Параллельные миры 10

10

Прошло несколько недель со дня операции. Андрей Михайлович уже хорошо сидел и даже немного пробовал передвигаться по комнате на костылях. Аня все меньше и меньше времени проводила у его постели. Последнее время она стала ловить себя на мысли, что стала приходить в госпиталь не к отцу, а чтобы встретиться с Алексеем. Выбрав свободную минуту, Алексей заглядывал в палату, и она, не дожидаясь приглашения, выскакивала в коридор. Там они стояли у окна под завистливыми взглядами молодых женщин в белых халатах, говоря о всяких пустяках, планируя очередной совместный вечер. Вечер, обычно, начинался с кафе.

– Вы меня откормите так, что я буду толстой-претолстой, в дверь не буду проходить.

– Ничего страшного, будет у меня свой колобок.

Алексей не понимал, почему ему интересно с Аней, с этим непосредственным ребенком. У него было много разных женщин и молодых, и старше его, но он еще ни к кому не ходил на свидание с таким желанием и волнением. Правда, подобное состояние он уже испытывал, но это было давно, когда он учился в девятом классе. Тогда он влюбился в одноклассницу, и с таким же трепетом и волнением ждал нового учебного дня, чтобы незаметно посмотреть на нее и, если удастся, немного поговорить с ней наедине. Он хорошо помнил, как ему нравилось смотреть на нее, когда она, склонившись над тетрадкой, старательно выводит слова, или решает задачку, наматывая на палец свисающие с головы локоны. Как бы она ему не нравилась, но предложить ей свою дружбу Алексей не смог – она уже открыто дружила с парнем из десятого класса, которого он побаивался. Любовь скоро прошла, но ощущение счастья от тех встреч, как оказалось, осталось в памяти до сих пор. Но это было давно, и он уже не думал, что такое может повториться, что он вновь будет испытывать такие же чувства, при встрече с другой девушкой.

Их совместные прогулки даже свиданиями в нынешнем понимании нельзя было назвать: просто встретились, погуляли, поговорили. Он не строил никаких планов относительно Анны, просто ему было интересно в ее обществе, ему нравились ее суждения о жизни, нравилась милая болтовня этой девочки с розовым от счастья личиком, с большими, слегка раскосыми темно-голубыми глазами, с припухшими, еще детскими губами. Ему становилось стыдно при воспоминании о том, что первый раз он пригласил ее в кафе из-за жалости к ней. Она же с первой их встречи была просто счастлива, что такой видный мужчина, на которого заглядывался весь женский персонал госпиталя, выбрал ее.

Но однажды, вместо привычного уже кафе, он пригласил ее на корпоративную вечеринку.

– А что это такое? – по-детски непосредственно спросила Аня.

– Это банкет, вечеринка, на которую приглашаются работники одной фирмы, одного предприятия. Междусобойчик, одним словом, но в широком кругу.

– Вы и на фирме работаете? На какой?

– Нет, я на фирме не работаю, но меня пригласили. Одному мне там будет скучно, поэтому я приглашаю тебя провести этот вечер со мной.

Аня вначале обрадовалась, но потом загрустила.

– Я даже не знаю, как быть. Там, наверное, нужно вечернее платье, а его у меня нет. У меня, правда, есть выпускное платье, я его одевала только один раз, но для банкета оно не подойдет. Оно белое. Есть еще платье, в котором я танцевала в кружке, но оно… концертное, одним словом.

– Это не беда. Мы купим платье.

– Купим? Знаете, я не рассчитывала на покупку вечернего платья, – немного растерялась Аня.

Алексей понял ее.

– Давай мы сходим, посмотрим на платье, если понравится, то я тебе его подарю.

– Нет, я так не могу, мы не так хорошо знакомы, чтобы принимать такие подарки.

– Ты что, не хочешь идти на вечер? Хочешь меня отпустить одного?

– Очень хочу. Ведь там танцы будут? А я так люблю танцевать.

– Договорились. Покупаем платье и я веду свою принцессу на бал, а потом будем разбираться.

После работы он повез ее центр города и остановился у шикарного магазина.

