Охотник против Алисы

Охотник.
Пасмурный октябрьский вечер, внезапный минус на улице, фиолетово-серые тучи и первые уличные огни которого он не прожил, явился к нему сам, громко хлопнув входной дверью -  хамоватым божеством пятницы, с новыми интересными предложениями по развлекательной части. Ближе к миниатюрному танц-полу погасло несколько огоньков (глубоко утопленные в темно-синий потолка лампочки напоминали Охотнику бездонные небеса планетариев его детства) и постоянный полумрак казино сгустился вокруг сцены с шестом до какой-то древней своей, чарующей консистенции. Откуда-то снизу повалил пар. Начиналась вечерняя программа – танцы, стрип-tease.

 
Между тем, для Охотника ситуация складывалась так себе, образно выражаясь, он уже расстрелял почти все патроны, выпил весь коньячок и докуривал пачку - пора было сушить сапоги, а утки все не падали. Когда  на крохотной сцене появилась девушка, а  с обеих сторон   – из  огромных, внушительных как «промышленная революция» колонок, полилось мягко и вкрадчиво «little fifteen ..do you understand…she wants to see with your eyes..» он рад был любой возможности избавиться от сомнений, предыдущие решения, сплошь неудачные, истощили его слишком сильно.  «Пятнадцать..эээ.. адназначна» - поспешил Охотник и зафиксировал решение на клавиатуре рулетки. Действительно, плохи были его дела.


Шарик выбрал лунку с самым счастливым по своим прикидкам номером и попытался расположиться в ней с комфортом. Колесо замедлило ход, на тусклом мини-дисплее инаугурированное число обвелось квадратной золотистой рамочкой. Восемнадцать. Охотник, отдавший свой голос и кстати деньги другому кандидату, особого восторга не испытывал так что с поздравлениями спешить не стал -«Кабздец! Fatal error! Карамба! Наверняка работа этих  мудацких макаронников» - вычислил виновных он.


        Пара солидных южных дяденек  заняла места напротив давно, по-видимому, задолго до его прихода - пепельницы «макаронников» были полны, в затяжной борьбе за пространство ближайших столиков, развернувшейся между рядами зеленые бутылочек «Хайникен» и россыпями фисташковой скорлупы, уже одерживали верх первые, но все пока оставалось на своих местах - немногочисленный персонал не баловал любителей рулетки вниманием. Маленькая стайка «фиолетовых», облюбовавшая отдаленный сектор зала, полностью сосредоточилась на удачливом «автоматчике», несомненно с  прицелом оказаться в нужном месте на случай, если ему не с кем будет поделиться выигрышем. Полные ботлы потели в темных мясистых ладонях макаронников прямо над пультами рулетки - явный косяк, но Охотник сомневался, что им бы на него указали, даже случись  поблизости кто-нибудь из «менеджеров игрового зала», «возможно какие-то местные божества» -  классифицировал Охотник их сущности и пригляделся повнимательнее.


        Идея восемнадцати, исходившая от южан густым мутно-белым потоком, воспринималась Охотником предельно ясно, практически безо всякого усилия и оказалась, по-видимому, достаточно интенсивной для формирования соответствующей игровой ситуации на физическом уровне. Южане попросту синхронно думали о женщинах, о женщинах естественно молодых, а к каким еще числам могут вести подобные мысли дяпсонов их, с первой проседью, возраста?  Впрочем, это все домыслы охотника, возможно основанные на дефекте восприятия, ненаучно широком толковании связи субъект-объект и его, с каждой неудачной попыткой, все более циничном настрое. Очень может быть, что никакого белесого потока не было, а если и был то ни на грамм не мог он уменьшить массу шарика, ни на секунду задержать вращение диска рулетки на пути к восемнадцати; воздержимся пока от указаний причинно-следственной подоплеки случившегося, восемнадцать - что было то было, а точнее про это никто не скажет.


         «Все-таки 18 число совершенно непристойное – гламурная троянская кобыла внедрилась в строгие ясные и удивительно надежные в своей преданности абстрактному порядку ряды» - снова переключился в бесполезный шум разума Охотник. С числом были связанны ассоциации и притом  навязчивые, что-то вокруг через силу не плачущей, внезапно повзрослевшей Алисы, которой как раз вот столько исполнилось и это, по теории, должно было вызвать в слушателе сентиментальный резонанс. Не в этом конечно слушателе, ему вдруг подумалось, что даже 16 , несмотря на схожие сопливо- поллюционные возрастные зацепки, нравится ему гораздо больше. Потрудившись выяснить откуда такая дискриминация, он успокоился на объяснении, что в 16 на порядок больше Силы, потому что это четверка во второй степени и, одновременно, двойка в четвертой; очень гармоничное число, к тому же,  с хорошими семейными связями в булевой арифметике.


