В легенде рассказывалось о простом строителе

В легенде рассказывалось о простом строителе

Михаил любил путешествовать. Когда подходило время очередного отпуска, Михаил брал билеты и летел куда-нибудь на Бали или в Непал. Из последнего путешествия он привёз историю старого тибетского пастуха, рассказанную на высоте 4000 метров, в тумане от табачного дыма из трубки. Секретом своего долголетия пастух называл именно эту трубку и красное вино. Михаилу тоже захотелось опрокинуть чарку другую в заброшенном ауле. И пастух ему не отказал. И, то ли от выпитого вина, то ли от табачного дыма, к которому были примешаны какие-то наркотические травки, но Михаил начал полностью идентифицировать себя с главным героем.

В легенде рассказывалось о простом строителе, который всю свою бригаду закопал в стену по одному, потому что иначе никак эта стена не хотела стоять. Все это он проделал, пока его девушка ходила в аул за обедом для работников. А после того, как девушка вернулась, не смог слезть с построенной башни и спрыгнул вниз, но не разбился, а превратился в прозрачный ручей. А девушка с горя утопилась в ручье, и тогда ручей стал багрово-красным. Нехитрая, в общем, история, но в подходящей обстановке Михаил почти физически ощущал себя древним строителем, и по его спине катился трудовой пот, а во рту пересыхало, когда он заливал раствором макушки товарищей. Это было как сон, в котором себя отождествляешь с главным героем, и по пробуждении веришь, что всё - правда.
Когда Михаил вернулся в город, он забыл о данной истории, совсем, напрочь, под нахлынувшими делами. В ночном клубе он познакомился с прекрасной девушкой, гулял с ней под луной, возил её на пикники. Но, однажды, вечером, у себя дома, когда все анекдоты были рассказаны, а все события на сто раз обсасаны, Молодой человек вспомнил данную историю. Девушка, её звали Елена, слушала, затаив дыхание, и снова к Михаилу вернулось чувство, что всё это взаправду, что существует место на Земле, где стоит башня с замурованными строителями, и когда мимо неё проходят люди, слышатся стоны. Михаил так разволновался, что едва заметил, какое впечатление легенда произвела на девушку. А она расплакалась, и сказала, что руки у неё болят от тяжелого бидона с похлёбкой, а ноги разбиты о кривые камни. А Михаил почувствовал всю тоску и вину перед ней, и выкрикнул: «Зачем же ты пришла? Почему не осталась в ауле?!» Потом они оба пришли в себя.
Между тем в жизни у Михаила складывалось всё отлично. На работе продвинули по служебной лестнице и сделали начальником отдела. Зарплата повысилась, и можно было подумать о свадьбе, о собственном жилье и семье. Но тут Елену отправили в командировку, и Михаил остался холост на недельку-другую. С ребятами они посидели в кафешке, выпили по паре кружек пива, закусили тазиком сарделек. Короче, Михаил проснулся дома у какой-то одинокой вдовушки. Протрезвевшими глазами взглянул на девушку, и отметил что она уже не первой свежести, а глаза припухшие и слезятся. Скомкано распрощался и рванул на работу. На работе его встретили вчерашние «собутыльники», правда, не в полном составе. «Журфака» почему-то не было. Михаил спросил, где он, но все только пожимали плечами. Дома тоже не знали. В общем, решили, что он где-то загулял. Ясность наступила на следующее утро, когда позвонила мать пропавшего и попросила прийти на похороны. Оказалось, что когда Мишкин сотрудник возвращался из кафе, его сбила иномарка, протащила несколько десятков метров по дороге и скрылась. Позже эту иномарку нашли брошенной на обочине дороги, ведущей к одной из окрестных деревень, забрызганную кровью.

Михаил был на похоронах. Лицо покойного прикрывало полотнище, видимо зрелище было не из приятных. Под простыней угадывалось длинное худое тело «Журфака». Он ушел совсем молодым.

Время шло. Елена вернулась из командировки. На место «Журфака» взяли девушку. Елена привезла с собой ягоды – морошку. Михаил тогда впервые попробовал что это за фрукт такой – морошка. Ничего, понравилась – свежая такая, странная. Ему снова захотелось в путешествие – теперь на север, на сопки, туда, где растет морошка. Елена обещала устроить. Но пока нужно было работать.

