Неправильная история Клондайка. Ненорматив!

Клоны сонною толпою
Рас****яйски, ****ь, шутя,
Чешут яйца булавою
И ебут кого хотя... -

Возъеби кого ни попа
Дья-кон им вещает (пьян),
И клонируйся жестоко,
И клони пургу в туман.

Застолби участок тихо.
Но киркОю - не стучи -
Ни ***, а только - кИркой
В дырку. Да и то не днем. (ВночИ).

Вот и золото Клондайка!
Да-й-не-золото - смитьё*.
Шайка-лейка, лейка-шайка,
***м пО лбу, и - уснём?

***один. (Коль ты - не леший).
Кольт достань, и - застрелись.
Пеший? - заебись. - Нездешний? -
На собаках рысью - ввысь!

Вдаль, в мороз! Моя Аляска!
Мой Юкон! Моя ***ня!
А Америка, ****ь, - бабки, -
И - ****ец. И - нихуя...
------
*
"Губисполком издал распоряжение об обязательном оспопрививании. Юдифь Шмайсер разложила на столе свои инструменты и зажгла спиртовку. Перед окнами стояли изумрудные стены кладбищенских кустов. Голубой язычок пламени мешался с июньскими молниями.
       Ближе всего к Юдифи стоял Меер Бесконечный, тощий старик. Он угрюмо следил за ее приготовлениями.
       - Разрешите вас уколоть, - сказала Юдифь и взмахнула пинцетом. Она стала вытягивать из тряпья голубую плеть его руки.
       Старик отдернул руку:
       - Меня не во что колоть...
       - Больно не будет, - вскричала Юдифь, - в мякоть не больно...
       - У меня нет мякоти, - сказал Меер Бесконечный, - меня не во что колоть...
       Из угла комнаты ему ответили глухим рыданием. Это рыдала Доба-Лея, бывшая повариха на обрезаниях. Меер искривил истлевшие щеки.
       - Жизнь - смитье, - пробормотал он, - свет - бордель, люди - аферисты..." (Бабель, "Конец богадельни") (с)

(В соавторстве)
(С Лёней, естественно)