят! Маркиз, я дам вам триста лошадей, а вы мне двести всадников! Еще я скажу вам, где можно добыть провиант. По рукам?
- По рукам и ногам! Развяжите!- Маркиз был связан действительно по рукам и ногам, и Парису пришлось еще потрудиться.
Как и договорились, комендант города отдал графу де Валье двести человек ополчения, а в замен получил триста лошадей, на двадцати из которых из Арраса, расположенного в двадцати лье от Мобежа, привезли провиант для города. Полторы тысячи всадников выехало из города по направлению на Камбре. Голодная, измотанная пехота отстала от кавалерии, чьи воины начали уничтожать своих лошадей и превращаться в пехоту. Наконец кавалерия достигла города Камбре. Что же она увидела? Город был пуст! Ни населения, ни провианта. Командование армии решило дождаться пехоту, полагая, что с ними обоз. Они ждали день и другой и третий, но пехота не появлялась. Пехота в это время с большим трудом продвигалась в сторону Камбре и когда до города оставалось не больше трех лье, ее атаковала конница де Валье. На открытом месте, голодную и изможденную переходом без малого трехтысячную армию атаковало полторы тысячи сытых, озлобленных крестьян и ремесленников. Атака была психической. Парис окружил армию австрийцев и показал им, что сопротивление бесполезно. Жорж де Круазе вызвался пойти парламентером, но Парис отказал. Он пошел сам. С белым флагом, без оружия он прошел к неприятелю пешком. Его не тронули.
- Ваше имя?- спросил офицер, оставшийся за главного.
- Граф Парис де Валье, командующий освободительной армией Франции!
- Что вам угодно?
- Мне угодно предложить вам поесть. Для этого вы складываете оружие и ступаете в Мобеж под конвоем. После окончания войны всем будет дарована свобода. В противном случае, ваши солдаты будут уничтожены.
Офицеры запереглядывались.
- А сколько человек насчитывает ваша армия?- спросил один из самых голодных офицеров.
- Четыре тысячи конных и три тысячи пехоты на подходе. Вам не съесть столько, господа. Решайте быстрее, ваши солдаты едва на ногах стоят. Ваша кавалерия сейчас далеко и вам не поможет, обоз я у вас отобрал и сжег, конницу разбил. У вас нет иного выхода, господа. Проявите благоразумие, зачем напрасные жертвы? Ведь это вы пришли на нашу территорию, вы ничего не теряете.
- Но в Мобеже нечего есть!
- Продовольствие подвезли. Сейчас его поедают жители города. Спешите, господа, иначе все съедят.
Главные офицеры посмотрели друг другу в глаза и опустили головы. Решение было принято. Солдатам объявили о сдаче оружия, а Парис,  довольный победой без единого выстрела, пошел к своим. Не доходя метров пятьдесят, он свистнул и на его зов прискакал его верный Барибак.
Пленные солдаты накидали курган оружия и охотно пошли в город, преодолевая трудности в надежде вскоре утолить голод. Их сопровождало двести всадников. Остальная часть армии двинулась на Аррас. Нужно было дать передышку уставшим крестьянам и лошадям.

 15. Решающее сражение.

Спустя два дня, кавалерия де Валье, получив подкрепление из Амьена числом в пятьсот всадников, двинулась маршем по направлению к Шоли, где неприятеля ждал с пехотой де Маньян. Кавалерия австрийцев производила разведку местных деревень, но нигде не было и намека на поживу. Голая земля. Только недавно был убран урожай, но продуктами питания и не пахло. Раздосадованные, они возвращались в штаб. Командование пришло в бешенство. Было принято решение идти на Шоли, быть может там они найдут поживы. Забили еще несколько лошадей, зажарили на кострах и накормили солдат. О такой жизни австрийские офицеры не помышляли. Сильно ослабленная армия австрийцев не рискнула атаковать Амьен, который мог выдержать долгую осаду и дать отпор, хотя это упростило бы задачу графа де Валье. Армия австрийцев шла на соединение с армией испанского кардинала-инфанта, засевшего в Компьене.
Двадцать лье, двадцать мучительных лье преодолели лошади австрияков, падая от усталости и голода. Лошадей было нечем кормить. Начался мор. Последние три лье солдатам пришлось идти пешком. Поздно вечером армия неприятеля встала лагерем неподалеку от Шоли. Офицеры послали несколько человек в город на разведку, но разведка не вернулась и к утру. Она попалась в сети де Маньяна, который занял позицию на двух холмах, посреди которых проходила дорога. Утром австрияки ощутили настоящий ужас. Дорога к городу оказалась перекрытой французами. Тогда, собрав остатки мужества, солдаты пошли в атаку и встретили шквальный огонь с холмов. Три тысячи кавалеристов без лошадей были атакованы семьюстами пехотинцами. Австрийцы буквально ломились на холмы, понимая, что там хлеб и вино, там жизнь! Сдерживать бешеный натиск оказалось невозможно. Де Маньян отступил за городские стены и закрыл ворота. С башен города по неприятелю открыла огонь немногочисленная артиллерия. Противник попятился, как вдруг в тыл им совершенно неожиданно ударила кавалерия графа де Валье. Конница теснила противника и прижимала к стенам города, из которого стреляли пушки. А тут еще из ворот вышла пехота де Маньяна и присоединилась к французам. Такое пекло не снилась господам австрийцам в самом кошмарном бреду. Армия неприятеля таяла, как июньский снег. Боясь попасть по своим, с башен прекратили стрельбу, и это немного успокоило австрийцев, которые перегруппировались, разделились на две части и повернулись к врагу грудью. Хорошо обученная, вооруженная армия оказала крестьянам Париса упорное сопротивление. Левое крыло его армии, состоявшее из одних крестьян, дрогнуло и стало отступать, зато правое крыло, состоявшее из настоящих солдат теснило и истребляло австрийцев. Создалась опасность, что часть австрийцев зайдет к ним с тыла, и тогда Парис приказал артиллерии, что он отбил у пехоты противника, открыть огонь. Велика была вероятность того, что от картечи достанется и своим, но два залпа рассеяли правый фланг вражеской армии, а воодушевленные этим явлением крестьяне вновь обрушились на противника. В завершение Парис сам на коне, в сопровождении де Круазе, размахивая шпагой, ворвался в строй неприятеля и рубился до тех пор, пока оставшаяся горстка австрийцев не запросила пощады.
Де Маньян обнял графа, а де Круазе их обоих.
- Победа!- раздались возгласы радости. Парис позволил себе поиздеваться над пленными офицерами. Он подошел к ним и, смерив с головы до ног одного из них, небрежно бросил:
- Чего вам дома не сиделось? С кем воевать собрались, если уж моих крестьян не смогли одолеть? Вы думаете это отборное войско дворян? Это одежды дворянские, причем одного размера. Видите, как они их носят? Одним малы, другим велики. А, надоело все!
Парис ушел снова к друзьям.
- Парис, теперь не плохо было бы навестить кардинала-инфанта, а?- сказал де Маньян, держа за уздечку трофейного коня.
- Нет, друг мой,- ответил граф, поглаживая Барибака по шее правой рукой.- У кардинала-инфанта десять с половиной тысяч сытых солдат, он засел в городе, имея артиллерию. Едемте в Париж. Пусть молодые принцы поточат когти. Де Бофор, герцог Энгиенский, де Тюренн, этот еще, как его черт, Суассон! Вон сколько полководцев! А с меня хватит и этого. Как вы думаете?
- Думаем, что не плохо было бы...- Жорж не договорил, он понял, что и сам навоевался и очень скучал по Кетти.
- Вообще-то вы правы, друзья,- сказал де Маньян.- Я должен возвращаться в армию де Лафорса. Отпуск мой кончится через три дня.
- Хорош отпуск!- рассмеялся Парис.- Ах, друзья, как мне хочется вернуться в Париж и напугать кардинала и короля, сказав: Ваше величество, монсеньер кардинал! Австрийцы, числом десять тысяч человек двинулись на Париж!... Но это было давно, а теперь их нет! Честное слово, я не знаю, как мне доложить, чтобы избежать славы, которая обрушится на меня, как только я войду в Лувр.
- Вы боитесь славы?- удивился де Маньян.- Парис!
- Да, господа, слава, это ей богу смерть для полководца! Когда в сердце через одни ворота заходит слава, через другие ворота уходит талант. Едемте домой, господа! Итак!- крикнул Парис, как мог громко,- Солдаты! Те, что мне дал Амьен, ступайте обратно в Амьен, вы мне больше не нужны. Те, что из Мобежа - в Мобеж! Остальные - за мной, в Париж!
Когда армия разделилась на три части, Парис увидел, что с ним осталось всего полсотни крестьян и ремесленников.
- Ну что ж, теперь можно и к кардиналу... нет, не инфанту!- Парис задорно рассмеялся и друзья подхватили хохот. Ночевать в Шоли граф не рискнул, мало ли что. Он направился сначала на Форж-лез-О, сопровождая огромный обоз с провиантом, а потом двинулся на Бове. Переночевав в Бове, граф отправился с обозом на юго-восток и через два дня был в Париже.



 16. Шок кардинала Ришелье.

После поражения при Нордлингене, после наступления австро-испанских войск на Парижском направлении, кардинал не на шутку испугался. Как мы уже говорили, он предлагал королю отвести оставшиеся части за Луару и укрепиться в Орлеане. Король отверг предложение своего главного министра и советника по самым тонким делам. Тогда Ришелье подал в отставку, но и ее Людовик 13 не принял. Вопреки всем ожиданиям, он сам вышел к народу, вышел на улицы Парижа и бросил воззвание: К оружию! Это было удивительное зрелище. Укрывшийся от всех глаз в Люксембургском дворце, упавший духом кардинал и воодушевленный как никогда король, который за все время правления кардинала, никогда им и не был по сути, стал наконец, настоящим королем - отцом народа. Именно оттуда, уже не чувствуя власти, опасаясь заговоров принцев, не чувствуя поддержки короля и буквально трясясь от страха перед народом, который наспех вооружался, кардинал Ришелье отправил письмо с Жоржем де Круазе к графу де Валье, о котором он неожиданно для себя вспомнил. Он вспомнил юного героя, ворвавшегося в Кастр и устроившего из него Содом, который заставил сдаться. Кардинал понимал, что у де Валье замечательный военный дар и тонкое чутье: где и как ударить, где подкараулить и наступить, а где отступить, избежать потерь. Граф де Валье был для кардинала соломинкой, за которую он и ухватился. Но время шло, а граф де Валье не появлялся. Из Берри подошло подкрепление, численностью десять тысяч человек во главе с виконтом Сент-Арманом-Мон-Роном. Агенты кардинала, потерявшего не так давно своего близкого друга и соратника отца-Жозефа, донесли ему, что с ними де Валье нет, а также донесли слышанное из разговора беррийских дворян с принцами, что де Валье отказался выступать во главе армии ополчения. Кардинал совсем упал духом. Он послал гонца в Валье, дав ему все необходимые распоряжения и инструкции относительно графа де Валье, и с нетерпением ждал его возвращения.

 17. Слухи, не более!

Нерадостное прозябание влачил великий кардинал несколько дней. Но вдруг агенты-капуцины донесли слух, что в Париж привели пленного немца, которого сейчас допрашивает сам король! Кардинал тотчас уехал в Лувр и попросил доложить о себе королю. Тот радушно принял первого министра.
- Где же это вы пропадаете, ваше высокопреосвященство?- недовольно изрек король, вращая в правой руке прекрасно отделанный золотом, маленький пистолет.
- Я, ваше величество...- Кардинал впервые не знал, что сказать.- Ваше величество, если вы не приняли мою отставку, то позвольте мне присутствовать при допросе пленного?
- Дозволяю... А откуда вам известно? Ах, впрочем, я забыл, что ваша обязанность знать все, что происходит в королевстве. Впрочем, некоторые последние события, вам не известны!
Король был в тот вечер бесподобен. На нем был белый атласный, расшитый золотыми лилиями камзол, такого же цвета и фасона брюки и черный парик. На ногах великолепные парчовые башмаки. Людовик Тринадцатый чувствовал себя счастливым. Ввели пленного. Четыре мушкетера усадили его на стул и встали по бокам. Обычно пленного допрашивают военные, а уже потом доводят до сведения короля. Но в этот раз Людовик захотел лично допросить врага.
- Сударь,- сказал пленному канцлер Сегье, которому было поручено вести допрос.- Перед вами высокопоставленные лица - Его величество король и его высокопреосвященство кардинал Ришелье. Советую вам говорить правду и отвечать на все вопросы, иначе вас отведут в Бастилию и будут допрашивать иначе.
- Гуд!- с легкостью согласился немец. Король и кардинал были образованнейшие люди, они прекрасно понимали немецкий.
- Рассказывайте, кто вы, откуда и какой численностью шли, где были разбиты? Говорите все!- требовал канцлер.
- Гуд,- снова протараторил немец.- Лемке, Фридрих Лемке! Я - немец! Я был в авангарде армии кардинала-инфанта! Мой отряд насчитывал четыре с половиной тысячи воинов. Из них - три с половиной тысячи конных! Мы взяли города Вернон и Эвре!
- Эвре?!- вскричал король. Он сделал оборот вокруг своей оси, остановился и негодующе посмотрел на кардинала. Тот был бледен, хотя и никогда на его щеках не играл румянец. Лицо просто сделалось землистым. Ришелье опустил глаза.- Вы просили у меня отставку? Я дам вам ее! Вот только узнаю, что было дальше! Продолжайте!
- Под Эвре нас было три тысячи. Мы задержались, чтобы подождать пехоту и уже тогда обойти Париж,- продолжал пленный.- Я был с пехотой близ Вернона. Мы разбили лагерь у города, и вдруг ночью на наш лагерь налетела конница! Это были дворяне. Я успел разглядеть их старомодные костюмы. Такие носили в начале века.
Король, искоса наблюдавший за кардиналом, заметил, что на его лбу одной тяжелой морщиной стало меньше. Пленный продолжал.
- Мы передислоцировались и набросились на неприятеля, который стал отступать, он удирал! О, какие мы были глупцы! Это не было отступление, это была ловушка! Мы нарвались на пехоту, засевшую в лесу. С флангов ударила опять конница дворян. Чьерт побьери! Нашу кавалерию смяли, пехоту уничтожили прямо у лагеря! Я не знал еще такого поражения, такой хитроумной тактики!
- Но кто вас разбил? - не удержался король.- Кто командовал армией дворян?
- Один молодой человек, он не назвал себя, сказал только, что три тысячи всадников были уничтожены им под Эвре.
Король выпрямился и вздохнул всей грудью. Он заметил, опять-таки краем глаза, как по губам кардинала проскользнула улыбка.
- Были ли какие-нибудь приметы у того молодого человека?- спросил осмелевший кардинал.
- Я. У него был шрам от пули на правом виске.
Кардинал ненадолго задумался, он вспоминал лицо де Валье под Кастром, и не мог припомнить, чтобы на его виске был какой-нибудь шрам.
- Уведите пленного!- приказал король. Когда Лемке ушел, король, явно нервничая, спросил Ришелье.
- Вы знаете, кто это может быть?
- Не имею представления, ваше величество,- в голосе кардинала опять имела место дерзость, а в поведении - уверенность.- Однако позволю вам заметить, сир, что дела наши не так уж плохи.
Короля это не устраивало. Он хотел знать, кому он обязан спасением Парижа, а быть может и всей Франции.
- Я хочу знать, кто это сделал! - вскричал он.- В то время, когда кардинал скрывается от дел, когда принцы бездействуют и спорят за место главнокомандующего, когда еще не собрана армия ополчения, кто-то, не назвавшись по имени, без уведомления его величества, то есть меня, бьет испанцев! Четыре с половиной тысячи! Это вам не сотня кавалеристов Лафорса! Не известно кто и не известно где, собрал армию и разбил авангард, лучшие когорты противника! Я хочу знать, кто это сделал! Вы слышали, ваше преосвященство?
- Я думаю, мы вскоре узнаем, кто этот храбрец и герой. А пока что есть только слухи.
- Слухи? Какие? Выкладывайте, господин кардинал!
- Слухи о том, что это дворяне из срединных провинций и возглавляет эту армию, в которой, надо полагать, не менее десяти тысяч человек, юноша со шрамом на виске.
Король опустил голову и в задумчивости потер мочку правого уха. Потом вскинулся, гордо подняв голову.
- Достаньте мне этого смельчака хоть из-под земли!
- Я думаю, что он сам к нам придет, ваше величество. Кардинал поклонился и собрался уходить, но в это время к нему подошел какой-то дворянин и шепнул на ухо:- Монсеньер, прибыл гонец из Берри!
- К вашим услугам, ваше величество,- сказал Ришелье и вышел из зала. За дверью его ждал посланник.
- Ваше величество, замок Валье закрыт наглухо. Никто не открывает и не отвечает.
- Хорошо, вы свободны.- Впервые за последние два месяца в глазах Ришелье загорелся огонь надежды.

 18. Дополнительные сведения.

Вскоре после этого события кардинал осмелился выйти к людям, даже забрался на крепостную стену, и, против его ожидания, в народе раздались крики: Да здравствует кардинал! Всех сплотила одна большая беда, и бедный, задавленный налогами народ, и знать, и великий кардинал объединились против австро-испанцев, против общего врага.
Как-то раз, на государственном совете выслушали рассказ одного знатного дворянина из Пикардии. Он рассказал, что из испанских Нидерландов во Францию вторглась большая армия австрийцев, но после того, как кавалерия покинула Мобеж, а пехота еще не вошла в него, стали твориться чудеса. Сам он в городе не был, но видел, как происходили события. Итогом этих событий было уничтожение трех тысяч пехотинцев.
- Вы видели, кто их разбил?
- Нет, монсеньер. В город, после ухода кавалерии, вошло всего полторы тысячи конных, среди них были дворяне и солдаты. Затем в тот же город свободно вошло огромное войско австрийской пехоты. И не вышло.
- Больше вам ничего не известно?- с интересом спросил король, делая вид, что его мало интересует рассказ.
- Известно, ваше величество. Эти десять тысяч, которые шли на соединение с кардинал-инфантом, до него не дошли.
- Как это? А куда же они делись?
- Их по кускам разорвали те наши дворяне и солдаты.
- Что вы хотите этим сказать? Как это по кускам?
- Я не располагаю подробными сведениями обо всем произошедшем.
- Значит, кардинал-инфант, который не получил подкрепление, не идет на Париж?- король был безмерно рад.- А кто командовал нашими дворянами?- вдруг спросил он.
- Мне не известно его имя. Я только издалека один раз видел его во главе полуторатысячной конницы.
- Но вы разглядели его?- с надеждой спросил король, вскочив с трона.
- Немного. Это молодой человек высокого роста в черном плаще, на черном коне...
- Да таких тысячи!- вскричал кардинал, не вытерпев.- Есть что-нибудь особенное?
- Да, у него на груди висел орден, красивый такой. Я таких и не видел. Он так и сверкал на солнце золотом.
Король повернул голову к кардиналу, но тот был непроницаем, лишь только потаенный огонь радости мерцал в глубине его зрачков.
- Кто это, господин кардинал?- спросил король.- Я же по глазам вижу, что вы догадались!
- Я думаю, что он вскоре объявится,- увильнул кардинал.
- А если он пойдет на кардинала-инфанта?
- Это мало вероятно. Он не отнимет у вас радости разгромить кардинала-инфанта, послав кого-нибудь из принцев во главе вашей армии. Если он разбил пятнадцать тысяч австро-испанцев, значит он достаточно умен, чтобы понять, что дальнейшие действия с его стороны нанесут оскорбление вашему величеству.
- Но вы зна-аете его имя, ох знаете!- король погрозил пальцем.
- Я могу ошибиться, а это скверно, ваше величество.

 19. Обоз графа де Валье.

Совет у короля продолжался еще с полчаса. Решали, кого послать во главе двадцатитысячной армии на Компьень. Бофор и Тюренн были еще слишком молоды. Будущий великий Конде Луи де Бурбон, герцог Энгиенский только недавно отметил свое пятнадцатилетие. Своему брату герцогу Гастону Орлеанскому, не раз устраивавшему заговор против короля и кардинала, король не доверял. К старым маршалам, потерявшим авторитет, Людовик не обращался. Он искал молодых. Оставался граф де Суассон, дальний родственник короля.
Вдруг тишину раздумий нарушил вошедший с докладом церемониймейстер.
- Ваше величество, граф де Валье! Он привез провиант для вашей армии.
- Хорошо, поблагодарите его от меня лично, я позже его приму.
- Ваше величество,- сказал кардинал, с уст которого не сходила улыбка.- Я думаю, сейчас самое время принять его.
- Вы так считаете? Ну хорошо, позовите графа,- король махнул рукой, укутанной кружевной манжетою. Кардинал с нетерпением ожидал появления этого человека. Седые усы то и дело вздрагивали на его верхней губе, от чего король сделал такую многозначительную мину, что всем стало совершенно не ясно происходящее. В зале, куда должен был войти граф де Валье, присутствовали принцы и высший военный совет.
Открылась одна половинка двери и в зал ровным чеканным шагом вошел весь запыленный, с обломанным пером на шляпе, в запекшейся на сапогах крови в вперемешку с песком граф Парис де Валье. Он отвесил королю и кардиналу поклоны и затем уже поприветствовал всех остальных.
- Куда это вы так встряпались, сударь?- насмешливо спросил король, при виде обмундирования графа.
- Простите, сир, я не успел переодеться. Много работы стряпчего!- Парис перевел взгляд на кардинала. Тот весь пылал.- Сир, я совершенно случайно узнал, что вашей новой армии требуется провиант. Не сочтите за подхалимство, мой скромный подарок - сто повозок с провиантом.- Парис склонился до пола, и его орден, выскочив из-за камзола, повис, сверкая золотом. Король впился в него глазами.
- А где вы раздобыли провиант? Обокрали своих крестьян?- спросил король, начиная догадываться о том, кто разбил австрияков.
- Ну, зачем же притеснять своих. Я прогулялся по Пуату, Нормандии и Пикардии. Зачем кормить иностранцев?
- Как же вы прошли в Пикардию, если авангард испанцев уже вошел в Эвре?
- Мы, видимо, разминулись, сир.
Король был недоволен дерзостью графа и его увертками. Ему было ясно, что сей мошенник разнес в пух и прах испанский авангард и разорвал по частям подкрепление, но совершенно не ясно, почему он скрывает такой бешеный успех? А ответ был очень прост. В зале сидели тщеславные военачальники и честолюбивые принцы, которые сгорели бы от стыда и зависти, если бы узнали, что простой дворянин, с кучкой крестьян совершил все эти подвиги, о которых они мечтали во сне.
- Господа!- воскликнул король.- Вы знаете, что я не любитель балов, но завтра в Лувре состоится празднество по случаю разгрома австро-испанских войск. На балу я скажу вам, кто виновник бед наших врагов. Пригласите своих жен, сестер, матерей. Вас, господин граф де Валье, это тоже касается! После бала соберем совет, где решим, кому доверить армию.
Король подошел вплотную к графу и, потрогав орден Святого Духа, сказал.- Милостивый государь, такой орден есть только у меня, и был еще у маршала Конде и Герцога Ангулемского. Герцог Ангулемский его и сейчас имеет, а вот у Конде его не стало. Почему?
- Ваше величество,- скромно отвечал граф.- После захвата Кастра, Конде подарил этот орден мне, и я доволен тем, что имею честь показать его вам.
- Зачем?
- Чтобы попросить второй такой же.
- Вы о чем?- приглушенно спросил король, замечая, что военные и принцы расходятся.
- Я привез вам обоз пропитания, разве оно не стоит того?
- А-а, обоз! За обоз, милостивый государь, спасибо. Но только такие ордена даются за крупные победы на войне!
- Но сир, ведь чтобы раздобыть столько продуктов, мне пришлось разбить четыре тысячи испанцев и десять тысяч австрияков.
Король заулыбался во всю ширину лица.
- Шельма, ох и шельма ты, де Валье! Почему сразу не доложил, что разбил испанцев? Почему скрывал свои подвиги?! Я зол на тебя, де Валье! Ты не представляешь, как я зол! Где вы набрали дворян? В Пуату? Но ведь их там не было! Они полегли под Нордлингеном!
- Вы изволили назвать переодетых крестьян дворянами?- осторожно спросил Парис.
- Что? Ты воевал с крестьянами? С кучкой крестьян против отборного войска? Тысяча чертей! Ваше преосвященство! Вы знаете, кто воевал против испанцев?
- Я догадывался, ваше величество,- ответил воодушевленный Ришелье.
- Нет, это не поддается осмыслению!- король подошел снова к графу и хлопнул его рукой по плечу. - Завтра на балу я произведу вас в генералы и вручу армию, которую вы поведете на кардинала-инфанта!
- Благодарю за честь, сир, но я вынужден отказаться.
Король остолбенел.
- Почему?- спросил он.
- Я не хочу становиться предметом зависти принцев и генералов, я не хочу ходить в ореоле славы и исподволь замечать завистливые взгляды. К тому же я очень устал. Если можно, не называйте завтра на балу имени победителя.
- Невозможно, сударь!- вскричал король. Он был рассержен. Будьте любезны явиться на бал к пяти часам вечера. Кстати, при дворе появилась очаровательная красотка. Если ваша жена в Валье, то можете развлечься.
- А как зовут очаровательную красотку?- с улыбкой спросил Парис.
- Баронесса де Менвиль. Кстати, ваша жена красивая?
- Она ослепительна, сир.
- Не преувеличивайте, де Валье, самая красивая женщина на свете - баронесса де Менвиль! Вы не станете со мной спорить, когда увидите ее!
- Я и сейчас не стану спорить,- произнес де Валье.
- Граф, не будете ли вы так любезны уделить мне немного внимания,- проговорил подошедший к Парису кардинал.
- К вашим услугам, монсеньер.
- Не забывайте, завтра бал!- сказал король, направляясь в свои апартаменты.


