Герцог де Валье 3 Часть

   3 часть

Муки любви


 1 Пале-Рояль

Долг дворянина обязывал графа прежде всего доложить о своей персоне королеве Франции, поэтому Парис, как ему не хотелось заехать в Валье, прибыл сначала в Париж, тем более что ему от Шарлевиль-Мезьера повезло найти попутчика. Им оказался его бывший подчиненный шевалье Дюбукуа. Они разговорились, и в разговоре Парис узнал, что Дюбукуа везет пакет от Фердинанда 3 к Мазарини.
- Скажите, Дюбукуа, вы не боитесь странствовать один по дорогам на такие расстояния?
- Нет, ведь со мной моя шпага, которой я отлично владею!
- Мой храбрый Дюбукуа, как я узнаю вас в этих словах! Надеюсь, вы не получили за последнее время, что мы с вами не виделись хоть сколько-нибудь опасной раны?
Бывший гвардеец чуть было не напустил на себя бравый вид, но вспомнил один очень неприятный для него эпизод и ответил, заметно погрустнев:
- Опасных ран не было, но вот четыре года назад на дороге в Реймс я встретил серьезного противника, и если бы у него были намерения лишить меня жизни, то мы бы сейчас с вами не разговаривали.
- Неужели?- спросил Парис, кое-что припоминая.
- Да. Он применил какой-то хитрый прием и ударил меня локтем в висок!
- А лица вы его не помните?
- Было темно, и я его не разглядел.
- И что же с вами дальше произошло?- с интересом спросил Парис.
- Он вытащил у меня из кармана письмо и уехал, негодяй!
- Он ударил вас после того, как вы нанесли удар шпагой?
- Точно так!
- По правой стороне головы?
- Да, но от...
- Письмо было в синем конверте?
- Тысяча чертей, но откуда же вы знаете?- Дюбукуа казался более напуганным, чем удивленным.
- Мне очень жаль, Дюбукуа, что было очень темно и мы с вами не узнали друг друга,- трогательно произнес Парис.
- Так это были вы?- облегченно воскликнул бывший гвардеец. - Так это в корне меняет дело! Проиграть в бою вам — не значит проиграть!
- Ну-ну, Дюбукуа, не надо комплиментов. Я должен признать, что вы держались весьма достойно, и если бы не мой хитрый прием, кто знает, чем бы все это кончилось. Кстати, вы не знали, что было в письме?
- К сожалению нет! Я был вынужден вернуться в Пале-Рояль, и получил от кардинала такой нагоняй! А что там было?
- Ничего особенного, поскольку я, так или иначе угодил в ловушку Фердинанда. Но, к счастью, выпутался. Надеюсь, вы больше не мечтаете найти похитителя письма и отомстить ему?
- Я? Никогда!- Дюбукуа ответил с гасконской искренностью, и граф не нашел оснований ему не поверить.
В Пале-Рояль путники приехали порознь. Парис зашел во дворец с парадного подъезда, а Дюбукуа, как и подобает шпиону - с малого. В то время как де Валье раскланивался перед королевой, Дюбукуа давал отчет перед кардиналом.
Мазарини распечатал письмо и прочел следующее:
" Мой дорогой кузен! Несмотря на все мои поиски, предмет наших интересов бесследно исчез. Я слышал, что интересующий нас с Вами человек принял неравный бой и, по всей вероятности, умер. С тех пор о нем ничего не слышно.
Горячий привет моей кузине Анне. Ваш преданный друг, Фердинанд".
Мазарини тяжело вздохнул, и, казалось, готов был уронить слезу. В нем заговорило раскаяние и сожаление. Удивляясь его состоянию, в котором кардинал бывал редко, Дюбукуа счел своим долгом спросить.
- Что вас так потрясло, ваша эминенция? Что, император болен?
- Что мне до императора!- глубоко вздохнув, ответил Мазарини. - Граф де Валье бесследно исчез! Наверное, его убили!
Дюбукуа слегка рассмеялся, потом сильнее, наконец, он не сдержал взрыва хохота, приведшего кардинала чуть ли не в бешен-ство.
- Чего вы ржете?!!
- Граф де Валье - жив! Он во Франции, в Пале-Рояле!
Такие повороты были резки для расшатавшегося здоровья первого министра. Мазарини с криком упал в кресло.
- Это правда?- спросил он, переведя дух.
- Он приехал вместе со мной и зашел во дворец через парадный подъезд! Клянусь честью!
- Где же он?
- Вероятно, у королевы.
- Подождите меня здесь.

А Парис тем временем рассказывал придворным во главе с королевой о Московии.
- Расскажите нам, граф, какой вы нашли Россию?
- Россия, это очень громко для такой варварской страны. Московия — пожалуй, будет точнее.
- В чем же заключается ее варварство, граф?- спросила королева.
- В том, ваше величество, что царь Алексей Михайлович — марионетка, кукла в руках бояр, сдирающих с крестьян семь шкур в прямом смысле. Народ там — подневольная скотина, духовенство — воры и разбойники, дворянства, как класса, не существует. Что же касается обычаев, то их можно охарактеризовать тремя словами: Пот, сивуха и борщ! Мужики там коренастые, двужильные, бабы... простите, ваше величество, женщины там именно так и называются, бабы толстые, а бояре — те оригиналы! Носят летом то, что мы носим зимой, а зимой одеваются в собольи и песцовые шубы. На головах летом печные трубы, а зимой голову вообще не видно! Сплошная шуба, из-под которой торчит борода, если остричь которую, хватит скатать валенки. Это они зимой такую обувь носят.
- Да, граф де Валье,- задумчиво произнесла королева,- нелицеприятную картину вы нам нарисовали. Неужели все так плохо?
- Не все, государыня. У них есть много хорошего. Например, русская баня, квас, тот же самый борщ, поля бескрайние, леса дремучие и простой народ, тот что еще не загнан до отчаяния похотливыми, алчными боярами. У Московии есть все шансы стать великим государством, но пока это — большая варварская деревня. Ваше величество, вы знаете, сколько лет я не видел родных и не был дома. Если у вас нет срочных дел для меня, то...
Парис не договорил фразы, обернувшись и увидев кардинала Мазарини.
- Есть дела, граф,- подтвердила королева желание Мазарини, выражавшееся взглядом.
- Я рад, что с вами ничего не случилось, граф,- сказал первый министр,- жестом приглашая де Валье пройти за ним в апартаменты. Парис не смог найти его слова неискренними.
- Я рад, что вы рады, а уж как я рад!- изрек Парис со своей вечной иронией. Однако он поспешил за кардиналом, думая, что у того есть важное дело и не менее важное сообщение. Они прошли в кабинет кардинала, где Мазарини предложил гостю сесть в кресло.
- Я вас слушаю, монсеньер,- сказал Парис, усевшись в кресло, стоявшее чуть поодаль от стола Мазарини.  Напротив Париса сидел на стуле Дюбукуа.
- Граф де Валье, я знаю, что вы четыре года не видели родных,- начал Мазарини. Он ждал, что сейчас граф скажет: и в этом была ваша заслуга, но к удивлению кардинала Парис молчал и внимательно слушал. - Но, поверьте, сейчас в стране создалось весьма тяжелое положение. Принц Конде идет на Компьень с тридцати тысячной армией!
- Как? Разве Компьень не наш? Разве его захватил враг?
- Пока еще нет.
- Тогда я ничего не понимаю! Объясните мне, пожалуйста положение вещей, господин кардинал. Я не в курсе всех дел.
- Принц Конде возглавил армию испанцев во главе с принцем Леопольдом и идет на Париж!
- Принц Конде — изменник?- Парис от удивления встал.- Быть этого не может!
Граф взглянул на Дюбукуа. Тот кивнул, подтверждая.
- Прошу вас, граф, забудьте прошлые обиды...
- Вы знать не можете, как я вам благодарен за прошлые обиды. Благодаря им я уехал из Франции и познал столько интересного! Я готов послужить вам, монсеньер, также преданно, как некогда служил Ришелье.
- Моя благодарность будет ошеломляющая!
- Ни стоит благодарности, монсеньер,- произнес граф, вставая.
- Вы изменились,- подчеркнул Мазарини, невольно удивляясь.
- Надеюсь, в лучшую сторону. Кстати, мой сын Франсуа все еще служит у вас?
- Да, и вы можете встретиться с ним сегодня, а пока чтО вы можете мне посоветовать?
- Помириться с коадъютором, если вы все еще с ним враждуете.
- Но ведь он просит шапку кардинала!
- Ну и пусть носит на здоровье!
- Кажется, ваш французский сильно обрусел.
- Нет, это был перевод с русского!