– Ой, здесь, наверное, все дорого? Посмотрите, какие витрины, какой шик.

– Не бойся, здесь нас обслужат по высшему разряду.

В магазине Алексей направился не к рядам вешалок с платьями, а к продавщице, стоящей у кассы.

– Привет, Людмила.

– Ой, Алексей Борисович, как я рада видеть вас. Как давно вы не были у нас. Зачем пожаловали? – она бросила любопытный взгляд на стоящую в стороне Аню. – И с кем?

– Неважно с кем.

– Часто же вы меняете дам сердца, - сказала она только для него. - Все новые и новые, а старых забываете совсем.

– Ладно, не надо воспоминаний. Найди Наташу, пусть она подберет для Ани все от…, – он запнулся, – ну, в общем, все до вечернего платья и туфелек, но не самое дорогое. И не упаковывайте, я хочу посмотреть, как будет выглядеть.

– Вы будете смотреть и «от», или только платье?

– Только или.

– Я бы советовала посмотреть все, Наташа умеет подбирать.

– Без советов обойдусь. Я поднимусь к матери.

Алексей поднялся на второй этаж в небольшой, светлый кабинет, обставленный с женской тщательностью,  где сидела его мать, хозяйка магазина и его директор.

– Здравствуй, мама.

– Здравствуй, сыночек. Давно я тебя не видела. – Она встала, поцеловала сына в лоб, погладила по голове. – Мне кажется, что ты все выше и выше становишься. А может, это я уже уменьшаюсь?

– Ну что ты, мама, это я расту, много витаминов потребляю.

Алексей засмеялся, обнял мать. Они поговорили немного о жизни, о здоровье друг друга. Мать пожаловалась ему, что ей скучно дома без него, сын обещал заходить к ним чаще.

– С чем пожаловал? Не просто же зашел проведать? – мать перешла к проблеме сына.
 
– Нет, конечно. Догадайся, с чем я к тебе могу зайти?

– Конечно же, не затем, чтобы меня повидать, - грустно проговорила мать. -  Снова что-то хочешь подарить своей очередной пассии? – недовольно спросила она.

– И тебя повидать тоже. А про подарок угадала, но только не для пассии. Просто знакомой девушке. Ее отец с тяжелым ранением лежит у нас, и она постоянно находится возле него. Мать у нее умерла. Мне стало жаль ее.

– В Чечне, наверное, побывал ее отец?

– Да, в Чечне. Ранение настолько тяжелое, что наши старания облегчат его жизнь лишь на время. Потом, наверное, будет прикован к постели. И мы не в силах помочь ему.

– Бедная девушка. А ты совсем без ума, – постучала она его по лбу пальцем, – дурак, одним словом.

– Это почему же?

– Потому что она в тебя влюбится, а ты встречаешься с ней просто из-за жалости. Как она это перенесет?

– Объясню как-нибудь, поймет.

– Женщины такое не понимают и не прощают. Мне жаль ее. Да и тебя жаль. Когда же ты остепенишься, женишься?

– Как только найду подходящую невесту, так и женюсь, – засмеялся Алексей.

– А Авочка не подходит?

– Аврора далеко, что мы будем о ней говорить.

Мать вздохнула, грустно посмотрела на сына.

– Что же ты хочешь подарить своей протеже?

– Сегодня у отца вечеринка, он пригласил меня. Я хочу взять с собой Анну. Надо ее одеть. Ты там ведь тоже будешь?

– Наверное, буду. Спасибо, что напомнил, мне ведь тоже надо новое платье подобрать.

– Мам, у тебя полно нарядов, а ты еще хочешь новое платье.

– Что же, мне в старом на банкет идти? – Алла Даниловна даже обиделась. – Туда приглашены уважаемые персоны. Нет, я, жена депутата, хозяйка такого магазина, хозяйка вечера не могу появиться на людях в том, что я уже одевала. Ты не знаешь этих светских львиц – они же потом мне все кости перемоют. Ты вот новое платье покупаешь той, которую никто не знает, и на которую никто внимания обращать не будет. Она, уж точно, могла и в старом прийти.

