Ласковый зверь

ЛАСКОВЫЙ ЗВЕРЬ





Станислав стукнул дверью лифта, и в его квартире залаяла собака. Лай был не злобным, скорее взволнованным. Собака словно знала, что возвращается хозяин, хотя Станислав никак не мог взять в толк: как можно по одному только звуку двери лифта узнать это. Когда он стал ковыряться ключом в замке, лай перешел в нетерпеливое повизгивание. Было около двух часов дня, на прогулку выводить пса было еще рано, однако тот явно нервничал. Что с ним? Уж не заболел ли? Или чувствует что-то такое, что человеку недоступно? Ведь узнал же он, неведомо каким путем, о приходе хозяина.
Станислав открыл дверь, и собака, радостно скуля, обрушила свои большущие лапы ему на грудь, норовя лизнуть в лицо.
– Да, уйди же ты, Анчар! – Станислав заслонился полиэтиленовым пакетом, который держал в руке.
Анчар в возбуждении перебирал лапами и не унимался. Один из загнутых, черных когтей располосовал пакет, его содержимое оказалось на полу. Собака тут же заинтересовалась новыми предметами и оставила хозяина в покое.
– Ну, что ты наделал! Нехороший пес! – отругал Станислав Анчара довольный, однако, что избавился от его навязчивых ласк.
Анчар тщательно обнюхал каждый из предметов и, не найдя в них ничего интересного, теперь стоял и махал хвостом, умильно глядя на хозяина. Станислав подбирал с пола и складывал на тумбочку выпавшие из пакета вещи: блок сигарет "Ява", книгу в мягкой обложке с загнутыми углами, пачку цейлонского чая, зонтик и несколько упаковок зеленых таблеток.
Собственно из-за этих таблеток он и ездил в центр. Лекарство было необходимо родственнице его жены, которая страдала от неизлечимой болезни костного мозга.
Несчастную терзала боль, и таблетки могли облегчить ее страдания. Продавалось лекарство в одной единственной аптеке и по особому рецепту – оно содержало наркотик. Станислав взял одну упаковку, повертел ее так и сяк, стараясь прочитать мудреное название лекарства, но бросил эту затею. Анчар все смотрел на него, улыбаясь во весь рот. Взгляд пса был полон любви и преданности.

Взятый у хороших знакомых еще маленьким, толстопузым щенком, он, по прошествии года, превратился в крупную, красивую кавказскую овчарку, очень живую и веселую.
Умиленный видом собаки Станислав слегка хлопнул ее упаковкой лекарства по черному влажному носу и сразу же понял, что совершил роковую ошибку. Восприняв его жест как приглашение к игре, Анчар ловко выхватил драгоценное лекарство из руки хозяина и отскочил в сторону. Склонив большущую голову вниз, он смотрел исподлобья: "Ну-ка, отними!".
– Отдай! Анчар, отдай немедленно! – закричал Станислав и шагнул к собаке.
Не тут-то было. Анчар обожал подвижные игры. Можно с мячом, можно с палкой, а почему бы для разнообразия не поиграть с этой блестящей бумажкой? Пес как футболист сделал пару обманных движений и мимо расставленных рук хозяина помчался в дальнюю комнату. Станислав бросился за ним.
То, что он увидел, заставило его застыть с открытым ртом.

Анчар лежал возле окна и с деловитым видом жевал упаковку.
– Ты что… – промямлил Станислав не в силах двинуться с места от ужаса.
Наконец он совладал с собой и кинулся к собаке, отобрал у нее лекарство.
– Что ты наделал! – проговорил он траурным голосом. Анчар виновато взирал на него.
Станислав расправил смятую и порванную упаковку и пересчитал таблетки. Восемь таблеток были в своих гнездах, четыре гнезда были пусты. Он лихорадочно обшарил пол. Ага, вот еще две – на паласе возле собачьих лап. А где еще две?
Он заставил пса подняться и внимательно обследовал его шерсть. Ни на собаке, ни под ней таблеток он не нашел.
Анчар, чувствуя свою вину, стоял спокойно и печально глядел на хозяина: "Ну, что делать, так получилось". Станислав раскрыл собаке пасть и заглянул внутрь: никаких следов дефицитных зеленых таблеток. Этого еще не хватало!

Это надо же!
Неужели Анчар проглотил их?
Что теперь будет?
С ума сойти можно!