 20. Разговор по душам.

Карета кардинала, в которой сидели Ришелье и граф де Валье, выехала на улицу Сент-Оноре, проехала на Вожирар и завернула к Люксембургскому дворцу. Ришелье и Парис вышли из кареты и вошли во дворец.
- Дворец опальной Марии Медичи! Красив, не правда ли, ваше высокопреосвященство?- сказал де Валье, разглядывая своды дворца.
Кардинал понял, куда клонит де Валье.
- Скоро будет построен Пале-Рояль, граф, и я с удовольствием перееду из дворца Медичи, где мне иногда приходится чувствовать себя узурпатором!- кардинал возвысил до гневного интонацию на последних словах, и Парис понял, что у Ришелье были трудные дни, полные напряженной аналитической работы. Они прошли во внутренние апартаменты, где оба смогли усесться в удобные кресла. Им принесли легкую закуску и что-то сладкое.
- Угощайтесь, граф, это не из вашего обоза,- предложил Ришелье. Он украдкой поглядывал на молодого полководца, совершившего невероятное. Парис симпатизировал кардиналу и своим умом и даже выходками, в особенности ему были симпатичны простота и юмор в общении с людьми любого ранга.
- Ваше высокопреосвященство, я не ел последние дни, и если вы не прикажете сейчас же убрать отсюда все эти кушанья, я в считанные секунды смету все это, и вашему взору предстанет нелицеприятная картина. Де Валье расправляется с устрийцами!
- Ешьте, ешьте, де Валье, нам еще предстоит долгий разговор.
- О чем, если не секрет?- спросил Парис, запуская вилку в салат.
Ришелье откинулся на спинку кресла и вдруг спросил:
- Почему вы не приехали сначала в Париж, а потом начинали бы военные действия?
- Я не люблю командиров и их неправильные решения. Представьте себе, монсеньер: я привожу мой отряд крестьян в Париж и заявляю, что хочу сразиться с испанцами или австрийцами. Надо мной смеются, отбирают отряд и прикрепляют к армии, которой командует какой-нибудь Суассон. Мы идем в бой лоб в лоб и проигрываем.
- Значит, вы считаете, что Суассон не выиграет сражение?
- Он слишком храбр и самоуверен для этого. Его вера в победу доходит до фанатизма.
- А почему же вы отказались возглавить армию короля?
- Если я возглавлю эту армию, я разобью кардинала-инфанта и стану поперек горла всем генералам и принцам. Все будут утверждать, что де Валье повезло, что они сумели бы то же самое, будь у них такая армия. Пусть попробуют на зуб кардинала-инфанта.
- Но если граф Суассон потерпит поражение, погибнут тысячи людей! Неужели ваша гордыня перевешивает тысячи человек?
- Во-первых, монсеньер, дело не в моей гордыне и даже не в моей репутации. Даже согласись я на предложение короля возглавить армию, принцы не дадут мне и шагу шагнуть без их указки. А во-вторых, ответственность за поражение лежит не на мне, а на том, кто согласился возглавлять армию, на Суассоне! И в-третьих угроза Франции миновала, и я не хочу больше воевать. Вам не приходилось, монсеньер, видеть изможденные лица, дико смотрящие в агонии глаза австрийцев, погибающих под натиском озверевших крестьян?
Ришелье глубоко вздохнул и съел абрикос.
- Сколько крестьян вы потеряли, де Валье?
- С полтысячи примерно. Человек двести в последнем бою при Шоли.
- Я возмещу вам ущерб.
- Я не брал своих крестьян, монсеньер, только челядь, но она почти вся уцелела.
- Хитрющая бестия,- пробормотал Ришелье глядя на спящего де Валье. Он тихо позвал камердинера и велел отнести де Валье в свою спальню. Сам кардинал в эту ночь не спал. Он обдумывал свою теперешнюю позицию и возможные действия принцев крови: герцога Орлеанского, герцога Ангулемского, Бофора, Конде и Суассона.

 21. Командир охраны кардинала.

Парис проснулся в полдень в постели кардинала. Его пробуждения дожидался великий политик.
- Монсеньер?- в удивлении спросил Парис, подняв от подушек голову.- Как случилось, что я в вашей кровати?
- Это я распорядился. Вы думаете, вы одни способны творить чудеса? Прикройтесь одеялом и пройдите в соседнюю комнату, там для вас приготовлена вода для мытья.
- О, боже мой, монсеньер! Я не должен был этого допускать!
- А что вас смущает?
- Ваше отношение ко мне. Такое внимание проявляют только к сыновьям и дочерям!
- У меня нет ни дочерей, ни сыновей, Парис, - в голосе кардинала прозвучала тоска. Парис понял, как одинок кардинал Ришелье, посвятивший всю свою жизнь служению Франции. Ришелье стоял спиной к графу, но обернулся и, преодолев дистанцию, разделяющую правителя и солдата, старика и юношу, сказал: Но честное слово, я жалею, что у меня нет такого сына, как вы, де Валье!
- О, монсеньер!- воскликнул Парис, тронутый до глубины души этим признанием, вытянутым из-под непроницаемого панциря называемого гордыня.- Такие слова побуждают меня и дальше служить вам!
- Так в чем же дело? Вы отказываетесь возглавлять армию, так возглавьте хотя бы мою охрану. Сколько вам потребуется для этого человек?
- У короля две роты мушкетеров. Рота черных и рота серых. Вам нужно не меньше двух рот!
- Это расточительство, де Валье. Сейчас каждый дворянин на счету. Кроме роты моих мушкетеров, мне понадобятся десять человек, десять преданных шпаг, которыми бы командовала не менее преданная шпага и не менее умная голова, нежели моя собственная.
- По рукам, монсеньер! А орден Святого Духа я все-таки у короля выпрошу!
- Не сомневаюсь, только не знаю как.
Парис с удовольствием помылся в апартаментах Ришелье, точнее, бывшей ванной Марии Медичи. Это была не простая бочка, а настоящая купальня Афродиты. В ней можно было плавать. Кардинал не удержался понаблюдать за юным протеже, но когда он вошел в ванную комнату, его взору предстала душещипательная картина. Левая рука графа де Валье была в рубцах.
- Что это? - спросил Ришелье.
- Кастр, ваше высокопреосвященство. Мы заперлись с полусотней солдат, оставшимися от роты, в кабаке и целый час сдерживали натиск солдат гугенотов. Их полегло более трехсот, моих солдат - тридцать два. Это было ужасно. Последние минут десять мы попирали ногами прах. Руки были по плечи в крови, ноги - по бедра. Я обмотал левую руку плащом и отражал атаку за атакой, но спустя полчаса плащ превратился в лохмотья.
- Как случилось, что вы всего лишь с ротой отправились на такое опасное предприятие?- спросил кардинал, тронутый рассказом юноши.
- Я нагрубил Конде и принцу Марильяку, и они решили избавиться от меня таким образом. Дали приказ атаковать город. Ни кто же из них не думал, что мне удастся войти в него с оружием в руках и уж тем более склонить город к сдаче.
- Вы можете считать себя отмщенным, де Валье.
Парис не захотел в этот момент посмотреть в глаза кардиналу.
- Одевайтесь, это ваша одежда,- кардинал указал на роскошное модное платье, которое лежало на стуле рядом с купальней.
- О, ваша светлость, вы очень добры!- смутился де Валье.
- Одевайтесь, одевайтесь, вас ждет король в Лувре.
- А королева там тоже будет присутствовать?
- Нет. Королева в данное время не в Париже. Она живет в монастыре неподалеку от Мелена.
Ришелье прошел в соседнюю комнату, где подали завтрак. Завтрак обычно подавали у кардинала поздно, ближе к обеду. Парис же, одеваясь в роскошный костюм, невольно подумал: «Епископ Люсонский, выпросивший шапку кардинала у Папы чуть ли не на коленях, ставший главным министром благодаря королеве-матери, завоевавший полное доверие короля, меняет политику, расправляется с гугенотами, принцами, добивается  ссылки королевы-матери, не разделившей его отношение к испанцам, интригами и кознями громит парламент, изгоняет брата короля и жену короля из Лувра! Черт возьми! Вот это человек! Это человек, у которого есть чему поучиться! Но при всем этом он одинок и стар, болен и немощен. Поймут ли когда-нибудь его политики будущего?
Парис и не мог предполагать, что в дни революции девяносто третьего года гробницу кардинала осквернят, а его черепом, в котором некогда кипели могучие мозги, станут играть в некое подобие футбола парижские сорванцы.
Но в те дни, которые я пытаюсь описать, Ришелье был еще тем человеком, которого уважал и побаивался сам король, и от которого трепетала знать и дрожали под подушками головы заговорщиков.

 2.2 Бал в Лувре.

К пяти часам дня в Лувр стали стекаться кареты. Приехал и сам кардинал, как обычно, в красной мантии, с красной шапочкой на голове. Его сопровождал красивый молодой человек в малиновом камзоле и брюках, с перевязью и красивой шпагой на левом боку. Они чинно прошествовали в бальный зал Лувра, где уже собрались принцы и другие знатные господа и дамы Франции. Король пребывал в прекрасном расположении духа. Увидев де Валье, он поманил его пальцем и указал на баронессу де Менвиль.
- Вы не будете спорить, сударь, что эта особа самая красивая на балу?- спросил он, искоса поглядывая на Париса и делая знаки внимания баронессе.
- У вас прекрасный вкус, сир! Но я бы хотел...
- Познакомиться? Извольте. Сегодня ваш день де Валье, сегодня исполняются все ваши мечты и желания. Я сам познакомлю вас с этой очаровательной, этой ослепительной особой.
Он важно прошествовал через весь зал и, подойдя к баронессе, сказал:
- Сударыня, представляю вам моего юного друга, графа де Валье, который... Об остальном я скажу позже и более торжественно!
- Мадемуазель, я счастлив был с вами познакомиться,- произнес де Валье, склонившись в плие.
- Мадам!- опешила Камила, стараясь понять, какую игру ведет ее муж.
- Ну это все равно.- Парис подмигнул графине де Валье и пошел вслед за королем.
Ошеломленная таким поведением Камила провожала мужа широко открытыми глазами.
- Ваше величество, если припомните, я просил у вас вчера орден Святого Духа.
- Что?- переспросил король, не желавший видеть на груди у кого бы то ни было два ордена, тогда как у него - всего один.- Граф, милейший граф де Валье, просите у меня чего хотите, хоть маркизет, но только не орден. Разве это хорошо, когда у его величества короля, то есть у меня, один орден Святого Духа, когда у кардинала, сделавшего очень много для блага Франции, тоже один, а у графа де Валье будет два?
- Я вижу, что мои подвиги и заслуги ничтожно малы для того, чтобы получить эту королевскую награду?
- Королевскую, вы правы, милейший граф де Валье, королевскую!
- Хотите пари, ваше величество?
- Пари?- переспросил король, рассматривая ордена на своей груди и на груди графа.- На что?
- На ордена, ваше величество.
- О, это должно быть весьма трудная задача, чтобы я согласился.
- А что если баронесса де Менвиль, красота которой нам обоим показалась ослепительной, я бы даже сказал, сверхъестественной, после того, как вы публично назовете меня героем, поцелует мне руку?
- Поцелует вам руку? - не поверил Людовик13.
- Да, сама подойдет и поцелует.
- Я знаю, де Валье, что вы пользуетесь симпатиями женщин, но не до такой же степени!
- Так вы согласны?
Король чувствовал подвох со стороны этого плута, но не знал с какой стороны его ожидать.
- Согласны, ваше величество?
- Ладно. Сейчас церемониймейстер объявит торжественную часть, и вы распрощаетесь со своим орденом.
- Или же их у меня будет два. А как на счет маркизета?
- Считайте, что он у вас уже есть.
Началась торжественная часть празднества. Король занял подобающее ему место, на троне, а все остальные расположились кругом возле стен просторного зала.
- Милостивые государи и государыни!- сказал король, воодушевленный победами де Валье.- Я собрал вас здесь вовсе не для того, чтобы развлекаться, я хочу рассказать вам об истинном положении Франции! Еще месяц назад кардинал предлагал мне отойти за Луару, в Орлеан, еще неделю назад мы жили под страхом осады Парижа, но во Франции, как вы знаете, не перестают рождаться гении войны и военного искусства! И в этот раз Бог послал нам храброго юношу, который, сплотив возле себя небольшую армию крестьян, терзал и бил австро-испанцев до тех пор, пока не разбил... - Король перевел дух, собрался с мыслями и продолжал в том же духе.- Он разбил авангард испанцев численностью в четыре с половиной тысячи воинов, а потом, лишив неприятеля продовольствия, устраивая всевозможные засады и ловушки, уничтожил за неделю десятитысячное подкрепление австрийцев, которое шло на помощь кардинал-инфанту. Враг остановлен! Его продвижение на Париж стало невозможным! И все это благодаря одному человеку, гениальному полководцу... Хотите узнать его имя?
- Да!!!- взревел зал.
Король обвел зал самодовольным взглядом. Он видел кислые физиономии старых военачальников и маршалов, он видел лукавую улыбку кардинала, завистливые взгляды молодых принцев и горящие восторгом и любопытством глаза простых дворян и женщин. Людовик посмотрел на графа де Валье. Парис пылал от счастья; он чуть склонил покорно голову и смотрел в пол. Слова короля его растрогали. Король взглянул на Камилу де Менвиль. Ее взор пылал любовью. Сильный мира сего проследил, куда обращен ее взор, и понял, что этот взгляд восхищения обращен на графа де Валье, и невольно потрогал орден, висевший на его груди - тут ли еще он?!
- Этот человек, этот лев - граф Парис де Валье! Поблагодарите его!
Тут у короля чуть не остановилось сердце. Он увидел, что первой подбежала к графу красавица баронесса де Менвиль, взяла его за руку и поцеловала. Парис встал на одно колено и поцеловал обе ее прекрасные руки. Затем на графа де Валье налетела туча женщин и чуть не разорвали его на куски. Каждой хотелось взять что-нибудь на память.
Когда же "тучи" рассеялись, к Парису стали подходить военные. Кто-то выражал восхищение, кто-то просто поздравлял, а были и такие, что совсем не подошли или упрекали графа в том, что он использовал тактику непозволительную для дворянина.
- Я защищал свою Родину, и мне плевать на правила!- отвечал граф. На самом деле он создавал новые правила ведения войны, которая становилась еще ожесточеннее. Когда же поздравления окончились, Парис, поглаживая орден, висевший у него на груди, сказал:
- Ваше величество, я думаю, сейчас самое время вспомнить об обещанной награде?
Король стал кусать губы. Ему показалось, что за спиной у него хихикнул кардинал, и обернулся. Ришелье поднял глаза к небу, словно молился, но губы выдали его улыбку. Король помялся и решился на хитрый ход.
- Господа, я обещал графу орден Святого Духа, но поскольку у меня сейчас нет в запасе такого ордена, я прошу господина кардинала одолжить графу свой.
Кардинал хотел сделать вид, что ослышался, но красноречивый взгляд короля не давал ему такой возможности. Тогда Ришелье прибег к одной из своих уловок.
- Ваше величество, я с удовольствием отдам свой орден графу, если вы подарите мне свой.
Король не хотел расставаться со своим орденом, который бесспорно украсил бы любой мундир, но обещание короля, есть обещание короля, и ему пришлось отдать графу де Валье орден, ценившийся во Франции превыше всех других. Король сам повесил графу орден из чистого золота с бриллиантами - изделие тончайшей ювелирной работы.
- Господин кардинал, распорядитесь передать во владение графа маркизет, в которое входят поместья графа: Валье, э-э, Лоренс и...
- Менвиль, ваше величество!- сказал Парис, чувствуя, что сейчас разорвется бомба.
Король посмотрел на графа. Рядом с ним была первая красавица Франции.
- Что вы сказали, граф?
- Ваше величество, сегодня вы познакомили меня с баронессой де Менвиль, а теперь я, с вашего позволения, познакомлю вас с графиней де Валье, баронессой де Менвиль.
На лице короля образовалась неописуемая улыбка: рот раскрылся словно в оскале, а глаза остекленело улыбались, все больше принимая форму круга. Наконец Людовик пришел в себя.
- Ох и шельма ты, де Валье, ох шельма!- король не знал как себя повести. Он злился за то, что де Валье его надул, и в то же время ему было смешно. А тут еще кардинал не сдержал кашля.
- Господин кардинал, отмените все распоряжения на счет маркизета!
- Уже поздно, ваше величество, я уже подписал все бумаги. Королю не осталось ничего другого, как расхохотаться. - По истине права пословица: скупой платит дважды!- Вдруг он прекратил смех и вполне серьезным тоном сказал:
- Господин кардинал, господин граф де Валье, я приглашаю вас обоих ужинать сегодня у меня!
Парис не посмел отказаться, он и так играл с огнем. Граф умоляюще посмотрел на жену, поцеловал ей руку и вынужден был проститься. Его ждали главный министр и король.
Король больше всего на свете, как утверждают историки и другие романисты, обожал рассказы о сражениях, и Парису в тот вечер пришлось поработать языком.

 23. Капитан охраны короля.

Поздно ночью кардинал и граф де Валье вернулись в Люксембургский дворец. Ришелье очень устал. Последний месяц сильно подорвал его здоровье, потребовав максимум сил, и это в пятьдесят лет, при слабом здоровье. Он позволил камердинеру себя раздеть и лег в постель. Парис оставался возле него, устроившись в глубоком кресле. Кардинал помолчал с минуту, восстанавливая дыхание и сердечный ритм. Пара кошек тут же запрыгнули к нему на постель и улеглись рядом.
- Де Валье,- сказал кардинал,  поглаживая любимиц,- Завтра сходите к моему казначею и получите у него пятьсот пистолей на обмундирование моей личной охраны. Затем вам нужно будет встретиться с людьми, из числа которых вы отберете десять человек и экипируете их, дадите небольшое жалование. Затем получите дальнейшие распоряжения. У нас много дел, де Валье. 
- Каких, монсеньер?- спросил Парис.
- Завтра узнаете. Покойной ночи, граф.
- Покойной ночи, монсеньер.
Утром, после легкого завтрака в компании кардинала, Парис приступил к своим обязанностям. Он получил пистоли и встретился во дворе Люксембургского дворца с сотней молодцов, желающих вступить в отряд телохранителей кардинала, где, как они слышали, обещают неплохо платить. Это были бедные дворяне, солдаты разбитой армии, бретеры, потерявшие своих покровителей и просто отбросы. Последних, а их Парис определил по внешности и выражению лица, Парис отсеял сразу. Маленьких и чрезмерно высоких - тоже. Пухлых и тощих тоже прогнал в шею. Осталось человек пятьдесят среднего роста и выше, стройные и крепкие.
- Господа,- обратился к ним де Валье.- Все вы безусловно желаете служить кардиналу и получать жалование, без которого невозможно прожить, но поймите ситуацию: Страна в очень затруднительном финансовом положении, и господин кардинал не в состоянии взять всех. Это большое расточительство. Быть может, потом он наберет целую роту, а пока ему достаточно десяти человек. Ловких, храбрых и преданных. Храбрость и преданность мы потом узнаем, а пока что я намерен проверить вашу ловкость. Сейчас по моей команде вы выхватите шпаги и встанете в позицию.
Все приготовились. Парис махнул рукой, и пятьдесят человек выхватили шпаги. Граф тонко подметил, что три дворянина опередили всех - выхватили шпаги молниеносно.
- Как вас зовут?- спросил де Валье одного человека среднего роста, коренастого и скуластого.
- Шевалье де Верне!
- А вас?- спросил граф более плотного мужчину с веселым, жизнерадостным лицом.
- Де Лег, ваше сиятельство!
- А вас?
Молодой человек стройный, выше среднего роста с улыбкой коварства на лице, ответил:- Дюбукуа, сударь!
- Вы все трое приняты.
Парис заставил остальных сделать выпады, и отобрал еще семерых. Остальные понуро поплелись ни с чем.
- Сейчас сходим к портному, а потом пообедаем.
- А может сначала пообедаем?- спросил де Верне. Парис обратил на дворянина негодующий взор.
- Боитесь, что со временем камзол не сойдется? Не бойтесь, я не дам вашему жирку завязаться. У кардинала много врагов, а это значит, что у нас с вами много работы. На будущее запомните: собираться возле Люксембургского дворца каждое утро ровно в восемь, чтобы я не выискивал каждого по квартирам и кабакам. А теперь идемте экипироваться.
Ровно в три часа дня Парис был возле Люксембургского дворца с десятью записными дуэлистами, бретерами, одним словом, головорезами. Кардинал с балкона, выходящего во двор осмотрел охрану и остался безучастен. Он был доволен и только. Парис прошел в апартаменты кардинала, куда вход ему был всегда открыт. Ришелье был чем-то недоволен. Парис это понял то тому, что его высокопреосвященство ходил взад-вперед, не находя места.
- Вас что-то беспокоит, монсеньер?- спросил Парис. Кардинал тут же ответил.
- Меня беспокоит присутствие в парламенте одного лица!
- Из-за которого вашего нет на месте?- Парис искоса поглядывал на своего покровителя, рискуя получить нагоняй.
- Де Валье, сегодня на совете у короля я предложил организовать тотальную мобилизацию. Судя по всему, эта война продлится долго. Испанцы могут в любую минуту перейти Пиренеи, и мне приходится держать там армию принца Ангулемского. Австрийцы, в свою очередь готовят удар через Франш-Конте, мало того, что кардинал-инфант засел в Компьене, как кость в горле. Армии нужны деньги, а деньги Франции дают налоги, которые и так высоки. То и дело вспыхивают народные восстания, которые я едва успеваю подавлять!
- Но чтобы прошло такое важное решение, нужно согласие парламента, где находится то нелицеприятное лицо, так? Простите за каламбур.
- Именно, де Валье! Завтра заседание парламента, и мне нужно, чтобы этого человека, который ставит интересы карьеры выше интересов государства, там не должно быть!
- Назовите мне его имя, монсеньер, и я так и быть займусь этим грязным делом, которое отнимает у вас столько энергии и здоровья.
- Благодарю вас за заботу о моем здоровье. Это секретарь парламента господин Баржоль. Я дам вам пропуск в Бастилию, где комендантом служит брат отца-Жозефа. Он устроит его на новой должности.
- Это упрощает дело!- с облегчением воскликнул Парис.- Мы возьмем его ночью, под видом похищения за выкуп.
- Ступайте, граф.