– Все, мама, убедила, возражений нет, подбирай себе новое платье.

– Спасибо, что разрешил, – улыбнулась она сыну. Потом улыбка сошла с ее губ, и на лице появилась материнская строгость. – Вот я смотрю на тебя и пытаюсь понять, когда ты за ум-разум возьмешься.

– Это как?

– Тебе надо бросать работу в госпитале, пора переходить работать на фирму отца, опыта набираться. Госпиталь тебе безбедное будущее не обеспечит. Чем раньше ты займешься бизнесом, тем большего ты достигнешь.

– Мама, об этом мы много раз уже говорили. Мне показалось, что мы договорились.

– Ладно, ладно, не будем ссориться. Только вот я смотрю, твоей зарплаты не хватает подружкам на подарки.

– Если тебе это в тягость, то я отдам деньги за платье.

– Отдаст он! Где ты их возьмешь? У нас? Ладно, иди, выбирай наряд для золушки.

– Спасибо, мама, я всегда знал, что ты выручишь меня.

Мать посмотрела на сына с любовью и грустью.

– Тыква, в которой вы поедите на бал, цела еще?

– Тыква? А, тыква цела. Я уже настолько привык, что везде только на ней езжу.

Наташа, модельер магазина, оказалась милой женщиной. Она расспросила Аню, куда она собирается идти, с кем, и через некоторое время Аня, одетая в длинное, отливающееся серебром платье без рукавов и с большим декольте, стояла перед зеркалом, любуясь собой. Платье было настолько красивым и шло ей, что у нее, в буквальном смысле, дух захватывало.

– Вам надо снять бюстгальтер, – сказала Наташа. – Это платье моделировалось для таких, как вы, молодых, и бюстгальтеру в нем место не отведено. У вас красивая грудь, бюстгальтер вам совершенно не нужен.

– Но платье такое открытое, – засмущалась Аня, – а там же народ будет.

– Конечно, будет, поэтому я вам и советую снять бюстгальтер. Снимайте смелее, это не преступление.

– Действительно, так лучше, – согласилась Аня, – но я чувствую себя голой, – смущенно проговорила она.

– Это без привычки. Платье свободное, к телу не прилегает, – пояснила она и добавила. – С такой красивой фигурой надо и одеваться красиво. Давайте, примерьте вот эти хрустальные башмачки. Вот, вы стали выше, а это делает вас еще стройнее и привлекательнее.

От такой красавицы, что смотрела на нее из зеркала, у Ани закружилась голова.

– Как я буду танцевать на вечере, если у меня уже кружится голова? – смущенно спросила она Наташу.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Вы сейчас походите по магазину, прочувствуйте наряд, как надо себя в нем держать, постойте еще перед зеркалом, подберите выражение лица к этому наряду, – продолжала давать советы модельер.

– Какое там выражение лица, если я от волнения еле на ногах держусь, и челюсть сама отваливается.

– Вы не бойтесь, стоит только вам попасть в общество, волнение забудется, и вы будете вести себя так, как вам подсказывает ваше женское «Я». Слушайте только его, и не берите пример ни с кого. У вас будет все прекрасно.

В торговом зале появился Алексей.

– Хорошую девочку ты себе отхватил, да еще в этом платье от Армани… Я всегда говорила, что у тебя хороший вкус, – заметила ему Людмила и, посмотрев на себя в зеркало, поправила прическу.

– Спасибо за понимание.

Он подошел к Ане с Наташей.

– Красота-то какая! – сказал он, не спуская с Ани глаз, – а ты не хотела ехать выбирать платье. Я же говорил, что тебя здесь оденут, как принцессу. Спасибо тебе, Наташа, – он поцеловал модельера в щеку.

– Я то тут причем? Это у Ани такая фигура, что на ней любое платье будет выглядеть прекрасно. И модель эта оригинальная: ничего лишнего, и, слегка таинственно, подчеркивается все, что есть.

– Нравится? – спросил Алексей у Ани.

– Очень, – прошептала та.