Нужно немедленно вести его к ветеринару, промывать желудок. Кто знает, как подействуют на собаку эти таблетки. Хотя, всего две штуки… Максимум две, а может и меньше. Может даже ни одной. Вдруг они куда-то закатились, а он поднял панику. Две штуки – это как раз нормальная доза для человека, как сказали в аптеке. "По две таблетки при сильных болях, но не чаще трех раз в сутки". Конечно, вес собаки меньше чем у человека, но не на много. К тому же, это просто обезболивающее и, скорее всего, с собакой ничего страшного не произойдет.
Да… Ну дела!

Он взглянул на Анчара. Тот выглядел как обычно, может он действительно не глотал таблеток? Станислав вздохнул и прилег на диван, взял в руки газету. Анчар тоже решил отдохнуть от всех этих волнений и отправился на свою подстилку в прихожей.
Незаметно для себя самого Станислав задремал. Ему приснилась какая-то ерунда, какое-то метельшение образов и красок, по крайней мере, он не мог вспом-нить ничего конкретного из своего сна, когда проснулся. А проснулся он оттого, что влажный собачий язык лизнул его в нос.
Станислав открыл глаза и увидел прямо перед своим лицом громадную морду Анчара. Собака была жива и здорова и, как видно, в прекрасном настроении. Станислав вздохнул с облегчением: похоже, его тревоги насчет проглоченных таблеток были напрасны. Он приподнялся на локтях и еще раз взглянул на собаку. То, что не было заметно вблизи, теперь сразу бросилось в глаза. Морда Анчара напоминала застывшую  клоунскую маску. Умильное выражение было словно вылеплено на ней, глаза собаки были затянуты мутной, беловатой пленкой, с языка капала слюна. При всем при этом, пес радостно махал хвостом, ни сколько не заботясь о своем не совсем естественном внешнем виде.
Нет, с ним что-то явно не так. Видимо, все же, действуют эти чертовы таблетки.
Станислав вытянул руку и погладил пса по широкой, мохнатой голове.
"Играть!" – Анчар так ждал этого момента. Он крутанул шеей и шутливо куснул хозяина за ладонь.
И тут же Станиславу стало не до шуток. Пес, видимо, недооценил силу, заложенную в своих мощных челюстях. На руке хозяина появилась рваная рана, на пол закапала кровь. Анчар пританцовывал перед ним, всем своим видом говоря: "Ну, что же ты! Давай поиграем!".
Станислав раскрыл рот в немом крике. От изумления он не сразу почувствовал боль, но вид окровавленной ладони ввел его в полуобморочное состояние. Он попытался отдернуть руку от собаки, но Анчар принял это движение за продолжение веселой игры, и новая рана появилась уже на предплечье. Запахло свежей кровью.
Станислав понял, что резкие движения ни к чему хорошему не приведут. Собака была явно не в себе, она запросто могла загрызть его насмерть, так и не дав подняться с дивана. Собрав всю волю в кулак, он медленно-медленно стал отводить раненую руку. Анчар следил за ним, не переставая помахивать хвостом, весь напружиненный, ждущий от хозяина знака к продолжению забавы. Кровавой и жестокой, как считал Станислав, забавы.
Капли горячей крови выстлали дорожку на паласе, пока он с великой осторожностью продвигал свою руку подальше от страшных зубов. Но вот он прижал ее к груди, прикрыл здоровой рукой. Но, что делать дальше? Как отвлечь собаку, как добыть хоть какое-то оружие самообороны? Ясно, что встать с дивана не удастся ни под каким видом.
Взгляд Станислава упал на стенные часы и он обомлел.  Уже три часа. Скоро из школы вернется его сын, пятиклассник Вовка. Что с ним будет? Обычно Анчар встречает его на пороге и не дает тому прохода, чуть ли не валит с ног. Да пес просто разорвет его! Станислав начисто забыл о собственных ранах и стал лихорадочно думать, не сводя, однако, глаз с собаки.

Сколько времени продлиться действие наркотика? Норма для человека – две таблетки два раза в день. Но, масса собаки меньше. В любом случае наркотик будет действовать слишком долго. Скоро придет сын…
Думай, голова, думай!
Вовка войдет в дверь и попадет в объятия "ласкового и нежного зверя". Это даст возможность вскочить с дивана и броситься на помощь. Но что сделает за это время с сыном Анчар? Страшно представить.
Думай, голова!

