Книга 7. Дорога в бесконечность - 1 часть

Глава 1
     "Ну, вот и все!" - облегченно вздохнув, Мати на мгновение прикрыла глаза.
     Вокруг нее были снега пустыни, бесконечные, вечные, всевластные и прекрасные как в золотом свете солнца, так и в серебристом блеске луны. Искрившиеся  и шептавшие что-то на неведомом языке, в один и то же миг они безропотными рабами ложились под ноги и шумными своевольными хозяевами кружили, вставая на пути стеной, которую было невозможно ни обойти стороной, ни пройти насквозь.
     Путь вел от горизонта к новому горизонту, не важно, земному или небесному, когда все мироздание было в ее распоряжении. Расправленные плечи, гордо откинутая назад голова, торжество победы в глазах, - все это, как и служба золотых волков делали ее похожей на повелительницу снегов, которой прихоти ради захотелось обойти свои владения в образе смертной.  Мати не останавливалась ни на мгновение, не чувствуя усталости.  Едва касаясь ногами снежного наста,  она словно летела над ним.  Это была сказочная легкость, соединенная с предвкушением скорого исполнения мечты.
     Но, по мере того, как одно мгновение сменялось другим, новый день приходил на смену ночи, чтобы потом вновь поменяться с ней местами, радость стала угасать. Счастье, ощущая ущербность незавершенности, медленно, но верно катилось к своей противоположности. И вот уже ноги отяжелели от усталости, а душа – от разочарований. Движения замедлились. К чему спешить, когда не знаешь, приближаешься ли к цели или, наоборот, все дальше и дальше уходишь от нее?
      Волки, обогнавшие свою спутницу на несколько прыжков, вынуждены были остановиться. Дожидаясь, когда та, наконец, догонит их, они с непониманием смотрели на Мати, негромко перескуливаясь - переговариваясь между собой.
      "Ты устала? - подскочила к ней Ашти, ткнулась носом в руку, стремясь убедиться, что с подругой все в порядке. – Если хочешь, можно остановиться".
      "Да", - кивнула девушка, и, обессиленная, опустилась в снег, который в этот миг показался ей  удивительно мягким, не морозным, но теплым, словно был не замерзшими хлопьями воды, а мягкой шелковистой шкуркой одеяла. И темная дымка над головой – это вовсе не небо, а полог повозки. Лампа с огненной водой – эта луна, такая разная, то снежно-белая, отрешенно-холодная, то золотистая, весело-игривая, словно молодая волчица, то красная, полная всесжигающей ярости…Разная и переменчивая. Как настроение.
     "Я иду, иду, иду, и все без толку!" - Мати была готова плакать и кидать на землю всю силу метели, в кровь кусать от отчаяния губы и разрушать города, стремясь погасить пламень боли в холоде безразличия.
    "У-ух, - донеслось до нее,  а потом кто-то  теплый  и  тяжелый привалился к боку. - Отдыхай. Я буду тебя согревать".
     "Спасибо, Ашти".
     "Только не долго. А то замерзнешь".
      "Не замерзну, - качнула головой девушка, которая ни на мгновение не усомнилась в справедливости этих слов. Немигающий взгляд остановившихся глаз утонул в серой снежной дымке, - Ашти, еще далеко?"
      "Да, - кивнула золотая волчица,- даже до того места, где разделился наш путь и путь дяди. Вспомни, как давно тебе приснился сон обо мне?"
      "Ну… Это было, когда началась метель. А с тех пор караван простоял в снегах десять дней… - и тут она начала понимать: - И все это время ты бежала ко мне?" - полные удивления глаза смотрели на золотую волчицу восхищенно и, в то же время - сочувственно.
      "Даже больше".
      "Бедная моя! Как же ты устала! " - она пригладила взъерошившуюся золотую шерсть, смахивая с нее снег, сняла ледышку, прилепившуюся к шее.
      Волчица повернулась, устраиваясь поудобнее:
      "Да, я такая несчастная! - говорил весь ее вид. - Пожалей меня! Погладь, почеши… Здесь, здесь, и еще вот здесь…"
      Рука скользила по рыжей шкурке, в то время как глаза смотрели в никуда, ничего не видя. Губы беззвучно прошептали:
      -Так долго!
      Она не задумывалась над этим. Ей-то казалось – достаточно покинуть тропу чужого каравана, оказаться в снегах, добежать до горизонта – и все, она вернется домой. А ведь вернуться – это  только часть дела. Нужно еще как-то справиться с демонами Курунфа, которые вряд ли отпустят своих пленников по доброй воле.
       Конечно, если она - Творец заклинаний, у нее не будет особых проблем. Достаточно заговорить демонов – и они сами все сделают, лишь бы обрести свободу.
       Вот только у Мати не было особой уверенности, что у нее на самом деле есть этот дар. Не говоря уж о том, что никто не учил ее им пользоваться. "Если не считать тех нескольких снов, которые приснились мне в Курунфе".
       Сны… "Вот хотя бы эти сны. Сколько времени Шамаш учил меня управлять ими? И все равно у меня ничего не получается – как снились кошмары, так и…"
       "Ашти… - вновь позвала  она волчицу. – Вот мы найдем Хана, и что дальше?"
       "Как это, что?" - снежная охотница наклонила голову. Ее глаза непонимающе смотрела на девушку.
       "Ты думаешь, он найдет Шамаша?"
       "Конечно! Ведь дядя – избранный! Настоящий страж! И лучший следопыт! - гордо выпрямившись, ответила та, однако через мгновение, под пристально-испытывающим взглядом подруги прижала уши, подобралась, после чего с неохотой добавила: - Хотя, конечно, если хозяин закрыл нам путь… - она взглянула на подругу виновато и, вместе с тем – несколько сердито. Это было не правильно, что Мати заставила ее признаться в беспомощности. Волку следует переоценивать свои силы, а не принижать способности. – Не беспокойся, он что-нибудь придумает".
       "Что-нибудь придумает… - мысленно повторила Мати. Ей не стало легче. Ничуть. Скорее наоборот. Ведь "что-нибудь" придумать могла и она. Только будет ли от этого прок? – Зачем идти демоны знают куда, на другой конец пустыни, если Ашти даже не знает, в какую сторону убежал Хан? Может быть, отсюда до него даже ближе…" - она вздохнула, качнула головой, недовольная происходившим.
        Все должно было быть совсем по-другому. Она не знала, как именно, но что иначе – это точно. Рука стала бездумно теребить цепочку талисмана.
         "А камень горячий… Не чуть теплый – именно горячий… Странно. Это значит, что Шамаш где-то совсем близко. Не за бесконечностью горизонтов, а в двух шагах. Как если бы все, что произошло со мной и до сих пор продолжает происходить – только сон. Я сплю в своей повозке, остальное же мне только снится…"
        "Мати, - тяжелая мощная лапа стукнула ее по руке, царапая. - О чем ты задумалась, Мати?" - она расталкивала подругу, тормошила ее, не давая уходить в своих мыслях дальше, чем на шаг от себя. 
        -Это все объясняет...
        "Что объясняет?"
        -Все… И почему талисман горячий… И почему, что бы я ни делала, как бы ни старалась, у меня не получается вернуться в Курунф… Я не там ищу. Мне нужно не бежать неизвестно куда, сломя голову, а остановиться и, наконец, проснуться.
         "Что?! - в первый миг волчица от неожиданности села на бок и застыла, приоткрыв пасть, глядя на подругу округлившимися глазами. Затем, начав приходить в себя, она недовольная и обиженная, заворчала. – Это что ты придумала! Выходит, я тоже сон? "
        "Ашти…"
        "Нет! И не думай оправдываться! Я – сон! Хорошо же ты обо мне думаешь! Говоришь, что дорожишь нашей дружной, а на самом деле… Я – сон! После того, как я столько дней и ночей бежала к тебе, все лапы стерла…"
        Вздохнув, Мати качнула головой. Она хотела уже, прижавшись к подруге, зашептать: "Прости меня, пожалуйста. Конечно же, я не считаю тебя сном, просто…" - но остановилась. Ее губы поджались, а в глазах появилось выражение печальной отрешенности.
       -Это действительно сон, - она больше не сомневалась.
      "С чего ты взяла…!"
      Но Мати ее не слушала. Что бы ни говорила волчица, это уже не имело значения. 
       -Это сон. И сейчас я проснусь…
       "Мати, Мати, не делай этого! Ты ошибаешься! Все совсем не так! И проснувшись от этого сна…"
      "А ведь действительно, - в последний миг она остановилась, задумалась. – Что будет, когда я проснусь? Что я стану делать? Прокричу хозяевам Курунфа: "Убирайтесь прочь, я пришла? ", в надежде на то, что демоны обалдеют от такой наглости и самоуверенности? Нет, я не могу возвращаться сейчас. Как бы мне того ни хотелось, - ее мысли были ясны и четки, и при этом -  отрешенно холодны, и даже сердце, еще мгновение назад готовое разорваться на части от боли,  затихло, затаилось. - Глупо  бросаться очертя голову в бездну лишь затем, чтобы остаться в ней навсегда. Даже если в этой бездне со мной будут те, кто мне дороже всего. Сперва мне нужно разобраться в себе, понять, кто я и что могу. И только тогда…"
       -Все - сон… -  зашептали ее губы. - И жизнь. И смерть. Череда вечностей – смена не перерождений, а снов. И пробуждение -  грань меду ними, как горизонтная нить…
     … - Мати!
     -Да? - стоило ей  открыть глаза,  как она встретилась взглядом со склонившейся над ней Сати.  Та была полностью одета, оставалось лишь натянуть варежки. - Уже утро? - потянувшись, спросила девушка, а потом, не дожидаясь ответа на свой первый вопрос, добавила: - Что случилось? 
     В тот же самый миг она лихорадочно пыталась понять, где оказалась. В родном караване – это ясно. Но в реальном мире или снова во сне?
     "Вряд ли это происходит наяву, - она болезненно поморщилась, - потому что там меня ждала бы совсем другая встреча. Если, конечно, я не заснула много раньше, чем думала. И Курунф мне тоже приснился. Вот было бы здорово! " – но Мати не особенно верила, что все так и есть на самом деле.
     -Ничего не случилось, - тем временем, спеша ответить на вопрос, быстро качнула головой Сати, а затем остановилась, с долей сомнения глядя на дочь хозяина каравана,  словно  раздумывая, говорить ей дальше или нет?
     -Говори! - Мати села,  подтянув колени к груди и уткнувшись  в них подбородком. - Ты ведь зачем-то разбудила меня.
     -Если бы ты могла кое-что сделала... – она мялась, словно, придя за помощью, сомневалась, что найдет ее здесь.
     Конечно же, это не ускользнуло от глаз девушки и та, ощутив укол обиды, болезненно поморщилась, однако, решив не докапываться до причин такого странного поведения подруги, спросила лишь:
     -Что?
     -Сбегай  к Хранителю.  Упроси его прийти в повозку  рабынь.  Он там очень нужен.
     -Но... - Мати смотрела на нее во  все  глаза,  не  понимая ровным счетом ничего.
     -У меня нет времени на объяснения! - Сати не дала ей даже  закончить свой вопрос. Ее взгляд был прикован к пологу повозки, за который уже успела убежать подгоняемая чувствами, которые дочь хозяина  каравана никак не могла взять в толк, душа караванщицы. - Просто сделай  так, как я прошу, и все, ладно?
     -Но если он спросит, зачем...
     Услышав это, Сати, готовая уже нетерпеливо всплеснуть руками и убежать, замерла на месте, словно оледенев. Несколько мгновений она смотрела прямо в глаза девушки и раздражение в них  сменилось сомнением и даже искрой понимания.
     -Ты права… - наконец, признала она.
     -Если хочешь,  идем со мной! - говоря это, Мати начала натягивать валенки поверх теплых шерстяных носок. - Тогда ты сама  объяснишь...
     -Нет! - она в ужасе отшатнулась. - Ты что! Я не могу!
     -Почему? - девушка так удивилась,  что даже остановилась, так и не натянув до конца валенок.
     -Ты сама знаешь! И вообще... - в конце концов, решив, что раздумывать и решать можно до бесконечности, а чтобы рассказать главное достаточно  нескольких слов и мгновений,  она затороторила: - В общем, если вкратце,  так:  у Рамир...  это одна из рабынь... отошли воды. Она вот-вот родит. Но что-то там идет не так. Фейр пришла ко мне, чтобы попросить...
     -Фейр? - крылья бровей удивленно взметнулись вверх,  прочертив через лоб озабоченную черту морщины.
     -Старая рабыня.
     -Я знаю, кто она!
     -А, тебя удивило, почему она пришла ко мне… Ну… - Рамир нервно дернула плечами. Несколько мгновений она молчала, раздумывая, отвечать или нет, но потом решилась. - Лигрен учит меня ремеслу лекаря.
     -Учит?
     -Это моя тайна. О которой я никому не рассказывала. Даже мужу.
     -Мужу? - она ничего не понимала, потерявшись в свалившихся на нее странностях. Глаза округлились, переполнившись удивлением: "Что за странный сон! Он привел меня в мир, которого просто не может быть! Рамир, ждущая ребенка, замужняя Сати, Шамаш, которого все называют просто Хранителем… Зачем я здесь? Ведь я-то хотела научиться справляться с реальностью, а не убегать от нее!"
     -Ну да,  Ри.  …Мати, - взволнованный взгляд Сати обратился на девушку, - что с тобой? Неужели ты ничего не помнишь? Неужели я, внезапно прервав твой сон,  лишила тебя памяти? - она глядела на нее с ужасом и сочувствием, переступившем грань жалости.
     -Со мной все в порядке! - поспешила успокоить ее дочь хозяина каравана:
     -Точно?
     -Да. И вообще, все просто замечательно.
     -Ну, - та укоризненно наклонила голову, - это не совсем так. Хотя, действительно,  о чем тебе беспокоиться?  Ты  ведь всегда не любила рабов.
     "Не любила? - сердце девушки защемило от боли. - Но  я  же всегда помогала им, и… Я...  Не могла же я так измениться, только лишь потому, что в этом мире-сне Шамаш - человек, а не бог!"
     -Поэтому, - между тем продолжала Сати,  лицо которой помрачнело, а губы превратились в тонкие  бледные  нити, - я  и  не  хотела ничего тебе рассказывать.  Была уверена: ты не станешь им помогать. Прав был Лигрен:  караванщики не видят в рабах людей! - она горько усмехнулась. - Разве что я...  Но меня за мою доброту еще накажут...
     -А Шамаш?
     -Кто?
     Мати прикусила язык:
      "Нужно быть аккуратнее. Не только в поступках, но и словах. Это не мой мир и я уже успела убедиться, как сильно он отличается от того, в котором я жила. Зазеваюсь – и все тотчас поймут, что на самом деле я здесь чужая. И прогонят прочь".
     -Прости, это как-то случайно сказалось!
     -Должно быть, ты имела в виду бога солнца. Да, для повелителя небес все мы - люди.  Ему не важно,  раб ты или  свободный. Ведь Он - бог справедливости. Увы, Его здесь нет.
     -А Хранитель? Разве он другой?
     -Гор?
     -Гор? – Мати облизала губы, словно стремясь попробовать имя на вкус. Вообще-то, в этом что-то было. –  Гор… - это звучало знакомо. И, все же, имя казалось ей совсем чужим, не неся в себе ни образа, ни воспоминаний.
     Сати несколько мгновений смотрела на девушку, не понимая, что вдруг с той случилось, почему она словно сама не своя, но потом, решив, что сейчас не время для таких пустяков, как сомнения, проговорила:
     -Гор справедлив.  И добр. И готов помочь всем, кто нуждается в помощи.  Но рядом  с ним люди, которые к нему никого не подпускают! Ну, почти никого.  За исключением хозяев каравана. И, разумеется, тебя. Ведь тебе он покровительствует. А все остальные... – не договорив, она с досадой рукой махнула. - В общем,  все так  же, как в городе. Во всяком случае, теперь я понимаю, почему говорят: "Город - там, где Хранитель"! - словно вдруг поняв безнадежность всех своих попыток,  она перестала торопиться, а с губ скорее дыханием мыслей, чем словами сорвалось: - О чем я думала? На что надеялась? У меня никогда ничего не получается! Потому что я - всего лишь простая караванщица! И не будет в моей жизни никаких чудес,  никакого геройства, ничего особенного,  что сделало бы мой вечный сон отличный от сна моей матери, бабушки, прабабушки... - вздохнув, она качнула головой.      -Может быть, - Мати придвинулась к ней, коснувшись руки, осторожно заглянула в глаза подруги, - так и лучше.
     -Лучше? - горько усмехнулась та. - Что может  быть  лучше  чуда! Ты... Ты  только представь себе,  хотя бы на мгновение:  вот если бы... Если бы случилось что-то... Что-то, что можно было бы сравнить лишь с приходом на землю повелителя небес!
     Мати молчала,  лишь качала головой.  Она так о многом могла ей рассказать... Вот только с чего начать? Какие найти  слова? "За гранью этого сна есть другой,  невероятный до невозможности. В нем бог солнца странствует с нашим караваном. И происходит множество чудес. Но ты там несчастна. И так же страстно мечтаешь о мире этого сна..." Да и стоило ли рассказывать? Тревожить душу, вселяя в нее мечту о том, чего здесь не будет никогда…
     И она решила промолчать.
     Справившись с одеждой,  Мати двинулась к пологу  повозки.
     -Идем. Может быть, мы еще успеем помочь Рамир.
     Сати с сомнением взглянула на нее,  однако, не стала спорить, двинувшись следом.
     -Скажи, а Лигрен....
     -Лекарь? - переспросила караванщица.
     -Да, он...
     -Странно, что ты знаешь рабов по именам.  Мне казалось...
     -Но он ведь не раб... - Не могло же на самом деле так многое измениться! - Или раб?
     -Должно быть,  тебе  приснился  очень странный сон.  Он продолжает держать тебя в своей власти даже  после пробуждения.
     -Да, действительно,  это был удивительный сон, - в конце концов, кому какое дело, так ли все или совсем наоборот?  Кто захочет признавать, что на самом деле он - всего лишь призрак сна?  И нет ничего хуже,  чем убеждать тень, считающую себя человеком, в том, что она лишена плоти.  И девушка вернулась к своему вопросу: - Лигрен с Рамир?
     -Да. Давно. Не отходит от нее. Они ведь с Фейр ей как приемные родители.
     -Но его помощи недостаточно?
     -Не знаю…  Мати, может, старуха просто перенервничала. Может,  ей приснился дурной сон,  что-то  там  привиделось... Но... Когда  тебя просят о помощи,  ты ведь пытаешься хоть что-то сделать, верно?  А не допытываешься,  в самом ли деле твоя помощь так необходима.
     -Ты могла бы сама помочь...
     -Я?! Да  кто  я  такая?  Недоучка,  которую и лекарем назвать нельзя! Что я могу? Разогреть воду и принести чистые  тряпки.  Но  для этого-то  руки найдутся и поближе!
     -Ладно, - они выбрались из повозки, - пошли к Хранителю.
     -Нет! - в ужасе взглянув на девушку, караванщица отпрянула назад, так резко, что чуть было не села в сугроб. - Я не могу! – вновь пододвинувшись к ней, караванщица зашептала на самое ухо Мати, опасливо озираясь по сторонам, словно боясь, что кто-то услышит ее слова. - Я ведь говорила тебе!
     -Но почему!
     -Неужели ты не понимаешь! Я же нарушала уйму законов!
     -Когда? Какие?
     -Разные! - это было  удивительно,  как  ей  удавалось кричать, при этом продолжая говорить  еле  слышным  шепотом. -  Многие! Хотя бы... Хотя  бы  запрещающие женщине учиться мужскому ремеслу!
     -Какому?
     -Да врачеванию же!
     -Но ведь повелительница врачевания - богиня.  Госпожа Нинтинугга - Оживляющая мертвых!
     -Вот именно!
     -Я не понимаю...
     -Легенды говорят:  мужчина учится врачеванию  чтобы  лечить, женщина - чтобы оживлять мертвых!
     Мати открыла рот,  чтобы сказать:  "Ничего подобного! - но потом вспомнила: - А ведь верно.  Все так. Было. И раз Шамаш не пришел в мир и новых легенд нет - не только было, но и есть..."
     -Вот значит как... - пробормотала она, качая головой.
     -Ну, теперь-то ты понимаешь!
     -Гор не станет тебя ни о чем расспрашивать. И твоя тайна останется твоей…
     -Да зачем ему спрашивать,  когда он наделен даром чтения мыслей!
     -Что ты! - Мати взглянула на подругу со страхом. У нее даже в голове не укладывалось,  что такое возможно.  Она была уверена: как бы сильно мир этого сна не отличался от реального,  Шамаш не  мог стать совершенно другим!  Все, что угодно, но только не это! – Он никогда... Ты же знаешь, как он относится к чтению мыслей...
     -Знаю, - вздохнув,  Сати  опустила голову. - Я же  не его боюсь, а себя.  Я... Стоит мне заглянуть ему в глаза, как я расскажу все без утайки, и тогда... Тогда он должен будет наказать меня за нарушение закона!
     -Но... Рано или поздно тайна все  равно  откроется.  Ты  же учишься для того, чтобы лечить. Так что...
     -Не знаю. Я еще пока не думала об этом. И вообще... В конце концов,  если  бы  мне  удалось  кого-нибудь вылечить,  спасти жизнь, чтобы все увидели,  что я стала именно врачевателем,  а не оживляющей мертвых,  тогда...  Может быть,  я заслужила бы прощение...
     -Понятно.
     -А сейчас я ничего еще не умею! И... И...
     -Хорошо, Сати, - девушка вздохнула. - Я пойду к Гору одна.
     -А я  вернусь к Рамир! - и Сати исчезла за повозками.
     "Ну да... - вздохнула Мати. - Вот так всегда... - и она зашагала в  сторону  повозки Шамаша. - Что же я ему скажу... Главное  -  сдержаться,  не  броситься  ему на шею, от  счастья вновь быть с Ним рядом. А то я ведь могу! И не называть его Шамашем. Здесь Его зовут Гором. Гор...  Ничего, запомню как-нибудь... Это ведь не сложно. Я надеюсь. С чего бы начать?  Может, так: "Здравствуй. С добрым утром. Пустыня просто светится от счастья в золотых лучах солнца...  Да будут счастливы те, кто пришел в этот мир таким утром. Да благословят их боги... И, кстати! Вот как раз сейчас одна из рабынь – Рамир  - ты знаешь ее, должна родить. А лекарь боится  осложнений. Каких? Не знаю. Я не виделась с ним. Мне сказала Сати. Да, Сати - хороший человек. Она не станет так шутить.  Да и никто не будет просить о помощи, если в том нет необходимости. Так что... Гор, не мог бы сделать так, чтобы с Рамир и ее ребенком все было в порядке?  Пожалуйста!" Да,  тут было бы неплохо выдавить слезу, ну, в крайнем случае -  выглядеть  несчастной-пренесчастной,  чтобы он пожалел меня и тотчас, отложив все остальные дела, пошел к Рамир... И все будет хорошо!" - мысленно пропела она,  подходя к заветной повозке,  у которой,  вместо того, чтобы сразу отдернуть полог, она остановилась,  удивленно уставившись на представшее перед  ее глазами зрелище.
     От прежней серой повозки,  такой же,  как и все остальные  в караване,  может быть,  даже еще более обшарпанной, ведь, все-таки, в своей прошлой жизни она предназначалась для перевозки грузов, так вот, от нее не осталось даже названия.  Потому что назвать нынешнее его жилище  повозкой язык не поворачивался. Скорее уж это был дворец на полозьях - и дело не в том,  что она была больше обычной. Если разница в размерах и была,  то  не такая огромная,  чтобы бросаться в глаза. Другое дело – убранство. Вместо грубых досок боковин - покрытое черным лаком, выпуклой  резьбой  и узорами из чистого золота борта,  великолепной выделки кожа,  шитая  серебром, с разноцветными узорами, растительными орнаментами, покрывавшими ее чуть ли не целиком, не оставляя свободного места.  И даже полог - какой-то особенный,  с отворотами, не похожий сам на себя.
     "Вот те раз... - удивленно приподняв  крылья  бровей,  девушка почесала  висок.  – Что же это выходит: бог солнца может странствовать по земле в чем попало, а Хранителю всенепременно нужен подобающий его статусу дворец?" - она двинулась к повозке, хотя и без прежней уверенности,  что найдет в ней того, кого искала.
     Но Мати не дали не то что отдернуть полог,  но даже подойти  к  нему  на  расстояние вытянутой руки.  Словно из-под снега перед ней выросли два широкоплечих стража,  в одном из которых девушка с удивлением узнала Ри.  Хотя внешне он почти не изменился, разве что чуть раздался в плечах, но меч на поясе и копье в руке производили в его облике такие изменения, что девушка готова уже была решить,  что ошиблась. И лишь когда он заговорил с ней, по голосу она поняла: это в самом деле Ри.
     "Воин и муж Сати, - ее расширившиеся от удивления глаза  горели. - Просто с ума можно сойти!"
     -Чего тебе, Мати? - спросил он, с одной стороны - глядя на девушку  с высоты своего роста и положения взрослого мужчины,  с другой - признавая за ней некоторые права,  полученные  по  праву рождения - как -никак дочь хозяина каравана.
     -Хочу поговорить с... - она вновь чуть было  не  назвала  бога солнца...  вернее,  Хранителя,  Шамашем, но на этот раз  вовремя опомнилась и исправилась: - Гором.
     -О чем?
     Обращенный на караванщика взгляд девичьих  глаз  стал  злым, губы обиженно надулись:
     -А тебе какое дело? - с вызовом бросила ему она, не привыкшая, чтобы кто-то вставал  между ней и тем,  кого она с десяти лет считала своим магом! - Уйди с дороги - вот все, что от тебя требуется!
     -Нет, - качнул головой молодой караванщик.
     -Что?! - она  не знала,  плакать ей,  смеяться над странной шуткой или кричать в ярости.
     -Хранитель занят.
     - Как это?  - Мати даже растерялась,  столкнувшись с преградой, о существовании  которой не предполагала. - Но я должна... Мне нужно. Это важно, в конце концов!
     -Тогда скажи,  зачем пришла. И если это действительно важно, я передам Гору...
    - Я  могу все ему объяснить и сама! - резко прервала его Мати, беспомощность удивления из души которой начала вытеснять нервозность злости. - И  сделаю  это куда лучше тебя! Дай же мне пройти!
      - Нет.
      - Ты что, забыл, кто я!
       Воин лишь спокойно пожал плечами:
      -Почему же? Прекрасно помню - не прошедшая испытания девчонка. Я же – страж, избранный караваном  для того, чтобы охранять покой Хранителя. Так что…
      -Чушь!
      -Что?
      -Просто безумие какое-то!
      -Послушай, Мати, - он  устало  глянул на девушку,  всем своим видом показывая,  что ему не хочется с ней связываться, однако на этот  раз уступать он не намерен, - если тебя что-то не устраивает, иди к отцу. Если хозяин каравана прикажет тебя пропустить - пожалуйста!
      -Но у меня нет времени на эту ерунду!
      -Это не ерунда.
      -А что же еще!
      -Не вчера установленный порядок вещей. И вообще, если у тебя есть время на препирательство со мной, найдется и...
      ...Атен проснулся от странного царапанья. Словно кто-то скребся о толстый заиндевелый полог.
     "Опять эта девчонка что-то придумала!"
      Караванщик не сомневался,  что это Мати. Никто другой не осмелился бы разбудить его вот так, без всякой причины. Ведь когда она есть, будят совсем не так. Вот Лис, например. Он просто вваливался в повозку и расталкивал хозяина каравана,  полагая,  что этот способ куда быстрее и надежнее остальных.  Евсей - он,  конечно, действовал деликатнее. Понятное дело – сказочник…
     "Впрочем, - хозяин каравана хмыкнул. - Когда кричат над  ухом  - просыпаешься так же быстро, как и от пинка в бок".
     Снаружи вновь донеслось царапанье.
     -Ну что   за   несносная   девчонка! - заворчал  он  себе  под нос, не отрывая головы от туго набитой травой подушки. - Совсем  не думает об отце,  который уже стар и нуждается в отдыхе!
     Караванщик не только не успел отдохнуть после бессонной ночи в дозоре, но даже не согрелся.
     "Сколько же  прошло  времени?" - он  продолжал лежать,  закрыв глаза, надеясь, что сон вернется.
     Когда же скрежет повторился, Атен лишь пробормотал в полудреме:
     -Перестань, Мати,  мне нужно выспаться!
     Но невидимка  не унимался,  продолжая упрямым зверьком царапаться. И каждый новый звук острым лезвием ножа разрезал все  новые и  новые нити,  связывавшие явь со сном.  Когда осталась лишь одна, то она порвалась сама.
     -Ладно, хватит! - сердито крикнул Атен.  Откинув в сторону меховое одеяло, он, кряхтя сел, потер занывшую поясницу. - Встаю я, встаю!
     Хозяин каравана пододвинулся к краю повозки,  отдернул  полог,  собираясь выпрыгнуть наружу, но прежде выглянул... И так и замер.
     Мати не было видно.  А возле повозки, сжимаясь от холода и страха, шла рабыня.
     Атен был так удивлен,  что,  вместо того,  чтобы, как следует отругав старую каргу,  прогнать ее взашей или вовсе наказать,  лишь нахмурился и спросил:
     -Чего тебе?
     -Хозяин... – та, сжавшись еще сильнее, прятала глаза, не решаясь ничего сказать. - Я пришла...
     -Вижу, что пришла, - хмуро проворчал Атен. - Говори, чего хотела.
     Конечно, он мог не точить с ней лясы, а просто хлестануть плетью. Возможно, это научило бы не только ее,  но и других рабов ценить  чужой  покой.  Однако вряд ли помогло б Атену заснуть вновь. 
     "Сон ушел - попробуй теперь его вернуть… В конце  концов, - караванщик  потер  нос. - Дело действительно может оказаться серьезным.  Раз она осмелилась прийти.  И сумела. Ведь рабы  не  могут просто так разгуливать. За ними следят... Кстати, нужно будет еще выяснить,  как получилось,  что никто не остановил ее…"
     -Хозяин, я... Я...
     -Да перестань мямлить, ты! - караванщик начал злиться. - Или говори внятно и четко,  или убирайся прочь!  Я не собираюсь вытягивать из тебя слова щипцами! Или гадать, пытаясь хоть что-то понять!
     -Хозяин, одна из твоих рабынь вот-вот родит...
     -И что,  я должен ее с этим поздравить?
     -Нет.
     -Значит, засвидетельствовать рождение?  Для этого будет достаточно и работорговца.
     -Хозяин, лекарь сказал, что роды будут трудными, ребенок лежит неправильно, и...
     -Только не  надо  мне  объяснять  эти  ваши  женские   штучки, - брезгливо поморщился хозяин каравана, - сами разбирайтесь.
     -Но, хозяин,  если все  оставить  так, Рамир  умрет! - старуха заломила руки.  Горя и боли в ее глазах было столько, что она, пролейся в снег, растопила бы мороз пустыни. - Они оба умрут.
     -На все  воля богов, - пожал плечами караванщик,  при этом ни один мускул не дрогнул на его лице.
     -Но... - ее глаза забегали,  рот приоткрылся,  однако из него не вылетело ни звука.  Нет, Фейр не собиралась сдаваться, она искала выход, однако...  Не могла же рабыня заставить каравана пойти против его воли!
     -Хозяин, будь милосерден!
     -Почему я должен?
     -Ты же не отправил Рамир на смерть в тот день,  когда узнал, что она ждет ребенка!
     -Выходит, мне следовало поступить иначе. Раз сами боги решили исправить мою ошибку.
     -Хозяин!
     -Уходи, рабыня. Я не пойду против воли небожителей. Не хочу, чтобы Их гнев обрушился на  караван.
     -Хозяин, неужели же ты веришь,  что богам есть дело до бедной девочки, у которой и судьбы-то своей нет!
     Атен недовольно цыкнул.  Вообще-то  старуха  была  права. Тот, у кого нет своей судьбы,  безразличен богам - что он есть,  что его нет. Так что...
     "Вот именно, - он  помрачнел. - Отвечать  за все перед Ними придется мне. Как всегда!  Ну что за жизнь такая:  другие натворят дел, а мне расхлебывать! И зачем я проснулся! Сделал бы вид, что сплю. Авось рабыня бы и ушла. Или кто-то, заметив ее, отогнал бы в сторону. И ничего не нужно было бы решать..."
     -Хозяин, - видя его сомнения,  рабыня решилась сделать  последнюю попытку, - ну  пожалуйста!  Пожалей несчастную и ее ребенка! Хотя бы...  хотя бы ради Дана!
     Видят боги, Фейр не собиралась напоминать караванщику о том, кто, если бы речь шла о свободных, был бы супругом ее названной дочери.
     Качнув головой, Атен с укором глянул на старуху.
     "Ну вот,  приперла к краю трещины!" - он знал,  что теперь  не сможет отказать, о чем бы его ни попросили.
     -Он... - между тем продолжала рабыня, не замечая, что ее  слова уже оказали на хозяина каравана нужное ей воздействие. – Ты говорил,  что своей смертью он заслужил награду!  Ведь если бы он не бросился под оленей,  останавливая их, караван рухнул бы в трещину!
     -Допустим, не  весь... - задумчиво глядя в снег,  проворчал он себе под нос. - Но не одна повозка, это уж точно... - впрочем, хватило бы и этого.  Потому что среди первых были повозки Хранителя и его собственная. На свой счет он не особенно заблуждался, ведь всегда считалось добрым знаком, когда караван переживал  своего  первого хозяина.  Другое дело Хранитель. Мир снежной пустыни не  мог себе позволить потерять ни одного наделенного даром. А они чуть было не… - Мы слишком устали... - он  словно  оправдывался. Не столько перед старухой, сколько - самим собой. - Ночь была такой суетной, безумно-ветренной. Постоянно что-то  случалось.  Сначала цепь порвалась и пришлось ее менять,  потом метель налетела,  да так быстро, что мы не успели даже поставить шатер. Конечно,  нужно было остановиться.  Но под утро все успокоилось,  уладилось. Необходимость в остановке отпала … И, потом,  Хранитель так устал за эту ночь, а, натяни мы купол,  ему пришлось бы согревать его, ведь в прошлом городе мы решили сэкономить и купили меньше  огненной  воды,  чем обычно... - он тяжело  вздохнул. - Утро же выдалось таким тихим и сонным! Казалось,  все беды уже позади. Столько всего произошло, что ничего больше  просто не может случиться...  Да,  дозорные должны были лучше следить за дорогой... Но они устали, и... И, даже если бы они были внимательны, все равно не разглядели бы этой трещины. Хранитель -  другое дело.  Только он заснул на заре.  После того, как я сам заверил его, что все под контролем, что все будет в порядке...
     -Дан сделал  это  ради  Рамир  и своего не рожденного ребенка. Ведь, в отличие от других рабов, видящих в смерти избавление, ему было, что терять в этой жизни.
     -Выходит, - он грустно усмехнулся, - не найди на меня  тогда  то наваждение,  когда я позволил этим двоим быть вместе, мой караван был бы уже мертв...  Да, как связано все в этом мире: каждый шаг, каждый миг... Ладно, старуха, не будем тратить понапрасну время, которого может оказаться не так уж много. Что я могу сделать для его ребенка? Послать лекаря?
     -Лигрен уже с Рамир! Но он говорит, что если его опасения не напрасны, то не сможет спасти ни мать, ни ребенка!
     -Что же тогда ты хочешь от меня? Я - торговец, не врачеватель!
     -Скажи Хранителю!  Он добр!  Ко всем,  и к нам тоже! Тебе не придется его уговаривать!
     Атен с сомнением качнул головой:
     -Это я в долгу перед рабом, не он... - и, все же, хозяин каравана был готов сделать так, как его просили.
     -Я все знаю!  Знаю, как много сил уходит на спасение каждой жизни! - в глазах Фейр отражалась такая сильная боль, словно ее душу резали на части ледяным ножом вечных лунных морозов. - И знаю, что долг любого смертного беречь наделенного даром, но...
     -Но ты - рабыня,  которой есть что терять в своей жизни. Ведь эта девчонка тебе как дочь, верно? Приемная дочь, обретенная после стольких  потерь,  выращенная  в таких мучениях... - он качнул головой. - Наверное, она даже дороже родной.
     -Рамир так молода! Ей рано уходить…!
     -А как много она значит для всех рабов моего каравана… Та,  которая  столь  сильно мечтала о счастье,  что почти обрела его! ...Хорошо, старуха. Идем, - и он направился к повозке Гора.
     -Спасибо! – обветренные губы Фейр расплылась в блаженной улыбке. Она с облегчением вздохнула,  словно уверовав,  что с этого мига  тропа  будет вести их лишь к благу, не беде.
     …-Да пусти ты меня! - стоило им пройти всего  несколько  шагов, донесся до Атена громкий крик дочери.
     -Это еще что? – недовольно нахмурившись, проворчал хозяин каравана, ускорив шаг.
     -Дурак! - не унималась Мати. - Кретин!  И не смей прикасаться ко мне! Убью!
     -Да, разошлась  не на шутку! - воскликнул поравнявшийся с ними Евсей, внимание которого тоже привлек поднятый племянницей шум. Помощник с трудом сдерживал смех, лучившийся в уголках его губ. - Не знаю уж, что там случилось,  но ох как  не  завидую осмелившемуся  встать на ее пути!
     -Перестань смеяться, - поморщился Атен, - а то выглядишь  полным дураком, - однако и  он  почувствовал  некоторую гордость:  "Хороша дочка получилась!  На кого угодно страх нагонит!  Одно жаль - девчонка! Был бы парень – лучшего наследника и не надо. Впрочем, ведь нет закона, запрещающего передавать караван женщине.  Вот только замуж ее выдать будет трудно.  Кто потерпит такую жену?  Разве что совершенный слабак, тянущийся к чужой силе…- он вздохнул. - М-да, вот еще проблемка, как будто старику-отцу их и без того мало!"
     -Пусти! - Мати, лицо которой стало красным толи от злости, толи - от натуги,  что есть силы колотила в грудь удерживавшего ее, не позволяя подойти к пологу,  Ри. - Я...  все... равно... пройду к нему!
     -Что здесь происходит? - подошел к ним Атен. Его мохнатые брови сурово нахмурились.
     В ответ Ри смог только развести руками:
     -Прости, но ты сам приказал мне охранять покой Хранителя.
     -Охранять! – фыркнул Атен. - Да вы своей перебранкой разбудили всех богов на небесах,  не то что людей на земле!
     -Он не пускает меня к Шамашу!
     -К кому?
     -К Гору! К Гору! - испуганно исправилась Мати, даже прекратив на какое-то время наступление на  Ри: - Просто когда ты помянул богов, я подумала о Матушке Метелице, а потом - о повелителе небес, вот и... оговорилась.
     -В следующий раз будь внимательнее! Смертному следует быть осторожным во всем,  что касается небожителей.
     -Да, конечно, папочка! Я буду внимательна! Обещаю! Только... Только скажи этому идио... в общем, ему, - она так сильно пихнула Ри кулаком в живот,  что тот,  задохнувшись,  согнулся пополам, - что мне надо поговорить с Гором!
     -Что ты хотела мне сказать,  милая? - донесся до  нее тихий, похожий на шепот ветров голос Хранителя.
     Мати резко повернулась - и замерла. На губах замерла радостная, даже счастливая улыбка:      "Он такой же!  Он не изменился!"
      Все та  же  обычная  одежда снежной пустыни,    расстегнутый   полушубок,   непокрытая   голова... Она-то боялась, особенно когда увидела повозку, что на маге будет  какой-нибудь  причудливый  наряд,  подобный тем, что время от времени выдумывали для себя Хранители  городов, стремясь во всем отличаться   от  других.
      "Разве что... - она повнимательнее пригляделась к магу. - Эти синяки под  глазами… И покрасневшие веки… И морщины на лбу... И... - девушка не была уверена, седина ли коснулась черных волос серебром или это сделал холод снежной пустыни, но, так или иначе, Гор выглядел старше Шамаша. - Чему я удивляюсь? – Мати вздохнула. - Это только боги не стареют… - а перед ней был не повелитель небес, которого все считали Хранителем, а человек, пусть и наделенный даром. - Ну, ничего! Ничего!" - она заставила себя улыбнуться, а затем шагнула к нему навстречу.
     -Здравствуй!
     Его бровь удивленно приподнялась:
     -Ты смотришь на меня так, словно мы расстались вечность назад, хотя прошла только одна ночь...
     -Для меня она была длиннее вечности! - ей так о многом хотелось с ним поговорить,  расспросить,  рассказать,  ожидая от него совета! Но…  "Потом. У меня еще будет время.  Пока же  есть  нечто  более важное. То, зачем я пришла к Нему!"
     Она подскочила к магу, взяла за руку, потянула за собой:
     -Пойдем!
     Хранитель спрыгнул  с  края повозки.  Он не стал ее ни о чем расспрашивать, только сказал:
     -Должно быть,  это  действительно очень важное дело,  раз ты подняла такой шум.
     -Да, это важно!
     -Мати! - и, все же, ее попытались остановить. Хозяин каравана. - Не знаю,  что там тебе взбрело в голову, но Хранитель нужен и другим,  даже больше, чем тебе. Рабыня может умереть,  не разродившись от бремени.  Тогда одна смерть унесет с собой две жизни.  И это не тот случай, когда выбирают между бедой рабов и проблемой свободной...
     -Ты еще скажи:  неполноправного ребенка, который перед лицом богов ничем не отличается от рабов.  И скажи,  что мне никогда не было никакого дела до рабов, - она  продолжала  тянуть Хранителя за собой, - что я - самовлюбленная эгоистка…
     -Мати! - брови хозяина каравана нахмурились, взгляд стал тяжелым и суровым.
     -Не мешай мне, отец! Если действительно думаешь о той рабыне, в  чем  я очень сомневаюсь!  Потому что ты - такой же,  как все...  Как все мы!
     -Мы идем к ней? - спросил Гор.
     -Да! И... - она взглянула на него с нескрываемым  нетерпением. Весь ее  вид  говорил:  "Нам надо спешить!  Не до разговоров сейчас!" - Ты не мог бы идти побыстрее? На счету каждый миг!
     Хранитель, кивнув,  ускорил шаг. Его походка тотчас стала неровной, резкой, хромота,  еще миг назад едва заметная, усилилась так, что начало казаться: он не просто припадал на больную ногу, но лишь едва касался ею снежного покрова,  спеша поскорее  перенести тяжесть тела на здоровую.
     "Странно..." - это поразило девушку даже сильнее, чем седина в его волосах. Она была совершенно уверена: раз здесь Он не бог солнца,  а только маг, он не должен был хромать.
     "Конечно, в первое время – может быть. Если раны были так же  тяжелы. Человеку трудно выжить. Но потом, когда все осталось позади...  Шамаш говорил,  что Ему нужна эта  боль,  чтобы чувствовать себя смертным. Как объясняли взрослые, Он имел в виду - "чтобы не потерять связь с той смертной оболочкой, в которой Он странствовал по миру снежной пустыни". Но здесь в этом нет никакой нужды! И, значит, в хромоте тоже!"
     Мати открыла рот,  чтобы спросить  об этой странности,  но в последний миг подавила в себе свое желание, заставив промолчать: "Потом. Все потом. После того,  как мы поможем Рамир, - она и сама удивлялась,  насколько для нее оказалось важным, чтобы с рабыней и особенно – с невинным крохой,  ее не рожденным ребенком,  все было в порядке.  Словно от этого зависела и ее собственная  судьба. - А все остальное...  Предвкушение великого открытия порою даже приятнее,  чем оно само.  Что  такое  знание? Нечто вроде дорогой, очень красивой, казалось бы просто необходимой, но на поверку почти всегда совершенно ненужной вещи.  Другое дело мысли о ней, мечты,  фантазии - "а вот что будет,  когда я ее получу..." Великие боги!  Как же о многом мне надо расспросить Его! Как многое предстоит узнать! Тут... Тут же все совсем не так, как в моем мире! Все совершенно по-другому!"
     -Фейр! - негромко позвал Гор старуху-рабыню.
     -Да, Хранитель! - тотчас откликнулась та. И не важно, что слух у нее был уже далеко не тот, что в молодости. Даже девчонке было бы сложно разобрать во множестве звуков - хрусте снега, скрипе полозьев, шумном дыхании ветра и перешептывании оказавшихся  поблизости караванщиков,  с  нескрываемым  любопытством наблюдавших за происходившим на их глазах.  Конечно, все внимательно прислушивались к словам Гора,  во-первых, потому что тот был наделенным даром, а,  во-вторых,  слишком редко говорил,  чтобы этого не заметить. Но главным было другое. Хранитель умел заставить себя услышать. Вот как сейчас. Он мог окликнуть ее: "рабыня!", "женщина!", в конце концов,  "ты!",  но он выбрал именно имя - то,  что свято для каждого смертного, до самой смерти запечатленное в памяти.
