Лучше не знать

I
— Дама, вам очень хорошо, очень идет, — говорила продавщица ювелирного отдела полной женщине с красноватым лицом, примерявшей гарнитур — золотые серьги и кольцо. — Просто позавидовать можно, какой у вас муж… По-моему, вы у нас не первый раз.
Завидный муж (худой, невысокого роста, кажется выпивши) стоял позади жены, держа в руке толстый кошелек.
— Да мы и другие магазины не забываем. Правда, моя хорошая?
— Правда-правда. Женщины на работе даже говорят: «Какой же у тебя Юрка! Не жалеет тебе ничего». Завидуют! Ну а уж от этого-то… — Женщина повернула голову и посмотрела на себя сбоку в зеркало. — От этого вообще сдохнут. Ну как, Юрасик, берем?
— Мамочка, а не дешево? Смотрятся как-то дешево. Вон посмотри там с зелененькими… Изумруды? — спросил он у продавщицы.
— Изумруды. Бразильские. Работа израильская.
— Не, не надо. А эти чьей работы?
— Те, которые примеряет ваша жена? Это «Бронницкий ювелир». Аметисты очень хорошего качества.
— Сколько?.. Что-то дешево, мамочка. Давай что-нибудь подороже.
— Юрасик, мне эти нравятся.
— Вам очень идет, — с надеждой сказала продавщица, явно надеясь сбыть товар.
— Не, — сказал Юрик, — Лариска твоя скажет: «Вон Галька булыжники нацепила». Не, давайте те, которые евреи делали.
— Тридцать четыре тысячи, — сказала продавщица с предупреждением в голосе.
— Тридцать четыре, значит, тридцать четыре. Да, мамочка?
— Юр, мне вообще-то шуба нужна.
— Сейчас март, мамочка, к зиме что-нибудь придумаем.
— Юр, сейчас самые большие скидки на меха.
— Скидки? Ну скинем, мамочка, не бойся. Давай пока изумруды примеряй.
Женщина покраснела еще больше — от жары и от напряжения выбора. Серьги с изумрудами были изящны и совсем ей не подходили. Она, наверное, чувствовала это, но тридцать четыре тысячи — и бабы на работе сдохнут.
— Галюнчик, берем. Мне нравится. И Лариска твоя наверняка одобрит… Не-не, не снимай, так и пойдем, любоваться на тебя буду.
— Подождите, дама, подождите! Ценники прямо на вас срезать?
— Прямо на нас, — ответил Юрасик, отсчитывая названную сумму.
— Везет же некоторым, — сказала продавщица своей помощнице, глядя вслед ушедшей паре. — Ни кожи ни рожи, пальцы как сосиски, только в оранжевом жилете и работать — и такой Юрасик.
— Да ладно, — ответила помощница, женщина лет пятидесяти, — в каждом дому по кому. А может, он ей изменяет, а может, пьет или бьет. Не в деньгах счастье.
— Но все-таки в них что-то есть… Что вам показать? — обратилась продавщица к подошедшей девушке.

II
— Бабы, а скажите-ка мне, с кем это наш Юрасик Гальке рога наставляет? — спросила Лариска, придя утром на работу.
— С чего это вы взяли? — удивилась «набивальщица» Леночка.
— А я ее сейчас встретила в коридоре. На ней такие серьги — обосраться и не жить. Но ей — как корове седло.
— Ну и что?
— А, ты у нас новенькая!.. Ейный Юрасик, когда на кого глаз положит, тут же своей Гальке гарнитур золотой для отвлечения внимания.
— Ой, а она что?
— Она? Она ничего, не догадывается. Вот посмотришь, сейчас придет и скажет: «Девчонки, не завидуйте, такая любовь только в романах бывает».
— Так надо сказать ей!
— Зачем? А если б твой бы так, тебе каково бы было? Нет, лучше не знать.
— Но он же противный и изменяет.
— Много ты понимаешь. Противный! Судьба заставит сопатого любить. Это бабушка моя так говорила, — сказала Лариска и, мельком взглянув в висевшие сбоку зеркало, поправила сережку.