Год 2804. Ночь Света

Их курганы травой поросли,
Их убранства истлели в пыли,
Корни тысяч дерев вековых
Раздробили святилища их.
Археологов хитрое племя
Прибрало, что не тронуло время,
И лишь ветер полночный поет
Те слова, что никто не прочтет.

- А если добавить сливок, то будет еще вкуснее, - доносился звонкий голос Лины из камбуза.
Дарья что-то невнятно ответила. Потом обе засмеялись.
Остальные расположились на потертых диванах в салоне "Феникса": капитан Митчелл небрежно перебирал струны своей лютни, Эйвери перечитывал "Историю Солнечной системы", Рия смотрела новости по астронету, Руф и Клари, как обычно, играли в карты. И все ждали.
“Феникс”, служивший летающим домом для своего экипажа, был не совсем обычным кораблем. В салоне, над экраном, занимавшим целую стену и изображающим, обычно, пространство прямо по курсу, было выгравировано “Navigare necesse est - Вести корабль необходимо”.
Невдалеке на небольшой мачте был водружен черно-звездный флаг с изображением феникса, ибо корабль был удостоен исключительного права: ходить под своим собственным путевым флагом, что, по существу, приравнивало его по статусу к космическому городу-государству. Сейчас флаг был поднят и струя воздуха из кондиционера трепала его, но бывали дни, когда знамя было опущено и неподвижно.
Еще висели на стене массивные часы с маятником и затейливым боем, проградуированные по урпонским суткам, почти на шесть стоминутных часов превышающим стандартные. Больше - не меньше, и экипаж “Феникса” жил по собственному корабельному времени.
Во время долгих рейсов экипаж приучился не терять времени зря. В салоне часто звучала музыка. Главными запевалами были капитан Митчелл и старпом Лусамба; первый, к тому же, сам сочинял баллады и романсы. Эйвери друзья знали как превосходного художника. Какие только рассветы не встречал он на “крыше” “Феникса” со своим старым этюдником! Даша и Лина с наслаждением занимались хозяйством: запасались провиантом, готовили, подгоняли спецодежду, вязали, шили. Рия никогда не снисходила до женской работы. Когда она не была на вахте и корабль не надо было чинить, она просто отдыхала.
Руф в часы досуга мастерил скульптуры в бересянском стиле, а также изучал теорию азартных игр вместе с Клари и собирал монеты. Нужно ли говорить, что его коллекция порою нещадно расхищалась.
Наконец браслет Тибора издал короткий мелодичный звон.
- Он здесь, - радостно объявил капитан.
Вскоре виновник ожидания появился на пороге - высокий, светловолосый юноша лет пятнадцати с открытым лицом и доброй улыбкой -  Серж Митчелл, сын Тибора и Дарьи. Курсант в Летной Академии Гражданского Флота Солнечной Республики, он приехал навестить семью на каникулы и собирался отправиться вместе со всеми на Итаран-V.
После окончания Двадцатилетней войны Отряд Феникса брался за любую работу: возили грузы, пассажиров, исследовали планеты, собирали гербарии… На этот раз удалось заполучить контракт на раскопки в окрестностях Соцце, столицы системы Итарана. Археология была любимым коньком капитана. Его с Дашей каюта больше походила на маленький музей, где были собраны удивительные предметы со всех концов Галактики. Также как и Эйвери, капитан знал множество языков, в том числе древних, и друзья могли часами просиживать над каким-нибудь манускриптом, забыв обо всем на свете. Митчелл даже заочно получил образование в области полевой археологии и горел желанием применить свои знания в деле.
Серж огляделся. За время его годового отсутствия Экипаж “Феникса” изменился мало. Руф располнел. Клари поставил себе золотой зуб, старый пират. Лина коротко постриглась и все хорошела. Молодой человек невольно покраснел, встретившись с ней глазами.
- Ну, что ж, - произнесла Дарья, появляясь из камбуза с пышущим жаром пирогом на подносе, - все к столу!

