9. Почти как великий Макаренко

  Имея на руках диплом об окончании техникума я направился в строительное училище.
  Директор, посмотрев на меня, спросил
  - А стаж у Вас есть?
  - Нет.
  - А кем служили в Армии?
  - Секретарем комсомольской организации артиллерийского дивизиона.
  - А сам стрелял?
  - Только с 45-мм орудия, с гаубицы не довелось, - по-армейски очень четко отвечал я.
  Мне, непонятно почему, становилось смешно. В дальнейшем я понял причину этого смеха.
  Как оказалось впоследствии, работать мастером в училище особо никто не стремился.Зарплата небольшая, а работа хлопотная.
  Но меня приняли на работу - это было главное.
  Закончив ПТУ, я знал, что особых проблем с жильем и питанием в училищах не бывает. В училищах довольно сносно кормили обедом, а в общежитиях нужды не было.
  Поворчав по поводу того, что после того, как я получу прописку в городе - я уволюсь, как впоследствии и получилось, директор отправил меня в отдел кадров.
  Директор был человеком старой закалки, коммунистом, он имел любовницу, которая работала в этом же училище завучем. Рассказывали, что, однажды приехав с отдыха, он предварительно позвонил на работу, и на вокзале его встречали всем училищем. С музыкой и цветами. Как Ленина. Он, я полагаю, сказал речь. К которой долго готовился. Возможно - весь отпуск. Возможно, в местной газете появилась статья о том, что по приезду старого коммуниста и т.д. и т.п.
  Звали его Михал Михалыч.
  Мне дали группу, в которой обучали электросварщиков. В ней было 33 человека. Это более чем вдвое превышало норматив.
  Познакомили с мастером, который тоже вел эту группу. Его звали Павел.
  Я заметил, как он вздохнул с облегчением.
  - Ну, вот - я теперь не один - так он и сказал.
  В училище поступали тогда в основном те, кто не хотел учиться после 8 класса. Это были великовозрастные балбесы, приходящие на уроки с одной тетрадкой. Одна тетрадь на все предметы. Сейчас я весело вспоминаю про это. Хотя, сам в свое время окончив ГПТУ, повидал не мало. Но, как все молодые педагоги стремился все изменить.

  Мне нравилось с ними возиться. И до сих пор нравится молодежь.
  Они никогда не унывают, полны оптимизма, отчаянны, смелы,  с лёту хватают всё новое.
  Прекрасно танцуют. Любовь в юности - это как первый дождик. Всё настолько чисто и серьёзно, что просто диву даёшься.
  В группу сварщиков,где я получил должность мастера, набирали не только городских ребят. Было много приезжих. Михаил Михайлович(директор), по всей видимости, заключил договор с одним из детских домов, и каждый год дети горьких пьяниц, лиц, отбывающих сроки в местах не столь отдаленных, малоимущих граждан пополняли училище.
  Может быть, никакого договора и не было. В те времена могли просто обязать, в приказном порядке. Но недобора никогда не было. Вот на каменщика учиться идти никто не хотел, а на электросварщика шли охотно.
  Я не смыслил в сварочном производстве, поэтому взял в библиотеке учебники по электросварочным работам смело взялся за дело.
  Посещение первого урока повергло меня в шок.
 Ученики занимались всем чем угодно, но только не учебой.

 - Вот-вот, посмотрите на этих детей, - злорадно говорила учительница по математике.
  На задней парте завязалась потасовка.

