Моя кузина возникла, как всегда, неожиданно. Просто вдруг в тишину, царящую в помещении, влился тонкий протяжный скрип, по истертому полу пробежала полоска солнечного света и тут же померкла. Снова скрип, легкий стук и еще более легкие шаги. Илона грациозно миновала ящики, сваленное в кучи тряпье и прислоненные к всевозможнейшим выступам картины. Взглянула на меня ясными и бездонными глазами, напоминающими два чистейших озерца, и приветливо улыбнулась.
- Доброе утро, братишка. Как жизнь? Слышала, что ты намылился в Центр?
Все это она выпалила на одном дыхании, но я не испытал затруднений с пониманием: сколько помню Илону, оно говорила только так – быстро и без перерыва, чуть ли не превращая фразы в одно длиннейшее слово.
- Да вот, - развел я руками, - на Шакуру собрался… там третья выставка имени Ли Конга.
Кузина наморщила хорошенький носик: имя Ли Конг ей абсолютно ни о чем не говорило. Для меня же – значило очень много. Пусть я пока не очень успешный, но все же художник. И кому, как не мне, быть там?
Я отложил кисть в сторону, со вздохом посмотрел на получившийся невыразительным портрет молодой женщины. Нет, глаза все-таки надо было делать иначе… да и скулы повыше… и волосы вышли совсем не того оттенка…
- Сестренка, будешь что-нибудь? Чай, может?
Насмешливый взгляд Илоны явно указал на то, что она знает, какой у меня водится чай.
- Не, спасибо, я на минутку заскочила.
Надо признать, что сестра мало что понимала в моей жизни, и почему-то упорно придерживалась странного стереотипа, что художник – это отвергнутый обществом и абсолютно нищий человек. Да, конечно, мне далеко было до состояния ее новоиспеченного супруга, но все ж я не был таким бедняком, каким она представляла меня последнее время.
- Слушай, Лео, а билеты ты купил? – Вдруг спросила Илона.
- Ну… - замялся я, - не успел пока как-то… сегодня планировал поехать.
- Бестолковый ты, - девушка потрепала меня по голове, - но это и к лучшему. У меня знакомые летят к Вириуну, могут подкинуть. А от Вириуна вроде как совсем недалеко до твоей Шакуры. Интересует? Мне ж совсем не сложно…
Вот так и получилось, что я входил на борт не пассажирского лайнера, а маленького и шустрого торгового судна с пафосным именем «Гордость Ньяры». Как и обещала Илона, меня взяли без проблем, немногочисленная команда из семи человек была вполне сносной. Правда, владелец и капитан, к которому почему-то все обращались не иначе, как Профессор, попросту меня игнорировал, как, впрочем, и единственная женщина на борту – сухопарая переводчица Рина. А остальные – механик Даг, первый помощник Керин, и трое остальных, чьи функции я не особо понял – Михель, Крис и Анли – оказались приятными компанейскими ребятами.
- Слушай, Лео, - Крис начал буквально с порога, - мы заскочим только на Иуру, ладно?
Будто мое мнение что-то решало! Но, как мне кажется, даже если народ вздумает залететь в Мертвый сектор, то я все равно доберусь быстрее, нежели тот звездолет, на который я планировал купить билет.
- Конечно, нет проблем.
- Это в девятом секторе, но довольно близко к Центру, - продолжил Крис, - надеюсь, не пугает?
- Нет, что ты, - засмеялся я, хотя внутренне и вздрогнул – девятый сектор как раз и называют Мертвым.
- Отлично, - обрадовался мой собеседник, - тогда поехали.
Надо признаться, что полет на торговом судне мало чем отличается от полета на лайнере пассажирского класса – все та же скукота. Члены экипажа тут же занялись различными делами, оставив меня наедине с самим собой. Так что какое-то время я просто сидел без дела, размышляя о всякой ерунде, а после принялся набрасывать портреты тех, кого видел.
Первым на листе возник образ Криса: взгляд с прищуром, в глазах так и пляшет смешинка. Несмотря на достаточно юный возраст, на лице уже пролегли явные морщины: две складки протянулись от крыльев носа к уголкам рта, две легли глубокими чертами на переносице, придавая лицу хмурый и даже суровый вид. Хотя, впрочем, огненная взлохмаченная челка до самых глаз его несколько сглаживала. Наравне с волосами внимание человека привлекал и нос – длинный, напоминающий клюв хищной птицы. Да уж… если бы я не пообщался с Крисом, то вряд ли бы к нему подошел: уж слишком неприятным и неоднозначным вышел портрет.
Весельчак Джо, он же Михель, создавался на бумаге легко. Карандаш буквально в несколько штрихов набросал лицо, оставалось лишь теперь уточнять. Маленький, смешливый, напоминающий какого-нибудь бестолкового и добродушного божка, Михель обладал удивительно красивыми и выразительными глазами, благодаря которым все многочисленные недостатки внешности просто стирались из памяти. Его взгляд был настолько светлым и радостным, что невольно хотелось постоянно смотреть именно на этого мужчину, на его лицо – так, как люди смотрят на неожиданно открывшееся чудо природы.
Следующий лист пришлось посвятить Рине. Эта жесткая энергичная женщина и на бумаге вышла такой же: грубоватой и угловатой: неестественно тонкие брови, ледяной взгляд, рубленные черты лица, поджатые резко очерченные губы… Нет, она мне совершенно не нравилась, было в ней что-то отталкивающее и лицемерное. Ощущение складывалось такое, что все видимое – лишь хорошо исполненная и продуманная роль, под которой прячется совсем иное существо, которое, увы, не доброе и располагающее к себе…
На секунду возник и тут же исчез Керин, так что запомнил я его не слишком хорошо, но надеялся, что память не подведет. Менее полный, чем Весельчак Джо, он все же был внушительных размеров. Правда, на бумаге это никак не отразилось – я переносил в блокнот только лица. Итак, лицо этого человека было под стать телу: крупные, немного простоватые черты лица, кустистые с проседью брови, что не могли скрыть решительного и смелого взгляда неопределенного цвета глаз – то ли карего, то ли желтого. Правда, вопреки типу внешности, рот Керина был хоть и не маленьким, но чувственным и даже похожим на женский. Я вот только не понял, из-за чего – из-за цвета или формы губ.
Почувствовав усталость в руке, я поднялся и прошелся по кораблю – по тем отсекам, куда мне был разрешен доступ. Надо сказать, машина не произвела на меня особого впечатления. Да, снаружи корабль выглядел некой вострой птичкой, не лишенной красивого оперения, но внутри, вопреки ожиданиям, я не обнаружил ни переборок, ни толстых жгутов переплетенных кабелей, ни каких-либо деталей, за которые цеплялся бы взгляд. Интересно, «Гордость Ньяры» исключение? Или же безбожно врут в многочисленных космических эпопеях, где все судна без исключения напоминают либо рухлядь, найденную на помойке, либо же нечто, обшитое со всех сторон металлом?
Так или иначе, но коридор напоминал чем-то больничный: ровные желтоватые стены, будто только вчера надраенные едва ли не до блеска, светлый потолок, на полу – чуть истершаяся ковровая дорожка. Каюты – точь-в-точь жилые комнаты: даже цветы заметил…
- Скучно?
Я обернулся, рядом со мной стоял Анли. Этот паренек тоже просился на страничку блокнота: худощавый, несколько неопрятный и выглядевший застенчивым. Длинные светлые волосы хотя и были стянуты в хвост, но отдельные пряди выбивались и падали на изящное, хотя и слишком узкое лицо. Крис уже успел шепнуть, что Анли – единственный человек из всех его знакомых, кто действительно сумел в самом прямом смысле вырваться из пасти харана: лодыжка была раздроблена, хромота осталась, но зато сохранилась и жизнь…
Я несколько оторопел и потому невпопад спросил:
- И это разве функционально?
- Что? – Не понял Анли.
- Каюты… - смутился отчего-то я.
- А, - усмехнулся юноша, - типичная ошибка. Думаешь, раз ничего не видишь, то, значит, ничего и нет?
Я промолчал: под моим вопросом подразумевалось нечто иное, но и полученный ответ, в общем-то, меня устраивал.
- Ладно, - предупредил Анли, - мы сейчас в синеву, так что приготовься.
Синева, дыры, гиперпространство, изнанка, коридоры, туннели, нулевая зона – как только не называли то, что помогало любому звездолету преодолеть гигантские расстояния за считанные минуты. Сколько легенд ходило вокруг гиперпространства, сколько неизученного оно таило в себе, сколько картин я видел с попытками отобразить то, что мог воспринять человеческий глаз. Транспортная система Вселенной, перед которой бледнели все достижения человечества, глубина, по сравнению с которой пространство обычной Вселенной ощущалось чем-то вроде спокойной глади озера.
В память стали врываться обрывки историй про исчезнувшие корабли. Кто-то утверждал, что в гиперпространстве можно встретить Бога, кто-то клялся, что собственными глазами видел призраков, кто-то выдвигал теории одна фантастичнее другой.
Я же не испытывал особого трепета перед, как выразился Анли, синевой, хотя, признаюсь, сердце замирало во время переходов. Но основным моим чувством к гиперпространству было ощущение страха и неприязни. Я так и не смог постичь того, как пилоты могут ориентироваться в сумасшествии то ли материи, то ли пространства, то ли времени. А, может, и вообще чего-то такого, чему пока нет определения.
Мне, как гостю и единственному пассажиру на борту, было дозволено пройти в рубку, чтобы воочию узреть нутро Вселенной. Я примостился за Керином и затих, предвкушая не слишком желанную, но, тем не менее, непостижимо прекрасную встречу.
И она началась. Да, не самые удачные слова, но я не знаю, как описать то мгновение, когда мы пропали в одном мире и возникли совершенно в ином. Нестерпимая синева, даже не синева, а что-то далеко выходящее за спектр синего цвета, обхватило, обволокло со всех сторон, на секунду лишив всех чувств. Но тут же зрение вернулось, и я увидел то, чему было можно дать только примерные названия: бесконечное движение самых разных форм, вихреобразные вспышки, ветвящиеся молнии, напоминавшие рваные сети, что невидимые руки перетягивали то в одну, то в другую сторону. На какое-то мгновение мне показалось, что я размножился, и меня стало невероятно много. Потом меня не стало. Но, пока меня не было, я то ли увидел, то ли услышал, то ли попробовал на вкус то, что больше всего напоминало реку светящейся плазмы. Она была далеко внизу, и текла вопреки всем законам природы. После мы оказались в искрящейся пыли, но пыль не была пылью. Этого вообще всего не было, мы же просто только влетели…
Я шумно выдохнул, оттер выступивший на лбу пот. Изнанка Вселенной слишком сложна и непредсказуема, чтобы пытаться ее описывать. И все художники, что пытались запечатлеть миг могущества стихии, просто жалкие бездари, ибо даже сотой части реальности они не смогли отобразить…
- Профессор, что за фигня? – Вбежавший Крис выглядел ошарашено.
Капитан оторвал взгляд от панели, выглядел он жалко и растерянно:
- Похоже, я сбился с курса… не уверен… не знаю.
Я еще не осознал произнесенных слов, а вот команда все уже прекрасно понимала. Люди, будто внимая неведомому сигналу, стеклись в рубку.
- Что значит «сбился с курса»? – Впервые я увидел в Рине что-то человеческое. – Игорь, ты чего? Да мы же этим маршрутом…
Повисла гнетущая тишина, если тишиной можно назвать ту неуловимую какофонию звуков, что наполняла каждую клетку тела. Да-да, это не мой косный язык, звуков мы действительно не слышали, но они были, их было великое множество.
До меня медленно стало доходить, что за ситуация сейчас происходит и во что мы влипли.
Члены экипажа вспыхнули и невероятным образом поменялись местами. Наверное, произошел скачок во времени, которого я не заметил.
- Как же так? – Я разве что не простонал: до того жалобно прозвучал мой голос.
- Что так? – Резко обернулась женщина, теперь занимавшая место профессора.
- Ну… потерялись…
- Эй, мужик, - засмеялся Михель, - ты чего за ерунду порешь?
- Еще минута, - добавил холодно Анли, взявший на себя роль помощника капитана, - и мы в третьем секторе.
- Но вы же летели в девятый! – По спине пробежал холодок.
На меня во все глаза уставились члены экипажа, только Рина продолжала невозмутимо смотреть вперед. И вдруг глаз стало невероятно много, меня буквально захлестнула бездна ужаснейших зрачков – голодных, отчаявшихся, обреченных и потому особо кровожадно впивающихся в мою душу.
Я не выдержал и вскрикнул.
- Ты чего? – Теплая ладонь легла мне на плечо.
Я тяжело дышал, будто только что совершил забег на длинную дистанцию, моя рубашка насквозь промокла от пота.
- Куда мы летим? – Хрипло выдохнул я.
Профессор снова был на своем месте.
- Пока могу сказать, что только вперед. Хотя, думаю, в данной ситуации стоит перейти на бреющий полет, может, и вынесет куда…
- В какой сектор? – Взвизгнул я, сбрасывая ладонь Криса с плеча. – Черт побери, да вы здесь с катушек все съехали?
