Граф де Валье Часть вторая

2 Часть

Потери и находки графа де Валье.

1. Валье.

Поземкою мела дороги зима, когда граф де Валье со "свитой" подъехал к воротам собственного замка. Парис кутался в плащ, подбитый мехом, Франсуа тоже одел плащ поверх своего неизменного кабана коричневого цвета. Переодеть мальчика в приличную одежду Парис не успел, но собирался это сделать сразу же по приезду.
- Открывайте ворота, бездельники!- крикнул граф показавшимся в окне башни привратникам.
- Ваша милость, ворота замело снегом!- послышался виноватый голос главного привратника Данжо.
- Ты верно, хотел предложить мне влезть на башню по веревочной лестнице?-сдерживая нетерпение, сказал граф.
- Это здорово придумано! Я сейчас спущу вам веревочную лестницу!
- А моей лошади? Открывай ворота, лодырь! Или я сам тебя спущу вниз башкой!
- Сию минуту, ваша светлость!
Графу и его команде пришлось еще минут десять топтаться возле ворот, прежде чем их открыли.
-Франсуа,- спросил Парис, поеживаясь в седле,- а где твои родители?
-Не знаю, господин де Валье,- ответил мальчик, грея ладони собственным дыханием.
- Ты никогда не видел отца?
- У меня его никогда не было.
- А мать свою ты помнишь?
- Да, маму помню. Хорошо помню. Она красивая.
- А как ее звали?- допытывался Парис.
- Не знаю. Сначала мы жили в деревне, а потом я попал к цыганам. А уж потом меня забрали с собой разбойники.
Парис потеребил ус. Он это делал тогда, когда его умозаключения не находили подтверждения фактами.
- А как вы жили в деревне? Богато или бедно?
- Не могу вам сказать, господин де Валье. Дедушка имел свору собак, он охотился и приносил дичь, мама занималась хозяйством.
- Но если ты так хорошо помнишь события тех лет, то почему не вспомнишь имя своей матери?
- Дедушка называл маму дочкой, а больше никого я и не видел.
- А мама твоя никогда не рассказывала тебе или деду при тебе о твоем отце?
- Они часто спорили об этом. Дед всякий раз называл моего отца негодяем, потому, что он бросил нас, а мама... она плакала и оправдывала его, говорила, что он искренне любил ее. Поначалу он присылал нам тысячу монет в год, но потом перестал. Наверное дедушка был прав. Мой отец...
- Нет!- вдруг резко воскликнул Парис.- Не говори так о своем отце! Быть может у него были причины так поступить. Франсуа, я запрещаю тебе плохо отзываться о своем отце. Лично я его понимаю.
- А я нет! Разве можно понять то, что человек бросает жену и сына?
Парис посмотрел в глаза мальчугану с мукой.
- Ты знаешь, у меня в жизни было что-то подобное. Как-нибудь я тебе расскажу, а сейчас пойдем в дом, отогреемся и поедим.
Наконец-то открыли ворота, и Парис с компанией вторгся в свои владения.
Проезжая по аллее к замку, Парис заметил, как открылись центральные двери и навстречу графу устремилась хозяйка этого дома графиня де Валье.
Парис соскочил с коня и бросился вперед. На бегу он схватил ее в объятья и закружил, стремясь поцеловать в губы.
- Ты приехал, мой принц!- звонко воскликнула графиня.
- Я люблю тебя, звезда моя!- сказал граф де Валье и заключил жену в объятья.
- А кто это был с тобой на одном коне? Что это за мальчик?
- Это Франсуа. Он жил среди разбойников и спас мне жизнь, когда мне угрожала опасность.
- Парис,- испуганно промолвила Камила. Ее голубые глаза застыли, как два сапфира.- Позови его, я хочу его поблагодарить.
- Франсуа, подъедь к нам!
Когда же мальчик подвел лошадь поближе, Камила словно онемела от захвативших ее мыслей. Парис словно угадал то, о чем она хотела спросить.
- Ты можешь не волноваться на этот счет. Ведь она умерла.
Однако сомнения не покидали графиню весь вечер. Она распорядилась на счет ужина и велела слугам переодеть мальчика в новые одежды.

2 Перстень с изумрудом

Парис принимал ванну, когда Камила самолично руководила переодеванием Франсуа. Она разглядывала мальчика и во всем находила сходство с ее мужем. Вдруг из кармана кабана выпал кошелек, брякнув о пол монетой и еще чем-то твердым.
- Это мои вещи,- предупредил Франсуа.- Там два экю и перстень, подаренный мне мамой. Это все, что осталось от отца.
При этих словах Камила вся вздрогнула и, быстро подойдя к столу, на котором лежали вещи Франсуа, схватила кошелек и высыпала его содержимое не на руку, а на стол, словно боясь обжечься. На столе заблистал лучами изумруд в золотой оправе с бриллиантами в три карата.
Казалось, Камила сейчас рухнет в обморок, но эта женщина была не из робкого десятка. Она медленно вышла из комнаты и удалилась к себе в спальню. Противоречивые мысли вихрем носились в ее голове. Графиня не могла найти правильного решения, используя для этого размышления, и тогда на помощь пришли чувства. Мысли мало-помалу упорядочились.
- Не может быть, чтобы он прятал ее и его от меня всю жизнь. Он бы тогда попросту жил с ней. Он думал, что Мария мертва, но судьбе было угодно, чтобы он встретил на пути своего сына. Сына, которого я никак не могу ему подарить. Но смогла та, другая. Что же мне делать? Рано или поздно он все равно узнает про перстень. Но если сказать ему сейчас, он вспомнит свою Марию и разлюбит меня. Но если он узнает сам, то будет хуже. Простит ли он то, что от него скрыли его сына? Он расценит это предательством и будет прав. О, что же мне делать! Я не смогла подарить ему своего сына, так отдам в его руки сына от другой! Разве он не будет мне благодарен за это? Разве не будет это подкреплением нашей любви?
И воодушевленная этой мыслью Камила, снова вошла в комнату, где помытого мальчика уже одели в новую одежду. Взглянув на Франсуа, принявшего новый облик, в Камиле не осталось никаких сомнений.
Пойдем, я отведу тебя к графу и мы вместе поужинаем.
- Пойдемте, э...
- Называй меня сударыней.
- Хорошо, сударыня.
- Не забудь свой перстень.
Камила и Франсуа прошли в трапезную, куда уже переместился с намерением подкрепиться граф. Графиня взяла мальчика за правую руку, на которой был перстень и при подходе к столу, вытянула руку так, что Парис увидел перстень на руке Франсуа. Недоумение изобразилось на лице графа. Камила мимикой ответила мужу, что не отдавала его перстень и взглядом указала на свой мизинец, где красовался второй такой же. Парис посмотрел на руку жены и вздрогнул, а потом покраснел до ушей. Он вопросительно взглянул на Камилу и увидел утвердительный знак. Он вскочил со стула, но как пружина сел обратно. Как объясниться с сыном? Да еще при графине.
- Давайте ужинать!- вскричал де Валье, пододвигаясь к столу.- И пусть все знают, что никакое событие не может отбить мне аппетит, когда я голоден!- И набросился на фазана, запеченного в тесте. Пока он работал челюстями, его глаза крепко обосновались на Франсуа.
"Она жива!!!- подумал де Валье,- Мария жива!! Она не умерла! И родила мне сына! Этого славного мальчишку! Мальчишку, о котором я мечтал всю свою жизнь!"
В трапезную вошла Констанс.
- Папа! Папа приехал!!- воскликнула она и бросилась к отцу на грудь.
- Дочка, познакомься, это Франсуа!- проговорил граф, осыпанный поцелуями.
- Да, Констанс,- добавила Камила,- это Франсуа, его...
Парис вытаращил глаза, умоляя Камилу не выдавать тайны. Говорить он не мог из-за приличного куска мяса во рту.
- Я буду его ординарцем, когда подрасту!- сказал Франсуа и вышел на встречу девочке. Констанс подала ему руку, прогнув запястье, но мальчик, не искушенный в светских приемах, просто пожал руку.
- Констанс, Франсуа не виновен,- произнес Парис, вытирая губы салфеткой.- Большую часть своей жизни он провел с разбойниками. Но у него доброе сердце. Он спас меня от расправы бандитов. За это я хотел сделать его ординарцем. Но теперь, думаю, он достоин большего.
Парис вопросительно посмотрел на Камилу и дождался ее красноречивого кивка.
- Дети, вы не будете возражать, если мы оставим вас ненадолго?
- Бог с вами, идите,- с деланным покровительством ответила девочка. Они с Франсуа завели непринужденную беседу о разбойниках, о приключениях и т. д. Парис же, может быть впервые в жизни, не знал, как себя повести и с чего начать. Ему на помощь пришла Камила. Она обняла графа и прижалась к нему всем своим существом.
- Ты только не бросай меня, Парис. Я не вынесу разлуки.
Парис крепче прижал жену к груди.
- О чем ты, звезда моя, жизнь моя?! Я люблю тебя еще больше, чем прежде! Ты решилась на такой поступок! Ты совершила мужественный поступок, достойный богинь. Но как же это могло произойти, тысяча чертей?! Ведь я же получил письмо, где черным по белому было написано, но она соби... Ладно, тебя все это не очень интересует. Что сделано, то сделано. Я прошу тебя только быть ему хорошей мачехой... мачехой, но как же мне ему признаться? Черт! Сможет ли он простить меня? А может быть, он меня возненавидит? И все же не верится, что у меня есть сын! Придется проверить еще раз, а уж потом радоваться случившемуся.
- Каким образом?- осведомилась графиня.- Ты хочешь показать ему портрет Марии?
Парис, казалось, остолбенел.
- Ты знала?- спросил он после паузы.
- Да, я давно знала о портрете.
- Я нарисовал его еще до того, как мы с тобой провели первую брачную ночь. Не ревнуй пожалуйста.
- Ты ведь ревновал меня к Бенсераду?
- Это потому, что я тебя очень люблю.
- И я тебя очень люблю. Очень-очень, Парис!
Граф заключил жену в объятья и упился сладким поцелуем.
- Ты не будешь против, если я покажу Франсуа картину?
- Нет. Я подожду тебя здесь, в нашей комнате.
- Тогда я иду.
Парис вышел из спальни и, спустившись в трапезную, пригласил Франсуа пройти с ним в кабинет. То, что наскучавшейся по отцу юной виконтессе де Валье не позволено было пройти с ними, конечно же задело девичье самолюбие, но Констанс была покладистой девочкой и редко капризничала.
- Франсуа, я хочу показать тебе портрет, который я нарисовал с одной женщины, которая жила здесь.
- А зачем?
- Я хочу узнать, разбираешься ли ты в живописи, вернее, есть ли у тебя высокохудожественный вкус, или тебе более по нраву какие-нибудь незатейливые этюды, вроде вазы с яблоками.
- А-а,- пробормотал Франсуа.
Поднимаясь на третий этаж, Парис горел желанием схватить этого мальчишку и прижать к груди, но его всякий раз останавливало то обстоятельство, что он, безусловно, виноват перед ним и его матерью.
Они вошли в кабинет графа, Парис усадил сына в свое кресло, а сам, стоя спиной к зашторенной картине, не сводил с Франсуа глаз. Наконец он резко отдернул шторку и отошел в сторону. Франсуа словно током дернуло. Он вскочил с кресла и бросился к портрету, зарыдав:
- Мама, мамочка! Мамочка,  где ты? Почему ты меня не найдешь?. У де Валье кровь в жилах чуть не застыла. Он взглянул на портрет и вскрикнул. Мария казалось, сейчас выйдет из рамки. Он взял малыша за плечи и прижал к груди, весь осев на пол.
- Успокойся, сынок, мы найдем твою маму!- из груди Париса вырвался глубокий вздох сострадания и любви.
Через плечо графа, Франсуа вдруг увидел свое отражение в зеркале и отпрянул от своего отца, осененный догадкой. Он с испугом и трепетной радостью одновременно смотрел на Париса и, наконец, решился спросить.
- Ты мой папа? Это ты?- Франсуа схватил графа за полы камзола и начал трясти.- Ты бросил нас!
Парис не смог вынести ненависти собственного сына, и первый раз смалодушничал, солгав:
- Нет, я не папа, я брат твоего папы, который похож на меня и на тебя. Твоего отца звали виконт де Лоренс.
Парис отвернулся от сына и в муке закрыл глаза.
- А где мой папа? Почему он бросил нас?
- Он не бросал вас. О том, что ты родишься, он вовсе не знал, а потом случилась роковая встреча, и он умер.
Франсуа опустил голову ниже плеч.
- Что же мне теперь делать? Как мне найти мою маму?- взгляд боли и тоски, пронзил сердце Париса.
- Мы найдем твою маму, обещаю тебе, только никому не говори об этом.
- И даже сударыне графине?
- Ей особенно не говори. А твою жизнь мы устроим. Я найму тебе хороших учителей, которые подготовят тебя к вступлению в коллеж, после которого я отправлю тебя в Париж на службу к кардиналу. Он поможет тебе завести знакомства, поможет поступить в академию, станешь офицером кавалерии. Или морским офицером, если захочешь. А пока что отдыхай и не спорь с дядей. Ты дворянин, ты унаследуешь замок Лоренс и должен быть достойным своего отца.
- Как жаль, что вы не мой отец,- вздохнул Франсуа, подняв и опустив плечи.
Парис опустился перед сыном на корточки и заглянув в его карие глаза, тихо сказал:
- Я заменю тебе отца. Ты можешь, когда будем оставаться наедине, вот как сейчас, называть меня папой.
- Ах, дядя, ну почему ты не мой папа?!- вздохнул мальчик и обнял графа за шею.
- Да черт его знает, Франсуа!- вскричал в сердцах Парис.- Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Парис с сыном прошли в другую комнату, которая понравилась мальчику.
- А кто здесь жил раньше?- спросил Франсуа.
- Я, сынок. Это была моя детская комната. Теперь она твоя.
- Вот здорово!- воскликнул малыш, оглядывая все вокруг.
- Ты располагайся, а мне нужно побыть одному.
- Хорошо, папа! А у Констанс есть своя комната?
- Конечно, она соседняя с твоей. Спокойной ночи, сынок,- ласково сказал граф.
- Еще можно спросить?
- Спрашивай.
- Почему Констанс обиделась, когда мы поздоровались?
-Тебе следовало поцеловать ей руку. Констанс с пеленок воспитывается, как светская дама.
- А зачем целуют руку?
- Так принято этикетом. Ты пообщайся с ней завтра, она многое тебе расскажет из светской жизни. А пока отдыхай. Если что-нибудь понадобится, крикни прислугу или меня.
Парис уже собрался, было выйти, но вернулся и поцеловал сына в голову. Потом вышел. Он вернулся в свой кабинет, уселся в кресло, вонзил глаза в портрет и предался размышлениям.
- Как же так случилось, душа моя, что я расстался с тобой, поверил в твою смерть и ни разу не усомнился в этом? Не проверил могилку? Ты писала... где это письмо? - Парис нагнулся и достал из ящика стола письма.- Да вот оно!
Граф перечитал письмо Марии и одна фраза заинтересовала его: «Из-за меня пострадает ваш титул, ваша фамилия, престиж дома».-Черт возьми, где-то я уже слышал эти слова! Это письмо не Марии! Ей и в голову не могло прийти: престиж дома! Что она знает о доме и о престиже?! Письмо подложное! Тысяча чертей!! Франсуа говорил, что им привозили деньги два месяца по тысяче ливров. Но я не возил! А кто? Кто сыграл со мной злую шутку? Кто мог одурачить меня? Ну конечно же! Тот, кто меня сотворил! Тысяча проклятий! Это отец! Ну, конечно же! Это он позаботился о престиже дома, о титуле и имени! И никуда Мария не уезжала! И первое письмо было подложным. Ее увезли из Валье силой и упрятали в глушь! Тысяча... Две тысячи... О, Боже! Где мне искать тебя, душа моя? В какой стороне? Ах, если бы не умерла моя мать, я бы не поехал к Менвилям и не встретился бы с Камилой... Камила! Она была бальзамом для моей души все эти годы! Она не заслуживает предательства. Нет! Но Марию я все равно найду!

3. У тестя.

Как ни любил Камилу граф, как ни был искренен, но все же не сказал ей о том, что приступил к поискам матери Франсуа. Говоря, что ездит по делам, Парис усиленно разыскивал Марию. Он объездил уже все свои владения и владения Лоренса и приступил к поиску во владениях Менвиля, куда вполне могли сослать Марию с ее отцом предприимчивые родители молодых Париса и Камилы. На одном из пустырей он наткнулся на цыганский табор, где его попытались ограбить и горько пожалели после. Однако из одной цыганки ему удалось выудить сведения, что мальчик по имени Франсуа был похищен именно этим табором, а потом убежал и не известно куда. Парис узнал так же, что в селении цыган появлялась женщина, по описанию похожая на разыскиваемую, но в таборе не задержалась.
Решив отдохнуть, Парис навестил тестя с тещей, где узнал странную новость. Во владениях Менвилей появились разбойники, которые занимались браконьерством и изрядно досаждали барону и его соседям.
- Нужно созвать соседей дворян и перебить негодяев!- предложил граф. Он сидел в кресле напротив барона и обдумывал ловкий ход, который бы дал ему немного информации о Марии, но так, чтобы тесть ничего не заподозрил.
- Видишь ли, сынок, большинство дворян в армиях, часть погибла в ранних сражениях. Остались такие старики, как я.
- Ни на что не способные,- подчеркнул граф де Валье.
- Я этого не говорил! Вот если бы у нас нашелся предводитель, такой как ты?!
- Или такой, как мой отец, ловкий, изобретательный.
- Ты о чем?- спросил барон, прищурив правый глаз.
- Так, ни о чем,- ответил Парис, с одного взгляда поняв, что барон принимал участие в кознях против него и Марии и понял вопрос.
- А сколько человек насчитывает банда?
- По меньшей мере человек пятнадцать.
- И только то? Вот, что, тесть, соберите для меня оружие: Пищаль, четыре пистолета и пару кинжалов. Сможете?
- Что ты задумал? Это тебе не испанцы... Кстати, чем дело кончилось? Как там Париж?
- Когда приедете к нам в Валье, я покажу вам два ордена Святого Духа. Один с груди короля, а другой с груди самого кардинала Ришелье. Если я здесь, значит, в Париже танцуют!

4 Разбойничий вертеп.

Через полчаса Парис был вооружен до зубов. Два пистолета он воткнул за пояс, а два других торчали рукоятями в седельных кобурах. Кроме этого за спиной на тесьме Парис имел пищаль и тугой арбалет - память барону от его деда. Такой грозный он выехал за ворота на черном коне, распугав прислугу, не осведомленную о приезде зятя Менвилей. Взяв курс на восток, Парис пустил коня галопом. Через четверть часа Парис съехал с дороги и углубился в лиственный лес. На снегу как раз оставались свежие следы копыт трех лошадей. Граф решил ехать по следу. Спустя еще полчаса он увидел в отдалении большой деревянный дом, в котором бело-серым штопором дымилась труба. Парис спешился, отвел коня на безопасное место, а сам, взяв арбалет и пищаль, подкрался поближе. Он хотел заглянуть внутрь и убедиться в том, что это действительно бандиты. Вдруг он увидел притихшего под елью разбойника, и навел на него арбалет. Тот в свою очередь обернулся на скрип старого оружия и получил стрелу в грудь.
Как это часто бывает, Парис придумал свой план за какие-нибудь секунды. Он сделал два самострела из пищали и арбалета, расставив их на возможных путях отступления, а сам засел с другой стороны, вооружившись четырьмя пистолетами, двумя кинжалами и своей верной и острой шпагой.
Изловчившись, он зашвырнул в окно здоровенную березовую дубину, которая выбила стекло на кухне вместе с переплетом. В доме раздались крики женщины и отборная брань разбойников, паливших из разбитого окна во всех направлениях словно сослепу. Они попытались открыть дверь, но не тут то было. Дверь оказалась подпертой дрыном. Тогда разъяренные бродяги стали перелезать через окно, разбив его окончательно. Первого же несчастного настигла пуля де Валье. В лесу послышался крик: Первый взвод направо, второй взвод, обходи с тыла! Третий взвод, ложись цепью по трое!
Словно кнутом, бандитов хлестнула подобная тирада Париса. Повылетали окна во всем доме. Словно тараканы из щелей стали выпадывать из окон осажденные Парисом разбойники. Граф выстрелил сразу из обоих стволов, быстро поменял оружие и застрелил еще двоих. Остальные бросились в другую сторону. Бежавший сломя голову бандит задел веревку и прежде чем стрела арбалета вонзилась в него, он упал и сломал челюсть, о торчавший из земли корень дерева. Стрела поразила бежавшего следом. В другой стороне произошло похожее событие. Парис спешно перезаряжал оружие и пока бандиты метались вокруг дома ища спасения, граф успел уложить восьмерых. Остальные забежали в дом. Де Валье выхватил шпагу и с разбегу запрыгнул в окно дома. Можно было только наблюдать, как бандиты с криками ужаса вылетали из дома и оставляли на снегу кровавый след. Последней оставалась женщина. Она убегала от графа по всему дому, видимо надеясь найти защитника. Такая беготня утомила графа, он выхватил кинжал и со словами: «Стой, чертова кукла, или умрешь»,- замахнулся на нее. Несчастная обернулась и... Увидев ее лицо, граф опустил руку и остолбенел от неожиданности. Женщина упала на пол. Она глубоко дышала, пуховая шаль слетела с ее плеч, шубейка из овчины была не застегнута. Парис долго не мог прийти в себя. Он вложил кинжал в ножны и опустился на табурет.
- Не думал тебя здесь найти,- с упреком сказал де Валье. - Промышляешь разбоями? Или кухаркой подрабатываешь?
- Кто вы?- в страхе спросила женщина, пытаясь встать с пола, но обессиленная погоней смогла лишь приподняться на локте. Увидев и узнав человека, говорившего с ней, женщина рухнула без памяти. Парис поднял ее с пола и уложил на кровать. Морозный воздух, врывавшийся в комнату, привел ее в чувство.
«Боже, как она подурнела»,- подумал Парис, рассматривая лицо несчастной.
- Парис? Это ты? Виконт де Валье? Мой возлюбленный принц? Ты нашел меня!- женщина сделала попытку приблизиться, протянув руки, но Парис отвернулся.
- Да, я нашел тебя, Мария. Я обыскал всю провинцию, но здесь я тебя не предполагал найти. И очень разочарован тем, что мне пришлось увидеть.
- Ты бросил меня, ты не оставил мне выбора!- оправдывалась Мария. Я...
- Право выбора у человека никто не может отнять!- резко сказал граф. Да, я признаюсь, что влюбился в другую и женился на ней. И, наверное, я сделал правильный выбор. Камила предпочла бы смерть такому позору. Путаться с разбойниками!
- Прости, что не умерла,- с обидой ответила Мария, поправляя шаль.
- Да. Злую шутку сыграла с нами судьба. Что тебе рассказал мой отец, перед тем, как выгнать тебя из дома?
- Разве это важно теперь? Важно лишь то, что мы каждый на своем месте. Вы, граф занимаете подобающее себе положение, а я, как и была - чернавка и мое место в грязи. Я не претендую на роль вашей любовницы. Вы бросили меня, но не знаете одного. А этого я вам не расскажу никогда. Это будет карой вам!
Парис кисло улыбнулся, он понял, что она имеет в виду тайну рождения Франсуа. В свою очередь он решил не говорить Марии о сыне и оставить его себе, сочтя благоразумным и правильным то, что благообразная Камила будет воспитывать Франсуа, как дворянина.
- Как я желал этой встречи, как мечтал!- с иронией сказал граф. Он подошел к Марии, взял ее за плечи и поглядел в упор в ее по-прежнему чистые и блестящие глаза. Он отметил, что ее губы уже потеряли ту свежесть, какая манила его губы. И все же не удержался и страстно поцеловал Марию в губы, превратившиеся через секунду в пламя.
- Прощай,- с тяжелым вздохом сказал граф и ослабил руки. И в ту же секунду Мария влепила ему пощечину.
- Это справедливо,- заметил Парис. Он вынул из кармана кошелек с луидорами и бросил к ногам Марии.- Оставь этих чертей и возвращайся к людям. Прощай, Мария, прощай первая любовь.
Граф де Валье вышел из дому через двери. Дорогу ему преградили двое подраненных разбойников с дубинами и ножами на поясах. Парис не раздумывая метнул кинжал в одного, потом в другого и пошел в сторону, не глядя на корчившихся в муках бандитов. С адом в душе он сел на своего Равена и поскакал к тому месту, где был поставлен арбалет. Потом забрал и баронскую пищаль, которой тот весьма дорожил.
В замке Менвилей его встретили супруги вместе.
- Ну что? Как там поживают разбойники, Парис?- спросил барон.
- Сынок, неужели ты ездил сражаться с разбойниками?- взволнованно спросила баронесса.
- Нет, я ездил на охоту,- ответил Парис, боясь напугать престарелую баронессу де Менвиль.
- Как?- удивился барон.
- Но вы можете жить спокойно. Извините, меня наверное заждалась жена. Она беспокоится.

5 Исповедь.

Приехав в замок, Парис не сразу смог поднять глаза на жену, а своему сыну и вовсе не смог взглянуть в трепещущие ожиданием очи.
«Ну почему я должен скрывать свои мысли и чувства? Что в них грешного? Почему я должен врать? Наверное, мне не хватает уверенности в понятливости Камилы и великодушии Франсуа. Сейчас я расскажу ей всю правду!»
- Камила!- воскликнул он, подняв, наконец, глаза.- Я должен сказать тебе, что ездил всю эту неделю не по делам, как я говорил, а...
- Ты нашел ее?- с потаенным трепетом спросила графиня де Валье. Парис с несколько секунд не закрывал рот. Наконец он улыбнулся и подошел чуть ближе к жене.
- Какая ты проницательная,- подарил комплимент граф,- Надеюсь, что и великодушная?
- Сколь же ревнивая?- подыграла Камила, одарив Париса томным взглядом.
- Лучше столь же, сколько любящая.
- Это будет зависеть от ваших дальнейших действий, граф.
- Отлично. Так вот, сегодня с утра я был у твоего батюшки. Он был озабочен появлением бандитов на границе его владений. Я разорил это осиное гнездо и увидел...
- Ее, свою Марию,- подчеркнула Камила.
- Марию, но отнюдь не свою. Нет больше той Марии, по которой я сходил с ума. Я встретил неопрятную, подурневшую женщину, на которую жизнь с разбойниками наложила ярмо. Я не сказал ей о Франсуа и ему не скажу о матери. Он достоин большего, чем скитаться по большим дорогам. Я обеспечу ему блестящее будущее. Прошу тебя, забудь про ревность и будь для Франсуа хорошей мачехой.
- Я не родила тебе сына, но сумею дать ему воспитание и материнскую ласку. Он славный, твой сын, и я была бы сильно разочарована, если бы он вернулся к матери. Я уже привязалась к нему, Парис.
Таких теплых и страстно ожидаемых слов Парис снести не смог. Он обнял жену за талию и пленил ее прекрасные губы.
- Ты моя единственная любимая женщина на свете!
Камила обняла, а вернее схватила мужа за шею, положила голову ему на плечо и сладко вздохнула.

