Петр Андреевич, врач

Никогда не мог понять, зачем врачам в кабинете еще и медсестра, которая, в основном, только и делает, что выписывает рецепты, да болтает со врачом. Я так понимаю, что медсестра — это такой медицинский секретарь. Еще одна загадка природы решена. Но рассказ не об этом.

Кабинет со столом, прямо напротив двери. Стол, если приглядеться, на самом деле состоит из двух сдвинутых вместе столов. С одной стороны сидит медсестра, напротив нее — врач, стареющий мужчина с залысинами на висках. Он ведет спор о микроволновых печах.
— Я думаю, что тебе давно пора взять свою микроволновку и выбросить к чертям.
— Как скажете, Петр Андреевич, — ей не очень нравится этот мужчина, откровенно говоря, он ей очень не нравится, — только у меня нет микроволновки.
Намечающаяся неловкая пауза прерывается стуком в дверь, и в кабинет заглядывает мужчина двадцати трех лет. Он немного щурится, потому что сегодня забыл надеть линзы — у него не очень хорошее зрение.
— Ну-с, голубчик, — вежливо улыбнувшись говорит врач, — что вас тревожит?
— Здравствуйте, я к вам за результатами, на прошлой неделе анализы сдавал.
— Ах, да-да, а как ваша фамилия?
— Иванов я, — после небольшой заминки, и, спохватившись, добавляет — Сергей.
Медсестра, сидя к пациенту спиной, копаясь в бумагах, тихо говорит ему:
— Да что же вы стоите? Вы присаживайтесь, вот стул, рядом со мной.
Пациент кивает, медлит еще секунду и присаживается на стул, ожидая пока медсестра найдет нужные бумажки. Доктор в это время демонстративно смотрит в окно и постукивает пальцами по столу.
Сергей Иванов покашливает разок-другой и врач, словно спохватившись, переводит на него взгляд.
— Ох, не нравится мне ваш кашель, не нравится. Микроволновка у вас небось дома есть?
— Есть, — удивленно приподняв бровь, — а это как-то связано?
— Это мы сейчас узнаем. Когда купили?
— Не помню уже, лет шесть назад…
— Вот!
— Что «вот»?
— Вот из-за нее и кашляете. Я думаю, что вам давно пора взять свою микроволновку и выбросить к чертям.
Повисает пауза, и слышно только как бегают пальцы медсестры по бумагам — тихий, уютный шорох.
— Не то будет поздно, — добавляет Петр Андреевич.
— А как это, собственно, связано?
— Вы, голубчик, кто по профессии?
— Литературный критик, ну и понемногу прозу пишу, пока, правда, прозу не издавали.
— Где вы обычно пишете?
— Дома, но…
— Вот!
— Что «вот»-то?..
— Нашла!
Врач с пациентом замолкают, и медсестра протягивает медицинскую карту Сергея Иванова Петру Андреевичу. Тот деловито всматривается в карту, медленно перелистывает страницы, вглядывается и, время от времени, глубоко вздыхает. По движению зрачков Петра Андреевича можно понять, что, остановившись на последней странице, он по несколько раз ее перечитывает, то и дело, возвращаясь к первой строчке.
Пациент вытягивает голову, словно пытаясь заглянуть в карточку, но врач захлопывает ее и пристально смотрит пациенту в глаза.
— Голубчик, боюсь у меня для вас плохая новость, — выдерживает паузу, — у вас СПИД.
— Я знаю, поэтому я и здесь, я хочу узнать, насколько моё состояние ухудшилось по сравнению с предыдущим годом.
— Ухудшилось, ох ухудшилось, голубчик. У вашего СПИДа рак…
— Ч-что?
— У вас рак СПИДа.
— Как такое вообще может быть?
— Я врач, мне лучше знать.
— Но…
— Я вам точно говорю. Это такая редкая болезнь и боюсь, что с сегодняшним развитием медицины от нее нет никаких лекарств. Вы умрете через год.
— Но это же бессмыслица, такой болезни…
— Пациент! Первая стадия реакции на смертельную болезнь — отрицание. Бросьте отрицать и тут же сэкономите себе и мне время.
Пациент фыркает и, рывком встав, громко хлопнув дверью, уходит из кабинета. Петр Андреевич протягивает медсестре медицинскую карту.
— Э-э, Петр Андреевич, зачем вы сказали пациенту, что у него рак?
— Ах, Лариса, пойми, я же сделал это для его же блага. Он же литературный критик и пытается писать прозу. Представляешь, как он сейчас начнет писать? Он будет стараться воплотить в прозу все свои задумк…
— Н-нет, Петр Андреевич, потому что вы назвали вымышленную болезнь. Мне кажется, он вам сразу не поверил.
— …и, представляешь как здорово, за год он напишет одну, а может и две гениальных книги, начав писать уже сего…
— Да не начнет писать он сегодня, вы назвали какую-то дурацкую, идиотскую вымышленную болезнь, он это сразу понял.
— …дня, я ему немножко завидую, Лариса. Честное слово. Неожиданное осознание близости смерти заставляет человека переосмыслить свое существование.
— Он и так был болен СПИДом, ощущение близости смерти он, по-моему, испытывал с лихвой.
Они замолкают, и врач несколько секунд пристально смотрит на нее, с некоторым отвращением, она выдерживает этот взгляд. Наконец, он отворачивается.
— Лариса, тебе нужно выбросить свою микроволновку.