Бескрайняя плоская степь окружала “Феникс” и “Скорпион”. Светлые, почти белые не то мхи - не то травы стояли спокойно в душном мареве дня. В теплом желтом небе, пересеченном несколькими тонкими перистыми облачками, сиял сапфиром голубой Итаран.
Эйвери спустился по трапу своего “Скорпиона” и вдохнул пахнущий пылью плотный воздух. Он вспомнил Эйу - там тоже свет был холодным, а тени, под стать бурому небу, теплыми. Лине, наверняка, глаза здесь режет. Остальные уже ко всему привыкли.
Капитан Митчелл по деловому разметил площадку, сверяясь с приборами.
- Шевелитесь, шевелитесь, - приговаривал он, обращаясь к "коллегам", недовольно разминающимся под полуторной силой тяжести, - у нас осталось 42 часа дневного света, потом 50 часов ночь. Согласно моим сведениям, ночью холодно, - Тиб выдержал паузу, - и темно.
Наконец, все ящики выгрузили, роботы и люди принялись ковырять сухую каменистую землю в поисках легендарного первого поселения итаранцев, пришедших в эту систему неведомо откуда.
Вскоре Эйвери вынужден был подняться на борт своего челнока - он получил послание от командования Белой Рати.
Ситуация на планете обострялась. Туземцы в любой момент могли начать мятеж против своего правительства. Эйвери не должен был вмешиваться. Но, кроме того, в среде итаранцев орудовал шпион горстки уцелевших в Двадцатилетней войне роялистов, возможно, один из Скитальцев. Его нужно было найти и разоблачить.
Эйвери знал теперь, что выгодный археологический контракт, как снег на голову свалившийся на Тибора, не был случайностью. Уже не первый раз Рать подстраивала дальние экспедиции Отряда Феникса для достижения своих, несомненно, благородных, но не всегда понятных, целей.   

Работали в несколько смен до заката. Докопались до культурного слоя с остатками керамики, неожиданно напомнившей Лине альменскую. Поселение итаранцев существовало здесь десять тысяч стандартных лет назад.
Когда стало совсем темно,  уставшие, но бодрые духом люди отправились пешком в город, посетить знаменитые Соццанские бани и поучаствовать в каком-то туземном празднике, как обещал Эйвери.  Руф, как обычно вкалывавший больше всех, остался отсыпаться на корабле.
С еще теплой земли поднимался туман, но звезды вверху горели ярко. Клари насвистывал популярную песенку “Пилот”.  Лина, задумавшись, вырвалась вперед. Уже четыре года она делила с Отрядом Феникса радости и горести бродяжьей жизни. Плакала над печальными балладами Тиба, смеялась над вечными анекдотами Клари, училась у Дарьи готовить, у Руфа - мастерить, у Эйвери - пилотировать, у Ри - одеваться с шиком. Она пила, наконец, людскую долю полной чашей - и варево страстей и эмоций кипело глубоко внутри…
Лина вдруг услышала оживленные голоса и обернулась. Друзья стояли кольцом вокруг Эйвери. Она подошла поближе.  На его ладонях сияли, переливаясь чистыми цветами, с десяток огоньков, словно сорвавшихся с неба звезд.
- Они светятся только одну ночь в здешнем длинном году, - объяснял он. - Вчера - невзрачные червячки глубоко под землей, сегодня - звезды. Все светлячки на планете сегодня зажигают свои огни. На рассвете они погибнут. Этой ночью не поют птицы и звери остаются в своих берлогах. У них еще будет время, а у этих букашек - нет. Туземцы празднуют Ночь Света - время самых решительных поворотов в жизни, когда каждый может, наконец, выбрать истинный путь…
- Значит, завтра на Итаране не будет ни одного из этих червяков? - спросил любознательный Серж.
- Ни единого. Пройдет время - на свет вылупятся новые, чтобы в свою очередь погибнуть, когда придет их черед.
Друзья пошли дальше. Лина приметила в росистой траве несколько огоньков. Но они погасли, как только девушка взяла их в руки. Она была недостойна Света. Разочарованная, она выпустила букашек обратно в траву. Бедняжка не знала, что Эйвери пользовался способностью контролировать температуру тела, чтобы заставить светлячков гореть в своих ладонях.