  Я подошел и молча уставился на дерущихся.
  Никакой реакции.
  Наконец, ребятам это надоело и они успокоились.
   "Да уж", - подумалось.
  - Химии у них нет, - продолжала учительница. K чему она это сказала?..
  - Почему? - спросил я.
  - А я химику пи..ы дал, и он больше не пришел на работу, - спокойно так с расстановкой сказал один из учащихся.
    Сказать, что я такого не видел и не слышал за всю свою жизнь, - это значит ничего не сказать.
  Домой я приехал слегка озадаченный. Перед глазами виделся образ этого наглеца Казалось, что здесь даже Господь бессилен.
  Вырасти среди почтения к старшим, и слышать такое!
  Да в самом захудалом горном ауле при появлении старшего все дружно вставали в знак уважения!
  Учитель?..
  Конечно, была у нас в средней школе преподаватель по математике, она неинтересно вела урок, ее не слушали. В классе был шум и гам, но чтобы поднять на учителя руку?!
  Но надо было что-то предпринимать. Что-то из Макаренко я помнил. Он, бывало, лупил учеников. А ведь у него были экземпляры куда круче и развязнее. Но как бить!? Они, по сути, еще совсем дети.
  Как выяснилось впоследствии, основными заводилами были несколько человек. Как и везде, здесь были вожаки. Все остальные были ведомыми, но они четко исполняли неписаные законы, по которым жила группа. Даже те из учащихся, кто получал хорошие отметки, и вели себя на уроках относительно хорошо, не могли пойти против мнения вожаков. Если кто-то решал бойкотировать урок, собрание или субботник - не выходила вся группа.
  Поговорив с моим коллегой, я кое-что выяснил.
  Паша, так звали его, и ученики в том числе, рассказал, что основными были Трубачев Александр - у него отец сидел за убийство и Дзагоев Руслан - его папа жил на Кавказе, в Осетии, а он с мамой в Саратове. Братья Ющенко, близнецы.
  Я вникал в расписание занятий, посещал уроки, планерки в кабинете у Михаила Михайловича и мысли о том, что необходимо что-то менять, не покидали меня.
 На планерках только и слышно было, -  А в группе электросварщиков... Попов курил в помещении училища... разбил... избил... толкнул... и т. д. и т.д.
  Остро стояла проблема посещаемости. Ученики на занятия из дома уходили, но на уроках их не было.
  Пашу я в расчет не брал, как мастер он был, может быть, и силен, а вот как педагог? Да я сам терялся в догадках, но, откровенно признаться, меня это даже радовало. Заполучить такую группу! Мне всегда импонировало иметь противника, а тут были малолетние преступники, дети преступников. Я чувствовал себя с ними как с равными себе. Иногда мне казалось, что многие из них повидали такое, что мне и не снилось.
  Меня поселили в роскошных апартаментах, похожих на номер "люкс". Говорили, что там у директора останавливались высокие гости. Все это временно было, конечно, в дальнейшем мне выделили комнатенку куда более скромную и по площади, и по удобствам. Главное - было, где жить и работать.
  Моя невеста училась на третьем курсе консерватории и жила в общежитии. Времени у меня было предостаточно.
  Мы встречались, как правило, на территории мужчины. А так как она часто занималась на репетициях, вечера были свободными, и я посвящал их работе.
  Воевать со всей группой было неразумно - это я понимал.
  Неожиданно мой коллега рассказал мне, что Трубачев уже сидел, как малолетний преступник, что, учась в этом училище, он избил своего одноклассника до такой степени, что тот лежит в настоящее время в больнице!!!
  За что?
  За то, что тот обозвал его пи...сом.
  "Ясно - это по понятиям - за это не прощают," - так и подумал.
  Побывал у избитого мальчика. Тот был крупным, но по виду как тряпка. Взгляд запомнился. Волчий какой-то. Вот в зверинцах у волков такой же взгляд. Хотя, как выяснилось впоследствии - Николай - так звали его - был очень даже прилежным учеником.

  Неожиданно мне позвонили из милиции.
  - Да, я слушаю?
  Звонили из инспекции по делам несовершеннолетних, что-то спрашивали о Трубачеве.
   - Александр просто отвратительно ведет себя, - только и мог я сказать.
   - Он не убегает? Занятия посещает? - находясь в кабинете районного отделения милиции, девушка решила не обременять себя посещением училища.
  - Да, с этим все нормально,- что еще я мог ответить.
   Внезапно меня осенило.
  - Скажите, он избил ученика, тот лежит в больнице. Mогу я сделать так, чтобы он снова сел? - я решил идти ва-банк.
  "Я его посажу обратно,"- решимости моей не было границ.
  Или я их, или они меня. Другого выхода я просто не видел. Все они были практически малолетними преступниками за редким исключением. В группе царил Закон Силы. Что-то объяснять или увещевать было бесполезным. На меня смотрели как на идиота. Все были бессильны. Даже появление директора или завуча предполагало тишину буквально на несколько минут.