2 Решение Париса

Узнав от Дюбукуа всю обстановку во Франции, Парис, направился домой на улицу Вожирар, мысленно выстраивая политическую интригу. Но мысли путались; перед глазами всплывал несравнен-ный образ Катерины, мелькали голубенькие бусинки глаз Любомилы. А когда граф подошел к своему дому, то воображение его захватила Мария и ее дети, а также Констанс, о которой он ничего не знал уже четыре года. Входя в дом, граф услышал голоса молодых людей, показавшиеся ему знакомыми до боли. Перед дверью Парис остановился, пытаясь справиться с необычным сердцебиением.
"И все-таки я ей изменил! Вот уж поистине права пословица: ... не зарекайся!"
Парис толкнул дверь рукой и вошел в комнату. Он увидел двух молодых людей, опрятно одетых в военные мундиры лейтенантов гвардии, обративших на него удивленные, переходящие в радостные улыбки лица Франсуа и Жана де Круазе.
- Отец!- Франсуа кинулся на грудь графу, крепко обхватив его за шею. Жан тоже не остался в стороне и со всей сыновней любовью, какую он испытывал к другу своего отца, обнял де Валье.
- Давайте сядем,- изрек, наконец Парис, сжимая в объятьях двух молодцов в мундирах лейтенантов,- и вы все мне расскажете, а уж потом я расскажу.
Трое мужчин уселись в гостиной на софе, молодые люди не сводили глаз с графа, а тот поочередно рассматривал виконтов и не мог налюбоваться статными возмужавшими юношами.
- Как живете, сынки? Как матушка, Франсуа? Как Констанс? Где Александр, мой младшенький?
- Граф, я по порядку,- начал Франсуа,- С матушкой все в порядке, они с Александром остались жить в замке, им там уютнее, а вот что касается Констанс?
- Ты хочешь сказать, что стал дядей, а Жан - отцом?- спросил Парис, вогнав де Круазе в краску до кончиков ушей.
- Констанс в Шательро!
Парис, было поднявшийся, чтобы обнять Жана, упал обратно на софу. Глаза его, казалось, остекленели.
- Констанс ушла в монастырь?- в этом возгласе было больше ужаса, чем удивления.
- А что в этом плохого?- недоуменно сказал Франсуа,- она решила посвятить жизнь служению Богу.
- Бог сказал: плодитесь и размножайтесь! Разве он сказал: иди, Ева, в монастырь!? А ты, Жан, как ты мог позволить моей дочери предать себя забвению? Я не позволю ей погубить свою плоть в этом склепе!- Парис встал и заходил из угла в угол, как лев в клетке,- Женщина должна выполнить свое предназначение — родить ребенка! А молитвы читать — удел темных, разочаровав-шихся в земной жизни старух! Жан, я хочу тебя попросить съездить в Валье и привезти в Париж моих родных, хотя впрочем, если ты на службе, я попрошу об этом Франсуа, а вы, виконт, сообщите вашему отцу моему другу о готовящейся свадьбе. Моя дочь выходит замуж!
- За кого?- Жан весь похолодел от ужаса.
- За вас, виконт де Круазе, если вы еще не передумали.
Парис заметил, как кровь в молодом человеке отхлынула понемногу от сердца и ударила в голову.
- Я со-гла-сен,- еле выговорил юноша.
- Но Констанс не отдадут! Она приняла постриг!
- Не отдадут? Тем хуже для них - я разнесу этот монастырь! Этот каменный мешок! Разговор продолжался еще полтора часа по истечении которых, граф вооружился до зубов и вышел на улицу.

3 Карета кардинала и всадники коадьютора

О том, что граф де Валье вернулся во Францию, знали немногие. А так как коадьютор — человек далеко не светский, он и не мог знать о том, что в Париже появился человек, не уступающий ему по мастерству плетения интриг. Все это время Гонди старательно искал способы похищения Мазарини, и вот когда уже казалось, все надежды рухнули, его человек принес известие, что из Пале-Рояля выехала карета кардинала с эскортом в шесть человек. Поль де Гонди тут же дал приказ своим людям броситься в погоню и сам возглавил операцию, не имея сил отказать себе в радости посмеяться над поверженным кардиналом. Его затея увенчалась успехом. Люди коадьютора числом в пятнадцать всадников настигли карету кардинала в Булонском лесу. Кучеру приказали остановить карету, что он и сделал, но вот справиться с шестерыми телохранителями кардинала никак пока не могли. Дюбукуа, возглавлявший охрану, действовал так ловко, что через пятнадцать минут потасовки от людей Гонди осталась горстка храбрецов, зажатых в клещи. Казалось бы, еще напор — и сражение будет выиграно, как вдруг телохранители кардинала бросились врассыпную и позволили Коадьютору подъехать к карете кардинала. Гонди был верхом и носил платье военного так же ловко, как и мантию коадьютора. Он торжествующе открыл дверцу и нагло изрек:
- Выходите, ваша эминенция! Нужно поговорить!
В ответ на эти слова из кареты показался человек в красной мантии с красной шапочкой на голове и шпагой зажатой подмышкой.
- О, неужели вы станете подвергать свою жизнь неоправданному риску, Джулио?!- воскликнул коадьютор, посмотрев на своих четверых людей, еле стоявших на ногах, но строивших счастливые лица победителей.
Человек в мантии откинул капюшон и к ужасу коадьютора оказался никем иным, как графом де Валье.
- О каком риске вы говорите, Гонди?- спросил де Валье. Он ловко скинул мантию, намотал ее на левую руку и выхватил шпагу. Этой мантией, словно красной тряпкой для быка, Парис дразнил людей коадьютора, а когда те нападали, наносил эффектные удары ногами, после которых противники летели кувырком. Коадьютор с холодеющим сердцем замечал, как доблестные шпаги его солдат ломались как соломинки под ударами клинка де Валье.
- Я сдаюсь,- пробормотал коадьютор после того, как последний его солдат фанатик, получив пинком под зад, перелетел через голову и затих. На эти слова Парис подошел к Гонди, одел ему мантию, шапочку кардинала и отошел чуть назад.
- Настоящий кардинал!- воскликнул он и чуть было, не приложился губами к руке прелата. Правда, это выглядело бы, как насмешка.
- Изволите издеваться, сударь?- изрек коадьютор, отпрянув на шаг назад.
- Нисколько, господин де Гонди! Монсеньер кардинал Мазарини соблаговолил сделать вам одолжение. Он хочет, чтобы вы собрали в Париже десять тысяч человек ополчения, а затем отправились в Рим к папе с рекомендацией от его эминенции. Что вы ответите?
- Но у меня же нет выбора!
- А разве вы не этого добивались всю жизнь?
- Но не таким же образом, граф!
- Что поделаешь, приходится порой идти на компромисс!
- Так и быть,- произнес коадьютор и протянул руку для поцелуя.
- Черт возьми, вы полагаете, что если я не видел четыре года хорошенькой ручки, то...
- Я всегда знал, что вы еретик, граф,- ответил Гонди, убирая протянутую руку.
- Точно так же как и я думаю, что вы больше генерал, чем священник,- отпарировал де Валье.
- Пусть так. Для чего вам надобно десять тысяч ополченцев?
- На Париж идет принц Конде, господин коадьютор!- важно произнес Парис и причмокнул губами.
- Так тому и быть, граф! С вами чертовски приятно иметь дело! Кстати, не могли бы вы мне открыть секрет стали вашей шпаги?
- Сталь как сталь. Спросите лучше, что за сталь у ваших солдат. Прошу вас, проедемте к кардиналу Мазарини и обсудим все с его эминенцией. Кстати, не под вашим ли началом состоит монастырь Шательро?
- Да, я имею там влияние. Вы хотели бы отправить туда вашу дочь?
- Я хотел бы забрать ее оттуда.
- Но это невозможно!
- Запомните, господин де Гонди, для того, кто носит имя де Валье не должно быть ничего невозможного!
Коадьютор понял, что эти слова перешли к де Валье по наследству от Ришелье и сказал:
- Как жаль, что вы не священник, из вас вышел бы преемник великого кардинала!