Лишь горстка итаранцев праздновали Ночь Света в этом году. Отряд Феникса долго бродил по темным улицам огромного города, пока наткнулся на старика, торжественно шествующего с фонарем и распевающего старинные гимны. Он был покрыт пушистой шерстью, как и все туземцы, и имел огромные грустные глаза. 
- Где же шествие? - изумился Эйвери.
- Все на стадионе, слушают этого гуманиста, - горестно ответил старик пришельцам.
Бани были закрыты, поэтому компании ничего другого не оставалось, как топать на стадион, надеясь увидеть там хоть что-то интересное.
Толпа собралась огромная. Казалось, весь город был здесь, одна волнующаяся пушистая масса с миллионами огромных глаз. В центре арены, на помосте, стоял человек, освещенный множеством прожекторов. Его лицо показывали на экранах там и тут. Лысый, горбоносый, с глазами на выкате, он говорил с надрывом, зло и иронично. Тиб Митчелл, знавший немного итаранский язык, кратко, с изрядной долей сарказма, перевел остальным:
- Агитирует против местного правительства. Те де в сговоре с териями и Скитальцами. Предлагает войти в состав великой Солнечной Республики под крыло Президента Белло Кумбалы. Ура!
Эйвери и Ри, очутившись на стадионе, сразу же отделились от друзей и теперь стояли, вглядываясь в фигуру на арене, принадлежавшему ни кому иному, как Мастеру Алли Камадосу, главе Черной Рати.
Внезапно недалеко от них в толпе началось какое-то волнение. Приглядевшись, люди увидели, как туземцы проталкивают вперед связанного человека, худенькую девушку в коричневом летном комбинезоне. Окружающие ее итаранцы что-то громко кричали. Вдруг она возвысила голос, и что-то сказала на их языке. В ответ раздалось несколько одобрительных криков, но их быстро заглушило улюлюканье и визг.
- Поймали шпионку Скитальцев, - пояснил Тибор.
Эйвери вдруг достал виброятаган и размахивая им в воздухе, стал пробираться к “шпионке” сквозь толпу.
- Ты что делаешь, глупец?! - закричала Ри и, обнажив свое оружие, бросилась за ним.
- Вы видите? Они уже здесь! - взвыл Камадос с арены на всеобщем, указывая на людей.
Тибор быстро оценил ситуацию и вызвал Руфа с “Фениксом”. Сам он с экипажем поспешили спрятаться за трибунами, поскольку многие туземцы повытаскивали лазерные кинжалы, лучеметы и бластеры при виде оружия Ратников. 
Эйвери пробился к девушке и потащил ее со стадиона, но тут Рия преградила им путь.
- Оставь ее!
- Ни за что.
Ятаганы сверкнули и столкнулись с оглушительным треском, итаранцы отпрянули, осыпанные искрами.
И тут сверху буквально свалился дисковидный корабль, ощерившийся пушками. “Феникс” рискованно завис в нескольких метрах над трибунами, и из нижнего люка опустился трап. Тибор, Серж, Лина, Дарья и Клари быстро поднялись на борт.
- Малыш, хватай девчонку и сюда, - крикнул капитан. - Ри, если ты с нами, никаких драк на борту!
И’Латт поспешил на корабль с пленницей итаранцев, Рия, быстро смекнув, что для туземцев она такая же “шпионка”, убрала оружие и последовала за ним, бледная от ярости.
Алли Камадос, с интересом  наблюдая за происходящим, продолжил свою пламенную речь, не забыв вставить фразу-другую о дерзких Скитальцах, сваливающихся на своих военных кораблях на мирную демонстрацию.

