Проводница

Потолок в купе проводников в принципе ничем не отличается от обычного среднестатистического потолка. Но за неимением альтерантивы она упорно разглядывала его каждый раз,когда выходила на работу. А вдруг?
Но «вдруг» почему-то не являлось лет пять подряд. И потолок не менялся. Хотя с тем упорством,с которым она буравила его глазами, он уже должен был как минимум напоминать решето.Ну или хотя бы лосниться. Чисто из уважения к ее вниманию.
Поезд замедлил ход.
- Батецкая! – поставленный голос проводника.Лучший будильник в мире.
Лязг. Скрежет.Грохот. Сопение. Шелест билетов и пакетов с простынями. Наконец снова тихо.
Поезд монотонно покачивался. Такое состояние транса. Жаль ей спать было нельзя. Носить высокое звание Проводника Поезда Великие Луки-Санкт-Петербург – это вам не в тапки срать!
Деревьядомапоселкитрубыпроводаполеполеполеполе….
Все мимо. Пять лет подряд. Одно и то же.
До Питера оставалось 40 минут. Наполнение вагона запрыгало по полкам,захлопало дверями,застучало стеклом и пластиком. Запахло мятыми бутербродами с колбасой и жареными птичками.  Среди разложенных на столе пакетов и салфеток бесновато скакали солнечные зайчики,порожденные карманными зеркальцами и чайными стаканами. Облепили стенки, потолок, заглядывали под сиденья, притацовывали на дорожных сумках. Один нагло сел ей на нос и принялся хитро смотреть в правый глаз, отчего она чуть не уронила стаканы,которые несла в руках. «Ишь наглое создание!»-пронеслось в голове. Пронеслось и тут же исчезло, как все,что проносилось мимо окон.
Она с завистью посмотрела на белорусские поезда, стоявшие под крышей Витебского вокзала. Чистенькие, новенькие. Проводницы в фирменных униформах. И пейзажи за окном наверняка не такие.И прооетают не серым полотном,а как минимум цветной кинопленкой.
Когда последний человек вышел из вагона, она поплелась в купе. Телефон. Ни одного смс,ни одного непринятого. «Вдруг» в очередной раз не случилось.
По начищенным столам вагона бесновато прыгали солнечные зайчики. И не было им до нее никакого дела. А у нее было. Ровно восемь часов в Питере,чтобы что-то изменить. А вдруг?