Как деньги вращаются. Статья вторая

У кого выгодный бизнес?

Когда говорят о бизнесе, то обыватель вспоминает Билла Гейтса, Форда, Дженерал Моторс и нефтяные корпорации. Не будем отрицать размеры их бизнеса, количество создаваемых рабочих мест, потребление природных ресурсов в сфере производства. Зададимся другим вопросом. Как получилось, что банки контролируют производственников? Особенно этот вопрос важен для наших обывателей, живущих среди образов, навеянных коммунистической пропаганды. Капитализм представлен в виде созвездия магнатов-производителей – мистер Сталь, мистер Уголь, мистер Электричество, мистер Ткани. На самом деле даже в начале 20-го века крупнейшие промышленники не владели всеми деньгами. Какое-то количество денег имел мелкий и средний бизнес. Эти бизнесмены тоже пользовались банками и приносили доход, они тоже платили налоги, которые государство тратило через банки. Были также государственные предприятия. Был транспорт. Но поставим вопрос несколько иначе. Какой бизнес самый удобный для капиталиста, как человека? Электроника? Нет, желательно разбираться в электронике и вечно терпеть конкуренцию. Железные дороги удобнее. Дублировать железнодорожные перевозки слишком дорого. Правда и здесь могут подпортить жизнь. Появились автомобили, и доходы железных дорог упали. Конкуренция портит жизнь сталелитейной промышленности. Китайцы, например, глубоко равнодушны к страданиям наших стальных олигархов. Казалось, ещё вчера Россия экспортировала сталь, а сегодня их позиции захвачены китайскими конкурентами. Падают цены на мобильники. Страдают от чужих товаров текстильщики. Бразильская свинина сбивает цены на мясо по всему миру. И тут ещё кризисы. Девять лет доходов сменяются резким падением спроса. На смену независимости приходит время незащищенности. Крупнейшие производители начинают осаждать правительство совсем как Паниковский Корейко «дай миллион, дай миллион», только теперь вместо миллионов просят миллиарды. И все ссылаются на отсутствие рентабельности. Хи-хи-хи, отсутствие рентабельности в любой стране запрещено законодательно. Ни одна фирма не имеет право работать себе в убыток. Иначе под видом убыточности можно слишком эффективно мухлевать, а нижняя планка рентабельности определяется государством.

Ох, скажет умный читатель, опять на государство наехал. Пора бы автора под статью о разжигании ненависти подвести. Между тем, нижняя планка рентабельности всегда устанавливалась свыше. Феодал драл ренту с крестьянина – не можешь обеспечить оброк, буду сечь. Государство брало и берет налоги – не обеспечишь доходность, позволяющую уплатить налоги, закрывай бизнес. Вот это и есть нижняя планка рентабельности. Иногда она ещё поднимается за счет административного рэкета. То есть государство обеспечивает чиновничий аппарат такими условиями контроля и такими зарплатами, что в одних государствах и сферах деятельности административный рэкет присутствует, а в других сводится к минимуму. Эту совокупность налогов и поборов, которую платят все работники и собственники отдельного предприятия, можно считать нижней планкой рентабельности. То есть, труд работника должен быть достаточно выгоден, чтобы покрыть не только расходы на зарплату в руках, но и вычеты в виде подоходного и социального налогов. Продукт достаточно дешев после накрутки НДС и ряда других налогов и расходов, включая налог на землю, обязательное страхование, налог на неликвиды и т.д. Если же земля взята у государства в аренду, то стоимость арендной платы закладывается в конечный продукт. Короче, раньше думай о содержании государства, а потом о себе. Так живет весь мир, и вряд ли он будет жить иначе в обозримом будущем. 