     "Какой, все-таки, Шамаш  молодец, - одобряюще  кивнула  Мати, - умеет все уладить,  показать, что именно так нужно поступать, а не как-то иначе,  при этом - не заставляя следовать своей воле, а просто...  делая так,  чтобы другие сами решили, что все должно происходить именно так..."
     -Ты хочешь узнать, что с Рамир? - спросила его девушка.
     -Да, - кивнул он, - до повозок рабов еще не один десяток шагов.
     -Они почти в самом конце каравана...
     -Если же  это дело действительно такое спешное,  не будем терять драгоценные мгновения.  Лучше,  если, добравшись до них, я буду хотя бы что-то знать.
     -Я могу рассказать... – начала дочь хозяина каравана, но он остановил ее,  однако сделал это так мягко, что Мати совсем не обиделась, а когда увидела улыбку на его губах – и вовсе расцвела.
     – Конечно. Я просто подумал, что так будет правильнее...
     Девушка вздохнула, кивнула головой, соглашаясь. Действительно.  Ведь все,  что она знала - это пара слов, которые ей бросила на бегу Сати.  Разбудила, надавала поручений и, ничего как следует не объяснив - убежала.
     -Итак, Фейр?
     -Пришел срок родов... Прости, Хранитель, я понимаю, все это женские дела  и не гоже забивать голову мужчине тем,  что ему так же сложно понять, как нам объяснить...
     -Однако постарайся. Ведь ты ждешь от меня помощи, - он несколько мгновений смотрел на нее,  ожидая,  что старуха  скажет хотя бы что-то, но та все никак не могла решиться, выбрать, с чего начать, или вообще не очень понимала, что от нее требуется.
      Все, что она собиралась сделать - это позвать Хранителя.  Если ей удастся - все будет хорошо. Вот и все, о чем она думала, чего ждала от будущего.
     -Лигрен с ней? - спросил Гор.
     -Да, Хранитель.
     -Лекарь осмотрел ее и что сказал?
     -Роды будут трудными. Возможно, он сам не справиться. Он боится, что и мать,  и малыш могут умереть. Еще он сказал, что нужна твоя помощь...
     -И больше ничего? Чего он боится? Каких осложнений? Что-то с ребенком? Он не шевелится?  Или идет не правильно, не головой, а ножками?
     -Ты говоришь как лекарь, Хранитель... - она почему-то отвернулась, пряча глаза.
     -Что сказал Лигрен,  Фейр? - взгляд Гора стал строг, в голосе появилась та сила,  которая всегда заставляла окружающих собраться, боясь на глазах у мага уткнуться носом  в  хвост оленя.
     -Ребенок идет боком, - вздохнув,  прошептала та. - И, к тому же, - уже совсем тихо добавила она, - он слишком большой,  чтобы Рамир смогла разродиться сама.
     -Ясно, - кивнул Гор. - Атен, - он даже  не  повернул голову в сторону хозяина каравана,  словно затылком видя, что тот идет следом, - понадобятся чистые полотенца. Много полотенец. Горячая вода.  И нож поострее.  Фейр, а ты найди ягоды Меслам.
     -Но у нас же их нет! - глаза Мати расширились от  удивления. Она и сама не заметила, как вмешалась в  разговор, да еще прервав Шамаша.
     -Ты не  знаешь  всего, - откуда-то издалека донесся до нее голос отца, - это только караванщики почитающие госпожу Айю единственной повелительницей  сновидений, не собирают ягоды Местам.  Рабы же, как всем известно, прячут  у себя сухие плоды.
     -Но запрет!
     -Он скорее внутренний,  чем установленный законом, - Атену казалось, что  нынешнее время - не для разговора о ягодах,  которые могут быть такими же полезными, как и вредными. Но, с другой стороны...
     "Почему бы нет? Пусть уж лучше Мати говорит со мной, чем мешает Хранителю..."
     -Но папа, ты ведь сам приказал уничтожить ягоды Меслам, которые только найдутся в караване!
     -Я приказал?! - он глядел на дочь,  ничего не понимая. "Так, - он не заметил этого сразу, просто не обратил внимания – слишком уж много всего  навалилось. Но теперь, глядя на дочь, он с совершенной ясностью понимал: - С девочкой творится что-то  непонятное. Она сама не своя. Путает людей и богов, говорит о том, чего никогда не происходило. И вообще, - приглядевшись к ней повнимательнее, он заметил лихорадочный блеск в ее глазах, слишком яркий румянец щек. - Уж не заболела ли она?"
     -Ну конечно,  ты! - не замечая его озабоченности,  воскликнула Мати.
     Она была в отчаянии: "Папочка, пожалуйста! Скажи, что ты просто забыл!  Что на самом деле все это было!  Папочка! Ведь если нет, если и этого не было... Я попала невесть куда!  И...  Выходит,  я не знаю, не помню ничего из того, что случилось в моей жизни с тех пор,  как мне  исполнилось одиннадцать! Словно в этом мире караван, пройдя по тому же  магическому  мосту,  переброшенному наделенным даром через  смертельную ловушку – трещину, оказался не просто в другом мире – в другом мироздании!" 
     -Пап, а... - она хотела спросить его о том, что взволновало ее душу более всего - о снежных волках.  Но не решилась, боясь услышать в ответ:  "Что ты, Мати! В каком сне тебе могло привидеться, что богиня снегов послала своих священных зверей в спутники простым смертным!" А она понимала, что так и будет, ведь: "Если бы в этом мире у меня была золотая  волчица... Не знаю, Шуллат ли, или Ашти... Она была бы сейчас рядом со  мной. А раз ее не видно...  - и,  все же, девушка предпочла успокоить себя,  убедить: - Нет,  такого просто не может быть!  Наверное, это Шамаш отпустил золотых волков в снега. На охоту. Да, они убежали на охоту. И скоро вернуться..." - Мати и подумать было страшно о том,  как ей жить без своей самой  верной,  преданной,  любимой подруги.
     -Дочка… - ох не нравилось Атену все это. С Мати было нелегко даже когда она казалась совершенно здорова. А тут… Да и что это за болезнь такая странная? Уж не снежное ли безумие? От одной мысли о нем по спине бежали мурашки и дыхание становилось холоднее воздуха снежной пустыни, замерзая на бледных губах. Он хотел спросить…
     Но тут  впереди показалась повозка рабынь. И Мати облегченно вздохнула,  радуясь тому,  что новые события заставят окружающих хотя бы на время забыть о странностях в ее поведении. А потом, может быть, ей удастся во всем разобраться и больше не казаться совершенно чужой.
     Однако радость  ее  растаяла  без  следа,  стоило ей увидеть скорбные лица рабов,  слезы в глазах рабынь и Сати, беззвучно рыдавшую, уткнувшись лицом в заиндевелый полог.
     -Мы опоздали? - спросил Атен.
     -Нет! - резанул слух полный боли и отчаяния крик старухи, бросившейся к повозке. Она не видела ничего на своем пути, ничего не слышала, не хотела слышать, спеша убедиться, что предчувствия обманули ее,  лишь напугав близостью беды, но не допустив ее прихода.
     -Фейр! - выбравшийся как раз в этот миг из повозки Лигрен  мог звать ее сколько угодно,  кричать хоть в самое ухо - все без толку.  И,  вздохнув, лекарь качнул головой, а затем, подняв взгляд, увидел подошедших хозяев каравана.
     -Она умерла? - спросил Хранитель.
     -Да, хозяин, - раб провел рукой по потному лицу,  спеша смахнуть слезы до того,  как их кто-нибудь увидит. - Уже давно... Почти сразу же после того, как Фейр пошла за тобой... Я... - он беспомощно развел руками, сокрушаясь, качнул головой. - Я ничего не мог сделать!
     -Мне следовало поторопиться, - нахмурившись, Гор поджал губы. Судя по всему, он винил себя в смерти несчастной, ничуть не меньше Лигрена.
     -Не зная, что твоя помощь нужна?
     -Я должен был знать.  И знал бы, если бы не только всматривался вперед, но и хотя бы изредка оглядывался назад.
     -Женщины всегда делают из этого тайну, предпочитая вообще не говорить о родах до тех пор,  пока ребенок не появится на свет. Но я лекарь,  и...  Если кто и должен был торопиться,  так это я! Ведь я знал,  что будут проблемы,  и мог позвать тебя прежде, чем они стали очевидны…
     -Что теперь говорить об этом, - обронил Гор, положив тем самым конец этому разговору,  и лишь Евсей,  глядя куда-то  в сторону горизонта, задумчиво произнес как-то отрешенно, вскользь, словно и сам не зная, к чему, зачем:
     -Ну почему так всегда: чем больше спешишь, тем сильнее опаздываешь?
     Гор взглянул на помощника хозяина  каравана,  помолчал  несколько мгновений, а затем двинулся к пологу повозки.
     -Зачем? - поморщился Атен. - Вестники смерти  не  отдадут души тех, кого забрали. Тут уж ничего не поделаешь...
     -Я не собираюсь воскрешать мертвых.
     -А ты можешь? - Мати смотрела на мага, затаив дыхание
     -Никогда не пробовал, и считаю...
     "Да! Скажи  "да"!  -мысленно  воскликнула девушка,  зажмурив глаза и сжав кулаки.  Ее душу раздирали на части надежда и сомнение, и та и другое - преисполненные страхом: "А вдруг..."
     Он услышал ее, вздохнул, качнул головой, взглянул с долей осуждения.
     "Малыш, неужели ты не понимаешь? Одно дело - помочь остаться среди живых тем,  кто еще не покинул этот мир,  и совсем другое - пытаться вернуть тех, кто уже ушел за грань,  простившись со всем и смирившись  со случившимся", - его голос,  прозвучавший шорохом ветра у нее в голове,  заставил девушку вздрогнуть,  застыть  с открытым ртом и широко распахнутыми от удивления глазами.
      Маг, не ожидавший, что та так отреагирует на его слова, остановился:
     "Что тебя так напугало?"
     "Ты говоришь со мной на языке мыслей!"
     "Конечно. Как и прежде".
     "Да, но...  Прости, - она постаралась взять себя в руки, успокоиться,  выдавила виноватую улыбку: - Я просто сегодня... должно быть, я веду себя очень странно".
     "Однако, - его бровь чуть приподнялась. - Раз ты сама это чувствуешь..."
     "Значит, - она поспешила вернуться к разговору о других, все равно о ком, лишь бы не о себе, - ты не станешь оживлять Рамир?"
     "Это было бы еще более жестоко,  чем убивать...  Девочка, не знаю, как объяснить тебе, чтобы ты поняла..."
     "Я понимаю. Может быть, даже лучше, чем кто-либо в этом мире".
     "Ты говоришь загадками".
     "Но если  ты  не  собираешься  оживлять  Рамир,   зачем   ты идешь?  Думаешь, лекарь ошибся, и она еще жива?" - она не успела даже закончить мысль,  как поняла: "Нет, это невозможно. Никто не ошибется, когда речь идет о приходе смерти. Тем более - лекарь".
     -Гор, - тут заговорил Атен. - Если ты хочешь совершить над  ней обряд успения,  даруя покой и свет вечному сну... Это очень великодушно с твоей стороны, принимая во внимание, что она была только  рабыней...  Но,  памятуя о том же... Мне не хотелось бы вмешиваться, давать советы в том деле, в котором я совершенно ничего не понимаю, однако... Если тебе интересно мое мнение, я думаю это не правильно.  Вряд ли она хотела бы уснуть сейчас. Я буду молить богов о том, чтобы Они позволили ей переродиться вновь. Чтобы она обрела, наконец, то счастье,  о котором так мечтала  и  которого, несомненно,  достойна...
     Гор ничего не сказал на это, не соглашаясь и не возражая.  Просто выслушал  – уже стоя возле полога, а затем забрался внутрь, оставив хозяина каравана неуверенно переступать с ноги на ногу.
     Собственно, Атен ни о чем и не спрашивал,  просто говорил, что думал.  Вот  только  делая это, он небезосновательно полагал,  что Хранитель хоть как - то отреагирует на его слова.
     Мати, воспользовавшись тем,  что  никто не смотрел в ее сторону, незаметно последовала за Гором.  Осторожно,  с опаской поглядывая вокруг, она забралась в повозку и поспешно забилась в темный угол возле самого полога, моля богов, чтобы ее никто не заметил. Ей ничуточки не хотелось быть участницей тех событий,  которые, она была уверена, произойдут дальше, но вот увидеть все своими  собственными глазами - несомненно.  К тому же,  это было для нее важно еще по одной причине.  Окружавший ее  мир был настолько не схож с ее родным, что она в душе начала переставать верить ему - всему и всем, во всех его проявлениях, за исключением самой себя.
     "Что я  вижу - то происходит. А другое - это еще нужно посмотреть..."
     Рамир лежала посредине повозки, устремив вверх взгляд, в котором до сих пор читалась мольба,  но обращенная уже не к людям - богам. Ее длинные волосы разлетелись локонами в разные стороны и, в свете лампы с огненной водой,  казались окрашены в тот  красный цвет,  который дан лишь яркой утренней заре, полыхающей над городом. 
     Ни боль,  ни смерть не смогли исказить черт  ее лица, которое, лишившееся красок жизни,  показалось Мати еще прекраснее.
     Караванщица даже подумала:  "И почему говорят, что смерть уродует человека, когда она может быть так восхитительно хороша...?"
     Над рабыней рыдала Фейр. Старуха не замечала никого. Должно быть, она думала, что одна в повозке, и потому не скрывала своих чувств.
     -Милая моя, девочка, как же так? - причитала она. - Ты покинула меня! Как могла я оставить тебя одну в твой последний миг! Почему ушла, когда была тебе так нужна!  Почему не я дала тебе твое последнее дыхание, не на меня был обращен твой последний взгляд!  Не я собрала  твои слезы,  не  я забрала твои муки! И мне теперь никогда не узнать, каким будет твое следующее перерождение! Как же я смогу найти тебя  в следующей жизни...! - и она уткнулась в тело приемной дочери, словно пытаясь поделиться с ним своим теплом, сохранив еще на какое-то время от хлада смерти.
     И вдруг...
     Фейр умолкла,   оборвав рыдание,  отпрянула от тела Рамир, но лишь затем, чтобы взглянуть с ужасом и восхищением.
     -Ты... Ты  шевельнулась!  Доченька! - принялась  она звать ее, попыталась приподнять.
     -Оставь ее, женщина, - тихо молвил Хранитель, останавливая ее.
     -Жива!  Она жива!
     -Безумная! - прошептала Мати,  с новой силой вжимаясь в угол повозки, прячась от того, что пугало ее куда сильнее смерти.
     -Хранитель! - старуха кинулась к магу,  схватила за руку, спеша положить на живот Рамир. - Неужели ты не чувствуешь: она шевелится! Лигрен ошибся! Рамир жива!
     Гор ничего не сказал, лишь быстро подвинулся поближе к телу.  Одна его ладонь лежала на животе   покойной, вторая опустилась на ее голову, глаза на миг закрылись...
     -Малыш, - он резко вскинул голову, - быстрее. Нужны нож, полотенца, вода... Все, о чем мы говорили, кроме ягод Меслам!
     -Она действительно жива? - отдергивая  полог,  спросила  Мати, удивлению которой не было предела. "Это просто чудо какое-то!"
     -Женщина - нет.  Ребенок. Поторопись, девочка!
     Мати не нужно было подталкивать.  Она уже бежала.
     -Нож, полотенца, горячая вода! - подлетев к отцу, проговорила она на одном дыхании.
     Атен взглянул  на  нее удивленно,  медленно,  боясь в спешке упустить что-то важное, как это обычно бывает, спросил:
     -Зачем? - потом, решив, что знает ответ сам. - Рабыня что, жива?
     -Я не мог ошибиться, - пробормотал стоявший рядом с хозяином каравана лекарь, как ему ни хотелось поверить в эту ошибку.
     -Она - нет! Ребенок! Пап, быстрее! Пока ему можно помочь!
     -Я сейчас,  мигом! - засуетился  Лигрен. - Все уже приготовлено... - и он исчез так быстро,  что Мати даже не  успела  заметить, куда  он пошел,  в какую сторону.
      Хотя, в этот миг девушка не увидела бы даже дракона, прилети он в этот сон.  Перед ее глазами стояло мертвое лицо  Рамир, но в нем,  за ним... Ей казалось, что в повозке лежала не рабыня, а ее  золотая волчица,  ее милая Шуши…
   Девушка с силой прикусила губу,  не обращая внимания на боль и солоноватый привкус крови во рту. Единственное, что привлекло ее внимание,  была  удивительная тишина вокруг.  Все словно замерло, даже время остановилось, позволяя в образовавшийся зазор между мгновениями прийти в мир чуду.
     Потом она поняла, что остановилась. Обычно было достаточно чуть замешкаться, чтобы попасть или под копыта оленя, или руку и острый язык какой-нибудь старухи.  Однако на этот раз никто этого даже не заметил.
     Мати не сразу поняла, что  караван остановился. "Интересно, это отец приказал? Прямо в снегах? Без шатра? Он слишком суеверный,  чтобы поступить так... Тогда кто?  И зачем? Чтобы тряска не мешала Шамашу?  Но ведь еще мгновение назад никто не знал, что это понадобится, и..."
     К своему  немалому удивлению она не смогла вспомнить,  когда это случилось,  шел ли он в тот миг,  когда она выбиралась из повозки?  Она попыталась сосредоточиться,   но тут ее внимание привлек к себе негромкий говорок:
     -Раз мертва мать,  то и ребенок мертв, - услышала она за своей спиной и,  резко оглянувшись,  встретилась взглядом с Асти,  у которой,  жившей в повозке мужа чуть более года, еще не было своих детей.
     -Жаль ребеночка, - вздохнув, качнула головой Лина.
     -А зачем ему жить?  Дитя рабов, что хорошего его ждало бы  в этом мире?
     -Ну, скажешь тоже,  Асти, жизнь, она... она, все-таки, жизнь. Хорошая или плохая, лучше, чем никакая.
     -И кто  станет о нем заботиться?  Малыш ведь не вырастит сам по себе.
     -Вот прикажет Атен, ты и позаботишься! - не выдержав, воскликнула Лина.
     -О не рожденном? - Асти нервно дернула плечами. - Ну уж нет!  Ни за что! Люди так не появляются на свет! Только демоны!
     -Гор совершит очистительный обряд.
     -И все равно!  Нет,  я не стану! - она попятилась,  а потом  и вовсе предпочла исчезнуть, чтобы в роковой момент не попасться на глаза хозяина каравана.
     -Глупая девчонка! - показала  головой,  глядя  ей вослед,  Лина. - Сразу видно - не мать. Беги, беги, никто все равно не доверит такой несмышлехе маленького! Я сама прослежу за этим!
     -Если ты так беспокоишься о нем, - заговорила Нинга - одна  из самых старых женщин каравана, - почему не возьмешь себе?
     -У меня уже есть двое своих.
     -Я знаю,  ты  просила о праве родить еще одного.  Вот  и получишь.
     -Но я мечтала о девочке!
     -Откуда ты знаешь, что не рожденное дитя - мальчик?
     -Я хотела, чтобы это был мой ребенок!
     -Лина, - она глядела ей в глаза,  а той казалось - прямо в самое сердце души, - твой порыв,  твоя жалость к  малышу...  Они понятны. И достойны тебя. Но, все же, признайся: в самой глубине себя ты боишься этого ребенка ничуть не меньше малышки Асти.
     -Ну уж нет! – возмутилась женщина.
     -Да, Лина,  да.  Как и все остальные.  И не потому, что он - нерожденный.  Нерожденный - это не метка демонов,  а особый знак. Если ты внимательно читала легенды, то помнишь, что великий Гамеш тоже был нерожденным.
     -Ты говоришь  со мной так,  словно я - маленькая девочка!  - это было так обидно,  что задело сильную и решительную жену помощника хозяина каравана.
     -Для меня ты и есть малышка, которая бегала с волосами короче ладони, когда я уже носила под сердцем своего первенца!
     Лина взглянула на нее с удивлением,  забыв о злости и обиде. Она никогда прежде не задумывалась о возрасте Нинги.  Старуха - она и есть старуха. Но ведь и старость бывает разной...
     -Однако, - между тем продолжала та, - дело в том, что, каким бы образом это дитя ни появилось на свет,  оно будет ребенком  мертвой. А вот это уже куда страшнее.
     -И что это значит? - все собрались вокруг нее,  с  нетерпением ожидая ответа.
     -Не знаю, - качнула головой та. - Таких еще не было.  И никто не знает, что он принесет с собой в этот мир...
     -Подумаешь, нерожденный мертвой! - не выдержав,  воскликнула Мати. - Я вот  - рожденная в пустыне!
     -Это не одно и то же, - качнула головой старуха, с неодобрением  глядя  на  девочку,  которая  осмелилась вмешаться в разговор взрослых - не доросла еще!
     -Но она в чем-то права... - задумчиво проговорила Лина.
     -В чем!  Ну, в чем!
     -Закон…
     -Одно дело закон каравана,  который можно принимать,  а можно и нет. Вот как мы это сделали. А другое - порядок вещей.  Единый для всей природы!  Где это видано,  чтобы  живое рождалось у мертвой!
     -Да... Верно... - с ней согласились почти  все.  Даже  стоявшие поодаль рабыни,  прислушивавшиеся к их разговору, закивали головами.
     -Ну не знаю, - даже Лина была готова сдаться.
     И только Мати продолжала упрямо стоять на своем:
     -Все это ничего не значит!  И вообще, - торопливо,  боясь, что ее прервут, не дав договорить, даже не сказала - бросила она, - раз Гор, - ей страстно хотелось сказать - "Шамаш",  но она готовила эту фразу заранее, а потому назвала Его так, как было нужно, - считает, что малыш должен жить, значит, его рождение нужно миру!
     Караванщицы промолчали,  лишь - кто просто строго, а кто и с укором глянули на девушку. Что бы там ни было, никто не должен идти против воли Хранителя. Можно думать что угодно, бояться чего угодно, но раз этого хочет их Хранитель - быть посему.
     А уже через мгновение до слуха всех донесся звук,  заставивший людей вздрогнуть, повернувшись лицом к повозке рабынь. Это был крик младенца, громкий и звонкий, возвещавший миру о приходе в мир новой жизни.
     Однако никто не трогался с места.  Люди  продолжали  стоять, ожидая...  Вот,  наконец! Полог дрогнул, отодвинулся, выпуская из повозки Хранителя,  который,  спрыгнув в снег, огляделся, на несколько мгновений остановил взгляд на Мати, а затем, прежде чем та успела что-то спросить, отвернулся и быстро зашагал в сторону хозяина каравана.
     -Все, - проговорил он.
     -Значит, рабыня умерла, но, несмотря на это, ее ребенок появился на свет... - не то чтобы Атен осуждал Гора за то, что тот сделал, а он был совершенно уверен,  что без помощи наделенного даром малыш так бы и остался за гранью миров. Упаси его боги, меньше всего на свете  ему хотелось хотя бы в мыслях пойти против воли Хранителя. "Хватит того, что я уже успел натворить в своей жизни! Нас достаточно сурово наказали, когда мы пошли против мага своего города и то,  что в караване чудесным образом появился Гор  не означает, что боги простили нас. Они просто, в милости своей, дают нам шанс исправиться, заслужить Их прощение, - и, все же... Хозяин каравана не мог сказать,  что его обрадовало случившееся.  - Сколько же теперь будет проблем...  А сколько  сомнений  и  страхов...  Ох,  жизнь,  жизнь...  И  почему  ты  так  не  любишь покоя?" -Мальчик? - он почему-то был в этом совершенно уверен.
     -Да, - кивнул Хранитель.
     -И что теперь?
     -Будет жить.
     -Я не об этом. Что делать-то? У него ведь никого нет. А приемную семью найти будет  трудно...  Конечно, если ты прикажешь, люди примут его…
     -Я не  стану  никого  заставлять делать то,  чего они не хотят...  - на миг он замолчал,  вздохнул устало,  а потом  продолжал: - У нас ведь есть свободная складская повозка?
     -Сколько угодно! Мы всего в нескольких днях от города, и...
     -Я устрою в ней все... Фейр и Лигрен помогут.
     -Фейр - старуха, и...
     -Можно обойтись  и  без кормилицы.  Оленье молоко достаточно питательное.
     -Я не об этом,  Гор.  Она - ровесница Нинги.  Сколько ей осталось жить? Пару лет. А дальше что?
     Гор качнул головой, а затем тихо, так, чтобы его слышал лишь задавший вопрос, ответил:
     -Мальчик недолго пробудет в караване.
     Атен не стал больше ни о чем спрашивать. Опустив голову, он вздохнул, решив, что Хранитель имел в виду скорую смерть ребенка.
     "Что же, - конечно,  это было неправильно,  но он обрадовался такому повороту судьбы. - Так будет лучше для всех..."
     Он даже улыбнулся - едва заметно, краешками губ. А уже через несколько мгновений эта улыбка превратилась в гримасу раскаяния и сожаления. 
     Между тем направившийся к повозке, собираясь вернуться к малышу, Гор обронил:
     -Этот ребенок наделен магическим даром.
     И все, кто услышал его слова, одновременно вздохнули, уже не зная, ненавидеть им новорожденного, бояться его или радоваться тому, что в караван пришло новое чудо.

 
Глава 2
     По черному, бескрайнему небу шествовала  в  окружении своих верных спутниц-звезд луна,  не спуская с земли задумчивого взгляда больших,  чуть раскосых, как у снежной волчицы, глаз.  И Мати, сидевшей, задрав голову, на месте возницы,  казалось, что вся жизнь с ее суетой и заботами, покинув уснувшую  под снежным одеялом землю,  переместилась туда,  на небо. Это была ее первая ночь в неведомом мире нового сна – долгая ночь, пришедшая на смену дню, показавшемуся ей длиннее целой вечности.
      Странно. Она была в своем караване, в окружении дорогих ей людей, и, несмотря на это, чувствовала себя несчастной и одинокой. Она оказалась совсем одна, наедине со своей грустью и сомнениями.  Ни Сати, благополучно обретшей семью еще до того,  как в том, другом мире они с Мати подружились, ни снежных волков, которых здесь никто никогда не видел, разве что в своих фантазиях, рожденных легендами и сказками...
       Нет, конечно, в этом мире у нее были друзья и  подруги.  Из младших.  Они даже вечером звали ее на  какие-то посиделки.  Но девушка не пошла. Ведь для нее-то они были всего лишь спутниками, более того - теми, с кем  она не  могла  даже разделить воспоминания,  за исключением разве что памяти о случившемся накануне. Был отец...  Он  тоже звал ее к себе… И ей так хотелось, словно маленькой девочке, прижаться к нему, ища успокоение у него на груди. Но стоило Мати лишь раз заглянуть ему в глаза, как она поняла - ничего хорошего из этого не выйдет. Потому что во взгляде хозяина каравана была озабоченность. Должно быть, он углядел в поведении, словах дочери слишком много странностей и хотел выяснить,  все ли с ней в порядке или пришла пора звать лекаря...
     Мати тяжело вздохнула. Еще совсем недавно все, о чем она мечтала,  это увидеть  родных,  оказаться рядом с ними,  и вот теперь, когда ее мечта, в сущности, исполнилась...
     "Они очень изменились.  А я - нет... Или, наоборот, они остались прежними,  такими,  какими были до прихода бога солнца,  а я изменилась...  Не важно. Главное, что я - другая. Не такая, какой была...  стала Мати этого мира. И стоит мне подпустить кого-нибудь к себе ближе, чем на одно слово, все сразу заметят подмену. И хорошо, если решат, что я просто заболела. А ведь могут и подумать, что я - демон,  вселившийся в человеческое тело…"
      Ей стало холодно от одной мысли о том,  что ждало ее в этом случае. Изгнание демона - жуткий обряд. Она читала о нем одной из легенд. Служители снимали с одержимого все одежды,  обрезали волосы, мыли соленой водой, потом – окатывали кипящей кровью только что зарезанного оленя и водили,  читая  молитвы,  вокруг храма с рассвета до самого заката. Только после  этого человек считался очищенным и ему  позволяли  вернуться  в свою семью, чтобы родные дали новое имя взамен того, которое стало известно демонам.
      "Имя! - ее прошиб холодный пот, душа так затрепетала в груди,  что, казалось, была готова расстаться с телом. - Ведь демоны знают мое имя!  Раз оно известно их повелителю…  Пусть краткое, но если в драконьем городе по нему так легко определили полное,  настоящее,  то что говорить  о боге, Ему это не составит труда... Да, Эрра говорил, что никогда не причинит мне зла. Вот только... Что считать злом, а что нет? Может быть, для Губителя одержимость - такой же дар, как и наделение даром".
     Ее охватила паника,  перед глазами все поплыло, голова закружилась, дыхание стало таким слабым, что девушке уже начало казаться, что она задыхается.
      -О беде позабудь.
       Не найдет она путь
       В край, который хранит
       Бог от бед и обид… - зашептали бледные потрескавшиеся губы слова заговора – защитника от сомнений. И, по мере того, как звучали слова, сменяясь одно другим, дыхание становилось глубже и ровнее, душу больше не сжимал навалившийся на нее тяжелый снежный гнет.
       "Это всего лишь сон. Значит, я могу им управлять. И проснуться, как только пожелаю", - эта мысль успокаивала даже лучше всяких заговоров.
      И единственное, что удерживало ее от стремления проснуться прямо сейчас – стремление разобраться во всем. И, в первую очередь – в самом себе. Правда, она пока еще очень смутно представляла себе, что может объяснить ей край этого сна, в котором боги не ходили по тропам земли, складывая легенды из людских жизней, сказка оставалась далека, а магии было меньше, чем в краю яви, не говоря уже о владениях мечты.
      Она хотела спрыгнуть с места возницы,  даже повернулась, подалась вперед - и почти столкнулась с Хранителем.
     -Ой! - испуганно вскрикнула Мати, отпрянув так резко, что если бы Гор не схватил ее за руку, удерживая, она б непременно слетела  вниз  по другую сторону повозки.
     -Прости, - он поспешно выпустил ее ладонь.
     -Ты испугал меня! - сжавшись маленькой пичужкой, она втянула голову в плечи, опасливо поглядывая на мага из-под нахмуренных бровей. 
     Душа Мати рвалась к нему, в то время как разум упрямо удерживал на месте, твердя: "Ты не готова к разговору с ним. Что ты ему скажешь, если он спросит о случившемся с тобой случилось? А он ведь непременно спросит…"
     -Я… - она вновь шевельнулась, сдвинулась к другому краю облучка, готовясь спрыгнуть с него с другой стороны повозки. – Я уже собиралась уходить…
    -Да, - кивнул Хранитель, - уже поздно, - однако сам он продолжал идти рядом, поглядывая на девушку своими черными, глубокими, как бездны, глазами.
    -И… Доброй ночи, - Мати хотела незаметной снежной мышкой юркнуть в серую мглу ночи, но голос мага остановил ее.
    -Ты не хочешь со мной поговорить?
    Она остановилась, сжалась еще сильнее, глянув на него затравленным зверьком:
    -Пожалуйста, не сейчас!
    Шамаш бы, заглянув в ее испуганные глаза, кивнул, уходя, но Гор остался, более того, забрался на облучок, садясь с ней рядом.
    -Так нельзя, девочка.
    -Как – так?-она нахмурилась.
    -Таиться от всех. Ты ведь не среди чужаков. Это твой родной караван. Где, как не здесь, тебе искать помощи, совета…
    -Тебя прислал отец, да?
    -Он беспокоится, думает, что ты больна.
    -Почему же он прислал ко мне тебя, а не лекаря? - она сама не знала, откуда в ее груди взялась эта злость, которая словно копилась в одном из самых черных закоулков души, и вот теперь, найдя выход, вырвалась, обрушившись на первого оказавшегося на ее пути.
    Маг лишь чуть заметно качнул головой. В его глазах отразилась какая-то далекая, затаенная грусть.   
     -Лекарь врачует тело… - начал он, но девушка не дала ему договорить:
     -А отец, конечно же, решил, что у меня не все в порядке с головой! Передай ему… Передай: пусть не беспокоится, я не заражу весь караван снежным безумием!
    -Да уж, - в его глазах прибавилось грусти,  - теперь я вижу: с тобой все в порядке. Ты такая же, какой была всегда…
    Эти слова придали ей сил. Расправив плечи, она гордо откинула голову назад,  свысока взглянув на мага:
    -С чего бы мне меняться!
    -Твоему отцу показалось… Ладно, раз так, я, пожалуй, пойду…
    Одна ее часть была готова презрительно фыркнуть: "Ну и уходи! Кто ж тебя держит!", в то время как другая кричала, глотая слезы отчаяния: "Нет, прошу тебя! Останься! Мне очень плохо! Я… Я словно оказалась пленницей в собственном теле! И чувствую себя так, словно я – это и не я вовсе, а кто-то совсем другой, холодный, жестокий… Мне страшно,  Шамаш! Очень страшно! "
     Она моргнула, потерла глаза, смахивая из излучин век острую льдинку.
     -Гор…
    -Что, малыш? – устало отозвался он и девушка, приглядевшись к его лицу, только теперь заметила, как увеличились круги у него под глазами, еще сильнее покраснели веки.
    "Это был тяжелый день… И тут еще я со своими проблемами…" - она качнула головой, обронив:
    -Нет, ничего.
    И, все же… Мати прикусила на миг губу. Был вопрос, который она просто не могла не задать. Именно сейчас, в миг, который, казалось, был специально создан для него.
    "Я должна узнать, что такого особенного в этом сне, зачем он мне приснился. И вообще, во сне ничего не случается просто так. Любое событие имеет свою причину, цель и объяснение. А раз так…"
     -Гор, о чем ты мечтаешь?
    Не ожидавший подобного вопроса маг даже растерялся, не зная, что сказать в ответ.
    Его собеседница, недовольно поджав губы, на мгновение закатила глаза с видом человека, которому надоело, что все вокруг делают вид, будто не понимают ее, а потом нехотя проговорила:
    -Ну, вот представь себе, что ты оказался в городе мечты, который готов исполнить твое желание. Но только одно. Самое-самое заветное. Чего бы ты пожелал? Только не для всех, для себя.
     -Вернуться в родной мир.
     -И стать никем?
     -Почему никем? Я…
    Мати прервала его небрежным взмахом руки.
    "Чтобы бог променял вечность на краткую жизнь смертного? Это глупо! " Однако… Она чуть наклонила голову. Да, она ожидала от Шамаша  чего-то подобного. Он всегда тяготился своим положением, ему хотелось, чтобы в нем видели человека, а не небожителя.
    "Увы… - думала она. - Все так и будет… Есть… Было… - она запуталась во времени, не зная, что произошло, а что – еще нет. – Не важно. Главное, теперь я понимаю: мне придется сражаться с демонами одной, не надеясь на помощь, понимая, что мне неоткуда ее ждать, не от кого получить".
      И, все же… Хотя одна часть Мати приняла ответ Хранителя, другая – встала диким оленем на дыбы, выставив вперед рога.
     -И ты бы вот так взял и ушел, бросив караван?
     -Малыш…
     Но она не дала ему ничего объяснить, нервно продолжая:
     -А он, наверное, погибнет без тебя. Нет, не наверное, а наверняка! Потому что все здесь привыкли к тому, что рядом есть маг, который в случае чего поможет, подскажет, отогреет. И как же я? Ты ведь обещал, что никогда меня не бросишь? Что же, все, что ты говорил мне, было не более чем пустыми словами?!
     Слушая девушку, он только едва заметно наклонил голову, отведя взгляд в сторону. Маг не прерывал ее, специально давая возможность выговориться, может даже – выплеснуть свою злость. Ведь порой это тоже бывает нужно – избавиться от всего черного, что накапливается на душе, чтобы она стала светлее…
     И только услышав:  - Что же ты молчишь?!  - негромко промолвил:
     -Даже боги не смогли бы исполнить эту мечту.
     -Почему?
     -Существовать может только один мир.
     -Зачем же просить о том, чего никогда не получишь?
     -Не нужно вообще просить. Но если промолчать невозможно… Тогда остается только мечтать о нереальном.
     -Почему? Чтобы не быть в долгу перед теми, кто исполняет мечту? Не оказаться их рабом? - такое объяснение она бы поняла и приняла, но никак не то, что услышала:
     -Если мечта никогда не исполнится, не придется  переживать разочарование.
     -Разочарование?! - это звучало так… наивно, по-детски, что Мати не смогла сдержать смешок.
     -В грезах все много прекраснее,  чем наяву.  В них нет боли, грусти. К тому же, ради  исполнения  мечты  всегда  приходится чем-то жертвовать. А потом сожалеть о потерянном.
     -Гор... - одна ее часть приняла ответ мага, но другая упрямилась, не желая соглашаться. – А если бы… Если бы я  просто спросила: чего бы ты пожелал… не для себя, а… просто? - она широко развела руки, словно пытаясь охватить весь мир.
     Она не спускала с него глаз, ожидая ответа и услышала именно тот ответ, которого ждала:
     -Наверное, стать богом этого мира. Чтобы согреть его, вернуть жизнь, которую он почти потерял.
     Вместо того, чтобы успокоиться, Мати недовольно поморщилась: "Говоря это, он словно хотел угодить мне. Или успокоить. Но это не правда… Впрочем, нет, - мотнула она головой, - почему обязательно неправда? Ведь люди, особенно когда видят, что всех их сил не хватает, чтобы помочь другим, осуществить задуманное, мечтают о могуществе небожителей… - просто Шамаш казался  ей другим. И, потом, бог солнца ведь объяснял, почему это невозможно – согреть мир. Неужели маг этого не понимает? "
     -Если не будет снежной пустыни,  не будет и оазисов. Вернее, весь мир станет одним большим оазисом… - она не смогла сразу вспомнить тех слов, которые говорил тогда Шамаш, и поэтому начала с того, что было для нее самым понятным. - И Хранители станут не нужны…
     -Возможно, их  сила понадобится для чего-то другого.  А если нет - что же,  значит,  со временем наделенные даром люди  просто перестанут рождаться.
     -А снега? Растаяв, они станут водой, верно? И эта вода зальет всю землю, покрыв ее, как нынче покрывает снег.
     -Образуются новые моря.
     -Там, где сейчас города?
     -И там тоже.
     -Их жители погибнут!
     -Небожитель нашел бы способ избежать трагедии, перенес тех, кому угрожало бы наводнение, в другие земли… К чему эти разговоры? Ведь я – человек и никогда не стану богом. Ни в какой мечте.
     -Потому что это невозможно!
     -Да. …Малыш, ты уверена, что с тобой все в порядке?
     -Ты же сам убедился! - всплеснула она руками, в отчаянии подняв взгляд к небесам: "Неужели снова! Ну сколько можно!"
     -Ты говоришь, ведешь себя так, словно не одна…
     -Ну конечно! Не сама же с собой я говорю! С тобой! - она пренебрежительно фыркнула, показывая, что обо всем этом думает.
      -Девочка, ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду…
      -Нет, не понимаю! - резко прервала его та. Хотя на самом деле все было как раз наоборот. И чем яснее было это понимание, тем сильнее становился страх, который в любой миг мог перерасти в панику:
       "Что, в конце концов, со мной творится? Как я себя веду? Что делаю? Говорю совсем не те слова, которые собиралась. И вообще… - у нее было смутное чувство, что чем дольше она оставалась в этом сне, тем больше становится не самой собой, а кем-то совершенно другим. - Не могу же я сказать ему правду! Да и что сказать? Что он сам и все остальные, кроме меня – только сон? Что все происходит не на самом деле? Вот тогда он точно решит, что у меня помрачение рассудка или еще что похуже…"
       А ей так хотелось поговорить хотя бы с кем-то, рассказать…!
      "Но кому понравится, если его будут считать всего лишь призраком из сна? Вот я… Разве я смогла бы так говорить с Шамашем, как сейчас с Гором? Никогда! Нет, конечно, я жуткий неслух и вообще нахалка, но… Но не до такой же степени!  Все дело в том, что я знаю: на самом деле Гора не существует. Он всего лишь часть моего сна. И это знание делает меня такой… жестокой".
     -Хорошо, малыш, если ты не хочешь говорить об этом сейчас… - голос мага вновь отозвался в ее душе вспышкой злости.
    -Не хочу! - бросив на него быстрый взгляд, проворчала она.
    -Тогда поговорим потом.
    Ничего не говоря, она поспешно спрыгнула с облучка, торопясь поскорее уйти.
    -Если найдешь нужным, - продолжал маг. Опершись о руки, он тоже спустился вниз, прихрамывая, пошел рядом с повозкой. - Доброй ночи. И милосердного утра.      -Пока!
     Когда Мати исчезла за пологом повозки, к Гору подошел Атен.
     -Хранитель, что с моей дочерью? Она больна? Чем?
     -Больна – вряд ли… Тут что-то другое.
     -Ладно, здорова – и слава богам.
     -Можно было бы попробовать поговорить с ней еще раз…
     -Зачем? Тебе и так досталось от нее. Она ведет себя с тобой просто безобразно! Я бы давно наказал ее…
     -Не надо. Пусть.
     -Вот-вот, если бы ты сам не позволял ей всего, она бы не избаловалась!
     -Присмотри за ней.
     Караванщик тотчас вскинул на мага внимательный взгляд настороженных глаз:
     -Ты предчувствуешь беду? С ней что-то должно случиться?
     -Только то, чего она сама захочет.
     -Ну, это не страшно! - он облегченно вздохнул. Ведь никто не пожелает себе ничего плохого.
     -Как сказать… - качнув головой, обронил маг, но хозяин каравана уже отвернулся. Прежние сомнения и страхи начали развеиваться, а  новые ему было не нужно.
     -Атен, -откуда-то со стороны донесся до него голос мага,- я пойду. Нужно взглянуть на малыша - все ли с ним в порядке.      -Да, конечно...  – вообще-то ему тоже нужно было возвращаться к делам. - Кстати,  о мальчике. Пора дать ему имя.
     -Вряд ли это хорошая мысль.
     -Но почему?  Хотя ему и предстоит скоро умереть, все равно у него должно быть имя, чтобы боги, когда придут за ним, узнали его и поняли, что он безгрешен.
     -Разве я сказал, что он умрет?
     Атен замер. Он хотел спросить: "В чем же тогда дело?" Но не успел - Гор уже исчез за повозками.
     "Ладно, потом, - махнул рукой караванщик.- И вообще, может, это и  хорошо,  что он будет жить.  Все-таки наделенный даром...Вот только... Что же тогда с ним случится? Если он не умрет, но и в караване не останется? Интересно... - и вдруг его посетило озарение. Караванщик хлопнул себя по лбу:-Ну что за дурак!  Это ведь совершенно ясно - он останется в городе!  Вот только... В ближайшем? Через три дня?  Или в следующем?  До него тоже недалеко...А, не важно.  Вообще - чем скорее,  тем лучше.  Но торопить судьбу - себе вредить.  Так что - поживем,  увидим..." - он  поднял  голову, взглянул  на  небеса,  полные звезд,  которые смотрели на землю с удивительной теплотой и задумчивой грустью,  были светлы и мудры.
     Все было так спокойно...
     -Дочка, спокойной ночи,  - проговорил он. - И пусть она успокоит твою душу, которая снежинкой кружит в небесах, никак не находя место, куда бы опуститься...
    … Эту ночь Мати спала,  словно маленький  ребенок.  Ей  снился удивительный сон,  полный не образов или событий - красок. Желтый - тепло, белый - покой, красный - радость, зеленый - надежда, синий - мечта...
     Сон закончился - и унес с собой все воспоминания. Остался лишь мир, совершенно чужой ее сердцу и душе:  серая снежная пустыня, сонный караван, пустая повозка...
     -Нет! - блаженная улыбка на ее губах  сменилась  гримасой  боли. - Нет, пожалуйста!  Ну почему мне нельзя оказаться в каком-нибудь другом месте? Ведь у сна так много земель и времен! Я здесь ничего не пойму, ничему не научусь! Только потеряю саму себя, забыв, какая я на самом деле! Ведь кроме меня самой этого никто здесь больше не знает!
     Она закрыла глаза, словно собираясь на самом деле заснуть, убегая в своем новом сне подальше от прежнего. Но нет, он не отпускал ее. Даже глаза не хотели закрываться, словно кто-то вцепился в ресницы, не давая векам смежиться.
     "Ах, так! - на смену беспомощным мольбам пришла холодная решимость. - Ну ладно! Ладно! Я останусь здесь! Но только потом не пеняйте на меня, если что-то пойдет не так!" - она и сама не знала, кому угрожала: теням этого сна или богам своего мира. Всем. Мати была готова ненавидеть всех. Но уже через несколько мгновений ее настроение изменилось. На смену ярости и злости пришла грусть, даже жалость:
     "Бедные… - эти тени, они ведь не были ни в чем виноваты перед ней. Скорее наоборот. Это же был ее сон, в котором она была почти что богом. - Живут своей жизнью и не знают, как бы они были счастливы, если бы… А сколько бы их ждало приключений, о которых написана не одна легенда…!"
     -Мати, ты спишь? – донесся до нее из-за повозки негромкий голос.
     -Нет, дядя Евсей! - она тотчас узнала его.
     -Можно мне войти?