  - Да запросто,- ответила девушка мне на другом конце провода.
  - Спасибо, - выдохнул одним словом.
  Я с трудом дождался утра.
  Завтрак, небольшая прогулка пешком, утренняя линейка, урок, второй, третий.
  Павла Владимировича (Пашу) я не стал посвящать в свой замысел.
  На четвертом уроке я попросил Трубачева Александра зайти в комнату мастеров.
  Саша, крепко сбитый парень, среднего роста. Уверенной походкой вошел в кабинет.
  - Присядь.
  Он уселся на стул, спокойно посмотрел на меня.
  "Ну, вперед," - подбодрил я себя - дороги обратно я уже не видел.
  Или это озлобит всех, и мне объявят бойкот, если он сядет, или что-то изменится. Изменится в любом случае - Закон все уважают.
  Не торопясь, я начал беседу. Все внутри меня было на пределе, но виду я не подавал. Очень спокойно, стараясь обдумывать каждое слово, произнес.
  - Александр, ты сидел?
  - Да.
  - А за что Николая избил?
  - За дело.
  Он смутился, или его поразила моя осведомленность, или ему было неприятно это вспоминать.
  - А еще раз сесть не хочешь?
  Я понимал, что перегибал палку, что это серьезно - угрожать человеку лишением свободы, но другого пути просто не видел.
  - Нет, - отрицательно покачал головой.
  Взгляд его был спокоен.
  - Давай договоримся так, ты приходишь на урок в галстуке, ведешь себя тихо, все записываешь, никогда не пропускаешь занятий, как самый образцовый ученик, а я тебя не буду сажать, - это прозвучало как сделка между мной и им, я предлагал ему свободу в обмен на хорошее поведение. Я чувствовал, что с этого дня мне не просто будет работать, но внутренне был готов ко всему.
  - Давайте, -  сказал он.
  - Можешь идти,- ответил я.
  На следующий день Александра как будто подменили. Что интересно, он никогда не изменил себе и своему слову. Это очень по-мужски.
  Может быть, это было непедагогично?..
  Но на столько практично, что я тихо торжествовал. Убедить, сломить самого отчаянного в коллективе! Мне было плевать, что на нем был ореол мученика, что кто-то из ребят воспринял это как вызов.
   Первый шаг был сделан.
 
  Трубачев и Дзагоев так и сидели вместе. И когда я просил преподавателей отозваться о поведении обоих, мне отвечали
 - Вы представляете? - Это что-то невообразимое! Трубачева не узнать, а Дзагоев Руслан - это просто кошмар!
  Некоторые ученики смотрели на меня с презрением.
  Однажды кто-то спросил в лоб.
  - Ты и правда его посадишь?
  - Да,- отвечаю.
  - Ты с ментами заодно?
  - Да, а что мне делать, если на уроках творится непонятно что?
  - Если ученики могут бить учителей!
 