         «Секунду, вроде бы песенка про Алису звучала как-то иначе, восемнадцать в ней явно не на месте и вообще - с какой радости подобная дичь звучит в МОЕЙ голове, да еще в счастливое время гегемонии Depeche Mode?» - мелькнуло почти на поверхности, но мысль была тревожной и, вместе с тем, очень пугливой. Второе означало, что с первой попытки ее не возьмешь, а первое – что второй попытки не будет, по крайней мере - не сегодня, не в этот и без того непростой для Охотника вечер.


        Как бы то ни было, загаданные им пятнадцать оказались ложным мессией и надо было хорошенько сосредоточиться на следующем выборе. Или не надо? Подошел черед десятой по счету попытки, осталась всего одна и распорядиться ею иначе чем идеально опции не существовало. У Охотника было Правило – он не задерживался у рулетки дольше чем на десять кругов и ставки в каждом были одинаковы, независимо от того «везло» ему или нет. Угадывая одно число из десяти, он мысленно похлопывал себя по плечу  и уходил довольным, с двумя он бывал почти счастлив, но в последнее время стремился к трем, ибо такого с ним еще не случалось.  В игре он видел  не только развлечение и  увы, при его деньгах, не источник дохода. Как и во всем прочем, он искал скрытую систему. Систему не в смысле теории игр, даже если бы он, попросту, желал  узнать способ регулярно выигрывать, то не стал бы искать рецепт в этой области, слишком хорошо изученной соратниками по охоте уже к началу прошлого века. Он совершенно не понимал  игроков, закрывавших ставками целые сектора – по его представлениям, то был наивный затянутый скучный способ  проигрыша денег почти без вознаграждения за сделанный выбор. С методом, который оттачивал он, вряд ли мог бы результативно спорить математик - его наивность была иного свойства. Охотник искал порядок в появлении особого, захватывающего чувства, того чувства, что посещало его временами и после такого посещения он называл число, мгновенно, не испытывая сомнений,  а секунды спустя видел это число, обведенное шикарной золотистой рамочкой, на  дисплее игровой машины.


  «Делайте ваши ставки» - сквозь музыку пробился  приятный женский голос, рулетка напоминала о себе, подталкивала к действию,  но он все сильнее склонялся к мысли не поддаваться сирене пока не будет готов, а готов он, по всем признакам, не был. Тело напряжено, тошнота от сигаретного дыма,  мысли – рассыпающийся фейерверк тускло-желтых искр, простейших числовых отражений явлений и предметов зала. Охотник знал по опыту, что простейших отражений для его целей недостаточно – он нуждался в них как в исходных положениях, но уловить должен был некую связь.  В момент принятия решения мало было заметить, что на часах 25 минут после 19-ти или услышать как кто-то кричит в трубку что возвращается в Тбилиси 4-го, и не раньше -«панимаэщь?. Верный ответ приходил в момент наблюдений, но редко совпадал с ними прямо, он приходил как эхо, как результат суммации по неизвестному правилу.


          Охотник разделял воззрение на мир, как на суперволну, наиболее ясно различимые структурные элементы которой –  предметы, вели себя, на первый взгляд,  согласно известным законам физики. Воздействие на суперволну , на их уровне, представлялось возможным, но наименее перспективным способом добиться цели  – он мог, например, фигануть по защитному стеклу автомата пепельницей и в два счета изменить структуру волны в свою пользу, но догадывался, что в этом случае , в игру жестко вмешаются другие игроки макроуровня – охранники. “Negative private. Hold position” - такой сценарий ему не нравился. Подвижность, пульсацию среды оставалось использовать иначе – обратиться к истокам очевидных событий, в расчете на то что  там, у этих истоков никакой охраны нет, а в счет идет все – присутствие, внимание, намерения, мысли. Охотник не стал тратить время на выработку волевых методов дрессировки шарика, этот  подход столетиями практиковали «летающие йоги», которые, по его сведениям, последний раз публично облажались 40-е  XX века. Конкретно окрыленный их успехами, он решил попробовать кое-что поинтереснее. Метод назывался «охота из засады» и заключался в том, чтобы никоим образом не бороться с прочими участниками игры. Напротив - ничего не желать, не ожидать, не отстаивать. Скрытая структура момента должна была сформироваться без его участия, его задача сводилась к тому, чтобы выявить среди чисел уже сложившегося победителя. Предполагалось, что влияние доминирующего числа на реальность распространяется не единовременно, но постепенно и это упрощало поиск решения – оставалось проследить воздействие волны на прочие предметы и события окружения до того, как она доберется до рулетки и определит положение шарика.


