Книга 7. Дорога в бесконечность - 2 часть

Глава 7
     Никогда еще она не чувствовала себя такой свободной - от печалей,  забот,  обязанностей...  Все  заменил совершенный в своей чистоте покой, а город,  оставшийся внизу, там, куда сыпались ледяные искры, выбиваемые из пустоты копытами снежного духа, представлялся всего лишь рисунком на куске бумаги,  который можно свернуть в свиток и убрать в сундук,  до других времен.
     Ничто не трогало  душу.  Потому что на самом деле ничего не было - ни этого мира, ни ее самой.  Только покой и струящиеся,  словно  вода сквозь пальцы, слова:
         Не тоскуй о былом, не грусти,
         На свободу свой дух отпусти,
         Не неволь птицу-сердце мечтой,
         Коей нет исполнения. Постой
         На краю и шагни в тишину,
         Вверив душу свою вздоху - сну.
     Внизу золотые поля уже сменились садами,  за которыми темно-зеленой стеной встал лес. Запахло свежестью снегов, чей таинственный шепот доносили до слуха на своих призрачных крыльях ветра.  А взгляд уже искал у горизонта белый полог пустыни,  в которую так  рвался  дух, полагая,  что  только там возможно достичь полного совершенства и стать, наконец, частью того целого, что простилается до бесконечности.      Мати зевнула,  прикрыв на миг глаза. Она наслаждалась полетом, качаясь на волнах ветра,  словно на руках у матери,  забота которой,  шуршащее дыхание окружало со всем сторон, спеленав мягким одеялом из пушистого хлопка...
     -Я часть тебя, ты - часть меня,
     Нет больше хлада и огня... - зашептали ее губы слова,  в которые духу так хотелось верить.
     Бежавший по улице мальчонка лет пяти,  следя за полетом  бабочки поднял взгляд к небесам - и остановился с закинутой головой и открытым от удивления ртом.    
    -Мама, мама! - спустя мгновение, он сорвался с места, бросился к успевшей уйти чуть вперед женщине. - По небу летит серый конь,  а на нем - какая-то тетенька!
     Горожанка остановилась, с усталым укором взглянула на сына:
     -Что ты там еще выдумал!
     -Я не выдумал!
     -Перестань! - она взяла его за руку, потянула за собой. - Пойдем скорее. Мы и  так уже опаздываем!
     -Но мама! - он упирался,  пытаясь вырвать свою маленькую ручку из ее широкой  ладони, одновременно пальцем тыча вверх.
     -Ну что,  что? - кто бы знал, как ей это все надоело! С утра и до вечера,  с вечера и до утра! Верно ей говорили служители: ничего хорошего от позднего ребенка не будет – одна сплошная морока. Ан нет, не послушалась!  Как же, захотелось маленького - больше ни о чем и думать не могла...
     Однако, она все-таки посмотрела в ту сторону,  куда указывал сын.
     -Это всего лишь облако, - скользнув  взглядом  по бледно-серому сгустку в небесах, проговорила она. - Идем же!
     Следом за ними шла молодая служительница.  Она никуда не торопилась и была очень любопытна.  Поэтому,  отойдя чуть в сторону, поближе к стенам домов, чтобы не стоять на пути прохожих, она остановилась,  оглядела простор небес и, отыскав необычное облако, пригляделась к нему.  И вынуждена  была признать, что оно весьма необычно.
     "Действительно, - подумала она, - девушка, скачущая на воздушном коне... Два призрака?  Посреди дня? Нет, сейчас не их время. Но тогда кто?  Духи? Он - может быть, а она... Она плотная, не прозрачная... Хотя... - ей  показалось,  что  очертания  всадницы стали тускнеть. Сквозь нее уже можно было разглядеть взмывавшую в небеса точеную башенку храма. И вообще, казалось - еще немного, и вместо двух духов останется один - единый,  единственный.  - Ладно, - она решительно мотнула головой, заставляя себя опуститься с небес на землю. - Нужно рассказать сестрам. И поскорее. Пока облако не покинуло город. Иначе они  его  не увидят и   не поверят в мой рассказ, ведь чего нет,  того и не было..."
     А Мати  продолжала  свой воздушный путь,  который казался ей стремительным бегом,  в то время как с  земли  был похож скорее на  медленное скольжение. Впрочем - быстро или нет - ей было все равно. Какая разница? Ведь в пустоте нет времени. Незачем спешить. Да и некуда.
     Ее тело...  Руки и ноги... Нет, уже – копыта духа-коня. Распущенные волосы переплелись с прядями гривы. Казалось, еще немного, и…
     Но когда  до границы оазиса оставалось всего несколько мгновений, сердце в груди вдруг защемило. Непонятное чувство,  не имевшее объяснения, будучи единственным в целом свете, заполнило собой все тело, пронзив такой болью, что на мгновение девушка потеряла сознание, а с губ сорвался крик.
     "Что это было?" - вернувшись из небытия, душа затрепетала, заметалась, ища объяснений и пугаясь все сильнее с каждым новым мигом, который уходил, не давая ответа.
     Голова чуть  повернулась,  взгляд  обратился назад,  пытаясь разглядеть среди серой, безликой массы далекого уже города - нагромождения  стен  у  подножия  священного  холма - что-то...  кого-то... Она не могла вспомнить.  Образы потеряли имена,  слова лишились связи с ними. А, может быть, она искала саму себя... Девушка напряглась, нервно мотнула головой.  Пусть  исчезнет  все - она и глазом не моргнет. Но потерять саму себя ей не хотелось. Ни за что!
     -Стой! - она  врезала пятки в бока духа, потянула за локоны густой призрачной гривы.
     Тот замедлил бег, чуть повернув голову, скосил на нее глаз - пустой разрез окна в бездну,   спрашивая: "Ты что это?"
     -Я... - она поморщилась, чувствуя, что вновь соскальзывает в забытье, в задумчивости почесала затылок.
     "А действительно, что? Ерунда какая-то!" - ну да, конечно, делать ей больше нечего, как мучиться всякими там сомнениями!
      На нее туманом накатила волна сонливости.  Мати  зевнула,  глаза подернулись поволокой:
     -Пустая безделица, - беззвучно прошептали ее губы. Однако рука продолжала удерживать невидимый повод, сперва заставляя духа остановиться, а потом – не позволяя сорваться с места, опережая ее приказ.
     "Что же ты медлишь? - конь ржал, нервничая, готовый в любой миг встать на дыбы . -Вперед! В бездну!"
     -В бездну... - повторила  она, чуть заметно качнула головой - ей почему-то не понравилось это слово.  Может быть, потому, что оно показалось неискренним,  так же далеким от правды,  как небеса от земли. Ведь...
     "Чтобы попасть  в  бездну,  нужно быть по крайней мере демоном... А вообще, было бы здорово побывать там.  Интересно,  какая  она, бездна? - она  вздохнула: - Жаль..."
     "Что-то не так?" – встревожено заглянул ей в глаза призрак.
     -Все так… - нахмурившись, прошептала девушка. - Дух со снежными глазами…
     Конь захрапел, недовольный, закрутил головой. Его еще мгновение назад серые глаза налились алой кровью. Он попытался сорваться с места, но, ударившись о невидимую грань, отпрянуть назад. И тогда дух начал терять очертания, обретая свой истинный образ бесформенной тени, серого сгустка чего-то неведомого, не живого и не мертвого, не горячего и не холодного... Никакого.
     -Все верно, - кивнула Мати. - Ты  не  дух!  Ты...  ты  демон! - пронзило ее озарение, однако оно родило не страх и не ярость - восторг: - Вот здорово!
     Впрочем, "здорово" - это было не то чувство.  Краткое слово, разве могло оно отразить всей ее радости?
     -Значит, ты действительно можешь привести меня к границе бездны? А в Куфу? Я так хочу побывать в Куфе, что... Что готова все отдать за один только миг в этом чудесном городе!
     "Городе господина  Нергала", - осторожно  напомнил ей демон, не то пугая, не то испытывая.
     -Да, я знаю! - небрежно махнула она рукой.  Имя Губителя, даже произнесенное демоном не внушило ей никакого страха. Дух Мати летел вперед,  опережая плоть. Он уже пересек городскую черту,  радостно засмеялся, взмыв порывом в небеса,  чтобы затем,  снежным комом понестись вниз,  к земле, упасть на чудесное,  мягче пуха,  покрывало,  и,  наконец, ощутить себя единым со всем миром, самым счастливым на свете.
     "Так мы поскачем в Куфу?" -неуверенно наклонил голову конь-призрак.
     -Подожди! - процедила она сквозь стиснутые зубы, недовольная, что ее сбили с мысли. Теперь пойди, поймай ее… - Ты будешь стоять, пока я так велю! - она наклонила голову,  сверкнула глазами из-под нахмуренных бровей: - Не играй со  мной! - прошипела  она,  совсем  как снежная змея. - Я не маленькая горожанка, с которой можно вести себя подобным образом!
     "Конечно, я все понимаю, - тяжело  вздохнул  дух, - ты  вызвала меня. И я должен тебе служить,  исполняя желания до тех пор, пока ты не отправишь меня обратно.  А ты ведь не собираешься сделать это прямо сейчас?" - могло показаться, что он хотел услышать - "Собираюсь. Лети,  куда хочешь!" Но на самом деле, и девушка это отлично понимала, он ждал совсем другого ответа. Который и услышал:
     -Я только начала развлекаться! И не остановлюсь в самом начале пути!
     "Как скажешь, - вздохнул демон, всем своим видом показывая, что  уступает  лишь настойчивости наездницы,  однако та была готова поклясться своей душой,  что тот  стремился  вперед, прочь из города, даже сильнее, чем она. И, потом...
     -Должно быть,  тебе не терпится поскорее  доставить  меня  к своему повелителю, -   проговорила Мати. - Он будет рад - еще бы, не так часто к Нему попадают Творцы заклинаний!
     "Тем более - Заклинатели демонов!" - вырвалось у призрака, который тотчас закусил удила и пошел синими пятнами, недовольный, что вот так запросто выдал свой план.      Впрочем, он немного успокоился,  видя,  что  вызвавшая  его, вместо того,  чтобы разозлиться или,  того хуже, испугаться и повернуть назад, лишь по девчачьи прыснула в кулачок.
     -Что я и говорила! - довольная,  что победила в этом маленьком споре и добилась,  чего хотела, проговорила она, гордо выпрямив спину. - Признайся: ты спешишь,  потому что боишься спугнуть такую неожиданную удачу!
     "Желание заклинателя  почти  всегда  в  той или иной степени совпадает с планами демона".
     -Еще бы! - фыркнула Мати. - А ведь для вас, демонов, исполнение воли вызвавшего – куда важнее ответной жертвы.
     "Плата важна для духа,  призрака,  тени.  Для нас она – пустяк. Приятно иметь дело с настоящим Заклинателем, который понимает, на   что идет,  вызывая   силы,   намного  превосходящие его..." - несомненно, это было одобрение,  даже своего рода комплимент. Однако  в  устах  демона и  он звучал со слабо скрываемой угрозой. Угрозой, на которую всадница ответила смешком:
     -Я знаю, чем дух отличается от демона, - проговорила она с самым безмятежным видом. - Это пусть там,  - она небрежно махнула рукой себе за спину, - в старом саду думают,  что я вызывала снежного духа, не понимая, кто явится на мой зов!
     "Однако, ты удивилась, когда поняла..."      -Ну… - она поморщилась. - Не особенно… Просто… Кстати, - она поспешила заговорить о другом, - раз мое желание совпадает с твоим.  Я думаю, будет справедливо, если я пожелаю для себя еще кое-чего.
     "Смотря, о чем идет речь..." - демон насторожился.
     -Это так, малость, безделица, - улыбнувшись, девушка состроила ему самую невинную  рожицу,  ну  просто служительница во время чтения молитвы!
     Видя это, дух занервничал еще сильнее.  Синие пятна, бегавшие по его только-только вернувшемуся в форму коня стихийному  телу  потемнели, да и сами очертания стали расплываться, свидетельствуя о том, что демон с трудом контролировал себя.  Еще бы. У него и других проблем  хватало.  Ох  не  нравилась ему эта караванщица.
    "Не простая игрушка! И в руках себя держит, не показывая страха - дай господин любому.  И лжет, не краснея, да кому - слуге повелителя лжи!  Уж не припасено ли у нее за рукавом  нечто такое, что может заставить пожалеть пришедшего на ее зов о не до конца продуманном шаге…?"
     "Ерунда!" - шепнул - прошептал дух.
     -Да, я и сказала - пустяк...  Ты не мог бы ответить  на  мой вопрос? - и прежде,  чем тот успел что-то сказать, она заговорила вновь: - Ты, наверно,  захочешь получить что-то взамен.  Можно сделать так - ты отвечаешь на мой вопрос, я - на твой. Идет?
     "Да... - протянул демон,  не то чтобы очень уверено.  -  Только... - он закрутил головой. - Может быть, поговорим в пути?"
     -Нет! - наморщила лоб. - Во время полета я хочу наслаждаться им. Разговор станет отвлекать меня! Ну что тебе стоит ! -заканючила она маленьким избалованным ребенком. - У  меня  всего-то  пара вопросов!
     "Ладно, - сдался тот,  - о чем ты хотела меня спросить?"
     -Значит, ты согласен? Вот здорово! Нет, нет! Это не мой вопрос! Это я так.  Просто. Я хотела спросить... Кто такие демоны? Они рождаются,  как люди? У вас есть родители, дети? Вы стареете, умираете? Вообще, что значит - быть демоном? - ее глаза горели, как у человека, который дорвался до того, о чем мечтал всю жизнь.
     "Воистину, ты - самая странная из смертных,  которых я когда-то встречал... Однако, - он немного подумал и,  решив, что ответом не навредит ни господину, ни братьям, ни себе,  кивнул. - Хорошо. Я скажу. Мы не люди,  не звери и не птицы, но и не боги. Мы стоим посредине. Мы...  Если нас и можно с кем-то сравнить, так это со стихиями".
     -Но вы ведь не духи стихий.
     "Я и не сказал этого.  Они - другие.  И не мы, и не вы. Но ближе к нам,  чем к вам.  Духи - те, кто был когда-то кем-то.Чаще всего - вами..."
     -А могли и вами, да? Как серый Джед? Наполовину человек, наполовину демон?
     "Больше человек... Но мы ведь не о духах говорим, верно?"
     -Да, конечно! - замахала руками девушка. - Рассказывай! Я больше не буду тебя перебивать!
     "Так вот. Мы подобны стихиям... Их частички и одновременно - все они  целиком...  Языки пламени,  потоки воздуха,  волны воды, камни земли... Мы - все. И в то же время  - ничто. Потому что стремимся к пустоте так же,  как вы - к вечности".
     -Вы не знаете смерти?  Или это относительная  смерть,  когда жизнь - цепь перерождений, как у золотых волков?
     "Это уже второй вопрос! Сейчас же моя очередь спрашивать!"
     -Но... - она хотела сказать,  что речь идет об одном и том же, а значит...  Однако решила - не важно.  В конце концов, если она хочет играть в эту игру, то должна соблюдать правила такими, какие их понимает и принимает собеседник. – Ладно.
     "Как тебя зовут?"
     Девушка нахмурилась.
     -Но это нечестно!  Я же не спрашиваю твоего имени!  Потому что знаю - оно дает власть.
     "Мы не враги,  верно?  А значит, тебе не о чем беспокоиться, так?"
     -Тогда зачем тебе мое имя?
     "Просто так. Нужно же о чем-то спрашивать".
     -Ну... - она поджала губы,  немного помолчала, раздумывая, затем - с неохотой ответила: - Меня зовут Мати.
     "Мати... - повторил демон, прислушавшись к звучанию имени, присмотрелся, следя,  какое действие оно имеет на собеседницу. Что-то было... По душе девушки прошла рябь. Но она не затрепетала, готовая подчиниться. - Это ведь не твое полное  имя..."
     -Да, - кивнула она.  - Но ты спросил не мое имя,  а как меня зовут. А зовут меня так.
     "Это имя тебе не подходит".
     -Может быть, - пожала она плечами.      "Ладно, - было видно,  что  демон  остался недоволен ответом. Но, с другой стороны, не все еще потеряно, поскольку собеседница явно не собиралась останавливаться. - Твой второй вопрос..."
     -Да... - она уже открыла рот… Но потом она кое-что вспомнила. И, качнув головой,  промолвила: - Кажется, я уже задала свой второй вопрос. Во всяком случае, ты сказал...
     "Да... - вынужден был признать демон, хотя тому этого и не хотелось. Не потому, что он не собирался отвечать. В сущности, новый вопрос был безобиднее первого.  Просто  ему  хотелось иметь задел на будущее - один шанс про запас. Но раз не сложилось, значит,  не сложилось. В конце концов, вопросы - такая вещь,  которая всегда находится.  Особенно в ходе разговора о том, что интересно. - Демоны не смертны, но и не бессмертны".
     -То есть?
     "Мы не умираем сами. Но нас можно уничтожить. Если на то будет воля Хозяина".
     -Губителя? Но вы ведь его слуги!
     "Вот именно.  А  слуг карают.  Если они не должным образом исполняют свой долг".
     -Странно...
     "Что тут странного? Так поступают все небожители - наказывают нерадивых слуг.  Даже бог солнца  не исключение. Знавал я одного дракона..."
     -Теперь твоя  очередь, - прервала  ее Мати,  которой почему-то расхотелось слушать продолжение. - Спрашивай.
     "Ты заинтересовалась демонами просто так,  от нечего делать? Или за  твоим  интересом что-то есть?  Желание править или подчиняться? Кого ты ищешь в нас - хозяев,  которые были бы тебе защитой и опорой в вечности, способные высоко ценить преданность, или слуг - слишком сильных,  чтобы ты могла быть совершенно уверена в их полном подчинении?"
     -Я... Я еще не решила. Конечно, мне хотелось бы, чтобы демоны были  мне  послушны.  Но  дело  не только в этом.  Понимаешь... - ее спутник насторожился,  целиком уйдя в  слух,  чувствуя, что сейчас узнает то,  ради чего стоило прикладывать все эти усилия. - Однажды мне доводилось уже бывать в Куфе...
     "Это невозможно!" - замотал   головой  демон,  глаза  которого вспыхнули белым огнем удивления.
     -Не знаю, наяву это было или, может, во сне...
     "И... как ты попала туда?"
     -Меня привел Эрра.
     "Эрра?" - удивление демона все росло.  Среди смертных не могло быть ни одного,  кто бы в эту вечность знал, что Эрра и Нергал – имя одного и того же небожителя.  Но даже если бы такой человек нашелся, он бы не осмелился произнести имя Губителя так, будто Он ему ровня.
     -Ага, - как ни в чем не бывало,  кивнула Мати.  Ее взгляд стал задумчив. А душа успокоилась - она,  наконец,  нашла  того,  кому могла все рассказать. И большего ей было не надо.
     "Путь до Куфы не близок..."
     -Только не верхом на демоне. Теперь ты понимаешь, почему мне так нравится сказать на тебе?  Полет и сам по себе - нечто удивительное. А полет на демоне...  Он напоминает мне...  Очень многое напоминает.
     "И что это был за демон?" - не то чтобы он ей верил.  Слишком уж невероятным был ее рассказ.  Но, с другой стороны, людям порой снятся удивительные сны.  И отнюдь не все они навеяны больным людским воображением.
     -Он принимал  облик  быка.  И  его звали... - на мгновение она умолкла, вспоминая имя, он же сжался, так что еще мгновение назад призрачное тело сгустилось, став тверже льда.
     "Этого не может быть,  а значит, и не существует! - когда молчание стало затягиваться, подумал демон, заставляя себя успокоиться. - Она просто обманывает меня,  играя в какую-то из своих людских игр.  Не удивительно. Совсем еще ребенок.  И, к тому же - женского рода. Ох, эти женщины! Что  людские,  что  демонские. Выдумщицы,   обманщицы, лгуньи", - не то чтобы он ненавидел их род. Скорее даже совсем наоборот. Просто...  Просто он всегда считал,  что мужчины -  лучше, сильнее, мудрее, могущественнее. И вообще...
     -Алад, - между тем,  улыбнувшись, проговорила девушка,  обрадованная тем, что ей удалось наконец вспомнить.
     -Что? - от неожиданности  демон потерял сконцентрированность и его образ стал мерцать во власти стихий и эмоций. Голова с хвостом поменялись  местами,  ноги задрались копытами вверх,  а грива обратилась густой растрепанной бородой.  В округлившихся глазах были удивление и испуг. - Кто?
     -Эрра называл его Аладом.
     -Хозяин? При тебе?  Он отдал тебе его имя? - демон не мог поверить! Неужели хозяин передал брата в услужение к этой  девчонке?  Нет! Невозможно! Но  как еще можно было это объяснить?  Ведь заклинатель,  знающий имя демона, может делать с ним все, что хочет!
     Они  вообще предпочитали не называть никому своих имен. Из чувства самосохранения.  Кроме хозяина их знали разве что братья по потоку. Нет, бывало, конечно, что имена открывались людям. Почти всегда - совершенно случайным,  не имевшим никакого представления о том, как воспользоваться этим знанием. Конечно, этих смертных приходилось убивать. Исключительно из чувства самосохранения и не получая от этого почти никакого удовольствия. Но Заклинатель... Это другое дело. Совсем другое.
     У снежного духа даже мелькнула мысль: "Интересно, а, зная имя одного из потока можно уничтожить всех?"
     Так или иначе,  ему не хотелось проверять это. Он даже начал подумывать о том,  чтобы сбросить с себя девчонку. Упав с такой высоты,  она  разобьется насмерть.  И хорошо. Плохо, что хозяин будет недоволен. И вместо награды  Его верного слугу  будет ждать наказание. Ведь Заклинатели очень высоко ценятся. Особенно те,  кто по собственной воли хочет  перейти  на сторону бездны.
    Демон тяжело вздохнул.  И так получалось плохо, и так - еще хуже. А он не любил рисковать.
     Между тем Мати продолжала:
     -Я видела башни Куфы, стояла у врат, касалась стен... Это... Это удивительный город. И очень красивый.
     "Да, - вынужден был признать демон. - Куфа прекрасна.  Она много лучше, совершеннее любого людского города".
     -Конечно. Ведь ее построил бог.
     "Хозяин не строитель, - мотнул головой демон. - Разрушать -  это да, для него. А строить - нет".
     -Значит, Куфу построили вы?
     "Да. И  мы любим ее столь же сильно,  как люди свои города. Может быть,  даже еще сильнее.  Потому что если за чертой вашего оазиса снежная пустыня, то за стенами Куфы - ничего, кроме пустоты. А Куфа... Там разноцветные улицы - зеленые земные, красные воздушные и синие водяные. Каждая  -  особенная и неповторимая.  Дома вырезаны из драгоценных камней,  башни выплавлены из золота, деревья  вышиты шелковой нитью по ткани пространства..."
     -Да... - мечтательно вздохнула девушка. - Мне  бы  так  хотелось взглянуть на все это...
     "Но ты же сказала, что уже бывала в Куфе!"
     -Только у врат. Я не успела отойти от них...
     "Почему?"
     -Не знаю...  Эрра говорил, что для входящего в Куфу нет пути назад. Даже демоны не могут покидать этот город  по  собственному желанию, только по воле своего господина... Может быть, я не хотела оставаться.
     "А сейчас хочешь?"
     -Сейчас? Сейчас я уверена, что смогу убедить Эрру  даровать мне право уходить из Куфы когда захочу. Как Он разрешил Аладу.
     Демон задумался,  не спуская со своей спутницы  пристального взгляда невидимых глаз. А ведь верно. У его брата было такое право. Но откуда об этом могла знать маленькая смертная,  которая, не вложи он ей в уста первые слова первого заклинания так и осталась бы навсегда всего лишь робким зверком,  бегавшим по снегам пустыни?
   У него уже возникли сомнения: а правильно ли он поступил?  "Правильно, - спустя несколько мгновений  размышления решил он. - Рано  или  поздно  в ней все равно проснулся бы Заклинатель. И случись это по воле слуг другого бога, враждебного хозяину, все эти знания, все это могущество оказались бы на  стороне врага".
     "Ты задала все свои вопросы?"
     -Нет, что ты! Я только начала!
     "Однако ты  ведь  не  будешь против,  если мы продолжим чуть позже? Остановимся где-нибудь над снегами пустыни. А то здесь, над городом... Мне не хочется, чтобы эти жуки там, внизу, смотрели на нас".
     -Да, это неприятно, - кивнула, соглашаясь, Мати, - когда на тебя глазеют... Однако... - она понимала - если не  спросит сейчас,  не сделает этого уже никогда:  не будет такой возможности.
     "Я хочу кое-что тебе сказать... - ох, как он не любил риск! Но другого пути не было. - Ты назвала мне свое имя.  Я готов ответить тебе тем же. Адалла. Меня зовут Адалла".
     -Однако... - девушка не ожидала от демона  такого  откровения. Его доверие льстило ей, очаровывало. Ей захотелось сделать что-то для него в ответ... Что-нибудь искреннее. - Ты говорил, что имя Мати мне не подходит. Может быть. Друзья зовут меня Метелицей.
     "Айя..."
     Она вздрогнула,  чувствуя,  как  затрепетало сердце в груди, как заметалась душа,  отвечая на имя, которое не принадлежало ей, не могло  и  не  должно было принадлежать.     Но ей так хотелось, чтобы хотя бы кто-то, хоть один раз в жизни назвал ее...
     -Это не  совсем  мое имя... – все-таки,  сочла нужным она сказать, боясь навлечь на себя гнев повелительницы снегов безграничной дерзостью.
     "Я понимаю, - улыбнулся ей в ответ - не губами, всем своим видом демон. Он млел в лучах солнца. - Но  оно  принадлежит тебе!" - в его голосе,  звучавшем в голове, мыслях, чувствовался звон торжества победы.
     -Теперь мы можем продолжать путь.
     "Да. В путь!" - конь встал на дыбы,  загарцевал,  демонстрируя всему миру свою красоту и стать, а затем, сорвавшись с места, понесся вперед,  в сторону уже таких близких, таких манящих снегов.
     Однако когда до них было всего лишь рукой подать...
     -Ну что еще! - обиженно поджав губы,  недовольно  вскрикнула девушка.
     "Я не..." - начал демон, но затем, остановившись на полуслове, вдруг закричал – дико и гулко. Его очертания вновь стали меняться, обращаясь в бесформенный сгусток,  безликое и бесплотное существо, которым на самом деле и был демон.
     -Что ты делаешь! - девушка что было  силы вцепилась в него, начавшего вращаться,  метаться из стороны в сторону,  пытаясь водой выскользнуть из ее пальцев. - Я ведь упаду! - она взглянула вниз,  на ощетинившуюся острыми  кустами  серую  недобрую землю.  И ее руки сжались с новой силой.  Разбиться не входило в ее планы! Умереть сейчас? Как глупо! Нелепо! И совсем не для нее!
     Серый цвет сменился на бардовый, по шкуре прошла рябь, кожа запузырилась...
     -Что с  тобой? - на мгновение забыв о своем страхе,  она почти физически ощутила его боль. - Ты... Ты словно горишь...
     "Заговор! - расслышала она в жутком полном боли вое. - Читают.. Гонят прочь... Меня..."
     -Как?  - она  чуть было не закричала:  "Нет!  Все только началось! Мне были обещаны такие чудеса!  Я  не  хочу!", однако  губы  спросили лишь: - Как я могу тебе помочь?
     "Заговор! Придумай заговор,  который защитил бы меня!"
     -Заклинание? - девушка растерялась. - Я не знаю... Я еще не умею…
     "Быстрее!"
     -Но... - она на миг прикусила губу,  закрыла  глаза,  сжалась, сосредотачиваясь на своем внутреннем мире.  Но ее дух был в смятении, душа,  споря с ним,  звала куда-то,  а разум,  которому следовало бы  стать судьей в их споре,  лишь ошарашено смотрел в никуда, надеясь, что все само как-нибудь разберется.
     Девушка поморщилась, ей было жаль этого демона. Он был с ней искренен, выслушал,  ответил на все  вопросы,  даже  назвал  свое имя. Он обещал исполнить ее желание. И вообще,  если бы она его не вызвала...
     "Будет несправедливо,  если с ним что-то случится из-за  меня!" - решила она. И тогда ее губы зашептали:
     То, что было, то было когда-то
     Бесконечно давно...
     Все ушло без следа. Пред закатом
     Обернулась явь сном,
        Чтоб во сне возродилися тени
        Неизвестных миров,
        Духом, демоном иль приведеньем
        О тринадцать голов,
     Выходя из-под власти заклятья
     За границей черты,
     Погружаясь в немые объятья
     Пустоты!
     "Молодец!" - обрадованный, вскричал демон, обретая вновь силы, которые уже  почти  покинули  его.  Его облик менялся на глазах вместо коня  возникло  какое-то  неведомое,  огромное   животное, чем-то похожее на быка,  но еще более мощное,  с длинными острыми рогами и красными налитыми кровью глазами.
     -Ага! - она, обрадованная тем,  что  все  получилось, улыбнулась. Сердце бешено заколотилось в груди.  Дух,  торжествуя победу, взмыл  в небеса.  И тут подала голос душа.  Губы зашептали вновь, продолжая заклятье.
        Один ты
     Уходи к ней. Я ж в миг пробужденья,
     Что воистину свят,
     Для себя попрошу позволенья
     Возвратиться назад...
     И в тот же миг что-то невидимое,  но властное оторвало ее от духа.
     -Нет! - вскрикнула она. - Я не хочу! - на ее глазах та  же  сила резко оттолкнула  демона по другую сторону городской черты. - Адалла! Не оставляй меня!
     Тот рванулся к ней.  Еще бы! Ему совсем не хотелось отказываться от своей законной добычи. Тем более - наделенной столь удивительной силой!  Как бы она пригодилась им! Заклинатель демонов, способный защитить от изгоняющего! Но грань становилась тем сильнее, чем сильнее чувствовал себя он,  словно их полнила одна и та  же сила. Впрочем,  может быть, так оно и было.
     "Я не могу... – с неохотой признал он. - Ты сама пожелала..."
     -Нет! - девушка же продолжала отбиваться  от  невидимой  силы, удерживавшей ее над землей. - Это неправда!  Я ничего такого не желала! Ты  же знаешь! Я хотела лететь с тобой Куфу!
     "Но заклятье, которое ты произнесла. Ты сказала, что молишь богов дать тебе возможность вернуться... "
     -Это не я! Я не говорила ничего подобного!
     "Может быть, не разум, не дух - но душа. Твое заклятье обладает страшной  силой.  И не только мне, но и тебе самой придется ему подчиниться!"
     -И вернуться?! Ну уж нет!
     "Послушай меня.  Сейчас с этим ничего не поделаешь.  Но вот потом...  Ведь ты - караванщица. И не останешься в городе".
     -Ты хочешь сказать, - она взяла себя в руки,  заставляя  задуматься и  немного успокоиться, - что, когда  я пересеку  черту, ты будешь  ждать меня за ней?
     "Я  должен исполнить твое желание. Только тогда я смогу уйти".
     -Это хорошо!  - облегченно вздохнув,  ее лицо  расплылось  в улыбке.
     "Но сейчас тебе придется вернуться к смертным".
     -Ненадолго. Караван уходит уже завтра.
     "Отлично".
     -Значит, до встречи?
     "Прежде... Ты ведь не хочешь,  чтобы нам кто-то  вновь помешал?"
     -Конечно, нет!
     "Тогда давай примем некоторые меры.  Чтобы никто не смог узнать, что я жду тебя здесь..."
     -Я никому не скажу!
     "Но среди людей есть те,  кто сможет узнать, не задавая вопросов".
     -Прочтя мысли... Да, Хранитель каравана может.
     "Как, кстати, его зовут?"
     -Гор. Но тебе это имя не поможет, - небрежно махнула рукой девушка, - его  ему  дали  не  боги,  а я. Когда он пришел в этот мир... Так что мне сделать,  чтобы...
     "Есть заклинание.  Оно заставит тебя забыть о нашем уговоре, сотрет из памяти,  словно ничего и не было. И никто не узнает".
     -Да! Я готова прочесть это заклинание!
     "Один миг  - и ты будешь знать его слова.  Все.  До встречи..."
     -До встречи... - неохотно повторила девушка,  а затем, убеждая себя, что все правильно,  что так и должно было случиться, ведь если бы демон решил бросить ее или задумал что-то плохое,  он не стал бы ей ничего говорить, зашептала:
     Прости минувшее за грусть,
     Прими грядущее как есть,
     И, отправляясь в дальний путь,
     Забудь про страх, забудь про смерть...
     Когда она подняла глаза, демона уже не было видно.
     "Исчез... - вздохнув, она опустила голову  на  грудь. - Вот  так всегда! - в ее душе с обидой смешивалась злость,  нарастая с каждым мигом. - Я стараюсь, стараюсь, а кто-то в последний миг вмешивается. И все оленю под хвост!  Ну Гор,  - она не сомневалась,  что виной всему именно Хранитель.  Конечно!  Кому еще под силу изгнать демона? И вообще,  он шептал что-то еще в тот миг,  когда она улетала из сада. Ее губы сжались в тонкие синеватые нити,  глаза сощурились. - Ничего,  я отомщу!" - больше всего на свете  ей  захотелось сделать что-нибудь такое, что бы разозлило Хранителя, нарушило его планы,  может быть, даже причинило боль. Что-нибудь. Не важно что...
      Но прямо сейчас ей ничего не приходило на ум, так что она была вынуждена оставить эту затею на потом.
      Мати зевнула,  огляделась вокруг, только теперь заметив, что больше не висит в воздухе,  а стоит на земле,  по колени в густой траве. Причем неведомая сила не только спустила ее на землю, но и перенесла с приграничья на поля возле городских стен.
     "Не плохо, - одобрительно  кивнула девушка. - Не придется шагать весь остаток дня и всю ночь в надежде к утру добраться  до  своей повозки. Смогу  еще понаслаждаться последними мгновениями в городе", - а ей еще многое хотелось сделать. Спуститься в подземелья, подняться в храм, побродить темными переулками, ища приключения. Она хихикнула в кулак.
     "Вот было бы здорово,  если бы в городе нашелся какой-нибудь преступник. И он решил бы на меня напасть.  Вот бы  он  удивился, столкнувшись нос к носу с  кем-нибудь  из  демонов или  духов! А  можно и призрака вызвать. Так, для разнообразия..."
     И она зашагала через поле в направлении города.
     "Интересно, - ей в голову пришла забавная мысль, - мне подвластны все духи?  Я могу вызвать дух умершего?  А дух живущего? Нужно попробовать..."
     Однако она не успела ничего больше сделать.
     -Мати! - издалека окликнул ее голос Ла. Близнец прыгал на месте и махал руками, стремясь привлечь к себе ее внимание. И выглядел он при этом полным идиотом.
     "Глупец и  шут! – презрительно поджала губы девушка.  Если бы эта городская улица не была прямой, ограниченная с обеих сторон глухими стенами домов,  она бы точно свернула куда-нибудь. - Еще не хватало, чтобы кто-то решил,  что он со мной!"
     Вынужденная идти вперед,  навстречу Умнику, она приняла столь безразлично-высокомерный вид,  что,  увидев ее проходившей мимо, Ла даже решил, что ошибся, приняв за дочь хозяина каравана кого-то из горожанок. И, все же,  повернувшись,  чтобы  проводить  ее  пристальным взглядом, он неуверенно спросил:
     -Мати, это ты? - не могут же быть в одно время и одном месте  двое  настолько похожих друг на друга людей!
     -Ну что тебе? - не выдержав,  девушка сперва остановилась, затем, нервно взмахнув руками, шагнула к нему. - Что привязался?
     -Мати, тебе нужно вернуться в караван...
     -Это еще почему?
     -Но... - юноша растерялся,  нахмурился. Он ожидал, что девушка обрадуется, что после всего случившегося ей еще есть куда возвращаться. - Ты же...
     -Что я?  Я развлекалась, только и всего! - небрежно повела она плечами, словно речь шла о чем-то обычном, скажем, игре в прятки.    
     -Значит, это было развлечение... - щеки юноши запылали,  в глазах забрезжил красный огонь гнева.  В них читалось: "Хранитель заботится о ней,  защищает,  рискуя своей жизнью,  готов все простить. Друзья вместо  того,  чтобы наслаждаться последним днем в городе, носятся, пытаясь отыскать,  беспокоятся,  ни в  чем  не  виня.  А ты..."
     -Каждый развлекается как умеет!
     -Ты хоть понимаешь, что творишь!
     -Конечно, понимаю!  И вообще, оставь меня в покое! Иди своей дорогой, а я пойду своей. Так всем будет лучше.
     -Но Гор сказал...
     -Он много всякого говорит. 
     -Вот что... - он схватил ее за запястье.
     -Да отцепись ты от меня! – Мати, резко вырвав руку, оттолкнула молодого караванщика. - Кто ты такой, чтобы решать за меня, что мне делать и куда идти? - она говорила громко,  не заботясь о том,  чтобы приглушить голос.  На них уже давно поглядывали прохожие.  Теперь же некоторые из наиболее любопытных вовсе стали останавливаться, желая досмотреть  представление до конца.  А ведь не много зрелищ более милы сердцу обычного человека, чем шумная ссора.
     -Мати, - озабоченно оглядевшись  вокруг,  нахмурился Ла, - ни к чему привлекать внимание...
     -Мне нечего скрывать! Я готова всем сказать, что я...
     -Ты что, - шепотом закричал  на  нее  Ла, - действительно  такая непроходимая дура, что ничего не понимаешь, или притворяешься?
     -А мне наплевать! Наплевать, что ты там говоришь! Наплевать, что будет со мной и уж точно наплевать, что будет со всеми вами!
     Юноша так и застыл с открытым ртом.  Нет, конечно, он ожидал, что происшедшее изменит Мати. Но не настолько же!
     -Что молчишь? Больше сказать нечего? Тогда сойди с моей дороги! - и, отпихнув близнеца в  сторону,  она  быстро  зашагала вперед, чтобы уже через несколько мгновений скрыться в первом попавшемся переулке.
     Ее провожали восхищенные взгляды горожан, вослед несся шепоток:
     -Во дает девка!
     -Как она его!
     -Дерзка не в меру. И своенравна. Если бы моя дочь осмелилась говорить так пусть даже с кем-то из своих приятелей, я бы быстро вправил ей мозги! Женщина должна знать свое место, уважать и чтить мужчину!
     -Ну да,  конечно!  Чтобы какой-то гордец и хам, не достойный сдувать пыль с ее сандалий, вытирал о нее ноги?!
     -Молчи, жена!
     -Вот еще!  У нас,  хвала богам,  город Хранительницы. И всем даны равные права!
     -Ах, она заговорила о правах! Я надрываюсь целый день, чтобы прокормить семью, а ты только и можешь кричать!
     -Уж будь уверен, я тоже не сижу,  сложа руки! Еще неизвестно, чья работа труднее!  Давай как-нибудь поменяемся,  а, муженек? Я пойду в лавку торговать,  а ты покрутись дома. Посмотрим, что ты потом скажешь!
     -Безобразие! - вмешался в разговор двоих кто-то третий. - До чего мы дожили! Вот раньше...
     -А чем сейчас плохо! - воскликнула горожанка. - Что... - спор разгорался, втягивая в себя все  новых  и  новых  участников,  которые спустя несколько мгновений так увлеклись своим, что уже забыли, с чего же все началось.
     Переулок, в  который свернула Мати,  был темным и пустынным. Под ногами хрустела мелкая галька,  в воздухе пахло мусорной ямой и отхожим местом.
     "Фу-у! - девушка, поморщившись,  зажала нос.  Она уже  хотела возвратиться  на главную улицу,  где пусть и было шумно, но хотя бы не так воняло. Вот только если бы можно было сделать это, не столкнувшись  с Ла. - Он как вошь - присосется не избавишься!"
     Мати закрутила головой, ища, куда бы свернуть. И тут она услышала за спиной осторожные, крадущиеся шаги.
