Мыслеосвободительное 19

Внутренним устройством дома я занимался довольно долго. За год до долгожданной покупки я размышлял о том, как дом будет выглядеть изнутри. Эти мысли, конечно, знакомы тем, кто может дотянуться рукой до своей мечты. Можно бесконечно прокручивать в голове детали, мысленно составлять списки мебели, необходимых вещей и ненужных безделушек. Можно представлять планировку комнат и думать о том, где будет кабинет, где расположится спальня, а где будет находиться комната для гостей. К моменту переезда мне казалось, что всё это уже разложено по полочкам, и я прекрасно знаю, как будет выглядеть мой дом. Но, конечно же, я ошибался. Достичь мечты – это одно, а вот обеспечить комфорт внутри этой мечты – совсем другое.
Первую неделю после переезда я провёл в состоянии лёгкой эйфории. У меня было такое чувство, будто происходящее со мной – длинный и красивый сон, и я испытывал ужас при мысли о том, что этот сон когда-нибудь закончится. Я разглядывал дом и пытался осознать, что всё это – реальность, и более того – что всё это принадлежит мне. После того, как первый шок прошёл, я начал мыслить более-менее здраво и пришёл к выводу, что все мои планы по поводу расположения комнат меня совершенно не устраивают. Я злился на себя и думал о том, что зря тратил время и строил какие-то воздушные замки, которые не имели ничего общего с тем, что я хочу на самом деле.
Последующие несколько месяцев я посвятил организации комнат. Место кабинета заняла спальня для гостей, моя спальня перекочевала в другую комнату, смежную с ванной. Кабинет теперь находился в комнате с большим и светлым окном, и, на мой взгляд, эта комната идеально подходила для кабинета. Мнения насчёт четвёртой комнаты разделились. Рэй настаивал на том, чтобы я поставил там телевизор и «смотрел его хотя бы иногда». Идею я отмёл почти сразу, так как не мог позволить себе и мысли о том, что у меня дома будет телевизор. Надья была более романтичной в своих суждениях и предложила мне сделать из комнаты нечто вроде кальянной, где можно было бы отдохнуть душой и побеседовать с друзьями на отвлечённые темы, заряжаясь положительной энергией. Идея Надьи понравилась мне гораздо больше, вот только кальян можно было бы покурить и в гостиной, расположившись возле камина. На мой взгляд, там было гораздо уютнее. В конце концов, я отмёл обе идеи, и теперь терялся в догадках, что же мне делать.
Третья идея пришла сама собой, и она была такой же простой, как и всё гениальное. Я совершенно потерялся в мыслях об устройстве дома и забыл, что у меня есть ещё одна маленькая, но важная мечта. Библиотека.
До этого книги были в кабинете. Я не мог отделаться от ощущения, что им там было слишком тесно, хотя в маленькой городской квартире у них было своё место, и смотрелись они на этом месте очень даже хорошо. Часть книг я оставил в кабинете – это были книги, которыми я пользовался чаще всего. Основную же часть своего богатства я перенёс в другую комнату. Тут купленные полки смотрелись гораздо лучше, чем в кабинете. Кроме того, окно здесь было небольшим, и я мог не бояться, что обложки книг выцветут от солнца. Но образ всё же казался мне незавершённым, и я поставил у стены небольшой круглый стол и два кресла. Чуть позже я поставил рядом с креслами большой торшер и решил, что моя библиотека такая, какой и должна быть.

Рэй пришёл ко мне в гости под вечер. Я закончил доклад гораздо раньше, чем планировалось, и уже успел зачитать его Нику, который одобрил написанное и сказал, что я «обязательно произведу фурор». Кроме того, он снова напомнил мне о Бернарде Льюисе, чем вызвал у меня очередной приступ нервной дрожи в коленях.
- Господи, ну почему же на улице такой холод? – возмутился Рэй.
- И это говорит человек с российскими корнями? – полюбопытствовал я.
- Российские гены успешно вывелись, и уже давно, - уверил меня Рэй и прошёл в гостиную. – О, господин Вечный Мерзляк разжёг камин! А где же свечи и шампанское? Чёрт, Брайан. Я совсем забыл. Я привёз тебе подарок.
Я удивлённо изогнул бровь.
- Подарок? В честь чего? Так, дай-ка подумать. Мой день рождения уже прошёл. Значит, это не подарок на день рождения...

Рэй сделал над собой усилие и и подавил смешок.
- Ты чудо, ты в курсе? Я решил сделать тебе подарок просто так. Он в машине. Так что верни-ка мне пальто.