           Подошла девушка в форменной одежде (баловень однорукого бандита, против всеобщих ожиданий, позорно слил и свита покинула его), с сомнением посмотрела на пивные бутылки в руках его соседей, спросила не желает ли он кофе или, быть может, чаю. Охотник механически вычислил что чай это конечно 4, но простое на этом, увы, закончилось, все более отчетливо  вырисовывалась версия,  что чай это скорее 43, а стало быть, нельзя исключать отражений в виде 1,7 или даже  17. Ясности новые открытия не принесли и самочувствия не улучшили, налицо было три замерших, равноудаленных от него числа, ни одно из которых не желало выдать своей исключительности. «Прошу дополнительной помощи зала, кхе-кхе» - Охотник оглянулся в поисках подсказки, но зал поспешной оцифровке не поддался. «17-е это завтра, но что с того» - подумал он, глядя прямо на танцовщицу и решил пропустить кон; заказал кофе, отпустил девушку, попытался расслабиться, закурил.


            Блондинка-танцовщица уже избавилась от верхней одежды – чего-то воздушно-черного и сейчас кружилась вокруг шеста восхитительно но несовершенно голой. Бюстгалтер, трусики, туфельки на высоком каблуке – на ней оставалось удручающе много лишней одежды.   «Какая красотка, она, конечно, чувствует, что мы ждем» – почти дезертировал с  охоты он. Публика за барной стойкой подтвердила его мысль синхронным движением бутылок к губам. Впрочем, он знал композицию – она была не из коротких и резонно полагал, что какие-то из интересующих публику нюансов еще прояснятся. Длинные волнистые волосы, развитая мускулатура,  высокая - выше 170, стройная –  она была вовсе не little  (рядом с такими барышнями воображение зрителя автоматически рисует атлетический мужской силуэт) и уже наверное не  fifteen, скорее между шестнадцатью и двадцатью двумя. «На вид лет 20, но ты жнаешь какая шейчшас маладешь – шплашные акшелераты» - прошамкал внутренний голос. Ему вдруг стало интересно ее имя. Вероника, Даша, Мария -  на его взгляд, любое из этих имен она могла бы носить с равным блеском.

           Шарик, меж тем, выкинул одну из тех штук, за которые охотник любил рулетку – покрутившись для вида по всяким неактуальным числам, созданию видимости хаоса предпочел, в конце концов, создание видимости порядка. Семнадцать ! «Все любопытственне и любопытственнее – 18,17,.., у нас тут какой-то вопиющий тренд» - подумалось Охотнику. «В конце концов, это нормально, похоже, вокруг до такой степени ничего значимого не происходит, что самым значительным фактором в пределах зала оказался я сам. Все потенциальные участники пялятся на эту цыпу, а игра, в текущей фазе, попросту сходится к числу,  одолевающему меня, без всякой видимой причины, уже третий раунд» - с удовольствием забыл подробности песенки он. Рулетка только начинала раскручиваться к следующему кону, немного времени еще оставалось, ему захотелось получить некое подтверждение со стороны - «.Hold your fire..». Охотник посмотрел на танцовщицу с новым интересом - «может быть и ей 16? Было бы очень кармично»,  потом прикинул, что администрация клуба вряд ли наняла бы несовершеннолетнюю для стрип-танцев, как бы сногсшибательно взросло она не выглядела, слегка разочаровался, но взгляда не отвел..