Сели рядом со своим раскопом в степи. Девушку развязали и усадили на диван в салоне. Она еще дрожала от холода и от испуга, Дарья поила ее горячим травяным чаем с медом. “Шпионка” была  миловидной худенькой шатенкой со светло-коричневыми глазами. Четыре года назад она была бы врагом для экипажа “Феникса”, но сейчас война кончилась, и все было совсем по-другому.
- Рада видеть тебя, Эйвери, - наконец смогла сказать она.
Все с удивлением уставились на И’Латта.
- Познакомьтесь с Гаяной, моей младшей сестрой, - с усилием произнес тот.
Минуту царило молчание.
- Как трогательно, - вдруг заговорила Ри. - Но Черная Рать приказала мне уничтожить ее.
- Ты с ума сошла, - констатировал Тиб.
-  Я обещала не трогать ее на твоем корабле, - продолжила Ри, - но, как только она выйдет отсюда, ничто меня не остановит.
Эйвери встал перед Гаяной, собираясь что-то сказать, но капитан отстранил его. Он не на шутку разозлился.
- Значит, девушка остается здесь. Даша, отведи ее в каюту для гостей и уложи спать.
Когда Гаяна в сопровождении Лины и Даши ушли, Эйвери обернулся к Ри.
- Все дело во мне, ведь так? - горько проговорил он. - Я знаю тебя давно, и, с тех пор как я вошел в Белую Рать, я чувствую спиной твой полный ненависти взгляд.
- Ты недостоин даже моей ненависти, - сквозь зубы процедила она.
Эйвери покачал головой.
- Ты все время играешь. На тебе маска! – он в волнении прошелся по салону. - Кому это Зло нужно? Тебе? Ты искалечила злобой свою жизнь. Да, да эта ненависть отравляет твою жизнь хуже всякого яда. Ты же ни минуты не можешь быть просто по-человечески счастливой…
- А ты? Был ли ты счастлив все эти годы? - с холодным огнем в глазах прервала его Ри.
Эйвери с усилием заставил себя успокоиться.
- Ты не слушаешь меня и злишься. А зря. Зло разъединяет людей. Поэтому тебя постоянно мучают зависть и ревность. Ты хочешь власти, вседозволенности, преклонения. Ты считаешь себя неким центром Вселенной, оппозицией сил Света. Но и это лишь маска, я чувствую... Ты совершаешь преступление, а потом жалеешь и от этого злишься еще больше. Если я тому виной - я покину Отряд Феникса…
- Ты просто глуп, Эйвери, - сказала Ри и вышла.
Через несколько минут все услышали звук моторов катера, вылетевшего из трюма куда-то в ночь…
Клари обвел взглядом угрюмо молчавших Эйвери, Тиба, Сержа и Руфа.
- По-моему, нам всем не помешал бы свежий воздух, - сказал он.

Вскоре в степи разожгли костер из смолистых поленьев, запасенных капитаном где-то совсем в другом мире. Эти люди любили сидеть вот так ночью у костра, под странными небесами, на чужой земле. Не было лучшего лекарства для больной души…
Было холодно, травы покрылись инеем. Взошла яркая зеленая туманность, бросая странные тени. Дарья и Лина, уложив Гаяну, присоединились к остальным. Лютня пошла по кругу. Наконец, углей нагорело достаточно, костер отодвинули, и компания принялась колдовать над шашлыками, резать салаты и разливать так называемый "Альменский нектар" собственного производства. Эйвери, оставшийся не при деле, сел с бутылкой к костру. Он мрачно размышлял о чем-то, когда Серж присоединился к нему.
- Дядя Эйвери, - спросил молодой человек, - а мог бы я вступить в Белую Рать?
Эйвери удивленно посмотрел на юношу.
- Я знаю, у меня нет никаких способностей, но может быть, можно и так? Если хочешь делать добро, защищать слабых, сражаться с Темными, совсем как вы?
- Тебе не нужно вступать ни в какую рать, чтобы быть хорошим человеком, - тихо сказал Эйвери, глядя на костер. - Ты и так добрый и смелый, Серж, совсем как твой отец. И, как и он, ты всегда будешь верным другом. Ты будешь защитником слабых и противником всякой лжи, я знаю. Когда-нибудь ты влюбишься и найдешь счастье в этой любви. Ты никогда не забудешь мать и отца, и будешь неизменно возвращаться к ним. Ты сам создашь себе семью, будешь любящим мужем и заботливым отцом.
Эйвери поднял не совсем трезвые глаза от огня на удивленного таким пророчеством Сержа. Казалось, И’Латт читал в Книге Времени. Его лицо вдруг стало скорбным. Он отхлебнул из горлышка бутылки.
- Счастливец, ты никогда не будешь ни Белым, ни Черным ратником, - резко продолжил он. - Ты никогда не почувствуешь себя одиноким в окружении даже самых близких друзей… Не осознаешь себя с тоской не таким, как они; никогда ты сам себе не поставишь запрета на простое человеческое счастье! Никогда, даже идя на смерть, ты не будешь думать, что прожил не так, как хотел, что если бы ты был не таким, как ты есть, ты жил бы долго и счастливо.
Он минуту помолчал, потом продолжил:
- Ты замечательный человек, Серж. Живи достойно и будь счастлив в этом шатком мире, потому что те, кто пытаются нести счастье другим, сами не имеют на него права…
Внезапно тишину ночи разорвал гул двигателей нескольких итаранских кораблей, круто заходивших в атаку. Степь вспорола красная молния. Люди бросились врассыпную на землю, потом, перебежками, к “Фениксу”. С темного неба залп следовал за залпом. Лина споткнулась и упала в раскоп. Тибор хотел, было, вернуться за ней, но Эйвери, бежавший последним, крикнул:
- Мы - на “Скорпион”, взлетайте, не ждите.
Спустившись в раскоп, он легко подхватил бесчувственную Лину и поднялся на свой челнок.

