Два

Она родилась, вернее, перевоплотилась, перейдя в нынешнюю свою форму, где-то  очень далеко отсюда. В том самом загадочном  для большинства людей, облачном царстве, откуда спускались и куда уходили древние Боги и ангелы.  Ангелы,  что Вы знаете об ангелах?  Почему-то вспомнилась одна любимая мною когда-то американская комедия. Ангел там был хорош, теплый веселый фильм. К сожалению, видеокассета с ним давно потерялась где-то в бесконечных дебрях моей квартиры. Я вполне мог бы скачать DVD, но перевод там будет другой. А значит та частичка  хранимого  в моей памяти тепла, навсегда исчезнет, уступив место обычному в таких случаях, безразличию, возникающему после просмотра американских комедий.
Плавно переходящая в зиму, вдохновившая многих поэтов, но от этого не менее мрачная Петербургская осень, щедро одарила мой любимый город вместе с прилегающей к нему областью, холодным и таким, же мерзким, как она сама, Петербургским дождем.
Сидя на водительском месте своего видавшего виды «Фольксвагена», я смотрел на капли, стекающие по лобовому  стеклу.
 Движение каждой из них, из этих безымянных  частиц великой стихии напоминало мне чью-то, а может и мою собственную человеческую жизнь. Зарождаясь  на фоне огромного в своём мудром великолепии серого неба, капли в начале медленно, а затем всё быстрее и быстрее, пожирая по пути своих более мелких товарищей, подобно тому, как мы, живя, приобретаем, накапливая в себе чужой опыт, сбегали вниз, навсегда исчезая где-то во тьме подкапотного пространства. Они поднимутся, эти частицы, и упадут ещё раз, но произойдёт это уже совсем в другой жизни и в другом месте.
Я почти задремал, когда неторопливый ход моих мыслей прервал своим беспокойным движением «Реквием по мечте» музыкальная тема из знаменитой картины Дарена Арановски.
- Где ты?- спросил голос из телефонной трубки. Голос был мне не знаком и принадлежал, как мне показалось, парню лет двадцати. Слова прозвучали как-то странно, как будто мой собеседник был чем-то расстроен и расстроен очень серьёзно. Экспертом определять настроение по голосу я никогда не был, но в тот раз,  уж не знаю почему, сомнений не возникало. У парня явно не всё в порядке.
Не желая ещё больше испортить настроение звонившему, я огляделся. Вокруг меня сплошной стеной поднимали свои унылые лица однотипные дома спального района. Что это был за район, я не имел никакого представления. Последнее время проблемы  с ориентацией в пространстве не являлись для меня такой уж редкостью. Уходя с работы, я часто просто ездил по городу, иногда останавливаясь в каких-нибудь абсолютно не знакомых местах. Я мог несколько часов просидеть без движения даже не думая, а просто существуя. Сейчас, похоже, был как раз такой случай, но что-то отвечать было нужно.
- «Не знаю», – пробормотал я, прекрасно сознавая всю нелепость выбранного варианта. Однако такой ответ совсем не смутил незнакомца. Было похоже на то, что ему всё равно где я нахожусь и нахожусь ли вообще где- либо.
- Ты выбран, - произнес  он все таким же убитым голосом, - она найдет тебя. Ее любовь - жизнь.
Связь оборвалась. В  другое время я, возможно, не придал бы этой бессмыслице  никакого значения, ну подумаешь, кто-то случайно набрал мой номер и решил пошутить. Подобные случаи совсем не редки в больших городах.   Но  находясь здесь, на неизвестной мне пока еще дороге, среди  этого, дарящего жизнь   бегущим каплям, дождя, мне почему-то никак не удавалось  выбросить из головы сказанное незнакомцем. Было   чувство, слабое почти неуловимое, понимание чего-то большого и важного.