- Заткнись, а? – Вяло отмахнулась Рина. – Летели в девятый, а сейчас – никто не знает. Так что не визжи.
Я закрыл глаза, запрокинул голову и шумно выдохнул:
- Ты же только что говорила про третий.
- Ааа! – Вдруг засмеялся Даг: - если верить всем байкам, то, получается, ты выпал в другой мир. Говорят, такое бывает.
- Говорят, - добавил Михель, - что может быть все что угодно: и попадание в параллельные реальности, и исчезновения, и встреча с монстрами…
- Ладно, хватит, – одернула всех Рина, - мы сейчас не на аттракционах. И не в занюханном баре, где процветает подобная чушь. Надо решать, что делать.
- Есть предложения? – Вдруг оскалился Анли. – Может, сама сядешь вместо Профессора и выведешь нас?
Назревала перепалка. Люди начали непроизвольно группироваться на два лагеря, еще не особо осознавая, что через несколько минут они могут наброситься друг на друга.
- А ну прекратить! – Громогласный приказ заставил всех затихнуть. Профессор вышел на середину каюты, оставив управление «Гордостью Ньяры» на своего помощника. – Что вы как дети малые? Ну, оказались в нестандартной ситуации. Но живы же до сих пор. Я, как и вы, не знаю, что делать, но знаю точно, что не нужно делать – это набрасываться друг на друга. У нас на данный момент нет проблем с кислородом, воды хватит на три месяца, пищи, правда, на полтора… но время есть!
- А если повезет, - усмехнулся Крис, - то еще и проклятье подействует. На соль, вроде, на огонь… и что-то еще. Это когда ни жрать, ни баб не хочется…
- Отставить проклятья! И вообще – марш по каютам! – Рявкнул капитан.
Но разбредаться никто не хотел, хотя, правда, атмосфера несколько разрядилась, и люди уже смотрели друг на друга без враждебности.
- Может, повернем назад? – Я робко выдвинул свое предложение.
Команда дружно расхохоталась, даже Рина улыбнулась.
- Дружище! – Протянул сквозь смех Даг, - ты хотя бы один ориентир в этой чертовщине видел? Я, так, например, тысячу, но только они все имеют свойство исчезать или перемещаться.
Послышались очередные смешки.
- Но ведь, - я чувствовал себя совсем беспомощным, - здесь может действовать хоть какая-нибудь закономерность…
- Спасибо за мысли, - улыбнулся Керин, - но если тысячи ученых ничего пока не обнаружили, то вряд ли мы что-то сможем.
- Можем понадеяться на спутник, - спокойно и тихо произнес Анли.
А мне этот парень начинает нравиться все больше и больше!
- Верно, - согласился Весельчак Джо. – Профессор, что скажешь?
Капитан пожал плечами, но, похоже, он это предложение не считал безумным.
И действительно…
Человечество так и не нашло каких-либо волн, что могли бы проходить через туннели. Обычные способы передачи информации внутри солнечной системы, разумеется, не подходили для охватывания всей Империи – кому нужны новости, пришедшие, скажем, через двадцать стандартных лет? И единственный вариант относительно быстрой связи осуществлялся за счет так называемых парных спутников, что, скапливая определенное количество информации, перемещались через гиперпространство по заданному курсу и отсылали полученные пакеты. Разумеется, это тоже был не самый эффективный вариант решения проблемы, так как спутники довольно часто пропадали в недрах синевы, но все-таки задержки передачи информации были куда меньшими, чем при использовании всех остальных разработанных методов. Во времена моего детства был введен в испытательный режим и другой метод: установка передатчиков на частные и государственные звездолеты, чтобы те действовали примерно так же, как и парные спутники. Другое дело, что это серьезно мешало навигации, и проблему удалось решить только около пятнадцати лет назад.
- Да, - заметил я, - мы так же можем понадеяться на другой корабль.
- Можем, конечно, - хмыкнул Профессор, - только что спутники, что корабли мы встретим лишь при одном условии: если окажемся недалеко от проложенного маршрута. И если он не изменился. И если не закрылся проход.
- Закрылся? – Ужаснулся я.
- Бывает и такое, - ответил за капитана механик, - вон, вспомни Чертов проход. Хараны пачками валили прямо в середину первого сектора, имперские прихвостни ничего поделать не могли, пришлось даже чужих привлекать. Одно спасло, что проход открылся всего на полтора года, а так – плакала бы наша Империя кровавыми слезами. Хотя и так поплакала.
Ни о каком Чертовом проходе я не слышал, как, впрочем, и о том, что туннели настолько нестабильны, хотя в свое время немало корпел над учебниками в попытках понять законы мирозданья. Другое дело, что я человек творческого склада, и потому все эти самые законы прошли конкретно за пределами моего мозга.
Но все же я сейчас был в несколько приподнятом настроении – никто ни на кого не набрасывался, да и нутро Вселенной вело себя спокойно и не выкидывало никаких шуточек, если, разумеется, не считать моего внезапного скачка. Но ведь могло и показаться…
- Ладно, друзья, - капитан замялся, но все же продолжил: есть такое предложение. Навигация, как понимаете, сейчас в полной коме, надеяться приходиться только на себя. Мы пока, если так можно выразиться, стоим на месте. Предлагаю вариант: голосованием выберем направление, а мы с Керином постараемся осуществить желание большинства.
Поначалу я хотел спросить, почему Игорь не проложит маршрут по своему усмотрению, но после понял: этот человек просто не хочет брать на себя такую ответственность.
А, может, просто очень доверяет экипажу.
Как и ожидалось, за возвращение назад проголосовали почти все, только, как ни странно, Анли, Рина и Керин хотели двинуться вперед.
Может, и стоило прислушаться к их голосам…
После выбора команда, за исключением капитана, послушно покинула рубку и переместилась в один из отсеков, признанный общей территорией. К моему неудовольствию, общая территория и моя каюта являлись одним и тем же местом.
- Недоброе предчувствие у меня, - признался Керин, неуверенно доставая из холодильника банку пива. – Кому-нибудь надо?
Желающих отказаться не нашлось. Раздались нестройные щелчки открываемых банок, народ растекался по помещению, выбирая места.
Поначалу мы даже не знали о чем говорить. Я, сидя чуть в стороне от остальных, рисовал людей, точнее, на данный момент Анли в полный рост, который примостился на грубо сколоченном ящике, подперев рукой подбородок и как-то совсем уж неестественно вывернув левую ногу.
- А хоть кто-то выбирался из подобной передряги? – Не то спросил, не то просто произнес Даг.
- Слышала о таком, - передернула Рина плечами, - правда не очень-то верю. Лично людей не встречала таких.
- А мне хотелось бы… - вздохнул Весельчак Джо, - у меня Ларка через месяц должна рожать…
- Вот к родам ее и выберемся, - мрачно пошутил Керин.
Снова повисло молчание. Я, не вмешиваясь в разговор, продолжал рисовать – на данный момент я уточнял черты лица Анли, что сидел совершенно неподвижно, лишь иногда прихлебывал пиво из банки.
- А ты, парень, что скажешь? – Вдруг обратился Даг.
Юноша медленно поднял голову и обвел взглядом присутствующих.
- А что говорить? Прав Профессор – мы пока живы, и все не так уж плохо.
- Тоже верно, - кивнул Крис. – Эй, Лео, а ты чего от коллектива отбился?
Я с раздражением отложил блокнот.
- Да мне сказать нечего, если честно. Я-то вообще ни черта не смыслю во всем этом. Не первый раз, конечно, летаю…
- Жалеешь, что связался с нами? – Перебил Крис.
- Думал, что доберусь с вами быстрее.
Некоторые хохотнули, но быстро смолкли.
Интересно, это синева такое с людьми делает? В воздухе пахло старательно задавленной нервозностью, но, думаю, не только я задался вопросом, как так получилось, что люди мгновенно вспыхнули злым огнем агрессивности, но практически тут же мгновенно впали в истеричное веселье, а после погрузились в беспросветное уныние.
- Что за…
Все резко обернулись на вскрик, но на том месте, где сидел Весельчак Джо, было пусто.
И тут корабль тряхнуло! Да еще как! Я был просто подброшен, пиво обильно плеснулось из банки…
Все замерло, но лишь на какой-то неуловимый миг. Миг исчез, освободив место искалеченному движению. Медленно-медленно золотая волна поднималась, воспаряя, к лампам, играя и переливаясь на свету, от нее отрывались янтарные бусинки, точнее, вытягивались, превращаясь в капли на нитках, что отдалялись, истончая связь и постепенно превращаясь в самостоятельные шарики…
И вдруг я понял, что это не мое восприятие так исказило реальность и затормозило ее, а сама реальность сделала попытку остановиться, но после лишь бросила нас в невесомость. Я увидел, как цеплялись друг за друга, паря под потолком, Рина и Керин, как морщился Анли, цепляясь за выступ на стене одной рукой, а ладонью другой прижимаясь к многострадальной ноге, как совершенно ошарашено озирался Даг, даже не пытаясь за что-то зацепиться…
- Что это было? – Крис совершил кувырок в воздухе.
Он явно испытывал те же чувства, что и я: страх и в то же время безудержное веселье, которое испытывает ребенок, катающийся на аттракционах.
Впрочем, невесомость и была развлечением, ибо, наверное, последний корабль без компенсационной системы, иначе – поля искусственной гравитации – исчез в анналах истории еще во времена наших прапрапрапрадедушек.
Но ни один человек не отдался полностью свободе полета. И, хотя мы не весели мешками между полом и потолком, а делали попытки двигаться, а некоторые выделывали замысловатые пируэты среди мерцающих капелек пива, все были встревожены исчезновением друга.
- Может, он вернется? Как Лео? – Нахмурился механик, смешно болтая ногами в попытке придать себе некое устойчивое положение.
- Лео не исчезал, - мрачно напомнил Крис, - а просто изменился.
- Похоже, я просто попал в параллельный мир. – Произнеся это, я удостоверился, что тогда, в первый раз, мне ничего не показалось.
Сейчас мои слова не выглядели бредом. Такие выражения, как «параллельный мир» или «параллельная реальность» вполне допускались для описания происходящего.
- А Профессор? – Наконец-то забыл о ноге Анли. – Он как?
Ответом послужил визг, буквально нанизавший на себя весь корабль. Мы, как только могли, бросились к рубке. Конечно, это сильно сказано – бросились. На самом деле члены экипажа, не знавшие невесомости, неумело барахтались в попытке оттолкнуться от поверхностей и преодолеть небольшое, в общем-то, пространство.
Первым вырвался Крис, он-то и натолкнулся на побелевшую, будто лишившуюся крови, Рину. Женщина бессвязно бормотала и все время махала рукой.
- Там! Там… там…
Крис пробрался в рубку, следом проскользнул я. Ничего не было. Ничего и никого, лишь подернутая трещинами панель управления недобро перемигивалась огнями.
Внезапно волшебство полета оборвалось самым грубым образом.
Я, поднимаясь, спросил:
- Что здесь произошло? Профессор исчез?
Керин приобнял женщину:
- Рин… ну ты чего. Ну вернется Игорь, тебе ли не знать?
Помощник капитана предупреждающе обвел прибывших людей глазами, чтоб те даже не подумали пикнуть о моем не исчезновении, а изменении…
- Да нет же! – Закричала Рина. – Нет же!
И зашлась в безумных истерических рыданиях, не в силах вымолвить хотя бы слово. Я, как и остальные, был ошарашен такой сценой: самый стойкий, холодный и суровый человек мгновенно раскис…
Лишь только позже мы узнали, что вызвало такую реакцию у переводчицы: Игорь не просто исчез. Почувствовав неладное, Рина первая рванула в рубку и увидела отнюдь не пустое кресло пилота, а ужаснейшую картину: Профессор будто был разорван на части жутким зверем, кровью залило абсолютно все, даже потолок. Внутренности, части тела… и Рина могла поклясться, что остекленевшие глаза, пронзившие ее душу, принадлежали именно капитану. Она ли, спутница и любовница Игоря, могла не узнать?
К нашему прибытию почти все следы исчезли, остались только трещины на панели…
Теперь страх приобрел реальную основу. Михель не вернулся, не верили мы и в возращение Игоря. Более того, я даже боялся его возращения – если вдруг возникнет окровавленное растерзанное тело, то я не могу сказать, как сам среагирую…
- Значит, это ждет всех нас?
Все, кроме Керина, вернулись в отсек. Не знаю, какие нервы у пилота, но он, не колеблясь, занял место пилота и отстранился от всего, переключив все внимание на управление «Гордостью Ньяры».
Остальные же – я, Рина, Крис, Анли и Даг – держались вместе, будто это могло от чего-то спасти. Но ужас сковал человеческие души, и сил для логичных рассуждений уже просто не хватало. Я больше не мог рисовать, мне просто физически было не взять карандаш в руку. Я будто попал в замкнутый круг воспоминаний последнего дня перед полетом, когда ко мне заходила сестра. Я вспоминал каждую деталь, каждый момент, задаваясь одними и теми же вопросами. За что? Почему я? Почему вообще так все сложилось?