     -Кто здесь? - она резко повернулась. Ее глаза сощурились, губы сжались, а в голову, лихорадочно думавшую о том, как защитить себя в случае чего,  пришла мысль о том,  что, похоже, она за один день сочинит целую книгу заклинаний...
     -Здорово ты  отшила того парня! - из тени к ней шагнула девушка, чуть младше Мати.  Было видно, что, как она ни храбрилась, ей все равно было не по себе.  - Вот бы мне так сказать Виту - "Отстань! И вообще иди своей дорого!"
     -Вит -  твой парень?  - с интересом поглядывая на горожанку, спросила Мати, не особенно ожидая ответа, на столь личный вопрос. Но задан он был специально - если чужачка промолчит - им не о чем будет говорить. А если нет...
     "Этот день еще может оказаться не таким уж потерянным…"
     -Нет, - поморщившись, махнула рукой девушка, - брат. Старше меня всего на  год,  а строит из себя взрослого. Вредина и зануда - вот он кто!
     -Все мужики такие.
     -Ну, не скажи, - отведя  взгляд,  лукаво  улыбнулась  горожанка, - среди них попадаются очень даже ничего... Хочешь, я познакомлю тебя?
     -Со своими друзьями? Вы затеваете что-то интересное?
     -Будет весело, - несколько уклончиво ответила та.
     -Пошли, - легко согласилась Мати. – Хорошенько повеселиться - это как раз то, что мне нужно!
     -Только, - горожанка испытующе   глянула   на  караванщицу, - ты должна будешь поклясться, что никому не расскажешь о том, что увидишь там, куда мы пойдем.
     Улыбка Мати стала шире,  глаза загорелись,  дух затрепетал в груди в ожидании чего-то необычного и, главное - судя по всему - запрещенного. А  ведь нет ничего более желанного и притягательного, чем лежащее за гранью дозволенного.
     -Какую клятву я должна произнести?  Скажи мне те слова,  которые тебя  устроят,  и я их тотчас повторю! - решительно проговорила она.
     -Мне достаточно обычного  слова.  Но  вот  другим...  Поклянись вечным сном и садом благих душ.
     -Пусть я лишусь покоя и вечного сна,  пусть моя душа никогда не войдет в край благих душ,  если я,  случайно или осознанно обмолвлюсь хотя бы словом о том,  свидетелем чему стану. Теперь все в порядке?
     -Да, - кивнула горожанка. - Пошли, - и она направилась вглубь  переулка.
     -А иначе никак пройти нельзя? - когда спустя  несколько  шагов  запах стал совершенно нестерпимым даже несмотря на зажатый нос спросила Мати.
     -Потерпи. Осталось немного.
     -Скорее бы.  А то еще чуть-чуть и меня  вывернет наизнанку. Ну и вонь!
     -Запах, конечно, неприятный...
     -Омерзительный! Тошнотворный!  Так  не  пахнет даже в черных пещерах богини смерти!
     -Да, не розовые духи. Но, с другой стороны, ничто так хорошо не отбивает у любопытных желание разнюхивать чужие тайны, как несусветная вонь. Она защищает наше убежище не хуже клятвы.
     -Во всяком случае, - пробормотала Мати, - до тех  пор,  пока  не найдется человек, страдающий насморком... Или, наоборот, наделенный слишком хорошим чутьем. Я,  наверно,  еще долго буду пахнуть так, словно купалась в отхожем месте.
     -Сюда, - тем временем  горожанка подошла к серой стене одного из домов, которая, на первый взгляд, ничем не отличалась от всего вокруг. Однако стоило девушке нажать на  что-то  заметное  только ей, камни раздвинулись, открывая путь. Она вошла внутрь,  зажгла припрятанный в углу факел, протянула его Мати:
     -Подержи, - сама же вновь коснулась стены,  заставляя ее  вернуться на  прежнее место. - Вот и все.  Можешь дышать.  Хотя воздух тут и не совсем свежий, но и не пахнет тем, что снаружи.
     -А-а! Ну наконец-то!  Еще немного,  и я бы задохнулась!  Вы, однако, запрятались, - с каждым новым шагом ей становилось все  интереснее, чем же занимаются в компании ее новой знакомой, что прибегают к таким усилиям, чтобы сохранить все в тайне.
     Тоннелем, в котором даже одному было тесно и чтобы идти вперед приходилось  пригибать голову,  время от времени  поворачиваясь боком и  протискиваясь  между выраставшими прямо из-под земли колоннами, они вышли в пещеру, показавшуюся караванщице поразительно большой - широкой,  просторной,  почти такой же, как городская площадь. У Мати даже возникло подозрение,  уж не под ней ли находится эта пещера?  Однако очень скоро она отмела эту мысль: слишком близко от храма.  А значит - опасно для того,  кому есть  что скрывать.
     "Но с другой стороны, - она наклонила голову на бок,  рассматривая суетившихся  во  свете  факелов людей – десятков пять,  может быть даже больше, - всем известно: когда хочешь что-то понадежнее спрятать - оставь на самом видном месте.  Там искать не  будут… А, какая разница?"
     -Эти люди... Все они твои друзья?
     -В некотором роде. Вон там, в углу... - она что-то говорила, тыча пальцем то в одну, то в другую сторону, но Мати не слушала. Ей было совершенно не интересно, как зовут  чужаков, кто они по роду и ремеслу.  Зачем?  Завтра караван уйдет из города  и никогда больше в него не вернется.
     -Ты не против, если я немного поброжу тут?
     -Конечно! Развлекайся, - и она юркнула в тень.
     -Ну, посмотрим... - Мати  подошла к ближайшей группке людей и, держась у них за спиной,  стала присматриваться,  что они делают, прислушиваться, о чем говорят.
     Впрочем, даже если бы она не осторожничала,  те вряд ли заметили бы ее - слишком уж они были увлечены игрой. Должно быть, это была какая-то разновидность жребия - камешки, одна сторона которых была белой,  а  другая черной,  хорошенько перетрясали в мешочке из мягкой кожи,  затем бросали,  и у  кого  больше  выпадало светлых, тот и побеждал.
     -Это ты пришла с Инной? – она только начала разбираться в правилах игры, окликнул кто-то ее.  Обернувшись,  девушка увидела высокого горожанина - молодого,  стройного, светловолосого и удивительно красивого, одетого в шитый золотом и серебром наряд купца-поставщика храма.
     "О-о! - глаза девушки расширились. - Если здесь такие люди,  непонятно, зачем беспокоиться о безопасности?  Впрочем,  может, все дело в  том,  что  кое-кто  просто  не желает огласки.  И поэтому придумывает все эти правила. Конечно, для других, не для себя, - она плохо представляла этого разодетого купца в переулке золотников. -  А ничего мальчик. В  такого  и влюбиться можно..." - в  ее  груди  даже  что-то шевельнулось.  Вот только вряд ли душа.  Да и сердце молчало, холодное как кусок льда. Что же до духа...  Он искал развлечений.  А развлекаться ведь можно по-разному.
     -Да, - девушка мило улыбнулась, - меня зовут Мати. А тебя?
     -Агрид, - ответил тот,  хотя,  судя по всему,  не собирался этого делать, во всяком случае - так сразу.
     Караванщица же продолжала расспросы:
     -Ты купец первого десятка? А здесь за старшего?
     -Откуда ты знаешь? - в первый миг он насторожился,  однако затем его черты разгладились: - Должно быть, ты видела меня на торговой площади, караванщица.
     -Да, - кивнула та,  хотя на самом деле она встречалась с ним впервые. - И, потом, мне говорил  отец...
     -И кто твой отец?
     -Хозяин каравана.
     -А, тогда понятно! Выходит, у нас здесь не простая смертная, а важная гостья! Если бы ты сказала об этом Инне, мы бы встретили тебя иначе - торжественнее.
     Мати поморщилась:
     -Мой отец не посылал меня сюда,  он даже не знает, где я. А, значит, тут ни при чем.  Я же еще не успела пройти испытание  и  не заработала для себя такой чести.
     -Но ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?
     -Почему бы нет? Вдвоем веселее, чем одной, - губы девушки улыбались, в то время как глаза настороженно сощурились. Всем нутром она чувствовала,  что дело не в простом гостеприимстве. Это место могло быть опасно для одиночки. И если всем все равно, что случится с ребенком какого-то нищего торговца, то дочь хозяина каравана - совсем другое дело. Лучше перестраховаться. Во всяком случае, Мати была уверена, что ее новый знакомый думал именно так.
     "Конечно, я могу и сама постоять за себя... - на самом деле, она просто напрашивалась на приключения и даже надеялась,  что на нее кто-нибудь  нападет. - Вот  бы этот красавчик удивился,  увидев перед собой демона!" - однако вслух она ничего не  сказала.
     -Кажется, - между  тем продолжал Агрид, - тебя заинтересовала эта игра.
     -Не то  чтобы... - на самом деле ей очень хотелось сыграть. Но она знала, что в подобных играх принято что-то ставить на камень,  а у нее с собой не было ни монетки.
     -Хочешь бросить разок?
     -Я не захватила с собой монет, - она даже отступила на шаг, однако не ушла - стояла, не отводя взглядом от игроков.
     -Я могу поставить за тебя.
     -Вряд ли отец возместит тебе долг, если я проиграю.
     -Я и   не  собираюсь  выставлять  ему  счет, - усмехнулся  купец. - Ведь тогда мне пришлось бы открывать тайну этого места. А я давал такую же клятву, как и ты.
     -Как знаешь, - пожала плечами Мати.  В любом случае,  она предупредила горожанина,  что  еще не стала полноправной.  А дети не отвечают за долги.  Все обязанности лежат на том,  кто  по глупости дает в долг ребенку.
     -Гарлан, дай нам камни, - купец протянул руку к одному из  игроков и тот тотчас вложил в нее мешочек. - Какие сегодня ставки?
     -Медяк на камень.
     -Серебряник на  кон, - кивнул  Агрид.  Он отвязал от пояса кошель, высыпал в ладонь несколько монет. - Вот...
     -Одной достаточно, - поспешно сказала Мати.
     -Но если тебе захочется сыграть еще раз...
     -Если проиграю  - не захочется.
     -Надеешься выиграть? - хмыкнул,  оглядев  ее  с ног до головы, игрок.
     -Почему бы  и  нет? - ни один мускул не дрогнул на лице девушки.
     -Держи, - купец передал ей мешок.
     Но Мати не торопилась бросать камни.
     -Ты не передумал одалживать мне деньги? Серебряный  - слишком большая сумма, чтобы бросать ее на ветер.
     -Да что   такое  одна монета! - небрежно  махнул  рукой  Агрид. - Здесь выигрывают и проигрывают целые состояния!
     -Ну... - Мати не  собиралась  отказываться  от  такой чудесной возможности поразвлечься за чужой  счет,  а если и медлила,  то исключительно чтобы набить себе цену: "Смотрите, вот я какая! За серебряник не продаюсь!"
     -Давай, давай,  соглашайся! - подначивал  ее горожанин. - Сделай приятное чудаку,  у которого так много денег, что сам он их никогда не потратит!
     -Тогда почему бы тебе не  сыграть? - заглянув  ему  в  глаза,спросила девушка.
     -Не-ет! - прежде, чем тот,  к кому она обращалась,  успел открыть рот,  воскликнул  игрок. - Во  всем городе не найдется никого, кто решился бы играть с Агридом!
     -Почему? - Мати удивленно приподняла бровь.
     -Да потому что он никогда не проигрывает!  Более того, выигрывает подчистую - все камешки выпадают белыми, словно ему помогает сам господин Намтар! Признайся, - игрок повернулся к купцу, - ты заключил с Ним договор, да?
     -Вот еще! - фыркнул тот. - Зачем заключать договор ради  выигрыша, когда мечтаешь проиграть? Нет, - он качнул головой. - Если что-то подобное и было совершено, то не мной, а моими родителями.
     -Тогда понятно, почему тебе с самого рождения так везет!
     -Так что, Мати, - горожанин повернулся к гостье, - бросать камни тебе.
     -А если я проиграю?
     -Доставишь мне удовольствие.
     -А если выиграю.
     -Порадуешь себя, - с самым безмятежным видом пожал плечами Агрид. - И заработаешь несколько монет.  Готов держать пари,  что  ты приглядела в городе не одну вещицу, которую хотелось бы иметь, а отец не купит.
     -Но ведь ставка твоя, а значит и выигрыш твой.
     -Нет, так не пойдет! - вмешался в их разговор игрок. - Если  выигрыш его, то и интерес его. А если его интерес, то и он, несомненно, выиграет. Неважно, чьими руками.
     -Так что, - развел руками купец, - как видишь...
     -Вы играете или как? - заворчали  другие  игроки,  недовольные затянувшимся ожиданием.
     -Играем, играем! - ответил за Мати Агрид.
     -Играем, - той ничего не  оставалось,  как согласиться. Тем более, что она сама этого хотела.
     Мати взяла мешочек, повертела в руках, старательно потрясла, прислушиваясь к перестукиванию камешков один о другой в его  недрах, затем,  перевернув,  дернула за тесемку, развязывая. Камешки посыпались на землю и все игроки с интересом склонились над ними.
     -Белое, белое,  опять белое...  Агрид, а ты уверен, что твое серебро не заговоренное?  Белое...  Черное...  Неужели черное?  О! Значит, не  все  еще потеряно.  Еще черное.  Просто замечательно! Опять белое,  белое,  белое...  Ох-х, ну что, девочка, держи свой выигрыш, - и игрок протянул ей пригоршню медяков,  потом  серебряник, - а это  твоя ставка.
     -Спасибо. Я... Конечно, очень приятно выигрывать, но я никак не ожидала,  что у меня получится. Ведь я никогда прежде не играла.
     -Новичкам всегда везет.
     -Агрид, - Мати протянула ему серебряный. - Вот, возьми.
     -Не хочешь  больше  играть? - искренне удивился тот.  Казалось просто невероятным,  чтобы кто-то остановился в самом начале игры да еще начав ее с выигрыша.
     -Хочу.
     -Так в чем дело? Играй!
     -Не люблю быть в долгу.
     -Не прошедшая испытание и долг - вещи несовместимые. Мати, я ведь уже говорил.  К чему повторение? Играй - и ни о чем не думай!
     -Тогда... - она протянула монету Гарлану.
     -Еще один кон? Отлично! Бросай.
     Потом был еще один кон,  и еще один,  и еще...  Выиграв, она тотчас бросала  еще раз,  проиграв - а несколько раз такое случалось - передавала мешочек с камнями следующему игроку и,  переживая за  него почти так же,  как и за себе,  терпеливо ждала своей очереди.
     Мати не заметила,  когда Агрид ушел. Впрочем, для нее это уже не имело никакого значения.  Игра слишком захватила  ее.  Во  всяком случае, до тех пор,  пока девушка не попала в цепь проигрышей. А терять  всегда неприятно. Особенно когда желание отыграться наталкивается на стремительно уменьшавшиеся деньги.
     Когда остался последний серебряник, девушка качнула головой:
     -Все, хватит.
     -Больше не играешь? - поднял на нее взгляд Гарлан.
     -Нет.
     -Может, еще повезет.
     -Может и  повезет, - скривила  она губы в усмешке, - но меня это уже не интересует.
     -Понятно. Что  тут сказать...  Молодец.  Можешь вовремя остановиться.
     -Это потому  что  она  не  игрок, - качнул головой стоявший по правую руку от нее горожанин, - даже не любитель... Так, любопытствующая. Давай камни. Сейчас моя  очередь... - и  он  старательно затряс мешок
     -Гарлан, Агрид ушел... - неуверенно помявшись,  Мати протянула ему монету. - Не мог бы ты передать ему?
     -Не хочешь быть должна?  Правильно, - он забрал монету. - Было приятно с тобой играть. Приходи еще.
     -Это вряд ли. Утром караван уходит.
     Горожанин глянул на нее с некоторым удивлением, однако ничего говорить не стал.
     -Прощай, - она повернулась.
     -Ты совсем уходишь?
     -Нет. Просто хочу посмотреть, что тут еще происходит.
     -Бесплатный совет. Держись подальше от стен. Там ты ничего, кроме проблем на свою голову, не найдешь. Ступай в центр пещеры.
     -А что там?
     -Бои. Свободные,  рабы, звери, птицы. На любой вкус. И зрелище красивое,  и азарт бесплатный.  Впрочем, можно и поставить на победителя. Если есть желание.
     -Желание может и есть, - хмыкнула та, - но вот денег...
     -Так возьми пока серебряник. Потом отдашь.
     -Нет, - поспешно замотала головой Мати, - лучше не надо.
     -Как знаешь, - игрок  не  собирался настаивать.  В конце концов,  ему-то какое  дело?

 
Глава 8
     Она всегда была упрямой,  а сейчас - особенно.
     "Будут меня  еще  всякие  чужаки учить... - проворчала она, едва повернувшись к горожанину спиной. - Куда я должна  идти, куда нет...  - и,  разумеется,  она  направилась  прямиком к самой дальней стене пещеры.  Факелы там горели тусклым неровным светом, рождая длинные трепещущие тени с неровными краями. - Что смотреть на то,  что на самом виду, когда самое интересное обычно прячется по углам?"
     Ей было любопытно. В тени  толпились  странные  люди - в большинстве своем мужчины. Впрочем, она уже обратила внимание,  что в это пещере женщин было немного. Никто ни во что не играл.  Горожане просто стояли  на  месте,  переговариваясь  между собой. Они образовывали маленькие группки, которые постоянно менялись, перетекая одна в другую. Ничего не происходило. Но все чего-то ждали.
     "Интересно, чего?"- она направилась к одной из группок, стремясь поскорее все разузнать,  если не из ответов на прямые вопросы, то хотя бы  из обрывков разговоров.      Однако когда ей оставалось пройти всего несколько шагов,  кто-то схватил ее за локоть, удерживая:
     -Ты что,  с ума сошла? - шепотом закричала ей прямо на ухо молодая горожанка, приведшая девушку на площадь.
     "Как там Агрид ее называл? Инна? Знавала я одну Инну…" – недовольно нахмурилась Мати.
     -А что? - она обиженно поджала губы, одновременно гордо выпрямив спину и откинув голову назад, стремясь показать,  что она - выше всего и всех и потому никто не смеет говорить ей ничего подобного.
     -Это... Это место... Уйдем поскорее, - она потянула караванщицу за собой,  говоря на ходу: - Хорошо, что я успела! Никогда бы  не  простила себе,  если бы из-за меня с тобой что-то случилось!
     -А что должно было со мной произойти? И почему? - спросила Мати, но Инна не слушала ее, продолжая:
     -Я... - она задумалась. - Ты ведь пришла сюда не потому, что задолжала игрокам? Ты бросала камни, я видела краем глаза, и...
     -Никому я  ничего не должна! - нервно дернула плечами караванщица. Вот что-что, а разговоры ей сейчас были не нужны. Особенно нравоучения. "В конце концов, даже если бы я проигралась,  какое тебе то дело?"-слова кривили  губы, готовые прозвучать в любой момент.
     -Это хорошо, - она вздохнула с некоторым облегчением. - Раз  это был не вынужденный шаг, значит - по незнанию. Но тогда непонятно... Разве игроки не предупредили тебя,  что в этой пещере  есть места, куда таким, как мы с тобой лучше не совать нос?
     -Как мы с тобой? - она подозрительно взглянула  на  горожанку, недовольная тем,  что та объединила ее с собой так,  словно между ними не стояла непреодолимая преграда городской стены. И не только.
     -Не прошедшим испытание.
     -Да в чем дело! - не выдержав,  воскликнула Мати. - Ты можешь, наконец, объяснить!
     -Ладно. Попробую.  Это место, куда ты шла... Своего рода рынок рабов.  Только тайный.  Потому что происходящее там... Как, впрочем, и  везде здесь,  не совсем законно. В общем,  там можно продать в рабство свободного.
     -Свободный? В рабство?  Но зачем! - она не могла поверить, что в мире найдется тот, кто по доброй воле, находясь в сердце живого города, решится на такой безумный шаг!
     -Ну... Не на всегда. На время.  Пока не отработает долг.
     -Да какая разница! Хотя бы на один миг! Нет ничего, что могло бы стоить свободы!
     -Деньги, конечно!  Не всем повезло родиться в богатых и знатных семьях! Или ты думаешь, что в городе мало тех, кто рад плошке каши, которую служители бесплатно раздают нищим?
     -Но мне казалось... В городе всегда можно найти работу, и...
     -Работа есть. Но не все хотят работать.
     -Работать не хотят, а в рабство продать себя готовы?
     -А я разве сказала - "себя"? Как ты думаешь, почему там толпятся одни мужчины?
     -Почему?
     -Да потому что именно мужчины должны и не хотят работать!  И только они могут получить деньги  другим  способом!  Ведь у них есть жены и дети, которые принадлежат не себе, а им!
     -Так они продают... - Мати побледнела от гнева,  начиная понимать...
     -Ну конечно! - воскликнула Инна. – Обычно – детей. Чаще всего на один день и одну ночь. В результате те,  кто зависит от них,  кого они должны содержать, содержат их!
     -Это... Это...  - она не могла найти нужное слово. В ее душе все кипело  от  возмущения. - Мерзость!  Однако, - стоило ей провести грань между собой и всеми остальными,  и ярость исчезла,  сменившись безразличием.  В конце концов, какое ей дело до глупых чужаков? - В конце концов, они сами виноваты, - скривила губы Мати.
     -Что? - горожанка с  удивлением глядела на нее.  Она не понимала... Это не могло быть правдой… Должно быть, она ошиблась, не расслышала,  не так поняла... Не могла же эта молодая караванщица быть такой жестокой!
     -Ну конечно, сами виноваты! Раз позволяют кому бы то ни было так обращаться с собой!
     -Как ты можешь! – сначала она возмутилась, но потом, решив, что чужачка просто чего-то не понимает и потому говорит такие  жуткие вещи, попыталась  ей объяснить: - Женщина и дети принадлежат мужчине!
     -И это говорит живущая в городе Хранительницы!
     -Дамир стала Хранительницей всего четыре года назад!  До нее  у нас был Хранитель!
     -Но теперь-то она хозяйка города!  Почему же ничего не изменилось?
     -А ты думаешь, это так просто?
     -Не знаю, - нервно  дернула  плечами девушка. - Только я считаю, что другие ведут с тобой себя так,  как  ты  позволяешь  им  себя вести!
     -Как можно позволять или нет?  Ведь таков порядок  вещей, и...
     -Чепуха! - фыркнула Мати. - Я никому не принадлежу!  Да,  я буду идти по дороге отца до тех пор,  пока не пройду  испытание,  что, слава богам,  случится уже очень скоро.  Но это совсем не значит, что я делаю лишь то,  что велит мне отец! Я поступаю так, как хочу!  А если бы он решил продать меня в рабство... Да я убежала бы! И все! Лучше смерть, чем это!
     -Может быть, у вас в караване и так...
     -Какая разница! Главное не место, а человек!
     Инна вздохнула, качнула головой:
     -Жизнь не такая  простая,  какой  кажется  со  стороны... - на мгновение она  замолчала,  словно  собираясь с мыслями,  потом же медленно заговорила вновь: - Мой отец - купец. Не последний в этом городе. В доме всегда был достаток. Но отец хотел большего. Богатства. Войти в первую десятку. Стать поставщиком храма. Это  как  в игре.  Чем больше выигрываешь, тем сильнее азарт.  В общем,  однажды ему удалось заключить  очень  выгодную сделку.  Но там вышли какие-то накладки с поставками, кто-то что-то сорвал, кто-то закупил некачественную продукцию...  Я не знаю всего.  Знаю только,  что отцу срочно понадобились деньги.  И тогда он продал  меня.  На  один день и ночь. 
     -Он мог просто взять в долг!
     -Мог. Но никто бы не дал.  Потому что те, у кого были деньги, хотели,  чтобы он поскорее разорился. Так вот, он продал меня. А мне было двенадцать лет. Я была глупой, наивной девчонкой, которая ничего не понимала... И, главное, мне ведь никто не  сказал,  что он собирается сделать.  И я пошла вслед за своим любимым папочкой...
     -А сделка? У него все получилось?
     -Да. Но...
     -И на следующий день он выкупил тебя?
     -Да. Но это уже ничего не могло изменить!  Ни того, что случилось со мной за этот день, ни всего остального!
     -Ты возненавидела отца.
     -А как бы чувствовала себя ты на моем месте?
     -Мне хорошо и на своем, - хмуро пробурчала  караванщица. Ей не  хотелось даже в мыслях допускать,  что с ней могло бы произойти нечто подобное.  А если собеседница надеялась вызвать в  ее сердце хотя бы тень сочувствия,  то тщетно.  Оно оставалось немо и безразлично, не вздрагивая, не замирая от боли.
     И Инна поняла это. Светлые глаза девушки почернели.
     -Знаешь что, - охрипшим вдруг голосом проговорила она, - когда я встретила тебя, мне казалось - ты просто любопытная караванщица,  которой хочется увидеть что-то особенное.  И  я привела тебя сюда...
     -Спасибо, - она огляделась вокруг, - мне здесь  нравится.  Славненькое место. Я никогда прежде не бывала в подобных ему. Хотя, наверное,  такое  есть в каждом городе, как у любого даже самого большого кувшина есть дно.  А мне здесь нравится.  Действительно можно хорошо развлечься.  Не то, что  наверху,  где  все скучно и однообразно.
     -Рада за тебя.  Действительно, ты здесь своя: такая же, как большинство из приходящих сюда!
     -А ты что,  нет! - раздражительно бросила Мати. Ее начинал злить этот поучительный тон чужачки.
     -Наверное. Но какой бы я ни была, мне удалось сохранить хотя бы частицу своего сердца, своей души! Я прихожу сюда... А, тебе-то какая разница? Здесь есть местечко,  где тебе должно особенно понравится. Посреди пещеры.
     -Да, мне уже советовали заглянуть туда. И что там происходит? - не ради ответа, который она его уже знала, а  просто так спросила она.
     -Бои.
     -До смерти?
     -Бывает и так, - проговорила Инна. Ее  лицо  стало  совершенно  холодным,  отрешенным,  скрыв от взгляда собеседницы все чувства,  которые та не могла ни  понять, ни, тем более, разделить. - Обычно до первой крови. Но если кто заплатит... За деньги можно все.
     -Да, интересно... Пойдем?
     -Иди одна.  Не  заблудишься, - и,  повернувшись  к караванщице спиной, она поспешно зашагала прочь.
     -Куда это ты?
     Не ответив, та юркнула в тень, скрываясь в ней.
     -Ну и дух с тобой, - проворчала Мати, поворачиваясь в сторону, противоположную той,  куда  ушла  Инна. - Очень ты мне нужна! - и она решительно зашагала к середине площади.
     Людей вокруг  становилось все больше и больше,  все о чем-то переговаривались, не беспокоясь о том,  что их кто-то услышит, в голос хохотали,  пихались локтями и вообще, вели себя совершенно раскованно.
     Мати пару раз прикусывала губу, когда ее слуха касались наиболее грубые ругательства,  которые душа девушки  почему-то  была готова принять на свой счет,  то вспыхивая, как заря, то бледнея, всякий раз с трудом сдерживая желание вызвать демонов, чтобы они  расправились  с теми, кто поминал их по поводу и без.
     "Нет, - она поморщилась, брезгливо скривив губы, - сделаю это - и сразу придется уходить. Потому что все поймут, что я – Творец заклинаний. Хотя... Мне не приходится беспокоиться о том, что эта тайна покинет пределы пещеры. Те, кто не хочет, чтобы их секреты стали известны всему городу, сохранит и чужие. Одно подразумевает другое... - Мати  повторяла  это вновь и вновь,  успокаивая себя,  а потом вдруг остановившись, вспомнив: - Ну и дура же я! Это ведь будет не первый демон, явившийся в город! И все и так знают... Ну и пусть! - ей стало  все  равно. - Заклинатель  -  это  не одержимый. Это - нечто совершенно другое...  Раз сам Губитель хочет, чтобы я встала на Его сторону,  значит, и другим я тоже нужна. …Пусть попросят.  Хорошенько попросят.  И тогда, может быть, я подумаю".
     Ее вновь кто-то пихнул локтем в бок.
     -Эй!-вскрикнула Мати не столько от боли,  сколько  от  злости.-Нельзя ли осторожней!
     -Сама смотри куда идешь! - швырнул ей горожанин. - Тоже мне, фифа!
     Девушка стиснула губы в тонкие бледные нити.
     "Ну погодите! Сейчас..."-однако в тот миг, когда она уже была готова произнести первые слова заклинания,  она отвлеклась  на охватившее толпу движение,  суету...  И забыла о том,  что хотела сделать.
     -Два свободных!  Ваир  и  Лин!  Делайте ваши ставки!
     -Серебряник на Ваира! - тотчас оживились горожане. - Нет, два!
     -Серебряник на Лина!
     -Золотой - и пусть бой будет до первой крови!
     -Два золотых! До смерти!
     Все на мгновение умолкли,  повернув головы в сторону назвавшего цену.
     -Жизнь свободных воинов стоит больше! - в  тишине,  казавшейся  после властвовавшего всем вокруг всего мгновение назад шуме, голос устроителя боя звучал угрожающе. 
     -Хорошо! - не унимался горожанин. - Удваиваю!
     "Выбрасывать на  ветер  такие деньги! - глаза Мати были готовы округлиться от удивления. - Хотя, - она почесала нос,  вспомнив,  как только что ставила на какие-то маленькие камешки серебряник.  В обычной жизни за такую монету можно купить... Да что душе угодно! Хоть отрез прекраснейшей ткани на платье, хоть... А продуктов хватило бы всему каравану  не  на  один  день! Здесь же,  в  пещере,  все ценности менялись,  все казалось таким простым и легким... Оставался один единственный вопрос: - Откуда у этих  нищих и бродяг столько монет? - но,  опять-таки,  она только что сама видела,  какие деньги здесь на кону.  И ведь это не воздушные деньги - обещания заплатить,  а реальные, полные драгоценного металла.
     Мужчины рядом с Мати оживились,  закивали головами. Их глаза загорелись в ожидании удивительного зрелища. Желая занять удачные места, откуда  будет  хорошо все видно,  они заторопились к месту будущего боя - огороженному колоннами кругу,  над которым, словно солнце на небесах висела большая лампа с огненной водой,  излучая яркое, ровное свечение - не чета тому, что были способны дать факелы. Поверх  камней был насыпал песок - много светлее того,  что покрывал берег городских озер.
     Хотя, впрочем, немного поразмыслив, девушка решила, что это тот же самый песок, только сухой - вот и вся разница.
     Продолжая разглядывать  все  вокруг,  караванщица,  стараясь не выбиваться из толпы,  пошла вслед за всеми.  Она не рвалась  в первый ряд, решив для себя: чтобы туда попасть, придется не только хорошо поработать локтями,  но и получить немало тумаков. Ведь вокруг мужчины, которые явно не собираются уступать место.  Стоило ей подумать об этом, как губы, дрогнув, скривились, глаза сощурились и в их глубине блеснул кроваво-красный пламень:
     "Ненавижу!"
     Ее начало раздражать все: запах пота, которым несло от горожан, их нечесаные волосы, торчавшие во все стороны, высокомерные лица, пустые глаза, грубая речь, даже одежда - накидки так полиняли и выцвели на солнце,  что обрели какой-то серый, с разводами цвет, заляпанные грязью набедренные повязки,  которые словно  никогда не стирали... А ведь еще мгновение назад она не обращала на это внимания.
     "Потому что  не  видела, - она  свела брови, - было слишком темно... Уличный сброд! И вообще..." - но тут ее мысли оборвались, так и не дойдя до того вывода,  от которого ее отделял лишь шаг. Взгляд  приник к площадке между колоннами,  на которую вышли поединщики.
     Несомненно, это  были настоящие воины - высокие,  широкоплечие, с сильными руками и крепкими ногами.  Из одежды на них  были лишь набедренные повязки, но от этого они только выигрывали: поджарое тело было достойно того,  чтобы его выставлять на всеобщее  обозрение.  А как сверкала,  словно натертая маслом, кожа! Как играли под ней мускулы…
     "Вот интересно... - мелькнуло  у нее в голове,  в то время как глаза с живейшим интересом рассматривали разминавшихся перед боем горожан. - Они ведь свободные...  Воины. Значит, особой нужды не испытывают.  Зачем же им это?  Ради выигрыша? - и тут она случайно заглянула в глаза одному из бойцов. Их выражение было красноречивее всех слов. Они горели сильнее, чем глаза жаждавших зрелища горожан,  в них была та ненасытная страсть, яростная жестокость, которые ей доводилось видеть и прежде,  но не у человека - зверя, опьяненного  одним видом своего соперника,  одной мыслью о том, что в целом мире нашелся кто-то,  осмелившийся  бросить  ему вызов. И  ей  все тотчас стало ясно. - Ради победы.  Чтобы доказать себе и остальным,  кто самый сильный,  самый искусный,  самый-самый. …И чем мужчина отличается от зверя?" - оторвав взгляд от круга,  она огляделась вокруг, не останавливаясь на лицах, одеждах,  видя в толпе людей свору бездомных собак,  готовых поддерживать дружным лаем любую потасовку, кружившую вокруг потасовки, в  которую каждому хотелось бы броситься,  если бы не было так страшно.
     Губы девушки  тронула  презрительная  улыбка.  Она  несколько угасла, когда  взгляд обратился к поединщикам,  все-таки эти люди решились на бой,  но не исчезла совсем,  ведь они были готовы  не только убивать,  но  и умирать на потеху безликой толпе,  которой не было дела ни до чего, кроме жажды зрелища.
     Воины встали друг против друга - кулаки сжаты, головы чуть наклонены, словно у оленя, выставлявшего вперед рога. Мати уже  начала  было  думать - к некоторому разочарованию – что они будут драться безоружными.
     "Фу, как малыши в сугробе!"
     Ну конечно, караванщица ведь пришла сюда ради развлечения, а что увидишь в бою без оружия?
     "Их сила примерно одинакова.  Для обоих  этот  бой  не  первый, - выросшая в  караване,  она  привыкла,  что чужаки по большей части не спешат делиться своими секретами.  И вместо того,  чтобы спрашивать, ей приходилось до всего додумываться самой,  замечая детали, обращая внимание на казалось бы совершенно  неважные  вещи. - Слишком  уверено  оба держатся в круге. И люди вокруг их не раздражают. Скорее даже, они рады зрителями... А когда равные соперники дерутся на кулаках, это всегда не так зрелищно,  как  когда они же бьются на мечах или кинжалах..."
     Потом устроитель боя принес оружие - копье,  меч,  кинжал, остроконечную плетку, аккуратно разложил за спиной каждого из поединщиков. Сперва, увидев это, Мати обрадовалось:
     "То, что нужно! - однако уже через мгновение она поскучнела. - Вот только мечом убить легче и  быстрее,  чем голыми руками.  И,  значит,  уже очень скоро все закончится. И придется выдумывать новое развлечение..." - эти мысли так расстроили ее,  что первые мгновения боя она следила за происходившим с тем скучающим взглядом, которым провожают снег, летевший из-под полозьев повозки.
     Однако потом она очнулась от  внезапной  дремоты,  встряхнулась, обратила внимание на поединок и даже заинтересовалась.
     "А неплохо дерутся. Красиво. Особенно этот, рыжий..."
     -Вперед, Ваир! - резанул ее по слуху крик одного из наиболее жарких болельщиков, а может - и заинтересованных игроков.
     Так или иначе, Мати отвлеклась, когда же повернулась - разочарованно поморщилась. Глаза погасли...
     "Ну конечно! Так всегда! Самое интересное пропустила!"
     Один из воинов, уже не живой, лежал на песке,  проткнутый насквозь, а второй,  постояв над ним несколько мгновений,  резко повернувшись, зашагал прочь.  И победителем он совсем не выглядел - мрачный, ссутулившийся, злой.
     -Молодец, Ваир! - хлопнул его по плечу один из игроков. Вот уж кто торжествовал победу по полной. - Я поставил на тебя! Вот теперь погуляю! Эх-х! - он был готов пуститься пляс.
     Воин же на него даже не взглянул,  лишь резко подался в сторону, уворачиваясь  от  рук тех из болельщиков,  которые тянулись к нему:
     -Приятель! - эти были  пьяны  и  не только духом победы. - Пойдем выпьем!
     -Ваир! - когда воин прошел сквозь толпу, догнал его устроитель боев. - Ты куда?
     Тот не ответил, лишь хлестнул горожанина хмурым взглядом потемневших глаз.
     -Не поприветствовал   зрителей,  не  подошел  к  нашим  гостям... - продолжал устроитель, словно не замечая настроения воина.
     -Тебе нужно, ты и приветствуй, - процедил сквозь с силой стиснутые зубы победитель.
     -Да что с тобой!  Такой красивый бой!  Все довольны!  Ты должен радоваться.
     -Отстань от меня! - огрызнулся Ваир.
     -Злишься, что я за тебя дал согласие на смертный бой?
     -Ты знал, что я никогда не соглашусь!
     -Вот именно, знал! А еще я знал, что ты победишь! Так что ты ничем не рисковал!
     -Ты... - он резко шагнул к устроителю,  схватил за грудки.  Тонкая  драгоценная ткань захрустела. - Из-за тебя я только что убил...
     -Подумаешь! - взмахнул руками горожанин. - Как  будто  в  первый раз!
     -Лин был моим другом!
     -Другом? Значит,  другом... А ты знаешь, что он сам вызвался на бой с тобой? Хотел доказать, что сильнее!
     -В обычном бою! Это не одно и то же!
     -Ах, не одно и то же?!  Почему  же  тогда  он  согласился  на смертный бой?  Ведь за него я согласия не давал. Нет, Ваир, нет! Твой драгоценный друг решил все сам! Наверное, он хотел не просто  доказать,  что может победить тебя в бою,  но победить раз и  навсегда.  Убив.  …И  отпусти   меня   наконец! - взвизгнул он. - Совсем задушил!  И  еще одежду порвал!  А она,  между прочим, стоит дороже твоей шкуры!
     -Ты... Кровопийца! - однако он выпустил его,  а затем резко оттолкнул: - Держись от меня подальше! - в его голосе звучала нескрываемая угроза.
     -Я уйду, - закивал тот головой,  лихорадочно  поправляя  одежду, - уйду... Понимаю,  тебе нужно успокоиться, прийти в себя... Ты расстроен. Я все понимаю. И не сержусь. Когда будешь готов к следующему бою...
     -Никогда!
     -Когда будешь  готов  к  следующему  бою, - терпеливо повторил устроитель, - найди меня, - и,  повернувшись к воину спиной, он откинув голову  назад,  наложил  на губы улыбку и поспешил обратно, туда, где его уже ждали другие бойцы, готовые  продемонстрировать разгоряченных видом крови зрителям.
     Его помощники между тем убирали тело поверженного,  торопливо разбрасывали свежий  песок поверх того,  что успел впитать в себя пролившуюся на него кровь.
     Мати следила за всем происходившим вокруг с совершенным безразличием, так,  словно это было не на самом деле,  а  где-то  на грани снов и грез наяву. В душе не было ни капельки жалости.
     "Сам виноват.  Согласился на смертный бой - значит, готов умереть.  А этот Ваир...  Не воин,  а нытик! Убил, а теперь плачет, словно ребенок! Кто его заставлял убивать! Мог бы...  Ну я не знаю там,  оглушить,  ранить... Да что угодно! Кто бы стал разбираться, жив проигравший или нет!"
     В следующем бою дрались рабы.  И Мати должна была  признать, что их поединок  понравился ей куда больше.  Вот где были эмоции,  страсть, жажда победы.
     "Они... - девушка прищурила глаз,  оценивающе глядя на сражавшихся. - Они дерутся так,  словно на камень поставлено нечто  большее, чем слава..." - и,  все же,  чтобы понимать происходившее,  ей нужно было знать точно.  Поэтому она спросила,  не обращаясь ни к кому конкретно,  и вообще, делая все, чтобы в вопросе звучало как можно меньше заинтересованности:
     -А что получает победивший?
     -Деньги, конечно. И не малые…. - ответил один, не повернув к ней головы.