     -Конечно! Только...  Один миг, сейчас, я только... - она засуетилась,  поспешно поправляя одежду и расстилая одеяла,  затем, не  причесываясь,  она  быстро переплела косу,  села,  замерла на мгновение, огляделась вокруг, спеша убедиться, что все, что должно  быть  скрыто  от взгляда любого гостя,  будь тот родственник, спутник по тропе каравана или чужак, и лишь затем крикнула: - Теперь можно!
     Полог колыхнулся, отодвинулся в сторону, пропуская в повозку помощника хозяина каравана.
     "Он снова старый… - она почему-то думала, что увидит дядю таким же, каким оставила в Курунфе – молодым пареньком. А тут… Он казался даже старше своих лет. Сердце Мати сжалось в комок. - Волосы совсем седые! И лицо все покрыто морщинами... Странно..."
     Странно, что в этом мире почти все были другими. Не совсем, не полностью – в чем-то, какой-то черте… Отец показался ей медлительным, сонным и, главное – нерешительным. Словно не он был хозяином каравана, на котором лежала вся ответственность за жизнь спутников, а кто-то другой.
      Шамаш… Вернее -  Гор - человек, не бог солнца. Пусть он почти не изменился, остался сильным, гордым, добрым, заботливым. В общем, таким же, каким был, только… 
     Мати всегда была уверена, что влюблена в Шамаша, и не важно, кто он на самом деле. Но вот оказалось – разница все-таки есть…
    Что же до дяди Евсея... Он выглядел даже старше своего старшего брата - сгорбленный, худощавый, с высушенной,  тонкой серой кожей и с заострившимися чертами лица.
     "Совсем дряхлый старик! ...Интересно, почему? Что с  ним  произошло? - Мати глядела на дядю с  искренним сочувствием и, вместе с тем – нескрываемым любопытством. - Это должно было быть  что-то  ужасное.  Нечто  более страшное, чем смерть. Словно госпожа Кигаль провела его душу по самым черным пещерам,  но не оставила в них,  а вернула назад,  в мир людей, продлевая муки ожиданием. В назидание другим. Чтобы..."
     -Мати, я  хотел поговорить с тобой... - начал он,  и тут увидел ее глаза. - Что ты так смотришь на меня?
     -Ты... - она поспешно  отвернулась. - Ты очень сильно изменился.
     -Постарел? Да. Но, Мати, это случилось не сегодня, и...
     -Дело в том... - она не знала, что сказать. Любая ложь в оправдание выглядела бы неправдоподобной.  Но самой невероятной все равно была правда. И она решилась: "Скажу. Все равно не поверит. А если поверит - еще лучше. Смогу расспросить обо всем. Кого еще, если не его?  Как-никак дядя Евсей - летописец…" Единственное, что останавливало ее, это мысль: "Ведь он может рассказать другим… Ну и что? – она махнула рукой. - Подумаешь! - ей стало все равно и душа тотчас улеглась, успокоилась. - Скажу, что просто придумывала сказку. И опробовала на  нем – поверят или нет". – Я не из это мира.
      -Мати…. - он взглянул на нее встревожено взволнованно, и даже двинулся к пологу, должно быть –чтобы позвать лекаря.
     -Нет, подожди, - она хихикнула, - я совершенно здорова. Это просто такая сказка. Которую я решила придумать.
      -Сказка? – он недоверчиво взглянул на племянницу.
      -Ну да! Будто я прежде жила в другом мире, а потом заснула – и оказалась в этом…
      -Но на самом деле…
      -Да, да, конечно, этот мир – настоящий, - ради того, чтобы успокоить дядю, избежать его расспросов и дальнейших разговоров и волнений она была готова сказать все, что угодно. Да и ложь во сне не казалась ей такой уж страшной или далекой от правды. Ведь это не настоящий мир. Здесь все ненастоящее. Даже слова.
      -И ты решила…
      -Ну… - она пожала плечами. - Примерить на себя этот… образ. Чтобы проверить, подойдет он мне или нет.
      -Мати, сказки – это не шутка. И не игра. В них вкладывается знание, которое… которое в другой форме просто не было бы воспринято…
      -Дядя, - она поморщилась, - это слишком сложно для меня!
      -Но ты уже не маленькая девочка, чтобы все упрощать, обращая в игру.
      -Почему бы нет? Кто сказал, что так нельзя? Ведь в этом нет ничего плохого.
      -Значит, это все просто новая игра. И то, как ты вела себя вчера… - да, все укладывалось в это объяснение. Выходит, Атен зря беспокоился. И Гор тоже. Ничего не случилось. Лишь игра… А чего еще они ждали?
      Вот только почему-то эти мысли не несли особого успокоения. От них становилось противно на душе. Словно от прикосновения к чему-то склизкому, неприятному…
      -Да, игра! - с готовностью подтвердила Мати, уже сама начиная верить в то, о чем говорила. Глаза ее загорелись: "Чудесное объяснение! Для всех! И можно делать все, что угодно! "
      -Понятно…. - Евсей прикусил губу, кивнул, а затем, не говоря больше ни слова, двинулся в сторону повозки.
      -Куда ты? - остановил его обиженно-разочарованный возглас Мати. - Ты же пришел, чтобы поговорить со мной, а уже уходишь!
      -Да вообще-то… - караванщик собирался сказать, что все и так выяснил, но остановился, поняв, что она ждала от него совсем другого – не объяснения, даже не разговора – рассказа. "Что же это? Она ведь уже давно не маленькая девочка, для которой я придумывал сказки!"
      Но… Ну не мог он ей сказать «нет», и все тут! Ничего удивительного - дочка хозяина каравана вила веревки из всех, начиная с Хранителя и заканчивая последним оленем в упряжке.
      -Какую сказку ты хочешь услышать?
      -Не сказку, - качнула Мати головой. Ее лицо посерьезнело, отчего девушка стала сразу же выглядеть взрослой.
       И Евсей вздохнул с облегчением. "Ну, слава богам! Наконец-то она начала понимать, что от времени не убежишь…"
       -Расскажи мне… Расскажи мне, что с тобой случилось. Почему ты так постарел, - ее голос звучал ровно, совершенно спокойно, даже бесчувственно, не вкладывая в слова ничего, кроме любопытства.
       -Мати! - его рука прижалась к груди, пытаясь унять бешеный стук сорвавшегося в галоп сердца. - Это не смешно! Ты же все знаешь! И не можешь не понимать, как тяжело вспоминать…
      -И все же? – нет, это была не жестокость. Ей было жаль дядю. Во всяком случае, той половиной себя, которая еще могла чувствовать и сопереживать. Но она должна была быть сильной. Сильнее своей слабости. Да и вообще, чего тут переживать? Ведь действительно, на самом деле с летописцем ее каравана ничего такого никогда не случилось. Значит этот «дядя Евсей» – не настоящий. А ненастоящее не может чувствовать, страдать
     -Что тут рассказывать... - он тяжело вздохнул, отводя глаза, губы побледнели, на лбу выступили капельки пота.
     -Что-то случилось, да? Что-то, о чем тебе не хотелось бы вспоминать?
     -Да, племянница... – он взглянул на нее, надеясь, что девушка теперь скажет: "Тогда не вспоминай,  не надо". Но вместо этого  услышал:
     -И что же?
     -Ты действительно не помнишь?  Или и это игра?
     -Может, и игра.
     -Ладно, слушай... - он понял: чем быстрее девчонка получит то, что хотела, тем быстрее оставит его в покое. - Это случилось на второй год после того, как Гор стал Хранителем каравана. Мы вошли в город… Не большой, не маленький, так, ничего особенного. Он встретил нас, одетый в скорбь по прежнему Хранителю, который умер накануне нашего прихода. Мрачный, отрешенный…
       -Полный отчаяния, - кивнула  девушка, решив, что начинает понимать. – Им нужен был новый Хранитель. А Гор не хотел им становиться. Потому что по натуре своей он – вечный странник… И вы решили скрыть, что Гор – маг.
       -Зачем ты это делаешь?
       -Что? Я ничего…
       -Зачем ты играешь на чужой боли? Ты ведь все сама знаешь!
       -Все так и было?
       -Нет! Ты знаешь, что нет!
       -Не надо на меня кричать! - она специально сделала так, чтобы ее голос звучать как можно тише, заставляя собеседника прислушиваться к себе. - Представь себе, что я на самом деле ничего не знаю, потому что в том мире, из которого я пришла, ничего подобного никогда не происходило!
        -Мати, ты всегда была бессердечной. Но ведь даже жестокость имеет предел!
        -Все, чего я хочу, это узнать: что случилось! - она нахмурилась, наклонила голову чуть вперед, сверкнув на него железным холодом посеревших глаз.
        -Как будто ты… Ладно! Ладно! - он поднял руки, показывая, что сдается. – Ты права: мы решили не рассказывать горожанам правду о Горе. Но совсем не по той причине, о которой говорила ты. У умершего Хранителя был преемник. Племянник. Еще относительно молодой человек. Который достаточно давно узнал о том, что наделен даром, чтобы привыкнуть к мысли, что ему уготована жизнь на холме.
        -Так в чем же дело?
        -Ты сама все зна… А, - не договорив, он махнул рукой. - Преемник еще не коснулся талисмана города, принимая над ним власть. И, значит, согласно закону, составленному еще в то время, когда в городах рождалось по несколько наделенных даром, Хранителем должен был стать сильнейший из двух магов.
        -Сильнейший маг? - девушка хмыкнула. - И как они собирались это определять? В бою, что ли?
        -По закону – решение принимает Талисман.
        -Ага, ясно. Но так как Гору эта власть даром была не нужна, а город и так не оставался без Хранителя, в чем же тогда дело?
       -Ни в чем. За исключением того, что никто в здравом рассудке не поверит, что такое возможно – не желать власти. И мы решили, что, чтобы не создавать проблем, лучше утаить от горожан правду о Горе. И все шло хорошо. Пока они не узнали, - говоря это, он посмотрел на племянницу такими глазами, что ей даже на мгновение стало не по себе.
       - Это я что ли им сказала? - она нервно дернула плечами. – Ну и что? Гор – могущественный маг. Он в силах защитить себя и своих спутников.
       - Горожане тоже так подумали. При этом, конечно же, не поверив, что караван на самом деле просто возьмет и уйдет. А чужаки в городе им были ни к чему. И они решили убить Гора.
       -Мага? – Мати была готова принять все странности мира сна, но только не это! – Не возможно! А гнев богов? А…
       Но караванщик не слушал ее, продолжая:
       -И они почти преуспели в этом.
       В то время как одна половина ее души была поражена, заморожена мыслями о святотатстве, вторая презрительно усмехнулась:
       -Простые смертные против мага! - да неужели же тот, который победил Губителя, не справится с обычными людьми! - Невозможно! - в ее голосе, глазах было столько удивления, что караванщик, хмуро посмотрел на нее, остановил на мгновение взгляд, чувствуя, что начинает верить: "А ведь она, может быть, и не играет вовсе, а на самом деле не помнит, что случилось тогда… Но как? Почему? "
       -Гор никогда в жизни не брал в руки меч.
       -Как это! А в… - начала девушка, вспомнив о том, что говорили легенды о городе Нинти, но остановилась, не договорив: "Здесь ничего этого не было, - поняла она, - здесь все иначе", - эта мысль злила ее, заставляя хмуриться и смотреть на собеседника как на чужака. – А магия?
       -Магия! - он качнул головой. - Да когда же он использовал ее во зло?
       -Почему во зло? Чтобы защитить себя! Это право каждого – защищаться!
       -Мати, Гор – не такой, как  все. И… - караванщик качнул головой. - Если ты и этого не понимаешь, то я просто не знаю, о чем можно говорить!
       -Я понимаю, дядя… - это было не совсем так, но к чему настаивать на своем, когда все, в чем она была уверена, в мире сна не просто ставилось под сомнение, но вовсе не существовало. – И… Эти люди напали на него?
        -Да. Подготовили ловушку. Выбрали момент, когда он будет один, и прибежали с криком: "Наши дети! Они залезли на дерево, которое вот-вот сломается!"
       -Что за глупость! Как будто они сами не могли помочь им слезть! Маг-то тут причем! …Но он, конечно, тотчас бросился спасать!
       -Да.
       -Еще бы, дети… А на самом деле их и не было вовсе.
       -Почему же? Малыши. Дерево. Все, как и говорилось. Вот только как крохи оказались на нем, когда до нижней ветки не смогли бы сами дотянуться даже подпрыгнув.
       -Их кто-то подсадил, - понимающе закивала девушка.
       -Конечно. Вот я и говорю – ловушка… Но Гор видел, что те действительно в опасности, и, конечно же, беспокоился только о них. А не о волчьих капканах, спрятанных в траве.
        -Но он их спас?
        -Детей? Да. Хотя горожане, эти неблагодарные твари и говорили потом, что малышам ничего не угрожало, а, стало быть, не о чем говорить… Суди сама: когда Гор подходил к дереву, один кроха как раз собирался спрыгнуть вниз. Ты же знаешь, маленькие дети ничего не боятся, не понимая, что такое смерть. Его останавливало лишь то, что второй малыш упирался, стремясь наоборот забраться повыше наверх. А дети были соединены цепочкой, чтобы не потерялись. В общем…Но, так или иначе, когда Гор пришел, они почти падали. Горожане же, вместо того, чтобы броситься под дерево и попытаться их поймать…
       -Держались в стороне.
       -Конечно.
       -Потому что помнили о волчьих капканах. А Гор о них не знал.
       -Думаю, знал. От мага не так просто что-то спрятать. Но… Дети могли умереть…
       -Понятно.
       -Да? - он как-то странно взглянул на нее, словно испытывая искренность. – Действительно? А вчера мне показалось, что нет.
       -То, что было вчера… - начала она, но уже через миг, прервав себя, нахмурилась. Ее глаза сощурились, сверкая из-под бровей ледяным блеском. - А что было вчера?
        -Ты вела себя так, словно обо всем забыла. Или не понимала, что есть раны, которые  нельзя исцелить. Они будут давать о себе знать и через год, и спустя много лет. О чем ты думала, когда тащила Гора что было сил к повозке рабынь!
        -Я хотела помочь!
        -Той, которая уже умерла?
        -Я не знала, что она мертва! И, потом, ребенок! Он-то ведь был еще жив!
        -И все равно, - он прицыкнул, - ты должна была помнить: Гору каждый шаг дается с трудом, через боль! Лекарь собирал его ногу по осколкам …
       -Ладно. Я поняла, - поспешно остановила она дядю, почувствовав, как затрепетала, занервничав, душа. Мати даже показалось, что еще миг, и она разбудит сердце, которое, сбросив ледяной покров, разорвется на части от нестерпимой боли. - Горожане поймали Гора, - она хотела добавить: "Как волка приграничья", но прикусила язык, поняв, что это слишком даже для теней сна. Потому что за тенями всегда кто-то стоит, - но не стали его убивать. Как хотели.
       -Они собирались. Однако их остановили служители.
       -Которые появились как нельзя вовремя. Как всегда!
      -Но им тоже не нужен был чужак на троне Хранителя, - продолжал Евсей. - Тем более, раненый, Гор не мог участвовать в обряде, объявленный срок которого уже приближался.
      -Вот я и говорю: вовремя.
      -И они потребовали от каравана уйти из города. Чтобы не вводить людей в искушение, колебля их веру и обращая против небожителей.
      -И все? -  она смотрела на дядю Евсея, не понимая, что же в этом плохого? Разве они сами не собирались поскорее покинуть тот город?
      -Им были нужны гарантии. Что мы не вернемся. Нашего слова им показалось мало, - Евсей смог даже выдавить из себя болезненную усмешку. - Конечно, кто поверит слову чужака, да к тому же когда речь идет не просто о возможности остаться в городе, но получить власть над ним!
      -А клятва…
      -Клятва… Да, мы поклялись. Все. И ты тоже, - он бросил на нее быстрый взгляд, следя за реакцией и был несколько озадачен, когда, услышав его слова, племянница лишь чуть наклонила голову. Должно быть, он ожидал от нее яростного протеста или чего-то в этом роде. Но… Не дождавшись, он продолжал.- Даже дети, которые едва научились говорить. За младенцев это сделали родители… В общем, все, за исключением Гора, который был без сознания. А им его клятва была нужнее всего…
      -Сами виноваты! - фыркнула девушка.
      -Виноваты… Давай не будем говорить о виновных!
     -Ладно, дядя. Я поняла, что случилось с Гором. Но с тобой-то что произошло?
     -Если сравнивать - ничего страшного. Горожане просто потребовали, чтобы кто-то из хозяев каравана поклялся за мага.
     -И это был ты. Ну и что? Гор ведь не нарушил слова. Да и зачем ему возвращаться?
     -Так как маг выше простых смертных, то обычной клятвы мало…
     -Они хотели чего-то особенного. А вы, несмотря на то, что эти чужаки сотворили, шли у них на поводу!
     -А что мы могли? Умереть? Это ведь город. И хотя у него еще не было Хранителя, но маг-то стоял перед нами. В окружении стражей, служителей, ремесленников  с палками, крестьян с рогатинами…
     -И что было особенного в этой клятве?
     -Чтение мыслей, девочка. Их маг обладал этим даром.
     -Ну и что?
     -Ну и что?! - он был поражен, растерян, раздавлен…
     А на лице Мати не дрогнул ни один мускул.
     -Да, ну и что? - она действительно не понимала, в чем тут дело? Вот они с Гором говорили на языке мыслей – и ничего страшного. Почти так же, как говорить вслух. Хотя, если подумать… Шамаш упоминал о том, что мысленный разговор и чтение мыслей – не одно и то же. Но она никогда не понимала, в чем разница, и, главное – что в этом может быть плохого?
      "Что ж, вот у меня и появилась возможность все выяснить", - она удовлетворенно кивнула.
     -Х-хорошо, - караванщик понял ее кивок по-своему. В его глазах мелькнула… Нет, не ненависть – ведь не мог же он на самом деле ненавидеть свою племянницу. Но то чувство, которое он испытывал… Это было где-то совсем близко от нее. –Я объясню тебе. Представь себе… Представь, что тебя поставили в центр торговой площади. Раздели, потом стали проделывать в плоти отверстия, ловя мечущуюся душу. Потом разбили на две половинки голову, чтобы вынуть разум и память, потом вместе с последним дыханием вытянули дух. Затем собрали  их все вместе, бросили в чан, вымочили, выварили и повесили сушиться, словно кожу. И это все затем, чтобы потом, по этой коже, прочить ответ на один единственный вопрос: говоришь ли ты правду или нет! - его глаза наполнились такой болью, что воспламенившейся ею взгляд мог прожечь все, на что был устремлен. В его горле что-то забулькало, голос сорвался.
      -Я поняла, - отвернувшись, Мати втянула голову в плечи. Но в этом ее жесте не было ни тени смущения или сожаления о сделанном. Просто она получила ответ,  и теперь должна была его как следует обдумать.
      -Теперь все? Ты довольна? Я могу идти?
     Мати кивнула, даже не взглянув на караванщика, о существовании которого она уже забыть, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же это был за город в том, реальном мире. Но, сколько она ни перетряхивала сундук памяти, никак не находила ничего похожего. Словно на самом деле его и не было вовсе.
     "Ну да, - она недовольно поморщилась, - выходит, тут не только судьбы другие, но и дороги, и города… Демоны знают что! И чем мне все это, интересно, может помочь?"
     Она не заметила, как дядя  ушел, лишь, в какой-то миг подняв взгляд, обнаружила, что одна в повозке.
     "Ну и ладно… Так даже лучше. Никто не будет приставать с глупыми вопросами… - и, все же, часть ее чувствовала некоторое… неудобство, что ли. – Должно быть, ему было больно вспоминать об этом. Но мне нужно было получить ответ! И не важно, что я пока еще не знаю, зачем… И вообще, о чем тут беспокоиться? Я ведь говорила не с живым существом, а образом, явившемся мне во сне, говорящей картинкой, которая не может ничего чувствовать… Если кто и способен страдать, так это только я… А я… - прислушавшись к себе, она пожала плечами, не чувствуя боли. Было какое-то смутное ощущение… Какое-то… Не сильнее зуда. – Значит, ничего не случилось".
      Несколько  мгновений Мати задумчиво смотрела на свои ладони,  словно пытаясь разглядеть в покрывавших их линиях знаки перемен.  Но ничего не изменилось. Разве что этот старый  шрамик на запястье.  Прежде его не было...  И ногти.  Она всегда их стригла коротко-коротко, а тут они настолько отросли, что ими можно было и поцарапать.
     "И не поймешь,  я это или не я... - думала девушка, погружаясь в нечто мягкое, теплое, сонное… Но уже через мгновение она заставила себя вскинуться, разогнать сладковатую дрему-пелену. - Нет! Так не годится! Спать во сне – это совершенная глупость! Да и времени у меня нет! Надо что-то делать! Крутиться! Если я не хочу потерять последний шанс найти способ справиться с демонами Курунфа и спасти родных!" - быстро натянув валенки, она застегнула  полушубок,  нахлобучила на голову шапку - и выскользнула из повозки в снег.
     -Наконец-то! - к ней  тотчас подскочили,  взяли под руки.  - Мы уже устали кружить вокруг,  дожидаясь, когда этот зануда уйдет.
     Мати вздрогнула от неожиданности, огляделась, не сразу узнав сыновей  Лина  и Лиса,  хотя те и почти не изменились.  Разве что выглядели куда более беззаботными и озорными,  чем обычно. В глазах сверкали яркие заговорщицкие искорки.
     -Зануда – это точно, - фыркнула она, с легкостью произнося слова, которые не осмелилась бы и  случайно обронить прежде. При этом она чуть отстранилась, чтобы можно было  получше разглядеть своих собеседников -  тех, которые  в этом мире были ее закадычными приятелями.
     "В отличие от того,  другого, - с долей сожаления подумала Мати.  Однако это открытие не особенно удивило ее. - Так ведь и  было бы,  если бы не Лаль. Я стала отдаляться от них после мира сновидений.  Наверное,  чувствуя свою вину за то,  что  чуть не убила.  Потом, у меня была Шуши... И Шамаш... И другие друзья были мне не нужны.  А здесь все не иначе.  Может быть, и к лучшему..."
     -Ты что это? Смотришь на нас, словно впервые видишь!
     -А если так оно и есть?
     -Это что, игра такая: никого не вижу, никого не узнаю?
     -Мне нравится. 
     -Взрослых же, судя по всему, жутко злит. Ты бы видела, с каким лицом вывалился из твоей повозки сказочник – просто жуть! Весь позеленел, словно его вот-вот стошнит.
     -Он сам пришел, - безразлично пожала плечами девушка. - Я его не звала.
     -Понятно, понятно, все в соответствии с законом.
     -Каким законом? - глаза Мати сощурились. Услышанное заинтересовало ее настолько, что отвлекло от размышлений обо всем остальном. Она пристально, не мигая, смотрела на близнецов, ожидая ответа.
     -Как каким! - в один голос воскликнули юноши. - Да тем,  разумеется, который ты сама придумала для нас - Круга Шести! Ты что, того? - младший из братьев выразительно постучал  себя  пальцем  по лбу, в то время как старший, поморщившись, сказал:
     -Хватит придуряться! Если это действительно новая  игра, поделись с нами ее правилами.  Чтобы всем было весело.
     -Это игра интересна, пока в нее играет один. Против всех остальных.
     -Эгоизм в зените, - хмыкнул близнец.
     -Так о каком законе вы говорите?
     -"Никогда не делай того,  чего от тебя ждут взрослые!  Только тогда  ты  будешь жить своей собственной жизнью!" Какой же еще? Если ты не успела сочинить новый за прошлый день и две ночи...
     -С тобой ведь станется.
     -Ладно, - они говорили, перебивая друг друга и не обращая на это никакого внимания, при этом - ни на мгновение не забывая о своем.  – Если ты не собираешься делиться с нами своей затеей, пошли, посмотришь, что придумали мы! - их глаза горели и было трудно сказать, чего они хотели больше - узнать что-то новое или поделиться своей идеей.
     -Я... Я приду...  Чуть попозже... Только... Мне нужно зайти, проведать...
     -Гора? Так  бы сразу и сказала! Давай, мы понимаем, - они ей подмигнули весело и как-то... с намеком,  что ли. Но девушка успела только открыть рот, собираясь спросить,  что те имели в виду,  а близнецы уже  скрылись  за ближайшей повозкой.
     -Ну да... - пробурчала она себе под нос. - Эти двое чуть было не пропели: "Ина-ина-на, муж и жена…" Хорошо, что сдержались. А то я бы им ответила… - Мати совершенно искренне считала, что смеяться можно над кем угодно, но только не над ней.
    "Я стала здесь совсем другой… - эта «другая» ей даже кого-то напоминала. - Но что в этом плохого? Так даже легче… Жить". Хотя… Ей вдруг страшно захотелось хотя бы чуть-чуть побыть собой. Ради этого мгновения она даже была готова на время забыть, что вокруг нее – только тени сна.
     -Ты что-то сказала?
     Стоило ей поднять голову на звук голоса, как девушка увидела Сати. В руках молодой караванщицы были белые полотнища - пеленки, глиняная крынка с молоком,  таз, накрытый шапкой кувшин с горячей водой и что-то еще.
     -Давай я тебе помогу.
     -Ничего, я сама справлюсь... Как-нибудь...
     -Давай, - Мати чуть ли не силой забрала  у  нее  кувшин. - Ничего себе! - она тотчас согнулась под тяжестью ноши.
     -Осторожней, - поспешила предупредить ее Сати, - он  полный  и воду  я только-только сняла с огня...  Может,  поменяемся?
     -Теперь уж  лучше не надо, - дочь хозяина каравана была сосредоточена и даже стала поглядывать себе под ноги,  чего не  делала уже целую вечность, - сейчас начнем передавать из рук в руки - обязательно ошпаримся.
     -И то верно, - караванщица вздохнула.
     Какое-то время они шли молча.  А потом Мати  почувствовала на себе пристальный взгляд и проговорила:
     -Ты хотела меня о чем-то спросить?
     -Да, - Сати смотрела на нее виновато смущенно, - почему ты помогаешь мне? Из-за того, что сейчас я иду против закона каравана?
     -А я всегда нарушаю его... - чуть слышно прошептали  губы  девушки. Если недавно эта мысль ей была безразлична или даже нравилась, то теперь… Чувствовалось в ней что-то… неправильное.
     -Ну... - караванщица растерянно  пожала плечами. - Не знаю,  наверно. Ведь даже твой приход в этот мир был нарушением закона - рожденная в снегах.
     -А остальные?
     -Они были потом... - она наморщила лоб. - Нарушение - это ведь когда что-то происходит впервые. Потом все становится обычаем... – а затем, словно опомнившись, она испуганно втянула голову в плечи и, робко поглядывая на дочь хозяина каравана, обронила: - Ты только не обижайся...
     -С чего  бы  мне?  Ведь  это правда.  Сати,  я...  Со мной кое-что произошло. Я другая…
    -Да, заметно, - закивала собеседница. - Прежде ты не  стала  бы даже слушать меня, не то что помогать. Ведь я для тебя - взрослая. А взрослая - значит, враг.
     -Ну да… - конечно, она имела в виду нечто совсем иное, но к чему объяснять, если заранее знаешь, что тебя не поймут?
     "Пусть думает, как хочет". 
     -Мати, я хотела спросить... - они уже почти подходили к той из плетшихся  в  хвосте  каравана складских повозок,  которую по просьбе Хранителя на время отдали Фейр и малышу Рамир. - Как ты думаешь, может быть, мне рассказать все Ри?
     -О чем?
     -Ну... Я  говорила  тебе вчера...  Что я хочу быть целительницей.
     -Не знаю, - она  пожала  плечами, - он  твой муж.  Ты лучше понимаешь,  сможет ли он понять тебя и принять такой, какая ты есть, или  же  оттолкнет...  Но ты ведь,  если бы не сомневалась в нем, давно бы рассказала.
     -Да... - Сати опустила  голову на грудь,  всхлипнула.  Ей было тяжело таиться от любимого человека, со страхом ожидая того мгновения,  когда все само откроется. Не сможет же она скрывать правду  до самой смерти!
     -Знаешь... Поговори с Гором.
     -С магом... - караванщица сжалась в комок,  бросив на дочь  хозяина каравана испуганный взгляд. - Он ведь Хранитель - в том числе и законов! А я... Может быть... Мати, может, ты сама...
     -Что?
     -Ну... Поговори с ним обо мне.
     -Ты хочешь, чтобы я выдала твой секрет?
     -Когда с согласия - это ведь не предательство, а нечто совсем другое.  Это... Помощь. Расскажи все,  но не называй меня. Просто… Что у тебя есть знакомая, которая хотела бы учиться у лекаря... И она спрашивает совета, как ей быть?
     -Ох, Сати... - ей бы в своих проблемах разобраться!
     -Ну пожалуйста!  - та даже не просила - умоляла помочь, увидев в этом свой единственный шанс...
     -Ладно, - вынуждена была согласиться девушка.
     -Спасибо! - караванщица засияла от счастья, так, если бы все ее проблемы уже разрешились. - Ведь... Ну, если Гор скажет, что так можно, что он поддержит  меня  в  моем стремлении стать врачевательницей...  Никто не станет возражать. И мне позволят учиться дальше. И Ри ничего не останется, как смириться с моей... прихотью!
     -Но я ничего не обещаю...
     -Да, конечно!  Просто попробуй!  Гор выслушает тебя. Он ведь к тебе всегда по-особенному относился.
     Оказавшись у  нужной  повозки Сати,  чуть-чуть отодвинув полог,  заглянула внутрь, спросила:
     -Можно? - и,  видимо,  получив согласие, загрузила в повозку  свою ношу,  затем забралась сама,  села на край,  протянув руки к Мати: - Давай!
     -Нет, - та, почувствовав укол страха-предчувствия, качнула головой, - сейчас повозку качнет и кипяток выплеснется на тебя.
     -Почему это повозку должно...  - она даже  договорить  не успела, как полозья противно заскрипели, царапаясь о что-то твердое, а мгновение спустя повозку так тряхнуло, что чуть не  вылетевшая из нее в снег Сати  испуганно вскрикнула: - Ой!  - и что было силы вцепилась обеими руками в дерево борта.
     -Я же говорила.
     -Но как ты узнала? - караванщица смотрела  на  нее  широко  открытыми глазами, полными удивления и восхищения.
     -Никак. Просто я вижу будущее. Не все. Только какие-то мгновения. Как и отец.
     -Это... Это просто чудо!
     -Не чудо,  а сплошная головная боль, - поморщилась Мати, хотя, она вынуждена была признать, что ей было приятно видеть этот почти благоговейный трепет в глазах караванщицы. - Это...  Ну, не целая картинка, а словно малыш порвал ее на маленькие кусочки, которые уже не собрать вновь в нечто целое,  потому что большая часть этих кусочков рассыпана по пустыне,  унесена неизвестно куда ветром и  занесена снегом, так что не найдешь...
     -Все равно!  Это очень полезный дар. Ведь... Если бы ты не увидела это, не предупредила...
     -Мы бы обе ошпарились.  Теперь держи, - она осторожно протянула ей кувшин, - а то пока мы тут говорим, вода остынет. И в повозку холода напустим.  А маленькому нельзя мерзнуть!  - она поспешно забралась следом за Сати,  но чуть в стороне, чтобы случайно не задеть подругу.
     -Фейр! - молодая караванщица окликнула рабыню,  которая сидела в дальнем углу,  кутая младенца в одеяла.  Оставив малыша в самом теплом и защищенном от ветров дальнем углу, старуха медленно, тяжело дыша подползла к гостьям. - Вот, - продолжала  Сати, - здесь  все, что нужно.
     -Спасибо, вам,  спасибо!  Я...  Я сейчас...  - она  засуетилась. - Не знаю,  как вас и благодарить.... - она смотрела на караванщиц снизу вверх, однако не заискивающе, а просто - с благодарностью, а еще - с преданностью.  В ее глазах читалось: "За то, что вы сейчас делаете для нас, я готова всю жизнь верой и правдой служить вам!"
     -Можно я возьму малыша?  - попросила Сати, но, увидев страх в глазах старухи,  поспешила успокоить ее: - Не бойся, я не собираюсь забирать его, я... Я только хочу немного подержать на руках.
     -Конечно, милая, - облегченно вздохнув, улыбнулась ей рабыня.
     -Я осторожно! - пообещала караванщица, а через мгновение ее взгляд упал на крошечный сверток,  глаза  загорелись,  залучились, руки сами потянулись к малышу. - Какой он...  маленький...  А личико сморщенное, как у старичка, - ребенок, проснувшись, заплакал, и Сати стала его укачивать. - Мати, он такой миленький!
     -Ты будешь замечательной матерью,  - прошептала, глядя на нее, Фейр.
     -Мне бы очень хотелось! - а затем, чуть слышно, она добавила: - Поскорее бы!
     -Ну, - старуха хихикнула, - это уж зависит от тебя.
     -Все не так просто... - Сати нахмурилась, но уже через мгновение ее взгляд вновь упал на малыша, и губы растянулись  в  блаженной улыбке. - Прелестная крошка! Мати, иди сюда. Хочешь подержать?
     -Нет! - резко качнула головой девушка. "Все равно ничего хорошего из этого не  выйдет! И вообще, это лишь образы сна, - она и так позволила себе почувствовать в Сати близкую душу, признать в ней человека. – Этого малыша не будет в моем караване,  а значит...  Лучше, чтобы и для меня его не было. И,  потом..." Может быть,  это было нехорошо, неправильно, но в глубине души она вынуждена была признать, что не любит детей.  "Они такие... Шумные и вонючие! И нуждаются в постоянной заботе,  и  вообще..." - Я,  пожалуй,  пойду, - она двинулась к пологу.
     -Мати! - Сати засуетилась,  закрутилась. - Подожди, я сейчас, я с тобой! Только... - она не знала,  что делать с ребенком,  считая, что не может просто взять и положить его обратно на  одеяла, ведь из-за нее он проснулся.
     -Я возьму,  милая, - почувствовав это,  рабыня пододвинулась к  караванщице, осторожно  приняла  из  ее рук ребенка, - все в порядке... Ну,  тише,  тише,  что раскричался? Понравилось на руках у Сати? Да, она у нас такая, замечательная...
     -Спасибо, - прошептала та и бросилась вслед за Мати. - Подожди...
     -Извини, я...  Я  не  могла  там оставаться, - девушка прятала глаза. - Не знаю,  почему... - это была не правда,  поэтому  она стыдливо прятала глаза.
     -Ты - другая. Пока...
     -Пока?
     -Ты еще маленькая.  Вернее - недостаточно взрослая. Когда ты вырастешь - поймешь...
     "Дело не в этом!" - хотела крикнуть девушка, однако лишь качнула головой, вздохнув:
     -Ладно, Сати, не будем об этом, - она поморщилась. Разговор начал ее раздражать. И, прежде всего, потому, что она слишком хорошо знала:  "У меня никогда не будет детей! Никогда! Даже если меня выдадут замуж! Я... Я не смогу никого полюбить, а нелюбимому детей не дарят!" Во всяком случае,  она так считала.  - И вообще, это все неправильно! -  пробормотала Мати скорее для себя,  чем думая о том, что ее кто-нибудь услышит. - Я не должна задумываться!  Не должна сожалеть! Не должна помнить!
     -Мати, что с тобой? - испуганно взглянула на нее караванщица.
     -Пойдем, - схватив Сати за руку, она потащила ее за собой.
     -К-куда? - та так растерялась, даже испугалась, что стала заикаться.
     -Ко мне в повозку.
     -Но...
     -Мне нужно рассказать кому-нибудь!
     -О чем?
     -О себе! - глаза Мати вспыхнули озарением.Она поняла, почему первой, встретившей ее в этом сне, была именно Сати.  Та, которую Мати и наяву всегда считала своей подругой, которой доверяла свои самые сокровенные тайны, была  дана ей для души. "Хоть кто-то,  - она почувствовала себя почти счастливой, - с кем я могу оставаться  самой собой!"

 
Глава 3
     -Мда-а-а... - озадаченно протянула Сати, когда Мати закончила свой рассказ, - какой удивительный… сон!
     -Это не сон.
     -Да, конечно, ты думаешь, что… Потому что тебе хотелось бы, чтобы  так оно и было. И не удивительно. Вот бы попасть в такой чудесный мир хотя бы на миг! А как было бы здорово там пожить! Это же... Даже в голове не укладывается:  идти по одной караванной тропе с самим повелителем небес!
     Мати качнула головой:
     -Отдать все, что есть, всю свою жизнь за неизвестно что...
     -Но что такое моя жизнь?  Самая обычная, такая же, как у других! ...А как хочется чего-нибудь особенного!
     -И ты...  Ты задумала стать врачевательницей именно поэтому?
     -Да. …Но в твоем сне я была целительницей, волей самой госпожи Нинтинугги! На самом же деле я ни о чем подобном и мечтать не  смею!
     -За свой дар тебе пришлось заплатить семейным счастьем.
     Вздохнув, Сати кивнула:
     -Да... Вот я и говорю...  Удивительный  сон.  …Ты,  небось, злишься на меня?
     -За что? - непонимающе вытаращилась на нее Мати.
     -Ну, как же, я разбудила тебя прежде, чем ты успела досмотреть его  до конца. 
     -Не-ет, - качнула головой дочь хозяина каравана.  Сперва в ее глазах было сомнение, неуверенность,  но уже через несколько мгновений эти чувства сменились твердой решительностью. - Нет! Я сама этого хотела.
     -Проснуться? Но… - караванщица не понимала этого. Впрочем, Мати и прежде казалась ей странной. И, все же, несмотря ни на что, дочь хозяина каравана стала ей ближе. Еще не подругой, но уже – не просто спутницей по тропе каравана.
     На несколько мгновений в повозке воцарилась тишина. Караванщицы сидели, глядя на пламень огненной лампы. Он успокаивал, обволакивал своим теплом, давал возможность ни о  чем  думать, просто смотреть…
     А потом Сати повернулась к Мати.
     -Ты как?
     -Нормально... Только  спать  очень хочется, - потянувшись, та широко зевнула,  даже не позаботившись о том,  чтобы прикрыть рот ладонью. Зачем? Ведь рядом никого, кроме Сати, а Сати... Сати не в счет, она - своя.
     -Да, мне тоже, - караванщица подобралась, к пологу, осторожно, стараясь не напустить холоду внутрь повозки, выглянула наружу. - Милосердные боги! Уже вечер!
     -Ничего себе! Долго же мы говорили!
     -Ри убьет меня! - Сати заторопилась. Но, как всегда в подобные мгновения, пальцы плохо слушались  и застежки  никак  не  хотели застегиваться.
     -Не спеши,  успеешь. В конце концов, ничего такого не случилось.
     -Пока не случилось!
     -Ри станет ругаться?
     -Еще бы, ведь я где-то пропадала целый день!
     -Все так плохо?
     -Как сказать...  Ри, вообще-то, сегодня в дозоре... Но, если вернувшись,  не найдет меня в повозке...  - кашлянув,  она мотнула головой. - Ты даже представить себе не можешь,  какие  все  мужчины ревнивые!
     -И Ри?
     -Особенно Ри!
     -У него есть повод?
     -Ты что! - Сати даже обиделась. - Конечно,  нет! Я вышла за него по любви, а не по воле родителей! И собираюсь прожить с ним всю свою жизнь так,  чтобы нам была дарована встреча если не в саду благих душ, то хотя бы в вечном сне!
     -Скажи ему, что была у меня, что мы говорили...
     -Весь день?! Он не поверит! Ведь мы никогда не были подругами, и...
     -Да какая разница! Это правда! И от того, верит он в нее или нет, ничего не изменится!
     -Ну да!  Только головной боли прибавиться. В караване ведь как?  Все на виду у других.  И если кто-то пропадает с глаз...
     -Это вызывает подозрения.  Понятно... Значит, придется искать другие объяснения.  Даже если они не нужны. Что же мы сделаем? ...Скажи,  что со вчерашнего дня у нас появилась общая тема для разговоров. Что это я притащила тебя к себе. И не отпускала... - она умолкла, а затем, недовольная,  качнула головой. - А лучше… Давай я провожу тебя до повозки. И если Ри встрянет, быстро и доходчиво объясню ему все, что думаю о мужчинах вообще и таких ревнивых дураках, как он, в особенности.
     -Н-нет, - она опасливо поежилась. И вообще, ей было жаль отдавать любимого на растерзание тому жуткому демону, которым, если ее разозлить хорошенько, могла обернуться дочь хозяина каравана. – Н-ничего, не беспокойся обо мне, - однако,  она была тронута  ее заботой. - Я сама как-нибудь с этим разберусь.
     -"И вообще не вмешивайся в мою семейную жизнь" - ты это  хотела сказать?
     -Нет, что ты!
     -Однако, что бы там ни было, это так: мне не следовало лезть не в свое дело и, тем более,  подшучивать над тобой.
     -Мати... Ты...  Ты очень изменилась! Прежде ты никогда не стала бы говорить со мной... Тем более так… искренне, открыто. …Знаешь,  я даже начинаю верить, что твой сон был чем-то большим обычной ночной грезы. И… Ты бы все-таки поговорила с Гором.
     -О твоей мечте стать врачевателем? Конечно, мне это совсем не трудно…
     -Спасибо, но… Нет, знаешь, лучше уж я сама. Так будет правильно. А ты…  Расскажи ему о своем сне. Он должен знать.
     -Зачем? - девушка насторожилась, нахмурилась, ее губы дрогнули, скривившись.
     -Во сне боги договорят с людьми, доверяя им некоторые Свои тайны, и…
     Мати не дала ей договорить:
     -Не надо. Прости. Я не могу. И вообще… Давай не будем об этом. Пожалуйста.
     -Хорошо, - пожала плечами Сати. - Ты хочешь, чтобы я, когда стану говорить о себе, упомянула бы… Ты поэтому мне все рассказала?
      -Нет! - поспешно вскрикнула та. - Никогда! Никому!
     -Хорошо, хорошо, - поспешила успокоить ее Сати. - А о своей мечте я расскажу. Давно надо было… Ты не думай,  я ведь  понимаю:  нельзя таиться до бесконечности. Рано или поздно все откроется. И если это произойдет случайно, будет только хуже. Мне… Мне просто всегда не хватало смелости… И… Мати, маг ведь ложится поздно. Может быть,  я успею поговорить с ним еще сегодня, пока я… Так расхрабрилась…  Боюсь, что  потом не решусь, - Сати виновато улыбнулась.
     -Тогда пока!  Встретимся утром!  И ты расскажешь мне,  как  все прошло. Если, конечно, захочешь.
     -Да. Я...  Всегда хорошо, когда есть кто-то, с кем можно поделиться своими тайнами... А ты что собираешься делать?
     -Поспать! -  она  с наслаждением потянулась. - Я так устала, словно целый день бегала за ветрами.
     -Тогда спокойной ночи!
     -И тебе спокойной ночи.
     Но Сати не торопилась уйти. Она почему-то медлила.
     -Странно... Уже ночь, а снаружи так тепло...
     -Ничего удивительного.  Караван подходит к городу.
     -Ну конечно!  А я забыла!  И подумала,  что ты магическим даром! Я даже поверила бы, если б ты сказала, что посвященная бога солнца!
     -Это не так, - Мати опустила глаза,  которые в  мгновение  ока наполнились грустью.
     -Ты могла бы. Не случайно же тебе снятся такие сны. И вообще, любой сон имеет причину,  а уж такой  - вне всякого сомнения. Может быть... Мне кажется, всех нас впереди ждет  чудо.
     -Ну да. И я буду главным чудотворцем! Потому что все дети снегов - маги!
     -Ой, Мати, не надо, не шути этим! Так нельзя!
     Вообще-то, еще миг назад она именно шутила. Но теперь... Девушка нахмурилась:
     -В моем мире...  Он говорил: "Все рожденные в дороге - маги"…
     -Кто? Гор?
     -Нет. Шамаш.
     -Господин Шамаш? - караванщица нервно повела плечами.  Ей было не просто непривычно,  но даже как-то страшно называть повелителя небес по имени. - Знаешь,  Мати, может быть, если бы по земле действительно  странствовал  бог солнца,  так бы оно и было.  Но пока этого нет...  - она тяжело вздохнула: - Этот малыш,  рожденный  от  мертвой рабыни - единственный и неповторимый. ...Ты только не расстраивайся...
     -Я и не расстраиваюсь, - с чего бы ей?  Какая разница, кем быть во сне?
      -А я бы расстроилась, - она вздохнула – мечтательно и, вместе с тем, грустно. Ведь с ней ничего подобного – чудесного и неповторимого - не происходило даже во сне. Надо же быть такой невезучей! - Жаль, что не все наши мечты могут исполниться…!
     -Жаль, - кивнула Мати. - Хотя, с другой стороны – и  хорошо, что так.  Люди ведь могут такое напридумывать, что потом сами будут не рады.
     -Да…Мати, можно я спрошу? Ты сказала, что видишь будущее...
     -Обрывками.
     -А  среди  этих  обрывков  нет  ничего...  ну,  обо мне? - она долго не решалась спросить,  но, в конце концов, любопытство пересилило страх.