 24. Секретарь парламента.

Парис спускался по ступеням дворца Марии Медичи, думая о возложенном на него непростом и весьма щекотливом деле.
«Почему кардинал поручил это дело мне, если в его арсенале вся полиция Парижа? Хочет меня проверить? Ну что ж, тогда мы проверим его нервы!»
Выйдя на площадь, Парис отдал распоряжения своим подручным. Пятеро из них остались возле дворца, а пять других последовали за капитаном. Куда следовал Парис? Конечно же, домой, правильнее будет сказать, в дом, который сняла его жена, приехав в Париж. Это был красивый особняк на улице Эшель. Уже подходя к дому, Парис заметил отъехавшую от него карету с герцогским гербом. Войдя в дом, Парис увидел сидевшую на софе с дочерью жену.
- Я не ошибся домом? Здесь живут мои родные или богиня Афродита с дочкой?- сказал де Валье, неожиданно появившись перед родными. Камила с Констанс тотчас бросились к графу. Парис подхватил дочь на руки и обнял жену левой рукой.
- Папа, как долго ты не появлялся!- воскликнула девочка, обнимая отца за шею и целуя в щеку.
- Наш папа сражался с врагом, он герой Франции!- с гордостью сказала графиня де Валье.
- Это правда?
- Да, Констанс, но теперь мы будем видеться чаще, потому что у меня теперь более спокойное занятие.
- Какое?- полюбопытствовала Констанс. Парис посмотрел на жену.
- Какое, Парис?- спросила Камила.
- Я охраняю кардинала Ришелье.
На лице графини появилось удивление, из уст вырвался вздох. Констанс отреагировала иначе.
- А, это тот злой дядька, которого все бояться?
- Кто это тебе сказал, что он злой?- строго спросил Парис.
- Герцог де Бенсерад, он уехал раньше, чем ты пришел, папа. Парис посмотрел на Камилу, на ее лице не было и тени предательства.
- А это его карету я только что видел,- сделал вывод Парис.- А что он тут делал?
- Нанес визит вежливости,- слегка оправдывалась Камила, чувствуя, что муж задает вопросы, характерные для ревнивых.- Сожалел, что не застал вас дома.
- Сожалел? Ну, как же!- с иронией ответил Парис. Потом, желая переменить тему, сказал, обращаясь к дочери:- Он не злой, Констанс, он несчастный человек.
- Если бы он не был злым, он был бы счастливым!
Парис в удивлении посмотрел на дочь.
- Устами младенца глаголет истина! И в кого ты у меня такая умная?- в восторге сказал де Валье.
- В папу!- вскричала девочка.
- Констанс,- сказала Камила, положив левую руку на плечо дочери.- Мы с папой давно не виделись, и ему нужно отдохнуть.
- А, я знаю, когда взрослые долго не видятся, им нужно уединиться!- Констанс, прыгая, выбежала из гостиной в сад.
- Какая умная у нас дочь!- радостно изрекла графиня.
- Да, из нее вырастет такая же сердцеедка, как и  моя жена!
- Ну, Парис, не ревнуй меня, я не давала де Бенсераду ни малейшего повода флиртовать со мной!
- Камила, не гипнотизируй меня своими глазами, я же при исполнении служебных обязанностей!
Графиня положила обе руки на плечи мужа.
- Вот и исполняйте свои супружеские обязанности.
Камила поцеловала мужа в губы, дышавшие жаром страсти, Парис подхватил жену на руки и, целуя словно впервые, унес в спальню.
Уже ночью граф де Валье встретился со своими солдатами и дал им задание. Шестеро из них были одеты как полицейские, в черное. Одиннадцать человек, порознь проследовали на улицу Сен-Дени, где жил секретарь. Была темная безлунная ночь, такая ночь, в какую по Парижу ходили только бандюги и патрули. Вдруг среди ночи, в одном из домов раздались крики и ругань, угрозы и проклятия, послышался звук разбиваемого стекла и призыв о помощи. Четверо бродяг ломились в дом, принадлежавший какому-то видному политику. Уже взломали дверь, избили слуг, когда на улице послышались торопливые шаги. Некто в черном плаще с длинной шпагой ворвался в дом и сразился с нападавшими. Он увернулся из-под удара шпагой и кулаком вышиб негодяя из дверей дома. Тот укатился кубарем. Второй пробовал сделать выпад. Незнакомец избежал удара, схватил нападавшего за ворот камзола, за полу и вышвырнул на улицу. Он вошел в комнату, где увидел напуганного до смерти человека с завязанным шарфом ртом и связанными руками. Его стерегли двое. При виде того, как незнакомец выхватил шпагу, те двое бросились в окна.
- Вон отсюда!- крикнул незнакомец. Он шагнул к человеку, вынул из ножен кинжал и перерезал все путы. Человек вздохнул, растирая запястья.
- Кто вы и кто эти люди?- спросил мужчина лысоватый, с крупным носом и розовыми щеками.
- Я? Меня зовут виконт де Лоренс. А эти - это, наверное, люди кардинала.
- Что?- мужчина выпучил глаза.- Но зачем? Зачем они хотели меня убить?
- А вы не догадываетесь? Кардинал хочет не допустить тотальной мобилизации, которая разорит его казну. Он боится, что один человек в парламенте, выступит за тотальную мобилизацию и ему придется распаковать свои кладовые.
- А-а,- протянул мужчина, оказавшийся ни кем иным как секретарем парламента.- Но вам-то, зачем играть в эти игры?
- Я - враг кардинала. Я ненавижу его за то, что он давит крестьян непосильными налогами.- Мое поместье разорено.
- О, юноша, вы затеяли опасную игру! Ришелье опасный человек! Чтобы вести с ним войну, вам нужны связи!
- Связи?- переспросил дворянин, назвавший себя виконтом де Лоренсом.- Где их искать? Я бы с удовольствием участвовал в каком-нибудь заговоре против кардинала. Но только не с участием герцога Орлеанского. Он опять продаст своих сподвижников, спасая свою свободу.
- Молодой человек, что я могу сделать для вас?- спросил Баржоль.
- Проголосуйте за тотальную мобилизацию!
- Гм. Гм. Я как раз собирался сделать противное. Но вы спасли мне жизнь, и я уступаю.
- Хорошо! Благодарю вас, сударь. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он увидит, что его планы рухнули!
- Виконт,- обратился к Парису Баржоль.- Я вижу, что вы честный человек, и жаждете мщения для кардинала. Я поговорю кое с кем, быть может, для вас найдется дело.
- Вы обяжете меня, сударь!- с деланной радостью воскликнул виконт де Лоренс.
Вдруг в комнату секретаря вошли двое полицейских в черном.
- Что произошло, господин Баржоль?
- Нападение, милейший альгвазил! Бандитское нападение!
- Мы задержали двоих на улице, сможете их узнать?- спросил один из двоих, по-видимому, старший.
- Разумеется! У меня отличная память!
- Введите арестованных!
Ввели двоих бродяг.
- Они?
- Они, они, милейший! Отведите их в Бастилию, пусть их поучат хорошим манерам!
- Отвести в Бастилию!- приказал старший полицейский. Четверо альгвазилов встали по бокам арестованных и выпроводили их из дома. Отойдя на некоторое расстояние, арестованный спросил полицейского.
- Ну что, теперь можно по кабакам?
- А может все-таки в Бастилию?- рассмеялся де Верне, игравший роль старшего полицейского.
Их вскоре догнали еще двое, игравших роль налетчиков, а потом и сам граф де Валье.
- Вот что, господа,- сказал он, остановив подручных.- Если вас спросят люди кардинала обо всем этом, говорите следующее: Вы хотели сделать все, как я вам сказал, но вам помешали. Вы, господа полицейские, были в это время дома и ничего не знаете. Вот ваше жалование на две недели вперед, смотрите не пропейте все. Да переоденьтесь сначала!
- Какой бы костюм мне еще примерить?- сказал де Лег.- Может быть кардинала? Тогда и платить не нужно.
- Оденьте костюм Адама, тогда вас бесплатно попотчуют в Бастилии,- изрек Парис. Он пошел прямиком к себе домой. Рано утром он был у кардинала.

 25. Два интригана.

Ришелье принял графа с удовольствием. Он ожидал услышать рассказ о том, что г-н Баржоль успешно голосует в камере Бастилии. Парис сделал вид, что огорчен.
- Ваше высокопреосвященство, я допустил ошибку, мне следовало лично заняться этим господином.
- Что вы хотите этим сказать, де Валье?- спросил кардинал, напряженно вслушиваясь в каждое слово.
- Мои ребята не смогли похитить Баржоля. В то время, как они уже вломились в дом и связали, появился какой-то дворянин, такой ловкий и сильный, что повыкидывал их из дома и обратил в бегство. Их было четверо, монсеньер, я полагал, что этого достаточно.
- Достаточно!- в негодовании повторил Ришелье.- Надо было самому сделать все! Набрали каких-то бродяг, что не смогли вчетвером одолеть одного! Сброд, а не охрана! Где вы были сегодня ночью?
- Дома, монсеньер. Я был дома с женой и дочкой.
- Уже десять утра. Через час совет! Ах, граф, я возлагал на вас такие надежды!
Кардинал был не в духе. Он ушел в кабинет и предался размышлениям. К своему удивлению, он никак не мог понять промашки де Валье. Разгромить армию неприятеля, не допустив ни одной оплошности, а тут какой-то секретарь парламента, какой-то дворянин!
Через час он был на заседании парламента. Зная, что его предложение не пройдет, Ришелье не заикался о тотальной мобилизации. Он испепелял взглядом секретаря, который довольно смело смотрел на него, подняв подбородок на непозволительный уровень дерзости. Секретарь взял слово.
- Господа! Сегодня ночью произошло весьма важное событие, которое имеет государственную подоплеку! На меня напали четверо головорезов. Они вломились в дом, избили слуг и связали меня. И если бы не один храбрый юноша, моей жизни угрожала опасность! Он расправился со всеми четырьмя бандитами. Вскоре пришла полиция и арестовала двоих, видимо им больше досталось от того молодца.
Ришелье покрылся мертвенной бледностью. Секретарь видя это, решил дожать кардинала.
- Господа, я подозреваю, чьих это рук дело. Чтобы пресечь дальнейшие попытки этого человека, я предлагаю вам поднять вопрос о тотальной мобилизации и призываю вас...-Баржоль нарочно выдержал паузу, желая насладиться поражением кардинала...- проголосовать за!
Кардинала прошиб холодный пот. Он не мог понять, что все сие означает. А пока он думал, вопрос был поставлен на голосование. Большинство подняли руки. И Ришелье, делая вид, что ему ничего другого не остается, поднял руку.
Всю дорогу в Люксембургский дворец он ломал голову над всей этой кашей, которую заварил граф де Валье. Въезжая на площадь, он увидел улыбающееся лицо графа и всех десятерых человек его команды. Ришелье все понял. Он вышел из кареты, прожигая юношу взглядом, но Парис с невинным видом стоял перед ним, сохраняя гордую осанку.
- Зайдите ко мне, капитан,- ледяным тоном сказал кардинал.
Парис сопровождал кардинала до самого кабинета. Ришелье вошел в кабинет, и хоть был усталым, не упал в кресло, а принялся ходить взад-вперед. Парис спокойно сел в кресло.
- Ваше высокопреосвященство, в ногах правды нет, почему вы...
- Встаньте!- чуть ли не закричал кардинал, ломая пальцы. Парис вскочил и застыл как солдат перед офицером.
- Почему вы не выполнили приказ, а затеяли игру, в которую я не намерен играть?
- Потому, что вы дали мне приказ не соответствующий моим обязанностям. Я телохранитель, а не бретер! И приказ я выполнил. Вы получили что хотели, монсеньер, а я выполнил приказ, не вступая в сделку с совестью.
- Почему вы не сказали мне об этом?
- Я хотел, чтобы все выглядело правдоподобно. Я сделал так, что Баржоль получил возможность праздновать победу, но ведь ничто не помешает нам с вами посмеяться над одураченным, не так ли, монсеньер?
Ришелье отошел сердцем.
- Вы очень добры, де Валье,- упрекнул кардинал.- Это доброта не позволила вам бросить этого наглеца в тюрьму.
- Я добр? Вы мне льстите, монсеньер. Я восемнадцать раз дрался на дуэлях, из них пять закончились летальным исходом.
- Ладно, забудем обиды,- проговорил кардинал, потеплев.- У меня к вам дело, граф. Герцог Орлеанский, которому заплатили кругленькую сумму за то, чтобы он вернулся из-за границы, приглашает меня послезавтра к себе в гости. Знаете, где расположен его особняк?
- Да, Монсеньер, на королевской площади.
- Странное, неправда ли, предложение от человека, который всю жизнь мечтал о моей кончине и устраивал заговоры.
- Быть может, он жаждет примирения?
- Примирения?- не поверил Ришелье.- А почему бы ему не прийти самому сюда и не предложить это самое примирение?
- Должно быть, он не хочет появляться во дворце, некогда принадлежавшего его матери? К тому же он - брат короля!
- Вы так действительно считаете, или опять задумали какую-то интригу?
- Если и задумал, то пока не знаю какую.
- Ох, хитрец!
- Одно я знаю точно: это не повредит моему повелителю, человеку, у которого я рад учиться.
- Перестаньте, де Валье, мне иной раз приходит в голову, что именно мне стоит поучиться у вас.
- О, монсеньер!
- Ну так как, стоит принять предложение Гастона?
- Предложение принца крови, думаю, стоит принять. За одно вы узнаете, что хочет герцог Орлеанский. Я буду с вами, монсеньер.


 26. Заговор Суассона.

Вечером Парис пришел опять в дом секретаря, где увидел одного человека, узнавшего его. Это был граф де Суассон, принц крови. Увидев де Валье, Суассон сразу насторожился и сжался в комок.
- Вы про него говорили?- спросил он Баржоля.
- Да, ваша светлость!- радостно изрек секретарь парламента.- Проходите, виконт де Лоренс!
- Он же и граф де Валье, победитель при Эвре, Верноне, Мобеже и Шоли!- сказал Суассон, вводя секретаря в трепет.
- Это правда?- обрадовался Баржоль, обращаясь к графу де Валье.
- Истинная правда, господин де Баржоль,- ответил Парис без тени смущения.
- Господин Баржоль, мне нужно с вами поговорить,- сказал Суассон. Это был молодой, симпатичный человек, запальчивый и честолюбивый.
- Что прямо сейчас?- спросил секретарь.- Ну хорошо, пройдемте в другую комнату. Милостивый граф де Валье, подождите одну секундочку.
- С удовольствием,- с лукавой улыбкой произнес Парис. Как только Баржоль с принцем вышли из комнаты, Парис взял со стола стеклянный кувшин и приложил его горлышком к стене, а к донышку приложился ухом. Тонкая перегородка позволила чуткому слуху понять все, что говорилось в соседней комнате. Суассон старался говорить шепотом, но горячий нрав все время прорывался наружу громким голосом.
- Господин секретарь, этот де Валье - хитрая лиса! Ему нельзя доверять!
- Но почему?
- Ходят слухи, что он возглавил охрану кардинала!
- Но этого не может быть!- ужаснулся Баржоль.- Сегодня ночью этот молодой человек спас меня от рук убийц!
- Что вы говорите?!- теперь ужаснулся принц.- Это неспроста! Клянусь честью, это ловушка! Нужно избавиться от этого человека!
Вдруг портьера отодвинулась и в комнате оказался граф де Валье.
- От кого это вы собираетесь избавиться, господа?
- Я полагал, что дворяне не подслушивают у дверей!- воскликнул Суассон в гневе.
- А я думал, что серьезные, умные люди не орут на весь дом!
- Вы все слышали, не так ли?- Суассон перешел на другую тактику.
- Безусловно.
- И что вы можете сказать в свое оправдание?
- По правде сказать, я не знаю, в чем я должен оправдываться! Я действительно состою на службе у кардинала, иначе как бы я узнал о нападении на секретаря парламента?! Моя должность, которую я занимаю с некоторых пор очень удобна, она позволяет мне следить за каждым шагом кардинала. Послезавтра, например, его высокопреосвященство отправляется к герцогу Орлеанскому. Я буду один сопровождать его, но могу взять с собой человек двадцать, вооруженных до зубов.
- Не надо,- вдруг сказал Суассон,- идите один.
- Я пойду, но мне нужно знать, что будет дальше, чтобы принять соответствующие действия.
Суассон с Баржолем переглянулись.
- Герцог Орлеанский встретит кардинала во дворе, где у него растет сад, и подаст сигнал. Вас легонько оглушат, а все остальное вас не касается.
- Отличная идея. Кстати, я хотел вас спросить, ваша светлость, когда вы намерены выступить во главе королевской армии?
- Через два дня на рассвете.
- Я не имею права давать вам советы, но все-таки, если вы выступите послезавтра, на вас не падет подозрения в случае неудачи. Я вас очень прошу, выступайте послезавтра и не возвращайтесь без победы.
- Что это вы, граф, печетесь о моем алиби? Не пророчьте провала!- возмутился Суассон.
- Вы же позаботились о моем алиби? Итак, господа, до послезавтра!- Парис покинул заговорщиков и направился прямиком к жене. Он думал:
«Я знаю не много, но достаточно. В заговоре участвует брат короля и, естественно, вся его клика. Выкрутится, ох, выкрутится!»

 27. Два кардинала.

Наконец наступило это самое послезавтра. Дом герцога Орлеанского отличался роскошью и уютом. На лицевой стороне дома был небольшой фонтан, а во дворе, выходившем калиткой в глухой переулок, рос красивейший сад фруктовых деревьев. Сам дом почти не уступал Люксембургскому дворцу по архитектурным данным. Герцогу доложили, что возле его дома остановилась карета кардинала. Гастон Орлеанский поспешил встретить гостя. С ним он заметил только молодого, красивого юношу со шпагой, в черном плаще и шляпе с голубым и белым пером.
- Ваше преосвященство, держитесь степеннее, мы идем к брату короля,- проговорил де Валье, сопровождавший кардинала. Тот дернулся и выпрямился.- Ваше преосвященство, ссутультесь, вам не двадцать пять лет!
Кардинал сгорбился. Он шел, надев на голову капюшон. Было уже довольно темно, и герцог Орлеанский, вежливо встретив гостя, сам проводил его во двор дома, намереваясь, как видно, показать свой сад.
- Ваше преосвященство, будьте немногословны,- прошептал Парис. Человек в мантии ответил:
- Я бы попросил называть меня ваше высокопреосвященство!- также шепотом ответил кардинал.
- Слишком много чести. Ступай вперед. 
Герцог и гости прошли в красивую беседку посреди сада, где стоял канделябр, освещавший ее.
- Ваше высокопреосвященство,- начал Гастон Орлеанский, не решаясь сесть в присутствии кардинала,- я много раз причинял вам всяческие неприятности, но вы так великодушно вели себя со мной, что теперь! - Гастон оборвал речь. Теперь - было сигналом к захвату кардинала. Со всех сторон на беседку бросились люди герцога Орлеанского. Парис выхватил шпагу и молниеносным выпадом заколол человека с дубиной, которому было поручено отнюдь не оглушить графа.
- Ваше высокопреосвященство, доставайте шпагу!- вскричал Парис, отражая натиск двоих. Кардинал вдруг одним движением скинул мантию, и глазам герцога Орлеанского предстал Дюбукуа, который одним движением выхватил шпагу и заколол противника, прибежавшего к нему с кинжалом и веревкой. Вдруг скрипнула калитка, ведущая к площади, и в сад вошел настоящий кардинал в сопровождении девятерых телохранителей. При виде такой картины, заговорщики бросились бежать в глубину сада.
- Добрый вечер, герцог,- поздоровался с Гастоном Ришелье.- Я вижу, вы не дурно принимаете у себя гостей.
Гастон Орлеанский задрожал всем телом. Он как огня боялся кардинала.
- Я думаю, нам нужно навестить вашего брата, короля Франции. Будьте любезны, согласитесь проехать в моей карете, нам есть о чем поговорить.
- К Людовику?- с трепетом спросил герцог Орлеанский.
- К его величеству,- подчеркнул Ришелье.- Уверяю, вас, король не будет к вам строг. Если конечно, вы назовете имена всех заговорщиков.
Гастон молча прошел к карете кардинала, на которой приехали Парис с Дюбукуа. Парис открыл дверцу, пропустил кардинала, предложил сесть Гастону Орлеанскому, приказал Дюбукуа сесть на запятки, а сам сел в карету. Девять конных телохранителей следовали за ними до самого Лувра.

 28. Арест секретаря парламента.