Она очнулась от толчков и качки и сначала не могла понять, где находится. Маленькая, неуютная белая каюта, маленькая койка. Только увидев на крючке темный плащ с серебряной каймой, Лина догадалась, что она на корабле Эйвери. Выйдя из единственной каюты, она по короткому коридору прошла в рубку. И охнула, увидев на центральном экране огромный крейсер без опознавательных знаков, несущийся прямо на них. Голубой серп Итарана-V висел где-то далеко за вражеским кораблем. В последний момент Эйвери круто увернулся, но тут “Скорпион” сотряс страшный удар, свет на панелях потух и раздался зловещий свист. Эйвери вскочил, схватил Лину за руку и бросился в коридор. Тяжелые двери за их спиной захлопнулись. Коридор погрузился в полумрак аварийных огней.
- Что случилось? - не своим голосом спросила Лина.
- Пробоины в рубке, трюме и жилом отсеке, - ответил Эйвери. - Двигатели и система жизнеобеспечения повреждены.
Было тихо. Хотя бы в этом отсеке не было пробоин. Безжизненный корабль служил превосходной мишенью, но прошло несколько минут и ничего не случилось, лишь немного похолодало. Лина уселась на пол у стенки. Разобрав одну из панелей в коридоре, Эйвери попытался послать сигнал бедствия, но не был уверен, что это ему удалось. Бессильный сделать что-либо еще, он сел на пол рядом с Линой.
Она вдруг вздрогнула, вздохнула и отвернулась. Четыре года Лина жила мыслью “не выдать себя”. Четыре года избегала его взгляда, ловила его взгляды, краснела украдкой, бледнела украдкой, вздыхала, нервно смеялась невпопад. Стремилась быть рядом, боялась подойти слишком близко, мечтала поговорить и часто робела сказать хотя бы “здравствуй”. Кто она рядом с ним, Белым ратником с лучистым взглядом, Вечным Странником в космосе, Рыцарем Добра?
“Ри была права, я просто глуп”.
Эйвери взял ее тонкую кисть в свои ладони. Не об этом ли он мечтал с того самого мига, как увидел ее впервые? Лина обернулась и впервые за долгие годы вгляделась в его глаза, бездонные, как небо над Альменой. Его взгляд согрел и успокоил.
“Вот оно, твое счастье, - подумал Эйвери, - Лови! На сколько его еще осталось, вместе с кислородом? На час?!”
Он притянул ее к себе и поцеловал. Лина вздрогнула - губы Эйвери были холодны, как у мертвеца - и только тут поняла, что он согревает ее каким-то неведомым простым смертным способом. Она пыталась протестовать, но Эйвери мягко провел рукой вдоль ее лица, и она погрузилась в глубокий сон. Ее голова безвольно опустилась на его плечо.
“Вот и все, - подумал Эйвери, замедляя свое сердце и дыхание. - По крайней мере, так у нас больше шансов дождаться помощи и выжить”.

Холодный белый свет бил в глаза. Потолок медотсека, потом травяно-зеленые глаза заботливо склонившейся Дарьи.
- С возвращением.
Лина приподнялась на койке и осмотрелась. Эйвери уже сидел, хотя был еще бледен. Он слабо ей улыбнулся. Лина не была уверенна, что из событий прошедшего дня случилось на самом деле, а что ей пригрезилось. Ровный гул двигателей корабля говорил о том, что “Феникс” не вернулся на Итаран-V. Вошли Тибор, Серж, и Клари, шумно радуясь, за ними - Гаяна.
- Вы получили мой сигнал? - спросил Эйвери.
- Нет, - удивился Тиб, - Ри переслала нам твои координаты. Кстати, она вернулась и не собирается больше преследовать Гаяну.
- Хорошо.
- Правительство Итарана утверждает, что понятия не имеет, кто на нас напал, - сказал Клари.
- Черные ратники Камадоса, - мрачно проговорил Эйвери. - Поэтому странно, что Ри нам помогала.
- Как бы там ни было, - сказал капитан, - а к раскопу нам возвращаться незачем. Пора готовить отчет. И сматываться отсюда к ядреной фене.
- Мне очень жаль, что из-за меня вы претерпели столько неприятностей, - сокрушенно произнесла Гаяна.
- О, мы всегда рады помочь прелестным незнакомкам, - с ослепительной улыбкой изрек Клари.
- Мне нужно чинить “Скорпион”, - Эйвери попытался встать.
- Сидите, пациент, а лучше - лежите, - усмехнулась Дарья, - Руф уже второй час трудится над кораблем, скоро закончит.
Дарья выгнала посетителей из медотсека и строго приказала Лине и Эйвери отдыхать.
Когда дверь за ней закрылась, Эйвери повернулся к Лине и с какой-то новой решимостью в голосе произнес:
- В соседней системе есть славная необитаемая планета Тенара. Я собираюсь туда на “Скорпионе” после отчета. Не составишь мне компанию?
Лина вздрогнула, побледнела и едва заметно кивнула.