4 Ловушка для Конде

После того, как Мазарини с коадъютором и графом де Валье обговорили все детали и Гонди уехал в Рим, герцог де Тюренн, оборонявший Париж от испанцев, получил приказ отступить от Компьеня к Парижу. Обрадованный тем, что его противник, некогда друг и соратник герцог де Тюренн ушел с выгодных позиций, Конде пошел прямиком на Париж, не удосужив Компьень осадой. Тюренн отступал, Конде напирал и пер так до самого Парижа, его Сент-Антуанских ворот, где сгруппировалась армия де Тюренна. Обнаглевший принц крови горел желанием оттеснить противника от Парижа и ворваться в него на плечах неприятеля. Он не просчитал только одного, что в Париже планом военных действий руководил граф де Валье. Если бы Конде знал об этом, он заподозрил бы ловушку и не пошел на Париж. Но он не мог знать о возвращении де Валье и делал все, для взятия Парижа, его Сент-Антуанского предместья. Конде уже взял ворота, его войска хлынули в Париж, но против его войск в самом Париже стояли десять тысяч вдохновленных самим Гонди парижан! Плюс к этому Бастилия ежесе-кундно изрыгала пламя и ядра по армии Конде, а оттесненная, казалось бы, армия герцога де Тюренна, захлопнула мышеловку, зажав в клещи двадцати тысячную армию принца Леопольда. Сам Леопольд и принц Конде находились под Парижем и избежали плена.
По возвращении Париса в Пале-Рояль после разгрома вражеской армии, кардинал поздравил его и выразил сожаление о том, что Конде не арестован, на что Парис сказал:
- Это очень хорошо, что Конде на свободе. Во-первых, он остается презираем народом, а с ним и все фрондеры, а во-вторых - принц соберет остатки Леопольдовской армии, примет еще сражение и Испания будет вынуждена просить мир. Война, измотавшая силы трех держав окончится.
- Вы как всегда правы, граф де Валье,- подарила комплимент королева. По ее приказу в Пале-Рояле было организовано чествование победителей. У кардинала две горы с плеч упало - внешний враг и фронда, добавившая за эти четыре года ему седин и морщин.
 На приеме были розданы награды и комплименты, но главного виновника победы, графа де Валье поздравляли последним, как бы приберегая напоследок.
- Я обещала вам титул герцога,- сказала королева, улыбаясь.- За то, что вашими усилиями Русь окрепла настолько, что привлекла внимание наших врагов, за то, что угроза захвата Парижа испанцами миновала и, наконец, за то, что кончилась эта бессмысленная гражданская война, именуемая фрондой, я награждаю вас, граф де Валье титулом герцога и дарую замок Бриссак. Герцог должен жить в роскошном жилище, не правда ли, герцог?
- Я счастлив, ваше величество,- с поклоном ответил герцог де Валье, покраснев от мысли, что ему подарили замок, отобранный у родственника гугенота Бриссака, арестован—ного им и впоследствии казненного по приказу Ришелье.
- Ваша эминенция хотели что-то добавить,- королева подтолкнула кардинала локтем.
- Я обещал графу, то есть теперь уже герцогу де Валье выполнить любую его просьбу и готов сдержать обещание.
- Ваше преосвященство, во время моего отсутствия, в монастырь, без моего разрешения и согласия, удалилась моя дочь. Я прошу вас позволить мне забрать ее оттуда, чтобы тотчас же выдать замуж.
Кардинал улыбнулся, он и не думал, что отделается легким испугом. Он подозревал, что Парис попросит орден с его груди, но Париса больше не интересовали ордена. Ему нужна была дочь.
- Нет ничего проще, герцог!
Тут, наконец, поднялся со своего места юный король.
- Теперь моя очередь! Скажите мне, герцог, чего вы хотите, и я непременно сделаю это для вас!
- Ваше величество,- Парис улыбнулся монарху своей доброй улыбкой,- Я ничего так горячо не желаю, как благополучие Франции. Когда вы будете совсем взрослым и если у вас будет нужда в военачальниках, позовите герцога де Валье, и я приду к вам на службу! А пока что я прошу у вас дозволения покинуть Париж и вернуться в Валье, где меня ждут.
- Так тому и быть!- воскликнул монарх.

5 Монастырь или замужество!

После приема и наград Парис выпросил у кардинала еще и отпуска на месяц для де Лоренса и де Круазе. Франсуа он отправил в Валье с вестью о возвращении графа в Париж, а Жана — к отцу, чтобы тот приехал и сделал приготовления к свадьбе. Сам Парис, взяв рекомендательное письмо кардинала Мазарини к настоятельнице монастыря, отправился в этот самый Шательро с намерением любой ценой вырвать дочь из этих четырех стен. Настоятельница при встрече с ним вела себя с напускным величием и строго, как со своей послушницей.
- Что вам угодно, раб божий?- спросила она. Париса эти слова резанули по ушам.
- Если я и раб божий, то позволю меня так называть только богу, а не такой же рабе божьей, или ваш сан позволяет вашей гордыне так высокомерно обращаться с людьми?!
Эти слова словно ушат холодной воды согнали спесь с настоятельницы.
- Что вам угодно, сын мой?- спросила она, переломив хребет своей гордыне. Парис улыбнулся такому обороту вещей. Он не стал более дерзить настоятельнице, а подошел и преклонил колени.
- Матушка! Роковая ошибка произошла во время моего отъезда в моей семье! Дочь моя, не разделив чувства молодого человека, не спрося моего на то благоволения, ушла в монастырь!
- На все воля божья!
- Что мы знаем о воле божьей, которой приписываем свои ошибки?! Матушка, этот шаг может привести к тому, что род прославленного дворянина может вымереть! Я знаю эту семью, и знаю также, что все мужчины в ней - однолюбы! Я привез вам прошение от кардинала Мазарини и прошу вас вернуть мне мою дочь. Уверяю вас, она полюбит этого молодого человека, и они будут счастливы! Скажите мне честно, много ли в вашем монастыре послушниц, искренне желающих посвятить себя служению церкви, а не бегущих от мира с его страданиями? Уверяю вас, моя дочь Констанс ушла в монастырь не из чувства веры, а от безысходности.
Отпустите ее, умоляю вас, матушка, моя дочь должна стать матерью, ее предназначе-ние — сделать своих родных счастливыми!
Настоятельница долго приходила в себя после этих речей. Каменная глыба ее холодности растаяла, как июньский снег.
- На все воля Божия,- проговорила она, проглотив ком и слезы умиления, а может и восхищения.- Девочки, позовите послушницу Констанс с вещами!
Ошеломленная этим приказом Констанс не знала на что и подумать. Ей сказали подруги, что у ворот стоит красивый мужчина лет сорока и что этот мужчина потребовал у настоятельницы ее выдачи. Умная девушка поняла, что за ней приехал отец. Констанс была и рада, и не рада. С одной стороны ей было скушно среди церковного облачения и серых стен монастыря, с другой - здесь было спокойно, ничто не нарушало ее душевного равновесия. Но раз уж настоятельница сказала ей уйти, значит нужно уйти.
Через пять минут перед герцогом де Валье стояла женщина поразительной красоты. Констанс переоделась в светское платье и держала в руке чемоданчик с вещами.
- Здравствуй, дочка,- произнес герцог де Валье и обнял дочь.
- Здравствуй, папа,- ответила Констанс, обняв отца за талию.
- Едем домой, дочка, такому бриллианту, как ты нужна более изысканная сокровищ-ница, нежели этот склеп,- тихо прошептал Парис и громче добавил: Благодарю вас, матушка настоятельница!
Они сели в карету и весь путь до Парижа болтали о разных вещах, не затрагивая темы женитьбы, но она, как хитрый стратег, обошла с тыла и возникла не спросясь. Констанс говорила о призвании, и Парис ввернул ей то, что он думает о призвании.
- Послушай, Констанс, когда-то люди жили без войн и суеты, мужчины заботились о материальном благополучии семьи, а женщина... она во все времена, как и тогда, была теплом семейного очага, ее основное призвание — рожать детей!
- Но ведь то были первобытные люди!- парировала девушка.
- А ты вдумайся в слова: первобытные. Это значит, что у людей был быт первоистоков, то есть божественная культура бытия, и никто из тех женщин не уходил в монастырь. Они были счастливы в любви и в жизни. Монастыри им были не нужны.
- Они были счастливы, а я — нет,- промолвила Констанс, отвернувшись к окошку.
- И ты будешь счастлива, дочка.
- Так ты хочешь выдать меня замуж?- испугалась вдруг мадмазель де Менвиль.
- И не просто хочу, а выдам!- твердо изрек отец девушки.
- За Жана? За этого неумеху! Который двух слов связать не может!
- Это он сейчас связать не может, потому, что связан узами любви, а ты посмотри, что с ним будет, когда ты сделаешь его счастливым!
- Представляю!- капризным тоном сказала Констанс,- Неуемный болтун! Уж лучше бы ты не вызволял меня из монастыря.
- Значит, ты не хочешь выйти за Жана де Круазе?- тон герцога принимал серьезный накал.
- За кого угодно, только не за Жана!- резко и твердо ответила Констанс.
- Ну, тогда ты выйдешь замуж за первого, кто пересечет границу нашего замка на следующий день, как мы въедем в него! Так и знай!
- Вот и хорошо! По крайней мере, вы когда-нибудь раскаетесь в своем поступке, отец.
- До чего же ты упряма, дочь моя!- несдержанно воскликнул герцог, ударив рукой по своему колену.

6 Встреча с Марией

Приехав в Париж, Парис оставил для де Круазе письмо, приказал перело-жить лошадей и тотчас выехал из Парижа в Валье.
Через три дня к вечеру герцог подъехал к стенам замка. На воротах в башне уже во все глаза ожидали его приезда, поэтому карете даже не пришлось останавливаться, ворота, словно по волшебству отворились, в замке раздались крики, во двор высыпала вся челядь, души не чаявшая в своем господине, и в воздух, как писал классик, чепчики бросали! Парис вышел из кареты, поприветствовал руками слуг и с сильнейшим сердцебиением обернулся к дверям, из которых только что вышла Мария. Графиня де Валье долго смотрела на мужа, пытаясь найти в его глазах огонь былой любви, но в очах мужа, как ей показалось, мелькало чувство вины, вперемешку с тоской. Парис сделал два шага навстречу и прижал Марию к своему сердцу.
- Как долго тебя не было, родной! Я успела состариться, пока ждала тебя,- сквозь всхлипывания промолвила графиня.
- Я виноват перед тобой, родная,- изрек Парис двусмысленно. Однако, заметив страх в глазах жены, поведал ей лишь об одном,- меня долго не было, да? За эти четыре года я объехал почти весь свет... Прости меня, Мария, я вынужден был так поступить...
Обнимая жену, Парис краем глаза заметил симпатичного мальчика лет девяти, нетерпеливо ожидавшего аудиенции с ним. Франсуа не пускал этого сорванца к отцу, давая возможность отцу с матерью излить друг другу чувства и слова.
Парис чувствовал, что поступает и говорит не то, что от него ждала Мария, и чтобы пауза сильно не затянулась, сказал:
- А кто этот красивый юноша, что порывается предстать передо мною?- Парис, что называется, отлип от Марии и обратил взор и открыл объятья младшему сыну, который, наконец, вырвался и бросился к отцу.
- Папка! Мой папка!- крикнул Александр и с прыжка обхватил отца за шею.- Я уже собирался двинуться в поход, чтобы разыскать тебя, но мама удержала!
- Разыскивать меня? Интересно, где же ты хотел разыскивать меня?
- По всему свету!
- Ну да, а потом я буду разыскивать тебя по всему свету. Мама как всегда здраво рассудила. Парис по-ребячьи поцеловал Марию в губы, закинул мальчишку на плечо и отправился в дом.
Был подан роскошный ужин, после которого Парис, пожаловавшись на усталость, ушел спать в отдельную комнату, оставив Марию в полном недоумении. Откуда ей было знать, что у ее мужа поменялось, а вернее возвысилось сознание, что для него переспать с женой означает тот же блуд, а значит - предательство своих принципов.