Проводив кардинала до Лувра, Парис, не выходя из кареты, взяв с собой всего лишь двоих конных и Дюбукуа, приказал ехать на улицу Сен-Дени, где жил г-н Баржоль. Во главе двоих подручных, оставив у кареты Дюбукуа, Парис вошел в дом. Слуги знали его и поэтому пропустили. Секретаря парламента Парис застал за интересными делами. Он уже знал о провале, и торопился сжечь все бумаги компрометирующие его.
- Зря вы это затеяли,- произнес Парис. Баржоль с перепугу сел возле камина.- В Бастилии холодно, ваши бумаги пригодились бы там.
- Иуда!- вскричал секретарь, трясясь и силясь встать, отталкиваясь от камина головой. Увидев двух его людей, которых совсем недавно, после известной ночи увезли в Бастилию, Баржоль опять сел.- Вы предали нас, де Валье! Вы - предатель!
Париса эти слова огорчили.
- Я офицер охраны кардинала, человека, который сделал для Франции больше, чем всякие там принцы крови и уж тем более такая канцелярская крыса, как вы! Увести!
Двое людей графа де Валье помогли секретарю подняться и покинуть пределы дома г-на Баржоля. Вдруг портьера отлетела в угол, и Парис увидел злобное лицо Суассона с обнаженной шпагой.
- А, негодяй!- взревел он, наскакивая на графа.- Теперь мы поквитаемся с тобой!
Парис увернулся от удара, схватил Суассона за руку двумя своими и ударил шпагой принца по дубовому столу. Клинок пришелся плашмя. От такого удара он сломался как стеклянный. Парис отшвырнул принца крови к дальней стене.
- Я говорил вам, уезжайте с армией! Уезжайте, граф де Суассон, сейчас же! И не возвращайтесь без победы. Будьте уверены, Гастон продаст своих друзей, как продал графа де Шале!
- Почему вы не арестуете меня?- с удивлением спросил Суассон.
- Мне не нужна ваша голова или ваша свобода. Я служу господину кардиналу, но я не мясник! Я не разделяю его кровавой политики в отношении принцев и знати, но я уважаю его за преданность Франции, за его ум и изворотливость. Выступайте немедленно, граф. Как стратег, я могу вам посоветовать только одно: перехитрите кардинала-инфанта отсутствием хитрости. Он уже изучил мою тактику и не допустит ошибок. У вас есть достаточно сил, чтобы ударить в лоб и разбить его.
- Клянусь честью, хоть вы и погубили заговор и многих моих друзей, мне приятно иметь с вами дело.
- О, это слова благородного человека, и я буду рад встретиться с вами после победы... или же оплакивать вас. Прощайте!
- Прощайте, великий хитрец!- граф де Суассон сиганул в окно как мальчишка. В тот же день армия графа де Суассона выступила из Парижа и двинулась маршем на Компьень, где по-прежнему располагалась армия кардинала-инфанта. После разговора с королем, Герцог Орлеанский был сослан в Блуа, где занимался охотой и при жизни Людовика 13 не помышлял о политике и заговорах. Чтобы вымолить такое легкое наказание, Гастону пришлось назвать имена заговорщиков, включая и графа Суассона.

 29. Герцог де Бенсерад.

По возвращении домой на улицу Эшель, Парис опять заметил карету с герцогским гербом, отъезжавшую от дома. Граф кинулся в конюшню, вскочил на первую попавшуюся оседланную лошадь и пустился в погоню. Он нагнал карету герцога у Лувра. Де Бенсерад имел дурную репутацию при дворе, как повесы и как дуэлянта, что, однако, не мешало ему быть фаворитом короля.
- Кардинал еще здесь?- спросил Парис мушкетеров, стоявших в карауле.
- Здесь.
- Тогда я к нему по очень важному делу, это касается заговора!
Мушкетеры пропустили капитана. Парис следил за герцогом до самых покоев короля.
«Интересно,- подумал де Валье,- герцог де Бенсерад сразу после посещения дамы едет к королю! Уж не задумал ли Людовик игру против меня? Он, помнится, весьма лестно отзывался о красоте Камилы. Черт возьми, этот глупый владыка решил сунуть нос между мной и моей женой! Ну что ж, отрежем ему нос!»
Парис спросил у камердинера короля разрешения войти, и, получив приглашение, вошел. Увидев Бенсерада, граф сделал вид, что узнал его, но переменил настроение, пробормотав: - Там было темно, мог и ошибиться.
Эти слова долетели до ушей кардинала.
- О чем это вы, де Валье?- спросил он, сидя на стуле за одним столом с королем, за которым обычно протекали скучные партии в шахматы.
- Да о заговоре. Там в саду герцога Орлеанского было темно, но мне показалось, что там был человек, похожий...
- На меня?- спросил Бенсерад. Это был высокий брюнет тридцати лет, с внешностью принца. Безукоризненно правильные черты лица, умные темно-коричневые глаза и властная оттопыренная нижняя губа, привлекли внимание графа, который всерьез заревновал.
- Волосы и глаза весьма смахивали на ваши, герцог,- доложил Парис. Король не вытерпел и сказал:
- Господин де Валье, не говорите чепухи, герцог де Бенсерад не мог быть в том саду, он не принадлежит к числу друзей моего брата. Вам, наверное, показалось.
- Вероятно вы правы, ваше величество, мне показалось. Но чтобы быть врагом его высокопреосвященства, не обязательно быть другом вашего брата, его светлости герцога Орлеанского.
Король помрачнел и обратил на де Валье негодующий взгляд.
- Да вы что, граф, всерьез подозреваете меня? - возмутился герцог.- Да если бы я был среди нападавших, вас бы двоих уже не было в живых!
- Как знать, господин де Бенсерад, быть может, не стало бы как раз вас.- Парис скрестил руки на груди и встал с гордостью и достоинством перед герцогом. Если бы не король и кардинал, с любопытством наблюдавший всю эту сцену, де Бенсерад вызвал бы на дуэль графа немедленно.
- Угомонитесь, де Валье,- властно произнес Ришелье.
- Я не могу успокоиться, когда ваши враги ускользают от возмездия!
- Кто это ускользнул?- оживился Ришелье.
- Как это кто, граф де Суассон! Он уехал с армией сегодня днем!
- Идемте!- кардинал вскочил с места. Они вышли из кабинета короля, раскланявшись. Сразу за дверью, Парис обратился к кардиналу:
- Мне нужно знать, о чем разговаривают король с герцогом!
- Вы серьезно подозреваете герцога?
- Да, мне показалось знакомым лицо этого человека.
- Идемте со мной.
Ришелье знал все ходы и выходы Лувра, где в прежние времена, с помощью лазеек знала все о дворцовых интригах королева Екатерина Медичи. Кардинал провел графа по узкому коридору и остановил у стены, примыкавшей к кабинету короля. Ришелье нажал на потайную кнопку, благодаря которой открылось окошечко, выходившее в большой шкаф в кабинете короля Франции. Парис с кардиналом слышали все!
-Нет, - говорил Людовик13,- я ни за что не поверю, что вы участвовали в заговоре против кардинала. Это только глупцы считают, что Франция разделена на два лагеря и что король и кардинал ведут тайную войну. Если бы это было так, ничто не помешало бы мне дать кардиналу отставку, когда он ее и сам просил.
Наступила некоторая пауза. Кардинал закрыл окошко и сказал:
- Вы видите теперь, что герцог невиновен. Идемте со мной, граф.
- Ваше высокопреосвященство, я не уверен, что король прав. Позвольте мне еще ненадолго остаться и послушать. Через пять минут я буду у вас.
- Извольте, только будьте осторожны. Когда будете уходить, закройте окошко.
- Благодарю вас, монсеньер.
Когда кардинал отошел, Парис нажал на кнопку и открыл окошко. Король как раз спрашивал герцога:
- Ну-с, герцог, как там наша очаровательная графиня?
- Она ослепительна, сир!- с восхищением отозвался герцог.
- Вы подарили ей алмазное ожерелье?
- Я пытался, но она отвергла подарок.
- Вот как? А вы сказали ей, что это королевский подарок?
- Да, но это не повлияло на ее решение.
- Очень жаль, герцог. Эта женщина вскружила мне голову. И я добьюсь ее любой ценой. Завтра вы навестите графиню?
- Да, сир, как обычно, в три часа дня, когда ее муж отсутствует. В это время он обедает у кардинала.
- Будьте осторожны, этот человек очень хитер и опасен!
- Не опаснее меня,- ответил Бенсерад.
- Вот что, передайте графине, что я хочу с ней встретиться. Намекните, что это может быть ночью. Если она согласится, укажете ей место. Скажем... у нее дома.
- А если она не согласится?
- Такого не может быть, герцог! Какая женщина откажется от внимания монарха?! А графа де Валье, я думаю, надо проучить. Он обвел меня вокруг пальца. Затейте с ним ссору, вызовите на дуэль, не мне вас учить. А с кардиналом я потом объяснюсь.
Парис осторожно закрыл окошко. На лице его отобразилась боль и жажда мести за оскорбление его жены одним подозрением короля в ее измене мужу.
Парис бросился вон из Лувра.

 30. Любовница короля.

Парис вскочил на коня и догнал карету Ришелье возле самого Люксембургского дворца.
- Ну что, вы убедились в невиновности герцога де Бенсерада?- спросил кардинал, поднимаясь по ступеням дворца.
- Да, ваша светлость. Такой милашко не способен затевать заговоры против своего лю... любимого короля и кардинала. Ришелье круто развернулся.
- Вы о чем, де Валье?
- Да так,   монсеньер. Ходят слухи, что наш король давно не заводит себе любовниц. Королева и вовсе живет бог знает где! Что же остается королю?
- Вы намекаете на мужеложство?- с раздражением изрек кардинал.- Это глупые сплетни и гнусная клевета. У короля есть любовница.
- Но я не слышал ни одного имени!
- Да вот пожалуйста: графиня де Бельеф!
- А, эта,- Парис безучастно вздохнул.- Ваша светлость, мне нужно завтра побыть днем дома, я весьма сожалею, что не смогу составить вам за обедом компанию.
- Какие-то срочные дела?- осведомился Ришелье.
- Нет, просто я редко бываю в кругу семьи, а у меня ведь есть дочь, которую нужно воспитывать.
- Ну что ж, вы хорошо потрудились эти дни и заслужили небольшой отпуск. Поступайте с ним, как сочтете нужным.
- Вы очень добры, монсеньер.
- И вы тоже, де Валье,- с упреком сказал де Ришелье.
- Что вы хотите сказать?
- Вы знали, что граф де Суассон участвовал в заговоре, знали заранее, но не арестовали его!
- А-а, вам поведал обо всем секретарь!- догадался Парис.
-Увы, граф, и если вы не дорожите своей головой...
- О, монсеньер, моя голова слишком умна для этого, ведь ее лишитесь и вы!- дерзко ответил граф.- Не жалейте о том, что принц де Суассон ускользнул от правосудия. От судьбы он не уйдет, а ваша репутация не понесет урон.
- Благодарю вас, граф, за заботу о моей репутации!- с негодованием воскликнул Ришелье.
Парис поклонился и пошел к выходу из дворца. Ришелье вслед ему, пробормотал: - Шельма! Ох и хитрая шельма! Я долго искал преемника своим делам и своей политики. Ах, если бы граф согласился!
Парис спустился на первый этаж, вышел из замка и вскочил на коня. Через пять минут он был дома.
- Камила!- вскричал он, едва войдя в дом. Жена бросилась в его объятья.- Камила, сейчас придет герцог де Бенсерад, прими его как можно вежливее и согласись на его предложение. Только согласись, об остальном я позабочусь сам! Если он сделает тебе подарок, возьми и положи ко мне в комод. Прощай, он не должен меня здесь застать! Ошеломленная Камила пришла в себя только когда доложили о приходе де Бенсерада.
Парис же направился в особняк графини де Бельеф. Он попросил аудиенции у камердинера и получил приглашение войти. Госпожа де Бельеф, наслышанная о подвигах графа и поздравлявшая его в числе первых, тепло приняла Париса.
- Присаживайтесь, граф,- сказала она, усаживаясь на кушетку. Парис не сел на стул, который ему предлагала графиня, он сел рядом.
- Что вы так смотрите на меня, граф?- спросила графиня, удивленная поведением гостя.
- Я не смотрю, я лицезрю красивейшую женщину Парижа, которая оказала мне честь, поздравив с победой.
- Красивейшую? Но насколько я знаю, ваша жена держит первенство по красоте.
- Да, король как-то говорил об этом,- вяло признался Парис.
- Король?- вспыхнула любовница монарха.
- Да, но ведь это только мнение, не больше, графиня. Король волен выражать свое мнение, относительно симпатий.
- Симпатий?- возмутилась де Бельеф.- Вы сказали симпатий?
- Я так сказал? Не знаю, с чего вы взяли, графиня, что его величество положил глаз на мою жену!
- Вот что? Ах так!
- Графиня, вы так прекрасны, что король делает ошибку, отдавая предпочтение графине де Валье.
- И вы так спокойно об этом говорите?! Я бы на вашем месте мстила! И мстила жестоко! Лично я это так не оставлю! Я успокоюсь только тогда, когда изменю ему!
- Но с кем, принцесса? Быть может, вы согласитесь разделить горе и радость с вашим поклонником, который стоит у ваших ног, дожидаясь вашего слова, как манны? Очаровательная графиня, не ищите того, с кем можно отомстить королю, воспользуйтесь тем, с кем можно отомстить обоим!
- О, сударь!- оживилась жгучая брюнетка.- Вы, безусловно, правы! Я отомщу враз двоим! И предателю и сопернице!
Парис дерзко схватил маркизу за талию и привлек к себе.
- Будьте сегодня у меня ночью на улице Эшель!- проговорил он в паузе между жаркими поцелуями. - Это недалеко, это не займет много времени!
- Но почему не у меня?- спросила графиня, теряя голову от страсти.
- Здесь опасно, здесь всюду слуги короля. Они могут донести, и тогда мы больше никогда не увидимся.
- Будь по-вашему, де Валье, мой герой!
- Отлично, графиня. Я буду счастлив принять вас у себя! Мой человек проводит вас в мой дом.
- А как же ваша жена?
- Она влюблена в герцога де Бенсерада. Ее не будет дома.
- Тогда до ночи, Парис, не сейчас!
- До ночи, графиня, счастье мое!
Парис вышел из дома графини и, отойдя на небольшое расстояние, громко сплюнул.

 31. Дуэль.

Сразу от дома графини де Бельеф Парис направился к себе домой. Он появился раньше обычного, когда герцог еще был у него в доме, но собирался уходить.
- Добрый день, граф!- поздоровался герцог, подавая руку.
- Для кого и добрый, а для вас вряд ли,- Парис игнорировал предложение Бенсерада пожать руки.
- Да бросьте, де Валье, я рад с вами встретиться!
- А вы хотя бы спросили у меня разрешения, прежде чем войти в мой дом?
- Ну хорошо, я сделаю это, если вы такой щепетильный!- уже менее дружелюбно сказал Бенсерад.
- Сделайте одолжение, не здесь,- проговорил Парис и вышел из дверей. На улице де Бенсерад был менее вежлив.
- Послушайте, де Валье, на каком основании вы так разговариваете со мной? Я фаворит короля и...
- Фаворит или любовник?
Герцог налился краской до ушей.
- Сударь,- произнес он, едва сдерживая себя от рукопашной.- Вы оскорбили меня, и теперь ничто не сдержит моего гнева. Я не хотел драться на дуэли с вами, но теперь!
- Рассказывайте, вы только искали повод! И я вам его дал.
- Хорошо. Завтра на Пре-о-Клер в десять утра!
- Сегодня! Через полчаса! Без секундантов!
- Как угодно. Поедемте, время не ждет.
- К вашим услугам, прохвост!
- Я думал просто убить вас, но теперь я отрежу вам голову!
- Чтобы преподнести ее своему царственному любовнику?
Герцог с трудом сдержал оскорбление, думая, что час расплаты близок. К Парису выбежала Камила.
- Дорогой, что это значит?
- Это значит, что король захотел сделать тебя своей любовницей, а этот прохвост ему помогает.
- Но что же делать?
- Забирай Констанс и всех своих служанок и поезжай в Валье. Я приеду туда дней через несколько, вот только управлюсь с делами.
- Парис, ты будешь драться с Бенсерадом?- в голосе Камилы звучала тревога.- Он очень опасен!
- Не опаснее Феррюссака. Я люблю тебя и не позволю оскорбить твою честь даже королю!- Парис поцеловал жену и вскочил в седло.
В парке Пре-о-Клер, где по преданию земля это ни что иное, как прах, в тот момент никого не было, и это удовлетворяло графа и герцога. Без десяти четыре дуэлисты сбросили на землю камзолы и шляпы. Парис бережно снял с плеча перевязь с красивыми ножнами и положил на камзол. Де Бенсерад одним движением избавился от ножен, они полетели на голову Париса, который хладнокровно поймав ножны, переломил их через колено. Клинки со страшным звоном скрестились. Герцог сразу пошел в атаку, тесня противника, который держался с особой ловкостью, хоть и отступал. Шпага де Бенсерада все время совалась попусту, лишь иногда встречая сопротивление. Поняв, что прямые удары не приносят пользы, герцог стал применять размашистые, которые Парис парировал с ловкостью. Герцог применил обманный удар с ложным замахом с терца. Граф прекрасно знал этот прием. Он парировал удар круговым вращением шпаги и едва царапнул герцога шпагой по плечу. Де Бенсерада эта царапина просто взбесила. Он отскочил шага на три.  Парис тоже отступил, провоцируя герцога на удар в прыжке. И он последовал. Де Бенсерад очень надеялся на силу этого удара, отразить который еще никому не удавалось. Разбежавшись, он буквально взлетел. Но еще выше взлетел граф де Валье. Парис подпрыгнул и изогнувшись в полете вопросительным знаком, ударил пролетавшего под ним де Бенсерада в спину. Герцог рухнул навзничь и больше не поднялся. Шпага вошла промеж лопаток. Парис применил свой секретный удар, который он применял только в экстренных случаях, когда невозможно победить иначе. Де Бенсерад еще дышал и нуждался в помощи, но графа де Валье душила такая злость, что ни о какой милости речи идти не могло. Он подошел к сраженному, поднял его голову за волосы и сказал:- Между мной и моей женой и комар носа не подточит! Ты получил свое, шут гороховый, знай, что и король свое получит! Подобрав с земли шляпу, камзол и ножны, Парис направился к карете, с которой герцога дожидался кучер.
- Милостивый государь,- обратился граф к кучеру,- Ваш хозяин убит. Если вы вздумаете проболтаться на счет того, кто это сделал, я найду вас хоть из-под земли! Но чтобы быть справедливым, я подарю вам этот кошель. В нем сто пистолей. А если вы обыщите карманы герцога, то наверняка найдете еще столько же. Именно столько стоит ваше молчание. Если вас будут спрашивать, скажите, что на него напали сзади какие-то люди. А теперь заберите его отсюда, а то он всю землю съест.
Парис вскочил в седло. Он удивлялся своему поведению и своим речам, в которых не узнавал самого себя. Во всем сквозил образ кардинала.

 32. Король Франции и король интриг.

Уже вечерело, когда короля начало беспокоить отсутствие герцога де Бенсерада. Он спрашивал одного за другим придворных и наконец услышал то, что не хотел слышать:- Вероятно, ваше величество, он у своей новой любовницы.
- А кто его новая любовница? Ну, что вы молчите?
- Это графиня де Валье!
Король покраснел так, будто залпом съел ковш кипящего супа. Он долго глотал ком и, наконец, спросил.
- Кто это вам сказал, сударыня?
- Да не уж-то вам, ваше величество не известно, что герцог все дни напролет проводит у своей любовницы?!
- Кто сказал?!- горячился Людовик.
- Вы же знаете, ваше величество, Лувр это - копилка слухов. - Очаровательная блондинка развернулась, сделала реверанс и удалилась, скрывая смех. Остаток дня король прожил со скверным настроением, но он утешал себя мыслью, что ночь возместит ему все потери от расстройства. Поздно вечером к нему вошел слуга и доложил, что слуга графини де Валье пришел, чтобы проводить вас. Король оделся в форму мушкетера и в сопровождении двоих настоящих мушкетеров последовал за лакеем. У калитки Лувра, которая выходила на улицу Эшель, его ждал Бюзиньи.
- Ваша милость, идемте, я провожу вас,- произнес Бюзиньи. Малый не знал, что ему поручено провести в дом самого монарха. Ему дали пароль и только. Людовик догадался, что графиня не сказала ему о какой персоне идет речь. Они прошествовали к дому де Валье. В окнах дома горел слабый свет. Бюзиньи проводил короля в дом, до самой опочивальни. Людовик пылал страстью. Входя в спальню, король пел:- Милая голубка, где твое гнездо?
Из алькова послышался шум.
-А-а, ты там, ты меня ждешь, красавица Менвиль!
И тут у короля остановилось сердце. Из алькова показалось бледное лицо графини де Бельеф. Она пришла в себя быстрее Людовика и успела предпринять меры, чтобы не скомпрометировать себя.
- Я так и знала, что вы бросили меня ради этой кокетки Менвиль!- воскликнула она, выползая из алькова на четвереньках.
- Что это значит?- ожил король.- Почему вы здесь, графиня?!
- Потому что я узнала, про вашу измену, сир!
Стоявший за дверью Бюзиньи, услышав это обращение, рухнул как сноп.
- Какую измену, графиня! Изменяют женам!- с недовольством изрек король.- А где графиня де Валье? Где, я вас спрашиваю?
- Спросите лучше герцога де Бенсерада! Он ведь тоже заметил, как она хороша! Ах, несчастный граф де Валье! О не заслужил измены со стороны жены!
- Что-о-о?- протянул король, нагреваясь, как паровой котел.- Не хочешь ли ты сказать, что графиня де Валье, урожденная Менвиль сейчас с герцогом де Бенсерадом?
- Но ведь ее нет дома!
- Тысяча чертей! Пусть только попробует явиться в Лувр!
Случайно возле дома графа де Валье проходили три солдата охраны кардинала. Увидев мушкетеров, выходивших из дома, они поспешили к ним, спрашивая друг друга:- А что это здесь делают телохранители короля?
- Эй, вы, мушкетеры, что вам тут надо?! Это дом нашего капитана, убирайтесь отсюда!
- Повежливее, господа сыщики!- изрек один из мушкетеров.
- Ах, сыщики!- воскликнул Дюбукуа, выхватывая шпагу. Втроем они напали на троих мушкетеров. Людовик слыл первой шпагой королевства, но ему ни разу не приходилось испытать свое искусство в бою. Король стушевался, но не хотел раскрывать своего инкогнито. Трое телохранителей кардинала атаковали мушкетеров и короля. После непродолжительной рубки упали один мушкетер и один солдат де Валье. Разделавшись с мушкетером, Дюбукуа напал на короля, отвешивая ему удары по всем правилам. После нескольких ударов, Дюбукуа удалось сбить с короля шляпу. Он увидел пышный напудренный Парик и испуганные глаза, показавшиеся ему знакомыми.
- О, боже, король!- Дюбукуа выронил шпагу и простерся ниц. Отвлекшийся на эти слова его сослуживец, неожиданно пропустил удар в грудь и упал. Но когда мушкетер подошел к нему, чтобы осмотреть рану, солдат де Валье вонзил ему в живот кинжал и сам испустил дух.
- Вы узнали меня, не так ли?
- Да, ваше величество,- ответил Дюбукуа, стоя на одном колене.
- Обо всем, что здесь произошло, не должна узнать ни одна душа. Сами понимаете, любовные похождения монарха в то время, когда страна в опасности, может испортить репутацию. Что вы потребуете взамен за ваше молчание?
- Мою жизнь, ведь я же чуть не убил вас!- ошеломленно изрек Дюбукуа.
- А есть и другие желания?
- Плащ мушкетера! Или вы считаете меня плохим фехтовальщиком?
- Я подумаю. А теперь проводите меня до Лувра.
- С большим удовольствием!
Только король с Дюбукуа ушли, из дверей выскочила, в сопровождении служанки графиня де Бельеф. В окне дома напротив исчез силуэт, и вскоре оттуда вышел человек, прошел через улицу и зашел в дом. Через десять минут из дома вышли слуги, погрузили весь багаж в карету и уехали по направлению ворот Сент-Оноре. Затем из дома вышел все тот же человек, сел на коня и только отъехал, как весь дом объяло пламенем.