– Тогда снимай его, надевай свое платье, и мы пойдем дальше.

Он подождал, пока Аня переодевалась, и вместе с ней направился к выходу.

– Ну а если мы передумаем, то вернуть можно будет? – спросил он у упаковывающей покупки Людмилы.

– Конечно же, Алексей Борисович, если не порвете, и никаких пятен не будет, – загадочно улыбаясь, ответила Людмила.

– Это, каких пятен? Мы только потанцуем, бутерброды съедим да мороженое.

– Вот и я говорю про мороженое, – ответила Людмила, подвигая ему пакет. – Спасибо за покупку, прошу вас пройти в кассу.

– Теперь прическу, макияж. Наташа, – обернулся он к модельеру, – устрой нам парикмахерскую, чтобы без платья ей сделали прическу, но так, чтобы был, как говорится, единый ансамбль.

– Без проблем. Сейчас езжайте к Юлиане, а я позвоню ей и объясню, что надо сделать. У Ани красивые, волнистые от природы волосы, и цвет подходит к этому платью, так что прическу будет не трудно сделать.

– А мне эти волосы, цвета соломы, не нравятся, – возразила Аня.

– Ну почему же, ведь можно сказать, что они волосы цвета итальянской соломки. – Наташа подняла волосы Ани, оголив шею. – Так лучше?

Аня улыбнулась, ей уже нравился цвет итальянской соломки.


* * *

Банкет на фирме «Ковальчук» был прекрасен. Аня чувствовала и видела, что на нее обращают внимание не только мужчины, но и женщины, одетые в такие же нарядные платья, с модными прическами. И оттого, что она такая юная, красивая, что возле нее все время находится красивый молодой человек, что к ним подходят мужчины, поздороваться с Алексеем и полюбоваться ею, ей хотелось петь и танцевать. Танцевала она много, и не только с Алексеем. Ей казалось, что выстроилась очередь из мужчин, которые хотят потанцевать с ней, потому что она отлично танцует, потому что на ней прекрасное, переливающее серебром платье, серебряные туфли, и она сама выглядит прекрасно с этой высокой прической, открывающей ее стройную шею. Но больше всего ей хотелось танцевать с Алексеем, и она танцевала с ним, тихонько напевая знакомые песни.

– Ты великолепно танцуешь, – нахваливал ее Алексей.

– Я в школе занималась бальными танцами, я же говорила вам.

– Я и не думал, что в школьном кружке можно так научиться танцевать.

– А я способная, у меня все получается, – хвастливо заявила, возбужденная своим успехом, Аня. – Я и еду готовить могу. Я дома всегда готовила, и родители были довольны. Могу торт приготовить, например, наполеон. Знаете, такой, где много, много слоев теста? Вкусны-ы-ый! Если вы зайдете когда-нибудь в гости, то я вас угощу.

– Обязательно зайду. Готовь торт.

– А еще у меня хорошо получаются оладушки с кабачками. Вы пробовали? – Аня возбужденно рекламировала свои кулинарные способности.

– Оладушки с кабачками? Какая прелесть! Не помню, возможно, в детстве ел.
– Обязательно угощу вас, пальчики оближете. Заходите.

Алексей почувствовал, что он устал, в отличие от спутницы, готовой танцевать не останавливаясь. Он подвел ее к креслам, стоящим у стены.

– Ты посиди здесь в кресле, отдохни, – предложил Алексей Анне, – а я схожу за коктейлями – жарко.

– Только мне без алкоголя. Водички какой-нибудь, – попросила Аня.

У бара, пока Алексей ждал, когда ему приготовят заказанные коктейли, к нему подошел его старый знакомый, работник этой фирмы Павел.

– Привет, старик, – поздоровался он, – я вижу, ты все молодеешь. Какую девочку отхватил! Ты посмотри, как величаво она держится.

Алексей оглянулся на Аню, та действительно смотрелась, как королева на троне. Идя на вечеринку, он думал, что Аня, никогда не бывавшая на светских раутах, растеряется, сожмется в комок, будет незаметной, но он ошибся: она держалась прекрасно, как светская львица. Хотя это сравнение и было слишком уж громким для нее, но со стороны, если не придираться к ее молодости, это выглядело так.