Рина уже не рыдала, но и полностью не успокоилась: мне казалось, что она впала в транс – раскачивалась на месте и четко, будто сверяясь с часами, всхлипывала. Рядом с ней, выражая всем телом скорбь, сидел Даг. Он-то и задал вопрос, на который пока никто не ответил.
Крис нервно расхаживал, деля шагами отсек на две половины. Было видно, как он напряжен: стиснутые челюсти, руки, заложенные за спину…
Анли же вернулся на свой ящик, приняв ту же позу, что и до исчезновения Михеля и Капитана.
Он и рискнул ответить:
- Не факт. Может, сейчас все уже закончилось, и мы скоро выберемся.
- Куда? – Механик поднял голову и зло посмотрел на юношу.
Анли пожал плечами.
- Может, - неуверенно предположил я, - нас вынесет в другой коридор… может, вообще в другое время…
- Или в другой мир, - неожиданно согласился Даг. – Я как-то слышал о том, что люди попали в синеву, потерялись… выжил только один, правда, он рехнулся… Короче, он утверждал, что они промотались всего сутки, а на деле вышло, что около четырех лет…
- Вы это слышите? – Вдруг прервала товарища переводчица.
- Что? – Нахмурился Крис и остановился. – Нет, я ничего…
- Подожди. – Она взмахнула рукой. – Слушайте.
Мы застыли в напряжении, пытаясь уловить тот звук, что услышала Рина.
- Не… - начал Анли и вдруг замолчал.
Теперь странный звук услышали мы все, и этот звук вызывал внутреннюю дрожь, потому что он принадлежал живому существу. Агрессивному и опасному существу.
- Кто это? – Прошептала женщина.
Никто не ответил. Точнее, ответ прозвучал не сразу. Но когда он прозвучал, мне показалось, что под сердце вогнали ледяной нож.
- Харан. – Анли пристально смотрел на Рину.
Мне казалось, что меня хватил приступ удушья. Я мучительно глотал воздух, но никак не мог насытить легкие. Харан! Беспощадное животное, именем которого проклинают, самое страшное существо в Известной Вселенной. Харан… полчища этих тварей, нечеловечески сильных и опасных, что терроризировали человечество и дружественные расы многие сотни лет.
Я все же смог… не вдохнуть, а выдохнуть.
И с выдохом прохрипеть:
- Что же теперь?
Никто не ответил, но люди один за другим поднимались со своих мест и двигались в направлении к рубке. Лишь только Анли хватило ума активировать систему тревоги.
- Где он? – Спросил Крис, когда Анли занял место второго пилота.
- По счастью, в грузовом отсеке, - с облегчением сообщил юноша, сосредоточенно нажимая какие-то кнопки на панели.
- Как вариант, - не оборачиваясь, заметил Керин, - разгерметизировать отсек.
- Да ты что, с ума сошел? – Возмутился неожиданно Даг: - Там же…
И резко оборвался, будто боясь сболтнуть лишнего.
- Боишься сказать, что наркота? – Сурово спросила Рина. Она уже почти пришла в себя и теперь снова выглядела холодной и властной.
- Ну… - механик заколебался, но его взгляд мне не понравился. Мелькнуло в нем что-то очень нехорошее.
- Вот и все тогда, - обрезала Рина. – Анли, давай!
- Это же деньги! – Воскликнул Даг.
И с какой-то просто непредсказуемой проворностью бросился на Анли.
- Да вы не посмеете!
Происходящее напоминало какой-то абсурд: мелькание красного света, режущего реальность на красные и черные фазы, хрипящий Анли, безуспешно пытающийся разжать мертвую хватку сомкнувшихся на его горле рук, плавно поднимающийся Керин, почему-то падающая переводчица, безнадежно опаздывающий Крис и последовавшая за всем этим ослепительная вспышка, поглотившая белым сиянием все происходящее.
Я находился в странном фосфоресцирующем тумане – не белом, а каком-то сероватом или даже грязноватым. Совершенно нелепо руку мне грела металлическая кружка с дымящимся крепким чаем. Абсолютно не понимая, что происходит, я отхлебнул из кружки и сделал шаг вперед…
Не знаю, как я здесь оказался… но я шел, все еще держа кружку в руке, по длинному коридору. Без сомнения, я находился на каком-то звездолете, но…
Боже, это же пассажирский звездолет! Боже…
Я миновал отсек почти бегом, радостно ворвался в пассажирскую зону, где радовали глаз своими рядами кресла, правда, почему-то пустые… Но это меня нисколько не встревожило, рейс мог быть и разгрузочным. Главное, я вырвался из кошмара, я попал на нормальный корабль, я возвращаюсь в жизнь!
Я бежал к носовой части, расплескивая чай, предвкушая встречу с пилотами. Я не чувствовал ни усталости, ни ужаса, ничего, что могло бы мне помешать. Мое сердце счастливо колотилось в груди, повергая в состояние такого уверенного предчувствия окончания всех проблем, что я даже не мог подобрать слов для описания. Все мои мысли превратились во что-то беспорядочное и хаотичное, но главное осталось: этот кошмар сейчас закончится.
Я же вырвался! Пусть и вырвался в транспорт для самых нищих, ха! Судьбу-то не обманешь! Ведь я должен был лететь этим лайнером! Должен!!!
Я миновал одно отделение, второе, а в третьем увидел даже пассажира.
Боже! Как я был рад! Человек!
Пассажир медленно повернул голову.
На меня посмотрели мертвые глаза Профессора.
Рука разжалась… кружка полетела вниз, с глухим стуком ударилась об пол… чай плеснулся на ноги…
- Игорь? Ты жив?
- Нет, - улыбнулся пилот, - это просто очередная шутка синевы…
Я с отчаянием завыл, но звука никакого не родилось.
Потому что наступила вспышка. Потому что я исчез в оглушающем многоголосом шепоте миллиардов существ. Они окружали меня, они мучили своими неясными словами, они предсказывали и настырно распинали мое прошлое и будущее, размазывая всю мою жизнь по плоскостям пространств. Они лезли, они смеялись в моих мыслях над моими же мыслями, они трогали мои кости, предвкушая то, что можно создать из столь ценного материала. Они…
Я не сразу понял, что сижу в отсеке и держу блокнот в руках. Но не рисую, ибо нет сил творить там, где все является творцом. В странной позе сидит Анли, мерит шагами пространство Крис, монотонно, с равными интервалами, всхлипывает Рина.
- Это уже было… - блокнот, распластав многочисленные крылья белых листов, летит к ногам.
- Что? – Поднимает голову Анли.
- Все это… сейчас Рина услышит звук, ты скажешь, что это харан, мы все рванем к Керину и узнаем, что тварь в грузовом отсеке.
Мне было тяжело говорить, будто какая-то невидимая сила заталкивала все слова обратно в глотку.
- И что дальше, Лео?
- Дальше… - я закашлялся – дальше будет предложено избавиться от груза. Груз – наркота…
- Откуда ты знаешь? – Расширились глаза Рины.
- Я это пережил… это очередная шутка синевы…
Мы замолчали, но ненадолго. Я-то знал, что времени осталось очень мало.
- После этого предложения… - теперь мне было практически невозможно выговорить оставшееся, - после… короче… в общем, Даг набросится на Анли, а потом, похоже, мы погибнем.
- Из-за какой-то наркоты, что ли? – Фыркнул механик, но, несмотря на некоторую браваду, он сильно побледнел.
- Да…
- Вы это слышите? – Вдруг перебила женщина.
- Что? – Нахмурился Крис и остановился. – Нет, я ничего…
- Подожди. – Она взмахнула рукой. – Слушайте.
Мы застыли в напряжении, пытаясь уловить тот звук, что услышала Рина.
- Не… - начал Анли и вдруг замолчал.
Теперь странный звук услышали мы все, и этот звук вызывал внутреннюю дрожь, потому что он принадлежал живому существу.
- Кто это? – Прошептала женщина.
Никто не ответил. Точнее, ответ прозвучал не сразу. Но когда он прозвучал, мне показалось, что под сердце вогнали ледяной нож.
- Харан. – Анли пристально смотрел на Рину.
Те же чувства, те же ощущения!
Люди с ужасом смотрели на механика. Первая часть предсказания сбылась…
- Да что вы все как звери?! – Воскликнул Даг, и его лицо налилось кровью. – Да хотите, я собственноручно сброшу этот треклятый груз?
- Хотим. – Отчеканила Рина.
И снова события вошли в то русло, по которому уже единожды протекли: движение к рубке, активация системы оповещения… В рубке все заняли те же места, то и в прошлый раз. Я снова был заворожен движением рук Анли, я снова слышал все звуки, снова метался в череде черно-красных фаз…
- Да что ты медлишь? – Взорвался Даг и бросился к юноше.
Он решительно подлетел к панели управления и в несколько движений сделал то, что и требовалось: разгерметизировал грузовой отсек, избавляя экипаж от груза и харана.
Люди заулыбались, хотя улыбки у всех были усталые и неестественные из-за чудовищного напряжения.
- Эх… - вздохнул Крис, - а ведь, вполне возможно, тварь исчезла бы сама по себе.
- Возможно, - согласилась Рина, - но не уверена, что раньше того, как пообедала бы нами.
- А вот и смерть, - вдруг мрачно произнес Анли.
Мы все, как по команде взглянули на бушующий свет гиперпространства, из которого навстречу нам неумолимо приближался пассажирский лайнер…
- Маневрируй! – Первой опомнилась переводчица. – Керин!
Но Керин уже разгонял двигатели, пытаясь одновременно сменить курс. Корабль неохотно заваливался на бок, компесационная система едва справлялась в попытке выровнять гравитационный уровень.
- Да отключай! – Взвизгнул Крис. – На двигатели все!
Отключил гравитацию не Керин, а Анли. Керин же, мгновенно взмокший, будто собственными руками толкает «Гордость Ньяры», пытался всеми силами вывести звездолет из зоны столкновения.
Но не успевал…
Я мог уже разглядеть каждую деталь обшивки лайнера, я уже видел чуть ли не каждую вмятину, каждый отблеск… мы не успевали, просто не успевали…
Я шумно вздохнул и закрыл глаза.
И стал кораблем. Стал «Гордостью Ньяры». С наслаждением ощутил, как в меня входил лайнер, как скользнул ласковым прикосновением по кабелям, как поглотил каждую переборку, как обнял каждый блок…
Я плыл, наслаждаясь волнами любви, я парил в потоках электронного понимания, я блаженствовал в сакральной сопричастности двух обреченных и свободных, я аккуратно и нежно делился этими чувствами с людьми.
Но он меня покинул, опалив прощанием… я перестал быть…
Я открыл глаза, я увидел одухотворенные лица людей, что соприкоснулись со священной тайной, что познали еще одну грань миров.
- Это… это было незабываемо! – Выдохнул Керин. – Не могу поверить… а ведь столько летал…
Мы все были взволнованы и испытали одно и то же – я это видел по сверкающим глазам, по лицам, что озарились невольными улыбками. Я понял всех и каждого, я влил свой голос в поток возбужденных голосов, делящихся впечатлениями.
И потому мы не сразу поняли, что одного человека не хватает.
Нас покинул Крис.
Возможно, он попал на тот лайнер. Вероятно, что он вернется в Империю и поделится с остальными секретами синевы. Может, Крис не станет никому ничего говорить, и произошедшее станет его тайной.
Но мне почему-то казалось, что пассажирский звездолет пуст, и единственным человеком на борту до встречи с нами был мертвый капитан.
Но я, разумеется, никому ничего не стал говорить, хотя бы потому, что и во мне затеплился маленький огонек надежды. А вдруг…
Конечно, мы попытались настигнуть звездолет, но он исчез, будто его и не было. Корабль-призрак, один из тех, о котором сложено немало легенд и баек? Не знаю, ничего не могу сказать на этот счет. В принципе, навигационная система работала из рук вон плохо, так что что-либо утверждать было просто бессмысленно.
Мы, оставшиеся, не ели и не спали, по внутренним ощущениям, около суток. Керин вообще выглядел отвратительно, но замену подобрать себе не мог: остальные выглядели не лучше. Правда, вызвался Анли, но он был слишком неопытен, да и его осунувшееся лицо с покрасневшими глазами не вызывало доверия.
Но оставлять корабль без управления тоже нельзя было: хотя мы и находились в относительно спокойной зоне, но смертоносные вихри, уничтожающие звездолеты в считанные секунды, могли появиться в любую минуту. Это не Известная Вселенная, где можно было довериться электронике, это даже не Мертвый сектор, в котором, тем не менее, есть обитаемые системы. Нет, это гиперпространство – непознанное и непредсказуемое, прекрасное и разрушительное, не поддающееся объяснениям и не постигаемое законами. Это то, где может быть все…
Выбора не оставалось. Конечно, мы бездарно растратили силы, но я оправдываю это тем, что весь экипаж был растерян и напуган происходящими странностями и неожиданными исчезновениями. По большому счету, только я каким-то мистическим образом возвращался, будто намертво привязанный к «Гордости Ньяры».
Итак, у нас стал вырабатываться план, спонтанный и не слишком удачный, но хоть какой-то. Керин отправлялся спать на шесть часов, а за это время каждый, хоть как-то владеющий навыками управления кораблем, должны были следить за тем, чтобы наша птичка не попала в какое-нибудь смертоносное проявление синевы. Таких людей было всего трое: Анли, Рина и Даг. От меня же, к сожалению, никакого прока не было.
