Мистификация 2. Муза Клава

Ироническая новелла
Главка вторая
*******************
  «Деваха» оказалась солидной дамой бальзаковского возраста по имения Клавдия Олимпиевна. Внешность импозантная, моментально внушающая  страх и уважение. Подполковник запаса Комитета Государственной Безопасности Страны Советов. Работала на невидимом фронте внешней разведки в конспиративном отделе ПМ - «Политическая мистификация». Засекреченные сотрудники «конторы» работали по всему миру, но главное направление было внутренним - подбор, воспитание, расстановка, работа двойников высших должностных лиц советского государства.
  Клава жила в Москве, в доме № 27 по Тверской-Ямской улице. Двухкомнатная уютная квартирка на шестом этаже семиэтажного здания. Балкон, телефон с интернетом, спутниковое телевидение, эксклюзивная  мебель, санузел с джакузи, душевая кабина, паркетные полы из красного дерева, пассажирский лифт и главное: дом находится на огороженной территории. Метро «Маяковская» радом – одна минута приятной ходьбы по  чистому тротуару длинной в 73 метра.
  Самсон Самозванцев привез Петра Гутарова прямо из Комарово в Белокаменною. Ехали сутки с ночевкой в Валдайском мотеле. Тряслись в потертом «Жигулёнке» с затемненными стеклами»,соблюдая все правила конспирации.
  Нахлобучив чужую шапку-ушанку по самый нос, подняв воротник чужого тулупчика, Петр вошёл в квартиру Олимпиевны и обалдел от неожиданного: подобного заграничного дизайна поэт ранее никогда не видел:
     - Живут же люди? А где хозяйка?
     -  Она хочет с тобой общаться «око в око». Прости Петя, но я должен удалиться.  Она не любит свидетелей своей работы. Так уж воспитана. С мной общайся только через «деваху». Провал нашей идеи настоящей смерти подобен. Ты располагайся здесь. Это теперь – твой дом минимум на половину года.
    - Да что ты! Я с ума сойду в этой «золотой клетке»!
    -  Она выведёт тебя в люди под другим обликом и другим именем. Клавдия Олимиевна большой мастер по мистификациям. Это её профессия, это её призвание. Ты тут располагайся, Когда надо – она появится!
    - Откуда появится?
    - Да хоть из воздуха! Может быть она и сейчас здесь: смотрит на нас, изучает тебя из другого двойного пространства. Не волнуйся! Ты ей понравился и как мужчина и как поэт. Она хорошо подготовилась к встречи с тобой. Пока! Со мной общайся только через Клаву. У тебя будет новое имя, другое лицо. Наша цель понятна и близка: в ванной комнате из крана всегда должна бесперебойно течь чистая, горячая и холодная вода. Ты же знаешь: в грязи высокая поэзия не создаётся!

  Самозванцев улыбнулся другу со слезами на глазах, обнял и вышел  из квартиры, траурно склонив голову на правое плечо.
  Гутаров зашёл в шикарную маленькую туалетную залу и присел на биде. «Живое» биде он тоже видел впервые. Хотел покрутить позолоченные краники, но почувствовал, что на него кто-то смотрит. Повернулся. В проёме белоснежной двери стояла она, «деваха» Клава:
    - Не крутите ручки. Вы сели на биде в брюках. Никогда ранее не пользовались этим женским благом?
    - Никогда! Видел в кино и на выставках, а пользоваться этим прибором я не умению.
    - Научим! Пройдёмте в мой кабинет. Всё обсудим!
Они прошли через спальню. Клава остановилась перед стеной с двумя гобеленами. Подполковник в женском платье приблизила колье к губам и неслышно прошептала несколько слов. Стена раздвинулась, Они оказались  в её рабочем кабинете с большим окном во всю ширину стены. В окно заглядывала панорама Москвы.  Со стен смотрели на поэта двойные портреты Брежнева, Черненко, Андропова, Горбачёва, Суслова…
    - Это моя работа. Даже жены, дети, внуки не могут разобраться: кто здесь настоящий, а кто подстава. Мистификация – искусство тонкое, хрупкое, опасное.
С вами Пётр Петрович проще будет. Поэтами я ещё не занималась. Подойдите сюда. Повернитесь! Так! А теперь вот так! Отлично! Из вас я сделаю…  Так, так… Повернитесь в профиль! Анфас! Дайте подумать. Прочитайте какое-нибудь стихотворение! 
    - С большим удовольствием. Но не своё, а Пушкина.Когда я ехал к вам по Тверской-Ямской мне вспомнились его чудные стихи:

…Пошёл! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несётся чрез ухабы,
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стая галок на крестах.

    - Браво! У вас – тенор с женским тембром.  Пушкина из вас я мистифицировать не буду. Никто не поверить. А поэтессу, похожую на Анну Ахматому, - попробую!
    - Вы хотите превратить меня в женщину? Нет! Не хочу! Согласен пить ржавую воду из под крана хоть каждый день, сутками ругаться с женой, но терять моё мужское достоинство я не позволю!
    - А вы ничего не потеряете. Просто - в женском облике вас никто не узнает. Вы будет выходить в свет в образа сексуального меньшинства. Быть поэтом-гомосексуалистом  сегодня модно, престижно. Вы Пётр Петрович сможет присутствовать при собственной панихиде! Новое имя мы вам придумаем. Документы оформим настоящие. Наша «контора» делает это безупречно. Это так интересно. И когда  к вам потекут высокие посмертные гонорары, каждый из нас троих – я, Самозванцев и вы – мы все получим то, что будет определено в нашем нотариальном договоре. Прошу вас сеть за стол и подписать  трудовое соглашение.

  Пётр Гутаров любил свою жену. Болел, что она постоянно страдает от его маленьких поэтических гонораров:
    - Я делаю это ради своей жены. Ради наших детей. Так хочется пожить по-человечески без денежных проблем! Где мне надобно поставить свою подпись?

(продолжение последует)