В москве такого не бывает

Большой железнодорожный начальник Александр Павлович Лексин ехал с женой Эльвирой и детьми, Арнольдом и Симочкой, на восьмидесятилетие тетки Евстольи Петровны. Ввиду ноября и вообще дороговизны в вагоне СВ было пусто и тихо, и дети бегали с криками по коридору свободно, а проводница Ниночка изредка за-глядывала и стреляла глазами.
«Чего ты заглядываешь? — говорил ей мысленно Лексин. — Вот поеду один, тогда и заглядывай». Хотя, думал он дальше, не может она не заглядывать, так как наверняка знает, кого везет.
— Смотри, какая красота, Алик, — сказала ему Эльвира, когда поезд остановился на каком-то полустанке под крутой горой.
Из окна была видна вся эта крутая бело-розовая гора, освещенная вечерним солнцем, аккуратные домики по всей горе и поезд, обнимающий подножие.
— Да, красота, — ответил Лексин, вставая и пытаясь заглянуть за окно. — Красота-то красота, а вот почему мы здесь остановились? Вот что меня интересует!
— Да ну тебя, — сказала Эльвира. — Убей в себе железнодорожника. СЦБ, ШЧ — что это все такое? Я наслаждаюсь этим видом.
— Наслаждайся пока, а я пойду выясню. Здесь остановки нет. Что-то случилось.
Но ему не пришлось ничего выяснять.
Послышался встревоженный голос проводницы:
— Гражданин, вы куда? Эй, остановитесь!
— Да отпусти ты, я человека ищу.
Вслед за этим раздалось хлопанье открываемых и закрываемых дверей — кто-то проверял подряд все купе. Лексин выглянул в коридор.
— Сашка, здорово! — закричал его двоюродный брат Юрий, к матери которого он и ехал на юбилей. — А я смотрю — твой поезд идет. У меня тут начальник станции знакомый, я и говорю ему: «Ну-ка, Митяй, тормозни-ка вот этот паровоз, у меня там братуха едет, надо поздороваться».
— Да ты сам-то как здесь оказался?
— Да я ж в рейсе, домой возвращаюсь. Нас тормознули — тебя пропустить. А я думаю: «Дай, думаю…» Ну и вот. Здорово, Сашка!
— Здорово, Юрка. Но это ты зря, вечером увиделись бы.
— Элка, здорово! — кинулся Юрка обнимать невестку. — Он у тебя раньше такой не был.
— У меня он всегда был такой, — сказала Эльвира, быстро взглянув на мужа. — А какой он был раньше?
— Ну ладно, — обнимая ее и пытаясь другой рукой приобнять и брата, сказал Юрка, — я побежал. Ну, ты рад, Сашка, что я тебя так, а? Здорово, правда? Смешно, а? У вас в Москве небось такого не бывает.
— Смешно, — улыбнулся Лексин, — но непорядок. У нас такого не бывает.
— Ладно! Вечером увидимся, — и, громко топая, Юрка убежал, задев в тамбуре перепуганную проводницу.
Из окна Александр Павлович и Эльвира видели, как он взобрался на стоящий на соседних путях локомотив и скрылся в кабине.
— Папа, а кто это был? — спросила Симочка, воздушное создание с пепельными кудряшками в ярко-зеленом комбинезоне. Они с братом из коридора наблюдали всю эту сцену.
— Это был террорист, — ответил восьмилетний Арнольд, — у-у-у! — Он схватил сестру за руку, и они, смеясь, побежали по коридору.
— Да, — сказал Лексин, — это интересно. А если бы в самом деле?..
— Да ну тебя, — отмахнулась жена, — мужик тебе приятное хотел сделать, а ты…
— Да, интересно.
Вечером было шумное застолье, героем которого наряду с именинницей был и ее сын. История остановки поезда обрастала новыми подробностями — как Юрка уговаривал начальника станции и какое лицо было у Сашки, когда он ворвался в его купе.
— Во как у нас, — говорил Володька, старший сын Евстольи Петровны. — Это тебе, Сашка, не Москва. Это там ты большой начальник, а тут мы начальники. Давай за это выпьем.
Выпили и за это, помянули деда с бабкой, вырастивших Сашку, когда его матери пришлось работать в две смены, а отец пил. Восхищались Сашкиными подарками любимой тетке — громадным павловопосадским платком и телевизором «Филипс», экран которого был чуть меньше платка. Потом пели «Вечерний звон», а Лексин играл на гитаре. Потом, уже за полночь, уложив детей, пошли к Юрке в Ямскую слободу добирать, где Володька пил из стакана горящий самогон и все плясали так, что маленький двухкомнатный домик ходил ходуном. Сашка всех обнимал, особенно Юркину жену, был вдупель пьян, всем доволен и тоже попробовал горящего самогона.
«В Москве такого не бывает, в Москве такого не найдешь» было рефреном сегодняшнего дня, и Лексин первый был с этим согласен.

Через неделю на работе Лексин вызвал секретаршу:
— Марина Юрьевна, узнайте, пожалуйста, кто начальник станции в К. и подготовьте приказ на увольнение в связи с нарушением производственной дисциплины. Начальником временно назначается его зам. Тоже, кстати, узнайте, кто это.
— Каким числом приказ, Александр Павлович?
— Приказ — сегодняшним, а уволить… Пусть тоже будет сегодняшним.