7 Венчание

Утром все поднялись рано. Позавтра-кав, Парис объявил свою волю домашним. Мария все время испытующе разглядывала мужа, пытаясь найти причину перемены к ней, Франсуа пожимал плечами, ему казалась такая мера по отношению к сестре чрезвычайной, Алек-сандр воспринимал все это как шутку, а сама Констанс нервничала, но делала вид, что со всем согласна. Часов с восьми утра все члены семьи де Валье разместились в башне справа от ворот, то есть над дорогой к замку. Ждали недолго, появился первый всадник.
- Кто это приехал?- спросил юный виконт де Валье, пытаясь просунуть голову между плечом отца и спиной брата.
- Это муж Констанс,- с сарказмом ответил герцог.
- А разве она уже замужем, папа?
- Сегодня будет! Вон он каков - ее муж! Средних лет, безобразной внешности, бедный, кстати, простолюдин. Констанс пренебрегла виконтом де Круазе, ну так что ж, это ее воля, а моя воля... Моя воля неизменна. Сегодня первый же встречный станет мужем Констанс!
Бедная девушка выглянула из бойницы и увидела перед воротами какого-то священника.
- Это монах,- проронила Констанс, бледнея.
- Да, он приехал, чтобы обвенчать тебя с твоим будущим мужем,- твердо заявил Парис.
- Как вы жестоки, отец!- промолвила девушка, уронив вздох.
- Я? Ничуть! Это ты жестока. Ты не сделала счастливым ни одного мужчину, мало того, ты разбила сердце сыну моего друга.
- Парис, мне кажется ты не прав в отношении к Констанс,- мягко промолвила Мария, положив левую руку на плечо мужу,- может быть не надо так?
Парис повернулся к Марии, поцеловал ее руку и сказал:
- Моя дочь не будет прятаться от света белого в темнице. Она выйдет замуж и чем скорее, тем лучше!
Сновавший все время возле отца и сестры Александр, насмешливо приговаривал:
- Сдайся, Констанс, послушайся папу!
И снова все ждали появления на дороге перед замком новобрачного, который сам не подозревал об этом. Вдруг появился экипаж, запряженный шестеркой вороных лошадей, с форейторами и лакеями. Экипаж остановился у ворот, из кареты вышел герцог де Бенсерад. Констанс облегченно вздохнула, покрылась румянцем, а Парис про себя выругался так, что небу стало тошно. Вдруг все заметили, как вслед за герцогом из кареты вышла юная девушка, в которой все узнали сестру Бенсерада Анну де Ла Круа, но на этом все не кончилось. Вслед за Анной из кареты вышла молодая женщина, которой Бенсерад галантно подал руку. При виде того, как герцог с этой дамой шагнули к воротам, сердце бедной Констанс готово было оборваться.
- Жак!- крикнул Парис, высовываясь из бойницы,- соблаговолите подняться к нам на башню, у нас срочное дело!
Бенсерад с дамой вошел в замок, поцеловал даме руку, по всей видимости, извинился за временное неудобство и проворно вбежал по лестнице на башню.
- К вашим услугам, герцог!- поклонился Жак. Он увидел Констанс и заметно побледнел.- А что у вас тут происходит?
- Видите ли, Жак, Констанс пора выходить замуж, но раз она отказалась выходить за того, с кем я был бы рад ее видеть, то мы решили выдать ее за первого встречного.
В другой обстановке ветреный герцог Бенсерад расхохотался бы, но видя бледность и подавленное состояние девушки, Жак проглотил улыбку. Он вдруг осознал всю трагикомедию своего положения, ведь первым встречным мог бы быть он. Испарина покрыла его лоб и виски. Он проглотил ком, подступивший к горлу, и ответил:
- Но я не могу быть первым встречным - я женат!
- Как? Вы женаты?- еле выговорила мадемуазель де Менвиль.
- А что вас так удивляет, мадмазель?- холодно ответил герцог Бенсерад,- вы дали мне достаточные доказательства вашей нелюбви ко мне!
- Когда же?
- А тогда, когда вы ухаживали за раненым Жаном де Круазе и совершенно забыли умирающего Жака де Бенсерада.
- По вашему, я должна была позабыть всякий стыд и прийти к вам?
- Любящие женщины именно так и поступают! Амалия прибежала ко мне по первому зову и перевязала мне раны, которые мне нанесли вы и ваш братец! Извините, пожалуй, мы приехали не вовремя.
И Бенсерад бросился вниз по лестнице с еще большим проворством. Экипаж его вскоре скрылся за поворотом дороги.
У Констанс подгибались колени и все думали, что отец сжалится над бедной дочерью, но герцог де Валье только сказал:
- Теперь ты убедилась в том, что Бенсерад не любит и никогда не любил тебя? Жан никогда не сказал бы тебе того, что сказал герцог. Так что, ты еще не надумала выйти замуж за Круазе?
Франсуа с надеждой взирал на сестру.
- Соглашайся сестра!- в один голос сказали браться.
- Смирись со своей судьбой, дочка,- произнесла Мария.
- Я выйду замуж за первого встречного!- Констанс собрала остатки мужества. Она хоть и была женщиной, но она была дочерью своего отца.
Снова стали взирать на дорогу, ждали недолго. Перед воротами появился какой-то мужик с вязанкой хвороста.
- Эй, милейший, не согласился бы ты жениться на моей дочери?- с издевкой спросил Парис.
Мужик задрал голову вверх, малость покумекал и спросил:
- А приданого за ней сколько отвалишь?
Парис посмотрел на дочь и если бы не ее бледность он расхохотался бы над вопросом продувного старого хрыча.
- Двести тысяч ливров!- ответил герцог.
- Я бы с удовольствием, но я женат и у меня трое детей.
- А чего ж ты тогда спрашивал, прощелыга?
- Из интересу! Я хворосту принес, не купите случайно?
Парис сунул руку в карман, достал луидор и бросил мужику.
- Держи, мужик! Это тебе не за хворост, а за то, что ты так неудачно женился! Ты мог бы стать богачом!
- Что поделаешь?- сказал мужик, подбирая монету достоинством в двадцать четыре ливра. Хворост он, разумеется, прихватил с собой.
И снова семейство де Валье ждало жениха для Констанс. Наконец, ближе к полудню, на дороге послышался топот копыт стремитель-но летящей лошади, показалось облако пыли, а затем и всадник, скакавший карьером на черном коне.
- Этот подойдет, Констанс?
Девушка подошла к окну, увидела молодого всадника в мундире гвардейца и с облегчением сказала:
- Вот за него я и выйду замуж!
- И станешь ему верной женой?
- Да.
- И будешь любить его?
- Да.
- И обещаешь родить ему ребенка?
- Да, да, да!
- Ну что ж, да будет на то воля Божья!- воскликнул Парис, справившись, наконец, со своей строптивой дочерью.- Идемте все в зал! Там свершится венчание моей дочери!
Все семейство спускалось с башни вниз в то время как всадник спешился у ворот и дожидался их, склонившись в поклоне.
- Дочь моя!- сказал Парис торжественным голосом и тоном,- дайте руку жениху!
Констанс в это время спустилась на последние ступени, как вдруг в первом встречном узнала виконта де Круазе. При словах: дайте руку жениху - Жан вздрогнул и уставил на Констанс свои совиные глаза. Он готов был упасть замертво, но первой стали подгибаться ноги Констанс, и Жан бросился ее поддержать. Девушка лишилась чувств, и де Круазе подхватил ее на руки. Он растерянно озирался на герцога де Валье, но тот, оценив неопасное состояние дочери, сказал только.
- Привыкайте носить свою супругу на руках, милый зять!
У зятя совсем кончились силы, он опустил Констанс и сам полуприсел от счастья. Баронесса де Менвиль начала приходить в себя. Ее жесткий взгляд был обращен на отца.
- Вы все подстроили, отец! Вы не собирались отдавать меня первому встречному!
- А вы в этом сомневались, мадемуазель де Менвиль? Неужели ты думала, дочь, что я отдам тебя какому-нибудь старому хрычу, или продувному молодцу, а не тому, кто тебя так любит?
- Я никогда вам этого не прощу, отец!
- Бог с вами, сердитесь на меня, но не на своего жениха, он ничего не знал, и может поклясться вам, что был два дня назад в Амьене у отца. Это так, Жан?
- Да, я загнал пять лошадей, когда ехал из Парижа в Валье, получив ваше письмо.
- Письмо?- спросила Констанс.
- Да, вот оно, читай,- проговорил Жан. Констанс небрежно прочла строки:
"Милый Жан, я желаю поскорее видеть вас в своем замке.
герцог де Валье".
- Так вы не знали, какой экзекуции подверг меня мой отец?
- Конечно нет, Констанс!
- Хватит о пустяках, дети мои. Нас, то есть вас ждет священник!
- Нет! Я не пойду под венец!- воскликнула девушка, в отчаянии ломая руки,- Жан, откажитесь от меня, умоляю вас! Не принуждайте меня!
Влюбленный де Круазе, вспыхнув и побледнев как смерть, обратился к герцогу.
- Герцог, при всей моей любви к вашей дочери, я отказываюсь от ее руки!
Парис улыбнулся.
- Вот видишь, как он любит тебя, дочь?
- Да, но я не люблю его!
- Жан, моя дочь,- серьезно сказал герцог, устав бороться с капризами дочери,- обещала мне любить вас и быть верной женой, и если дело только в вас, то знайте, что если вы откажетесь, я лишу Констанс наследства, лишу всех средств к существованию и отдам замуж за старого нищего урода так и знайте!
Жан посмотрел на девушку и снова на герцога. Он не знал, что делать, на что решиться, что ответить.
- Я не шучу!- сказал Парис громовым голосом. Лицо его побагровело от напряжения. Жан бросился к девушке и шепнул ей на ухо:
- Помните о моей просьбе, Констанс? Если вас будут принуждать выходить за нелюбимого, выходите за меня, я не буду принуждать вас к совместной жизни!
- О, Жан, как вы любите меня!- в изнеможении проронила девушка.- Жаль, что я не могу сказать вам того же!
- Не говорите ничего! Просто станьте виконтессой де Круазе!
Констанс с умилением и благодарностью смотрела на своего жениха и слезы текли из ее прекрасных глаз.
- Ты согласна, Констанс?- спросил Парис.
- Да,- только и смогла сказать измученная борьбой девушка.
- А вы, Жан?
- Да, я согласен быть мужем вашей дочери!
- Отлично, поцелуйте руку вашей невесте и марш в зал, священник уже вспомнил и успел забыть все, что должен сказать!
Жан стал осыпать поцелуями прекрасные руки невесты, которая потому только и не отдернула их, что смертельно устала.
- Черт возьми, ты так сожжешь ей руки, Жан!- сквозь смех произнес Парис. Он взял дочь под руку и рукой указал жениху на дом. Жан убежал в зал, где привел себя в порядок и стал дожидаться появления невесты. Парис подвел дочь к фонтану, спрыснул ее водой и вытер лицо своим платком.
- Пойми, дочь, я делаю это все единственно ради твоего блага. Вы с Жаном будете счастливы в браке.
Двери в зал открылись и на пороге показался герцог де Валье под руку с дочерью. Он подвел Констанс к импровизированному алтарю и вручил ее руку жениху. Священник открыл папку и рот, как вдруг Парис сказал:
- Святой отец, начинайте с конца! Мы все уже устали.
- Хорошо. Дети мои, если вы не против, - объявляю вас мужем и женой! Будьте счастливы!
- Муж, поздравьте свою жену!- изрек Парис зычным голосом.
Жан вздрогнул, покрылся пурпуром и посмотрел на Констанс в полной растерянности. Констанс смирилась с ролью невесты и жены, она порывисто схватила Жана за голову, но в пальцы ей попались только уши, и прижалась губами к губам мужа.
- Поздравляю вас, виконт де Круазе и вас, виконтесса де Круазе! Пойдемте обедать! Святой отец, присоединяйтесь к нам!
- Сегодня постный день, господин герцог, а у вас, наверное, едят скоромное!- пробовал отказаться толстоватый священник.
- Что вы говорите, святой отец! С некоторых пор я вообще не ем мяса! Я научил своих кухарок готовить русский борщ! Отменное блюдо, клянусь честью!
- Ну что ж, тогда я остаюсь, ваша светлость! Не каждый день мне приходится есть борщ да еще русский!

