Глава десятая

   Глава десятая
   
   
   И на землю эвиров упал свет звезды Ариэля.
   
   - Мы не сбились с пути, Энербис?
   Юный эвир обеспокоено огляделся. Поставь сейчас этих двоих рядом с визарами - и не отыщешь разницы. Та же красота, та же грация, то же изящество, только в глазах не фарн - тревога.
   
   Ещё днём покинули они свой тан. Нет, не боялись своего народа - но слышали о том, что есть где-то тан благословенный, куда уходят подобные им. Говорили, что ищут этот неведомый тан сами визары, чтобы разрушить его, истребить новые союзы, не землёй рождённые. Многие торжествовали, слыша это - ещё бы! Что может быть лучше раскола в стане твоих извечных врагов.
   Ходил Энербис среди своего народа, прислушивался к разговорам. Зная о том, что у визаров не приветствуются такие союзы, надежды не терял, потому что слышал также и о тех танах, где сохранились барьеры. И сердце подсказывало, что именно за ними, если, конечно, их найти, им ничто не грозит. Вот и хотелось отыскать. Ощущали себя чуждыми с тех пор, как поняли, что судьбой предназначены друг другу. И не видели рядом подобных судеб. Страха не было, потому что ни разу не услышали - что если найдётся такой союз среди эвиров, то истребят его, но и проверять не хотелось.
   
   С детства дружны были - привыкли эвиры видеть их всегда вместе. И ни у кого это не вызывало подозрений. Разве нет дружбы у эвиров? Конечно, есть. Но только особыми чувствами их дружба была наполнена. И клятвами, и нежностью, и особой заботой друг о друге. А потом вспыхнул огонь, почти одновременно - ведь погодками были. Никто не знает - сколько усилий пришлось приложить Энербису, чтобы укротить свой фарн. Слово дал Энербис другу, что будет сдерживать огонь, ничем не выдаст своих чувств, пока не достигнут тех земель, которые и отправились искать. Правда, были и сомнения - уж очень рассказы походили на сказку - будто появляются прекрасные визары из света и увозят тех, кого коснулся свет новой звезды. Поэтому не сказочный край поехали искать, а какой-нибудь тан визаров, где можно было бы найти жрецов. Уверен был в себе, уверен был в своём друге Вианеле. Чисты их руки от крови. И разве есть в мире такой барьер, который заклят на любовь?
   
   Выбрали день, отправились в дорогу. Последний раз с пригорка обернулись на родной тан. Решили - если встретят кого, то будут говорить, что они странники. Мало ли ездит аттаров по землям визаров? Главное, не выдать себя, а там - разведают, разузнают. А Вианель и на звезду надеется. Не раз показывал Энербису на небе звезду, особенно яркую. Вдруг та самая, заветная?
   
   Солнце исчезло за грядой, последним лучом полоснув землю, кровью окрасив остроконечные вершины. Быстро стал сгущаться сумрак. Лёг туман на неприветливую, скудную землю. Небо почти ясное, лишь редкие облака медленно плывут по нему. Зажигаются бледные, пока ещё, звёзды. Круглая, низко висящая луна, обещает хорошо освещённый путь. Вокруг странная тишина, густая, обволакивающая. А тревога нарастает, может, потому что место совсем незнакомое? Неужели и, правда, сбились с пути? Взяли немного севернее?
   Вианель глянул на небо. На закате оно ещё было светлым, но свет быстро угасал. Всё ярче проступали звёзды - россыпи звёзд, и среди них ярким, лучистым светом вспыхнула долгожданная звезда.
   - Смотри! - указал пальцем, улыбнулся.
   Нет, теперь не собьются больше с пути.
   И в тот же миг, тишину разорвал низкий, рокочущий вой. Долгий, протяжный, переходящий в грозный, хриплый рык. Едва стих и вновь - уже ближе.
   Замерли, испуганно огляделись. Зверь? Но какой зверь способен издавать такие ужасные звуки? Да, в мире эвиров многое было не так, как у визаров. В мире визаров любой зверь не опаснее лани. Гуляют рядом, ластятся. А вот в землях эвиров бывает и нападают. С тех пор, как эвиры стали промышлять охотой. Не все, конечно. Ведь и эвиры разные. В основном, кровь стали проливать те, кто уходил потом на север. Поговаривали, что там находится могущественное царство тёмного властителя. Впитывала земля в себя кровь убитых животных, детям своим беззащитным давала кровь почуять, страхом и болью убитых изменяло обоняние, изменяла саму природу их, учила распознавать врагов. Враг тот - эвир. Но ни один зверь не может издавать таких звуков.
   И снова всколыхнулась тишина страшным воем, кажется, совсем уже рядом.
   Тень какая-то оторвалась от гряды, вроде бы и далеко, но движется быстро. Кто это?
   Освободилась луна из кратковременного плена, не вовремя закрывшего её облака, осветила ярко пейзаж - унылый, пустынный. И...
   