     -Нет, - возразил ему другой, - это же рабы.
     -Да, да, - закивал первый,  продолжая  следить за боем. - Точно - рабы. Тогда - славу.
     -Ни за что, значит, - прошептала Мати.
     -Это их работа.
     -Да. Ради нее их и покупают, чаще всего – маленькими детьми, обучают,  кормят, дают крышу над головой…
     -Эй вы,  хватит чесать языком! - прикрикнули на них сразу несколько горожан. - Или делайте ставки, или заткните рты!
     Мати недовольно повела плечами, однако потом ее рука нашарила за поясом маленькую медную монетку - должно быть, одну из тех, которые ей дали на сдачу, когда она вчера торговала. Не то чтобы она  сознательно  попридержала ее,  планируя потом что-то себе купить. Скорее уж просто забыла о ней. Однако, так или иначе...
     "Ну вот, - она обрадовано улыбнулась, - совсем другое дело. Теперь будет  причина следить за боем с большим вниманием!"
     -Я могу поставить? - повернулась она к как раз проходившему рядом с ней устроителю игр, протягивая монетку.
     -На этот бой ставки уже не принимаются, - качнул головой горожанин, однако вместо того, чтобы пройти мимо медяшки, задержался возле Мати. - Но если ты хочешь,  можешь поставить на следующий. Победитель против претендента.
     -Ставь на  претендента, - тотчас  поспешил с советом один из горожан.
     -На претендента! - возмущенно  вскинул руки вверх второй. - Да лучше просто взять деньги, да выкинуть - результат тот же!
     -Да, - согласился с ним устроитель игр, - шансов немного. Но зато и выигрыш в случае удачи будет куда больше. Поставишь медяшку, получишь серебряник. Так что?
     -Решайся, - хихикая себе под нос, стали подначивать ее горожане. - Ничто так не щекочет нервы, как ставка на тень.
      Мати, пожав плечами,  протянула устроителю монетку.  Ей было наплевать на размер выигрыша. Все, что ей хотелось - подольше поиграть. А раз так – лучше не рисковать...
     -На победителя, - проговорила она.
     -Что ж, - устроитель кивнул,  забирая монету. - Не уходи никуда. Не хочу потом искать тебя, чтобы отдать две медяшки.
     -И не ищи.
     Бровь горожанина чуть приподнялась.
     -В случае выигрыша переносить ставку на следующий бой?
     -Угу, - Мати кивнула.
     -Даже если победителю этого боя удастся продержаться следующие три, потом рабов сменят свободные.
     -Ну... - Мати задумалась.
     -Решай быстрее. Мне надо принимать ставки и у других.
     -Ставь на белого.
     -Что? - горожанин даже растерялся.
     -Ну... Того,  кто будет стоять у белой колонны.  Вон, - она махнула рукой вперед, - там все колонны темные, почти черные, и только одна – белая. Кто будет ближе к ней...
     -Да это я понял. Просто... - он фыркнул. - Занятный способ выбирать своего игрока.
     -Чисто женский, - согласно закивали горожане, - лишь бы на кого.
     -Ничем не хуже ваших  скрупулезных  расчетов, - пожал  плечами устроитель, - много вы выиграли с их помощью?
     Так или иначе,  игры,  в которых у девушки был свой интерес, смотрелись куда лучше. Она даже начала выкрикивать что-то, улюлюкать, поддерживая своих воинов. И не заметила, как закончился последний поединок.
     Горожане стали расходиться, кто - недовольно ворча проклятья в адрес бойца-неумехи,  из-за которого он проигрался в чистую,  кто - довольно побрякивая монетами в кошельке  и оглядываясь вокруг,  ища,  на что бы потратить часть свалившегося прямо на голову богатства.
     -Вот ты где, - к ней подошел устроитель игр, - держи, - он высыпал ей в ладони пригоршню монет - по большей части медных.  Но блеснуло и два или три серебряника. - Не плохо, очень даже неплохо, если помнить, с чего ты начинала.
     -Что, больше боев не будет?
     -Хватит на сегодня.  А ты,  я вижу, заядлый игрок, - он качнул головой, не  одобряя этой страсти. – Никогда не позволю своей дочери приходить сюда. Пусть у меня нет сыновей и некому передать  дело…  Но  уж  лучше  ей  быть женой какого-нибудь крестьянина или ремесленника,  чем травиться этим азартом. Когда люди  не  спят ночь напролет,  продают последние ценности,  лишь бы сделать ставку. Это...  Такое же безумие,  как снежное поветрие!
     -Ошибаешься, - мило улыбнулась ему  девушка. – Я вот сильнее азарта. Могу играть, а могу и нет.
     -Дело не в игре, в выигрыше.
     -Он  важен  для  меня лишь постольку,  поскольку позволяет продолжать игру.
     -Все равно это не место для молодой девушки. Я уже говорил - у меня дочь,  и.... Тебе крупно повезло, что ты не нарвалась ни на каких подонков, готовых...
     -Не беспокойся, - мягко остановила его Мати, - я  могу  за  себя постоять.
     -Ты?! - воскликнул горожанин,  не зная, как ему реагировать на эти слова -  смеяться или плакать. - Да что ты можешь...!
     -Поверь мне,  могу, - она заглянула ему в глаза.  И было в  ее взгляде что-то  такое,  что  заставило чужака пожать плечами,  не продолжая расспросов. - Скажи,  здесь есть еще что-то  стоящее?  На что можно взглянуть и сделать ставку?
     -Уже поздно. Приходи завтра.
     -Я караванщица. И утром мы уходим из города.
     -Говорят, что нет.
     -Как это? - Мати нахмурилась.
     -Говорят... Я повторяю - говорят.  Пока еще ничего точно не известно. Так вот, Дамир выбрала себе в супруги Хранителя каравана. Если все так - вы останетесь в городе.
     -Вот еще! - презрительно поджав  губы,  фыркнула  Мати. - Ничего подобного!
     -Раз ты так  уверена... -  горожанин  пожал  плечами.
     -Здесь еще остались какие развлечения…
     -Иди на шум.  По времени сейчас должны идти  собачьи бои.
     -Значит, не ошибусь, если пойду на лай.
     -Только ты... - он умолк на миг,  почесал щеку. - Не  ходила  бы ты, девочка. Видишь ли... Я тут обратил внимание на кое-какую закономерность. На мои бои приходят те,  кто по той или другой причине ненавидит людей.  Ну,  может быть,  ненависть - не совсем то  чувство. Не любят - это точнее.
     -А за что их любить? - сорвалось с губ девушки.
     -Вот-вот, - хмыкнул горожанин,  довольный,  что  его мысль так быстро получила подтверждение. - Только почти никто из моих клиентов не идет дальше. Потому что в большинстве своем ненавидящие людей любят животных. Особенно - собак.
     -Ерунда!
     -Как знаешь, - пожал плечами горожанин. - Ладно,  бывай... - и  он ушел, бормоча себе под нос что-то вроде: - Ох,  дети, дети! Ну ладно, пацаны, так нет, и девчонки туда же... Нет, была бы моя воля, я б им запретил здесь появляться. Чтобы ноги их...
     Отвернувшись от горожанина, Мати направилась навстречу новым развлечениям.
     "Собачьих боев я еще не видела. Интересненько.."
     Она довольно легко нашла нужное место.  И не удивительно: вокруг все уже начало затихать,  в то время как здесь царили шум, лай, подначивающее улюлюканье, свист, резкие, хлесткие команды:
     -Ату его, ату!
     -Взять! Взять! Молодец, Шах, хорошо! Вперед!
     Мужчины, одетые куда лучше,  чем те,  кого девушка встречала прежде, собрались  вокруг высокой клетки с толстым частоколом металлических прутьев.  А за ними дрались два невысоких,  приземистых  пса, чьи мускулистые тела были покрыты не только старыми шрамами, но и свежими ранами,  из которых на  покрывавшие  камни  опилки  текла густая красная кровь.
     Мгновение - и один из псов молча вцепился в шею другого, который взвыл от боли, закрутился, пытаясь освободиться...
     -Шак, разнимай их! - хмуро бросил устроителю игр стоявший возле самой клетки.
     "Должно быть, хозяин пса", - решила Мати.
     Устроитель -  высокий  кряжистый  мужчина  с мрачным лицом и бесцветными глазами подал знак помощникам,  взявшимся за  длинные палки.
     -Постой! - вскричал другой горожанин. - Бой еще не закончен!
     -Закончен! Я  не хочу,  чтобы этот бешеный загрыз моего пса! Шак! - этот второй окрик был лишним - помощники уже всунули палки между псами и начали разводить зверей в разные стороны.
     -Признаешь победу  моего малыша? - спокойно осведомился стоявший по другую сторону клетки невысокий седенький мужичок с морщинистым лицом и страшным рваным шрамом поперек щеки.
     -Да! - мрачно бросил другой.
     -Вот и славненько, - губы седовласого дрогнули,  расплываясь в довольной улыбке.-Спокойно,  Шах,  спокойно, - он  пододвинулся   к прутьям, зашептал, поддерживая своего пса, - отдыхай. Отдыхай, ты у меня молодец! Такие деньги папочке заработал!
     -Подождите! -  никак не унимался горожанин. - Как же так!  Я поставил все,  что у меня было!... Я... Нужно довести бой до конца! Это случайность...
     -Выученный бойцовый пес дороже ставки, - резко качнул  головой хозяин проигравшего.  - Продлись бой еще пару мгновений - и  Шах  перегрыз  бы  ему глотку!
     -Но ставки...
     -Хватит! - прервал спорщика устроитель игр.  - Все знают правила! Если хозяева не хотят доводить бой до смерти одного из бойцов, они могут его прервать его.  Тем самым признавая свое поражение. Таковы правила.  Будем же их придерживаться!  Делайте ставки  на следующий бой!
     Тем временем из клетки забрали  проигравшего  пса,  передали его хозяину - и забыли. В клетку к победителю вошел лекарь, облаченный в плотные одежды-подушки,  призванные  защитить  от  укуса зверя, спеша обработать раны пса, остановить кровь, текшую из одних, зацепить скобами края других, готовя к следующему бою.
     -Итак, - проговорил  устроитель  игр, - последний  бой!  Победитель против новичка!
     -А кто... - начала Мати, но умолкла, увидев: помощники на удавке тащили к клетке большого серого зверя.
     -Волк! - зашептались игроки. - Не  обманули,  значит!  Настоящий волк!
     -А, - махали руками  другие,  говоря  с напыщенным высокомерием, - подумаешь!  Какой-то он хиленький! - действительно, дикий зверь был худощав,  невысок ростом, его грязная серая шерсть свалялась, оскаленные зубы имели желтый цвет,  причем один из клыков  вообще был сломан. Но от него веяло силой, глаза горели алым светом ненависти  и  жажды крови.   И когда волка выпустили в клетку и он прыгнул,  пытаясь вырваться на волю, на ее прутья, стоявшие возле них люди в ужасе отпрянули назад.
     -Гешт, - обратился кто-то  к  хозяину  победителя   предыдущей схватки, - не боишься выпускать своего пса против такого чудовища?
     -Нет, - презрительно глянул на него тот. - Шах  знает,  что такое волки пограничья.
     -Он загрыз не одного из тех, - зашептались между  собой  игроки, - кто осмелился подойти к городу...
     -А-а... - последовали понимающие  кивки. - Тогда  понятно...   Вот только...  Говорят,  что  сами  границу оазиса переступают только больные животные, ищущие смерть.
     -А этот волк где был пойман? - спросил кто-то у устроителя.
     -Понятия не  имею, - безразлично  пожал  плечами  тот. - Я плачу за товар, а не истории о нем, - на том разговор и затих.
     Седовласый взглянул на волка. На мгновение их глаза встретились и зверь низко зарычал,  словно почувствовав, что от воли этого человека во многом зависит его судьба, а затем вдруг отвернулся. Гешт качнул головой.
     -Зверь не будет драться, - хмуро проговорил он.
     -С чего ты взял?
     -Лучше сразу скажи,  что испугался за своего... - понеслось на него со всех сторон,  но седовласый, вместо того, чтобы поставить на место подступивших к самой грани смертельного оскорбления, лишь скривил в усмешке губы.
     -Пес сражается ради победы.  Потому  что ему хочется заслужить благодарность хозяина.  Потому что ему неплохо живется в городе.  А за что драться волку? - он качнул головой в сторону зверя,  который,  словно в подтверждение его слов, лег на опилки, положив голову на вытянутые вперед лапы.
     -За жизнь!
     -В неволе? Думаешь, для него эта клетка лучше смерти?
     -Он мог бы попробовать вырваться на свободу!
     -Он - посреди чужого мира,  где все не так, как у него дома: другие запахи,  другие звуки,  где вокруг - враги.  А ведь волк - не одиночка. Он живет стаей. Нет, - горожанин качнул головой, - он не доставит вам удовольствия от зрелищного боя. Просто позволит Шаху загрызть себя…  Если мой пес,  раздразненный кровью  предыдущих противников, забудет о своей собачьей гордости и нападет на того, кто просто лежит и ждет конца.
     -Однако, - хмуро глянул  на него устроитель игр. - Ты специально говоришь все это? Решил поставить на своего?
     -Ты же знаешь, я никогда не делаю ставок. Мне достаточно победных.
     -Зачем же тогда портишь игру?
     -Я говорю то,  что есть - только и всего.  Боя не будет.  А, значит,  не будет ни победителя,  ни проигравшего.  Что ты будешь делать со своими ставками в таком случае?
     Шак задумчиво  почесал затылок.  Подобный расклад ему совершенно не нравился, поскольку в отсутствии  законного  победителя каждый мог объявить им того бойца, на которого ставил. И потребовать свой выигрыш.  И разбирайся потом...  Он окинул  взглядом клетку с лежавшим посредине волком,  поморщился, тяжело вздохнул, с надеждой спросил:
     -Гешт, может, ты, все-таки, прикажешь Шаку...
     -Подождите, подождите! - заволновались игроки. - Вот мы уже поставили на волка, а теперь оказывается, что настоящего боя не будет...
     -Все выглядит так, будто с самого начала подстроено...
     -И даже если это не так...
     -В общем, мы хотим вернуть наши деньги!
     -Так! - стоило кому-то заговорить о возврате денег,  устроитель игр преобразился.  Из наевшегося до  отвала  полусонного  пса  он превратился в голодного зверя,  у которого из пасти пытаются вырвать кость.  - Умолкните все!  -  прикрикнул  он  на  игроков.  –Я кое-что придумал.
     -Нечто, способное изменить взгляд на жизнь  этого самоубийцы? - недоверчиво взглянул на него хозяин пса.
     -Ты говоришь о звере,  словно он -  мыслящее  существо! - поморщился Шак.
     -Во всяком случае, мой Шах может думать и даже принимать самостоятельные решения.
     -Волк приграничья - не священное животное госпожи Айи.  Он - только дикий зверь. И если что им и движет - так это инстинкт.
     -Думая так,  ты вряд ли что-то исправишь.
     -Волк был продан мне не один,  а в паре со своей  серой подружкой.  Я еще не хотел покупать суку,  потому что,  хотя та и волчица,  выставлять ее против кобелей все равно глупо. Но торговец настаивал на своем,  говоря,  что для моих целей нужна именно пара.  Тогда я не озаботился причиной этих слов, но теперь, кажется,  начинаю  понимать...  Эй  вы, - окликнул  он своих помощников,-тащите ее сюда! Посмотрим, - его губ коснулась кривая усмешка, а в глазах, обращенных на волка, вспыхнула мстительная злоба, - что ты запоешь,  если я стану бить твою подружку плеткой до тех  пор, пока ты не вступишь в бой!
     -Неплохой расклад... - одобрительно закивали те, кто ставил на волка, чуя свою выгоду.
     -Это не честно, - нахмурились ставившие на  пса.  -  У  вашего бойца появится новый стимул, а у нашего...
     -Тот же самый, - только Гешт оставался совершенно  спокоен.  - Что собака, что волк - разница невелика. За самку оба будут биться с одинаковой яростью.  Ведь она достанется победителю...  А как бы  ни  был  разумен  зверь, - он  с уважением глянул на устроителя игр,-ты прав: есть инстинкты, которые превыше всего!
     Мати следила за всем происходившим в пол глаза, слушала в пол уха. Губы девушки  были плотно сжаты,  стрелки бровей сведены,  на лице - задумчиво-недовольное выражение.
     Тот горожанин оказался прав.  Собачьи бои оказались ей совершенно  не по душе. Они были ей противны.  Хотя девушка и понимала,  что этим  собакам нравилось драться.  Как горели их глаза! Сколько в них было ожидания, предвкушения... И, все равно, она была не в силах смотреть на раны, покрывавшие  тела животных.  Она  чувствовала  боль так явственно, словно это была ее плоть.  Текшая  кровь  заставляла  дрожать душу...
     А когда привели волков...  Конечно,  это были не Хан с Шуши. Снежные волки  отличались от приграничных даже больше,  чем последние - от городских собак.  Другая стать,  шерсть... И лишь глаза  - рыжие, умные, дикие...
     Ей было наплевать на себя,  на людей,  на богов,  на всех на свете, но  стоило  встретиться взглядом с волчицей,  заглянуть вглубь ее трепетных глаз, и слезы потекли по щекам девушки. А потом, вместе со способность плакать, к ней вернулась душа.
     "Великие боги,  что со мной? - она испуганно  огляделась  вокруг. - Где я?  Как я попала сюда? Что я здесь делаю? Что... Что вообще происходит?" – сначала у нее были  только  вопросы.  Она  словно проснулась ото сна, который длился целую вечность, не помня ничего, что предшествовало в этой дреме.
     "Невозможно! Я не могла быть  такой  бессердечной! - ее  глаза наполнились ужасом. - Не могла вести себя,  как... Как тень с ледяным сердцем!  Я...  Великие боги,  неужели Снежинки действительно больше нет! Неужели... Это из-за меня! Она умерла из-за меня! А я даже не попыталась ее спасти, хотя бы как-то облегчить ее судьбу! Вместо этого... Вместо этого я вызвала еще более ужасное создание - демона, который, если бы его не остановили... меня не остановили, разрушил бы весь город!  И... Папочка!" - у нее возникло страстное, непреодолимое желание найти отца,  броситься ему на грудь, и расплакаться. В этот миг ей казалось… Она была почти уверена, что,  стоит ей сделать это, и  все  сразу исправится,  страшная правда обернется какой-то ужасной ошибкой...  Ну ладно,  пусть  не  совсем  ошибкой.  Ведь что-то должно было произойти на самом деле. Пусть ее накажут. Главное, чтобы все это осталось позади.
     "Навсегда! Чтобы  ничто...  Никогда..."  - она  что было силы сжала веки глаз,  так что в навалившемся мраке  заалели  всполохи неведомой зари, а затем ее полные слез глаза обратились на волчицу,  которая  сперва огрызалась, пытаясь ухватить бившего ее непонятно за что человека за руку или хотя бы попытаться вырвать у  него  хлыст,  а  затем, заскулив,  припала всем телом к земле,  сжалась в комок, более не уворачиваясь от ударов.
     -Не надо! - не  в  силах больше терпеть,  Мати сорвалась со своего места,  бросилась вперед, упала рядом со зверем, закрывая ее от ударов своим телом.
     -Кто-нибудь, уберите эту девчонку!  - зло бросил  горожанин, однако остановился,  опустив плетку. - Уйди, дура! Это же дикий зверь!  Да еще разозленный до предела! Ты и глазом моргнуть не успеешь, как она порвет тебе горло!
     -Нет! - Мати вцепилась в шею волчицы, что было сил прижалась к ней,  удивленно глядевшей рыжими глазами на ту,  которая решилась пойти против своих, встав на ее защиту. Конечно, дочь приграничья могла бы броситься на эту странную смертную,  стремясь выместить на ней свою злость.  Но она не стала.  Волчица даже не зарычала на чужачку,  лишь потянулась к ней носом,  принюхиваясь, словно  пытаясь разобраться,  кто это пришел ей на помощь?  Уж не сестра ли, принявшая волей богов такой странный облик?
     А Мати  вдруг вскинула голову,  обратив взгляд на устроителя игр:
     -Продай мне ее!  -она сидела грязи,  не замечая, что пачкает свое лучшее платье. - У меня есть деньги...-  дрожащие  пальцы  с  трудом развязали веревку кошелька и на землю со звоном полетели монеты.
     -Вот глупая тварь! - Шак лишь глянул на них, а через мгновение уже отвернулся в сторону клетки с волком. И было не понятно, к кому относились его слова:  странному зверю или еще более непонятной девчонке.  - Ну ты,  -он хлестанул плеткой по  прутьям  клетки, - дерись!
     Однако волк не шевелился, позволяя бойцовому псу трепать себя за загривок.  Его глаза на мгновение открылись,  но лишь чтобы беззвучно поблагодарить ту, которая пришла на помощь его подруге,  и  улыбнуться волчице,  прощаясь с ней до следующей встречи в череде перерождений.  Теперь он мог умереть. И внимательно следивший за всем происходившим в клетке и рядом с ней Гешт тотчас почувствовал это.
     -Шах! - окликнул он своего пса.  Стоило ему сделать это,  как зверь  оставил  жертву,  которая  в его глазах была и так мертва,  и, гордо вскинув голову, с видом победителя прошествовал к прутьям, за которыми стоял хозяин.
     -Зачем ты остановил его?! - возмущенно набросился на  седовласого устроитель.
     -Мой пес боец, а не убийца! - хмуро бросил тот.
     -Ах, какие мы,  оказывается,  правильные! - впрочем, поразмыслив, Шак немного успокоился. - Ты останавливаешь бой?
     -То есть? - Гешт  насторожился.  Ему  сразу не понравился этот вопрос.  Слишком уж он напоминал тонкий деревянный лист,  прикрывавший глубокую яму.
     -Ты признаешь поражение?
     -С чего  бы это! - закричали на него игроки,  ставившие на Шаха. - Здесь же чистая победа!
     -Но бой останавливает  проигравший, - презрительно  ухмыляясь, напомнили им их соперники по спору.
     -Ну уж нет!  Мы  не  собираемся терять наш законный выигрыш из-за какой-то там ерунды, которую вбил себе в голову этот чудак! Эй, песик, ату его, ату!
     Услышав знакомую команду, Шах закрутил головой в поисках хозяина.  В  его  уже начавших терять красный блеск глазах читалось усталое: "Если ты хочешь, я могу..." Но человек молчал и зверь не сдвинулся с места.  Напротив, он тоже лег на стружку, лишь, в отличие от волка,  не опускал головы и лапы оставил  поджатыми  под себя, готовый вскочить по первому приказу.
     -А если волчицу запустить к ним? - Шак все еще пытался  найти выход из ситуации, глупее которой он и представить себе не мог.
     -Чтобы они с волком объединились?! - возмутились игроки. - Ну уж нет!
     -Нам надоело ждать! Или заставь волка драться, или прекращай бой! - зашумела толпа.
     Устроитель игр глядел на них исподлобья.
     -Ладно, - наконец, процедил  он  сквозь зубы. - Я останавливаю бой! Расходитесь!
     -А выигрыш?  Где наши деньги?
     -В бою никто не победил.
     -Но никто и не проиграл! Значит, оба противника считаются победителями!
     -А хоть бы и так! - зло огрызнулся Шак. - Кто-нибудь из вас ставил на то,  что победят оба?  Не пес или волк, а они оба? Нет? Ну так и говорить не о чем!
     Толпа заволновалась. Проигрыш всегда кажется несправедливым, особенно если на нем теряешь большие деньги.  То же, что произошло, вообще ни в какие ворота не лезло.
     -Постой! - горожанин в  богатых  одеждах купца схватил Шака за руку,  останавливая.  -Так не пойдет!  Шах победил! Ему ничего не стоило перегрызть волку горло!...
     -Но он не сделал этого!
     -Если его хозяин прикажет...
     -Вот и надо было требовать  от  него, - устроитель  игр  ткнул пальцем в сторону седовласого,  - чтобы он приказал! Разбирайтесь с ним!  Что вам от меня-то надо? Вы хотели, чтобы я остановил бой. Ладно.  Я так и сделал.  И найдите себе  другого виновника своих проблем!
     -Мне нужны мои деньги и я не уйду, пока не получу их!
     -Я уже сказал...
     -А нас не удовлетворил твой ответ!  И вообще, ты заинтересованное лицо! Пусть нас рассудит кто-то другой!
     -Вот именно!  - на этот раз все игроки  были единодушны,  и Шаку было не от кого  ждать поддержки. - Агрид! Пусть Агрид рассудит нас!
     -Ну так ищите его! - зло процедил  сквозь  зубы  Шак. - Если  он согласится стать судьей в этом споре - так тому и быть...
     -Не надо меня искать, - прозвучал знакомый уверенный голос, на который тотчас повернулись все,  даже пес и волки. Агрид неторопливо вышел вперед,  остановился в шаге от сидевшей возле  волчицы девушки,  чья  рука  неосознанно  чесала  грудь дикого зверя так, словно это была безобидная домашняя собачка.
     -Итак, ты в курсе... – проговорил устроитель игр.
     -Да, - кивнул тот,  - так получилось, что я здесь уже довольно давно.
     -И  что ты скажешь? Кто победил в бою?
     -А разве бой был? - удивленно приподнялась бровь купца.
     -Но ставки были сделаны...
     -Верни их - и все.
     -Да... - игроки закивали. - Справедливое решение... - нельзя сказать,  что они были довольны, когда надеялись получить еще и выигрыш, но по крайней мере удовлетворены - что-то лучше, чем ничего.
     -А премия хозяину победителя...
     -Нет боя, - спокойно пожал плечами купец,  - нет победителя. И выплат нет.
     Гешт болезненно поморщился.
     -Сам виноват, - бросил ему Агрид. - Ведь  мог  не  останавливать пса.
     Седовласый кивнул,  затем сделал знал помощникам  устроителя игр:
     -Давайте сюда моего мальчика, - он собирался уходить. С Шаком,  несомненно,  он стал бы спорить,  но Агриду и словом не возразил, зная,  что лучше не связываться с купцом,  который был негласным  хозяином пещеры. И вообще, в конце концов, его пес не пострадал. Будут другие бои и другие победы...
     -Однако, - лишь один  Гешт  не скрывал своего недовольства,  - эта волчья пара стоила мне немалых денег.  Не  говоря уже о потерянной выгоде от боя...
     -Тебе наука - не покупай волков, - в безразличии пожал плечами купец.- Они годятся только для боев с рабами. Впрочем, и там не живут дольше одного дня.
     Устроитель игр тяжело дышал, зло зыркая на волков.
     -И что мне с ними делать? Забить камнями?
     -И потерять деньги?
     -Да какие деньги!
     -Какие бы ни было - что-то больше, чем ничего.
     -О чем это ты? - в глазах горожанина проснулся интерес.
     -У тебя  есть покупатель на волков, - и купец качнул головой в сторону девушки, которая тотчас вскочила на ноги.
     -Да! Я хочу их купить! Я... Я заплачу!
     Шак криво усмехнулся:
     -Этой меди, - он подпнул ногой одну из монет, которая, отлетев от носка кожаного сапога, откатилась далеко в сторону и исчезла в тени, звякнув о какой-то камень, - не хватит даже на волчью шкуру!
     -Что-то больше, чем ничего, - повторил Агрид.
     -Однако, - Гешт прищурился.  Его  взгляд оценивающе окинул молодую девушку,  которая к тому же была весьма  привлекательной, - может, мы и договоримся...
     -Я... -сразу поняв,  что тот имел в виду, она вскинулась, готовая бросить прямо в лицо горожанину все,  что о нем думала,  но тут вдруг ей вспомнилась золотая  волчица,  пальцы  пробежали  по грубой звериной шкуре,  и мгновение спустя плечи поникли,  голова опустилась на грудь: - Я согласна на любую цену! - "Все равно, - глотая слезы, мысленно повторяла она. - Все равно, что будет со мной, - действительно, какая разница?  После всего случившегося,  после всего,  что  она натворила... -  Главное - чтобы они были живы! - в какой-то миг ей пришла в голову мысль: - Может быть,  вызвать на помощь духа или демона? - но она  поспешно отогнала ее от себя: - Нет!  Они только губят, не спасают! Вызову их - а они потребуют в награду жизни волков. Или их дар перерождения... - ей стало страшно и до дрожи холодно. С силой сцепив пальцы,  она мотнула головой: - Нет!  Я  должна  все сделать сама!"
     -Ты договоришься, - перехватив  взгляд  устроителя   игр, прищурился купец, - только не с ней,  со мной. Видишь ли, она в некотором роде под моей опекой, и... - он умолк, решив, что не обязан ничего объяснять. - Называй свою цену.
     -Кошель золота.
     -Что?! – возмущенно вскричал купец. - А  не слишком ли ты зажрался?
     -Она сказала, что согласна на любую цену.
     -Но кошель золота за пару бесполезных  волков!
     -Тебе бесполезных, мне бесполезных, но ей они зачем-то понадобились.
     -Чтобы отпустить! Вот зачем!
     Шак пожал плечами:
     -Дело ее.  Агрид, тебе придется согласиться на ту цену, которую назначил я, или отойти в сторону.
     Купец почесал затылок.
     -Ладно, - кивнул он. - Чего  не сделаешь... Держи, - он бросил устроителю игр кошель.
     -Отличная сделка! - довольный,  Шак  улыбнулся. - А  теперь позволь откланяться.  Оставляю своих помощников.  Они оттащат волков туда, куда прикажешь, - и он ушел.
     Проводив его взглядом, Мати повернулась  к купцу.
     -И что  теперь? - устроитель  игр избавился от волков,  но они все еще принадлежали горожанину.  Купец  перекупил  их  - только и всего.  Потому что понял: она так сильно хотела их получить, что была готова на все,  что угодно. Теперь он будет торговаться с ней... - У меня нет таких денег.
     -И никто не одолжит столько да еще ради того, чтобы выкупить двух волков приграничья.
     -Ты покупаешь меня?
     -А ты продаешься? - усмехнулся купец.
     -Нет. Но я сделаю все ради них.
     -Почему? Что они для тебя?
     -Путь к спасению, - еле слышно прошептала девушка.  Эти  слова были сказаны не для чужих ушей,  но  горожанин услышал их. Его бровь удивленно вскинулась.
     -Однако... - обронил он,  качнув  головой, а  потом задумчиво продолжал: - Мне очень хотелось бы сделать тебе  подарок  -  отдать волков просто так.  Увы, я не могу. И не потому, что мне жаль золота. Чего-чего, а его у меня достаточно. Но у тебя есть нечто, что я хочу купить, ты же не продаешь. Но, кажется, мне удалось найти цену, которая заставит тебя передумать.
     -Я...
     Он качнул головой.
     -Дочь хозяина каравана, любимица наделенного даром, вызывающая духов и заклинающая демонов,  отмеченная богами для  служения Им, возможно, даже будущая жрица этого города...
     -Ты многое знаешь, - девушка сжалась под пристальным  взглядом чужака. Ей стало страшно.
     -Я знаю главное - смертный не может купить принадлежащее небожителям. И  только  глупец встает на Их пути.  Нет,  девочка, твоя жизнь,  твоя свобода,  ты сама  всегда  будешь  принадлежать только Им. И да будет так.
     -Но у меня больше ничего нет...
     -Есть. Кое-что...  Талисман,  который  ты носишь на шее,  не снимая, пряча от чужих глаз.
     Ее рука потянулась к груди,  коснулась камня, чье тепло ощущалось даже в центре города, как в сердце пустыни.
     -Я... - она прикусила  губу.  Глаза  подернулись  дымкой.  Она вспоминала...
     Давно... Так давно,  что теперь казалось,  что все  это  было только сном...
     Разбойники напали на караван...  Ворвавшись в повозку, в которой она пряталась,  они нашли ее и, увидев  талисман, приняли за наделенную даром.  И увели с собой в снега. И он спас ее... А когда они возвращались в караван, Мати спросила, как он ее нашел, по мыслям? И он ответил тогда: "Нет. Твой камень помогает мне. Он - словно маячок. Пока он с тобой, я найду тебя, где бы ты ни пряталась".
     "Раз так, - беззвучно прошептали ее губы, повторяя те слова, что были сказаны давным-давно, - я буду беречь его... Я не хочу потерять тебя. Я хочу, чтобы мы всегда-всегда были вместе!"
     -Ты что-то сказала? - спросил, прерывая ее воспоминания, горожанин.
     -Нет, - качнула головой девушка.  Ее руки дрожали,  пальцы  не слушались. И ей потребовалось куда больше времени,  на то,  чтобы снять цепочку. Однако она это сделала и тотчас, боясь передумать, передала свой талисман купцу. - Вот. Возьми.
     Агрид осторожно взял камень с душевным трепетом человека, понимавшего, что он держал в руках.
     -Мы в расчете? - дрогнувшим голосом спросила Мати.
     -Да, - кивнул тот,  не  спуская  взгляда  с камня. - Волки твои. Сделка совершена и да не будет она обращена назад.
     Мати кивнула, потрепала волчицу по шее, шепнула:
     -Все хорошо,  моя дорога.  Все хорошо.  Скоро вы со своим другом будете дома,  в крае приграничья,  свободны, какими и родились на свет.
     -Куда нам отвести волков? - спросил ее один из помощников устроителя игр.
     -Отпустите их!
     -Они убегут.
     -Они свободны!
     -Здесь, в городе? – Агрид качнул  головой. - Первый  же  страж, увидев двух диких зверей,  убьет их. Первая же собака набросится...
     -Я поняла, поняла! - поспешно воскликнула Мати. Она склонилась перед волчицей. – Потерпи, пожалуйста. Еще немного. Так нужно, - потом девушка  подняла  взгляд  на помощников. - Я покажу, куда идти...
     -Как угодно, - спокойно пожали плечами те.
     Но прежде чем вернуться в караван...
     -Могу я спросить? - Мати подняла взгляд на купца.
     -Да, девочка.
     -Зачем он тебе?
     -Талисман? Я  искал подарок Хранительнице ко дню ее свадьбы.  И нашел.       Мати кивнула.  Она так и думала.  Но,  вот удивительно,  как больно ни было ее душе, эта боль не нарушала покой, наоборот, укрепляла его.
     -Можно еще один вопрос?  Эта горожанка,  Инна... Она привела меня сюда по твоему приказу?
     -Да, - он не видел смысла скрывать правду.
     -Все было подстроено?
     Купец развел руками.
     -Здесь много соблазнов. Что-то должно было сработать.
     -Если бы я не смогла остановиться в игре жребия...
     -Я бы заплатил твой долг. Если бы ты пожалела кого-то из бойцов, сделал бы так,  чтобы ему сохранили жизнь. Освободил бы раба. Я следил за тобой. И ждал своего мига. И он настал.
     -Инна была тебе должна?
     -Какое тебе дело до нее?
     -Она неплохая девушка. Ты простишь ей долг?
     -Я не понимаю тебя! Она ведь  заманила тебя в ловушку!
     -Нет, - качнула головой  Мати. - Никто  не  тянул меня силой.  В сущности, она оказала мне неоценимую услугу. Если бы не она... Если бы не эта пещера... Я  не смогла бы преодолеть власть первого заклинания. Того, которое я сама не понимая, наложила на себя...
     -Ты заколдовала сама себя? Что за ерунда!
     -Действительно, ерунда...
     -Ты ведь не держишь на меня зла?  Мне не хотелось бы, чтобы мы расстались врагами.
     -Что ты, конечно нет! Я благодарна тебе.
     -Это правда?
     -Да, - кивнула Мати.
     -Ну, тогда я могу со спокойной душой уйти...
     -Прощай.
     -До встречи. Если караван останется в городе, а, скорее всего, так оно и случится, мы еще встретимся. И не раз.
     -Пусть, - еще совсем недавно она не допускала  даже  мысли  об этом. Теперь  же  у  нее даже голос не дрожал,  когда она говорила.- Только не здесь. Я больше не приду в эту пещеру.
     -Конечно. Служительнице здесь не место. Но ты сохранишь тайну? Как и обещала?
     -Как обещала...
     Она возвращалась в караван,  не зная, что ее там ждет, думая о  худшем,  готовясь к наказанию и моля богов не о пощаде –  лишь о сочувствии, понимании...
     Площадь была полна людей. Караванщики и горожане, собравшись возле костров, рассказывали друг другу истории, откуда-то доносилось пение,  задумчивая,  щебечущая, словно трели птиц, музыка…
     "Все, как  обычно, - мелькнула у нее в голове мысль. - Последняя ночь в городе...  Словно ничего не произошло... - в какой-то миг ей показалось это неправильным: - Плохо. Не правильно. Вместо плача по только что умершей - смех...  Неправильно, - сама она  была  готова разрыдаться. - Лика, простишь  ли  ты  меня?" - перед  ее  глазами вновь и вновь возникал образ подруги - почему-то не такой, какой она была еще совсем недавно, а маленькой светленькой девочки, любившей кружиться под медленно падавшим на землю  снегом,  раскинув руки  и запрокинув голову так,  что белый пух снежной птицы падал ей на щеки, запорашивал глаза, щекотал нос...
     "А, может быть, это не правда? И на самом деле она жива? Может, Гор нашел способ ее спасти? Или дух передумал? Или ничего того и не было вовсе? - она была готова схватиться за любую, самую шаткую надежду. Потому что… - Это не может быть правдой!  Это...  это только сон, ужасный сон!" - и слезы опять текли по щекам. А когда удавалось как-то унять эту боль, привыкнув к ней, сжившись, на смену ей приходила другая:
     "Неправильно... И неправда. Потому что караван завтра никуда не уйдет.  Если кто и отправится в путь - то  только  я  одна. Чтобы довести до приграничья волков. Но потом и я вернусь. И никогда больше под моими ногами не будет хрустеть чистый,  свежий снег сердца пустыни.  И ветра не будут петь мне на ночь свои песни.  И метель не будет кружить мой дух, унося его в неведомые дали, навстречу к госпоже Айе..."
     У нее было такое чувство,  что завтра жизнь закончится. Нет, она не умрет,  что-то там будет происходить...  Но как во сне - не важно что...  И поэтому наказание не казалось ей страшным,  а то, какую судьбу, какой путь изберут для нее боги - важным.
     "Если Они хотят,  чтобы я служила Им - я стану  Служительницей... - ее душа не трепетала от одной мысли об этом, как всего лишь несколько дней назад. Не было ни радости исполнения мечты, ни страха перед тем, что кошмар вырвется из страшных снов.  Наказание – вот что это было такое. Ведь служение – то же рабство... - Если Они не передумали после того,  что я  натворила..."
      Она и  сама  не  заметила,  как добралась до своей повозки. Лишь упершись носом в полог,  очнулась.
     -Вот мы и пришли, - вздохом сорвалось с ее губ.
     -Ты собираешься держать волков  здесь? - спросил  ее  один из помощников устроителя игр,  глядевший на караванщицу как на безумную.  Впрочем, может так оно и было. Отмеченные богами всегда немного не в себе. И вообще, какое ему дело?
     Девушка подняла голову на его голос, однако вопроса не расслышала: - Спасибо... - промолвила она. - Я... Я должна заплатить?
     -Все оплачено, - ему не нужно было чужого. Не то чтобы он был таким бескорыстным,  просто считал, что пользоваться глупостью и неведеньем другого можно не всегда. Порой бывает себе дороже. - Давай, что ли, привяжем волков к колесу...
     -Не надо, - поспешно замотала головой Мати. - Я устрою их внутри,  на подстилке.  Нужно остановить кровь, обработать раны... -и вообще, она не хотела,  чтобы все знали о волках. Мало ли что. Ведь караванщики даже собак недолюбливали, а тут - волки...      Мужчины с сомнением глянули на нее, однако возражать не стали.
     -Как знаешь, - горожане протянули ей длинные палки-шесты  с  петлями-удавками на конце, на которых они вели волков, мысленно уже готовясь к тому,  что,  едва почуяв слабинку, звери рванутся, стремясь вырваться на свободу, и хрупкая девочка их конечно не удержит...
     Но, к  немалому  удивлению горожан,  страшные хищники вели себя смирнее домашних собак,  ластясь к ногам караванщицы,  словно та была их любимой хозяйкой.
