Без Названия. часть2

    Обычный  конторский скотч чертовски крепкая штука, если им прикрутить что-то в несколько слоёв – никакие усилия человеческих мышц не способны его разорвать. Его можно легко разрезать, перегрызть, перетереть  но, ни за что – разорвать… Степанов убедился в этом, когда окончательно пришел в себя – он был накрепко примотан прозрачной клейкой лентой  к тяжелому деревянному креслу, стоящему в углу кабинета. Это кресло почти никто не использовал, оно было старинным, темного дерева с массивными, тяжелыми ножками, имело какую-то там геральдическую предысторию, и   скорее было предметом декора, чем мебелью. Теперь оно сослужило службу злодею, неожиданно сделавшись для Степанова  импровизированными кандалами… Скотч противно скрипел, и нестерпимо остро пах пластмассой, Вячеслав Анатольевич ещё немного потужился, пытаясь вырваться, но вскоре замер и стал прислушиваться к происходящему в доме. Однако, к его удивлению ожидаемых звуков грабежа или обыска не было слышно, дом, как и до злополучного звонка в дверь, хранил безмолвие. Ни шорохов, ни скрипа шагов, никаких признаков того, что в доме ещё кто-то есть.
    В голове слегка шумело, на губах ощущался стальной привкус крови - вряд ли это было сотрясение, хотя  удары были вполне увесистыми. Степанов постарался взять себя в руки и сосредоточиться на том, чтобы объяснить происходящее и спрогнозировать дальнейшее развитие едва начавшейся катастрофы.
    Кто бы мог подумать, что их привычный Митя, этот «незаменимый солдат» комфорта и обслуживания, способен на такое! Было даже как то неприятно  осознавать то, что это не воображаемая, а вполне реальная, ситуация, которая ещё не известно к чему приведёт. Больше всего Степанова раздражала невозможность управлять ситуацией и своим собственным телом… «Что происходит? Банальный грабёж? Очень странно, что Митя участвует в нём лично, и не скрывает лица – это  очень плохой признак, признак того , что хозяина не станут оставлять в живых…С другой стороны кому ещё, если не Мите доподлинно знать , что в доме почти нет ценностей, которые можно быстро и легко сбыть, денег же было и вовсе до смешного мало – все  потребности оплачивались картами , либо со счетов нескольких специальных фондов, созданных специально для этих нужд…Следственно сохраняется возможность того, что налетчик (или налётчики?) станет требовать от Степанова некоторых манипуляций с деньгами на банковских счетах, что позволяло надеяться на  то , что до поры жизнь Степанова  будет представлять ценность для злодея…А там, глядишь, могут образоваться и варианты…Но каков Митя! Непостижимо!...»
- Нет на свете непостижимых вещей, господин Степанов, есть лишь неспособность или нежелание постигать… - голос прозвучал из тёмного угла кабинета, как будто из-под земли.
   Степанов дернулся, открыл  было рот от изумления, но тут же понял: последнюю фразу в своих размышлениях он произнес вслух. Голос в углу умолк и наступила прежняя тишина, однако Степанов успел сделать  открытие – Митя был не один. Из темноты с ним заговорил совершенно незнакомый голос.  Это небольшое открытие слегка проясняло диспозицию, но мало что проясняло по сути происходящего. Необходимо было переходить хоть к каким-то действиям. Например, попытаться заговорить с невидимым «философом» и выудить у него какую-нибудь информацию о происходящем.
 - И что, позвольте поинтересоваться, я должен в данный момент постичь, господин Философствовать-Изволивший?! - Степанов виртуозно владел техникой пустых разговоров, способной принести немало полезной информации. Важно не перегнуть палку, провоцируя собеседника, при этом не стоило и  называть щекотливые вещи и ситуации своими именами…Однако он понимал, и то, что эта теория хороша и применима в спокойной, кабинетной обстановке и на практике бесед с разбойниками не опробовалась. 
 -  Не позволю, - голос был всё так же монотонно спокоен, и кроме речи, из тёмного угла не раздалось ни одного постороннего звука.