В рамках этих условий, выплачивая разные налоги, арендную плату, транспортные расходы и прочие накладные расходы, бизнесмены стараются получить доход, и создается схема бизнеса, в которой вращаются деньги. Прежде чем лезть вглубь, посмотрим, что мы имеем на входе и выходе. Простейший анализ даст весьма много. Например, китайские кроссовки стоили на входе, то есть на складе завода в 90-е годы 1-2 доллара за пару, на выходе, то есть на московских рынках 10-15 долларов за пару или 20-25 долларов за пару в магазине. Дыни на поле под Саратовом стоили в 2004 году 0,3 – 1 рубль за килограмм, на выходе, то есть московских рынках 20 руб. за килограмм и ещё больше в магазине. Бензин летом 2007 г. на входе, то есть стоимость производства, включая стоимость нефти, стоил 1,5 руб. за литр до накрутки на «маркетинг», на выходе, то есть на бензоколонке – 23 рубля  за литр. Мы покупаем джинсы за 600-700 рублей при отпускной цене с завода в Китае порядка 50 руб., носки – 20 руб., отпускная цена с фабрики – около рубля. Правда, иногда эти носки пытаются распродать в бойких точках за 10 руб., а недавно их цена возросла на нашем рынке до 15 руб. Вы верите, что в условиях кризиса отпускные цены на носки поднялись? Я не верю, тем более курс доллара поднялся в тот момент всего на 15%. Или возьмем строительство. Вот сейчас в Москве запланированы расходы на новое кольцо, стоимость ста метров дороги превышает в несколько раз стоимость 100 метров андронного коллайдера в Швейцарии – подземный тоннель, напичканный чудесным, уникальным оборудованием. Интересно, почем это шоссе на входе, то есть расходы непосредственно на строительство, если аналогичные шоссе в западных столицах стоят в несколько раз дешевле, а у нас дешевле расходы на рабочую силу?

Нормальный экономист, прочитав эти строки, завизжит недорезанным поросенком: так и надо, ты ничего не понимаешь, умножим здесь, прибавим там и получим, что наша торговля еле сводит концы с концами! Э, нет… Такой подход непродуктивен, поскольку речь не идет об осуждении или восхвалении нашей торговли. Меня интересует, где деньги вращаются. И я делаю простейший вывод – основные деньги вращаются в непроизводственной сфере. Правильно это или нет, но именно там деньги. Более того, когда я утверждаю, что деньги вращаются не у производителя, я отнюдь не имею в виду именно предпринимателя. Часто производственную сферу переводят на хозрасчет, там деньги вращаются отдельно, а основные доходы делаются на этапах распределения. Например, нефтянка на хозрасчете, а основные деньги вращаются внутри компании в других местах. В случае с бензином видно – 1,8 рубля за литр вращаются и распределяются на нефтепромыслах и нефтеперегонных заводах, 3,8 рубля вращаются в «маркетинге», больше 8 руб. вращаются на схеме транспортировки бензина на заправки и на самих заправках и, конечно, к этим деньгам плюсуются деньги, выплачиваемые в виде налогов. Казалось бы, руки одни, а результат такой же, как при торговле дынями, где один рубль вращается и распределяется между непосредственными производителями, а 19 рублей среди перевозчиков, оптовых и розничных торговцев.

Если мы посмотрим на эту схему, то придем к выводу о незначительной роли производства для современной экономики. Товары можно импортировать. Зачем вам лишний геморрой? Главное – процесс работы с потребителем. Предположим, Китай произвел на экспорт разного барахла на 100 млрд. долларов. Зато в процессе накруток мы получим товар, за который потребитель заплатит 1-1,5 триллиона долларов. Вот вам причина перевода производства в развивающиеся страны. Если вы от них имеете деньги, скажем, в виде процентов за долги, или они вам платят только за выгодные для вас товары (истребитель, чья отпускная цена с завода выше стоимости производства раза в четыре, или уникальные станки, чья отпускная цена выше производственной раз в пять), то вам не нужны обычные производства с обычной нормой рентабельности. Если будете сами производить кроссовки, то занятость населения поднимется всего на одну десятую, доходы возрастут на одну десятую, зато вы получите загрязнение окружающей среды и необходимость вечно думать о конкуренции, качестве вашего товара и прочих бяках. Это одна сторона медали, и она не совсем полная. Что-то в нашем мире производить надо. Посмотрим на иное.