     Мати быстро скользнула по собеседнице внимательным взглядом чуть сощурившихся глаз:
     -Ты действительно хочешь знать?
     -Конечно! Кто не мечтает заглянуть в свое будущее!
     -Мечтает - наверное, каждый.  Но мечтать и  узнать - не одно и то же.
     -Пожалуйста!
     -Ладно, я попробую...
     Ее лицо стало сосредоточенным,  глаза подернулись  поволокой задумчивости.  Смотревшей  на  нее со стороны Сати в какой-то миг показалось,  что взгляд девушки устремился куда-то за грань  миров,  в пустоту.
     -Тебе нужен  ребенок, - спустя несколько длинных мгновений тишины проговорила Мати. - Чтобы   было   о   ком  заботиться. Это... - прикусив губу,  она на миг замолчала,  а  потом добавила. - Это твоя судьба.
     -Растить детей? - Сати почувствовала разочарование.
     -Что в этом плохого?
     -Ничего! Конечно, ничего... Просто это звучит как-то... буднично, что ли...
     -Прости, если я расстроила тебя.
     -Да нет, что ты! …Я, пожалуй, пойду. Мне нужно еще столько всего сделать за эту ночь!
     -Сати... - когда та уже коснулась полога повозки, окликнула ее дочь хозяина каравана.
     -Да?
     -Подожди мгновение... Я хочу попросить тебя кое о чем.
     -О чем угодно!
     -Я... - она прикусила губу.  Брови сошлись на переносице. - Не могла бы ты поклясться, что никому не расскажешь о том, что услышала здесь?
     -Конечно, - с готовностью кивнула, - садом благих душ, вечным сном и верой в пробуждение клянусь тебе, Мати, что никому не скажу ни слова из того, что услышала от тебя! Этого достаточно?
     -Да… Прости, что… Я поверила бы и твоему слову, но… Но так мне спокойнее.
     -Я понимаю.
     -Это все… может показаться очень странным. А мне не хотелось бы, чтобы меня сочли безумной. Или, того хуже, одержимой демонами.
     -Да, конечно!
     -Ну, тогда… - она вздохнула с некоторым облегчением. - До утра. Приходи, поговорим.
     -До утра! - и караванщица убежала. 
     Мати  несколько мгновений молча смотрела на танец огня,  заключенного в огненной лампе, а потом откинулась назад, свернулась в клубок на ворохе одеял и сама не заметила, как заснула.
     В эту ночь пустыня была задумчиво спокойна: снега сверкали в лучах ночных светил, окружая землю матовым серебристым мерцанием, скрывавшем из  виду  то,  что милосердно пощадила темнота. Ветер спал в одной из своих норок,  убаюканный тихим  дыханием  ночи  и беззвучной песней звезд. Спокойствие  и безмятежность окружающего мира очаровывало,  подчиняло себе, заставляло, забыв обо всем, всех страхах и горестях,  плыть по невидимым волнам, подчиняясь неизменному течению времени. А красотой луны можно было любоваться до скончания веков,  зная,  что сколько бы ни прошло времени, сколько бы ни было кратких  прощаний и новых долгих встреч,  она всякий раз казалась неповторимой,  загадочной в своем бесконечном белом сиянии и мудром величии.
     Утром, едва над землей взошло солнце, и ночные тени рассеялись, на горизонте показался город. Похожий на неясное очертание мечты,  он напоминал прекрасный драгоценный камень, чьи грани сверкали так ослепительно ярко, что не позволяли разглядеть ничего из скрывавшегося за его блеском.
     Медленно приближаясь  к  этому  островку огня,  странники не спускали с него взглядов сощуренных глаз, в которых восхищение смешивалось с удивлением.
     За долги годы дороги караванщики привыкли, что в пустыне нет ни одного  города,  который  бы  походил на другой. Все они были по-своему неповторимы,  и,  все же,  этот так сильно отличался от остальных, что казался чем-то нереальным. Сама душа отказывалась верить в то, что он – обычный оазис.  Он казался...  Нет, он в самом деле был единственным и неповторимым.
     -Интересно, - к Атену и Евсею, замершим возле первой повозки, подошел Лис. - Как мы ухитрились миновать их заставу, не заметив ее?
     -Одно из двух: или ее вообще не было… - пробормотал, настороженно глядя вокруг, хозяин каравана.
     -Ерунда! - небрежно махнул рукой воин. - Горожане не могут быть столь доверчивы, чтобы не подумать о защите своих земель.
     -Или мы вошли в город в стороне от нее... – продолжал Атен, хотя и прекрасно понимал, что это предположение такое же нелепое и неправдоподобное, как и первое: караванщики ведь шли не абы где, а по дороге. Тут должно было быть что-то другое…
     -Давайте не будем гадать,  - остановил его Евсей.  -  Тем более что - вон, приближаются те, кто может нам все объяснить, - он махнул рукой в сторону небольшой группки всадников,  летевших по дороге словно на крыльях ветра. Чужаки были еще далеко, однако их яркие, щегольские наряды бросились бы в глаза, даже если б те остались возле самого горизонта.
     -Город молодого Хранителя, - сорвалось с губ сказочника.
     -Что? - не поняв,  к чему это было сказано, переспросил хозяин каравана.
     -Если судить по одежде... Я сравнивал...
     -От нечего делать,  - неодобрительно проворчал Атен.
     Евсей никак не отреагировал на это выпад брата, продолжая:
     -Чем моложе Хранитель, тем ярче цвета его слуг.
     -Их нарядов. Люди не могут, даже по желанию мага, менять цвет кожи.
     -Да конечно, я говорил об одежде... Потом,  со временем ее краски блекнут,  становятся  ровными, неброскими, чтобы не резать взгляд...
     -Ну-ну. А в третьем городе назад?  Вспомни,  там  магу было  за  сорок.  А  служители и стражи носили такой ярко-красный цвет, что на них нельзя было смотреть, не щурясь.
     -Бывают исключения.
     -И почему бы этому городу не быть одним из таких исключений?
     -Мне кажется...  Ну,  тут пахнет свежестью,  молодостью, весельем.
     -Ага, а еще скотным двором.
     -Фу! - Евсей поморщился. - Ты все готов испортить!  Даже на ясное утро нагнать тучи!
     -Я вижу то, что есть.  И мне не нравится, когда рядом с обыденностью возникает нечто странное. Потому что это всегда чревато последствиями.
     -А этот город необычен... - вынужден был согласиться сказочник.
     -Даже слишком.  Так  что же ты осуждаешь меня за стремление найти в нем хоть что-то успокаивающе обыденное?
     -Да я ничего, я так... Просто...
     -Перестаньте, - прервал их Лис. - Не хватало еще, чтобы чужаки услышали всю эту чушь и решили, что вы лишились рассудка!
     -Но...
     -Да какая разница,  во что они одеваются и чем пахнут! Была бы торговля удачной, да ночи веселыми.
     -И то верно...
     Между тем всадники уже подскакали к каравану.  Один из них, судя по осанке да и всему внешнему виду -  старший -  подняв на дыбы коня, резко остановился подле хозяев каравана. Он молчал, вынуждая торговца заговорить первым.
     -Долгих лет вашему Хранителю и тепла городу, - произнес Атен, ограничиваясь обычным приветствием.
     -Спасибо на добром слове.  И вам удачи в пути, - ответил горожанин. В его голосе,  поведении была некоторая скованность,  глаза,  внимательно смотревшие на  чужаков, озабоченно поблескивали из-под нахмуренных бровей.
     -Будет ли нам разрешено войти в город?
     -Но разве  вы этого уже не сделали?  - несколько нервозно бросил горожанин, а затем задал свой главный вопрос: - Как вам удалось миновать наш дозор?
     Атен развел руками:
     -Прости, страж, мы сами удивлены случившемся. И готовы  заплатить любой штраф за беспокойство,  причиной которого мы, сами того не желая, стали.
     -Мне нужно не ваше золото, - лицо стража исказилось. Было видно,  что ему претят всякие разговоры о деньгах, как если бы он принадлежал  к  той  редкой категории людей,  которые в службе видят только служение,  - а ответы.
     -Мы не несем никакой угрозы. Мы обычные торговцы...
     -Вижу. Но в пустыне много и других. Разбойники, например. И они  могут  воспользоваться тем путем,  которым проникли к нам вы!
     -Право же, - хозяева  каравана переглянулись, - мы готовы ответить на любой твой вопрос,  однако вряд ли  это  прибавит  ясности…
     -Мы сами теряемся в догадках, - вступил в разговор Лис.
     -Должно быть, такова была воля небожителей… - подхватил Евсей.
     Страж нахмурился, не скрывая, что его не удовлетворил полученный ответ.
     -Боюсь, я не смогу пропустить вас в город.  Во всяком случае, до тех пор, пока не узнаю, что произошло, - перехватив оценивающий взгляд, брошенный Лисом на немногочисленное сопровождение чужака, горожанин усмехнулся, - и не думай о том, чтобы пройти через нас.   Не то чтобы я недооценивал воинов каравана, вознося до небес способности своих людей.  Просто это бессмысленно. Вы ведь здесь для того, чтобы торговать,  а  не  захватывать город силой.  Для торговли же нужен мир.
     -Прости, -  Лис поспешил склонить голову, - то, о чем я подумал, действительно было безрассудной глупостью и дерзостью.
     -Тебя оправдывает лишь то,  что не мысли, а руки держат оружие.
     -Ты мудр, страж, - хозяин каравана глядел на него с уважением.
     -Спасибо, торговец.  Надеюсь, мне повезло, и ты тоже не глупец.
     -"Повезло"?
     -Я не собираюсь скрывать очевидного: я заинтересован  в том, чтобы узнать правду, больше, чем вы - в праве остановки в нашем оазисе.
     -Означает ли это, что вы собираетесь прибегнуть к силе, чтобы развязать нам язык? - Евсей насторожился.
     -Брат! - сурово глянул на него хозяин каравана.
     -Что «брат»?! Опять чтение мыслей? Другой ведь способ установить искренность пока не изобретен!
     -Это так, торговец.
     -Вот видишь! Он согласен! Речь именно об этом!
     -Хватит, - нахмурился хозяин каравана. - Ты ведешь себя…
     -Как? Как, скажи мне! Нет, глядя в глаза! Видя, чем мне пришлось заплатить в прошлый раз! И пережить  все еще раз - да избавят меня боги! Лучше уж вообще не входить в город!
     -Я не уверен, что мы сможем отпустить вам, - нахмурившись,  качнул головой страж. - Мне неприятно об  этом  говорить, но...  Как я уже сказал,  нам просто необходимо узнать, что произошло.
     -Ну конечно!  Я и не сомневался! - гневно глянул на него Евсей.  - Единственное,  чего я не ждал,  это такого  самоуверенного откровения!  -  а затем,  резко повернувшись,  караванщик зашагал прочь.
     -Ты куда?
     -Подальше отсюда.  Не хочу участвовать ни в чем подобном!
     -Ничего и не случи...
     -Перестань! - болезненно поморщился  Евсей. - Я  слишком  хорошо тебя знаю!  И это твое: "Во благо всех иногда бывает нужно кем-то пожертвовать!"
     -Брат! - хозяин каравана не мог сдержать крик.
     -Все! С меня хватит!
     Качая головой,  Атен проводил его взглядом, затем повернулся к горожанину:
     -Прости, страж,  моего брата за резкость. Ему многое пришлось пережить.
     Воин кивнул, затем негромко добавил:
     -Боги свидетели,  я не сказал ничего, что могло бы оскорбить или обидеть вас.  Более того - я был с вами  предельно  вежлив  и искренен.
     -Да, это так, - Атен склонил голову не то в кивке, не то в поклоне, - и я благодарен тебе за откровение,  потому что знаю его цену.  Но... Страж, мы  тоже говорим правду. Пойми: мы действительно ничего не скрываем, и это так уже потому что нам нечего скрывать!  Даже если ваш Хранитель прочтет наши мысли,  он не найдет в них ответ на твой вопрос. 
      -И, все же,  ответ должен быть.  Другое дело, что, возможно, вы сами его не знаете.
      -Это все только осложняет, верно?
      -Увы.
      -В любом случае, - Лис не просто вступил в их разговор, он вышел чуть вперед,  встав между стражем и Атеном так,  словно пытаясь заслонить последнего от опасности, - незачем мучить  всех.  У  меня есть предложение: мы остановим повозки на этом самом месте.  Хозяин каравана даст вам слово,  что никто не сделает и шага вперед  или назад до тех пор,  пока вам Хранитель не примет решение. Я же пойду с тобой. Именно я вел караван в тот миг, когда он входил в город. И если кто и может знать, что случилось, то только я.
     -Никогда не думал,  что торговцы способны на самопожертвование, - теперь пришел черед воина склонить голову в почтительном поклоне. - Обычно подобные вам пытаются все купить. Даже то, что не имеет цены. Впрочем, ты ведь скорее воин, нежели купец.
     -Лис, это не правильно, - Атен шагнул  к  помощнику,  зашептал ему на ухо, не желая, чтобы чужак стал свидетелем их разногласий. Однако промолчать он не мог. Поступок Лиса казался ему большой ошибкой, которую нужно было исправлять немедленно, - да,  мы гости  города,  но не его рабы!  И вообще:  в конце концов, это их проблема, пусть сами с ней и разбираются!
     -Атен...
     -Лис, мы не будем спорить.  Решение принимаю я.  И мое решение, - он заговорил громко,  чтобы его услышал страж, - будет  таким: либо  нас впускают в город без всяких условий,  либо мы уходим из него. Иного не дано!
     Ни один мускул не дрогнул на лице горожанина.
     -Я ждал,  что ты так скажешь. И был бы удивлен, если б этого не случилось.  Потому что он, - горожанин качнул головой в  сторону Лиса, - воин,  как и я.  С ним мы говорим на одном языке.  Который, увы, не понятен тебе.
     -В таком случае,  может быть, стоит найти того, кто бы понял меня?  - Атен начинал злиться и ему стоило огромного труда, удерживаться  в  рамках приличия, не соскальзывая в откровенную дерзость. - Несомненно,  ты заботишься о безопасности города.  Но ведь ты не единственный занимаешься этим.  И можешь просто не знать всего,  когда служители нередко предпочитают хранить  свои секреты внутри своего круга.
     -Я не простой воин, торговец, а Страж города.
     Услышав это, Атен еще более насторожился, собрался.
     "Третий человек оазиса, - караванщик сощурился, - а как молод! И ведет себя - спокойно,  со знанием дела и своего положения,  но не более.  Никакого превосходства и стремления унизить собеседника,  указав ему свое место...  С таким человеком лучше не ссориться. Во-первых, себе дороже выйдет, а, во-вторых, он просто достоин лучшего отношения".
     Между тем, воин продолжал:
     -И мне известно все, что происходит в пределах оазиса. Во всяком случае, я надеюсь, что это так… Можешь не сомневаться: я задам вопросы и другим.
     -А наше объяснение тебя не устраивает?
     -О вмешательстве небожителей? Увы, нет. Я не склонен во всем видеть знак Их воли. И…
     -Постой, - неожиданно для  самого  себя прервал его Атен.  Ему вдруг в голову пришла мысль,  которая нуждалась в немедленной проверке: - Так ваш Хранитель наделен даром чтения мыслей или нет? Если нет, о чем мы тут говорим?
     Страж переменился  в  лице.  Его губы сжались в тонкие белые нити,  глаза сощурились,  дыхание стало резким, прерывистым.
     -Ты обвиняешь Стража города в пустословии или его  Хранителя в слабости? - вместо него выкрикнул один из спутников воина, причем,  как заметил хозяин каравана,  руки всех всадников легли  на рукояти мечей.
     -Я никого ни в чем не  обвиняю, - стараясь,  чтобы  его  голос звучал как можно четче,  не допуская дальнейшего недопонимания,  и,  как  следствие,  нарастания  напряжения,   произнес Атен, - и прошу прощение,  если вам показалось, что я говорю что-то обидное. Все, что я хотел, это прояснить ситуацию.
     -Зачем?  Что изменится от моего ответа? - страж заговорил резко и отрывисто. Хотя ему и удалось овладеть своими чувствами, но, как видно, не до конца.
     -А что изменится, если  я скажу: ну не знаю я, почему мы  миновали ваш дозор!  Не знаю - и все!  Что же касается чтения мыслей - то у нас к нему давнишнее и,  поверь уж, не беспричинное неприятие.       
      Испытующе глянув  на караванщика,  страж чуть заметно качнул головой.
     -Вместо того  чтобы приблизиться к согласию, мы только удаляемся от него.  Пока я вижу лишь одно решение проблемы - то, о чем говорил твой воин.
     -Я не считаю это решением!
     -Тогда предложи другое. 
     -А почему, собственно, я должен...
     -Потому что это твой караван,  едва переступив черту оазиса, тотчас  оказался  в двух шагах от городских стен! Миновав лес приграничья,  лес города,  поля, луга... И почему, кстати говоря, вы так спокойно восприняли это?
     -Мы были удивлены.
     -Удивление -  не  то  чувство,  что можно было бы ожидать от тех,  кто пережил чудо.  Даже воину было бы не стыдно признаться  в  том,  что он напуган,  а вы – в большинстве своем обычные торговцы. Почему же вы не испугались?
     -Ты держишь всех караванщиков за трусов? - теперь пришел черед Атена оскорбиться.  Но страж не оставил времени на то,  чтобы это  чувство разрослось из пусть яркой,  но все равно только лишь вспышки, в всесжигающий костер до небес. Он проговорил:
     -Трус - не тот, кто испытывает страх, сталкиваясь с неведомым, а потому пугающим, а тот, кто позволяет страху подчинить себя.
     Краем глаза  Атен  заметил,  как Лис,  соглашаясь с чужаком, кивнул. И его гнев угас.
     -Твои люди, - воин взглянул на остановившийся караван,- ведут себя так, словно ничего не случилось.
     Атен обернулся.
     "Действительно", - вынужден был признаться он если не  чужаку, то самому себе.     Мужчины, кряхтя, меняли полозья на колеса,  ворча себе под нос что-то вроде: "Ну почему я вечно оставляю все на потом? Нет, чтобы сделать все вовремя..." Женщины, успевшие переодеть своих чад и сменить одежду дороги на свободные сарафаны и платья, выглядели  вполне довольными жизнью и судьбой.  Дети, крутясь у повозок, с любопытством смотрели вокруг, замирая в ожидании нового, необычного. И, казалось, никто даже не обратил внимание на то, что караван столь стремительно внезапно очутился чуть ли не в самом сердце города. А, может, и заметили, но не придали значения.
    Атен качнул головой.  Он все меньше и меньше понимал, что происходит? Хотя, надо признать, он видел во всем этом и хорошее.
     "Не хватало еще успокаивать детей, утешать женщин и выслушивать вопросы,  на которые не способен дать ответ, и упреки в том, в чем не виноват".
     -Да, ты прав, - наконец, проговорил он, повернувшись к горожанину. - Но, страж, это потому, что они просто  не поняли,  что случилось что-то необычное.
     -Не поняли? – тот нахмурился. Как можно не заметить чудо?
     -Город - сам по себе нечто.  А когда одновременно  происходит два чуда - наверное,  одно накладывается на другое, затмевая... И вообще... - Атен пожал плечами. - Не знаю.  Все так, как есть - вот и все.
     -Если бы я мог сказать "все так, как есть - вот и все"... - вздохнув, страж  качнул головой.  Чувствовалось,  что он проникся симпатией к своим новым знакомцам. Но не случайно же говорят: "Заботясь о своих, чужих не нажалеешься".
     И караванщик понимал это,  не хуже горожанина.
     -Да... Мне бы тоже хотелось знать.  Мало ли что. Может, с караваном что-то не так.  А то кто знает, что случится в следующий раз. Окажемся еще вместо города в пустыне. Или в бездне вместо края снегов.
     -И что мы будем делать?
     -Я уже сказал - что! - упрямо гнул свое Лис. - Пошли к вашему Хранителю!  Пусть он прочтет мои мысли!  Может быть, там действительно есть что-то, о чем я сам не знаю!
     -Хочешь стать таким же, как Евсей? – хмуро глянул на него Атен.
     -С ним не случилось ничего ужасного. Он жив.
     -Да, жив. Но разве ты не видишь, как он изменился? Где былой прежний весельчак, полный задора вечный  мальчишка?
     -Да, прибавилось седины в волосах. Но никто не молодеет.
     -Я говорю не о внешнем облике, а о его душе! Ведь изменились даже его сказки!  До этого они были теплые, светлые! Вспомни, вспомни хотя бы ту, что он придумал для Мати!  А последние? Хуже кошмарных снов! Их не то что детям, взрослым лучше не читать!
     -Что ж...  Не большое дело. Я сказок не пишу. И уже давно не молод. Так что... И терять мне нечего, кроме детей и жены, за которых я готов отдать все, что угодно: и жизнь, и сон, и даже душу.
     -Это не тот путь, по которому дойдешь до цели, - прозвучал за спиной у караванщиков негромкий хрипловатый  голос.
     Резко обернувшись,  Атен увидел стоявшего буквально в двух шагах за спиной караванщиков Гора. Облегченно вздохнув,  торговец на мгновение  прикрыл глаза, вознося хвалу богам за то,  что и в этот раз все так легко разрешилось, успев лишь напугать и то не очень сильно. А в том, что маг сразу же все устроит, он не сомневался.
     Что же касается стража, то тот  несколько мгновений молча смотрел на чужака,  пытаясь понять,  кто перед ним.  Не то чтобы воина разозлило вмешательство в их разговор неизвестно кого. Собственно, он находился в затруднительном положении и был готов принять совет  кого  угодно,  если  тот был способен помочь. Единственное, что его волновало -  достаточный  ли  у  этого торговца авторитет,  чтобы быть выслушанным  хозяевами каравана. Поэтому он спросил:
     -Кто ты?
     Атен прикусил губу,  нахмурившись.  Он уже хотел ответить за наделенного даром, сказав что-то вроде: "Мой помощник!"
     Но Гор опередил его:
     -Я Хранитель каравана.
     -Кто? - глаза горожанина подозрительно  сощурились. В них было не только сомнение,  но и подозрение. Вряд ли разумный человек стал бы врать подобным образом,  но,  с другой стороны,  кто поверит, что маг странствует по снегам пустыни, как какой-то изгнанник!
     -Хранитель каравана, - спокойно повторил наделенный даром.  Его  взгляд был тверд,  на лице не дрогнул ни один мускул. Он смотрел прямо в глаза горожанину и, несомненно, видел,  что тот  ждал объяснений, однако не проронил больше  ни звука.
     -Что ж... - стражу ничего не оставалось,  как принять все так, как есть,  и двигаться дальше.  Нужно отдать должное горожанину - ему это удалось. - Это ты перенес караван в сердце оазиса?
     -Нет. В этом не было необходимости.
     -Ну вот,  прискакали... - пробурчал себе под нос один из спутников стража, заставив предводителя, резко обернувшись, бросить недовольный взгляд,  говоривший: "А ты что лезешь? Не видишь, и без тебя тошно!"
     -Гор, -  воспользовавшись  моментом,  Атен  подошел  к магу, зашептал ему на ухо, -конечно, это твое  решение...  И  что  уж  теперь  говорить, но... Может быть, тебе не следовало...
     -Называть себя?
     -Вот-вот, - кивнул караванщик. - Возможно, это один из тех городов, в которых было бы лучше скрыть правду.
     -Нет, - холодно отрезал маг.
     -Но, так или иначе...  Те объяснения, которые ждет от нас Страж города...  М-м… Раз не ты перенес караван,  кто же тогда?
     -Ты, - Гор повернулся к горожанину, - не получил ответ на свой вопрос потому, что не тех спрашивал.
     -Вот как? - губы воина чуть дрогнули,  но усмешка их так и  не коснулась, поскольку  горожанин считал для себя невозможным смеяться над наделенным даром, даже если тот - самозванец. –А кого мне следует спросить?
     -Свою Хранительницу.
     -С чего  это  ей... - начал страж,  но вдруг осекся,  уставившись, пораженный, на чужака. -Но откуда ты... Это  просто невозможно! - он так растерялся,  что даже потерял на некоторое время над собой контроль и застыл с приоткрытым ртом,  вытаращенными глазами и вертевшимися на языке, не обретая, однако, звучания, словами.
     -Хранительница? - Атен с  Лисом тоже были удивлены,  хотя и не так сильно. - На моей памяти, - продолжал хозяин каравана, - женщин - наделенных даром не было со времен лененд...
     -Хранителей караванов не было даже в легендах! - с обидой  обронил один из всадников.
     -Рур! - прикрикнул на него предводитель.
     -Да ладно,  я что,  я ничего...
      Страж,  за  это время успевший взять себя в руки, повернулся к необычному караванщику:
     -Прости моего помощника,  маг. Поверь: он не хотел оскорбить тебя.
     -Знаю. Это  были  просто случайно оброненные слова,  которые срываются с языка быстрее, чем их успевают поймать. Ты тоже прости моих  спутников.  Их удивило,  что боги наделили даром женщину, так же, как вы должны быть удивлены присутствием мага среди караванщиков.
     -Что верно то верно... Могу ли я спросить?
     -Конечно.
     -Откуда ты узнал,  что у нас Хранительница?  Ты  прочел  мои мысли?
     -Нет. Я не считаю такое… поведение правильным. 
    -Но ты обладаешь этим даром?
     Гор кивнул, затем негромко добавил:
     -В отличие хозяйки города.
     -Почему ты  думаешь,  что  она  не может читать мысли? - вновь нахмурился страж,  однако по выражению его лица было  видно,  что чужак оказался прав и на этот раз.
     -Иначе не было бы никакого смысла в этом долгом разговоре. Ведь все, что ты делал,  это пытался напугать хозяев каравана,  убедить их, что, раз  все и так станет известно,  лучше не скрывать правду.
     -Это могло бы сработать... - страж втянул голову в плечи. Его лицо побелело. О да,  он больше не сомневался,  что перед ним маг, к тому же  -  наделенный способностью читать чужие мысли. И не важно, что там чужак  говорил  о своем отношении к этому дару,  горожанин был почти уверен,  что в этот миг тот как раз это и делал - выворачивал наизнанку его душу.  - Впрочем,  теперь это не важно, - поспешно проговорил он. - Да,  ты прав.  Наша Хранительница  не читает мыслей. Маг,  я могу задать еще один вопрос?   
     -Да.
     -Как ты считаешь, о чем я должен спросить мою Хранительницу?
     -Во дает! - не выдержав, воскликнул Лис. - О том же, что и нас, конечно!
     -Ты... - горожанин недовольно посмотрел  на караванщика,  но уже через мгновение перевел взгляд на мага. - Ты полагаешь,  это хозяйка перенесла  ваш караван через полгорода?
     -Ты настолько ей не доверяешь, что спрашиваешь чужака?
     -Нет! - поспешно вскрикнул тот,  однако в его глазах остался вопрос и мольба хотя бы о каком-нибудь ответе.
     Гор неодобрительно наклонил голову, однако все же промолвил:
     -Ее сила сделала это.
     -Но зачем? Почему? Для чего это ей?
     -Я могу только предполагать. В любом случае, не мне отвечать за нее. Пусть сама скажет, - он чуть повернул голову, и страж,  проследив за его взглядом,  вздрогнул,  прошептал:
     -Великие боги, - он, тотчас забыв о собеседниках, бросился к быстро приближавшейся к ним всаднице.
     -Это она? - караванщики тоже смотрели на гостью. - Хозяйка города? - они плохо представляли, как должна выглядеть наделенная даром. Как  обычная  женщина?  Но она не была обычной.  И... 
    - Интересно, - сорвалось с губ Атена, - вот когда мужчина обладает даром,  его называют магом, а как быть с женщиной?
     -Как в легендах, - пожал плечами Лис.  Вот что-что,  а это его совсем не интересовало.  - Какая разница? Главное, что нас, наконец, оставят в покое.
     -А как в легендах? - не унимался хозяин  каравана, когда нервное напряжение сменилось нетерпеливым любопытством. - Мужчина -  маг, а женщина? Магга? Магиня?
     -Ведьма.
     Хозяин каравана  фыркнул.  Однако  уже  через мгновение смех растаял в его глазах, они посерьезнели:
     -Ну, ты... - он косо глянул на помощника. - Говори, но не заговаривайся! Все-таки, она - Хранительница!
     -А что  я такого сказал? - с наигранным недоумением пожал плечами Лис. - И вообще, все женщины... -  он умолк, не договорив – его собственная жена стояла всего в  нескольких шагах, внимательно прислушиваясь к разговору хозяев каравана.
     Легко спрыгнув со спины высокого,  стройного скакуна,  хозяйка города быстро,  почти бегом бросилась к караванщикам.
     -Данир, тебе не следовало... – начал страж.
     -Я была должна! - не дав ему договорить,  воскликнула та, переводя глаза с одного караванщика на другого, словно кого-то ища.
     -Это опасно!
     -Я в своем городе!  Я - наделенная даром.  Что со мной может случиться?
     -Но это не простой караван, и...
     Она вновь прервала своего стража:
     -Именно поэтому я здесь!  И хватит,  Ант! Потом! На все твои вопросы я отвечу потом! А сейчас... - она остановилась в нескольких шагах перед хозяевами каравана,  которые, не спуская с нее внимательных взглядов, склонили головы в почтительном поклоне.
     -Долгих лет  тебе,  Хранительница, - приветствовал  ее обычной при подобной встрече фразой хозяин каравана.  Необычным было лишь  любопытство  в его глазах.  Караванщик  понимал,  что невежливо так откровенно рассматривать кого бы то ни было и тем более - женщину,  но  он не мог ничего с собой поделать.
     Это была еще молодая - лет двадцати пяти - и довольно  красивая горожанка, яркая,  рыжеволосая и желтоглазая. В одежде она ничем не отличалась от других жительниц оазисов, но вот в поведении... Прямая, как спица, спина,  откинутая назад голова, расправленные плечи... Все в ней говорило о том, что она привыкла  повелевать и властвовать.
     -И тебе... Долгих дорог, караванщик, - быстро проговорила она, и тут  ее  взгляд  остановился на Горе.  В  глазах женщины зажглась радость, даже торжество – как если бы ей удалось совершить чудо,  которое все, даже она сама считала невозможным. - Здравствуй, маг.
     Хранитель каравана склонился в молчаливом поклоне.
     -Ты... Ты ничего не хочешь мне сказать?
     Он уже собирался качнуть головой, но в последний миг, встретившись взглядом с Атеном, проговорил:
     -Моим друзьям, да и твоим стражам хотелось бы узнать, как мы оказались в сердце оазиса, не пройдя по земле города и нескольких шагов.
     -А ты? - она чувствовала себя неуверенно рядом с ним.  И вообще... Взволнованная радость первых мгновений прошла, сменившись если не разочарованием,  то некоторой...  неудовлетворенностью, что ли. - Ты знаешь?
     -Да, Хранительница.
     -Так расскажи.
     -Прости, но  я отвечаю только за свои поступки, - его голос звучал резко, да и слова были не самыми приятными.
     Атен и Лис одновременно подняли на мага удивленные  взгляды. Они привыкли  видеть  его  другим - всегда спокойным,  терпимым и доброжелательным. А тут вдруг...
     "Хотя, - хозяин каравана,  размышляя,  приподнял бровь, - чему я удивляюсь? Почему сочувствую ей?  Ведь из-за нее нам пришлось пережить несколько не очень приятных мгновений. Так что все правильно".
       Наверное, ход мыслей Лиса был примерно таким же,  потому что спустя какое-то время и его лицо  приобрело  безразлично  спокойное выражение.
      -Ты... - женщина обхватила себя за  плечи,  поежилась,  словно ощутив дыхание метели. - Ты не такой, каким я тебя представляла!
     -Мне жаль, что я  разочаровал тебя, Хранительница.
     -Действительно жаль?  Или  это  просто такие слова? - в ее глазах зажглась надежда, которая, однако, угасла, едва Гор ответил:
     -Всегда грустно видеть, когда мечты, сбываясь, оказываются совсем не тем, о чем мечтали.
     -Да... Грустно...  - она вздохнула, на миг отвела в сторону взгляд. - Но, в любом случае,  ты здесь, в моем городе. И это главное... - женщина выпрямилась,  вновь  становясь  хозяйкой  -  гордой, властной  и  неприступной. - Ты  прав,  мне следует, - ее голос зазвучал холодно и высокомерно, - извиниться, - хотя, судя по ее виду, вряд ли она испытывала хотя бы тень вины, - перед вами, - она взглянула на караванщиков,  - и вами, -  ее взгляд,  скользнувший по воинам, надолго задержался на страже города, - за то, что мое молчание доставило вам столько хлопот.  Действительно, караван сюда перенесла моя сила.
     -Но Дамир, зачем...? – непонимающе глядя на нее, воскликнул воин.
     -Такой была моя воля!  И я не обязана никому  объяснять причину своих поступков! - она резко повернулась  ко  всем  спиной и быстро зашагала обратно,  к своему скакуну,  при этом даже не заметив,  как вздрогнул от ее последних слов, словно от  удара плети,  страж.
     Наделенная даром исчезла так же стремительно, как и появилась. Что же касается воинов,  то они задержались, но  всего на несколько мгновений.
     -Прости, маг,  и вы, хозяева каравана, - тот, кого хозяйка города назвала Антом,  говорил быстро,  но, при этом, его речь была почтительна и искренна. - Надеюсь, вы останетесь в Эмигарде и позволите мне загладить свою вину перед вами.  У меня достаточно власти,  чтобы помочь вам  в  любом затруднении.  Если вам понадобится хоть что-нибудь - только остановите любого встречного вами  воина и спросите, где меня найти.
     -Спасибо, страж, - Атен смотрел прямо на горожанина и, хотя караванщик был  чуть ниже его ростом,  это был взгляд не снизу вверх,  а свысока. Ему страстно хотелось добавить:  "Хотя мы вряд  ли  воспользуемся твоим любезным предложением", однако он решил оставить эту фразу внутри себя, понимая, что, прозвучав, она могла обидеть стража, который,  даже будучи виноват в его глазах, все-таки заслуживал понимание.
     -Интересная выходит история, - негромко проговорил Лис.
     -Да, интересная... - Атен вздохнул. - Ты хоть что-нибудь понимаешь? Конечно, женщина - это всегда загадочное, малопонятное существо,  но...  Но должна же была быть хоть какая-то причина в ее поступках!
     -Если, конечно, это не  местная игра! - фыркнул, нервно рассмеявшись, Лис.
     -Игра, в которую играют впервые и о которой не  знает  страж города? - скривив губы,  хозяин каравана качнул головой.  Ерунда! Шутка!  Но, с другой стороны... Когда речь идет о женщине,  ничего нельзя сбрасывать со счетов.  Потому что никогда не знаешь, что придет ей в голову.
     -Я думаю, - когда караванщики замолчали,  негромко  проговорил Гор, - все это произошло из-за меня.
     -Как это? - его спутники даже растерялись. - При чем  здесь  ты? Как ты можешь быть виноват...
     -О нет, я не считаю себя в чем-то виновным. Все, что я хотел сказать -  караван переместился в сердце оазиса потому,  что в нем был наделенный даром.  Хозяйка города  установила  вокруг оазиса что-то вроде ловушки... Паутину.  Протянула нить-невидимку, призванную среагировать  на прикосновение мага...
     -И потом эта нить, словно на цепи, притащила нас сюда... - Атен начал понимать.  И, вместе с этим - успокаиваться.  Ведь ничто не заставляет так беспокоиться, как неизвестное. Вот только... - Странно, что никто ничего не заметил... Не обратил внимание… А ведь мы не спали и должны были почувствовать...
     -Чувствуешь, когда  в происходящем видишь  опасность, - качая головой, проговорил Лис, - а когда нет и следа беды, когда все происходит не потому, что кто-то хочет уничтожить караван, а просто так…
     -Как ты думаешь, - хозяин  каравана  повернулся  к  Хранителю, - хозяйка города  ничего не замышляет против нас? Я понимаю: если бы она хотела, то уже выполнила задуманное. У нее была такая возможность.  И, все же...
     -Она ничего  не сможет сделать каравану, - спокойно проговорил Гор. - Даже если захочет.
     -Почему? Потому что ты могущественнее ее?
     -Атен!  - его помощник недовольно поморщился. - Да какая разница! Два  мага никогда не будут сражаться!  Боги не позволят этому произойти! Потому что сила каждого слишком ценна для замерзающей земли!
     -То маг, а то... магиня!
     -Когда дерутся  два  волка, - задумчиво проговорил Гор, - они могут и загрызть друг друга.  Но волк и волчица, сколько бы ни рычали, как бы ни скалились, никогда не причинят друг другу вреда.
     -Сравнивать мага с волком...  Это... не правильно... - замотал головой Атен. Конечно, сам наделенный даром мог говорить все, что угодно, но простым караванщикам тоже следовало понимать,  что они слушают.
     -Правильно -  не  правильно - не знаю, - лицо Гора было напряжено, глаза чуть  сощурены. - Но  то,  что мне еще доведется услышать ее рык - несомненно.
 
 Глава 4
     Выбравшись из повозки,  Мати с наслаждением потянулась, полной грудью втянула в себя сладковато-терпкий   городской воздух, затем огляделась вокруг.
     "Странно. Толи это  город  такой  удивительный,  не  имеющий приграничья, толи  караван  умудрился  перепрыгнуть через большую часть оазиса, оказавшись сразу в его сердце..."
     Однако уже через мгновение раздумий,  не принесших ей ответа, Мати махнула рукой:
     "А, какая разница!"
     Ей не хотелось ни о чем думать, беспокоиться.
     "Разве нельзя просто жить одним мгновением,  не думая о том, что будет потом? Можно. А раз так..."
     Она прикрыла глаза,  улыбнувшись, подставила лицо под нежное дыхание ветерка, наслаждаясь теплом.
     "Как же в городе все-таки хорошо! Сколько запахов, звуков... Один горьковатый. Так пахнет хвоя сосен и елей. Второй - терпкий. Это, наверное, древесный мох или лишайник.   Третий - сладкий. Чуть подсохшая на ярком солнце трава..."
     Мати рассмеялась, вдруг вспомнив, как маленькой крошкой перепробовала множество всякой всячины.  Она тянула в рот все, что попадало ей под руку, будь то вполне съедобная на вид ягода, зеленая трава,  которая могла быть и мягкой,  как шелк, и острой, словно охотничий нож,  листья деревьев,  цветы, даже черные хлопья земли или небольшие кругляши-камешки.  И при этом - всякий раз крадясь  к  понравившейся вещице осторожно,  на  цыпочках,  с опаской поглядывая по сторонам, чтобы никто не застукал ее за этим занятием и не шлепнул по руке, а то и губам,  приговаривая: "Ты что делаешь! Выплюнь немедленно! Отравишься!"
     "А я  так  ни разу и не отравилась! - довольная,  фыркнула Мати. - Просто удивительно!  Вон Обжора. Стоило ему проглотить хотя бы что-то несъедобное - и пожалуйста! А я другая!"
     Конечно, были еще ягоды Кигаль, но это – совсем другое.
     -Привет!
     Повернувшись на  полный веселого задора оклик,  Мати увидела ватагу своих приятелей. Близнецы - Умник и Непоседа, - Обжора, Сероглазка, Снежинка. Всего каких-то пара мгновений, и  они, переговаривавшиеся между собой,  время от времени прыская в рукав  от смеха, стояли рядом с ней.
     -Привет!
     -Ты что вчера не пришла? - Умник смотрел на нее, чуть наклонив голову. - Мы ждали весь день!
     -И, между прочим,  отложили ради тебя на потом, наверное, лучшую из придуманных нами игр! - поспешил поддержать брата Непоседа.
     -Ну, думаю, вы нашли, чем заняться, - фыркнула Мати.
     -Не благодаря тебе!
     -Ладно вам! - встала между ними Сероглазка. - Набросились все на одну!
     -Ну да! Бедняжка! - Непоседа скорчил такую смешную рожицу, что все прыснули  со  смеху. - Да у нее такой язычок, что,  дай ей волю и хотя бы одно мгновение тишины, она бы давно заткнула нас за пояс!
     -Всегда готова!
     -Вот-вот! Слышала?
     -Ну что, - Умник повернулся к Мати, - ты больше не играешь в "это я не помню, это я не знаю... "?
     -Нет, конечно! Глупо тратить драгоценное городское время на всякую ерунду!
     -Вполне разумный подход, - одобрительно кивнул Умник.
     -Кстати о городе, - Непоседа чуть оттеснил брата, перетянув на себя внимание своих приятелей. - Ты уже говорила с отцом?
     -Нет, - она широко зевнула, - я только что встала.
     -Соня! - не прекращая жевать огромное красное яблоко, прочавкал Обжора.
     -Так ты ничего не знаешь! - вскричал Непоседа,  весьма обрадованный этим фактом.  Но,  хотя ему, наверное, больше, чем кому бы то ни было хотелось рассказать подруге последние новости,  его с вероломной жестокостью лишили этой возможности. В то время как он держал значительную  паузу,  с  совершенно детской непосредственностью вместо него заговорила Сероглазка:
     -Представляешь, у них,  оказывается, Хранительница! Наделенная даром! Женщина! Магиня!
     -М-м! - зло бросил ей Непоседа. - Это была моя история!
     -Но почему? - девушка смотрела на него с совершенно  искренним непониманием.
     -Да потому что ты знаешь лишь то,  что рассказали тебе мы  с братом!
     -А вам рассказал отец.  Так что эта история настолько же ваша, как  и Лони! - попытался осадить его Обжора.  Но с большим толком можно было бы пытаться остановить метель.
     -Во-первых, она не "Лони"! Так ее зовут взрослые! Для нас же она - Сероглазка! И ты нарушаешь наш закон, называя ее так же, как они…
     -Ладно, пусть Сероглазка, - юноша покосился на подругу,  добавив: - Если она не против.
     -Не против! - решительно  ответил за девушку Непоседа.  – А, во-вторых, история принадлежит тому,  кто принес ее в  круг!  А это сделали мы с братом! Нам и рассказывать!
     -Ну и рассказывай, - обиженно поджала губы Сероглазка. - Раз для тебя это  так важно!  Я ведь ни на что и не претендую!  Просто ты молчал, а я сказала...
     -Вот именно - "сказала"! И что мне теперь рассказывать?
     -Значит, - Мати решила  положить  конец  этому  нелепому  спору, - это город Хранительницы,  а не Хранителя? Поразительно!
     -Вот именно!  Такого не было со времен легенд!  Женщина -  и наделенная даром! Вот ты, - Непоседа повернулся к невысокой беловолосой Снежинке, - представь себе на мгновение: ты - Хранительница!
     -А что? - чуть  смущенная  тем,  что  вдруг оказалась в центре внимания,  пожала плечами та. - Я постаралась бы  быть хорошей Хранительницей.
     -Ты бы не смогла! - заявил Непоседа  голосом,  не  допускавшим никаких возражений.
     -Почему это? - не столько обиделась, сколько расстроилась та.
     -Да потому что Хранитель должен быть сильным,  властным, решительным, а ты... Ты слишком добрая.
     -А доброта что, помеха? - спросила Мати.
     -Смотря какая.  Та,  которая просто есть в сердце, занимая в  нем крошечный кусочек - нет. А та, которая владычит над всеми, подчиняя себе  даже разум - еще какая!  Нельзя править,  сочувствуя всем вокруг.  И вообще...  И вообще,  что я тебе все это объясняю? - он взглянул на подругу с удивлением, даже непониманием. - Ты ведь сама все знаешь!
     -Да?
     -Вот именно!  Только не говори, что это не так! Хватит твоих  вчерашних странностей!
     -Действительно, Метелица, - поддержал  брата Умник, - если вчера твое чудачество было новым и потому - довольно забавным,  то  теперь - сплошное занудство!
     -Метелица... - чуть слышно  прошептала  Мати,  прикусив  губу. Нет,  она,  конечно, предполагала, что, когда у всех вокруг прозвища, то у нее должно быть тоже, однако... Метелица... Как богиня снегов. Это было... нескромно. Но как же приятно!
     -Что ты там опять шепчешь себе под нос?  - недовольно нахмурился Непоседа.
     -Ты плохо себя чувствуешь? - взволнованно  спросила Сероглазка.
     -Нет, она продолжает дурачиться, хотя сказала, что забыла о вчерашней игре!
     -Может, я на самом деле что-то  забыла, - Мати глянула на него с вызовом. - Все забывают. А я что, не могу?
     -Ладно вам, не ссорьтесь! И вообще, не знаю,  как вам, а мне надоели слова! Я хочу веселиться!
     -Это правильно, - одобрительно кивнул Умник.
     -Ну-с, и с чего начнем? - Непоседа от нетерпения стал переступать с ноги на ногу.  Ему хотелось немедленно броситься вперед, взяться за дело, в общем, с головой закапаться в жизни.
     -Так... - Мати огляделась вокруг. - Это ведь город, верно? Только слепой, глухой, немой и к тому же круглый дурак не найдет, чем бы себя здесь занять... Главное понять, чего мы хотим.
     -Повеселиться! - переглянувшись, дружно  ответили все.
     -Других предложений нет и быть не может! - подытожил Умник.