- Здравствуй – приветливо улыбаясь, сказала она. Мы встретились тем же вечером на лестничной клетке моего дома. По странному стечению обстоятельств лифт не работал, и путь на девятый этаж мне пришлось проделать пешком. На вид ей было лет восемнадцать, не высокого роста скромно одетая девушка, светло русые волосы, скрытые под нелепой шерстяной шапкой, старые кроссовки. В общем, это был обычный персонаж, которого можно встретить на обычной лестничной клетке. Если бы не глаза.  Синие, цвета утреннего неба  глаза они совсем не подходили ни только  к её облику и месту нашей с ней встречи, казалось, они взирали на меня из другого далёкого, как детская мечта, мира.
- Здравствуй, – повторила девушка  - тебя должны были предупредить о моем приходе, - в ее голосе  послышалось смущение, - разве Карл не звонил тебе?
Растерянно стоя перед ней на лестничной  площадке  девятого этажа, я уже второй раз за последние несколько часов, прекрасно понимая, что сейчас что-то должен сказать, но не мог этого сделать.
- Карл? Это, наверное, тот парень, да он мне звонил совсем недавно, - с трудом подбирая слова, начал я, - кстати, как он? Мне показалось, он был очень чем-то озабочен, - на мой взгляд, вопрос прозвучал логично, но может только на мой.
-Его уже нет здесь, - подойдя ближе,  улыбнулась девушка, - но если тебя это беспокоит, с ним все в порядке. Позволь, я должна тебе показать кое-что.
Она взяла меня за руку. Успев ощутить на своей коже нежное тепло её пальцев, в следующий миг я почувствовал,  как невообразимый поток образов,  в щепки разбивая еще недавно прочные, всегда казавшиеся незыблемыми,   плотины моего сознания, врывается, заполняя собой, то, что я привык считать разумом.
Это могло бы показаться сном, галлюцинацией, наркотическим бредом, если бы не было жизнью. Я видел город,   залитые солнцем улицы, цветущие парки, дома  с разноцветными черепичными крышами, я видел людей, они радовались и грустили, никогда не скрывая своих чувств,  друг от друга.  А по вечерам, когда над городом загорались звезды, праздничные в свете веселых огней площади,  наполнялись музыкой. Люди пели,  их чистые мелодичные голоса,  подобные сказочной магии, оживляли из небытия древние легенды.
Пела и она. Девушка с голубыми  глазами, девушка, которую я любил. Я любил ее всегда,  не представляя секунды без этого чувства.  Гуляя по бледнеющим в лунном свете мостовым спящего сладким сном ночного города, мы наслаждались друг   другом. Я рассказывал ей о своей жизни. Два мира, смешавшись, так плотно переплелись в моем сознании, что рассказ  получался весьма путанным. Она смеялась. Её смех раз за разом отдавался  у меня в душе,  принося с собой  то самое, ослепительное и не доступное для большинства смертных  ощущения истинного полета. Она любила. Я знал это. Она любила меня такого, как я есть. Хотелось  жить.
- Я приду завтра, дождись меня,  - сказала девушка.
Услышав её ставший для меня уже таким родным тихий шепчущий голос, я с изумлением вновь ощутил себя стоящим на всё той же лестничной площадке.  Было похоже, что после её прикосновения прошло всего несколько секунд, однако я точно знал, что провёл с этой девушкой  самое меньшее несколько месяцев, а может и лет. Время в том городе не имело значения, мы не считали  его. Мне хотелось остановить её, обнять, назвать по имени, прижать к себе, так как делал я это под прохладным вечерним ветром другого, казавшегося теперь таким далёким и не достижимым, нашего с ней мира.
Но пошевелиться я не мог, не мог произнести ни единого звука. Она ушла. Позже, вспоминая этот момент, я подозревал, что причиной этого странного оцепенения могла стать сама девушка. Догнав её тогда, я вполне мог бы изменить весь ход будущих событий.  Кто знает, может быть, ей пришлось даже тяжелей, чем мне.   Сознавая правду, она должна была поступить именно так.