А есть ли у Вовки ключ? Он ощутил, как волна крови всколыхнула его мозг. Если у Вовки нет ключа, он будет звонить в дверь, звонить довольно долго и, только потом, пойдет за ключом к соседям. Анчар же все это время наверняка будет торчать у двери. Но, есть ли у Вовки ключ? А вдруг ключа нет?

По крайней мере, шансы возросли. Возросли ровно в два раза. Есть ключ – нет ключа. Если есть, и пес будет у двери (а будет он там наверняка), лучше всего схватить какое-нибудь одеяло потолще, выйти в прихожую и накинуть одеяло на собаку, когда она бросится. Потом связать ее и вызвать ветслужбу.
Но имеет ли он право ждать? Имеет ли право на такой риск? Нет, конечно, нет. Надо действовать сейчас, немедленно. Вовка, возможно, уже на подходе.
Как отвлечь собаку, когда все ее внимание приковано к хозяину? Станислав стал панически вспоминать все то, что он когда-либо читал о собаках. Он был не слишком большим ценителем собачьей породы, но, когда как в их доме появился Анчар, пришлось, волей неволей, кое-что прочесть.

Собаки – плотоядные млекопитающие, полученные из волков, с помощью искусственного отбора. В волчьей стае существует строгая иерархия: все звери расположены на своеобразной лестнице, продвижение вверх по которой осуществляется только путем поединков между волками. Поединки часто жестоки и приводят иногда к гибели проигравшего, но только так определяется сильнейший. На вершине лестницы стоит вожак.
Собаки, которые живут среди людей, включают в свою иерархию и человека. Для них окружающие люди – члены стаи, подчиняющиеся волчьим законам. Для собак, живущих в семье, их стая – домочадцы. Кто хозяин в доме – тот и вожак. А кто хозяин? Наверное, все-таки, он, Станислав. Так, что же ты, скотина, грызешь своего вожака? Он подумал, что как же плохо то, что он часто ленился и уделял слишком мало внимания воспитанию собаки. Позволял ей слишком многое, фамильярничал, был, скорее, не вожаком, а товарищем по веселым играм. Эх, характер! Теперь приходится расплачиваться…

Все эти мысли пронеслись в голове Станислава со скоростью экспресса, в то время как он с болью и ужасом смотрел в, подернутые мутной пленкой, глаза Анчара. Пес пожирал хозяина взглядом, махал хвостом и нетерпеливо облизывался, ожидая продолжения игры. Как видно, развлечение понравилось ему: слегка прихватить зубами за руку, потом, может, за ногу, а потом за шею. Совсем не больно, ласково, любя. Прихватить и дернуть. Хозяину понравится. Он любит поиграть. Он – добрый вожак.
А вот Станиславу совсем не хотелось быть добрым вожаком. Ему было уже не до игр. Тем более таких игр… Когда живая кожа рвется с треском, когда теплая кровь стекает по пальцам, когда вот-вот вернется сын. Думай, голова, думай!

От неподвижности тело затекло. Невыносимо хотелось пошевелить ногами, но Станислав прекрасно представлял, что за этим последует.
– Анчар, – тихо произнес он.
Прыжок. Все четыре лапы взвились в воздух. Передние ударили Станислава в грудь. Зубы клацнули возле его лица, и он почувствовал горячее собачье дыхание.
Станислав понял, что и говорить он не имеет права. Что же ему остается? Только думать. Причем так, чтобы это было незаметно для собаки, которая внимательно следит даже за выражением его глаз наполненных слезами. Положение стало критическим. Страшные зубы в нескольких сантиметрах от горла. Одно движение и…

Раздался нетерпеливый звонок в дверь. Анчар радостно взвизгнул и с громким топотом помчался в прихожую.
Станислав облегченно расправил затекшие руки и ноги. Если это пришел Вовка, то ему сказочно повезло, что он забыл взять с собой ключ. На этот раз расхлябанность сослужила ему добрую службу. Станислав встал на ноги и, стараясь двигаться бесшумно, направился к двери. Анчар повизгивал и в волнении царапал когтями дверную обивку. Снова раздался звонок. Вовка подождет еще немного и отправится за ключом к соседям. Ах, если бы их не было дома!