     -Повеселиться - это хорошо… Но мне кажется...  Это ведь необычный город,  я правильно поняла?
     -Город Хранительницы?  Необычнее некуда, - с готовностью подтвердил Умник.
     -А раз так, - продолжала Мати, - нужно извлечь из этого наибольшую для себя выгоду.
     -Как это? Предложить родителям помочь торговать? - близнецы смотрели на нее с непониманием.
     -Можно было бы, - Обжора пожал плечами. - Для разнообразия, - однако, было видно, что ему эта идея не особенно понравилась.
      -Нет, я о другом, - почувствовав, что остальные думают так же, мотнула головой Мати. - Почему бы ни придумать… Что-нибудь  особенное, запоминающееся.
     -Точно! - Непоседа подхватил ее идею даже быстрее, чем начал понимать,  в чем она заключается. - И не только чтобы нам самим хотелось вспоминать об этом,  но и чтобы другие,  хотя бы эти самые горожане, тоже запомнили нас!
     -Оно, конечно,  хорошо, - Умник был куда осторожнее, хотя и его глаза уже горели задорными огоньками, - но что  бы  нам  такого придумать?
     -Почему бы вам с Непоседой не взять это на себя?
     -Что? - брови Умника удивленно приподнялись.
     -Ну-ка, ну-ка, - его  же брат схватился за эту мысль, как за караванную цепь в метели. - Придумать нам, не тебе?  А что,  занятно. Все, что угодно? И потом не будешь говорить, что мы выбрали что-то не то?
     -Буду, - улыбнулась ему Мати, - если вы придумаете что-то не то. Так что вам будет лучше постараться.
     -Мы постараемся, - Непоседа потянул брата за собой. - Пошли! Есть что обсудить!
     -А сам не можешь?
     -Только безумцы говорят сами с собой.
     -Я имел в виду – придумать.
     -Мы братья и должны быть вместе. И, потом, если я буду один, кто скажет мне,  хороша задумка или нет? Так что, как не верти, ты мне нужен!
     -А если я не хочу ничего придумывать?
     -Лень тебе, что ли?
     -А если и так?
     -Все, хватит! - резко  прикрикнул на брата Непоседа. - Пошли!  И без разговоров!
     -Пошли так пошли, - вздохнув,  Умник двинулся вслед за ним. На мгновение обернувшись к друзьям, он развел руками, словно говоря: "Ну что я могу поделать? С упрямыми не спорят!"
     -А что делать нам? - когда близнецы ушли, спросил Мати Обжора.
     -Вам? - девушка задумалась. - Вам...  Осмотритесь  пока  вокруг. Что там да как...  Может, что интересного найдете. А главное... Вот что!  Покрутитесь вокруг храма.  Но осторожно,  не обращая на себя внимания.  Хорошо бы узнать, чего ждать от этой... Хранительницы. Чего она от нас хочет?
     -А почему она должна? - сделав удивленные глаза, спросила Снежинка. - Она - хозяйка города, а мы - дети каравана.
     -Да не от нас, а от нас!
     -Как это?
     -От всего каравана, вот как!
     -А-а... А это зачем?
     -Не знаю!  Но хочу узнать! Потому что ей точно что-то нужно! У меня такое предчувствие...
     -Предчувствие? Как у хозяина каравана? У тебя тот же дар, да?
    -Дар или не дар, - косо глянув на собеседников, проворчала Мати, - не знаю. А вот что тут что-то замышляется - предполагаю.
     -Да ладно, Метелица, - небрежно махнул рукой Обжора, как раз дожевавший яблоко и потому внимательно оглядывавшийся вокруг в поисках еще  чего-нибудь  съедобненького, - не  переживай. Мы все разведаем, будь спокойна!
     -А ты? - спросила Сероглазка. - Что будешь делать ты?
     -Поспрашиваю отца.
     -Только осторожно! Если он заразится твоим беспокойством - будь  уверена, засадит нас в повозки и носа не позволит из них высунуть!
     -Это точно. С ним нужно вести себя так, словно идешь по краю трещины…. А прежде переговорю с Гором.
     -О чем? - тотчас воззрились  на  нее  четыре  пары  любопытных глаз.
     -Об этом городе.  Он все-таки маг и должен знать то,  чего не знают остальные… И еще кое о чем...
     -Ладно, мы пошли,  - с трудом подавив страстное желание задать еще с десяток вопросов, они поспешили заняться делом, раз уж оно у них было.
     Мати тоже  не осталась на месте.  Быстро оглядевшись вокруг, она нашла взглядом повозку Хранителя каравана и  тотчас  направилась к ней.
     На подступах к ней девушка вновь столкнулась с Ри.
     -Ты?! - не столько удивилась, сколько разозлилась она.
     "Ну вот,  снова здорово! - в ее памяти,  походившей  на  белый свиток,  на котором только-только успели нарисовать первые символы-слова воспоминания минувшего дня занимали первое и,  в сущности,  единственное место. - Мало мне было этих препирательств вчера! Сейчас опять начнется: "Ты куда?" Ну, ни дурак ли? - ей самой этот вопрос казался почти таким же глупым, как если бы караванщик спросил ее: "Ты кто?" - Тень луны! - но если вчера она чувствовала себя как-то неуверенно, то теперь ее просто распирало от внутренней силы и решимости. -  Ну я ему покажу!"
     -Уйди с дороги! - Мати стала надвигаться на него, наклонив голову вперед и яростно  сверкая глазами из-под нахмуренных бровей.   - Я  не собираюсь ничего тебе объяснять!  И спрашивать у отца разрешение тоже не собираюсь!
     -Но... - страж попятился под ее напором.  Его взгляд метался от одного караванщика к другому в поисках  союзника, но те, посмеиваясь, лишь качали головами, в полголоса переговариваясь между собой. В их взглядах читалось восхищение: "Вот дает девчонка!"
     -Мати, ты не должна...  Это  не  правильно... -  Ри  все  же предпринял беспомощные попытки остановить ее, хотя и прекрасно понимал, что легче заставить остановиться разбушевавшиеся ветра.
     -Пропусти ее,  страж, - донесся  до него негромкий голос мага, показавшегося у отдернутого полога повозки.
     Ри облегченно вздохнул. Разрешение было получено, порядок соблюдет. И, прекратив всякое сопротивления,  страж  ретировался под смех окружающих,  нашедших это маленькое происшествие самым забавным случаем,  произошедшим с момента прихода каравана в город.
     Но Мати ничего этого не видела, не слышала. Едва препятствие исчезло с ее пути, она бросилась к магу:
     -Гор!
     -И тебе доброго утра, малыш, - улыбнулся ей Хранитель.
     -Да, доброго утра... - быстро,  словно  на  бегу,  бросила она,  а потом спросила: - Ты сейчас не очень занят? Мы можем поговорить?
     -Конечно, - он двинулся,  собираясь  спрыгнуть в снег,  но Мати остановила его:
     -Не надо, - девушка небрежно махнула рукой, - можно поговорить и так, - она сама чувствовала, что в каждом ее слове, каждом жесте просто сквозила какая-то высокомерно-снисходительная небрежность.  Однако, хотя  разумом она понимала, что нельзя так вести себя с взрослым человеком, тем более – магом, ничего с собой сделать не могла. - Ты сиди.  Раз у тебя  нога болит.
      Он быстро взглянул на нее. В его глубоких черных глазах зажглась печаль. Однако и на этот раз маг, промолчав, лишь чуть качнул головой.  Она же, ничего не замечая, продолжала с безразличной легкостью:
      -А я постою рядом. Ничего, не замерзну. Все-таки, город, не снега… Да и, потом, у меня к тебе только один вопрос. Который волнует всех, - говоря это, она скользнула быстрым взглядом по шедшим рядом караванщикам, - однако, другие почему-то предпочитают молчать. Но я – не другие. Так что… Этот город. Что с ним не так?
     -Не так? – маг удивленно глянул на нее.
     -Не в порядке, не правильно, не-так-как-обычно! - на одном дыхании выпалила Мати, нахмурив лоб, недовольная тем, что вынуждена терять время на нелепые объяснения.
     -А почему ты решила…
     -Потому что! - всплеснув руками, прервала его девушка. – Это ведь город Хранительницы! И не говори мне, что я ошибаюсь, потому что я точно знаю – это правда!
     -Ты права, городом управляет женщина.
     -И? Боги не наделяли женщин даром со времен легенд. Почему на сей раз Они изменили заведенный порядок вещей?
     -Это ведомо лишь Им.
     -"Спроси Их, если тебе так интересно", ты это хотел сказать? А ведь ты – Хранитель каравана. И должен заботиться о нашей безопасности. Тебе следовало бы знать…
     - Сам по себе этот город не опаснее камня мостовой под нашими ногами.
     -Ага, пока не найдется рука, которая вставит его в пращу!
     -Если кто и способен это сделать…
     -Так, понятно, - тотчас, ощутив нервозный укол беспокойства, прервала его Мати. - Значит, мне не о чем беспокоиться?
     -От постоянного беспокойства не бывает ничего хорошего. Только нервные срывы. Но будь осторожна.
     -Зачем, если... - она не успела закончить свой вопрос.
     -Гор, как ты считаешь... - к ним подошел хозяин каравана. Атен был так глубоко погружен в свои мысли, что не сразу увидел дочь, а когда заметил, пронзил настороженным взглядом: - Так...
     -Я уже ухожу, - Мати даже улыбнулась – чуть-чуть, одними губами, тая свою радость. О да, ей совсем не хотелось продолжать разговор, который, волей мага, зашел совсем не за тот горизонт, за который стремилась заглянуть девушка. Она уже повернулась, но в последний миг задержалась, словно что-то вспомнив: - Да, раз уж вы оба здесь. Не знаю, чей там приказ исполняют дозорные и кто может его отменить, так что вы уж оба скажите им,  чтобы не вставали на моем пути!  - и, гордо выпрямив спину, с видом повелительницы земли девушка зашагала прочь, не обращая внимание на шепот за своей спиной.
     -Метелица! - она успела сделать всего несколько шагов и еще не отошла от разговора с магом,  а особенно - мыслей о нем, и потому нервно вздрогнула, услышав окрик.
     Она сама не знала, кого думала увидеть. Может быть, демонов, но это оказались всего лишь Сероглазка и Снежинка. Еще мгновение – и юные караванщицы стояли возле подруги. Их глаза возбужденно горели, дыхание было быстрым, взволнованным.
     -Ты и представить себе не можешь,  что случилось! - восхищенно воскликнула Сероглазка.
     -Судя по твоему виду - ничего плохого, - пробормотала Мати, но слишком громко, чтобы не быть услышанной.
     Девушка нахмурилась, недовольно поджала губы:
     -Почему сразу плохое? И вообще - чего о нем вспоминать? Сразу же настроение портится!
     -Да ладно тебе, - небрежно махнула рукой Мати.
     -Не "да ладно"! - поддержала подругу Снежинка. - Мы бежали к тебе, чтобы поскорее поделиться радостью, а ты все испортила!
     -Ну хорошо, хорошо! Да, я такая вот плохая!
     -И вредная, - добавила Сероглазка, однако, недовольные морщинки исчезли с ее лба, губы стали мягче.
     -О какая вредная!  Просто жуть! - Мати быстро училась.  Она поняла, как нужно вести себя со спутницами, чтобы не потерять их: с одной стороны - легко и свободно,  с другой -  не думая о том, что обидит кого-то своими словами, потому что почти всегда как думаешь, так оно и получается.
     -Ну ладно, - с  наигранным  великодушием  проговорила  Снежинка, - мы тебя прощаем!
     -И все расскажем.
     -Хотя ты заслужила лишь наше прощение - и только.
     -Ну что, навеселились? - Мати уперла руки в бока.
     -Уже почти.
     -И я могу надеяться,  что услышу принесенную вами весть еще в этой жизни?
     -В легендах говорят:  "Если хотите, чтобы вас выслушали, сперва заинтересуйте собеседника".
     -Хватит! - Мати нахмурилась.  Она любила смеяться над другими, но что хорошего в том, когда смеются над тобой?
    -Ну, хватит,  так хватит, - испугавшись,  что перегнули палку,  поспешно  согласились ее подружки. - Однако  когда ты услышишь нашу новость,  то поймешь, что она стоит того, чтобы загореться ею!
     -Я уже так загорелась, что скоро просто сгорю!
     -Ладно, ладно! Хранительница города  открыла для нас храм!
     -Мы можем войти в него, когда захотим!
     -Но только сегодня! - заговорили они, перебивая друг друга.
     -И мальчишки, конечно, сразу же полезли внутрь!
     -Глупо было ждать от этих непоседливых торопыг другого!
     -А мы побежали за тобой!
     -Видишь, какие мы верные подруги!
     -Да! – усмехнувшись, хмыкнула Мати. - Я вам так благодарна за это, так благодарна...
     -Метелица, перестань,  а?  Хватит уже! Мы ведь больше не шутим, мы серьезно говорим,  и... - они были готовы заплакать оттого,  что все получалось не так, как им хотелось. –Лучше пойдем, заглянем в храм!
     -Может быть, чуть попозже... - если честно, Мати совсем не хотелось никуда идти.
     -Да ты  что!  - вытаращили на нее глаза караванщики. - Как можно отказываться от такой возможности!
     -Ну... - она пожала плечами. - В конце концов,  это не так уж и интересно. И вообще, что мы там не видели?
     -Ничего! - вскричали они  в один голос.  Потом Сероглазка продолжала: - Мы ведь никогда в жизни не бывали в храме!  Чужаков же не пускают туда! – а потом они, подмигнув друг другу,  подхватили Мати под локти: - Пойдем!
     -Куда вы меня тащите? - та еще пыталась упираться.
     -Куда-куда, в храм конечно!
     -Мы не хотим,  чтобы ты потом всю жизнь сожалела о том,  что не заглянула в святилище и донимала нас своими стонами и вздохами типа: "Ах, почему вы меня не убедили!"
     И Мати ничего не оставалось, как сдаться. В конце концов, ей и самой было любопытно.
     "Интересно,  здесь  храм  выглядит так же,  как в реальном мире? Или он другой? Такой же непохожий, как все остальное?"
     Стоило ей подумать об этом, как девушка перестала упираться.
     Когда они поднялись на храмовый холм, там, тихо перешептываясь, стояла  довольно большая группа караванщиков,  над которыми, словно олень-вожак над табуном, возвышался Лис.
     -Ой, мамочки! - прошептала Снежинка,  втягивая голову в плечи. Увидев родителей,  она не нашла ничего лучшего, как спрятаться за спину подруги: - Сейчас мне достанется!  Никто же не разрешал уходить от повозок!
     -А мне-то как влетит! - Сероглазка тяжело вздохнула. - Родители велели  разложить ткани. Я же к  ним  даже  не прикоснулась, - она обернулась  назад,  чтобы  бросить  взгляд на застывший внизу караван,  который с высоты холма казался  маленьким, словно нарисованным на картинке в старой книге.
     -Что, решила вернуться? - спросила ее Мати,  которой было  все равно, разозлится отец или нет. Потому что на самом деле это был не ее отец, а лишь его тень. Впрочем, она бы и настоящего отца слушать не стала.
     Сероглазка же неуверенно мялась на месте, глядя то назад, то вперед.
     -Не знаю... Мне так хочется побывать в храме! Увидеть, что там...  Ну хотя бы одним глазком взглянуть! И... - наконец,  она приняла решение. - И пусть потом меня наказывают!  Главное,  будет  что вспомнить!
     -Тогда пошли, - теперь  пришла очередь Мати тянуть подруг вперед.
     И, с опаской поглядывая на, казалось, всецело занятых обсуждением какого-то общего вопроса взрослых, девушки осторожно, стараясь двигаться беззвучно,  подошли к вратам храма. Створки были приоткрыты, замершие у них воины расступились. Нужно было лишь мгновение, чтобы юркнуть внутрь. Но именно его им не хватило.
     -Так! - донесшийся до  их слуха голос Евсея заставил всех троих втянуть головы в плечи.  Помощник хозяина каравана огляделся вокруг и  тотчас  его взгляд упал на трех подруг.-Так! - повторил он с еще большей твердостью. - Хорошо, что вы здесь.
     -Хорошо?! - Снежинка и  Сероглазка были так удивлены, что забыли о своем страхе.  Даже у Мати, которой, в общем-то, было все равно, брови поползли вверх.
     -Да, - мужчина чуть наклонил голову,  не спуская с девушек пристального взгляда чуть сощуренных глаз, - потому что это значит, что вы не там, - он махнул рукой в сторону храма.
     -А-а...-с разочарованием   протянули  те.  Они  тяжело вздохнули. - И что теперь? Нам идти к повозкам?
     -Чтобы когда нас не будет вернуться? Вы ведь все равно полезете внутрь. Из любопытства.
     -Как будто вы собрались здесь не для того, чтобы войти в храм! - фыркнула дочь хозяина каравана.
     -Мати, что ты там бормочешь?
     -Да так, ничего... Мы можем идти?
     -Вместе с нами.
     -Что? - она не поняла его.
     -Вы войдете в храм вместе с нами.  Если обещаете всегда быть на глазах у кого-нибудь из взрослых.
     -Да, конечно! - воскликнули  в один голос Снежинка и Сероглазка, которые были просто счастливы,  хотя еще и до конца не верили в свое счастье.
     -Так, во всяком случае, мы можем  быть  уверены, что с вами ничего не случится.
     Взрослые закивали,  соглашаясь с его решением. Это маленьких детей можно  постоянно  держать за руку,  даже закрыть в повозке, будучи почти уверенным,  что там они и останутся до самого возвращения. С  подростками  все  не так.  И иногда не достаточно только приказывать. Нужно идти на уступки... Как в этот раз.
     А потом они все вошли в храм.
     -Ух ты! - прошептала Снежинка, в то время как ее подруга, затаив дыхание, смотрела вокруг.  Даже у Мати затрепетала душа, а пальцы рук, прежде чем нервно сжаться в кулак, дрогнули.
     Внутреннее убранство храма завораживало. Высокие стены были покрыты раскрашенными яркими  насыщенными красками барельефами,  которые придавали изображенным на них картинам объем и жизнь. Пол, состоящий из отполированных до блеска камней, не просто отзывался гулким голосом-эхом на каждый шаг, но и отражал все, возвышавшееся над ним, являя собой тонкую затуманенную грань между двумя мирами - верхним, существующим, и нижним, зеркальным.
      У дальней стены возвышались статуи воинов. Застыв неподвижными изваяниями,  они смотрела на всех входивших в храм внимательными, чуть прищуренными глазами. На воинах были беленые длинные - по середину  бедра - рубахи,  поверх  них  - тяжелые доспехи из металлических пластинок. К толстому кожаному поясу крепились длинные богато украшенные  ножны,  на  щиколотках  босых  ног поблескивали золотые шнурки, концы которых были вдеты в бусины-талисманы.
     Конечно, в  обычной  жизни воины одевались куда скромнее.  В конце концов, их работа была не всегда чистым делом. В бою всякое бывало, а  капли  крови на белой тунике слишком заметны,  золото слишком мягко, чтобы защитить от удара копья... Но,  с другой стороны, храм - святое место, куда стремятся войти в лучших одеждах.
     -Великие боги!-сорвалось с губ Лиса.
     -Что? - насторожившись, караванщики  остановились,  все,   как один повернулись к нему.
     -Да они не живые! Эти стражи каменные!
     -Нет! Этого не может быть! - не поверили ему караванщики, но их взгляды,  устремленные на воинов, стали внимательнее. И спустя какое-то время они обнаружили то,  что прежде не замечали.
     Лица стражей были неподвижными масками,  на которых не вздрагивал ни один мускул, даже веки не шевелились. Грудь не приподнималась.
     -Живые или нет, они бездыханны, - прошептал Вал.
     -Это статуи, - Мати лишь скользнула по ним взглядом и отвернулась в сторону.
     -Ты что?! - зашикали на нее Снежинка и Сероглазка.
     -А что?  - та лишь пожала плечами. - Если не верите, подойдите и потрогайте.
     -Нет! -  девушки  даже попятились. - Так нельзя!  А если ты ошибаешься, и они живые?
     -Схватят вас за руки и будут держать,  пока не придут служители! ...Да что вы, в самом деле, сами не видите, что ли?
     Тем временем несколько караванщиков,  те,  кто был посмелее, подошли к стражам.
     -Действительно статуи! - с еще большим восхищением воскликнули они, делясь с другими своим открытием.
     -Но какой  искусный мастер мог сотворить такое чудо?!  Это же... Каждая черточка, морщинка... А бороды, бороды и усы! Каждая волосинка видна!
     -Я еще миг назад был готов поклясться,  что их зрачки  двигаются, следя за нами... Какой камень способен так передать жизнь!
     -Должно быть, тут не обошлось без чуда, - караванщики смотрели на изваяния даже с большим уважением,  чем глядели бы на обычных людей.
     -Если бы боги вложили в эти творения рук человеческих душу и дух, они бы ожили...
     -Интересно, что же ждет нас дальше,  если уже первый шаг по земле храма открыл такие чудеса?
     Стоило кому-то  из  караванщиков  произнести эти слова,  как все, не сговариваясь, в едином порыве поспешили к внутренним вратам - золотым, покрытым чеканками и инкрустированным драгоценными камнями, каждый из которых,  по своему неповторим, привлекал к себе взгляды тех, кто мог назвать им цену.
     Взрослые уже входили в следующий зал, а Снежинка с Сероглазкой только-только справились со своим страхом и осторожно, на цыпочках приблизились к воинам, остановились в шаге, с опаской поглядывая на них, подались вперед...
     -Да, верно... - вынуждены были они признать правоту подруги. - Кто бы мог подумать - статуи!
     -Метелица, а как ты узнала, что они из камня? Тебе рассказал Гор?  А он как узнал?  Он же говорил,  что никогда не переступал храмовой черты, и...
     -Я знаю, - спокойно проговорила Мати, - потому что и раньше заглядывала в храмы, - она была так занята рассматриванием фресок,  что забыла об осторожности,  когда же поняла,  что сказала лишнее, прикусила язык.
     -Когда? - подруги вряд ли поверили бы ей, но они просто не видели другого объяснения.
     -Во сне! - бросила Мати, прячась от дальнейших расспросов за этим легким ответом как за пологом повозки.
     -А-а-а... - ее спутницы понимающе закивали головами.  Да,  конечно, всем время от времени снятся удивительные сны. - И что, в твоем сне храм был точно таким же?
     -Я видела несколько храмов.
     -Даже не один! Вот здорово! - прервала ее Сероглазка.
     -А почему  ты  нам  ничего не  рассказывала   об этом? - Снежинка глядела на нее,  не скрывая обиды. - Ты должна была. Мы же всегда сразу же говорим тебе,  когда нам снилось что-то особенное, запоминающееся!
     -Я... Не могла.
     -Почему?
     Мати молчала,  не зная, что сказать в ответ. Она старательно придумывала такую ложь, которая была бы ближе всего к правде, так что в нее можно было бы поверить.  Но у нее ничего не получалось.
     И тут ей на помощь пришла Сероглазка.
     -Госпожа Айя запретила тебе,  да? Она наложила печать молчания на твои губы?
     -Угу, - поспешно кивнула  Мати.
     -А теперь, когда мы все узнали сами, сняла? …И что те храмы? - продолжала расспросы  Снежинка. - Они  похожи на этот? В них были такие же воины?
     -Да. Воины такие же. А вот фрески другие.
     -Фрески? Какие фрески? – ее спутницы огляделись, только теперь обращая внимание на рисунки, покрывавшие стены храма. На которые они прежде, засмотревшись на каменных стражей, просто не обратили внимание. - Они... Они тоже как живые.
     -Вон тот... парень. Кажется, он смотрит прямо на нас.
     -Да, и смеется.
     -А этот старик с ним рядом серьезный, даже мрачный.
     -Он глядит вокруг с  таким  видом,  словно  ищет  нарушителей закона.
     -Этот парень - великий Гамеш, - между прочим обронила Мати.
     -Ой! - вскрикнула Снежинка, закрыв руками рот.
     Сероглазка внимательно  взглянула на подругу,  стремясь убедиться, шутит та или говорит всерьез, потом повернулась к фрескам.
     -А на троне тогда кто?
     -Гамеш.
     -Ты еще скажи, что и старик – тоже он!
     -Да.
     -Но как такое возможно!  Я не знаю ни одной легенды, где великий царь встречался бы с самим собой!
     Мати кивнула, соглашаясь с подругой, затем негромко проговорила:
     -Вот именно.  А  на  фресках в храме можно изображать только сцены из легенд.
     -Да какая разница! - всплеснула руками Снежинка. - Картинки и есть картинки! - она потянула подруг к внутренним вратам. - Пойдемте, нужно догнать остальных!
     -Сначала следует разобраться, - Мати не хотела уходить, не получив ответ
     Сероглазка нахмурилась, сосредоточенно обдумывая увиденное и услышанное.
     -Знаешь, Метелица,  это,  конечно,  хорошо – понимать, - спустя какое-то время проговорила она. - Но... Мы ведь всего лишь караванщицы.  Не служительницы,  даже не горожанки. Так что... Давай оставим эту бесполезную затею.
     -Да что тут  вообще понимать! Главное увидеть!
     -Это храм, а не... - все еще пыталась переубедить их Мати.
     -Ну и оставайся тут! - Снежинка не могла больше ждать.  И дело было не только в любопытстве. - А я пойду! Пока родители не хватились меня! И не выпроводили вон! - она побежала к внутренним вратам,  лишь  возле  самых  створок обернувшись к Сероглазке: - Ты со мной?
     -Да, - и она повернулась к Мати, ожидая ее решения.
     -Я... Мне нужно...  Здесь...  - она была не в силах  оторвать взгляд от фрески.
     -Метелица, - Сероглазка нахмурилась. - Это не правильно. Ты не должна оставаться одна. Мы не можем  бросить тебя...
     -Родители убьют меня! - чуть не плача прошептала Снежинка.
     -Все в порядке.  Вы и не бросаете меня. Я... Я просто... В общем, я догоню вас. Идите!
     -Ты уверена?
     -Конечно.
     -Пошли, - Снежинка схватила подругу за руку,  потащила за собой, - пока нас не хватились...
     -Будь осторожна! - бросила через плечо Сероглазка, и девушки исчезли за створками врат.
     И как только их голоса стихли, от стены отделилась тень.
     -Ой! - увидев ее, Мати шарахнулась в сторону, хотя скорее от неожиданности, чем от страха.
     -Тише, дитятко,  тише,  - проговорил мягкий женский голос. А через миг девушка уже увидела,  что пришедшая -  не  демон  и  не призрак, а  невысокая  сухенькая  старушка в одеждах служительницы. - Не бойся меня.  Я не хотела тебя напугать,  нет! Только поговорить...
     -Я... - Мати сглотнула комок,  кашлянула, прочищая горло. - Я не испугалась. Ну...  Почти.  Просто... Все случилось так вдруг…
     -Да, деточка,  прости,  я понимаю, порядочным людям не следует появляться столь внезапно, словно демонам или теням.  Однако… Ты была так увлечена разговором, что не заметила…
     -Да, - Мати кивнула. Пусть так. Не заметила. Она сама во всем виновата. Лишь бы чужачка оставила ее в покое.
    "Хотя, нет, - подумав мгновение, она, чуть прищурившись, взглянула на горожанку. – Раз она появилась в моем сне, значит, так нужно".
     -Эти фрески, - старушка  окинула взглядом стены. -Они заинтересовали тебя? Почему?
     -Они не обычные.
     -Как и статуи. Особенные, живые… Обычно гости храма слишком увлекаются лицезрением стражей, чтобы обратить внимание на что-то еще…
     -Стражи - они и есть стражи.  И больше ничего.  Они призваны защищать... Служительница,  а от чего можно защищать в  храме,  в который не может проникнуть зло?
     Старушка улыбнулась, ее глаза блеснули.
     -Поймала меня!  Молодец! И от чего, ты думаешь, они защищают?
     -Сначала нужно понять,  что, - Мати огляделась вокруг. - Если бы сокрытое в следующем зале,  то они стояли бы у внутренних врат… И вообще, на пути, а не в  стороне. Мастер, который создавал такое чудо,  был великим человеком. И все бы предусмотрел.
     -Так-так, молодец, продолжай.
     -Значит, они охраняют что-то, находящееся в этом зале.  А здесь ничего нет. Ничего, кроме них и фресок. Значит...
     -Фрески?
     -Да.
     -И от  чего  их нужно охранять? - старушка улыбнулась. - Мастер что же, боялся, что гости растащат их по кусочкам, желая оставить себе что-то на память о храме?
     -Нет, конечно!  Никто не осмелится пойти на такое  святотатство!
     -Так в чем же дело?
     -Я думаю...
     -Говори, милая.  Не бойся ошибиться в словах. В этом нет ничего страшного. Хуже оставаться с ошибкой в мыслях.
     -Я думаю,  что стражи защищают фрески от чужих взглядов. Они привлекают все внимание к себе.  И гости, отмечая красоту фресок, не обращают внимание на то, что на них изображено.
     -Но зачем?
     -Это не сцены из легенд.
     -А должны быть?
     Мати кивнула.
     -С чего ты взяла?
     -Так во всех храмах.
     -А ты бывала в других храмах?
     Мати снова кивнула.
     -И такие  стражи  обычно  ставятся  у  трона Хранителя, - чуть слышно прошептала она, но служительница услышала ее и закивала:
     -Все так,  все так...  Милая, ты сказала своим подругам, что на этих фресках изображен великий Гамеш...
     -А это не он?
     -Ты сомневаешься?
     -Да нет, - просто она не любила, когда с ней говорили так настойчиво, давя.
     -Странный ответ. В нем и «да», и «нет».
     -Я всегда так говорю… - караванщика начинала злиться. - Я имела в виду…
     -Я поняла. Прости, если моя невольная улыбка обидела тебя. Ты еще так молода…!
     -Для чего-то - да, а для чего-то - уже нет, - с грустью опустила глаза девушка.
     Женщина не смогла сдержать смешка.
     -Прости, милая,  но даже когда проживешь всю жизнь, думаешь, что самое главное впереди.  Ты же еще ребенок! В моем возрасте нельзя не улыбнуться, слыша, как юность называет себя старухой!
     -Но это так.
     -Тебе открыты все пути!
     -Не все... - Мати говорила все тише и тише, словно боясь, что кто-то из спутников услышит ее слова. - Например,  мне  никогда  не стать служительницей. Потому что я родилась в караване.
     -Подумаешь – родилась в караване! Когда боги выбирают своих слуг, Им все равно, чем занимаются его родители. Потому что служение - нечто большее, чем судьба. Это - предназначение.
     -Я не знала... - задумчиво проговорила Мати.
     -Если что-то подобное до сих пор никогда  не  происходило  в вашем караване,  это не значит, что такого не случалось никогда в мире.
     -Да…?
     "Стать служительницей… - сперва эта мысль показалась ей забавной. Но уже через мгновение, задумавшись, девушка начала думать иначе. – Где еще, как не в храме, я смогу научиться бороться с демонами?"
      -Когда идет  речь  о  предназначении,  - между тем, продолжала служительница, - ничего другое не имеет значение! А ты предназначена для служения!
     -Н-нет, - стрелки бровей сошлись на переносице, синие глаза глядели на собеседницу с недоверчивой подозрительностью.
     -Да! Да, милая! Это говорю тебе я, Арнин, жрица Эмигарда.
     -Но почему ты считаешь, что я...
     -Потому что эти фрески - испытание!  Которое ты так блестяще прошла!
     -И что они обозначают?
     -Что обозначают? - старуха с осторожным интересом взглянула на нее.
     -Да. Три Гамеша.
     -В каждом из нас, - она говорила, не спуская внимательного взгляда с лица собеседницы, не желая пропустить не только случайно оброненное гостьей слово, но даже тень, набежавшую на черты, движение брови, вздох, сорвавшийся с губ, - живут трое. Душа – наивное и невинное детство, дух – сильная и властная зрелость, и плоть – слабая, но гордая старость. Юноша, мужчина и старик.
     -И еще трое – прошлое, настоящее и будущее… - прошептала Мати. Она начала понимать. - И еще – мечта, явь и сон… И еще… - умолкнув, она с опаской взглянула на служительницу, не сомневаясь: той не понравилось бы то,  что чуть было не сорвалось с ее языка.
     -Продолжай, дитятко, не бойся, - старая женщина слушала гостья, затаив дыхание.
     -Да так, ничего, - она опустила голову на грудь, задумавшись.
     "О чем я вообще думаю? Чему удивляюсь? Три Гамеша рядом. Ну и что? Что это мне дает? – она вновь подняла взгляд на рисунок, покрывавший стены. – Начнем сначала. Это мой сон. Фрески –образ, загадка, которую я должна разгадать. Загадка… И ребенок, и взрослый человек, и старик… Все прошлом, настоящем и в будущем… В один и тот же миг…"
     Девушка болезненно поморщилась. У нее не было никаких мыслей по этому поводу.
     -Я… Мне нужно идти… - пробормотала она, спеша убежать от поражения. 
     -Конечно, конечно, - жрица не удерживала ее. - Тебе нужно обдумать то, что ты узнала, понять… Милая, я не прошу у тебя клятвы, что ты не расскажешь никому о том, что узнала здесь…
     -Потому что знаешь, что я скорее нарушу клятву, чем выдам тайну, - она взглянула на старуху тем ледяным взглядом, под которым все обычно отворачивались, чувствуя непреодолимое желание закутаться с ног до головы в меховое одеяло. Та же, улыбнувшись, кивнула.
     -Приходи еще, дитятко. Когда захочешь. Мы поговорим о другом. В храме ведь не одна зала.
     -Их слишком много, чтобы обойти все за семь дней, - Мати нахмурилась. Ей это перестало нравиться. Как она сможет разгадать все тайны храма, если они такие сложные, а времени совсем мало?
     -Милая, ты что,  еще ничего не знаешь?
     -Что? - тотчас насторожилась Мати. - Что я должна знать?
      Жрица медлила с ответом. 
     -Вообще-то,  - наконец,  заговорила она, - тебе должны были  сказать родители...
     -Мой отец - хозяин каравана.
     -А! Вот даже как!
     -Он слишком занят,  особенно во время  остановок  в  городе, чтобы найти время на разговор с дочерью, не первый день живущей в повозке невест.
     -А может  быть,  он  и сам еще не знает... - пробормотала под нос старуха,  словно говоря с самой собой. - Дамир  -  взбалмошная девчонка,  даром что Хранительница. Торопится с тем, что могло бы обождать, и медлит, когда, казалось бы, дальше откладывать некуда...
     Мати слушала ее, приоткрыв от удивления рот и чуть  отстранившись,  будто боясь, что безумие старой женщины передастся и ей.
     -Что, милая? - видя,  как в состоянии, близком к ужасу, округлились глаза собеседницы, спросила жрица.
     -Мне... Я...  Наверное,  мне следовало зажать уши,  чтобы не слышать твоих слов.  Но я думала, что ты отвечаешь мой вопрос,  и... И, потом, я ведь не горожанка... - в конце добавила она, пожав плечами. На самом же деле ее сердце торжествовало: "Вот! Я – милая, а эта… ведьма – взбалмошная девчонка!"  – эта мысль была ей почему-то особенно приятна.
     -Не привыкла,  когда кто-то ругает Хранителя? Но, дитятко,  ведь время от времени все люди ошибаются. И зачем служители, если не для того, чтобы указать хозяину города на его ошибки?
     -Не знаю... - Мати   нахмурилась,  чувствуя,  что  собеседница вновь подталкивает ее к той невидимой грани,  из-за которой для нее уже не будет дороги назад. - Жрица,  если та новость, которая еще не дошла до моего слуха как-то связана со мной,  позволь мне узнать ее сейчас, чтобы я не терялась в догадках, выдумывая нереальные миры!
     -Неплохо сказано! - хмыкнула служительница. - Есть с чего  начинать обучение... А чему-то и ты уже можешь поучить нас... Однако ты ждешь ответа...  Что же,  думаю, ничего страшного не случится, если  ты  узнаешь  это уже сейчас.  Дамир собирается объявить о своем решении разделить свою власть с Хранителем каравана.
     -Как это?  Зачем? А если он не захочет?
     -Боюсь, я не многое могу объяснить тебе  сейчас,  поскольку  остальное  уже относится к тайнам,  даруемым при посвящении...  Скажу лишь, что у Хранительницы есть некоторые права, которые  не  даны Хранителям.  И одно из них - право самой выбирать себе мужа во имя будущих детей.
     -Му-жа? - Мати оторопела.  Ее душа металась,  не находя места, сердце билось так сильно,  что,  казалось,  вот-вот выпрыгнет  из груди,  дышать стало трудно,  будто в храме не осталось ни глотка воздуха,  а стены так давили на плечи,  что все,  о чем она могла думать в этот миг - поскорее выбраться на волю из этой тесной пещеры! - Прости, - сорвалось с белых,  как снег,  губ. Она чувствовала себя так, словно ее вот-вот вывернет наизнанку.
     -Милая, - старуха не понимала,  почему собеседница так странно восприняла ее новость,-это ведь значит,  что все вы, весь ваш караван останется в нашем городе!  И ты сможешь исполнить свое предназначение - стать служительницей!
     Но девушка  не слушала ее. Она совершенно забыла о том, что все это происходило только во сне.

 
Глава 5
     "Гор, ты  собираешься  жениться  на этой... - не найдя нужного слова, которое отражало бы всю ее ненависть  к  чужачке,  девушка сплюнула: - ведьме?"
     "Нет, - недовольно поморщившись,   мотнула   она   головой, - не так... Гор, ты знаешь, что Хранительница собирается выйти за тебя замуж? Она хотя бы спросила, согласен ли ты, или оставила  на потом? А что? Брачная церемония - самое подходящее время для того, чтобы задать этот вопрос. В первый раз..."
     "Опять не  то, - она  с  силой  стукнула  себя  кулаком по ноге, - м-м!"
     Мати была просто в ярости.  Ее переполняла злость. Злость на отца за то, что тот ей ничего не сказал. И не важно,  что он скорее всего сам ничего не знал. Злость на  Гора за то, что тот не заставил караван обошел стороной этот город!
     "Ну что ему стоило?! - она была готова заплакать от боли и обиды. - Ничего сложного! И вообще..."
     Она чуть ли не бегом спускалась с холма,  вниз, к остановившемуся на главной площади каравану,  на ходу придумывая слова для будущего разговора с магом. Пока вдруг не остановилась посредине своего пути. Тяжело вздохнув, она опустила голову на грудь, глядя на камни у своих ног. Подпнула один  - и потом долго бесцельно следила за тем, как он летел вниз, спотыкаясь и сталкиваясь с другими камнями,  поднимая волны пыли, пока не исчез из виду где-то в расселине.
     "Ничего у меня не получается, - Мати опустила  руки.  И  зачем вообще пытаться,  если она и так понимает,  что все бесполезно? - Я не смогу его ни о чем спросить.  Потому что...  Потому что  я  не имею никакого права задавать ему такие вопросы. Ведь я не помолвленная. Не в этом мире.  Потому что здесь не было  Курунфа.  Зато здесь есть этот город... Как бишь его? Эмигард. В котором мне предстоит прожить всю свою жизнь, забыв о дороге,  о мечте,  служа богам, тому, кого я люблю... и его жене... НЕТ!" - замычав от боли,  она сорвалась с места,  понеслась вниз, не разбирая дороги.
     Девушку совсем  не  заботило,  что  она  могла  споткнуться, упасть,  расшибиться насмерть.  Возможно, где-то в глубине души, полубессознательно, она хотела, чтобы все так и случилось, положив конец проблемам…
     "Так было бы лучше всего... - мелькнуло у нее в голове. - Конечно. Проблемы только от жизни. В смерти же все легко и просто..."
     "А еще лучше было бы расшибиться не насмерть, - мысленно продолжала она, - но  достаточно серьезно, чтобы все вокруг забегали, запереживали…"
     Что же до разговора с Гором или кем-то другим...
     "Не стану я ничего говорить! Зачем? Так только хуже будет. И вообще... Ну что в этом плохого: остаться в городе, стать служительницей? Разве я не об этом мечтала?"
     Мати вновь остановилась, прикусив губу, оглянулась назад, на возвышавшийся над землей,  уходя башнями в  высокое  синее  небо, храм.  И как она прежде не замечала,  как он красив!  Белоснежный, легкий,  воздушный, словно вырезанный из пушистых облаков, он излучал такое тепло,  что душа не могло не тянуться к нему.  И даже сердце было готово признать:  "Да,  в нем есть  что-то...  Что-то очень доброе,  близкое,  что можно было бы полюбить искренне и на всю жизнь. Почти так же сильно, как Шамаша".
     Однако стоило ей вспомнить о Нем, как зубы так сильно впились в губу, что во рту стало солоно от привкуса крови. Лишь боли не было. Словно она вся ушла куда-то.
     "Подумай о себе!  Хотя бы раз! И пусть другие заботятся о себе сами!  Он - сильный маг. Даже если и не бог… Он могущественнее хозяев всех городов, через которые проходил караван, и уж конечно - правящей здесь магини.  И пусть она  имеет  право настаивать  на своем,  какая разница?  Законы городов,  да вообще всего мира снежной пустыни всегда были для него чужими,  и...  Он сам говорил, что следует им только до тех пор, пока они не мешают его планами. А раз так... Ничто не остановит его. Если же он сам захочет остановиться… Значит, такова судьба. И даже лучше, если она определится сейчас … Надо будет спросить жрицу, может ли служительница избрать для себя бога, а не богиню? Я бы тогда выбрала Шамаша. Ведь на самом деле я люблю именно Его, а не Гора... Да, может быть, что ни делается, все к лучшему..."
     Она повернулась, стала вновь карабкаться по склону холма наверх, к храму.
     Старая женщина ждала ее у врат,  улыбаясь всем сердцем, всей душой, так что добрые огоньки лучились  не только в глазах, на губах, но в каждой морщинке.
     Девушка остановилась перед жрицей,  замерла,  опустив голову на грудь, прошептала:
     -Прости меня,  я вела себя как последняя дура, пробуя убежать от своего предназначения.
     -Все хорошо,  милая, - ладонь теплом коснулась щеки, горячие,  пахнувшие травами пальцы взяли молодую караванщицу за подбородок, поднимая голову. - Я знала, что ты вернешься.
     -Я не потеряла  права стать служительницей, повернувшись спиной к этому пути?
     -Все происходит  так,  как должно. Жизнь – не более чем цепь испытаний. И, наверное, самое трудное среди них – исполнение мечты. Ведь этот миг представляется столь прекрасным, что хочется остановить время, заставить его заснуть, что боишься сделать хотя бы шаг, да что там шаг – и шевельнуться - а вдруг это все изменит?  Забываешь о том, что позади - к чему минувшее, ведь там ничего не было. Не думаешь о том, что впереди. Зачем? Идти больше некуда. Больше не о чем мечтать.
     -Но ведь это глупо!  Мечтаешь же не о том, чтобы мечта исполнилась... Вернее,  не  только об этом.  Мечтаешь жить мечтой,  давая ей возможность маленьким зверенышем  расти  в твоих ладонях... - глаза девушки устремились куда-то вдаль, на губы легла задумчивая улыбка. О да, она не сомневалась, что  сумеет  правильно  распорядиться  исполнившейся мечтой. И уж конечно не станет ее замораживать, обращая в мертвую холодную ледышку.
     А прошлое... Как можно забыть его, отказаться от всего? Ведь оно - не только часть мира снежной пустыни, но и ее самой. И...
     Мати вдруг  окатило  с  головы до ног таким потоком ледяного ветра, что она поежилась, зубы застучались друг о дружку.
     -Служители... Они ведь отказываются от своего прошлого...
     -Зачем? - искренне удивилась старушка.
     -Ну... - девушка  пожала  плечами. - Потому  что так нужно...
     -Нужно? Кому?
     -Богам. Ведь для того,  чтобы служить Им,  человек  должен забыть о себе. А значит - и о своем прошлом...
     -С чего ты это взяла!
     -Ну... - она втянула голову в плечи,  испугавшись: "Наверное, я сказала что-то не то," – Мне казалось… Я слышала...
     -Дитятко! Тот,  кто говорил такое -  не  знает  ничего, поскольку не только никогда не был служителем сам, но даже не разговаривал ни с кем из нас!  Отказываться от  прошлого! Да кому будет нужен тот, кто перестанет быть самим собой! Во всяком случае - не небожителям! Или у Них нет рабов-теней - тех, кто действительно отказался от всего, что было?!
     -Потому что умер, - прошептала девушка.
     Бровь старухи удивленно приподнялась:
     -Однако! Ты многое знаешь.
     -В снегах пустыни достаточно  свободного  времени.  Хватает  и  на чтение, и на разговоры.
     -Хорошо. Тем легче и быстрее будет обучение.
     -И... И когда оно начнется?
     -Если ты готова - прямо сейчас.
     -Нет, - она мягко остановила ее, коснувшись холодными пальцами сухой морщинистой  кожи руки.
     Старуха понимающе улыбнулась:
     -Действительно, такое решение не принимается без размышлений. Самый важный, ответственный шаг в твоей жизни. Ты должна к нему подготовиться.