Не помню, сколько времени я провёл  просто стоя на одном месте. В начале были мысли. Я думал о ней, думал о своей жизни там и здесь, даже пытался мечтать о будущем. Она ведь сказала, что придёт завтра. За тем мысли кончились, пришла пустота. Тяжёлая вязкая совсем такая же, как окружавший меня полумрак, усталость стала тем самым спасительным барьером отделившим разум от края пропасти.
Добравшись, наконец, до своей квартиры, я не зажигая свет и даже, кажется, не раздеваясь, упал на кровать.  Сжалившийся над моим сознанием сон пришёл почти сразу. На этот раз никаких видений не было.
 Проснувшись утром, я с трудом понял, где нахожусь. Окружавшие меня вещи с одной стороны были очень знакомы, но с другой казались ужасно чужими и не нужными. Стараясь побороть это двойственное чувство, я кое-как взял себя в руки. Проще всего  было не думать вообще не о чём, но если бы это было так просто…
   Позавтракав, найденными в холодильнике полуфабрикатами, я включил телевизор. Шли новости. Бодрым голосом спортивный комментатор сообщал о том, что сегодня на стадионе Петровском питерский Зенит проведет свой предпоследний матч группового этапа лиги чемпионов. Сидя на полу перед экраном я, закрыв лицо руками, пытался как можно подробнее, в малейших деталях воскресить в своей памяти ее образ. Так прошло всё утро.  Убедив себя в том, что произошедшее со мной было правдой, я ждал. Она пришла днём, наверное, около двух. Открыв дверь, я увидел перед собой ту же самую вчерашнюю ничем не примечательную девчушку.
- Пойдём, -  сказала она чуть улыбаясь. Странная не земная грусть всего на один короткий миг отразилась в её глазах. Ослеплённый нахлынувшим чувством, я не придал этому большого значения, о чём очень сожалею по сей день.               
- Конечно – накидывая плащ, радостно отозвался я.- Но куда, может быть, на этот раз погуляем по моему городу. Он  тоже не плох, особенно, если знаешь его поближе. 
- Хорошо, но может в следующий раз – мило сморщив носик, возразила она. Я рассмеялся. Этот разговор повторялся у нас перед каждой подобной прогулкой. Ещё ни один из предложенных мною маршрутов не был одобрен.
– Так куда же, - спросил я, совсем забывая о том, что моя собеседница не принадлежит этому миру.
- В лес,- просто сказала она
Я кивнул. У меня под окнами через дорогу действительно имелся лес. Не слишком большой и ухоженный, он служил своеобразной пограничной полосой, отделявшей Петербург от прилегающих к нему областных посёлков. Его огненно золотая листва, так согревавшая меня своими красками ещё две три недели назад, сейчас совсем опала, оставив после себя лишь серые силуэты, готовившихся к приходу зимы деревьев.  Две крохотные фигурки едва различимые на фоне дремлющих под тяжёлым облачным одеялом  стволов. Мы растворились в нём, в этом лесу.  И  мудрая  старуха осень благословила своим пасмурным взглядом два принадлежащих к разным мирам любящих сердца.
Дорогу я почти не помню.  Секунды переплелись, сложились для меня в один единственный упоительный миг.  Кажется, я никогда не был так счастлив. На этот раз мы даже не разговаривали, это было похоже на танец, танцевали наши души. Подобно гордым, привыкшим к небесной свободе птицам, кружились они. Их голоса зажигали звезды, а крыльями была мечта.
Поглощенный этим великолепным действом, я совсем не заметил, как пейзаж вокруг меня изменился. Прежние, утопающие в собственном молчании призраки северного леса исчезли, уступив место живым, шепчущим от каждого дуновения ветра, густым кронам.