Итаранские артефакты уже были упакованы в ящики, и отчет лежал готовый к представлению в Урпонской Академии Наук, так что делать экипажу было нечего.
Новость о том, что Лина уходит отдыхать с Эйвери на “Скорпионе” быстро облетела корабль. Пока Абоэтери паковала свой чемоданчик, Руф и Серж завершали починку “Скорпиона”, а Эйвери беседовал с сестрой в своей каюте, Тибор, Дарья, Клари и Рия вдоволь насплетничались в салоне.
- Мда, - вздохнул под конец Тиб, - когда-нибудь это должно было случиться.
- Бедная девочка, - произнесла Даша.
- И кто же теперь будет пироженые печь? - задумчиво спросила Ри.
- Гаяна, - с иронией ответил ей Тибор. - Ей совсем некуда деваться. На Итаране пока еще не спокойно и я предложил ей остаться с нами. Надеюсь, ты не против.
В этот момент вошел Эйвери.
- Сестра рассказала мне интересную историю, - как всегда не к стати начал И’Латт, - Оказывается, у Скитальцев есть легенда, будто итаранцы когда-то были домашними животными на Альмене, но их так хорошо воспитали, что они стали разумными. Тогда, десять тысяч лет назад, Альменцы переселили их на Итаран-V.
Тиб усмехнулся.
- Чего только ни напридумывают люди. Пойдемте лучше готовиться к расстыковке.
Мужчины ушли в рубку, все еще обсуждая загадочное происхождение итаранцев. Через несколько минут появилась Лина со своим пухлым темно-синим чемоданчиком.
- Ну, до скорого, - она махнула рукой Даше и Ри, надеясь быстро проскользнуть к шлюзу.
- Постой-ка, - остановила ее Дарья, - Присядь на дорожку.
Лина примостилась на краешке дивана.
- Надеюсь, ты все хорошо обдумала, - тоном мудрой старшей подруги произнесла Дарья. - Эйвери - наш друг и замечательный человек… Если его можно назвать человеком - физиологически он сильно различается от простого смертного…
- Известно ли тебе, что Белые ратники, равно как и Черные, не вступают в браки по уставу своих орденов? - вдруг спросила Рия.
Лина слабо кивнула.
- А после прохождения Трансформации теряют всякий интерес к простым смертным, переходя на следующую ступень развития? - прибавила Вагнер.
Окончательно смутившись, Лина встала.
- Да, да, спасибо за советы, я лучше пойду… - проговорила она.
- Конечно, наша необыкновенная природа всегда притягивала к себе смертных… - с горькой усмешкой продолжила Рия, но Лина уже выбежала из салона.

Огромное солнце Тенары застыло у горизонта, освещая красно-оранжевым светом мелкое теплое море и множество галечных островов. На самом западном клочке суши высился тонко изогнутый силуэт “Скорпиона”. Море тихо колыхалось. Сияющая дорожка света поднималась прямо к диску светила, на котором невооруженным глазом были заметны несколько темных пятен. Одинокая птица кружила высоко в красном небе бесконечного заката.
Лина никогда еще не видела такой жуткой красоты. Море сулило вечный покой, но черные пятна на солнце жгли душу. Следуя за Эйвери, она вошла в горько-соленую теплую воду и поплыла, наслаждаясь легкостью движений, туда, где сияющая дорога уходила прямо в небо.