6 Франсуа

В комнату, где несколько секунд назад воцарилась идиллия, неожиданно вошел Франсуа. Он вопросительно глядел на графа де Валье и видел пытку в его глазах.
- Нет, сынок, я не нашел твою... маму. Но ты не отчаивайся. Когда-нибудь, быть может через годы она отыщется, а пока что во всем можешь полагаться на меня и на сударыню Камилу, как ты ее называешь.
Франсуа повесил голову.
- А что это ты одел?- спросил Парис, увидев на сыне обшарпанный камзол зеленого цвета.
- Не знаю, нашел в шкафу.
- Ба, да это же мой старый костюм! Вот, что, идем-ка со мной.
Парис с сыном вышли из комнаты для отдыха и направились в правое крыло замка, где жила прислуга. Граф кликнул камердинера.
- Вот что, Жульен. Я приказываю сшить этому молодцу три камзола и столько же брюк из бархата, атласа и парчи. Не спорь. Один для приемов, другой для верховой езды, а третий для повседневной жизни. И не скупись на материал. Франсуа ни в чем не должен нуждаться!
Видя, что мальчика мало трогают обещанные подарки, Парис сказал.
- Хочешь, я подарю тебе коня?
- Коня? Мне?- лицо Франсуа просияло.
- Конечно тебе, сынок!
Франсуа сильно разволновался и видимо поэтому бросился графу на шею, позабыв о приличиях. Парис схватил сына в объятья.
- Пойдем в конюшню, и сам выберешь себя коня. Хорошо?
- Хорошо! Хорошо, папа!
От этих слов сердце Париса наполнилось до предела радостью. Мальчик припустил по винтовой лестнице вниз, и Парис бросился его догонять. Вскоре оба они оказалась в конюшне. Франсуа начал выбирать себе коня. Он обратил внимание на Равена, но граф сразу сказал, что это его боевой конь - сын Барибака и Ночки, и мальчик перевел свое внимание на другого рослого коня.
- Вот этот вороной!
- Гляди внимательнее, Франсуа. Ты выбираешь себе надежного друга, с которым собираешься пойти в поход. Обрати внимание на спину. Она прогнулась. Этот конь стар для твоего юношеского задора. Через две мили галопом он отбросит копыта.
- Ну тогда вот этот, белый!
- Погляди на его ноги, Франсуа. Короткие с большими бабками. Это лошадь для дам, для увеселительных прогулок.
- Тогда ты сам, папа... можно я тебя всегда буду так называть?
- Конечно, сынок, конечно,- чуть не прослезился Парис.- Идем. Лошадь ты должен выбрать сам. Я лишь немного помогу.
Они обошли еще несколько лошадей, и Франсуа обратил внимание на молодого вороного жеребчика.
- Марио!- крикнул Парис конюшего.- Выведи Вихря на улицу на длинном поводе. Нужно его приручать!
Чистивший в это время другого коня Марио, оставил свое занятие и подошел.
- Этого конька следует поскорее объездить. Он приглянулся Франсуа.
- Ага, это мы мигом,- ответил весельчак Марио. - Желаете объездить его лично, сударь?- обратился он к мальчику.
- Да!- решительно ответил Франсуа.
Парис дернул усом.
- Смотри, без глупостей! Головой отвечаешь за этого мальчика!
Потом, обернувшись к сыну, сказал:
- Сегодня позволь мне его объездить, а с завтрашнего дня он будет привыкать к тебе. Хорошо?
- Хорошо, папа,- согласился Франсуа.
Марио взнуздал и оседлал коня и вывел его на ту часть площади, которую покрывала трава. Парис вскочил в седло так быстро, что конь не успел сообразить, что делать. Он начал водить в стороны и подбрыкивать крупом, однако, глядя на его седока можно было подумать, что он приклеен накрепко к седлу. Все уловки коня не привели ни к чему. Сначала Парис дал ему волю побрыкаться, а когда тот начал уставать, сдавил ему бока коленями и потуже натянул мундштук. От боли животное повалилось на бок, но Парис успел высвободить ногу.
- Ему же больно!- вскричал Франсуа и подбежал к лошади. Конь дико косился на Париса и менее опасливо смотрел на Франсуа, который гладил его уши и щеки и прикасался к губам.
- Очень хорошо!- сказал Парис, одобряя поступок сына.- Подружись с ним, и он станет для тебя верным товарищем и никогда не подведет.
- А у тебя, папа, был такой верный конь?
- Да, его дед,- ответил граф, показав рукой на коня, начавшего подниматься.
- А где же он теперь?
- Ты помнишь нашу встречу? Он погиб незадолго до этого от удара топором.
- И это его внук?
- И сын моего теперешнего коня,- подчеркнул Парис. Франсуа самолично отвел коня в стойло и сам расседлал, за что конь был безмерно благодарен. Франсуа вышел из конюшни и заметил рядом с графом его дочь. Констанс улыбалась отцу, из ее рта вырывался пар и глаза излучали счастье. Франсуа долго смотрел на юную виконтессу де Валье. Наконец он вышел и с довольным видом сказал:
- Папа подарил мне коня, и я его о... отвел в стойло. Сам!
Лицо Констанс омрачила легкая тучка ревности.
-Папа?- переспросила она
- Да, мой... наш папа,- осекся Франсуа.
- Мой папа!- воскликнула Констанс таким тоном, какого от нее никто не ожидал.
- Ну да, твой,- согласился мальчик, опечаленный подобным фактом.
- Вот именно, мой!
- Констанс!- строго сказал граф.- Что это за тон? К чему этот эгоизм? Разве меня станет меньше, если Франсуа будет называть меня своим отцом? Что это за потребительское отношение? Между прочим, если бы не он, меня бы сейчас здесь могло и не быть.
- Но, папа!- топнула ножкой Констанс,- Папой называют человека только дети!
- А вы разве не дети? Ты пойми, дочка, У меня нет другого сына, а у него нет другого отца! Сейчас же пожми своему кузену руку и больше не говори глупостей.
Констанс надула щечки, но протянула для рукопожатия руку. Непонятно почему, но Франсуа поцеловал ее маленькую ручку.
- Ты что?
- Это за прошлый раз,- смутился Франсуа.
- Идемте домой, поздно уже,- улыбаясь, сказал Парис. Он взял обоих детей под мышки и внес внутрь замка.

7 Страсть де Маньяна

Полтора года семья графа де Валье прожила счастливо и без приключений. А к лету под самый день рожденья графа, к нему приехал де Маньян, пребывавший в очередном отпуске. Парис тепло принял его. Друзья провели за беседой всю ночь напролет, опорожнив пол дюжины бутылок бургундского и съев всего барашка. Часам к восьми утра друзья крепко заснули, а к полудню граф начал просыпаться и вспоминать некоторые события вечера, в частности то, что, что Александр рассказывал ему о визите в Бурж, к их однокашнику по коллежу виконту де Шеврону, который пригласил его к себе на годовщину свадьбы. Парис растолкал друга и спросил:
- Александр, вы кажется говорили, что его жену зовут Мария?
- Ну и что же?!
- А как они поженились?
- Да совершенно случайно! Дав-вай выпьем еще для размягчения языка.
Парис налил де Маньяну остатки вина из бутылки и когда тот выпил, спросил:
- Она дворянка?
- А почему, черт побери, ты спрашиваешь?
- Так, интересно.
- Да, но из простых. Он, по крайней мере так говорит, но на самом деле она наверняка не ниже баронессы! И богата!
- Вот как?- Парис почувствовал, что у него стало легче на сердце.
- Да, наш приятель был на грани банкротства. Мария дала ему деньги, он ей титул. Обе стороны довольны. А теперь он приглашает меня на годовщину свадьбы. Наверное, он и тебя будет рад видеть!
- Я не пойду. Дел много. А ты видел ее?
- Ты опять спрашиваешь?
- Так ты видел ее?
- Нет еще, но теперь увижу непременно.
- Постарайся рассмотреть внимательнее и запомни хорошенько.
- Черт возьми, почему ты спрашиваешь?
- Потом скажу, Александр, а сейчас я не хочу напрасно тебя беспокоить. Давай выпьем еще и пойдем отсыпаться.
- О, да! Важнее дела нет!

Три дня Парис с нетерпением ожидал приезда де Маньяна. Наконец тот приехал. Парис пригласил его за стол и ни о чем не спрашивал. Де Маньян сам начал рассказывать.
- О, что это было за пиршество! Шампанское, бургундское, бордо! Печенье, фрукты, телятина! Рыба! И какая рыба! В полстола! Молодожены вошли чинно, чинно уселись! Этот молодой жен - индюк набитый! А вот она - красавица! Одета по последней моде, на груди - жемчужное ожерелье, кожа бархатистая, золотистая, глаза как черный жемчуг.
При этих словах Парис незаметно для себя приподнялся на стуле.
- А волосы? Какого цвета у нее волосы?
- Пепельно-каштановые, как у Анны Австрийской.
- И кожа свежая?
- Свежая... Ну что ты как о колбасе, право! Ты бы видел ее! Грациозна и стройна. Не худышка какая-нибудь.
- В меру упитанная!
- Послушай, ты что тут голодаешь? Что за слова: свежая, упитанная! Я не хочу, чтобы о моей Марии...!
- Де Маньян!- воскликнул Парис, подняв в удивлении глаза. Казалось, он расхохочется.- Вы увлеклись этой Марией?
- Черт меня возьми, если я лгу! Я влюблен!
- В замужнюю женщину?
- Увы, да!- пылко изрек гасконец.- Это большой грех?
- Смотря, как ты смотришь на нее. Помните: тот, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует в сердце своем!
Де Маньян душераздирающе вздохнул.
- Но если ваши чувства искренни, то не очень,- поспешил успокоить друга Парис.
- Ей богу, Парис, я не знаю, что мне делать! Весь вечер я ухаживал за ней, а она даже не посмотрела в мою сторону. Этот гусь лапчатый не дает ей проходу - всюду за ней, как хвост!
- Неужели ты не можешь ее забыть?- поинтересовался Парис.
- Никогда! Такой женщины я в жизни не видел!
- А как они познакомились, этот наш знакомый не рассказывал?
- Рассказывал взахлеб! Ехала она себе в карете, у нее отпало колесо. Тут разбойники! Как раз ехал навстречу на коне с друзьями этот индюк недорезанный. Отбили. Она благодарна, конечно. Так и познакомились.
Парис облегченно вздохнул и буркнул себе под нос: «Не она».
- Говоришь, закуска была отменная?- спросил он отвлеченно,- рыба?
- В стол пола!

Влюбленный де Маньян приезжал к однокашнику по коллежу еще несколько раз, но все его попытки очаровать его красивую жену были безуспешны. Наконец муж Марии не выдержал и запретил де Маньяну приходить в его дом. Александр в отчаянии вернулся в Валье. Видя его состояние, Парис решился ему помочь, хоть и чувствовал и прекрасно понимал, что поступает дурно. Они выехали днем на лошадях и к вечеру вторглись в Бурж. Александр указывал путь. Они оказались у красивого, утопавшего в зелени дома, открытые окна которого вдыхали майский воздух.
- Отведем лошадей подальше,- подсказал де Валье.

8 Ночное приключение.

- Маньян, заберись на яблоню и посмотри, где твоя... Мария?
- Сейчас!- Де Маньян с ловкостью кошки вскарабкался на дерево и стал заглядывать в окна. Наконец он увидел свою возлюбленную в одной из комнат, окно которой также было открыто. Мария полулежала в кресле и о чем-то своем думала. Из другой комнаты доносился голос ее мужа, о чем-то спрашивающего. Александр указал Парису на окно. Граф де Валье вынул из кармана камзола письмо, завернул в него специально приготовленный для этого камешек и бросил в окно. Камешек задел стекло и упал на пол у ног женщины. Она посмотрела вниз и увидела бумагу. Любопытство подтолкнуло ее поднять бумагу. Развернув, она прочла.

"Прекрасное создание! Эти слова пишет вам человек, до конца жизни своей потерявший покой. Лира жизни моей, фея моих грез! Мог ли я знать, что встречу вас, мой ангел, в этом доме? Нет! Я не пришел бы никогда, если бы знал, какую муку мне придется пережить, узнав, что вы принадлежите другому! Я пробовал отказаться от вас, я пробовал забыть самую ярчайшую звезду, которая когда-либо опускалась с небес на землю. Но это выше моих сил! Я люблю вас! Могу ли я сдержать в груди тот восторг, который вспыхнул в моем сердце, как только я увидел вас в сиянье своей красоты и блеска ореола?! О, нет! Я припадаю к вашим ногам и молю лишь об одном! Нет, не о взаимности! Разве могу я надеяться стать вашим рабом? О снисхождении! Черкните мне пару строк, пару фраз, два слова... одно: «прощаю вас», и я умру счастливым, не побеспокоив вас ни взглядом, ни словом, ни вздохом своим, в котором из уст к вам летят два слова: люблю и боготворю!
«Странно,- подумала Мария,- кто бы мог подумать, что этот гасконец, пристававший ко мне с банальными вопросами и речами, напишет так пылко и красиво?! Это не он. Он не способен на такие изречения! Но кто?»
Она подошла к окну и выглянула на улицу. В наступившей темноте мелькнул силуэт человека.
- Кто вы, написавший письмо?- спросила она. Парис уже набирал воздуха, собираясь осыпать Марию комплиментами, как вдруг де Маньян опередил его:
- Я ваш друг!
- А кто ваш друг? Кто стоит рядом с вами? Я вижу тень второго человека.
- Кто там еще?- спросил вдруг подошедший муж Марии виконт де Шеврон. Он увидел у Марии письмо и выхватил.
- Это прилетело сюда вместе с камнем,- пояснила Мария, не думая скрывать правду.
Шеврон выглянул из окна, никого не увидел и прошел в комнату поближе к свету прочитать письмо. Кровь закипела у него в жилах. Так отразился на нем талант нашего писца. Он схватил шпагу, позвал с собой друга, гостившего у него, и вместе они выбежали на улицу.
- Де Маньян, нас разоблачили, нужно уходить,- сказал Парис.
- Но я не могу уйти, не узнав, что сталось с ней! Она не поверила, что это мое письмо! Что ты там написал? Хоть бы мне дал прочесть сначала!
- Да уж как умею, так и написал. Тихо! Сюда идут. Придется драться.
- Я убью его!- воскликнул гасконец и окончательно выдал себя.
- Они здесь!- раздались отчаянные крики и лязг стали. Гасконец выхватил шпагу и вышел вперед. Парис был позади, но оказался лицом к лицу с другом де Шеврона.

9 Ночное фехтование.

Была такая мгла, что не видно было вороненой стали шпаги де Шеврона и де Валье, что создавало безусловное преимущество. Парис применил обманный прием и уложил друга де Шеврона первым же выпадом. Де Маньян наугад отбивал удары мужа Марии и сильно нервничал из-за этого. Он думал, что каждый удар соперника может стать роковым для него. Наконец де Шеврон произвел хитрый удар с вращением и поддел де Маньяна на шпагу. Но злорадствовать ему долго не пришлось. Граф де Валье как стрела летел на противника с вороненой сталью, которую не увидели глаза Шеврона. Шпага насквозь пронзила мужа Марии. Парис еще успел поддержать друга за талию.
- Успокойся, ты отомщен!- сказал Парис, видя падающее тело противника. Из дома выбежала переполошившаяся прислуга и хозяйка этого дома виконтесса де Шеврон.
- Что случилось?- этот крик резанул по сердцу Париса.
- Не может этого быть!- вскричал он.
- Кто здесь?- не менее душераздирающе воскликнула г-жа де Шеврон. На счастье или несчастье служанка этого дома подошла с фонарем поближе, и граф с виконтессой смогли увидеть и узнать друг друга.
- Мария! Тысяча проклятий! Как ты здесь очутилась?
- Я жена виконта де Шеврон! Как ты мог присылать мне это письмо за своего друга, зная, что я здесь?!
- Я не знал! Клянусь небом! Разве бы я стал стараться для другого, зная, что это ты? Но как ты преобразилась? Каким чудом ты стала дамой? Черт возьми, кажется сюда идет полиция. Де Маньян, уносим ноги! Прости, Мария, кажется, я убил твоего мужа!- Парис взвалил друга на плечо и бросился к соседнему дому, где были привязаны лошади. Александру было плохо. Шпага прошла у него под правой ключицей. Домой в Валье Парис привез его уже засветло. Гасконец был жив, но потерял много крови.
- Слуги, ко мне!- крикнул граф, оказавшись перед замком. Де Маньяна унесли в комнату, омыли рану и перевязали.
- Что случилось?- спросила Камила с перекошенным от волнения лицом. Она только что вошла на шум.
- Дрянное дело. Я сразу думал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Де Маньян увлекся одной замужней краса...вицей, и я взялся ему помочь. Нас разоблачили и вот... мой друг лежит теперь при смерти, черт!

10 Выздоровление.

Но молодость и цветущее здоровье не позволили смерти отнять друга у графа де Валье. Гасконец уже на третьи сутки начал вставать и двигаться по комнате. Хороший аппетит и отличное питание быстро вернули ему силы. Между Парисом и Александром состоялся серьезный разговор.
- Дружище Парис, мне нужно съездить в Бурж и узнать о последствиях той ночной стычки.
- Ну да, чтобы тебя узнали и арестовали за нарушение эдикта кардинала!
- Но мне же нужно узнать! Я хочу видеть Марию! Гасконец порывисто вздыхал и раздувал ноздри.
- Дружище, Александр!- сказал граф, в упор смотря на де Маньяна.- Мы совершили скверный поступок. Из-за вас я ранил, а быть может, и убил двух человек! Вам это о чем-нибудь говорит?
- Двух человек!- с иронией воскликнул гасконец.- На войне мы убивали сотнями, не моргнув глазами!
- Я лично моргал!- возразил Парис.- Хоть это и были враги. Но эти двое не были ни испанцами, ни австрияками. Они такие же французы, как и мы. Более того, закон на их стороне! Они защищали свою честь!
- Не желаю ничего слушать!- воскликнул де Маньян.- Я хочу увидеть Марию, мою Марию!
Эти последние два слова, словно ножом полоснули по сердцу графа.
- Послушайте, де Маньян, я думал вы будете благоразумным и оставите все попытки добиться замужней женщины. Но видимо придется рассказать вам еще кое-что!
- Что вы еще можете рассказать, де Валье?!- Маньян вскинул орлиный взор.
- Помните день моей свадьбы? Я рассказывал вам о любви к Марии?
- Но какая связь между той Марией и этой?
- Неужели не догадываетесь? Это одна и та же женщина. Одна и та же Мария! И никакая она не ваша Мария, а моя! Моя Мария!
- Послушайте, граф, вы женатый человек, зачем вам еще и Мария?- возмутился гасконец. Встав из-за стола.
- Я люблю ее, черт возьми,- спокойно ответил Парис.- Я все еще люблю ее, Александр, и если вы будете продолжать упорствовать, мы поссоримся, а я бы этого не хотел.
Де Маньян помрачнел и сел на стул.
- Любовь пройдет, когда два сердца разделяют годы,- понуро изрек он.
- Или мили,- подчеркнул Парис.
- Ладно, Парис, нельзя ссориться из-за женщины двум таким друзьям, как мы с вами, повидавшим настоящие сражения, побывавшим в пекле ада войны. Я уезжаю в Марсель. Там маршал Гассион снаряжает корабли, чтобы двинуться на Йеркские острова, захваченные испанцами.
- Ты, безусловно, прав, мой дорогой друг. Прости за жестокие слова, но Мария тебя не любит.
- Я знаю. Она была холодна со мной. Но и своего мужа она не любит... Теперь я знаю почему. Прощай!
- До свидания, мой дорогой гасконец!



11 Яркое сияние, нежный блеск

Проводив де Маньяна, Парис не находил себе места. Некогда убийственной силы прекрасные глаза его жены уже не слепили яркостью. Его стал пленять и все больше томить нежный блеск карих глаз Марии. Парис сидел у вольера с фазанами и размышлял над случившимся.
«Ну почему я не взял ее с собой, когда нашел в разбойничьем доме? Разве я не мог привезти ее в Лоренс и сделать из нее то, что удалось сделать виконту де Шеврону? Ей и надо то всего немного. Полноценное питание и красивая одежда. Черт возьми! Почему я бросил ее там? Потому что любил Камилу. А что теперь? Теперь она принадлежит другому, а я ревную, невыносимо ревную! Нужно съездить в Бурж и узнать, в чем там дело.
Сказав Камиле, что ему необходимо уладить кое-какие дела в Бурже, граф вскочил на коня и дал шпоры в бока.
«Уехал, словно убежал,- подумала Камила,- а я хотела сказать ему, что ко дню рождения приготовила подарок».
Парис задал коню нелегкую задачку - гнал его галопом целый час к ряду. Наконец, заметив, что конь вспотел и захрапел, он соскочил с коня и, не выпуская повода, побежал рядом с ним. Не чувствуя ноши, конь пробежал рысью еще добрых три мили и, отдохнув, понес на себе седока остаток пути. Таким образом, в три часа дня Парис был уже в столице Берри Бурже.
Назвавшись по имени и сказав, что давнишний приятель виконта, Парис был пропущен в дом, где и узнал страшную новость: Виконт де Шеврон скончался от полученной раны! Но и это еще не все. В доме хозяйничали сестры виконта, прибравшие наследство Шеврона к рукам, не оставив Марии ни гроша.
- А где же хозяйка этого дома?
- Вы спрашиваете о Марии?- отвечала сестра виконта.- Ее здесь больше нет. Наш брат не оставил для Марии никакого завещания. Наоборот, перед смертью он лишил ее наследства, написав завещание на нас с сестрой. Так что его блудница жена покинула этот дом с одним узелком!
- Вот как! - усмехнулся граф, прилагая к этому невероятные усилия.- Мой однокашник провернул успешную сделку! Ха-ха! Обобрал бедняжку и выгнал ни с чем! Ладно, хоть титул ей оставил!
- А вот и нет,- возразила сестра де Шеврона.- Их брак был фиктивным! Мария ничего не получила!
- Вот как? Ловко! И где же она теперь?- с показным безразличием спросил граф.
- Бог ее знает?!
- А как же случилось подобное несчастье?
- К ней под окно пришел любовник! Он бросил ей записочку, которую она... она забрала ее с собой... И тут ее застукал мой брат! Он и его друг окружили негодяя, но тот был видимо не один...
- А что случилось с его другом?- взволнованно спросил Парис.
- Вот заботливый, сердобольный человек!
«Чума забрала бы тебя!»
- Тот, к счастью не умер, но лежит в постели. Можете его навестить. Он здесь.
- Стоит ли, я, наверное, и знать его не знаю. Благодарю вас, сударыня!- Парис откланялся и вышел из дома с душераздирающим чувством тоски и тревоги за свою первую любовь.
- Мы встретимся, любимая, обязательно встретимся! Я найду тебя, даже если для этого потребуется перевернуть небо и землю!

12 Кошмарный сон Жоржа

Домой Парис приехал не в лучшем настроении. Не имея сил поглядеть в глаза жены, он молча прошел к себе в кабинет, заперся и, отдернув шторку на портрете Марии, с наслаждением погрузился в мечты. На утро граф сказал жене, что очень хочет съездить в Пикардию к своему другу де Круазе.
- Почему бы нам всем не отправиться к твоему другу и моей подруге?- спросила Камила, разглядывая мужа и по глазам пытаясь прочесть его состояние.
- Это рискованно, Камила. На дорогах орудуют разбойники. После неудачной компании Франции в войне с Габсбургами, леса кишат дезертирами и мародерами.
- Но ведь ты же у меня рыцарь, и можешь один справиться с десятком бандитов!
- Но их может быть и втрое больше. Нет, я не хочу подвергать вас опасности.
- Ну хорошо,- согласилась Камила,- поезжай, а когда приедешь я приготовлю тебе сюрприз.
- Надеюсь, приятный?
- Я тоже надеюсь на это,- жеманясь, ответила графиня.
- Пригляди за детьми. Я постараюсь управиться недели за две.
В этот поход Парис взял с собой конюшего Марио. Они вскочили в седла и помахали женам руками.
- Лети, лети мой сокол!- промолвила Камила.
Неделя ушла только на дорогу в Пикардию. Жоржа Парис нашел в Амьене в его резиденции. Жорж теперь был крупным чиновником и вовсю напрягал мозги по управлению провинцией, которую у него оспаривал сам герцог Ангулемский. Политика же Ришелье была такой, что провинции, принадлежавшие знатным феодалам, могли служить предметом смуты и раздора принцев с королем и кардиналом. Назначенный же губернатор был опорой власти кардинала и короля.
Графа провели во дворец де Круазе и проводили до покоев. Узнав, что сей гость - ближайший друг губернатора, охрана даже позволила графу разбудить его. Парис с конюшим ехал всю ночь.
- Добрый день, Жорж!- воскликнул Парис, войдя в покои друга.
- Здравствуй! У тебя хорошая лошадь?- быстро спросил де Круазе, собираясь, как видно в дорогу. Он засовывал за пояс пистолеты и укреплял шпагу.
- Хорошая,- оторопело буркнул Парис.
- Тогда в путь!- сказал де Круазе и прошел мимо друга к дверям. Парису ничего не оставалось делать, как последовать за ним. На ходу Жорж отдал распоряжение:
- Передайте моему заместителю, что я уезжаю на два месяца в Лангедок! И предупредите мою жену!
Жорж быстро спустился по лестнице на первый этаж и вышел во двор, где уже была оседлана лошадь.
- Может быть, ты возьмешь одного из моих арабских скакунов?- спросил маркиз де Круазе графа.
- Если ты скажешь, куда и зачем мы едем.
Жорж поводил по сторонам глазами, потом помотал головой и сказал.
- Это покажется невероятным, но я предчувствую беду. Александру грозит опасность!
- С чего вы взяли?- слегка взволнованно спросил Парис.
- Я видел сон. Де Маньян переправлялся на лодке на остров, и его лодку вдребезги разнесло ядром!
- Ну и что?
- А то, что наш гасконец не умеет плавать! Поверьте, Парис, меня никогда не обманывают мои сны!
- Но если ему суждено погибнуть, значит бесполезно с этим бороться.
- Нет-нет,  Парис, мы можем повлиять на судьбу человека! Подумайте сами!
Парис вспомнил свои недавние проделки и понял, что его вмешательство повернуло ход событий.
- Едем!- сказал он взволнованно и торжественно.
- Тогда оставьте вашего коня с конюшим. Он потихоньку переедет в Валье, а в Марсель поедем на моих лошадях. Загоним этих, поедем на почтовых. В Париже у меня есть дом и там тоже есть лошади. А там будет видно.
- А там будет видно Валье, где мы тоже найдем лошадей не хуже этих!- задорно вскричал де Валье. Он вскочил на приведенного ему коня и сразу почувствовал породу. Друзья пустили коней галопом. Через несколько часов они миновали Бове и помчались в Кревкер.

