Маленькая смерть

Кричать. Но так, чтобы не слышно. Так, чтобы не довести  до слёз. Приглушить крик подушкой. Приглушить его костяшками сжатых кулаков. Стиснутыми зубами заглушить крик, боль. Ухватившись руками за голову, уставиться в пол. И смотреть не мигая. Я ПОТЕРЯЛА  ДРУГА.

Почему ты, чёрт возьми, не звонишь?!

В течении жизни мы не раз умираем. Эти маленькие смерти, сквозь которые прорываемся (невольно, иначе – тупик) делают нас, как ни странно, живучими. Ведь смерть - фрустрация, после которой  неизбежно трезвеешь. А если быть точнее, честнее, если отбросить все эвфемизмы…  протрезвление от полного дерьма. Мы мужаем протрезвев.

Почему ты не звонишь?!

Кто решил, что нужно избегать переживаний? Ограждать себя от  них. В угоду чему? Разумности. Покою. Комфорту. А ведь правда - с чувствами к отчаянию, к падению, к пропасти всего лишь шаг. Несовременно это, короче - жить чувствами. Нервотрёпка.

Сегодня опять противный ветер. Опять холодно. Укрыться хочеться и заснуть. Забыться, одним словом. Да, верно - Лермонтова  стихотворение: «…Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть!». Что с того, что из школьной хрестоматии – главное уместно. Опять нахлынуло непонятное – хочеться стихов.

Со слезами  мы теряем что-то очень ценное. Проливая их, безвозвратно расстрачиваем  драгоценности. Одна за другой вытекают слезы. Не плакать - не промотать сокровище.

Я открыла окно. Серая погода. Как раз то, что нужно. Пусть холодно - хочеться впустить их  в дом: холод, серость - трезвость.

И ещё от слёз тепло. А тепло всегда бездействие. Инерция.

Почему он не звонит? Почему молчание? К чему оно?

Он будет жить после меня. Будет смеяться. Злиться. Отчаиваться, затем по-новой обретать уверенность в себе. Начинать жизнь пусть не с нуля, но всё же жить. Сейчас трудно вообразить, что будет любить, но это тоже будет. И каждый раз как в последний раз. Но почему он молчит?! Молчание может быть таким тягостным, таким упорным, таким долгим? Молчание тоже смерть.

Кажется любовь - приворот, наваждение. Солнечный удар в любое время года. И в холодную зиму.

Жизнь как предчувствие драмы. Трагедии. Фарса. Кому  что. «Любящий всегда убивает того, кого любит»: формула Уайльда. Смерть - перспектива любви. Стало быть трагедия. Настойчиво - трагедия.

Сбежать от всех, чтоб от себя сбежать. Маргерит Дюрас писала, что состарилась внезапно. Я - просто умерла.
Я пью всё так же чай, по утрам - горячий кофе, глажу бельё, слушаю музыку – одну и ту же по несколько раз, чищу обувь, также с неохотой просыпаюсь по утрам, читаю в метро. Часто молчу. Не перезвониваю друзьям – жду особенного настроения. Сижу в кафе, чаще одна, наблюдаю за прохожими. Читаю, читаю. Иногда перечитываю: Мураками, Фицджеральд, Пастернак, язвительный Набоков. Иду, иду, иду… Вижу людей. Подслушиваю, подхватываю обрывки их реплик. …Слова отдаляются - их уносит ветер. Время от времени обновляю гардероб: зима – сапоги, тёплое пальто. Теряю по привычке перчатки... Потом весна... Потом весна? Будет весна, он будет ждать. Другая - опаздывать. Но он будет ждать. Он умеет ждать. Быть счастливым. Будет только ей в глаза смотреть тепло-тепло… Тепло… Затем  лето вслед за весной. Лёгкие маечки, льняные платья, вспотевшие лица, загоревшие лица, распродажи: «Спасибо-за- покупку-приходите-ещё.» Солнце. Солнечные очки. Горячий песок жжет ступни и ты бежишь. Бежишь быстро-быстро и ныряешь. Вода не прогрета. Зябко. Но всё равно вода обволакивает – и вот уже тепло… Небо голубое. По небу проносятся облака. Облака меняют цвет. По небу проносятся серые облака. Один за другим раскрываются зонты. Другая опаздывает. Он – ждёт.

Я достаю плащ, надеваю джинсы. Завариваю кофе. Всё также планирую день. Опаздываю. Везде опаздываю. Но часто бываю пунктуальна. Иногда чрезмерно. Всё чаще посылаю всё к чертям, но больше не живу - я умерла немного.

26/27 декабря
2008 год