Вот эта схема накрутки потрясающе напоминает пресловутый денежный мультипликатор, используемый банками. Малейшая подкрутка этого механизма дает колоссальный результат на выходе. Чуть увеличил налоги – автоматически пошли остальные накрутки, чуть сбавил налоги – цены не упадут. Мультипликатор живет своей жизнью. Он диктует степень социального расслоения, реальные доходы населения, скорость возникновения кризисных явлений и массу других процессов. Мультипликатор существовал при социализме, причем считался священной коровой. Например, когда возросли цены на нефть, встал вопрос о росте цен на горючее в СССР. Официальные экономисты взвыли – нельзя! Один лишний рубль за горючку обернется ростом цен на всю продукцию в 5-7 раз! Мы рухнем! Население впадет в нищету! При этом никто и слова не сказал, что Запад справлялся с проблемой мультипликатора, чуточку корректирую налогообложение. В конце концов, боясь даже пальцем тронуть социалистический ценовой мультипликатор, страна тихо вползла в эпоху застоя, а затем рухнула, поскольку никто серьезно не желал защищать страну с таким мультипликатором цен. Одни разумно считали, что им недоплачивают, другие, вроде населения Грузии с мультипликатором цен на мандарины и прочие фрукты или славные работники социалистической торговли «разумно» полагали, что им блага от мультипликатора полагаются в вечное пользование. Сейчас мы видим новую картину – наши многие славные олигархи, взращенные мультипликатором цен, не понимают до конца причины собственных проблем и неустойчивости современной схемы управления. Причина с экономической точки зрения очень проста – размер и внутренняя структура мультипликатора цен.
 
Теперь вернемся к нашим банкам. Есть жесткая связь между мультипликатором цен на товары и услуги и банковским мультипликатором. Сама постановка Хазином вопроса о банковском мультипликаторе, как способе стимулирования и подавления экономического развития через накачивание экономики деньгами или ограничение количества денег в обращении внешне привлекательна, но порочна по сути. Банковский мультипликатор обязан обслуживать мультипликатор цен на продукцию производства и непроизводственные услуги. Если этот мультипликатор цен порочен в своей структуре, порождает накрутки на коррупцию, подавляет производство, уничтожает мотивацию к образованию, то никакой банковский мультипликатор не может серьезно исправить ситуацию. Испортить – сколько угодно, вот здесь Хазин абсолютно прав. Разгильдяйство в одной сфере деятельности не является оправданием для разгильдяйства в другой. Но, если Россия живет хуже Швеции, корни порока в межчеловеческих отношениях, диктующих мультипликатор цен. Я сознательно применил слово «межчеловеческие» вместо «социальные», поскольку слово «социальные» у нас загажено вечным сведением слова социальное к понятиям межклассовое или социалистическое. Мультипликатор цен нельзя измерять как банковский. Для понимания мультипликатора цен важна не только цифра увеличения стоимости начального продукта, не менее важны межчеловеческие отношения – требуется ли откат при подрядах, происходит ли выплата арендной платы только белым налом, или имеется сочетание черного и белого нала, стимулируется ли понижение жизненного уровня населения за счет привлечения иностранной рабочей силы, какой получается рост преступности в результате схемы мультипликации цены на исходный продукт и так далее. Наконец, важна степень закрытости экономики – отток денег в оффшор, переводы иностранных бизнесменов за границу, невозможность для среднего класса нормально отдохнуть у себя на родине без риска получить в морду от сочинского, южного криминала. Есть ещё масса факторов. Если вернуться к социализму, то изменение социалистического мультипликатора цен уперлось в целый ряд препятствий, начиная от схемы обеспечения сверхдоходов населению южных республик до коренной ломки межчеловеческих отношений внутри российского общества. Потому сейчас и модна тема банковского мультипликатора, поскольку она дает иллюзию перемен, не меняя сам характер общества.

Если мы посмотрим на успешные общества, например, на бумирующий Китай, то мы увидим, что в основе роста лежит именно работа с мультипликатором цен. Розница на имеет право повышать цену более, чем на 20%, у нас – 35-80%. Жестко подавляется мультипликация цен через административный рэкет. Контролируется размер арендной платы и т.д. То есть мы опять возвращаемся к вопросам государственного регулирования рыночных механизмов. Именно так определяется, чей бизнес будет выгоден, где будут вращаться деньги и куда они потом будут направлены.

О том, что происходит, когда мультипликатор цен попадает в руки заинтересованных групп вне стран, придерживающихся политики быстрого, экономического роста придется продолжить разговор в другой статье. Тема крайне интересная. Для понимания этой статьи дополнительно прочитайте моё приложение к статье Цены на нефть.