     И это зрелище было таким необычным, что горожане подумали даже о том, что тоже  сходят с ума,  словно это помешательство такое же заразное, как и снежное безумие.
     -Ну... Мы   пойдем, - заторопились  они.  - Только  ты  бы  того... Поостереглась. Волки ведь...
     -Да, спасибо!  - она уже повернулась к зверям, смотревшим на нее своими умными рыжими глазами в ожидании того, что будет дальше.  - Забирайтесь.  И ничего не бойтесь. Я не дам вас в обиду, - она  говорила  с ними,  уверенная,  что волки ее не только слушали, но и понимали.
     Серая пара запрыгнула в повозку,  подождала,  пока караванщица последует за ними,  а затем, беззвучно ступая,  забрались в дальний угол,  где легли на старое одеяло и замерли,  дожидаясь того,  что будет  дальше.         
      -Отдыхайте, - тепло улыбнулась им девушка, а затем вдруг отвернулась, чувствуя,  что ей на глаза набежали слезы,  сердце сжалось  от  боли. - Сейчас, - она заторопилась прочь, - я принесу воды,  промою ваши раны...
     "Не надо, - просвистела волчица. И – о чудо! Мати поняла ее! Так, словно боги наделили ее знанием языка зверей. - Мы сами", - они начали зализывать раны.
     -Л-ладно, - пожала плечами   Мати. - Тогда...   Переждите  здесь ночь, а утром отправимся в путь. Я... Я буду рядом, - она осторожно  выбралась наружу,  старательно задернула полог и села на самый краешек повозки. Опершись спиной  о толстую оленью кожу, она откинула голову назад,  устремив взгляд  в  небеса. Для нее перестали существовать и город, и караван, и гомон голосов,  шум торговой площади...
     Над миром царила ночь - теплая и ласковая.  Воздух наполняли запахи множества цветов и веселое посвистывание птиц. Казалось, он являл собой одно из тех немногих мгновений жизни,  которым нельзя не радоваться. И,  все же, Мати совсем не чувствовала себя счастливой, скорее наоборот - ее грудь наполняли грусть и боль,  чей горький солоноватый вкус стоял на губах.
     Здесь, в городе, оно было мало похоже на беззащитное, открытое всем  ветрам,  и,  в то же время,  бесконечное и великое небо пустыни. И глаза звезд казались тусклее и их пение тише. Золотой диск луны мерцал, словно впитывая в себя силу и свет окружавшего город купола,  купола, который вставал непреодолимой преградой между небом и землей.
     Мати поморщилась. Ей было больно видеть, ощущать это, словно кто-то  высокой стеной взял и отделил  ее сердце от всего самого близкого и дорогого.  И,  все же,  она никак  не  могла  оторвать взгляд от круга луны с ее окруженной сизой дымкой башней замка Метелицы.
     "Мама, - беззвучно прошептали ее губы. Она часто чувствовала себя страшно одинокой, словно во всем мире не было более никого. Но никогда прежде за этим чувством не скрывалось столько боли, сколько она ощутила в этот раз.  И слезы сами наворачивались на  глаза,  зубы впивались  в  губу,  словно  только так можно было сдержать рыдания.-Мамочка,  я стала так редко говорить с тобой!  Ты не  думай, это не потому, что теперь я тебя меньше люблю, все совсем не так! Просто... Просто я выросла.  Мне все труднее верить в сказки, вдыхая жизнь в мир,  придуманный мною когда-то. Но я помню о тебе, и всегда буду помнить... Мне так о многом хочется тебе рассказать…!"
     ...Дозорные доложили Атену о возвращении дочери,  стоило той переступить черту торговой площади. Он вздохнул с облегчением.
     -Слава богам, - сорвалось с губ и никто из окружавших  его в этот  момент не осмелился омрачить радость хозяина каравана напоминаниями о том, какие обстоятельства предшествовали исчезновению девушки. Конечно, потом придется вернуться к этому, и не раз, но ладно, единогласно решили все, не сегодня, не сейчас…
     -Иди к ней, - проговорила Лина, глядя на старого друга с нескрываемым сочувствием.
     -Да, давай, - поддержали ее другие караванщики.
     -Уже иду, - того не нужно было уговаривать.
     "Она должна  быть у своей повозки", - он не сомневался в этом. Во всяком случае, так должно было быть, если она стала прежней.
    Атен многое передумал, пока шел, но тотчас все позабыл, стоило ему увидеть сидевшую на краешке повозки, точно грустная птичка на ветке, девушку.
     Караванщик заглянул в ее синие,  как  небо, глаза.
     "Великие боги, - налетев внезапно,  словно ледяной порыв  ветра, мысль обожгла его сердце. - Как она стала похожа на мать!  Те же черты лица,  шелковистые  пшеничные  волосы... Только  глаза  другие - синие, как небо... И ведь не в кого... Видно, Метелицын подарок... Ох, Мати, Мати... И  почему ты так быстро выросла!"
     Дочь выглядела такой несчастной,  одинокой, всеми покинутой, отверженной...
     -Милая моя... - не спуская с нее полного боли  взгляда  мокрых от слез глаз, прошептал он.
     -Отец, - девушка несмело  взглянула  на хозяина каравана,  его покрывшееся глубокими морщинами лицо,  наполовину скрытое  густой бородой,  в которой начала пробиваться седина, похожая на ледяные паутинки. - Почему люди взрослеют?  Почему не остаются детьми?
     -Ох, Мати, я был бы рад,  если бы ты всегда была  моей маленькой крошкой, наивной...
     -Глупой, - горько усмехнулась она.
     -Нет, именно наивной. Наивной и невинной... Потому что ребенок не может нести на себе печать вины.  Ведь у  него  нет  своей судьбы. А,  значит,  все, что происходит с ним - происходит не по его воле,  и... - вдруг умолкнув,  он прикусил губу,  помолчал несколько мгновений,  затем качнул головой.
     "Нет, - решил он, - не нужно говорить с ней сейчас о случившемся. Она не вынесет этого...  И мне лучше думать о другом".
     Караванщик продолжал:
     -Видишь ли,  боги... Они хотят, чтобы мы изменялись, познавая все  новые  и новые грани жизни, новое счастье...ну, и горе, конечно, тоже...
     -Но мне так не хочется взрослеть!
     -Расставаться с детством тяжело,  я знаю,  тебе кажется, что ты теряешь все,  прощаешься с самой собой... Но это ненадолго. Все пройдет.
     -Если так случится,  если я переживу свое детство, то всегда буду жалеть об этом!
     -Но, дорогая моя, это ведь не причина изводить себя, убивая. Людям свойственно горевать о потерянном,  даже  не  осознавая  до конца,  в чем причина этой грусти.  А то, что ты найдешь в будущем, стоит всех потерь.
     -Когда теряешь так много, думаешь,  что совсем ничего не остается. И...  И кажется, что я - это не я, меня уже нет, и... И лучше бы действительно не было...
     -Милая...
     -Не слушай меня, пап, я... Я сама не знаю, что говорю... - она тяжело вздохнула,  поджала губы. На ее глаза набежали слезы. - Я даже  не понимаю, что происходит.
     -Дочка...
     -Ну почему  со мной все время что-то случается!  Почему я не могу быть такой, как все!
     -Не знаю... - он действительно не знал,  что ей сказать. И самое ужасное  заключалось  в  том,  что он ничем не мог ей помочь. И он прошептал: - Прости своего старого отца,  для которого время юности, оставшееся далеко позади, вспоминается как прекрасный безмятежный сон,  лишенный проблем  и  забот. Может быть, если бы это было не так,  я бы ждал чего-то...  Предчувствовать трудности...  И не допустил бы, чтобы  все  это  переросло  в большую беду.
     Мати замотала головой, пряча катившиеся по щекам слезы, прикусила затрясшиеся губы,  сжала пальцы в кулаки... А затем поспешно заговорила о другом:
     -Пап, а когда ты был ребенком, ты хотел стать взрослым?
     -Конечно. Я рано ощутил  стремление  к  самостоятельности  и всячески стремился заполучить право самому все решать.  Мне хотелось иметь собственный дом, свое дело, свою семью, занять подобающее положение в обществе. Когда я был мальчишкой, стать взрослым было пределом всех моих мечтаний,  мне казалось,  что это  словно по мановению  руки  Хранителя,  разрешит все мои проблемы,  даст мне все,  что я хочу. Правда, я должен признаться, что теперь, оглядываясь  назад,  мне временами жалко,  что я так торопился жить и порою так хочется вернуться назад, чтобы прожить жизнь сначала.
     -Чтобы все сделать по-другому?
     Он ответил не сразу, сперва, задумался, задавая этот вопрос душе, сердцу.
     -Нет, - наконец, вздохнув,  произнес он. - Пусть все остается таким, какое  есть,  мне  бы просто хотелось заново пережить некоторые дни,  - на его губы легла улыбка.
     -Но зачем повторять ошибки,  когда знаешь, к чему они приведут?
     -Именно потому,  что  знаешь, - он  повернулся к дочери. - Самая большая ошибка в моей жизни привела к изгнанию.  Но если бы я остался в своем городе, то  никогда бы не встретил твою маму, и ты бы не родилась. Может быть, моя жизнь и была бы легче…. Но за гранью оазиса остались бы не только невзгоды и трудности. Счастье тоже. Ведь оно ждало меня в снегах пустыни.   
     -А смерть мамы? Неужели если бы ты мог, не изменил бы это?
     -На все воля богов, - вздохнув, проговорил Атен. Он не раз задавал себе этот вопрос,  сначала он был уверен, что сделал бы все, чтобы спасти Власту,  но потом, со временем,  к нему на ум стали приходить странные мысли.  Ему начало казаться,  что ни к чему бы хорошему это не привело, ведь никто не способен прожить больше,  чем ему отвели боги. Можно изменить мгновение, но не вечность, шаг, но не судьбу.  И он перестал в  фантазиях возвращаться в тот день,  чтобы пусть не наяву, хотя бы в воображении спасти любимую, ибо за тем мгновением, которое было способно изменить существующий мир, не скрывалось ничего, кроме ужасной всепоглощающей пустоты.
     -Пап, - голос Мати дрожал,  глаза  смотрели  несчастно виноватым взглядом щенка,  на  которого  рассердился  хозяин, - что теперь со мной будет?
     Он не стал отвечать, просто сел с ней рядом:
     -Иди ко мне, - и когда девушка  прижалась  к  нему,  уткнулась заплаканным лицом в плечо, обнял: - Все будет в порядке.
     -Но я столько всего натворила!
     -Ты ни в чем не виновата. Не пришедшая испытание...
     -Я уже достаточно взрослая, чтобы все понимать! - не дослушав его до конца,  воскликнула Мати. - До испытания осталось совсем ничего, и...
     -Даже если бы один день, - качнул головой караванщик, что было сил цепляясь за то единственное, что защищало его сердце от падения в бездну отчаяния, - то, что будет, то только будет. Этого еще нет!
     -Пап, но из-за меня умерла Лика!
     -Не думай  об  этом,  милая, - теперь пришел его останавливать потом слов.
     -Как я могу!  Да даже если бы захотела,  у меня ничего бы не получилось!
     -Тогда... Тогда  подумай вот о чем:  не ты произносила слова заклинания.
     -Папа, Ла  ни  в  чем не виноват! – Мати поспешила встать на защиту друга. - Это я придумала заклинание, и...
     -Ты не могла. Это все Губитель. Он вложил тебе в уста слова. Но ты… Ты даже Ему сопротивлялась. И поэтому заклинание не сработало. Дух пришел не на твой зов.   
     -Но, папа...! - она хотела сказать, что все не так, что на самом деле… Но Атен не дал ей:
     -Послушай меня, послушай и пойми, наконец! Если бы ты вызвала духа, все было бы иначе! Тогда он исполнял бы твое желание, и с тобой заключал договор о плате! Почему же этого не случилось?
     -Не знаю, - вздохнула  девушка.  Она до сих пор не могла этого понять.
     -Зато я знаю. Ты тут ни при чем. Никто в караване не обвинит тебя в случившемся. И ты не должна себя винить!
     -Но я ведь не только духа вызвала, но и демона! - чуть слышно прошептала она.
     -Серый Джед – не демон, он полукровка!
     -Ой, папа! Ты не знаешь всего! Был еще один, настоящий демон! – и она на одном дыхании рассказала ему все, что случилось в старом саду.
     -Даже если так... - караванщик слушал ее, качая  головой. - Творец заклинаний обладает великим даром, благословенным богами и людьми. Он может многих защитить...
     -Но я чуть было не уничтожила всех!  Я могла  разрушить  город!
     -Однако ты этого не сделала!
     -Потому что меня остановил Гор!
     -Да, - кивнул Атен, - остановил. Но прежде он спровоцировал тебя.
     -О чем это ты? - Мати отстранилась от отца, нахмурившись, заглянула в глаза.      -Я не знаю всего.  Только то,  что удалось вытянуть из Ла.   Хранитель прислал парня за тобой…
     -Да, он хотел,  чтобы я вызвала того духа,  который унес Снежинку. Он пытался вернуть ее!
     -Мати, Мати, - качнул  головой хозяин каравана, - неужели ты так плохо его знаешь? Он сделает все, чтобы спасти живого, но никогда не станет оживлять мертвого, видя в этом зло.
     -Но...
     -Он понимал, что ты не захочешь вызывать духа, но вызовешь демона.  И он хотел, чтобы это случилось не на торговой площади, где всегда шумная толпа, а где-то  в дальнем пустынном углу,  да еще и  у него на глазах, давая ему возможность остановить врага рода людского..
     -Я так виновата перед ним! Я так… - она замотала головой, чувствуя, что готова разрыдаться в голос. - Пап, как ты думаешь, я могу поговорить с ним? …Он станет со мной говорить, после всего, что я…?
     -Дочка, может быть, потом?
     -Да, я понимаю, сейчас уже поздно, но...
     -Давай поступим вот как. Ты попробуешь немного поспать...
     -Я не смогу заснуть! Не сейчас!
     -Но тебе нужно отдохнуть.  Ну постарайся, дочка, пожалуйста! А я обещаю, что разбужу тебя, как только Гор вернется.
     -Вернется? - сердце йокнуло у нее в груди. - Он ушел?  Он пошел к ней, да, папа? - слезы вновь потекли у нее из глаз, но она не замечала их, не пробовала ни смахнуть, ни скрыть.
     -К ней?
     -К Хранительнице города.
     Караванщик тяжело вздохнул, с нескрываемой болью во взгляде посмотрел на дочь, осторожно погладил ее по голове, успокаивая:
     -Не беспокойся, дочка, он скоро вернется.
     -А если нет? - и  она,  что было силы сжав губы, сдерживая стон,  уткнулась головой в плечо отца.
     "Вот и все, - в ее душе словно что-то  оборвалось. Она  знала,  что  рано или поздно это должно было случиться.  Ведь иначе и быть не могло...  Однако... Думая об этом мгновении прежде, она была уверена, что не переживет его. Сердце должно было разорваться от боли,  дух покинуть тело, а душа... Но ничего этого не произошло. - Вот и все..."
     -Ну, ну,  успокойся. Он  ненадолго ушел, всего на несколько часов.  Такое и прежде бывало.  Ты ведь понимаешь, Хранителям есть что обсудить, особенно...
     -Особенно когда всякие там разные подбрасывают им  темы  для разговоров, одна  страннее  и  удивительнее другой... - ей хотелось пошутить, однако шутка не получилась и вообще, стало только хуже. - Но не  в  каждом городе Хранительница... - прошептала девушка, а затем,  отстранившись от отца,  поспешно спрыгнула с края повозки. Девушка хотела  было  уйти прочь,  но,  вспомнив о своих гостях, вернулась: - Пап, ты знаешь ведь, о чем шепчутся чужаки…
     -Нет.
     -Знаешь, знаешь, просто притворяешься, что не знаешь, потому что не хочешь говорить со мной об этом.
     -О чем, милая?
     -Что Хранительница хочет сделать Гора своим мужем!
     -Мати, да, до меня доходили разговоры, но я и не думал воспринимать их всерьез! Это же полная ерунда!
     -Почему? Она - хозяйка города и может делать все,  что захочет!
     -Но он-то тоже наделенный даром! И никто не осмелится заставлять его сделать что-то против его воли!
     -Если бы это был умирающий город...
     -Тогда - дело другое.  По закону в этом случае он должен был бы войти в храм.
     -Может быть,  есть и другие исключения.
     -Нет!
     -Пап, неужели никто не говорил тебе: "Вот, было бы неплохо остаться здесь. Город хороший. Люди славные. Конец дороги, конец опасностям и волнениям..."
     -Караванщики - нет, - качнул головой отец,  отметив про  себя: "А ведь  в чем-то девочка права - горожане подходили и не раз.  И не только ко мне.  И,  наверное, сложись все иначе... Но не теперь. Не теперь!" - Дочка, ты же знаешь Гора. Он - бродяга, которого ничто не удержит на месте. Наверное, даже если бы какой-то город предложил каравану остаться и мы бы согласились - он все равно продолжил бы путь. Один.
     -Да... - она кивнула,  правда,  без особой уверенности. Ей все время казалось, что нынешний случай - особенный.
     -И еще. Гор - не игрушка в чужих руках. Он не позволит никому решать за себя.  И... - губы караванщика  тронула  лукавая  улыбка. - Несомненно, эти слухи дошли и до него.  Поэтому он и пошел в храм. И если окажется, что за этими слухами стоит Хранительница - я ей не завидую! Мне доводилось видеть Гора в ярости.
     -Он всегда такой спокойный... - Мати с сомнением взглянула  на отца. Она  и представить себе не могла Гора разозленным,  метающим молнии...
     -Да, его  трудно  вывести из себя.  Но  если  уж  кому  это удастся... - Атен качнул головой.  Улыбка на его губах стала шире и Мати показалось, что в ней проблеснуло что-то от злорадства,  словно у отца была какая-то причина ненавидеть Хранительницу и  желать ей если не зла, то неприятностей - уж точно.
     -Папа, - она качнула головой, не одобряя это чувство, - она все-таки Хранительница….
     И, потом, если на кого  и  должен  быть сейчас зол Гор,  так это нее.  Она столько всего натворила! Не говоря уж о том, как вела себя с ним. А в довершение всего вызвала демона. Как ей только такое в голову могло прийти!
     -Ложись спать, дочка, - услышала Мати негромкий голос отца.
     -Да, я сейчас... - задумчиво кивнула она.
     -Только, - когда ее рука уже потянулась  к  пологу,  Атен остановил ее, - поспи сегодня в командной повозке, ладно?
     -Но почему...
     -Милая, дозорные сказали мне, что ты пришла не одна. Эти волки приграничья...
     -Я не  дам  их в обиду! - тотчас вскинулась девушка.  Ее глаза загорелись решимостью, голос зазвучал твердо и властно.
     -Никто и не собирается причинять им зло. Я лишь хочу, чтобы они не представляли ни для кого угрозы.  Я бы  посадил  их  на цепь...
     -Нет! Они не опасны!
     -Они дикие звери,  Мати. И никто не знает, что взбредет им в голову в следующий миг.  Сейчас они могут лизать твою руку, а потом - взять и вцепиться тебе в горло.
     -Они не сделают этого!
     -Мати, я знаю, как страстно ты мечтала о зверьке. Помнишь, я даже купил тебе щенка... Как его звали? Шим?
     -Я... Я не знаю! - она растерянно пожала плечами. "Разве у меня был когда-то щенок?"
     -Не важно.  Ведь он у нас пожил, всего-то месяц, а потом захворал да сдох,  не привычный к жизни в снегах.. Может,  болячку какую подцепил...  Не важно. Я хочу, чтобы ты знала: я не сержусь на тебя.  Я все понимаю. Звери - они могут быть такими трогательными, что просто невозможно пройти мимо.  Но ты ведь не  надеешься, что эта пара останется с тобой, когда мы покинем границу оазиса?
     -Конечно, нет!  Я не собираюсь водить их на веревке! Я отпущу их, едва они будут в безопасности,  у себя дома. Но до тех пор... Папочка, можно они побудут у меня? Всего одну ночь! Ну... И завтрашний день.
     -Можно.
     -Я... Я поговорю с ними,  попрошу,  чтобы они не выходили из повозки...
     -И ты думаешь,  они тебя послушают?! Мати, но ты ведь уже не девочка, чтобы верить...
     -Папа, они  действительно меня понимают!  Я знаю,  чувствую! Ведь... Иначе они бы давно убежали!
     -Волки - не столько умны,  сколько хитры. Они всем своим нутром чуют -   в городе их не  ждет  ничего, кроме камней и палок.  В твоей повозке же они в безопасности. Думаю, они действительно не станут особенно рваться на волю. И, все же, я хочу принять кое-какие меры предосторожности. Ведь ты понимаешь: если они что-то натворят, то сделают только хуже себе.
     -Понимаю... Но,  папа,  им так плохо... Не сажай их на цепь, пожалуйста! Можно...  Можно ведь закрыть повозку, зашнуровать полог... Они тогда не смогут выбраться сами, и...
     -Но они перепортят тебе все вещи! Порвут, испачкают...
     -Ну и пусть.
     Атен тяжело вздохнул,  поднял на дочь взгляд и долго, не мигая, смотрел.
    "Если для нее это так важно... - в конце концов,  он не  видел особого смысла возражать.  Тем более, что: - И хорошо, что волки не будут никому мозолить глаза. А то мало ли что..."
     -Ладно, - согласился он.
     -Я принесу им воды и еды! - заторопилась Мати.
     -Возьми у рабов плошку похуже... Вал! - окликнул он стоявшего невдалеке дозорного.
     -Да, Атен? - быстро отозвался тот.
     -Принеси кости и обрезки мяса.
     -Для волков? - бровь караванщика чуть приподнялась.
     -Да... Сытые   волки  -  безопасные  волки...  Только... Дочка! - резко повернулся он к Мати. - Ты сегодня спишь в командной  повозке, ясно?
     -Но папа, я не могу оставить их одних!
     -Все, я сказал!
     Девушке ничего не оставалось,  как, опустив голову, кивнуть. Впрочем, подумав, немного успокоилась она, эти две повозки стояли совсем рядом друг от друга, так что...
     -Хорошо, папа.
     -Вот и молодец, - караванщик одобрительно кивнул. - Дочка,  ты не сердись на меня...
     -Я и не сержусь.
     -Но так действительно будет лучше.
     -Я понимаю. Пап... – она хотела спросить…
     -Что, милая?
     -Да так, ничего, - Мати передумала. - Спокойной ночи.
     -Спокойной ночи, доча.
     Она, конечно, прекрасно понимала, что не заснет, однако...
     "Может быть,  все-таки удастся?  Вот было бы хорошо хотя бы на какое-то время забыть обо всем,  оказаться где-нибудь в другом месте... Где-нибудь посреди снегов пустыни... Или вообще в краю сказки... Или..."
     Но прежде чем пойти спать,  она взяла у рабов старую глиняную плошку,  набрала  воды и вернувшись к своей повозке как раз в тот момент,  когда принесший мясо и кости Вал взялся рукой за полог.
     -Можно я сама? - попросила девушка. - Они ко мне,  кажется,  уже привыкли, а ты чужой, и... Они могут испугаться...
     Воин смотрел на нее с сомнением. С одной стороны, пускать девочку в повозку с волками... Но с другой, разве не она привела их сюда?
     -Ладно, давай.  Только не забирайся  далеко.  Оставь  все  с краю. И если что - отскакивай назад. Я буду наготове.
     -Ага, - кивнула Мати, хотя и не понимала, что может случиться и зачем такая осторожность? Медленно, чтобы не нервировать  волков  резкими  движениями, Мати приоткрыла полог, говоря:
     -Это я. Я принесла вам мясо и воду... - она заглянула в черное чрево повозки и почти сразу же наткнулась на холодный взгляд двух пар горевших желтым светом глаз в ее глубине. В первый миг ей показалось, что в них было предупреждение: "Не приближайся!" Однако потом, по мере того,  как усиливалось узнавание, опаска сменялась покоем. Мати  даже показалось,  что она услышала тихое скуление - голос волчицы:  "Спасибо, дочь огня, спасибо за все, что ты делаешь для нас. Мы в вечном долгу перед тобой..."
     -Вы... Вы не будете против, если я оставлю вас одних? Я буду рядом и если что...  Но не в этой повозке.  Такова воля моего отца. Я не могу ослушаться.
     "Мы понимаем..."
     Мати не  видела волков в темноте,  но могла поклясться,  что они наклонили головы, словно в кивке.
     -И... Еще. Утро уже скоро... В общем, не могли бы вы некоторое время посидеть в повозке, не покидая ее? Пожалуйста.
     "Ладно".
     -И слава богам, - облегченно вздохнула она,  обрадованная,  что ее так быстро поняли. -Спокойной ночи, - выбравшись из повозки, она задернула полог.
     -Отойди-ка, - осторожно отстранил его дозорный,  а затем,  исполняя приказ хозяина каравана, старательно зашнуровал края полога, закрывая повозку. - Вот и все. Теперь сами они не выберутся.  И нам не придется беспокоиться о том, что вокруг будут бродить волки.
     -Они не  опасны!
     -Опасны, не   опасны, - поморщившись,  проворчал  воин, - поди разбери,  - он повернулся,  чтобы вернуться на свой пост. Мати  же  еще несколько мгновений стояла,  сжавшись от этих слов так, словно ее хлестнули плетью.
     "Неужели теперь так будет всегда? - полными ужаса глазами она глядела вслед удалявшемуся караванщику. - Все будут видеть во мне только Творца заклинаний - вечную угрозу всеобщему спокойствию? -она плохо представляла себе,  как жить, когда тебя боятся? -  Воистину,  лучше  уж ненависть,  презрение,  что угодно, только не страх! Тем более, что..."
     Тем более, что она сама себя боялась. Может быть, даже сильнее, чем все вокруг.
     "А что если я случайно придумаю какой-нибудь опасный заговор?  А потом, разозлюсь,  не смогу сдержаться,  и...  Что тогда? Нет, - она мотнула  головой, - если  караван  останется  в городе,  я завтра же пойду к жрице,  расскажу ей все и попрошу совета.  Если она скажет,  что меня можно обучить, что я смогу стать служительницей и с этим даром, что так я буду полезна  богам,  то  хорошо... Но если окажется, что меня некому учить, если дар принесет только вред,  кем бы я ни была - торговкой, купеческой дочкой или служительницей - тогда я откажусь от него!"


 
Глава 9
      Солнце уже склонилось к горизонту,  когда  Гор  добрался  до храма. Стражи молча расступились, пропуская его, расхаживавшие по ближайшей к вратам зале служители, втянув головы в плечи, поспешно исчезли. Однако он оставался один не долго.  Чуть слышно скрипнула дверь и к гостю шаркающей походкой старого, утомленного долгими годами жизни человека вышла служительница.
     -Здравствуй, жрица, - приветствуя ее, он наклонил голову в знак уважения.
     Губ старухи коснулась добрая улыбка.
     -Долгих лет, маг, - чувствовалось, что эти обычные слова произносились искренне, пожелание шло от души.
     -Я могу поговорить с Хранительницей?
     -Конечно. Только… К сожалению, сейчас она занята. Но если хочешь, подожди ее здесь, - старуха сделала едва заметный знак стражам,  и те поспешно принесли высокое, мягкое кресло с массивными обитыми тканью спинкой и подлокотниками. Дождавшись, когда воины поставят его возле Хранителя каравана, она повела рукой, приглашая: - Присаживайся.
     -Если ты тоже сядешь.
     -Хорошо, - она кивнула ожидавшим ее приказов слугам, - принесите мне стул... Скажи, - продолжала старуха,  тяжело опускаясь на деревянный треножник  с жесткой резной спинкой, - тайна твоей силы открылась когда ты был уже достаточно взрослым?
     -Нет, - качнул он головой,  а затем спросил, не столько из любопытства, сколько вежливости. - Почему ты так решила?
     -Ты воспитан в обычаях,  свойственных простым людям,  не магам. Это уважение к старшим...  Прости меня за то, что пытаюсь судить о наделенных даром, но... Мне довелось пережить двух Хранителей. Дамир - третья.
     -Мне всегда  казалось,  что быть Хранителем - значит,  нести обязанности, а не наслаждаться какими-то особыми свободами.
     -Власть порой развращает.  И моей душе радостно слышать, что ты -  то  редкое  исключение,  которое  еще иногда встречается, - она вздохнула, качнула головой,  затем улыбнулась: - Надеюсь,  ты останешься таким  и в будущем, -  затем взгляд старухи упал на руку мага. - Что с  тобой?  Это не праздный вопрос, маг. Прежде чем стать жрицей я была травницей и могу помочь…
     -Не надо,  спасибо, - качнул головой Гор, отказываясь от помощи, однако стараясь сделать это так, чтобы не обидеть старую женщину. - Я просто обморозил руку. Ничего страшного.
     -Обморозил? Маг? - ее удивление не имело границ. - Ты что, ловил за хвост снежного духа?
     -Да, - кивнул он так, словно это было его обычным занятием.
     У старухи же глаза полезли на лоб.
     -Однако... - пробормотала она.  А потом,  задумавшись,  начала понимать: - Это тот демон,  который неведомым образом попал  в  город?
     -Неведомым?! - хлестанул их по слуху недовольный  возглас.  По залу быстрой  бесшумной походкой шла Дамир.  Ее движения были резки, глаза сверкали. - Для кого-то,  может быть,  и неведомым! Но не для  тебя, - она  ткнула пальцем в сторону мага,  который при ее появлении поднялся со своего кресла, наклонил голову в знак приветствия и замер. -Ну что молчишь! - зло крикнула хозяйка города. - Я тебя спрашиваю!
     -Прости, женщина, - спокойно проговорил он, - но я не расслышал вопроса в твоих словах.
     -Ты что, издеваешься надо мной?!
     -Нет.
     -Как же, нет!
     -Дамир, Дамир, - поспешила  к  ней навстречу жрица. - Милая,  ну что ты, что на тебя вдруг нашло? Что ты набросилась на нашего гостя? Ведь ничего не случилось…
     -Не случилось?! По городу разгуливает демон - и это, по твоему, ничего?!
     -Он покинул пределы оазиса.  Ты можешь не беспокоиться об этом, - проговорил маг.
     -Ты изгнал его... - кивнула головой жрица. Она начала понимать. - Твоя рука... Теперь ясно. Для обряда нужно иметь волос демона. Если хочешь действовать наверняка.
     -Я ничего не понимаю! - всплеснула руками Дамир. На ее глаза были готовы навернуться слезы и она стала разжигать свою  ярость, чтобы скрыть за ней обиду и боль.
     -Сейчас, сейчас, - заторопилась старая женщина, - я объясню...
     -Не нужны мне твои объяснения! - оттолкнула ее Дамир.
     -Не следует так говорить с той,  которая старше и мудрее тебя, - нахмурился маг.
     -Да кто ты такой, чтобы учить меня жить! - взвилась Дамир. - Я – хозяйка этого города!  Я храню его от бед,  а ты привел в него того,  кто чуть было все не разрушил! Из-за тебя в мой сказочный город проник Заклинатель демонов!
     Жрица испуганно вскрикнула,  прикрыв ладонью рот.
     -Но дорогая моя, - немного справившись со своим  страхом, прошептала она, - с чего ты взяла...
     -Да потому что в священных границах оазиса никогда не рождалось подобных чудовищ! Только снега пустыни могли принести этого зверя!
     -Дамир, Заклинатели демонов - не просто избранные богами, отмеченные Их знаком! Они – Творцы заклинаний, наполовину боги, Их самые преданные и верные слуги...
     -Если не встают на путь Губителя! А этот...
     -Ты не знаешь наверняка...
     -Да мне не надо ничего знать!  У меня есть глаза!  И я все вижу! Кому еще  могло  прийти  в  голову  вызвать  демона в сердце оазиса!  И то, - она резко  повернулась к магу, - что ты прогнал это исчадие бездны из города, не снимает с тебя ответственности!
     -Однако демон ведь не причинил никому никакого вреда? - негромко проговорил  Гор,  задумчиво глядя на Хранительницу
     -Зачем спрашиваешь,  если и сам знаешь! - презрительно скривилась Дамир. - Вместо того,  чтобы сразу прийти сюда,  предупредить, ходил ведь, высматривал!
     -Ты осуждаешь меня за то,  что я  пытался  оградить  жителей твоего города от беды?
     -Я? Осуждаю? - она фыркнула. – Да какое мне до тебя дело! Как, впрочем, и тебе до нас... Ты хотя бы представляешь, как испугались люди, встретившие на своем пути демона!
     -Я надеялся, что они не поймут...
     -Ну конечно!  Как будто ты не знаешь,  как велики  глаза у  страха! Да вместо одного демона все видели множество! И даже самого Губителя,  скакавшего на призрачном коне! Ты не представляешь, сколько мне  пришлось потратить сил,  чтобы их успокоить,  внушить, что ничего не произошло,  заставить забыть об увиденном,  и вообще... - она умолкла,  затем,  нахмурившись,  взглянула  на  мага. - Единственное, что дало мне силы пережить все это - злость!  И мысль о том, что виновный  будет наказан! Итак, - переведя дыхание, заставив голос звучать как можно тверже, задала она тот вопрос,  к  которому вела весь этот разговор. – Назови мне имя Заклинателя демонов! Он должен быть выдан на суд города!
     -Если тебе  так  хочется  кого-то  наказать  - наказывай меня, - пожал плечами Гор.
     -Но ведь это не ты вызвал демона!
     -Почему ты так в этом уверена?
     -Да потому что! - огрызнулась женщина. - Просто ты покрываешь кого-то! Прекрати немедленно! И не смей мне говорить, что это ты вынудил его вызвать демона!
     -Но это правда.
     -И ты думаешь, что я в это поверю?! - она даже рассмеялась. - За дуру меня принимаешь?!
     -Нет, - качнул головой маг, - однако ведешь ты себя  не как умный человек.
     -Не умный?! - возмущенно вскричала Дамир. - Это теперь так называется?! Да как ты смеешь! - подняв сжатые в кулак руки,  словно замахиваясь для удара, она стала надвигаться на чужака и кто знает, чем бы все это закончилось,  если бы жрица не встала у нее на пути.
     -Хватит! Успокойся, девочка!
     -Не затыкай мне рот!
     -Женщина, почему бы тебе не внять голосу разума?
     -А ты вообще молчи!  …Так ты не собираешься называть мне  имя Заклинателя?
     -Нет, - качнул головой маг.
     -Ну и ладно,  и пусть! - неожиданно легко сдалась она. - Раз для тебя так важно сохранить его имя в тайне...  Однако я должна быть уверена, что моему городу и его жителям ничто не угрожает. Ты можешь поклясться, что этот человек не вызовет демона вновь?
     -Я даю тебе слово.
     -Что ж... - она взглянула ему в глаза. - Теперь если что-то произойдет, отвечать тебе!
     -Я и так в ответе за все.  С тех самых пор,  как  согласился стать Хранителем каравана.
     -А теперь, - она прошла к возвышению, на котором стоял золотой трон, села, откинувшись на спинку, - зачем ты пришел?
     -Дамир, - старуха торопливо приблизилась к  Хранительнице,  склонилась  к уху,  зашептала,  косясь на мага, - ты бы была с ним помягче. И...  Предложи ему сесть.  Видишь же:  он устал, ранен. Ему тяжело стоять, и...
     -Ничего, постоит! - не делая даже попытки говорить хоть немного тише,  бросила Дамир. - Он мужчина! К тому же, я не звала его в гости и не должна быть любезной!
     -Но Дамир...
     -Хватит, отстань,  надоела!  Все  учишь  и  учишь,  учишь  и учишь!
     -Но город...
     -Да понимаю я все!  И сделаю так,  как должна. Но знай, и пусть он тоже знает,  что у меня есть свои чувства, своя жизнь,  я - свободный человек, а не игрушка в чужих руках! Я не из тех женщин, которые готовы всю жизнь смотреть мужу в  рот,  поддакивать, не решаясь  высказать своего мнения,  идти на шаг позади,  словно раба, и вообще... Маг, ты можешь сесть, если хочешь.
     -Спасибо, Хранительница, - качнул головой Гор, - но мне пора идти.
     -Узнал, зачем  приходил?  И зачем же?  - не давая ему возможность и слово сказать в ответ,  она  продолжала, отвечая на собственный вопрос: - Хотел убедиться,  что я уладила все осложнения и никто из горожан не бросится на торговую площадь призывами очистить город от одержимых?  Что ничего не угрожает твоим людям? Да, все сделано! И в лучшем виде! - ее губы скривились в презрительной усмешке.
     -Тебе не о чем беспокойся, хозяйка города.  До восхода солнца  осталось  всего несколько часов. А утром караван уйдет.
     -Что? - Хранительница вдруг нахмурилась. В ее глазах среди недовольства сверкнуло недоверие. - Уже завтра?
     -Сегодня.
     -Однако... - она прикусила губу, продолжая говорить не столько с ним,  сколько с самой собой: - Я думала, что у меня больше времени... А выходит... Откладывала на потом, откладывала... Вот и дооткладывалась... Ну,  ничего...   Отправь   слуг   за   советниками, - вскользь бросила она жрице.
     -Кого ты хочешь чтобы они позвали?
     -Всех, кому надлежит присутствовать, - она пристально  посмотрела на старую женщину,  вкладывая во взгляд то, что было слишком долго объяснять на словах.
     -Хорошо, - поспешила исполнять ее волю старуха.
     Что же до хозяйки города,  то она,  вобрав в грудь  побольше воздуха,  словно готовясь к чему-то важному и не особенно приятному для нее, на что еще нужно было решиться,   медленно подняла голову, устремив взгляд на чужака.
     -Сядь, пожалуйста, - ее голос зазвучать много приветливее,  чем  мгновение  назад.  - Мне нужно обсудить с тобой один вопрос... - видя,  что, несмотря на ее предложение, маг продолжал стоять, она недовольно поморщилась: - Сядь же, наконец! - в ней чувствовалась нервозность, с которой она не могла или не хотела справиться.
     -Я постою, - глядя ей прямо в глаза, тихо проговорил маг.
     -Это еще почему? - нахмурилась она. - Что,  обиделся? Решил, что я  недостаточно гостеприимно вела себя с тобой и хочешь таким образом показать мне мое место?
     -Нет, - качнул он головой, ограничившись кратким ответом, хотя прекрасно понимал, что та ожидала от него хоть какого-то объяснения.
     Не дождавшись более ни слова,  раздосадованная, хозяйка города процедила  сквозь стиснутые зубы:
     -А пусть бы и так! Мне-то какое дело! Хотя, было бы интересно узнать, - и она уперлась взглядом в мага.
     -Когда кто-то из собеседников стоит,  разговор заканчивается быстрее, - проговорил он.
     -Ты куда-то торопишься?
     -Утром караван  отправляется в путь.  Чем быстрее я вернусь, тем меньше беспокойства причиню своим отсутствием.
     -Да кто заметит твое отсутствие! - фыркнула Дамир. - На  главной площади праздник, да какой! Музыка и смех доносятся даже сюда.
     -Это сейчас.
     -А потом... Ну, в конце концов, караван может и задержаться. Или остаться здесь навсегда. Только безумец не воспользуется такой возможностью, - она настолько была в этом уверена,  что даже не сочла нужным останавливаться на этом дольше, чем уже было сделано.
     Однако... Оглядевшись,  она  недовольно  поморщилась. Те,  за кем она послала,  еще не пришли.  Губы Дамир обиженно поджались:
     "Как будто они сами не знали, что понадобятся! Им нужно было стоять в соседнем зале и ждать,  когда я их позову! А теперь придется  ждать...  Вместо  того,  чтобы  быстро  закончить  со всем этим, - меньше всего ей хотелось затягивать объяснение, без которого было бы лучше обойтись вообще. - Жаль, что так нельзя..."
     Она вновь повернулась к магу, несколько мгновений рассматривала его,  невысокого,  смуглого и черноволосого.  О таких обычно говорили - "и в толпе один",  или "раз увидишь - и в  вечном  сне не забудешь",  слишком  уж он был не похож на других.  Только взгляд черных глаз, пронзавших насквозь, заглядывавших в самую душу, чего стоил!