Рэй, который отлично знал о моей тайной любви к Пророку Мухаммаду и всему, что как-то с ним связано, будь то хадисы, иная литература или живопись, подарил мне картину. На картине был изображён Пророк, который поднимался в небо на белой лошади. Я с благодарностью принял подарок, не удержавшись от колкого замечания по поводу того, что Мухаммад, как известно, поднялся в небо не на белой лошади, а на чём-то, очень напоминающем лошадь. Рэй сделал вид, что замечания не заметил, и принялся размышлять о том, где лучше эту картину повесить.
- Я бы повесил над камином, - предложил он важным тоном.
- Не пойдёт, - возразил я. – Место над камином уже занято.
Над камином висела другая картина, которая проделала вместе со мной долгий путь из гарвардского общежития в Нью-Йорк, а потом и сюда. На картине, разумеется, тоже был изображён сюжет, связанный с Пророком. Это была сцена его рождения. Та самая, где ангелы вынимают у него сердце и обмывают его снегом. Ник, недавно побывавший у меня дома, сказал, что пора бы сменить этот наивный и чистый сюжет на что-нибудь другое, например, на эротическую сцену (жён у Мухаммада было много, и поэтому сложности в том, чтобы найти что-то подобное, не возникло бы). Я уверил его, что обязательно найду подходящее место для такой картины, если он мне её подарит.
Рэй был недоволен положением вещей. Он нахмурился и в очередной раз оглядел гостиную.
- Только подумай, Брайан – у тебя нет места для этой картины! Быть такого не может! Может быть, ты повесишь её в кабинете?
- Вот уж нет! В кабинете я точно её не повешу. Кроме того, там нет места – повсюду книжные полки... хотя, если так подумать, я знаю, куда её можно повесить. В библиотеку.
Рэй посмотрел на меня.
- В библиотеку? Я что-то не понял. У тебя теперь есть библиотека, а ты мне её не показал? Как такое могло получиться?
- Ты давно не был у меня в гостях, - заметил я с упрёком.
- Ну так покажи мне её, чёрт побери, - сказал он, поднимаясь. – Надеюсь, для Пророка там место найдётся?
В библиотеке действительно нашлось место для Пророка. Я поставил картину на стоявший у стены стол и остался доволен тем, как она смотрится на общем фоне.
- В доме должна быть комната, которую можно назвать сердцем дома, - сказал Рэй, с восхищением оглядывая библиотеку. – Вот оно, сердце твоего дома, как мне кажется. Во всяком случае, ты и книги для меня – это две вещи неразлучные. Мне кажется, если ты будешь сидеть вот тут, - он кивнул на кресло, - и читать, то в этой комнате будет очень уютно, будет создаваться впечатление, что всё на своих местах. А когда ты уйдёшь, то будет чего-то не хватать... – Он помолчал. – Здорово. Надо будет подумать о том, как бы расширить свою библиотеку. Ладно. Идём допивать кофе.