Первым по собственному желанию отправился на дежурство Анли, он даже не стал есть. Правда, от еды отказался и Керин, смертельно уставший от всего происходящего. Мы же – я, Даг и Рина – набросились на пищу как сумасшедшие, остервенело разрывая пакеты с пайком, даже не тратя времени на их подогрев. Не, знаю, наверное, это просто был стресс, но мы жрали как свиньи, чавкая и пачкаясь, не прожевывая, а просто проглатывая кисловатую массу.
А после повалились прямо на пол, сморенные необычайно тяжелым сном.
Не знаю, сколько я проспал, но не удивлюсь, если часов четырнадцать. Не скажу, что чувствовал себя отдохнувшим, но и накопившаяся усталость несколько отпустила, позволив всю нашу отчаянную ситуацию воспринимать более спокойно. Я тихо, чтобы никого не разбудить – все-таки остальные не могли себе позволить такого сна, какой был у меня – прошел в душевую, сполоснулся, прогоняя остатки тяжести, и вполне цивилизованно позавтракал. Почему-то мне дико захотелось женщину, и несколько минут я заинтересованно рассматривал лицо Рины, но, вспомнив о ее потере, быстро прогнал мысли прочь.
Было скучно. Развлечений на звездолете было практически не имелось, на выбор мне оставалось или сходить навестить Дага или же вернуться к рисованию. Я поколебался, и пошел в рубку.
- Ну как?
- Сам видишь, - хмыкнул механик, читая какой-то журнал и лишь время от времени поглядывая на отсветы гиперпространства.
- Вижу… - медленно протянул я в ответ.
Перед глазами расстилалась Вселенная: прекрасная и притягательная, но, увы, не наша. Это была все та же изнанка, но, наверное, в наивысшей точке своего покоя. Голубизна, чистая и опять-таки, непередаваемая и не имеющая аналогов, мерцала легкими переливами, иногда переходила в чуть изумрудный или синеватый оттенок. В какой-то момент я сумел различить что-то вроде серебряной пыли, сливающейся в подвижную туманность… Эх, жалко, у меня нет красок, мне сейчас так захотелось передать все эту красоту на бумаге! Сохранить хотя бы бледный отпечаток не только в своей памяти…
- Ничего, надеюсь, не случилось?
- Почему же? – Буркнул Даг. – Случилось, но ты так крепко спал, что ничего не услышал.
- Что произошло? – Спросил я, чувствуя, как замирает сердце. Неужели исчез Керин?
- Аа… - досадливо поморщился механик, - потом у Рины спросишь. Ее синева вообще чего-то невзлюбила. Ладно, моя смена заканчивается, сходи, растолкай Керина. Его каюта вторая.
Я двинулся в указанном направлении, гадая, что же такое произошло. Рину я видел, она дышала… ничего такого в ней я не заметил.
Тут догадка озарила мой мозг!
Ну конечно! Переводчица просто снова столкнулась с Игорем! Что еще могло причинить ей боль?
Несколько подавленный своей догадкой, я все же испытывал и удовлетворение. Понимаю, больно вот так сталкиваться со своим возлюбленным, но все ж это лучше того, что еще может подкинуть гиперпространство.
Я вошел в каюту Керина и замер: его не было.
Черт! Вот они, предчувствия…
Но не успел я испугаться, как услышал шаги. Обернувшись, я увидел нынешнего капитаны, вытирающего голову полотенцем.
- Привет, - улыбнулся мужчина, - как понимаю, нашему Дагу осточертело созерцать красоты синевы?
Я кивнул.
- Ладно, сейчас переоденусь и приду, - сообщил Керин, аккуратно вешая полотенце, - а ты пока иди и познакомься с нашим гостем, точнее, с гостями.
- Гостями? – Оторопел я.
- Ага. Они в общей зоне.
Вернувшись в общую зону, я обнаружил, что никто уже не спал. Люди возбужденно толпились вокруг кого-то в коричневом, сидящего ко мне спиной.
Этот человек явно не был кем-то из нашего экипажа.
Я осторожно, будто ожидая подвоха, приблизился к гостю, обошел его и ахнул: это был кемплемит с… кошкой.
Признаться, моему изумлению не было предела. Я с представителями этой расы хоть и встречался, но, признаться, не испытывал от этих встреч какое-либо удовольствие: кемплемиты хотя и древняя и довольно необычная раса, но все-таки слишком высокомерная и непомерно увязшая в сложностях, связанных с социальным статусом и положением в обществе. Поэтому от этого типа я ожидал неприятностей, хотя и почувствовал практически непреодолимое желание схватиться за блокнот и нарисовать данную сцену: сидящего кемплемита и вполне миролюбиво общающегося с Риной.
Вообще, кемплемитов относят к гуманоидам, хотя они мало похожи на человека: вытянутая морда… то есть, конечно же, лицо, четырехпалые конечности с небольшими острыми когтями, волосы куда более толстые и упругие, даже не волосы... но очень важные для них, сильно отличающиеся ноги, отчасти схожие с лапами и дряблая коричневато-рыжая кожа.
Да, не самые приятные существа…
Кемплемит замолчал, скинул с головы капюшон и неожиданно уставился на меня. Немного помедлив, он обратился ко мне на отвратительном межрасовом стандартном:
- Ты… человек имя? Имя я называть Рааз. Имя все. Ты имя?
Я не совсем понял, но, похоже, он пытался познакомиться.
Неожиданно с кемплемитом заговорила Рина. Тот ей что-то ответил.
Теперь женщина переводила:
- Лео, это Рааз. Точнее, он просит его так называть, так как ему нельзя произносить при нас своего настоящего имени. Команда Раза попала в ту же ситуацию, что и мы, конкретно его неожиданно перекинуло сюда.
- Что ж, поздравляю, - поморщился я.
- Как-то ты совсем не рад встрече, - заметил Даг.
- А чему тут радоваться? – Огрызнулся я. – Пока в своей жизни я ничего хорошего не услышал от этих наркоманов.
Пожалуй, я произнес это слишком резко, но извиняться и смягчать тон пока не собирался.
- Наркоманы? – Такая некорректность смутила всех.
А разве нет? А как тогда можно назвать расу, сделавшуюся полностью зависимой от чааза – редкого вещества растительного происхождения?
Гость непонимающе коснулся переводчицы, опустив ладонь на ее руку, явно в просьбе пояснить мою гневную тираду.
И тут я застыл, пораженный, увидев то, что случилось с Риной: ее руки больше не были обычными человеческими руками – кисти оказались покрыты какой-то мерзкой шелушащейся коростой.
- Так он еще и заразу какую-то притащил?! – Воскликнул я и попятился назад.
- Может, успокоишься? Или совсем нервы сдали? – Устало скривилась женщина. – Это возникло раньше, и Рааз не имеет к этому никакого отношения. Не знаю, что ты вбил себе в голову, и что произошло в твоей жизни, но твои высказывания сейчас абсолютно не уместны.
- Хм, - хмыкнул я, - что-то вы все быстренько встали на его сторону.
И действительно, сейчас лишь я один находился в стороне.
- Наверное, на то есть причины, - невозмутимо ответил Анли.
Стоило признаться, что этот Рааз пока так и не показал свою натуру. Он просто переводил взгляд с одного человека на другого, лишь догадываясь о сути перепалки. И все же кемплемит уловил основное.
- Я мир вы. Я плохо оказаться случай. Ты помощь, Рина помощь, Анли помощь, Даг – помощь, Керин – помощь.
Подумав, указал на мирно дремавшую кошку:
- Он – помощь. Не знать он.
Несмотря на весь мой гнев, я не смог сдержать улыбки.
- Это кошка. Мы, люди, так называем этого зверя.
- Зверя?
- Кошка, - повторил я, - кош-ка.
Рина что-то быстро заговорила, но кемплемит покачал головой. Видимо, он считал, что может наладить со мной контакт только в том случае, если будет говорить сам.
- Дом лететь хорошо. Лететь плохо, беда! Плохо, плохо. Много время плохо. Много. Я здесь. Я плохо. Я мир.
Если я все правильно понял, то это существо летело домой, потом его экипаж, как и наш, заблудился в недрах изнанки, и с ними происходило примерно то же, что и с нами. Каким-то непостижимым образом он попал на наш корабль. Откуда же взялась кошка? Возможно, с еще какого-то звездолета… А, может, это фантом или иллюзия бездны…
Я, почувствовав, что Рааз пока ничего плохого совершать не собирается, подошел поближе. Поколебавшись, сел напротив.
- Вас много было? Вы сбились с курса? Что вообще произошло.
На этот раз уже говорила переводчица:
- Лео, то же, что и с нами. Не поняла, правда, сколько времени, но, похоже, что его команда, состоящая из пяти чело… кемплемитов блуждала по синеве около двадцати-тридцати суток.
- А как с чаазом он?
- В смысле? – Вмешался механик.
- В том смысле, - вздохнул я, - что если он будет с нами, то мы не сможем обеспечить его этим веществом. Что он сам думает по этому поводу?
- Не слишком-то корректный вопрос, - пробормотал Анли.
- Вообще-то, сейчас не та ситуация, чтобы думать о корректности. Это действительно насущный вопрос, - возразила Рина и перевела мои слова Разу.
Тот расплылся в своей неповторимой кемплемитской улыбке, больше всего напомнившей хищный оскал:
- Время много мало. Сейчас хорошо. Много времени – плохо.
И для пущей убедительности коснулся своих длинных «волос», выполнявших роль накопительной системы данного вещества.
Ну, по крайне мере, одной проблемой меньше.
Потеряв интерес к дальнейшей беседе, я вернулся на свое излюбленное место, долго вертелся в поисках карандаша и, найдя таковой, полностью погрузился в свое любимое занятие. Штрих за штрихом на чистом листе возникал образ гостя, больше не внушавшего мне опасения. Даже сам не знаю, почему так вспылил. Может, действительно нервы сдают. Может, в этом виновато прошлое. Но Рааз пока все-таки ни разу не показал своей неприязни к людям: он охотно общался, не выглядел надменным и, хотя его отвратительный межрасовый язык резал слух, я больше не чувствовал по отношению к нему каких-либо злых чувств. Просто он еще одна жертва синевы.
Но оставался открытым другой вопрос. Нет, не что делать с кошкой, конечно же – кошку уже накормили, и она выглядела вполне довольной, хотя никому не позволяла до себя коснуться кроме Раза. Меня беспокоила Рина. Что с ее руками? Инфекция? Разновидность кожного заболевания или даже опухоли? Женщина не жаловалась на боль, и в ее глазах я не прочел какого-либо страдания. Но все же не мог не замечать этой проблемы.
И потому, когда шумиха вокруг кемплемита утихла, я спросил у женщины, что она думает по этому поводу.
- Не знаю, - ответила переводчица и пожала плечами, - я проснулась просто от сильного жжения и очень удивилась. Испугалась даже. Но буквально за минуту до твоего прихода Рааз сказал, что сможет вылечить это.
- Как?
- Не знаю…
Двигались мы медленно, можно сказать, на ощупь. Куда, я не могу сказать, но знаю, что Керин полностью положился на свое чутье. Надо признать, оно у него было превосходным: прошло, наверное, часов шесть-семь с момента моего пробуждения, и пока ничего не произошло – никто не исчез, никто не изменился, никто не пострадал…
Я с некоторым удовлетворением констатировал, что люди будто чуть успокоились и даже в какой-то мере свыклись с происходящим. Надежда на благополучный исход окрепла, страх же, наоборот, отступил. Честно говоря, это даже удивляло: насколько мне известно, люди переживают критические ситуации куда хуже, чем члены нашего экипажа. Какие-то нелепые схватки, драки, грызня, истерика – о таком я слышал, тогда как не слышал, чтобы устанавливалась спокойная и дружественная атмосфера. Наверное, меня действительно окружают великолепный профессионалы, пусть даже и контрабандисты.
Или все дело в Раазе, что прожил уже в гиперпространстве солидный срок. Он не был болен, не походил на сумасшедшего… Это тоже нельзя было сбрасывать со счетов.
Кстати, кемплемит выполнил обещание – он приступил к лечению Рины.
Надо сказать, что зрелище было малоприятное.
Объяснив, что для этого нужно и получив желаемое, Рааз с хрипом отрезал у себя часть «волоса», который тут же начал кровоточить. Обрубок он с холодностью патологоанатома препарировал, разделив на оболочки. Одну из них, неприятного цвета и мерзкую на ощупь, старательно соскоблил с кожицы в чашку. Туда же добавил воды, создав что-то наподобие мази, которой и следовало пользоваться женщине.
Как я понял, основным компонентом был чааз, переработанный и отложенный его организмом.
Как это не удивительно, но эффект был поразительный: уже через пару часов короста посветлела и практически перестала шелушиться.
Это лечение было тем самым, что полностью изгнало недоверие к чужаку. Теперь любой из нас непринужденно, если, конечно, не считать языкового барьера, общался с Раазом – даже я.
Настало время трапезы. К нам присоединился Керин, его же место на этот раз занял Даг.