     А потом она заметила,  что маг стоял не скрестив руки у груди, как ей показалось, а придерживая правой левую, покрытую бинтами.  Принюхавшись,  Дамир почуяла запах травяных мазей -  не очень  сильный,  но вполне ощутимый: терпкий,  с горчинкой. 
     -Может быть, позвать лекаря? - спросила она.
     -Нет, - ответил маг и вновь умолк, не делая и попытки поддержать разговор.
     -Как твои люди? С ними все в порядке? Все здоровы?
     -Надеюсь.
     -Ты говоришь так, словно не знаешь наверняка. …А, - она понимающе кивнула, - ты беспокоишься о Творце заклинаний.  Я так понимаю,  он впервые использовал свой дар и  сейчас,  должно  быть, потрясен до глубины души. Ему понадобится время, чтобы прийти в себя. Хочешь, я пошлю к нему служителей? Они умеют успокаивать и убеждать, что все в порядке.
     -Нет.
     -Как вам  Эмигард?  Красивый,  правда? Люди были достаточно приветливы? Купцы вели торг честно, соблюдая условия сделок?
     -Не знаю, - чуть  наклонил  голову маг, - торговля - не моя стихия. И я не считаю нужным вмешиваться в то, в чем другие разбираются лучше меня.
     -Однако, если  бы что-то не заладилось, тебе бы сказали.
     -Может быть,  да, а может - нет. У каравана есть хозяин, которому богами и людьми дано право принимать решение за всех, идущих одной с ним дорогой.
     -Но ты Хранитель!  Это звание выше,  чем какой-то там хозяин каравана!
     -Я так не считаю. И вообще, дело не в том, кто выше, а кто ниже.
     -В чем же?
     -В людях.  Они  должны быть в безопасности,  сыты,  обогреты, полны надежд,  мечтаний и веры. И каждый  заботится о том, чтобы так оно и было.
     -Ты говоришь странные вещи, - качнула головой Хранительница. - Я привыкла жить по законам,  данным нам богами, в которых все четко и ясно:  наделяя человека силой, небожители дают ему и власть над теми, кто живет благодаря этому дару.
     -Караванщики - не горожане.  Им не  нужен  Хранитель,  чтобы продолжать свой путь.
     -И тебя устраивает такое положение вещей? Ты мог бы основать свой город. И твои люди... Я не верю, что они никогда не просили тебя об этом!
     -Однако это так.
     -Ладно,  может быть, они не осмеливались попросить. Но уж мечтали - несомненно.
     -Мир мечты - не всегда наилучшее место для того,  чтобы  там жить.
     -Ну да,  конечно! - фыркнула Дамир. - Скажи лучше - ты сам почему-то не хотел этого и не интересовался мнением других, чтобы твои интересы не вступали в противоречие в общими.
     -Тебе виднее, - маг  опустил голову,  показывая,  что не хочет больше говорить об этом.  И на какое-то время в  зале  воцарилась тишина.
     А потом,  когда Хранительница решила  предпринять  последнюю попытку завести  с гостем разговор,  оказалось,  что время для этого прошло. В зал один за другим стали входить те,  кого  она  хотела видеть. Кланяясь  сперва  хозяйке города,  потом - так же низко - магу, они молча занимали свои места возле стен, терпеливо ожидая, когда наделенные  даром  скажут сообщать собравшимся свою волю.  Хотя все они догадывались, о чем пойдет речь, и потому в их сосредоточенных лицах если и таилось что-то, то не любопытство, а предвкушение.
     -Итак, - Дамир встала с трона. Выпрямившись, она откинула голову назад, расправила плечи, всем своим видом показывая важность момента, - я собрала вас здесь,  чтобы  объявить о своем решении выйти замуж за Хранителя каравана!
     Горожане заулыбались, заговорили в один голос:
     -Поздравляем!
     -Поздравляем!
     -Мы сейчас же начнем приготовления к празднику!
     -Ваша свадьба будет самым прекрасным, красочным событием...!
     -Хранительница, - вперед вышел горожанин, одетый в богатый наряд купца, - позволь  мне  преподнести  тебе скромный подарок... - он протянул ей талисман.
     -Спасибо! - восхищенно проговорила  Дамир.  Ее глаза сверкали. Она вообще любила подарки, камни в особенности, а когда в даре было еще и что-то необычное – более всего. -Что это? - она осторожно взяла талисман в руки, прошептала: - Горячий! - а потом ее пронзило озарением: - Это осколок магического  камня, да?
     -Да, моя хозяйка, - купец широко улыбался, довольный, что угодил ей.
     Гор сразу же узнал камень девочки. Его глаза сощурились:
     -Откуда он у тебя?
     -Купил у одной караванщицы.
     -И дорого заплатил?
     -За такую вещь - нет. Кошель золотом.
     -Ничего себе! - глаза Дамир округлились удивления, пальцы же с еще большим трепетом пробежались по камню,  ставшему для нее не просто маленьким пустячком,  а дорогим даром. - Да за эти  деньги ты мог купить себе душу этой караванщицы!
     -Может, так оно и есть, - украдкой глянув на мага, чуть слышно обронил купец.
     Дамир же уже прикладывала талисман к груди.
     -Ты не  поможешь  мне застегнуть цепочку? - спросила она мага, который, качнув головой, отступил на шаг назад.
     -Позволь мне, - поспешил  ей  прийти на помощь купец.  И через миг осколок магического  камня уже висел у нее на шее.
     -Замечательный подарок! - улыбнулась она. - Спасибо.
     -Я рад, что угодил тебе...
     -Хранительница, - заговорил Гор.
     -Да? - тотчас отозвалась та,  уверенная,  что он сейчас услышит те слова, которые ждала.
     -Могу я выкупить у тебя этот талисман?
     -Что? – от неожиданности она растерялась.
     -Я хотел бы выкупить у тебя магический камень.
     -Да как  ты мог! - разозлено  вскричала Дамир. - Как ты мог подумать, что я продам подарок! И вообще, почему  я должна...
     -Эта вещь очень важна для меня.      -Раз так... - она  повернулась  на миг к купцу. - Агрид,  ты не будешь возражать?
     -Камень твой, - с поклоном ответил ей тот, - поступай с ним, как пожелаешь.
     -Раз он тебе нужен...  Пусть это будет мой свадебный подарок тебе.
     Маг нахмурился:
     -Я думал, разговоры о свадьбе -  шутка.
     -Да разве можно шутить подобными вещами! - всплеснув руками, прошептала  жрица.
     -Вот и  я  всегда считал  -  что  нельзя, - он  еще  сильнее помрачнел. - Хранительница, не думала же ты, что я соглашусь?
     -А почему,  собственно,  нет!  -  вместо  нее  заговорил купец. - Тебе оказывается такая честь...
     -Я не просил о ней.
     -Но... - начала жрица, однако ей не дали договорить.
     -Прекратите! Вы все! - крикнула Дамир.  Хранительница  покраснела.  Ее просто распирало от гнева.  В глазах читалось: "Как они могли затеять этот спор в столь ответственный момент!" - Хватит!
     Гор еще сильнее помрачнел.
     -Я всегда считал, - хмуро  глядя  на  хозяйку города,  проговорил он, - что брак подразумевает согласие двоих, а не решение одного.
     -Ты…!
     -Помолчи, женщина, - резко прервал ее маг, - я слушал тебя,  теперь ты выслушай меня.  Все семь дней,  что караван был в городе, его окружали будоражившие мысли моих спутников слухи, которые так и не обрели четкого лица,  продолжая оставаться  тенью. Почему ты не сказала раньше, если давно приняла решение?
     -Я поступаю так,  как считаю нужным! - нервно дернула  плечами Дамир. В ее душе нарастала  злость на чужака, который превратил неизвестно во что такой ответственный момент.
     -Я тоже!
     -Так, я поняла:  тебя разозлило,  что я объявила о помолвке, хотя обычно это делает мужчины. Да, конечно, вы можете решать сами, за себя, за других, за нас!  Вас раздражает малейшее сопротивление и  уж  тем более - самостоятельный поступок того, кого вы считали всего лишь своей тенью - женщины!  Но я - Хранительница!  И тебе  придется привыкать к тому, что я буду делать то, что считаю нужным!
     -Не придется.
     -Что это  значит?  - она с силой сжала кулаки,  из последних сил сдерживая свою ярость.
     -Прощай, - Гор двинулся в сторону врат.
     Горожане смотрели ему вслед, открыв рты от удивления, не понимая, что произошло. Затем все взгляды обратились на Хранительницу. Люди ждали от нее объяснения.
     -Нет! - взвившись, вскрикнула  женщина. - Ты  не  сможешь просто так взять и уйти! Я не позволю тебе! Страж города, схватить его!
    -Прошу простить меня,  моя Хранительница... - Ант склонился перед ней в низком поклоне, пряча глаза.
    -Ты, жалкий, ничтожный раб! - ее ярость не знала предела, казалось,  в этот миг она была готова повернуть силу против собственного города,  разрушить все вокруг... И вот уже забились,  зашумели занавесы во власти злого холодного ветра. - Как смеешь ты идти против моей воли, ты, обязанный слепо подчиняться мне во всем!     -Ради тебя я готов в одиночку выйти на бой с бандой разбойников, отправиться в вечное скитание по снежным пустыням.  Но  я не могу... - он бросил быстрый взгляд на замершего посреди залы мага,  которому  преградили  путь  заметавшиеся,  не зная, что им делать, стражи. Чужак  спокойно смотрел на все происходившее вокруг,  так, словно это не имело никакого значения.  И, сглотнув  подкативший  к  горлу комок,  воин напряженным, хриплым голосом продолжал: - Но я не могу поднять руку на  наделенного  даром!  Моя Хранительница,  ты... он... вы сами должны как-то решить это. Не дело обычному человеку вмешиваться в спор магов.
     -Ах, вот как ты заговорил! Что стоят все твои обеты, заверения, слова и обещания,  если в миг, когда мне  действительно понадобилась твоя помощь, ты как трусливая мышь прячешься в нору! Убирайся прочь! Я потом решу, что с тобой делать, предатель! …Эй, стражи,  я  приказала  схватить  чужака и бросить его в темницу! Выполняйте!
     Но воины,  которые вначале ее речи стояли на пути караванщика, теперь отодвинулись в сторону, к стене, начав, после первого порыва, задумываться. Они были не в праве вмешиваться в спор Хранителей. Горожане опустили головы, пряча взгляды, кое-кто даже втянул головы в плечи, чувствуя себя более чем неуютно. Еще бы, они шли на величайшее торжество - объявление о помолвки наделенных даром,  а оказались перед лицом чуть ли не магической войны.
     -Вы! - как раненое животное захрипела Дамир. Она с презрением глядела вокруг,  в ее глазах полыхала ненависть. - И это ваша благодарность  за все,  что я сделала для города?!  Разве не я спасла его от верной гибели,  когда все вы уже потеряли надежду? Разве не я вернула тепло в его стены, а затем превратила в жемчужину пустыни,  сказочный город,  прекраснее которого нет на  всем белом  свете?  И после этого вы... - она умолкла,  не находя слов,  способных передать всех тех чувств,  которые бурлили в  ее душе. - Ну ничего,  я  справлюсь сама! Маг, - она впилась глазами в чужака. - Я спрашиваю в последний раз:  ты будешь мне подчиняться?
     -Нет, - губы Гора скривились в усмешке. Его  голос звучал совсем тихо, однако, несмотря на это, казалось, что он проникал во все уголки храма и вековечное строение,  чувствуя скрытую в нем силу,  трепетало, как трава под дыханием ветра.
     -Ну так я заставлю тебя силой! - женщина раскинула руки. Из ее пальцев вырвались огненные лучи, а затем красная дымка страшного, ни с чем не сравнимого пламени наполнила залу. Воздух стал тяжелым. Раскаленный, он жег лицо, руки, раздирал горло мучительным кашлем...
     Однако все закончилось так быстро, что никто из горожан, оказавшихся в самом центре магической бури, не успел даже как следует испугаться. Торопливо хватая открытыми ртами глотки воздуха,  люди, сброшенные силой магии на пол,  прижатые к его внезапно ставшему столь же горячим как и все вокруг мрамору,  несмело подняли головы. Обожженные, ослепленные яркой вспышкой глаза слезились и нещадно болели. И все же, с трудом, сквозь узкие щелки сжатых век, они видели мага, который, словно ничего и не произошло, стоял посреди зала, втягивая, как сухая губка воду, в себя потоки пламени.  На его лбу не было ни капельки пота,  ни один мускул не дрогнул на лице. Чуть прищуренные глаза с усмешкой смотрели на наделенную даром.
     Дамир же выглядела испуганной и растерянной. Казалось, она сама не ожидала,  что способна на подобное, что в ее хрупких тоненьких руках скрыта такая сила. И, все же, несмотря на все ее могущество, с которым, казалось,  был не в силах сравниться никто из смертных, чужак оказался сильнее ее.
     Хранительница была готова расплакаться,  словно простая женщина. Однако, стоило ей на мгновение отвести взгляд от мага, посмотреть на поверженных ею людей,  как в ее глазах зажглись ужас и боль.
     Дамир бросилась  к  тем из них,  кто был ближе всего и потому сильнее пострадал.  Ее губы лихорадочно шептали слова заклятий, выискивая нужное. Она даже не сразу заметила, как маг повернулся и зашагал к выходу, собираясь, наконец, покинуть храм, а затем, совсем скоро, и город.
     Лишь возле самых створок врат он услышал, как Хранительница, мучаясь от страшной боли, духовной и телесной, прокричала:
     -Ну и уходи, убирайся прочь ты, приносящий беду! О чем я думала?  На что я надеялась?  На понимание? Разве чужак способен на сострадание? Разве бродяга поймет, что чувствует горожанин? Из-за тебя я чуть было не убила своих людей,  не разрушила свой  город! Из-за тебя... А  ты  даже не посочувствовал мне! Твоя душа настолько жестока, что в ней не нашлось места даже для сострадания! Если бы у тебя было живое, людское сердце, ты не смог бы вот так просто повернуться и уйти! Оно такое же холодное, как кусок льда.  Да, тебе действительно есть место только в снегах пустыни! Уходи же! Прочь...!
     Гор даже не замедлил шаг, не обернулся, ничего не сказал. Ему было совершенно все равно, что думали и говорили о нем другие.  Если что и беспокоило мага, так это луч света, встретивший его за вратами храма. Его появление означало, что на землю пришел новый день.
     На площади мага ждали караванщики.  Они уже свернули торговые ряды, упаковали груз,  собрались в дорогу,  однако не двигались с места. Их лица были мрачны,  глаза настороженно  оглядывали  все вокруг. Но стоило  им  увидеть Хранителя каравана, как на смену сомнениям, страхам и отчаянию пришло удивление, а затем - громкая, рвавшаяся наружу радость.
     -Слава богам! - с  облегчением  вздохнули все.
     -А мы-то боялись...!
     -Не хотелось  бы,  чтобы те слухи,  которыми полнился город, были правдой...!
     Это казалось необъяснимым им самим, но никто ни на мгновение не пожалел о том, что они не смогут остаться  в оазисе.
     -Ты задержался, - Атен шагнул навстречу Гору. Он старался выглядеть суровым,  в то время как в душе его все ликовало:  - Хвала богам!
     -Мне пришлось, - маг остановился возле ближайшей повозки,  замер, опершись рукой о борт, отдыхая.
     -Ты выглядишь усталым... - неодобрительно качнул головой хозяин каравана.  Он был готов сыпать проклятия на головы горожан. "Видели же, что он ранен, и все равно донимали разговорами до самого  утра! - однако  он сдержал себя,  успокаивая: - Ну ничего, ничего. Скоро мы вернемся в снега пустыни и Хранитель сможет  отдохнуть..."
     Подняв голову, маг огляделся вокруг: - У вас все в порядке?
     -Да, - караванщик, довольный, улыбнулся. - А ты думал, что будет греметь гром и полыхать пламя, возвещая о близости еще одного демона?
     -Нет. Во всяком случае,  я очень надеялся,  что  этого  не произойдет.
     -Но Мати могла бы... - Атен помрачнел. Ему было тяжело вспоминать о том, что сотворила дочь, хотелось поскорее забыть, поверить - все случилось не наяву,  в страшном сне, однако... - Хотя, нет... Ты знаешь...  Она вернулась совсем другой.
     -Ты говорил с ней?
     -Да, - кивнул хозяин каравана. - Я уверен,  она поняла, что сделала нечто очень плохое и всей душой сожалеет об этом.
     -Как она?
     -Привела с собой пару волков… Выглядела вполне разумной… И все равно, - он не мог утаить своих сомнений, угнетавших душу, - я боюсь,  что она сотворит с собой что-то ужасное,  стремясь отвратить наказание или, наоборот, наказывая саму себя.
     -Где она?
     -В командной повозке. Ведь в  ее собственной - волки... Я понимаю,  ты устал, но не мог бы ты поговорить с  ней?
     -Хорошо, - кивнул маг. Медленно, сильно хромая, он направился к командной повозке.
     Гор как раз подходил к ней,  когда полог отдернулся. Девушка выглянула наружу,  с  безнадежно потерянным видом огляделась вокруг. Она была бледна, как тень и вообще казалась похожа на призрака, который случайно задержался на земле после прихода утра.     Но стоило ей увидеть мага, как ее лицо переменилось, зажглось светом. В первый миг расширившиеся от удивления глаза девушки наполнились сомнениями. 
     -Гор! - вскрикнула она,  вывалившись  из  повозки. - Ты  вернулся? - она спрашивала, даже сейчас не до конца уверенная.
     -Я ведь обещал, - улыбнулся ей маг.
     -Ты вернулся! - она не могла больше сдерживать себя. И все равно, что подумают о ней горожане,  караванщики...! Мати бросилась к Гору,  прижалась,  пряча лицо у  него  на груди, и разрыдалась.
     -Ну же,  успокойся, - он стоял,  наверно,  впервые в жизни  не зная, что делать, боясь шевельнуться, глубоко вздохнуть и тем самым потревожить девушку, испугать ее столь ранимую в этот миг душу.
     -Я думала… Я боялась, что  никогда больше не увижу.. – она смеялась, глотая сладкие слезы радости.
     -Ты же знаешь: моя жизнь принадлежит тебе. Я всегда буду рядом с тобой.
     -Но горожане... Они говорили...
     -Это только их слова, их мечты - не более того.
     -Правда?
     -Конечно.
     Она вздохнула с некоторым облегчением, однако не успокоилась окончательно.  Ведь было сказано еще не все.
     -А еще я боялась,  что ты не захочешь видеть меня после того, что я сделала.
     -Все позади. Не думай об этом.
     -Как я могу!
     -Постарайся. Прошлого все равно не изменить.
     -Я так виновата...!
     -Но нельзя  допустить, - продолжал  он,  словно  не  слыша  ее слов, - чтобы прошлое ложилось тенью на настоящее,  закрывало будущее... Все будет хорошо.
     -Да? И ты не отвернешься от меня?
     -Я всегда буду рядом с тобой, - терпеливо повторил маг. - Что бы ни случилось.
     -Несмотря на все то, что я натворила?
     -Несмотря... И хватит,  девочка,  переставай мучить себя мыслями о вине.  Пойми: ты ни в чем не виновата. Не ты вызвала демона, а то заклинание, которое изменило тебя.
     -Но ведь и его придумала я!
     -Не все, что рождено в наших мыслях на самом деле принадлежит лишь нам.
     -Ты говоришь о богах?
     -О Них и Их слугах.
     -Боги… Они что-то сделали со мной?
     Гор осторожно коснулся ладонью шелковистых волос, гладя девушку  по  голове,  словно кроху,  для которой ласка имела большее значение всех на свете слов.
     -Порой Они посылают испытание...
     -Тем, кто провинился в их глазах?
     -Как раз наоборот! Тем, кто им симпатичен, кого Они выделяют среди остальных и кого хотят наградить.
     -А я все испортила...!
     -Нет. Ты выдержала испытание.
     -Да я же…! - "Была дурой, круглой идиоткой, безумной, самовлюбленной, эгоистичной…"Она могла продолжать и продолжать до бесконечности.
     -Но ты не перешла на сторону Губителя.
     -Ну уж нет! Никогда! - хотя... Она опасливо повела плечами, вспомнив, как  еще совсем недавно собиралась отправиться в Куфу.  "Ужас!" - ей стало даже страшно.  – Хотя, я могла бы…
     -Нет.
     -Ты так уверен во мне?
     -Больше, чем в себе. Я знал, что ты со всем справишься.
     -Знаешь, - немного успокоившись, продолжала она, - а ведь мне помогли... Если бы я не встретила волков, не заглянула в их глаза...  Мне даже подумать страшно, что было бы тогда.
     -Это те звери, которые сейчас спят в твоей повозке?
     -Ага, - кивнула девушка. - Они... Они удивительные создания. Мне кажется,  я знаю их так давно,  что научилась понимать  с  одного взгляда... - она вновь умолкла, прикусив на мгновение губу, а затем осторожно спросила: - Гор, ты не будешь сердиться на меня?
     -Конечно, нет.
     -Ты отвечаешь, даже не узнав, за что!
     -Какая разница? Все это пустяки.
     -Нет, Гор, это не пустяк, - Мати всхлипнула.  На ее  глаза  набежали  слезы. - Мне пришлось продать талисман!  Это...  Так было нужно! - торопливо продолжала она, боясь, что воспользовавшись хотя бы мгновенной паузой, маг заговорит, боясь услышать то, что он скажет. - Я не могла иначе! - она пыталась ему  объяснить. - Мне нужны были деньги!  Чтобы выкупить волков!  Иначе их бы убили! А я не могла допустить…
     -Ты поступила правильно, - проговорил он.
     -Да? - она и не надеялась,  что маг так легко воспримет все случившееся, не станет ее ругать, осуждая за необдуманный поступок, о котором она будет всю жизнь жалеть.
     -Да.
     -Но это был особенный камень...
     -В мире  нет  ничего  ценнее жизни.  Ни одна мертвая вещь не сравниться с ней.
     -Ты говорил...  Давно... Что пока у меня этот камень, ты будешь всегда находить меня...  А теперь я потеряюсь!  - она  сжала губы, чувствуя, что готова разрыдаться.
     -Ну, - хмыкнул маг. - Давай теряться вместе.  Раз уж иначе я не смогу тебя найти.
     -Давай, - она улыбнулась,  но лишь на мгновение. - Гор,  но если серьезно… Ведь столько всего может случиться. Если я опять кого-нибудь не того вызову и он унесет меня невесть куда...
     -Я найду тебя даже на луне.
     -На луне - это легко! А если искать придется в бездне?
     -Так, я понял. Ты напрашиваешься на подарок.
     -Нет, Гор! Я... Я на самом деле боюсь…
     -Вот, возьми, - она и глазом моргнуть не успела, как в ее руке оказалось что-то маленькое, но теплое, живое.
     -Что...? - она скосила взгляд, разглядывая подарок, хотя в душе уже знала - новый талисман!
     В теплое золото тоненького колечка был оправлен небольшой камешек черного цвета, в глубине которого сверкала звезда, переливаясь  загадочным внутренним светом, постоянно меняясь,  становясь то желтым, то красным, то зеленым, то синим.
     -Это... мне? – Мати тотчас попыталась надеть колечко на  средний палец – оно оказалось маловато, зато на безымянный подошло идеально. - Ты купил его для меня?
     -Сделал.
     -Сам?! – это делало вещицу бесценной  в ее глазах.
     -Да. Хотел подарить на день рождения. Но до него еще есть время, успею найти что-нибудь другое.
     -Я буду носить это колечко, не снимая! Чтобы ты всегда знал, где я! Это будет наш знак. Хорошо?
     -Хорошо, - маг улыбнулся.
     А Мати, наконец, успокоилась. Сердце больше не вырывалось из груди,  душа не металась,  не находя покоя, а все мысли затмевала одна: "Как же хорошо, что ты у меня есть!"
     Потом она вдруг смутилась,  отстранилась от Хранителя,  покраснев,  опустила голову,  боясь встретиться взглядом с кем-то из оказавшихся  поблизости  караванщиков.
     -Прости, - она хотела смахнуть слезы, но только размазала их по лицу. И,  не сказав более ни слова,  девушка вновь поспешила забраться в свою повозку,  словно прячась от всех,  не в силах сдерживать свои чувства, однако при этом боясь признаться в них даже самой себе.
     А к Гору  подошел хозяин каравана.
     -Я хотел ее как-то успокоить, - несколько растерянно  проговорил маг, - и  еще мгновение назад был уверен,  что мне удалось. Однако, кажется, это не так.
     -Дело в другом...  Не в том,  что случилось недавно, в происходившем в течение вот уже нескольких лет...
     -О чем ты? - нахмурившись, взглянул на него Хранитель.
     -Видишь ли...  Все так сложно, - Атен  умолк  на  мгновение, собираясь не столько с мыслями,  сколько с силами.  Он знал,  что должен сказать. Но вот как это сделать? Какое-то время он боролся с собой, своим  страстным  желанием промолчать,  оставив эту проблему на потом, однако... Потом могло оказаться слишком поздно.
      Взяв мага  за локоть,  он отвел его в сторону,  подальше от чужих ушей.
     -Мы можем поговорить?
     -Конечно.
     -Гор, ты должен простить меня, но я отец... Мати - моя единственная дочь, и... Она любит тебя.
     -Я тоже люблю ее.
     -Нет, ты не понял! - караванщик  резко взмахнул руками. - Девчонка влюблена в тебя!  Это я, старый дурак, виноват, понимал ведь, что к этому все идет, и ничего не предпринимал! Мне нужно было давно поговорить с ней, объяснить... Но теперь поздно, и я...
     -Атен, все будет хорошо. Тебе  не о чем беспокоиться.
     -Ты... - караванщик глядел на него с сомнением, не в силах поверить...
     -Мне жить  в  этом  мире.  И  я  хочу,  чтобы  у  меня  была семья. ...Конечно, я в два раза старше ее...
     -Да что значит возраст! Но ты - наделенный даром, а она – всего лишь простая караванщица...!
     -Она не простая караванщица.
     -Я думал, что  законы вашего мира запрещают магам связывать свою жизнь с лишенными дара...
     Гор качнул головой: - Ни в одном из миров, ни в одном законе нет ни слова на этот счет, когда все свободны в выборе своей спутницы.
     -Скажи, - Атен на миг умолк,  сомневаясь, имеет ли он право спрашивать о подобном, и все же... - А там, в прошлом... Ты ничего не рассказывал о своей семье.
     -Мне не о чем было рассказывать.
     -Ни жены, ни детей?
     -Я искал твою дочь. Удивлялся, почему, несмотря на все мое могущество, у меня ничего не получается. Теперь я понимаю: она ждала меня совершенно в другом мире, посреди снежной пустыни.
     -Но если так, почему ты молчал все эти годы!
     -Ребенка легко ослепить пламенем чувства. Особенно наделенному даром. Я не хотел, чтобы она не жила, а слепо подчинялась воле судьбы, моей воле, твоей... Прежде всего она должна была вырасти, а потом самой сделать выбор. Поэтому я хотел,  чтобы до поры она видела во мне лишь старшего брата...
     -Гор...
     -Да, я понимаю, что должен был поговорить с тобой, спросить твоего согласия.  Но вряд ли нам удалось бы сохранить в тайне этот разговор.  Даже сейчас я считаю, что еще не пришло  время:  в  душе  Мати  еще ребенок.  Нужно подождать пару лет.
     -Ей почти шестнадцать... - хозяин  каравана сжал пальцы в кулаки,  и все же было видно, как дрожат его руки. Он облизал вмиг пересохшие  губы. - По  законам  каравана уже  пора думать о семье… - "Но нет,  нет,  пусть она еще хоть несколько лет побудет моей  маленькой дочкой!" - Впрочем,  я согласен с тобой.  К чему торопиться?  Сейчас не те времена, что раньше, и многие предпочитают  не спешить с замужеством... - ему было трудно вести этот разговор, сердце бешено стучалось в груди, словно стремясь  вырваться  наружу. Но останавливаться было уже слишком поздно, еще слишком рано. - Что ты скажешь,  если мы отложим свадьбу до прихода в Эшгар? - "До  него  как раз два года пути".
     -Это тот город,  из которого ты родом?  Хорошо, - маг поспешно кивнул. Он тоже выглядел напряженным, взволнованным. Собственно, Атену это казалось вполне естественным:  в конце концов, не каждый день  обсуждаешь  свою судьбу. - Ты хочешь,  чтобы Мати до тех пор ничего не знала?
     -А это возможно?
     -Ты прав, полагая, что подобное в караване не утаить.  Скажем  ей. Пусть  привыкает к этой мысли... Конечно,  не хотелось бы,  чтобы она слишком высоко задирала нос, - караванщик,  довольный,  хмыкнул.  Теперь  он  мог смело признаться самому себе,  что надеялся именно на такое развитие событий.
     -Не думаю,  чтобы она возгордилась. Но было бы неплохо, если бы это известие придало ей немного уверенности. Сейчас она ей понадобится.
     -Да… Эти последние события… Ничего,  скоро все пройдет и ее снова будет  трудно  удержать, - "Однако, - не  без радости подумал он. - Это уже будет не моя забота..." - По обычаям, - немного помолчав, продолжал  он, -  в  подобных  случаях объявляют о помолвке... - он быстро взглянул на мага,  следя за его реакцией. - Я не хочу  тебя  обязывать, - продолжал он. - Но Мати... Для меня очень важно, чтобы она была счастлива...
     -Я тоже  хочу ей только счастья. Мне знаком этот обычай. Да, давай объявим о помолвке.
      А потом они двинулись назад, к повозкам каравана.
      Атен просто сиял: -Теперь можно отправляться в путь!
     ...Караван двинулся вперед,  медленно вытягиваясь в длинную цепь, похожую на гусеницу - многоножку. Но едва первые повозки успели покинуть площадь...
     -Нет! Постойте! - громкий полный отчаяния крик заставил торговцев остановиться.
     Оглянувшись,  люди увидели бежавшую по улице Хранительницу города. Ее  волосы растрепались,  одежда была в беспорядке,  но женщина не замечала этого.
     Горожане спешно расступались,  освобождая ей дорогу, и провожали долгими удивленно испуганными взглядами.
     -Подожди, - оттолкнув двух зазевавшихся караванщиков, попавшихся ей на пути, она подбежала к магу, схватила за плечо, поворачивая к себе лицом.
     -Я была не права. Слишком своевольна, взбалмошна, высокомерна. Я кричала на тебя,  приказывала,  требовала подчинения... Мне не следовало так себя вести. Я признаю все ошибки и прошу твоего прощения. Но... Я так растерялась,  когда узнала о твоем приходе. Мне казалось, что самые несбыточные мечты сбываются... И я не знала,  как мне будет лучше вести себя с тобой... Посчитала, что караванщику  должны  нравится именно такие женщины – сильные, решительные. Я ошиблась и все испортила. Прости меня.
   -Хорошо, - кивнув, промолвил маг.
   -Ты впервые не сказал "нет".  А я уж начала думать,  что  ты просто не знаешь других слов... - она пробовала шутить, стараясь таким образом как-то успокоиться,  вернуть себе твердость и решительность. Но у нее ничего не получалось, даже улыбка вышла какой-то вымученной, заискивающей. - А теперь... Теперь я хочу попросить тебя:  не уходи! Почему бы каравану не погостить у нас еще неделю?  Давай попробуем  еще  раз,  ты  поймешь,  что  я совсем не такая... - она умолкла,  видя,  что маг качнул головой. - Но почему?! – в отчаянии вскричала она. -  Я... Я изменюсь, стану такой, какой ты хочешь меня видеть!
     -Прости, Хранительница,  но нам надо идти, - нарушил  тишину голос Атена. Женщина пронзила хозяина каравана яростным взглядом пылавших  глаз:
     -Почему?! Разве вы не мечтаете о том,  чтобы остаться в оазисе? Разве вы не устали от этой бесконечной дороги по холодной,  заснеженной пустыни? Почему вы отказываетесь от своего шанса?
     -Отец! - донесся до них голос Мати. Девушка выглянула из своей повозки, не понимая,  почему караван вдруг остановился.  Она  уже была готова  выбраться наружу,  подойти,  но резкий возглас Атена заставил ее остановиться:
     -Не высовывайся! - он был груб с ней и молил богов,  чтобы дочка не очень на него обиделась,  и, все же... и, все же, он не видел другого способа остановить ее, душой, сердцем чувствуя, что Мати не должна стать свидетелем этого разговора. 
      Заметив, что  голос девушки заставил мага, насторожившись, повернуться, Дамир прищурилась:
      -Она…
      Атен настороженно подобрался, став похожим на зверя, готового при первом проблеске опасности броситься в бой:
      -Хранитель каравана просил руки моей дочери. Я дал согласие. Обряд совершен и боги тому свидетели!   
      -Что ж, - горожанка опустила голову. - Во всяком случае, теперь я хоть что-то понимаю... Выходит, у меня просто не было шанса...
     Ее плечи поникли, по щекам покатились слезы.
     -Моя Хранительница, - к ней подскочил страж города,  осторожно взял за  безжизненно холодные руки,  повлек за собой: - Пойдем, пойдем скорее. Тебе нужно вернуться в храм.
     -Нет! - Дамир встрепенулась,  словно огонь его  ладони  разбудил ее, вывел из оцепенения. - Нет! - она вырвала ладонь, снова бросилась к магу. - Раз так,  раз твое сердце - не кусок льда, раз оно знает, что такое любовь,  ты должен понять меня.  Должен!  Я очень люблю этот город!  Больше всего на свете! Я готова ради него на все, что угодно! Я прошу тебя, молю всего об одной ночи!
     -Я не понимаю...
     -Я вижу,  ты не можешь подарить мне  сердце,  ибо оно отдано другой. Если так,  конечно, ты никогда не согласишься остаться. Но одна ночь - неужели ты откажешь мне даже в этом?  - она упала перед ним на колени. - Я готова на любые унижения,  только... - видя,  что маг снова качнул головой, она разрыдалась, не в силах больше терпеть боль, терзавшую ее грудь.
     Страж опустился с ней рядом,  осторожно укрыл своим  плащом помог подняться.
     -Я... - в ней не было ни силы и  властности.  Прежняя Дамир растаяла, словно  снежная  кукла,  а  на  ее месте осталась очень несчастная и легко ранимая женщина.  И,  все  же,  все  же, чувствуя,  что все против нее, она, уже из последних сил, пробовала бороться. - Моя беда в том,  что я слишком люблю Эмигард -  мой алмазный город.  И я думаю о том, что станет с ним, когда я умру. Ведь я не вечна.  Сколько мне еще отпущено? Двадцать лет? Десять? Или и того меньше?
     -В городе родится другой Хранитель... - это было все, что смог сказать Атен,  чувствовавший в этот миг себя маленькой снежинкой, унесенной  метелью куда-то  в  неизвестность.
     -Конечно, - в  ее  усмешке была лишь боль. - Если повезет. Я... Я знаю, о чем говорю,  я  пережила  все  это  отчаяние. Час  за  часом. Три недели со дня смерти прежнего Хранителя!  Я видела, как угасала надежда. Я  сама  чувствовала  все  это,  не зная, не предполагая даже, что я... Я - Хранительница!  И...  Я не хочу,  чтобы это повторилось, когда... когда мне придет пора уходить! - ее голос постепенно окреп и вновь зазвучал  четко  и  решительно. Хотя в нем и не было больше былого огня. - Поэтому мне нужен ребенок. Ребенок, который унаследовал бы силу. И я передала бы этому малышу не только город, но и всю мою любовь к нему... И… - Дамир глотала слезы, катящиеся у нее из глаз. – Ребенок  двух наделенных даром просто не может не унаследовать дар…
     -И ради этого ты готова пожертвовать всем? - маг впервые смотрел на нее не холодно безразлично. В его глазах  читалось  сочувствие. - Даже любовью того, кому суждена?
     -Ант...? - Хранительница повернулась к стражу города, все также стоявшему рядом с ней.  - Мы дружили с детства, строили планы на будущее  в  юности. Он верил в меня больше,  чем я сама.  Это он настоял на том, чтобы я пришла в храм и коснулась священного камня. Если бы не Ант,  я бы не решилась. Да и кто бы меня туда пустил в храм? ...Но он  знает,  что  моя  любовь  к  городу  сильнее  всех  остальных чувств. А я знаю: что бы я ни сделала, он не бросит меня, не покинет...
     -Конечно, Хранительница, я всегда буду защищать тебя,  оберегать  от  бед, - страж был готов вновь и вновь повторять это. И пусть слышат все.
     Дамир вновь заглянула в глаза мага,  но, не найдя в них ничего,  кроме сочувствия,  повернулась и, опираясь на руку Анта, побрела прочь.
     -Подожди, женщина, - вздохнув, проговорил Гор.
     Наделенная даром тотчас остановилась,  повернулась к нему... Но надежда ушла из ее глаз, когда она увидела, что маг направился не к ней, а к одной из повозок каравана.
     -Фейр, принеси малыша, - велел он старухе-рабыне.
     Та, перед тем,  как броситься выполнять приказ, на миг осмелилась поднять голову,  чтобы взглянуть на мага... и улыбка тронула ее тусклые обветренные губы,  когда она поняла… 
     На миг рабыня исчезла в  повозке, а когда вернулась, прижимала к груди маленький живой комочек.
     -Возьми.
     Хозяйка города смотрела на мага полными удивления  глазами, однако  все  же подалась вперед,  бережно  забрала ребенка из рук старухи. Когда ее взгляд коснулся личика  спавшего малыша, женщина не смогла скрыть улыбки, таким миленьким показался ей этот крошечный живой комочек. А затем Дамир вновь повернулась к магу, ожидая от него хоть  каких-нибудь объяснений.
     -Его мать не пережила родов, - тихо проговорил он. -  Отец умер  еще  раньше.  Малыш очень слаб. Чтобы выжить, ему нужна постоянная забота наделенного даром.  Наверно,  мне удалось бы вырастить  его  в  караване,  но здесь,  в городе, у него больше шансов. К тому же, раз он так нужен...
     -Да, - она прижала ребенка  к  груди, - конечно, я  позабочусь  о нем. Но, -  в ее глазах зажглась боль, - я говорила не о простом ребенке...
     -Я так и понял. Этот малыш рожден с даром. Не спрашивай меня, как такое возможно, просто прими  его таким,  какой он есть.
     -Спасибо! - одними губами  прошептала  она.  По  ее лицу вновь потекли слезы,  но на этот раз это были слезы  радости. - Спасибо тебе! Я обещаю сделать все для этого малыша! Ты не пожалеешь…!
     -Ты будешь  для  него хорошей матерью, а ты, - он повернулся к стражу, - отцом.  Ему  понадобитесь  вы  оба... - затем маг перевел взгляд на притихшую толпу и произнес, обращаясь к ним - многоглазым,  настороженным, ушедшим в слух, немым: - Помните: он будет таким,  каким вы его вырастите.  Доброта  обернется  добром,  злоба выльется  ненавистью.  И еще, - его взгляд вернулся к Хранительнице, - я должен предупредить тебя:  он будет много сильнее любого  из  магов города,  ибо рожден в пустыне. В нем живет чистая, первородная сила. Не удивляйся этому.
     В гробовом  молчании  Атен  подал знак отправляться в путь и повозки медленно поползли по улицам города,  провожаемые  долгими пристальными   взглядами,   полными   благодарности   и чего-то еще... Словно люди ощутили себя свидетелями нечто воистину великого и судьбоносного, однако все произошло так быстро, столь неожиданно, что они не успели  всего понять.
     Караванщики уже покинули город,  когда Атен все-таки решился заговорить с магом:
     -Конечно, ты прав:  ребенку будет много лучше здесь. Его окружат любовью и заботой... В караване к нему относились бы по-другому...
     -Из-за того, что его родители были рабами?
