Мужчина её мечты

               
Ей всегда нравились мужчины после сорока лет. В них появлялось что-то неуловимо человечное, мудрое и уравновешенное. А, может, она просто сама придумала себе это. Все мы - заложники своих иллюзий. И она - тихая девушка двадцатипятилетнего возраста, воспитанная в обычной семье без мужчин, но в постоянных рассказах о них, была не исключением.
Она часто приходила посидеть в этот тёмный скверик - корявый, неуютный, бестолковый, как её девичья неустроенность в мегаполисе, забившем на своих жителей давно и прочно. Она выуживала взглядом из всех прохожих того, кто ей мог бы понравиться. И её воображение не знало разумного предела. Она придумывала им - незнакомым людям - всё: судьбы, род занятий, привычки, речь, родственников, соседей, домашних питомцев, патологии и прошлое.
Отца своего она не знала, хотя мать рассказывала о его несметных, ярких достоинствах очень долго - лет пятнадцать. Потом эта тема себя исчерпала, а может, ей просто надоело - слушатели разбежались.
Повзрослев окончательно, Аня поняла, что её мамочке тоже не чуждо богатое женское воображение. И этим самым взрослая женщина заразила Аннушку на веки вечные. Жизнь кажется вялой и аморфной, если её не создавать самой, не раскрашивать всеми цветами карнавального действа, не насыщать энергией ирреального. Кто-то ей сказал - не мама ли? - что мысль - материальна. И девочка сразу этому поверила. Ей казалось, что если она чаще, выпуклей, чётче будет представлять своего героя, достойного её чувств, то тем больше у неё шансов встретить его в действительности. А кто же этого не хочет в столь придуманном возрасте? Молодость - это самая большая выдумка судьбы. Правда, некоторым удаётся растянуть эту фантазию до седых волос. Я им завидую. Аннушка старалась изо всех сил, чтобы мужчина её мечты обрёл реальные формы и приблизился к воплощению на расстояние вытянутой руки или хотя бы - томного девичьего взгляда.
Она поведала всем своим - умеющим долго слушать - подружкам страшную тайну своих отношений со взрослым мужчиной сорокалетнего возраста во всех подробностях. Чтобы тебе поверили, должно было быть множество разных деталей - скелет выдумки обязан постоянно обрастать мышцами, нервами, кожей, сосудами. Там - в её тысячи и одной ночи - было всё: страстные буйства африканских страстей, слёзы катарсиса, обманы и предательство, брошенная за непонимание их любви - а такая любовь бывает раз в сто лет - жена, одиночество, горький кофе в постель, разговоры по телефону из разных стран - он был журналистом - международником. Аня хотела его сделать дипломатом или секретным агентом. Но подумала, что это будет уже слишком - тогда ему придётся предать родину ради любви к ней и попросить политическое убежище в Гваделупе. Единственный прокол - Анюта понятия не имела, где находится эта самая Гваделупа. А посмотреть на карте было лень - не до того, когда такие страсти вокруг! Потом как-нибудь, когда всё утрясётся.
Её подружки верили и не верили. Верили - потому что много разных деталей, даже больше, чем в жизни. А не верили - потому что знали Аню достаточно долго и ничего особо интригующего за ней до этого романа не замечали. И эти весы - верим и не верим - всё время балансировали то в одну, то в другую сторону: Станиславский бы сошёл с ума!  Аня вечно ощущала свою зыбкость и каждый раз прибавляла хворосту в огонь, усложняя и шлифуя притчи о настоящем мужчине. Её рассказы передавались из уст в уста, от одного уха к другому - под кофе с ликёром, под прогулку по первому снегу всей девичьей гурьбой, под походы на день рождения или на дискотеку. Их незатейливая жизнь преображалась, как под сериалы о Джеймсе Бонде, как под песни Стинга или выступления Немцова с его сверкающими умной лукавостью глазами. Что б образ не был слащаво-киношным, в нём мелькали и промахи. Но столь элегантно, с особым западным вкусом и восточным шиком, что рейтинг неизвестного героя рос не по дням, а по часам. Приуныли даже те из подружек, у кого были настоящие романы с умными, тонкими, взрослыми мужчинами. Ведь они не были столь обольстительными и столь романтичными, без такого количества сумасшедших деталей - как у всех, не более. А тут - такое! Аня купалась в лучах славы, созданной собственным воображением. Естественно, все дамы изнывали без достойной любви. Аннушкин герой - что-что, а любить умел. Как он её любил: страстно, чувственно, бескорыстно, без требований и упрёков, без скандалов и унижений, мудро, терпеливо, щедро, обольстительно, роскошно, всем сердцем, зная и понимая такую тонкую и ранимую девичью душу, такое - жаждущее нежности - доверчивое и хрупкое девичье тело. Девушки, пока не поздно, завидуйте и рыдайте! К тому же - подобным неестественным для нынешних мужчин образом - он любил только её, Анну. А не - Свету, Машу, Иру, Ольгу, Антонину, Таню, Люду, Юлю, Киру, Лену или Оксану. Если в этом перечне я кого-то не упомянула, прошу меня простить: склероз - дело нешуточное! Всех её знакомых барышень сразу и не упомнишь.