    -Мне нужна неделя!
     Жрица удивилась, даже - как показалось Мати - расстроилась.
     -Так много?  Но почему?  Милая, чем дольше ждешь, тем больше сомнений в душе и боли в сердце...
     -Я знаю, - вздохнула  та, - но  так  нужно, - она  все  еще надеялась, что произойдет чудо,  однако не то,  о  котором говорила жрица города.
     -Что ж, - старой женщине ничего не осталось, как развести руками. - Хорошо. Раз ты считаешь, что так нужно.
     -Да.
     -Тогда возвращайся к своему каравану.
     -И я могу жить прежней жизнью? Словно ничего не случилось?
     -Это было бы весьма разумно.  К чему другим знать о том, что еще не произошло? Ты ведь, надеюсь, умеешь хранить секреты?
     Молодая караванщица кивнула, тяжело вздохнув:
     -Я всю жизнь только это и делаю.
     -Ну, вот  и славно! Раз так, приходи в храм через неделю. Я предупрежу стражу,  чтобы тебя пропустили.  И буду  ждать.
     -Жрица, а мой отец... - неуверенно начала девушка.
     -Что с ним?
     -Ничего, все в порядке,  хвала богам.  Я просто хотела спросить, должна ли я буду сказать ему?
     -Мы же, кажется, договорились.
     -Конечно... Я...  Я имела в виду - должна ли я буду  сказать ему через неделю,  когда мне нужно будет уходить в храм?  Ведь... Ну... Мне бы хотелось с ним попрощаться...
     -Но разве  у вас,  в караване девушка не прощается со своими родителями, переходя в повозку невест? Из которой, если мне говорили верно, она выходит лишь женой.
     -Да, это так.
     -Тогда в чем же дело?
     -Я ведь еще не прошла испытание. И... У меня нет своей судьбы, а, значит, я не могу принимать решение.
     -Не прошла испытание?  Но ты казалась мне достаточно  взрослой...
     -Осталось совсем недолго, но... Но больше, чем неделя.
     -М-да... - старая женщина покачала головой.
     -Это может стать проблемой? - насторожилась Мати.
     -Не беспокойся,  милая, - улыбнулась  горожанка,  однако при этом губы ее были поджаты,  а черты лица напряжены, - все будет хорошо. Однако, ты права: нам придется все рассказать твоему отцу.
     -Для того  чтобы  стать  служительницей мне потребуется его разрешение?
     -Не разрешение,  нет.  Ведь такова воля богов,  а против Них не осмелится пойти ни один  смертный.  Но вот согласие... Без согласия не обойтись.  Ну да это не проблема.  Не переживай, милая.  Я уже говорила:  никто никогда не  пойдет  против воли богов. Дитятко, не думай об этом. Когда придет время, я поговорю с твоим отцом.
     -Я могу и сама...
     -Но ты ведь не полноправная.  А раз так, нам придется делать все по обычаю - как когда мы берем в ученики детей.  Прости.  Конечно, ты уже взрослая, но...
     -Ничего, я понимаю. Перед законом я - ребенок, - она прикусила губу, думая:  "А может так и лучше...  Этот разговор с отцом... У меня ничего бы не получилось.  Потому что после всех моих слов  о мире снов,  мне никто не поверит:  решат,  что я опять запуталась между реальностью и грезами. И вообще, это ведь куда проще, когда решают за тебя... " - Я... Я пойду?
     -Да, милая, - ее улыбка стала шире и теплее и, самое главное - куда искреннее. - Отдыхай,  веселись. И привыкай к Эмигарду, потому что...
     -"Потому что тебе придется прожить в нем всю свою жизнь", - беззвучно прошептала Мати.
     -Потому что   тебе   предстоит   прожить   в  нем  всю  свою жизнь, - словно повторила за ней жрица. - Ну, до встречи, милая. До скорой встречи.
     -Да, жрица, - и, склонив на миг голову в почтительном поклоне, девушка покинула храм.
     Мати вернулась к себе в повозку, испуганным зверьком забилась в дальний угол. Ей не хотелось никого видеть, она боялась попасть кому-то на  глаза.  Ее душа разрывалась на части при мысли о том, что должно было произойти, став первым шагом на пути к ее будущему. Конечно, быть служительницей лучше, чем женой шута Киша, но…
      Ей хотелось совсем другого, невозможного, неисполнимого.
     "Госпожа Айя!  Помоги мне! Сделай  так...  Сделай так,  чтобы мое сердце превратилось в кусочек льда!  Богиня снегов, если Ты хочешь, чтобы я стала служительницей - Твоей или бога солнца – исполни мою просьбу! Потому что иначе я не смогу посвятить себя служению! Я... Я даже жить не смогу!"
     Она протерла глаза, щеки, стирая с них следы слез-невидимок, зевнула, вдруг поняв, что страшно хочет спать.
     "Вот и хорошо.   Госпожа  Айя  решила исполнить мою просьбу.  А для этого Ей нужно,  чтобы я спала.  Ведь власть повелительницы сновидений сильнее над спящей..."
     …Время в городе пролетали в сплошном веселом празднике.  Шумные игры по утрам,  танцы - по вечерам. Дни же были отданы торговле, а ей, благо она шла успешно, нужны были все свободные  руки. Впрочем, оказалось, что даже в этом деле был свой несомненный интерес. Ведь  если торговаться умеючи,  от этого можно получить немалое удовольствие. Даже наслаждение. И дело было вовсе не в желании заработать  лишнюю монету,  но в азарте - продать  по наибольшей цене.  А главное - можно было ни о чем другом не думать,  не беспокоиться. И вообще...
     "Самое веселое в том,  что не приходится грустить!" - Мати сидела на камне,  подставив лицо под жаркие лучи полуденного солнца, и млела от наслаждения.
     -Дочка, все в порядке? - мимо нее как раз проходил хозяин  каравана.
     -Ага, - не открывая глаз, проговорила та. - Лучше не бывает!
     -Я хотел  сказать... Ты молодец, помогла мне. Завтра можешь отдохнуть, сходить куда-нибудь.
     -Хорошо.
     -И твои друзья тоже, - вообще-то,  ему просто не хотелось  отпускать дочь одну.  Хотя жители этого города и были в высшей степени благосклонны и доброжелательны,  относясь к караванщикам  не как к чужакам, а скорее как к дальним родственникам, которые когда-то выбрали путь странников и вот теперь, после разлуки, длившейся целую вечность, вернулись назад, все равно Атен  не позволял себе расслабиться,  забыть об осторожности. Мало ли что.
     -Ладно.
     -Не сомневаюсь, вы найдете, чем себя занять… - он ждал, что дочь обрадуется. Однако лицо Мати оставалось неизменным. Отрешенным и безразличным.
     "Словно ей все равно,  что происходит вокруг. Ничего не трогает... -караванщик качнул головой, вздохнул. Это было не правильно, не хорошо. Но что он мог поделать? Не заставлять же дочь измениться силой. – Все, что я могу, это принимать ее такой, какая она есть. И надеяться, что когда-нибудь она сама все поймет, что ее душа оттает. Ведь может же девочка быть доброй, отзывчивой… Как в тот день, когда умерла Рамир… Будем надеяться, что этот город поможет ей…- он огляделся вокруг.  – Это чудесное место. Жаль, что уже совсем скоро придется уходить обратно в снега…"
     Ему не хотелось.  Настолько, что  он даже подумывал о том, как было бы хорошо остаться в городе... Нет, не городе вообще, а именно в этом оазисе. Эмигард... Странно.  Обычно караванщики не знали названий городов, через которые проходили. Кто доверит чужаку одну из самых сокровенных тайн? Здесь же все произошло… как-то само собой, незаметно, словно так и должно было быть. Но имя этого города не просто открылось, оно так сильно врезалось в память,  что Атен был почти уверен:  оно не забудется не только в вечном сне, но даже в краю благих душ.
     Он вздохнул,  огляделся вокруг, заметил оживление рядом с местом, отведенном работорговцам.  Должно  быть, кто-то из горожан назвал достойную цену.
     -Ладно, дочка, я пойду. А ты отдыхай.
     -Ага, - вновь кивнула  она,  продолжая  безмятежно загорать на солнышке.
     Когда воздух вокруг нее успокоился,  девушка с  наслаждением втянула в себя аромат росших на холме у нее за спиной цветов, потянулась.
     "Птица с желтым опереньем,
     Обрати меня виденьем,
     Чтобы я смогла пройти
     По рассветному пути
        Горизонтною границей,
        В край небес, открытом птицам,
        Да виденьям, в те края,
        Где живет мечта моя..." - беззвучно шептали ее  улыбавшиеся губы.
     Мати и сама не знала, откуда пришла в ее память эта песенка.
     "Должно быть,  слышала где-нибудь. В городе. Или в караване. Какая разница? - она зевнула. - Забавная песенка.  Птица с желтым опереньем..."
     Она была готова повторить слова,  чем-то похожие на заклинание, еще раз, но не успела.
     -Мати! - плеткой стеганул воздух, заставляя его задрожать, полный боли и отчаяния крик.
     Удивленно приподняв бровь,  Мати даже приоткрыла один  глаз, но, увидев подбегавшую к ней Сати, вновь закрыла его, возвращаясь к своему занятию.
     -Мати! Там... - караванщица запыхалась, однако же, продолжала говорить, боясь потерять хотя бы одно  драгоценное  мгновение  на то, чтобы перевести дыхание. - Проснись!
     -Я не сплю. Что случилось? - совершенно ровным голосом спросила девушка. Открыв глаза, она воззрилась на караванщицу безмятежно ровным  взглядом синих глаз.
     -Они продают Лигрена! - на одном дыхании выпалила Сати, уверенная, что эти слова не просто все объяснят,  но заставят  собеседницу вскочить и побежать к ряду рабов,  стремясь сорвать сделку, пока она не состоялась.
     -Ну... - Мати лишь чуть повела плечами. - Я,  конечно, могу тебе помочь...
     -Да, бежим скорее!
     -Ты хочешь, чтобы я подняла цену?
     -Что? - Сати даже остановилась. Ее глаза переполнились удивлением, так что,  казалось,  еще немного, и оно перельется через края век.
     -Ты имела в виду - "как"?  Ну,  поверь,  я найду способ.  Он ведь не только лекарь. Когда-то он был жрецом. Ему многое известно, а за знания нужно платить.  И я думаю - даже больше,  чем  за красоту и юность... Впрочем, что я тебе-то все это говорю? Мне не нужно опробовать мою речь перед покупателями, когда я и так знаю, что она сработает.  Какая цена названа?
     -Мати!-молодая караванщица  глядела  на  нее  с ужасом.  Она не могла поверить,  что  это говорит та,  которая  еще совсем недавно плакала вместе с ней над телом Рамир. - Ты... Ты не понимаешь...
     -Так ты не хочешь, чтобы старика продавали?
     -Он нужен каравану!  Ведь он - лекарь!  И он нужен  мне! Чтобы я могла продолжать учиться, и...
     -Ну, допустим,  если бы он был нужен каравану,  его никто бы не выставил  на продажу.  Что же до тебя...  Перекупи.
     -Что?
     -Ты что,  действительно такая дура или притворяешься,  что ничего не понимаешь? Перекупи. Назначь цену, большую то, которую предложил горожанин. И старик будет учить  тебя  всему,  что  ты  хочешь  и сколько хочешь.
     -Но... У меня нет таких денег!
     -Попроси родителей.
     -Они не дадут!  На раба - нет! Ведь ни у кого в караване нет личных рабов, даже у Гора! Только общие!
     -Сати, - она устало глянула на караванщицу, - от меня-то ты чего ждешь? Я не могу дать тебе денег,  потому что хотя у меня они  и есть, я не имею права ими распоряжаться до тех пор, пока не пройду испытание.
     -Но ты можешь поговорить с отцом!
     -Ты тоже можешь с ним поговорить.  Он хозяин каравана  и  выслушает любого, идущего одной с ним тропой.
     -Но он твой отец! Тебя он послушается! Тебе даже не придется его просить! Лишь намекни...
     -Зачем?
     -Но... - Сати совсем  растерялась.
     -Мне это не нужно.  Если караван хочет продать своего раба - что ж, хорошо, больше золота, меньше едоков.
     -Ты... Ты действительно так думаешь?  Ты...  Ты не шутишь?
     -Шучу? Нет, отнюдь. Я сейчас не в том настроении.
     -Я, пожалуй,  пойду... - не спуская с нее  ошалевшего  взгляда широко открытых глаз, Сати попятилась назад.
     -Иди.
     -Я... - она вдруг вскинулась,  огляделась вокруг,  и, увидев кого-то, кивнула: - Да, я пойду!
     Взглянув в ту сторону, куда побежала Сати, Мати скривила губы в тонкой усмешке: караванщица бросилась к  Гору.
     "Нашла себе другого помощника. Настырная. Вот что значит чего-то захотеть.  А  то все - тихоня да тихоня.  Ну ладно, - откинув голову назад,  девушка закрыла глаза,  подставляя лицо под  солнечные лучи, - на чем я там остановилась?  Птица с желтым опереньем...  А, какая разница? - ей не хотелось ни о чем думать. - Хорошо-то как! Вот бы это мгновение продлилось всю жизнь!"
     Но очень скоро тишина и покой снова были нарушены.
     -Метелица! - ее окружили друзья.
     -А? - не открывая глаз, зевнула та.
     -Ты что, спишь? - близнецы сели по обе руки от нее.
     -А ты что, не видишь?
     -Вижу-то вижу, но еще и слышу, - хихикнул Умник.
     -Давай,  вставай скорее! - заторопил ее Непоседа. - Пошли!
     -Куда? - она открыла глаза,  наклонив голову на бок, с интересом глядя на близнеца. - Вы придумали, чем заняться?  Что-то интересненькое?
     -Пошли - узнаешь!
     -О, все загадки,  загадки, - Мати  потянулась,  словно  кошка, зевнула, а затем резко, рывком, поднялась. - Люблю загадки!
     -Давай за нами, - Непоседа сорвался  с места,  побежал к маленькой узкой,  словно ручеек,  улочке, ведшей по задворкам к, как Мати уже знала, старому городскому саду, окружавшему небольшое черное озеро. - Догоняй! - вслед за ним рванулись остальные.  И лишь Умник  задержался, чтобы с задумчивым, даже серьезным видом сказать:
     -Метелица, хорошо, что ты вновь стала прежней!
     -О чем ты?
     -Те несколько  дней,  накануне прихода в город, - поджав губы, он качнул головой, - ты была сама не своя.
     -И какая же?
     -Неинтересная.
     Мати не сдержала смешка, таким забавным показался ей прозвучавший ответ.
     -Напрасно смеешься, - нахмурился Умник. Он не видел в этом ничего забавного, - ты не просто не была собой,  ты была не  в  себе: скучная, противная,  надутая,  непонятно  от обиды или от чувства собственного величия. Одиночка, и вообще...
     -Я не помню, чтобы так себя вела.
     -Ну и хорошо, и не помни. Чтобы не было искушения повторить.
     -Не бери в голову.  Мне нравится быть такой, какая я сейчас. И я вовсе не собираюсь меняться.
     -Ну и славно. Только...
     -Слушай, хватит слов, а? Я хочу веселиться!
     -Постой, - он взял ее за локоть,  останавливая.   Его брови  были по-прежнему сведены  на  переносице,  глаза глядели настороженно и хмуро, - я хотел сказать...
     -Потом, - она вырвала  руку,  бросилась вслед за успевшими уже пересечь площадь приятелями.
     Путь, бравший начало на главной площади города, привел детей каравана в задумчивый сумрачный сад,  чьи сухие деревья сутулились, разбросав над землей покрытые редкой тусклой листвой ветви, норовившие царапнуть щеку или рвануть за запутавшиеся среди  гребней-сучков  волосы.  В  окружении их даже озеро казалось старым -лишенным зелени жизни черным глазом духов смерти.
     -Бр-р, - поежилась Снежинка. - Здесь мне  как-то не по себе.
     -Да, - кивнул, соглашаясь с подругой, Обжора, - жутковатое место.     -Интересно, почему горожане ничего с ним не сделают?  - спросила Сероглазка, старавшаяся держаться поближе к своим друзьям.
     -А что делать-то?  - Непоседа, наоборот, успел обежать озеро вокруг, все осмотреть.
     -Ну... - девушка пожала плечами. - Можно было бы вырубить старые деревья, посадить молодые. Все было бы лучше.
     -А если им так больше нравится?
     -Они что, дураки?
     -Ну уж не знаю, - фыркнул Непоседа.
     -Такое уродство рядом с храмом!
     -Все познается в сравнении... - задумчиво проговорила Мати.
     -Что? - младшие тотчас повернулись к ней.
     -А она  ведь права, - с уважением взглянул на нее Умник.  – Если не видеть ничего уродливого, не поймешь, что есть и красота.
     -Ты не мог бы объяснить как-нибудь...  – Снежинка, не находя нужного слова, на замешкалась, и Непоседа поспешил прийти ей на помощь:
     -Доходчивее.
     -Представьте себе, что вы всю жизнь прожили в этом городе, - издалека начала Мати.
     -Сложная задачка...
     -Попытайся.
     -Ладно, - кивнул Непоседа. - Представил. И что?
     -Постоянно живя рядом с храмом,  имея возможность видеть его по сто раз на дню,  как скоро он перестанет казаться тебе  красивым, удивительным, чудесным?
     -Ну... Если мне не разрешат облазить все его залы, спуститься в подземелье, подняться в башни, он всегда будет манить меня загадками.
     -Я говорю не о тайнах. О красоте.
     -Это разговоры для девчонок! - фыркнул Непоседа.
     Умник, вздохнув, качнул головой:
     -К чему пытаться что-то объяснить тому, кто и не хочет понимать?
     -А я поняла, - тихо  промолвила  Снежинка. - Кажется, - неуверенно добавила она. - Если прийти сюда и посидеть денек, а потом вернуться к храму,  он покажется верхом совершенства.  И не только  он, вообще  весь  город будет светлым и прекрасным.  И жизнь не будет приедаться.
     -Как это,  интересно, жизнь может приесться? - скривил в усмешке губы Непоседа. – Надоесть, что ли?
     -В караване такое невозможно. Но в городе...
     -Вот что, - прервала спор Мати, - хватит слов. А то мы заговорились  - дальше некуда.  Лучше объясните,  как мы собираемся веселиться в этом мрачном месте?
     -Для нашей  затее, - Непоседа  подмигнул  брату, - чем мрачнее - тем лучше. А вот начнет темнеть - будет совсем замечательно.
     -Ну-ну, - хмыкнула девушка.  Она  смотрела на своих приятелей, ожидая,  что будет дальше, хотя и так уже все поняла: "Страшные истории.  Будут их рассказывать". Затея не ахти какая интересная и совсем не новая. К тому же, для нее лучше всего подходил вечер,  когда начинали оживать тени,  из подземных миров поднимались призраки,  а из бездн - духи. Во всяком случае, не солнечный полдень пусть даже в старом мрачном саду...
     "Впрочем, уже начало темнеть, - она и не заметила,  как солнце скатилось к горизонту. - Странно, - Мати нахмурилась, попыталась сосредоточиться на этой мысли,  но уже через мгновение махнула рукой: - А, какая разница?  Тем более,  что это как раз то, что нам нужно".
    Она огляделась вокруг.  Сад,  и без того хмурый и мрачный, начал меняться, темнея прямо на глазах. Красные лучи закатного солнца окрасили его кровью, которая здесь, должно быть, когда-то пролилась, а тени тех, кто, вероломно убитый в этом саду, так и не обрел покоя в вечном сне снежной  пустыни,  неясными  очертаниями встали над землей.  От озера повеяло холодом и страхом,  который, наползая на деревья туманом, казался не просто видимым, осязаемым- живым.
     -О-о! - Снежинка и Сероглазка что было силы вцепились в стоявшего рядом с ними близнеца, прижались к нему.
     -Что это с вами? - удивленно глянул на девчонок Непоседа,  однако отстраняться от них  не стал.
     -Что-то стало... - начала Снежинка.
     -Холодать, - подхватила ее подруга, хотя и прекрасно понимала, что та  собиралась  сказать  - "боязно".  И хотя признаваться в страхе для девчонки было не так стыдно, как парню, но все равно обидно,  особенно на глазах у друзей - усмешек и шуточек потом не оберешься.
     -Вот-вот, - поняв, что чуть было не совершила ошибку, закивала Снежинка, затем - смущенно виновато улыбнулась Сероглазке, одними губами прошептала "Спасибо!",  благодаря ее за помощь.
     -Ничего, сейчас согреемся, - Обжора снял с плеча мешок,  осторожно вытащил  из  него  совсем  маленький сосуд с залитым воском горлышком.
     -Что там? - с  любопытством  заглянула ему за плечо Сероглазка. - Огненная вода?
     -Она самая.
     -Но откуда? Взрослые никогда бы не дали ...
     -Поэтому я сам взял, - перебил Сероглазку Обжора.  Он торопился сказать это - не желая делиться с другими своими заслугами и славой. Когда же начал - даже выпрямился от гордости,  расправил плечи. - Ровно столько, сколько нам нужно.
     -Украл?
     -Что скривились? - двинулся на них юноша.
     -Да так, ничего... – не ожидавшая от обычно спокойного и молчаливого  паренька такого напора,  Сероглазка даже попятилась.
     -Ой и  достанется  тебе! - не столько с осуждением,  сколько с восхищением взглянула на него Снежинка. - Если взрослые узнают…
     -От кого? - глаза юноши вмиг сощурились. - Кто им расскажет? Ты?
     -Нет, но взрослые всегда все  узнают. Особенно Хранитель.
     -Может быть,  Гор и узнает.  Но никому не  скажет, - глядя  на черневшее на глазах небо,  проговорила Мати. - Как никогда не рассказывал ни об одной нашей затее.
     -Интересно, почему... - хмыкнул Умник.
     -Потому что с вами я.  И как старшей  мне  должно  достаться больше  всех.
     -Да, предполагается,  что ты следишь за нами, не позволяя совершать глупые и опасные поступки.  Ты же наоборот подначиваешь нас.
     -Что, было бы лучше, если б  я стояла над вами с плеткой в руках и орала: "Туда нельзя! Сюда нельзя"?
    -Нет! - ее приятели захохотали, не представляя себе подобного.      
     -Так или иначе, Гор не хочет, чтобы тебя наказывали, - многозначительно хмыкнув, Непоседа, заговорщицки подмигнув брату. – И почему же?
     -Все  знают, почему. Потому что Хранитель... - начала Снежинка, но Метелица прервала ее:
     -Ладно, хватит. Сплетничать можно и в караване!
     -Мы вовсе  не  сплетничаем, - с наигранной обидой поджали губы девушки.
     -Много удобнее и приятнее, - не обращая на них внимание,  продолжала дочь хозяина каравана. - Больше собеседников.  А еще лучше - посреди городской площади.
     -Метелица! - Сероглазка нахмурилась.  Конечно,  они с подругой заслуживали упреки, но к чему перегибать палку?
     -В любом случае, - поспешил прервать разговор, грозивший перерасти  в  ссору  Умник, - это  место и это время созданы совсем для других историй - страшных, одна ужаснее другой! И именно ради них мы здесь! Так что... - он взглянул на Метелицу.
     Та огляделась вокруг:
     -Обжора, Непоседа, соберите ветки.
     -Зачем?
     -Разожжем городской  костер.  Его  дым  похож  на призраков, хруст сучков – как чьи-то шаги за спиной,  а яркие искры,  летящие во все стороны, вполне сгодятся за глаза демонов.
     -Да, - понимающе кивнул Умник, - в таком окружении воображение разыграется - не остановишь.  Так, кому станет страшно – кричать тихо!  Мы ведь не хотим,  чтобы нас нашли? - он глядел на Снежинку и Сероглазку,  ожидая,  когда те согласно закивают,  а потом повернулся к Метелице: - Где расположимся?
     -Там, - она махнула рукой в сторону высокого берега озерка.
     -У воды? - юноша нахмурился.  В его глазах затеплилось  сомнение. - Ее духи самые любопытные. Нет ничего проще вызвать водяного.
     -Вот здорово! - восхищенно  воскликнул Непоседа. - Увидеть настоящего духа!...
     -Жди, - охладила его пыл Сероглазка. - Делать ему больше нечего, как являться на нас зов!  - но было видно,  что девушка не до конца верила тому, что говорила. Одна  мысль же о том,  что призрак может и в самом деле явиться, заставляла ее зябко ежиться.
     -А что? - Непоседе  же  эта идея понравилась даже больше своей собственной задумки. Ведь страшные истории можно рассказывать и в караване. - Давайте вызовем духа! Метелица, ты как?
     Дочь хозяина каравана пожала плечами:
     -Я могу попробовать составить заклинание.
     -У тебя никогда прежде не получалось, - напомнил Умник.
     -В таком  случае,  чего  ты  боишься? - Метелица не собиралась спускать ему дерзость, отвечая ударом на удар.
     -Я ничего  не  боюсь! - взгляд  близнеца  стал хмур,  в глазах вспыхнули алые огоньки злости. - А вот ты!  Что ты  будешь  делать, если у тебя все-таки получится?
     На мгновение девушка умолкла, взглянула на хмурую, чужеродно враждебную водную гладь, а затем медленно и негромко проговорила:
     -Попрошу духа сотворить дождь.  И чтобы он не плакал,  а лил как из ведра всю ночь!
     -Но мы же промокнем!  - воскликнули ее подруги, которым эта затея нравилась все меньше и меньше по мере того, как начинала казаться реальной, осязаемой.
     -Ну и что?
     -Здорово! - глаза Непоседы с каждым новым ее словом загорались все ярче и ярче.  -Искупаться под дождем! – такого с ними никогда не случалось и вряд ли когда-нибудь произойдет,  потому что настоящий ливень,  тот,  который шел над землей,  еще не знавшей снега пустыни, с воцарением госпожи Айи сохранился лишь в сказках.
     -Здорово-то оно здорово, - Умник же задумался,  пытаясь заглянуть в будущее дальше, чем на один миг. - Вот только зачем?
     -Да  просто так! - воскликнул, всплеснув руками, его брат. - Ну  что ты пристал - "зачем" да "зачем"?! Все, все! За дело! А ты, - он повернулся к дочери хозяина каравана, - придумывай поскорее заговор!
     Мати кивнула. Подобное разделение труда ее вполне устраивало.
     ...Медленно, пиная камешки,  она шла по  берегу озера, глядя себе под ноги. Ее губы беззвучно шептали:
     "Озера ночного духи...  А может так: Духи озера  ночного... Да, так лучше...  Вы мое услышьте Слово... И, поднявшись из пучины... Черных вод на брег пустынный...  Брег пустынный..." - она остановилась, наморщила лоб,  качнула головой,  в обиде поджав губы.
     Дочь хозяина  каравана терпеть не могла,  когда у нее что-то не получалось.  Не то чтобы это ее злило - просто выводило из себя. Сразу  начинало хотеться сделать что-нибудь...  Что-нибудь... Она сама не знала,  что.  Да хотя бы порвать нить  горизонта  или сбить звезды с ночных небес.
     -Метелица! У нас все готово!
     Обернувшись на  голос,  она  увидела усевшихся вокруг костра друзей. Все лица, по которым скользили красными тенями блики-отблески огня, были повернуты в ее сторону.
     -А у меня нет, - пробормотала она   себе  под  нос,  однако пошла к ним.
     -Ты что-то сказала? - спросил Умник,  когда она садилась рядом с ним на серый, совершенно голый камень, не горячий, но и не особенно холодный.
     -Нет, ничего, - Мати решила:  "А,  ладно, доделаю по ходу дела!" - Не передумали вызывать духов? Пока еще не поздно.
     -Нет! Нет... - в разнобой ответили ей. В устах одних это слово прозвучало  радостно,  даже  нетерпеливо,  в  других же - с долей страха. Страха, который рождал еще большее нетерпение: скорее бы уж все произошло, оставив ожидание позади!
     -Ну что ж...  - Сквозь высокие ярко-красные с отсинью  языки пламени  она взглянула на озерную гладь,  которая в этот закатный час из холодно-черной стала алой, словно напившись огня.
     Ее друзья притихли, не смея не то что сказать слово, но даже громко вздохнуть.
     -Главное,  - начала Мати, - верить в то,  что духи в самом деле существуют.
     -Кто бы сомневался! - хмыкнул Непоседа. - Вот только есть-то они есть,  но к людям приходят лишь в сказках.  А как хотелось бы наяву!
     -Тихо ты! - шикнули на него девушки.  - Не  мешай!  Продолжай, Метелица!
     -Вера - половина дела. Вторая половина...
     -Слова заговора! - прошептала Сероглазка, осененная открытием.
     -Теперь ты мешаешь! - зло глянул на нее Непоседа.  -  Как  мне рот затыкать - сколько угодно, а как самой немножко помолчать...
     -О, прости, прости, - девушка виновато взглянула на Мати, - я не хотела! Слова как-то сами вырвались...
     Дочь хозяина каравана кивнула, спокойно продолжая:
     -Вторая половина - страх.
     Друзья воззрились на нее с удивлением.      -Ты хотела  сказать  -  отсутствие  страха, - предположил Умник. - Духов, как и демонов, нельзя бояться, и тогда...
     -Тогда они  никогда  не  придут, - качнула  головой Мати. - Нет. Именно страх их привлекает.  Он для них - как запах чего-то очень вкусного...
     -С чего ты взяла? – недоверчиво хмыкнул Непоседа. – Я ничего подобного в жизни не слышал! Ты все это только что придумала, да? Специально для нас? А преподносишь словно истину от самих небожителей!
     -Ты плохо слушал легенды, - нахмурился Умник,  - и никогда не перечитывал ни одной из них.
     -Это ты у нас читатель! И вполне достаточно! Должен же кто-то и действовать!
     -Если бы ты, развлечения ради, развернул хотя бы один свиток, то знал бы: страх   питает демонов. Благодаря ему они получают власть над людьми…
     -Да, - улыбнувшись краешками губ,  кивнула Мати. - А что может быть желаннее власти, во всяком случае, для слуг Губителя?
     -Тени - не демоны, - неспокойно поглядывая вокруг,  промолвила Снежинка, - среди них есть и добрые. Например, тени предков. Они могут быть и защитниками для своих пра-пра…
     -Это место похоже на жилище добрых духов? - с тенью высокомерного презренья глянула на подругу Мати.
     -Нет, но...  Я думала...  Зачем вызывать зло? Это может быть опасно. И не только для нас.
     -Но это куда интереснее,  чем звать  добрых  духов! - взмахнул руками Непоседа. - Ну сама подумай, вызовем мы мою бабку или твоего деда, и что? Да и вряд ли они придут сюда. Ведь их тела покоятся в снегах пустыни. Как и тела всех хороших людей.
     -Откуда ты знаешь,  почему тела обитающих здесь духов не похоронили? Мы ведь говорим о духах озера, да?
     -Вот именно!  А водяные - значит,  утопленники.  И не известно, кто лучше, самоубийца или жертва убийцы. Так или иначе, вряд ли они пылают любовью к смертным.
     -Однако, - Умник нахмурился, - мне  казалось,  что мы собираемся вызывать духа воды, а не тени умерших людей.
     -Да какая разница!
     -Большая, - если младший брат говорил  быстро,  торопливо,  то старший  - проговаривал каждый звук.  - Духи - существа стихийные,  живущие вне времени, а тени - след минувшего.
     -То же мне, объяснил!
     -Ну, вы это, - Обжора,  дожевав последнее припасенное с ужина печение, стряхнул крошки с ладоней с видом человека, у которого осталось на все  про все несколько мгновений, - перестаньте спорить.  Все равно до тех пор,  пока тот,  кого мы зовем,  не придет,  мы  не  будем знать, кто он.
     -То есть?  - Сероглазка глянула на приятеля с  недоверием. - Разве приходит не тот, кого зовут?
     -Вот ты, когда кричишь "Обжора!", кто идет?
     -Ты, конечно!
     -А если будешь звать: "Эй ты!"
     -Ну... Не знаю. Кто-нибудь.
     -Вот и я об этом.
     -А он ведь прав, - пробормотал Умник. Близнец чуть подался назад. После всего сказанного ему уже не хотелось  вызывать  духов.  Это был не страх - чувство здравого смысла, с которым не могло совладать даже немалое любопытство.
     -Ну и что, если так! - Непоседа вскочил. - Так даже интереснее! Ну что ты морщишься, что? Ведь все равно не веришь, что у Метелицы получится вызвать духа!
     -Не верю, - признал тот.
     -Тогда в чем дело? И вообще, - он повернулся к Мати, - не обращай на него внимания! Мы близнецы, а это значит, один может говорить за двоих. И я говорю тебе: начинай! Читай заговор! Ну же, не тяни! А то еще кто-нибудь найдет нас здесь, и...
     -И все сорвется, - согласно закивал Обжора.
     Мати оглядела свой маленький круг, кивнула и, глядя на языки пламени, заговорила громко, повелительно:
     - Духи озера ночного!
     Вы мое услышьте Слово
     И, покинувши пучину
     Черных вод,  на  брег пустынный...  - она замешкалась на мгновение,  после чего продолжала,  уже не так уверенно и  четко, как до этой остановки:
     Поднимитесь, мою волю
     Чтоб немедленно исполнить!
     Когда она умолкла,  на сад опустилась тишина.  Караванщики  притихли,  ожидая того,  что будет дальше,  вдруг как-то сразу поверив, что что-то непременно должно произойти. А окружавший мир, будто соглашаясь: да, непременно произойдет, замер. Застыли деревья,  покинутые ветрами,  озеро превратилось  в  ровное, бесстрастное зеркало и даже огонь опустил голову, сжался в комок,  но только на миг, а затем вновь выпрямился, расправил плечи...
     -Мда-а, - грустно вздохнула Снежинка, которая только что молила богов,  чтобы духи не пришли на  зов,  боясь  стать  их  жертвой, - вот жалость!
     -Странно... - пробормотала Мати.  Она была уверена, что заклинание сработает.
     -Да, - нахмурившись, кивнул Умник.
     -А ты-то  с чем  соглашаешься? - набросился  на него близнец. - Ты ведь с самого начала не верил!  И, может быть, из-за твоего неверия все так и вышло!
    -Может быть,  вначале я и не верил,  но потом... - он наклонил голову. - Это  было  настоящее заклинание.  Я даже готов поклясться, что духи откликнулись на зов... 
    -Почему же они не пришли?
    -Что-то им помешало...  Интересно, что? - он поднялся, оставив за спиной костер, прошел несколько шагов, остановившись возле самой кромки воды,  а затем зашептал - не приказывая, просто зовя: - Духи озера ночного...
     -Не надо, - сжавшись от резкой боли,  пронзившей сердце, попыталась остановить его Сероглазка, но тот не слушал ее. Он был во власти странного,  непонятного дурмана,  который  заставлял  идти вперед, не позволяя даже на миг задуматься о том, что делалось.
     - Вы мое услышьте Слово
     И, покинувши  пучину
     Черных вод, на брег пустынный
     Поднимитесь, исполняя
     То, о чем я загадаю!
     Казалось бы, он просто повторил слова Мати, изменив лишь две последние строки - как раз те, в которых девушка и сама была не уверена. Но заклинание прозвучало совсем иначе.     И воды  озера  вдруг расступились,  обнажая каменное дно,  но лишь на мгновение, чтобы затем взмыть стеной до самых небес, смывая  последние  следы ало огненной крови заката.  Когда же покровы водной глади, наконец, успокоились, улеглись, над ними заклубился густой, сизый, как дым, туман.
     -Мамочка! - Сероглазка и Снежинка прижались друг к другу. В их глазах застыл ужас.
     -Тихо, тихо, - приобнял их за плечи Обжора.  Видя, что девушки не  только  сдвинулись  подальше от берега озера,  но и заерзали, словно собираясь в первый же удобный момент вскочить и  броситься бежать прочь,  подальше от места, которое становилось все более и более страшным и зловещим, - не двигайтесь! - предупредил он их.
     -Но в  тумане что-то есть!  И это что-то приближается! - они уже ничуть не сомневались в том, что заклинание сработало.
     -Тем более, - настаивал  на  своем юноша. - Вспомните:  в снегах пустыни дикий зверь охотится за бегущей добычей, потому что движение лучше видно!
     -И потому, - чуть слышно добавил Непоседа,  который, застыв на своем месте,  не шевелясь, во все глаза смотрел на брата, по-прежнему неподвижно стоявшего на берегу,  так,  словно  вокруг ничего не происходило, - что чует страх...  Ла... - наконец, решился он окликнуть Умника. - С тобой все в порядке?
     -Не знаю, - неуверенно ответил близнец. - Так  или  иначе, - попытался он успокоить друзей,-если это что-то пришло на мой зов,  то я смогу и отослать его прочь. Дух ведь подчиняется воле вызвавшего.
     -Мати, - Лит обернулся к  подруге,  которая  сидела,  выпрямив спину и откинув голову назад,  чуть высокомерно глядя на все происходившее сквозь языки пламени, - ведь это так? Дух подчинится тому, кто его звал? 
     Девушка пожала плечами, не сказав ни слова.
     -Но ты должна знать! Ты придумала это заклинание!
     -То, что придумала  я,  не  сработало, - негромко  проговорила она, - Умник изменил заговор.  И вообще,  все сделал по-другому.  Я приказывала - он просил. Я была под защитой огня - он стоял у самой воды.
     -Мати, перестань умничать!
     -Я отвечаю на твой вопрос - только  и  всего, - в  ее  голосе, словах не было ни тени злости или ярости, но и страха переживания тоже не было.  Безразличие,  в котором если что-то еще и  вилось, подобно ветру-невидимке,  так это любопытство:  "Ну,  и дальше-то что?  Слов и страхов - больше снега в пустыне, а духа так до сих пор и не видно".
     И, словно услышав ее мысли, он появился: плащ тумана затрепетал, а потом от него словно оторвался клок. Очертаниями своими он походил на человека - вернее,  на  его тень,  которая, однако же, не лежала на земле, а стояла, возвышаясь над Ла, словно дерево над хрупкой травинкой.
     -Кто звал меня, нарушив снов покой? - прогремело над землей и оборвалось, не подхваченное эхом.
     Умник ответил  не  сразу.  Прежде он повернул голову к плечу, бросил взгляд на Мати.    Не то чтобы он  ждал от нее помощи. В конце концов, он мужчина и должен принимать опасность на себя, защищая женщин и детей. Но ему нужен был совет - как быть,  что делать?  Ведь все,  что он знал о духах, было из сказок да страшных историй,  которые так любила рассказывать дочь хозяина каравана.
     Девушка же молчала,  не замечая немого вопроса в его глазах.  Ее голова была чуть наклонена,  а  взгляд,  устремленный вперед,  полон интереса, притом в нем читалось не только: "И что будет дальше?" но и: " И как ты теперь собираешься выкручиваться?"
     "Ладно, - вздохнул юноша. - В конце концов,  если кто и виноват,  то только я.  Значит, мне и выкручиваться".
     -Я, - повернувшись к  духу,  ответил  он на вопрос призрачного гостя, постаравшись вложить в голос всю силу и решимость.
     -Да кто есть ты такой?!
     -Я призвал тебя в этот мир! И теперь ты должен исполнить мое желание!
     -И что потом? Чем ты отплатишь мне?
     -Ну... - Ла пожал плечами. - Я не знаю…
     -Знай, ценится немногое во сне,
     Не злато нужно мне и не алмаз,
     Которые столь ценятся средь вас.
     Что можешь духу предложить, малыш,
     За службу? Отвечай же, что  молчишь?
     -Я... - Ла растерялся.  Он не ожидал такой настойчивости от духа, считая, что тот должен быть во всем послушен воле вызвавшего его,  не прекословля,  готовый исполнить любую волю и моля лишь об  одном  -  чтобы  ему была дана возможность вернуться в свой  граничивший с бездной мир. - Ну... А чего ты хочешь?
     -Чего хочу? Так это твой ответ?
     Воистину, я ждал тебя сто лет!  - над озером разнесся  дикий  смех. А голос продолжал громыхать:
     -Глупец! Пред тем, как духа вызывать,
     О нем хоть что-то нужно разузнать!
     -Ты дух, в воде живущий...
     -Водный дух!
     -Какая разница?  - пожал плечами юноша. Для него одно не отличалось от другого.  Но гость, судя по всему, считал различие не просто важным - лежащим  в основе самой сути вещей:
     -Нет в мире двух
     Столь непохожих!
     Один все может…
     -И тот дух,  и другой... - все,  что хотел Ла,  это чтобы тень как можно скорее отправилась туда,  откуда пришла. И ему было все равно, чья это тень.
     -Я с платою согласен - что хочу
     То от тебя в награду получу!
     Теперь желай! Но только поскорей!
     И  будь хотя б в желанье поумней!
     -Я... Я могу посоветоваться со своими друзьями?
     -Спроси. Но только с места не сходи!
     Ла повернулся к друзьям, кивнул головой:
     -Что?
     -Отошли его скорее прочь! - в один голос вскрикнули Снежинка и Сероглазка. - Пусть убирается в ту бездну, из которой пришел!
     -Действительно, - поддержал подруг Обжора.  И хотя он никому не признался бы, что боится, однако это было именно так. Да и кто бы не испугался, оказавшись всего в паре шагов от безликого духа.
     -А пусть он нашлет на этот город дождь! - хмыкнув, скривил губы в усмешке Непоседа.-Да, Метелица? - на миг он повернулся к дочери хозяина каравана,  однако,  не дождавшись от нее  даже  кивка, вновь взглянул на брата. - Прикажи ему сделать дождь!
     -Это уже не игры, Лит! - нахмурился близнец. - Дух здесь  и  он действительно может исполнить наше желание!  И кто знает, чем это все обернется!  Может быть, сотворенный им дождь будет идти целую вечность! Или зальет весь оазис! Или... Да мало ли что может случиться!
     -Ничего не случится!  В конце концов,  это только дух,  а не демон, которого действительно следовало бы опасаться!  Если же ты просто прикажешь  ему  уйти - какой вообще  был смысл его вызывать? Он же и так уйдет,  едва ты его  отпустишь.  …Слушай! - вдруг глаза его вспыхнули. - Ну и дураки же мы! Дух! Он ведь может... Какой, к демонам дождь!  Он может дать нам столько золота и  драгоценных камней, сколько мы сможем унести! Или рассказать нам тайны земли! Или... Это же сколько всего можно пожелать!
     -Я любое   исполню   желанье,   но  только  одно, - вновь заговорил дух.- Скорее решайте, которое вам суждено!
     -Нет, ты нас не торопи! - Непоседа так осмелел, что начал спорить с сумрачным гостем. - Сперва  в  голову  всегда  лезет  всякая ерунда. И только потом приходит стоящая мысль.
     В то время,  как Лит с самым счастливым  видом  размышлял  о том, что бы ему пожелать, Ла повернулся к дочери хозяина каравана:
     -Мати, почему ты молчишь?
     -А что я должна говорить?
     -Кто он, этот дух? Он не похож на призрак умершего.
     -Нет...- она  подняла взгляд на тень и молвила,  обращаясь к ней: - Не как желанья исполненье,
     А просто скоротать чтоб время,
     Ответь, какой ты сын стихии
     И назови свое нам...
     Девушка не успела договорить.  Умник прервал ее прежде,  чем было произнесено последнее слово.
     -Опять заклинание?! - он поджал  дрогнувшие губы. - Хватит уже! Разве  мало того,  что и так произошло? Я уже произнес одно, и что теперь? И вообще, когда мы знаем, какую силу имеют здесь заклинания, почему бы нам не остановиться? Нужно сделать так,  чтобы все поскорее закончилось.  И,  главное,  без последствий!
     -Лишь загадай желанье - исполненье
     Его конец положит приключенью!
     Ла поморщился.  Его  начала раздражать эта манера духа говорить - не обычными фразами, а строками заклинаний.
     -Мати!
     -Я... Я не знаю,  кто этот дух.  И потому не могу  посоветовать, как быть, - задумчиво вглядываясь в языки огня, проговорила девушка. - Если бы ты не прервал меня, может быть, он бы нам сам рассказал о себе.  И о том,  чего на самом деле он хочет.  А так... Дождь – вот самое безопасное желанье.
     -Но это  будет  не  просто  дождь,  а  дождь духа!  Он может затопить весь город!
     -Ну и что? - спокойно спросила она.
     -Тебе все равно,  что случится с оазисом?
     -А тебе  нет?
     -Мати!
     -Я просто говорю то, о чем все остальные предпочитают молчать. Мы - караванщики.  К тому же - рожденные в снежной пустыни. Что дали нам города,  чтобы мы  беспокоились о них? Ничего! И  никто  - ни люди,  ни боги не станут нас судить за это безразличие. Потому что мы имеем на него право!
     -Но если не будет городов, мы все умрем!
     -Мы говорим не обо всех городах, а об одном. Из которого мы через день уйдем. Чтобы, возможно, уже никогда не вернутся. Круг караванной тропы, ты что, забыл, сколько в нем лет?  Наши родители  уходили  из своего города,  когда были немногим старше нас.  А ведь мы еще не дошли до него. И вообще... - она пренебрежительно мотнула головой, всем своим видом говоря: "Мне все равно!"
