Агрегаты Времени ч. 1

“Оторвать и выбросить!” – ворочался Ватрушкин на равнодушных пухлостях подушек. Вредный сон как солнечный зайчик прятался то в складках простыни, то под подушки, то мимо кровати. Стоило Ватрушкину, наконец, расслабиться и ощутить, что вот, – о, неужели!– кажется, мысли улетучиваются, и томная вуаль забытья рябится на подкорке мозга … И тут сон опять выскакивает, как чертик, из под изголовья, лупит Ватрушкина по голове, и смывается обратно в складки.
Верткие и цепкие получужие мысли топтались по ушам и макушке, беззвучно гогоча и щелкая мебелью и половицами; сон, играя с ними в поддавки, делал испуганный вид и шарахался от каждого такого щелчка.
“Когда же это кончится!” – бормотал Ватрушкин, наматываясь на подушку.

Зазвонил телефон.

Рука - отдельно от Ватрушкина - воспротивилась мысленному приказу "лежать спокойно", и взяла трубку.

“Господин Ватрушкин? Беспокоит служба отключения времени. Вы знаете, что у вас задолженность за десять с половиной дней?”
– Да, знаю, знаю. – отвиноватился Ватрушкин. Заспанная взъерошенность смотрела перед собой, держа трубку в ухе. – Что, уже даже десять дней?
“Эти десять дней у вас идут по штрафному тарифу. Если вы не уплатите в течение одного дня, тариф будет удвоен. Если вы не уплатите в течение двух дней, ваши данные будут переданы…”
– Понятно, ясно. Понял. – Ватрушкин зевнул и подтянул брови, рассеянно примеряя удивленное лицо. “Откуда вы узнали мой номер?” – думал было пошутить он, но неприятный ком, сворачивающийся в животе, завязал слова в себя.
Трубка смачно клацнула в телефон. “Понятно теперь, откуда эта дурацкая бессонница.” Ему грозили отключить время. “Вот зараза.”
Пора было идти на работу.

Пятки отметили холодный пол. Ватрушкин зажмурился и стал наискивать связь со своим организмом. "Интересно, а сколько сейчас времени?"

“Так, что там у нас…” – приподнимаясь на кровати, Ватрушкин глянул на “наручники” – часы, которые он всегда носил на запястье. Там, черные острые стрелки нарочито тыкали в критическую область циферблата. Хозяин часов ощутил, как эти стрелки царапали ему нервы. Боковым зрением Ватрушкин увидел, как со стула обреченно слетела мятая рубашка. На спинке оставались висеть мятые штаны, а на сиденье дремал пиджак.

Ватрушкин завернул себя в двухдневную светлую рубашку и намазал на нее горчичный галстук. При более близком рассмотрении рубашка обнаруживала на себе следы как минимум недельной носки.

Перебрав все одеколоны, он решил, что сегодня день без запаха.

На стене висячий календарь уже целый месяц безучастно отчитывался перед людьми одним и тем же набором цифр, заставляя каждое утро, как в лотерее, выискивать выпавшее число.

Уже почти одетого, Ватрушкина понесло было к входной двери, но шлепанье собственных пяток об еще не нагретые плитки пола, дёрнуло обратно в реальность.

Одевание уже почти утомляло.

Заплетая шнурки на туфлях, Ватрушкин чувствовал, как где-то за спиной украдкой сочатся штрафные минуты и секунды; он уже почти опаздывал.