13 Скачка

- Однако они выносливы!- с восхищением заметил Парис, видя, что лошади скачут галопом уже несколько лье.
К вечеру они прибыли в Кревкер, где заночевали в гостинице. На рассвете их разбудил хозяин гос-цы и потребовал платы. Друзья рассчитались за ночлег, сели на коней, отдохнувших за ночь и продолжили скачку, отнимавшую у лошадей все силы. Покрыв за три часа пятнадцать лье, друзья прискакали в Париж, где быстро подкрепившись, сели на других таких же арабских и помчались еще быстрей. За остатки дня Парис с Жоржем доскакали до Орлеана. Лошадей мотало из стороны в сторону. Лошадь под Жоржем пала прямо у гостиницы. Коня Париса едва живого утолкли в конюшню. Достать таких лошадей было негде. Друзья взяли то, что было под рукой, заплатив по пятьдесят пистолей за каждую. Путь от Орлеана до Валье они покрыли за два дня. Смертельно уставшие Маркиз и граф вынуждены были потерять еще день на отдыхе. Утром седьмого дня с начала путешествия, друзья покинули Валье и помчались в Лимож. Лимож от Валье отделяло пятьдесят лье, и это расстояние, благодаря лошадям графа, они проскакали за три дня. В Лиможе повезло больше,  чем в Орлеане. Графу удалось купить двух хороших лошадей. Наездники валились с седел, но неукротимая воля поддерживала в них жизненные силы. Изменив курс на юго-восток, не делая больших передышек, друзья доскакали до Нима на тринадцатый день путешествия. Больше не оставалось сил ни у людей, ни у лошадей, которые падали одна за другой. У графа ноги налились свинцом, не говоря обо всем остальном. Жоржа начало лихорадить. Решили взять почтовую карету и  ехать дальше. К вечеру они с трудом добрались в Марсель, где вынуждены были проваляться ночь в постели. Удивительное дело: отдохнув всего одну ночь, они готовы были продолжать скачку. Купив в гостинице лошадей, друзья помчались сломя голову к пристани. Они увидели уходивший в море корабль, на котором уплывал их верный друг де Маньян. Было далеко и плохо видно остров, к которому они подплывали. Парис нанял за сто пистолей лодку какого-то рыбака и упросил его приблизиться к острову. За такие деньги тот готов был высадить их на испанский берег не то, что на остров. Друзья наблюдали за происходящим стоя в лодке, покачивающейся на волнах.
- Да вы сядьте, итак качает!- требовал рыбак.
- Заткнитесь!- сквозь зубы прошипел граф. Он неотрывно глядел вдаль и видел, как от корабля стали отчаливать шлюпки с пехотой. В одной из них Парис узнал своего друга.
- Господи, он плывет впереди всех!- с беспокойством крикнул Парис. Он видел, как с крепости по шлюпкам французов пушки изрыгнули пламя и дым, послав смертоносные ядра. Первый залп не достиг цели, но вот второй разнес в пух и прах сразу две лодки. Одно ядро легло в воду рядом с бортом шлюпки, в которой плыл де Маньян. Огонь батареи с корабля не мог подавить огонь из крепости, и ядра испанцев продолжали топить подплывающие суденышки.
- Как бездарно!- вскричал де Валье. - Они послали солдат умирать! Горе-военачальники! О, боже, Маньян!- Парис увидел, как ядро с испанской крепости плюхнулось в воду и, дав рикошет, на подъеме взломало нос шлюпки де Маньяна. Половина команды выпало за борт. Раздались крики ужаса. Друзья потеряли гасконца из вида. Вскоре вся лодка пошла ко дну. Кое-кто барахтался на поверхности, но де Маньяна среди них не было.
- Дьявол!- в отчаянии вскричал Жорж,- Не успели! Не успели!
Де Круазе зарыдал бы, если бы у него оставались силы. Он упал на дно лодки и потерял сознание.
- Греби к флагману!- приказал Парис.
- Но тогда заплатите!- потребовал рыбак.
Парис на половину обнажил шпагу.
-Или ты погребешь к нашему кораблю, или...
Смекая, что сей новоявленный Юпитер Громовержец не шутит, рыбак налег на весла. Его рыбачья лодка стала приближаться к кораблю. На флагмане раздались крики:
- Кто плывет? Не видите, стреляют?
- Я граф Парис де Валье, маркиз де Лоренс! Я хочу видеть капитана!
Парису подали трап и помогли внести Жоржа на палубу.
- Можешь плыть обратно,- отпустил он мужика.
- Я капитан де Ла Брюйер! Чего вам угодно?!- неприветливо спросил назвавшийся капитаном.
- Только что мы с моим другом маркизом де Круазе видели, как утонул наш друг командир пехотинцев шевалье де Маньян.
- Ну и что?
- А то, что это ваше беззубое командование погубило нашего друга! Разве так высаживаются на вражеский берег? Вы виновны в смерти всех этих несчастных!
Капитан задумался, опустив глаза.
- Что вы предлагаете?- Он безусловно знал о громких победах графа де Валье и преклонялся перед его талантом военного.
- Сколько у вас осталось лодок?
- С десяток, наверное.
- А солдат?
- Две тысячи.
- Черт возьми, да с таким войском Испанию покорять! Скоро стемнеет. Ночью спустите на воду десять лодок, а сами обогнете остров и нападете от суши. Не бойтесь, что вас потопят. Пехота быстро подоспеет и подавит артиллерию. Главное отвлеките всю их армию и дайте пехоте высадиться. Вас пощиплют, ну так что ж. Игра стоит свеч.

14 Взятие острова.

Вскоре мгла сгустилась, и на море легла ночь. Капитан распорядился спустить на воду все имеющиеся шлюпки, посадил в них сколько было можно солдат и, дав им указания, приказал сниматься с якоря. Корабль тихо ушел с этого места, обогнул остров и ближе к утру появился в пушечном выстреле от острова с запада. Парис посоветовал встать на якоря, перевести пушки правого борта верхней палубы на левый и укрепить для стрельбы навесом. Таким образом сорок орудий судна противостояло пятидесяти крепостным.
Едва стало видно очертания крепости, капитан дал приказ открыть огонь беспорядочно изо всех орудий. Жорж к этому времени пришел в себя и ходил по палубе мрачный и злой. Если бы не были друзья так измотаны скачкой, то разве остались бы они на судне? Они бы уже осаждали остров вместе с пехотой. Раскат грома так не напугал осажденных испанцев, как канонада орудий с борта французского флагмана. Испанцы не могли опомниться от страха и потерь. Кругом, куда ни глянь, снаряды сеяли смерть и разрушения. От пятидесяти боеспособных пушек осталось сорок, но и они пока молчали. Пушкари суетились, бегали, многие из них находили смерть, а карронады с борта корабля продолжали массированную бомбежку. Наконец командиры крепости заняли свои места, отдали необходимые команды и крепость ответила залпом. Но залп из тридцати пяти мортир уже не был таким смертельным. Судно отвечало беспорядочным огнем. Крепость терпела разрушения. Разваливались целые бастионы и контрэскарпы. Крепость дала еще один залп, на этот раз более точный по кораблю. Фальшборт разнесло в щепки, Фок-мачту срезало, как ножом. На это французские канониры ответили тремя залпами с трех палуб, что надолго заткнуло испанскую батарею. Наконец с другой стороны подоспели пехотинцы, и в крепости завязалась ожесточенная борьба. С огневой поддержкой корабля, пехотинцы овладели крепостью и воткнули белый флаг. Жорж обнял Париса.
- Спасибо, милый друг! Ты отомстил за де Маньяна! С лихвой! Ты можешь быть спокоен, Александр!
- Извини, друг, но я не мстил за де Маньяна. Мне просто было противно смотреть на бездарность командиров.
- Все равно, спасибо.
- Пожалуйста,- пасмурно ответил граф.
После завершения операции капитан пришвартовал судно в Марселе, где праздновали победу, и друзья безо всякой радости за свой подвиг, покинули палубу. Они вернулись в ту гостиницу, где ночевали вчера и сели за стол в своей комнате. Жорж был мрачен как никогда и никогда еще он не выглядел таким помятым. От недосыпания и недоедания, от бешеной изнуряющей скачки он состарился лет на пятнадцать. Парис же, хоть и проделал больший путь, казался существом иной цивилизации.
- Парис, нас осталось двое,- вдруг проговорил Жорж, не смотря на друга.
- Да,- только ответил Парис, тоже не поднимая глаз.
- Нас осталось только двое!- сказал маркиз де Круазе, устремляя на графа пылающий взор.
- Ничего не поделаешь, это так,- подтвердил Парис. Он взглянул в глаза друга и увидел в них отчаяние и любовь к де Маньяну.
- Но ты хоть понимаешь, что нас осталось только двое?
- Нет, Жорж. Я не понимаю,- выдохнул де Валье, сложив руки замком и положив их на стол.
- Я тоже! Я тоже не понимаю!- воскликнул де Круазе в сердцах.- Как можно понять то, что мы не увидим больше нашего веселого гасконца, самого бесшабашного, самого отчаянного из нас?
- Что ты предлагаешь?- спросил Парис, начиная волноваться за здоровье друга.
- Я не предлагаю, я хочу, чтобы мы с тобой дали друг другу клятву, что никогда ни при каких обстоятельствах, не забудем нашей дружбы!
- Хорошо. Я согласен. Тогда и я предлагаю. Я предлагаю выспаться, иначе из нас троих я могу остаться один. Давай выспимся и поедем на почтовых домой. Меня ждет жена. Она приготовила мне сюрприз, и я хочу поскорее узнать, в чем он заключается.
Жорж понял, что граф де Валье отнюдь не умирает от горя и что он рассуждает в высшей степени разумно, а он, Жорж слишком позволил своим чувствам завладеть собой.
Друзья опорожнили бутылку вина божанси и улеглись спать. Утром Парс встал как ни в чем ни бывало. Он был бодр и не хмур. Жоржу пришлось сделать разминку, прежде чем садиться на коня.

15 Сюрприз.

Скорбные мысли о друге вытеснили томительные впечатления о возлюбленной, и домой граф де Валье приехал в лиричном настроении к жене. Он соскочил с коня у дверей замка, но удивился, не увидев на дворе своей жены. У дверей стоял только камердинер.
- А где госпожа?- спросил он Бюзиньи.
- Госпожа графиня у себя в комнате,- как-то безрадостно изрек Жульен.
- Разве она не слышала выстрела с башни? А ты почему такой хмурый?- спросил граф, начиная беспокоиться.- Что-то случилось в мое отсутствие?
Бюзиньи молчал.
- Ты что-то скрываешь? Я тебя знаю, тупица! Сейчас же говори! Что произошло?- Видя упорство камердинера, Парис выхватил из-за пояса пистолет, взвел курок и приставил его ко лбу слуги.
- Уберите пистолет, я скажу,- бледнея произнес Бюзиньи. Парис только согнул руку в локте, держа дуло пистолета вверх.
- Ваша жена вам все расскажет. Поднимитесь наверх, ваша милость.
Парис в три прыжка оказался у лестницы, по которой взлетел, словно белка по дереву, на третий этаж. Еще несколько прыжков, и граф у комнаты жены. Странное дело - Парис боялся открыть дверь! Человек, не боявшийся армии, противостоявший в одиночку бандитам, затрепетал от страха, впервые ощутив его. Но он быстро понял, что боится неведения, и успокоился. Приоткрыв дверь, Парис увидел лежавшую на кушетке жену, будто заснувшую. Граф вошел и упал на колени перед кушеткой графини.
- Камила,- тихо позвал он. Графиня молчала.
- Камила,- громче произнес Парис. Прекрасные глаза графини открылись и обожгли, а вернее согрели сердце Париса. Она протянула руки навстречу ему, обняла за шею и нежно прошептала на ухо:
- Я подарю тебе сына. Я беременна, милый Парис!
Граф чуть не потерял сознание от такой радости и такого облегчения. Графиня хотела поцеловать мужа, но он направился к двери.
- Куда ты?
- Я убью его!
- Кого?
- Бюзиньи! Он вывел меня из себя!- не столько негодующе, сколько насмешливо сказал граф.
- Не сердись на него, это я ему велела так поступить.
- Так это ты меня разыграла?!- проговорил граф, возвращаясь.
- А разве жена не может быть хитрой, под стать мужу? Знаешь пословицу: муж и жена...
- Знаю, знаю, не продолжай! Значит, ты ждешь ребенка?
- Да.
- О, Камила! Как я рад!- Парис опять преклонил колена и обнял жену, положив левую руку на ее живот.
- Когда же ты почувствовала?
- Еще когда де Маньян был здесь.
- Де Маньян...- пробормотал Парис, отвернув лицо.
- Почему ты так опечалился? С ним что-то случилось?
- Нет-нет! С ним все в порядке. Он служит по-прежнему полковником у маршала Гассиона,- как-то мимолетом ответил граф.
- Тогда почему ты опечален? И, кстати, где ты пропадал два месяца?
- Путешествовал! Сначала я поехал к Жоржу, потом мы с ним поехали на юг к де Маньяну, потом обратно. Исколесили всю Францию!
- Тебе скучно без приключений? Конечно, скучно. Ты деятельный человек, авантюрного склада ума и здесь тебе скучно.
-Пустяки, Камила. Скоро родится мой сын, и у меня прибавится забот. Да и Франсуа нужно обучать верховой езде и фехтованию.
- В восемь лет?
- Почему бы и нет! Чем раньше, тем лучше.
Вдруг Камила вздрогнула и поморщилась от боли.
- Что с тобой, родная?- спросил граф, не на шутку встревоженный происшедшим.
- Больно толкается ножкой наш малыш,- Камила попыталась улыбнуться, но в сердце графа заронилось зерно сомнения.
«На третьем месяце толкается. Вот только чем?»
- Камила, ты не будешь возражать, если я привезу из Буржа лекаря, чтобы он осмотрел тебя?
- Лекаря? Но зачем? Со мной все в порядке, дорогой.
- Правда, все в порядке?
- Ну конечно же.- Камила говорила так уверенно, что граф слегка успокоился.

16. Не правда!

Некоторое время спустя, Камила вновь почувствовала боль в области живота: резкую и продолжительную. Граф де Валье немедленно отправился в Бурж за доктором и теперь ждал известия в соседней комнате, ждал приговора медицины. Лекарь осмотрел графиню, выписал ей кое-какие обезболивающие лекарства и зашел в комнату, где в ожидании сидел граф де Валье.
- Ну что?- спросил он, едва доктор переступил порог. Молодой человек приятной наружности был сильно взволнован и огорчен.
- Доктор, я мужественный человек, видавший многое в жизни. Скажите прямо! Что с моей женой? Она будет жить?
Лекарь видел, какая любовь горит в глазах Париса, с какой надеждой и тревогой он спрашивал о жене и не знал, как ответить.
- Будет... но недолго.
Граф остолбенел. Он широко раскрыл глаза и ждал дальнейших слов от лекаря. Тот, видя твердость духа графа, продолжал.
- У вашей жены очень тяжелая болезнь. Злокачественная опухоль матки. В народе ее называют рак. Быть может, останется ребенок...
- Какой ребенок! Сделайте что-нибудь для моей жены!- вскричал граф.
- Я понимаю,- с грустью и состраданием сказал лекарь,- Я вас очень хорошо понимаю: вы любите свою жену, да и как можно не любить такую красивую женщину. Но к сожалению, болезнь неизлечима.
- Черт! Дьявол! Этого не может быть! Это не правда! Моя жена не умрет! Она полна жизни, она так еще молода и красива!
Парис сел на стул и закрыл лицо руками.
День за днем он наблюдал, как угасает его красавица жена, как портятся ее прекрасные черты лица, как болезнь иссушает фигуру, и каждый день он искал причину болезни.
«В чем я виноват? Где я так нагрешил, чтобы Бог наказал меня так сурово? За что страдает моя жена, в жизни не сделавшая ничего дурного, никому не причинившая боль? Нет, не верю, что это воля Божья сводит мою жену в могилу. Нет! Он не мог так поступить! Он Отец наш! Он добр и милосерден!»
Незадолго до смерти, графиня позвала мужа для разговора. Она уже сильно страдала и подурнела так, что в ней невозможно было узнать той ослепительной баронессы де Менвиль, которая отняла Париса у его первой любви.
- Парис!- воскликнула она, увидев на пороге комнаты мужа.- Парис, сядь рядом, я хочу поговорить с тобой.- По ее щекам текли слезы. Граф заморгал глазами и уронил на пол две слезинки.
- Я здесь, любимая,- сказал он, тяжело вздыхая. Он опустился на кровать.
- Видишь, я ухожу от тебя...
- Нет, не говори так,- дрогнувшим голосом сказал граф.
- Не перебивай меня, мне тяжело говорить.
Парис взял ее некогда красивейшую руку Франции и приложился к ней губами.
- Говори, родная.
- Парис, Эжен, любимый, у меня не было в жизни человека, которого бы я любила больше тебя.
- Я тоже тебя очень люблю, Камила!- сквозь слезы промолвил граф, целуя кисть Камилы.
- Я люблю тебя так, что ухожу и оставляю тебя свободным для твоей первой любви. Я знаю...
- Нет-нет! Я люблю только тебя одну!
- Я знаю, что ты любишь Марию. Я это чувствовала последнее время. Ты встретишь ее и будешь очень счастлив. Пообещай мне только, что мы когда-нибудь встретимся на небе или на земле и будем снова вместе.
- Господи, Камила, ты веришь в перевоплощение?
- Да, Парис, я верю, что человек живет не одну жизнь. Бог милостив, он любит нас и, вероятно, дал человеку такую возможность.
- О, если так, то я ничего больше так не желаю, как встретиться с тобой, родная! На небе или на земле!
- Обещаешь?
- Клянусь!
- Ты любишь меня?
- Больше неба!
- Тогда не грусти. Не смотри на меня неживую. Уйди, любимый, мне нужно поговорить с Богом.
Парис нагнулся и поцеловал жену в губы, но поцелуй его не выражал страсти, он был прощальным.
- Прости меня, Камила.
- За что, дорогой? Ты был прекрасным мужем для меня, хорошим отцом для Констанс и спасителем Франции. Я прощаюсь с тобой с легким сердцем, зная, что когда-нибудь мы встретимся вновь и пусть мы не узнаем, друг друга, но полюбим и снова будем счастливы. Прощай, любовь моя.
- Прощай, жизнь моя,- с трудом подавляя рыдания, ответил граф и вышел, не имея больше сил бороться со скорбью, душившей его. Парис кое-как ушел в свою спальню, упал ничком на кровать и разрыдался.
Через десять минут к нему вошел доктор. Увидев лицо де Валье, он сам готов был зарыдать.
- Она умерла?- в отчаянии спросил граф.
- Да, господин де Валье. Она умерла спокойно, словно ушла. Лицо ее не выражало в момент смерти мук или страха. Оно было умиротворенным. Мне показалось странным, что вы не пригласили священника для отпущения грехов?
- Грехов? Единственный ее грех это любовь ко мне, но разве Бог это не любовь? Она безгрешна, как богиня, к чему священник?!
Вдруг в коридоре послышался шум и торопливые легкие шаги. Через мгновение в комнату графа вошли Франсуа и Констанс. Лицо ее выражало тревогу и боль.
- Папа, что случилось? Почему мама спит и не просыпается? Почему Франсуа говорит, будто она умерла? Что значит, умерла?
Парис усилием воли постарался прийти в себя. Теперь было не до его горя. Горе дочери нужно было чем-то утолить. Он раскрыл ей свои объятья и прижал к сердцу.
- Констанс!- вырвался из его груди возглас отчаяния.- Единственная радость моя, утеха всей жизни моей! Плоть от плоти своей матери, кровь от крови! Твой брат Франсуа был прав! Она умерла! Ее душа рассталась с телом, но не с нами! Она еще здесь!
- Но почему ее душа рассталась с телом? Как это понять?
- Как это понять?! Ах, если бы я знал, Констанс! Ее тело болело и стало непригодным для души. Констанс, надо спрашивать о таких вещах священников. По-моему я несу чушь. Франсуа, сын мой, уведи Констанс в сад, постарайся ее утешить и отвлечь! Прости, Констанс, мне нужно побыть одному.
Парис выпустил малышку из объятий, и она со своим братом вышла из комнаты.

17 Любая тайна со временем становится явью.

В коридоре Констанс ненадолго остановилась. Видимо она вспоминала те обстоятельства или те причины, из-за которых заболела ее мама.
- Моя мама часто грустила у вольера с фазанами. Она грустила из-за одной тетеньки, которая раньше здесь жила.
- Какой тетеньки, о чем ты говоришь?- недоуменно спросил Франсуа.
- Той, что нарисована на портрете. Мне кажется он ее любил.
- Какой еще портрет? Кого он любил?
- Эту тетеньку. Из-за этого мама часто грустила. Грустила, грустила, а потом заболела.
- Пойдем со мной, Франсуа, я покажу тебе ее, эту тетеньку!
Констанс взяла брата за руку и повела в сторону кабинета ее отца.
- Но куда ты меня ведешь, Констанс?
- В кабинет папы. Там ее портрет! Портрет этой тетеньки, из-за которой мама грустила, а потом заболела и... и ее душа рассталась с телом, как сказал папа.
Франсуа понял, что Констанс не осознает всей трагедии. Они вошли в незапертый кабинет графа, юная виконтесса подошла к задрапированному портрету и отдернула занавеску.
- Вот она, эта тетенька, которая жила раньше здесь!
Франсуа в растерянности выпучил глаза.
- Но это моя мать!
Теперь выставила свои голубенькие глазенки юная Констанс.
- Твоя мама?- Констанс широко открыла рот.
- Да, это моя матушка! Но почему она здесь?
Констанс оказалась сообразительней своего брата. Она поискала на книжной полке, нашла какую-то картину без рамки и показала брату.
- Кто это? Когда это граф успел меня нарисовать?- растерянно пробормотал Франсуа.- Но на мне не было такой одежды! И глаза другого цвета! Мои глаза карие, а на портрете голубые.
- Это мой отец в юности! Теперь ты понял?
- Что понял?
- Неужели не понял? Эта тетенька - твоя мать - жила здесь раньше, а мой папа ее любил! Потом он женился на моей маме, и она грустила из-за нее, твоей мамы!
Франсуа пробрала дрожь.
- Ты хочешь сказать, что твой папа и мой настоящий папа?
- Да! Но из-за того, что моя мама умерла и ушла от нас, я не прощу твою маму и тебя тоже! Из-за нее моя мама грустила и потом заболела... а потом...
- Но Констанс, я не виновен! За что ты сердишься на меня?
Констанс, было повернувшаяся к Франсуа спиной, повернулась опять лицом.
- Нужно расспросить обо всем папу.
- Да пусть он скажет, сын я ему или не сын!- Франсуа твердо шагнул к двери. Когда он вошли в спальню графа, тот сидел на кровати, положив локти на колени и закрыв руками лицо. Выражение лица Франсуа его заинтересовало. Оно было враждебным и вопрошающим.
- Граф!- церемонно начал он,- скажите мне правду! Я ваш родной сын или всего-навсего племянник? Но если я племянник, то почему портрет моей матушки, из-за которой грустила графиня, ваша жена... Почему он в вашем кабинете? Почему портрет, на котором вы нарисованы юным, здорово походит на меня? Вы - мой настоящий отец?
Франсуа, мне трудно сейчас тебе что-либо объяснять. Знай одно, я люблю тебя, как родного. Придет время, и я расскажу тебе все. А сейчас, пожалуйста уведи в сад и постарайся отвлечь от грустных мыслей свою сестру.
- Только сначала обниму тебя, папа,!
- Спасибо, сынок, ты возвращаешь меня к жизни,- прошептал Парис, обнимая сына и добавляя к его сырости свою. Он увидел ревность в глазах Констанс и протянул в ее сторону руку. Девочка бросилась ему на грудь и залилась слезами, осознав, что у нее больше нет матери.

18 Нищенка

Ни много, ни мало пять лет прошло с тех пор, как овдовел граф де Валье.
В этот день он проснулся с ощущением приятного сновидения. Он вспоминал, что же такое хорошее ему снилось, но никак не мог сосредоточиться. В этот день Констанс должна была отъехать в пансионат, что находится в Париже. Юноши, гарцевавшие в это утро во дворе, а это были виконты де Круазе и де Лоренс, должны были сопровождать юную виконтессу де Валье, баронессу де Менвиль. Она унаследовала замок и состояние своей матери, после того, как, непережившая смерти дочери баронесса де Менвиль, увлекла, если так можно сказать, и мужа в могилу.
Констанс с каждым годом хорошела и расцветала. Ее фигура принимала форму девушки, и пылкий Жан де Круазе все больше поддавался очарованию.
Наконец все собрались за столом, позавтракали и стали собираться в дорогу. Вещи Констанс заняли всего один чемодан и сборы были недолгими. Для нее граф велел запрячь карету, а два ее рыцаря ехали верхом, гарцуя возле кареты. Франсуа за это время выучился верховой езде и фехтованию. И хоть рапира Париса на тренировке раз пятнадцать за урок касалась его нагрудника, все же Франсуа гордился своим умением держать шпагу, ведь и он пару раз уколол отца. Он преобразился до неузнаваемости. Отлично сложенный, носивший длинные волосы, он был еще и хорошо одет, что издалека бросалось в глаза.
Карета тихонько катила по дороге на Орлеан, юноши беззаботно разговаривали меж собой и с Констанс, то и дело высовывавшейся в оконце, чтобы оспорить тот или вопрос. Так они ехали часа три к ряду. Но вот на дороге показалась одинокая фигурка женщины, закутанной в ветхое рубище. По всему было видно, что это одинокая нищенка в поисках подаяния следует по направлению к замку. Нищенка заметила карету и всадников и вовремя посторонилась, разглядывая их. Франсуа мельком взглянул на нее и переехал по другую сторону кареты. Жан надменным взором окинул прохожую и резко отвернулся от пренебрежения.
«Мой сын, наверное, тоже такого возраста. Но его нет среди этих красивых юношей. Они богаты и принадлежат к знати. Где же мне искать тебя, Франсуа! Я обошла всю Францию, весь мир!»
В это утро граф де Валье еще долго стоял у окна, он словно провожал детей, видя их в пространстве и в своем воображении. Наконец он заморгал. Ему показалось невозможным то, что предстало его взору. На пути к замку шла женщина, как-то неловко кутаясь в свою изношенную одежду. Парис сначала замер на месте, почувствовав мелкую приятную дрожь во всем теле.
Потом он схватил лежавшую на столе его кабинета подзорную трубу и, осторожно,  боясь, как бы видение не исчезло, приложил трубу к глазу.
- А!- воскликнул он и выронил трубу.- Черт, черт, черт!- вскричал он чуть не в истерике. Он бросился в коридор, крича:
- Бюзиньи! Чума побери твою подагру! Где ты?
- Я здесь, ваша милость!- ответил камердинер. Парис схватил его за шиворот затащил в кабинет и подвел к окну как тот ни упирался.
- Что вы хотите со мной сделать?- в испуге спросил слуга.
- Молчи! Видишь ту женщину?
- Нищенку?
- Да, черт побери!
- Вижу.
- Сейчас же прикажи привратнику пропустить ее в замок, но не говори, чей он!
- А кто она?
- Моя жена!
- Боже милосердный!- Бюзиньи умчался как олень. Он все же выполнил приказание. Нищенку пропустили за ворота. Конечно же, узнать замок после его перестройки и долгих лет отсутствия Мария не могла. Ее проводили на кухню и немного покормили, как приказал Парис.
- Сударыня, мне велено предложить вам постель, где бы вы смогли отдохнуть. Не беспокойтесь, здесь вас никто не обидит!
- Вы назвали меня сударыней?- У Марии от усталости кружилась голова. Она не смогла узнать Жульена Бюзиньи, с которым познакомилась в своей юности. Да и он преобразился. Важничал и строил представительный вид. Голос его со временем приобрел бархатный оттенок, а манеры и вовсе сбили с толку обессилевшую женщину.
- Если вы уже закончили трапезу, то пойдемте. Мой хозяин отвел вам комнату на втором этаже. Там вас никто не побеспокоит.
- Ваш хозяин?- удивилась Мария,- неужели у такого вельможи может быть хозяин?
- Вы мне льстите. Я не вельможа, я просто камердинер. Прошу вас.
Мария подала Жульену руку, и они прошли в комнаты для гостей на втором этаже. Бюзиньи с улыбкой удалился, оставив Марию одну в красивой, уютной комнате, где заведомо была расправлена кровать. Мария чувствовала себя стесненной, но у нее не оставалось сил, и она решила отдохнуть. За дверью в это время стоял граф и его камердинер.
- Как только она заснет, положишь ей это белье и платье и заберешь ее лохмотья.
Жульен поклонился. Он приоткрыл дверь и увидел, что Мария мирно спит. Тогда Бюзиньи прокрался на цыпочках к кровати и положил на спинку белье и платье графини де Валье, которое та не успела поносить. Затем собрал в охапку одежонку Марии и также осторожно вышел из комнаты. Парис вырвал ее из рук камердинера и приложил к лицу, вдыхая запах своей первой любви.
- На утро приготовишь для Марии... да, да, для Марии... ты ведь узнал ее. Так вот, приготовишь воду для мытья. Не забудь миндального мыла.
- Вы войдете к ней?- осторожно спросил камердинер.
- Нет. Я не хочу ее сейчас увидеть. Я хочу увидеть Марию той, которая сводила меня с ума. Думаю, хороший уход за ней быстро вернет ей прежний вид.
- Вы боитесь разочароваться?- догадался Жульен.
- Ты задаешь нескромные вопросы, Бюзиньи,- одернул слугу граф.- Слушай дальнейшие приказания. Когда Мария поправится, перевезешь ее в замок Лоренс. Там она никого не знает. Там мне будет легче не обнаружить себя. А когда вернется де Лоренс, я встречусь с ней. Думаю, он проездит недели две.



