***

Он сидел справа от входа и надрывно дышал, через вдох задыхаясь мокротой. Казалось, этот человек был безразличен к воздуху, который он пропускал сквозь саднящую глотку, к себе, чей рот был раскроен и запекся бесформенной коркой, и к миру, который сузился до размеров слухового окошка в камышовой стенке.
Ребята приспустили автоматы.
- Ну, вот и все, - сказал командир, - мы нашли тебя, бедолага.
Заложник улыбнулся, и я увидел его глаза - они стали яркими, живыми, они кричали без голоса. Они сияли так, что затмевали беспощадно палящее тропическое солнце латиноамериканского тропического леса. Его мучили, жгли, рвали и резали - все это отпечаталось на его лице и на руках.
Парнишка вскочил и, скорчившись от боли, пронзившей его насквозь, распластался на земляном полу хижины.
Потом мне рассказывали, что бывший заложник поправился и живет где-то не то в Европе, не то в Китае.
Это было мое первое и последнее задание. Каждый раз, когда я беру в руки оружие, передо мной возникают глаза того человека...