А мы вот такие, или одна история из жизни 3 В. Час

Да, мы такие и нам все равно кто бы, что не говори в наш адрес.
Многих из нас считают профессионально не пригодными, а нам – все равно. Нет, вы не подумайте, что у нас на все плевое отношение. Мы просто веселая группа. Бывает же, распорядится так судьба и никто не сможет изменить ее. Вот и у нас. Свела нас всех судьба в одну группу и все мы похожи чем-то друг на друга. Вернее – не чем-то, а нашим отношением к жизни. Мы все считаем, что живем один раз, тем более, что жизнь то наша коротка и прожить ее надо хоть немного с кайфом. И каждый из нас делает то, что ему в кайф. Если нам что-то не хочется делать, а куратор заставляет, то мы делаем это через силу, но в конце концов получается по-нашему. Если нам не кайф делать какое-то мероприятие, то лучше его и не начинать. Все равно сорвется.
Анна не знала, что с нами делать. Но однажды ее озарило и она решила, что, если мы будем заниматься одним делом с другой группой, то это дело доведем до конца. Но и тут ничего не вышло. Мы разучили сценарий, нарисовали все то, что сказала наша Анечка, но…ничего не вышло. Она много чего хотела сделать с нами, но все получалось так, как того хотели мы. С тех пор Анна часто нам говорила: «Вот закончите вы колледж, а вспомнить то и нечего будет. И о вас никто не вспомнит».

Каждый раз, как мы в чем-нибудь провинимся всей группой, мы выслушиваем морали наши наставников с очень даже серьезными лицами. Хотя многие не в состоянии выдерживать эту пучину гнева с серьезным лицом. Всегда в такие минуты нам хотелось смеяться. А, может, это только нам, 3 «В», хочется смеяться? Ну, так вот. Как только нас отчитывают, мы быстро исчезаем из поля зрения преподавателей и …бедный наш школьно-пионерский корпус №2. Его стены содрогаются от нашего смеха. Мы копируем тех преподавателей, которые только что нас ругали, а чаще всего мы вспоминаем слова нашей Анечки: «Вот закончите колледж…». Мы смеемся над этими словами. И ответ у нас всегда один: «Вот нам то и будет, что вспомнить и о нас будут вспоминать чаще, чем о других группах нашего педагогического колледжа». И мы смеемся, и корпус содрогается от нашего смеха. А смех наш помогает нам выжить в этой трудной жизни, в которой люди все обозлились друг на друга и редко у кого встретишь улыбку на лице, не говоря уже о смехе от всей души.

Подумайте сами. Те группы, которые послушно выполняли все прихоти преподавателей, о чем они будут вспоминать? Да и о них будут вспоминать только те преподаватели, которым они что-то делали и все. А ведь остальные о них ничего не будут знать. Нас же знают все преподаватели, даже те, которые у нас не преподают. А те, которые у нас преподавали, они то будут помнить нас долго.    

Лейла Иналовна, зная, что мы всегда дожидаемся ее прихода, что неестественно для нас, решила, вероятно, где-то задержаться.
Это произошло 9 февраля 1994 года, в среду. Среда – самый тяжелый для нас день. И мы, что вы думаете? Мы решили сделать себе короткий отдых, всего на два урока (нам так было в кайф). Отсидев две пары мы, не заботясь о последствиях, закрылись в кабинете и расположились так, как кому было в кайф.
На какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Мы ждали. Мы все-таки ждали прихода Лейлы. Но это вовсе не говорит о том, что мы хотели сидеть на педагогике. Просто мы замолчали все разом, чтобы не определяться, что мы в кабинете. И вот раздался негромкий стук в дверь. Мы знали, что это Лейла, но никто не шевельнулся, чтобы открыть двери. Каждый из нас старался не смотреть на своего соседа, чтобы не засмеяться и не выдать всю группу. Стук повторился еще несколько раз, но…Кто-то подошел к двери в тот момент, когда шаги Лейлы удалялись в противоположную сторону от нашего кабинета. Мы чуть было не засмеялись, как вдруг, раздался уже более уверенный стук. Мы знали, что это была Наталья Ивановна, и в подтверждение мы услышали:
- Третий «В», откройте дверь!
- Может, их нет? Я уже стучала, - растерянно произнесла Лейла. Она не любит поднимать шум из-за такого пустяка. Она сама нам часто говорила: «Если вам не хочется сегодня идти в училище, то почему бы вам не пойти туда, куда вам действительно хочется?». Мы долго размышляли над ее словами, а тут представился случай проверить ее реакцию. И что же мы узнаем о Лейле? Ей оказывается не все равно, хотим мы сидеть на ее уроке или нет. Выходит, у нее на языке – одно, а на деле – другое. А может, она просто изменила свои взгляды, проработав в нашем колледже два года?
Они ушли, а мы продолжали отдыхать. Вдруг, Барова – любитель разных шуточек – говорит: «Атас! Лейла в окно смотрит!». Боже, мой! Что здесь началось! У всех мгновенно сработал инстинкт самосохранения. Карашова, в поисках укрытия, толкнула Величко и прошлась по ней ногами. Достигнув тихого местечка под партой первого ряда, она расположилась там и ждала отбоя тревоги. Шведковой не пришлось искать безопасного места. Она где сидела, там ее и затолкали под парту. Котикова, заботясь еще и о своем ближнем, сбила Андрученко со стула и затолкала ее под парту, а сама уселась на ней; о ближнем заботься, но о себе любимой не забывай. Она и не забыла. Не на полу ведь сидит, на Андрученко. Мамбетова пыталась вдавиться в стенку и слиться лицом с ее цветом, настолько бледно она выглядела от испуга. Одним словом, все пытались укрыться от взгляда воображаемой Лейлы. Барова не ожидала такой реакции и пришла в себя лишь спустя несколько минут и призналась, что она пошутила. Но никто не решался первым выйти из своего укрытия. Но шестой урок неумолимо подходил к своему завершению. Следующий урок у нашей Анны.
Прозвенел звонок, и всем пришлось выйти и выползти из своих убежищ.
К приходу Анны дверь открыли.
Примчались Лейла и Наталья. Они хотели еще и С.Б. пригласить, но к нашему счастью ее не оказалось на месте.
Разобрались.
Наталья как всегда потребовала от всех объяснительные, но мы посоветовались и решили, что хватит с нашими бумажками ходить по своим делам, и не написали этих объяснительных.
Лейла пообещала провести свои уроки девятым и десятым часом, что и сделала.
Наталья все-таки сомневалась в том, что мы уходили из кабинета: «А может, вы просто не открыли двери, сами то наверно на диванах отлеживались?» (благоговейная тишина).

Это будет нашим очередным секретом.