19 Таинственный хозяин

Утром, просыпаясь, Мария заметила на спинке кровати новое красивое платье, какие носят знатные дамы, а также большую бочку, полную горячей воды и разные банные принадлежности. От мыла исходил приятный запах. Удивленная всем происходящим, Мария стала вспоминать, куда она вчера пришла и что с ней сталось. Но ничего конкретного она вспомнить не смогла. Вдруг в дверь постучали.
- Кто там?- спросила Мария, укрывшись одеялом.
- Ваш покорный слуга!- раздался из-за двери голос Жульена. Мария узнала вчерашнего «вельможу» и разрешила войти. Зашел Бюзиньи.
- Что все это означает, сударь? Зачем это платье? Зачем вода в бочке и пахучее мыло?
- Сударыня, с тех пор, как вы оказались в лоне этого замка, мой хозяин взял вас под свою опеку. Он заботится о вас и только. Не подумайте чего худого. Снимите с себя ваше тряпье, помойтесь и оденьте новое белье.
- Я не понимаю! Верните мне мою одежду и я пойду!
- Извините, но ваша одежда вчера сгорела в камине. Она не пригодна для носки.
- Так я пленница?- возмутилась Мария.
- Вовсе нет. Вы можете уйти когда захотите, но этим весьма и весьма огорчите моего хозяина. Прошу вас, примите его гостеприимство, и я обещаю, вы не пожалеете.
- Гм, гм, но я должна искать моего сына!
- Он сыщется, уверяю вас. Мой господин поможет вам в поисках. А пока что последуйте моему совету. Примите ванну, пока вода не остыла, и оденьтесь во все новое и чистое. Вы должны быть нарядны, при вашей природной красоте.
- А он что, уродлив, этот ваш господин?
- О, что вы!- улыбнулся Бюзиньи, клянусь небом, ни одна женщина Франции никогда не говорила таких слов. Он прекрасен, как Аполлон!
- Чего же он хочет от меня?
- Чтобы вы приняли его заботу.
Бюзиньи вышел и закрыл дверь на ключ. Мария секунду подумала, посмотрела, нет ли окон, в которые за ней могли бы подсмотреть любопытные, и, скинув грязное нижнее белье, с удовольствием погрузилась в воду. С большим наслаждением она приняла ванну, использовав миндальное мыло, розмарин и питательное масло. Затем, тщательно вытерев лицо и тело, с удовольствием одела белье и платье, оказавшееся ей впору, но чуть-чуть свободное в талии и немного тесное в груди. Затем постучала в дверь, и когда Бюзиньи снова вошел, в его руках оказался поднос с едой. Прекрасно приготовленный цыпленок, шпинат и яичница. А также рюмка сухого вина.
- Это все мне?- удивилась Мария.
- Вам,- подтвердил Бюзиньи. Он взглянул на Марию и не узнал вчерашней нищенки. Перед ним стояла дама.
- Кушайте, Мария...- Бюзиньи понял, что проговорился, но Мария, увлеченная трапезой, не заметила прокола. Камердинер графа де Валье вышел, а когда Мария позавтракала, он сказал, что их ждет карета.
- Разве мне нужно куда-то ехать?- забеспокоилась Мария.
- К сожалению, да. Я уверен, а главное уверен мой господин, что в том замке вам будет лучше. Он больше приспособлен для жизни женщины. К тому же мой хозяин хочет вам подарить этот замок.
- Подарить замок? Мне?- Мария была в замешательстве. Она не знала никого, кто мог бы подарить ей целый замок. У нее была смутная надежда на то, что ее возлюбленный граф де Валье и есть тот таинственный хозяин, но у него, по мнению Марии был только один замок.
- Да, он хочет это сделать.
- Но за что?
- Когда-нибудь вы об этом узнаете. А пока что я предлагаю вам недолгую прогулку. Если вы себя хорошо чувствуете.
- Да, мне намного лучше, чем было вчера.
Они вышли из замка и сели в карету без гербов. Непреложным требованием Бюзиньи было то, что Мария должна была повязать на голову шарф так, чтобы не видеть ничего вокруг. Она согласилась.
Два часа путешествия не утомили Марию. Наоборот, она отдохнула в карете. Они вышли на площади замка Лоренс, имевшего почти такую же архитектурную особенность - буквой П и тоже состоявшего из трех этажей.
- И этот замок мой?
- Да, госпожа, ваш. Вы можете распоряжаться слугами как хотите. Вы не можете только одного - покинуть замок, не предупредив меня. Я с этих пор буду жить тоже здесь, и занимать должность дворецкого. Если вы не против.
- Бога ради, сударь!
- Тогда прошу вас пройти со мной в ваши апартаменты. Сейчас я прикажу приготовить обед. Что вам угодно заказать?
- Какую-нибудь похлебку,- попросту ответила Мария. Она тут же спохватилась и, повернувшись лицом к дворецкому, сказала:
- На ваше усмотрение. Я не знаю, что едят господа. Но если у вас есть то вино, что я выпила за завтраком, то пожалуйста.
- К вашим услугам,- Бюзиньи поклонился и, скрывая лукавую улыбку, прошел к лестнице. Мария разглядывала гостиную. Она была значительно меньше, чем в Валье, да и другие внутренние обустройства отличались большим удобством.


20 Призрак

Дожидаясь ночи, Парис мечтал, лежа на кровати в своей комнате в замке Лоренс. Он вспоминал все события, связанные с Марией, начиная с их первой встречи. Он разбудил в своей памяти их поездку к отцу Марии на одной лошади, потом встречу после взятия Кастра и их пылкую любовь.
Пробило полночь. Парис вскочил с кровати и подошел к стене. Он не сразу, но отыскал потайную кнопку и, открыв дверь, вошел внутрь, взяв с собой подсвечник. В потайном коридоре было очень темно, Парис почти ощупью спускался по винтовой лестнице с третьего этажа на второй. Остановившись у двери, граф нажал на кусок штукатурки. Шарниры предварительно смазали маслом, и дверь открылась беззвучно. В комнате Марии дверью служило среднее зеркало трельяжа. Парис потушил свечу и тихонько вошел в комнату Марии. Она безмятежно спала в кровати, спала на спине, так что вошедшему было видно ее лицо.
- Она по-прежнему прекрасна,- прошептал Парис, приближаясь к Марии.- И будет еще прекрасней. Я дам ей все, что должен был дать тогда, в двадцать восьмом году. Боже, сколько же лет прошло с тех пор? Тринадцать? Нет, все четырнадцать! Боже мой, как состарилась наша любовь! Но она обновится и засияет новым счастьем! Вот только вернется Франсуа, я разоблачу себя. Я буду очаровывать, околдовывать Марию и просить прощенья... на коленях! Она простит меня, она любит меня, а если нет, полюбит вновь! Уверен! Как только она увидит Франсуа, чувство обиды уступит чувству благодарности. Она может гордиться своим сыном, из которого я сделал настоящего дворянина!
Парис мечтал, сидя перед кроватью Марии на полу. Вдруг Мария вздохнула, повернулась на правый бок и высунула из-под одеяла левую руку.
Парис разочарованно вздохнул.
- Ну и что? Ее руки пусть не красивы, зато ласковы! А сколько им пришлось трудиться этим рукам? Кто же виноват, что вместо вазелина и миндального мыла, ей приходилось использовать речной песок?
Размышляя, Парис незаметно перешел с шепота на тихий голос, от которого Мария вдруг открыла глаза. Прямо перед ее глазами были глаза Париса де Валье, с любовью и трепетом смотревшие на нее. Она от испуга замерла и, боясь моргнуть, смотрела на Париса.
- Вы?- тихо спросила она.
- Я,- растерянно ответил граф, продолжая сидеть на полу.
- Парис граф де Валье, вы здесь?- больше в испуге, чем от радости спросила женщина.
- Я здесь и не здесь. Мария, перед тобой моя душа!- Граф так растерялся, что не осмелился сказать правду.
- Я верю. Верю, потому, что вы в своем замке с женой, а я даже не знаю где. Вы снитесь мне?
- Да, Мария, я пришел к тебе во сне!- с облегчением сказал Парис.
- Зачем? Чтобы мучить дальше?- с обидой промолвила хозяйка Лоренса.
- О, нет, Мария!- пылко воскликнул граф. Он хотел схватить ее руку и прижать к губам, но вовремя спохватился.- Я больше не буду мучить тебя! Никогда! Я хочу поговорить с тобой, душа моя.
- Зачем? Стоит ли начинать серьезный разговор, который может оборваться? Ведь сон неподвластен человеку!
- Иногда подвластен!
- Тогда говорите, граф.
- В твоих словах звучит обида, Мария. Ты имеешь полное право обижаться на меня. Будучи влюбленным в тебя, я каким-то образом полюбил другую.
- Разве такое возможно? Не лгите мне хоть во сне, граф де Валье!
- Да какой я тебе граф де Валье!- вскричал Парис.- Я твой Парис! Твой Парис, как прежде и навсегда! Слышишь, любимая?
Эти призывные слова привели Марию в замешательство.
- Навсегда... А как же ваша жена, граф?
- Она умерла,- замогильным тоном ответил де Валье.
- Вот видите, граф, вы только что клялись мне в вечной любви, а сейчас сожалеете о смерти жены. Признайтесь, вы не любили меня никогда...
- Не говори так, ты кощунствуешь! Я любил тебя в то время, люблю и теперь!
Мария присела на кровати и смотрела на графа, все еще сидевшего на полу, сверху вниз.
- Я не могу поверить в то, что вы говорите. При нашей предпоследней встрече вы презирали меня.
- Позволь мне все рассказать тебе по порядку, Мария. Позволь объяснить!
Глаза Париса прожигали сердце Марии насквозь и топили лед недоверия. Она желала поверить, но боялась вновь обмануться.
- Говорите, граф де Валье.
Парис глубоко вздохнул, сел поудобнее и начал свою исповедь.
- Мария, когда мы в последний раз тогда виделись, я любил только тебя. Я и знать ничего не хотел о существовании Камилы. Случилось так, что отец уговорил меня съездить в... один замок, который принадлежал моей матушке. По объективным причинам она жила отдельно от нас, и я совсем незадолго до этого узнал, что маркиза моя мать. Я поехал, но когда приехал, оказалось, что моя мать умерла. И я приехал не в гости, а на похороны. С горя я решил напиться, но поскольку в том замке не подавали, а приехать таким заплаканным к тебе я не хотел, мы с отцом поехали к Менвилям. Там я как следует надрался и свалился без сил. Проснулся я в постели. Баронесса де Менвиль пригласила меня позавтракать. Я, было, отказался, но они настояли. И тут в трапезную вошла... Камила. Она была ослепительна. Какая-то животная страсть обуяла меня. Это было как наваждение! Я поцеловал ее и вспомнил о тебе. Я выбросился в окно, когда увидел, что дорогу перекрыли отец с бароном. Я гнал коня целый час и загнал до смерти! Я прибежал к себе в комнату и не знал, что мне делать! Оказалось, что отец загнал двух лошадей кареты и приехал всего на десять минут позже. Он воспользовался моей слабостью и стал уговаривать бросить тебя. Бросить тебя, боже мой! Я бросился к тебе, но в твоей комнате нашел твою записку.
- Я не писала тебе ни разу.
- Да, спустя годы я понял, что все подстроили мой отец с бароном Менвилем.
- Они силой увезли меня из Валье и привезли на какое-то болото, откуда я не могла вырваться. Один раз я чуть не утонула. Была сильная гроза. Я испугалась и бросилась бежать из хижины, но оступилась и увязла в болоте по пояс. Через две минуты вода дошла мне до груди.
- Боже мой!- воскликнул Парис.
- На счастье молнией подрубило березу, она упала прямо ко мне, и я вырвалась из болота.
- Будь они прокляты! Будь прокляты оба!
- Продолжай, граф.
- Узнав, что ты уехала от меня, я смирился и решился жениться. Отец постоянно твердил мне: полмиллиона приданого, положение в обществе, жена красавица - что еще надо? Я в самом деле был околдован ею, но когда настало время брачной ночи, я осознал, что иду на измену. Я не спал с ней и тем сильно обидел Камилу. Я приполз к ней пьяный и свалился на полу.
- И что же было дальше, граф?
- Дальше я получил письмо, где ты уверяешь меня, что покончишь с жизнью.
- Я говорила, что не писала ни одного письма. Да я и писать-то толком не умею.
- Да, теперь я это понимаю. Отец провел меня как мальчишку. После этого я сам едва не отправился к праотцам. Но пистолет разорвало. На виске остался шрам от осколка. Потом умер мой отец. Мало-помалу все вошло в прежнее русло. Я стал жить с Камилой. У нас дочка Констанс. Расскажи мне, как ты попала к разбойникам и как тебе удалось стать женой де Шеврона?
- Мой рассказ не такой романтичный, но не менее трагичный. Узнав, что я беременна, твой отец перевез меня в деревню твоего тестя, где я родила Франсуа... Почему ты не переспрашиваешь меня о сыне? Разве ты знал о его рождении?
- Мария, я в жизни не много лгал, но поплатился за это самым жестоким образом Я больше не хочу лгать! Я знал о том, что у тебя от меня родился сын. Я встретил его в разбойничьем вертепе, и он очень помог мне. У него доброе сердце, Мария, такое же, как у тебя, и глаза такие же, но во всем остальном он моя копия.
- Где же он теперь? Где мой сын?- Мария так порывисто нагнулась и схватила Париса за ворот рубашки, что он растерялся. Но увлеченная рассказом о сыне, Мария и не заметила, что ощущает материю человека, который ей якобы приснился.
- Я расскажу тебе, милая, расскажу все,- произнес граф, и, начиная терять контроль над собой, стал покрывать поцелуями руки Марии.
- Говори же!
- С тех пор, как Франсуа спас мне жизнь, я взял его к себе в дом. Я оставил службу у кардинала Ришелье и вернулся в Валье. Все это время он жил у меня. Сначала я не знал, что он мне сын, но когда Камила нашла среди его вещей мой фамильный перстень, и я показал ему твой портрет, я узнал, что он мой сын, а значит, ты жива. Я воспитал сына, как дворянина, нанимал ему хороших учителей, обучил сам фехтованию и верховой езде.
- А где же он сейчас, Парис?- трепетно спросила Мария, позволяя графу держать себя за руки.
- Он поехал с другом в Париж. Они провожают Констанс в пансионат.
- Но ведь это опасно! На них могут напасть!
- Не волнуйся, эти два сорванца постоят за себя. Он скоро приедет, Мария, душа моя!
- И ты не сказал мне о сыне в тот день, когда перебил всю шайку?!
- Не сказал. Ни тебе, ни ему. Ты была отвратительна в тот день. Я не мог отдать тебе той сына.
Мария в негодовании отдернула руки и только теперь поняла, что чувствует прикосновение графа наяву.
- Как ты сюда попал?- Мария отпрянула от графа.
- Мария, разве это так важно сейчас? Разве не важнее то, что я люблю тебя и хочу сделать тебя своей женой?
- Я поняла. Это ты меня похитил, это твой замок!
- Ну конечно! Это замок моей покойной матушки, а теперь это и твой замок и нашего сына.
- Я поняла,- с горькой обидой ответила Мария,- ты не можешь жениться на мне бедной и безродной, некрасивой и неряшливой. Для тебя главное не то, что я есть, а кто я есть!
- Мария, крошка моя, подумай сама, что для тебя важнее - грязная нищенка, или прекрасная дама? С кем бы ты хотела общаться - с шайкой бандитов или со знатными соседками? Поверь, Мария, я все это делаю для тебя. Я утомил тебя. Поспи немного, скоро светать начнет. Наш сон не кончается, а лишь временно прерывается. Скоро приедет Франсуа, и мы навестим этот замок днем.
Парис встал, отошел к стене, где был трельяж, и через некоторое время незаметно исчез за стеклом зеркала.
«Как странно,- думала Мария,- мне кажется, я все еще сплю. Этого быть не может! Не может быть, чтобы Парис был здесь, у моих ног. А вдруг он больше не приснится? Вдруг это сон?! Парис! Вернись, вернись, прошу тебя!»

21 Утро в реальности
 
Истомленная догадками, Мария заснула. За окном было уже светло, когда она открыла глаза. Она огляделась по сторонам,  но графа де Валье нигде не было. Вдруг в дверь настойчиво постучали. Мария надела тапочки и подошла в пеньюаре открыть дверь. Вошел Бюзиньи.
- Что случилось, сударыня?- встревожился он.
- А что могло случиться?
- Но вы кричали!
- Я видела сон, странный сон. Мне привиделось, будто граф де Валье вошел ко мне через потайную дверь!- Мария произнесла эти слова, глядя Бюзиньи прямо в глаза. Жульена можно было похвалить за невозмутимость.
- Граф де Валье?- переспросил он.- А кто это?
- Как? Разве вы не знаете вашего господина?
- Моего господина? С чего вы взяли, что моего господина зовут граф де Валье?
- Значит, я ошибаюсь?- разочарованно вздохнула Мария.
- Несомненно! Да, раз уж я здесь, то сразу сообщу вам, что после завтрака вас ждет прогулка в карете по вашим владениям.
- Прогулка? По моим... владениям? О, сударь, от всего этого у меня голова идет кругом!
- И еще не так пойдет!- радостно изрек Бюзиньи.- После прогулки я намерен сообщить вам кое-что еще.
- Меня в данный момент интересует только имя вашего господина и владельца этого замка. Вы думаете, я такая наивная, что поверю, будто этот замок и вправду мой?- В глазах Марии сверкала обида и страх неизвестности. Жульену стало жалко бедняжку, и он хотел бы рассказать Марии о том, кто его господин, но ему было строго настрого запрещено это делать.
- Мария, поверьте мне: в будущем вас ожидает счастье и только счастье. Сейчас мой господин не может открыться вам, он ждет приезда одного человека, которому и вы будете очень рады.
- Я буду рада только приходу Франсуа, своего сына, но он не знает, где я!
Глаза Бюзиньи не выдали удивления, он знал этот ответ заранее.
- Через полчаса в трапезной будет накрыт стол. А когда мы позавтракаем, простите, вы позавтракаете, мой кучер отвезет вас на прогулку.

22. Какой странный кучер.

После сытного завтрака, Мария согласилась сделать объезд своих владений. Для этого во дворе стояла запряженная четверкой белых лошадей удобная небольшая карета с гербом, увидев который, Мария ничего не поняла. Герб де Лоренсов ей ни о чем не говорил. Новая хозяйка этого замка вышла из дверей под руку с Бюзиньи. На ней было новое платье малинового цвета, красивая шляпка с перьями страуса и зонтик от солнца, который она положила на плечо и покручивала в разные стороны. Ее походка не отвечала требованиям двора, но, тем не менее, приковала к себе взгляд кучера, сидевшего на козлах.
Кстати о кучере: на козлах сидел человек, непонятно какого возраста, одетый в ливрею, сидевшую на нем так ловко, что можно было бы пожелать этой спине и этим плечам, довольно развитым, камзола с галунами. На голове сей достойный кучер имел рыжую копну волос, под которой спереди он прятал красивой линии брови, а когда морщил лоб, то и глаза. Нос вообще заслуживает особого внимания. Казалось бы, прямой и тонкий нос, имел широко раздутые ноздри, словно в них что-то вставили. Усы безвольно повисали у окончаний губ чертовски интересной формы. К тому же он был не брит.
При подходе Марии кучер спрятал глаза под "солому" и принял деловую позу. Мария подошла к кучеру.
- Сударь, вы знаете, куда меня везти?
Кучер кивнул.
- И вы не заблудитесь?
Кучер помотал головой, про себя подумав: «Если б можно было, я бы увез тебя в райский уголок и заблудился там навечно!»
- Он что, немой?- спросила Мария.
- Нет, но он молчалив,- ответил Бюзиньи.- Счастливой дороги, сударыня Мария!
- Благодарю вас, дворецкий,- ответила Мария и, обращаясь уже к кучеру, спросила:
- А как вас зовут? Мой дворецкий молчит как рыба, когда я спрашиваю его о людях, окружающих меня.
- Эжен,- хриплым голосом ответил кучер, втянув шею в плечи.
- Эжен,- промолвила Мария, пытаясь припомнить это имя и этот голос, показавшийся ей знакомым.- Хорошо, можем ехать, Эжен.
Мария села на сиденье кареты, Бюзиньи закрыл за ней дверцу и подмигнул кучеру. Последний издал гиканье и взмахнул кнутом. Лошади плавно тронулись. Кучер проехал мимо заливных лугов, где пасся скот, мимо виноградников и остановил лошадей в поле, где васильковое небо с ромашковыми облаками кружило голову.
- Боже, как красиво!- воскликнула Мария и пустилась бегом в поле. Туфли на высоком каблуке мешали ее свободному бегу, и она сняла их. Забежав в самую гущу васильков, она закружилась в упоении. Потом, будто вспомнив о грустном, молча и без радости побрела обратно к карете. За это время кучер уже распряг лошадей и расстелил на траве недалеко от дороги свою ливрею, на которой разложил трапезу.
- Что-то случилось?- спросил кучер, выглядывая из-под "соломы".
- Нет, ничего. Я вспомнила о сыне. Если бы он был сейчас со мной! Какой вы молодец, Эжен!- сказала Мария, увидев сервированный "стол".- С тех пор, как я в этом замке, у меня не пропадает аппетит, а этот дворецкий, который, наверное, и есть хозяин замка, не дает мне умереть с голоду.
Краем глаза Мария заметила усмешку, появившуюся в уголках губ кучера и поняла, что дворецкий не есть владетель того замка, в котором посчастливилось поселиться Марии. У нее даже мелькнула мысль, что кучер не тот, за кого себя выдает. Она присела на край ливреи и с удовольствием отломила от курицы ножку.
- А вы что же, не будете со мною кушать? Смотрите сколько всего!
- Спасибо, я сыт другим,- хрипло ответил кучер, не сводя глаз с Марии.
- Идите кушать, я вам приказываю!- играя в хозяйку замка, сказала Мария.
- Я не ваш кучер, и подчиняюсь только вашему благодетелю,- вежливо отказался Эжен.
- Но помогите, ради бога, мне не съесть столько!
Парис, а это тайна не для читателя, а только для Марии и других домочадцев кроме Бюзиньи, присел напротив Марии и взял с бумажного подноса гроздь винограда. Мария не без интереса обратила внимание на его ровные и белые зубы, в которых одна за другой исчезали виноградинки. Она с любопытством изучала этого странного по ее мнению субъекта.
- Мне кажется, сударь, что если бы вы одели вместо ливреи камзол, побрили лицо, а усы закрутили, то из вас мог бы получиться настоящий мужчина,- проговорила Мария, уминая жареную курочку. Эжен устремил на нее пристальный взгляд, и новоявленная госпожа де Лоренс признала, что глаза этого кучера и васильковое поле имеют одинаковую прелесть.
- Согласен с вами,- ответил кучер, внутренне подсмеиваясь над собой.
- А еще вам была бы к лицу шпага и шляпа с плюмажем. А если вместо вашей нелепой шевелюры носить...- Мария вдруг поняла, что нарисовала портрет графа де Валье. Она едва не потеряла сознание.
- Что с вами?- забеспокоился Эжен.
- Ничего, просто подумалось,- ответила Мария, тяжело вздыхая.
- Если хотите, поедемте в замок!
- Нет, посидим еще, здесь очень красиво. Не верится, что это мое поле, мои луга, мимо которых мы проезжали, и мой замок, такой красивый и высокий. Вы, конечно, не скажете, кто подарил мне этот замок?
- Скажу. Тот, кто вас любит.
- Но что он хочет от меня?
- Вероятно, чтобы вы были счастливы.
- Но как он собирается сделать меня счастливой, если не показывается на глаза?
- Наверное, он очень виноват перед вами и хочет искупить свою вину?
- Вот как? Но я не знаю никого, кто виноват передо мной. Если только виконт де Шеврон, но он был убит... Боже, неужели граф де...
Парис быстро стал собирать с ливреи остатки трапезы и укладывать в корзину. При этом ему пришлось нагнуться, и парик едва не слетел с его головы. Благо, Мария в это время закрыла глаза, вспоминая ту встречу с графом де Валье. Кучер уже уносил корзину к карете, когда Мария спросила: - Эжен, почему мой благодетель не встретится со мной? Чего он боится?
- Я не могу ответить на этот вопрос,- уклончиво ответил кучер и стал впрягать лошадей в карету.
- Какой странный кучер,- тихо промолвила Мария и села в карету. Из оконца она наблюдала за действиями кучера и пришла к мнению, что это не настоящий кучер - не так уж ловко у него получалось впрягать лошадей в карету, да и при его осанке можно было предположить, что сей молодчик предпочитает ездить верхом.

23 Тревога графа де Валье

Прошло уже две с половиной недели с тех пор, как Франсуа и Жан де Круазе сопровождая карету с Констанс, уехали в Париж, но ни их самих и ни известия не пришло в Валье. Парис начал терять терпение и все больше беспокоиться. Тревога за детей занимала больше места в его сердце и мыслях чем любовь к Марии. Наконец он приказал конюшему ехать в Париж и на всем пути следования делать подставы - оставлять лошадей, чтобы граф мог в несколько часов доскакать до Парижа. На пути следования в Париж, Марио расставил десять лошадей, сам преодолев это расстояние за три дня. Приехав в Лоренс утром, Парис дал соответствующие указания Бюзиньи, вскочил на Равена и ударил его легонько шпорами. Конь с места взял рысь и вскоре пошел галопом. Как раз из дверей замка вышла Мария и, увидев удаляющегося всадника, спросила Бюзиньи.
- Это и есть ваш господин?
- Не-ет, это курьер из того замка, где живет мой господин!- не задумываясь, ответил дворецкий.
«Лжец,- подумала Мария,- это граф де Валье и кучер Эжен!»