– Ты посмотри, посмотри на нее, – продолжал восторгаться Павел, – она словно слегка приоткрывшийся бутон голубой розы – прекрасна и невинна, а какая красота будет, когда этот бутон распустится!? Хочешь, я устрою ее в какое-нибудь рекламное агентство, у меня много знакомых в этом бизнесе. – Алексей молчал. – У тебя какие виды на нее, – неожиданно спросил Павел. И, вновь не дождавшись ответа от растерявшегося собеседника, сказал: – Я готов на ней даже жениться, чтобы побыть рядом с ней хотя бы короткое время.

– Она еще девочка, ей рано замуж, – недовольно остановил Алексей разговорчивого друга, – и в агентство не надо ее устраивать.

– Кто она, кто ее родители? – не обращая внимания на замечания, продолжал Павел.

– У нее отец военный, – ответил Алексей, не вдаваясь в подробности.

– Наверное, большая шишка: воспитание, одежда – все говорит об этом. Слушай, Алеша, познакомь меня с ней.

– Познакомить ее с тобой? Никогда. Я же сказал, что она еще девочка, ей рано знакомиться с таким ловеласом, как ты.

– Сам то, чем лучше?

– Здесь совсем другое дело. Тебе этого не понять.

– Куда уж нам, – обиделся Павел. – Тебе вот коктейли подают, – показал он на бармена.

Пока Алексей брал коктейли, пробирался с ними сквозь веселую толпу, Павел уже был возле Анны и что-то говорил ей, раскланиваясь и улыбаясь. Подошедшему Алексею Павел сказал:

– Алеша, ты посиди здесь, отдохни, мы с Аней потанцуем.

Алексею ничего не оставалось делать, как опуститься в кресло и ждать с двумя коктейлями, когда закончится танец, длившийся, как ему показалось, вечно.

Наконец танец закончился, раскрасневшаяся Аня и довольный, с гордо поднятой головой, Павел подошли к нему. Алексей уступил место Ане.

– Возвращаю вам вашу даму, – галантно поклонился он Алексею. – Благодарю вас, Анна, – шутливо, по-гусарски наклонил он голову перед девушкой. – Надеюсь на скорую встречу.

– И не думай, – прошипел ему на ухо Алексей.

– Мы непременно встретимся, – с широкой, белоснежной улыбкой сказал тот. – А сейчас позвольте откланяться. Дела.

– У, какой мужчина, так красиво говорит, – проводила его взглядом Аня. – Мне мама говорила, что таких мужчин надо остерегаться – заговорят.

– Да, поговорить он может. Поговорить – это его работа. Он руководит отделом рекламы в этой фирме.

– Вот почему он так много и красиво говорил, даже стишки читал, и я подумала, что он какой-нибудь поэт. Он мне предлагал в рекламе сниматься, но я отказалась. Не люблю, когда на меня все глазеют, пусть даже на фотографии, – сердито надув губки, говорила она, а душа ее поднималась в заоблачную высь: «Я красивая, и это видят все».

– Правильно сделала, что отказалась. Он что, назначил тебе встречу?

– Нет, но он сказал, что разыщет меня. А я не хочу. У меня от него голова сразу заболела: говорит, говорит.

– Не разыщет, – заверил ее Алексей. – А голова сейчас пройдет. Пей коктейль, он безалкогольный, как ты и заказывала.

Они с удовольствием выпили коктейль, потанцевали и остановились у стенки отдохнуть. Словно дождавшись этого момента, к ним подошел солидный мужчина лет пятидесяти в отличном темно-синем костюме с яркой, статной, полноватой дамой, с гладко зачесанными черными волосами, одетой в темное строгое платье.

– Здравствуйте, – поздоровался мужчина с Аней, – очень приятно видеть у нас такую прекрасную гостью.

– Благодарю вас, – ответила Анна и протянула ему руку для поцелуя.