 33. Утренний малый прием.

Кардинал проснулся часов в семь. Подле его кровати в кресле дремал преданный граф де Валье.
- Доброе утро,- поздоровался с ним Ришелье. Парис вскочил, зевая спросонок.
- Доброе утро, ваше высокопреосвященство.
- Вы всю ночь провели в этом кресле?- спросил кардинал, пристально глядя в глаза де Валье.
- Нет, монсеньер,- ответил граф, желая этим и ограничиться.
- А где же вы были?
- Я ложился в постель в своей комнате,- неловко ответил Парис, не желая встречаться с Ришелье взглядом.
- Угу,- промычал кардинал.- Через час утренний прием у короля. Нам нужно быть у него. Узнаем последние новости от Суассона.
- Я к вашим услугам, монсеньер!
Спустя три четверти часа карета кардинала подъехала к парадному подъезду Лувра. Кардинал и капитан охраны проследовали во дворец. Малый прием еще только обещал начаться. Король долго одевался, вернее, согласно этикету, его одевали. Наконец он "оделся" и соблаговолил явиться в малый зал Лувра, где обычно и проходили приемы. Проходя к трону, Людовик заметил графа де Валье. Тот тоже заметил монарха. Их взгляды скрестились, как шпаги. Взгляд де Валье выражал победу и упрек одновременно. Король не выдержал потока лучей, прожигавших ему душу, и отвел глаза. Он долго осмысливал этот взгляд. Потом поискал в компании придворных де Бенсерада, но не нашел и принялся за дело. Он выслушал жалобы и просьбы, заслушал доклад парламентского чинодрала, где говорилось о тотальной мобилизации и, наконец, спросил:
- Никто не видел герцога де Бенсерада?
- Его видели вчера днем на улице Эшель!- ответил кто-то из собравшихся.
- А что скажет мне кардинал?
Ришелье готовился ответить, что у него нет информации, как вдруг какой-то дворянин сказал:
- Он мертв!
Король вздрогнул всем телом.
- Как это?- спросил он.
- Его нашли мертвым в парке Пре-о-Клер с раной в спине. Его кучер рассказал, что герцог осматривал место будущей дуэли, как вдруг на него из кустов выскочили двое и закололи кинжалом.
- А я предупреждал его, чтобы не затевал дуэли, которые мы с кардиналом...- король оборвал речь. Его поразил взгляд де Валье, пылавший ненавистью и злорадством.
- Что еще случилось в королевстве, пока я спал?
- Возле дома графа де Валье,- доложил начальник полиции,- произошла ссора ваших мушкетеров и телохранителей его высокопреосвященства. Убиты два мушкетера и два солдата монсеньера кардинала. А два других следа привели наши поиски в Лувр. Стало быть, мушкетеры победили.
- Я накажу их по справедливости!- воскликнул король. Ему показалось, что граф де Валье хихикнул. Он посмотрел на Париса, потом на кардинала и спросил.
- А вам что-нибудь известно об этом, господин кардинал?
- Впервые имею честь слышать об этой истории, сир,- ответил кардинал.
- А вам, граф? Ведь это ваши солдаты напали на мушкетеров?
- Я всю ночь был рядом с монсеньером кардиналом, и мне ничего не известно,- ответил граф.
- Это правда?- спросил король кардинала.
- Да, истинная правда,- ответил кардинал, о чем-то задумавшись. Потом спросил:- А с чего вы взяли, что мои телохранители напали на ваших мушкетеров?
- Я? Да так, подумалось,- замямлил король, отворачиваясь от проницательного взгляда кардинала. Последний краем глаза заметил, как граф де Валье улыбался одной половиной лица, скрытой от монарха.
- Да, так я продолжу,- сказал начальник полиции. Король устремил негодующий взгляд, но сыщик строго выполнял свой долг.- Сгорел дом графа де Валье и в нем, видимо, сгорела графиня. Дом сгорел дотла и в нем нашли обгоревшее тело, возле которого мы нашли вот это. Полицейский поднял на пальце алмазное ожерелье, покрытое пеплом и почерневшее.
Король вскочил с места. Он посмотрел на графа де Валье. Тот был само хладнокровие. Он не стал играть убитого горем мужа, но показал королю, что за подобные штучки он способен наказать, вставая на защиту чести даже против короля. Людовик многое понял, но у него не было никаких доказательств виновности графа де Валье.
- Дьявол!- воскликнул король. Он хотел, было распустить дворян, но раздался возглас военного, только что прибывшего эстафетой из-под Компьеня.
- Ваше величество!- воскликнул он, падая от усталости.- Армия разбита!
- Испанская, надеюсь?
- Наша армия! Граф Суассон погиб как герой! Франция в опасности!
Король обвел мертвым взглядом всех присутствующих и остановил его на графе де Валье. Это был тот человек, который был способен расправиться с противником и спасти Францию. Но мог ли он, король, рассчитывать на его поддержку после того, как посягнул на честь его жены и на его собственную? Людовик понимал, что не имеет такого права, просить графа де Валье возглавить королевскую армию. И все же он набрался смелости и сказал:
- Граф де Валье, всем известно о ваших подвигах и победах в войне против австро-испанцев. Не могли бы вы возглавить королевскую армию, чтобы разбить кардинала-инфанта и спасти Францию?
- Ваше величество, после всего того, что вы сделали для меня, я бы с радостью пошел на врага, но я возглавлял не королевскую армию. Во главе вашей армии должен стоять принц крови не меньше. Доверьте это герцогу Энгиенскому, я уверен, он справится.
Герцог Луи Энгиенский с благодарностью кивнул графу.
- А что думает по этому поводу господин кардинал?
- Я знаю одну иностранную поговорку: если хочешь, чтобы сделано было хорошо, делай все сам. Я сам займусь кардинал-инфантом.
- Вот и хорошо, Луи еще слишком молод и горяч. Все, господа, прием окончен! Господина кардинала и его капитана я прошу остаться.
Когда все ушли, и остались трое, король, глядя Парису в глаза, спросил.- Где вы были вчера днем?
- У вас, сир,- хладнокровно ответил граф.
- А после?
- У господина кардинала.
- И как долго?
- Это допрос? В чем вы меня подозреваете?
- Господин граф, убит герцог де Бенсерад, ночью сгорел ваш дом!
- Вы хотите сказать, что я к этому причастен? Чем мне помешал мой дом? Чем не угодил герцог де Бенсерад?
Король понял, что де Валье поставил его в тупик и дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Король знал, за что можно было ненавидеть герцога де Бенсерада и почему нужно было сжигать дом. Дом, оскверненный приходом короля, домогающегося чужой жены. К тому же в постели графа и графини де Валье побывала любовница монарха. Кому же захочется после этого там спать!
- Дьявольщина!- вскричал король, не зная как припереть этого хитрющего юношу.- Сгорел ваш дом вместе с женой, а вы так спокойны!
- А что там пахло серой, чтобы мне денно и нощно молиться?- тон де Валье переходил все границы. Король хотел наорать на графа, но, повернувшись к нему, Людовик увидел честные глаза благородного дворянина, много сделавшего для блага Франции, дворянина, которого он, Людовик, хотел унизить.
- Вы свободны,- сдержав амбиции, сказал король.
Парис вышел из малого зала и направился по галерее к выходу, как вдруг за руку его ухватилась миниатюрная женская ручка.
- Ах, граф!- воскликнула де Бельеф.- Почему вас не было дома? Произошло невероятное! Когда я ждала вас, в спальню вдруг вошел Людовик! Я умерла от страха! На мое счастье я нашла, что сказать.
- Ах, графиня,- вздохнул граф де Валье.- Меня не отпускал от себя кардинал. Ему всю ночь снилось, будто граф де Шале приносит ему на подносе свою изрубленную голову. Вы помните ту казнь?
- О, да! Двадцать восемь ударов! Ох, и крепкая же у графа голова!
- Нет, просто друзья графа похитили настоящего палача, и вместо него пришлось рубить голову простым дезертирам, которым обещали свободу.
- Да? А что это вы вспомнили о де Шале?
- Я боюсь, графиня, что наша с вами связь может обернуться для меня подобным образом. Прощайте, графиня, простите за ту несостоявшуюся ночь.
Граф пошел дальше, оставив графиню разочарованной. Но он и не собирался ее очаровывать.

 34. И маленький прием у кардинала.

Парис вернулся в Люксембургский дворец и дожидался там кардинала, чтобы обо всем рассказать. Вскоре Ришелье приехал домой и принял графа де Валье. Ришелье уселся в кресло и, обратив взор внимания на юношу, сказал:
- Рассказывайте, вы же за этим пришли.
Парис колебался открыться. Тогда кардинал решил сам начать разговор.
- Давайте я расскажу, что вы предприняли? Вы застали в своем доме де Бенсерада и стали следить за ним. Так вы оказались в кабинете короля. Вы не из-за подозрений попросили меня устроить вам возможность подслушать их с королем разговор. Для этого вы остались еще. Потом вы решили устроить королю ловушку, для чего вам, граф, понадобилось узнать имя его любовницы. Свою жену вы, конечно же, не сожгли, она наверняка уже на дороге в Валье или Менвиль. Вы инсценировали ее смерть. Вот только не знаю, кто сгорел вместо нее? А, ну, конечно же, убитый телохранитель.
- Вы потрясающе проницательны, монсеньер. Я даже рад, что вы все поняли!
- Я только не понял, как вы разделались с герцогом де Бенсерадом. Вы же не могли подослать к нему убийц.
- Я применил свой коронный прием.
- А вы знаете, что дуэли караются смертной казнью?
- Тогда арестуйте короля, который сегодня ночью фехтовал с Дюбукуа.
- Что?- у Ришелье разгладились все морщины на лбу.- Король дрался на шпагах с Дюбукуа?
- Да, монсеньер. Король, переодетый мушкетером, заходил сегодня ночью в мой дом...
- Где он встретился со своей любовницей,- перебил Ришелье.
- Да. И выходя из дома, столкнулся с Дюбукуа и двумя моими подручными, которые случайно прогуливались по улице.
- Не хотите ли вы сказать, что в ваши планы входило убийство монарха?
- Если бы я хотел его убить, я сделал бы это сам.
- Да, интересный вы человек, граф де Валье,- кардинал вздохнул. Он подумал, что убив фаворита короля и лишив тем самым возможности влияния на него, граф оказал ему услугу.
-Вот что,- добавил кардинал,- за то что я, не будучи вами осведомленный, знаю ваши преступления и покрываю их, вы сделаете одно важное дело.
- Я к вашим услугам, монсеньер.
- Вам известно, что я объявил тотальную мобилизацию. Вам известно, что армии нужны деньги, много денег. И вам также известно, что было время, когда я предлагал отвести войска за Луару, то есть в Орлеан.
- Я понял, монсеньер. Я могу взять пару человек для охраны?
- Возьмите всех. Завтра ко мне придет один молодой человек, который будет вас сопровождать в Орлеан.

 35. Золото Франции.

Ночь граф де Валье провел у кардинала. Ему некуда было больше идти. В девять утра, после проведенного с Ришелье завтрака, Парис должен был встретиться с человеком, с которым ему было поручено привезти из Орлеана золотые монеты: луидоры, пистоли, экю. Вскоре доложили, что этот человек пришел. Ему разрешили войти, но Парис, к своему удивлению увидел в дверях своего друга Жоржа де Круазе. Друзья обнялись.
- Это вы, милый друг!- воскликнул Парис. - Вы ничего не слышали о де Маньяне?
- Слышал, Парис, Александр все еще капитан и служит в армии герцога Ангулемского.
- Как? Все еще капитан? Разве ему не засчитали те подвиги, которые он совершил под Шоли и Эвре? Ваше высокопреосвященство! Разве справедливо, когда человек, сделавший так много для разгрома армии врага, остается без награды? Ведь именно благодаря его действиям в разведке, я смог использовать внезапность и ни разу не попал в ловушку!
- Я позабочусь о вашем друге, де Валье,- ответил кардинал, вытирая губы салфеткой и вставая из-за стола.- А сейчас я бы хотел вскользь коснуться нашего дела.
Парис понял, что кардинал сильно озабочен финансовыми делами, и его забота о друге сейчас не к месту.
- Пройдемте в мой кабинет, господа.
Друзья пропустили кардинала вперед и неотступно следовали за ним.
- Надеюсь, вы понимаете, господа, что от успеха этой операции зависит судьба Франции?- сказал кардинал, остановившись возле дальней стены кабинета.
- Но в чем сложность?- осведомился Парис.
- Вот этот человек вам расскажет,- кардинал указал рукой на Жоржа.
Парис обратил все внимание на друга.
- Граф,- сказал де Круазе,- Пикардия в огне. И я счел своим долгом вернуться на военную службу. Господин кардинал поручил мне должность смотрителя дорог.
- В тылу врага?- с иронией спросил Парис.
- Во Франции, точнее, от Парижа до  Орлеана, от Парижа до Труа, от Парижа до Ле-Мана и от Парижа до Руана.
- Вы полагаете, что дорогу от Парижа до Орлеана перекрыли испанцы?
- На отрезке дороги от Этампа до Орлеана орудует шайка разбойников, де Валье,- сказал за виконта де Круазе кардинал. Парис вспомнил о своей жене, которая отправилась в Валье и подвергается, по всей видимости, серьезной опасности. Ришелье понял его тревогу, но ничего не сказал.
- Сколько их?- с нетерпением спросил де Валье, в груди которого сердце забилось сильнее.
- Около сотни,- ответил де Круазе,- Это и морские разбойники, потерявшие свои корабли, и дезертиры, и прочая шваль. Я проверял на днях дорогу, но ничего подозрительного не заметил. Разбойники необыкновенно хитры.
- Да неужели они хитрее меня?!- воскликнул де Валье.
- Идемте ко мне домой, Парис, обсудим все там,- предложил Жорж.
- А что вам мешает обсудить все здесь?- с недовольством спросил Ришелье.
- У меня дома Кетти и Жан, они давно хотят видеть у себя в гостях моего друга!- неловко ответил Жорж.
- Кетти? Жан?- оживился граф.- Идемте! Ваше высокопреосвященство, о ходе операции я буду докладывать по выполнении. Это необходимо для исполнения задуманного плана.
- Я полагаюсь на вашу хитрость и изобретательность,- изрек кардинал.- Передайте графине де Валье мои извинения за поведение монарха.
Парис посмотрел на Ришелье, не понимая его слов.
- Когда будете в Валье. Вы же заедете?
- Он заедет!- ответил Жорж, отчего-то волнуясь. Друзья покинули дворец Марии Медичи, сели на коней и поехали легким галопом на Королевскую площадь, где жили Кетти с Жоржем де Круазе.
- Обсудим наш план. Ришелье хочет кое-что привезти из Орлеана и в то же время разделаться с разбойниками. Используем это кое-что, как приманку. Бандиты клюнут, или я не граф де Валье.
В то время когда Парис говорил, Жорж все время чему-то улыбался. У Париса мелькнула мысль, и он решил ее проверить.
- Послушай, Жорж, тут у нас такое произошло! Я убил на дуэли одного человека. Кажется, у него была жена и сын!
- Да, у Бенсерада есть сын...- Жорж осекся, он понял, что проговорился.
- А откуда, милый Жорж, вы знаете о де Бенсераде, ведь я же вам ничего не говорил! Только не нужно мне врать и выкручиваться, дружище де Круазе! Вам рассказал об этой истории не кардинал, а кто?
- Милый друг,- произнес удрученный Жорж.- Я хотел сделать вам приятный сюрприз, а теперь!
- А теперь поедемте побыстрее, я ужасно соскучился по Кетти и особенно по Жану, которого никогда в жизни не видел!
Друзья пришпорили коней и вскоре оказались на Королевской площади. Парис соскочил с коня, отдал повод конюху виконта и зашел в дом.

 36. Объяснение в любви.

В гостиной он увидел Кетти, сидевшую к нему боком и очаровательную женщину, сидевшую на софе спиной, рассыпавшую белокурые локоны по плечам. Парис тихонько подкрался и закрыл ладонями глаза.
- Парис!- женщина повернулась к графу лицом, полным любви и переживаний. Граф увидел ее лучезарные глаза и не смог отвести взгляда.
- Камила, душа моя!- Парис обнял жену, обойдя диван и сев рядом.
- Где ты пропадал? Я вся испереживалась, истосковалась!- промолвила графиня де Валье, целуя мужа в обе щеки.- Что ты натворил? Кетти мне сказала, что герцог де Бенсерад мертв, а наш дом сгорел! Что все это значит?
- Успокойся, радость моя,- произнес граф, целуя руки жены. Он взглянул на Кетти и счел должным поздороваться.- Добрый день, сударыня.
- Здравствуйте, граф,- ответила Кетти.- Расскажите нам с Камилой, что вы натворили, а то она не знает места.
- Я расскажу в двух словах. Короче, король положил глаз на мою жену и для этой цели посылал и не раз герцога де Бенсерада - своего фаворита, который и сам был рад приударить за моей женой. Меня это обстоятельство взбесило. Я сделал так, что король пришел в ту ночь в наш дом, но вместо Камилы обнаружил в алькове свою любовницу! Не волнуйся, прелесть моя, я не изменял тебе и не думал. Я мстил королю. Герцог де Бенсерад, едва успев передать королю, что моя жена якобы согласна принять его, получил свое - дырку в спине. Нет, я не подкрадывался к нему сзади. Это был честный поединок. Естественно, я не мог оставить просто так дом, который был осквернен присутствием человека, который хотел унизить меня и совратить мою жену. Я сжег дом, а за одно - солдата, с алмазным ожерельем на шее, которого заколол Людовик лично. Я все это прекрасно видел. Вот так я разделался с теми, кто хотел посягнуть на честь моей жены. Но Камила, почему ты не уехала в Валье, как я тебя просил?
- Парис, я хотела было уехать, но сначала зашла к Кетти и рассказала ей  о задуманном тобой. Рядом был Жорж, и он отсоветовал мне ехать, уверяя, что переезд опасен. На дороге орудует банда разбойников.
- И слава богу, что ты здесь!- Парис привлек к себе жену, слушая, как бьется сердце лучшей из женщин.- Поедем сегодня, вместе. Я получил новое задание. Но нужно будет соблюсти конспирацию. Тебе придется пережить некоторые неудобства.
- Я на все согласна, лишь бы уехать с тобой из этого города, где тебе грозит беда. Король наверняка пронюхал, чьих это рук дело!
- Если ему не расскажет кардинал, а я уверен как раз в обратном, то у короля нет никаких доказательств. Разве что он засомневается в твоей смерти, которую я инсценировал. Поэтому, при выезде из города у нас могут возникнуть неприятности.
- Я сделаю, как скажешь, дорогой.
- Прекрасно. А где дети? Где Констанс?
- Они играют в саду,- ответила Кетти.
- А вот это зря. Их могут заметить люди короля, и тогда уже выпутаться будет куда сложнее.
- Я позову их,- проговорила Камила, вставая.
- Нет, лучше я,- ответила Кетти. Она вышла в сад, где играли Констанс с Жаном, оставив влюбленных наедине. Впрочем, ненадолго. В гостиную вошел Жорж.

 37. Гроб графини де Валье.

В двенадцать часов дня через ворота Ивре выехала рота кавалеристов во главе с виконтом де Круазе. В его распоряжение входило ровно столько человек для очистки дорог и близлежащей местности от всякого рода разбойников. В четверть первого к воротам Ивре подъехала повозка с гробом и за ней карета графа де Валье. На повозке чинно восседал какой-то мужик безобразного вида, не похожий ни на одного представителя средневековой Франции. Для дворянина он был слишком нечесан и неряшлив, не считая его прокопченной одежонки с заплатами, а для крестьянина он держался слишком горделиво. Городская стража перекрыла ворота и числом в шесть человек приблизилась к повозке и карете. Парис вышел из кареты.
- Ну, в чем дело, господа?- с недовольством спросил он, держась рукой за дверцу.
- Видите ли, ваша светлость, сегодня утром поступил приказ от короля проверять все подозрительные повозки и кареты,- ответил страж ворот, желая оставаться вежливым.
- Ну и чего ж тут подозрительного? Гроб как гроб, карета как карета!
- Нам бы хотелось узнать, кто в гробу?
Парис скорчил недовольное лицо.
- А вы разве не знаете, что у меня сгорела жена?- сказал он, подойдя к привратнику. Тот покосился на повозку и на возницу.
- Непохоже, граф, чтобы вы везли в такой повозке свою жену. Проверить гроб!- крикнул главный привратник.
- Я категорически против!- с негодованием произнес граф.
- У нас приказ короля! Проверьте гроб!
Парис в отчаянии всплеснул руками.
- А!- воскликнул начальник стражи городских ворот,- гроб даже не заколочен!
Парис сделал движение обнажить шпагу, но его с двух сторон окружили четверо алебардистов. Двое подошли к гробу и осторожно сняли крышку. В гробу лежал человек, но не женщина, а мужчина, который выскочил из гроба, заорав благим матом. Два алебардиста исчезли в тот же миг. Парис рассыпался хохотом, возница тоже. Коренной жеребец и тот заржал. Главный привратник был удручен.
- Что это за фокусы?- спросил он графа.
- Я выполняю очень важное поручение господина кардинала. Вот письменное уведомление стражи ворот города Парижа.- Парис передал привратнику бумагу. Тот прочел и приказал пропустить.
- Господин Дюбукуа, вы превосходно справились с ролью мертвеца, а теперь можете ожить и сесть в карету!- сказал граф, поставив правую ногу на подножку. Карету догнал эскорт из семи человек. Де Лег и еще один телохранитель остались с кардиналом. Парис с Дюбукуа сели в карету.
- Ну как?- спросил граф поглаживая по голове Констанс.- Король еще не вручил вам плащ мушкетера?
- Нет пока,- неловко ответил Дюбукуа. Ему было совестно покидать графа.
- Вот что я вам посоветую, мой друг. Не показывайтесь на глаза Людовику. То, что произошло той ночью будет преследовать его как кошмар, и в этом кошмаре единственный свидетель - вы, Дюбукуа. Оставайтесь служить кардиналу, если хотите жить и сытно есть. После раскрытия заговора герцога Орлеанского и графа де Суассона, я уверен, Ришелье наберет себе еще роту гвардейцев, командовать которыми быть может придется именно вам.
- Как мне? А вы?
- Я, если кардинал лично попросит меня, разобью кардинал-инфанта и уеду в Валье. В Париже мерзкий воздух. Кардинал сражается за власть над европой, принцы не могут поделить куски хлеба с королевского стола, дворянчики слизывают крошки, а король, когда страна гибнет в разврате и мародерстве, заводит романы с замужними женщинами. Духовенство набивает амбары, то есть ризницы, парламент судачит денно и нощно о пользе того или иного решения, а народ стонет под гнетом! Ей богу, Дюбукуа, мне иногда приходит мысль, возглавить какое-нибудь народное восстание и свернуть башки всем этим кровососам!
- Но что же вас останавливает, монсеньер?- осторожно спросил солдат.
- Ничего не изменится, Дюбукуа. Система ценностей останется прежней. Я стану королем, у меня будут такие же подданные, охрана, армия, структура власти. Крестьяне зажрутся, а дворяне, которые станут пахать в деревнях, станут устраивать восстания и заговоры. Будет еще только хуже. Нужно менять строй государства, но мне это не интересно. Пусть этим занимаются недовольные. У меня маркизет - три поместья, миллион состояние, прекрасная дочь,- Парис прижал ребенка к груди,- и ослепительная жена. Кстати, вот и она. Посмотрите, Дюбукуа, на дороге стоит всадник из когорты моего друга.
- Какой красивый всадник,- с иронией заметил Дюбукуа.- Ноги стройные, талия тонкая, вот он снял шляпу и по плечам рассыпал золотые россыпи волос!
- Да вы поэт, мой храбрый Дюбукуа!- Парис приказал кучеру остановиться, и вышел навстречу Камиле, которая вела коня под уздцы.
- Наконец-то мы вместе!- прошептала Камила, обвив руками шею графа де Валье.
- Да, родная, мы вместе, но нам еще предстоит недолгая разлука. Я должен буду еще раз спасти Францию, а потом получу отставку и вернусь навсегда к тебе! Дюбукуа, не желаете ли прокатиться верхом?- сказал Парис, подводя коня Камилы к карете.
- Нет, господин граф, мне нравится ваша карета, она...
- А ну марш отсюда!- шутя, пригрозил граф. Дюбукуа сделал недовольную мину и вскочил в седло. Парис подхватил жену на руки и возложил на сиденье кареты.
- Поехали!- сказал он, закрывая дверцу и садясь рядом с дочерью.