24 Госпожа де Бенсерад

Кажется, пора вспомнить о Франсуа и его друге Жане виконте де Круазе. Отдав Констанс на попечительство сестер госпитальерок, молодые люди отправились куда-нибудь подкрепиться и подышать воздухом столицы. Пересекая улицу Лощильщиков, Франсуа первым заметил мчавшихся во весь опор лошадей, запряженных в карету, в которой то и дело раздавались крики и детский плач. Юноши выбежали наперерез лошадям: Жан замахал руками перед их мордами, а Франсуа изловчился и, схватив левую переднюю за уздечку, повис в воздухе. Лошадь от боли завалилась на бок, и карета остановилась. Из нее вся в слезах, держа на руках девочку семи-восьми лет, вышла женщина, принадлежавшая, как видно, к знати.
- О, благодарю вас, юноши! Благодарю!- Промолвила она, простирая к Франсуа и Жану правую руку. Левой она придерживала дочку, все еще плачущую. Франсуа внимательно посмотрел на обеих. Женщина отличалась редкой белизной кожи и весьма красивой внешностью, а вот дочь ее, раскрасневшаяся, с искаженными страхом и слезами глазами и губками, виконту де Лоренсу не понравилась вовсе.  Пока Франсуа изучал спасенных, пылкий и дерзкий Жан обругал, как только мог кучера и хотел бы как следует проучить того шпагой, но в том случае было бы некому отвезти г-жу и мамзель де Бенсерад домой. Герцогиня не унималась в своей благодарности. Она гладила мальчиков и целовала их в голову. За этим занятием ее застал сын - маркиз де Бенсерад. В свои шестнадцать лет он был уже горд и надменен и участвовал, по крайней мере, в двух дуэлях, не смотря на эдикт кардинала. Однако великий кардинал по каким-то необъяснимым причинам относился к нему снисходительно.
Маркиз подъехал к карете матери на коне и, не спешиваясь, обрушил гнев на юношей.
- Кто вы такие, черт возьми?!- черные глаза его сверкали подобно жемчугу, а нижняя губа, и без того оттопыренная, словно сделала выпад.- Матушка, почему вы фамильярничаете с этими ублюдками?
Франсуа молча снес это оскорбление - по природе своей он был кроток, а вот Жана эти слова резанули как ножом по горлу. Он хотел бросить дерзкому юноше вызов, но поперхнулся слюной и закашлялся.
- Эти юноши спасли мне жизнь, Жак!- одернула сына мать.- А посему, я прошу тебя быть с ними учтивее. Сейчас же извинись перед ними и пригласи на обед.
- Я?- Бенсерад словно увидел змею у своих ног.- Я не стану приглашать этих... этих... в гости. Еще чего! Приглашать всяких там нищих!
- Идем, Жан, иначе может получиться скверно,- произнес Франсуа, и потащил друга в сторону. Жан краснел, как рак и оглядывал свое обмундирование. Конечно в простом черном камзоле он смотрелся, как школяр в сравнении с алым бархатом Бенсерада.
- Жак! Я тебе приказываю!- воскликнула герцогиня.- Если ты хоть сколь-нибудь любишь мать, извинись и пригласи этих славных юношей на обед к нам.
- Славных!- с иронией воскликнул маркиз. Он обратил свой взор на виконтов де Круазе и де Лоренс.- Вы, в самом деле, помогли моей матушке?
Жан словно вонзил кулаки в бедра и демонстративно отвернулся.
- Если бы не мой друг, напугавший лошадей,- кротко сказал Франсуа, карета разбилась бы на повороте о стену дома!
- Полно, Франсуа! Это ты проявил настоящую храбрость!- воскликнул Жан обиженно.- Это ты повис на шее лошади и свалил ее, в конце концов!
- Ну что ж, я выражаю вам благодарность и прошу...- Бенсерад с трудом выдавил это слово,- прощение. А также прощу принять приглашение моей матушки и отобедать у нас дома на Гревской площади.
Жан стал раздувать ноздри, но его друг, в отличие от Жана, имел некоторую долю благочестивости.
- Неудобно, нельзя отказываться, Жан,- шепнул он на ухо.- Отец говорил мне, что это признак дурного вкуса.
- Простите,- вмешался де Бенсерад, спешиваясь.- Вы говорили об отце. Как зовут вашего отца?
- Маркиз де Лоренс. Но он умер, когда я еще не появился на свет. Меня воспитывает дядя.
- Да, я нечто такое слышал от матушки.
- Что вы слышали?- заинтересовался Франсуа.
- Слышал, будто маркиза де Лоренса застрелил его родной брат.
Франсуа остановился как вкопанный.
- Что вы такое говорите, сударь? Не хотите ли вы сказать, что мой дядя убил моего отца?
- А что вы так на меня смотрите, не я же убил вашего отца! Матушка, поезжайте с Анной в карете, а я пойду с этими юношами прямо домой.
- Хорошо, Жак. Я успею распорядиться насчет обеда.
Герцогиня кое-как уговорила дочку сесть в карету, и они уехали по направлению к Новому мосту. Маркиз же, отдав повод коня конюшему, шел с виконтами пешком, держась прежнего своего тона. По пути ему встретился его товарищ шевалье де Жюссак.
- Анри, ты помнишь ту историю с виконтом де Лоренсом?- спросил Бенсерад своего друга. Тот, не зная двух спутников маркиза, попросту выдал на гора всю эту неприятную историю:
- Как сейчас помню: когда осаждали Кастр, а ведь де Лоренс был протестантом, он дезертировал с десятком других гугенотов из католической армии и встретил того, кто в сущности и разгромил всю протестанскую армию. Они напали на этого героя, но одолеть его не смогли. Последним оставался сам де Лоренс. Этот лев, я имею в виду героя Кастра, оставался безоружным против вооруженного де Лоренса.
- Как же он его прибил, если у него не было оружия?- спросил де Бенсерад.
- А он его и не убивал. Де Лоренса застрелил конюший того человека... вот досада, я забыл как его звали!
- Значит граф де Валье не убивал моего отца?- обрадовался Франсуа. Он вдруг заметил, как побледнело лицо Бенсерада.
- Граф де Валье?- переспросил он, отпрянув на шаг,- Вы сказали, что вашего дядю зовут граф де Валье?
- Да, а что вас так напугало?- удивился Франсуа. Маркиз де Бенсерад на треть обнажил шпагу.
- Ты мне заплатишь за отца! Ты!- прошипел он, обуреваемый злобой.
- Но в чем дело, сударь?
- А дело в том, что твой дядя граф де Валье... да, да, граф де Валье убил моего отца! Убил подлым ударом в спину! Все говорили, что это была честная дуэль, но удар в спину это удар в спину! Идемте!
- Куда?- растерянно пробормотал Франсуа.
- На Пре-о-Клер!- злорадно воскликнул Жак, озираясь по сторонам из боязни, не подслушивают ли их шпионы кардинала.- Анри, будешь моим секундантом.
- Отлично, Франсуа, а я буду твоим!- воскликнул Жан, полный решимости подраться.
- Права пословица: за ошибки родителей расплачиваются дети,- грустно изрек Франсуа. Он не собирался отказываться от дуэли. Перед поездкой, граф дал ему четкие инструкции: не отказываться от приглашений на обед и на дуэль, но и не напрашиваться.
Все четверо пошли по направлению к набережной.

25. Первая дуэль Франсуа и Жана.

Войдя в знаменитый парк, юноши первым делом осмотрели все вокруг, опасаясь свидетелей. Затем сняли камзолы и демонстративно обнажили шпаги. Бенсерад сбросил ножны со шпаги, как это делал его отец, Жюссак медленно обнажил клинок, а Жан выхватил шпагу с быстротой своего отца. Франсуа не делал из этого никакого ритуала. Он просто обнажил клинок и встал в позицию.
- Хочу сразу предупредить вас, юноши,- с угрозой изрек де Бенсерад,- я неплохо фехтую, и мой друг тоже. Поэтому обещаю позаботиться и о ваших душах и о телах.
- Так вот, сударь!- сказал, наконец, свое слово Жан де Круазе,- если вы фехтуете неплохо, то мы с моим другом - отлично!
Де Бенсерад сразу пошел в атаку, надеясь опередить противника, но Франсуа держал ухо востро и предупреждал выпады маркиза. Двое их секундантов пока что обменивались ударами. Оказывается, за этой сценой наблюдали спрятавшиеся за деревьями мушкетеры кардинала. Они быстро окружили юношей. Главный из них прорвался в средину и повыбивал шпаги из рук молодых фехтовальщиков.
- Капитан гвардии кардинала шевалье де Верне! Вы арестованы! И, наверное, знаете за что!
- Нет, сударь, ей богу не знаем!- воскликнул Франсуа, которого схватили за обе руки.- Мы не нарушали эдикта кардинала, мы просто упражнялись с друзьями!
Бенсерад про себя подумал: «Молодец, Франсуа!»
- А позаботиться о ваших душах маркиз де Бенсерад тоже предлагал в шутку?- не унимался де Верне.
- Конечно, сударь!- подтвердил Жан. Тогда капитан гвардии подошел к Бенсераду и приподнял край материи его сорочки, испачканной в крови.
- И это в шутку?
- Это вышло совершенно случайно!- оправдывался Франсуа.- Я отражал его парад и неловко отвел шпагу.
- Так неловко, что не поспеши мы, вы ухлопали бы его за милую душу! Идемте к кардиналу, пусть он с вами разговаривает.
Молодых людей под конвоем из десяти человек сопроводили в кардинальский дворец, который был построен в 1639 году и который впоследствии кардинал подарил королю и тот назвал дворец Пале-Рояль. Франсуа невольно восхитился архитектурой и внутренней отделкой дворца.

26 Задумка кардинала Ришелье

Нарушителей порядка ввели в приемную великого кардинала, который к этому времени уже одержал над австро-испанцами ряд побед. Вскоре в приемную вошел человек в красной мантии и занял место за столом. Если бы его сейчас увидел Парис, он ужаснулся бы изменениям, произошедшим в кардинале. Он поседел и постарел. По всему было видно, что дни его сочтены.
Кардинал откинулся на спинку стула и вонзил свои глаза в присутствующих. Все четверо ощутили у себя на спине мурашки. Один де Бенсерад сохранял невозмутимый вид.
- Слушайте, де Верне, что вы мне говорили про каких-то дуэлянтов?! Это те самые дуэлянты?
- Они самые, монсеньер!- с важным видом ответил капитан.
- Так, де Бенсерад, де Жюссак, а этих двоих я вижу в первый раз. Представьтесь, молодые люди.
- Жан де Круазе, виконт!- представился Жан, выступив на полшага вперед.
- Виконт де Лоренс, Франсуа!- сказал юноша без особой гордости.
- Я не знаю вашего отца. Кто он?- Кардинал, было раскрывший какую-то папку, захлопнул ее.
- Мой отец был убит во времена гугенотских войн, монсеньер. Меня воспитывает дядя. Граф де Валье!
Глаза кардинала вспыхнули огнем.
- Граф де Валье? Он с вами? В Париже?
- Нет, ваше преосвященство, он у себя в замке.
- Вот как!- кардинал с трудом скрывал радость: «Теперь он попался!»
- Де Верне, расскажите, что там было?
- Эти юноши упражнялись в фехтовании,- ответил де Верне, услышавший имя своего бывшего патрона.
- В Парке Пре-о-Клер, де Верне, не упражняются, там нарушают эдикты! Я вижу, де Бенсерад ранен!
- Пустячная царапина, ваше преосвященство!- изрек маркиз.
- Де Верне, отведите этих юношей в Бас... нет, отведите их в Шатле и заприте до выяснения дела.
- Всех вместе? Они же передерутся.
- Если передерутся, поместим в Бастилию, в одиночки,- невозмутимо изрек кардинал.
- Все будет сделано, ваше высокопреосвященство!
Как только де Верне ушел, кардинал позвал другого капитана гвардии де Лега.
- Шевалье, как только приедет граф де Валье, немедленно проводи его ко мне.
- Хорошо, монсеньер, а почему вы считаете, что он должен приехать?
- Его сын здесь. А к сыну стоит приехать, как вы считаете?
- Но ведь он всего-навсего племянник!
- У де Лоренса не было детей, а этот Франсуа как две капли воды походит на Париса.
- Вашего сынка,- подчеркнул де Лег.
- Моего сынка,- ласково отозвался Ришелье.
- Значит, вы засадили в тюрьму собственного внука?
- Лег!- протестующе воскликнул Ришелье.

27 Аудиенция в кардинальском дворце.

Используя приготовленные подставы, Парис за девять часов проскакал путь от Валье до Парижа, так что через десять дней после ареста Франсуа, кардинал принял у себя графа де Валье. Парис сначала проехал к Люксембургскому дворцу, а там узнал, что кардинал живет по улице Добрых Ребят. Почему-то начать поиски сына Парис решил с вездесущего кардинала. Он без проблем вошел в приемную всемогущего министра, бухнулся на стул и со всей силы вонзил шпоры в паркет, когда понял, что кардинал нарочно не замечает вошедшего. После того как лакированный паркет зазвенел под ударами шпор, Ришелье оторвал голову от стола.
- Граф де Валье! Вы ли это! Я не узнаю неутомимого бога войны! Пришли без поклона, свалились на стул! Что с вами, граф?
- Старею, ваше преосвященство, старею! Я проскакал сорок пять лье за девять часов! А помнится, когда мы скакали с де Круазе, мы управились за восемь с половиной часов, использовав на две лошади меньше!
- За восемь часов?- удивился Ришелье.- Жаль что вы не бедны, а то бы я предложил вам работу курьера.
- Благодарю покорно, монсеньер.
- Какими судьбами в Париже?
- Вы случайно не знаете, где мой племянник Франсуа де Лоренс?
 Кардинал отчего-то прыснул.
- Я и не знал, что непорочное зачатие подвластно не только Богу!
- О чем это вы, монсеньер?
- Почему вы не скажете вашему сыну правду?
- Значит вы видели его?- загорелся интересом Парис.
- Да, ваш сын со своим другом Жаном арестованы за дуэль. Сын герцога де Бенсерада, почившего от вашей руки, пригласил вашего сына в Пре-о-Клер, где вся четверка и была арестована. Теперь они в Шатле.
Парис хоть и был в гневе, но не испепелял кардинала, а пытался угадать, что задумал великий политик. Граф встал со стула, подошел к столу кардинала и, сняв с шеи орден Святого Духа, положил на стол.
- Давайте меняться, ваше преосвященство.
Кардинал пристально поглядел на Париса.
- И вы говорите, что Франсуа не ваш сын? За племянников такие ордена не отдают.
- Не важно, я предложил вам мен.
- А что вы дадите за Круазе?
Парис отошел от стола. Он понял, что купить Ришелье не удалось.
- Я не взял с собой других орденов, господин кардинал.
- И вы отдали бы за Круазе, за сына своего друга второй орден?- удивился Ришелье.
- Что орден?! Металл и камешки. Дружба и честь дороже всех орденов. Тем более, что из троих нас осталось двое.
- Да-да, я слышал о вашем друге де Маньяне.
- Ближе к делу, монсеньер. Что вы хотите за то, чтобы Франсуа и де Круазе оказались на свободе? Вы хотите, чтобы я завоевал Испанию? А за одно и Австрию?
- Это было бы недурно!
- Видите ли, монсеньер, я освободитель, а не захватчик. Я не борюсь за чужое.
- Я не прошу вас идти войной на Испанию. Мне плохо, Парис, мальчик мой,- Кардинал вдруг потеплел и стал жаловаться.- Испанцы рвутся через Вальтелину, область в Швейцарии, через которую из Италии на нас могут напасть враги. Конде никак не может нанести решающего поражения Австрийцам. Испанцы то и дело пытаются пройти через Пиренеи, а тут еще народные восстания! Знаете, как мне тяжело было в тридцать седьмом, когда в Керси вспыхнуло восстание "Босоногих"? Тридцать тысяч их хлынуло из срединных провинций на Орлеан! Мне пришлось в срочном порядке отозвать армию де Тюренна из соединенных провинций, благодаря чему австрийцы снова бродят у наших границ.
- Я с удовольствием бы возглавил какую-нибудь армию и разбил бы австрийцев, если бы не одно обстоятельство. Я встретил мать Франсуа - свою первую любовь! Я не хочу терять свое счастье, которого я был лишен четырнадцать лет!
- Вот поэтому, пока вы не выполните мое поручение, Франсуа и вся компания останутся в Шатле.
- Отпустите их, и я сделаю, что вы мне прикажете!
- Я не могу рисковать. Ничего с ними не сделается. Им предоставлены все удобства.
- Итак?- спросил Парис, дернув усами и не смотря кардиналу в глаза.
- Итак, граф, на Париж идет армия крестьян и ремесленников численностью в пять тысяч человек. Они плохо вооружены и не обучены военному мастерству, но у меня против них есть только моя гвардия - двести человек.
- Этого вполне достаточно, монсеньер!
- Как достаточно? Вы с ума сошли? Их пять тысяч, а сейчас может уже все шесть!
- Оставьте себе роту, а мне хватит и сотни. Сегодня я буду спать как убитый, а завтра утром приду к вам.
- Можете отдыхать у меня.
- Благодарю, монсеньер, но я снял небольшую квартирку в Сен-Жермене. Итак, до утра!
- До завтра, граф, до завтра! Вы моя последняя надежда.
- Тысяча проклятий!- пробормотал граф, выходя,- Не поверил слову дворянина! Мой сын, который не видел свою мать, по крайней мере, лет десять, должен томиться в тюрьме, не смотря на все мои подвиги! Тысяча чертей, я не оставлю от Шатле камня на камне!

28 Шатле.

Молодые люди, в самом деле, ни в чем, кроме свободы не нуждались. Им принесли карты и кости, приличную пищу и даже шампанское. Бенсерад нервничал и просто бесился. Как? Наследника герцога де Бенсерада, бывшего фаворита Людовика 13 заточили в тюрьму! А вот его друг, бедный и незнатный, с удовольствием откупорил шампанское и отломил половину курицы.
- Давайте выпьем за наше приключение!- предложил он, наливая в стаканы пенящийся напиток.
- Заточение, хотел ты сказать?- передернул де Бенсерад. Он сидел на отменной копне соломы в стороне от всех.
- Не волнуйся, маркиз, дядя Франсуа вытащит нас отсюда,- сказал Жан.
- Вытащит как же! Уже десять дней прошло с тех пор как мы здесь!
- Подождите еще немного,- настаивал виконт де Круазе.- Если бы вы знали, до чего хитер дядя моего друга! В молодые годы он один с ротой кавалеристов взял город Кастр!
- Это мы знаем,- подтвердили Бенсерад с Жюссаком. Вдруг тишину разрушил резкий шаркающий звук, словно кто кто-то чиркнул пикой по стене. Молодые люди стали искать и нашли стрелу к которой была приделана записка, в которой говорилось следующее: «Сожгите записку и всю солому, какая есть в вашей камере. Когда загорит огонь, кричите: пожар. Вам откроют камеру. Вырывайтесь в коридор, а когда стена рухнет, смело прыгайте вниз, да не забудьте скинуть охранника! Внизу будет сено!
- Письмо без подписи,- осторожно заметил Бенсерад.- Может быть это ловушка?
- Нет, это письмо моего дяди, я узнал почерк!- воскликнул Франсуа.
- Решайтесь, господа!- вдохновенно воскликнул Жан.- Или сидеть тут и чахнуть, или вырваться на свободу, а там как получится!
- Сидеть здесь? Да мне осточертело сидеть в этом чулане, как старый хлам!- вскричал Бенсерад. Он первый подошел к лампе, снял абажур и поднес к соломе. Франсуа подпалил записку уже от соломы. Огонь быстро пожрал сухую солому. Юноши бросились барабанить в дверь и орать во все горло: пожар!
На крик прибежал тюремщик. Он безусловно уловил запах гари, к тому же голоса молодых людей были неподдельно испуганы. И только он открыл камеру, юноши сшибли его с ног и вырвались в коридор. Тюремщик бросился тушить пожар, крикнув дежурным, чтобы задержали арестованных. К несчастью незадачливый пожарник подошел слишком близко к окну, чтобы хлебнуть воздуха. Взрыв бочонка пороха, подложенного под стеной, оторвал стену старого Шатле вместе с тюремщиком. Юноши ворвались в камеру и взглянули вниз. Там в пяти метрах от развалин стояла большая повозка с сеном. Спрыгнуть с двадцати футов на сено молодым и смелым людям не составило труда. Как птенцы гоголя они выпорхнули из проема здания и приземлились на сено.
- Скорее на коней, Франсуа, Жан!- послышался из темноты голос графа де Валье.- А вы, молодые люди, если хотите оставаться на свободе, советую присоединиться к нам. Через полчаса закроют ворота. Нужно спешить.
- Я только предупрежу матушку!- воскликнул де Бенсерад.
- Ей сообщат, не волнуйтесь. Итак, по коням. Франсуа, позволь твоему товарищу сесть позади тебя, и ты, Жан, сделай тоже самое, потому, что шестеро мы не уедем на четырех лошадях иначе.
- Хорошо, садитесь, маркиз де Бенсерад, ко мне,- попросту предложил Франсуа, не подозревавший о том, что это огорчит отца.
- Маркиз де Бенсерад?- спросил Парис.
- Собственной персоной!- с гордостью и ненавистью изрек Жак,- залезая на круп лошади позади Франсуа.
- Мне очень жаль. Я обязательно объясню, почему это случилось между нами, а сейчас нам нужно уносить ноги. Гарнизон защелкал курками.
Парис пришпорил лошадь и поехал впереди. Следом за ним ехали Франсуа с Бенсерадом, за ними Жан с Анри де Жюссаком и замыкал процессию новый конюший графа де Валье Шано Лавель - сын Марио и Люсьены.

29. В пути

Удачно миновав ворота Ивре, наши беглецы под покровом ночи отъехали от Парижа на значительное расстояние. В первой же попавшейся деревушке граф забрал уже отдохнувшую лошадь, на которой он ехал из Орлеана, а своего коня не слишком уставшего, отдал де Бенсераду.
- Можем передохнуть до рассвета,- предложил граф.
- А куда мы направляемся?- поинтересовался Жюссак.
- Туда, где нас меньше всего будут искать. В военный поход!
- На кого?- спросил Бенсерад.
- На свой народ. Пять тысяч озверелых крестьян прут и ломят через Турень на Париж! Мне нужно их остановить. Я дал слово кардиналу.
- Пять тысяч?- спросил Жан.- А где же наше войско?
- Все тут, Жан,- ласково ответил Парис.- Впрочем, если ты струсил, то можешь ехать в Амьен к отцу.
- Я струсил? Да никогда этого не было и не будет!
- Отлично. А что скажет маркиз? Вы, конечно, можете вернуться к матушке, вам ничего не будет, я уверен, а вот вашего друга, менее знатного наверняка ждет Бастилия.
- Я не оставлю Анри!- гордо ответил Бенсерад.- Да и Париж мне стал надоедать. На встречу приключениям, господа! Вот только пушек нам недостает.
- Я знаю кое-что получше пушек, маркиз,- Парис стеснялся назвать Жана по фамилии. Имя Бенсерад терзало его душу угрызениями совести, когда он вспоминал тот поединок.- Дипломатия наше единственное оружие в борьбе с восставшими. Я не представляю, как я буду стрелять по своим кормильцам из орудий. Разве они виноваты в том, что идет война, что налоги непомерно велики и что им есть нечего. У кардинала Ришелье свои планы, но он ими не поделился с народом. Итак, давайте ложиться спать. Вы молоды, и заснете сразу... впрочем, я тоже не старик, черт возьми!
Компания заняла большую комнату в гостинице, где не хватало кроватей, попросили, чтобы им принесли из конюшни побольше сена, и улеглись спать.
Тревожные мысли не давали Франсуа заснуть. Совсем недавно он узнал, что его отца застрелил конюший Марио, а рядом с Франсуа лежал и мирно посапывал его тринадцатилетний сын Шано.
- Шано,- шепотом позвал слугу юноша.
- Чего вам, сударь?- позевывая, откликнулся Шано.
- Скажи-ка честно, это твой отец убил моего отца, когда тот угрожал жизни моего дяди?
- Какой еще дядя, ваш отец спит рядом!
- Шано, о чем ты говоришь?
- Спать!- цыкнул на них граф де Валье.- Завтра нам нужно проскакать, по меньшей мере, восемь лье. Шано, иди, ляг у двери, и если что, предупредишь меня.
- Хорошо, сударь, если что, то предупрежу вас, если кто - убью на месте.
- Болтун!- прошептал граф, погружаясь в сон.
Утром Франсуа спросил его:
- Папа, вчера Шано говорил странные вещи, будто виконт де Лоренс вовсе не мой отец.
- А чей же еще? Слушай больше этого болтуна. Он во сне врет еще почище, чем, когда болеет. Давай, седлай коня. Гвардия кардинала уже выехала из Парижа.
Молодые люди сели на коней. Для Жюссака Парис купил у хозяина гос-цы молодого мула, и тот не был недоволен. Все лучше ехать на муле, чем сзади всадника.
- Лошадей не жалеть! Приедем в Орлеан, плохих поменяем.
К сожалению, плохими оказались почти все лошади к концу дня. Две из них, под Жюссаком и Жаном де Круазе пали.
- Черт возьми, до Орлеана еще полмили, а погоня кажется уже на хвосте,- проговорил де Валье.- Вот что, ребята. Сойдите с дороги и ждите меня через час, я буду  со свежими лошадьми.
Ровно через час со стороны Орлеана показалась повозка, состоявшая из двух лошадей и телеги с сеном.
- Боже святый!- воскликнул Жан де Круазе,- Это же граф де Валье!
- Дядя?- удивился Франсуа. Кучер подхлестнул лошадок и вскоре поравнялся с тем местом, где граф оставил молодых людей.
- Ничего себе пиршество!- произнес конюший, разглядывая копну соломы,- Нам тоже чего-нибудь перепадет?
- Непременно перепадет. За каждую глупую шутку по пинку в задницу! Полезай на козлы! А вы, судари мои, бросайте свои шикарные одежды и одевайтесь. О, черт!- воскликнул граф, увидев вдали на дороге облако пыли.- А ну-ка, полезайте все в сено. Сейчас же!
Дважды молодых людей просить не пришлось. Юркие ребята моментом окопались. На повозке остался сам граф, уже переодетый в ветхое рубище и дырявую шляпу и Шано, в котором невозможно было узнать слугу аристократа. За пыльным облаком показалась черная туча. Это камзолы гвардейцев замелькали на дороге. Шано тронул лошадей и поехал в обратном направлении. Возле повозки гвардейцы ненадолго задержались.
- Эй вы, не видели ли вы пятерых всадников?- спросил де Верне.
- Всадников нет, а вот пятеро человек в сапогах со шпорами вошли в Орлеан полчаса назад,- ответил Парис не своим голосом.
- Они были пешие?
- Да, их лошади, наверное, пали в пути. Теперь ясно почему,- пояснил Шано.
- И почему же?- заинтересовался де Верне.
- Они ехали очень быстро,- добавил парень.
Де Верне молча пустил коня вперед. Мушкетеры в красных камзолах численностью в тридцать человек последовали за ним.
- Не узнал,- проговорил де Валье.
Лежавший в копне сена де Бенсерад, сказал на ухо Франсуа:
- А твой дядя ей богу не промах!
- Еще бы, у него три ордена Святого Духа! Один с груди Конде, второй с груди короля, ну а третий ему подарил сам кардинал, не считая своей шпаги, которая одна стоит две тысячи пистолей!