     -Мати... - начала  Снежинка.
     -Что? - пронзила ее холодным взглядом дочь хозяина каравана, и та тотчас умолкла.    
     Лишь Ла не унимался:
     -А если своим желанием мы устроит  всемирный потоп?
     -Умник, это же всего-навсего дух! – фыркнул младший из близнецов. - Я вообще не понимаю...
     -Вот и молчи!
     Эти слова брата явно задели Непоседу. Поджав губы, он отвернулся в сторону,  процедив сквозь стиснутые  зубы:
      -Зачем  спрашивать, если не собираешься слушать? И...
     -И вообще, - Обжора потер нос,  почесал лоб, - прежде чем  покупать то, что тебе, в сущности,  не нужно вовсе, хорошо было бы узнать цену.
     -В цене мы сочтемся.  Ты сможешь ее заплатить, - поспешно проговорил дух.
      Ее мы с тобою успеем еще обсудить.
      Покуда же время желанье свое мне назвать.
      Могу я свершить то, о чем ты не смеешь мечтать.
      Все злато, что скрыто в земле, все каменья небес,
      Могу сделать так, чтобы враг навсегда твой исчез,
      Могу подарить сердце самой прекрасной из жриц,
      Могу крылья дать повелителя ветра и птиц,
      Могу сделать так, чтоб ты тайны земные узнал,
      Иль сделать, чтоб вечность встречая, ты, смертный, не спал.
     -Хватит, дух.  Не соблазняй меня! Мне не нужны твои дары! Я...  Я звал тебя не для того, чтобы что-то попросить! Все, чего я хотел - чтобы ты пришел.  И ты исполнил мое желание,  явившись сюда! Теперь уходи!
     -Неужто ничего не хочешь ты? - казалось, духа это даже расстроило.
      Что, у тебя заветной нет мечты?
     -Дух, я ведь сказал! Все! Уходи!
     -Так просто? "Уходи"? Нелепо! Нет!
     -Ну хорошо, - Ла  сдался, - тогда мне дай  ответ, - он и не заметил,  как стал говорить, не просто подражая рисунку речи духа, но продолжая его, вплетаясь в него единой частью.
      На тот вопрос, который  не дает
      Покоя мне... Куда свой путь ведет
      Наш караван? Есть ль цели у пути,
      Иль смысл весь в том, чтобы вперед идти?
     -Узнать судьбу, но не свою
     А всех ты хочешь? Отворю
     Врата в вневременние. Там
     Ты сможешь все увидеть сам!
     И едва  отзвучали эти слова,  как дух исчез, а вместе с ним и Ла.
     -Я не понял, - пробормотал Лит, продолжая глядеть на то место, где только что стоял его брат, - он что, пожелал оказаться в будущем?
     -Похоже, - неуверенно проговорил Обжора. - Во всяком  случае...
     -Демоны! - в сердцах выругался Непоседа,  вскакивая со  своего места. Он рванулся было к кромке воды и тумана, но Мати остановила его:
     -Вернись на место!
     -Почему?
     -Потому что ты сам сказал!
     На несколько секунд над озером нависла напряженная тишина.
     -Ты думаешь,  что  это  был демон? - подрагивавшим от волнения голосом спросила Снежинка.
     -Нет.
     -Так в чем же дело!
     -Метелица, ты  можешь внятно объяснить,  что произошло,  что нам делать и что будет дальше?
     -Для этого мне нужно быть по крайней мере богиней.
     -Но ты собираешься что-то предпринимать?
     -Зачем?
     -Как зачем! - возмущенно всплеснул руками Лит. - Нужно  Умника спасать!
     -Но, Непоседа,-попыталась напомнить ему Снежинка,- это  ведь было его желание - увидеть будущее!  И вообще,  может быть, с ним ничего и не случилось...
     -Как это не случилось! Он исчез!
     -Я имела ввиду - ничего плохого...
     -Признайся, Непоседа,  все  дело в том,  что ты сам хотел бы попасть в будущее, - Мати смотрела на приятеля, не моргая.
     -Да как ты можешь говорить такое!  Я...  Я беспокоюсь о брате... - и, все же, не выдержав, он спросил: - А это можно? Ну, ведь я его брат-близнец. Если дух исполняет его желание, то должен исполнить и мое.  Ну...  Хотя бы одно на двоих.  Пусть его – но для нас обоих.  В общем, чтобы я тоже оказался в будущем... Это можно? Если я встану там, где стоял он...
     -Ты что,  - Сероглазка что было силы вцепилась ему  в  руку, - тоже хочешь исчезнуть? Мало тебе, что Умник непонятно где...
     -Но это ведь так здорово - попасть в будущее!
     -Да... - вздохнула Снежинка. Никто и не заметил, как она встала, прошла те несколько шагов,  что отделяли сидевших у костра от места, где всего несколько мгновений назад стоял старший из близнецов. - Интересно, какое оно, это будущее...
     -Вот Умник  вернется  - и узнаем, - Непоседа вновь попытался уйти от костра,  и вновь был остановлен подругами,  одна из которых – Сероглазка - повисла на его руке,  вторая же – Метелица - удостоив  хмурым  взглядом, резко бросила: - Сиди!
     -И почему это,  интересно, ей можно ходить, где вздумается, а я должен сидеть! – возмутился тот.
     Мати не успела ничего ответить. Туман вновь сгустился. И на берегу из ничего, из пустоты возник Умник.
     -Ла! - радостно воскликнула Сероглазка.
     -Ну и слава богам, - облегченно вздохнул Непоседа.
     И только  стоявшая  ближе всех к близнецу Снежинка от неожиданности, испугавшись,  отшатнулась, запнулась за камень и со всего маху плюхнулась на мокрую прибрежную землю.
     -Ой!
     -Ты не ушиблась? - подался было к ней Ла, но в последний миг остановился, так и не сделав шага.  В его глазах, устремленных на подругу, была  непонятно откуда взявшаяся грусть и глубокая,  болезненная тоска.  А еще   жалость.  -  Почему ты? - ни с того ни с сего прошептали побелевшие губы юноши.
     -Что - я? - Снежинка взглянула на нее с удивлением, не понимая, о чем тот, но уже заранее сжимаясь от страха.
     -Почему ты не осталась у костра?
     -Не знаю...  Просто...  Просто...  А что, нужно было?
     Ла, вздохнув, только качнул головой.
     -Ты что там стоишь столбом?  - Непоседа  же  вел  себя  так, словно все уже осталось позади. - Иди к нам.  И расскажи,  куда тебя водил дух. В будущее?
     Ла, оторвав  взгляд от Снежинки,  медленно повернул голову в сторону брата. Несколько мгновений он молчал, затем же негромко  невеселым голосом проговорил:
     -Да, я был в будущем.
     -И что ты там видел? Ну, не тяни, рассказывай скорее!
     Умник вздохнул.
     -Что, так плохо? Мы все погибнем? У нас нет будущего?
     -Однажды умрут все...  Тяжело думать об этом, знать, что так случится... Особенно  когда  видел все своими собственными глазами...-  он прикусил губу, умолкая на миг.
     -Великие боги, - прошептала глядевшая на него снизу вверх Снежинка, - да ты поседел!
     Юноша коснулся своих волос.
     -Это не важно.
     -Что с нами случится? - Сероглазка,  Обжора,  да даже Непоседа поежились. Им стало по-настоящему страшно.
     -Рани, - наверное, впервые  в  жизни  он  назвал Сероглазку по имени, как и Обжору, - Дис, вы умрете в один день, в один миг.
     -И... - юноша сглотнул  подкативший  к горлу комок. - И от чего?  Провалимся в трещину вместе с остальным караваном?
     -Нет. Вы умрете от старости, в окружении детей и внуков.
     -Детей и внуков, - Сероглазка нервно рассмеялась, - выходит, Обжора, мы с тобой поженимся! Ужас!  Это что же, мне придется тебя кормить?
     -Я с тобой с голоду помру раньше, чем от старости!  Умник,  ты уверен,  что был в правильном будущем?
     -Не знаю, - хмуро процедил сквозь стиснутые зубы караванщик.
     -Да ладно,  Обжора, не бери в голову! - скривился в усмешке Непоседа. - В конце концов, ты узнал, что доживешь до старости! Не плохо. А я, -  он повернулся к брату, - что случится со мной? Я женюсь на Снежинке?
     -Нет, - качнул Умник головой.
     -Тогда, значит, на Метелице?
     -Ты найдешь себе жену в городе,  в котором встретишь  шестнадцатилетие.
     -Горожанка? Ничего себе!  И какая она,  красивая? С длинными косами и загорелой шелковистой кожей?
     -Не знаю. Я видел ее старухой. А в старости увядает даже самая сказочная красота.
     -А, так  я тоже умру от старости? - он наморщил нос. - Как неинтересно!
     -Нет. Ты погибнешь в бою с разбойниками.
     -Здорово! - Непоседа одобрительно кивнул. Его вполне устраивал такой конец. - Достойная смерть!  Ну... Остались Метелица и Снежинка. И ты, конечно.
     -Мое будущее... - Умник поджал губы. Его сощуренные глаза глядели во мрак ночи. - Я не хочу говорить о нем.  Мати, - он повернулся к дочери хозяина каравана. - Ты хочешь узнать, что я увидел в будущем, в которое водил меня дух? Это ведь может быть всего лишь  выдумка тени, озлобленного на весь свет...
     -Да, - прервала его девушка, - мне любопытно узнать.
     -Едва мы покинем этот город, тебя заберет метель.  Или ты сама уйдешь в нее. Никто так и не узнает, что же на самом деле произошло.
     -Ой, Мати! - с сочувствием взглянули на нее подруги.
     Девушка кивнула.  Ни один мускул не дрогнул на ее лице, даже взгляд остался прежним - задумчиво-скучающим.
     -Ты... - Непоседа хотел сказать: "Тебе что, и это безразлично?", но потом, подумав,  махнул рукой: - Ну и правильно! Что верить во всякую чушь, рассказанную духом! И вообще, о каком будущем может идти речь,  если мы - не прошедшие испытание,  а,  значит,  у нас и судьбы-то еще нет, не то что будущего!
     -Ну... - Снежинка оглядела  друзей,  виновато глянула на Умника. - Осталась я одна.
     Тот почему-то только молча качнул головой.
     -У меня что, нет будущего? - нервно рассмеялась девушка. – Даже такого короткого, как у Мати?
     -Зачем ты ушла от костра? - только пробормотал юноша,  почему-то повторяя этот, казалось бы, совершенно бессмысленный вопрос.
     -Я... Я  не  понимаю, - она  испугалась не  на  шутку. - Это что... Действительно так,  да?  У меня нет будущего, потому что я умру уже сейчас? Да? Ла, не молчи! Ты пугаешь меня!
     -Я...
     -Желание исполнено, - туман над озером затрепетал,  сложившись в фигуру огромного призрака. -   Цена   
     Назначена. Как вижу я, она
     Вполне меня устраивает. Что ж,
     Сколь ни был бы живущих мир хорошо,
     В нем места не найдется для меня,
     Ни ночью, ни, тем более, средь дня.
     -Подожди! - вскричал Ла, вскинув вверх руки, сотрясая воздух с силой сжатыми кулаками в жесте, так схожем с признанием собственной беспомощности. - Соглашаясь на твое условие, я не знал, что так будет! Я думал, мы говорим обо мне!
     -Что происходит? – Непоседа нервно закрутил головой. - Брат, тебе не кажется, что все мы имеем право знать?
     Но тот не успел и слова сказать. Вместо него заговорил дух:
     -Мне обещал в награду за труды,
      Поклявшись в этом именем святым,
      Твой брат того, кто места своего,
      Пусть даже не заметивши того,      
      Не сохранит у пламени костра.
      Ну вот и все. Прощайте, мне пора!
     -Нет! - в ужасе вскрикнула Снежинка,  когда к ней потянулось множество прозрачных рук тени.
     -Мы не отдадим ее тебе! - вскочив с камня,  Непоседа бросился к девушке. Но, пробежав лишь несколько шагов, ударившись о какую-то невидимую преграду, отлетел назад. - Ла!
     -Дух! - его брат-близнец  боролся  с  другой  силой - столь же властной и могущественной,  которая удерживала его на месте, не позволяя  оторвать ноги от сцепившейся в нее земли. - Забери меня! Это я  вызвал тебя! Мое желание ты исполнил! Мне и платить!
     -Цена назначена. Она
      И будет духу отдана!
     -Нет! - у костра  осталась  сидеть только Мати,  все остальные вскочили на ноги, готовые броситься на помощь подруге. - Мы не позволим тебе забрать нашу подругу!
    -Наивные! - загромыхал над озером безумный смех. - Вам спорить ли со мной?
     Воистину, бессмысленно - смешно!
     Вы знаете хотя бы, кто я?
     -Дух! - ответили в один голос юные караванщики.
     -О, как меня питает ваш испуг!
      Какое наслаждение пугать!
      Ну что, свое мне имя вам назвать,
      Иль догадались сами вы уже?
     -Сын демона и смертной, Серый Джед, - прошептала Мати.
     -Откуда ты знаешь? – впился в нее злым взглядом Непоседа. – В легендах прочитала?
     -Да! – с вызовом взглянула на него девушка. – Тебе стало легче?
     -Что-то я не помню такой легенды… - обронила Сероглазка.
     -Не веришь? – окрысилась на нее дочь хозяина каравана. – Что ж, подожди! Сейчас он сам назовется! Мертвому незачем скрывать свое имя, ведь оно было дано живому…
     -Не человек, когда уже давно, - между тем продолжал дух.
      Я умер. И не призрак, все равно
      Поскольку полукровка умереть
      Не может смертью смертного, на твердь
      Ложась, чтоб тело спало, а душа
      Вокруг него скиталась, не спеша
      Уйти в пещеры госпожи Кигаль.
      Я дух, который выбрал этот край
      Пристанищем своим. Я - Серый Джед
      И связываться было вам не след
      Со мной. Когда меж нами нет огня,
      Не нужно было призывать меня,
      Поскольку я владыкой, не слугой
      Всегда являюсь, дух уж я такой!
      И мне еще позволить самому
      Награду выбрать…! Споры ни к чему,
      Не стану переигрывать я ночь.
      Прощайте! Уношусь скорей я прочь! - и  дух исчез.
          Туман растаял. На берегу озера осталось лишь пятеро караванщиков.


 
Глава 6
     -Кто-нибудь мне, наконец, объяснит что произошло! – воскликнул Непоседа.
     -Она... Исчезла? - спросила Лони. Девушка сжалась в комок.  В ее глазах были слезы, губы дрожали.
     -Ты же  все  сама видела, - проговорила Мати. Она единственная из оказавшихся у сонного озера сохранила спокойствие. Более того, дочь хозяина каравана выглядела совершенно безразлична: каменное лицо, ровный, ничего не выражавший голос, скучающий взгляд…
     -Да, но я не могу поверить, что все это действительно случилось... На самом деле... И... – Сероглазка задрожала всем телом в беззвучном рыдании.
     -Лони, - Дис придвинулся к ней, обнял, пытаясь согреть и успокоить. - Она вернется.
     -Да? – в ее глазах среди слез блеснула искра надежды.
     -Конечно. Вот Ла тоже исчезал. И вернулся.
     -Обжора, это не одно и то же! – скривившись, фыркнул Непоседа.
     -Меня зовут Дис, - неожиданно для всех прочеканил молодой караванщик.
     -Что? - близнец даже растерялся.
     -Что слышал! - хмуро глянул на него Дис. - И я не хочу,  чтобы меня и дальше называли этой детской кличкой!
     -Ах какие мы стали взрослые! – скривилась в презрительной усмешке Мати.
     -Я тоже не хочу, - Лони прижалась к  другу, - хотя  мое  прозвище и не такое обидное. У меня ведь есть имя.
     -И очень красивое имя. Лони... - улыбнувшись ей, паренек осторожно коснулся шелковистых волос.
     -Нам давно нужно было повзрослеть, - опускаясь на  мокрую темную землю  берега озера,  проговорил Ла. - Может быть,  тогда бы ничего не произошло.
     -Как раз наоборот, - зло огрызнулась Метелица. - Нам не нужно было взрослеть!  Все беды от  взрослости, не от детства!
     -Это ты так считаешь! - хмуро глянул на нее Дис.
     -Это на самом деле так!
     -Хватит! Замолчите!  Вы все!  - Лит вскочил с камня. - Лучше вспомните о Снежинке! Мы должны ей помочь!
     -Мы ничем не можем ей помочь! - Мати даже не глядела  на  друзей. Все ее внимание было направлено на пламень костра.
     -Ерунда! Нет ничего,  чего нельзя было бы исправить! Если это не под силу нам - значит, нужно пойти и рассказать взрослым! Хранителю, в конце концов!
     -Чтобы нас наказали?
     -Да пусть наказывают!  Подумаешь!  Главное,  чтобы  Снежинка вернулась!
     -Ты действительно дурак или только притворяешься?
     -Ты…! - сжав кулаки,  процедил  сквозь стиснутые от злости зубы Лит.
     -Она права, брат.
     -Что?! - близнец резко обернулся к Ла.  Его лицо скривилось, кровь отхлынула от щек, выбелив их словно дыханием метели.
     -Все, что мы можем,  это молить богов, чтобы Они смилостивились над ней.
     -Почему?!
     -Потому что это Серый Джед!
     -И что же?
     -Он не живой и не мертвый,  не человек и не дух! Он… Он почти что демон! Ты же сам слышал его слова!
     -Он мог обманывать! Набивать себе цену!
     -Нет!
     -Нет?
     -Он говорил правду!
     -Откуда ты знаешь!
     -Ребята, хватит, а? - устав от их крика, попросил Дис.
     -Сам заткнись! – хлестанул по нему злым взглядом горевших алыми языками гнева глаз Непоседа.  Он подбежал к брату, схватил его за плечи: - Что ты там говорил?
     -Лит, поверь  мне,  я  не хотел,  чтобы все так случилось! - в глазах старшего из близнецов было столько боли,  что ее хватило бы, чтобы растопить половину снега пустыни.
     Лони тяжело вздохнула.  Дис наклонил голову. Они все понимали. А, главное, знали, как, должно быть плохо их другу. Ведь, что бы там ни было, все произошло  из-за него.
     -Ага, не  хотел  он! - и только Лит даже не пытался что-то понять. - Это ты вызвал духа,  ты придумал совершенно дурацкое желание…
     -Но что-то надо было загадать!
     -Вот и загадал бы, чтобы дух убрался восвояси,  не причинив нам вреда!
     -Я ведь спрашивал вашего совета...
     -И мы тебе советовали!   Послушался бы нас...
     -Нужно было попросить его вызвать дождь? - он устало усмехнулся. - И что бы это изменило?
     -Ну я не знаю! - всплеснул руками близнец. – Что-нибудь! Может быть – все!
     -Только дух воды смог бы исполнить это желание, - проговорила Мати. - Но не  полудемон-получеловек.  Он  стал бы тебя уговаривать загадать другое желание. И мы поняли бы, кто он.
     -И что? Что дальше? Мы узнали бы, кто перед нами, и? Раз нас угораздило столкнуться с самим непобедимым Серым Джедом, которому ничего не страшно, даже открыть врагам свое имя!
     Девушка пожала плечами: - Что теперь-то об этом?
     -Но тебе же с самого начала было что-то известно! – повернулась к ней Лони.
     -Я предполагала, - уклончиво бросила,  отворачиваясь  в сторону, дочь хозяина каравана.
     -Ты говорила, - нахмурился,  стараясь  как можно лучше припомнить все детали случившегося, Дис, - что мы не должны уходить  от  костра...
     -Но если ты знала... - в глазах Ла  что-то  колыхнулось  - чувство, пока еще не понятное до конца и ему самому.
     -И, между прочим, предупреждала вас всех! - резко выпрямилась девушка. - Вы же решили жить своим умом! Так  теперь не валите с больной головы на здоровую!
     -Вот именно! - поразительно, но, наверное, впервые в жизни Непоседа, вместо того,  чтобы встать на сторону брата, оказался одним из самых яростных его обвинителей. - Что бы там ни было, это ты отдал Снежинку духу! Как ты мог!
     -Действительно, Ла, - Дис  нахмурился.  Хотя  ему  и было жаль друга, которому и так  уже многое пришлось пережить, а сколько еще ждало впереди,  но  он  никак не мог понять,  почему  такое случилось? Ведь Умник не был ни трусом,  ни эгоистом.  И вдруг... - Конечно, не хочется умирать, но отдавать вместо себя другую... Даже не спросив у нее, готова ли она тебя заменить...
     -Да если бы я знал! Если бы только...
     -Но ты согласился заплатить духу!
     -Я не думал, что он говорит о ком-то из вас! Я думал, речь идет обо мне!
     -Постой, - Дис качнул  головой. - Так не пойдет.  Вспомни точно, что ты обещал духу.
     -Какая разница! - вскричал Непоседа.
     -Большая. Если дух нарушил уговор, мы можем попытаться...
     -Объяснить ему, что он был не прав? Тебе самому не смешно? И кого мы призовем в судьи? Губителя?
     -Перестань, Лит! Как ты можешь сейчас говорить о Нем!
     -А как вы можете думать о всякой ерунде,  вместо того,  чтобы пытаться вернуть…
     -Мы именно это и делаем! Ла, каков был уговор?
     -"Ты за труды мне обещал
      Дать все, что б я ни пожелал.
      Я выбрал плату. Решено
      И силой слова скреплено:
      Что не на месте будет ждать
      Тебя, то должен ты отдать!"
     -Так сказал  тебе  дух? - Дис начал что-то понимать,  но этого было явно недостаточно.
     Ла же лишь молча кивнул.
     -И ты согласился?
     -А ведь  он  мог забрать и солнце с небес, - вдруг проговорила Мати, - если бы вы вернулись на рассвете...
     -Великие боги, - в ужасе прошептала Лони.
     -Выходит,  мы еще легко отделались, - скривившись в усмешке,  зло глянул на брата, Непоседа.
     -Я думал: он просто сделает так, что я вернусь не на то место, где стоял, и заберет меня!
     -Если бы ему был нужен ты, - качнула головой дочь хозяина  каравана, - он не стал бы тебя возвращать.
     -Так и должно было случится!  Он не показал мне моего будущего! Я решил - это знак...
     -Ну да. На то он и наполовину демон, чтобы обманывать.
     -Значит, мы  не  сможем  оспорить уговор? - взглянув сперва на Ла, потом на Мати, спросил Дис.
     -Ерунда все это! Мы пойдем другим путем! - Непоседа вновь повернулся к брату. - Ты запомнил слова заговора?
     -Зачем...? - с непониманием глядел на него Ла.
     -Вызови его вновь! Когда этот Джед вернется,  я заставлю его пожалеть о сделанном!
     -Не глупи,  Непоседа! – скривив губы, пренебрежительно фыркнула Мати. Но близнец не слушал ее. Он продолжал:
     -Что он там говорил? Нужно вызывать его, стоя у огня? И тогда он будет подчиняться?  Вот мы и сделаем все по правилам…
     -Нет, - качнул головой Ла. - Хватит того, что уже произошло!
     -Ты... Ты что же, хочешь отдать этому чудовищу Снежинку?  А ты думал о том, зачем она ему нужна? Что он с ней сделает?
     -Я думал... - прошептал Ла. Ему еще никогда не было так плохо.
     -Мы должны оставить все так,  как есть, - неожиданно для всех поддержала его Мати, - и смириться с тем, что Снежинка уже мертва.
     -Но она жива!
     -Мертва! - дочь хозяина каравана прожгла Непоседу холодным взглядом. А потом встала. - Нам пора возвращаться.
     -Да, - вскакивая с   камня,  воскликнула  Лони, - расскажем  все взрослым! Они помогут!
     -Нет, - прервала ее Мати.
     -Что - нет? - с непониманием воззрились на нее друзья.
     -Не нужно ни о чем никому рассказывать!
     -Но как мы объясним исчезновение Снежинки?
     -А никак. Не знаем - и все.
     -Мати, но мы не можем.  Если мы не расскажем,  ей не помогут!
     -Да как вы не понимаете: что бы мы ни сделали, все равно никто ничего не сможет изменить!
     -Тебе что, все равно, что с ней будет?
     -С ней - ничего не будет. Потому что уже случилось все, что могло произойти. Ее больше нет. А вот с нами может еще много всякого приключиться.  Или ты думаешь,  что взрослые погладят нас по головке, скажут:  "Молодец, Дис, умника, Лони," когда узнают, чем мы тут занимались?
     -А чем мы...
     -Лит, духов вызывать нельзя, - прикусив губу,  проговорила Лони, - закон запрещает...
     -Да при чем тут закон!
     -Мати, ну не убьют же,  действительно,  они нас!  Ну накажут... - Дис вздохнул. - Конечно, в наказании приятного мало, но… Не можем же мы на самом деле набрать в рот воды, и…
     -Мы можем  сказать,  -  в глазах Мати был лед, - что просто сидели здесь…
     -А дух  сам  свалился нам на голову и стал уговаривать чего-нибудь пожелать? - Ла мотнул головой. - Нельзя строить жизнь на лжи!
     -Но разве  дело  было  не так?  - бровь девушки чуть приподнялась. - Все случилось случайно.  Не ради исполнения  желания.
     -Однако мы вызвали его!
     -Да делайте  что хотите! - не выдержав,  воскликнула Мати. - Мне вообще все равно!
     -Значит, решили - идем к взрослым, все рассказываем...
     -Только прежде, - дочь хозяина каравана не могла не оставить последнее слово за собой, - взгляните на Умника. И хорошенько запомните того, кого вы своей откровенностью подведете  к костру!
     -К какому костру?
     -Очистительному, конечно!  Ведь  речь идет о вызвавшем даже не духа – почти что демона! Вряд ли хозяева города,  на чью землю легла  ледяная  тень, сочтут обычный обряд спасения одержимого достаточным.
     -Ну... - Дис опустил голову, не зная, что сказать.
     -Если так...  -  Лони  всхлипнула,  провела ладонью по лицу, смахивая слезы. – Если ей все равно не помочь…
     -Хватит жертв, - кивнул Лит.  Он мог ненавидеть брата,  презирать его за слабость и глупость, но желать его смерти - никогда.
     -Я все равно не стану молчать! - только Ла упрямо стоял. - И вообще,  я хочу чтобы меня наказали!  Потому что  я виноват! Только тогда моя душа успокоится, и...
     -Умник, ты что, с ума сошел?
     -Оставь его, Непоседа, - Мати повернулась спиной к озеру, постояла так несколько мгновений, а затем зашагала прочь, бросив на ходу: - Пусть делает, что хочет.
     Следом уверенной походкой  человека,  решившего  для себя все, зашагал Ла.
     -Мне до  сих  пор не верится... - Лони опиралась на руку Диса, бледная и  слабая,  как будто и сама стала призраком.  - Кажется, что все это лишь ошибка,  что сейчас Снежинка окликнет нас:  "Эй, куда же вы уходите? Подождите, я с вами!" -она всхлипнула, глотая горькие слезы.
     -Все будет хорошо. Гор - могущественный маг. И, потом, есть еще Хранительница города...
     -Но согласится ли она помочь...
     -А разве может Хранитель отказать в таком деле!
     -И все же, - последним шел Лит,  недовольно бормоча  себе  под нос: - не понимаю,  почему  бы  не  попытаться самим во всем разобраться? Вызвали бы духа...
     …На торговой  площади  почти  никто не спал.  Звенели голоса, гремел смех, доносились звуки музыки...
     -Здесь праздник,   а   совсем  рядом... - не  договорив,  Лони беззвучно заплакала, в кровь кусая губу.  Впрочем, друзья поняли ее без всяких слов. Все они чувствовали одно и то же. Все, за исключением одной. Думая только о том, чтобы остаться незамеченной, дочь хозяина каравана юркнула в тень, стремясь поскорее добраться до своей повозки.
     -Мати, ты куда? - громким шепотом окликнул ее Лит, но та только махнула рукой, дескать - "Отстань!"
     -Она что,  не  пойдет с нами? - непонимающе глядел ей вослед Дис.
     -Струсила! - близнец презрительно поморщился.
     -Как она могла! - прошептала Лони.
     -Ну и пусть катится!  А ведь, главное, сама заварила эту кашу, а теперь...
     -Оставь ее, Лит, - качнул головой Ла.
     -Но, брат, почему мы должны одни отдуваться...
     -Вы - не должны! Пойду только я.
     -И что?
     -Скажу правду. Что вызвал духа и тот забрал Снежинку.
     -"И делайте теперь, люди добрые, со мной что хотите!"
     -Мы все пойдем с тобой! - Лони решительно  шагнула  к  близнецам. - Мы твои друзья и не оставим тебя одного!
     -Вы ничем мне не поможете...
     -Поможем! - уверенно произнес  Дис. - Разделенная  на четырех вина не столь  тяжела, как лежащая на одном!
     -Спасибо вам, но я не хочу, чтобы из-за меня...
     Ему не дали договорить:
     -Хватит спорить! Мы идем с тобой - и точка!
     А Мати,  добравшись до своей повозки,  залезла внутрь,  села поверх одеял,  замерла на мгновение,  как делали те, кто хотел перед сном помолиться богине сновидений,  а затем  со спокойной душой  легла,  зевнула  и не прошло и десяти мгновений, как она спала сладким, беззаботным сном невинного ребенка.
     Когда же наутро следующего дня в повозку заглянул отец,  она в одном из своих самых красивых шелковых сарафанов  сидела  перед металлическим зеркалом  - подарком Гора и спокойная и безмятежная переплетала косу.
     Несколько мгновений  Атен глядел на дочь. В его душе было какое-то странное,  необъяснимое чувство. Он и сам не знал, что это: непонимание - "Как Мати могла забыть о подруге, бросить друзей и преспокойно отправиться спать?", удивление - "Да она выглядит  так,  словно ничего не случилось!" и успокоение - "А вообще, слава богам,  что все так.  Лучше, чем если бы она начала во всем винить себя и, стремясь к наказанию, повесилась на первом попавшемся дереве или вернулась к тому  злосчастному озеру,  чтобы утопиться в его воде... Так что..."
      Он тяжело вздохнул, затем качнул головой, вынужденный признать: и,  все же,  на душе у него был какой-то неприятный осадок. Словно что-то противное, слизкое пробежало по голой спине.
     Услышав его вздох,  девушка подняла голову, посмотрела на отца - нет, даже скорее просто скользнула взглядом, холодным и безучастным, и вновь уставилась в зеркало.
     -Мати... Мы можем поговорить?
     -Завтра, - качнула головой она. - Сегодня мой день. Ты обещал мне вчера, что я смогу пойти погулять по городу.
     -Тебе не кажется,  что при сложившихся обстоятельствах будет лучше не делать этого?
     -А что, собственно случилось?
     -Как же... - он даже растерялся. – Лика исчезла.
     -Лика? - ее бровь удивленно приподнялась.
     -Твоя подруга...
     -А, - она кивнула, - да,  Снежинка... - ничто не изменилось  в  ее лице, даже  губы  не дрогнули,  не сощурились глаза.
      Атену же показалось, что перед ним и не дочь вовсе, а ледяная кукла, таким холодом от нее повеяло.
     -Тебе что, ничуть не жаль ее?
     -Почему же? Жаль. Но ей ведь уже не помочь, верно?
     -Тот, кого забрал дух-демон, не вернется... - прошептал хозяин каравана, опуская голову на грудь.
     -Вот видишь.  А раз так, к чему все эти мысли и переживания? Нужно оставить прошлое прошлому, взяв себе настоящее.
     Он глядел на нее во все глаза, не узнавая.
     "Нет, это  не  она!  Великие  боги!  Что этот демон сделал с ней?" - а хозяин каравана уже не сомневался,  что все дело  в  нем.
     -Мати... Не могла бы ты подождать несколько мгновений?  Пожалуйста, - и, не дожидаясь ответа,  он бегом бросился к повозке Хранителя.
     -Гор! - он так торопился,  что ничего не видел  и  не  слышал, кроме своих мыслей.
     -Не сейчас, Атен, - только хмурый голос мага заставил его остановиться.
     Оглядевшись, хозяин каравана быстро отыскал взглядом Хранителя, который стоял, опершись о борт повозки. Рядом с ним на камне сидел один из близнецов и что-то старательно писал  на  клочке бумаги.
     -Это... - Атен заглянул ему через плечо. - Парень,  ты, наконец, вспомнил те слова, которыми вызвал духа?
     -Не до конца, - Ла втянул голову в плечи.  Он выглядел пришибленным, до сих пор чувствуя на себе взгляды родителей Лики, слыша мертвую тишину молчания. - Но я постараюсь! - все,  о чем он думал - это о спасении подруги.  И если ему удастся хотя бы как-то помочь в этом магу, уже не будет иметь значение, какую именно кару изберут для него хозяева города и каравана.
     -Будет лучше, если ты не станешь ему мешать, - сурово взглянул на Атена Гор.
     -Да, конечно, - тот заговорил тише,  подошел почти  вплотную  к магу, осторожно  коснулся его руки: - Пока он вспоминает,  не могли бы мы поговорить? Это очень важно.
      Наделенный даром взглянул на юношу, задумался на мгновение, затем кивнул:
     -Хорошо. Только отойдем немного. …Что еще случилось? - спросил он, остановившись шагах в десяти от своей повозки и совсем рядом с городской стеной.
     -Мне кажется... Я почти уверен, что демон заколдовал Мати.
     -Успокойся. Полукровка не имеет такой силы.  Тем более – как я понял  из рассказа детей - речь идет о мертвом полукровке.  Это всего лишь дух.  Что бы он ни делал, он не может выйти за пределы заключенного с ним договора.
      -Но что тогда с ней!
     - Я не знаю. Если бы девочка была Творцом заклинаний, я сказал бы, что она сама себя заколдовала.
      -Да нет же! Она не Творец заклинаний! Она моя дочь, и… Ты же сам знаешь! Она никогда не была… И вообще… Вообще я скорее поверю, что в нее вселился демон. Гор, - он занервничал, закрутил головой, словно ища кого-то, - если так, нужно поскорее провести обряд изгнания.
      -Нет.
      -Нет? Но почему?!
      -Она не одержимая.
      -Ты уверен?
      -Да.
      -Но нужно что-то делать! 
      -Нет. Что бы там ни было, она должна справиться с этим сама.
     -Ладно, - раз Гор так говорил… Не мог же он возражать Хранителю каравана.  - И тогда она вернется ко мне? Спустя какое-то время?
     -Да. Когда случай отогреет ее душу.
     -Хорошо… Вот только...-он  в  задумчивости  почесал шею.-Что же такое должно произойти, если даже встреча с духом и потеря подруги прошли для нее незамеченными...
     -Не знаю, - качнул головой маг, - все,  что угодно. Даже какой-то пустяк.
     -Да, действительно,-невесело усмехнулся хозяин каравана,-как часто все решает пустяк...  И как часто,-он нахмурился, вспомнив, что проблема с дочерью – не единственная и не самая серьезная,-казалось бы,какая-то ерунда оборачивается страшной головной болью!  Вот что, скажи на милость, делать с этим дураком?  Это надо же - возомнить себя Творцом заклинаний! Глупец! - он махнул рукой. - Просто услышал от  кого-то  из горожан...
     Гор повернулся, собираясь уходить:
     -Мне пора.
     -Хранитель, ты так и не сказал, что собираешься делать, когда парень вспомнит слова заклинания. Вновь вызвать духа, чтобы заставить его вернуть Лику? Ты думаешь, она еще жива?
     Гор качнул головой:
     -Ее нет среди живых.
     -Мертва... - не то выдохнул, не то прошептал Атен. – Если так, все бессмысленно…
     -Вряд ли это утешит ее родителей, но нет, она не мертва. Мне приходилось слышать о Сером Джеде.  Он не убивает, а ограничивает существование своих жертв тем миром, который, лежащий на грани бездн, является его домом.
     -Неужели она никогда не обретет спасение? Даже в вечном сне? А если уничтожить этого Джеда?
     Маг качнул головой.
     -Это не поможет.
     -Но если так… Если так, зачем это все! - не выдержав, воскликнул караванщик.
     -Чтобы избежать еще большей беды.
     -Да что может быть хуже…!
     -Вслед за духом может прийти и демон.
     -Ты думаешь, что тот, кто составил одно заклинание, составит и другое? - Атен побледнел.
     -Творец заклинаний, если он недостаточно хорошо обучен или, тем более, вообще не понимает, каким даром обладает, не может не совершать ошибок.
    - Нет! Нет, только не это! – хозяин каравана и представить себе не мог, что может случиться что-то еще более ужасное, чем произошедшее накануне. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться со своими чувствами. Первое же, что он сделал, придя в себя, это спросил: - Я… могу помочь?
     -Постарайся сделать так, чтобы эта история не вышла за пределы каравана.
     Караванщик пососал губу. Он сомневался, что подобное возможно. Все-таки, город – не снега пустыни. И приход духа - не тень, мелькнувшая в закоулке.  Такое скрыть сложно.
     -Во всяком случае, они узнают об этом не от нас... - пробормотал Атен, а потом к ним подбежал старший из  близнецов.
     -Я вспомнил все слова! Вот! - он протянул Хранителю лист бумаги.
     Маг быстро скользнул по знакам взглядом,  затем свернул свиток.
     -Что ж, - Гор  перевел взгляд на юношу, - ты не передумал?
     -Нет! - решительно замотал головой тот.
     -Тогда идем.
     -Х-хранитель, - от волнения Ла стал чуть заикаться. - Я  д-должен буду с-сам п-произнести заклинание?
     -Да. Не бойся. Я буду рядом.
     -Я... П-просто мы х-хотели повторить з-заклинание еще ночью, но решили,  что лучше б-будет не делать этого.  А,  выходит, мы т-только потеряли в-время зря...
     -Вы все сделали правильно. За исключением одного.
     -Нам не следовало вообще вызывать духа... - понимающе кивнув,  Ла виновато опустил глаза вниз.
     Хранитель молчал.  К чему слова,  если все и так ясно? Хотя паренек и ждал, что тот скажет хоть что-нибудь.
     Они пришли в  старый сад.
     -Я... - юноша робко переминался с ноги на ногу.  -Мне с-сейчас читать з-заклинание?
     И вновь Гор лишь кивнул в ответ.
     -Х-хорошо, - прошептал Ла,  с силой стиснув пальцы в кулак. Он резко отвернул голову в сторону, чтобы маг не видел, как наполнились слезами его глаза и задрожали крепко сжатые  губы.  И  виной тому был не страх.
     "Хранитель не хочет даже говорить со мной! - эта мысль не  давала ему покоя, раня не только сердце, но и душу. - Конечно! Ведь я совершил такое! В его глазах я ужасный преступник! Меня ждет кара.  И я достоин ее.  Но...  -  ему  было  легче  смириться с наказанием, каким бы ужасным оно ни было, но только не с этим холодным,  отчужденным  молчанием  мага,  полном  нескрываемого укора. - Лучше умереть!" - Ла был готов бежать навстречу духам смерти, поскольку стоять на месте,  ожидая, когда они появятся, и до тех пор видя гнев в глазах хозяина,  боль и скорбь -  родителей  Лики,  а главное, слезы, текшие по щекам матери, было просто невыносимо.
     - Духи озера ночного!  - ему не нужен был свиток, чтобы прочесть  эти слова.  Они горели у него перед глазами в пламени солнечных лучей, искрившихся, дробясь о зеркало озерной глади. - Вы мое услышьте Слово,- говорили губы,  в то время как в голове рождались совсем другие слова:  "Если он придет,  я  попрошу духа обменять меня на Лику.  В конце, концов, какая разница этому серому Джеду,  чью жизнь забрать? Только бы не было слишком поздно!  А если уже... - остановившись на миг, он прикусил губу. - Тогда тем более!  - с упрямой решимостью продолжал он. - Пусть он и  меня забирает!" - Ла был уверен,  что не только заслужил этой кары,  но и что только она будет достойным наказанием за его  вину.
     И,  покинувши  пучину
     Черных вод,  на брег пустынный
     Поднимитесь, исполняя
     То, о чем я загадаю! - последнее слово еще звенело  у него на губах, а глаза уже лихорадочно искали перемены в окружающем мире.
     Но ничего не происходило. Все тот же сад, то же озеро, которые в лучах полуденного солнца казались даже моложе,  чем  привидевшиеся  накануне,  и уж точно - лишенные того,  прежнего страха ночных теней.
     -Может быть, - прошептал  Ла, - нужно  дождаться вечера?  Может, это солнце не позволяет духу прийти в мир?
     -Солнце тут ни при чем, - Гор нахмурился. - И потом, - он скрестил руки перед грудью, - день или ночь - для заклинания  это  не  имеет никакого значения. Поскольку, настоящее, способное призвать духа слово с легкостью создаст ночь среди ясного дня...
     -Тогда в  чем  же дело?  - юноша растерялся. - Я... Может быть, это я сделал что-то не так? - он обратил свой внутренний взгляд назад. - Слова верные, я точно помню... И стоял я тогда вот на этом самом месте! - он топнул ногой по темной  земле  берега,  такой  же мокрой, как ночью, словно даже солнце было не в силах вытянуть из нее капли воды.
     Маг нахмурился,  так  что  морщинка перечеркнула его высокий лоб серой чертой глубокого шрама.
     - Парень, ты уверен, что рассказал мне все? - спросил он,  повернувшись к молодому караванщику.
     -Да... - тот растерянно развел руками.  Разве посмел бы он обманывать мага!
     -И ничего не изменил, ничего не перепутал?
     -Нет, ничего...  - хотя...  Он уже начал думать,  что, может быть,  дух,  предполагая такой поворот событий и  имея возможность заглянуть в будущее, выкрал из его памяти что-то важное, без чего все остальное теряло смысл. - Может быть, нужно разжечь костер... И позвать  остальных...  Мы все вместе вызывали духа, и... И Снежинка была с нами. А раз так… Получается какой-то замкнутый круг!  Мы не можем ее спасти, потому что без нее нам не вызвать духа!  Но, Хранитель, ты же говорил, что нужен только я. Потому что я говорил с ним  в прошлый раз...
     -Мне нужен лишь тот, кто вызывал...  - маг, опустив голову на грудь, погрузился в мысли.
     -Тогда в чем же дело! - в то время как Хранитель продолжал во всяком случае внешне оставаться спокойным, юноша просто разрывался на  части  от нахлынувших на него чувств,  среди которых отчаяние было, пожалуй, самым сильным.
     -Вот что... - оглядевшись, Гор заметил большой валун, лежавший в паре шагов от воды,  подошел к нему,  сел,  вытянув больную ногу. - Начнем с начала.  Вы пришли на озеро. Собирались рассказывать страшные истории.  Но в последний момент передумали и решили вызывать духа.
     -Да, - кивнул сжавшийся под его взглядом Ла.
     -И ты придумал это заклинание?
     -Ну...-юноша начал мяться,  отводя взгляд в  сторону.  Одно дело недоговаривать,  и совсем другое - говорить неправду.  Хотя, ради друзей, он был готов и на это.
     -Хватит,  парень, - в голосе мага зазвенел лед морозного ветра, - если ты кого-то выгораживаешь, перестань.  Я все равно рано или  поздно узнаю  правду.  И  для всех, а составившего заклинание в первую очередь, будет лучше, если это произойдет прямо сейчас!
     -Я...
     -Только не говори,  что прочел его в свитках.
     Ла сжался  еще сильнее,  покраснев до кончика ушей. Как раз это он и собирался сказать.
     -Я...  - он не знал,  что еще придумать. Если бы первое слово лжи уже прозвучало,  ему было бы легче сказать  второе,  но пока этого не случилось... - Я не предатель! И я один во всем виноват! Потому что на мой зов пришел этот дух!
     -Послушай, - вздохнув, маг качнул головой. - Все, что я хочу, это предотвратить беду. Еще большую, чем та, что уже случилась!
     -Что может быть хуже…
     -Может.
     Ла кивнул, вздохнув:
     -Наверное... Раз ты так говоришь…
     -Поэтому я должен узнать, откуда взялось заклинание.  Вам дал его кто-то из горожан? Ты можешь вспомнить, как он выглядел?
     Молодой караванщик поспешно замотал головой:
     -Нет! Горожане тут ни при чем!
     -Тогда кто?
     -Ну... - юноша поморщился, словно от зубной боли, но ничего не сказал.
     Гор укоризненно посмотрел на него, качнул головой:
     -Ты ведешь  себя так,  словно веришь,  что я убью этого человека.
     -Нет! Я совсем не думал… - вскричал юноша.
     -Речь идет о ком-то из твоих друзей?
     Прикусив  губу, Ри  опустив голову вниз, пряча глаза.
    -Вот значит как… Парень, ты же знаешь меня.  Я не способен наказать ребенка.
     "И меня? - чуть было не спросил юноша. - Меня ты тоже  не  накажешь? Ведь я еще не прошел испытание, и... Не наказывай меня, пожалуйста! Пусть другие - но не ты!" - больше всего на свете ему  не хотелось быть преступником в глазах Гора.