И, наконец, наступило то роковое время, когда все, изнывающие под тяжестью собственной несостоятельности, завопили в один голос:
- Покажи нам его! - они были тверды, как гранит - мы хотим видеть этого человека! Крик стоял такой, что продлить очарование иллюзий уже без объекта этих самых рассказов было невозможно.
- Скоро он вернётся из очередной поездки. И я вас всех обязательно познакомлю - как-то тихо, уже без пафоса говорила Анна.
Тучи сгустились до такой степени, что нужно было что-то решать немедленно.
Аня встревожилась - она могла потерять всю свою - годами приручаемую - аудиторию покорных слушателей. На ком тогда оттачивать мастерство устного народного творчества? А без слушателей - сказания о великой любви - теряют свою самобытность и одухотворённость.
Девушка знала, что где-то существуют фирмы, которые обеспечивают спутниками на выходы в свет, даже без интима и всякого там извращения.
- По-моему, это называется  сопровождающие услуги - вспомнила она - но где они находятся? И какая стоимость всего этого представления? 
Прав был классик, когда говорил, что страна большая, а самого главного в ней, как не было, так и нет. Имя этого классика Аня, естественно, тоже не помнила.
Но главное, что ей хотелось, чтобы он был живым, обаятельным, тонко шутил, умно молчал, изображал неподдельные чувства, трепетность и светлую радость от встречи с ней - девушкой его мечты - и её подругами. Ибо, что дорого ей, то, конечно же, дорого и ему - а как же иначе? Любовь всё-таки.
- Нужные незаурядные актёрские данные - подумала Аня - где же их взять? Здесь и Тихонов в роли Штирлица может не справиться. К тому же будут сплошные крупные планы. Ой, горе мне горе! Что делать? Куда бежать?
С такими грустными мыслями девушка шла по улице. Ей уже устроили бойкот.
Жизнь её разваливалась на глазах. Но любая ситуация - мудрее нас. Выход сам её ожидал в виде беспечно скучающего без работы вождя всего мирового пролетариата, когда она продвигалась по Арбату. Владимир Ильич явно не пользовался былым спросом. Все перескочили на подтянутого, молодого Путина, забыв заодно Ельцина и Горбачёва. Ещё пользовалась у сердобольных домохозяек спросом подпитая Хакамада с подбитым левым глазом - таким узким, что в её японском смутном прошлом уже никто и не сомневался.
- Что, плохи дела, товарищ Ульянов? Лениниана закончилась? - спрашивала Анна заискивающим голосом у вождя, что б как-то затеять беседу о главном. А именно: кто виноват, и что делать? Вопрос всех времён и народов.
- Да. Не очень. Наелись. Пробовал под мавзолеем халтурить, но там свои Ильичи. Пять штук - кругом мафия! Честному актёру с пролетарскими замашками вождя и семью прокормить не дают, дожили! - Ульянов нервничал.
- Ой, как хорошо! Он ещё и актёр. Сегодня мой день - подумала Анна.
В гриме ему было лет сорок пять - не больше. И даже кепка ему шла.
- А сколько вы берёте за час работы, но без грима? - спросила Анна.
- Девушка, кому я без грима нужен? Сто евро за два часа. Свадьбы, пикники, охоты, купания под луной - всё обслуживаю. Даже похороны. Тоже шутники  заказывают. Сейчас время такое: есть у революции начало, нет у революции конца. Хотя раньше было как-то посерьёзней - с пафосом, интернационалом.
И Анна поведала ему всё. Володя - так его звали в жизни - согласился сыграть героя-любовника. Актёр не должен простаивать. И площадки для игры есть везде - хочешь - по телевизору, хочешь - в театре, политике или в кафе. Без грима и суфлёров, на одном таланте. Экспромт. Так острее!
Скоро всё было позади - милое общение с подругами любимой, цветы - кремовые розы, шампанское на всех, кофе, конфеты, мороженое, обольщение умом, тонким юмором, знанием всех закулисных игр высших мира сего, красивое ухаживание и плохо спрятанная чувственность, пробивающаяся сквозь каждый жест, каждую фразу. Он, взяв свой честно отработанный гонорар, сказал на прощание Анне, которая находилась в триумфе чужой славы, которая её касалась непосредственно:
- Милая Инесса, спасибо за прекрасный вечер. Пора к Надежде Константиновне на баррикады - революция продолжается!
И вождь навсегда растворился в темноте улицы, революционный чеканя шаг.