30 Восставшие

Через два дня наши путешественники, оторвавшиеся от погони, достигли Тура, от которого до лагеря восставших было не больше двух лье. Парис выехал на встречу с восставшими, приказав Франсуа и его компании держаться поодаль. Один, без армии и пушек, со шпагой и парой пистолетов, Парис появился у маленькой деревеньки, где временно остановились крестьяне и ремесленники, возмущенные своим бедственным положением.
Остановившись перед деревней на небольшом холме, Парис выстрелил в воздух. Тот час вокруг графа собралась ватага оборванцев.
- Я хочу поговорить с главным!- зычным голосом изрек граф, вкладывая пистолет за пояс.
- А ты кто такой?- спросил один оборванец лет семнадцати с бердышом в руках, придирчиво осматривая снаряжение и самого графа.
- Приведите главного, и я скажу: кто я и зачем я здесь!
- Позови Самсона!- сказал старик лет семидесяти с косой в руках. Он был бос и без головного убора. Прыткий парень в изношенных портках сбегал за главным. Вскоре взору де Валье предстал дюжий молодец лет тридцати пяти, но с одной ногой. Он опирался на здоровую дубину.
- Ну, рассказывай, кто ты такой и зачем здесь?- спросил он. Парис внимательнее вгляделся в главаря и узнал в нем того самого молодца, что нелестно отозвался о дворянах на королевской площади.
- Клод! Капитан пехоты Исудена!- обрадовано заключил Парис.
- Боже милосердный!- вскричал солдат графа де Валье.- Главнокомандующий королевской армии!
- Бывший, черт возьми!
- Как и я - тоже бывший!
- Где это тебе так оттяпало ногу, дружище Клод?- посочувствовал Парис.
- При Корби, граф. Теперь я инвалид и командую восставшим народом. А вы какими судьбами в наших краях, граф?
- Меня послали разогнать вашу армию, дружище, Клод.
Парис заметил, что главарь повстанцев не на шутку переполошился.
- А сколько солдат у вашей армии?
- Видишь вон там на дороге пятерых всадников? Это адъютанты. Шесть полков кавалерии ждут моего приказа. Пять тысяч хорошо вооруженных солдат против ваших крестьян с сохой. Понимаешь, чем это пахнет, Клод? Страшной расправой над своим народом. Я не хочу стрелять в своих крестьян. Я знаю, что вы не можете сложить оружие и вернуться к семьям и земле. Там голод, болезни и смерть.
- Это правда,- согласился Клод.- Нужно подумать. Поломать голову.
- Зачем ломать голову, дружище Клод?! Разве ты не знаешь, что у твоего бывшего командира всегда есть решение? Есть предложение, мужики.
Вокруг графа стал собираться народ и вскоре все пять тысяч окружили де Валье.
- Послушайте меня, крестьяне, ремесленники, мастеровые! Обратного пути у вас нет, но и наступление на Париж бессмысленно. Вас разобьют, это точно. У королевской армии артиллерия и конница. К чему безумное бесстрашие, если есть третий путь, если есть выход из тупика?! Я предлагаю повернуть направо, пройти через Периге, Бургундию и отправиться через Альпы в Италию и Австрию. Что хорошего, если французский народ пойдет против французов? Кому это на руку? Только нашим врагам, из-за которых с вас дерут четыре шкуры. А мы с вами возьмем да и пойдем войной на австрийцев! Кто знает меня как командира, может с уверенностью сказать, что моя армия не терпит поражений! Вам придется трудно, но цель оправдывает средства! В Берри, Периге и Бургундии мы не будем грабить дворян, мы возьмем только провиант, одежду и оружие, лошадей, но выйдя за пределы Франции, станем обогащаться и обогатимся так, что к концу кампании каждый из вас станет обеспеченным человеком, который сможет заплатить налоги, вернуть долги, поправить свое хозяйство и  жить безбедно. Нас немного и мы вооружены пока плохо, но Клод знает, как я хитер. Мне не составит труда обмануть австрийцев. Я обещаю беречь каждого солдата, каждого мужика, которого ждет земля, ждет жена и дети. А теперь скажите мне, согласны вы пойти со мной?
- Да!!! Веди нас, граф!- заорали тысячи глоток.- Веди в Австрию! В Италию! Мы пойдем с тобой!
- Отлично, мужики! Я был уверен в вашем благоразумии!- обрадовался Парис.- А теперь нам нужно обговорить условия сделки. Прежде всего, я требую от вас повиновения и дисциплины. Никаких дезертирств, никаких предательств и самоуправств. Добытые деньги и дорогие вещи будем делить по такой схеме: пять процентов главнокомандующему, по три процента старшим офицерам и по одному проценту остальным офицерам и адъютантам. Остальное делится поровну на всех солдат. По моему я немного прошу за то, что каждый из вас набьет себе карманы и попирует в захваченных городах и населенных пунктах.
Парис достал второй пистолет и выстрелил в воздух. На этот сигнал прискакали юноши.
- Это мои адъютанты, если вы не возражаете.
- Они слишком молоды!- возразил кто-то. Вдруг раздался выстрел в воздух и крики: «Красные камзолы! Они скачут сюда!»
- Не волнуйтесь, дайте мне с ними поговорить. Я улажу дело.
Парис выехал из круга и встретил отряд де Верне на дороге.
- Приветствую вас, гвардеец де Верне!- сказал Парис, остановившись в нескольких шагах от капитана гвардии
- Капитан де Верне, сударь,- заметил гвардеец.- Простите, граф, но у меня приказ о вашем аресте.
- Что так?- небрежно осведомился Парис.
- Вы взорвали Шатле и освободили арестованных.
- Что вы говорите! Я думал, вы скажете Бастилию! Так вот засуньте ваш приказ о моем аресте себе в ствол и пальните хорошенько. Ибо я не взрывал никакого Шатле. А теперь езжайте к кардиналу и передайте ему, чтобы спал спокойно - он плохо выглядит. А если вздумаете меня арестовать, то вас растерзают мои солдаты.- Парис показал на толпу крестьян.- Солдаты, вы со мной?- крикнул он толпе.
- Да!!!- взорвалось несколько тысяч голосов.
Де Верне пробормотал какое-то проклятие и повернул коня назад.
- Едем в Париж!- приказал он своим гвардейцам. Парис вернулся к восставшим.
- Я все уладил. Армия отступает к Парижу. Вы вне опасности.
- Да здравствует граф де Валье!- закричали крестьяне. Парис же, криво улыбаясь, про себя подумал: «Как трудно стало жить честному человеку! Не соврешь, останешься без головы!»

31 Начало военной кампании.


За месяц армия графа де Валье пересекла всю средину Франции, где не было крупных городов, и армия не встретила сопротивления местных дворян. С большинством местных правителей Парис сумел договориться и получил от них одежду, кое-какое оружие и провиант. Там же, где дворяне отказывались отдавать, крестьяне отбирали всех лошадей и все оружие, а также весь провиант, который только могли найти. Не брали только деньги и украшения. Таким образом, к тому времени, как армия графа де Валье достигла средины Бургундии, крестьяне получили обмундирование, оружие и намотали на хребты немного мясца. Парис остановил армию на виноградниках местных дворян и нанес им непоправимый урон.
- Ешьте, виноград, ребята!- говорил он солдатам,- сладость придаст вам сил, а сок виноградный залечит все болезни!
И ребята, словно саранча опустошили виноградники, приведя хозяев плантаций в бешенство и отчаяние.
Неподалеку от Безансона граф решил подучить свое войско и разделить на группы. А пока он обучал свой личный отряд работе со шпагами, разведка отправилась разузнать на счет неприятеля. Разведку Парис поручил своему сыну, хоть и боялся за него. Но он знал, что Франсуа не отличается какой-то отчаянной храбростью, и осторожность его будет работать в его пользу. После того, как граф обильно попотел, обучая бестолковых крестьян фехтованию, он ушел к себе в палатку и вызвал Клода.
- Самсон,- сказал граф,- раз уж тебя так называют наши солдатики,- скажи-ка мне, сколько у нас карабинеров?
- Около пятисот, сударь!
- А легкой кавалерии?
- Две тысячи, сударь!
- А сколько у нас пушек?
- Десять кулеврин и три мортиры, граф. Только почему вы назвали их солдатиками, сударь?
- Да потому, что из них еще нужно сделать солдат! Ну как прикажешь мне их называть, когда половина кавалеристов вместо плие делает приседание, а когда я говорю им реприз, они делают шаг вперед, не угрожая при этом оружием?! Солдатики, Клод, именно солдатики! Я не хочу терять людей, я хочу вернуть вас во Францию живыми и богатыми! А посему пока не предпринимаю никаких вылазок. Дождемся разведку, что там за шум?
В палатку главнокомандующего ввели раненого офицера французской армии.
- Кто вы такие, чего вам надо от меня?
- Вы свободны!- приказал Парис.- Вы тоже, Самсон.
- Но как же я вас оставлю одного? Он явно не в себе и...
- Бросьте!- Парис махнул рукой и весь переморщился.- Итак, сударь, рассказывайте: кто вы, откуда и кем ранены.
- Я виконт де Ле Люкль! Я полковник французской армии, воевавший в армии Гебриана!- начал офицер.
- Дальше.
- Мы стояли в форте Женевьева. Справа и слева от нас были два другие форта, которые не пропускали во Францию австрийцев. Мы бы выстояли! Мы бы выстояли, но кардинал не платил нам жалование и не давал подкрепления. Черт возьми, в армии начались дезертирства и мародерство. А третьего дня форт "Вальтелина" пал и противник начал окружить нас. Нам пришлось бросить форт, или бы мы умерли с голоду, или, что еще хуже, сдались врагу, этим сукиным сынам! Австрийцы в паре лье отсюда! Они напали на наш лагерь и перебили половину всего отряда!
- А где остальные?
- Не знаю, все бежали, куда глаза глядят!
- А маршал Гебриан?
- Маршал Гебриан в отъезде. Он как раз отправился к кардиналу, чтобы потребовать от него жалованье и пополнение.
- Тысяча проклятий!- Парис встал со стула.- У кардинала нет ни денег, ни подкрепления! Единственное подкрепление, это мои крестьяне, плохо обученные и плохо вооруженные. Вот, что, я вижу рана у вас не серьезная. Я предлагаю вам служить под моим началом командиром пехоты.
- Но кто вы? Как ваше имя?
- Граф де Валье.
- Тот самый граф де Валье?- изумленно спросил офицер Люкль.
- Тот самый, именно он и есть,- шутя, ответил Парис.
- О, теперь я не завидую австрийцам! А сколько у вас человек?
- Шесть тысяч. Из них три с половиной - пехота.
- Но это же целая армия! Где вы взяли людей?
- Остановил восстание и повернул его против наших врагов.
- Черт возьми, да вы бесценный человек для Франции.
- К сожалению, это так. Спите, отдыхайте у меня в палатке. Мне нужно узнать, что привезла разведка.
Парис вышел из палатки и поставил у нее часового, велев охранять раненого полковника как своего командира. В центре событий был Франсуа. Он разрумянился и с улыбкой ожидал, когда отец подойдет и обнимет его. Парис не удержался от порыва нежности и обнял сына.
- А теперь говори!- с большим вниманием спросил граф.
- В общем так, граф. Неподалеку отсюда поле, на котором стоял лагерь французов. Там трупы и смерть. Австрийцев пока нет. Видимо отошли и ждут подкрепления.
- Спасибо,- Парис поднял голову вверх и несколько секунд размышлял. Потом вскричал:
- Сегодня!! Сегодня наша армия нанесет первое поражение австрийцам! Жан! Сын Жоржа де Круазе! Бери всю конницу и скачите на то поле, Франсуа вам покажет. Обогните поле вогнутым полукругом и ждите подхода пехоты. Займите территорию в милю. Клод! Дуй со своей пехотой к этому полю что есть духу! Если опередим австрийцев, победить будет так же легко, как упасть с лошади. Быстрее. Возьми тысячу самых молодых и резвых. Старики пусть остаются здесь в лагере!- «Ну и армия: три тысячи молокососов и три тысячи стариков!» Парис с улыбкой умиления наблюдал за тем, как молодежь вскочила на спины коней и врезала пятками по бокам лошадей, а потом пехотинцы, едва не опережая кавалерию, бросились к тому самому полю. Граф отдал некоторые распоряжения и вскочил на белого коня, коего он позаимствовал у бургундского дворянина. Когда граф прискакал на то несчастное поле, кавалерия де Круазе уже расположилась ловушкой в подлеске. Он подождал, когда подойдет пехота, и отдал приказ.
- Три сотни пехотинцев переодевайтесь в форму французских солдат. Всем остальным, поставить мертвецов в боевую готовность!
- Вы думаете, они еще не навоевались?- спросил Шано.- Я так не думаю.
- А чем тебе, думать, щенок, у тебя все мозги вытекли из носа!- цыкнул на конюшего Парис.- И зачем я взял тебя, а не твоего отца?
Солдаты с недоуменными лицами повиновались.
- Переоделись? Теперь залегай цепями позади мертвецов и не шевелись! Стрелять будете после того, как австрийцы истратят весь запас пороха и пуль. Остальным отойти в лес!
Удивительно, но команды, повергавшие крестьян и ремесленников в недоумение, выполнялись все-таки с солдатской дисциплинированностью.
Проверив, все ли в порядке, Парис отъехал к самому краю леса и спрятался за дерево, отдав повод коня Шано. Ждать пришлось недолго. Разведка видимо донесла, что на поле Французы, и австрийская армия, вдохновленная первыми победами, летела на поле как на крыльях. Однако кавалерия встретила преграду - ров, отрезавший австрийцев от пехоты французов, залегших у леса. Командир отряда генерал Бенсберг послал вперед пехоту. Полк пехотинцев удачно преодолел препятствие и обрушился на противника, открыв оружейный огонь почти в упор по первым рядам. Доблестные солдаты Франции не сдвинулись ни на шаг! Изрешеченные пулями, они продолжали стоять, сидеть и лежать с оружием в руках. Австрийцы недоумевали. Что за броня у французов и почему они не стреляют. Наконец, подойдя ближе, солдаты австрийского дома обнаружили подоплеку. У некоторых вместо ружей вообще были воткнуты палки в закоченевшие руки. Офицеры опустили оружие и попадали на землю от хохота! Но, согласно пословице: смеется хорошо тот, кто смеется последний, смех их был недолгим и вскоре сменился слезами. Дальние ряды, по которым не велся огонь, дали залп из карабинов и мушкетов. Из лесу выступила вся остальная пехота и тоже открыла огонь. Опустошившие свои стволы пехотинцы противника, метались по полю, ища спасения. Половина их хлынула обратно, но через ров им пройти на этот раз не удалось. Ров загорелся! Оставленная во рву по приказу Париса солома, пересыпанная порохом, отрезала путь к отступлению вражеской пехоте.
А в это время немногочисленная конница неприятеля была окружена кавалерией де Круазе и таяла, как сахарная вата во рту. Две сотни австрийцев не выдержали натиска двух тысяч пятисот крестьян. С пехотой тоже было быстро покончено. К графу подскакал маркиз де Бенсерад, командовавший ротой кавалерии в отряде де Круазе.
- Господин граф де Валье, вражеская армия истреблена полностью!
- Наши потери?- бесстрастно спросил Парис.
- Пять человек  и двое легко ранены!
- А все потому, что ленились учиться фехтованию!- недовольно ответил Парис.- все было разыграно как по нотам! Что еще надо? А эти лодыри забыли, как отражать удары шпагой!
- Не огорчайтесь, граф, они научатся, как колоть шпагой и в грудь и в спину,- лукаво произнес маркиз и отъехал к своему командиру Жану де Круазе. Парис опустил глаза. Потом поднял голову и сказал громко, как мог, так как всеобщее ликование заглушило бы канонаду артиллерии:
- А теперь переодевайтесь в австрийские одежды! Кавалерия, садитесь на австрийских лошадей! Франсуа, езжай к фортам, посмотри что там, но не показывайся на глаза австрийцам. Маркиз де Бенсерад!- позвал Парис сына убитого им герцога. Тот подъехал.
- Жду ваших распоряжений, господин граф!
- Маркиз, я давно хотел рассказать тебе ту историю, из-за которой погиб ваш отец.
- Вот совпадение! А я давно мечтаю ее услышать!
- Хорошо, по приезду в Женевьеву я расскажу тебе все. А сейчас прими у де Круазе еще две роты. Ты отличился в бою и заслуживаешь доверия.
Бенсерад покосился на графа.
- Думаете взять еще и форт?
- Все три. Жюссак!- позвал Парис друга де Бенсерада.- Скачи в наш лагерь и передай приказ виконту де Люклю, чтобы шел с армией на "Вальтелину". Он знает, где это.
- Хорошо, ваше сиятельство. Но тут генерал требует вас!
- Требует? Каков нахал! Приведите!
Привели Бенсбера, который, увидев Париса в его роскошном камзоле со шляпой с перьями, обрушился на него с бранью.
- Ви фоефали не по брафилам! Ви нарушили сакон фойны! Вас нушно фешать!
- Да что вы говорите!- иронизировал граф де Валье.- Мы вообще не воевали! С кем воевать? С кучкой обормотов из Австрии? Научитесь сначала воевать, сударь, а потом говорите о правилах! А что касается правил, то я имею полное право вас повесить! В обоз этого недоумка!
- Нетоумка? Какая такая нетоумка?
- А такая, не то умка, не то дура и это все вы, милейший генерал!
- Я путу шаловаться!
- Да уберите же этого ненормального, меня разбирает смех!- воскликнул граф, заходив из стороны в сторону.

32. Форт "Женевьева"

После первого разгромного победного боя, солдатики, как говорил граф де Валье, не на шутку раздухарились. Они бросали проклятия в адрес Габсбургов и хвалили своего главнокомандующего. Но забыться в упоении Парис им не дал. Он спешил очистить Францию от врагов и поторопил своих крестьян. Он ехал верхом на коне и по пути допрашивал пленного генерала.
- Какова численность гарнизона форта Женевьева?
- Не зкашу!
- Генерал, я бы на вашем месте не отвечал так. Видите этого молодчика, что едет позади нас? Это каннибал из Южной Америки. Но зубы у него тупые, как и он сам. поэтому вам придется долго страдать, прежде чем он съест вас окончательно.
При этих словах, которые Парис отнес на счет своего конюшего, Шано взрыкнул от злости и оскалил клыки. Подъехал и укусил графа за правую руку в том месте, где у него был разорван рукав.
- Прочь, нечисть!- вскричал Парис.- Вот твой обед!- сказал он, указывая на генерала. Тот хотел ударить лошадь пятками, но его пятки были связаны под животом лошади. Генерал заерзал в седле и завращал глазами. Шано издал рев льва и дико завращал глазами. Он незаметно порезал себе палец и приложился к ране губами. Увидев его окровавленный оскал, генерал едва не потерял сознание. Он подумал, что этот звереныш разорвал руку графа де Валье, который чуть не расхохотался, увидев рот конюшего.
- Ну, теперь будете говорить?
- А фы не скормите меня этому каннипалу?
- Нет, если вы все честно расскажете.
- Корошо. В крепостях осталось по триста человек. Но у них есть пушки!
- Пушки по своим не стреляют!- улыбнулся граф. Ему было хорошо. Он чувствовал себя на коне и нужным отечеству. Одно было плохо. Мария была от него слишком далеко.
Вскоре показался первый форт «Изабель». Переодетая конница и пехота рванулась к форту. За ними на небольшом расстоянии скакала кавалерия одетая во французские одежды. Так, благодаря мертвецам, у солдат Париса появилось обмундирование.
В форте заметили приближающуюся кавалерию и бегущую к форту со всех ног пехоту. Старшие офицеры отдали приказ открыть ворота и пропустить своих. Спустя полчаса форт был взят и почти без потерь. Со вторым фортом «Женевьева» Парис проделал то же самое и опять успешно. В третьем, «Вальтелине», командование заподозрило подвох и с башни послышался приказ:
- Защищайтесь, как можете, мы не откроем ворота!
Тогда Парис достал пистолет и, приставив дуло к виску генерала, присказал:
- Прикажите открыть ворота, или я пущу вам пулю в висок!
- Открить Форота! Я кенераль Бенсбер! Шьерт побьери!
- Пароль!- потребовали с башни.
- Три короны!
С башни послышались проклятия:
- Это не наши солдаты, это сброд какой-то! Не открывать! Это подлог! Огонь по тем, кто внизу!
С форта раздались выстрелы. Парису пришлось срочно отводить солдат подальше. Он приказал осадить форт, сделав маленькую брешь в окружении.
Неделю солдаты графа пировали вокруг форта и в двух других фортах, тогда как австрийцы сосали лапы и прощупывали, нельзя ли улизнуть из форта «Вальтелина». Наконец разведка донесла, что западный склон имеет несколько пологую наклонность и не охраняется. Словно зимой на лыжах, солдаты австрийского дома выехали из форта на своих штанах дорогого сукна, от которого ничего кроме блестящих полушарий не осталось. По дороге в Италию их обстреляли так, что от трехсот солдат осталось около сотни.
- Почему вы дали им улизнуть?- спросил Ле Люкль, выражая явное недовольство.
- Так надо. Позже вы узнаете, почему,- только и сказал граф.
Беглецы австрийской армии и шпионы доложили начальству, что французская армия частично переодета в форму австрийских солдат. Командование австрийской армии, расположенной на территории Швейцарии, дало приказ быть осторожным при встрече солдат в форме австрийской армии. Так из-за неразберихи два полка австрийской армии перестреляли друг друга, приняв за врага.


33 Крутой разворот.

В Форте Женевьева Парис достал карту Европы и долго искал удобный вход в Австрию. Вход через Италию его не устраивал. Он обещал нищету и большие трудности и в конце концов столкновение с большой армией, которая могла ожидать его в любом месте. А лобовые атаки Парис не любил. Его оружие хитрость и обман, а для того, чтобы идти лоб в лоб, его изобретательный ум не нужен - нужна большая армия, состоящая из солдат, а не из крестьян, и этой армии у него не было. На военном совете Парис обговорил детали своего плана. Решили в фортах оставить только остатки французской армии, собравшейся из близлежащих мест, после того, как прошла благая весть о победе. Солдат набралось не больше трехсот, но этого, как утверждал граф де Валье, было вполне достаточно. И это было волне логично. После поражения австрийской армии и внезапного отступления французской, противник думал, что вся армия укрепилась в фортах и надежно перекрыла дорогу во Францию.
Месяца хватило Парису провести армию до Женевского озера, откуда он рассчитывал начать наступление через Швейцарию в Австрию. Граф вел свое войско до самого Лиона по правому берегу Роны и к двенадцатому ноября, обойдя Женеву по суше, вышел на берег озера, не встретив препятствий. Озеро было подо льдом, прочность коего не внушала особого доверия. Парис приказал продвигаться пехоте россыпью по льду, тогда как кавалерия и пушки ехали по правому берегу. Разведка как всегда впереди. Глазастый Франсуа все тонко замечал и оценивал. Примерно в полумиле на склоне гор, он увидел прилепленные к скалам цитадели и тотчас доложил графу де Валье. Тот лично осмотрел местность и принял решение.
- Разжигай костры! Здесь поставим лагерь!
- Но папа!- возразил Франсуа, пользуясь тем, что поблизости никого нет.- Нас расстреляют, как цыплят!
- Ты плохо знаешь своего папу, сынок. Подожди протестовать. Вскоре узнаешь, что я задумал.

34 Тактика графа де Валье.

Авангард армии принялся разжигать костры. Меж тем стемнело. Из крепости на вершине горы было хорошо видно лагерь противника, очерченный кострами. Соблазн, как говорится был велик! Град снарядов ударил по лагерю, разметал костры в искры и быстро стих. После этого сверху нахлынула лавина австрийцев, стрелявших в темноту и наугад. Но стреляли они действительно в темноту и в пустоту. Под покровом ночи Парис перебазировал свою армию дальше мили на две, развернул пушки, и когда у самого озера послышалась австрийская брань, дал залп из десяти кулеврин картечью. А в это время пехотинцы графа уже вскарабкались на гору, сделали подкоп под крепостью и, когда рвануло, ворвались в хорошо укрепленную цитадель, которой овладели почти без труда. Половина гарнизона в это время была внизу, из которого половина - уничтожена. Услышав стрельбу в крепости, австрийцы рванулись обратно, но по ним открыла огонь собственная батарея, уже захваченная противником. Утром, разделив "добро", армия де Валье отправилась дальше по правому озеру. Впереди уже виднелась Лозанна - крупный город, который Парис не побрезговал пожелать захватить. Но Лозанна не какой-то там форт и не цитадель. Там был гарнизон в три тысячи солдат. Настоящих, хорошо обученных солдат. Парис разрабатывал план. Сначала ему нужно было выманить из города армию. Появлялись и другие трудности: мороз крепчал, мужики мерзли и начинали бузить, жаловаться,  что много воюют, а получают мало. Парис увещевал, что с захватом Лозанны солдаты получат и теплые одежды и золотишко. Дело было нешуточное и потребовало полдня на обдумывание плана захвата города. Граф ходил по склону горы и посматривал по сторонам. Вдруг невдалеке на этом же берегу он увидел небольшой монастырь и послал солдат обчистить его. Мужики крестились и не решались совершить святотатство. Но для такого язычника, каким был наш герой, чужой монастырь был предметом необходимости, не больше.
- Это не наш монастырь, ребята! Это монастырь врага! Что делают в этом монастыре ихние отцы? Благословляют на войны против нас. Вот где, черт возьми, собака зарыта. Нужно разорить это гнездо раздора. Вспомните, что наши предки воевали с французами за веру. Что останавливает вас? Это же протестанты! Ату их, ату! Возьмите все, кроме ереси!
И ребята графа де Валье обчистили монастырь. Забрали даже рясы. Увидев их спускающихся по склону в рясах, с капюшонами на головах и с косами в руках, Парис перво-наперво расхохотался, но потом его осенило.
- Не завидую я австрийцам!
- Почему, граф?- спросил Франсуа.
- Сама смерть против них!
Армия продвигалась дальше и почти встала напротив Лозанны, как вдруг тоже на правом берегу Женевского озера граф увидел стоявший на возвышении небольшой корабль с пушечными портами.
- Тысяча чертей!- воскликнул Парис, схватив себя за голову,- какая находка! Солдаты! Привал! Ставим лагерь и отдыхаем до завтра! Клод или Самсон, подбери для меня около двадцати ребят поуродливее, пострашнее.
- Зачем, ваша светлость?- недоумевал командир пехоты.
- Надо,- Парис, по-видимому, тем и ограничился. Утром он отдал соответствующие приказы и вскоре корабль, казалось приросший к земле, оказался на боку. К его днищу приделали два кривых дерева загибами вверх, потом тысячи рук поставили его обратно на "ноги" и подняли паруса, сшитые из нескольких ряс. На флагштоке Парис велел поднять "Веселого Роджера". Ко всему этому, на корабле нашлась старая одежда, которая как нельзя к лицу пришлась двум десяткам рож, каких не сыскать во всей Швейцарии. Парис вооружил их саблями и пистолетами. Кроме прочего, граф вооружил оба борта своей артиллерией. Затем расставил свое войско. Пехоту он цепями рассыпал по льду, который с каждым часом крепчал, а коннице в этом бою места не оказалось. Подковы у лошадей не были приспособлены для бега по льду. И Парис это понимал. А посему он расставил всю кавалерию по флангам на берегу. В подзорную трубу он увидел, как возле городских стен собирается армия.

35 Лозанна

Две тысячи человек пехоты австрийцев выстроились в каре, в ожидании удара конницы. От берега до берега было довольно далеко, чтобы хоть одно шальное ядро долетело. Парис все же рискнул, выскочил на лед на коне, который заскользил на повороте, но вполне сносно промчался на виду у австрийцев, оккупировавших Швейцарию. Пехота графа де Валье вышла почти к середине озера и спровоцировали каре австрийцев сделать то же самое. Первый ряд французов дал залп из ружей и ретировался за третий. Второй ряд сделал тоже самое. Австрийцы повалили всей толпой, надеясь смять противника, но пехота де Валье планомерно и методично отступала, сея смерть в рядах неприятеля. И как только каре противника показалось в пушечном выстреле, Парис махнул рукой, и семь ядер врезались в самую гущу австрийцев. Те не понимали, что с ними происходит, откуда идет стрельба. И вдруг увидели на льду, впереди пехоты, надвигающихся людей в черных капюшонах с косами в руках. Сначала ужас пронизал сердца австрийских солдат, но потом смех разобрал каждого по косточкам. Они увидели реальных людей под капюшонами. Однако этой заминки хватило для того, чтобы из-за спины людей в черном высунулись руки с пистолетами. Двадцать пять капюшонов произвели пятьдесят выстрелов. "Косари" отделились от стрелков и бросились резать растерявшихся солдат. В это время кавалерия бросилась флангами по озеру, нагнав на солдат страху. Она не врезалась в толпу пехотинцев, а промчалась мимо, обстреляв из пистолетов. И вдруг австрийцам предстало зрелище, какого они не ожидали увидеть - с берега на лед скользил небольшой военный корабль с "Веселым Роджером" на мачте. На палубе красовались пиратские рожи. Разогнавшись по склону, корабль взрыхлил килем снег, лежавший у берега и покатил по льду прямо на каре противника. Пехота бежала за ним. Растерявшиеся, заскользившие по льду солдаты Габсбурга не успели разбежаться в стороны, как корабль врезался в самую средину каре и дал залп с двух бортов в упор. Отутюжив средину каре, корабль, почти не сбавив скорости, катился, как сани прямо к городским воротам. На городской башне в подзорную трубу наблюдал за происходящим бургомистр. Увидев военный корабль, бежавший словно на раздутых парусах прямо к нему в гости, череп со скрещенными костями и страшные пиратские рожи, бургомистр выронил трубу и потерял сознание.
Кавалерия благополучно добралась до противоположного берега и только ждала, когда корабль проломит ворота. Но, к сожалению, пиратское судно потеряло ход и остановилось шагах в тридцати от ворот. Подоспевшие пехотинцы быстро развернули суденышко, и из его портов вырвался сноп дыма, унесший ядра. Деревянные ворота вылетели, словно их и не было. В образовавшуюся брешь устремилась сначала кавалерия, а затем и пехота. Через час город был взят и разграблен. Парису это все порядком осточертело.
Вечером, подсчитав, что солдаты графа получили изрядную сумму денег, он сказал:
- Мне больше нечего делать в этой стране! Вы получили хороший куш, отъелись, оделись. Не пора ли вернуться во Францию и взяться за плуг?
- Сейчас зима!- ответил Клод.- За плуг мы возьмемся весной, а сейчас не мешало бы укрепить наше состояние.
- Верно говоришь, Самсон! Мало еще взяли с этих австрийцев!
- Но ведь мы грабим не австрийцев, а несчастных швейцарцев, которые некогда служили во Франции! В общем так, возьмем еще город и на этом остановимся! В конце концов, везение может оставить меня! Договорились?
- Идет!- крикнуло несколько голосов.
- Согласны!- вторили сотни.
- Жаль терять людей, мужики!- посетовал Парис.- Сколько погибло при взятии Лозанны?
- Две сотни!- мрачно подытожил Самсон.
- Черт побери, две сотни! А ведь может так случиться, что против нас выступит большая армия! Я обещал вам, что вы вернетесь домой богатые и здоровые, но на войне неизбежны потери! Хорошо, берем еще город Монтре и по домам!
- А у Соломона есть план?- поинтересовался Клод.
- У меня нет плана. Мы просто пойдем и захватим город!
- Как же так? Просто пойдем и захватим?- спросил Клод.
- Да. Завтра мы отдыхаем. Послезавтра половина из нас оденется в форму австрийцев и поведет остальных солдат под конвоем в Монтре. Должно получиться!
- Ты действительно Соломон, ваша светлость!- улыбнулся Клод.
Де Бенсерад, присутствовавший здесь, не удержался от похвалы.
- Франсуа, мне кажется твой дядя умнее нас всех!
- Еще бы!- вмешался Шано,- у него три ордена Святого Духа! Один...- Но договорить ему не дали. Франсуа по совету отца пнул ему по мягкому месту, приговаривая:- Один от принца Конде...
- Один от короля!- произнес Бенсерад и тоже угостил конюшего Париса. Тот аппелировал к главнокомандующему.
- Они меня бьют!
- Если бы тебе завтра не в седло, тебе бы еще и от кардинала досталось!