 38. Перстень Марии Медичи.

В Орлеане, куда прибыл гроб с возницей, отряд Круазе и карета с эскортом графа де Валье, Парис расстался с Камилой и дочерью, поручив Дюбукуа дальнейшую опеку над ними. Парис нанял для жены и дочери почтовую карету и с легким сердцем расстался с ними. Потом он заехал к дому с мансардой по улице Жанны д’Арк и постучал в двери. Их ему открыл дюжий мужичина с бородой, каких не найти во всем Орлеане, и граф показал ему перстень, который перед поездкой ему дал Ришелье. Мужик раскрыл пошире двери. Парис приказал вознице пойти погулять на четверть часа, а сам следил за погрузкой золота, спрятанного в бочонках из-под вина. Спустя полчаса отряд де Круазе, повозка с гробом и карета графа отъехали к гостинице, чтобы переночевать. Повозку оставили во дворе гостиницы, поручив охрану надежным людям. То есть своему другу и его помощникам. Утром, чуть свет, отряд виконта де Круазе двинулся в путь, еще раньше выехала повозка с гробом. Колымага скрипела и гремела, норовя развалиться, но возница сохранял бодрый вид, зная, что в сене, рядом с гробом, у него лежат три пистолета и шпага. На расстоянии двухсот шагов за ним следовал отряд де Круазе, а  сзади, отставая на пятьсот шагов, ехала карета графа де Валье с небольшим эскортом. По расчетам де Круазе, разбойники должны будут напасть ближе к вечеру. Повозка, отряд и карета ехали на таком расстоянии уже более пяти часов. Подъезжая к опасному месту, де Круазе стал вглядываться в ближние кусты и деревья, но ничего не заметил и проехал дальше. Граф приказал своим солдатам ехать тем же темпом, держа руки на рукоятках пистолетов. Парис ехал на своем верном Барибаке и вглядывался в даль; он видел дорогу и хвосты последних лошадей Жоржа, скрывавшихся за поворотом. Парис приказал остановить карету и вышел.
- Черт возьми, я велел вам осмотреть карету!- воскликнул он.- Мы везем не всякое там барахло, а вы! Сейчас колесо отвалится, а вам и дела нет! Тысяча чертей, кардинал ждет меня через три часа, а я вынужден торчать здесь из-за вас, лодырей!
Двое всадников, следовавших за каретой, в недоумении переглянулись.
- Дал же мне бог таких помощничков!- сокрушался де Валье. Вдруг он заметил, как дорогу, ведущую в Париж, отрезало упавшее дерево. Потом послышались визги и крики разбойников, вылетавших из-за кустов с аркебузами и абордажными саблями, а зачастую и с дубинами.
- Оружие к бою!- скомандовал Парис. Разбойников из лесу высыпало человек пятьдесят, но они не застали графа врасплох, и некоторые из них стали падать от выстрелов телохранителей кардинала. Последние разрядили все свои пистолеты и выхватили шпаги. Из кареты во все стороны летели пули, там засели сразу пятеро солдат кардинала, но вскоре брошенная под карету бомба, которой оказался бочонок с порохом и фитилем, перевернула карету. Их смяли бы сразу, если бы граф, спрятавшись за шею коня, не уложил трех бандитов из пистолетов и не налетел потом, вращая шпагой во все стороны. И все же разбойников было еще слишком много, чтобы победить. Но на помощь графу пришло пятьдесят человек Жоржа де Круазе. Остальным граф приказал сопровождать повозку с гробом. Эти пятьдесят человек подоспели тогда, когда под графом пал его верный Барибак, зарезанный топором, когда Парис, умело избавившись от стремян, поднялся и сдерживал натиск четырех противников, прижатый к карете. Временная передышка позволила ему вскочить на свободную лошадь и сражаться дальше. Вмешательство солдат де Круазе обещало скорую победу, но из лесу показалось еще сорок вооруженных всадников и все началось сначала. Людей де Круазе окружили и начали теснить, истребляя без жалости. Телохранители кардинала уже приказали долго жить. Парис кружил на коне, раздавая удары по всем направлениям, но вот один из бродяг метнул в коня графа вилы. Конь заржал от дикой боли и завалился на бок так быстро, что прижал графу правую ногу. Его тут же окружили и приставили к груди ружья. Один из них ударил де Валье палкой по голове. Парис потерял сознание.

 39. Разбойничий вертеп.

Парис очнулся спустя час. Он обнаружил себя связанным по рукам и ногам. Граф окинул взглядом помещение. Посреди большой и просторной комнаты находился длинный стол, за которым сидели около пятнадцати разбойников и, бранясь во всю матушку, пили вино и ели жареную конину. Парис стал прислушиваться и разобрал некоторые слова.
- Разрази меня гром! Эти чертовы солдаты перестреляли около полусотни наших ребят!- проговорил бандит, сидевший спиной к углу комнаты, в которой на охапке соломы лежал связанный граф де Валье.- И кто мог подумать, что карета окажется пустой!- продолжал раздражаться бандит. Он вдруг повернулся лицом к пленному и, увидев, что тот пришел в сознание, с гневом спросил: - Что вы везли в карете? Быстро отвечай, или я прикончу тебя вот этой самой рукой!
Граф вгляделся в лицо разбойника: глубоко сидящие серые глаза схватывали все на лету. Сморщенное лицо, оттопыренные большие уши, крупный нос и отляченная нижняя губа довершали отвратительный портрет этого "человека".
- Что вы везли в карете? Отвечай! Зачем вам понадобился такой надежный эскорт? Ну, что молчишь, отвечай, что было в каре?
- Твоя смерть, негодяй!- бросил граф, пронзая бандита глазами, полными презрения и ненависти.
- Ах ты, солдафон, я тебя сейчас прикончу!- разбойник пнул графа два раза по ребрам, но де Валье не вскрикнул и не застонал, что еще больше разозлило негодяя. Он вытащил из ножен шпагу и уже собрался, было заколоть пленного, но его вовремя удержал другой разбойник.
- Оставь его, Дантес,- развязно произнес второй,- мы получим за него хороший выкуп, ведь судя по его одежде, он очень состоятельный.
- Да, вы получите за меня выкуп - колесо с виселицей, в которой вас подвесят за ноги!- со злостью выкрикнул граф. Ему не верилось, что он попал в плен к этим бродягам, будучи непобедимым.
- Ах, ты еще дерзишь!- проговорил Дантес, пнув графа в лицо. Парис перевернулся на другой бок, и теперь ему стала видна вся комната. Из рассеченной губы потекла кровь.
- Шкура ты кардинальская, ты нам скажешь, зачем вас так охраняли солдаты?
- Скажу, когда увижу вас всех прикованными к веслам на галерах!- гордо заявил граф.
- Ну хорошо, молчи. Завтра мы будем тебя пытать каленым железом, посмотрим тогда, какую песню ты запоешь.- Дантес хотел сесть на стул, но его вышибли из-под него связанные ноги пленного. Разбойник полетел на пол под общий хохот всей братии.
- Ничего, завтра я над тобой поиздеваюсь! Франсуа!- сказал Дантес,- принеси-ка нам еще вина. Сегодняшняя схватка отняла у нас много сил!
Пришел мальчик лет семи-восьми. Он метнул быстрый взгляд на пленного и, ни слова не сказав, удалился. Затем пришел снова и притащил корзину, в которой брякали друг об друга несколько бутылок с вином.
- Малыш, напои-ка гостя, по-моему, его мучает жажда,- насмешливо изрек Дантес. Мальчик в знак согласия кивнул головой и, откупорив бутылку, подошел к пленному. Парису ужасно хотелось пить. Разумеется, от услуг бандитов он бы отказался, но мальчик не был бандитом и по природе не был похож на человека низкого сословия. И граф решил напиться, но едва он хлебнул, как раздался выстрел, и бутылка разлетелась вдребезги. Парис заметил, что Франсуа был до крайности возмущен поступком Дантеса, который уливался во все щеки. Парис не стал тратить на него красноречие. Он спросил Франсуа: - Мальчик, откуда ты здесь?
- Сам не знаю. Я здесь давно.- Франсуа нагнулся к пленному, чтобы вытереть платком кровь на подбородке, и Парис успел ему шепнуть:- Хочешь жить по-человечески, помоги мне бежать отсюда.
- Я помогу вам, но не из-за денег, а потому, что вас хотят убить,- также тихо ответил Франсуа.
- У тебя доброе сердце. Мы сбежим вместе, а когда я окажусь в Париже, я возьму тебя к себе в дом, и ты будешь жить в достатке. А теперь помоги мне сесть и подложи к рукам осколок от бутылки.
- Хорошо, ночью я приду и освобожу вас,- произнес мальчик, помогая графу принять вертикальное положение.
- Чего это вы там бормочете?- с подозрением спросил Дантес, наливая себе в кружку вино. Потом вдруг посмотрел на Франсуа, затем перевел взгляд на Париса и остолбенел от удивления.
- Черт возьми! До чего же вы походите друг на друга!- разбойник даже стакан поставил на стол.- Если бы я зашел к вам домой и увидел там вас обоих, я бы подумал, что это отец и сын передо мной.
Парис повнимательнее взглянул на мальчика и узнал в нем себя маленького. Те же брови, тот же профиль лица и тот же аккуратный прямой нос. Только волосы темнее, глаза не голубые, а карие и кожа смуглая.
«Бывает же такое сходство в природе»,- подумал Парис. Мальчик никогда не видел себя в зеркале и не сделал никаких выводов.
- Франсуа, подбери стекла, чтобы наш офицер ими не воспользовался,- нарочито изрек один из разбойников. Мальчик стал собирать стекла, а одно самое острое нарочно пнул к рукам графа, который мгновенно схватил стекло.
Наевшись до отрыжки, разбойники стали расходиться по норам. За столом осталось лишь двое.
- Дантес!- сказал разбойник, обращаясь к своему собутыльнику.- Кто из нас будет караулить этого дьявола?
- Я!- уверенно ответил бандит.- От меня он не скроется. Да-а, задал же он нам трепку,- покачав головой, изрек Дантес,- сосчитаем, скольких из нас он прикончил?
- Сосчитаем, пусть заплатит за всех!
- Пусть платит, но что касается меня, то я свою долю уже получил,- проговорил Дантес, поглаживая ордена Золотого Руна на своей груди. Итак, троих он застрелил, семерых заколол своей шпагой, это не считая атамана... Бедный атаман! Каким храбрым, каким сильным он был! И того одиннадцать человек!
- А скольких он раздавил своей окаянной лошадью?- разгневанно заявил разбойник, что сидел напротив Дантеса.
- Да-а, клянусь брюхом Нептуна, если бы с ним были еще двое таких, от нас бы чешуя полетела!
- Дантес, ты уже три года на суше, а все не забудешь своих морских ругательств!- упрекнул собрат.
- А, это потому, что у вас на суше нет таких слов, которыми бы я мог выразить свои чувства!
- Чувства, рыба ты что ли!- разбойник ушел из комнаты, оставив Дантеса одного. Дантес еще некоторое время наблюдал за пленным, но, убедившись, что тот спит, подпер подбородок кулаками и тоже задремал. Парис открыл глаза и,  заметив, что его страж уснул, потихоньку стал перетирать веревку. Веревка была толстая и крепкая, и графу пришлось изрядно потрудиться. Разбойник услышал скрежет и встал из-за стола, подошел к пленному.
- Ты что это делаешь?
- Тут крысы скребутся,- ответил граф, пробуя порвать веревку.
- Ты что это несешь, у нас тут никогда не было крыс!- воскликнул Дантес.
- А вы разве не крысы?- Улыбка графа вывела бандита из себя.
- Ах ты еще издеваешься?!- воскликнул Дантес, нагибаясь над пленным. Парис рывком порвал почти перетертую веревку и, схватив двумя руками ленты орденов, красовавшихся на груди Дантеса, перетянул ими шею разбойника. Дантес захрипел, вытаращил глаза, высунул язык и рухнул к ногам графа де Валье.
- Не по своей шее хомут одел,- злорадно изрек граф. Он старался быстрее перерезать веревку на ногах и тихо позвал мальчика.
- Франсуа!
- Я здесь, тихонько откликнулся мальчуган, выглядывая из-за стены, разделявшей   кухню со столовой.
- Помоги мне разрезать веревку, эти черти умеют связывать.
Франсуа подошел к графу, достал из кармана большой складной нож и двумя движениями обрезал веревку.
- Спасибо, Франсуа,- сказал граф, поднимаясь с пола.
- Сударь, по моему он просыпается,- испуганно промолвил мальчик, рукой показывая на шевельнувшегося Дантеса.
- Ничего, он еще поспит, караулить больше некого,- Парис достал из-за портупеи разбойника пистолет и рукоятью оглушил его. Дантес, начинавший приходить в чувство, успокоился. Парис снял с его шеи ордена и сунул в разные карманы, чтобы не брякали золотом друг о друга.
- Франсуа, как нам отсюда выйти?- спросил де Валье, вынимая из-за пояса Дантеса свою шпагу.
- Пойдемте, я проведу вас.- Франсуа взял со стола свечу и направился к выходу. Парис следовал за ним, пока не наткнулся на какой-то округлый предмет.
- Франсуа, мне что-то попало под ноги. Какие-то бочонки.
- Это те бомбы, которые разбойники бросили в вашу карету,- шепотом сказал мальчик, осветив бочонок.
- Прекрасно, я устрою им Варфоломеевскую ночь с фейерверком,- Парис подобрал бочонок и двинулся дальше.- Франсуа, где у них посты?
- А что это такое?- не понял мальчик, не слыхавший такого слова.
- Это два-три человека, охраняющие лагерь, то есть то место, где живут разбойники.
- А, понял. У них нет постов. Разбойники здесь в полной безопасности. Они выходят на дорогу из подземного хода, а над подземным ходом протекает ручей, поросший кустарником, он непроходим. Ни кто и не думает, что разбойники живут совсем неподалеку от дороги.
- А ты умный мальчик. По приезду в Париж я найму тебе учителей, чтобы ты мог получить образование. А потом отдам в коллеж, где ты получишь не только хорошее образование, но и воспитание.
- О, сударь, я не люблю учиться!- взмолился Франсуа.
- А что ты любишь?
- Я люблю путешествовать.
- Ну что ж, и за этим дело не станет, но учиться тебе все равно нужно.
- Зачем?
- Ну, вдруг тебе понравится какая-нибудь девочка, и ты захочешь с ней дружить, она спросит тебя о чем-нибудь из области геральдики или риторики или богословия, а ты не сможешь ответить. Ты обнаружишь полную безграмотность. Захочет ли девочка дружить с тобой дальше?
- Если еще найдется такая девочка, с которой я захочу дружить,- ответил Франсуа.
- Найдется, например, моя дочь.
- А вы познакомите меня с вашей дочерью? А как ее зовут?- загорелся интересом Франсуа.
- Ее зовут Констанс. Она пока еще маленькая, но очень умная и симпатичная. Кстати, почему ты мне помогаешь? Ведь я перебил немало людей, с которыми ты, наверное, дружен!
- Нет, сударь, со мной никто не дружит здесь. Им бы только напиться, да ограбить кого-нибудь. Эти люди не умеют по-человечески разговаривать, от них доброго слова не дождешься, только командуют: пойди сюда, принеси то. Одних пинков да затрещин не сосчитать.
- Мне стало все понятно, Франсуа,- с удовлетворением ответил граф.
Они подошли к грубо срубленной из тонких бревен конюшне. Парис остался снаружи, а Франсуа заглянул внутрь.
- Тебе чего не спится, Франсуа?- спросил длинный как жердь разбойник, который сидел на полене и починял седло.
- Лошадь, я хочу погладить лошадь,- робко ответил мальчик.
- Иди спи, завтра погладишь,- недовольно изрек разбойник, чей охрипший голос, как и внешний вид внушал брезгливость. Мальчик покорно кивнул и закрыл дверь. Разуйнога, так звали разбойника, вероятно, что-то заподозрил. Он бросил седло и, вытащив из ножен кинжал, выскочил из конюшни, но тут же получил удар гардой по лбу, высекший из его единственного глаза мириады искр.
- Какой кремень, подсыпь ему пороха, так и конюшню спалит!- Парис развеселился. Он чувствовал наступление победы. На всякий случай Парис оглушил разбойника эфесом по голове, но убивать не стал.
- Скорей, Франсуа, нужно торопиться, Дантес с минуты на минуту очнется, и тогда мы не успеем скрыться. Их еще слишком много, чтобы я один их одолел.
Парис с малышом зашли в конюшню и подобрали лошадей. В самом центре стоял в стойле красивый белый конь. Мальчику граф выбрал лошадь более кроткую и, быстро оседлав и взнуздав лошадей, вывел их на улицу.
- Франсуа, где твоя свеча, она еще не потухла?- спросил Парис, помогая мальчику залезть на лошадь.
- Она в конюшне осталась.
- Подержи повод моего коня, я сейчас.- Парис вбежал в конюшню, взял с чурбана свечу и осторожно, чтобы не задуло пламя, вынес на улицу. Подойдя к лошадям, Парис передал свечу и бочонок мальчику, сел сам и взял  бочонок.
- Что вы хотите сделать?- спросил Франсуа.
- А взорву весь этот вертеп. Покажи мне тот дом, в котором я лежал связанный.
- Да вот он!- мальчик указал на самый большой деревянный дом.- Но сударь, это же опасно! Нас могут догнать!
- Не беспокойся, Франсуа, езжай на Париж, то есть направо, как выедешь на дорогу, а я тебя догоню. Будь спокоен, нас двоих не догонят! Теперь скачи к дороге и не жди меня, я скоро тебя догоню!- Граф подъехал к дому, объехал его с другой стороны, поскольку знал, что эта комната пустая, поджег свечой фитиль и запустил бочонок в центральное окно. Раздался треск стекла, потом взрыв и дикие вопли разбойников, вылетавших с оконными рамами на плечах. Дом объяло пожаром. Огонь добрался до порохового склада, прогремел мощный взрыв и крыша, подлетев в воздухе, осела, придавив более десяти разбойников. Парис разразился хохотом.
Тем временем уже начинало светать, к тому же пламя пожарища осветило скачущего впереди Франсуа. Опасаясь быть окруженным, Парис пустил коня галопом через лес. Сзади послышались торопливые выстрелы, заглушавшиеся отборной бранью бандитов. За графом началась погоня. Оставшиеся в живых около пятнадцати бродяг, вывели из конюшни лошадей и, вскочив на их голые спины, так как граф подрезал подпруги, поскакали в вдогонку за белой лошадью, которая быстро уносилась вдаль. Уже у дороги Парис догнал мальчишку.
- Франсуа, бросай свою лошадь и перебирайся ко мне! Мой конь унесет обоих!
Франсуа хоть и рос среди лошадей, но скакать галопом еще не мог. Подъехав вплотную к мальчику, Парис схватил его за шиворот правой рукой и пересадил на своего коня. Граф пришпорил, и белый конь помчался карьером. Парис обернулся, сзади на расстоянии выстрела мчались пятнадцать негодяев и целились в него.
- Скорей кардинал-инфант завоюет всю Францию, чем они меня догонят!- ухмыляясь, проговорил граф, поддерживая Франсуа одной рукой, так как они неслись таким аллюром, которого мальчик никогда не испытывал.
Проскакав карьером пять лье, белый конь начал уставать и погоня приблизилась шагов на сто. Раздались несколько выстрелов. Две пули разрыли землю под ногами коня, остальные пролетели мимо. Парис начал чаще применять шпоры, чтобы погоня не приблизилась на опасное расстояние, но гнев разбойников заставлял их нещадно бить своих коней шпорами и пятками, так что бедные лошади мчались на встречу смерти. Две из них, не выдержав скачки, рухнули, переломав шеи наездникам.

