Двое под солнцем

 

Иногда в разгар летнего зноя хочется просуществовать без тела, без чёткой определённости себя в грубом материальном мире. Хочется стать маленьким белым облаком-безе, которое покорно ветру и небесам, летит - не ведая куда - лишь бы не застаиваться под стрелами солнечного выпада на свет божий.
И все - выжившие в такую жару - рады невесомости белого на голубом в парящей, светлой дымке, флёру ускользающего мгновения. И как трудно в такое время ощущать себя плотью - с руками, ногами, потной кожей, лоснящейся, как блин, завёрнутый в салфетки-одёжки. Мокрые, тёмные пятна проступают на поверхности ткани кругами, тучами, корявыми чудищами - явно непристойного содержания - мир тьмы и инстинктов. Косметика на лице - вы видели что-то страшнее этого? - слоями грязи зависает на веках, губах, щеках и шее: оплавленность безысходностью женского пола. В такое вот время мужчиной хочется быть особенно остро. Но мир не справедлив - надо выживать и женщинам. Интересно, чем, кроме спелого яблока, Ева смогла соблазнить в такую жару, голодающего на скудных харчах Эдемского сада, Адама?
Дождь не спасает, прибивая к асфальту вязкую пыль, тополиный пух, плохое настроения, сомнения и комплексы. Он проносится так быстро, что тело не успевает отдаться его детской свежести, его упругой плётке - с мазохистским наслаждением, до опустошённости и очищения души.
Летом заигрываешь одними глазами - голой плоти так много, что она уже не привлекает, на неё просто перестаёшь реагировать. Только глаза - цвет значения не имеет. Значимы навыки - удерживать яркость, брызги радости и неподдельной искренности. Глаза, вернее, увиденное ими, даёт толчок для воображения, а оно уже просачивается куда-нибудь в запретные зоны.
Летний взгляд обезоруживает, если смотрит в упор, не скользит по телу, не пытается заблудиться в волосах, уткнуться в маленький, нежный ушной завиток, обосноваться на плече раздумьями о добре и зле.
Взгляд - глаза в глаза - создан для смелых, которые имеют уже кое-какой опыт выживания в экстремальных условиях - у мира на виду.
Я люблю мужчин, которые не прячут свои глаза, не отводят их в сторону, не оценивают материальное и приблизительно одинаковое, с учётом половых различий и веяний моды - руки, ноги, торс, лицо.
Практически любому живому существу свойственно любопытство. Но летом это качество нивелируется. Лето - для хорошо заученного и пройденного материала - только повторение. Иначе можно стать жертвой собственного воображения, миража, дымки: не уходит тот, кто хочет быть пойман.
Солнце плавит асфальт, который засасывает в себя следы редких пешеходов, превращая любую улицу в аллею звёзд. Хоть это утешает.
В такую вот жару меня угораздило - происки нечистой силы - напялить шпильки: миф о том, что так я неотразима! Мне всё ещё хотелось кого-то покорять ногами, что свидетельствует о том, что с головой в такой зной - совсем плохо. Результат: одна нога застряла в асфальтовом болоте, а вторая делала нечеловеческий упор, чтобы выудить первую. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Асфальт побеждал вязкостью и коварством. Палач учуял жертву - это серьёзно. Я теряла веру в гармонию мира.
И тут появляется он - мой спаситель, как в кино - неожиданно и строго:
- Держитесь за меня, я вам помогу - сейчас я вас вытащу!
Да и внешне он смахивал на молодого Н.Михалкова. Я оглянулась - нигде поблизости не снимали продолжения «А я шагаю по Москве»? Вроде, нет.
- Благодарю вас, вы меня очень выручите - это говорила я каким-то чужим, наигранным голосом, который всецело соответствовал моим шпилькам.
- А у вас иной обуви нет? - голос мужественности мне нравился всё больше - вы застрянете через десять метров опять. Асфальт вас не выпустит. Я бы тоже вас не отпустил. Такое великолепие! Красивая женщина в лапах монстра - повелителя асфальтовой тьмы. Триллер, переходящий в мелодраму.
- И не выпускайте! Лучше - вы, чем пошлый асфальт - я интриговала.
- Почему? - спросил он - а вдруг я страшнее? Вы так доверяете незнакомцу.
- Вам хочется доверять. Хотя бы телом - я кокетничала - а это уже немало.
- Не надо! - его реплика - доверие - это беззащитность. Это - босиком по раскалённым углям или по горячему асфальту - неоправданный риск.
И он оторвался от меня, неся моё потное и лёгкое тело в надёжных руках сильного мужчины, уйдя в зону своих мыслей, где он был для меня недосягаемым. Они всегда уходят туда, где их не достанешь.
- Эй, я тут, вернитесь! - восклицала я - меня зовут Леной. Можно - Мусей.
- Я вернулся - он был вежлив - меня зовут Алексеем. Или Лёхой, как хотите.