36 Быстрее домой

Как и планировал граф де Валье, город в котором ходили противоречивые слухи о исходе сражения, радушно встретил "своих" и с удовольствием "пленных" французов. Однако, войдя в город и заняв центральные улицы, французы достали из-под плащей пистолеты, палаши, бердыши и сабли, и устремились на неприятеля. Лжеавстрийцы, чтобы случайно не убить своих, посрывали со своих голов уборы и бросились в атаку. Австрийские солдаты вели прицельный огонь с крепостных стен, но вблизи города появился корабль, влекомый лошадьми, и принялся поливать изо всех орудий бастионы города.
Когда дело дошло до дележа, оказалось, что Монтре ничуть не беднее Лозанны и в кармане у графа де Валье оказался мешок с золотом в две тысячи пистолей. У Клода почти полторы, а у Бенсерада, Жюссака, Де круазе и де Лоренса по тысяче! Что же касается остальных, то все были довольны. Можно было возвращаться назад, но пешком идти по льду долго, на лошадях подобно самоубийству, а корабли, которые не успели убрать, вмерзли днищами в лед. Естественно, спросили графа де Валье. Тот приказал выдолбить изо льда десять кораблей, приделать к ним полозья, а у лошадей сменить подковы на австрийские, с шипами. Погрузив на корабли свою пехоту, всего за три недели армия графа де Валье проделала путь сначала по озеру, затем по Роне до самого Лиона. Удивительное зрелище предстало глазам кардинала Ришелье, когда он вышел на набережную, услышав сигнал тревоги. По реке ехали корабли, влекомые каждый двадцатью лошадьми. На капитанском мостике флагмана стоял Парис с сыном и рассматривал набережную. Он едва не выронил трубу, увидев кардинала в его неизменной красной мантии.

37 Свидание с кардиналом

Эскадру ледовых кораблей заметила вся набережная и все кто на ней в то время были. А это, без преувеличения, и был цвет Франции. На набережной мелькали голубые плащи и серебряные кресты. На въезде на мост, стоял шикарный экипаж - шестерка белых лошадей. Чуть поодаль заняла место карета кардинала с его скромно одетыми гвардейцами.
- Господа!- крикнул он офицерам, что столпились на носу,- я никогда не думал, что по Роне можно приплыть в Париж! Смотрите-ка, кардинал, мушкетеры и карета короля! Да мы удостоились королевского приема! Господа пираты, снимите с глаз повязки и вообще спрячьтесь в трюме. Вы напугаете Людовика, и Франция останется без короля! Впрочем, я ошибаюсь, Ришелье здесь!
- Куда править?- спросили, если их можно было так назвать, извозчики.
- Подгребай к набережной!
- Там где король?
- Нет, там где Ришелье! Мне чертовски интересно узнать, что он мне скажет!
Корабли приблизились к набережной и готовились пришвартоваться. Парис спустился с мостика и вскочил на тротуар. Подойдя к Ришелье, он поклонился со свойственным ему изяществом.
- Что это вы, граф, сменили кавалерию на флот?
- Так ведь и природа зимой меняется, ваше преосвященство!
- Садитесь в карету, нужно поговорить.
Кардинал с графом де Валье сели в карету, лакей захлопнул дверцу, и Ришелье превратился весь в слух.
- Рассказывайте.
- С чего начать?
- С Шатле. Это ваших рук дело?
- Ну, а чьих бы вы думали?
- Значит вы признаетесь, что совершили преступление?
- Ваше преосвященство, я всю жизнь, только и делаю, что совершаю какие-нибудь преступления. То испанцев потревожу, то австрийцев морю голодом, то ограблю город, другой.
- Я устал, де Валье. Мне дурно, и я не могу поддерживать ваш витиеватый разговор.
- Тогда, с вашего позволения, я перейду к делу.
- Будьте любезны.
- Вы арестовали моего сына и его друзей ни за что! Вы обрекли моего сына на дальнейшую разлуку с матерью, которую он не видел уже лет десять! Разве я мог позволить ему томиться в тюрьме? А вы, господин кардинал, пренебрегли словом дворянина, моим словом! Вы не поверили, что я выполню вашу просьбу. Мои действия были адекватны. Ваше преосвященство. Не расстраивайтесь вы по поводу Шатле. За это я остановил восставший народ, повернул его против австрийцев и пошел в Вальтелину, которую уже к тому времени захватили австрияки. Форты я отнял, армию Бенсберга разбил.
- Как?- пришел в изумление кардинал.- Вы смогли победить Бенсберга?
- Вас это удивляет? Он у меня в обозе, ваша светлость. Он такой же тупой, как и все австрияки. Затем я вернулся во Францию и прокатился по Женевскому озеру до Монтре. Женеву я обошел, а вот Лозанну с Монтре обчистил, уничтожив пять тысяч солдат отборного войска Габсбурга Австрийского. Ваше высокопреосвященство, моя доля составила две тысячи пистолей. Если хотите, располагайте ими. Мне они не нужны.
- Смотрю на вас и любуюсь!- не сдержал эмоций кардинал.- Вы бесценный человек, де Валье! Мало того, что вы избавили меня от восставших, вы вернули Вальтелину, разбили армию австрийцев и обеспечили так необходимое нам перемирие!
- Какое перемирие, монсеньер?
- Узнав о потерях и о продвижении какой-то армии вглубь Швейцарии, Фердинанд, король Австрии срочно отозвал из Соединенных провинций семь тысяч человек и этим ослабил свои позиции и дал возможность Тюренну разгромить десятитысячную армию испанцев под Фрибургом! Положение Австрийского дома угрожающее. Испанцы тоже подустали и не могут найти сил для дальнейшей борьбы. Они запросили пощады! Они согласны на перемирие! Перемирие, которое более необходимо Франции, нежели нашим врагам!
- Это значит, что вы прощаете мне Шатле?- обрадовался Парис.
- Да Бог с ним с Шатле. Его давно пора было сносить! Едемте в Тулон! Туда съедется половина Европы, чтобы заключить мир. Разговоры с нашими врагами я поручу послу Мазарини.
- Мазарини? Он итальянец?
- Да, это поможет делу.
- А что мне делать с моей флотилией? Ребята вошли во вкус и могли бы послужить хоть до весны.
Кардинал выглянул в оконце и как раз увидел "пиратов" сновавших по набережной со своим скарбом.
- Где вы набрали таких красавцев? Рубенс поторопился рисовать своих сатиров. Вот где натура!- У Ришелье в этот день было прекрасное настроение. Он был способен шутить.
- Так что, вы принимаете мое приглашение съездить в Тулон для переговоров с австрийской стороной.
- А король Австрии там будет?
- Нет, но там будет Филипп второй.
- Отец Анны Австрийской - нашей королевы!
- Собственной персоной.
- Нет, не поеду.
- Что так?
- Меня дома ждет Мария, моя возлюбленная. Она не знает, что я ее нашел и нашел также нашего сына.
- Каким же образом она может вас ждать?
- Кто любит, тот всегда ждет.
- Ну что ж, граф, Парис,- ласково сказал кардинал.- Распускайте свою армию, поезжайте домой, а корабли подарите Лиону.
- Рад был иметь с вами дело, ваше высокопреосвященство. Быть может еще свидимся?
- Не думаю. Как знать. Жаль, что вы не хотите стать моим преемником и управлять Францией.
- Боже упаси! Мне хватит моего поместья, моего маленького королевства, в котором живет мой сын, моя дочь и моя Мария. До свидания!
- Прощайте!
Парис было вылез из кареты, но не позволил лакею закрыть дверь.
- Кстати, настоящий ли приказ о моем аресте был у де Верне?
- Настоящий, граф де Валье,- слегка неловко ответил кардинал.
- Что так?- с недовольством спросил Парис.
- В какое-то мгновение я усомнился в вас.
- Наверное потому, что в какое-то мгновение я был зол на вас. Еще раз прощайте!

38 Кампания завершена, а компания только собралась.

Парис вернулся к солдатам.
- Ребята!- крикнул он.- Все, навоевались! Пришло время расстаться и разойтись по домам. Спасибо вам за службу. Мои две тысячи пистолей разделите меж собой поровну. Мне хватит трехсот пистолей, чтобы вернуться домой. Клод, мой тебе совет. Купи себе на эти деньги кабачок, женись и живи безбедно!
- Мой командир не дает глупых советов, я так и сделаю!
- Прощайте, мужики!- Парис повернулся от солдат, крепясь не пустить слезы. За те недолгие четыре месяца он успел подружиться со многими. Граф купил на почте коня и, потрепав сына по голове, сказал:
- Едем домой, сынок! Мы скоро найдем твою маму.
- Откуда такая уверенность, граф?- спросил Франсуа, вскочив на коня, купленного тоже графом.
- Я чувствую. Господа!- обратился Парис к Бенсераду, де Жюссаку и де Круазе.- Мне кажется, что за те недолгие месяцы, что мы провели на войне, мы немного сдружились.
- А мне не кажется,- ответил Бенсерад,- я уверен в этом! Франсуа стал мне другом!
- Вот и отлично!- воскликнул Парис.- Предлагаю свое гостеприимство!
Больше того, по приезду в замок, мы устроим бал-маскарад! В замке Франсуа! Обещаю сюрпризы!
- Приятные?- спросил друг де Бенсерада.
- Для кого-то весьма приятные!- сказал де Валье, посмотрев на сына  и улыбнувшись ему.
- Тогда поедем к вам, граф!
- Поехали!- поддержал де Круазе.

39 Обида короля.

Задержимся ненадолго в Лионе. Король видел победоносное возвращение де Валье с флотилией по замерзшей Роне. Он знал, что заключается перемирие и, следовательно, в де Валье больше нет нужды. А раз нет нужды, то благодарность сама собой улетучилась, уступив место обиде. Король помнил, что де Валье не позволил ему, монарху, завладеть своей женой, более того, он убил его фаворита, спустя годы он докопался до сути дела. Понаблюдав за де Валье и проводив его взглядом до переулка, Людовик понял, что де Валье не едет с кардиналом, а, следовательно, стал беззащитен. Незаметно для кардинала он послал за де Валье погоню - двадцать мушкетеров с приказом арестовать графа, сопроводить его до ближайшего города и передать в руки полиции. Графу де Валье уготовили судьбу Валленштейна. С той лишь разницей, что Валленштейна убили.
На дороге из Лиона в Роан, праздно разъезжающего графа де Валье с компанией настигла кавалькада мушкетеров. Доблестные воины короля окружили молодых людей и особенно графа.
- Граф Парис де Валье?- спросил сержант, доставая из-за манжеты свиток.
- Собственной персоной! Чем могу быть обязан?- беззаботно спросил Парис. Он думал, что мушкетерам велено поблагодарить его от имени короля.
- Вы арестованы по приказу короля! Вы удивлены?- спросил мушкетер, увидев ошарашенного известием графа.
- Еще бы! Я слишком долго ждал этого момента, хотя многое сделал для этого!
- Я не понимаю вас. Сейчас подъедет карета с железными жалюзи. Советую вам, граф не сопротивляться.
- Что вы, сударь! Вы оказываете мне честь!- Парис чувствовал, что его шутки смахивают на околесицу, но он так был огорошен этим арестом, что не скоро пришел в себя. Молодые люди тем временем то хватались за эфесы шпаг, то вопросительно смотрели на графа де Валье.
- Ну что ж, на маскарад я поеду в костюме арестанта! Франсуа, ты не волнуйся, эта ошибка скоро прояснится и все образуется. Я вернусь домой, можешь быть спокоен. Поезжайте в Валье с друзьями и ждите меня там.- Парис обнял сына и отъехал немного в сторону, чтобы спешиться.
- Граф, отдайте мне вашу шпагу!- потребовал мушкетер.
Париса это обстоятельство разозлило, но превосходство было не на его стороне.
- У вас приказ относительно только моей шпаги?- спросил он, глядя на сержанта искоса.
- Да, сударь.
- Ну так вот, раз это шпага не моя, а кардинала Ришелье, я вам ее не отдам.
- Но...
- Чего вы боитесь, мушкетер?- спросил Парис, переводя тон на презрительный,- Боитесь, что эти мальчики перебьют десяток мушкетеров и освободят меня? Или вы думаете, что я в состоянии один справиться с двадцатью солдатами короля? Бросьте, сударь! Эта шпага очень дорога для меня и она останется со мной.
- Как вам угодно, граф. Вот карета, прошу вас сесть. А вы, молодые люди свободны... пока.
- Одну минуту, сержант,- сказал Парис, поставив ногу на подножку.- Пусть мой конюший едет вместе со мной. Так будет веселее.
- Пусть так. Если хотите, я окажу вам любезность и скажу, что мы будем сопровождать вас до Роана, а дальше нас сменит полиция.
- Это как раз то, что я хотел услышать, сударь!- проговорил граф, садясь в карету и закрывая дверцу. Сержант впустил туда, но с другой стороны, Шано, закрыл на замок все двери и махнул кучеру, сидевшему на козлах. Карета тронулась, мушкетеры пустили лошадей рысью. На дороге осталось четверо молодых людей, таких молодых, что самому старшему де Бенсераду было всего семнадцать.
- Что будем делать, господа?- спросил пылкий де Бенсерад, в любой ситуации искавший приключений ради приключений, так как до сих пор ему все сходило с рук.
- Нужно спасать графа де Валье!- воскликнул не менее пылкий Жан де Круазе.- Он спас нас, а мы спасем его!
- Но мушкетеров двадцать!- возразил Жюссак.- Каждый из них может уложить нас четверых!
- Это правда,- согласился Франсуа, опустив голову. Вдруг лицо его просияло.- Вы слышали?
- Что?- спросили трое.
- Сержант сказал, что они повезут его только до Роана, а там передадут полицейским!
- С этими-то мы как-нибудь справимся!- вскричал Жан, выхватив из ножен шпагу.
- Даже если их будет столько же!- решительно изрек Бенсерад.
- Давайте устроим им ловушку!- предложил Франсуа.
- Отличная идея!- подхватил Жюссак.- Свалим на дороге дерево и откроем пальбу из пистолетов! А кто не убежит, отрежем уши!
- И освободим моего отца! Ну, то есть дядю. Я так называю его иногда,- смутился Франсуа.
- Ладно, чего там! Вперед!- скомандовал Жан.

40. Талант конюшего

Минут двадцать Парис молча размышлял. В его голове никак не укладывалось предательство монарха, для которого он сделал все, разве что не позволил обесчестить свою жену.
«Нет, никогда больше я не обнажу шпагу ради этого безвольного, злопамятного и жалкого монарха! Вернусь в Валье, женюсь на своей Марии и заживем счастливо... Но черт возьми, я арестован и еду в карете прямиком в Бастилию!"
- Шано, ты знаешь какие-нибудь пасквили про кардинала или короля?
- Ну, знаю.
- Сможешь погромче прочитать?
- Еще бы!
- Тогда давай без остановки, пока мушкетеры не взбесятся!- произнес граф, доставая из ножен шпагу.
- Наш великий кардинал
В зад испанцам напинал!
А великий наш король
Жалкую играет роль!

Славный граф наш де Валье
Не чета принцу Конде!
В армию на кой-то хрен
Был допущен де Тюренн!

Мушкетеры ржали громче лошадей своих. Их забавляли подобные шутки, но только до тех пор, пока пасквили не коснулись их самих:

- Наши мушки-мушкетеры
Из окопов дали деру,
Думали: летит таран -
Оказалось - шел баран!

- А ну-ка, заткнись, скотина!- крикнул сержант.
- Прочти что-нибудь хвалебное, Шано,- попросил Парис,- ублажи мушкетеров.
- Это мы запросто!
Мушкетеры наши - львы! р-р-ры!
Воевать они храбр-р-ры!
И румяны, и усаты,
Лошадей бока покаты,
Но блеснут испанцев топор-р-ры,
Седла будут обо....
- Каналья, если ты не заткнешься, я повешу тебя!- крикнул сержант, подъехавший к карете и оря в самое окно из которого раздавался истошных хохот де Валье.
- Можно, тогда я спою хорошую песню про девушку?- спросил Шано самым миролюбивым голосом.
- Пой, только если тебе вздумается оскорблять нас, мушкетеров, я повешу тебя на первом же суку!
- С позволения графа де Валье... я спою песенку.
Шано затянул с виду миролюбивую песенку, а сержант отъехал подальше, чтобы не слушать чепуху.
- Девушка красивая, с виду не спесивая,
Твердая, блестящая, как будто настоящая.
Хозяин безобразный сует тебя к заразным,
Отдает-то честную, девушку прелестную,
А берет корявую, липкую, кровавую.
Вытирает тряпочкой, называет лапочкой
И сует-то в ноженьки. Что за ужас, боженька!
Парис сначала не понимал, о чем идет речь, но когда понял, вынужден был похвалить слугу.
- Да, сукин ты сын, теперь я понимаю, почему я взял тебя, а не твоего отца. Ты талантлив, Шано! У тебя хороший голос!
- Но ведь эти пасквили и песню написал тоже я, граф!
- Ты, в самом деле, чертовски одарен! Но берегись, ибо твой талант может тебе повредить!
- Я еще про кардинала прочитаю. Можно?
- Давай, Шано! Твое счастье, что он нас не слышит!
- Дядька кушает бульон,
Дядька любит шампиньон,
Дядька дарит медальон,
На котором самый он!

Дядька дарит миллион,
Дядька следует в Тулон.
Гнутся все ему в поклон!
Это дядька - д’Эгильон!
- Если ты сейчас же не замолчишь, невежа!- с деланным раздражением вскричал граф.- Если бы тебя слышал кардинал, мы бы уже были на Гревской площади! И далась тебе племянница кардинала! Герцогиня д’Эгильон благообразная и целомудренная женщина!
- И приданое за ней дали благообразное!
- А ты откуда знаешь?
- Слышал!
- Знаешь, что для человека самое главное в жизни, Шано?
- Ну и что же, ваше сиятельство?
- Чтобы уши и язык были за одно, иначе пострадают все. Что это, карета остановилась? А, мы прибыли в Роан.
В самом деле, карета остановилась возле полицейского участка, где тенистые деревья под покровом вечерней темноты, создавали весьма романтическую обстановку, если бы не стены тюрьмы.
- Эй, альгвазилы!- крикнул сержант, спешившись. На его зов вышли двое полицейских.
- Что стряслось, сударь?- спросил один из них.
- В этой карете арестованный. Вам следует сейчас же дать конвойных и сопроводить его в Мулен, откуда его будут сопровождать другие полицейские до Невера и так далее, пока арестованный не окажется в Бастилии! Учтите, этот арестованный сущий дьявол, ему нужна хорошая охрана! До самого Парижа не открывать карету или вам не поздоровится! Вот приказ об его аресте.
- Будет сделано, господин мушкетер его величества!- сказал полицейский, вдохновленный проникновенным голосом солдата короля. Полицейские засуетились, забегали, поменяли лошадей кареты, собрали эскорт из восьми человек, больше они не нашли, и выехали на Мулен. Мушкетеры же, решили переночевать в гостинице и утром двинуться на Лион, а потом на Тулон.

40 Засада

Полицейские гнали карету со средней скоростью полторы мили. Время от времени главный, сидевший верхом, ерзал в седле и осматривал лошадь.
- Бернуин, мне кажется, ты дал мне не того коня!
- Ваша правда, ваша честь,- сознавался младший полицейский.- Вашего я, наверное, отдал Блезуа.
Тогда главный подъехал к Блезуа и спросил его.
- Блезуа, ты сидишь на моей лошади?
- Никак нет, я сижу на своем Буцефале!
- Ой уж, Буцефал! Мешок с костями твой Буцефал! Где же мой конь?
- Надо спросить у кучера, он запрягал,- предложил Бернуин. Тот уже понял в чем дело и отвечал, не дожидаясь пока его спросят.
- Дело в том, ваша честь, что я не видел вашего коня. Он с вечера стоял у газона и пощипывал травку. А когда собирались в дорогу, его уже не было!
- Черт, куда же он пропал?
- Может, арестованный сбежал и украл коня?- спросил Блезуа.
- Арестованный, ты здесь?- спросил главный, боясь услышать тишину.
- Здесь!- ответил Шано.
- Детский голос,- подумал вслух главный полицейский.- А еще говорили: лев! Скорее котенок! Арестованный, тебя, в чем обвиняют?
- В каннибализме!- ответил все тот же конюший.
- В чем?
- В людоедстве!
- Держитесь подальше от кареты, господа! Он может укусить через решетку!
Дорога тянулась среди лесных рощ, виляя то вправо, то влево.
- Нужно зажечь факелы!- скомандовал главный.
Вдруг лошади заржали и две передние повалились на колени. Из лесу с гиканьем вылетели четыре всадника с факелами и открыли пальбу во всех направлениях. Вслед за пулями, в полицейских полетели факелы. Дольше их упрашивать не пришлось. Конвой кареты арестованного капитулировал.
- Ломай замок рукоятью!- предложил де Бенсерад Жану, подъехавшему к карете. Де Круазе никак не мог открыть дверь. Ему пришлось воспользоваться пистолетом. Несколько ударов рукоятью, и замок сдался. Юноши открыли дверцу и поднесли факелы.
- Шано, а где мой отец? Где мой дядя?- спросил Франсуа, увидев в карете только слугу.
- Он поскакал в Тулон. Ему необходимо переговорить с Филиппом Вторым! Когда еще представится такая возможность?!
- Ты говоришь серьезно?
- Как никогда! Вам он велел передать, чтобы вы ехали домой и ждали его возвращения в Валье. Он обещал не задерживаться.
- Шано, но как ему удалось сбежать?- спросил де Круазе.
- Посветите сюда.- Жюссак внес внутрь кареты факел, и друзья увидели днище кареты, откупоренное словно консервная банка.
- Но почему ты не сбежал вместе с графом де Валье?- спросил де Бенсерад.
- Потому что он знал, что вы нападете на карету. Не такие вы люди, чтобы оставить это дело просто так. А я со своей стороны весьма вам благодарен.
- Молодчина, Шано!- похвалил конюшего Франсуа.- Едем с нами. Выпрягай себе лошадь или поезжай на моей позади меня.
- Я буду служить вашей спине панцирем, если по вам станут стрелять!
- Ох и шельма этот Шано!- произнес Бенсерад.- Общение с графом де Валье повредило его рассудку! Едем в Валье!

41 Тулон

В Тулон граф де Валье прибыл на день раньше мушкетеров, арестовавших его. Во дворце губернатора Прованса старого герцога д’Эпернона, того самого, что служил Генриху третьему, тому самому, что помог Людовику Тринадцатому и его матери занять престол, когда Генриха четвертого убили на улице Медников. Так вот, в доме этого д’Эпернона полным ходом шли переговоры о мире. В большом зале, разделенном специально для переговоров на две части, собрались послы из разных стран, а также два короля: Франции и Испании. На собрании присутствовали также маршалы и принцы с французской стороны. Со стороны Испании были свои гранды и идальго. Обе стороны уже договорились обо всем, касательно интересов и обещаний, вот только король Испании Филипп 2 не все свои желания удовлетворил. Через своего посла он задал вопрос.
- Его величество король Испании спрашивает, присутствует ли на собрании маршал Франции, разбивший нас под Ивре, Верноне, Камбре, Шоли и в Вальтелине, а также, взявший города: Лозанну и Монтре? Он хочет посмотреть на того, кто победил принца Леопольда и генерала Бенсберга.
Король Франции потупился и не знал, как ответить. А кардинала рядом не было. Надо сказать, что кардинал Ришелье лежал в одном из нанятых домов совершенно разбитый болезнью и не мог присутствовать на переговорах. И вдруг двери в зал шумно раскрылись и в центр зала, четко печатая шаг, вошел неутомимый и неунывающий граф де Валье.
- Если ваше величество имели в виду меня, то я здесь!- сказал он на французском. Король Людовик 13 побледнел, как его сорочка и совершенно потерял дар речи. Король Испании пристально всмотрелся в графа, одетого в простой камзол и штаны темно-зеленого цвета, и простой черный плащ. Его сапоги не отличались чистотой, но граф умел так красиво поставить вперед ногу, что его грацией можно было залюбоваться и позабыть про грязь на носках сапог.
- Его величество король Испании хотел бы поговорить с вами, маршал де Валье,- сказал посол, подманивая графа пальцем. Парис смело подошел к Филиппу 2 и поприветствовал того изящным поклоном.
- Граф, хорошо ли относятся к вам ваши владыки?- спросил король на испанском.
- У меня нет владык, я сам себе господин,- ответил Парис.
- Я хотел сказать, хорошо ли вам платит государь?
- Если бы мне предложили деньги за мое искусство побеждать, я бы сидел дома, ваше величество!
- Хорошо, граф, я предлагаю вам перейти на мою сторону. Награды будут ошеломляющи! Соглашайтесь! Согласны?
- Согласен, если вы подарите мне Андалуссию, Каталонию, Барселону, Севилью, ну и Мадрид!
- Вы дерзкий негодяй!- воскликнул король.- Вы обманули австрийцев тем, что переоделись в их форму!- Король встал и, обращаясь к королю Франции, сказал:
- Ваш маршал де Валье - подлый обманщик! Он переодел свое войско в одежды австрийских солдат и так захватил Вальтелину и Монтре!
Пришедший было в себя король Франции, встал.
- Это правда, граф?
- Сущая правда, ваше величество! Мне не во что было одеть восставших крестьян! А тут подвернулся гардеробчик австрийцев. Что поделаешь, ваше величество, зима!
- Но граф ограбил города!- настаивал Филипп 2 уже через посла.
- Это правда, де Валье? Ограбили?
- По закону войны я имел на это право. Тем более, что мои солдаты не получали никакого жалования, кроме того, что они сами добыли.
Король поманил к себе графа. Тот, улыбаясь, подошел.
- Тысяча чертей, граф, вы хотите сорвать переговоры?!
- Нет, ваше величество,  я хочу только получить гарантии моей безопасности!
- Но у меня нет с собой ни чернил, ни бумаги!
- Дайте слово, и я исчезну! Если я не верю первому дворянину королевства, то и я не дворянин!
Людовик долго смотрел на этого хитрющего и в тоже время благородного человека того времени.
- Я даю вам слово, что никто и никогда, пока я жив, не арестует и не убьет вас. А теперь избавьте меня от своего присутствия. Спасибо за службу граф! Я ценю ваши заслуги! Подите сейчас к моему казначею и получите у него три тысячи дублонов.
- Дублонов? Откуда?
- Король Испании покупает у меня Бенсберга.
- Благодарю, ваше величество, но лучше дайте мне...
- Опять орден?
- Нет. Патент графини на имя Марии де Лоренс.
- Я пришлю вам его в Валье. А сейчас оставьте меня. Кардинал очень болен и мне приходится вести переговоры!
- Прощайте, ваше величество!
- Прощай, бог войны! Хоть ты и плут, каких мало, но в глубине души я тобой восхищаюсь, де Валье.
- Ваши слова стоят десяти тысяч дублонов, сир!- Парис раскланялся и, окинув зал победоносным взглядом, быстро удалился.
«Сейчас бы мне хорошего коня!- подумал граф, спускаясь по мраморным ступеням дворца.- Приделать бы крылья вместо рук и полететь навстречу счастью!»
Неожиданно размышления графа прервались.
- Очень жаль, граф, но придется мне снова вас арестовать!- произнес сержант, положив правую руку на эфес шпаги.
- Ну так и попробуйте!- сказал де Валье улыбаясь.
- Именем короля...
- Не лгите, сержант, король только что дал мне слово, что никогда не арестует и не подошлет убийц ко мне. К тому же и приказа у вас нет!
- Так это меняет дело, граф!- сказал смуглокожий мушкетер.- Честное слово мне было неприятно арестовывать человека, столько сделавшего для Франции!
- Вы очень любезны, сударь. Как вас зовут?
- Де Саргоньян, граф!
- И вы все еще сержант? Мне кажется мы ровесники с вами.
- Я жду повышения. Монтескье вскоре станет капитаном мушкетеров, и я надеюсь занять его место.
- Желаю удачи, де Саргоньян! Кстати, вы не могли бы одолжить мне хорошего коня? Меня ждут в Валье.
- С удовольствием, граф, если вы расскажете мне, как вам удалось сбежать от полицейских.
- Это благодаря кардиналу Ришелье. Его шпага обладает дьявольской силой! И в то время как вы сдавали моего конюшего полицейским, я уже скакал в Тулон, сказать пару слов королю Испании.
- Вы забавный человек, де Валье, честное слово! Если когда-нибудь мы встретимся с вами, то не откажите простому гасконцу выпить с вами кружечку бургундского!
- С условием, что после нее мы приступим к кружечке бордо!
- Согласен, черт возьми! Пойдемте со мной, я одолжу вам своего коня. Он у меня быстрый и выносливый.