 40. Когда друзья

Как ни торопил коня граф, а оторваться ему не удалось. Среди лошадей разбойников оказались на редкость выносливые. До Парижа оставалось не больше трех лье, а силы у белого коня были на исходе.
- Эх, вот бы где пригодился мой Барибак!- с сожалением сказал Парис.
Не выдержав бешеной скачки, конь графа де Валье начал оступаться, приседать и мотаться на бегу по дороге. Бока коня сплошь покрылись пеной, из ноздрей текла кровь Еще немного и он рухнул, но рухнул мягко, не повредив седоков. Франсуа вместе с Парисом съехали по гладкой шее коня и, кувыркнувшись через головы, мягко опустились на пыльную дорогу.
- Беги в лес, я им так просто не дамся!- приказал де Валье. Франсуа кивнул и скрылся за деревом. Парис достал из-за пояса пистолет Дантеса и, вытянув руку, сразил разбойника, далеко оторвавшегося от других. Бандит свалился с коня, как мешок с мукой и больше не поднялся. Его конь по инерции пробежал вперед и Парис подумал, что удача снова улыбается ему. Он вскочил на пробегавшего мимо него коня и дал шпоры в бока. Вороной конь резво взял с места и оторвался от погони шагов на сто. Разбойники, полагающие расправиться с графом шпагами, выхватили пистолеты и открыли пальбу. Парис свесился на бок лошади и пули не достигли цели. Погоня несколько отстала, хотя ее не остановил бы и Париж, в который они ворвались бы, так как ярость и жажда мести властвовала ими в данную минуту безраздельно. Парис посмотрел вперед. Там, как ему показалось, мелькали фигуры солдат и лошадей. И правда, вскоре показались всадники во главе с де Круазе. С ним был де Маньян. Раздались меткие выстрелы. Это два друга де Валье промчались мимо него, обдав ветром, и врезались в самую гущу разбойников. Парис осадил коня, развернул на сто восемьдесят градусов и пустил галопом вдогонку за охотниками, ставшими теперь добычей.
- Бей эту грязь во имя всех чертей!- кричал граф догонявшим его людям виконта де Круазе. А тем временем два друга графа де Валье умчались далеко вперед и ввязались в жестокую потасовку. Одиннадцать преследователей графа, еще не видя угрозы со стороны Парижа, окружили де Маньяна и де Круазе. Жорж отражал удары шестерых бродяг, кружась на своем Алмазе Третьем, едва успевая наносить свои. Де Маньян, будучи легко раненый шпагой, оборонялся против шестерых и каким-то чудом успел проколоть бок одному из них. Быстрее всех им на помощь прискакал граф де Валье. Он проехал посередине всей этой свалки, махая шпагой на все четыре стороны. Оставшихся пятерых бандитов окружили солдаты де Круазе. Парис увидел, что Дантес целится из пистолета в Жоржа, но не может поймать его на мушку, и, подскакав, рубанул шпагой так, что вместе с пистолетом отлетел большой палец правой руки.
- Ах ты солдафон, да я тебя...- Дантес не договорил, граф раскроил ему шпагой череп. Оставшихся солдат раздавили в одно мгновение. Парис подъехал к друзьям.
- Рад вас видеть, капитан Александр де Маньян!- воскликнул граф.
- Вы ошибаетесь, граф, - полковник!- с гордостью ответил гасконец.
- С каких же пор вы - полковник?
- С сегодняшнего утра. Я привез кардиналу пакет от маршала Гассиона, и он назвал меня полковником, а когда я поправил его, его светлость сказал, что ошибаюсь я, ибо с этой минуты, это его слова, вы командуете полком ополчения, что собирается в Париже.
- А ты не хочешь узнать чьих это рук дело?- спросил Жорж.
- Хочу. Ну и чьих это рук?
Жорж кивнул в сторону Париса.
- Я разговаривал с ним позавчера вечером, теперь я его должник. По приезду в Париж, вот увидите, он назначит меня главнокомандующим королевской армии.
- И вы откажетесь?- спросил де Маньян, с надеждой взирая на друга.
- Я бы с удовольствием отказался, что мне десять  тысяч кардинал-инфанта, тут и костей не разомнешь, но я надеюсь, что к нему подошло подкрепление из Австрии. К тому же, если я откажусь, вы опять поедете к маршалу Гебриану в чине капитана.
- Гассиону!- поправил де Маньян.
- Не все ли равно, если вы больше не полковник. Я попрошу, чтобы вам, де Маньян, поручили не полк, а центр армии, а вам, де Круазе правый фланг! Только на этих условиях я соглашусь участвовать в сражении.
- Я думаю, не стоит настаивать на этом,- ответил Жорж.- У Франции есть много достойных имен и титулов, которые заслужили и более значимые посты.
- Посмотрим! А сейчас мне нужно разыскать одного мальчика. Он помог мне бежать.
- Да, граф де Валье, вы кажется потерпели первое поражение!- подметил де Маньян.- И бог войны не без греха!
- Напротив, де Маньян,- ответил Парис, скрывая обиду,- я узнал, почему разбойникам удавалось ускользать. Я нашел их осиное гнездо и разорил, а если бы все солдаты де Круазе вступили в бой, мы, быть может, и победили бы, но бандиты исчезли бы и затаились, а спустя некоторое время, зализав раны, опять творили бы произвол. Я не считаю себя проигравшим. Я один погубил около тридцати разбойников и обоих их главарей, так о каком поражении может идти речь?
- Ладно, ладно, бог войны, вы конечно же победили, но не без нашей помощи!- восторженно изрек Александр.
- Я безгранично благодарен вам, друзья. Да где же этот мальчуган? Франсуа!
Из кустов вылез испуганный мальчик и, вытерев под носом, побрел к графу.
Увидев его, садившегося к Парису на коня, Александр, почесав бородку, сказал:- Кого-то он мне напоминает. Где я видел эти большие глаза?
Жорж посмотрел на мальчика, потом на Париса и сказал:- Напротив вас, шевалье.
Де Маньян выпрямился в седле.
- Как похож!- воскликнул он.- Бывают же в жизни такие совпадения!
- Да, это верно, как сказал бы ваш слуга Оливен. Да, кстати, Жорж, как доехал до места назначения наш драгоценнейший покойник?
- Он воскрес,- ответил де Круазе. Это было паролем.
- О чем вы, друзья?- не понимая, спросил Александр.
- О деньгах, де Маньян, о деньгах кардинала, которые я перевез в гробу из Орлеана в Париж. Армию нужно одевать, вооружать и кормить. Да, я бы сейчас съел целого барана и выпил бы пару бутылок вашего любимого вина, Жорж.
- Тогда поедемте ко мне домой, и отметим нашу славную победу!- предложил де Круазе.
- И вас не смутит присутствие полковника?- лукаво спросил де Маньян.
- А вас, не смутит присутствие в доме без пяти минут маршала?- сказал де Валье.
- Нет, ведь у меня будут и друзья!
Кавалькада пришпорила коней и в восемь утра была в Париже. Отряд Жоржа понес большие потери, телохранители кардинала были истреблены почти все. Остался Дюбукуа, сопровождавший Камилу в Валье, де Лег, оставшийся в Париже с кардиналом и де Верне, выполнявший роль возницы. Банда разбойников была уничтожена полностью.

 41. Перстень Марии Медичи.

Парис вернулся в Париж вечером. Он отдал Франсуа на попечение де Круазе, поскольку не имел постоянного жилья, и пришел во дворец Марии Медичи. У парадного его дожидался де Верне.
- Рассказывай,- приказал граф, внимательно слушая солдата.
- В общем, дело было так. Я слышал выстрелы, но, как вы и приказывали, не останавливался, а наоборот стегнул кобылку. Жорж де Круазе послал половину отряда вам на помощь, но видимо этого оказалось мало. Сам же я благополучно доехал до Парижа, приехал к кардиналу и назвал пароль: разрешите бедному проехать. Де Лег, не узнав меня, решил прогнать, но как только я снял парик и вытер им краску с лица, подкрепив все это отменным словцом, де Лег извинился и пропустил. Кардинал был доволен нами и обеспокоен вашим происшествием.
- Он у себя?- с теплотой спросил граф.
- Да, ваше сиятельство.
- Хорошо, молодец, гвардеец де Верне!- Парис хлопнул солдата по плечу и поднялся на парадное.
Кардинал с нескрываемым нетерпением ждал своего гения. Увидев де Валье, Ришелье готов был обнять его.
- Добрый вечер, ваше высокопреосвященство! Как поживает наш мертвец?- спросил де Валье, оказавшись в кабинете кардинала.
- Главное, чтобы хитрец был жив,- с облегчением изрек Ришелье.- Как вам взбрело в голову положить золото в гроб и отпустить де Верне одного на целых полверсты? Вы же рисковали, де Валье!
- Я рисковал собой, но отнюдь не золотом. Кому придет в голову грабить нищего, на тощей старой кляче, которую даже невозможно съесть, да еще с гробом?
- Какая муха вас укусила на этот раз, де Валье?- спросил кардинал, посмотрев на распухший лоб юноши.
- Дубовая, ваше высокопреосвященство,- ответил граф, прикладывая руку к огромной шишке.- Разбойники атаковали нас всеми силами. Я заранее дал приказ де Круазе оставить половину солдат с повозкой де Верне, а вторую половину его солдат перебили.
- А ваши гвардейцы, как вы их называете?
- Дюбукуа уехал в Бурж, де Верне привез золото, а де Лег оставался с вами. Остальных больше нет в живых. Ваше высокопреосвященство,  у вас есть три проверенных человека, три лейтенанта гвардии.
- Я подумаю над вашим предложением,- сказал кардинал, откидываясь на спинку кресла.
- А я подумаю над вашим,- лукаво изрек Парис.
- Что вы имеете в виду?
- Награда в обмен на мою шишку. Вы же наверняка не оставите это дело так?
- Что вы хотите?- с любопытством спросил Ришелье.
- Перстень Марии Медичи. Вас он компрометирует, а на моем пальце недурно смотрится.
Кардинал не отвечал, он любовался этим человеком, в котором сочетались красота и ум, изысканные манеры и свободная речь в любом, даже высшем обществе, а также благородство и шельмование. Ришелье медлил.
- Ваше высокопреосвященство, как я полагаю, орден Святого Духа вы мне не отдадите, так отдайте хотя бы перстень.
- О, орден дорогого стоит!- произнес Ришелье, подняв указательный палец вверх.- Такие награды так просто не даются.
- Ну давайте поторгуемся. Я разобью каринал-инфанта, а вы...
Кардинал рассмеялся.
- Ну и шельма вы, де Валье, ну и шельма!
- Но ведь кардинал-инфант того стоит, монсеньер.
- Может быть и стоит.
Вдруг портьера шевельнулась и в кабинет с черного хода вошел человек в запыленных ботфортах и штанах.
- Монсеньер, к кардинал-инфанту подошло подкрепление. Восемь с половиной тысяч человек. Конница и пехота. Кардинал-инфант покинул Компьень и идет сюда.
Ришелье вскочил из-за стола так, будто и не было тех одиннадцати лет, которые отнимали у него силы и здоровье ежечасно.
- Как далеко продвинулся кардинал-инфант?
- Он дошел вдоль Уазы до основной дороги. Его войско насчитывает теперь девятнадцать тысяч человек. Монсеньер, я жду, что вы прикажете мне умереть за вас и за Францию!
- Нет, дорогой Виоль, поживи еще. У нас есть, чем встретить кардинал-инфанта!- Взор Ришелье обратился на графа де Валье.
- Граф, граф де Валье, маркиз де Лоренс, я возлагаю всю надежду и всю ответственность за спасение Франции на вас.- Ришелье взял Париса за плечи и тот был тронут.- Я верю в ваш гений. Я сделаю так, что принцы будут подчиняться вашим приказам и воевать наравне с солдатами. Парис, милый мой мальчик, никогда еще Франция так не нуждалась в вашем таланте полководца, никогда еще мне не приходилось просить вас так трепетно и так сердечно, послужить отечеству.
Парис обнажил на треть шпагу, сказав:- Мой ум и моя шпага к вашим услугам, монсеньер!
Кардинал хотел уже, было обнять юношу, но постеснялся при свидетеле.
- Едемте к королю,- сказал он.- Виоль, вы свободны.
- А перстень?- спросил де Валье, выходя вслед за кардиналом.
- Носите, только не в Лувре. Ибо если король увидит перстень матери на руке человека не из Бурбонов, то... Носите, он недурно смотрится у вас на пальце и не компрометирует меня.
Парис рассмеялся.

 42. Военный совет.

Через час у короля собрался военный совет. Король тоже получил печальное известие и был мрачен и сильно озабочен последними событиями в лагере противника. Он не садился на трон, словно уже его потерял, но как только вошли кардинал с капитаном де Валье, Людовик 13 оживился. Его взор засверкал надеждой, обратившись на графа де Валье. Однако, он помнил последний разговор с Парисом и его отказ возглавить армию. Короля приободрил кардинал.
- Ваше величество, я нашел того, кто спасет Францию, это граф де Валье, который, узнав о сегодняшних событиях, готов стать во главе королевской армии и сразиться с грозным противником.
- Это правда, граф?- с живостью спросил король.- Не смотря на все, вы решили послужить на благо короля и отечества?
Людовик подошел к де Валье ближе.
- Ваше величество,- с достоинством сказал Парис,- когда речь идет о спасении Франции, когда любой крестьянин идет на врага с простым ухватом, а горожанин с вертелом, для дворянина не может быть отступления, как бы ни хотел он устраниться от служения отечеству и королю! Я согласен выступить завтра на встречу австро-испанцам.
- Так, хорошо, давайте обсудим ваши планы действий,- предложил король, заходив среди военных, как петух посреди кур.
- Ваше величество, у меня нет никаких планов, они созреют завтра, когда я увижу редуты неприятеля. А сейчас я бы хотел выставить свои требования.
- Да? Наверное, вы хотите заполучить орден Святого Духа, но им располагает господин кардинал. Если...
- Ваше величество, если господин кардинал сочтет меня достойным, я не против, но сейчас я хотел поговорить о другом.
- Так и о чем же?
- Мне нужно знать какими частями я располагаю.
- Господин кардинал, разве вы еще не осведомили вашего капитана?
- Еще нет. Последние солдаты, поступившие в распоряжение вашего величества, составили три тысячи пеших. Таким образом мы имеем девять тысяч конных солдат и шесть тысяч пеших.
- Благодарю вас, монсеньер. Но сколько дней проходила подготовка и обучение солдат?
- Не много, де Валье, но времени у нас нет.
- Хорошо. Ваше величество, ваше высокопреосвященство, мне нужны помощники. Это герцог Энгиенский, герцог де Тюренн, де Ла Тур, д’Овернь, шевалье де Маньян и виконт де Круазе. Я поручу каждому командование отдельным отрядом из двух-трех полков. Понадобятся еще два полковника и двенадцать адъютантов. Да, двенадцати будет достаточно. А в запасе для них должны быть двадцать четыре лошади. И мне нужна артиллерия. Пушек пятнадцать хотя бы.
- О, я вижу у вас уже есть план, де Валье,- с подковыркой сказал Людовик.- Поделитесь, граф.
- Ваше величество, если узнают двое, узнает и... А я не хочу, чтобы кардинал-инфант пронюхал мой план. У меня мало времени, у меня плохо обученная армия. Кстати, сколько человек из дворянского сословия?
- Две тысячи конных, граф,- ответил за короля кардинал.
- Отлично, этим легионом я, как избранный вами главнокомандующий, поручаю командовать герцогу Энгиенскому и отдаю ему левый фланг.
Юный Конде,  который уже сразу после рождения стал маршалом, а еще до рождения - полководцем, рвался в бой всеми фибрами души. Он с благодарностью кивнул Парису.
- Герцогу де Тюренну я вручаю две тысячи человек - резерв.
Тюренн хоть и был разочарован, но поклонился графу.
- Правый фланг, четыре тысячи конных солдат я доверяю виконту де Круазе, а центр - три тысячи - де Маньяну. Мои друзья проверены победами в Пикардии и Иль-де-Франс. Это надежные люди, беспрекословно выполняющие приказы главнокомандующего. И мне еще нужны два человека, которые встанут во главе четырех тысяч пеших.
- Чувствую, де Валье, вы изобрели нечто такое, что обещает кардинал-инфанту большие неприятности,- проговорил король, погрозив Парису пальцем. - Ну хорошо, я могу порекомендовать вам двух беррийских дворян виконта де Сент-Рона и барона Исудена. Кстати, они здесь.
Два дворянина поеживались от зависти. Именно они звали де Валье на войну, думая использовать его талант во славу себе, но теперь оказалось, что их сосед, разбивший авангард кардинал-инфанта и подкрепление, стал главнокомандующим, а они, потерпев поражение во главе с Суассоном, вынуждены выполнять его приказания.
- Благодарю вас, ваше величество, за оказанное мне доверие. А теперь, мой король, я бы хотел поговорить с военными.
- Да Бога ради, говорите, говорите о чем угодно, но в моем присутствии. Я хочу знать хотя бы приблизительно, что вы собираетесь делать. Вы меня заинтриговали, граф.
- Спасибо, ваше величество. Итак, господа маршалы, генералы и полковники! Среди вас нет сейчас моих друзей де Маньяна и де Круазе, но они быстро меня поймут. Я обращаюсь к вам. Среди вас есть урожденные полководцы, но ваш час еще не настал. Герцог де Тюренн, проявите выдержку, резерв должен оставаться на месте до тех пор, пока я не пришлю адъютанта с приказом. Герцог Энгиенский, я знаю, как горячи сердца дворян и какой огонь горит в вашем, но ради бога, выполните все, что бы я не приказал вам, иначе погибнет много народу, а быть может, погибнет Франция. На карту поставлена жизнь целого государства, поэтому прошу вас играть по моим правилам и не заниматься отсебятиной. Вы молоды, Луи, у вас все победы еще впереди, не спешите проявить талант, используйте возможность набраться опыта. Господа де Сент-Рон и де Исуден, я требую от вас слепого повиновения. Сейчас не до амбиций, речь идет о спасении Парижа и всей Франции! Разбив нас сейчас, кардинал-инфант возьмет Париж в осаду, а этого допускать никак нельзя. Положитесь на мой талант. Разве я не доказал вам, что могу бить врага, имея даже малочисленное и плохо обученное войско? Господа военные, завтра до рассвета выступаем на Санлис. Времени хитрить и морить врага у меня нет, поэтому будет крупная рубка, которая все решит.
- Господа военные?- спросил король, повернувшись в своем тронном кресле,- Разве вы оставите нас с кардиналом в Лувре?
- С вашего позволения, ваше величество, я буду сопровождать графа де Валье,- изрек кардинал.
- Тогда и я, с вашего позволения, господин кардинал, поеду с армией,- сказал король. Виконт де Сент-Рон поспешил угодить монарху:- Ваше величество, в сиянии вашей славы, наши полки двинутся на неприятеля и разгромят его наголову!
- Довольно лицемерия, де Сент-Рон!- воскликнул граф де Валье,- наши полки двинутся на неприятеля не ранее, чем получат приказ!
- Вы ответите за свои слова!- вскипел де Сент-Рон, пробуравливая графа глазами.
- Отвечу и перед Богом и перед своей совестью! Но если вы, господин виконт де Сент-Рон, нарушите приказ и ринетесь в бой, благо у вас будет пехота, без моего приказа, я догоню вас и лично прострелю грудь или спину, все равно. Довольно высокомерия, виконт, кого вы мните из себя? Маршала? Неужели провал Суассона не сбил с вас спесь? Бросьте свою помпезность, смирите гордыню, мы идем завтра защищать Родину, а не в бирюльки играть.
Итак, утром в шесть трубить всеобщий сбор. Я буду в доме де Круазе на Королевской площади. В половине седьмого выступаем на Лувр. У меня все, господа. Ваше величество, монсеньер, с вашего позволения.
Граф ушел из зала, гордо держа голову, тогда как виконт де Сент-Рон стоял пристыженный.
- Вы слышали, что сказал главнокомандующий?- спросил виконта кардинал.
- Да, монсеньер,- ответил тот, не поднимая головы.
- Если вы не выполните хоть один приказ графа де Валье, то можете не рассчитывать на мою снисходительность.
Король кивнул головой, словно соглашаясь. Потом сказал.
- Господа военные, давно у Франции не было таких талантливых полководцев. Доверяйте графу де Валье, это умный военачальник и хит-тр-рый дьявол! Вот увидите, он заморочит приказами вам головы, но главное, он заморочит голову и кардинал-инфанту, который, надо сказать, не делает ошибок. Я уверен!- король встал с трона и прошелся по залу.- Граф де Валье разобьет врага! Победа ждет нас! Завтра, господа, мы выступаем, послезавтра - бой. Я с вами, господа! С Богом!
- Да здравствует король!- раздались восторженные крики.
- Все свободны,- отпустил король.

 43. Две армии, две судьбы.

Парис проснулся часов в пять, в доме де Круазе, где ночевал и шевалье де Маньян. Вечером их друг граф де Валье, ныне главнокомандующий королевской армией не посвятил своих друзей во все дела. Он дал им спокойно выспаться и сам прилег часа в два ночи, обдумав подетально весь план сражения. Но в пять утра, разбуженный слугой де Круазе, которому было строго настрого наказано это сделать, де Валье разбудил друзей и сообщил им все то, что было сказано и сделано на совете у короля.
- Парис, ты с ума сошел,- смутился де Круазе,- я ни разу не командовал отрядом больше чем в двести человек, а тут четыре тысячи кавалерии!
- Стыдитесь, Жорж, мальчишка Конде не моргнув глазом, взял под свое командование два полка дворян!- ответил граф.
- Но он был маршалом с самого зачатия!- оправдывался де Круазе.
- Переродитесь, милый друг, но через полчаса мы выступаем, а вы командуете четырьмя полками кавалерии. Успокойтесь,- добавил де Валье, видя протест в глазах друга,- Я буду отдавать приказы, а вы только укажете солдатам путь и скомандуете: влево, вправо, вперед! У вас задача не сложная. Но мне интересно узнать, что скажет гасконец?
- Я готов командовать хоть армией!
- Так в чем же дело, господа? В путь! Прогоним неприятеля восвояси. Пусть испанцы командуют в Нидерландах, пусть австрийцы хозяйничают в  Саксонии, Баварии, мне нет до них дела, но они замахнулись на Францию! На колыбель рыцарства, на центр культуры всей Европы! Не жирно ли?! Итак, господа, дворяне. Мой план прост и в то же время хитроумен. Я все вам объясню на месте. По коням!