Он удивленно взглянул на нее, затем осторожно взял предложенную руку за кончики пальцев, поцеловал и посмотрел на улыбающегося Алексея.

– Может, познакомишь нас со своей спутницей?

– Конечно, это Аня, а это Алла Даниловна и Борис Иванович, мои родители, хозяева всего этого, – Алексей показал рукой на зал.

– Очень приятно, – смутилась Аня. – Только Алексей Борисович мне о вас ничего не рассказывал.

– Привычка у него такая: молчит до тех пор, пока его не прижмут, – с довольной улыбкой сказал Борис Иванович. – Но, вообще, он неплохой парень, только непослушный. Но это он нас, родителей, не слушается, а вам, я уверен, будет подчиняться.

– Прекрасное платье, оно очень идет вам, Аня, – перебила его Алла Даниловна, без стеснения разглядывая ее своими блестящими темно-карими глазами. – Просто восхитительно!

– Спасибо, – Аня смущенно опустила глаза.

– Ну, отдыхайте, танцуйте, а мы пойдем к другим гостям, – хозяин бала взял под руку жену.

– Вы что же мне ничего не сказали, что у вас отец такой богатый. И магазин, где вы купили платье, тоже его?

– Нет, что ты. Он такими мелочами не занимается, там мама всем заправляет.

Аня погрустнела, все ее веселье пропало.

– Что же вы, имея таких богатых родителей, работаете в госпитале? Денег не хватает? – полюбопытствовала она.

– Денег всегда не хватает, но меня больше привлекает сама работа, хирургия. Чтобы я делал без работы? Пил, гулял? Мне это не нравится.

– А почему вы не работаете у отца. Менеджером каким-нибудь.

– Меня такая работа не прельщает. Мне нравится моя: резать и собирать людей, возвращать их к жизни, ставить на ноги. Это интересно, и у меня получается.

Аня загрустила, и как не старался ее развеселить Алексей, она оставалась печальной. Наконец она попросила отвезти ее домой.
      
– Что так рано? Самое интересное еще впереди, – пытался отговорить ее Алексей. – Приедут известные артисты, будут развлекать гостей, затем будет фейерверк.

– Нет, я не хочу.

– Это ты из-за богатства? Но это же не мое.

– Не знаю, но мне не хочется здесь оставаться.

Так и не уговорив ее остаться хотя бы еще на немного, Алексей отвез ее домой. Дверь открыла бабушка, она испуганно уставилась на появившихся.

– Что-то случилось с Андреем Михайловичем?

– Нет, Марья Васильевна, с ним все в порядке. Это мы вернулись с вечеринки. Ане не очень там понравилось, почему-то.

– Где же ты взяла такое прекрасное платье, – спросила она Анну, когда та сняла пальто.

– Платье это мне Алексей Борисович хочет подарить, – ответила Аня.

– Очень красивое платье. Да и сама ты настоящая красавица, хоть картину пиши. Ой, что ж это я вас в прихожей держу, – спохватилась она. – Раздевайтесь и проходите в комнату, а я вам чаек поставлю.

Она усадила гостя за стол, а сама отправилась на кухню.

– Аня, ты можешь толком объяснить, что случилось, – спросил Алексей, стоящую у окна Аню. – За всю дорогу я от тебя ни единого слова не услышал.

– Ничего не случилось, Алексей Борисович. Просто мне стало грустно, вот и все. Со мной бывает такое.

Она еще некоторое время рассматривала движущиеся по дороге разноцветные огни, оранжевое зарево над городом.

– Вы знаете, Алексей Борисович, я не могу принять от вас такой подарок, – она отошла от окна, провела рукой по платью, словно прощаясь с ним.
 
– Но почему же? Оно так идет тебе, ты на вечере была самой красивой, самой элегантной.

– Все равно не могу, хотя оно мне очень нравится. – Она грустно взглянула на себя в зеркало, затем повернулась к Алексею. – Да и куда я в нем буду ходить? Некуда.

– Мы будем ходить вместе в театры, в рестораны, на приемы, как сегодня. Да я, просто-напросто, не возьму его у тебя, оно мне почти задаром досталось, не переживай, я не разорюсь, если сделаю тебе такой подарок.