     -Да... И, потом, то, как он родился... - караванщик поморщился, словно от тупой,  ноющей боли. - Ведь его мать была уже мертва... Не знаю,  но мне самому становится не по себе, когда я вспоминаю об этом.
     -Я понимаю, что ты должен чувствовать. Хотя все эти мысли - не более чем выдумки сумрачного света.
     -Но ты же не сказал горожанам всей правды о нем.
     -Это знание только навредило бы и им, и ребенку. Порою правда приносит слишком много бед,  чтобы ее можно было оправдать.  А так... Так все будут счастливы.
     -Ты говорил тогда, в снегах, что этот малыш ненадолго останется в караване. Ты это имел в виду?
     -Во многом он – особенное существо. Тот, у кого была своя судьба еще до рождения. Он был рожден для нее.
     -Да. И, все же... Все же этот ребенок  будет  им  казаться  своим лишь до тех пор,  пока в городе не появится другой наделенный даром, свой, рожденный в городе...
     -Этого не произойдет.
     -Может быть...  Ведь они сами вырастят его,  воспитают... Что значат  несколько дней вне города,  особенно если речь идет о Хранителе...
     -Я имел в виду другое: без этого малыша у них нет будущего.
     -Боги не дадут им... - Атен понимающе кивнул. Он знал, что маг наделен даром предвидения и куда более  могущественным  чем  тот, что был дан ему. Во всяком случае, Хранитель ни разу не ошибся. - Но, постой, ведь когда-нибудь и он умрет и, выходит, тогда... -  караванщик оглянулся, бросил взгляд на причудливые строения... Его сердце сжалось от боли.  Так,  словно частичка его оставалась здесь.  Но почему? Такого не было никогда прежде. Да и что такого особенного в нем? И лишь тихий голос мага заставил эту  боль  уйти,  уступив  место сладкому покою:
     -Останутся его  дети.  По крайней мере,  в двух поколениях сила сохранится. А может быть, дольше...
     -Будущее трех Хранителей… - караванщик с безграничным восторгом и восхищением смотрел на своего мага. - Для любого города это – больше, чем счастье. Это сама жизнь! Которую ты им подарил!
      -На все воля богов. Они решают. Мы только исполняем ее.
 
Глава 10
     Мати сидела, скрестив ноги,   в середине  повозки,  под  самой лампой с огненной водой,  и рассматривала подаренное Гором колечко.  Сначала  - на  руке,  не  уставая повторять:  "Хорошо смотрится!" Потом, когда этого стало недостаточно, осторожно сняла его с пальца,  повернула так, чтобы свет падал прямо на камень, и погрузилась в мерцание огней. Ее душу окружил покой, веки смежились, но так,  губы растянулись в счастливой улыбке.
     "Это не  просто  подарок, - она не сомневалась, - а знак.  Символ..."
     Полог шевельнулся, сдвинулся и в образовавшуюся  щелку осторожно заглянул Лис.
     -Не помешаю?
     -Нет! - она поспешно  спрятала  колечко в потайном кармашке на широком поясе.
     -Доброе утро, - воин забрался в повозку. - Прости, что врываюсь,  но мне нужно взять... - он открыл старый  сундук  со старыми  свитками. - Где  же это? - он с головой погрузился в поиски.
     -А что ты ищешь? Хочешь, я помогу?
     -Да! - воин вздохнул с облегчением. Все эти листочки, покрытые символами... Ему было куда легче читать в  людских  сердцах. - Священные карты…
     -Вот, - ей было достаточно просто протянуть руки - и нужный свиток сам скользнул в нее.
     -Спасибо, - Лис  развернул  карту и тотчас погрузился в ее изучение.
     -А... - Мати несколько мгновений следила за ним,  силясь понять, в чем дело,  но, видя,  что самой ей не догадаться,  спросила. - Что-нибудь случилось?
     -Что? - он вскинул голову, оторвав взгляд от свитка, посмотрел на девушку, соображая, о чем та спрашивала.
     -Все в порядке?
     -Да, - кивнул караванщик. - Просто нужно было кое-что проверить.
     -И... – для нее этого было явно мало.  - И ничего плохого не произойдет?
     -Все будет хорошо, - караванщик подмигнул ей. - Не вешай нос. Совсем скоро мы оставим позади этот город.
     -Мы подходим  к  границе  оазиса? - растерянно  заморгала  Мати. - Уже? Но мы же только что покинули площадь!
     -Только что! - хмыкнул Лис. - Это было утром, а сейчас уже вечер.
     -Как...
     -А, ну да. Ты, должно быть, заснула. А Атен велел тебя не тормошить, пока не зайдет солнце. Он хотел, чтоб ты отдохнула, успокоилась...
     -И я проспала целый день?! - она не могла в это поверить
     "А может  и  хорошо, - подумала она потом. - Чем быстрее все это останется позади, тем лучше..."
     И тут в повозку забрался хозяин каравана.
     -Лис, ты нашел ее? - шепотом спросил он, прежде чем увидел сидевшую рядом  с сундуком с рукописями дочь. - Ты уже проснулась?  С тобой все в порядке?
     -Да, пап.
     -Вот и хорошо.
     Она вдруг вздрогнула.
     -Что? - заметив это, хозяин каравана тотчас насторожился.
     -Волки! Я оставила их совсем одних!
     -А, брось! - облегченно вздохнув,  когда он-то думал -  что-то действительно серьезное, а выходило - так, ерунда, караванщик махнул рукой. - С ними все в порядке.  Сидят себе спокойненько в повозке, выбраться  не  пытаются и никому не доставляют никаких неприятностей.
     -Но они  проголодались и хотят пить!
     Атен не сдержал скучающего зевка.
     -Да что ты в самом деле!  Я же сказал: все в порядке, беспокоиться не о чем. И вообще, с чего бы это им быть голодными, после того, как их накормили до упада?
     -Но это было вчера!
     -Не вчера, а уже сегодня. И вообще,  до их земель остается всего  ничего. ...Лис, так  что  карта? - весь его вид говорил:  "Я понимаю,  они твои гости, но,  все-таки,  если о ком и нужно беспокоиться, то о людях, а не о зверях".
     -Как мы и предполагали.
     -Это точно?
     -Сам смотри, - и воин протянул ему свиток.
     Атен несколько мгновений напряженно рассматривал карту,  затем протянул:
     -Да... - непонятно, с  одобрением,  сомнением или каким-то другим чувством.
     Любопытство победило осторожность, и Мати решилась спросить:
     -Пап, а  что такое?
     -Понимаешь, дочка... Гор сказал,  что нам будет лучше, уходя из этого  города, воспользоваться не  обычной тропой каравана,  а одной из запасных дорог. Ну... Идущих в том же направлении...
     -Но чуть в стороне, - закончила его мысль Мати.
     -Да. Вот мы с Лисом и полезли за старой картой, чтобы убедиться, что верно нашли ее начало.
     -Всегда нужно быть уверенным, что мы на правильном пути, в нынешней же ситуации – особенно, - кивнул, подтверждая слова хозяина каравана его помощник.
     -Пап, а зачем?
     -Что - зачем?
     -Зачем Гор хотел, чтобы мы так поступили?
     -Ну... - надолго задумавшись,  караванщик почесал затылок, огляделся вокруг, вытер рукавом пот со лба.
     -Он боится, что нас не выпустят из города?
     -Да что  ты  в  самом деле! - всплеснул руками отец. - С чего бы им? Хозяйка получила то,  что хотела - наделенного даром ребенка. Больше ей  ничего не нужно.  Она безмерно счастлива.  Страж города, - караванщик хмыкнул, - думаю,  счастлив и того больше. А когда хозяевам хорошо, то и всем в городе тоже. Нет, горожане все сейчас в том безмятежном состоянии,  которое если для  кого и опасно,  то только для них самих - мало ли кто может напасть на город. А мы... Нет, конечно, с этого всего можно было кое-что получить.  В виде  ответного дара. Но мы тут подумали и решили, что лучше остаться при своих.  В конце концов,  мы и так хорошо заработали.  Торговля шла - лучше некуда. Складские повозки битком набиты,  казна полна.  Так что...
     -Но, пап, зачем тогда все?
     Караванщик снова взглянул на дочь, почесал нос, вздохнул...
     -Да скажи ты ей! - не выдержав,  воскликнул Лис. - Она  же все равно узнает! Лучше уж от тебя! И вообще, ее помощь может нам пригодиться, в то время как неведенье навредить!
     -Ладно, - нехотя согласился Атен, - убедил...  Дочка, Гор сказал, что не уничтожил вызванного тобой демона…
     -Конечно, он бы не смог! Ведь он не заклинатель демонов!
     -Не знаю,  не знаю... - качнул головой  караванщик. - Порой  мне кажется, что его силы безграничны. Так или иначе, Гор сказал,  что лекарь, помогавший ему при изгнании, лишь оттеснил демона за городскую черту.
    -И? - Мати насторожилась,  сжала сразу  как-то  вдруг  ставшие мокрыми ладони. 
     -Маг считает, что снежный дух может ждать нас за гранью.
     -Зачем? - она все еще не могла понять.
     Отец только взглянул на нее устало.
     -Чтобы напасть, - вместо него ответить воин.
     Мати втянула голову в плечи, прошептала:
     -Это я во всем виновата!
     -Дочка, перестань, - болезненно  поморщился Атен, - что случилось, то случилось.
     -Если бы все уже закончилось... Но ведь это не так! - губы девушки задрожали. Она была готова заплакать.
     -Хватит, хватит, - приобнял ее  за плечи, успокаивая, отец. - Все будет в порядке.  Мы знаем, кто наш враг, чего опасаться, а, значит, сможем обойти опасность стороной.
     -Да? - она с надеждой глянула на отца,  потом, поняв, что тот все равно скажет лишь те слова, которые не заденут ее сердце, перевела взгляд на Лиса, в чьей искренности не сомневалась: "Потому что ему нет причины лгать".
     -Демон - существо подчиненное, - проговорил воин. - А,  значит, следующее законам, порядкам, обычаям. Своим, конечно, не божественным. Хотя... - он провел ладонью по  усам  и  бороде,  приглаживая. - Губитель ведь  тоже  бог,  значит,  и установленные Им законы…  Хм-хм, - прервавшись на половине фразы,  он кашлянул. - Но не будем об этом.  Главное - нет никаких сомнений,  что демон станет ждать нас на тропе каравана.  А, не дождавшись,  уберется  восвояси...
     -Или отправится искать, - обронила Мати,  но так  тихо,  что никто ее не расслышал.
     -Ты что-то сказала? - спросил Атен.
     -Ты не согласна со мной? - приподнял бровь Лис.
     -Согласна… - в ней не было досоаточно уверенности для того, чтобы спорить. - Пап,  а мы уже вошли в лес приграничья?  Я что спрашиваю...  Может быть,  мне  выпустить волков сейчас? Они почуют близость снегов и смогут сами найти дорогу, верно?
     -Да, - ответил тот,  обрадованный, что дочь оставила разговор о демонах.
     -А... Они точно не заблудятся? - душа девушка рвалась на части. Две силы, две мысли тянули ее в разные стороны.  С одной стороны,  ей не хотелось расставаться с волками, к которым она испытывала нечто большее,  чем просто симпатию.  Но, с другой, она понимала: так будет лучше  для них всех.  И для нее - пока она не привязалась к волкам настолько,  что расставание с ними не станет  невозможным, и для  них.  Ведь  хотя  у волков нет души,  то сердце-то точно есть.
     -Не сомневайся, - ответил Атен.  Он не смог  сдержать  улыбки, такой забавной в этот миг показалась ему дочка - так беспокоиться о каких-то пустынниках, о волках приграничья, которых охотники убивали стаями лишь потому, что  боялись,  как  бы  те  не  напали  на караван.  "Наивная... - подумал он с теплотой. - Но вообще,  - решил он, немного поразмыслив, - пусть лучше уж она переживает за волков.  Вреда никакого, а польза - очень даже ощутимая - не станет  думать  о  другом".
     -Тогда я пойду? - она двинулась к краю повозки.
     -Куда это ты собралась? - нахмурился Атен.
     -Отпускать волков! Я же говорила!
     -Ах да,  да,  конечно, - закивал отец. - Давай,  беги. Только... Мати, постой мгновение!  Там рядом с повозкой идут дозорные. Предупреди их. И вообще, пусть они тебе помогут.
     -Я и сама справлюсь!
     -Конечно. Но я хочу, чтобы они присмотрели за волками, когда те окажутся на свободе. Мало ли что им может прийти в голову. Что если они забудут о том добре, что ты для них сделала, и нападут?
     -Нет! - вскрикнула девушка. - Никогда!
     -Я знаю,  милая, знаю, - испугавшись ее реакции, такой яростной и эмоциональной,  поспешил успокоить ее отец. - Это  на всякий случай. Для моего спокойствия. Пожалуйста.
     -Ладно, – кивнула она, спеша покончить с разговором, начавшим причинять боль ее душе.
     Мати выбралась из повозки. Ее ноги коснулись земли - серой твердой массы, где среди камней кое-где проступали крошечные оазисы серой пожухлой травы. По обе стороны от дороги поднимались деревья - сосны и ели. Обычно их называли "зелеными всегда". Но сейчас их хвоя была скорее коричневатого, чем обычно-изумрудного цвета. Было в них что-то странное,  в этих деревьях - отрешенность, отстраненность, безразличие... 
      Ей было как-то не по себе. Сумрачные сомнения наполнили душу, мурашками пробежал по спине страх. А ведь прежде мгновения, когда караван покидал город, всегда были для нее слаще предшествовавших приходу в него.  Сколько  воспоминаний, надежд, мечтаний,  а, главное - светлое, дурманившее чувство близости снегов, манивших к себе с удивительной силой...
     Ну да  ладно.  Что бы там ни было,  очень скоро все вокруг укутают снега,  поглотив осколки ночного мрака.  И все будет в порядке. Потому что прошлое,  наконец, останется позади.
     Оглядевшись, Мати заметила, что ее собственная повозка катилась прямо следом за командной, чему девушка очень обрадовалось. Значить, не  придется долго идти, нарываясь на встречи и разговоры. А ей совсем  не  хотелось  с кем-то встречаться. Она боялась поймать на себе укоризненные, а то и ненавидящие взгляды караванщиков. Ведь она натворила столько всего... Нет, конечно, потом ей придется объясниться со своими всеми:  своими друзьями, их родителями, родителями Снежинки...
     Всхлипнув, она прикусила губу:
     "Пусть... Будь что будет. Только не сейчас!" - обычно она не любила откладывать наказание  на потом, растягивая ожидания неприятного. Но не на этот раз.
     -Здравствуй, малыш, - вывел  ее из состояния задумчивости негромкий голос мага.
     -Ой! - она совсем  не  ожидала увидеть его сейчас,  здесь,  и, растерянная, отпрянула назад.
     "Я ведь совсем не готова к разговору с ним"! - с ужасом подумала она, и глаза сами собой наполнились слезами.
     -С тобой все в порядке?
     -Нет! - вскрикнула та,  затем,  подумав,  мотнула головой: - Да. Просто... Ты так неожиданно появился...
     -Прости, если напугал тебя.
     -Очень, - она подошла к нему так близко,  что могла разглядеть мерцание огоньков в его глазах. - Но не сейчас. Тогда, в городе.
     "Когда заставил  тебя  вызвать  демона?" - он  перешел на язык мыслей. Теперь это  был  разговор лишь их двоих.
      "Нет, - качнула она головой,  затем вздохнула,  глаза девушки погрустнели. - Я... Тогда я не боялась. Даже когда ты встал на пути демона. Я ничего не чувствовала. Мне было все равно. Но вот потом... Когда поняла, что случилось, что я натворила, мне стало очень страшно, - ее взгляд скользнул по перевязанной ладони мага. - Это из-за демона,  да? - она протянула вперед  руку, не касаясь, пробежала пальцами поверх повязки, словно пробуя забрать себе часть его боли. - Из-за меня?" - Мати больше  не могла сдерживать хлынувшие из глаз слезы.
     "Ну что ты,  что...  - он обхватил ее здоровой рукой за плечи, пошел рядом. - Не плач. Твои слезы жгут мою душу сильнее огня..."
     "Не буду!  Не буду! - она стала торопливо тереть руками глаза, смахивая горячие капли с ресниц. - Гор,  почему?  Почему из-за меня с тобой все время происходит что-то плохое!"
     "Малыш, это  не  так. Демон не нападал на меня.  Он никому не причинил вреда, хотя мог уничтожить весь город".
     "Но твоя рука!"
     "Забудь. Я же сказал..."
     "Прости, прости, - испуганно зашептала она, прижавшись головой к его плечу. - Я... Я такая упрямая! Но... Я не могу не думать об этом... Ведь...  Если из-за меня...  Тогда я лучше буду держаться от тебя подальше! Чтобы с тобой все было в порядке".
     "А если я не хочу?" - заглянув ей в лицо,  он улыбнулся. В его глазах мерцали огоньки какого-то непонятного ей веселья.
     "Чтобы все было в порядке?" - удивленно спросила она.
     "Чтобы ты была далеко. Если мне нравится, когда ты идешь рядом со мной?"
     -Ой! - она только сейчас поняла,  что прижалась к нему, да еще на глазах  у  всего каравана!  Ее щеки залило краской. Сгорая от стыда, девушка осторожно отстранилась. А потом решительно заговорила о другом: - Мне нужно выпустить волков!
     -Да, - кивнул маг, - пришло их время.
     -Ты поэтому здесь? - Мати подозрительно взглянула на него. - Неужели ты тоже считаешь, что волки нападут на меня после того, что я для них сделала! - не сдержавшись, воскликнула она, чувствуя, как боль и отчаяние захлестывают душу.
     -Конечно же, они не хотят тебе вреда. Им известно чувство благодарности. Впрочем, как и ненависть.
     -Что ты хочешь этим сказать? - нахмурившись,  озабоченно спросила девушка.
     -Им досталось от людей. И вряд ли они обрадуются, увидев рядом детей огня.
     -Ты думаешь, они нападут на  караванщиков? - наконец,  поняла Мати. - Нет! Никогда! Ведь не мы их мучили, а горожане!
     -Люди города, люди каравана... - маг качнул головой. - Я не уверен, что волки приграничья почувствуют разницу. Тем более, что... Малыш, ты ведь знаешь,  что охотники убивают их, считая сродни разбойникам.
     -Но они... - глаза девушки расширились от ужаса,  рот приоткрылся. Она  хотела  сказать...  Однако не произнесла больше ни звука, вдруг поняв:  "А ведь действительно... - ее душа затрепетала. - Я все время путаю  волков приграничья и священных зверей госпожи Айи. Но ведь и те,  и другие - волки,  и..." - она прикусила губу, качнула головой. - Все равно  я  должна  отпустить их.  Надеюсь, они будут достаточно мудры, чтобы побыстрее убежать в снега и держаться подальше от всех последующих караванов.  Гор, дозорные ведь не убьют их... Ну... Сразу же, как я отпущу...?
     -Нет. Я позабочусь об этом.
     -Да?
     -Моя сила  имеет  над волками некоторую власть и не позволит напасть на караванщиков.  Те же, чувствуя себя в безопасности, не тронут волков.
     -Спасибо!- она только теперь стала понимать,  сколько ошибок могла совершить. "Я ведь только хотела им помочь, не думая, что будет потом, что моя помощь может обернуться вредом. И вообще..." -  Все так сложно! - прошептала она. - Ну почему так всегда: хочешь сделать что-то...  что-то хорошее,  а получается... - тяжело вздохнув,  девушка  поморщилась,  качнула головой,  обронила: - Как всегда...
     -Давай, не тяни. Отпускай волков.  Пусть  бегут  домой.  И для них ожидание и волнения останутся позади, и для тебя.
     -Ага, - кивнув, Мати подошла к своей повозке,  начала развязывать шнуровку полога,  негромко приговаривая: - Все,  дети  снегов, все плохое осталось позади. Сейчас я выпущу вас и вы сможете отправиться домой.  Знаю,  как вам не терпится поскорее оказаться  на свободе, ощутить ее дыхание. Должно быть, вас там кто-то ждет, беспокоиться. Ваша стая.  Возвращайтесь к ней. И... И, помня, что не все люди плохие, все-таки не забывайте об осторожности, - она отдернула полог. - Ну вот, - заметив сверкнувшие в чреве повозки  зеленые глаза, она отступила в сторону, освобождая путь. - Вы свободны. Бегите!
     Волки осторожно приблизились к краю повозки, закрутили головами, принюхиваясь, низко зарычали, заметив шедших чуть в стороне дозорных,  словно учуяв на их руках кровь своих сородичей, затем, встретившись взглядами с магом, прижались к покрывавшим дно повозки одеялам.
     -Не бойтесь, - Мати попыталась подбодрить их, - вам не  причинят зла. Так сказал маг, и никто не нарушит его слова.
     Поняли ли волки ее,  или их успокоил мягкий, не содержавший в  себе  ни тени угрозы голос девушки,  так или иначе,  они спрыгнули на землю,  быстро огляделись вокруг,  ища верный  путь, однако, прежде чем исчезнуть, задержались на мгновение возле Мати.
     -Бегите же, - чувствуя,  что сердце готово разорваться на части, проговорила  девушка, - вы  же видите,  как мне не хочется расставаться с вами! Не растягивайте и без того тягостный миг прощания!
     Волки переглянулись,  однако не торопились исчезнуть за  деревьями. Самочка подошла девушке, ткнулась носом в руку.
     -Ты благодаришь меня?  Не за что,  милая. Я лишь попыталась загладить вину людей, поступавших с вами так жестоко.
     Волчица лизнула  ее в ладонь,  будто говоря: "Все хорошо. Спасибо тебе", а затем,  осторожно взяв зубами за рукав, потянула за собой.
     -Что? Мне идти за тобой?
     Серая наклонила голову,  словно в кивке. 
     -Но... - Мати осторожно потянула руку на себя,  пытаясь освободиться. - Я не могу! Мое место здесь, в караване.
     Волчица недовольно заворчала,  заскулила,  пробуя  на  своем языке объяснить что-то дочери снегов. Однако...
     -Я не понимаю тебя! - странно, ведь еще совсем недавно ей казалось, что они говорят на одном языке.
     А волчица продолжала скулить, порыкивая, и тянуть караванщицу за собой.
     -Я знаю, ты желаешь мне добра, но, прости, я не могу пойти с тобой! А тебе нельзя остаться со мной. Давай, серая сестра, беги к своему племени, - и девушка осторожно, но твердо высвободила руку.
     Волчица с какой-то необъяснимой грустью взглянула на дочь огня, а затем побежала вслед за своим мохнатым спутником. Еще мгновение - и две серых тени покинули тропу каравана,  чтобы спустя  еще миг исчезнуть за деревьями,  не оставив и следа на жесткой, каменистой земле.
     А Мати повернулась к Гору.
     -Что она пыталась мне сказать?
     -Она хотела, чтобы ты ушла  с ней.
     -Это я поняла. Но почему?
     -Она решила, что тебе опасно оставаться в караване.
     -Ну конечно, - грустно кивнула девушка, - она видит во мне друга. А раз все остальные враги волкам, значит, они враги и мне...
     -Возможно. А, может быть, дело в другом... – маг хотел еще что-то сказать, но тут к ним подошел Лигрен.
     -Хранитель, - он склонился в низком поклоне,  затем  засеменил следом, но не рядом,  как равный, а отставая на два шага, показывая свое подчиненное положение. - Хозяин  каравана  сказал,  что  я найду тебя здесь. Хранитель,  нужно сменить повязку.
     Гор недовольно нахмурился, видя, что Мати насторожилась, подошла почти вплотную, чтобы  не  упустить  ни  слова. Ее  взгляд стал взволнованным, а боль, вина, сожаление, сочувствие и отчаяние, отражавшиеся в ее глазах, мучили его куда сильнее, чем  свежая рана. Он  замедлил шаг,  чтобы оказаться ближе к лекарю, заговорил вполголоса:
     -Сейчас?
     -Но утром ты был занят... – осторожно напомнил раб. - Как и минувшим вечером.  Маг,  это нужно сделать. Ты ведь понимаешь: с глубокими ранами не шутят.
     -Ладно. Иди ко мне в повозку. Скоро караван пересечет черту города, так что быстрее…
     -Это уж как получится.
     Качнув головой, маг повернулся к Мати. Гор собирался ей что-то сказать, но почему-то молчал. Впрочем, она поняла его и без слов.
     -Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?
     -Нет, - качнул он  головой.  Брови мага сошлись на переносице, глаза сощурились, - совсем нет.
     -Пусть так, - однако,  несмотря  на эти слова,  девушка знала, что права: - не хочешь. Но так нужно. Потому что ты считаешь, что я  не должна оставаться одна.  И к моей повозке ты пришел не только из-за волков, но еще и из-за меня...  Гор,  скажи, от чего ты пытаешься меня защитить?  От демона?  Но караван перешел на другую тропу, и...
     -Пойдем, - он взял  ее  за локоть,  повлек за собой.  Его лицо помрачнело.
     -Но я права?
     -Да.
     -И ты скажешь мне,  почему?  Я должна знать!  И... Гор, я не боюсь правды! Если что и пугает меня - так это неизвестность!
     Он упрямо молчал,  несмотря на все ее слова, вопросы, просьбы, до тех пор, пока они не подошли к повозке мага.
     -Забирайся, - Гор приподнял полог.
     Девушка подчинилась. Следом, опершись на здоровую руку, тяжело поднялся маг. Последним был лекарь,  который успел сбегать за мазями,  настойками и захватить с собой одну из рабынь,  вручив ей широкую плоскодонную  плошку  и кувшин  горячей воды, над горлышком которого поднимался пар.
     -Лигрен, задерни полог, - хмуро бросил маг рабу,  сам же дотянулся до лампы,  прибавляя огонь.  Затем, опершись спиной о борт повозки, он повернулся к девушке. - Что ты хотела узнать? - спросил он.
     -Все дело в демоне? Он угрожает каравану?
     -Нет.
     -Но ты говорил отцу,  что демон станет ждать нас  за  гранью оазиса!  Поэтому караван и сменил тропу. Отец уверен, что демон,  не найдя нас там, где мы должны были бы быть, не отправится на поиски…
     -Это - правда.
     -Но Гор! - она болезненно поморщилась. - Неужели ты на самом деле думаешь…
     -Тропа каравана - судьба.  Встав на другой путь,  караван не просто пошел другой дорогой,  он сменил свою судьбу. Не знаю, к лучшему или к  худшему. Сейчас  это только что родившееся будущее настолько неопределенно, что даже дар предвидения не способен его прояснить.
     -И...? - ей это не нравилось все больше и больше.  Хотя теперь она и сама уже не понимала, почему.
     -И в нем нет места демону,  который остался на  той,  другой тропе.
     -Тогда в чем же дело?!
     -Есть кое-что  еще,  - продолжал он,  не спуская взгляда с девушки, которая, не мигая, смотрела  ему в глаза, пытаясь прочесть в них то, что было недосказано.
     -Что? - ее сердце то замирало в груди,  то начинало  стучаться быстро-быстро,  словно  пытаясь  наверстать  упущенное. - Гор,  это как-то связано со мной? - еще не задав этот вопрос, Мати уже знала, каким будет ответ - "да".  И все же ее душа чуть не вырвалась из груди, когда она услышала это краткое слово.
     -Ты - звено между двумя цепями, точка, где они соединяются.
     -Потому что это я вызвала демона?
     Гор снова кивнул,  а потом, устало закрыв глаза, откинул голову назад.  Его лицо было настолько бледным,  что даже  отблески пламени не прибавляли ему жизни. Посеревшие губы продолжали негромко шептать,  словно в бреду:
     -Демон не сможет добраться до каравана.  Но если он захочет, то дотянется до тебя. 
    - И попытается отомстить за то,  что я бросила его посреди мира...  Я  знаю, он не может вернуться в Куфу, пока я не отпущу его, или...  Или пока не умру... - она подтянула ноги к  груди,  обхватила руками, упершись подбородком в колени,  сжалась, безуспешно пытаясь сдержать дрожь.
     -Ничего не  бойся, - приоткрыв глаза,  он вытянул вперед руку, осторожно коснулся пылавшей девичьей щеки, - ну, выше нос! Все будет хорошо! Я рядом с тобой и не дам тебя в обиду!
     -Угу... - Мати пододвинулась к магу,  свернувшись в  клубок  у его ног,  замерла.
     Рядом с ним ей было спокойно. Мысли о плохом блекли,  уходя куда-то в сторону. Хотелось вспоминать,  думать и мечтать только о хорошем...
     -Все, Хранитель, - проговорил лекарь.  Закончив перевязку,  он поискал взглядом что-нибудь мягкое и,  не найдя ничего лучшего, взял старое меховое одеяло, свернул его, устроив поверх раненую руку мага.
     -Ой! - только услышав его голос, Мати вспомнила, что они с Гором не одни в повозке.  Резко сев,  она выпрямила спину, поспешно пробежала пальцами по волосам, приглаживая их.
     -Что ты  вскочила? - взглянули на нее усталые,  задумчиво-печальные глаза Хранителя.
     -Он... - девушка качнула головой в сторону лекаря, не объясняя ничего в надежде, что тот и так все поймет.
     -Я уже ухожу,  хозяйка, - раб исчез за пологом быстрее,  чем Мати опомнилась.
     -А... - она хотела спросить его, все ли в порядке с Гором, и вообще...  А еще ей было нужно заглянуть в глаза старику,  проверяя, узнал ли он ее секрет, и если так - попытаться убедить, заставить сохранить в тайне от остальных. Но она ничего не успела.  - Ой-ой-ой...
     -Ты выглядишь малышом, перевернувшим на меховое одеяло  плошку варения.
     -Но я действительно виновата!  И,  прежде всего,  перед  тобой.  Я не должна была так себя вести! Что все теперь подумают? - ее щеки залил румянец.
     -А тебе не все ли равно?
     Его слова заставили Мати  удивленно  вытаращить  глаза.  Она-то думала, что он скажет что-то вроде: "Ничего плохого они не подумают.  Потому что..." - Мати сама не знала, какое могло быть оправдание ее поведению, но была уверена, что Хранитель что-нибудь бы придумал.  А тут вдруг...
     -Все равно,  но... - растерянно  пробормотала  она. - Но все-таки...
     Несколько мгновений маг испытующе глядел на нее, затем, чуть наклонив вперед голову, спросил:
     -Я так понимаю, твой отец еще ничего тебе не сказал?
     -О демоне?
     -Нет. О другом.
     -Что он должен был сказать? - она вновь придвинулась к нему, заглянула  в глаза,  боясь увидеть в них отражение грядущей опасности. Но в  них  сверкали лишь веселые,  задорные огоньки.
     -Вообще-то, - широко улыбаясь,  он щурился  в  свете  огненной лампы совсем как огромный кошара, развалившийся на нагретых солнцем камнях. 
     -Говори! - чувствуя, что магу и самому не терпелось все  ей рассказать,  Мати  пододвинулась еще ближе. - Ну же, не тяни!
     -С нынешнего дня мы с тобой помолвлены.
     -Что? - она ожидала услышать все что угодно, но только не это! Не то, что она была не рада,  как раз наоборот - очень, безгранично, просто счастлива! Но новость показалась ей настолько невероятной, что не было никаких сил в нее поверить. - Как это?
     -Очень просто.  Я спросил у твоего отца согласия. Он не смог мне отказать.  Единственное, мы решили немного подождать со свадьбой. Два года, - взгляд Гора замер на ее лице, внимательно следя за реакцией девушки на его слова.  А она, казалось, не слышала более ничего, окончательно сраженная предшествовавшими им.
     -Помолвлены... - одними губами прошептала Мати. Она чувствовала себя удивительно,  восхитительно,  и все же...  Что-то во всем этом было не так, не правильно. - Это что,  сон? - она с недоверием огляделась вокруг, стремясь  отыскать  в  окружавшем  ее мире что-то,  что сказало бы ей: "Ничего подобного не могло случиться на самом деле. Только во сне".  Больше всего на свете ей не хотелось обмануться в своих надеждах. "Если я ошибаюсь, пусть уж лучше обман откроется сейчас. Не потом, когда я буду меньше всего этого ждать.  И больше всего бояться..." Но сколько молодая караванщица ни искала, она не находила ничего, что  бы подтвердило ее опасения. - Нет,  это  не сон... - ее глаза сверкнули восхищением. - Это действительно происходит со мной, с нами, да, Гор?
     -Да. Малыш...
     -Нет, - она коснулась пальцами его губ, - молчи, ничего не говори! Дай мне время! А пока, - она огляделась вокруг, - ты есть хочешь? - вдруг спросила девушка.
     -Я? - не ожидая,  что та заговорит о еде, маг удивленно глянул на нее. - Что? - ему даже показалось: он не правильно расслышал вопрос.
     В это миг Гор показался ей таким забавным, что Мати рассмеялась:
     -Ты есть хочешь?
     -А ты?
     -Я? Очень!  Как волк!  Даже не помню, когда последний раз ела! - она закрутила головой. - Хранитель, у тебя тут есть что-нибудь съестное?
     -Да, кажется, приносили...
     -Но тебе, конечно, было не до еды, - понимающе закивала девушка. – Разумеется, спасение мироздания важнее какого-то там обеда… Ну что ж. Посмотрим... Авось что найдется...
     Очень скоро рядом с ней уже лежала большая лепешка, завернутая в кусок чистой материи,  несколько ломтей копченого мяса, маленькая  головка сыра,  корзина овощей и фруктов,  кусок пирога с какой-то странно-непонятной начинкой и еще много всего.
     Оглядев эту гору съестного, Мати повернулась к Гору:
     -Признавайся: ты со вчерашнего дня ничего не ел?
     -Что-то... - он смотрел на нее,  улыбаясь.  Право же, стремясь казаться хозяйственной,  Мати выглядела такой забавной! Но, с другой стороны,  нет ничего приятнее, чем когда о тебе заботится дорогой сердцу человек.
     -Вот именно - что-то.  Все вы, мужчины, одинаковые: если вам все не приготовить и в рот не положить, скорее умрете с голоду, чем протяните руку, чтобы взять самим, - проворчала  она. - Начнем с этого, - девушка взяла пирог. - Интересно, с какой он начинкой? Это не мясо и не фасоль. И на ягоды не похоже... - разломив пирог пополам, она осторожно откусила кусочек. - У,  грибы! - восхищенно  прошептала  Мати. - Вкуснотища! - не прекращая жевать, она протянула вторую половинку магу. - Держи.
     Но тот,  качнув головой,  отвернулся чуть в сторону,  словно ему не нравился даже запах пирога, от вида которого его вовсе мутило.
     -Ты что, не любишь грибы?- спросила Мати, доедая свою часть.
     -Нет.
     -А я - очень! Ты точно не хочешь?
     -Точно.
     -Уверен? - у нее не укладывалось в  голове,  что кому-то  мог  не нравиться этот удивительно нежный,  маслянистый вкус.
     -Да.
     -Тогда я доедаю... - и она с  наслаждением  запихнула оставшийся кусок пирога  в рот. – Просто объедение! - дожевывая, она потянулась к лепешке, отломила от нее ломоть,  положила сверку кус мяса,  затем,  подумав немного, добавила еще один. - На!
     Но к ее растущему беспокойству Гор вновь качнул  головой,  тихо проговорил:
     -Я не хочу есть.
     -Совсем? -  Мати  взглянула на него с подозрением,  отметила бледность кожи и воспаленный блеск глаз. - Ты что, плохо себя чувствуешь?
     -Так... - неопределенно качнув головой, вскользь обронил он.
     -Это из-за руки,  да? При обморожении нужен покой… Вот что, - отложив еду в сторону, девушка пододвинулась к нему, вытянула из угла подушку, - ложись, - она взяла его за плечи, помогая повернуться, не потревожив ран. Маг не сопротивлялся.  Лишь когда,  накрыв  его одеялом,  она двинулась к пологу, сказав: - Лежи спокойно. А я схожу за бульоном. Когда не хочешь есть, он – именно то, что нужно, - Гор шевельнулся, вытянул вперед здоровую руку, останавливая:
     -Ты не должна уходить!
     -Я на мгновение! Добегу до соседней повозки - и сразу обратно! Ну что может случиться за один миг!
     -Многое.
     -Признайся, ты просто не хочешь,  чтобы я оставляла тебя одного, - она наморщила нос,  сощурилась, затем, пичугой глянув на мага, подползла к нему, устроившись рядышком, свернулась в клубок. - Гор,  а эти два года... Зачем они? Нет, я понимаю,  мне еще нужно пройти испытание...  Но два года... - она вздохнула. - Не понятно... Кто только придумал эту ерунду?  Небось,  отец.  Не хочет, чтобы я взрослела. Будто я сама хочу!  Но не век же мне оставаться маленькой  девочкой. Впрочем, - она хихикнула  в кулачок, - ты говорил,  что я всегда буду в твоих глазах маленькой девочкой... Шамаш, а Шамаш,  скажи...
     -Девочка, проснись! - прервал ее маг.
     -А? - встрепенулась та, затем, приподняв на миг голову, поспешно огляделась вокруг. - Все так же,  как было миг назад. Ничего не изменилось... С чего ты взял, что я заснула?
     -Ты стала называть меня именем бога солнца,  будто я  - повелитель небес.
     -Ты - мой повелитель! - Мати чувствовала себя слишком  счастливой, чтобы обращать внимание на такие пустяки.  Ее мечты сбывались!
     -Однако надо быть аккуратнее в словах, - он смотрел на нее с укором, - небожители не любят оговорок. Особенно когда они задевают Их.
     -Не ревнуй, Гор, - девушка решила обратить все в шутку. - Я люблю только тебя! Люблю! Люблю! - она готова была повторять это вновь и вновь до бесконечности.  Душа ликовала: "Наконец-то! Наконец-то я могу произнести вслух слова, которые прежде и в мыслях вымолвить не смела!"  -  А ты, ты любишь меня?
     -Больше всего на свете, - он обжег ее голову дыханием, коснулся губами темени.
     -Какая же я счастливая! - прошептала Мати,  закрывая глаза. Она млела в  окружении  его тепла. Для нее перестало существовать  время и пространство. Мысли текли медленно...
     "Нет ни  снежной  пустыни,  ни оазисов-городов. Нет тропы и идущего по ней каравана.  Только эта повозка. Она - весь мир. И в нем – лишь мы вдвоем - и больше никого…" Ей хотелось, чтобы так было всегда...
     Но время… Оно идет независимо от людских желаний. И тем быстрее, чем меньше замечают его.
     "Бежит и бежит куда-то, - вздохнула девушка, - и мне  нельзя  стоять на месте. А то отстану и потеряюсь в прошлом, - приподняв голову, она взглянула на мага. Глаза Гора были закрыты, губы сжаты, грудь ровно вздымалась. - Спит..."
     Его сон  был  крепок и спокоен.  Но Мати двигалась все равно так осторожно, как только могла, боясь его разбудить.
     "Пусть поспит.  Ему  нужно  отдохнуть.  А мне - исчезнуть на мгновение... Всего на одно мгновение...  Только принесу бульон...  Если он не будет есть,  то ослабеет... " – она помнила, как когда-то сама тяжело заболела. У нее был страшный жар, все тело ломило, голову заполнили снежные хлопья,  ставшие, почему-то, тяжелее камней, перед глазами  плыли огненные искры, а в ушах что-то постоянно стучалось и хлюпало. И при одной мысли о еде становилось плохо  -  мутило. Пить  же  наоборот хотелось - просто жуть.  И Лина отпаивала  ее бульоном.  На нем она  и продержалась несколько дней.  А потом, когда начала выздоравливать, вернулся и аппетит.
     "А иначе  умерла  бы с голоду. Потому что если несколько дней подряд не хочется есть и ничего не ешь, то потом уж точно не захочется... Ну что случится за  несколько  мгновений?  Ничего... "  - она  подобралась  к краю повозки,  бросила еще один взгляд на Гора, спеша убедиться, что маг все еще спит, а затем быстро соскользнула с края повозки в снег.