     Между тем Хранитель продолжал:
     -Если хочешь, я дам тебе слово.
     -И пообещаешь,  что никому не скажешь?  - схватился  за  это предложение, словно за цепь в метель близнец. А потом, поняв, что слишком осмелел,  сжался в комок, прошептав: - Прости! - и еще: - Пожалуйста!
     -Я обещаю. От меня никто ничего не узнает.
     Ла сглотнул подкативший к горлу комок,  снова вздохнул,  болезненно поморщился. Он не знал, что делать, как быть. С одной стороны... Но, в то же время, с другой...
     -Мати, - чуть слышно прошептал он, а затем, видя вопрос во взгляде мага, добавил: - Это она придумала заклинание.
      Гор нахмурился. -Ты ничего не перепутал?  Может быть, она просто выдала его за свое, а на самом деле... – ему было легче поверить в ложь, чем подобную правду.
     -Нет, - качнул головой юноша. - Она сама... – он тяжело вздохнул, а потом продолжал: - Я знаю,  это странно... Ведь такое под силу только Творцу заклинаний, а она - обычная смертная...  Но...  Хранитель, она сейчас - словно и не она вовсе, а какой-то демон,  вселившийся в ее тело.  С прихода в город...  Да даже раньше,  с тех пор,  как она начала говорить о том,  что наш мир - всего лишь ее сон.  Это...  Может,  она одержимая? Ой! - он осекся,  поняв,  что в порыве откровения сказал лишнего.  Ему стало жутко  стыдно  -  он не должен был вести себя подобным образом.  Это выглядело так, словно он обвинял во всем случившемся ее, перекладывая свою вину.
     На лицо Гора набежала тень.  И,  все же, смотревшему на него караванщику показалось,  что эта новость не стала для Хранителя  совершенно неожиданной.
     -Пожалуйста, сходи за ней, - тихо проговорил он.
     -Но...
     -Скажи, что я хочу поговорить с ней.
     -Она сразу поймет,  что это я ее выдал! - неслышно, одними губами прошептал Ла.  Но...  Что уж теперь… И, сорвавшись с места, он побежал назад, к каравану, оставив мага на берегу старого озера.
     ...Мати все еще была в повозке. Ей почему-то расхотелось идти  куда бы то ни было.  И город представлялся неприятным местом,  где даже в тени нет покоя от жары и надоедливых мух, и люди - такими мерзкими, склизкими от пота, противно пахнущими...
     "Фу! - даже в повозке этот запах мучил ее,  душил. - Скорее бы в снега, домой! И вообще... - у нее в голове вдруг возникла шальная мысль: - Убегу я из каравана. Надоело мне здесь. Давно пора. Придумаю какое-нибудь заклинание... - ну чем не решение всех проблем? - Вызову снежного духа и заставлю его служить мне..." - стоило ей подумать об этом,  как в голове уже начали рождаться слова, складываясь в заговор:
     "Дух со снежными глазами,
     Дух с седыми волосами,
     В крике неба, в ветра стоне
     Отзовись!...."
     Ей уже начало казаться, что повеяло холодом, в ушах зашипели снежные ветра.  Еще мгновение - и дух явился бы к ней прямо сюда, в повозку,  стоявшую в центре города, но в последний миг ее прервали, не дав договорить:
     -Мати! - кто-то резко отдернул полог.      Узнав в пришельце Умника, дочь хозяина каравана недовольно поморщилась. Она даже не отозвалась,  лишь, надув губы, окинула близнеца хмурым взглядом, не скрывая своего недовольства.
     "А чего, собственно, я ждал? - тяжело вздохнул Ла. – Поддержки? Понимания? После того,  как она повернулась спиной к Лике? - он  качнул головой. - Если бы это не начало происходить с ней еще до того,  как мы решили вызвать духа, я был бы готов поверить, что серый Джед заколдовал ее. А так..."
     -Что пришел? - зло бросила ему Мати. Она-то надеялась: тот сам поймет, что не вовремя,  и уберется восвояси, а она сможет вернуться к прерванному заклинанию. В душе девушка чувствовала некоторое беспокойство: "Нельзя было останавливаться на половине. Или вызывать духа, или нет. А так... -  ее пальцы нервно застучали по одеялу.  - Если что-то случится,  виноват будет он,  а не я!" - эта мысль принесла ей успокоение,  но только на мгновение, спустя которое ее захлестнула новая волна ярости и злобы: - Что тебе надо?
     -Я... помещал? - сперва неуверенно начал он.
     -Да! - резко вскрикнула та.
     -Ты занята?
     -Заметил, наконец! - процедила Мати сквозь стиснутые зубы.
     Он был готов проглотить любую грубость и резкость.  В  конце концов,  они были друзьями.  Во всяком случае, еще недавно считались ими.  Но не в этот миг: "Нет, должен же кто-то поставить, наконец, ее на место!"
     -И чем же, интересно?
     -Не твое дело! - огрызнулась она.  - Говори,  зачем пришел, или убирайся вон!
     Он побледнел, сжал губы в тонкие серые нити, но более никак не показал,  что слова девушки  действительно  задели его,  не просто обидели - оскорбили. И, все же, юноша сказал лишь: - Меня прислал Хранитель. Он хочет поговорить с тобой. Пойдем, я отведу тебя к нему.
     - Вот  еще! - пренебрежительно  фыркнула она. - Ему надо – пусть сам и приходит!
     -Но... -  в первый миг он растерялся,  затем,  придя в себя, нахмурился. - Как ты можешь! Он - маг!
     -Ну и что?  А я - дочь хозяина каравана!  И вообще... Надоел он мне!  С этими своими разговорами по душам, занудными наставлениями... Все надоели!
     -Почему бы тебе тогда не уйти  от  нас? - не  выдержав,  резко бросил  Ла. - Раз  мы такие плохие?  Призови духов,  пусть они унесут тебя куда-нибудь, где никто не будет тебе надоедать!
     -Именно это я и пыталась сделать, когда ты свалился мне словно снег на голову! Ну вот как теперь собрать заговор, если его слова разлетелись  во  все  стороны камешками порвавшихся бус? - она была готова заплакать от обиды.
     -Не знаю. Я ничего не понимаю в заклинаниях... Мати, - он все же решил попробовать еще раз  достучаться до  ее души, - очнись!  Освободись от этого дурмана!  Ты нужна нам! Только ты можешь помочь!   Пожалуйста!
     -И как я могу,  интересно, помочь? - спросила она, однако даже  без тени жалости или сочувствия,  скорее просто так,  любопытства ради.
     -Прочти  заклинание водяного духа!
     Девушка только презрительно фыркнула. Весь ее вид говорил: "Уже! Делать мне больше нечего!"
     -Один раз его уже вызывали, и что? Ничего хорошего.  С чего ты взял, что в следующий раз выйдет лучше?
     -Но Хранитель...
     -Да что - "Хранитель!" Если ему так нужен этот дух, почему бы Гору самому его не вызвать? Нарисуй знаки заклинания на листке  и отдай ему - и вся недолга!  Или  он не может? Дух не слушается его, верно? - она не просто была рада этому,  но испытала некоторую гордость:  "Вот! Знай! Он не всемогущ!"
     -Мати, перестань упрямиться!  Пойдем!  И...  И вообще, за то время, что я спорю с тобой здесь, мы бы уже давно успели добежать до озера!
     -Ты говорил, что меня хочет видеть Гор. При чем здесь озеро?
     -Он ждет нас там!
     -Там? С чего бы это?  - а затем ее глаза сощурились. Она начала подозревать... - Ты... Сказал ему, что это я придумала заговор? Да как ты мог! Предатель!
     -Хранитель не накажет тебя...
     -Ну конечно!  Зачем  ему  руки пачкать?  За него это сделают другие!
     -Он обещал,  что никому не скажет!  Он...  Он дал мне слово! И... Мати, это единственный способ спасти Лику!
     -Да нельзя ее спасти!  Нельзя!  Никак! Ты что, не понимаешь? Все, что нужно взрослым – это найти виновных! Чтобы покарать всех, не пропустив ни одного! А ты...
     -Ты не справедлива к Хранителю!
     -А ты слишком наивен! Он делает все так,  как считает нужным,  но при этом никому не говорит,  как нужно, зачем нужно и, главное - кому нужно!
     -Это не так!
     -Ну и дурак же ты, раз попался в ловушку как глупая снежная мышь!
     -Наверное... Наверное, я действительно дурак...
     -Не наверное - точно!
     -Пусть так, - он готов был признать все,  что  угодно,  согласиться с любой чушью,  как бы обидно она ни звучала, - пусть. Только, Мати, пойдем со мной! Даже если надежды нет, мы должны попробовать, ты должна попробовать!
     -Я никому ничего не должна!
     -Но дружба... Наш круг...
     -Не хочу я вызывать этого духа! - взмахнула она руками. - Не хочу - и все! Я уже и заклинание забыла.
     -Я помню.
     -Другое! То, что прочел сам!
     -Ты считаешь,  что дух пришел на твое, первое, просто ему понадобилось  время?  И так случилось,  что его появление совпало с моей попыткой...
     -Долго думал? Молодец! Все свалил на меня  - и рад!
     -Прости... - он виновато опустил голову. - Конечно, дух говорил со мной... И желание исполнил мое, не твое...
     -Вот именно!  И вообще,  кричи громче!  А то в городе еще не все слышали, о чем мы тут спорим!
       Ла только рот открыл от удивления. Он-то как раз старательно сдерживал шепот до еле различимого  свиста,  в то время как его собеседница нисколько не смущаясь, говорила в полный голос, и вот…
     -Мати...      -Да хватит уже! - прикрикнула на него  девушка. - "Мати!  Мати!" Пристал, как снег к ногам!
     -Пойдем!
     -Ну ладно, ладно, иду! - сдалась та. - А то ведь до конца вечности не отвяжешься!  - однако же, вместо того, чтобы испытать некоторое облегчение от того, что решение осталось позади, она наоборот, еще  сильнее  напряглась.  В  глазах же девушки загорелось нечто такое, от чего у случайно заглянувшего в них юноши по спине пробежали мурашки. Однако Ла поспешил отогнать от себя все сомнения и страхи.  В конце концов,  какая разница,  о чем там думала Мати, идя вслед за ним, главное, что она шла.
     Маг ждал их на том самом месте,  где юноша оставил  его.  Он сидел на камне,  повернувшись к озеру лицом,  и, глядя на серебро  воды, о чем-то думал.
     Лишь когда Мати издалека окликнула его:
     -Ну что тебе? Я пришла!
     Он поднялся и, припадая на больную ногу, пошел ей навстречу.
     -Нет! - остановила его девушка,  сама же  прибавила  шаг. - Стой где стоишь! А то потом скажешь, что мы были не там, где надо, и поэтому ничего не получилось!  Видят боги,  я не собираюсь повторять заклинание дважды!
     -Малыш, - маг качнул головой,  не одобряя ее торопливости, - пожалуйста, скажи  мне  прежде,  ты где-то услышала это заклинание, или...
     -Да придумала я его!  Придумала!  Сама!  Тебе же Умник давно все рассказал!
     -Но ты  не  Творец  заклинаний! - во взгляде обращенных на нее черных глаз читалось непонимание.
     -Ну, одно  из  двух:  или я никогда не придумала заклинание, или я стала Творцом заклинаний! И вообще,  ты лучше стазу  реши: верить мне или нет,  а то потом будет поздно, - она кривила губы, с трудом сдерживая смех:  "Ну это же надо!  Нет, все мужчины полные идиоты!"
     И ее взгляд при этом был  настолько  красноречив,  что  даже слепой бы все понял.
     -Мати, - наклонившись к ее уху,  зашептал Ла, - ты не можешь так говорить с ним!
     -Могу! - с вызовом бросила дочь хозяина каравана, не делая при этом  даже  попытки заставить свой голос звучать хотя бы чуть тише. - Можно все,  что позволено!  А он, - девушка кивнула  головой  в сторону мага, - позволяет мне делать все, что я захочу! Так ведь?
     -Человек сам решает,  что ему можно, а потом лишь ищет оправдание  своим поступкам, - задумчиво глядя на нее,  проговорил маг.  Он хотел еще что-то сказать, но Мати не оставила ему на это времени.
     -Все, хватит пустых разговоров! У меня были планы на сегодняшний день и я не собираюсь их менять!  Давайте свиток, я прочту заклинание, чтобы вы, наконец, оставили меня в покое!
     -Ты не помнишь его? - спросил Гор, однако свиток передал.
     -Конечно нет! - фыркнула Мати. – Делать мне больше нечего, как все помнить!  Итак, - дочь хозяина каравана развернула свиток. - Духи озера ночного... - она именно  читала  заклинание,  словно  фрагмент  какой-то сказки, вернее даже - кулинарного рецепта, которыми обычно испещрена глиняная посуда,  не вкладывая  в  слова  никакого чувства, торопясь - скорее отчитать и уйти по своим делам,-
     Вы мое услышьте Слово
     И, покинувши  пучину
     Черных вод, на брег пустынный
     Поднимитесь, исполняя
     То, о чем я загадаю! - собственно,  она и не ждала, что что-то произойдет, а потому,  даже не оглядевшись вокруг,  повернулась к озеру спиной:
     -Вот, чего и следовало доказать. Дух не пришел.
     -Как ты думаешь, почему? - вообще-то вопрос Гора был совершенно логичным.  Но для Мати он  почему-то  явился  такой  неожиданностью, что она растерялась, даже остановилась.
     -Ну... - протянула девушка,  задумавшись. - Тут может быть множество причин…  -  и тут она опомнилась: - Да какая разница? Я с самого начала говорила - ничего у меня не получится!  Как не получалось никогда!  Я могу только придумать заклинание, а вызывают духов другие! Все, я пошла!
     -Малыш, - окликнул ее маг, - попробуй еще раз.
     -С чего ты взял, что это поможет!
     -Пожалуйста.
     Сжавшись, Ла прикусил губу, с ужасом глядя то на мага, то на дочь хозяина каравана.
     "Зачем она делает это? Для чего вынуждает Хранителя просить? Чтобы потешить свое самолюбие? Нарушая ради этого все законы, рискуя испортить отношения с магом? Она что, не понимает, что  все  может  очень плохо для нее закончиться?  В лучшем случае, он повернется к ней спиной,  в худшем - решит,  что  есть поступки, за которые просто нельзя не наказать..."
     Мати резко повернулась к магу.  Ее глаза сверкнули злобой.
     -Ты действительно этого хочешь?-от нее исходила угроза. - Чтобы я вызвала духа?
     -Да, - кивнул Гор,  лицо которого оставалось совершенно спокойно, лишь глаза напряженно сощурились.
     -Ну хорошо, - глаза девушки сощурились в тонкие щели. - Я вызову тебе духа! Но только потом не вини меня! И сам все расхлебывай!
     -Дух со  снежными  глазами... - тихо и неторопливо начала она, чтобы с каждым следующим словом говорить все быстрее и громче,
       Дух с седыми волосами...
     -Мати, но это не то заклинание! - поняв,  что  происходит что-то неправильное, попытался остановить ее Ла, но легче было поймать в кувшин ветер.
     -В крике неба, в ветра стоне
     Отзовись! На небосклоне
     Воссияй звездой холодной,
     Одинокой и голодной,
     Словно волк на приграничье!
     Обрети обличье птичье
     И ворвись в пределы эти!
     Прилетай скорей, дух-ветер!
     -Что она такое делает! - заметив, как переменилось все вокруг, замерло, замолчало,  застыло, как перед большой бедою, в ужасе прошептал близнец.
     -Дай мне руку!  Быстрее! - маг резко шагнул к нему,  с  силой  сжал протянутую ладонь. - Держись! Сейчас начнется!
     -Что? На этот раз у нее получилось? Она вызвала духа? Но ведь это будет другой дух, верно?
     -Верно, - прошептал маг,  не спуская внимательного взгляда  со стоявшей перед ним -  руки уперлись в бока, спина выпрямлена, голова откинула назад -  девушки
    На землю налетел порыв ветра - полный такого  холода,  что деревья старого сада поседели, вмиг покрывшись инеем. Озеро лишилось искр солнечного света,  почернев под тонким слоем льда,  так похожего на стекло. А над землей, плавая в потоках воздуха, словно на волне вод, возвышался огромный мутно-прозрачный конь-призрак.
    -Это… Дух…
    -Дух, дух. Можешь полюбоваться. И не пугайся. Сейчас он совершенно безопасен. Ничего не сделает, пока я ему не прикажу…
    -Т-ты… Ты вызвала его затем,  чтобы он помог нам справиться с серым Джедом?—с сомнением глядя на Мати спросил Ла.
     -Что за ерунду ты несешь! - презрительно фыркнула Мати. Дочь хозяина каравана смотрела мимо него, туда, где над берегом озера смерчем, соединившим землю с небесами, кружил темно-сизый дух.
     -Но зачем тогда…
     -Я вызвала  его,  потому что он  нужен мне! - лукаво  улыбнулась  караванщица.
     -Мати... - испуганно глядя  на  подругу,  начал  Ла,  но умолк, поняв вдруг, что это имя ей больше не подходит. Он вглядывался в ее черты - и не  узнавал:  "Великие  боги, как она переменилась!  Белые волосы, синие горящие глаза, снежно матовая кожа…" - Ты не Мати, - прошептал он. - Кто ты?  Что ты сделала с настоящей Мати? Где она?
     Ответом на  все его вопросы был раскатистый смех,  а потом - одно-единственное слово:
     -Глупец!
     -Хранитель! - юноша повернулся к магу. - Что это?
     -Должно быть,  она прочла заклинание самопревращения, - негромко ответил тот.
     -И что теперь?
     -Оно действует медленно...
     -Но верно! - прервало его резкое восклицание. - Я, наконец, стала той, кем хотела всегда быть - Метелицей!
     -Госпожой Айей? - у Ла перехватило дыхание.
     -Только одежда,  не суть, - качнул  головой  маг. - Как  богиня, принимая облик смертной, все равно остается небожительницей.
     -Да какая разница!      -Малыш, - теперь Гор  глядел на девушку с нескрываемым сочувствием, - если ты и дальше пойдешь этой  тропой,  то  скоро  станешь всего лишь одной из множества снежинок, кружащих по пустыне.
     -Ты ошибаешься! Я Метель! Свободная, могущественная...
     -Но еще не поздно вернуться, - продолжал, не слушая ее, Хранитель. - Как у каравана есть право раз в вечности повернуться назад, так и человек, когда понимает,  что совершил страшную ошибку... Если в мире найдется хотя бы что-то, что вызовет твое  сочувствие,  если  хотя бы одна слезинка коснется твоей щеки...
     -Хватит! - прервала его та. - Я уже сделала выбор!  Другие выбирают путь для себя,  я - себя для пути!  И где сказано, что этого нельзя делать? - решительной походкой она направилась к духу.
     -Останови ее! - чувствуя, что сердце разрывается на части, воскликнул Ла.
     -Он не  станет! - через плечо бросила девушка. - Или ты думаешь, он не знал,  что все так и случится?  Думаешь,  он звал меня сюда для чего-то другого?
     -Это правда? - взгляд  юноши  обратился  на мага. 
     -Не знал...
     Услышав эти слова Гора,  Мати фыркнула,  повернулась,  чтобы бросить на Хранителя полный презрения взгляд.
     -Но догадывался, - продолжал  тот.  В его голосе чувствовалось напряжение.
     -И ты велел привести ее сюда... - сосредоточился, силясь хотя бы что-то понять, юноша.
     -Нельзя было допустить, чтобы она вызвала его на площадь.
     -Почему это, интересно? - спросила Мати, но затем пренебрежительно махнула рукой: - Да какая разница! Подумаешь! Главное... Самое забавное  -  ты что же,  действительно увидел эти перемены только сегодня? - она рассмеялась. - А где были твои глаза до этого?
     -Я был занят.
     -Этой Хранительницей, да?
     -При чем здесь...
     -Да знаю я все,  знаю! Меня уже, слава богам, успели просветить! Как там ее зовут?  Дамир! Говорят, она страшная уродина. Хотя,  какая разница? Главное, что у нее есть дар. Остальное не имеет значения, верно?
     -О чем ты? - маг непонимающе смотрел на нее.
     -А, только не надо стоить из себя невинного младенца! Лучше скажи, когда вы собирались объявить о вашей помолвке? До конца городской недели остается всего один день. Ты не считаешь, что отцу, да и остальным следовало бы знать, что они бросали время и золото на ветер, закупая провизию,  огненную воду,  все необходимое для пути, потому что караван никогда больше не увидит снежной пустыни?
     -Я не понимаю...
     -Да что тут понимать! И вообще... Не важно! Я даже рада, что все сложилось именно так! Знаешь, что мне предлагали горожане? Откуда! Я же не рассказывала тебе, что встречалась с  жрицей.  А, между прочим, она сказала,  что у меня есть дар.  Что из меня получится служительница! Право же, я собиралась ей стать.  Но потом... Я ведь даже не  придумывала  это  первое  заклинание,  оно  просто пришло ко мне - и все.  Словно сами боги вложили его в мои уста. Они выбрали для меня другую судьбу!
     -Какую? - лишь бы не оставаться в грохотавшей тишине,  разверзшейся, когда ее слова отзвучали, спросил Ла. - Стать духом?
     -Той, которая  заклинает духов!  Ты же видишь,  они мне подвластны! Они делают все так,  как я того хочу!  Даже  когда  я  не знаю, чего хочу!
     -Значит ли это... - он прикусил губу,  собираясь  задать  свой главный вопрос. - Что  случившееся  здесь накануне произошло не случайно, что ты с самого начала хотела...  Ты заставила духа прийти на мой зов?  Ты определила ту плату, которую он потребовал? Из-за тебя исчезла Лика? - его дыхание перехватило,  словно весь  воздух, до  последнего глотка,  покинул его грудь,  а вокруг не было ничего, кроме пустоты.  К горлу подкатил комок, который юноша никак не мог проглотить.
     -Думай что хочешь, - пренебрежительно бросила ему девушка. - Мне все равно!
     -Ты не смогла бы так поступить со своими друзьями!
     -Откуда ты знаешь? И вообще, хватит, перестань! Надоело! Я ухожу!
     -Хранитель!
     -Он не сможет меня остановить!  -  звонко засмеялась девушка. - Он всего лишь маг! А я - Творец заклинаний! Та, которой подвластны духи и...
     Гор тяжело вздохнул и закрыл глаза.
     -Посмотри на него, - ее смех становился все сильнее, - он делает вид, что ничего не видит! Словно маленький ребенок: глаз не видит, дух не чует, значит, ничего не будет!
     -Пусть граница нерушима
      Будет города, хранима...
     -Что ты там  шепчешь? - она  насторожилась,  услышав  знакомое звучание, свойственное  только  заклинаниям. - Но  ведь  это глупо! Спроси Умника, если не знаешь сам! Заклинание, даже если оно составлено верно, еще не все! Нужно обладать даром...
     -Силой древнею от хлада,
      А того, живет кто рядом
     -Только время зря тратишь, - она уже  стояла  рядом  с  духом, опираясь на него боком, словно на каменную колонну. - И силы.
     -С пламенем, пусть не пропустит
      В край тоски, пустыню грусти…
     -И это все?  Все,  что ты можешь? Ни грома, ни молний? Ну тогда прощай! Мне здесь больше делать нечего! Передавай привет своей будущей супруге!
     -Мати! - Ла хотел броситься к ней,  но маг удержал  юношу на месте.
     -Что? - она глядела на него снисходительно,  как на  маленькую  наивную зверушку. - Хочешь  уйти  вместе  со мной?  Я могла бы взять тебя. За компанию. Попроси, попроси хорошенько - и...
     -Нет! - Ла выпрямился,  гордо откинул голову назад. - Я не стану ни о чем тебя просить!
     -О, какие мы гордые!  И еще - глупые.  А, между прочим, здесь тебя ждет наказание.  Смерть, я так полагаю. И не надейся на помилование. Потому что в отличие от нашего добренького Гора, Хранительница города не станет плакать от сострадания... Впрочем, чтобы не омрачать свадьбу, она может перенести казнь на потом. Только тебе ведь от этого будет не легче.
     -Самый жестокий и беспощадный палач - я сам!
     -Ну, как знаешь!  Прощай! - она вскочила на спину превратившегося в огромного белого коня духа  и  уже  хотела  пустить  его вскачь...
     Но на ее пути встал Гор.
     -Не пытайся остановить меня! - она чуть наклонила голову,  зло сверкая на него глазами из-под нахмуренных бровей. - Поздно!
     -Для той, которая еще жива, никогда не поздно, - качнул головой маг. - Другое  дело  - бессмысленно. Уходи - если хочешь.
     -Ну спасибо!  А то как бы я без твоего разрешения!  Осталось только у  отца  спросить!  Впрочем,  ты ведь Хранитель каравана - значит, твоего слова достаточно.
     -Пусть дух  обратиться  птицей,  как  и должен был.
     -Почему должен? - бровь Мати чуть приподнялась.
     -Ты сама велела ему. В заклинании.
     -Это было... Образно сказано.
     -Но дух должен выполнять все твои приказы.
     -Это... А какое,  собственно,  тебе дело? Ты должен быть рад тому, что он в чем-то не слушается меня...
     -Я не хочу тебе зла.  А чем больше непослушания,  тем больше опасность.
     -Давай ты не будешь обо мне беспокоиться,  ладно?  Я как-нибудь сама с этим справлюсь. И вообще, люди в первую очередь думают о себе. И уже потом - о других. И только уверяют окружающих, что все наоборот. Так зачем тебе нужно, чтобы дух стал птицей? И не крути! Давай сразу, начистоту!
     -Снежный дух, скачущий по земле,  несет  смерть. 
     -Ну как же я могла забыть!  - воскликнула  Мати. - Конечно же! Ты не можешь не заботиться о других! неизвестно о ком! о всех подряд! за исключением меня!
     -Ты не права.
     -Да ладно тебе,  чего уж там! И знаешь что... Шел бы ты куда подальше!
     -Не позволяй ему управлять тобой. Возьми власть в свои руки… - продолжал тот,  пропуская мимо ушей откровенную грубость.
     -Он мне и так подвластен!
     Может быть,  если бы он по-настоящему разозлился на нее, накричал, даже ударил, она бы повела себя по-другому. Хотя... Вряд ли. И главным тут было именно упрямство - огромное,  безграничное, подпитываемое злостью. Так или иначе, девушка специально направила духа - скакуна прямо на него.
     Ла успел только рот открыть. Он понимал,  что должен крикнуть: "Хранитель,  берегись!", пытаться  увернуться  от  копыт призрачного чудовища,  помочь магу, которому с его больной ногой было сделать это куда труднее, но он  словно  прирос к земле, руки онемели, повиснув мертвыми плетьми. 
     А конь приближался, приближался… Вот еще миг, и... Но когда копыта вставшего  на  дыбы призрака уже занеслись над его головой, Гор с силой оттолкнул юношу в сторону. Сам же остался стоять на месте, чуть наклонившись вперед, словно человек, собирающийся выдержать порыв ветра.
     -Великие боги! - прошептал молодой караванщик в ужасе и восхищении, заворожено глядя на духа, который проскользнул так близко от мага, что задел его руку своим боком. Во все стороны полетели ледяные осколки и белый пепел раскрошившихся  снежинок. Прошло несколько мгновений, пока Ла опомнился. - Хранитель! - он бросился к нему на помощь,  но,  как ни спешил,  движения юноши были такие медленные,  словно время замерзло,  а вместе с ним - и  все вокруг.  Он чувствовал себя мухой, угодившей в плошку с медом. - Хранитель! - лишь когда  дух исчез за окружавшей старый сад стеной домов,  ему удалось добраться до мага.
     Тот стоял,  бледнее  тени,  дыхание  паром  срывалось с губ, словно вокруг был не жаркий край оазиса,  а холодный мир  снежной пустыни. Черные  волосы покрыл иней,  но даже он не мог скрыть совершенно седую прядь, спускавшуюся у виска.
     -Что с тобой? – близнец заглянул ему в лицо и уже прежде,  чем тот успел что-то ответить,  понял:  "Разве может быть все в порядке после такого?"
     -Ничего, все нормально, - чуть слышно прошептал маг.  Его дыхание стало глубже,  тепло магического дара начало  растапливать лед, которым снежный дух сковал сад. А затем  Гор  вдруг  пошатнулся и Ла бросился к нему,  спеша поддержать.
     -Хранитель! - его голос срывался от страха и боли.
     -Все нормально, - повторил маг. Его глаза зажмурились,  рука  потянулась  к голове.
      -Сюда, - Ла не подвел,  скорее подтащил Гора  к  камню, - садись!  Хранитель, почему ты не ушел с пути духа? Ты бы успел...
     -Мне нужно было, - он говорил медленно, - кое-что взять.
     -У духа? - глаза  юноши расширились от удивления: "Что можно взять у духа? Его ведь в сущности и нет вовсе. А, главное, зачем?"
      -Да.
     -А… что? – ему стало вдруг любопытно...
     -Волос из хвоста, - левая,  совершенно белая, словно оледенев, рука мага, сжимая в кулаке что-то невидимое, висела плетью. - Парень, - заговорил  он,  не  дожидаясь  следующего  вопроса, - сбегай в караван, принеси огненной воды.
     -Ты хочешь  разжечь костер?  - он не совсем понимал,  зачем?  Ведь магу достаточно его  дара,  чтобы  сотворить  огонь. - Прости, - поспешно проговорил Ла, прежде чем Хранитель успел что-то ответить. "Раз надо, значит, надо!" -Я сейчас, мигом! - сорвавшись с места, он бросился к повозкам каравана.
     -И захвати какую-нибудь плошку. А  лучше - огненную лампу.
     -Да, конечно! - и он исчез за стеной.      Вбежав на площадь, юноша столкнулся с лекарем-рабом.
     -А! - радостно вскричал он, чуть было не добавив: "Как кстати! Ты-то мне и нужен!"
     Старик же, чуть наклонив голову, внимательно взглянул на молодого караванщика:
     -Что с тобой? - озабоченно спросил он.
     -Принеси сосуд с огненной водой, лампу и идем со мной!
     Раб медлил.
     -Быстрее!-вынужден был   поторапливать  его  караванщик.-Это срочно!
     -Зачем? - чувствуя, что его вопрос вызвал вспышку злости в душе юноши, он добавил, объясняя: - Я спрашиваю не из любопытства, а потому что должен знать, как отвечать, если меня остановят.
     -Скажи... Скажи такова воля Хранителя. Это правда.
     Старик кивнул и поспешил к стоявшей поблизости повозки рабов выполнять приказ.
     Оставшись один, Ла нахмурился. Его душу переполняли сомнения, а разум – вопросы.
     "Интересно, что  попросит  Мати  у  этого духа? Унести ее в снега? Если бы она захотела прогуляться по городу, об этом бы уже все знали,  верно? - он огляделся вокруг. - Но все выглядит вполне спокойным...  И иней не покрывает повозки... Вообще, хорошо, что я увел ее в старый сад. Было бы хуже, если бы дух явился прямо сюда... Хранитель, конечно же, прав…  Ох и натворил бы дух бед! ...И что бы тогда сделали с Мати?  Наказали бы, это точно. Еще бы – вызвать духа на глазах у всех!  Да какого духа! И все же... - он поморщился, пожевал губами.  - Ну какой из Мати Творец заклинаний! Все же знают - она дочь хозяина каравана.  А то, что она говорила там, в саду... Было бы хорошо  остаться  в  этом  городе  навсегда, - подумалось ему. Он все еще считал,  что заслуживает наказания,  но уже не такого сурового, как думал раньше. - Я мог бы стать стражем, жить  где-нибудь на заставе у пограничья...  Чтобы не мозолить глаза... И вообще..."
     -Парень, - его мысли прервал сиплый скрипучий голос старика, - я достал все, о чем ты говорил, - в руках раба действительно были старая лампа и небольшой глиняный кувшин, правда, не целый, с запечатанным горлышком, а уже початый.
     -Пойдем, - Ла решительно зашагал в сторону стен домов.
     -Хранитель не у себя в повозке?  - спросил раб, который, однако же, несмотря на все удивление, двинулся вслед за ним.
     -Нет, конечно! - фыркнул караванщик. – Иначе зачем бы ему понадобилось посылать меня за всем этим, - он мотнул головой в сторону ноши лекаря. - Я думал, - Ла и сам не знал, почему переменил тему разговора, - что тебя собирались продать.
     -Да, - кивнул старик.
     -Почему же  ты  до сих пор в караване?  Новые хозяева решили забрать тебя позже?
     -Сделка не состоялась. Хранитель решил, что я нужен здесь.
     -Ладно, идем, - остаток пути он молчал, лишь внимательно оглядывал все вокруг,  ища след перемены или знак опасности.
     Те несколько мгновений,  что его не было, пошли старому саду на пользу. Он оправился от посещения духа, даже, казалось, немного помолодел. Во всяком случае, деревья выпрямили спины, расправили ветви, единственно что не зазеленели.
     Хранитель сидел на камне,  опустив голову на  грудь.  Падавшие на лицо волосы скрывали его глаза и было не видно, открыты они, или маг дремлет.
     -Что с ним? – обеспокоено прошептал раб на самое  ухо  Ла. 
     -Здесь был дух.
     -И...
     Молодой караванщик нервно дернул плечами.  У  него  не  было времени на объяснения.
     -Давай сюда! - он поспешно даже не забрал -  выхватил  из  рук старика лампу и кувшин, а затем заторопился к магу.      -Хранитель, - опустившись рядом  с  наделенным даром  на  колени,  прошептал он. - Я принес...
     -Да, - Гор поднял голову.  Его глаза выглядели смертельно  уставшими,  веки  покраснели.  Затем  он увидел пришедшего вместе с юношей раба,  который под взглядом  наделенного  даром  согнулся, склонившись в низком поклоне. - Хорошо,  что ты здесь. Подойди. Будешь помогать.
     -Что я  должен делать?  Твоя рука... - его взгляд скользнул по кисти, распухшей и воспаленной.
     -Потом,  - резко прервал его маг, а затем спросил: - Тебе приходилось изгонять демонов?
     -Да... - старик растерялся.  Конечно, он сразу понял, что Хранитель имел в виду его прошлое жреца,  а не лекаря. - Но... - однако как он узнал об этом?  Ведь маг никогда не спрашивал его. А никому  другому  он  сам бы ни за что не рассказал...  Впрочем, для наделенного даром не было ничего невозможного. В конце концов, разве у него нет дара чтения мыслей?  В общем, лучше не думать об этом... Его глаза сощурились:  "Демон - вот что сейчас главное". - Из... кого? - взгляд раба сам собой переместился на юношу, который беспокойно заерзал.  Но Ла даже испугаться не успел. Гор качнул головой:
     -Речь не о человеке - месте.      -Этот сад? - старик  должен  был признать,  что ему не по себе здесь.
     -Город.
     -Но... - старик-раб нахмурился. - Прости,  хозяин, меня за все эти расспросы, но мне нужно знать. Ты говоришь о духе или демоне? В  сущности,  между ними разница не большая, но при изгнании она имеет решающее значение.
     -О демоне, - твердо ответил Хранитель.
     -Я слышал, - раб вновь обратил взгляд на  молодого  караванщика, - что дети   вызвали   серого   Джеда. Хозяин, ты ведь знаешь: он  не  демон  и  не дух, а нечто среднее... - вздохнув, старик качнул головой. - Я не уверен, что те заговоры, которые мне известны, помогут изгнать полукровку.
     -Дело не в нем.
     -Вот как? - бровь старика приподнялась.
     -Но, Хранитель, - не выдержав,  проговорил Ла, - ведь тот, кого вызвали сегодня, был не демоном, а духом... – он умолк под тяжелым взглядом мага.
     -Духи со снежными глазами - это демоны, - качнул  головой Гор.
     -Да, - соглашаясь с ним,  кивнул старый раб. - Так демонов называют в заговорах,  когда хотят принизить их силу, те наивные люди, которые полагают,  что даже демона можно заставить служить себе.
     -Заставь демона покинуть город.
     -Только город - не землю?  Хранитель, демоны мстительны. Они могут дождаться нас за гранью оазиса и...
     -Никому, кроме  небожителей,  не под силу изгнать этого демона с лица земли.  Так что... О том, что случится затем, нам придется подумать потом.
     -Город... – старик, вздохнув,  поморщился. - Он ведь такой  большой... Понадобиться время, чтобы окружить его чертой...
     -Уже сделано.
     -Еще нужно знать имя демона...
     -Адалла.
     -Брат Алада, ближнего слуги Губителя? Великие боги... - тяжело вздохнув, раб закачал головой. - Не знаю,  хозяин, не уверен, что у меня получится. Демон такой силы... Не знаю...
      Гор повернулся к юноше, который мысленно уже читал слова молитвы, до сих пор не веря, что был так близко от ужасного демона.
     -Открой лампу, - велел маг. - Она пустая?
     -Да, хозяин, - ответил за близнеца раб.
     -Залей водой на одну треть. Парень, держи руку ровнее.
     -Я помогу... – раб двинулся вперед, но голос Ла остановил его:
     -Я сам! - его руки перестали дрожать. - Вот! - у него, наконец-то, все получилось.  "И даже ни одной капли мимо не пролил!" - гордо выпрямился он, протягивая лампу магу.
     -Ты сможешь  быстро закрыть ее, как только я скажу? - спросил Гор.
     -Да, - пожал плечами Ла.  Почему бы и нет?  Это ведь совсем не сложно.
     -Только очень быстро, - он взял левую,  свисавшую к земле руку за запястье, поднимая.
     -Что там? - насторожился раб.
     -То, что  тебе  понадобится для изгнания демона - его частица, - неспешно проговорил маг,  а  затем,  быстро  и  повелительно приказал: - Парень, давай! - и его пальцы разжались.
     Ла едва успел среагировать.
     -Уф, - вздохнул он  с  облегчением,  когда крышка лампы закрылась.
     -Молодец, - одобрительно кивнул  Гор,  глядя на нечто мутное,  похожее на облачко, срывавшееся с губ на морозе, заметалось под стеклом. - Старик, - он даже не повернул головы в сторону раба,  уверенный, что тот и так внимательно ловил каждое его слово. - Читай заговор, - он протянул ему лампу.
     -Демон бездны, что известен, - Лигрен осторожно взял ее, делая все, чтобы огненная вода оставалась совершенно неподвижной и по ней не прошла даже робкая рябь. - Как Адалла, сгинь, исчезни, - он прочел первые две строки, когда Гор зашептал:
     -Дочь огня, согрей дыханье
     Талисмановым мерцаньем,
     Вспомни холода жестокость,
     Не спеши ему до срока
     Вверить душу. Сердце грустью
     Как водой омой, отпустит
     Демон пусть тебя, во граде
     Оставайся, бога ради.
     Старик слышал его голос, но даже не пытался разобрать слов. Он сосредоточился на своем заговоре, более всего на свете боясь сбиться,  понимая,  что они и так идут на огромный риск, произнося два заклинания одновременно. Слова могли слиться, замениться, перетечь  из  одного заговора в другое,  вместо того чтобы защитить людей, навлекая на них опасность. Но, с другой стороны, иного выхода у них не было - только так можно было изгнать демона, не причинив вреда тому,  кто был в его власти,  а что кто-то там  есть, раб не сомневался.
     -В жаре пламени, в оковах,
      Нерушимых. Властью Слова,
      Что дано небес владыкой,
      Справедливым и  великим,
      Заклинаю: сгинь бесследно,
      Лишь черты коснешься света!
     Последнее слово  его  заговора  прозвучало  одновременно с последним словом заклинания,  которое читал Хранитель. На мгновение над землей нависла тишина, которая была жуткой, вся пропитанная страхом,  как грязная одежда запахом пота. Она стояла, густая как туман,  и тяжелая, словно каменный свод, возложенный на человеческие плечи.  И еще в ней было что-то нереальное, заставлявшее думать, что все происходящее - не часть яви, а картинка кошмарного сна, который, волей повелительницы сновидений, пришел одновременно к троим смертным.
     А затем тишина вдруг оборвалась звуком, таким резким и сильным, что от него заложило уши. Толи крик, толи рев, он, казалось, шел со всех сторон,  наполняя собой воздух,  усиливаясь с  каждым новым мгновением, оглушая.
     Лампа затряслась в руках старика.
     -Великие боги, - прошептал он,  увидев, как закипела в ней огненная вода.  Бурля, она поднималась все выше и выше, тесня белое дыхание демона до тех,  пока тому было больше некуда отступать. И тогда две силы столкнулись. Лампа разлетелась  на осколки,  каждый из  которых  был  меньше снежинки.
     "Сейчас мир развалится на части!" - Ла  всем  телом  припал  к земле, ища у нее защиты.
     Но все вдруг стихло.  Оборвался рев. Остатки лампы,  вместо того, чтобы брызнуть огнем во все стороны, упали вниз, покрыв землю инеем, который растаял во власти теплого городского дня быстрее, чем сад успел его запомнить.
     -Все? - рывком сев,  спросил Ла, которому, стоило страху уйти, стало стыдно за мгновенную слабость, бросившую его в грязь. - Демон ушел?
     -Да, парень, - кивнул старик.  Бывший жрец и сам не особо верил, что у него получится.  Но другого объяснения произошедшему он не видел. На мгновение его взгляд задержался на ладонях, которые покрывал серый пепел. - Демоны бездны, - в полголоса выругался он, поспешив очистить руки.
     -А Мати? С ней все в порядке?
     -В порядке - вряд ли, - донесся до него хрипловатый голос Хранитель. - Но она осталась в городе... – затем, вдруг замолчав, он закрыл глаза.
     -Хозяин, - сорвавшись со  своего места,  старый раб поспешил к нему, опустился рядом на колени, не спуская взгляда взволнованных глаз с  руки  мага, покрытой глубокими ожогами – язвами с серыми мертвыми краями, - я сейчас...
     Трясущимися пальцами он достал из-за пазухи маленький глиняный кувшинчик.
     -Не совсем то лекарство,  которое  нужно... - бормотал  он себе под нос. - Но пока сгодится... Это  надо же додуматься:  держать волос демона голой рукой! …Ничего, ничего,  я справлюсь и с этим. Все заживет.  Шрамы,  конечно,  останутся. Но это не страшно. Главное, чтобы пальцы сохранили подвижность... - его губы шептали, а руки действовали, покрывая раны мазью.  Лишь старательно забинтовав кисть  мага,  он остановился. - Все, готово. …Хозяин, в караване я сделаю лучше...
     -Достаточно того,  что есть, - он  поднял  голову,  огляделся: - Вот что... - его  взгляд  остановился  на сыне Лиса и Лины. - Парень, постарайся отыскать девочку. Это не просто - она может быть где угодно, с одинаковой вероятностью в храме и на приграничье.
     -Я постараюсь! - кивнул Ла.  Он был полон решимости  и  ни  на мгновение не сомневался, что выполнит приказ Хранителя. "Надо будет позвать остальных. И выпросить у отца оленя. Верхом будет быстрее... Во всяком случае, иначе до приграничья придется добираться целый день...  Кто-то поскачет,  кто-то пойдет в храм,  кто-то будет рыскать по улицам... Ладно, разберемся!"
     -Если тебе нужна будет помощь друзей, - маг словно  почел  его мысли, - позови их.  Но ничего не рассказывай.  Просто скажи: нужно найти девочку. Незачем кому-то еще знать, что здесь произошло. Я не хочу, чтобы ее наказали за то, в чем она, в сущности, не виновата.
     -Конечно!
     -Ты тоже перестань думать о наказании.
     -Я…
     -Ты ни в чем не виноват. Все, что произошло, случилось по воле Губителя. Это снимает всякую вину с тех, кто стал невольным орудием в Его руках.  Потому что человек не может сопротивляться воле небожителя.
     -Но... - юноша болезненно поморщился. Так то оно так. Но Губитель не коснется невинных.  И если Он обратил на них с Мати  Свой  взгляд,  значит...
     -Все, Ла, - не дал ему ничего больше сказать  Гор. - Остальное  потом, - он не отказывался отвечать на вопросы, просто давал понять - сейчас для них не время. - Ступай... Лигрен, - Гор  перевел  взгляд  на  раба, - возвращайся в караван.
     -Хозяин, что я должен делать?
     -Молчать. Никому ни слова.  Даже если от тебя будут требовать ответа, - сказав это,  он поднялся с камня.
     -А... - в глазах раба читался вопрос: "И это все? Но... Я могу помочь! Я многое знаю, и..."
     Почувствовав это, маг негромко добавил:
     -Ты понадобишься позже.
     Погасшие было  глаза лекаря тотчас вспыхнули радостью.  С губ сорвался вздох облегчения: он мог быть полезен!
     -Вот что...  Парень, - окликнул он  успевшего  отойти на  несколько шагов юношу, - меня не будет некоторое время. Если кто-то станет спрашивать, скажи, я пошел в храм. Мне нужно поговорить с Хранительницей города. 
     -Но мы… Завтра караван уходим в снега...? - Ла и сам не знал, что вкладывал в эти слова - вопрос или утверждение.  С одной стороны,  так должно было быть,  но с другой - то,  что сказала Мати... Не могла же она придумать все это!
     -К тому времени я вернусь.