На работе намечался аврал, а сотрудников не хватало. Тут ещё менеджер по оптовым закупкам вышла из строя. Взяла больничный. Какие-то у нее проблемы по женской части начались. Михаил особо не вдавался, кто их этих женщин разберет. Поэтому для него было полной неожиданностью, когда Мариночка умерла от рака груди. Остался сын. Совсем ещё маленький – 5 годиков. Муж приходил с ним на работу – лучше бы не приходил. Тяжело было их видеть. Когда мальчик сел за компьютер своей матери, Михаил почувствовал что-то странное – то ли дым из трубки тибетского пастуха его начал окутывать. Он закашлялся.
После второй смерти за месяц о его отделе стали ходить странные слухи. Люди побаивались идти на освободившуюся вакансию. Михаилу даже пришлось поднять ставку. Но, наконец, человек был принят, и дела пошли своим чередом. Они с Еленой подали заявление в загс, и стали планировать, где провести медовый месяц. На выходные Михаил пригласил девушку в деревню. На берегу реки хорошо пахло соснами, молодые жгли костер, жарили шашлыки и кидали в воду «попки» от огурцов. Хотелось жить здесь вечно. Потом стало холодно, и Михаил пригласил девушку в дом. У бабули в гостях была какая-то старушка, она косо взглянула на Михаила, и тут же засобиралась домой. Только проходя мимо, прошепелявила: «наговор на тебе, снимать надо». Мишка схватил бабку за локоть: «Что ты мелешь, какой такой наговор?». Старуха опять косо взглянула, перекрестилась и вышла.
В последний викенд постояла хорошая погода, а затем начались дожди, и лили все дни с утра до обеда, а когда с вечера до утра. Хотелось залезть под одеяло и не вылазить оттуда, что Мишка с Леной и делали. Как-то таким уютным вечером, Елена спросила Мишу:
- А помнишь, ты мне рассказывал историю про строителя?
Михаил поежился, ему как-то сразу стало неуютно.
- Помню.
- А тебе тоже казалось, что всё это в самом деле?
- А что, тебе так казалось? – у Михаила мигом вспотели ладони, словно о т   л о п а т ы…
- Да. У меня даже руки заболели, как будто я взаправду этот обед несла.
Михаил попытался обратить всё в шутку:
- А речкой ты себя не почувствовала?
Но шутка получилась неуклюжей. И оба замолчали.

На работе опять ждали неприятности. Не вернулся с выходных Федор Иванович. Больное сердце. Проводили. Выпили всем отделом. В коллегах проснулся чёрный юмор:
- Ну, на место Фёдора Ивановича уж точно никто не придёт.
Михаил тяжело вздохнул. Перед глазами почему-то всплыли макушки закопанных строителей. Всех до одного, в с е х… А потом зловещее шепелявенье старухи: наговор, мол, на тебе, наговор. Бросить, что ли всё, уехать!

Михаил так и сделал: следующим днём подал заявление начальству, не могу, говорит, смотреть, как народ мрёт. Начальство в зубах поковыряло, приказало две недели отрабатывать. Михаил отрабатывал, так, спустя рукава, потому что целыми днями болел с похмелья. Только закрывал глаза, вставали как живые покойники, надо ж было с ними как-то мириться. Лена ничего, терпела, все понимала. Думала, что устроится милый на новую службу, и всё пройдёт. Так и вышло. Только через неделю другую и там началось то же самое. Узнав, что сотрудница, молодая девушка, выпала из окна одиннадцатого этажа собственной квартиры, Михаил затрясся мелкой дрожью и нервно засмеялся, так что все посмотрели на него, как на ненормального.

Его спасла Елена. Вырвала из рук бутылку с виски, усадила в машину и повезла в деревню. Разузнала адрес бабульки-говоруньи, и к ней. А там пузырьки, травка под потолком сушится. Всё выложил бабке Мишка. И про путешествие в Тибет, и про пастуха с легендой.
- Опутал он тебя, ох опутал, - причитала старуха. Эта сказка – чистый наговор, вот и мрут люди вокруг тебя. Ну, ничего, постараемся, снимем порчу, только ты мне довериться должон.

И, вот стала она печку растапливать. Михаил вызвался помочь, но старуха отмахнула рукой – сиди, мол. Вскоре огонь разошелся, и поленья весело затрещали. А потом вдруг запахло травами, да такими, запах которых Мишка слышал всего раз в жизни, и не мог ни с чем другим спутать. Да, так пахла трубка пастуха. А бабка всё приговаривала:
- Ой, нелёгкая тебя занесла в те края! Ты хороший, чистый, вот и запала на тебя костлявая рука тамошнего колдуна. Молодых-то с пути сводить проще лёгкого. Сон это всё был, сон, он и сейчас тебе снится. А вот самокруточку покуришь, проснёшься, и всё забудешь. Кому ты ещё эту историю рассказывал? Никому, только Елене? А ей-то зачем? Вот колдун твоими руками и до неё добрался. Нехорошая эта история, забыть её надо, есть в ней тайная сила.

Наконец, бабка закончила свои приготовления и подала Мишке самокрученную сигаретку.
Мишка выкурил сигаретку, всю до конца, и проснулся. Встал и в свою избу пошёл, где бабушка жила. Приехал домой и стал работать дальше, словно ничего и не было. А для него и, правда, ничего не было. Не помнил Михаил не единого момента с тех пор, как с Тибета вернулся. Один раз, правда, нашёл в морозилке ягоды морошки, и долго в них вглядывался, словно что-то с ними связано. И вкус показался ему странно знакомым. А где, с кем их ел – не припомнить. Говорят, ещё, что в деревне девушка какая-то в озере утопилась. Городская, вроде. И что на неё нашло?