– А сколько оно стоит? Нет, все, что сейчас на мне, сколько стоит?
– Пустяки, немногим больше двух тысяч.

– Всего две тысячи, – удивилась Аня, подумала немного, наморщив лоб. – Вы знаете, я его у вас куплю. Такие деньги у меня есть.

Она вышла в другую комнату и вскоре вернулась.

– Вот, возьмите, – протянула она две тысячи рублей.

Алексей растеряно посмотрел на нее, улыбнулся.

– Ты что, действительно покупаешь это у меня? А я так хотел тебе его подарить. Ну что ж, если ты так решила… – Он взял деньги, сунул их в карман. – Я рад, что этот наряд хоть так останется у тебя. Ну что, теперь настроение поднялось?

– Нет. Почему-то нет, не поднялось.

– Аня, не знаю, как сказать. Я могу его испортить совсем. Мне очень не хотелось тебе это говорить, но ты все равно узнаешь, так пусть лучше я скажу об этом.

Аня насторожилась.

– Что вы мне хотите сказать? Это что-то связано с отцом? Я уже боюсь. Это что-то нехорошее, что-то опасное, да? – разволновалась она.

– Ничего опасного в этом нет, просто я отправляюсь в командировку на две недели.

– В Чечню, – обреченно сказала Аня и медленно опустилась на стул.

– Ну не совсем в Чечню, в Ростов, а затем Моздок. Но ты права, буду где-то рядом. Там есть раненые, им нужны консультации, операции. И я еду не один, едет целая бригада.

– А нельзя вам остаться?

– Конечно, нельзя. Все уже готово, и мы завтра утром вылетаем.

– Вы только там один никуда не ходите, особенно ночью. Там людей похищают, убивают.

– Ну что ты, там, где мы будем, этого уже нет. Там навели порядок.

– Все равно, один не ходите.

– Хорошо, я обещаю, что один никуда ходить не буду и вернусь через две недели.

Появилась бабушка с чаем, с ватрушками.

– Вот, внучка испекла.

– Это, как я понимаю, не наполеон, но очень вкусно, – сказал Алексей, откусив от ватрушки.

– Наполеон она тоже хорошо готовит, но сейчас его нет, – поясняла бабушка.

Аня сидела молча. Ни похвала бабушки, ни старания Алексея не могли ее развеселить. Она сидела грустная, опустив глаза в стол, и лишь изредка смотрела на Алексея, а в ее глазах подозрительно ярко отражался свет ламп.

Алексей решил, что ему лучше уйти. Он встал, попрощался с бабушкой. Аня вышла в прихожую проводить его.

– Алеша, – назвала она его по имени, – вы обещаете мне, что никуда один ходить не будете.

– Обещаю, – ответил он, и, наклонившись, оставил легкий поцелуй на ее губах.

Аня замерла, в ожидании чего-то еще, но он быстро вышел и закрыл дверь. Она еще немного постояла в коридоре, словно ожидая, что он вернется, вздохнула и вошла в комнату, где ворчала недовольная бабушка.

– Пришел человек в гости, а она надулась, как мышь на крупу. Что случилось? Вы что, поругались?

– Нет, бабуля, к сожалению, мы не поругались. Просто я поняла, что он не для меня, и от этого грустно стало. Не нужна я ему.

– Как же так, не нужна. Вон какое платье и туфли подарил. Наверное, бешеные деньги стоят.

– Да нет, бабуля, всего две тысяч.

– Это долларов, что ли?

Аню, вдруг, словно электрическим разрядом ударило, в голове зашумело, стены комнаты, мебель пришли в движение, и она со стоном опустилась на диван.

– Что с тобой, внученька? Голова закружилась? Вот говорила я тебе, что больше отдыхать надо. Теперь я тебя к Андрею каждый день пускать не буду. Он уже сам в состоянии кушать. А ты будешь отдыхать, сил набираться, а то так и заболеть можно.

– Бабушка, я Алеше за платье отдала две тысячи рублей. Что он обо мне теперь думает?