Кино и роды

«Кажется, началось», — держась за живот, неуверенно произнесла я, когда мы с мужем выходили из зала кинотеатра. Миша рассмеялся.
- Хорошая шутка, — кивнул. — В стиле комедии, которую мы только что смотрели. Кстати, ты так хохотала, что я вообще удивляюсь, как до сих пор не родила. 
— Миша, я серьезно, — прошептала, вытирая выступившую на лбу испарину.
— Ага, я так и понял, — ерничал муж. — По сюжету я теперь должен сделать квадратные глаза, побежать на поиски за такси, а ты тем временем…
Я охнула, задохнувшись от сильной боли.
— Мама-а-а!.. — пискнула испуганно.
Муж толкнул тяжелую дверь и наконец заметил мое выражение лица. И тут я воочию увидела, что означает фраза «квадратные глаза». 
— Ты это… серьезно… что ли? Еще же десять дней вроде, — пролепетал он, запинаясь.
Я закусила губу и часто-часто задышала.
— Ма-а-ама! — от ужаса пробасил муж. 
— Такси останавливай! — рявкнула я, немножко приходя в себя. — Быстро!
Он рысью рванул к дороге, отпустив дверь, которая чуть не хлопнула меня по торчащему вперед животу. Дальнейшие события я воспринимала как кадры из кинофильма — будто все происходит не со мной, словно я смотрю на экран.
— Стойте! Кому говорю! — истерически орал муж, махая руками. — У меня жена рожает!
«Интересно, это комедия?» — задумалась я. Автомобили проносились мимо.
«Наверное, трагикомедия», — предположила.
Миша выскочил на проезжую часть и стал посредине, раскинув широко в стороны руки. «Хоть бы не трагедия», — забеспокоилась я. Взвизгнув тормозами, остановилась шикарная иномарка. Миша обежал машину, взялся за ручку дверцы, и… авто рвануло с места.
— Козел! Стой! Придурок! — побежал за иномаркой муж, потрясая кулаками и употребляя разные нецензурные выражения.
«Похоже на боевик», — констатировала я.
Тут подъехала допотопная развалюха, в советские времена наверняка считавшаяся «крутой тачкой». Водитель был похож на Никулина в «Бриллиантовой руке». «Наши люди в роддом на такси не ездят», — тут же переиначила я знаменитую фразу. «Все-таки комедия», — решила.

Кое-как мы добрались до роддома. А в приемном покое очередь — как в кассу супермаркета в выходной день. Сели. Ждем. Я засекаю время, через которое накатывают схватки. Вспоминаю, что дома осталась заранее собранная сумка со всеми необходимыми вещами. Ахаю, прикрыв рот ладонью. В этот момент к нам подходит молоденькая медсестра с ярко накрашенными губами и грудью третьего размера, не помещающейся в вырезе белого халата.
— Вы на сохранение? Как фамилия? — спрашивает, манерно кривя губы.
«Эротика», — предполагаю, видя, как муж косится на выпирающие полушария грудей.
— Я рожаю, — деловито сообщаю я. — Только у меня тапочек нету и ночнушки. А вообще-то схватки уже каждые две минуты. Теперь ахает юная медсестричка.
— А что же вы здесь спокойно сидите?!
«Все-таки приключения», — догадываюсь я.
Через десять минут, после всех необходимых процедур, в казенной ночнушке и тапочках на три размера больше чем надо, я попадаю в предродовую палату. «Мило…», — оглядываю обшарпанные стены.
— Людочка, дорогая, — дрожащим голосом произносит муж, — скажи, тебе очень больно?
— Да нет, не очень, — пожимаю плечами и понимаю, что схватки прекратились. — Ой! У меня ничего не болит. Слушай, это ложные схватки были! Пошли-ка домой.
По-хозяйски беру Мишку под руку и мы выплываем из палаты в коридор. «Экшн или приключения?» — размышляю после того как нас быстро вернули обратно, хоть муж убеждал всех (а в первую очередь себя), что это недоразумение: рожать нам еще рано.
Когда я в очередной раз повторяла врачу, что у меня уже ничего не болит, схватки возобновились. С новой силой. «Да это же ужасы!» — закралась мысль.
Следующие четыре часа тянулись вечно. Миша старательно массажировал мне поясницу и шею с таким видом, будто выполняет важнейшую миссию по спасению человечества. Не помогало! Зато муж был «при деле», поэтому я усиленно делая вид, что полегчало.

Позже я начала подвывать от боли. Муж рысью побежал за врачом. Пришла акушерка, посмотрела и буднично сказала: «Пошли рожать». Мишка хотел подхватить меня на руки и отнести в родзал, но ему не дали совершить сей подвиг. Жаль. Пришлось в родильный зал шкандыбать на своих двоих. А ведь могла проехаться на муже.
«Тогда это была бы фантастика», — я даже нашла в себе силы хихикнуть.
Внезапно меня пронзила сумасшедшая боль. Я заорала благим матом. Все остальное было как в тумане. Отрывистые возгласы врачей, звон инструментов, суета, разлившийся в воздухе запах тревоги... И Мишка. Перепуганный. Всеми забытый. Родной. Топчется возле двери. «Как же я его люблю! — подумала с нежностью. — Какой он у меня хороший!»
— Миша… — шепнула, не разжимая губ.
Он то ли услышал, то ли догадался. Подошел.
— Держи меня за руку, — слабо улыбнулась, чувствуя, что куда-то уплываю.
— Люда… Людочка... — Муж схватил меня за руку. — Не бросай нас. Пожалуйста, родная моя. Мы не сможем без тебя… жить.
Мысли путались. «А какое кино бывает с плохим концом? Триллер?» Я почувствовала, как Миша сильно сжимает мою руку — и через кончики его пальцев  в меня входит сила. И надежда. Вдруг звуки снова стали громкими. Потом Мишка расскажет, что момент отключки длился сотые доли секунды. Из врачей никто даже не успел ничего понять и запаниковать. Я моргнула, возвращаясь в реальность. 
— Тужься! — резануло по ушам.
Я напряглась, все еще плохо соображая, и… родильный зал огласил громкий детский плач. «Сын!» — расслабилась я.
— У вас девочка! — сказала акушерка.
— Как девочка?! — Я растерянно глянула на мужа. — На УЗИ сказали, будет мальчик.
— Какая разница? — улыбнулся Миша.
После того как с нашей новорожденной крохой проделали все нужные манипуляции (померяли, взвесили и т. д.), врач и акушерка вышли, оставив нас втроем. 
Муж взял мою руку в свои ладони и прижался к ней лбом. Потом губами. Он плакал.
«Кино про любовь», - подвела я итог.