8 Несчастный зять

Праздничный обед, совмещенный с праздничным ужином семья де Валье провела за интересным рассказом герцога де Валье о его похождениях в России. Парис рассказал все, кроме того, что не должен был рассказывать Марии, хотя ему так хотелось поведать о Катерине хотя бы одной родной душе. Герцог мог открыться только Жоржу, но тот должен был приехать дня через два не раньше. А пока что Парис рассказал семье о дворе Алексея Михайловича, не забыв пройтись языком юмориста по шапкам бояр, и о Богдане Хмельницком. Наконец наступил вечер, и молодоженов отправили почивать. Их проводили до спальни, осыпав зерном и цветами, а также добрыми пожеланиями. Глядя на жениха, Парис скривил губы в грустной улыбке. Он понимал, сколько разочарования и страданий ждет его в эту ночь, эту первую ночь!
Франсуа вышел погулять во двор, Александр, получив глубочайшее удовлет-ворение от рассказов отца, удалился к себе в комнату, а Мария, воспользовавшись тем, что в коридоре они с мужем остались одни, положила ему руки на плечи и нежно заглянула в глаза.
- Ты не идешь спать, любимый?- спросила она.
- Нет, родная, я не засну сегодня, зная, что Жан страдает и моя дочь мучается.
- Но может быть, у них как раз все сладится? Парис, мы не были вместе целых четыре года! Неужели ты не хочешь побыть со мною?
- Но ведь я с тобой, Мария.
- Я не об этом, дорогой. Не делай вид, что не понял меня.
Парис опустил глаза. Ну как было сказать жене, что не испытывает к ней тяги и вообще осознает все по-другому?
- У меня сердце разрывается за них, Мария, я не могу сегодня и думать о другом! Иди, спи, родная, а я посижу здесь, в галерее.
Мария убрала руки и ушла в спальню, терзаемая подозрениями.
Тем временем Констанс попросила Жана отвернуться и переоделась в пеньюар. Затем легла под одеяло. Жан сделал лишь шаг к кровати, как вдруг девушка тихонько вскрикнула:
- Нет, не приближайтесь ко мне! Мы договорились, что будем жить отдельно, Жан!
- Я не сделаю вам больно, мадмазель Констанс!- призывно воскликнул юноша.- Я сейчас погашу свет и уйду в гостиную спать.
Констанс немало удивилась. Наслышанная о хамстве супругов в первую брачную ночь, она была поражена тактичностью своего мужа. Жан задул две свечи из трех и вышел в коридор. Там его как кот мышь сцапал герцог де Валье.
- А куда это в такой час новобрачный дунул от своей невесты? Ну-ка марш в опочивальню и смотри, чтобы к утру моя дочь стала мадам де Круазе! Ну и молодежь пошла, все их учить надо!
Жак насупился и вошел обратно в спальню.
- Почему вы вернулись?- с трепетом спросила Констанс.
- Там стоит ваш отец. Он загнал меня обратно к вам и сказал, чтобы я к утру сделал из вас...
- Ну понятно, мадам де Круазе!- с обидой промолвила девушка.- Что вы намерены предпринять?
- Констанс, милая Констанс!- Жан бросился к кровати и упал на колени. Мадемуазель де Менвиль вскрикнула и отодвинулась на самый край кровати.
- Я люблю вас, Констанс, люблю давно и преданно, вы это знаете! Но я не хочу быть насильником! Первая брачная ночь должна быть райским упоением, а не выполнением супружеского долга! Я не собираюсь принуждать вас!
С этими словами Жан подошел к стулу, обнажил шпагу и шагнул к кровати. Подойдя, он откинул одеяло, порезал острием шпаги руку и вымазал простыню. Констанс смотрела на все это с ужасом, будучи в недоумении.
- Что вы наделали, Жан?
- Это будет доказательством того, что вы - мадам де Круазе.
- О, Жан, Жан! Как вы благородны, а я, я...
- А вы прекрасны, прекрасны и невинны, Констанс!
Девушка вскочила с кровати, оторвала подол от пеньюара и перевязала рану на руке мужа.
- Вы одолжите мне подушку?- спросил юноша после того, как Констанс снова улеглась на кровать.
- Конечно,- ответила виконтесса де Круазе и подала юноше предмет.
Парис, немного подождав и придя к мысли, что утро вечера мудренее, отправился к себе в спальню. Мария притворялась спящей. Она ждала, что муж, ложась в кровать, обратит на нее внимание, но Парис, думая, что жена спит, лег тихо и сделал вид, что заснул.