     Он промолчал и удалился. В его молчании слышалась затаенная угроза.
     Далее последовала пауза.
     Вызов был принят.  Как это часто бывает, ребята поделились на сторонников моих действий и противников. Были наверняка те, кто тайно поддерживал.
  Я же выискивал очередную жертву. Рано или поздно кто-то должен был сделать ошибку. Я или они. Уж очень серьезно воспринимал я тогда все.
  По правилам, мы, мастера, должны были посещать учащихся дома, смотреть, кто как живет, беседовать с родителями. Это было не совсем удобно, так как делалось в свободное от работы время, но, как впоследствии выяснилось, было очень правильным.
  Посетив квартиру одного из ребят, я задал обыденный вопрос, ну, разумеется, после "здравствуйте, я мастер из училища в котором учится Ваш сын и т.д. и т.п."
  - А почему Сережи не было на занятиях в понедельник?
   Реакция последовала мгновенно.
  - Как не было? - у мамы вытянулось лицо.
  - А ну идем сюда!
  Далее я услышал шлепки и обещания Сергея больше так не делать, улыбнувшись,  тихонько закрыл за собой дверь и ушел.
  На следующий день этот мальчик, вежливо поздоровался со мной одним из первых.
  Последовали ответные действия.
  Однажды я зашел в общежитие к старшим учащимся, и мне предложили  по боксировать с одним из них. Это был казах, высокий и довольно крепкий. Мы надели боксерские перчатки, и поединок начался. В те времена я был в прекрасной физической форме, и уложить соперника не составляло особого труда. Даже не знаю почему, я не стал этого делать. Проводил бой одной левой рукой. Прошел раунд. Ребята как оголтелые кричали, подбадривая и его, и меня. Наконец один из них заметил, что я работаю только левой. Второму не терпелось увидеть, как мой противник падает.
  - Да завали его! - орал он.
  На шум прибежала вахтерша.
  Поединок закончился.
  Я рассмеялся, снял перчатки  и ушел.
   Дни шли своим чередом, мы расписались с ...., все как обычно, ЗАГС, вальс Мендельсона, катание по городу.
  В директорских апартаментах мы поселились вдвоем.
  Продолжались занятия в училище.
  Группа стала приходить на занятия практически полным составом.
  Это было немыслимо.
  Во сне, как рассказывала мне моя жена, я вслух считал количество учащихся.
  Как выяснилось впоследствии, ребята в основном были хорошими, а два-три по настоящему отчаянных и отрывных парня погоду не делали. Да, их слушали и уважали, но повлиять на ход действий они не могли. Это всех устраивало.
  Но особенно мне нравилось, когда у нас проходили классные часы.
  Однажды я взял на такой урок гитару. И сам был просто поражен. Как парни вели себя! Это было нечто! Только просьбы:А сыграйте еще что-нибудь?
  Я с удовольствием пел что-то из Макаревича, запрещенного, Вилли Токарева, Высоцкого, непременно Аллу Борисовну. Что интересно - в классе была такая тишина, что завуч, пришедшая на урок, так и заявила - Надо же, неужели это 14 группа!? - я смутился.
 Будучи сам, по сути, "бунтарем", я был против всяких правил и законов.А тут пришлось воевать с подобными себе.
  Да, ребята были прекрасными. Однажды, спустя некоторое время, я застал с гитарой Трубачева Сашу. Откровенно признаться, они, вместе с Саковым, тоже Сашей, такое выделывали дуэтом, на двух гитарах, что я только присел в восхищении.
  "Надо же,- подумалось мне,- а я так не смогу!"
  Они как все мы хотели романтики и приключений, ну кто из нас не грезил этим в молодости?
  Мне стало много легче справляться с группой. Единственно кто не признавал меня, так это будущие выпускники из других групп.
  По этому поводу однажды произошел забавный случай.
  Я дежурил в общежитии училища и один из учеников, даже не знаю по какому поводу, так оскорбил меня, что я не выдержал и ударил его. Думаю, что это была очень грубая нецензурщина. Что тут началось! Все разделились на две половины. Одна часть держала меня, вторая его. Мы дрались практически как равные. Конечно, я отдавал отчет своим действиям, но его слова были просто невыносимы. Помнится, что я слегка был ошарашен.
  Нас разнимали, мне казалось, что с него достаточно и в этот момент мой противник что-то произносил, все начиналось по новой. В фойе общежития происходило что-то невообразимое.
 Наконец напряжение было погашено. Мы остановились. Огонь в масло подливала женщина, тоже мастер, но другой группы, мы дежурили вместе.
  - Так ему и надо, совсем обнаглел, - свою женскую беспомощность она вкладывала в мои руки.
  - Если бы только я была мужчиной, - говорила она - я бы его просто растерзала!
  Однажды приходили местные ребята.
  Местная шпана. Но и с ними все прошло нормально. Ну - зачем им отвязный мастак? Мало ли? По - серьезному связываться со мной они не стали.
