Монастырь. Эфиоп, твою мать! часть3

                РАССКАЗ ОТ БРИГАДИРА

     "Увидел! Теперь хорошо разглядел. Передо мной стояло существо, человеческого
  рода, но с чёрной рожей и, ослепляющей белозубой улыбкой. На существе висела
  старая, почти до пят шинель, а на верху- зимняя мятая солдатская ушанка,
  с развязанными ушами.

     "Фу ты, да это же негр!"-подумал я. А, вслух, с понтом, качая кочергой, учинил
  допрос.
 
    -Ты кто будешь, твою мать! Какого бродишь здесь в такую рань? Сейчас, как
    въ..у тебе по харе- вмиг побелеешь.

    Негр перестал улыбаться, как то, сжался сконфуженно, и с акцентом заговорил
  по-русски.

    -Здрастуйте! Мы плохо спать. Очень кричат эти- и показал рукой на деревья.

    И правда, мы-то, все давно привыкли, а над деревьями кружили полчища ворон, и
  орали во всю глотку. Кажеться, со всех Прилук слетелись. И с пяти утра каждый день
  устраивали такой гомон, что слышно было далеко за монастырём. Мы с мужиками даже
  гипотезу выдвинули, что это они нервничают перед семичасовым колоколом.
    После отзвонки инока Петра, (в душу ему колом!), ещё до обедни в голове
  резонировало.

   Тут меня осенило. Как правдиво говорится- "хорошая мыслЯ приходит опослЯ!"
  Накануне должны были "заморские" паломники-студенты приехать. Вчера вечером,
  наверно, и привезли их; пока я в келье напитками пробавлялся.
 
    -Звините,- прервал нить моих мыслей басурман, - Я хожу. Мне интересует.
    -Так ты, зёма, откуда будешь? Из Африки, чтоли?
    -Не-ета-а,- обиженно протянул студент,- Мама, папа Эфиопия, потом уехали Америка.
  Родился Калифорния, учусь колледж. Вчера нас вечером рано привезли.

    -А где, эфиоп, твою мать, остальные?- вдруг, разозлившись, спросил я. Не дал
  выспаться, разбудил! Напугал, да ещё как напугал! Хорошо, вчера закусывал не плотно-
  штаны "в ажуре"...

    - Тама!- махнул своей лопастью всторону корпуса администрации,- Спят. Мы не могу.
  Давно хожу...
    -Хорошо, а в какой помойке ты амуницию нашёл?
    -Амуниция - это , что?- недопёр студент.
    -Амуниция- это одежда, что на тебе!- Я, кажеться, ясно всё излагал по-русски, а
  этот хрен меня почти не понимал- или прикидовался.
    -Холодно, не привык мы, а одежду сэр военный, очень толстый, дал профессору для
  меня, и, щапку- вот...

    Всё ясно. Да, по утрам, для них, повидимоиу у нас холодно. А, что хотели- Север,
  ведь, ссылка! Здесь сеструха Ленина сидела, Сталин сидел! А им холодно!
     По утрам, в июне, ну десять тепла. Зато, к обеду, за двадцать зашкаливает.

    -Хорошо, студент, иди к своим. Не броди здесь. Утром познакомить вас должны со
  всеми официально, чтоб в лицо знали. А то ненароком, вот так утром, встретишь
  какого работягу, а он с похмелюги, да со страху завалит тебя; подведёшь всех под
  статью, не приведи господь!

    Эфиоп улыбнулся и побрёл к зданию, куда и остальных вселили. Я же, с деловым видом
  вернулся в келью, прибрался немного и прилёг до прихода баб. Когда мы собрались, я
  рассказал о встрече с студентом. Все долго ржали. А тётка Настя гоготала так, что
  беломорина меж зубов вывалилась..."

      Скоро об этой встрече с бригадиром узнал весь монастырь. А за студентом, так и
  приклеилась кликуха- "Эфиоп, твою мать." Когда его кто так окликал, он только
  улыбался, видимо, не понимал смысла до конца. А может, притворялся?...

      Он повсюду шнырял, но чаще всего найти его можно было у восточной стены, возле
  сварщиков и жестянщиков. Работали они полуголые и за май- июнь крепко загорели.
  Да прокоптили тощие тела сваркой, дымом от битума. Сами похожи были, чем-то, на
  креолов. И что-то притягивало негра к ним. Он стоял поодаль, на него внимания не
  обращали- привыкли. Он прислушивался к ненормативной лексике мужиков, видимо,
  пытался, что-то понять.

     Конечно, в монастыре, ругань не позволялась, но матерились все...

                Спасо- Прилуцкий Монастырь. 96го года.