9 Отцовская воля и дружеский совет

Утром герцог встречал выходивших из спальни молодоженов. По их лицам он все понял, но решил удостове-риться лично. Он вошел в комнату, откинул одеяло и увидел пятно крови. Граф стремглав вышел из спальни, сказал молодоженам "доброе утро" и отвел новобрачного в сторону.
- Пойдем, зятек, поговорим!
- Я к вашим услугам, герцог!- с готовностью ответил Жан.
- Вот именно, герцог! А если бы у вас все получилось, ты не желал бы никакого другого слова кроме "папа".
- Но у нас с Констанс итак все...
- Кого обманывать вздумал, мальчик?- С этими словами Парис расстегнул левый манжет камзола де Круазе, и его взору предстала окровавленная материя от дамского пеньюара.
- Я несчастлив, герцог, а, кроме того, несчастлива Констанс. Она не любит меня. И никогда...
- Никогда не говори этого слова, сынок. Я не могу тебе дать советов, какие мог бы дать своему сыну, поэтому сделай вот что: поезжай в Менвиль немедленно, ничего не объясняя Констанс. Я встречу твоих родителей и все им объясню. По приезду в Менвиль сделаешь вот что. Бенсерад нравился Констанс, он развлекал ее музыкой и картинами. Ты должен переплюнуть Бенсерада. К ее приезду ты должен превратить Менвиль в райский сад! Не навязывайся Констанс сразу, дай ей привыкнуть к мысли, что она твоя жена, обязательно желай ей всякий раз, когда она идет спать спокойной ночи и постарайся сделать ей приятное. Констанс нужно разбудить от ее монастырской спячки, вызвать в ней плотское желание. А потом, когда она перестанет относиться к тебе, как к чужому, заведи разговор о ребенке. Понял, сынок?
- Да, герцог, я все понял! Я еду!

10 Подозрение Марии

Жан быстро собрался, взял в конюшне лошадь и скрепя сердце вскочил в седло и пустил коня галопом. Обнаружив пропажу, Констанс обратилась с расспросами к отцу.
- Герцог, меня беспокоит отсутствие моего мужа.
- С каких это пор ты стала скучать по своему жениху?- ответил Парис вопросом на вопрос и тут же добавил: - Он уехал в Круазе залечивать душевные и телесные раны.
- Уехал? Раны? Разве он ранен?- Констанс всерьез забеспокоилась.
- Да, ночью, когда он ухаживал за тобой он невзначай запнулся за свою шпагу и порезал руку.
Констанс все поняла и побледнела, опустив голову. Потом вздернула головкой и бесстрашно бросила отцу:
- Но ведь вам именно это было нужно?
- Мне нужно, чтобы ты и Жан были счастливы!
- Что же мне делать теперь?
- Делай что хочешь, но в монастырь ты больше не уйдешь,- холодно ответил отец девушки. Констанс опечалилась, она ушла в комнату и восстановила в своей памяти события прошедшей ночи, показавшейся ей такой нелепой!
Весь день Парис отдавал какие-то приказы по обустройству замка, вернее внешнего антуража замка, что должно было положительно сказаться на комфорте, и мало, совсем мало уделял времени Марии, которая начала всерьез ревновать мужа. Наконец она решила прямо спросить его об этом.
- Парис,- спросила она, остановив его у входа в прихожую, когда он возвращался с прогулки,- ты стал по-другому ко мне относиться, ты холоден со мной. Скажи, ответь мне, у тебя появилась другая женщина?
Парис в недоумении воззрился на жену.
- Что? С чего ты взяла, Мария?
- Скажи, за те четыре года, что мы не виделись, у тебя... ты...
- Ты хочешь спросить, не изменял ли я тебе?
- Да. Именно это.
- Так вот! Я не изменял тебе и давай оставим эти нелепые вопросы.
- Но ты больше не желаешь близости со мной.
Парис смотрел в лучистые глаза Марии и не знал что ответить.
- Мария, я должен тебе сказать, что три года провел в одном святом месте и очистился, понимаешь, очистился, как душой, так и телом, как мыслями, так и чувствами. Я теперь на многие вещи смотрю по-другому. И если раньше часы, проведенные в постели с тобой я почитал за счастье, то теперь...! Теперь мне противно и думать об этом. Прости!
И герцог, отстранив от себя жену, прошел в гостиную.
"У него была другая женщина,- пронеслось в голове у Марии,- Он и сейчас ее любит. Она молода и красива, а моя красота... Моя красота! Что с ней сталось?!"
Мария догнала герцога на лестнице, ведущей на второй этаж.
- Я состарилась, да? Ты нашел моложе? Наверное, с пышной грудью и губками бантиком, без морщинок? Но разве я виновата, что кормила грудью двух сыновей и утратила всю привлекательность?
Герцог круто обернулся к жене.
- Мария, остановись, ты несешь чушь! Поверь мне, я больше не хочу заниматься тем, что претит моим принципам!
- А как же супружеский долг?
- Супружеский долг существует для того, чтобы зачинать и рожать детей, Мария.
- А еще для того, чтобы жена не ушла к другому мужчине!
Парис ничего не ответил, только в глазах его сверкнули огоньки презрения. Он быстро зашагал по лестнице и уже со второго этажа крикнул жене:
- Попробуй осознать то, что я сказал!

11 Нужно что-то делать!

Мария заявила мужу, что уезжает на несколько дней в Париж к подруге, на что Парис никак не прореагировал. Его сейчас занимало совсем другое. Тогда Мария и вправду засобиралась в дорогу, взяла графскую карету, кучера и лакеев, взяла служанку и уехала в Париж в поисках дельного совета. Но кто мог подсказать правильную тактику, чтобы вернуть любовь мужа? Наверное, та, кто пользуется наибольшей популярностью и симпатией мужчин. Мария пошла на крайние меры - она решила обратиться за советом к Нинон де Ланкло.


12 Совет куртизанки

Вышеназванную особу Мария де Валье нашла в ее салоне на улице Сент-Оноре в прекрасном уютном особняке. Вечерами здесь проходили литературные вечера, а ночью обольсти—тельная Нинон принимала любовников, которым не было счета. Вероятней всего кто-нибудь из поэтов, не обязательно самый одаренный, но без сомнения самый искушенный в комплиментах оставался на ночь и изменял всем своим музам с этой Афродитой семнадцатого века.
Увидев ее, Мария поняла, почему Нинон пользуется такой славой. Ланкло была красива сама по себе, но еще и модно, роскошно одевалась. Ее туалеты могли пойти с молотка на каком-нибудь аукционе за миллионы долларов, живи она в Америке в двадцатом или двадцать первом столетии. Итак, Мария заметила, что Нинон не просто обворожительна, но и эффектна. Она записалась к Нинон на прием и получила аудиенцию. Куртизанка несколько секунд придирчиво осматривала вошедшую, а затем, не понимая, зачем та пришла, спросила ее об этом.
- Госпожа де Ланкло, меня привела к вам крайняя нужда!
- Но я не ростовщик, милая!
- Вы меня не так поняли,- Мария стояла перед куртизанкой подавленная, нервно теребя черные лайковые перчатки.
- Вот что, милочка, садитесь, выпейте воды и расскажите мне толком о вашей беде. Если вы пришли ко мне, значит, думаете, что я в силах вам помочь.
Мария рассказала ей о своей молодости, о своей любви к де Валье и о трагедии, случившейся в последнее время в ее жизни.
- Меня оставил муж. Он больше не хочет спать со мной.
- Вы говорите, что ваш муж - граф де Валье?
- Да, он самый, только он теперь герцог.
- Это не имеет значения. Какой бы титул он ни занимал, он всегда останется мужчиной. К вашему сведению, я кое-что знаю о де Валье, он — самый галантный кавалер Франции, самый красивый мужчина и самый большой повеса, по крайней мере, в молодые годы. Я слышала, что он вернулся не так давно из России. Вы знаете, какие там женщины? Неудивительно, что, приехав во Францию и увидев вот этот бюст, который и бюстом-то назвать нельзя, он охладел к вам. Вы что, детей грудью кормили, милочка?
- Да, у нас с герцогом два сына,- оторопело ответила Мария.
- Да вы с ума сошли! Разве можно использовать грудь для кормления ребенка! Она дрябнет и обвисает, как у вас! Вам следовало найти кормилицу.
- Но Парис запретил мне искать кормилицу, когда родился младший сын!
- Ладно, оставим пустые споры. Я берусь за ваше перевоспитание. Мне просто стало интересно! Но уговор, милочка: вы будете слушаться меня во всем!
- Во всем, что не противоречит моим убеждениям и приличиям.
-На счет приличий вы можете быть спокойны. Я дам вам несколько упражнений, как вернуть упругость вашей груди. Да, а как у нас с ногами?
Нинон бесцеремонно дотронулась до бедра Марии и чуть не присвистнула.
- И это ноги? Это ходули, милочка!- И Нинон, откинув платье, обнажила перед Марией великолепную ножку.
- Вот как должна выглядеть нога женщины, которая хочет завоевать такого мужчину, как Парис де Валье! Ничего, мы и это исправим. Будешь приседать по сто раз в день! Но!! Если первое, на что обращают взгляды мужчины, это грудь, а вторая - бедра и ноги, то третье - это лицо! Я научу вас делать компрессы для лица и примочки для глаз. Глаза должны блестеть! Кроме прочего я найду вам парикмахера и портного. Для этого потребуются немалые деньги. Надеюсь, они у вас есть.
- Найдутся, Нинон, найдутся! О, сколько вы всего наговорили!
- Это еще не все, милочка! Вам придется научиться говорить и ходить заново!
- Как заново?- Мария казалось, была в шоке.
- Вы же хотите стать желанной для своего мужа?
- Хочу!
- Так вот, а привлечь внимание, вернее соблазнить такого пресыщенного мужчину, как герцог де Валье задачка не из легких!
- Боже мой, что же мне делать?
- Слушаться меня!