И возникла очередная проблема: питаться гостю было нечем. Он нюхал и пробовал на вкус все имеющиеся продукты, но с сожалением выносил вердикт, выражавшийся словом «плохо».
- Плохо. Я плохо, - констатировал Рааз. – Время мало хорошо, время много плохо. Время много-много – плохо-плохо.
И, не зная, как сказать про смерть, просто выразительно запрокинул голову и захрипел.
Мы погрустнели, ибо даже Рина не могла перевести его слова в определенные единицы времени, чтобы сказать, какой срок кемплемит сможет прожить без пищи, не испытывая при этом проблем. Я мучительно вспоминал курс ксенологии, но все, что я помнил, так это то, что есть прямая зависимость между продолжительностью жизни и насыщенностью организма чаазом – чем больше вещества, тем больше сил.
И тут я будто споткнулся в мыслях! Ведь ни один кемплемит никогда не отдаст свой чааз добровольно, разве что за редким исключением. Раса, которая испытывала в этом плане сильнейшее голодание, ценила чааз превыше всего на свете.
А этот покалечил себя, чтобы помочь незнакомому человеку, у которого вряд ли есть шансы на выживание.
Что это значит? Да то, что перед нами находился представитель одной из высших каст. Может, если переводить на наш язык, какой-то принц.
Но мои высказывания не вызвали у народа абсолютно никакого интереса. На меня лишь вяло взглянули, давая понять, что в сложившихся обстоятельствах мои догадки не несут никакой полезной информации. Разве что некоторое оживление вызвали слова о количестве накопленном чаазе.
Тем не менее, решение проблемы было найдено, и оно не оказалось уж каким-то неординарным: среди медицинских средств были и бутыли с питательным раствором, предназначавшиеся для людей с сильным истощением. По словам кемплемита, это ему подходило, хотя, конечно, состав раствора мог повлиять на его обмен веществ не самым полезным образом.
Но лучше все-таки хоть что, чем ничего.
Как это ни парадоксально, но мы прожили еще двое суток без каких-либо неожиданностей – как плохих, так и хороших. Были, правда, пара моментов, когда некоторых членов экипажа внезапно поражал безотчетный страх, но, по счастью, последствий то не имело. Зато приятно было, что чааз Рааза помогал Рине. Смесь, правда, почти закончилась, но и следы болезни на руках женщины были уже практически незаметны. Другое дело, что даже если мазь закончилась бы раньше, чем ушла болезнь, то вряд ли бы Рина решилась попросить снова о помощи, ибо сложно забыть тот ужасающих хрип кемплемита.
Меня настораживало другое: Рина становилась все более и более безмятежной. Редко можно уже было слышать ее высказывания, произнесенные резким командирским тоном, глаза же все чаще и чаще светились мягким покоем. Если бы я не знал переводчицу, то легко решил бы, что она готовится стать матерью. Женщина все меньше и меньше участвовала в общих обсуждениях, касающихся дальнейшей судьбы, подолгу общалась с Раазом или же играла с кошкой. Порой я заставал ее за любованием синевой.
- Красиво, правда? – Как-то сообщила мне переводчица. – Может, это и есть реальный мир? А все прожитое – всего лишь сумбурный сон?
Я не знал, что ответить. И потому слишком долго подбирал слова. Когда же подобрал, они оказались совсем не теми, которые я хотел произнести.
- А как же Игорь? Он тоже сон?
Рина повернулась ко мне, мягко улыбнулась. Потом улыбка исчезла с ее лица, лоб прорезали морщины, а брови почти соприкоснулись.
- Игорь? Игорь…
Неужели уже не помнит? Я невольно вздрогнул.
- Игорь! – Вдруг вспомнила она. – Его еще Профессором звали. Да, хорошим был человеком, очень… Не знаю, где сейчас он.
Я не выдержал, схватил Рину за плечи и хорошенько встряхнул.
- Что значит - не знаешь? – Мне было конкретно не по себе.
- Он не мертвый и не живой, - непонятно сказала женщина и улыбнулась.
А я вспомнил последнюю встречу с ним. На меня смотрели мертвые остекленевшие глаза, но речь я же слышал…
Господи, бездна, синева, изнанка… Что же ты делаешь с нами? Что?
И она ответила.
Я не почувствовал перехода, но неожиданно оказался совершенно в незнакомом месте – невыразимо прекрасном и чистом. Перед моими глазами расстилалась сочная долина, живая и цветущая под куполом безоблачного глубокого синего неба. Мягкие солнечные лучи приятно грели кожу, и только сейчас я понял, как истосковался по теплу.
- Нравится? – За спиной прозвучал приятный, хотя и немного скрипучий голос.
Я обернулся. Рядом стоял своеобразный старик в белых одеяниях.
Почему-то подумалось, что именно так мог бы выглядеть Бог.
- Ничего так, - в душу закрались смутные подозрения. – А что это за планета?
- Ну… - начал «Бог», - ей пока нет названия. Но ты можешь его подарить этой красавице. Хотя… хотя имя было. Для вас было когда-то.
Это виляние насторожило меня еще больше.
- А ты кто?
Но старик лишь засмеялся и прикоснулся к моему плечу.
Я на доли секунды исчез, а потом возник подле Рины.
- Как тебе? – Улыбнулась женщина.
Похоже, мое исчезновение ее совсем не удивило.
Я молча покачал головой и решительным шагом отправился в общую зону. Надо бы поговорить с нашим гостем.
Кемплемит неумело общался с Дагом и Керином, оба мужчины непринужденно смеялись.
Но мне было не до смеха.
- Что ты сделал с Риной? – Прорычал я, буквально вздернув в воздух Рааза.
- Эй, ты чего… - механик совсем не понял причины моей ярости.
Я, прищурившись, свирепо посмотрел на приятное лицо мужчины, выражавшее полнейшее недоумение.
- Вы что, совсем все свихнулись? Ничего не замечаете? Мы можем сдохнуть в любое время, а вы тут все, как наивные ягнята, радуетесь жизни! Чего, совсем ничего уже не видите?
- Успокойся, Лео, - голос Керина зазвучало строго, даже сурово, - мы все видим, но постоянные вопли «Ах, что делать?» вряд ли смогут нам помочь.
В общем-то, пилот был прав, и потому я вернулся к кемплемиту, что даже не пытался сопротивляться.
- Чааз легко время. Потом – нет. Лечит люди редко. Бывает. Сейчас лечит. Сейчас Рина легко.
Хотя Рааз стал говорить лучше, ему все равно не хватало слов, и потому завершил он объяснение жестами: стал двигать руками, мотать головой и улыбаться.
И тогда я понял. Даже не понял, а просто вспомнил. Конечно же, ведь чааз же что-то вроде наркотика для людей, по крайне мере, он влияет на психику подобным образом: убирает страхи и погружает в приятные галлюцинации. Совсем иное дело, что торчащих на чаазе можно пересчитать по пальцам из-за дороговизны этого вещества.
- Извини, - я отпустил Рааза. – Это пройдет? Рина станет нормальной?
Кепмлемит склонил голову, пытаясь сообразить, что я сказал.
Наконец, мучительно подбирая слова, он произнес:
- Чааз нет… все давно. Хорошо. Время мало будет… Рина кричать.
Я с облегчением рассмеялся: да, именно кричащей Рины как раз и не хватало.
Рааз неуверенно улыбнулся.
Произошла очередная смена, но в общей зоне остались только мы с Раазом: переводчице сейчас не доверяли управление «Гордостью Ньяры», Керин занял место пилота, Даг и Анли отправились спать. Я же, всего часов пять назад проснувшийся, совершенно не испытывал желания снова ложиться, а график сна и бодрствования кемплемита значительно отличался от человеческого.
Я сделал робкую попытку поговорить – до сего момента я редко общался с гостем более нескольких минут.
- А почему ты, Рааз, скрываешь свое положение? – Все-таки этот вопрос мне не давал покоя.
Пауза затянулась настолько, что я уже решил перейти к чему-нибудь другому.
Но кемплемит все-таки ответил:
- Нет важно. Не плохо, не хорошо. Просто. Другой мир здесь. Ты я одинаково. Может смерть. Может нет. Плохо говорить…
Казалось, что Рааз был очень смущен.
- А почему ты скрываешь настоящее имя? Почему не говоришь истинное?
А тут собеседник почти не медлил:
- Плохо. Один. Я плохо говорить ты. Ты плохо говорить я. Ты имя я плохо говорить. Два. Имя суть. Плохо знать ты, Рина, люди. Зло.
Он задумался, не зная как выразить.
Я пришел на помощь:
- Тебе запрещено?
- Запрещено? – Повторил кемплемит незнакомое слово.
Теперь настала моя очередь тормозить и искать варианты, понятные собеседнику.
- Запрещено – это нельзя. Нельзя. Плохо. Наказание. Зло… Если ты это сделаешь, то тебе будет плохо.
Кажется, до Раза дошло.
- Нет! – Твердо заявил он. – Сразу нельзя люди. Нельзя. Я тогда зло.
Короче, я так ничего толком и не узнал, но, похоже, имя играло особую роль у представителей этой расы. Может, все это носило религиозный характер, а, может, было связано с чем-то другим, что известно только ксенологам.
Я не знал, что говорить дальше, как вообще общаться с тем, кто знает едва ли больше сотни слов.
Но других развлечений придумать я тоже не мог. Разве что сходить и потрепаться с Анли. Только этот паренек в последнее время не слишком стремился находиться в чьей-либо компании. Редко теперь можно было услышать его голос.
- Ты кто? – Вдруг спросил Рааз и так посмотрел, что я понял: это существо, кажется, понимает все мои трудности.
- Я художник. Рисую.
И, подтверждая свои слова, быстренько схватил блокнот и раскрыл его перед кемплемитом. Тот стал с интересом рассматривать мои рисунки, медленно перелистывая странички.
- Рина! – Воскликнул он, уперев коготком на нарисованный глаз.
- Верно, - кивнул я.
Рааз просмотрел все рисунки и узнал каждого, что, естественно, мне сильно польстило. Только вот над портретами Профессора и Весельчака Джо он качал головой, не признавая в них никого из членов экипажа.
Я вздохнул.
- Наш капитан. Профессор, - я с грустью глядел на портрет исчезнувшего человека, был главным.
- Смерть? – Поднял голову Рааз.
Я пожал плечами.
- И да, и нет. Умер, но… гиперпространство что-то сделало с ним. Но, наверное, все-таки смерть.
Кемплемит странно защелкал, по-видимому, выражая сожаление.
- Люди? – Спросил он позже, глядя на лицо Михеля.
- Этот человек просто исчез, - пояснил я, - Михеля забрала изнанка.
- Плохо мир это, - сокрушился Рааз. – Зло, добро, плохо, не знаю, хорошо, делать…
- Да, - согласился я, - гиперпространство очень непонятно…
В отсек вошла Рина. Ее глаза возбужденно блестели.
- Лео! Тебя Анли ждет. Не знаю, что-то хочет тебе сказать.
Ни тон, ни взгляд женщины мне не понравился, но ничего такого, что меня особо насторожило бы, я не заметил. Было лишь недоумение – с какого это я потребовался Анли?
- Ты меня звал? – Спросил я, войдя в рубку.
- Нет, - кратко отозвался юноша.
Вот сейчас во мне поднялась волна напряжения. Не отдавая себе отчета, я бегом бросился назад.
И не зря.
Рина теперь напоминала разъяренную фурию, она набрасывалась на кемплемита в отчаянной попытке отсечь хотя бы один «волос», но промахивалась и лишь полосовала ножом ему руки.
А бедный Рааз лишь старался увернуться, боясь причинить боль полюбившейся женщине.
Болван!
Я бросился на переводчицу, заломил руки и повалил ее на пол. И, хотя она извивалась и выкрикивала проклятья, попутно пытаясь выгнуться и цапнуть меня зубами, все-таки не могла вырваться.
- Рина ты делать плохо! – Возмутился кемплемит.
Боже… у меня даже не было застонать.
Зная, что Раазу не знакомы слова, обозначающие предметы, которыми можно связать, я выкрикнул первое, что пришло в голову.
- Зови Дага. Быстро. Даг идти здесь!
По-счастью, сейчас не возникло языкового барьера, и Даг, сонный и сердитый, появился на пороге с самым недобрым видом.
- Ну что…
Но, узрев картину происходящего, он мигом все понял, и уже буквально через минуту Рина была связана и не представляла собой угрозы – если, конечно, не принимать в расчет яростные проклятья, слетавшие с ее губ.
Я сочувственно посмотрел на Раза и не выдержал:
- Ты ненормальный. Идиот. Ты что, не мог себя защитить?
Кемплемит растерянно вытирал полой балахона кровь с рук, боясь встретиться со мной взглядом.
Наконец, он виновато произнес:
- Я смерть Рина. Сила много. Плохо.
Ну да, значительно превосходя среднего человека по физической силе, Рааз просто боялся не рассчитать сил и изувечить Рину. Хотя, на самом деле, его опасения были значительно преувеличены: представители его расы не машины, и вряд ли бы он серьезно навредил переводчице.
- Что с ней? – Хмуро бросил механик.
