Участь ангела

Ангел был ранен. Он был блёклым, словно отражение в мутной луже. Бледная кожа, обострившиеся черты лица, помятые крылья за спиной, перья из которых вырывались, будто волосинки с головы во время расчесывания... До ангела уже нельзя было дотронуться, как раньше. Нет, дотронуться и увидеть не каждому, как вы подумали, а лишь Его человеку. Человеку, которого он должен был оберегать, которому он должен был помогать и с каким он мог разговаривать, время от времени, перед сном. Ангел рассказывал человеку о завтрашнем дне, о том, как ему стоило бы поступать. Он никогда не приказывал и не мог изменить решения человека, он лишь советовал либо одобрял. Не раз ангелу приходилось утешать своего подопечного из-за внутренних тревог и внешних проблем, из-за сильного чувства - любви, и больших потерь. Ангел являлся человеку впервые в момент апогея одиночества, когда человечий ребенок нуждался в друге, брате, и помощнике с крыльями за спиной. У этого образа обычно было незабываемое лицо, для каждого - разное. Человек представлял ангела с лицом умерших близких, старых знакомых либо просто очередного серого прохожего, который когда-то запечатлелся в его голове. Дальше человек призывал ангела в любом случае, и тот приходил. Приходил из неоткуда. Он был таким же как и в первый раз.
Этот ангел был чрезвычайно красивым. Он был мужского пола. Темные волосы, которые спадали ему на уши и на глаза были ярким антонимом его белой, словно гипс, коже. Это была словно оживленная статуя какого-нибудь грецкого скульптора, в которую он случайно вдохнул жизнь. Глаза всегда были полны колкой как разбитое зеркало грусти и неутяжной тоски. Ангел редко радовался - человек призывал его лишь в самые худшие моменты своей юной жизни. Губы были сжаты в тонкую полоску, края которой опускались вниз, показывая задумчивую личность. Был слишком тощим. Выглядел лет на двадцать-двадцать два. Свободная одежда висела на нем словно на вешалке. На спине лишь были прорехи для крыльев. О, когда-то это были шикарные длинные крылья! Они размашисто висели на спине ангела и сияли пушистыми белоснежными перьями. Любимыми словами ангела были: "Ты обязательно справишься. Ты ведь моя девочка..." Да, подопечным ангела была девочка подросткового возраста. Она, как и вся молодежь нашего столетия, была погружена с головой, будто в наполненную до верхов ванную, в иллюзии о чистой любви, о жизни с девизами: "так как я хочу" и "со мной такого никогда не случится". Ангел знал мнение девочки о здешнем мире и на все её печальные взгляды и грустные-прегрустные слова отвечал лишь одной улыбкой. Но увы она была горькой, словно лекарство, которое прикладывали к груди, чтобы облегчить душевную боль. И эта улыбка ей помогала. А ангел лишь натягивал на неё одеяло и тихо исчезал во мгле. Он являлся к девочке каждую ночь. Сидел возле ее кровати и вел с ней беседу, время от времени встряхивая головой, чтобы стряхнуть назойливую челку с глаз. Девочка не раз дотрагивалась до его руки. Она была холодной, словно рука мертвеца. Вен на его теле не было видно, так как их не имелось. У него не было щетины, не росла борода, он был идеальным созданием, сделанным воображением девочки. Возможно, это она говорила лишь с пустотой, представляя хрупкого защитника и утешителя? А может это и она сама отвечала на свои вопросы, сама утешала себя? Да? Неизвестно. Но то, что она засыпала с улыбкой на устах, и то, что чья-то невидимая бледная рука утирала на молодом лице соленые слезы - было фактом.
Ангел не мог защитить девочку от телесных ушибов, но он старался уберечь ее от морального унижения и того, что называется болью сердца. Добрые глаза глядели на девочку каждую ночь, ждали пока она заснет. Затем длинные ресницы смыкались, а с ними смыкался и образ, отправляясь в небытие.
Ангел лежал раненым. Возле своей любимой кровати, возле кровати своей девочки. Те, кто могли бы увидеть его, едва-едва углядели бы творение Бога на линолеуме, от которого он отличался лишь беловатым оттенком. От ангельского тела тянуло страшным холодком и некий ветер блуждал по эту сторону постели. Ангел доживал свои последние минуты. Крылья становились желтушными, словно странички старых потрепанных книг. Ребра просвечивались сквозь тусклую прозрачную кожу и еще более прозрачную фиолетовую футболку. На глазах были слезы, а уста зависли в той самой печальной горькой улыбке, которая могла победить все на свете, но только не ТАКУЮ утрату. Он потерял свою девочку.
В 00.45 прозвучал выстрел из револьвера. Кровь растеклась по подушке, и только что натянутому одеялу. Она дождалась, пока он уйдет.