В половине седьмого в Париже забили в барабаны, затрубили в трубы и даже охотничьи рога. Все население бралось за оружие. Народ понимал: если армия будет разбита, неприятель ринется на Париж и наверняка осадит. Король в это утро проснулся рано, у него был подъем настроения. Он предвкушал зрелище сражения и счастье победы. Кардинал почти не сомкнул глаз. Ему не давала покоя тактика графа де Валье. Сможет ли он перехитрить кардинал-инфанта? Где, в чем создаст преимущество этот юноша, создавший столько хлопот австрийцам и разбивший авангард испанцев? Наверняка де Валье будет создавать численное преимущество, но где и как? Ришелье за ночь придумал пять планов сражения, но то, что ему предстояло увидеть завтрашним днем, превзошло его ожидания.
В семь часов протрубили общий сбор на Королевской площади. Жан, наблюдавший эту сцену с балкона вместе с матерью - Кетти де Ланель, де Круазе, весь пылал от любопытства. Он увидел полки, занявшие площадь. Все пятнадцать тысяч конечно же не уместились, четырем полкам ополчения пришлось стать на прилегающих улицах, но граф де Валье объехал все подразделения и к каждому обратился.
- Господа дворяне!- сказал де Валье, напрягая голосовые связки.- Никогда еще Франция так не нуждалась в вас! Родина в опасности! Враг идет на Париж, идет на святыню Франции! Докажите своему народу, вот этим тысячам простых людей, которые кормят вас и всю страну, что вы достойны управлять толпами народа, что вы - цвет французского народа, что именно вы самые храбрые, самые дисциплинированные и умелые в бою. Я не думаю, что на виду у тысяч горожан, которые вместе с вами плечом к плечу пойдут на неприятеля, вы сдрейфите и обратитесь в бегство. Отступать больше некуда, позади нас - Париж! И если уж нам суждено будет проиграть это сражение, то лучше умереть на поле боя, чем видеть, как враг топчет парижские бульвары, как враг ворует произведения искусства - шедевры мировой живописи! Я верю в вас, дворяне Франции!- на этих словах слезы накатились на глаза графа де Валье, заблестевшие на блеклом солнце жемчугами. Парис проглотил ком, мешавший говорить, и добавил: На вашу долю выпадет наиболее трудная задача, вам придется чаще других вступать в бой, но кому, как не вам, доблестным рыцарям, сражаться в первых рядах с врагом?! Нельзя допускать врага в Париж! Вы помните историю столетней войны с Англией. Более семидесяти лет Париж оставался у врага. Около ста лет Франция стонала под гнетом англичан, бургундцев и испанских банд. Я не представляю Францию без Парижа! Разобьем австро-испанцев, но не пустим в сердце нашего государства!
- Разобьем!- послышался гул тысячи дворян, поверивших в победу.
- Но для этого вам необходимо две вещи: храбрость, которой вам не занимать и дисциплина! Я буду отдавать приказы, которые многим покажутся нелепыми, но такова моя тактика, и если вы сделаете все так, как я вам прикажу, мы непременно победим!
Парис переехал к армии ополчения.
- Граждане Парижа и всей Франции! Настал час, когда Франция не справится без вас, без вашего патриотизма! Дворяне храбры, они рвутся в бой, но их мало, многие из них это изнеженные маменькины сынки - сибариты. Без вас им не одолеть противника. Я обращаюсь к вашей совести и к вашим сердцам! Народ! Великий народ Франции! Я знаю, как тяжело вам приходится с тех пор, как Франция вступила в войну с Габсбургами, но вам и никогда не жилось легко! Вам с детства приходилось гнуть спины и работать на четверых: на себя, на священника, дворянина и солдата. Кормильцы вы наши, крестьяне, ремесленники, торговцы, я хочу, чтобы вы поняли лишь одно. Вам тяжело при том укладе жизни, при котором вы сейчас живете, но если враг придет на нашу землю, будет вдвойне невыносимо! Свои дворяне жалеют вас иногда, но чужой хозяин оберет вас до нитки без жалости.
- Да что мы не понимаем, что ли? Кто если не мы разобьет австрияков? Дворяне что ли? Да они к плугу не знают как подойти!- Эта смелая речь принадлежала одному дюжему молодцу из крестьян. Он сам смутился, услышав ропот на балконе королевского особняка, где находились в этот момент король с кардиналом и прочая знать. Такая тирада обещала крестьянину большие неприятности, но граф де Валье, сознавая это, слез с коня, подошел к мужику и обнял его. Крестьянин опешил, он заморгал глазами, словно расплакался, хоть и не умел этого делать.
- Как зовут?- спросил Парис, разглядывая молодого крестьянина.
- Пьер,- робко ответил тот.
- Произвожу тебя в капитаны, Пьер! Будешь командовать ротой пехоты в полку де Тюренна!
- Премного благодарен, ваша светлость!
Парис улыбнулся незнанию устава этого замечательного, по мнению графа, человека. Он снова сел на коня и сказал:
- Пока есть у Франции такие люди, она непобедима!
Площадь взорвалась аплодисментами и восторженными криками. Король "гарцевал" по балкону, выпятив грудь, кардинал, готовый заплакать, с любовью смотрел на этого юношу, покорившего его сердце. Парис почувствовал, что никакие ордена и маркизеты не сделают его более счастливым, чем такое ликование и приветствие народа. Он отдал приказ выступать.

 44. Две армии и две судьбы (продолжение).

Поочередно из Парижа вышло шесть подразделений армии де Валье, сопровождаемые артиллерией. Замыкал цепь сам король Людовик 13, в королевской карете, запряженной шестеркой белых лошадей. Его сопровождали две роты мушкетеров. Гвардию Людовик оставил в Париже на случай мародерства или, того хуже, поражения и вынужденного отступления. Карета кардинала с тремя телохранителями и десятком дворян его приближения, следовала сразу позади кавалерийской когорты дворян. Разведка, временно возглавляемая де Маньяном, умчалась вперед.
Ближе к вечеру армия графа де Валье достигла Санлиса, где и стала лагерем. Король со своей охраной заночевал в городке, охраняемый круговой обороной. С ним остался и кардинал. Парис выслушал разведку.
- Господин маршал,- улыбаясь изрек запыхавшийся де Маньян, войдя в палатку главнокомандующего.
- Давай без дураков, Александр.
- Хорошо. Господин коннетабль... ну хорошо...
- Да куда еще лучше,- строго изрек Парис.- Говорите прямо!
- Монсеньер...- Гасконец замолчал, думая, что скажет его друг, но друг не смог рассердиться. Оба расхохотались. Потом Парис спросил.
- Ну, что там делает наш разлюбезный инфантильный кардинал?
- А ничего не делает. Стоит лагерем в Вербери. Выставил посты и не подпускает близко.
- Значит, стоит лагерем? Второй день? И не идет на Париж?
- Может завтра пойдет?
- Может и пойдет, господин де Маньян. Обратной дороги для него нет. Я приказал вычистить все деревни от продовольствия от Компьеня до Мобежа. В обход армии на Париж он тоже не пойдет. Но может быть он захочет напасть неожиданно, с тыла. И не позже завтрашнего вечера.
Парис позвал адъютанта, написал приказ и велел отдать де Тюренну, чтобы его солдаты, разделившись на два отряда, за ночь вырыли рвы по километру каждый. Тюренн выполнил приказ. На рассвете Парис сам объехал эти позиции. Он не оставил кардинал-инфанту выбора. Тот не раз посылал разведку в обход армии де Валье, но всюду его люди наталкивались на препятствия.  Тогда великий полководец принял решение идти ударом в лоб. К следующей ночи две армии сблизились на расстояние одного льё, что составляет четыре с половиной километра. Ночью Парис приказал нанести курган, чтобы видеть, что происходит на поле битвы. Для битвы, в самом деле, было просторное поле. Кардинал-инфант приказал сделать то же самое. Все было готово к сражению.

 45. Утро великой битвы.

Светало, в воздухе проносились снежинки и ложились на пожухлую листву, укрывая озябшую землю. Парис стоял на возвышении, где находилась одна небольшая палатка и смотрел в подзорную трубу на сторону противника. Он видел три когорты противника и артиллерию с его правого фланга. Чуть далее на возвышении, стояло несколько палаток - штаб армии. А что же видел кардинал-инфант в свою подзорную трубу?  Он видел собранные в одну когорту войска противника, а чуть дальше - палатки, видимо, штаб. Еще чуть дальше возвышался искусственно созданный холм, на котором сидел на коне граф де Валье, которого, судя по простой одежде, кардинал-инфант принял за дозорного. Маленькая палатка не заинтересовала кардинал-инфанта, а зря, потому что в ней находились как раз очень высокопоставленные люди - кардинал Ришелье и король Людовик 13. Парис заметил, что десять тысяч солдат пехоты кардинала-инфанта, выдвинулись вперед, а кавалерия, находившаяся по флангам, топчется на месте, готовясь вскоре тоже атаковать. Де Валье тут же послал адъютанта к войскам с приказом построиться клином.
Кардинал-инфант, решив принять этот грозный удар, если конечно он последует, следуя науке о тактике ведения боя, остановил конницу, готовую броситься вперед и послал каре пехоты навстречу противнику, тогда как два фланга с кавалерией чуть освободили середину поля для большого сражения.
Парис тут же дал приказ всем отрядам отойти назад, а корпусу де Маньяна ринуться в атаку. Незадолго до этого, Парис подробно и в деталях объяснил другу суть дела, и де Маньян не выражал недоумения по поводу таких неординарных приказов. Недоумение возникло у короля.
-Что же он делает этот ваш бог войны, а, господин кардинал?
Ришелье внимательно наблюдал за передвижениями армии, за собранным лицом графа де Валье, молниеносно раздавшего приказы, на адъютантов, бегавших к графу и от него, но ничего не мог понять.
- Воюет, ваше величество,- ответил Ришелье и обратил свой взор, вооруженный массивной подзорной трубой, на позиции противника.
Три тысячи всадников, из которых половину составляли крестьяне, а вторую - ремесленники, ринулись все тем же клином вперед. Артиллерия противника готова была подавить несколькими залпами врага, но де Маньян свернул направо и атаковал левый фланг пехотной когорты кардинал-инфанта. Таким образом артиллерия, боясь стрелять по своим, осталась не у дел. Десять тысяч пехотинцев пошли на кавалерию, которая вдруг перестроилась из клина в линию и охватила половину каре противника. Началась страшная рубка, в которой всадники имели небольшое преимущество над пешими, давя их лошадьми и разя сверху. На помощь пехоте ринулся левый фланг кавалерии австрийцев, состоявший из пяти тысяч всадников. Де Маньян отдал приказ отступать. Конница французов разом оставила пехоту противника, потеряв пятьсот человек, но уничтожив тысячу солдат пехоты. Его кавалерия, словно пожар охватила пехоту, которую, конечно же не смогла бы съесть полностью. Итак, левый фланг ринулся на де Маньяна, который быстро отступал, словно бежал в панике к своим позициям. Кардинал инфант понимал, что это ловушка, но не успел послать к головному конницы своего адъютанта, чтобы остановить кавалерию. Армия де Валье быстро раздвинулась на четыре корпуса по всему фронту. Де Маньян без остановки проскакал со своими напуганными крестьянами до самого лагеря. На его "хвосте" висело пять тысяч кавалеристов, которые, заметив рассеянные по полю полки, решили, что дело сделано и помчались сломя голову прямо на палатки. Неожиданно для всех и для французов тоже, палатки завалились назад, и показались пушки, раскат грома которых, оглушил противника, смял его первый ряд и посеял панику. Всю панораму событий окутал пороховой дым, и король почувствовал себя в меньшей безопасности, нежели за минуту до этого. Когда же дым рассеялся, его величество увидел как два полка пехоты де Сент-Рона и Исудена открыли беспорядочный огонь по врагу. Они залегли цепями по трое, как приказал граф и наносили жесточайший урон. Кавалерия австрийцев остановилась и таяла, как сахарная вата во рту. Четыре тысячи пехотинцев де Валье и пятнадцать пушек, стрелявшие прямой наводкой залпами, в считанные минуты уничтожили левый фланг кавалерии. Неприятелю удалось нанести лишь небольшой урон пехоте, которой командовали беррийские дворяне. В это время де Маньян, объяснив своим офицерам ситуацию, пошел в обход на лагерь кардинал-инфанта. К нему присоединилось полторы тысячи солдат кавалерии виконта де Круазе. Левый фланг неприятеля был пуст. Четыре  тысячи кавалеристов беспрепятственно обогнули пехоту противника и вышли почти к самому лагерю противника. Видя это, кардинал инфант послал на свой левый фланг кавалерию правого фланга, оставив артиллерию без поддержки. Конде, мальчик Конде, которому доведется в двадцать с небольшим лет одержать блистательную победу над испанцами под Рокруа, получив приказ, широким фронтом атаковал артиллерию, потерял три сотни человек, но захватил артиллерию противника и двинулся на лагерь, который оставался совершенно не защищен. У кардинал-инфанта оставалось восемь с половиной тысяч пехотинцев и зажатая в кольцо кавалерия из начавших таять четырех тысяч всадников, но у тех и других уже не было кардинал-инфанта. Конде подскакал к нему и, приставив к груди шпагу, сказал:- Милостивый государь, вы арестованы!
Кардинал-инфант побледнел от гнева. Какой-то юнец приказывает ему, убеленному сединой воину сдать оружие. Фердинанд вынул из ножен шпагу и сломал об колено.
Конде оставил в лагере полсотни бойцов, а остальных отправил на помощь де Маньяну и де Круазе. Зажатая в клещи конница противника умирала на глазах. А тем временем все еще мощная пехота была окружена и не знала что делать. Все могло кончиться сдачей оружия, кардинал-инфант подписал приказ о сдаче, но Конде демонстративно порвал бумагу.
- Что вы делаете?- недоумевал Фердинанд.
- Я исстребляю вражескую армию!- воскликнул Конде.- Вы полагаете, что вас потом отпустят и вы снова начнете бесчинства и грабежи? Нет, милейший, вы больше не увидите своих солдат! Вашей армии больше нет!
Оставшаяся без командующего пехота, ринулась на лагерь противника. Ей в спину ударила своя собственная артиллерия. Спереди - вражеская, с правого фланга атаковали объединившиеся полки пехоты де Сент-Рона и де Исудена, с левого - две с половиной тысячи кавалеристов де Круазе. Истребляемая безжалостно и быстро, пехота все-таки лезла напролом, грозя обрушиться на лагерь, но тут на пути у неприятеля появился еще отряд герцога де Тюренна. Зажатая в клещи, пехота испанцев дрогнула и повернулась вспять. Но уйти ей не дали. Подошли части войск де Маньяна и Конде, расправившиеся с правым флангом кавалерии кардинал-инфанта. Девять с половиной тысяч французов окружили шеститысячную армию испанцев и давили со всех сторон. Победа была близка, но Парис боялся за левый фланг, которым командовал де Сент-Рон. Испанцы дрались отчаянно, казалось сейчас волна пехоты пробьется через брешь и хлынет из окружения. Видя это, Парис попросил у короля роту черных мушкетеров и тот дал разрешение. К своему ужасу и отчаянию, испанцы заметили как с кургана к ним устремляется черная туча. Черные лошади и голубые плащи в крестах приближались, во главе их скакал в черном плаще сам главнокомандующий граф де Валье. Сто двадцать один человек - армия маленькая, но она нагнала на неприятеля такого страху, что многие запросили пощады. Граф де Валье ворвался в центр событий, посшибал конем пятерых и, отразив удары четырех испанцев, которых поразили следующие за графом мушкетеры, воскликнул:- Сдавайтесь, или погибнете!
Сдаваться, впрочем, было уже почти некому. Две тысячи солдат бросили оружие и простерлись ниц, моля о пощаде.
Удивительная это была картина. Упавшие на землю испанцы, ликующие французы, обнимающиеся дворяне, в частности де Маньян и де Круазе, Конде и Тюренн, и бродивший в одиночестве по полю сражения, без головного убора граф де Валье, главный виновник победы. Парис не подходил ни к кому, он стеснялся, он плакал от счастья, от радости за спасение отечества. Но долго ему плакать в одиночестве не дали. Его обнаружили друзья. Вместе с Конде и Тюренном они схватили его и подкинули высоко вверх, поймали и еще раз подкинули. Им стали помогать и другие дворяне, так что де Валье с высоты птичьего полета увидел блеск своей славы, увидел спускающихся с кургана короля и кардинала. Они спешили разделить с Парисом и его офицерами всеобщее ликование. Когда король подъехал на коне к графу, тот почувствовал, наконец, под ногами опору.

 46. Церемония награждения.

- Ну что вы делаете, господа!- пожурил офицеров король,- а если де Валье зацепится за тучу, кто тогда будет командовать моей армией?
Король был блистательным вельможей в этот раз, его улыбка украшала царственное чело. Он поглядел вправо, там был кардинал с орденом Святого Духа на шее, король посмотрел влево - канцлер с двумя людьми, державшими ларчики.
- Да, де Валье, вы удивили не только меня, но и господина кардинала. Он несколько раз за сегодня менялся в лице и все порывался броситься в атаку с библией в руке. Вы спасли Францию, вы спасли честь королевской армии и заслуживаете награду!
- Ваше величество, для меня лучшей наградой сегодня явилось ваше веселое настроение и покой в сердце кардинала за Францию.
Король был доволен плезиром, но не поменял решения.
- И все-таки, граф, я не успокоюсь, пока не вручу вам маршальский жезл!
- О, сир, при всем моем уважении к вам, я не могу, я не считаю себя достойным такой высокой чести. У меня нет призвания полководца. Честно говоря, после сегодняшней победы я собираюсь вернуться в Валье, где меня ждет жена и дочь.
Король испустил тяжелый вздох. Он понял, что де Валье его надул и увез жену подальше от королевской прихоти, но сердиться на него сейчас Людовик был не в состоянии. Не дав ему опомниться, Парис продолжал:
- Ваше величество, среди офицеров,  руководивших солдатами вашей армии, есть много достойных мужей: шевалье де Маньян, виконт де Круазе, но я бы хотел, чтобы восторжествовала справедливость. Герцог Энгиенский, которого я за последние дни уже не раз называл принцем Конде, получивший от меня приказ атаковать артиллерию, проявил инициативу и захватил лагерь и самого кардинал-инфанта, а потом пришел на помощь тем господам, которых я только что назвал. Его действия заслуживают награды. Я думаю,  что у Франции нет более достойной кандидатуры маршала.
- Ну хорошо, пусть будет по-вашему!- согласился король.- Но что бы вы хотели получить от короля?
Парис покосился взглядом на грудь кардинала, где блистал позолотой и алмазами самый престижный орден во Франции того времени. Король понял намек графа и повернулся к кардиналу, но ему не удалось застать Ришелье врасплох.
- Ваше величество,- сказал он, обойдя монарха и подойдя к канцлеру,- Я приказал нашим ювелирам изготовить три ордена Святого Духа. Кого бы вы хотели наградить ими?
- Да здравствует король!- раздались возгласы. Король посмотрел на кардинала и согласился.- Но, в конце концов, это и моя победа!- И канцлер Сегье с большой помпезностью повесил ему на шею блестящий орден.
- Я думаю, что отпрыск великого рода Конде тоже заслуживает награду!- произнес он и вручил Луи Конде и маршальский жезл.
Парис не стал ждать продолжения этого спектакля. Он снял с себя два ордена Святого Духа и самолично одел на шеи своим друзьям. Увидев его обиду, кардинал снял с себя свой орден и одел на шею графу. Парис желал получить этот орден с груди самого кардинала, он его и получил, но кардинал не остался без ордена, ему тут же вручил его канцлер. Все вроде были довольны, но друзья графа не посмели взять его ордена себе, и одели их обратно владельцу.
- Есть и другие награды, господа,- произнес кардинал, видя недовольство старших офицеров.- Герцог де Тюренн, вы назначаетесь генералом в армии герцога Энгиенского, Господа де Сент-Рон и де Исуден, вы назначаетесь полковниками в той же армии. Господин де Маньян, вы остаетесь в звании полковника с вручением вам ордена... по скромнее, чем у вашего друга. Господин де Круазе.
- Я бы хотел сменить военную службу на более мирную,- ответил Жорж.
- Ну что ж, в Амьене нет бургомистра. Займитесь своей родной Пикардией.
- Благодарю вас, ваше высокопреосвященство!
- Вы довольны, бог войны?- спросил король, обращаясь к графу де Валье.
- Я счастлив, ваше величество! Я был счастлив послужить Франции, вам и господину кардиналу, а теперь, когда угроза миновала, я хочу вернуться домой. Думаю, что в графе де Валье вам больше не будет нужды, так как у вас есть Конде, Тюренн и другие молодые полководцы, которые с большим успехом заменят графа де Валье. Единственно  чего я еще прошу, это простить вашего хитреца де Валье и отпустить в отставку. С меня довольно славы, я чувствую, что гордыня берет мою душу в осаду, но чтобы ее победить, мне необходимо стать простым сельским дворянчиком. Простите меня, сир.- Парис поклонился монарху.
- Да-а,- изрек король, повернувшись к графу боком,- сколько лет я вас знаю, но узнать до конца так и не смог. Что вы за человек, де Валье? Я думал, вы шельма, потом думал, хитрый черт, бог войны, любящий свою семью дворянин, а вы на самом деле все вместе! Как в вас все это уживается?
Парис пожал плечами:- Если б я знал!
Вдруг прискакал адъютант и сказал, что кардинал-инфант просит встречи с главнокомандующим, разбившим его непобедимую армию.
- Мне не о чем разговаривать с побежденными!- ответил де Валье. Парис отказался не из пренебрежения, он боялся преклонения перед ним кардинал-инфанта, отчего гордыня неимоверно выросла бы.
К Парису подошел Ришелье.
- Мой юный друг,- сказал кардинал,- вы хорошо послужили Франции и если оставаться во главе армии вам нелегко, останьтесь, по крайней мере, капитаном моей гвардии,.
- Ваше высокопреосвященство,- с ноткой грусти ответил граф,- я тронут вашим вниманием ко мне, на которое и не рассчитывал, я благодарен за все, чему смог у вас научиться, монсеньер, но я такой человек, которому периодически нужны приключения, а периодически - отдых. Если я понадоблюсь вам, монсеньер лет так примерно через шесть-семь, пришлите за мной, и я с удовольствием вернусь... Но сейчас. Как бы ни льстила мне слава победителя, как бы ни было желанным ваше изысканное общество, я скучаю по Валье, по его саду, вольеру с фазанами, фонтану и, конечно же, по семье. Благодарю вас, монсеньер, за все награды и почести.
Кардинал сглотнул, шагнул к графу и обнял его при всех.
- Парис, вы наверно думаете, что я жесток, если казню заговорщиков, но знайте, я истребляю не моих врагов, у меня их нет, я уничтожаю врагов Франции! Не многих людей, подобных вам, мне приходилось встречать на своем пути, но вы... Ни один из преданнейших людей не пришелся мне так по душе. Хотите, я подарю вам свою шпагу?
- О, монсеньер, конечно хочу!- Парис преклонил колено и получил от кардинала его оружие - красивую, ювелирной работы шпагу с рубинами. - Отдыхай, мой мальчик. О, если бы я мог отдохнуть так, как вы, де Валье!
- Прощайте, монсеньер!
- Как, разве вы не поедете в Париж на чествование победителя?
- Нет, монсеньер. Я думаю, Конде нужно воспользоваться ситуацией и очистить Францию от остатков армии неприятеля. Вообще я сейчас приеду в первую попавшуюся гостиницу и просплю неделю. Я валюсь с ног.
Парис сел на коня, которого ему подвел Марио, и поехал легким галопом в сторону Санлиса. К кардиналу подошли шевалье де Маньян и виконт де Круазе.
- Ваше высокопреосвященство, а куда это поехал бог войны?- спросил де Маньян.
- Домой, господа, вашему богу войны война надоела. Вы найдете его в первой попавшейся гостинице.
Друзья не принадлежали к армии герцога Энгиенского, которая отпраздновав победу, двинулась изгонять неприятеля с французской земли. Они догнали графа де Валье в Париже, где Парис забился в самую маленькую гостиницу и предался сну. Проспав к ряду пятнадцать часов, де Валье обнаружил друзей, которые дожидались его пробуждения и которые сопроводили графа до Орлеана. Оттуда де Маньян поскакал на Блуа, а де Круазе вернулся в Париж, чтобы забрать семью и уехать в Амьен. Парис вернулся в Валье не один. Рядом с ним на коне ехал Франсуа и все его слуги: Марио и Жульен.

                Продолжение следует