Я шел, осторожно ступая вслед за ней по узкой извилистой тропинке, уводящей нас всё дальше к самому сердцу этого чудного края. Её полупрозрачные сшитые из тончайших нитей длинные одежды переливались серебряным пламенем. Пробивавшееся сквозь густую листву лунное сияние освещало нам путь. Выйдя на большую залитую светом звёзд поляну, девушка вдруг остановилась. Подойдя ближе, я понял, что она плачет. Её прекрасные голубые глаза, так восхитившие меня в первый миг нашей встречи, сейчас были полны слёз. Пытаясь утешить, я обнял её. Где-то в глубине души я уже понимал, что эти объятия последние.
- Прости, - сказала она – прости.
Поцелуй её горячих как пламя свечи губ на короткий миг заменил для меня всё сущее, приоткрыв ту единственную известную лишь богам истину, единственный смысл. А потом появились другие. Мужчины и женщины в таких же, как и она, серебристых одеяниях. Расположившись вокруг нас по всему периметру поляны, они запели. Их протяжные чистые голоса звучали очень естественно, дополняя собой таинственную силу этого места. Яркая вспышка жёлтоватого, пришедшего, казалось, из глубин моего собственного разума света, ослепила меня. Потерявшись в его безликом, не имевшим ничего общего с привычной реальностью, пространстве, я с ужасом ощутил, как тает,  вырываясь из моих рук её хрупкое тело. Странное чувство овладело мной, когда всё было кончено. Волна страха быстро отступила, оставив после себя лишь тёплую подобную углям вечернего костра тихую грусть. Так бывает, когда человек отбросив свою вечную гордость, неожиданно для себя, понимает всю неумолимую справедливость происходящего.
Зрение вместе с целой группой остальных чувств вернулось также внезапно, как и пропало. Стоя на коленях, я с восхищением истинного зрителя наблюдал за развернувшимся передо мной заключительным актом этой так сильно затронувшей мою жизнь пьесы. В вышине, поднимаясь над изумрудными кронами сказочного леса, парила она. Окружавшее её силуэт золотое свечение придавало ей сходство с искусно написанной рукой настоящего мастера православной иконой. Прямо перед ней, повинуясь чуть заметным движениям рук, вращались, переливаясь разными цветами, два правильной формы неуловимо похожие друг на друга шара. Светлая скользящая в её взгляде печаль она давала надежду напоминая о великом могуществе того единственного правящего всеми мирами чувства. Любовь царила здесь, и она была её воплощением. Это продолжалось не долго. Обряд был завершён. Образ подарившего мне своё сердце высшего существа постепенно растворялся в ночном небе.
- Теперь тебе будет трудно – произнёс у меня за спиной знакомый мужской голос -  пережив такое, не каждый может вернуться назад, если хочешь, мы сотрём твою память, ты никогда больше не вспомнишь о ней.
- Нет – не поворачиваясь, ответил я – она действительно открыла для меня жизнь и я не хочу терять её снова.
- Ну что же  - выдержав не большую паузу, сказал он – пусть будет так. Человек, давший шанс обоим мирам, имеет право помнить.
Влажные капли тонкими струйками стекали по моему лицу. Лёжа на большой куче грязных давно опавших листьев, я приходил в сознание. Было уже совсем темно. Повинуясь какой-то странной прихоти, время, на этот раз, не стало ждать моего возвращения. Шёл дождь. Поднявшись, я огляделся по сторонам и понял, что нахожусь всего в нескольких десятках метров от края леса. Вдохнув холодный ноябрьский воздух, я улыбнулся. Карл сдержал слово, оставив в моей памяти каждую секунду, каждую мелочь из пережитого мной. Вопреки ожиданиям воспоминания о ней не влекли за собой никакой боли, совсем наоборот, царящая на душе удивительная лёгкость придавала мне сил и желания жить дальше.
Дом встретил меня освещённой парадной и работающим лифтом, а по спортивному каналу Зенит и Ювентус оформляли нулевую ничью.
24.12.08.