          Красотка подтянулась на руках раскинула ноги, обвила ими шест, затем  разорвала объятие и, выполнив в воздухе шпагат, еще раз обернулась вокруг шеста - это впечатляло само по себе, но никакой полезной информации не несло. Оставалось секунд десять-пятнадцать, не больше. «У меня тут серьезная миссия, детка,move-move-move» - чуть ли не  вслух подумал он и вздрогнул.  Танцовщица посмотрела прямо на него, посмотрела с каким-то вызовом, сделала несколько шагов назад, руки скользнули за спину, слегка изогнулась, ладони скользнули к чашечкам  (Охотник непроизвольно сглотнул – а значит был нормальным мужиком!), обняли их, а затем каким-то подчеркнуто ленивым движением скользнули вниз, вместе с бюстгалтером. «Ну да - две, хотя .. они могут означать и тройку, если принимать во внимание все значимые факторы». Несмотря на значимость «факторов», времени уже не было, двойка или тройка, поотдельности или вместе, не означали ничего, просто приятный видеошум. «Ты прекрасней всех на свете, но…»  - уверенным движением накрыл сектор 16. Поздравил себя с успешно выполненной миссией, откинулся на спинку стула …и офигел. Офигел сильно,внезапно, неприятно – слова «Little fifteen» звучали последний раз, музыка заканчивалась, на последних ее аккордах танцовщица медленно кружилась вокруг  шеста: почти прижавшись к нему грудью, запрокинув голову, слегка откинувшись на полусогнутых руках, сильно изогнувшись в талии. Между потоком роскошных волос, сбегающих почти до ягодиц, лежащих практически на одной линии с ногами,  и спиной, образовалось пустое пространство. В этой своей позе она, наконец, стала для него очень понятной, почти родной. «Шест это конечно единица, девочка – девятка, а если так..» - прозрел он и потянулся к панели управления, но музыка уже закончилась, «ставок больше нет..» - убийственно ясно прозвучал синтетический женский голос.


           «…лопухи» внес точность Охотник, впрочем, почти без яда.  «Как же все-таки тебя зовут?» - подумал во след удаляющейся танцовщице.



Алиса.

 
       Вообще-то, ее звали Александрой, Сашей. Подружки и одногруппники величали Алей, реже и за глаза – Али. Ее нынешний молодой человек, последний в довольно длинном ряду, желал стать ей ближе предшественников и, как все они прежде, но не зная того -  дал ей новое имя. Он звал ее Алисой, Эллис (Alice), в честь персонажа любимой игры (сюжет которой полностью повторял книжку Кэрола, а видео-движок придал дремучему галлюцинозу автора очарование зримой вещественности). Иногда, когда правая ее бровь поднималось особенно высоко, а ровные губы расходились в широкой улыбке, лукавой и многообещающей, она превращалась для него в Лису –Алису.


         Она была умницей, уже в школе (с углубленным изучением иноязыков) могла блеснуть свободным английским,а ко второму курсу института, в который поступила легко, владела и немецким, несколько хуже но уже сносно, вполне сносно  . Это обстоятельство выручало ее в Москве -  она подрабатывала письменными переводами, преимущественно с немецкого (лучше всего платили за заковыристые технические тексты на не очень близкие ей темы - холодильные установки, микросхемы, металлургические станки, лифты и Путин  знает что еще в этом духе), иногда удавалось выступить синхронным переводчиком с английского. При всем при этом,  ей, как и всем практически студенткам Москвы, чей дом находился где-то там – далеко за пределами МКАДа, хронически не хватало денег. Она охотно бралась за другие способы подработки из традиционного арсенала честных красивых девочек: консультант на промоакциях, танцовщица в клубах и, в отсутствии других вариантов, танцевала striptease. «Это по правилам! Просто позволяю мужчинам с надеждой смотреть в будущее » - вот так.


         Алисе было, конечно, уже больше шестнадцати, но плакать она не собиралась, напротив. В свои 18 она была  взрослой, очаровательной женщиной и, вместе с тем личностью все еще становящейся, развивающейся – мир волновал ее, развлекал, учил, обещал и на любое движение живой души откликался охотно. В особенности в этот вечер, завтра – 17-го октября наступал ее 19-й день рождения, первые поздравления нашли ее уже сегодня – родные, одноклассники, одногруппники, прежние поклонники, попутчики путешествий, персонажи форумов; многих она забыла, а они ее, как выяснилось - нет и это было приятно, приятно. Ее новый друг, казавшийся порой, при всех достоинствах, ужасным занудой и домоседом порадовал неожиданно – «моя Королева, теперь нам все можно, предлагаю ломать шеи на горных склонах Андорры, вылетаем завтра, тчк». Поводы сказать «чин-чин» на этом не заканчивались – на днях на нее вышел новый заказчик, сам, и предложил серию переводов по целой линейке продуктов, за очень приличные деньги, а суперчииз заключался в том, что Алиса совсем недавно выполнила схожую работу для другой компании, предметная область была ей хорошо знакома, намечались легкие денежки. Интуиция правильно подсказывала, что подарки на этом не закончились, судьба готовит следующие, день вручения уже назначен, Алиса ощущала себя центром вселенной, Алиса ждала.