-    Не позволите…чего?
-   Интересоваться раньше времени. Наступит момент – всё поймёте, а чего не поймёте – проясню.
-    Понятно. Мы чего-то ждём?
-    Ждём.
  Степанов не стал продолжать, понимая, что человек в углу не склонен к болтовне, и продолжение расспросов, скорее его рассердит, чем заставит проболтаться о чем-то важном. Чего же они ждут? А может быть кого? В любом случае это говорит о том, что у них есть план, а это ,в свою очередь, о том, что в дом ворвались не гопники дешевые ( да и не пробраться им в тщательно охраняемый посёлок) , а люди с конкретными намерениями. Это давало смутную надежду на  возможный компромисс, либо срыв планов грабителей.
- Скажите, Митя – человек пьющий ,  или не очень, - для задумавшегося Степанова голос из темноты прозвучал так неожиданно, что он непроизвольно напрягся, до скрипа натянув  скотч.
- Митя?..Ну, да…то есть я не знаю, никогда его не видел пьяным…наверное, - внезапно Вячеслав Анатольевич понял, что за пять с лишним лет знакомства с Митей он и пары раз с ним не разговаривал на темы, отвлечённые от хозяйства, либо обслуживания дома. И уж подавно , не выпивал с ним. Стыдно, впрочем, Степанову не было –  чего стыдиться то? Было странно.
-  Может быть, у него какие-нибудь иные слабости имеются? Девочки, карты, рулетка? Может быть мальчики? – в голосе говорившего из темноты не было слышалось даже намёка на обычную ,при таком перечислении, глумливость.
- И что это вы вдруг этим интересуетесь? Интересно – сами его спросите, он ведь ваш …подельник, - Степанов пытался замаскировать своё недоумение сарказмом.
- Надо,- кратко пояснил своё любопытство голос. – Так что же, совсем безгрешным был ваш Митя?
- Да не знаю я, едрит…- Степанов искренне вспылил, но тут же осёкся на полуслове. – Что значит «был»?!
- «Был» в даном случае означает ,что теперь его уже нет с нами.
- Я ж его в глазок видел, когда вы …пришли,- Вячеслав Анатольевич заёрзал, ему стало казаться, что скотч начинает стягивать ему грудь всё сильнее и сильнее и скоро ему нечем станет дышать. Надвигался приступ паники.
- Правильно, видели. Но, как говорил Козьма Прутков : « не верь глазам своим»,- человек в темноте весело, просто по-детски , рассмеялся.
- Какой Кузьма!? Урод! Развяжи меня немедленно! Через час тут будет спецназ, если я не позвоню кое-кому вовремя!..- Степанов уже не контролировал себя в полной мере, он метался из стороны в сторону, на губах выступила пена, а сердце стучало так, что казалось, вот-вот пробьёт грудную клетку…- Я тебя, сука, на ремни порву! Ты чё, хамло, дверью ошибся!? Да я тебя…А-а-а-а-а!...
   Крик рвался наружу уже несвязными, рваными звуками, в глазах стало темнеть. Степанов ощутил, что к нему, что-то приближается, но мгла в глазах не давала разобрать, что это было. Горло стало неметь, крик постепенно перешел в хрип. Внезапно он понял, что приближалось к нему – это его смерть, неслышно и плавно подбирается из темноты. Степанов осознал, что если не замолчит , то умрет через мгновение. От инфаркта, инсульта, или удара ножом в сердце…какая, собственно, разница. Он внезапно перестал кричать, даже не закрыв рта. Просто замолчал. Смерть остановилась всего в шаге от него. Она прислушивалась, но Степанов не издавал ни звука. Даже не дышал. Смерть постояла ещё мгновение и ушла , пятясь в молочную мглу…
   Когда говорят «пробил холодный пот» - всегда врут, пот он всегда горячий. Это уже потом он остывает и даёт о себе знать. Степанов мотнул головой , сбрасывая со лба остывающие , липкие капли.