     На смену недолгому вечеру пришла ночь,  однако эта  перемена почти  не чувствовалась.  Всюду был снег,  не позволявший темноте заполнить оставленные дневным светом владения земли.  Он покрывал землю и хрипло поскрипывал под ногами и полозьями повозок, накрывал пушистыми шалями невысокие деревья и редкие кусты, скрывая ущербность их лишенных листьев и хвои ветвей.
     Над землей нависла серая тусклая муть - не то туман, не то туча, расплывшаяся от горизонта до горизонта - в которой заблудилась луна,  потерялись ее спутницы-звезды...  Дул  несильный,  но какой-то промозглый, пробиравший до самых костей ветер, шипя разозленной змеей.
     Но Мати была готова видеть только хорошее,  ища во всем добрый знак.
     "Мы уже подходим к снежной пустыне!- ей хотелось,  чтобы минувший город со всеми его страхами,  неприятностями и бедами  остался позади, зная на собственном опыте, что чем дальше в прошлое уходит воспоминание,  тем реже к нему возвращаются, тем спокойнее воспринимают. - Когда-нибудь,-она  была почти уверена в этом, - забыв обо всем плохом, я буду вспоминать минувший день как самые лучшие в моей жизни.  Может быть, - она украдкой улыбнулась, - я даже буду  мечтать  вернуться  в эти мгновения,  чтобы пережить их еще раз. Даже не один нынешний день - все время, проведенное в этом городе, приближаясь к радости медленно,  медленно...  Главное - зная, что все будет так, как есть, и никак иначе!"
     Ей хотелось петь, она с трудом сдерживала себя, чтобы, схватив за руки ветер, не затанцевать.
     От этих мыслей у Мати  закружилась голова.
     "Ой!"- у нее потемнело в глазах,  уши забило пухом. Мати покачнулась, почувствовав, что онемевшие вдруг ноги начали подгибаться,  взмахнула руками, лихорадочно ища, за что бы схватиться, но вокруг не оказалось ничего, что поддержало бы ее. А затем...
      Ей показалось... На какое-то мгновение она увидела себя со стороны: золотоволосая девушка, лежавшая в снегу в окружении стаи  хранивших ее покой золотых волков. Она  спала тревожным сном,  то и дело вскрикивая, мотая головой, до крови кусая губы.
     "Что же  это за сон такой страшный мне снится? - успела подумать она. - Черные пещеры подземного мира, никак не меньше..."
     Это видение длилось лишь одно краткое мгновение, но его хватило, чтобы душа,  испугавшись, запаниковала, заметалась, стремясь поскорее вернуться назад, на тропу каравана.
     "Нет, это не правда! Я не сплю! Все что было тогда - сон! А это - явь!"
     Пелена перед глазами стала постепенно рассеиваться.
     Очнувшись от забытья, Мати обнаружила себя сидевшей в снегу.  Из-за спины донесся скрип полозьев,  а затем из тумана выбрался  олень, следом выскользнула  повозка,  стала  надвигаться прямо на нее...
     А она, как назло, не могла не то что сдвинуться с места, даже шевельнуться.  Ее тело охватило оцепенение,  в то время  как душа в  панике металась из стороны в сторону. 
     Мати и сама не поняла,  как ей удалось,  как она успела откатиться в сторону. Повозка пронеслась в стороне, всего в каких-то паре шагов, обдав девушку с головы до пят потоком мокрого снега, поднятого с земли.
     "Великие боги! - она  вздохнула  с  облегчением. - Спасибо  Вам, спасибо!"
     Молодая караванщица на  мгновение представила себе,  что бы с ней случилось, если бы небожители не пришли ей на помощь.
     "Бр-р!" – девушка нервно дернула плечами. Потом она шевельнула рукой, ногой, медленно встала на четвереньки, выпрямила ноги, не отрывая рук от земли.
     "Только бы  никто  не увидел меня сейчас! Решат, что я на радостях дорвалась до вина... - Мати заставила себя выпрямиться, но при этом ее так качнуло,  что она чуть было вновь не упала. - Словно пьяница! Стыд-то какой!" - дочь хозяина каравана готова была провалиться сквозь землю.
     Стоило Мати немного прийти в себя, как она заторопилась вернуться в повозку.
     "Наверное, Гор  прав…  Нет,  он  точно  прав!  Он   всегда прав, - вздохнул, она  качнула головой. - Рядом с ним я в безопасности, а здесь..." – девушка уже направилась к повозке Хранителя, и тут вдруг...
     -Ой! - Мати не заметила взявшуюся неизвестно откуда караванщицу и налетела на нее. - Прости, прости! - поспешно зашептала она.
     -Ничего, милая, - устало улыбнулась ей Лина.
     -У-ф! - девушка облегченно  вздохнула. - Как  хорошо!
     -Что, милая?
     -Что это ты!  Мне не хотелось бы встретиться... - она умолкла, закрутила головой, ища подходящее слово.
     -С кем-то еще? - пришла ей на помощь караванщица.
     -Да, -  радостно  кивнула Мати,  хотя она собиралась сказать иначе - "с другими". Но ведь другие - это почти то же самое,  что чужие. А она никогда прежде не думала о людях, которых знала с самого рождения,  иначе как о своей семье.  Так было всегда. Но почему-то теперь все изменилось.
     -Милая, - между тем продолжала караванщица, - ты ведь не боишься нас?
     -Конечно, нет! - поспешно воскликнула она.
     -Это хорошо.  Не надо бояться. Мы все очень любим тебя, и... И ни за что не осуждаем.
     -Только не родители Снежинки! - сорвалось с  губ  Мати  полное боли и обиды.
     -Они тоже.  Они понимают:  ты ни в чем не виновата.  Если на ком и лежит вина, то на Ла.
     -Он-то тут при чем!
     -Он заключил договор с духом...
     -Не надо об этом, пожалуйста! - взмолилась девушка.
     -Конечно, - кивнула Лина. Женщина понимала, как ей должно быть больно и тяжело вспоминать о случившемся. А попытки утешить только бередили рану, вместо того, чтобы нести покой. Просто...
      Караванщица думала: если они поговорят по-женски, разделят эту боль... Ведь ей тоже было не сладко. Ее сын... Хотя Хранитель сказал, что на нем нет вины и, значит, не будет наказания, но... От этого ведь ничего не изменялось: ни взгляды спутников, обращенные на ее мальчика, ни мысли, читавшиеся в глазах. И, самое ужасное, так будет не миг, не день - до тех пор, пока жива память...
     -Лина... - отвлек ее от тяжелых мыслей несмелый голосок девушки.
     -Да, милая?
     -Я... Ты не могла бы... - на мгновение замолчав,  она прикусила губу, поморщилась, пытаясь найти слова, за которыми не последовали бы вопросы,  расспросы,  охи и ахи, и вообще... - Я понимаю, уже поздно, но нельзя ли где-нибудь раздобыть немного бульона?
     -Бульона? - Лина нахмурилась. Она не понимала. - Ты проголодалась?
     -Нет, -  качнула головой девушка. - Это Гору.
     -Было бы очень хорошо, если ты убедила его поесть, - одобрительно кивнула женщина. - Что же я стою и чешу языком? Пойду готовить. А пока… Прислать рабыню с лепешками или фруктами?
     -Да у него полповозки завалены едой! - вздохнув, она мотнула головой.
     -Ясно. Он не хочет есть. Возможно, это от усталости – день выдался тот еще. Плюс к тому боль и слабость от раны… Вот что, я быстренько заварю травы и принесу тебе кувшин, пока бульон будет говорится… - и караванщица заторопилась к себе.
     -Лина! - окликнула ее Мати. - Я не в своей повозке!  Гор хотел, чтобы я была рядом с ним, - на этот раз она решила, что лучше сразу все объяснить, - потому  что демон… Он  мог ждать меня за гранью города, чтобы напасть...
     -И до  сих  пор  может! - нахмурилась  женщина. - Ну-ка  пойдем, быстро! Я тебя провожу!
     -Не надо,  Лина!  Ничего со мной не случится!  Тут пройти-то несколько шагов!
     И, не  дожидаясь возражений караванщицы,  она побежала догонять повозку Хранителя.      А потом  ей представилась возможность,  наверное,  впервые в жизни, порадоваться тому, что караван еще не покинул пределы пограничья.
     "Ну что я за дура такая!" - с  досадой  подумала  она,  только провалившись по колени в сугроб, поняв, что перед тем, как выскочить из повозки, не прикрепила к валенкам снегоступы.  Когда же, выбравшись из сугроба, начала стряхивать с себя снег, она с удивлением поняла, что какие там снегоступы, девушка не удосужилась даже сменить туфельки,  которые надевала в городе, на обувь снегов.
     "Но даже если я забыла... - терялась она в догадках. - Я  должна была сразу  почувствовать, замерзая!" - а, между тем,  никакого холода не было, наоборот - ей было жарко! Над этой странностью можно было раздумывать до бесконечности, пытаясь отыскать ответы  на  все новые и новые вопросы,  без какой-либо надежды когда-нибудь хоть в чем-то разобраться.
     Девушка вздохнула, а затем махнула рукой:
     "Не важно! - девушка мотнула головой. – Нужно поскорее вернуться в повозку. Мне сейчас  только простудиться и заболеть не хватает! Для полного счастья!"
     Снег на  тропе был неглубоким,  сверху его покрывала прочная ледяная корка.  Ноги скользили, то и дело проваливаясь, то по щиколотку, а то и по колено.  Удивительно, как она не потеряла туфли, поразительно, что не упала, хотя ноги постоянно скользили по льду,  который, казалось, покрыл все вокруг.
     Вот, наконец, и повозка.
     "О, боги!" - с облегчением вздохнув, она забралась внутрь.
     Лампа горела приглушенным,  тусклым светом, который мог справиться с набившимся в чрево повозки  мраком. Все,  что ему удалось,  это не допустить полного торжества темноты,  внося в нее смуту. Но девушке было все равно.
     "Главное, что тепло.  И... Гор  здесь, - увидев мага, Мати облегченно вздохнула. - Спит,-улыбка тронула  ее  губы. - Хорошо!" - ее глаза блестели,словно все ночные звезды,  которым не осталось места  на  небеса, собрались под ее ресницами.     Она уже собиралась подобраться поближе к  Хранителю,  устроиться рядом с ним и соснуть немного,  но потом,  вспомнив, что не задернула как следует полог, вернулись к нему. И тут вдруг...
     -Лис! Нет! - резанул  ее  по слуху громкий,  полный панической боли, крик,   оборвавшийся мертвой тишиной молчания,  которую так хотелось  хотя бы чем-нибудь заполнить.  Хоть чем-нибудь!  Но только не тем,  что родилось в глубине ее собственной души. Это было...  Так воет ветер над телом умершего,  плачет дух, видя со стороны свое собственное тело.  Таким полным безнадежности стоном  небо провожает уходящего в подземный мир.
     -Кто-то умер... - сразу поняла  Мати.  Эта  мысль  обожгла  ее болью, но пока еще,  не понятая до конца, не соединенная с другими, продолжала  звучать   несколько  отрешенно. Так обычно  думают, глядя со стороны: "Умер... Жалко, конечно... Но это ведь происходит постоянно. На все воля богов. Надо верить в то, что придет новая вечность, и все ушедшие вернутся.  И... Все-таки, хорошо, что смерть пришла не в мою повозку,  не в повозки тех, кто мне дорог…"
       А потом, начав задумываться,  осознавать, выходя из оцепенения одной бездны, чтобы тотчас  погрузиться в другую,  еще более черную и глубокую, она зажала ладонями рот, сдерживая рвавшийся наружу крик. Из глаз полились слезы:
     -Лис... - прошептали губы,  впервые не видя за именем  образа, так, словно оно больше не принадлежало никому. - Это...  Это не может быть правдой! Как? Почему? Я должна... - и, не понимая, что делает, чувствуя лишь,  что не может больше ни мгновения оставаться на месте,  она вывалилась из повозки, чтобы,  завязая по колени в снегу, вновь  и вновь упрямо выбираться из него,  падать,  обжигая ладони о ледяное пламя,  и подниматься,  не позволяя себе передохнуть хотя бы мгновение.
      Мати остановилась лишь у повозки Лиса,  возле которой уже начали собираться караванщики.
     -Мам, пойдем с нами, мам! - близнецы пытались оттеснить Лину в сторону, увести, а та, с непокрытой головой и  растрепанными волосами, рыдала в голос, цепляясь руками за край повозки, кричала:
     -Пустите меня!  Я должна быть с ним! – а затем вдруг, словно попав под порыв ледяного ветра, задрожала, взмахнула руками и безжизненной тенью осела в снег.
     -Мам, мы с тобой,  мы  рядом,  мы  никогда  не  оставим  тебя... - юноши все говорили что-то, говорили, не оставляя Лину ни на мгновение наедине с ее мыслями.
     -Как убивается, бедная! - донесся до Мати чей-то печальный вздох.
     -А что с Лисом-то? - таким же напряженным шепотом, в котором, на этот раз,  было не только сочувствие, но еще и любопытство, спрашивали караванщики, говорившие за спиной у девушки.
     -Непонятное что-то... Я слышала краем уха... Этот раб-лекарь говорил Атену... В общем, якобы он уснул и...
     -И что? Не может проснуться?
     -Ну... Если  обычный  сон  перешел  в вечный...  Тогда уж не проснется... Во всяком случае,  до конца вечности... Всем   нам   рано   или  поздно  предстоит  уснуть...
     -Да уж... С вестниками смерти не поторгуешься...
     -На все воля богов...
     -И вообще...  Так даже лучше - во сне: ни боли, ни страха, ни отчаяния...  Не понимаешь,  что умираешь...  Просто спишь... И спишь дальше.
     -Если бы госпожа Кигаль позволила мне выбирать...  Я  хотела бы для себя такой смерти.
     -Да... - согласились остальные.  О чем тут было спорить? - Вестники смерти всегда нежеланные, незваные гости, но так лучше, чем долгие часы,  даже дни замерзать в снегах.  Или умирать с голоду. Или оказаться нанизанным на рога дикого оленя...
     -Если бы было можно выбирать...
     Они еще что-то говорили, но Мати не слушала. Она не могла. Ей было так жаль Лину... И близнецов. А Лис... Нет, она просто была не в силах  поверить в то,  что его больше нет! Ведь совсем недавно она говорила с ним! 
     Перед глазами у девушки стоял его образ - не тень,  не призрак - он был такой четкий и ясный, словно живой человек. Высокий, широкоплечий бородач, с настороженными глазами и большими теплыми ладонями...
     "Это несправедливо! - хотелось закричать ей в глаза  склонившихся над землей небожителей. - Почему он должен был умирать!  Кому это было нужно! Он не был стариком,  не болел,  не был ранен! Он мог жить, должен быть жить…!"
     -Расходитесь по своим повозкам, - ее мысли прервал хмурый  голос хозяина каравана.
     -Пап! - Мати тотчас бросилась к нему. - Пап...
     -Потом, дочка, - Атен остановил ее прежде,  чем она успела задать свой первый вопрос, сам же продолжал, обращаясь уже не к ней - ко всему каравану: - Останавливайте оленей.  Разбивайте цепь... И готовьте факелы, - замолчав на мгновение,  он закинул голову назад, чтобы взглянуть на небеса. Тьма сгустилась, как бывало перед приходом зари.  - Нам надо торопиться. Скоро рассвет. А обряд должен быть совершен до первого луча солнца...
     -Нам нельзя здесь останавливаться, - Мати вздрогнула,  резко повернулась на  зазвучавший совсем рядом голос мага.  Она даже не заметила, как тот подошел.
     -Гор! - его приход вернул Лину  к жизни.  Вскочив, женщина бросилась к магу.  Ее движения были так стремительно быстры,  что  сыновья не успели ее остановить. - Гор, взгляни на него! Это ведь неправда то,  что сказал раб!  Я не верю! Он не мог умереть!  Он... Он просто заснул! Так крепко,  что я не смогла его разбудить!  Но ты сможешь, правда ведь?
     Хранитель посмотрел на нее с нескрываемым сочувствием.  Он не знал,  что сказать.  Караванщица же и не ждала от  него  слов. Схватив мага за руку, она потянула его за собой.
     -Идем же! - откуда только у нее взялись такие силы? И он сдался, хотя   и   понимал,  что  бессилен  что-либо  изменить.  Ведь смерть... Ее, даже такую, случайную, пришедшую неизвестно с какой стороны, ни с чем не спутаешь.
     -Атен, - уже возле полога повозки Гор обернулся к хозяину  каравана, - нужно продолжать путь! - его лицо было напряженным, в глазах поблескивало беспокойство.
     -У нас нет выбора, - глядя  себе  под  ноги,  процедил  сквозь стиснутые зубы караванщик. - Пока обряд не совершен, караван не может сделать и шага. Иначе вестники смерти не отвяжутся от нас!
     -Так будет,  если  мы  остановимся!
     Вздохнув, хозяин каравана лишь качнул головой.
     Смерть - знак свыше.  И все, что следует за ней - не решение смертного, но воля богов,  которую не смеет нарушить никто из живущих на земле - ни простой торговец, ни Хранитель.
     Мати не помнила, как добралась до своей повозки. В груди образовалась какая-то непонятная пустота,  от которой несло холодом и безразличием. Глаза смотрели, не мигая, прямо перед собой, ничего не видя, губы шептали слова,  но на каком-то неведомом разуму языке, руки, отданные самим себе,  принялись наводить порядок, убирая плошку с водой, остатки костей,  сваливая в кучу у полога одеяла, на которых спали волки, оставив клочья своей шерсти.
     Она не заметила, как караван остановился, и вообще, как давно это случилось.  Время...  Оно почему-то больше не касалось ее, продолжая течь своим чередом в стороне.
     А потом затрубили рога, созывая всех на обряд прощания. Когда она услышала их низкий протяжный звук, у нее что-то екнуло в груди.
     "Значит, все..." – до этого мгновения Мати  еще сомневалась в том,  что все происходит на самом деле.  Ей так хотелось верить, что это какая-то ошибка. Но теперь... Теперь надеяться больше было не на что.
     "Конец..." - она пододвинулась к краю повозки, возле самого борта запустила руку под одеяла, вытаскивая завернутый в кусок белоснежной, как снега пустыни, ткани прощальный факел, осторожно развернула его,  взглянула, словно видя в первый раз в своей жизни, пробежала пальцами по голове.
     "Давно его  не  зажигали...  Вон  какой   гладкий   и   ровный..." - действительно, в  последнее время караван обходили стороной вестники смерти.
     "Но ведь... - начав вспоминать, девушка нахмурилась, в ее глазах отразилась тень удивления. - А как же Рамир?  И ее муж? - и только потом она поняла: - Для рабов нет обряда. У них нет судьбы, нет пути. Может,  и  смерти  тоже  нет... - почему-то   подумалось ей. - Они умирают затем, чтобы потом, переродившись, прийти на землю вновь, если были хорошими людьми - в образе свободных, если нет - снова рабом. Как снежные волки. Только священные звери помнят свое прошлое, а они - нет... Может, так и лучше - начинать жизнь с  чистого белоснежного снега,  на который не ступала ничья нога... - на какой-то миг она даже позавидовала  рабам. - Счастливые! Я бы  тоже  хотела остаться...  Впрочем... - она грустно улыбнулась сама себе. - Пока я не прошла испытание, я такая же неполноправная, как и рабы. И если я умру сейчас, то не усну вечным сном, а вернусь в мир малышом...  Только... - она поморщилась. – Тогда я  потеряю Гора!  А без него я не буду счастлива!  Не смогу! - она была в этом уверена. - Никогда!"
     Подержав факел  в  руках еще несколько мгновений,  она вновь завернула его в тряпицу и убрала, подумав с долей сожаления:
     "Ну вот...  Я достаточно взрослая, чтобы все понимать, чувствовать. Хотеть проститься с знакомым  по-человечески... Но слишком мала, чтобы сделать это... Хотя мне и осталось до испытания всего несколько недель..."
     Она ничего не могла с этим поделать.  Закон есть закон. И по закону ей не разрешалось зажечь этот факел.
     -Это право дается в испытании... - сорвалось с ее губ.
     -А ты знаешь, почему это так?
     -Ой! - Мати вздрогнула, закрутила головой, ища того, кто с ней заговорил. Нет,  конечно,  она сразу узнала голос  Гора,  и,  все же... Она испугалась,  что это демон пришел за ее душой. И только увидев стоявшего возле повозки за оставшимся  отдернутым  пологом мага - не призрака,  не тень,  а человека из плоти и крови, она с облегчением вздохнула:
     -Ты снова напугал меня!   
      -Прости.
     -Ты давно здесь?
     -Достаточно. Я же сказал:  тебе сейчас опасно оставаться одной.
     -Да, - она виновато улыбнулась. - Я забыла...  А ты, несмотря ни на что,  продолжаешь беречь мой покой...
     -Так ты знаешь, почему не имеющим судьбу не дозволено участвовать в этом обряде?
     -Знаю, - с грустью  взглянув на него,  девушка кивнула. - Потому что обряд открывает врата между миром снежной пустыни  и краем смерти. Он идет по шаткой грани судьбы,  которая, единственная, удерживает от падения. Об этом говорится в легенде об Уте.
     Бровь Хранителя удивленно приподнялась:
     -Мне казалось, ты не читала Черные легенды.
     -Я и не читала, - ее лицо было спокойно, глаза оставались открыты,  словно замерзнув,  веки не моргали. - Гор, скажи, а Лис... Он действительно умер? - она взглянула на него глазами, которые в одно и то же мгновение  неистово  просили: "Скажи мне правду!  Я должна знать, какой бы ужасной она ни была!" и "Не говори! Солги! Пусть, раз мне все равно не дано с ним проститься, я до  конца  света  буду думать,  что он просто уснул.  Не сном смерти, а обычным, земным сном".
     -Лигрен не ошибся.
     -Но почему?!
     -Он, все-таки, лекарь, и знает...
     -Я не об этом! - прервала  его  Мати. - Почему он умер?
     -Боги решили,  что он достаточно пожил, прошел путь своей судьбы и ему пора уйти. Вот Они и забрали...
     -Гор, а может, не боги?
     -Что ты имеешь в виду? - бровь Хранителя чуть приподнялась.
     -Я понимаю, ты скажешь: все это ерунда, не мучай себя глупыми страхами,  такого не  может  быть... - вообще-то,  если  честно, именно это она и хотела услышать, а потому продолжала: - Но... Гор, а что если это демон?  Тот,  которого я вызвала?
     -Нет. Это не может быть он. Я говорил тебе: встав на другой путь,  караван изменил свою судьбу. И, потом, демоны слишком жадны, чтобы оставить хоть что-то. Они забирают все, без остатка: не только жизнь, но тело, душу, дух…
     -Понятно. Значит, это не демоны?
     Маг кивнул.
     -И вообще, сон - не их стихия. Ты ведь знаешь, что демоны не спят?
     -Нет... Но, - она даже растерялась, тогда что же выходит? Такова была воля Айи, да? Это  Она придумывает сны для караванщиков. Хотя есть еще и бог сновидений...
     -Он тут ни при чем.
     -Да, конечно,  ведь Лис не ел ягод Меслам.  А может... - она нахмурилась, подозрительно сощурила глаза. - А может случайно... Все так похоже...  Гор,  я знаю,  как действуют ягоды Меслам. Именно так!
     Хранитель несколько мгновений внимательно  смотрел  на  нее. Молчание затягивалось, становясь в тягость.
     -Прости, - не выдержав,  всплеснула руками девушка, - я понимаю, что говорю чепуху...
     -Совсем нет, - маг был серьезен  и  сосредоточен. - Во  всяком случае, это  возможное  объяснение. Пойдем, надо кое-что проверить.
     -Рабы! Я знаю, они всегда в тайне собирали ягоды…
     -Идем.
     -Гор, - Мати схватила  мага  за руку,  удерживая, - может,  чуть позже? Я хотела бы проститься с Лисом.  Лина возилась со  мной, словно я ее собственная дочь.  Ее сыновья - мои друзья. Я...  Им сейчас очень нужна поддержка, и я...
     -У нас не хватит времени и на то, и на другое.
     -Прежде, - она грустно   улыбнулась, - ты   всегда все выяснял  сам. Защищал караван. А мы порой даже не знали  о  грозившей опасности. И уж, конечно, не задумывались о том, каких усилий все это тебе стоило...
     -Мне бы очень хотелось,  чтобы так было и в этот раз.  Но ты не можешь оставаться одна.
     -Да, - девушка опустила голову на грудь, - и, все же... Я боюсь!
     -Я всегда буду рядом с тобой и не позволю демону...
     -Я знаю,  Гор, - мягко остановила его девушка, - конечно. И... И я боюсь не его. Я... - она  повернулась, устремила взгляд в белую муть  сгустившегося над землей тумана,  а потом чуть слышно проговорила: - Я боюсь себя! Я... - она сглотнула подкативший к горлу комок. - Я многое не помню из того,  что произошло, когда я была во власти заклятий, когда сама их творила... Я...  Я  вообще ничего не помню с тех пор,  как демон унес меня из старого сада. Где я была? Что делала? А что если я вызвала еще какого-то демона? Я ведь могла!
     -Успокойся. Ничего этого не было.
     -Почему ты так уверен?
     -Я следил за тобой.  До того самого мгновения, когда городская черта не разделила тебя и демона,  не разнесла по разные грани.
     -И все же... - покой не возвращался в ее душу. - Гор, здесь что-то не так. Во всем происходящем сейчас.
     -Чем дольше мы будем стоять на месте и гадать,  тем позднее все узнаем. А у нас не так много времени.
     -Ты думаешь... – ее сердце сжалось в комок,  пальцы нервно задрожали. - Это еще не конец?
     -Все может быть. Идем же, - и он быстро вылез из повозки.
     -Подожди меня! - она добежала до него, пошла рядом.
     -Дай руку, - он протянул ей  ладонь.
     -Да, в таком тумане не сложно потеряться, - озираясь по  сторонам, прошептала  Мати. - В двух шагах ничего не видно.  Не припомню такого. Только если в метель. Но снега нет… Значит, это что-то другое. Что-то, что мне совсем не нравится. Ничего не видно.  Даже  горящих  факелов! - а  ведь  их огонь должен был осветить все вокруг, ярче небесных звезд.
     И тут...
     Жуткий вопль  прорезал воздух.  Потом донеслись полные ужаса крики:
     -Опять! Опять!
     -Вестники смерти! Они витают над караваном!
     -О боги, нет! - в ужасе простонала  Мати. - Что же это?
     -Не знаю, - он  был мрачен,  глаза поблескивали каким-то неясным, сумрачным светом.
     -Мой мальчик,  нет! - кричала  какая-то женщина.
     -Еще? - Мати отказывалась верить в то,  что все это происходило  на самом деле. – Нет, невозможно! - она уже была не в силах сдерживать дрожь. Нервно стуча зубами, она крутила головой, глядя то в одну, то в другую сторону,  но не видя ничего в сгустившемся над землей тумане. - Этого не может быть! Не может!
     Потом спустившуюся  было на землю тишину вновь пронзил крик. И еще...
     -Нет! Я больше не могу! - выпустив ладонь Гора, Мати подняла руки к голове, с силой сжала, закрывая уши. - Я не хочу!
     А туман становился все гуще и гуще, так, что через мгновение Мати не видела не только ближайших повозок,  но даже стоявшего всего в шаге от нее Хранителя.
     -Это какое-то безумие! 
     -Мати! - из тумана к ней выбежала Сати. Она выглядела так, словно только что проснулась и, как была – в старом свитере с вытянутыми рукавами и мохнатыми краями, широких стеганных штанах, заправленных в длинные шерстяные носки – выбежала в снег.   - Мати! - она подлетела к девушке, точно на крыльях ветра, схватила за плечи, повернула к себе, хотела что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука.
    -Что?  - глаза дочери хозяина каравана расширились от ужаса. Неужели? - Ри? - она боялась оказаться права. - Он...
    Сати быстро-быстро заморгала, замотала головой.
    -Нет! Не говори ничего! Нет!
    -Малыш! - донесся до Мати голос Гора. - Иди скорей ко мне!
     -Я сейчас! - поспешно воскликнула Мати, потом повернулась к подруге: - Сати, пойдем, нужно возвращаться, - она потянула подругу за собой.
    -Нет, - стала упираться та, - я не хочу! И вообще, куда мне возвращаться!
    -Пойдем, - она бережно приобняла ее за плечи, осторожно повела через туман.
    Та сперва смирилась, опустив голову на грудь, безропотно сделала несколько шагов, но затем вдруг извернулась, вырываясь из рук дочери хозяина каравана, упала перед ней на колени:
    - Мати, прощу тебя, останови все это! - ее глаза были полны мольбы, руки сложились перед грудью, как в молитве.
    -Встань! - она попыталась поднять подругу, но, видя, что у нее ничего не получается, опустилась в сугроб рядом с ней,  прижалась холодной щекой к ее, такой горячей, что казалось, будто это не слезы, а капли огненной воды текли из глаз караванщицы, прожигая полотно снежной пустыни. - Если бы я только могла! - она и сама почти плакала.
    А может быть... Она задумалась. Действительно, что если... Ведь Творец заклинаний не только придумывает заговоры, вызывающие демонов и подчиняющие их себе. Он может составить молитву, обратиться с ней к небожителям, которую Те услышат и сменят гнев на милость.
    Однако спутница ожидала от нее нечто совсем другого.
    -Пусть все закончится! Немедленно, сейчас же! – кричала караванщица. - Это ведь твой сон! Проснись! Слышишь? Ты должна скорее проснуться! Пока еще можно...!
    Мати смотрела на  подругу широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас. Нет, она не хотела верить, даже думать о том, что все это может быть только сном!
    "Я так счастлива здесь! Зачем мне просыпаться? Зачем куда-то уходить? Ведь тогда я потеряю Гора! Свое счастье, свою мечту, саму себя! Нет, я не хочу...!"
     А туман вокруг нее все сгущался и сгущался. И вместе с ним сгущалось отчаяние.
     -Мати! Прошу тебя!
     -Я не хочу просыпаться...!
     -Да, чужое горе дальше, чем свое, но... Как ты не понимаешь: следующим может быть твой отец! И Гор! И ты сама!  А если ты… Если ты умрешь в этом сне, то все, это будет конец! Конец всему!
     -Нет!  - отчаяние и боль не покидали ее душу, а перед глазами уже возникали образы, один страшнее другого, рядом с которыми даже пещеры смерти не казались безнадежно ужасными. - Нет! - зажмурившись, закрыв ладонями лицо, закричала она.  А потом, в какой-то миг вдруг сорвалась с места и опрометью бросилась бежать прочь.
     Туман стал совсем густым.   
     -Малыш! - донесся до нее  откуда-то  издалека  взволнованный голос Гора. - Куда ты?
     -Мати, вернись! - не то просил,  не  то  приказывал  отец. - Мати, не сходи с ума!
     А она все  бежала, бежала... Пока у нее не закончились силы. И тогда девушка упала лицом в снег.
     "Ну вот и все..." - подтянув ноги к груди, она свернулась в клубок.
     "Спи... Спи..." - шептал ей на ухо ветер. А снег под головой был таким  мягким… От него пахло свежестью,  детством, солнечным утром. Ни холода. Ни страха. Покой  и тишина. И  сон...
     "Спи..."
     Глаза сомкнулись.
     "Как жаль, - с грустью думала она, - что все заканчивается вот так, не успев даже начаться.  А ведь я могла  быть счастлива! Мечта... Она почти исполнилась! Исполнилась... А вообще, - ее губ тронула печальная улыбка, - может быть,  так и лучше. Потому что всегда все хорошо быть не может.  На смену  радости пришло бы разочарование.  Когда-нибудь так бы случилось… Обязательно случилось… А умереть во сне - это ведь так легко! Ни боли, ни страха. Если бы мне было суждено выбирать...-она тяжело вздохнула, сжалась... - Нет! - она вдруг резко вскинулась, заставила себя подняться на онемевшие, готовые в любой миг подкоситься ноги. - Умереть сейчас - значит сдаться! Если бы дело касалось только меня - ладно. Но..."   
      Слова Сати не выходили у нее из головы. Что если караванщица права и все, происходящее вокруг на самом деле только ее сон? Что если, проснувшись, она действительно положит конец всему этому ужасу, спасая от смерти близких, дорогих ее сердцу людей? Что если...
      Она закрыла на миг глаза, собираясь с силами, а затем, зашептала:
"Проснись, проснись,
             Скорей вернись
             В мир белых роз,
             Надежд и грез,
             Снегов и льда.
             Скорей туда...!"



 
Глава 11
     Она ждала легкого вздоха пробуждения. Но вместо этого на нее вдруг навалилась жуткая тяжесть, словно на нее рухнул даже не сугроб, но само небо.  Мати задыхалась, не в силах сделать ни вздоха, чувствуя себя так, как если бы воздух покинул окружавший ее мир без остатка.
     "Я  умираю? Потому что не могу проснуться? Как Лис? Как Ри?"
     Она испугалась так,  как не боялась ничего никогда прежде. Панический ужас  одновременно сковывал ледяным холодом ее тело и заставлял метаться,  разрываясь на части,  душу.  И лишь когда она затихла, смирившись с тем, что грань между жизнью и смертью уже пройдена, Мати проснулась.
     "Значит, это действительно был только сон? – в ней вдруг начала нарастать ярость. - Это...  - перед глазами  полыхнула  алая  дымка. - М-м! Это  все Лаль! Я отомщу ему!  Из кожи вылезу, продам душу демонам, но отомщу!" - ее ненависть была в этот миг так сильна, что снежинки, осмелившиеся опуститься на щеки и ладони девушки, вспыхнули ярким пламенем, сгорая в яркой вспышке огненной воды.
     Однако время шло,  а ничего не происходило. И ничем не питаемый гнев начал угасать.
     Немного успокоившись,  Мати огляделась вокруг. Она лежала на мягком, будто покрытым густым белым мехом,  полу - серебряной дымке, в которой, стоило приглядеться повнимательнее, возникало великое множество звезд - белых,  желтых и красных, ярких  и  блеклых,  маленьких  и больших.  Во все стороны вокруг нее простилался зал,  огромный,  словно сама снежная пустыня.  Сводом ему были черные ночные небеса,  посреди которых огромной лампой с огненной водой висела луна.
     "Но... - испытывая странное  чувство  непонимания и растерянности, Мати села, поджав под себя ноги. - Это ведь не явь! - Завороженная, она глядела вокруг. - Я здесь была когда-то... - она начала узнавать это место.  Еще бы, как она  могла забыть!  Вот только... – Но это было во сне!  Значит... Выходит,  я  не  проснулась,  а  заснула?  Снова? Сколько можно! - девушка устала от этой бесконечной череды снов, в которой начала терять саму себя, забывая, какой она была на самом деле. - А может, - ее душу вновь пронзила острая игла страха, - на этот раз я заснула  вечным сном?" - плечи нервно дернулись, пальцы стали постукивать по губам. Нет, она не могла, была не готова думать о себе как о мертвой. Но,  с другой стороны, если это действительно так... Чего бояться,  когда все уже случилось?
     И, потом, она не чувствовала в себе никаких перемен:
     "Голова на месте. Все остальное тоже... И звезд сквозь ладонь я  не вижу... - она покрутила рукой перед лицом,  рассматривая  ее  со  всех сторон. - А раз так, почему бы мне не перестать переживать и не воспользоваться удачным моментом, чтобы разведать здесь все? В  прошлый раз я так быстро проснулась,  что ничего не успела, - она поднялась на ноги,  отряхнулась,  отметив про себя,  что обычная одежда как-то сама собой сменилась длинным  - до самой земли - белым платьем  с широкими,  свободно спадавшими вниз туманным шелком рукавами, матовой атласной юбкой и таким же верхом.  Девушка крутанулась, прислушиваясь  к шуршанию ткани,  любуясь ее мерцанием, затем улыбнулась, довольная. - Если бы мне позволили самой придумать свой наряд, он был бы в точности таким!"
     "Ну что ж, - она медленно, едва касаясь пола ногами,  заскользила по залу,  такому высокому, необычному, торжественному и величественному,  что он  не  мог  быть частью ничего,  за  исключением дворца небожителя. - И я даже знаю, кого именно... - губ девушки коснулась улыбка. - Богини снегов. Вот так... Занятно - одна мечта не исполнилась, лишь поманив за собой, зато другая, кажется, сбывается..."
     Хотя... Это была не та мечта, которую девушка назвала бы заветной. Да, когда она долгими вечерами караванной тропы,  оставшись одна в ожидании снов,  которые никак не хотели приходить, вспоминала о смерти, пыталась представить, каким будет ее край, ей порой представлялся не сад благих душ, а ледяной дворец Матушки метелицы. Она видела себя призрачной тенью, скользившей по ледяному полу,  кружась в серебряном потоке  снежинок,  окруженной  золотыми волками  и  подружками-вьюгами.  И когда караванщице становилось страшно от мысли,  что смерть может привести  ее  совсем  в другой  край,  не такой гостеприимный,  не столь близкий ее душе, бледные дрожащие губы шептали слова молитвы, обещая за исполнение этой мечты стать самой верной слугой повелительницы снегов. А, бывало,  ее фантазии шли даже дальше, куда дальше, чем дозволено смертной. Она представляла себя...
     "Раз - два – три, - прерывая поток мыслей, чувствуя, что если она будет продолжать в том же духе, то разозлит госпожу Айю прежде, чем встретится с Ней, зашептала она, -
            Ничего не говори..."
     Прошло некоторое время. Смятение покинуло душу, едва последняя из дерзких мыслей забылась. Приглядевшись к окружавшим ее со всех сторон искрам-звездочкам,  она обнаружила странную вещь.
     "Вот те раз! - она растерянно огляделась,  вдруг поняв, что вместо того, чтобы идти, стоит на месте. - Как же так?"
     На миг зажмурившись,  она мотнула головой. Распущенные волосы цвета молока затрепетали. Запутавшиеся в них снежинки, ощутив себя свободными,  радостно закружили,  искрясь,  в быстром танце.
     Открывая глаза,  Мати питала робкую надежду,  что все как-то разрешится само собой:
     "Не может  же  эта непонятность продолжаться до бесконечности!"
     Но все осталось по-прежнему и,  тяжело вздохнув,  девушка беспомощно опустила руки.  Она еще раз огляделась вокруг, а затем несмело позвала:
     -Эй, кто-нибудь!  Не могли бы вы... - прежде,  чем она  успела договорить: - Мне помочь... - перед ней  склонялся в низком поклоне целый сонм теней, призраков и духов. - Ну да... - вконец растерявшись,  она,  опасливо поглядывая на них,  отступила на шаг,  вновь  зажмурилась,  проверяя,  не привиделось ли ей это все, убедившись же, что нет, вздохнув, обронила: - Ладно... - сжала пальцы в  кулаки,  собираясь  с  решительностью,  которой  ей явно не хватало. 
     Впрочем, тени поняли ее и без слов.  Склонились  еще ниже,  они замерцали,  затрепетали,  заскользили по зеркалу пола, зовя Мати за собой. Сквозь их прозрачные покровы были видны звезды, которые, однако, мало походили на те, что встречали ночь на земном небосводе. Здесь, вдали от мира людей с их нескромными взглядами настойчивого любопытства, они ожили, обрели душу, заговорили  на  множестве языков,  каждый из которых казался еще более чужим и непонятным, чем речь зверя или песня птицы. И, все же, это был не смутный неразборчивый гул,  а именно речь, где каждый звук подчинен внутренним законам, а звучание - ритму.
     Ей показалось,  что она летит, стоя на плечах ветра. Этот полет был удивителен и прекрасен, каждый миг полон наслаждения.  И ни тени страха перед неизвестностью, а ведь она не знала, куда вели ее тени.
     "Впрочем, - блаженная улыбка легла на  губы девушки, - так  даже лучше. Загадочнее!"
     А потом...  В конце концов,  ей было совершенно все равно. В этот миг она думала,  мечтала только об одном - продлить полет, насладиться им сполна и по возможности запомнить все, чтобы потом постараться повторить. Самой. Ни от кого не завися, никому ничего не должна.
     Между тем  ветер принес ее в столь удивительное место,  что, всецело захваченная им, Мати даже не расстроилась по поводу столь быстрого завершения сказочного путешествия.
