Сон о саде

Мне приснилась целая жизнь и словно в этой жизни у меня есть Женщина.
Она прилетает с того конца сада, а я не знаю, кто она – эльф, принцесса, бабочка или ангел.
Она прилетает с желтым светом, так что иногда мне кажется, что она – пчелиная королева. Иногда она прилетает с фиолетовым светом, тогда мне кажется, что она – ведьма. Она прилетает с синим светом, я смотрю ей в глаза и понимаю, что никогда не узнаю, кто она.
Мы любим друг друга и некоторое время после она лежит на спине, я смотрю на ее гладкий живот, а у меня в мозгу работает тотализатор. От того, насколько ей хватит терпения, зависит размер лужицы нашего пота, котрая собирается в ее пупке. Вот Женщина не выдерживает, вздыхает, поворачивается набок. Капля пота выкатывается из пупка, течет вдоль талии и капает на простыню. Простыня жадно впитывает. Ясно, мечтает превратиться в лесной мох.
У моей Женщины везде пульс. Я ощущал его на запястьях, на животе, в животе, под коленями, на шее, под языком, на висках, за ухом, на ладонях. Моя Женщина живая, словно ежевика.
Она ведет себя так, будто не знает о моем ядовитом хвосте. Впервые, когда он взвился и засвистел у нее за спиной, она оглянулась, сделала что-то…такой удивительный, величественный жест…я почувствовал, как мой яд теряет силу. Мне стало страшно, и я решил больше никогда не впускать Женщину в свой дом. Но в следующий же синий вечер она стучала в окно, била крыльями, плакала и звала меня по имени. И я пустил ее снова. Много раз я задергивал шторку на двери, много раз гасил светильник, - она голосила у порога, заставляла боярышник сбрасывать листья и цвет, а рыб – плавать кверху белыми брюшками. Однажды я нашел ее в цветке жасмина. Она спала, пьяная, заплаканная, одурманенная своим горем.
Потом я увидел, что она закована в доспехи и мой яд не может достичь сердца этой Женщины.
Она каждый день спрашивает, люблю ли я ее. Еще ни разу я не ответил ей. Она смеется и поворачивается на живот. Я спрашиваю: «Чему Ты смеешься, Женщина?». Тогда молчит она. Каждый раз боюсь, что вот больше никогда-никогда она не спросит: «Ты меня любишь?», - мне кажется, я знаю, как ответить. Но снова молчу.
Моя Женщина говорит: «Ты рыжий, горячий и добрый. Значит, Ты – мое Солнце», - и гладит, гладит мою голову. Мой хвост звенит у нее за спиной.
Наши дети тоже рыжие и длинноволосые. Ночью они выходят из-под корней старой груши, спускаются с ветвей смородины, всматриваются в новые созвездия, вдыхают запахи дыма из соседнего сада, прислушиваются с шерохам… У них пушистые хвосты, прозрачные крылья, а глаза – цвета воды на дне старого каменного фонтана. Как и мои.