             Хотя она знала и любила DM, в вечер охоты танцевать под них было сложно, нереально подыгрывать взрослым мальчикам в их меланхолии, когда хочется свежего фарша, хочется рычать и львячиться подо что-нибудь зажигательно-ритмичное. Это не могло не сказаться на ее танце, она сдерживала внутренний ритм как могла, но все равно чувствовала что делает все слишком бодро. «Подумаю об этом.. никогда» - рассудила Алиса и, поскольку страдать все равно не удавалось, продолжала порхать над сценой в образе гения пятнадцатилетия-беззаботного, не истомленного предчувствиями мрачной серьезности будущей жизни. Так продолжалось практически до самого окончания вышучивания песни. Там все несколько разладилось: во время танца Алиса обычно не обращала внимания на зрителей - они были, как правило, значительно старше нее, не ее круга и не особенно ей интересны, кроме того – под пристальным взглядом она иногда сбивалась; так произошло и на этот раз. На последнем куплете Алиса огляделась – вокруг исходили слюнками грузные, напоказ циничные, шумно нетрезвые ловцы неудачи - «а впрочем, судя по реакции, нормальные мужчины далеко за тридцать». Кроме одного – этот смотрел на нее как-то вообще, не обращая внимания на прелестные частности, внимательно, но в плане эмоций отстраненно, как если бы она была неким движущимся рисунком на дисплее. Взгляд был Алисе знаком, ее братик примерно также смотрел на монитор где-то на третий час игры в дебильный CounterStrike (она не любила стрелялки). Сейчас этот взгляд ее взбесил. Она запнулась - темп и рисунок танца изменились.


  «Now you WILL wake up , Neo» - Алиса вернула ему взгляд, в тысячи раз более концентрированный, еще замедлилась, врубила на полную мощность «искушенную женственность» и обратилась к нему на древнейшем из известных ей диалектов (узнай он сейчас ее мотивы, пойми свое место в них, Охотник быстро и существенно продвинулся бы на своем пути) – серией медленных, томных движений освободила грудь, в процессе подчеркивая все замечательные округлости своего тела. Тип в ответ попросту отвернулся. «Запущенный случай, а работает, наверное ,системным администратором. Ладно, глупец, я сделала что могла». Алиса завершила танец -  позой, с ее точки зрения скучной, слишком широко растиражированной скульптурой и полиграфий. К ее удивлению, «Neo» снова смотрел на нее, на этот раз с живейшим интересом. «Наверное просто не выспался, бедняга.Anyway, good luck to you lad. Farewell» - как то вразброс подумала Алиса, зажмурилась и процокала на высоких каблучках в долгожданное завтра.
 


«0/3»
  ..Девятнадцать. Охотник задержался ровно настолько, сколько нужно было, чтобы засвидетельствовать как расползание доминирующего числа по очевидной реальности добралось до рулетки. «18..17..19»  – эхом и все слабее отдавалось в сознании, «ясно, что эта троица из одной истории, но непонятно чьей и отчего эта девочка на сцене так не вовремя замешкалась?». Он проиграл, но сейчас, когда это случилось, не испытывал ни удивления не горечи. Пожалуй, легкую досаду – он был очень-очень близок, ему удалось воспринять действующую идею момента «на разгонном участке траектории», и вроде бы, только по досадной случайности на секунды позже, чем  смог бы этим воспользоваться. «Такое дддерьмо выпадааает в наших краях раз в столеетие» - голосом известного переводчика боевиков  90-х подбодрил внутренний голос. «Точно, мы еще надерем уйму задниц» - быстро собрался и вышел. Когда захлопнулись двери казино, мир за порогом встретил его только звуками и красками – словно снегири обклеванную рябину покидали эту бедную упрямую голову неприрученные числа. Отчаянное солнце  октября последними своими предзакатными лучами пробило поредевшие тучи и повсюду, вокруг каждого предмета, победно пылала заветная золотистая рамка. Охотник смотрел  только вперед и не волновался более ни о чем.