- Чааз, - выдвинул я свою версию, - наверное, действие стало проходить, и ей просто захотелось снова. Поэтому и набросилась на нашего друга в попытке раздобыть еще. Интересно, при приеме чааза бывает синдром отмены?
- Мне-то откуда знать? – Невесело усмехнулся Даг. – Я ж не врач, не нарколог. Судя по всему, есть…
Но, как ни странно, Рина быстро пришла в себя. Я с радостью узнал у нее в глазах холод и некоторое высокомерие.
- И какого черта я в таком положении? – От ее тона едва стены не покрылись инеем.
- Обезопасили себя, - ухмыльнулся я, - от тебя. Знаешь ли, не каждый раз сталкиваюсь с мегерами, что готовы покромсать на части всех на своем пути.
Рина нахмурилась.
- Так я все-таки… - ее голос дрогнул, - все-таки это был не сон?
- Нет.
- Черт! – Женщина разозлилась. – Вот я идиотка. Прости, Рааз.
Совсем недавно я объяснил гостю причину поведения Рины, и теперь он лишь добродушно оскалился, принимая извинения.
Но переводчице, похоже, этого было мало. Она бойко затараторила на каком-то кемплемитском наречии, и Рааз охотно втянулся в беседу, явно соскучившийся по родному языку.
Мне оставалось лишь освободить подругу от пут и заняться каким-нибудь своим делом.
Спокойствие синевы заканчивалось, все чаще и чаще глаза обжигали вспышки молний, случайно рождающиеся вихри и плазменные реки. Наступало время ненастья…
Да, изнанка нам теперь казалась непредсказуемой воздушной стихией, в которой, как и в практически любой атмосфере, происходили и грозы, и смерчи, и прочая чертовщина. Правда, наверняка и до нас приходили людям в голову такие сравнения... посылалась разведывательная аппаратура, пытались делать записи, спектральные и прочие анализы. Я, разумеется, не сотрудник какой-нибудь секретной лаборатории, но прессу периодически почитываю, и в ней-то порой проскальзывают результаты попыток проанализировать гиперпространство. Пока, правда, безуспешных попыток…
Но все это лирическое отступление, сейчас нашу команду больше тревожили не теоретические рассуждения, а многократно возросшая опасность. Пространство вокруг корабля буквально с каждой минутой становилось все более нестабильным, и вот настал момент, когда я просто не знал, каким образом Керин на пару с Анли умудрялись увертываться от свирепых проявлений синевы.
Рина, напряженная и не скрывающая этого напряжения, тихо прошептала:
- Жаль, мы не на звездолете нашего Рааза.
- Почему?
- Потому что, Лео, совершеннее их пилотов пока никого нет в Известной Вселенной…
Ее голос наполнился привкусом горечи.
А я вспомнил, но не расстроился, как переводчица. Безусловно, пилоты этой расы на порядок превосходят любых других, но какой ценой! Эти существа вынуждены вступать в самый прямой контакт с собственным кораблем, калеча нервную систему. И хотя для любого кемплемита быть пилотом – высочайшая честь, но такой счастливец редко доживает до зрелых лет.
Керин цедил грязные ругательства, прекращая поток брани лишь для того, чтобы отдать очередную команду молчаливому Анли. Рина, не моргая, смотрела прямо перед собой, ожидая фатального удара в любой момент. Как и Даг. Рааз с кошкой на руках следил за действиями пилотов, и я не видел одобрения в его глазах. Я же, как, по большому счету, самое бесполезное существо на корабле, вертел головой в разные стороны, стараясь охватить взглядом каждую деталь и каждое изменение. Почему я себя так вел? Не знаю, может, из-за того, что в последнее время чувство страха притупилось, поблекло, заполняя опустевшую душу иными чувствами. Например, сейчас – непомерным любопытством и нездоровым бесстрашием. Будто был уверен, что ничего не случится.
Но случилось.
В какой-то момент ребята совершили ошибку, и невероятная, неописуемая молния ввинтилась прямо в рубку, зависла и медленным сверкающим острием вошла в затылок механика. Время затормозилось, происходящее распалось на отдельные кадры. Первый кадр: молния оторвалась от потолка. Второй кадр: она стремительно сократилась. Третий кадр: молнии нет, глаза Дага выпучены. Четвертый кадр: из его ушей летят первые брызги крови, глаза вываливаются из орбит. Пятый кадр: глазницы вспыхивают, кровь, бьющая из ушей, закипает, шея внезапно раздувается. Шестой кадр: тело попросту взрывается, но не разлетается ошметками, а попросту испаряется.
Не остается даже пепла.
Ни следа от молнии, будто вообще ничего не произошло. Даже пилоты не повернули голов, даже Рина ничего не почувствовала, только кемплемит сейчас вскидывал руку и раскрывал рот, а я сползал на пол, не чувствуя ног…
Наконец, голос Рааза достиг ушей всех людей:
- Смерть!
Керин и Анли хладнокровно продолжали бороться со стихией, не позволив себе не то что обернуться, а даже вздрогнуть.
А вот женщина имела на это право.
- Что?
Я даже не пытался подняться. Неуклюже развалившись на полу и только сейчас начав чувствовать нижние конечности, я судорожно выдохнул:
- Д-даг-г м-мертв-в
- Ка…
На этот раз никакой ошибки не было, плазменное течение, эта чертова река возникла прямо внутри корабля. В отличие от молнии, она не принесла смерти. Наоборот, в лучших традициях черного юмора она принесла жизнь, раздвоив каждого присутствующего и подбросив в довесок маленького уродливого младенца, похожего на человеческого, но только похожего.
Жизнетворное вещество, которое я только по собственному незнанию обозвал «плазменной рекой», исчезло так же внезапно, как и появилось. А вот клоны и младенец не исчезли, а внесли невероятную сумятицу. Завозились, заругались с собственными двойниками пилоты, сама себя оттолкнула переводчица, синхронно шарахнулись кемплемиты, так же синхронно рванулись кошки с их рук, а я же пытался спихнуть с себя своего клона.
На фоне всего этого заливался визгом, переходящим в ультразвук, маленький уродец.
Не знаю, каким чудом, но суматоха улеглась очень быстро. Точнее, два Керина выпихнули двух Анли из кресел и приказали в один голос покинуть рубку.
Ну, по крайне мере, имеется плюс в виде двух пилотов… которые удивительно слаженно работали.
Остальные же переместились в общую зону.
Все-таки как прекрасно, когда есть волевые люди, умеющие руководить и наводить порядок! Такими оказались Рины, абсолютно идентичные. Сначала они в два счета утихомирили уродца, а после приступили к решению проблемы.
- Так, - начали они одновременно и смерили друг друга неприязненными взглядами.
Внезапно обе переводчицы замолчали, засунули руки в карманы и вынули с зажатыми кулаками друг другу.
Первой не выдержала женщина, что стояла справа от меня – она коснулась левого кулака левой женщины.
Кулак раскрылся, на ладони оказался смятый фантик.
- Значит, ты говоришь первая, - уступила левая Рина.
- Значит, так, - сообщила правая Рина, - раз проклятая синева нас раздвоила, то мы неизбежно сталкиваемся с такими проблемами, как идентификация личности. Посему нужно суметь разделить прибывших и уже бывших на борту.
- Как? – Одновременно спросили Анли.
- Есть вероятность, что, несмотря на кажущуюся полную идентичность, в нас имеется некоторые различия. Вот их-то и надо выявить.
Задача оказалась поистине непростой, но все же после долгих мучений нашлось то, что мы так долго искали: прибывшие не имели никакого понятия о нападении переводчицы на кемплемита и ее болезни. У них ситуация была невероятно близка к нашей, но больным оказался Даг, и он порезал Рааза.
Далее было куда проще: нашли яркую рубашку и, разорвав ее на полосы, соорудили повязки на руки. Теперь с яркими желтыми повязками на левой руке ходили те, кто являлся местным.
После перехватила эстафету наша Рина, до этого, как оказалось, вещала прибывшая.
- Ну что ж, судя по тому, как мы все похожи, то, хотя я и не исключаю подвоха, все ж понадеюсь на дружественное отношение между нами.
Толпа одобрительно загудела.
- Но, тем не менее, проблемы есть, - продолжила женщина, и первая проблема связана с питанием и водой, так как людей сейчас даже больше, чем в самом начале. Хотя это и не слишком критично, но все же срок беззаботного существования заметно сокращается. С другой стороны, несомненным плюсом является увеличение числа тех, кто умеет управлять кораблем. Теперь таких шестеро. Более углубляться я не буду, а хочу перейти к следующему моменту. Что это за ребенок?
И она указала на уродца.
Ребенок был действительно уродлив: голенький, худенький, весь покрытый какими-то нарывами и выростами, с совершенно несимметричным личиком, с обрубками вместо рук, без половых органов – лишь анус и мочеиспускательный канал, мало чем отличающийся от ануса, с костяным выростом на правой коленке и кожей нездорового желтовато-зеленоватого цвета. Я искренне пожелал, чтоб эта ошибка природы испустила дух, но вопреки моим желаниям, уродец открыл глаза – один похожий на глаз харана, другой же совсем маленький и заплывший – и залился своим невыносимым плачем.
На этот раз инициативу в свои руки взяли Раазы – они, похоже, меньше остальных испытывали неудобство от своей идентичности. А, может, уже сталкивались с таким.
По крайне мере, они переглянулись, наш Рааз кивнул и двинулся к ребенку.
- Жизнь хорошо любой, - глубокомысленно изрек гость и взял ребенка на руки.
Уродец неожиданно засмеялся и описался.
Да… похоже жизнь на «Гордости Ньяры» вступает в новый период.
К счастью, как это кощунственно бы не звучало, но в последующие два часа исчезли все двойники, остался только второй Керин.
К сожалению, остался и патологический младенец, к которому неожиданно теплыми чувствами проникся Рааз. Но, благодаря кемплемиту, эта ошибка природы нас практически не беспокоила.
Зато команду серьезно угнетала гибель Дага. И особенно злил этот плевок глубины в виде двойников.
- И что дальше нас ждет? – Вздохнула Рина. – Упыри? Столкновение с собственными страхами? Зеленая долина.
Я резко вскинулся:
- Зеленая долина?
- Да так, - махнула она рукой, - ерунда это. Я просто вроде как исчезла…
- И попала в прекрасное место на планете, у которой то ли было, то ли только будет название. И разговаривала со стариком! – Воспоминание яркой картиной всплыло в мозгу, и потому я говорил очень быстро, буквально сливая все слова в одно.
- Ага, - равнодушно согласилась женщина.
Совпадение и общее место, куда мы попадали, ее нисколько не взволновало, в отличие от меня. Но, видя нежелание Рины беседовать и развивать эту тему, я был вынужден сдержать свои порывы.
Синева чуть успокоилась, Керины дежурили по очереди, остальные, за исключением Рааза и младенца, стали какими-то апатичными.
Я, например, просто лежал на холодящем спину полу и, закинув руки за голову, погружался в яркие образы детства. Солнечные дни… качели… соседский парень Грег… день рождения кузины… сломанная в двух местах рука… первая ночь под открытым небом… нежные поцелуи матери на ночь… первый полет с отцом… невероятно смешная миссис Пинквуд, что преподавала химию… украденные мною деньги… увлечение живописью… стремительное скатывание на тележке с Дикой горы… слухи по поводу убийства мистера Кроу… вкуснейший яблочный пирог… залитый солнцем класс с открытыми окнами… нелепый спор на раздевание, в котором я проиграл… но раздеваться не стал, за что меня поколотили… странные игры с сестренкой… суровая порка… новый тайник…
Казалось, что теперь это все настолько далеко, что никакими единицами не измерить расстояние до детства. Даже определение «прошлая жизнь» не подходило. По счастью, мама и папа живы и здоровы, но вот в нынешнем ли времени? Между какими столетиями мы болтаемся? В далеком будущем мы, прошлом ли? Или болтаемся вообще вне времени? И вдруг прошло всего минут пять с момента нашего исчезновения? А в какой части Известной Вселенной мы находимся? И в пределах ли Известной Вселенной? А Империя? Она существует? Или даже следов не осталось от могущественного человечества, и оно выродилось в таких вот младенцев без половой принадлежности? А можно ли допустить, что теперь человечество не делится на мужчин и женщин, а еще и на треть состоит из нового пола?
Я горько, всем своим сердцем, ощутил бесконечное одиночество, простирающееся на все гиперпространство. Нет больше ничего, нет никого, остался только я, то ли самый первый, то ли самый последний…
Непрошенная слеза задрожала в уголке глаза и, увеличенная щемящим чувством жалости к себе, поползла по виску, стремясь закончить свой путь в волосах.
Господи, почему я? Что ж я такого натворил, что ты так сурово меня наказал?
Хотя, что я спрашиваю у того, кого нет?
Я перевернулся на бок и упер свой взгляд в желтоватую стену.
Как мне хотелось стать тем самым несмышленым мальчиком, каким я был в детстве. Да, не самых хорошим и послушным, но избавлявшимся от испуга в маминых объятиях. Да, так и не оправдавших надежд, но гордящимся, когда отец сдержанно хвалил меня при других людях.