- А почему - Мусей? - спросил Лёха - так обычно зовут кошек.
- Не знаю, спросите у домашних - ответила я - наверное, что б не обидеть кошку. Её у нас зовут Капитолиной Григорьевной. Из-за любви к искусству.
- Хорошо! Мусей - так Мусей - он улыбался - а у вас с искусством - нелады?
- Мне всё равно, как меня называют - можно по-всякому. Я - как собака - бегу на голос хозяина, а не на имя. А всё искусственное, вычурное - не уважаю.
- И у вас есть хозяин? - его вопрос меня напряг.
- Пока нет, но я в поиске. Чую нюхом, что напала на след.
- А разве собака находит хозяина? - он удивлялся услышанному.
- Хозяину кажется, что он находит друга в лице собаки. Но он заблуждается.
Хозяин тот, кто беззащитней. И кто себя не жалеет, отдаваясь полностью.
- А в дружбе и в любви есть хозяин? - Лёша открывал мир.
- Есть. Но об этом узнаешь по завершению всех отношений, после финальной точки. Когда гаснет свет. И актёры расходятся по домам. Грустная тема.
- Вы, я вижу - фаталистка - он иронизировал.
- Нет, но я - Муся. Образ вполне реальный, но с уклоном в метафизику.
- Теперь понятно, почему вас так назвали. С Еленой - проще. Я знал многих Елен. Они все - или премудрые, или - прекрасные. И стараются не смешивать эти два состояния в одно целое. Удивительные девушки! Это, как в анекдоте. В лесу всем сказали быстро разделиться на две группы: умные - налево, красивые - направо. И только бедной мартышке некуда было пристроиться. Она металась то влево, то вправо, считая себя и тем, и другим: хоть разорвись!
- Смешно - мне действительно было смешно - а кого вы предпочитаете?
- А вы как думаете? - он явно кокетничал. Красота - это страшная сила?
- Думаю, что прекрасных. Они радуют глаз и не впадают в меланхолию монологов, от которых всем тоскливо. Вам скоро заумность надоест.
- Прекрасная - это прекрасно! - сказал он - но быстро приедается. И перестаёшь видеть красоту - глаз замыливается. Зато, отсутствие ума видно всегда.
- Вы мне льстите - я напрашивалась на комплимент - надо полагать, что я умна?
- А что есть те, кто вам не льстят? - он шутил - немедленно покажите мне их.
К тому же, я говорю чистую правду - она обезоруживает. А комплимент - только поощряет. При затяжных комплексах неполноценности это помогает.
Он обливался тяжёлым потом, тащил меня по раскалённому асфальту в безопасную зону, да ещё развлекал непринуждённым разговором. А говорят, что настоящие мужчины исчезли, выродились - не верьте!
- Вот кафе - воскликнула я - давайте выпьем чего-то прохладного. И вы словите мне такси. А то на этом сломанном каблуке я далеко не дойду. К тому же это избавит вас от ноши. Я - далеко не Дюймовочка.
- А вы уже рискнули так быстро стать моей ношей? Не боитесь? - он был мил.
- Время покажет. Сейчас оно остановилось, поэтому мне кажется, что мы знакомы целую вечность. У нас одни следы - ваши, один пот, общий запах. Я, как ползучая лиана, заползла на вашу мужественную шею, дышу вам в ухо, обволакиваю своей вкрадчивостью и слабостью, убаюкиваю вашу бдительность доверием к вам. Профессиональный паразит - убийца! Страшно?
- Да, это обезоруживает! - он смеялся одними глазами - жуть.
- Более того, это роднит. Лиана погибает без своего хозяина - я развивала тему.
- Так же, как и преданная, очень добрая собака? - спросил он.
- Да, как любая божья тварь, познавшая родство душ.
- А вы уже познали сближение за столь короткий отрезок времени? - он был любопытен и тонок, если это было возможным по такой африканской  жаре.
- Опять вы о времени. Интересно, а что бы делало человечество, если б время остановилось? Всё бы рухнуло? Или, как обычно, приспособились бы?
- Я обязательно вас разыщу - сказал он, усаживая меня в такси - мы договорим.
Я не была уверена в этом. Он мне нравился, даже очень. Но всё уже произошло.
Сближение на уровне душ - и даже тел - состоялось. Мы уже прожили свою отмеченную провиденьем вечность - куда ближе? - и надо было разбегаться, чтобы навсегда сохранить внутри этот жар, эту радость от ощущения близости настоящего мужчины, какую-то светлую боль и восторг: надо же! К тому же я ему подсунула иные цифры телефона. А его номер я забыла впопыхах спросить. Или предусмотрительно не захотела?
- Удивительная девушка! - думал Алексей - жаль, не в моём вкусе. И, скорее всего, не позвонит: уловила мою голубизну? Столько её на себе тянуть - и ни-ни, только об умном и возвышенном, прижимая её к своему телу. Она совсем не знает мужчин. Солнечное затмение в асфальтовых джунглях.