13 Женатые возлюбленные

Неделю Констанс провела в раздумьях и поисках истины. Она хотела быть счастливой и хотела, чтобы и Жан, казавшийся ей благород-нейшим человеком на свете, тоже был счастлив. К концу недели она начала скучать по этому юноше, ведь как никак, а он ее муж! И чтобы окончательно не засохнуть от скуки, девушка попросила у отца дозволения съездить в Менвиль, чтобы провести там какое-то время и развлечься. Отец, получивший вчера вечером известие от Жана, был этому весьма рад, но не подал виду. Он поцеловал дочь в лоб и выразил сожаление, что они расстаются.
Констанс собрала чемоданчик, велела запрячь свою карету баронессы де Менвиль и... укатила в поместье своей родной матери.
Приехав в Менвиль, Констанс увидела у ворот две клумбы с незабудками. Был разгар лета, и все цветы склонялись к услугам влюбленных. Констанс не поняла истинной причины появления здесь этих клумб и решила, что они здесь давно. Карету пропустили за ворота, и взору девушки предстала удивительная аллея из молодых березок. Карета подъехала к дверям замка и Констанс с удивлением обратила внимание на три роскошные клумбы с самыми разнообразными цветами. Само парадное было обставлено домашними цветами в горшках и все это благоухание создавало впечатление райского сада. Но это было далеко не все. Сделав кое-какие распоряжения и отдав поклажу, Констанс решила взглянуть на сад, откуда доносилось птичье пение. И чем ближе подходила девушка к саду, тем чудеснее становилось видение и настроение. То тут, то там открывались живописные лужайки. Поляны с цветами, украшенные цветами и гирляндами беседки, к куполам коих крепились небольшие клетки с певчими птицами, но самих клеток не было видно и создавалось впечатление, что птицы здесь поселились по доброй воле. И чем дальше Констанс углублялась в сад, тем становилось еще прекраснее. Рябинки и калина, сирень и черемуха, все дурманило сознание и кружило голову. И, наконец, в глубине сада Констанс заметила сооруженную кем-то небольшую скалу, на которой цветной галькой было вылеплено ее имя.
- От всего этого можно сойти с ума,- прошептала она. Констанс повернула налево, увидела группу елей, а под ними в небольшом вольере несколько белок. Девушка повернула направо и вдруг увидела плавающего в небольшом прудике белоснежного лебедя с черным клювом.
- Где я?- растерянно спросила сама себя вслух Констанс.
- В раю, моя любимая,- послышался голос сзади. Констанс порывисто обернулась и увидела Жана де Круазе, одетого в роскошный белый атласный камзол и шляпу такого же цвета с голубыми перьями. И штаны и туфли на нем были такого же белого цвета, и казалось, будто лебедь обернулся человеком и заговорил.
Констанс готова была упасть. Жан вовремя поддержал ее, обняв за талию.
- И это все для меня?- спросила девушка, удивленно смотря на виконта.
- Для самой красивой женщины на свете!- пылко воскликнул Жан и робко поцеловал Констанс в губы. Девушка немного опешила от такого натиска и попробовала ретиро-ваться.
- Наверняка здесь не обошлось без советчиков!
- Советчик был, не скрою!
- И, конечно же это - мой отец!
- Вовсе нет, это моя любовь подсказала, что нужно делать, чтобы превзойти изяществом и изысканностью всех конкурентов и Бенсерада в том числе.
- Ты назвал фамилию какого-то мужлана, муж мой!
И Жан не успел опомниться, как его жена похитила его губы и обвила его шею руками. Но Жан, не совладавший с чувствами, вырвался из объятий и вскричал на весь сад:
- Но этого не может быть!
- Почему же?- удивилась девушка.
Жан подошел к жене, упал на колени и со слезами на глазах сказал:
- Потому что это так прекрасно!!!

14 Исповедь другу

В Валье наконец-то приехал Жорж де Круазе, которого герцог ждал, как второго пришествия Христа. Парис накормил друга борщом, попарил в бане и после напоил квасом.
- Вот это, да!- только и сказал Жорж, истекая потом, сидя в предбаннике и закутанный в простыню.- Ну, рассказывайте, дружище Парис, я по лицу вижу, что у вас на душе кошки скребутся.
- И не только кошки, но и волки воют! Но прежде расскажите мне, милый Жорж, как у вас дела с губернаторством?
- Я в отставке, Парис. Осточертели мне все эти дела! Мазарини пообещал мою должность какому-то герцогу Пембефу, и я ее продал за сто тысяч ливров. По-моему сделка удалась.
- Ну, судя по тому, что вам осточертела эта должность, то и в самом деле удалась,- улыбнулся Парис. Он опустил голову, немного подумал и сказал, глядя другу в глаза.
- Я был в России!
- Я слышал об этом, а, попарившись и испив квасу, думаю, что вы побывали не зря.
- Да, не зря. У меня там осталась жена, дочь и сын... скоро должен родиться.
У Жоржа округлились глаза. Через минуту он смог сказать:
- Вы в своем репертуаре, де Валье. На вас это похоже.
- Все совсем не так, как ты себе представляешь. На меня устроили облаву сорок поляков. Тридцать из них сложили головы от моей руки...
- А почему не тридцать девять? Разве уже прошли те времена, когда мы разили врагов сотнями?
- Видите ли, Жорж, в меня открыли огонь из ружей, и я был ранен в плечо пулей, а в голову и в руку — саблей. Да и силы были на исходе. И вдруг на опушке показался рыцарь в блестящих доспехах! Все эти двадцать поляков, словно ветер унес! Чего они испугались?
- И чего?
- Оказывается, было чего. Неподалеку от этой поляны жили дед с дочкой молодицей. Оказывается мы с тобой, Жорж, не годимся этим фехтовальщикам в подметки! У них какой-то необычный стиль фехтования! И они не устают!
- И они спасли тебя, и ты с ней...
- Все не так пошло как ты думаешь, Жорж. У них своя философия, свой какой-то необычный ритм жизни. Женщины и мужчины из ихнего рода вступают в половую связь только ради зачатия детей и зачинают с первого раза! Это зачатие сильно отличается от тех кувырканий в постели, коими занимаются обычные люди. Оно приносит удивительное блаженство! Потому, что сотворение ребенка и похоть также сильно отличаются, как чистое виноградное вино и болотная вода.
- Ты хочешь сказать, что за три года переспал с женщиной всего два раза?
-Этого вполне достаточно для счастья. Ты знаешь, я потерял интерес к женщинам, к Марии! Она хочет переспать со мною, а мне противно! Я изменился!
- Не в лучшую сторону.
- Нет, в лучшую. Нет, мне жалко Марию, но...
- Ну ладно, расскажи, как это тебя угораздило влюбиться в русскую бабу?- спросил Жорж, потягивая квасок.
- Она не баба, Жорж, она - богиня! У нее идеальное тело, очень умные глаза, красивое лицо, осмысленный взор. Она — совершен-ство! Я жил с ней три с половиной года, но она день ото дня становилась ближе, желаннее что ли. Она — удивительная женщина, они оба удивительные! Катерина рассказала мне о Руси дохристианского, языческого периода, ну а Русь сегодняшняя предстала во всем ее уродстве.
- А, ну с тобой все понятно! Ты стал язычником, то есть еретиком, милый друг!- усмехнулся маркиз де Круазе.
- Вот и ты, друг, перестал меня понимать,- с горькой улыбкой произнес де Валье.- Ты знаешь, я жалею о том, что оставил ее.
- Вот как? А Мария?
- Катерина затмила Марию по всем статьям! Мария - просто женщина, мать моих сыновей, а Катерина — богиня! И если бы младший сын был тогда со мной, я не вернулся бы во Францию, честное слово! Мы жили там втроем, в безлюдном месте, окруженные лесами. К Катерине, словно к фее лесной приходили звери! Она и меня потом научила не бояться волков. Нас было всего трое, потом четверо, но казалось, что не мы — отшельники, а весь мир сошел с ума и движется от природы куда-то в пропасть! Понастроили храмов, но бога не познали и все меньше понимаем Его. Я открою тайну: мне дико жить здесь среди людей. Тошно от их хамства и невежества. Но посвящать свою жизнь просветлению человечества я не хочу. Сейчас это бесполезно. Пройдет несколько веков, изменится время, начнут происходить важные космологические процессы.
Жорж уже не шутя, смотрел на друга.
- Знаешь, что, Парис, тебе нужно стать обратно таким, каким ты был, иначе ты сойдешь с ума или сбежишь в Россию.
- Ты прав, Жорж. Я поговорю с Марией, оставлю ей все состояние, все замки, заберу только Александра и...
- Ты думаешь, он променяет огромный дом, власть, богатство и блестящее будущее, которое его ждет на жизнь в лесу? Ты думаешь, Мария отдаст тебе сына? Это не выход, Парис! Тебе нужно перемениться в обратную сторону! И любить жизнь такой, какая тебе отдается сама в руки!
- Но как?- Парис был сражен доводами старшего товарища и был согласен с ним.
- Ты слишком взлетел, а значит надо опуститься. Для начала мы с тобой тряхнем стариной и напьемся! Есть ли еще в твоем погребке бургундское?
- Ах, милый Жорж, для вас у меня оно никогда не иссякнет! И с кем выпить, если не с другом?!