Мы допили кофе, а потом выпили по рюмке коньяка и решили, что неплохо было бы сыграть в шахматы. Я накормил кошек ужином и вернулся к своему гостю, который уже расставил фигуры на доске.
- Надо же, - сказал Рэй. – Я уже сто лет не играл в шахматы. Надеюсь, я не забыл, как это.
- Ходите, сэр. Белые начинают. И, вероятно, выигрывают.
Рэй сделал первый ход и сосредоточился на происходящем на доске.
- Ты не поедешь на конференцию? – спросил я.
- Нет, не думаю. Хотя было бы очень интересно посмотреть, как ты читаешь доклад и дрожишь перед Бернардом Льюисом. А ещё интереснее было бы посмотреть, как ты отреагируешь на его анекдот и на смех аудитории.
- Зачем же сразу о плохом? – проговорил я умоляющим тоном. – Было бы неплохо, если бы ты всё же решил поехать. Надья тоже будет читать доклад, ты знаешь?
Он задумчиво тронул коня, потом, словно одумавшись, бросил «поправляю» и сделал ход другой фигурой.
- Правда? Я не знал.
- Так ты придёшь?
- Вероятно. Я подумаю. Если честно, я хотел провести вечер с ней. Мы давно не были вместе. У меня много работы, у неё эти билеты и экзамены...
Я подумал про билеты и экзамены, а потом вспомнил, сколько времени Надья провела у меня дома на прошлой неделе.
- В любом случае, это, наверное, приятное ощущение – когда ты возвращаешься домой, а в твоей постели есть любимый человек. Нет ощущения пустоты. А по вечерам оно становится особенно гадким.
- Да, я тебя понимаю. – Он помолчал. – Это действительно приятно. Особенно если это любимый человек. Мне кажется, что если это не любимый человек, а просто кто-то, кто может согреть тебе постель, то это ещё хуже, чем полное одиночество.
- Одиночество бывает разным. У него много оттенков. Иногда бывают и тёплые...
- Вы не видите, что это шах, сэр?
Я посмотрел на доску и увидел, что до шаха пропустил два простейших хода.
- Игра, достойная начинающего шахматиста, - улыбнулся я.
- Уж не на меня ли ты намекаешь? – рассмеялся Рэй.
- Нет, что ты, конечно же, нет. Я просто подумал о том, что ты сейчас сказал. Эта тема, скажем так, меня волнует. Я думаю об этом очень часто.
Рэй заметил, что я уже взял себя в руки и исправил своё положение. Он снова вгляделся в фигуры и замер, обдумывая предстоящий ход.
- Ты будешь курить? – спросил я его.
- Буду, - ответил он коротко. – Чёрт, не отвлекай меня, Брайан, я не прощу себе, если проиграю. Я не могу проиграть человеку, который даже не знает фарси.
Теперь настал мой черёд смеяться.
- Не знает фарси? Я не знаю фарси, и турецкого я не знаю тоже, но зато иврит я знаю гораздо лучше вас, и, что самое главное, - я поднял палец, - я не такой лентяй, как вы, сэр.
- Вы давите на больную мозоль, сэр, и это не по-джентльменски – отвечать колкостью на колкость, - отпарировал Рэй, предпринимая очередную неудачную попытку поставить мне шах.
Я поставил на стол стеклянную пепельницу и закурил. Рэй достал из кармана брюк смятую пачку Camel и тоже щёлкнул зажигалкой.
- Тебе хорошо с ней? – спросил он меня.
- Хорошо ли мне с ней? – переспросил я недоуменно, следуя тактике человека, который не знает, как ответить на заданный вопрос, и поэтому автоматически повторяет его. – Вероятно, да, иначе бы я с ней не был, ты не находишь? На самом деле, это довольно забавно. После первых двух встреч с ней я и не думал, что мы... У меня нет привычки близко общаться с женщинами, с которыми меня связывает только постель. Это отношения вроде «привет-потрахались-пока», и лишь изредка разговоры по телефону, которые тоже в большинстве своём имеют ярко выраженную «постельную» направленность. Может, это потому, что мы в каком-то смысле сошлись характерами, а, может, и потому, что у нас одна и та же профессия, но мы очень много общаемся, более того – мне с ней интересно, а такое бывает редко. Я никогда не мог подумать, что буду доверять женщине, с которой знаком довольно-таки поверхностно.
- Похоже, ты мне тоже доверяешь, - сказал Рэй, - иначе бы ты мне такого не говорил.
На этот раз шах был поставлен мной, и теперь я сидел с довольным видом, глядя на то, как сосредоточенно размышляет о своём опасном положении Рэй. Шах легко мог перерасти в мат – я видел, по крайней мере, два хода, которые позволили бы мне это сделать. Увы, Рэй увидел один из них, и с достоинством вышел из ситуации, отменив, тем самым, и второй.
- Да, с тобой дела тоже обстоят довольно странно, - сказал я. – Во-первых, я ещё никогда не общался так близко с мужем женщины, с которой сплю.
Рэй хмыкнул, ничего не ответив, и я сделал вывод, что это молчаливое согласие на продолжение монолога.
- Во-вторых, мы с тобой совершенно разные люди, и это удивляет меня больше всего. Я не понимаю, как мы нашли общий язык, но факт – мы сидим, играем в шахматы и говорим о вещах, о которых люди в нашем положении, в принципе, говорить не должны. И ты задаёшь мне вопросы, за которые я обычно вырываю людям глаза, а сейчас я отвечаю на них, более того – отвечаю абсолютно спокойным тоном.
- Шах, сэр. Не могли бы вы сосредоточиться на игре?
Я оглядел фигуры и подумал, что моё положение теперь тоже можно было бы назвать опасным.
- Когда ты подошёл ко мне тогда со своей научной работой, то, честное слово, мне меньше всего на свете хотелось ей заниматься, - сказал я. – У меня была куча работы, а тут ещё появился ты.
- О да, судя по твоему выражению лица, у тебя вообще не было желания со мной общаться, - проговорил Рэй с наигранной обидчивостью. – Я тебе уже говорил, что ты был похож на самого снобского сноба во всей Вселенной?
- Ты повторяешь это каждый день. Шах. Ну-ка, посмотрим, что ты будешь делать теперь.
На этот раз Рэй размышлял довольно долго, после чего всё-таки ушёл от шаха и сел, скрестив руки на груди.
- Так вот, если мы уже начали этот разговор. Я никак не мог отделаться от ощущения, что ты так себя ведёшь только потому, что я – это я.
- Потому что ты – это ты? И в мыслях такого не было. Я всегда так себя веду. Положение обязывает, сэр, вы же знаете.
Мы переглянулись, после чего неожиданно и дружно расхохотались.
- Рэй, это была всего-то одна рюмка! – проговорил я сквозь смех.
- Да, но зато это был очень крепкий кофе, - ответил он, подавившись дымом и пытаясь отдышаться. – С каким серьёзным лицом ты это говоришь – чтоб я умер! Если бы я не знал тебя так хорошо, как сейчас, то я бы тебе никогда не поверил, а сейчас верю, как самому себе.
- Шах и мат! – торжествующе сказал я.
- Чёрт побери! – разочарованно воскликнул Рэй. – Какой позор... Ну всё, теперь я точно пойду на пресс-конференцию и буду внимательно смотреть на то, как ты трясёшься перед Бернардом Льюисом!
Я согласно закивал и начал расставлять фигуры на доске заново.
- Мы играем ещё раз? – удивлённо спросил Рэй.
- Разумеется, сэр. Сейчас я обыграю вас ещё раз – и тогда от своих слов вы уже отказаться не сможете.