     Это был сад - и,  в то же время,  не совсем сад. Ледяные деревья и кусты сверкали в лучах невидимого солнца.  Белые стволы и веточки,  листочки, переливавшиеся всеми цветами радуги, становясь то зелеными,  то желто-красными,  а то и вовсе фиолетовыми.  Под ногами шуршали травы - не просто прикрытые инеем,  а состоящие  из него. Застывшие под стеклом льда цветы походили на огненную воду, заключенную в чреве лампы.
      Сад был разделен зеркальными стенами на  небольшие  залы,  не позволявшие потеряться ни искорке света, высвечивавшей удивительную неповторимость каждой снежинки.
     "Жаль только,  что вся эта  красота  мертвая..." - погрустнев, Мати вздохнула. Опустившись на корточки, она протянула руку к  ледяному тюльпану, однако в последний миг остановилась,  боясь, что цветок рассыплется  в прах или сгорит в жаре ее рук. 
      То, что произошло в миг, когда она все же решилась, было настолько невероятным,  неожиданным, что девушка даже растерялась.  Прикосновение освободило цветок от ледяного плена и он,  живой, тронул ладонь, щекоча ее своим нежнейшим шелковым прикосновением.
     "Поразительно! - восторженно  глядя  на  белоснежный  тюльпан, она склонилась над цветком, принюхалась. - Даже пахнет! Это... Это просто чудо какое-то!"
     Выпрямившись, Мати  огляделась  вокруг,  выискивая что-нибудь особенное, достойное того, чтобы ожить.
     -А! - радостный возглас  вырваться  у нее из груди,  когда она увидела маленькую дикую розочку,  на ледяном  лепесточке  которой застыла, точно стеклянная брошка, легкокрылая бабочка.
      И, не задумываясь,  что делает, Мати встала перед цветком на колени,  на миг застыла, любуясь его неземною красотой, потом осторожно, боясь ранить хрупкий лепесток, поднесла ладони, свели их чашечкой вокруг бутона, а затем, не мигая, с наслаждением и восторгом следила за происходившем прямо у нее на глазах превращением.
      Покрывавший цветок и бабочку лед  начал  истончаться,  сперва - по краям лепестков и на кончиках крыльев. Потом он треснул,  ставшая ненужной скорлупа опала на землю  капельками  воды,  тотчас  заблестевшими алмазами среди белоснежной травы. Наконец, вернулась жизнь. Бутон чуть шевельнулся, коснулся руки, благодаря за избавление от ледяных оков вечного сна, а затем выпрямился на успевшем позеленеть стебельке,  потянулся к свету и теплу ее глаз. Бабочка, дождавшись, когда ее крылья подсохли, расправила их, взмахнула, испытывая их силу,  прежде чем закружить в легком трепетном танце,  все выше и выше поднимаясь над землею. Открыв от восхищения рот,  Мати запрокинула голову,  любуясь ее  сказочным  полетом,  который,  казалось,  длился  целую вечность.
    Но все имеет конец. Даже чудо.  И усталая бабочка, подрагивая  толи от напряжения,  толи от холода,  вернулась на свою розу.  Обе они были чужими этому ледяному краю - единственные живые существа во владениях смерти.
     В глазах девушки грусть смешалась с разочарованием.  И,  все-таки, она понимала ее:
     "Я тоже  чувствовала бы себя здесь чужой, - вздохнула она,  задумчиво глядя на притихшую бабочку, - если бы была жива..."
     Подняв голову,  она вновь огляделась вокруг, но уже с другим чувством - не радостной свободы, а задумчивой грусти.  И край,  который еще мгновение назад казался ей самым удивительным и чудесным на свете,  поблек в ее глазах. Нельзя сказать, чтобы он казался совершенно мертв. Нет, в нем была жизнь. Но именно была - когда-то. И осталась - только в прошлом.
     Мати могла бы попытаться оживить еще один цветок,  и еще,  и еще... Но зачем? Чтобы, спустя краткое мгновение, он увял в окружении  холодных ледяных зеркал?  Вот и тюльпан уже поник шелковой головкой,  белые покровы подернулись желтизной умирания,  зеленые лепестки, ослабев, обвисли, пожухли...
     Она поднесла ладонь к лицу,  прикрыла рот,  словно сдерживая готовый сорваться с губ стон. В глазах вспыхнули слезы - не тусклые, мутные капли обиды неудачи, нет - чистые, ясные слезы искреннего душевного сопереживания и глубокого сочувствия.
     -Простите меня, - прошептала она, а затем, склонившись над розочкой, дохнула на нее. Сорвавшееся с губ облачко-пар в мгновение ока окутало цветок и застывшую на нем бабочку,  обернувшись затем ледяным стеклом.
     -Прости, - Мати вернулась к тюльпану, - но  так  будет  лучше, - и его окружил лед.  - Пусть ты уже не будешь живым,  но и не умрешь... - прошептала она, а затем, выпрямившись, опустила голову на грудь,  вздохнула,  обращаясь  сама  не  зная  к кому: - Спасибо за урок. Теперь я поняла, что такое вечный сон: то, что останавливает смерть за мгновение до того, как она уводит душу в подземный мир.  Это не жизнь и не смерть,  это надежда,  которую боги дают  живому. Надежда, которой иначе бы не было. На новую жизнь, на бессмертие... - и, все же, грусть не покинула ее глаза, скорее наоборот, сгустилась. – Потому что она навсегда останется только надеждой.
     Слезы побежали по щекам.  Срываясь с длинных  черных  ресниц каплями огненной воды,  они,  едва касаясь холода щек, не успевая остынуть, покрывались льдом, обращаясь в алмазы.
     "Ну что  ты  плачешь,  дуреха? Уйми скорей поток слез!  Все равно никто больше тебя не  станет  жалеть, никто не попытается утешить.  Ведь ты уже не маленькая караванщица...
     "Но кто же я теперь?" -она прикусила губу,  боясь услышать в ответ: - "Никто! Тебя больше нет. Ты - только тень..."
     Хотелось кричать: "Ну, вот же я, вот!"
     Но в голове уже звучало, полное боли и безысходности: "И что же? Взгляни на этот цветок во льду..."
     Вздохнув, Мати качнула головой.  Вновь  оглядевшись  вокруг, она поняла,  что зрелище,  еще мгновение назад завораживавшее, а потом – вызывавшее сочувствие, стало безразличным.
     "Пора уходить..." - поняла она и, глядя себе под ноги, медленно поплелась прочь,  при этом ей  было  совершенно  все равно, куда идти,  зачем?
     Девушка старалась не смотреть по  сторонам,  предпочитая  не замечать ничего вокруг, нежели обнаружить что-то, чего она не хотела бы видеть.  Поэтому не удивительно,  что,  в  конце концов, она налетела на какую-то преграду.
     "Стена, наверное", - подумала Мати,  и повернулась,  собираясь обойти ее, но тут она почувствовала на себе чей-то взгляд.
     "Неужели я здесь не одна?  - ее душу обжег страх. - А что если это госпожа Айя?  Что я Ей скажу?  Ведь я пришла сюда без Ее приглашения, да еще и стала пытаться навести свои порядки,  нарушая Ее покой... " - она почувствовала себя такой виноватой,  что щеки запылали румянцем, а в глазах блеснули слезы. И, все же, втянув голову в шею,  словно готовясь к удару, она осторожно подняла взгляд.
     "Ой! – Мати растерялась, обнаружив, что стоит перед зеркальной стеной, лицом к лицу со своим отражением.  И более вокруг не было никого. - Ну и дура же я! - на смену страху пришло радостное возбуждение. - Испугаться  собственной  тени!"
      "Интересно... - она с  все  нараставшим любопытством рассматривала зеркало. - А почему я вообще в нем отражаюсь? – Мати, подняв  руку, коснулась пряди волос, следя, настолько точно повторит отражение ее движение,  словно стремясь поймать его на обмане.  - Ведь мертвые могут увидеть себя только в зеркале времени, и то лишь такими,  какими они были когда-то.  Но я никогда прежде не носила это платье, - она,  оторвавшись на миг от зеркала,  посмотрела на себя, любуясь сверканием прекрасной ткани, которая струилась,  колышась на невидимом ветерке,  одним своим видом успокаивая,  усыпляя... - Такая  мягкая! - она провела ладонью по рукаву,  осторожно тронула подол. - Кто же я, если не тень?"
     "Ты - это я", - прозвучали в тишине слова и Мати тотчас,  вздрогнув, закрутила головой:
     -Кто здесь? -  душа  в страхе заметалась  в  груди.
     "Никого, кроме нас!"
     -Кого - нас!
     "Тебя и меня".
     -Кто ты?
     "Ты".
     Сначала Мати растерялась:  "Я что, сошла с ума? Только безумцы  разговаривают сами с собой! Но ведь смерть излечивает от всех болезней!"
     А потом она разозлилась:
     "А даже  если  и так! - раз она мертва, какая разница, больна или здорова? - Я задала такой простой вопрос!  Что, сложно на него ответить?  Если со мной заговорило мое отражение, так бы и сказало: "Да, я твое отражение. Очень приятно. Будем знакомы!" А вместо этого - ну что за ерунда: я - это ты, ты это мы.  Как будто я должна разгадывать все эти загадки!"
     Но уже через мгновение и растерянность,  и злость  растворились без следа в море удивления.  Глаза девушки расширились, губы приоткрылись, когда Мати увидела,  что ее отражение шагнуло к  ней навстречу, в то время как сама она даже не шевельнулась. И вообще, с ним что-то происходило.  Его черты...  Нет,  они не расплылись, не  потеряли  четкость. В них  ничего  не изменилось,  и, все же,  хотя из зеркала на караванщицу смотрели  ее  собственные глаза, она уже не узнавала себя.
     Молочно белые волосы засверкали.  Переливаясь всеми  цветами радуги,  они больше не казались бесцветными, как просторы пустыни после недели,  проведенной в цветущем оазисе. Так же, как и снега в лучах солнца,  они стали золотыми. Не рыжими,  а именно золотыми,  напившись, наполнившись до краев теплым солнечным светом.  Бледная,  тусклая кожа ожила, впитав в силу огня.
     -Ничего себе! - сорвалось с губ девушки,  которая  смотрела на зеркальное полотно,  не в силах не то что отвести взгляд,  но хотя бы моргнуть.
     Эти перемены... Они коснулись всего,  не изменяя,  но делая другим. Плечи расправились,  грудь пошла вперед, заставляя голову откинуться чуть назад, подобрать живот...
     Но когда взгляд Мати,  обежав по всему телу, вновь обратился к лицу своего отражения, он вдруг остановился на глазах...
     -Это не я! - прошептала плохо слушавшимися, онемевшими губами, девушка. - Это не могу быть я!  Потому что... - потому что из зеркала на нее смотрели,  пронзая насквозь, две бездны, наполненные до краев синим пламенем морозного огня.
     Она больше не сомневалась, что перед ней сама богиня.
     -Госп... - Мати хотела склониться перед небожительницей, но ее тело застыло, словно окруженное льдом, не позволяя даже наклонить гордо откинутую назад голову.  Недосказанное слово белым облачком сорвалось с губ и медленно поплыло куда-то. Та же,  которая  скрывалась  за зеркальной чертой,  вытянула вперед руку, коснувшись грани между двумя мирами.
     "Подойди..."  - позвала небожительница.
      Мати шагнула вперед, не в силах ослушаться Ее приказа,  но в последний миг, когда между ними оставалось меньше шага,  остановилась. В ее глазах отразилась боль, губы прошептали:
     "Это не правильно".
     "Что не правильно? - богиня чуть наклонила голову.  В обращенном на девушку  взгляде было не осуждение за непочтительность и нарушение высшей воли,  а интерес, заметив который  Мати решила, что повелительнице снегов, должно быть, забавно видеть перед собой такое непослушное и своенравное создание. Но уже через миг,  приглядевшись, она поняла, что этот интерес был обращен не столько к ней, сколько к ее словам.
     И тогда,  вздохнув,  она качнула головой:
     "Не знаю".
     "А ты знаешь, что произойдет, когда ты коснешься зеркала?"
     "Нет", - сжавшись, Мати опустила голову на грудь.
     "И все равно считаешь,  что это не правильно? - в голосе послышался смех,  который,  однако же,  оборвался, прежде чем  зазвучал. - Может быть, ты и права... - задумчиво промолвила богиня. - Может быть... Хотя, я предпочла бы, чтоб все произошло как можно быстрее".
     "Что? Что произошло? Разве со мной случилось еще не все, что могло? - глаза девушки наполнились слезами боли и обиды,  губы задрожали. Едва начав говорить,  она вдруг поняла,  что не в силах остановиться. Ей  было просто необходимо выговориться. - Я была девочкой,  которую все вокруг называли Творцом заклинаний!  Но при этом боги, и не думая наделять меня настоящей силой, лишь смеялись над моей беспомощностью!  Я стояла у врат города мечты,  глядя на то, как в нем исчезают навсегда все, кто был мне дорог, не в силах ни помочь им,  ни отправиться вслед за ними! Я была чужачкой, у которой отняли ее дом и семью, оставив только память, чтобы она помнила,  и мучилась, чтобы другие помнили,  и мучили ее. А потом, когда кому-то показалось, что и этого мало,  отняли мир, отняли саму себя, чтобы потом, вновь поманить мечтой, и отнять и ее. Поманить силой - и отнять. Поманить жизнью – и убить. Поманить любовью - и..." - зажмурившись что было сил,  она замотала головой,  отгоняя от  себя мысли, от которых ее душе делалось страшно и тоскливо.
     "Если бы ты сразу поняла, что от тебя требуется..."
     "Да, - Мати устала. Ей надоело спорить  и  соглашаться, идти против воли всех вокруг и подчиняться. Да, перед ней была богиня. Да, ей следовало пасть ниц перед повелительницей снегов и молить Ее милостиво простить жалкую тень за дерзость. Но ей вдруг стало совершенно все равно,  что будет, потому что самые черные пещеры госпожи Кигаль не шли  ни в какое сравнение с  тем, что ей  пришлось пережить. - И вообще, лучше  пустота вокруг,  чем внутри души!"
     "О чем ты?" - спросила ее богиня, бровь которой удивленно приподнялась, так, словно  Она, считавшая, что знает и понимает все, теперь терялась в догадках.
     "Так... - вздохнула  Мати.  Она медленно опустила голову на грудь. Плечи поникли.  В глядевших под ноги  глазах  не  осталось места ничему,  за исключением грусти,  да и ту уже начало теснить безразличие. - Не важно..."
     Богиня снегов молча глядела на нее, и в этом взгляде читалось не столько недовольство, сколько беспокойство: небожители не любят,  когда Их планы что-то  нарушало.
     "Все должно  идти своим чередом. Так правильно. Так хорошо. Для всех. А ты... С тобой вечно небеса уходят под землю!"
     "Да..." - Мати виновато развела руками.
     "Ты не хочешь хотя бы узнать,  от чего  отказываешься?"
     "Мне все равно".
     "Ты говоришь так,  потому что не знаешь!  Иначе тебе не было бы все равно!  Потому что есть вещи,  от которых невозможно отказаться, нельзя!"
     "От которых нельзя отказаться... - задумчиво проговорила Мати.  В ее глазах,  среди моря тоски,  замерцал...  Нет,  не огонек, так, отблеск света. - Скажи... Ты ведь богиня снегов?"
     "Да. Спрашивай, спрашивай все, что хочешь узнать! - Айя оживилась, увидев  в этом ее робком любопытстве единственную возможность исправить то, что еще не до конца расстроилось. - Я отвечу на любые твои вопросы!" - небожительница смотрела на свое  отражение с долей любопытства ожидая, каким будет первый, а, значит, самый главный вопрос.
     "Я мертва, или все это, - она повела руками, указывая на окружавший ее мир, - лишь еще один сон?"
     "Сон".
     "Это хорошо", - улыбнулась девушка.  В ее глаза начал  возвращаться свет.
     "Почему для тебя это так важно?"
     "Сплю я или умерла?"
     "Да.  Ведь смерть - это сон.  И жизнь - тоже сон.  Все  - сон. Нет ничего, кроме сна".
     "В этом мире - может быть. Для Тебя - может быть. Но не для меня, - качнула головой девушка. - Я столько раз умирала во сне,  что давно была бы  мертва,  будь  все  на  самом  деле  так. И,  потом... - она задумалась на мгновение,  после чего продолжала: - Какой смысл был бы в жизни?".
     "Может, ты и права.  Может быть..." - богиня задумалась.
     Между тем Мати, приняв, сжившись с одним ответом, уже делала шаг навстречу следующему.
     "Ты не обидишься,  если я спрошу… Я не хочу оскорбить Тебя дерзостью, просто... Если Ты читаешь мои мысли, то и так все  знаешь..."
     "Я не читаю твои мысли. Они скрыты от меня".
     "Это хорошо…"
     "Я уже сказала - ты можешь спрашивать меня о чем угодно".
     "Ладно... Ты моя мать?"
     "Нет".
     Мати кивнула.  Хотя она и ощутила в груди укол разочарования, в то же самое время ей стало легче.  Быть полубогом - большая ответственность.  И вообще...  Одно дело обида, и совсем другое – страх.
     "Все не так,  как ты думаешь... - проговорила  богиня.  За  Ее спиной возник  ледяной трон,  на который Она медленно опустилась - словно луна села на снежный  бархан. - И  это  долгий  разговор. Впрочем, ты здесь именно для того, чтобы все узнать. Садись".
     Мати решила, что ее место на снежной траве, у ног богини, но, оглянувшись,  заметила,  что  за  ее спиной тоже появился трон. Причем - точно такой же, как тот, что был у небожительницы.
     "Я... - девушка растерялась. - Я не могу... – и, не дожидаясь  того, что скажет ей госпожа Айя, села в снег. - Так лучше, - она подтянула под себя одну ногу, вторую обхватила руками, упершись в ее колено подбородком. - И куда удобнее".    
     "Как хочешь...  Мне тяжело с тобой спорить. И ты сама поймешь, как  все это нелепо,  когда узнаешь...  Ты готова выслушать меня?"
     "Да", - кивнула девушка.  Ее глаза, лицо были полны нескрываемого любопытства, душа трепетала в груди, предвидя важность того, что ей  предстояло услышать,  а сердце так бешено билось,  словно именно в этот миг решалась ее судьба. 
     "Власта была моей избранной..."
     Стоило богине произнести это имя, как внутри Мати все сжалось от боли.
     -Мама…! - прошептала девушка. Она всегда любила ее, так сильно, как можно любить только память, бережно хранимую и питаемую самыми теплыми чувствами.
     Как же ее измучили эти сны!  Как они изменили ее  душу,  что она забыла обо всем этом,  поспешив назвать матерью другую, пусть даже та была богиней!  Щеки залил румянец смущения,  в глазах блеснули слезы вины. Она не должна была так вести себя!
     -Прости меня, мамочка!
     "Она твоя мать не в большей степени,  чем этот смертный торговец твой отец".
     "Но..." - Мати хотела спросить, как такое возможно, однако поняла,  что не в силах промолвить и слова. Она и подумать не могла о том, что однажды в ее жизни наступит мгновение,  когда у нее отнимут обоих родителей,  причем  вот так,  походя,  бросив: - "Те, кого ты всегда считала самыми родными среди живых, на самом деле тебе никто, чужаки!"
     Девушка зажала ладонью рот,  чувствуя, что иначе закричит от отчаяния, с которым была не в силах справиться. Богиня тоже молчала. Должно быть, Она не рассчитывала на то, что ее слова произведут такой эффект, которым была поражена сама.
     Время шло. Молчание затягивалось.
     Наконец, Мати начала приходит в себя. Насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах. Чувствуя бездну, разверзшуюся у нее в душе, она понимала, что ее надо хотя бы чем-то заполнить. И, раз хуже быть не может...
     "Я все  равно буду считать их своими родителями! Что бы там ни было! Ведь они воспитали меня, и... - проговорила она, а затем, тяжело вздохнув,  спросила: - Они удочерили меня?"
     "Нет".
     "Но... Как же тогда...?" – девушка растерялась.
     "Успокойся. Я  не  думала,  что  для тебя это так важно. Прости, если мои слова причинили тебе боль. Возможно, я не совсем правильно выразила свою мысль. Родители, это такое сложное понятие...  И в какой-то мере они  действительно  твои  родители, ведь...  Семя караванщика дало тебе плоть, моя посвященная родила тебя..."
     "Но о  чем  же  тогда  Ты  только что мне говорила! - вскочив, всплеснула руками девушка. - Что же еще надо!"
     "Плоть - только одежда.  Главное - сущность.  А по сути своей ты не их дочь".
     "И чья же?" - устало взглянула Мати на отражение.  Впрочем,  она начала успокаиваться,  и даже,  незаметно для себя, опустилась на ледяной трон повелительницы  снегов. Впрочем, подтянувшая под себя ноги караванщица даже на нем сидела как на одеялах в своей повозке.
     "Воды и Огня".
     "Что?" - растерянно взглянула на нее девушка,  решив, что ослышалась.
     "Так называли моих родителей. Я не помню  их  имен – слишком много вечностей прошло с тех пор, как я была рождена".
     "Но при чем здесь..."
     "Ты так ничего и не поняла?  Ну,  что ж...  Власта была моей посвященной. Избранной для особого служения. Она  должна  была привести меня в мир снежной пустыни".
     "То есть? - девушка  нахмурила  брови,  сощурила  глаза, но, сколько  ни  приглядывалась,  ничего не могла разглядеть во вдруг окружившей ее изнутри,  не снаружи,  дымке. - Как это "привести"?"
     "У небожителя несколько возможностей обрести земную жизнь, - задумчиво  продолжала Айя, - занять чужое тело, или родиться, обретая свое собственное.  Ну, вселиться - с этим все понятно, выбрала понравившееся - и оно твое..."
     "А как же тот, кому это тело принадлежало? Хотя, да, - немного подумав, горько усмехнулась Мати, - кто  думает о смертных?"
     "Я.  И потому поступила по-другому.  А могла бы не утруждать себя..."
     "Если бы могла, не утруждала бы", - хмыкнула девушка.
     Богиня предпочла не услышать ее последних слов.  Она продолжала:
     "Так что,  по сути своей ты - это я.  Или, - она лукаво улыбнулась, - я - это ты".
     "Значит, сейчас я разговариваю сама с собой? Я сошла с ума?"
     "Нет. Ты в здравом уме и в доброй памяти. Мы - не совсем одно целое. Во всяком случае, сейчас. Пока…"
     "Да, я так и поняла! - резко прервала ее Мати. Она  вскочила на ноги,  не в силах сдержать своих чувств. - Ты права,  я многое не понимала,  но теперь - поняла!  Ты позволила мне жить, расти, Ты даже защищала меня, но не более чем новое платье,  не желая,  чтобы оно порвалось или испачкалось!  А теперь... Теперь тебе оно понадобилось и ты хочешь,  чтобы я, моя душа, мой дух  ушли, освободив место Тебе!"
     "Опять ты все переворачиваешь с ног на голову!"
     "Ничего я не переворачиваю!  Вот скажи, скажи, что случиться, когда я коснусь зеркала? Что? Ты вселишься в это тело?"
     "Глупышка! - рассмеялась богиня. - Да  зачем мне это,  если ты и так -  я?"
     "Ну, уж  не  знаю! - набычившись,  пробурчала  Мати. - Зачем-нибудь... Ты же говорила, что я - не совсем ты!"
     "Но при  этом не сказала,  какая между нами разница!  А она только в силе!"
     "Что?" - от неожиданности девушка даже остановилась,  застыв на месте ледяным изваянием с поднятыми руками.      
     "Ребенок, да еще и родившийся у смертных, не может обладать могуществом небожителя!  Потому что тогда будет опасен  не  только  для других, но и для самого себя!  Лишь все поняв,  научившись, можно..."
     "Если так, - она сделала шаг назад, в сторону от зеркала, - я еще не готова!  Вспомни, всякий раз, обретая какой-то дар, я совершала столько ошибок,  что,  если бы не Шамаш, давно бы и сама умерла,  и весь мир погубила!  Став  Творцом заклинаний, я,  вместо того,  чтобы сочинять молитвы богам, стала придумывать заклятья, призывающие демонов!  Да  что  там, я сумела даже дар предвидения обратить в оружие против себя и тех, кто мне дорог!"
     "На ошибках учатся".
     "Да, если потом есть кому учится и где учится!  А божественная сила..."
     "Ты уже достаточно взрослая. Ты готова. Теперь, обретя силу, ты вспомнишь, как ей пользоваться..."
     "Значит, - Мати насторожилась. - Ты отличаешься от меня не только силой, но и памятью!"
     "Айя..."
     "Не называй меня так!"
     "Но это и твое имя!"
     "Нет! Я - Альматейя!"
     "Я тоже".
     "Как это? У тебя ведь нет другого имени, кроме…!"
     "Айя, Альматейя - это одно  и тоже.  Зовут же Эрешкигаль просто Кигалью".
     "Но в легендах есть оба эти имени! А у тебя..."
     "Мне никогда не нравилось мое полное имя. Так что я предпочла забыть его прежде, чем пришло время первых легенд".
     "Почему же мне тогда было дано нелюбимое тобой полное имя? Если я - это ты?"
     "Именно поэтому. Имя - оно тот знак, от которого зависит все будущее".
     "Ладно, - Мати ничего не оставалось,  как согласиться. Но только  потому,  что тут было не с чем спорить, - пусть так.  Но если ты - это я, ты должна понимать, что я чувствую, о чем думаю. Если мы - одно целое, у нас все должно быть одинаковым - и мысли, и мечты".
     "Я уже  говорила, - устало вздохнула богиня, - что я - не совсем ты. Мы... Не знаю, как  тебе объяснить..."
     "Попытайся. Может, я пойму".
     "Хорошо. Представь себе озеро с огненной водой. Волна,  перехлестнувшись через берег,  заполнила собой стоящую на берегу лампу. Потом эту лампу забрали караванщики, унесли  в снежную пустыню. И огонь в ней начал  жить своей собственной жизнью..."
     "В то время как огонь в озере тоже жил своей..."
     "Да. На время их пути разошлись.  Но лишь затем, чтобы потом вновь слиться.  Ты же знаешь,  огонь не исчезает без следа.  Даже сгорая, он возвращается в огненное озеро. И когда это происходит, пламень становиться вновь единым целым, сохраняя память обо  всем, что пережила каждая частица…"
     "Что может капля,  утонувшая в бескрайних водах?" - горько усмехнулась девушка.
     "Ты боишься, - наконец,  поняла богиня. - Вот в чем  дело. Ты боишься, а,  значит,  еще не готова... Еще не пришло время... Что ж..."
     "Ты позволишь мне уйти?"
     "Конечно".
     "Несмотря на то, что это нарушает твои планы?"
     "Значит, так надо… Иди".
     "И все? Так просто?"
     "Да. Проснись - и ты будешь дома".
     "Проснуться... - она только об этом и мечтала. Так чего же она медлила? - Скажи... Ты ведь  не отнимешь  у меня память об этом сне?"
     "Но зачем она тебе?"
     "Мне нужно хорошенько все обдумать..."
     "Обдумать... - богиня наклонила голову, словно оценивая услышанное. - Значит, наша встреча была не напрасной.  Но сможешь ли ты жить, зная все, помня все, но не обладая силой?"
     "Да!" - твердо ответила девушка. Она не сомневалась в этом.
     "И что дальше?"
     "Дальше... - она на  мгновение  задумалась,  опустив голову на грудь. - Еще не знаю".
     "Но ты собираешься что-то предпринимать?"
     "Да".
     "И что же?"
     "Вернусь в Курунф, - медленно, но уверенно проговорила она. - А потом сниму браслет Эрры".
     "Шамаш запретил тебе..."
     "Да".
     "И все равно ты..."
     "Да. Это единственный способ".
     "Почему? Думаешь,  тебя иначе не пустят в Курунф? Но это не так".
     "Знаю".
     "Тогда в чем же дело?"
     "Со всеми, попадающими в Курунф, что-то происходит. Хорошее, плохое - не знаю. Что-то. А со мной, если я буду под защитой браслета, ничего не случится. Я буду в Курунфе, но не в том Курунфе, в котором все остальные. Потому что город исполнившейся мечты и город мечты, которая не может исполниться - не одно и то же".
     "Шамаш будет зол. Он хотел защитить тебя от опасности, а ты сама бежишь к ней навстречу... - богиня качнула головой. - Нет, ему это совсем не понравится..."
     "Пусть. Пусть ругается. Пусть даже наказывает меня. Главное, чтобы он вернулся. А там..."
     "А там спасителей не судят. Молодец! Хотя я на твоем месте не осмелилась бы его ослушаться".
     "Почему? Ведь ты сильнее меня. Это я - робкая, наивная..."
     "Когда речь идет об остальных. С ним ты совсем другая. И я другая. Я слишком люблю его, чтобы ослушаться".
      "А я - слишком люблю, чтобы, послушавшись, отказаться от того, в чем вижу последний шанс увести его из Курунфа".
     "Вот я и говорю - молодец. Ты все делаешь правильно".
     "Спасибо тебе".
     "За что?"
     "За понимание".
     "Это не так. Мне очень многое в тебе кажется странным. Любая другая на твоем месте..."
     "Но мы же с тобой - не любая другая".
     "Несомненно", - улыбнувшись, кивнула Айя. Она поднялась с трона, собираясь уходить.
     "Подожди мгновение!"
     "Да?" - повелительница снегов вскинула голову.
     "Почему ты выбрала именно этот миг для того,  чтобы  явиться мне?"
     "Это не я, ты. Ты пожелала оказаться здесь".
     "Я хотела проснуться. Только и всего".
     "Проснуться - где? В крае снежной пустыни или..."
     "Мир белых роз, надежд и грез! - вспомнила она. - То заклинание!"
     "Тебе нужно быть аккуратнее в выборе слов. Потому что, сложенные в заклинание, они исполняются в точности, а ты воспринимаешь их как всего лишь образы перед глазами,  песню ветра".
     "Да... Я буду внимательнее... Но... Все равно, я рада, что оказалась здесь. Я многое поняла. Вот только... Все же, почему ты не рассказала мне правду раньше? Это ведь не наша первая встреча. Ты снилась мне уже однажды..."
     "Я знаю,  что ты собираешься сказать.  Что тогда я предпочла позволить тебе считать меня своей матерью.  Но, скажи на милость, что мне еще оставалось? Сказать тебе, что я - это ты? И чем бы все это закончилось?  Ты бы просто сошла с  ума!  Или все  вокруг сочли бы тебя безумной,  что,  в сущности,  одно и то же".
     "Мы встречались и позже. Наяву".    
     "Ну да!  И мне пришлось даже прятать от тебя и твоих спутников свое лицо!  Потому что уже тогда сходство было слишком явным! А что до разговора... Вспомни себя в те мгновения. Разве ты была способна о чем-то думать, что-то понимать?"
     "Наверное, нет... " - вздохнула Мати.  Впрочем, она считала, что и  сейчас-то оказалась совершенно не готова к такому повороту событий. Несмотря на все ее сны.
     Кстати, о снах. Девушка нахмурилась, ее глаза настороженно сощурились:
     "У меня  остался  еще  вопрос. Как мне справиться с демонами Курунфа?"
     "Прежде чем сражаться с демонами..."
     "Нужно узнать, кто они такие. Да, я понимаю. Последний сон о многом рассказал мне, но…"
     "Прежде чем сражаться с демонами, - качнув головой, повторила Айя, а затем продолжала: - следует узнать, они ли тебе противостоят на самом деле".
     "Конечно! - У нее не было ни каких сомнений! Ведь все ее сны… Сны… Ее голова чуть наклонилась, в глазах забрезжили сомнения. - А что если и Курунф – только сон? Сон, придуманный Лалем. А на самом деле… На самом деле все совсем не так. Я же, бросившись в бой с демонами, только обращу на себя гнев Эрры… Но тогда, проснувшись, я окажусь в своем караване. И все, все будет в порядке!"
     "В любом случае, тебе нужно сначала проснуться".
     "А если… Если Курунф все-таки существует?"
     "Войди в город".
     "А дальше? "
     "Ты сама поймешь, когда окажешься за гранью. Может быть, не сразу, но – обязательно… Однаок, есть и другой путь. Вернись в мир накануне".
     "В прошлое?"
     "Да. И сделай так, чтобы караван обошел стороной то злосчастное место".
     "Легко сказать, - вздохнув, она качнула головой. - А вот как сделать... Ведь меня никто не послушает. Ну, кто я такая - не прошедшая испытания девчонка..."
     "Скажи правду".
     "Что я  - богиня снегов? – Мати не смогла сдержать грустного смешка.   
     "Мы могли бы доказать истинность наших слов..."
     "Если бы я приняла твою силу".
     "Достаточно той, что у тебя уже есть. Можно придумать заклинания, которые..."
     "Нет!"
     "Рано или поздно тебе придется изменить свое отношение к ним".
     "Но не сейчас!"
     "Что ж… Есть и другой способ заставить себя слушать. Скажи, что тебе приснился вещий сон. В караване ведь знают, что ты наделена даром предвидения".
     "Да..."
     "Так что,  если ты скажешь,  что тебе было видение, торговцы насторожатся. И послушают тебя. И, в любом случае, тебя выслушает Шамаш".
     "Шамаш..."  - губ девушки коснулась добрая,  мечтательная улыбка.
     "Он любит тебя".
     "А мне… Мне тоже можно его любить?"
     "Ну конечно! Ведь мы..."
     "Его божественная жена? Нет. Шамаш - не твой Ут!"
     "Я знаю".
     "Ты...?" - удивленно взглянула  девушка на свое отражение.
     "Конечно, - кинула богиня. - И  это ничего не меняет. Ты никогда не встречала Ута. Но ты любишь Шамаша. А я - это ты. И... И вообще, ты знаешь свое, наше будущее.  Он знает свое. И в этих будущих есть мгновение, за которым они сливаются в единое целое".
     "Может быть..." - задумавшись,  Мати опустила голову на грудь. Так это было на самом деле,  или нет,  но ей хотелось верить, что богиня сказала ей правду.
     "Вернись  в прошлое..."
     "И сделать так, чтобы будущее изменилось?"
     "Это не столь сложно, как тебе кажется".
     "Первый шаг - может  быть, - она свела  острокрылые  брови. - Но все последующие... Ведь тем самым я изменю будущее каравана".
     "А разве не этого мы хотим?"
     "С одной стороны, демоны Курунфа не будут ему угрожать..."
     "Вот именно!"
     "Но, с другой, вместо  этой  известной  беды  может  случиться что-то другое. А что если это другое будет еще хуже?"
     "Изменишь его снова..." - спокойно,  даже как-то безразлично пожала плечами богиня.
     "И снова,  и снова...  И так до бесконечности?  Пока окончательно не сойду с ума?"
     "Шамаш вон не раз изменял настоящее, прошлое и будущее".
     "Шамаш! Шамаш - это другое дело! С его силой никому не сравниться!  Как и с осторожностью.  А я мало того, что предчувствую совсем не ту опасность,  которая грозит на самом деле, так еще и жуткая растяпа".
     "Мы вполне способны разобраться в хитросплетении времен..."
     "Мы? Пусть так - мы.  Только скажи мне пожалуйста,  почему тогда эти "мы" никогда сами не изменяли судьбу,  дожидаясь,  пока это сделают за нас другие?"
     "Ну... - казалось,  повелительница снегов несколько растерялась.  Во всяком случае,  она не сразу нашлась, что ответить. - Так вышло... И...  и потом, - отвернувшись,  хмуро обронила  она, - в  тот единственный раз,  когда я действительно хотела  сделать нечто подобное, оказалось,  что это мне не под силу,  и вообще...  - она умолкла, что было сил сжав и без того белые, как снег, губы, а потом она поспешила заговорить о другом: - Так что мы решили?"
     "Не знаю, как мы, - фыркнула Мати, - а я собираюсь просыпаться".
     "В прошлом?" - оживилась богиня.
     "В настоящем", - быстро остудила ее пыл караванщица.
     "И будь что будет? Не слишком разумный шаг, когда от тебя зависит..."
     "Я знаю".
     "И все равно? - несколько мгновений Айя в упор смотрела на нее. - Может быть, ты все-таки передумаешь? Если тебе интересно мое мнение, то я считаю: было бы лучше вернуться назад, и..."
     "Спасибо".
     "Спасибо" - но ты все равно поступишь по-своему?"
     "Да. Прости".
     "Что там... Узнаю себя. А с собой не поспоришь. …Раз так, -  продолжала она как ни в чем не бывало. - Тогда в путь! Просыпайся!"
     "Мы еще встретимся?"
     "Мы? - богиня рассмеялась. - Встречаться с самой собой? Согласись, это было бы уже верхом безумия!"
     "Но если я захочу спросить... Ведь ты говорила, что пока еще наша память не едина..."
     "Наша!"
     "А что?"
     "Ничего! Просто  я  рада  слышать это слово – "наша"!  Ты не представляешь, как мне это приятно! ...Что же до твоего вопроса... Приходи сюда".
     "А я найду дорогу?"
     "Да. Во сне".
     "Во сне?"
     "Ты ведь умеешь управлять сновидениями".
     "Ну... Не так хорошо, как мне хотелось бы. И еще Лаль… Он вечно вмешивается и все портит".
     "Да, братец не сахар".
     "Он - это нечто! - От одной мысли о боге сновидений ей становилось жутко. И вообще... В ее голову вдруг закралась мысль... - Скажи, а кто-нибудь знает, что... То, что ты мне только что рассказала?"
     "Что ты - мое воплощение? Да. Кигаль. Без ее помощи мне было не обойтись".
     "И все?"
     "Да. А что?"
     "Лаль... Он... Он все время преследует меня! Словно его ненависть на тебя перетекла и на меня".
     "Может быть, он что-то такое и чувствует. Но не знает - это точно. Он слишком глуп, чтобы связать одно с другим, и слишком ленив, чтобы пытаться докопаться до сути. Так что..."
     "Но он несомненно замешен в том, что происходит сейчас! Я уверена!"
     "Да уж, без него не обошлось..." - соглашаясь, кивнула Айя.
     "Значит, мне нужно быть готовой к тому, что он может ударить мне в спину?"
     "Разумеется".
     "Вот, значит, как... - пробормотала Мати, искоса взглянув на богиню. В  глубине души она надеялась, что после всех этих слов Айя предложит ей помощь. Хоть какую-нибудь. Но та молчала. И караванщица тоже молчала, не желая просить. И вообще, после того, как богиня была готова передать ей свое могущество, а она отказалась, словно от какой-то безделицы, чего еще она ждала? Так что - сама виновата. - Что ж... Тогда до встречи".
     "До встречи.  И,  надеюсь,  что  очень скоро эти встречи нам больше не понадобятся".
     "Если я справлюсь с демонами Курунфа..."
     "Когда мы снова встретимся..."
     "Если бы  речь  шла  о нас - я бы не сомневалась.  А так - я совсем не  уверена..."
     "Но ты постараешься не подвести нас?"
     "Я  постараюсь..."
      Дождавшись, пока богиня исчезнет в ледяном зеркале, Мати повернулась, чтобы бросить последний взгляд вокруг. Нельзя сказать,  что  ей  очень уж хотелось покидать ледяной сад, возвращаясь к стенам Курунфа. И, потом, сомнения так и не покинули ее, тревожа душу, леденя сердце страхом.
     "Все эти  сны могли быть обманом,  придуманным Лалем.  Если он хотел убедить меня, что я - Творец заклинаний  или вообще сама  повелительница снегов... Зная, как сильно мне хочется поверить в нечто подобное, как легко меня будет обмануть... А в решающий момент, когда ложь откроется, я окажусь бессильной что либо сделать...  - она прикусила губу. - Нет уж. Лучше не надеяться на чужое могущество.  Только на себя".
     "Проснись, проснись... - зашептала Мати слова заклятия, придумывать которые ей уже было легче, чем выбирать слова для разговора.
      В мир земной возвратись,
      Не забыв ничего
      Лишь из сна своего!"
      С последним словом она сняла браслет Эрры.