Вернуться бы…
И трепетал бы огонек свечи на подоконнике, и небо тогда стремительно темнело, зажигая волшебные звезды, и чудеса действительно происходили, потому что я в них верил. Мир был большим, и под словом «мир» подразумевалась ни Вселенная, ни Империя, ни даже планета, а всего несколько улочек и дворов с большими разлапистыми деревьями, самодельными качелями и странными взрослыми.
Слезы щекотали лицо, но я им не мешал выходить. Легче, вопреки расхожему мнению, не становилось, но и хуже – тоже.
А первая любовь, воспетая мыслимыми и немыслимыми способами? А у меня она была такая смешная и нелепая, закончившаяся царапинами и порезами в самом колючем кусте чуть ли не на всей планете. Где ты, ясноглазая зеленоволосая девочка? А как ты стеснялась того, что была на целых полторы головы выше меня… А я ведь потом неожиданно вытянулся. Вряд ли стал выше тебя, но ведь все-таки… А какие хвальбы я слушал по поводу своего творчества? Ведь тогда я даже и не думал, что буду писать, в основном, портреты. Мне казалось, что из-под моей руки выпорхнут сотни прекрасных беспечных реальностей, заставляя сердца биться быстрее. Но время шло, и все меньше глаз задерживалось на кусочках моей души, предпочитая отдаваться творчеству более успешных соперников. И все меньше и меньше людей, и уже тогда меня первым поглаживанием коснулось коварное одиночество…
А потом я вдруг осознал, что практически не нужен. Осознал единым порывом, буквально согнувшись пополам от пронзившей меня боли. Когда же боль отошла, и я смог вернуться в мастерскую к своим уже бездушным портретам, то необычайно легко и даже как-то светло понял, что, фактически, никто никому не нужен…
Синева согласилась молчаливым кивком своих непознанных вихрей и запела древнюю колыбельную нежным женским голосом.
- А звери шли в ряд, звери все ложились спать…
Наутро, точнее, проснувшись и осознав, где я и кто я, я почувствовал себя разбитым, будто и не спал вовсе.
Настроение было скверным, желания что-либо делать не наблюдалось совершенно. Я даже и не пытался встать, просто смотрел перед собой, ушедши с головой в звуки и внутренние ощущения. Тихонько похныкивал уродец, с ним, похоже, возился не только кемлемит, но кто-то еще.
Я перевернулся. Да, над ребенком склонился Анли, и на его лице не было отвращения. Впрочем, я вообще не заметил на его лице хоть каких-то чувств, разве что только слабое любопытство.
- «Гордость Ньяры» превращается в детский сад? – Проворчал я.
- Скорее, в морг, - холодно ответил Анли. – Если верить Раазу, то заболевания настолько серьезны, что младенец вряд ли протянет больше двух дней.
- Ну, это понятно и без его консультации, - я все-таки сел на койке, свесив ноги, - это сразу было видно.
- А что ты скажешь на то, что данные патологии не характерны для человека? – Прищурился юноша.
Я пожал плечами.
- Не думаю, что это существо человек.
- Люди, - вступил в разговор Рааз, - плохо он, вместе люди вместе расы. Рина хорошо говорить ты.
Позже Рина объяснила, что младенец вроде как человеческий, но заболевания характерны совсем не для человеческой расы. Но какой – женщина не смогла ответить. Кемплемит ей говорил, но то название она просто не смогла перевести.
- Ну, - равнодушно заметил я, - синева может сотворить что угодно с кем угодно.
- Что-то я не вижу в тебе сочувствия к малышу, - нахмурилась Рина.
Она была права: никаких положительных эмоций при виде ребенка я не испытывал.
- Он уродлив, - решился я на честность, - а я художник, который ищет красоту. А все уродливое меня коробит.
- Но как так? – Распахнула глаза женщина. – Как ты можешь быть так жесток?
- А, по-твоему, лучше привязаться к полутрупу и потом оплакивать его?
Рина поджала губы и отвернулась. Похоже, сейчас ею руководили не логика, а эмоции и инстинкты вроде материнского.
- Знаешь, - чуть позже процедила она, - ты, на самом деле, просто трус. Ты боишься всего нового, а чужаки тебя просто приводят в панику. Ты набросился на Рааза, ты воротишь нос от малыша. Я этого не могу понять. Даже Анли, у которого есть причины для страха, куда человечнее тебя!
- Да пошла ты, - отмахнулся я с раздражением, - может, тебе и нужно собрать под свое крылышко всех сирых и убогих, так тогда ты ошиблась местом в жизни. Надо было сидеть дома, рожать детей и заниматься благотворительностью.
- Между прочим, ребенка я родила, - ледяным тоном отчеканила переводчица, - вырастила и поставила на ноги. И мне не страшно умирать, потому что у меня есть продолжение.
И, резко развернувшись, Рина меня покинула.
Я же, уязвленный, мысленно обсасывал ее слова. Ну и что, что родила? Первая, что ли? И это дает право пускать сопли по любому поводу?
Злой, я мысленно взмолился синеве, чтоб та забрала проклятого уродца.
Бездна меня услышала.
Из горла младенца вырвался странный клекот, который резко оборвался, как и его жизнь. А в следующие минуты его тельце разложилось… всего лишь за минуты! Или синева окутала его индивидуальным временным коконом?
Не знаю. Но чувствовал я себя отвратительно. Перед глазами стояла омерзительная картина: лопались и изливались мутным нарывы, клочьями сползала кожа, размягчались и распадались мышечные ткани, вываливались и сгнивали внутренности. И все быстро, быстро, пока не обнажился перекошенный скелетик. Но и он просуществовал недолго: кости будто подверглись множеству мельчайших взрывов и превратились в пыль.
- Доволен? – Прошипела Рина.
Мне нечего было ответить. Мне просто стало действительно страшно.
Вспышка…
- Не забыл меня? – Приветливо улыбнулся старик.
Долина не изменилось, только солнце чуть сместилось, обещая скорое наступление вечера. Наверняка закаты здесь яркие и очень живописные.
- Как же! Забудешь. – Буркнул я.
- Что ж, приятно слышать. Другое дело, что не слишком приятно замечать в тебе внутренние противоречия.
- Что тебе надо?
- Не что, а кто, - поправил старик, - мне нужен ты.
Я оторопел:
- Я? Зачем?
- Ну… - смакуя момент, протянул странный собеседник, - ты больше всего подходишь для моих планов.
- Больше, чем остальные члены экипажа?
- Верно, - засиял старец, - верно.
- А почему не другие? Почему не кемплемит, например? Или не Рина?
- Ой, - ворчливо прошамкал «Бог», - ваш кемплемит не человек. А бабенка не подходит по своим моральным качествам. Ладно, мальчик, некогда мне больше с тобой трепаться, еще убедиться в паре… эээ… вещей надо. До связи.
И я вернулся в гиперпространство, попав прямо в рубку.
Синева снова бесилась.
- Ничего не понимаю… ничего… - пробормотал я себе под нос.
- Ты о чем? – Керин все-таки услышал мои слова.
- Да второй раз попал в долину…
И я рассказал о своих исчезновениях.
- Забавно, - усмехнулся пилот, не разделив моего настроя, - а у нас по кораблю сейчас пробежал какой-то чудик с короной на ушах и имеющий из одежды лишь полотенце на бедрах.
Я представил себе, как это могло выглядеть, и мои губы непроизвольно раздвинулись в улыбке.
- Еще какой-то страдалец?
- Вряд ли, мираж скорее. Выбежал из стены, вбежал в другую…
Этот чудик, окрещенный людьми Королем, появлялся после не раз. Выглядевший абсолютно живым и реальным, он, тем не менее, пробегал по отсекам, используя совсем странные маршруты, вроде прямой дистанции из потолка в пол. Но не успели мы привыкнуть к одному приведению, довольно смешному, как возникло второе, а следом и третье. Теперь по «Гордости Ньяры» носились самые разнообразнейшие и фантастические существа, которых не было ни в одном реестре. Косматые светящиеся шары, плавно проплывающие по коридорам, какие-то насекомые устрашающего вида, глянцевые пластины, вибрирующие и издающие густой низкий звук, мутанты, будто скроенные из нескольких рас, звери и птицы, белые фосфоресцирующие фигуры…
Зоопарк, да и только!
Разумеется, поначалу мы все сильно перепугались, но после, убедившись в призрачности и безвредности гостей, успокоились, правда, не полностью: все же вероятности того, что среди бесплотных сущностей возникнет кто-нибудь из плоти и крови, никто не исключал.
Но жить среди призраков было чертовски трудно: постоянные скрежеты, рыки, шаги, свисты, покашливания, песни, голоса и прочие звуки довели до головной боли и чувства того, что поехала крыша, абсолютно всех, даже самих стойких и невозмутимых. Были даже предприняты попытки как-нибудь изгнать чужаков, но никаких серьезных методов у нас не имелось, а случайные и порой бредовые идеи ничего нам не дали.
Мы продолжали жить в зоопарке, чувствуя уже себя зверями в клетках.
С Риной я так и не помирился, хотя и открытой враждебности не было: она помогала общаться мне с Раазом, да и вообще относилась как к члену экипажа. Но, тем не менее, я постоянно ощущал лед в ее тоне, и потому стремился лишний раз не пересекаться с этой женщиной.
Приносить извинения тоже не собирался, ибо не считал себя виноватым – разве что в излишней резкости.
Периодически я пытался рисовать существ, наводнивших звездолет, но все чаще и чаще это становилось труднее делать: в постоянном оглушающем шуме просто физически было невозможно взять карандаш в руку и что-то изобразить.
К всеобщей радости, после очередного случайного попадания в «плазменную реку», призраки начали потихоньку пропадать, отсеки наполнялись пусть и патологической, но все же долгожданной тишиной, которую команда просто боялась нарушить.
Другое дело, что очередная напасть не заставила себя долго ждать: теперь, похоже, что-то произошло и со временем и с пространством одновременно.
Конечно, все мои творческие способности позволяли хоть как-то описывать происходящее, но в этот раз даже я не мог передать словами все то, что творилось в данный момент. Сложилось ощущение, что некто нарубил пространство и время на тонкие ломтики, а потом, следуя странной прихоти, повынимал едва ли не половину этих ломтиков.
Мы абсолютно необъяснимо перемещались, каждый из членов экипажа преодолевал расстояние не шагами, а системой возникновения и исчезновения. Люди в прямом смысле мелькали, как лампочки в рождественской гирлянде, исчезая в одном месте, и появляясь неожиданно в совершенно другом. Самое ужасное, что никто за собой этого не замечал, никто не выпадал ни в темноту, ни куда еще либо. Еще сложнее стало с речью: теперь каждый произносил бессмысленный набор слов, напоминающий неуклюжие фразы кемплемита. Что касается Рааза, то его речь для всех, кроме Рины, стала совершенно бессмысленной.
Но и этого мало было изнанке. Она игралась с пространством, как какой-нибудь ребенок играет от скуки с резинкой, запутывая ее во всевозможнейшие кренделя.
Так было и с нами: отсеки приобретали самые невообразимые формы, множились, искажалось пространство, заставляя всех двигаться с особой осторожностью. Живые же существа приобретали самые нелепые формы: вытягивались или укорачивались конечности и прочие части тела, лица искривлялись самым невообразимым образом, порой чуть ли не закручиваясь в спираль, а некоторых периодически просто выворачивало наизнанку. Нет, не в смысле – тошнило и рвало, хотя иногда и это присутствовало, а в смысле, что внутренние органы бесстыже демонстрировались окружающим.
Вдобавок ко всему этому безобразию, нас будто бы швыряло по шкалам времени то вперед, то назад, хотя с уверенностью утверждать я этого не могу: ощущение повторов буквально насиловало мозг, но ведь ощущения – не факты.
А еще синева нам устроила взрыв цветов, бросая то во все красное, то синее, то желтое, то в еще черт знает какое.
Интересно, у кого-нибудь выдержит психика?
Рина очень скоро начала истерически хохотать и никак не могла остановится, Керин что-то орал, но понять я не мог – наверное, возмущался, что не может управлять кораблем в таких условиях, кошка распадалась на части и склеивалась самыми невообразимыми способами. Почему-то ее чаще всего выворачивало наружу. Рааз, я, второй Керин и Анли уже просто не решались двигаться, прижимаясь к нестабильному полу.
А потом все резко, параллельно с очень сильным ударом и треском, прекратилось.
Вернее, перешло в другую категорию игр бездны.
Мы были нормальными, не покалеченными и живыми, но… двухмерными.
Как и все остальное.
Естественно, так было несколько проще существовать, чем во взбесившемся пространстве, но очень тяжело себя было воспринимать чем-то игрушечным и дурно прорисованным. Но все же теперь никто не исчезал, и мы могли хоть как-то взаимодействовать. А Анли, сменившему нашего Керина, стало даже проще управлять кораблем – синева виделась ему тоже двухмерной.
Совсем иное дело, что Рина никак не могла придти в себя, она продолжала биться в истерике. И, хотя все детали происходящего действительно часто заставляли смеяться, все же в ее случае это не было нормой, и Керин был вынужден ввести ей успокоительное, что погрузило женщину в глубокий сон.
Что нас ждет дальше?