42 Быстрее ветра

Парис вскочил в седло черного как смоль коня, бросил поводья и чуть ударил шпорами по бокам. Конь полетел как стрела по центральной улице Тулона. К вечеру этого же дня он достиг Марселя, где заночевал, а на утро, двинулся в путь опять на мушкетерском коне. Пообедав в кабачке города Экс-ан-Прованс, Парис поскакал на северо-запад в Авиньон. Через пять дней он был в Лионе, где конь доблестного мушкетера заслужил хороший отдых. Парис провел целый день в Лионе. Он зашел в кабачок "Свиная голова", где и увидел выпивающих своих солдат во главе с Клодом.
- Пьете за мое здоровье, надеюсь?- спросил Парис, подсаживаясь к крестьянам, не успевшим поменять обличье.
- Конечно!- отозвался Клод.- Трактирщик, вина! И самого хорошего! Наш маршал здесь!
- И на мои деньги, конечно?
- Именно на ваши, господин маршал!
- А не осталось ли чего от моей доли? Пистолей двести?
- Конечно, осталось! Целых восемьсот пистолей!- ответил Клод.
- Верни двести, а остальное выпейте за здоровье кардинала.
Парис сунул пистоли в карман штанов и, хлебнув вина, вышел из кабака, весь переморщившись.
- И это лучшее вино! Бывало, в Бургундии мы пивали лучше!
Граф де Валье не стал отдыхать. Он оставил измученного коня де Саргоньяна в гостинице, велев передать его мушкетеру, как только двор будет возвращаться в Париж; купил за пятьдесят пистолей приличную кобылку и дал ей шпоры в бока. К вечеру он был уже в Роане, где незадачливые полицейские вынуждены были одолжить ему коня. Утром он снова двинулся в путь и проделал пятнадцать лье за день. Кобылка, купленная в Лионе, пала на все четыре кости едва доехав до Мулена. Пришлось отдать еще восемьдесят пистолей, чтобы доехать до Невера к вечеру следующего дня.
На утро граф обнаружил, что его конь едва не околевает. Парис купил в гостинице еще одну лошадь и на этот раз отдал за нее сорок пистолей. От Невера до Валье было не больше пятнадцати лье, но нужно было пересечь приток Луары. До Лоренса столько же, но чуть севернее. Парис взял курс на Лоренс, но недалеко от развилки дорог, Парис заметил следы множества лошадей. Следы перемешивались. Два следа оставляли на снегу кровь. Один кровавый след вел в лес, другой в сторону Валье. Парис проверил, как вынимается из ножен шпага, заряжены ли его четыре пистолета, и ударил коня шпорами. До развилки граф доехал по кровавому следу, а затем крови больше не видно было. Следы четырех лошадей повернули к Валье. Сердце графа сжалось от боли.
«Нет, не может быть, чтобы Франсуа пострадал от разбойников! Нет, Бог не допустит такого! Ведь он еще не видел свою мать, а мать - сына!»
Граф пришпорил задыхавшегося коня, пришпорил без жалости, лишь бы побыстрее оказаться дома.

43 Дома

А дома, то есть в замке Валье в это время происходили такие события. Туда только что въехала четверка друзей.
- Марио!- крикнул Франсуа, подъезжая к дверям замка.- Быстрее воды и чистую простыню! Свежейшую!
- Что стряслось, господин?- спросил Марио. Увидев раненого, конюший графа де Валье побледнел как простыня, причем свежайшая.
- Боже мой, Шано, сынок!- Что с тобой?
- Его ранили разбойники, Марио. Он спас де Бенсерада от верной гибели!
- Как же это, господи?
- Он ехал на лошади маркиза, позади него. Помогите, Марио, подержите, сейчас я помогу!
Франсуа слез с лошади и помог Марио снять с лошади де Бенсерада, но только спереди, раненого Шано.
Из дверей вышел Бюзиньи.
- Франсуа, а граф не приехал?- спросил дворецкий замка Лоренс.
- Он приедет дня через четыре. Он, наверное, еще в Лионе.
- Я хотел сказать вам, Франсуа...
- Не время сейчас болтать. Не видишь, Шано ранен?!
- Но дело в том, что...- дворецкий не успел сказать Франсуа о его матери. Перед его носом захлопнулась дверь. Франсуа и Марио отнесли Шано в комнату для гостей и уложили на кровать, после чего женщины замка принялись обрабатывать рану, к счастью не смертельную. Через минуту Франсуа вышел во двор.
- Ну, говори, что ты хотел мне сказать?
- Дело в том, что...- Бюзиньи увидел бежавшего к замку лакея Лоренс и захлопнул рот на замок.
- Я сейчас, ваша милость,- произнес Бюзиньи и отошел к лакею.
- Что случилось? Вы что бежали всю дорогу бегом?
- Почти половину,- задыхаясь, ответил лакей,- Госпожа сбежала!
- Что?- Бюзиньи пробрала дрожь.- Я на один день оставил Лоренс, а ты прокараулил? Граф нас обоих порешит, если мы не найдем Марию! Как она сбежала? Когда?
- Три часа назад. Сказала, что пойдет полить цветы у стены замка, а сама прошмыгнула в ворота и все! Нет ее!
- Моли Бога, чтобы мы нашли ее раньше, чем граф де Валье узнает о пропаже! Не сносить нам головы!
- Снесет! Снесет обе враз!- бормотал лакей. Вдруг лица их обоих вытянулись, кровь вся ушла в сердце, а сердце в пятки. Через ворота, а потом по аллее верхом на лошади  летел граф де Валье. Лошадь в исступлении била копытами по камням, так что искры летели, изо рта, словно из пушки дым, вылетал пар. Она тяжело дышала и ничего не видела.
- Она убьет отца!- вскричал Франсуа, видя, что лошадь не может остановиться и мчится прямо на замок.
Бенсерад выхватил свой пистолет, единственно остававшийся заряженным и выстрелил. Лошадь споткнулась и полетела через голову, но в последнее мгновение граф де Валье встал ей на спину и отпрыгнул в сторону. Несчастное животное проехало на спине и ударилось задними ногами о стену замка.
- Молодец, Жак!- проговорил Парис, отряхивая снег с плаща и брюк,- но вообще-то я надеялся доехать до самой трапезной. Я чертовски голоден!
- Папа!- воскликнул Франсуа, бросаясь ему на грудь. Парис обнял сына и стал осматривать его друзей.
- А кто из вас ранен? Я видел кровавый след неподалеку от Невера.
- Шано пострадал. Он сидел позади Бенсерада и если бы не сидел...
- А этот парень не промах, Франсуа. Шано я рекомендую тебе в конюшие! Он знает много пасквилей, от которых живот болит.
Вдруг Парис увидел бледное лицо Бюзиньи.
- Господа, примите мое гостеприимство, отдыхайте, а я скоро примкну к вам. Проходите в замок. Еще раз благодарю, Жак, за выстрел.
- А я ведь мог и не попасть по лошади, граф,- двусмысленно произнес Бенсерад.
- Но у тебя ведь и мысли не было мстить за отца, правда?
- Правда, граф. Я не питаю к вам больше ненависти. После нашего побега и похода в Швейцарию, я стал уважать вас, и теперь думаю, что мой отец был не прав.
- Если бы ты знал, Жак, как я рад это слышать!- Парис простер руки и обнял Бенсерада, но снова увидел напряженное лицо дворецкого замка Лоренс.
- Я скоро приду,- сказал граф и подошел к Бюзиньи.
- Говори,- приказал граф. Бюзиньи знал, что его хозяин не любит уверток и строг с такими мямлями, поэтому счел лучшим сказать сразу.
- Только что из Лоренса прибежал лакей. Он сообщил, что... госпожа де Лоренс три часа тому назад сбежала из замка!
- Тысяча проклятий! Моли Бога, Бюзиньи, чтобы я нашел ее, или я за себя не ручаюсь! Черт подери! Дьявольщина! Седлай моего Равена!
- Я?- воспротивился было Бюзиньи.
- Или я поскачу на тебе!
Бюзиньи как лось бросился в конюшню, забыв о своей подагре. Граф опустился прямо на снег и посидел несколько минут. Затем вскочил на своего любимого коня и пустил его галопом.
- Скажи молодым господам, чтобы готовились к маскараду!- крикнул на скаку граф.

44 Беглянка

Бюзиньи вошел в двери и на вопрос Франсуа, ответил:- Я хотел сказать вам, чтобы ваши милости готовились к маскараду, который состоится дня через два.
- Хорошо, а где мой дядя?
- Граф де Валье уехал по делам и вернется, наверное, завтра.
- Ну и железный человек, твой дядя,- произнес де Круазе, покачав головой.
- Железо ржавеет и ломается, а мой папа - никогда!
Но вернемся к железному человеку. Часа через два он был уже в замке своей матери, в замке, который он хотел подарить Марии и сыну. Пока оседлывали другую лошадь, так как Равен практически выдохся, граф выслушал слуг, которые обследовали близлежащие места и не нашли новой хозяйки этого замка.
- Дорогу к Менвилю осмотрели?
- Никак нет, сударь!- ответил лакей.
 «Все ясно. Она пошла туда, где жила с сыном».
Граф с трудом залез на коня и ударил шпорами. Молодой жеребец почти с места взял галоп. Парис выехал на дорогу, еще раз ударил шпорами, бросил повод и нагнулся к шее. Он попытался лечь на живот, чтобы ослабить нагрузку на то место, где уже не было живого места. Таким образом он скакал часа полтора и вдруг вдали увидел черную точку. Приблизившись на ружейный выстрел, он узнал походку Марии.
«Я не хочу ей сейчас показаться, я все испорчу! Маска! Как хорошо, что я задумал маскарад и купил две маски в Лионе!»
Парис вытащил из кармана камзола маску и одел на глаза. Беглянка, увидев приближающегося всадника, поняла, что ее обнаружили и настигают. Мария бросилась бежать со всех ног, но конь Париса хоть и устал, все же в состоянии был догнать женщину, путавшуюся в складках теплого плаща.
У края дороги Парис поравнялся с беглянкой, резко остановил коня и схватил Марию за шею. Он молча указал ей на седло, когда та обернулась.
- Кто вы? Что вам от меня нужно?- в страхе спросила Мария.
- Я не могу вам этого сейчас открыть,- ответил Парис хриплым голосом.- Прошу вас вернуться в ваш замок, где вас ожидает счастье в недалеком будущем.
- Но вы не можете сделать меня счастливой, вы не Бог!- протестовала Мария.
- Не Бог, но счастливой вас сделать могу только я. Садитесь на коня, и поедем домой.- Парис отпустил ее шею и протянул руку. Мария еще раз взглянула на всадника и приняла приглашение, боясь насильственных мер. Она понимала, что попалась и сопротивляться бесполезно. Она села на коня впереди всадника, села боком, чтобы видеть, что делает ее похититель. Парис весь дрожал от блаженства. Ему хотелось сорвать маску и обрушить на Марию пылкие признания в любви и град поцелуев, но он умел ждать, ждать подходящего момента, и только обнял Марию левой рукой за талию и взял повод правой.
- Мой конь устал, а посему поедем шагом. До вечера еще далеко - успеем затемно.
Парис немного помолчал, но его так и подмывало спросить:- Мария, вам когда-нибудь приходилось ездить верхом на лошади?
Марии стоило большого труда припомнить эпизод из жизни.
- Один раз. Но это было давно.
- Расскажите, умоляю вас!
- Я была еще девочкой и жила в замке Валье. Там жил виконт - сын хозяина замка. Виконт де Валье возил меня однажды к моему отцу, который остался жить в деревне. А почему вы спрашиваете?
- Интересно. Рассказывайте, что было дальше?
- А дальше мы поехали обратно, и я заснула. Заснула в его объятиях,- добавила Мария, словно про себя. Она вдруг заметила, что ее похититель дремлет.
- Вы не слушаете меня?
- Сегодня я проскакал тридцать лье верхом, из них тридцать лье галопом. А до этого неделю скакал из Тулона в Бурж, по шестнадцать часов не слезая с седла. Мария, рассказывайте что-нибудь громко, если я засну, мы выпадем из седла.
- Ладно. Я вам что-нибудь расскажу. Но...- Мария заметила, что ее похититель опять дремлет и уже протянула руку, чтобы снять маску, но Парис вовремя отдернул голову.
- Ну-ка, мерин, чеши в замок, не спи!- крикнул он своим голосом, от которого Мария вся вздрогнула, потеряла равновесие и обняла всадника, положив голову ему на грудь.
«Боже мой, боже мой, неужели граф де Валье, Парис везет меня к себе в замок? Этого не может быть! Он женат! Но почему он спрашивал меня о поездке на коне? Боже мой!»
Парис ничего не говорил, он был счастлив. Только сердце билось сильнее обычного, что не осталось незамеченным Марией.
Через три четверти часа они прибыли в Лоренс.
- Мария,- сказал граф снова не своим голосом,- побудь пленницей еще два дня, а там поступай, как хочешь. Слуги!- крикнул он, думая,  что его крик не знаком Марии,- послезавтра у нас бал-маскарад! Приготовить все! Обойти всех соседей! Всю провинцию к нам в гости! Мария, после маскарада я сниму маску навсегда! Будь радушной хозяйкой этого бала, который я посвящаю тебе.
- Разве мы уже перешли на ты?- задорно спросила Мария, съезжая с коня по его правому боку. Парис перекинул ногу через голову лошади и спрыгнул с коня, так как съезжать, как догадывается читатель, он уже был не в состоянии. Спрыгнув, он покачнулся и чуть не упал. Слуги тут же окружили его, чтобы поддержать, но граф де Валье оттолкнул их и ломаной походкой пошел к дверям.
- Черт возьми, я сейчас умру!- сказал граф, не в силах идти по лестнице. Слуги опять подошли и подхватили графа за руки и за ноги.
- Куда вы, вперед ногами? Я еще не умер, тысяча чертей!
Графа развернули, подняли на третий этаж и, уложив в постель, раздели и сняли маску. Затем Бюзиньи, уже прибывший в замок, закрыл дверь на ключ, чтобы любопытная Мария не разгадала тайну его хозяина.

45 Тайна раскрыта!

Мария спать не ложилась. Она вошла к себе в спальню и стала размышлять и вспоминать. Она вспомнила свой сон и, в частности, про потайную дверь. Мария встала с кресла, взяла подсвечник со стола и подошла к зеркалу. Поводив подсвечником по щелям между зеркалами трельяжа, она вдруг заметила, что пламя свечи втягивается в щель.
- Вот оно!- промолвила Мария. Она стала искать кнопку, но нашла только шляпку гвоздя, который неосторожно нажала. Вдруг среднее зеркало стало открываться наружу и Мария с трепетом увидела проход. Зеркало открылось до своего предела и стало закрываться. Тогда Мария взяла стул и снова открыла дверь, а потом прошла внутрь и поставила на пороге стул. Дверь заклинило. Довольная этим, Мария стала подниматься по ступенькам на третий этаж, чувствуя, как холод пробирает ее до костей. Взойдя на площадку третьего этажа, Мария стала искать кнопку и нашла отделенный от стены кусок штукатурки. Дверь подалась, Мария прошла внутрь и увидела у окна кровать, в которой лежал человек. Человек был раздет до белья и спал как убитый. Во сне он отбросил одеяло и мерз. Тело его дрожало и дергалось. Мария осмелилась подойти ближе. Осветив лицо этого человека, она едва не выронила подсвечник.
- Граф де Валье!!!- Мария хотела броситься из комнаты вон, но пока искала потайную кнопку, видела, как лежавший граф де Валье мерз от холода. Сердце сжалось у доброй Марии. Она подошла снова к лежавшему, накрыла его одеялом и потрогала лоб.
- У него жар! Лихорадка! Боже мой, что же делать? Он умрет, если не согреть его! Но я же не могу кричать на помощь. Как я объясню свое пребывание здесь? Что обо мне подумают? О, боже, прости мне прегрешение мое, прости мне, что я ложусь в постель к женатому мужчине.
Не долго думая, Мария скинула одежду и легла к Парису в постель. Она обняла его, как могла ласково и согревала всю ночь. Утром Мария проснулась раньше графа и не сразу пришла в себя от неожиданности. Опомнившись, она посмотрела на Париса. Он дышал ровно, лоб не горел и сердце билось в хорошем ритме. Мария быстро соскользнула с кровати, оделась и подошла к шкафу, правая дверца коего служила потайной дверью. На дверце был только маленький сучок, выступавший из общего фона древесины. Нажав его, Мария скрылась в темноте. Она спустилась в свою комнату, прилегла на кровать и стала думать.
- Какую игру ты ведешь, граф де Валье? Хочешь сделать меня своей любовницей? Что за маскарад ты задумал? Ну что ж, маскарад, так маскарад!

46 Бал-маскарад

Парис провалялся весь этот день в постели. Принимал у себя только Бюзиньи, который весь день носил ему поесть и хлопотал в замке по случаю наступающего дня маскарада. По всей провинции были разосланы приглашения, но приехало едва лишь десять человек, из них две молоденьких девушки, и четыре супружеских пары. Приехали уже к вечеру того знаменательного дня. Франсуа с друзьями тоже приехал к вечеру и рад был обнять отца. Они встретились в гостиной и вдруг в дверях гостиной появился тот самый сержант, что арестовал графа на дороге из Лиона в Роан. При виде его, Франсуа выхватил шпагу. Его друзья только успели обнажить наполовину.
- Я не позволю вам сделать это снова!- воскликнул де Лоренс.
- Позвольте объясниться,- проговорил де Саргоньян с самой дружелюбной улыбкой.- Король Франции едет сюда со всем двором! Ждите монарха в гости! А пока что он прислал меня с патентом графини и тремя тысячами дублонов!
- Три тысячи чертей!- только и проговорил Парис, не ожидавший от короля такой милости.- Вы привезли прекрасную новость, сержант!
- Увы, лейтенант!
- Почему, увы?
- Плох тот солдат, который не мечтает стать маршалом!
- Значит вы теперь лейтенант?
- Да, только не успел надеть лейтенантский мундир.
- Послушайте, де Саргоньян, ваш мундир сержанта вам все равно уже не нужен. Подарите его мне, это будет мой маскарадный костюм, а вы можете в полной мере располагать моим гардеробом.
- Ну что же, бархатный камзол, блестящая перевязь, штаны с бантами... С удовольствием примерю, ведь и я могу когда-нибудь разбогатеть!
- По рукам!
Парис надел на лицо маску и провел гостя на третий этаж, где оба они переоделись. У себя в комнате граф отдал свою маску мушкетеру, а сам надел другую. Потом оба вышли в зал, где уже собрались гости. К своему удивлению Парис заметил на одно женское лицо больше, чем ожидал увидеть. И на это лицо он обратил пристальное внимание. От этой женщины в маске и костюме испанской графини за версту несло служанкой. Парис подманил к себе мушкетера и попросил того поухаживать за этой подсадной уткой, а сам стоял в сторонке, как положено мушкетеру. К Парису подошел сын.
- Папа, разве тебе не хочется танцевать?
- Хочется, сынок, но не можется. Знаешь, сынок, сегодня твой день. Сегодня случится нечто такое, чему ты безмерно обрадуешься.
- Что же такого может случиться в моей жизни?
- Подожди еще немного, сынок. Сегодня ночью решающий день в моей и твоей жизни.
- Вы меня заинтриговали, отец!
- Поди, потанцуй с мадемуазель.
- С какой?
- Не все ли равно.
Франсуа ушел танцевать, а его место заняла прекрасная амазонка.
- Кто этот молодой человек?
- Маскарад еще только начался, а вы хотите, чтобы он кончился. Подождите немного, ведь я ждал очень долго.
- А вы знакомы с графом де Валье?- спросила амазонка.
- Прекрасно знаком.
- Познакомите меня с ним?
- Непременно, но после карнавала.
Амазонка пожала плечами и отошла. Карнавал был в самом разгаре. Приглашенные выпили шампанское, закусили и готовы были расходиться по комнатам, как вдруг мушкетер нарушил тишину.
- Дорогие гости! Сейчас наступает кульминация этого праздника. Сейчас я назову фамилии людей, которые должны будут снять маски! Имена прозвучат, как гром среди ясного неба, поэтому прошу вас поддержать друг друга в случае чего. Я благодарю за праздник хозяйку этого замка графиню де Лоренс! Вот патент, только что привезенный от короля на имя Марии! При этом имени Франсуа стал пожирающим взглядом смотреть на всех женщин, ища свою мать. Он понял о чем идет речь, но никто не снимал маски.
- Мария, Мария де Лоренс, снимите маску и обнимите своего сына Франсуа виконта де Лоренса!
Франсуа сдернул маску и сделал два шага вперед. Мария лишилась сил и едва не потеряла сознание. Франсуа подбежал к ней и снял маску.
- Мама! Матушка! Наконец-то я нашел тебя!
- Сынок!- только и сказала Мария. Ей кто-то дал нюхательной соли, и это помогло Марии прийти в себя.- Франсуа, неужели это ты? Я не верю своим глазам! Какой ты красивый! Ты очень похож на своего отца.
- Ты наверное хотела сказать: на дядю?
Мария взяла Франсуа за руку и слабой походкой, опираясь на руку Франсуа, подошла к мушкетеру. Она поглядела на маску, сквозь прорези которой текли слезы. Мария протянула руку и сняла маску с лица Париса. На нее глядели влюбленные до безумия, истомленные ожиданием глаза небесного цвета.
- Ты подарил сыну мать, а я подарю ему отца,- нежно промолвила Мария и медленно приникла к груди мушкетера.
- Папа?- спросил Франсуа, испытующе глядя в глаза графа. В его тоне слышалось удивление, радость и упрек вместе.
- Да, Франсуа, я твой настоящий отец. Простите меня. Прости меня. Мария, я не могу жить без твоей любви!
- Но почему же ты сразу не сказал мне о сыне, когда нашел меня в замке?
- Да, папа, и мне не сказал, а устроил маскарад!
- Я хотел сотворить сказку!- сказал Парис, задумчиво.
- И тебе это удалось,- с любовью промолвила Мария. Она положила правую руку на плечо Париса, левой обняв сына. Граф схватил их обоих в объятья и разрыдался.
- Жаль, что король опоздал на маскарад,- произнес Бенсерад, стоя у стены с красоткой из Буржа.- Я бы выпросил его камзол.
- Я надеюсь, он успеет к свадьбе!
- Дорогие гости, если вам понравился праздник, то благодарю вас!- произнес де Валье.- А сейчас прошу всех разойтись по комнатам. Увидимся завтра! Франсуа, я устал, да и матушка тоже. Наговоримся завтра, хорошо, сынок?
- Конечно... папа!- улыбаясь, изрек виконт.- Ох и папа у меня! И где такого сыскать! - Виконт де Лоренс поднялся на третий этаж, еще раз улыбнулся матушке и зашел в свою комнату. Потом вышел и остановился у порога своей комнаты, желая посмотреть, куда пойдет его отец. Граф остановился возле комнаты Марии, поцеловал ей обе руки и, вздохнув, сказал: Встретимся завтра, любовь моя, душа моя!
Мария сладко вздохнула, поцеловала графа в щеку и вошла в свою комнату. Граф стремглав бросился на третий этаж, запер дверь на ключ, открыл потайную дверь и оказался в комнате Марии.
- Ты же сказал, что встретимся завтра, дорогой!- улыбаясь, сказала Мария.
- Да, но как дожить до завтра?!- В глазах Париса бушевало пламя любви, испепеляющей его самого и Марию. В ответ из глаз Марии брызнула радуга страсти.
- Действительно, как дожить до завтра?!- И Мария тут же оказалась в объятьях графа де Валье.
- Мария, выходи за меня замуж! Больше нет никого, кто бы помешал нашему счастью: ни отца, ни Камилы, ни классовых различий! Я больше никому не позволю отнять тебя у меня, а меня у тебя!
- Я должна бы сердиться на тебя, проклинать тебя за те пятнадцать лет, что я провела в нужде и бедности, но я ничего не могу поделать с собой! Я люблю тебя, мой принц, мой нарцисс!
- Я искуплю свою вину годами счастья, я буду любить тебя пламенно и нежно и сберегу огонь любви до самой смерти!
- Я сдаюсь,- промолвила Мария, слабея. Парис отнес ее в постель и осыпал поцелуями щеки, и шею, и плечи, которые от хорошей жизни стали круглее.
- Я не вынесу такого счастья! Мария, душа моя, мы снова вместе!
- Навсегда?
- Навсегда!

Эпилог

В канун свадьбы к Парису в Валье приехал Жорж де Круазе, потерявший своего сына и разыскивающий его. К свадьбе вызвали и Констанс из пансионата, и она была рада видеть отца счастливым. К самой свадьбе Валье навестил король Франции Людовик 13.  Он сказал, что лучшего подарка, чем его приезд, графу де Валье подарить никто не может и вскользь рассказал о последней встрече с кардиналом, который 5 декабря 1642 года ушел в мир иной. Однажды вечером Парис с Марией, гуляя по саду, увидели березку, которую садила Мария, а рядом с ней - поросль ясеня, посаженного рукой Париса и его же рукой обрубленного.
- Смотри, Мария, он выжил!
- Он словно обнимает ее!- воскликнула счастливая женщина.
- Он просит у нее прощенья, Мария,- произнес граф, становясь на колено перед женой.
- Он прощен. А я хочу теперь только одного!
- Чего же?
- Я хочу в рай!
- Кто же сказал, что рай на небесах? Когда придет лето, ты увидишь, что рай в моем саду, любимая!
- Нет-нет. Рай - твои объятья!
Граф де Валье обнял графиню де Лоренс и упился поцелуем с таким же наслаждением, словно целовал впервые.


Продолжение следует.