Звонок теперь молчал. Пес в нетерпении скулил и пританцовывал возле двери. Станислав осторожно выглянул в прихожую.
Весь поглощенный ожиданием Вовки, которого он, несомненно, учуял, Анчар не замечал хозяина. Будь что будет, Станислав решил, что, в крайнем случае, он бросится на собаку как тигр и задушит ее голыми руками, несмотря на страшные зубы. Эх, надо было вооружиться хотя бы покрывалом с дивана! Однако теперь поздно.
В дверном замке заскрежетал ключ.
Что-то уж больно быстро он сбегал к соседям. Или он и не бегал никуда? Вот лентяй! Ему, просто, неохота было лезть за ключом, надеялся, что кто-то откроет.
– Вовка, не открывай дверь! – заорал Станислав, высунувшись из комнаты. – Вовка!…
Дверь, скрипнув, начала отворяться.
Анчар заметил Станислава и нерешительно, разрываемый желанием встретить молодого хозяина и желанием поиграть в какую-то новую и, несомненно, интересную игру с хозяином старым, двинулся вглубь квартиры.

На пороге показался радостный сын. В одной руке он держал пакет с учебниками, в другой ключи.
– Вовка, назад! Анчар сбесился! – вновь заорал Станислав, в ужасе забыв обо всем на свете.
Вовка застыл с открытым ртом.
Пес, бросившийся было к сыну, вдруг развернулся, услышав свое имя, и устремился к хозяину; из пасти собаки на пол полетела пена. Это и спасло Вовку. Станислав инстинктивно потянул дверную ручку и, сквозь закрывающуюся дверь, успел увидеть, что сын опомнился и выскочил наружу.

Дверь в комнату захлопнулась перед носом у собаки. Пес всем телом ударил в нее. Станислава, навалившегося на дверь с другой стороны, весьма ощутимо тряхнуло.
Анчар продолжал непрерывно атаковать дверь, тараня ее своим тяжелым телом, Станислав держался изо всех сил. От потери крови у него кружилась голова, временами темнело в глазах. Что будет, если он упадет? Иногда они с Анчаром играли в игру, когда Станислав лежал неподвижно, притворяясь мертвым, а Анчар пытался его поднять. Станислав думал, что все бывает в жизни, и это когда-нибудь может пригодиться. Получилось с точностью наоборот. Скорее всего, собака перегрызет ему горло или порвет сонную артерию. Нет, терять сознание нельзя. Одно было хорошо: Вовка в безопасности. Он, конечно, уже позвал на помощь соседей, а те что-нибудь придумают.
Удары в дверь становились все сильнее, все чаще. Собака ярилась от невозможности преодолеть неожиданную преграду, она спешила к хозяину: быть может, он нуждается в защите? Или, просто, хочет поиграть со своим любимым псом? И он бросался на дверь, невзирая на боль, невзирая на кровь, хлынувшую из носа. Он прыгал и врезался в преграду головой. Собачье сердце стучало часто-часто.
Станислав все это прекрасно понимал, ему было жаль Анчара. Не вина пса в том, что он проглотил те злополучные таблетки. Не надо было размахивать упаковкой перед его носом. Но тем не менее…
Удары не ослабевали, дверь продолжала сотрясаться, с каждым разом приоткрываясь все шире и шире. Станислав явно терял силы. А сколько сил осталось у собаки? Никто не знает. По крайней мере, к ее обычной силе прибавилась теперь сила бешеная, пробужденная наркотиком.
Станислав представил себе действия Анчара. Раз – он бьет грудью в дверь. Два – он падает на пол и разворачивается. Три – отбегает. Четыре – разбег и новый удар. Ровно четыре секунды. Станислав проверил, медленно считая до четырех. Еще раз проверил и еще. Да, интервал между атаками был постоянен. А что если?…

Он глубоко вздохнул, и, отсчитав четыре секунды после очередного удара, резко распахнул дверь.
Мимо него, как пушечный снаряд, пронеслось тяжелое тело. Не глядя, куда полетел снаряд, Станислав выскочил из комнаты и только потом, закрывая дверь, он взглянул на секунду в щель и увидел лежащего на полу Анчара. Он был весь в крови, глаза его с тоской смотрели на хозяина. Взгляд был совсем осмысленным, ясным. Неужели действие лекарства кончилось? Пес вскочил на ноги и бросился к нему. Станислав захлопнул дверь.
Анчар продолжал ломиться к нему теперь уже из комнаты. Однако дверь теперь не поддавалась, удерживаемая крепкой дверной коробкой. Станислав облегченно перевел дух и огляделся. Весь пол перед дверью, сама дверь были забрызганы собачьей кровью. Очевидно, Анчар сильно расшибся, тараня преграду. Он и сейчас еще не сдавался, хотя дверь встречала его гораздо жестче, перестав пружинить. Удары собаки слабели, она жалобно скулила.
Теперь можно запросто выйти из квартиры, оставив сумасшедшего пса биться головой в дверь. Но его взгляд! Станислав не мог избавиться от этого преданного, страдающего собачьего взгляда. И ведь это был уже не тот пьяный взгляд, как в начале. Станислав должен сделать что-то для собаки, иначе она разобьется насмерть, а он всю жизнь будет чувствовать себя подлецом.