  И завершающим этапом был день, когда ко мне подошел ученик из старшей группы и сказал:
  - Лев,- он никогда не называл меня по отчеству,- а давай поборемся на руках?
  - Давай.
  Армрестлинг.
  Мы начали с правой, и он с трудом, но положил меня.
  Еще раз, то же самое.
  От негодования мне хотелось тут же бежать в спортзал и таскать блины от штанги до тех пор, пока я не стану вдвое сильнее.
  - А давай на левую? - предложил он, и совершил ошибку.
   Как бы он ни занимался атлетикой, но левая рука, у меня сильнее, чем правая.
  И точно, я, хотя и с трудом, но уверенно одолел его.
  Он не верил своим глазам.
  - Давай еще раз?
  И снова я выиграл. Напряжение возрастало. Сделав один шаг и выиграв, я уже не мог проигрывать. Я не имел права. Этот парень был явным лидером в группе старших. Всем правит Сила. Он занимался и имел прекрасную фигуру. В помещении мастерских были мы одни.
  - Давай еще раз?
  - Бесполезно,- сказал я в ответ - у меня левая сильнее правой, тебе меня не победить.
  И снова положил его.
  Это была победа.
  С тех самых пор все было прекрасно.
  Хотя, сказать, что ребята полюбили математику, я бы не осмелился.
  На уроках было так же шумно, но это была проблема учителя.
  Ребята знали, что просто так я  не оставлю ни одного нарушения дисциплины, поэтому   всегда был под негласным надзором.
  Доходило до смешного.
  На уроке, чтобы как-то развлечься, кто-нибудь выкрикивал - Кто последний, тот козел!
  Козлом быть никто не хотел и все срывались с мест и выбегали в холл, однажды так получилось, что я стоял перед дверью, увидев меня, они побежали обратно в класс. Давно я так не смеялся. Мы смеялись все вместе.
  Стоило  появиться  на этаже, звучала команда -  Мастак идет!
  Воцарялся покой. Но это было на время.
  Ну кому интересна высшая математика? Мое мнение - это полный идиотизм - пичкать пацанов высшей математикой, физикой, химией и т.д. Да их надо на стройку, дать каждому по держаку и пусть зарабатываю на хлеб. Как правило, они  этого всегда хотят. Каждый парень видит себя добытчиком. Кутилой. Этаким Джоном, который никому не нужен. Заработать денег и потратить их на девушек.
  Или сделать девушке подарок.
  Немало было и таких ребят, кто гордо заявлял:
  - Я вот маме куплю утюг, стиральную машину, баню дома построю...
   До поры до времени все шло хорошо.
  Однажды меня вызвал к себе директор.
  - Вы уже избили пять учеников, - произнес Михаил Михайлович.
  - И здесь есть стукачи, - подумалось.
   Это был Знак.
   Пора было менять место работы.
 Оно неожиданно нашлось. В Саратове был учебный центр, где проходили обучение взрослые мужчины, как правило, семейные. И платили там больше. Туда я и отправился.
  С директором, солидным мужчиной, мы договорились сразу.
  На работе Михал Михалыч, когда я ему сообщил об уходе из училища, не забыл мне напомнить, что он предполагал подобный ход развития событий, на что я не преминул заметить, что я не справляюсь с работой. На этом и порешили. Мне необходимо было отработать две недели, как это и предусматривал КЗоТ.
  Ребята встретили мой уход с нескрываемым сожалением. Но меня опять тянуло неведанное.
  Трубачев Саша так и остался лидером. Лидер, по моему глубокому убеждению, он везде Лидер. И в местах не столь отдаленных, и в военных частях и здесь, на гражданке. Как-то он поблагодарил меня за то, что однажды я направил его на путь истинный, но я сам смутился не меньше него. Я ведь, по сути, всего лишь выполнял свою работу. И окажись на моем месте кто-либо другой, он, может быть, справился бы с этой работой лучше, чем я.
  Некоторое время спустя я узнал, что он стал Чемпионом города и области по боксу, а вот это было действительно приятно. Оно и понятно, энергия всегда ищет выход. Иначе и быть не может. Братья Ющенко стали чемпионами области по вольной борьбе. Причем старший занял первое место, младший второе. Ну, надо же, всегда удивлялся я, родился на час раньше, а старший! И постоянно между ними шла борьба за первенство.
  Как-то я слышал по ТВ про Александра Трубачева - боксера, но тот Саша это или нет, я не знаю.
  Прошло более 20 лет, мне приятно было бы побывать на его выступлениях, если это был действительно он, но что я ему скажу?
 Моя пианистка успешно училась, мы ждали ребенка. Жизнь продолжала закручивать свою спираль.
  Что интересно, вот четко помню, как пришел после службы домой, а далее все промелькнуло, как один миг.
  Это, наверное, правильно.
  Когда я спросил про этот бег времени Николая Романовича,- а ему уже 70 лет,- он философски - обыденно заметил: "А все так живут."
  И буквально сразил меня этой фразой.

 Ворс.Собеседница.2008г.

.......продолжение следует....