Рыбалка

       Вода в реке напоминала камень с поверхностью, грубо обработанной ударами острого ветра. Сергей сидел один, в зелёном рыбацком куласе. На многие километры вокруг не было никого. Только птицы кричали и шлёпали волны в борт лодки. Натягиваясь на ветру, леска пела высокими флажолетами.
       С удивлением вдыхал сладко-клейкий камышовый ветер, чем-то схожий с  японским чаем «Сен-ча», который часто пил дождливыми вечерами в чайном ресторане на третьей линии Васильевского острова. Человеческий череп Сергея становился проточным – мысли всё легче и легче скользили сквозь слезящееся от осеннего ветра сознание.
       «Почему всегда в жизни происходит так: одному рады, радостно его везде встречают, ждут, торопятся, а к другому равнодушны, не замечают? Один весь направлен в мир, к людям, другой – холоден и необщителен, как рыба. Хотя и то, и другое – одно и то же».
       Сергей видел старые вётлы вдоль узкой протоки. Ему вспомнилась рука  рыбака со вздутыми венами, как красные, извивающиеся на крючках черви.
       «И рыбалка – убийство, - думал Сергей, - и рвать цветы – убийство. Хотя это присоединяет человека к животному тракту: птицы ловят рыб, человек стреляет птиц…». В голове зашуршали где-то слышанные строчки:
            Жук ел траву, жука клевала птица,
            Хорёк пил мозг из птичьей головы…
       «Всё же, природа – совсем другое, - продолжал Сергей, - не такая, как мы. Но непонятно, то ли – больше, то ли – меньше? Кажется, что лягушка просто устроена. А повторить нельзя её упорным человеческим трудом.(У Сергея был один знакомый художник-биолог, разочаровавшийся в отечественной науке, который занимался тем, что заставлял лягушек мутировать, и они начинали светиться разными цветами – зелёным, красным, фиолетовым, оранжевым. Умудрился даже грант получить под этот проект. В затемнённой лаборатории, в экспериментальном аквариуме они плавали туда-сюда, а Сергей с приятелем, накурившись гашиша, наблюдали за ними под фортепианные пятна Равеля). Но лягушка - красивая. А город – нет». Тут он вспомнил про пластиковые переборки в своём офисе, белочервивые провода от принтеров, сканеров, мониторов и клавиатур, мертворождённые галогеновые  лампы и прочие проявления современной комфортной работы. Какая-то жидкокристаллическая дрянь поднялась к горлу.
       «Люди! Люди! По-прежнему нас ловите вы, хотя известно нам, что есть у вас и супермаркеты, и круглосуточные магазины, в коих полуфабрикаты всегда в наличии и разнообразии. Коль скоро строительство генное, равно как и клонирование особей, преуспевает, и обеспечивает едой вас всяческой, почто мутите водоёмы наши и смущаете лещей, сомов, краснопёрок, вобл, сазанов, сомов, осетров, белуг, окуней, щук, бычков и прочих рыб?»
       Сплюнув в воду Волги, Сергей долго смотрел на уносимый течением плевок. В ту же минуту он приметил у самой камышовой крепи пластиковую бутылку, прибитую к берегу волнами. И ему стало не по себе, будто наглотался тяжёлых донных блёсен, усеянных острыми крючками-тройниками.

Август 2008