Еще удары. С каждым из них Анчар все ближе к гибели. Даже сквозь дверь Станислав воочию видел, как кровь, горячая, светлая, брызжет из разбитой собачьей головы на пол, на стены, на упрямую преграду, не пускающую к хозяину. Пес скулил, почти выл протяжно и жалобно.
– Анчар, успокойся, все хорошо, – как можно ласковее заговорил Станислав. – Ты хороший пес, только успокойся, прошу тебя. Ты же разобьешься.
Он чувствовал, что вот-вот сам заплачет.
Анчар толи не слышал его, толи не понимал, толи истолковал просящий тон Станислава как призыв на помощь, только он продолжал биться в дверь, и, наверное, даже удесятерил бы свои попытки, если бы мог.

Между тем Станиславу становилось все хуже. От потери крови, от пережито-го страха, от чувства жалости к собаке он почти терял сознание. Перед глазами плыли разноцветные круги, слегка подташнивало. Он сел на пол возле двери. Как сквозь вату он слышал, что удары становились все слабее, все реже. Вон там, за дверью гибнет преданное, наивное существо. Вот именно – преданное. Он ужаснулся игре этих слов. Преданное им существо. Преданный им друг. Он предатель. Предатель…
Нет! Станислав потянулся к двери и распахнул ее. В голове его не осталось никаких мыслей, кроме той, что так жить нельзя. Нельзя и все. В этом он был твердо убежден. Нельзя жить предателем, невозможно. Это означало бы глумиться над самим собой. Оказывается, человек иногда твердо знает, что можно, а что нельзя. На все сто процентов. И ни какой альтернативы.

Комната предстала перед ним в темносером тумане. Из тумана на него надвигалась огромная клыкастая пасть.
Анчар, который чувствовал себя не лучше хозяина, навалился на Станислава и вцепился ему в плечо. Станислав инстинктивно схватил собачью шею обеими руками, ожидая боли, крови и, возможно, хруста костей. Но, толи пес уже почти пришел в себя, толи ослаб – ни того, ни другого, ни, тем более, третьего не последовало. Он лишь прихватил плечо – достаточно сильно, но не больно. Прихватил и потянул на себя. Это было уже хуже. Из последних сил Станислав начал бороться. Он держал голову собаки, чувствуя под пальцами липкую кровь, а та тянула на себя, не отпуская плеча. Сколько времени продолжалась эта борьба? Трудно сказать. Час, полтора, минуту… Они оба обессилили и упали в обнимку на пол.

Они так и лежали, обнявшись, хозяин и его верный пес, когда в квартиру явилась милиция.
Станислав, словно в кошмарном сне, увидел перед своим лицом начищенные милицейские сапоги, а подняв глаза – вороненый ствол. Он услышал далекий, но уверенный голос:
– Эй, хозяин, а ну-ка в сторонку!
Станислав отрицательно замотал головой, накрывая собаку своим телом.
– Ты пьяный что ли?
– Стреляй, – хрипло прошептал Станислав.
Невесть откуда взялся Вовка. Он бросился к нему.
– Папа, ты жив?
– Конечно, – слабо проговорил Станислав.
– А Анчар?
– Он тоже, только поранился немножко.
– Анчар, миленький, тебе больно? Не трогайте его, – закричал вдруг Вовка на милиционера, – Вы же видите – он совсем не бешеный!
– Ну, воля ваша, мне же меньше работы, – согласился милиционер и убрал пистолет в кобуру. – Однако прививки делать придется. Сейчас «скорая» подъедет, вызвали на всякий пожарный.
И он степенно удалился.

«Скорая» – это хорошо, это как раз вовремя. Надо бы еще и ветпомощь вызвать. Станислав нашел в себе силы сесть. Вовка осторожно гладил собаку по окровавленной голове, та слабо виляла хвостом.
– А ведь ласковый у нас Анчар, правда? – спросил сын.
– Правда, – после некоторой паузы ответил Станислав.


                23.06.2000 г.