И снова я находился в долине, но вместо ожидаемого вечера попал в самый разгар ясного солнечного дня, так терзавшего душу воспоминаниями о прошлой жизни.
Ненавистный старик снова скалился.
- Знаешь, а мне ведь это надоело, - угрожающе протянул я, даже если ты и Бог, то все равно не имеешь никакого права так издеваться над людьми.
- Почему же? – Картинно вскинул кустистые брови старик, - Бог как раз имеет право совершать все, ибо не вы же, людишки, утверждаете, что страдания есть испытания, а благие времена – награда свыше?
Возражать было сложно. Но я смог.
- Не придирайся к религиям, далеко не все являются идиотами, чтобы верить во всю эту ересь.
- Да ну! – Изумился старик. – Еще скажи, что и ты никогда не молился, и ничего не просил. А?
- Минутная слабость.
- О! – В воздух взметнулся узловатый палец с отполированным ногтем. – Было же!
И старик, опираясь на суковатую палку, проковылял мимо меня, подходя ближе к склону.
Обернулся, пронзил взглядом неожиданно молодых и веселых глаз.
- Ладно, Лео-художник, неудачник и трус, задавай свои вопросы.
Вопросов было слишком много, чтобы выбрать нужные, и поэтому я ляпнул первое пришедшее в голову:
- Так ты Бог? Черт! Но я же в тебя не верю!
Старик гадливо ухмыльнулся, но тут же стал серьезным.
- Нет. Хотя для тебя – да.
- То есть?
- Даже не знаю, - покачал косматой головой старец, - почему же мне хочется быть с тобой откровенным?
Он щелкнул пальцами, и нас уже разделял круглый журнальный столик с двумя плетеными креслами. Следуя приглашающему жесту, я занял одно из кресел. Бог, или кто там еще, занял второе, прислонив к спинке свой посох.
- Так уж получилось, - заговорил он, погружаясь в воспоминания, - что я стал самым умным и самым последним в этой Вселенной…
- И ты, что ли, научился, управлять гиперпространством? – Перебил я.
- Тебя вроде как учили не обрывать старших, – проворчал старик.
Я послушно закрыл рот.
- Итак, стал последним живым существом в этой Вселенной. Но, знаешь ли, одиночество – штука довольно скучная, я же люблю веселиться. Я, разумеется, Бог для тебя хотя бы потому, что мне доступно время и пространство, и совсем не так, как вам – недоразвитым существам. Я много чего могу, по сути – все. Кроме двух вещей, одной из которых является подчинение вашего так называемого гиперпространства. Да, как ты уже догадался, некоторые фокусы мне под силу выкинуть…
Он замолчал. Но я даже звука не успел никакого издать, как он заговорил снова.
- Вторая моя проблема – это как бы Бог, которого мне пока не удается пересилить.
- Так ты дьявол? – Воскликнул я.
Старик закатил глаза к небу.
- О, какие же вы все ж примитивные! Дьявол… господь… А ведь смотрю на вас, вижу как по Вселенной ползать научились и даже себе сами пеленки менять, так иногда пытаюсь верить в наличие хоть какого-то разума. Ладно…
Складывалось ощущение, что старик был зол. Он цокнул языком, сотворив из ничего бутылку темного стекла, тут же приложился к ней и после отбросил прочь.
Правда, бутылка до земли не долетела, растворившись в воздухе.
- Ладно, дурень, слушай дальше, - сварливо промолвил мой собеседник, сверкая своими необычными глазами, - мне от тебя нужно только одно. Я хочу, чтоб ты остался здесь и начал строить новую цивилизацию.
- Один? – Я даже отшатнулся от стола.
- Почему же? – Плечи старика дрогнули. – Люди тут уже есть, будут потом еще. Немного, но вы плодовиты, родите себе потомков.
Бредовое предложение, если честно, о чем я и не преминул сообщить.
- Да ладно! – Скривившись и разведя руками, усомнился «Бог». – Хочешь, покажу тебе дальнейшее?
Я хотел…
- Ну смотри.
Я находился в странной влажной и теплой темноте, приятной, но насквозь пронизанной духом опасности. Где я? Что случилось?
Возле себя я ощутил шевеление, что-то коснулось меня, вызвав неконтролируемую дрожь. Чавканье, скрип и хлюпанье пугали меня все больше и больше, создавалось впечатление, что я нахожусь в утробе какого-то гигантского существа.
Я похолодел от этой мысли.
Меня обдало зловонным дыханием, моих ушей коснулся характерный рык.
- Хр… хра… хррр…
И тогда я просто завопил как резанный…
- Хватит орать, - сердито одернул меня «Бог».
Я с удивлением заткнулся.
- Как тебе зверек? Между прочим, то был молодой харан.
- Знаешь… - выдохнул я.
- Да ты дыши спокойнее, это не самое страшное.
И верно, куда страшнее было быть распятым на стене почти родного корабля. Дикие гуманоиды, никогда ранее мне не встречавшиеся, с неподдельным интересом препарировали Рааза, с какой-то даже нежностью вскрывая его и копошась во внутренностях. Один из пришельцев внезапно остановил свой взгляд на мне, склоненная на бок голова свидетельствовала о вспыхнувшем интересе к моей персоне. Предмет в его руке, отчасти похожий на каменный нож, с лезвия которого темными каплями стекала густая кемплемитская кровь, дрогнул.
Пришелец сделал шаг ко мне, его глаза плотоядно сверкнули. Безгубый рот расплылся в неправдоподобной улыбке, обнажив ряд кривых острых зубов.
Лезвие ножа, причиняя жгучую боль, погрузилось в мой живот…
- Ну как?
Я не ответил, прижимая руки к животу и все еще ощущая раскаленную боль. Но крови больше не было…
- Урод ты все-таки, - и, не выдержав, сплюнул на землю едкую горчащую слюну.
На этот раз старик пропустил оскорбление мимо ушей.
- А вот наиболее вероятный вариант твоего будущего, - «Бог» картинно взмахнул рукой, создав на фоне неба солидных размеров экран.
Мелькавшее изображение меня совсем не радовало.
Рина все-таки свихнулась. Теперь она не была той женщиной, которую я знал. Она стала бессмысленным существом, пускающим слюни и гадящим под себя… Друг за другом исчезли два Керина, после фатально ошибся Анли. И последний кадр – вспыхнувший как факел Рааз.
Дальше – взрыв, тотально уничтожающий «Гордость Ньяры».
Меня охватила невыразимая печаль, глаза увлажнились, а в носу противно защипало. Как бы то ни было, но я уже привык к людям и кемплемиту, и совсем не хотел их терять.
- А тебе обязательно все это с нами вытворять? - Я перевел взгляд на старика, но видел лишь его силуэт.
- Глупый ты, - саркастично хмыкнул «Бог», - я оказываю варианты твоего будущего без своего вмешательства. Да, и сопли-то подбери, все умирают рано или поздно. Кроме меня, разумеется.
- А благополучный исход существует? – Придти в себя мне не удавалось.
- Да не плачь ты, - пробурчал старик и нехотя добавил: - есть, но всего три. Вот первый.
На экране возникло изображение череды жестоких убийств, где в роли убийцы выступал я. Хладнокровно поджидая жертву, я уничтожал одного за другим…
- При таком варианте, - прокомментировал собеседник, остановив изображение, - ты сможешь выбраться из синевы, но все-таки тоже погибнешь, так как не сможешь управлять кораблем. Разумеется, ты попытаешься оставить в живых одного Керина, но тебе это не удастся. Второй вариант еще проще: погибнешь ты и второй Керин. Остальные выберутся, но попадут за пределы Известной Вселенной. Шанс на спасение у них останется, но очень и очень незначительный.
- А третий вариант? – В горле у меня пересохло, слова стали шершавыми.
- А третий, - неожиданно мягко произнес старик, - наиболее приемлемый для тебя. Ты исчезнешь, второй Керин переместиться в иную плоскость реальности, что очень близка к его родной, «Гордость Ньяры» вырвется из плена, но окажется в далеком будущем в абсолютно не освоенной части Вселенной. Но! К этому времени межзвездные просторы будет бороздить величайшее творение, объединившее многие расы, которое на момент встречи с твоими друзьями все будут называть простым словом «Дом». Это самый лучщий вариант из существующих.
- Дом?
- Да. Так позже станут называть этот звездолет невообразимого размера, построенный настолько разумно, что просуществует многие сотни лет.
Все было просто и даже в чем-то красиво. Но почему я должен был верить? Мне ли не знать, что я никогда не наброшусь на человека с ножом? Ведь…
Ведь мы же, черт побери, в гиперпространстве, которое даже не смог постичь этот соперник как бы Бога!
Мне было невыносимо горько.
- Зачем тебе все это? Зачем?
Старик приблизился и опустил мозолистую ладонь мне на плечо.
- Есть всего несколько ключевых моментов, когда у меня могут быть преимущества перед врагом. Ты просто не можешь представить конечную цель того, кому молится твоя раса. Я же ее видел собственными глазами. Я не раз уходил по временным и пространственным путям, множество раз начинал борьбу, продумывал всевозможнейшие варианты. Это еще одна моя попытка. В борьбе с Богом всегда важнейшую роль играло человечество. Сейчас же я хочу усилить позицию твоей расы, предоставив тебе и таким, как ты, начать историю с нового листа, создав альтернативную цивилизацию…
- Зачем ты мне все это говоришь?
Исчезли предметы мебели, да и мы уже находились в ином месте, наблюдая с высокого утеса, как пламенеющий шар солнца зажигает беспокойные волны.
- Бог мне не предоставлял выбора, и я не хочу походить на него. Я же предоставляю, не беря ничего взамен, ибо ты не уникален для меня, хотя и приятен как личность. Если ты выберешь то, о чем я тебя прошу, то мне нет нужды что-то с тебя требовать, ибо моей наградой может стать результат работы твоих далеких потомков…
- Что это за планета?
- Называй ее как хочешь. Можешь именем гипотетической колыбели человечества, можешь своим, можешь в честь любимой девушки или же просто набором букв. Мне это не интересно. Но ты и подобные тебе можете создать неповторимый мир, свежий и интересный. Вы можете строить дворцы и пирамиды, захватывать территории, придумывать себе богов и поклоняться им. Можете изобретать письменность и речь, обогатив свою расу новыми наречиями и диалектами. Вы можете сохранять имеющие знания, а можете открывать и постигать. Вы будете свободны, и я редко буду вмешиваться в ваши дела – лишь только в том случае, когда ваша раса будет значительно снижать вероятность моей победы над противником. В конце концов, вы будете свободными и первыми, что заложат первый камень фундамента истории.
Старик замолчал, любуясь алеющим прозрачным закатом. Его седые волосы теперь казались золотыми, взгляд был устремлен куда-то в далекое и непостижимое будущее.
Он медленно повернул голову, посмотрел мне в глаза.
- Выбор за тобой, Лео.
Я не знал… но здесь был шанс выжить. И дать такой же шанс остальным.
Я молчаливо кивнул.
- Ты не поверишь! – Рина напрочь забыла об обиде, ее даже не удивило мое внезапное появление. – Мы нашли постоянную в синеве! Представляешь?
И она бросилась мне на шею, крепко сжав в объятиях.
- Какую? – Растерянно спросил я.
Она лишь засмеялась и потащила меня в общую зону, где присутствовали все, кроме прибывшего Керина.
Я поразился, насколько счастливыми у всех были лица.
- С возвращением, дружище!
- Ты вовремя!
Голоса и поздравления сыпались со всех сторон. Лишь только когда команда успокоилась, я смог узнать конкретнее о причине веселья: «Гордость Ньяры» засекла след какого-то очень крупного звездолета. И, хотя датчикам нашей малышки было сложно верить, все же след был слишком четкий, чтобы его просто игнорировать. Но и это не все: если след временами затирался, то вот волны непонятной природы были очень стабильны, и шли они в одну линию со следом корабля. И, что главное, не обрывались совершенно!
Похоже, противник Бога меня не обманул…
Я с грустью взглянул на веселящихся людей, на добродушного кемплемита, и медленно и незаметно взял в руки блокнот с карандашом.
- Анли, а пиво осталось?
- Конечно, - улыбнулся парень и ловко перекинул мне банку.
- Спасибо.
Теперь я был готов.
Вспышка…
Жара поначалу неприятно поразила, но вскоре я перестал замечать ее, ибо обнаружил вдалеке группу каких-то людей. Окинув взглядом несколько скучноватую местность, я открыл банку, хлебнул пива и шагнул навстречу будущим то ли друзьям, то ли врагам.
Не знаю, кто и с чего начинал строить цивилизации, но я – с хорошего глотка выдержанного шауранского пива.
Аминь.
Игрушки бездны
© Copyright: Алди Иулсес, 2008
Свидетельство о публикации №208122400077
Свидетельство о публикации №208122400077
Рецензии
Очень понравился ваш рассказ. Оригинальна тема. Даже чем-то напоминает "Солярис" Станислава Лемма. Очень живой и динамичный язык.
Спасибо, получила большое удовольствие!
Удачи!
Любовь Казазьянц 26.02.2009 20:51 • Заявить о нарушении
Спасибо, получила большое удовольствие!
Удачи!
Любовь Казазьянц 26.02.2009 20:51 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.