15 Медитация

Жорж гостил у своего друга несколько дней, по истечении которых отправился к сыну и снохе в Менвиль. Парис проводил в Париж Франсуа, отпуск которого истекал в скором времени, и все свободное время посвящал младшему сыну, в котором души не чаял.
Однажды ночью ему приснился дурной сон. Он видел поляну, на которой оставались жить Катерина с Пантелеймоном и дочерью, ему снилось, что на поляну вторглось большое войско поляков и разгромило весь стан, что Катерина, прихватив Любомилу, бежала в лес, сопровождаемая любимой волчицей. Парис с криком проснулся, вспомнил все привидевшееся ему, открыл окно и успокоился. Затем сел на кровать, закрыл глаза и сконцентрировался на Катерине, так как она учила. Сначала он сконцентрировался на мыслях, затем на чувствах, а потом и душой. Он мысленно представил крыльцо дома, где они с Катериной жили, затем, постепенно расширяя круг сознания, увидел весь стан отшельников. Парис увидел несколько поляков с разбитыми черепами и растерзанного саблями Пантелеймона. Возле отца Катерины лежало несколько волков, бросившихся его защищать, а несколько растерзанных тел поляков лежали неподалеку. Дом, где Парис провел свои самые счастливые годы, сгорел до основания. Парис шарил своим ментальным лучом по всей поляне, но Катерины нигде не было.
- Где же ты, моя богиня?- спросил Парис, продолжая концентрироваться на мыслях Катерины, и вдруг услышал ответ, прозвучавший в пространстве: " Я ушла с Любомилой на восток, на Урал. Я справлюсь со всем сама. Я сильная. Будь счастлив, Парис!"
Парис медленно открыл глаза. "Прощай, Катерина, береги Любомилу и Ратибора! Я не вижу тебя на твоей поляне, значит надо научиться смотреть на того, кто рядом".


16 Обольщение обольстителя

По истечению месяца, рассматривая плод своего художества, Нинон де Ланкло сказала Марии:
- Ну вот, милочка, теперь ты завоюешь своего мужа, это говорю тебе я, Нинон де Ланкло! К несчастью большинство женщин успокаиваются на достигнутом, выйдя замуж и получив доказательства мужней любви. Не надо забывать, что мужчина любит глазами, и женщина должна постоянно следить за своей внешностью! Вот так-то милочка. Поезжай к своему Нарциссу и околдуй его, потом подробно напишешь мне обо всем. Я получу от этого глубочайшее удовлетворение.
- Благодарю вас, Нинон, вы не та, которой вас знают многие, вы просто волшебница!
- Волшебницей, милочка, была твоя любовь к де Валье, я же просто немножко помогла.
Через неделю после описанных событий в Валье раздался тревожный крик прислуги.
- Что случилось?- спросил Парис, кое-как вставая с постели после вчерашней выпивки с Марио, Оливеном и Шано.
- У ворот стоит карета вашей супруги, а в ней какая-то незнакомая дама!- встревожено сказала Люсьена.- Принцесса или герцогиня, ей богу!
- Принцесса? Это ей богу сейчас как раз подойдет! Вели ее пропустить и пригласить в гостиную! Я сейчас проснусь!
Парис умылся холодной водой, наспех причесался, закрутил руками усы и в штанах и сорочке спустился в гостиную. Он увидел сидевшую к нему спиной молодую даму в эффектном платье, в изящной позе и в модной шляпке. Черный костюм очень шел ей, шея была, как бы кокетливо спрятана под ленточку из батиста, а грудь скрывала черная кисейная ткань.
Парис обошел даму чуть справа и заметил, что ее хоть и небольшой бюст дышал свежестью. Ему стало интересно, кто же эта дама, что посетила его в столь ранний час.
- Благодарю за столь неожиданный визит, мадам,- начал разговор Парис, пытаясь увидеть лицо женщины, скрытое вуалью,- Но чем я заслужил эту честь?
- Я слышала, что в этом доме живет самый блистательный и самый красивый мужчина во Франции, и решила на него взглянуть,- голос незнакомки оказался очень свежим, а тон - изящным.
- Вот как? И кто же вам поведал об этом, если не секрет?
- Одна моя подруга, которая умеет делать чудеса.
- Как интересно! Люблю тех, кто умеет делать чудеса. А что за чудеса?- спросил Парис, медленно присаживаясь за стол напротив гостьи.
- Она умеет возвращать женщинам утраченную красоту.
- Ум-м, как мило! Вот если бы она еще умела возвращать женщинам утраченную любовь! Вы знаете, моя жена - одна из тех несчастных, что потеряла любовь своего мужа и уехала искать счастья в столицу.- Говоря это, Парис заметил сквозь вуаль маленькую родинку на правой щеке возле уха и поспешил отвернуться, чтобы скрыть догадку.
- Ваша жена сделала непростительную ошибку. Она поверила в вечную любовь своего мужа, но ведь ничто не вечно под луной? Кроме того, она кормила ваших детей грудью...
- А чем же, позвольте вас спросить, кормить младенцев?
- Для этого есть кормилицы из деревни.
- Милая барышня, но ведь грудь женщины существует для кормления детей, никак не для того, чтобы, извините за вульгарность, чтобы ее лапали грязными руками мужчины.
- Но ведь мужчинам нравится это делать, не так ли?- Говоря это, женщина встала во весь рост, при этом верхняя пуговица ее корсажа, пришитая на одну нитку, ловко отвалилась.
- Это потому, что в нашем подсознании заложена идея идеального зачатия, со временем весьма извращенного,- произнес Парис и нагнулся, чтобы подобрать пуговицу. Женщина нагнулась за ним, их глаза встретились и загорелись. Парис заметил необычный блеск в глазах этой красивой женщины, ему захотелось дернуть за один кончик переплетавшей шею ленточки. К своему удивлению он почувствовал мятеж физиологии против его духа и воли.
- Должен признаться, что ваша подруга и в самом деле чародейка. Но меня беспокоит другое,- произнес Парис отдавая пуговку женщине.
- Что именно, герцог?- грудным голосом спросила гостья.
- Не навредили ли ее старания душе, как помогли телу? Я приблизительно догады-ваюсь, кто эта добрая фея, однако, позволю себе заметить, что она пользуется дурной славой в Париже!
- Ну что вы, герцог, моя добрая подруга не злоупотребила своей властью. Кстати, мы сидим здесь уже с полчаса.
- Да, я виноват перед вами. Идемте, я покажу вам мой дом!
Парис с удивлением заметил, что у его гостьи изящная плавная поступь, словно дама эта действительно из высшего света. Они прошли на третий этаж, и Парис завел ее в свою спальню, где благодаря занавескам еще царил мрак.
- Как вы можете догадаться, я не случайно завел вас в свою спальню,- произнес граф, поедая гостью глазами.
- Вот как? Не случайно? Значит, я была права, утверждая, что герцог де Валье был и остается настоящим мужчиной?
- С такой обворожительной женщиной и святой станет мужчиной!- Сказал герцог и зубами дернул за кончик ленточки. Ленточка упала на грудь женщины, а то место, что она скрывала, тотчас обожгли губы де Валье.
- Это романтическое приключение будет началом новой счастливой эпохи в моей жизни,- пылко изрек де Валье, покрывая поцелуями грудь женщины. Он скинул ее шляпку, растрепал волосы, рассыпавшиеся по плечам, и подхватил на руки. Гостья не сопротивлялась, она всецело отдалась своему чувству. Парис слегка небрежно уронил ее на кровать и навис над жертвой своей страсти, пожирая ее лицо глазами. Женщина вдруг схватила руками его сорочку, рывком распахнула ее и увлекла герцога на кровать через себя. Предмет его страсти навис над ним и положил обе прекрасные руки на грудь де Валье.
- Отныне и навсегда вы мой! И только мой!
- Да, да! Я твой! О, как ты прекрасна!
Парис помог женщине снять платье и заметил округлые бедра и изящную голень ее ног. Он обнял женщину за плечи и упился сладким продолжительным поцелуем.
Но вдруг дама встала с кровати, подошла к окну и отдернула занавески. В комнату ворвался дневной свет, ослепивший герцога. Женщина дала время глазам Париса привыкнуть к свету и резко обернулась. Перед Парисом стояла его Мария. Она с удивлением заметила, что ни один мускул не дернулся на лице ее мужа, что глаза его не выразили никакого удивления.
- Ты догадался, что это я?- в изумлении спросила Мария.
- Почти с самого начала, иначе я попросил бы выйти тебя за дверь. Меня не взять внешними атрибутами красоты, меня манит чистая и преданная душа женщины. Твоя подруга сотворила чудо, но если бы ты не была факелом моей души, ангелом моего сердца, я не затащил бы тебя в постель. Любимая, я рад, что ты вернулась. Пожалуйста, сбрось с себя весь этот хлам и будь просто Марией — женщиной моей любви! Кстати, задерни шторы, нам еще рано вставать.
Мария глубоко вздохнула, задернула шторы и поспешила к мужу в постель.
"Господи,- думал Парис,- я создан дарить этой женщине счастье! Я не буду лицемерным служкой и не буду ханжой. Я принадлежу Франции, этому миру и этой женщине!"


     Продолжение следует.