   - Кто это, Энербис?! Ты видишь ЭТО? Это ордонт? - сорвался голос, Вианель метнулся к другу.
   Оцепенели от ужаса, глядя на то, что приближалось к ним. Как уголья горят в темноте глаза, с каждым шагом становится всё огромнее, острый рог торчит изо лба, тело ли покрыто шипами, или невиданный доселе панцирь покрывает чудовище? На двух ногах идёт, только ноги звериные, тяжела их поступь; даже чувствуют, как вздрагивает земля от тяжёлых шагов. На миг остановилось, подняло клыкастую пасть к небесам, вновь издало страшный вой. Взвились кони на дыбы, захрипели.
   - Нет, это не ордонт! Живое это!
   Откуда-то пришло знание - далёкое, забытое, знание предков. Соединили ладони, сделав из них чащу, наполнили своей силой, энергией светлой. Метнули в сторону невиданного зверя, почувствовав в нём совсем не звериное, чуждое, неведомое. Яркий луч ударил в грудь приближающегося монстра. Покачнулся, взвыл так, что заложило уши, но не ранил его свет, не убил - будто впитал его в себя. Глянул, почти осознанно, на две маленькие фигурки на конях, опустился то ли на руки, то ли на передние лапы, и понёсся на них.
   Опомнились, пустили коней вскачь. Слышат тяжёлый, дробный топот за спиной. Страшно, невозможно обернуться, посмотреть. Чудится тяжёлое дыхание монстра. Несутся кони стрелой, даже погонять не надо. Ярко освещает луна дорогу. Но что это? Впереди огромная расселина в земле. Нет времени остановить коней, нет времени попрощаться, чувствуют, слышат, что настигает их чудовище. Вся надежда только на коней - перелетят ли?
   И, кажется, что вечность длится полёт...
   Перенесли. Но не остановили коней. Сзади не то вой услышали, не то крик - страшный, протяжный. Даже не обернулись, лишь на миг встретились взглядом. И не нужно говорить друг другу, что если бы один сорвался - второй последовал бы за ним. Знают это.
   
   Сколько времени прошло - не ведают, но давно уже сменилась почва под копытами коней. По траве едут - мягкой, шёлковой. Сбавили немного ход, и лишь теперь огляделись. Никого. Но не улёгся до конца страх. Впереди, вдалеке, вроде бы лес. Доберутся до него, дадут отдохнуть и себе, и коням.
   Неожиданно что-то оба почувствовали - что-то невидимое, будто встречный ветер подул и сразу стих. Даже волосы взметнулись.
   Остановились, огляделись. Даже не верилось, что до сих пор не замечали местности, по которой столько ехали. А местность изменилась, оказывается, до неузнаваемости. Со всех сторон их окружал удивительный пейзаж, даже сейчас, скрытый ночным покрывалом, он поражал своей красотой, удивительной гармонией. Кругом летали крохотные светящиеся огоньки. Несколько огоньков опустилось на тёмные локоны Вианеля. Живые. Засмеялся, подставил им ладонь. Откуда-то слышится чудное пение птиц, тихо шелестит листва... Впереди, уже совсем недалеко, расстилается лес, сбоку от него, залитое лунным светом, возвышается какое-то строение. Никогда прежде не видели они ничего прекраснее. Лёгкое, будто невесомое, ажурное, кажется, что не свет луны заливает его, а светится оно само по себе. Неужели дом? Но если так, то они достигли земель визаров. И волнение чувствуют радостное, и тревогу - как их здесь встретят?
   
   Въехали в лес, почти сразу натолкнулись на ручей, за ним небольшая полянка - сплошь в густой траве и цветах: ночных, незнакомых, благоухающих. Спешились. Кони сразу же прильнули к воде; наклонились и сами, зачерпнули в ладони хрустальную влагу.
   Только сейчас ощутили страшную усталость. И небо уже посветлело на востоке. Отдохнуть, хотя бы немного. Склонил Вианель голову на плечо друга. Тот, прижал его к себе, с трудом погасил огонь. Не время. Прошептал лишь:
   - Спи. Я посторожу.
   - Разбуди меня, чтобы я тебя сменил, - еле проговорить успел - сразу уснул.
   Улыбается Энербис - разве станет будить?
   
   Проснулся от лёгкого прикосновения. Открыл глаза, вскочил. Сразу же проснулся и Вианель. Незнакомый визар стоит рядом, но, взглянув ему в глаза, оба разом успокоились. Нет, во взгляде незнакомца не увидели ничего тревожного, пугающего. Напротив, смотрит участливо, улыбается:
   - Кто вы?
   - Мы эвиры, - вырвалось у Энербиса. На миг пожалел о сказанном - ведь хотели сначала всё разузнать, хотели поискать путь... Боялся Энербис взглянуть на визара, увидеть его изменившийся взгляд. И как только вырвалось? Что теперь будет?
   - Эвиры? - осмелился поднять глаза - визар все также улыбается, разве что лёгкое удивление во взгляде. - Какие же вы эвиры, если смогли преодолеть барьер света? - но поверил сказанному и понял - что сейчас испытывают эти двое. И не только это понял, но и другое не укрылось от взора - ишь, как держатся друг за друга. На миг лишь исчезла улыбка с лица, когда подумал о том, как им сильно повезло, что добрались именно до их тана, а вот попади они в другой...
   - Где мы? - спросил Энербис.
   - Вы в Эльфрене. Успокойтесь - тут вам ничто не грозит. Идёмте со мной, будьте моими гостями.
   Повезло.
   Впрочем, пребывание у Альмиэра - так звали визара, было совсем недолгим. Но успели от него узнать о том, что в Эльфрене больше нет союзов визаров. Оставили они Эльфрен - ушли за тем, кто приезжал в их тан. Говорил об Элистеле - и глаза светиться начинали. Вспоминал прекрасного гостя, который когда-то несколько дней гостил в их тане.
   - А потом, собрались все союзы Эльфрена, вместе со своими жрецами, и покинули тан, - и, увидев, как погрустнели глаза гостей, добавил, - но вы не отчаивайтесь, поживите пока в моём доме. Я думаю, что ехать самим и искать тан, который ищут многие, правда, с другой целью, вам не стоит. Небезопасен мир визаров для таких, как вы. Тем более, думается мне, они сами приедут за вами.
   
   Не ошибся Альмиэр. Уже к вечеру того же дня, его дом посетил ещё один гость. Незнакомый, но восхитивший и удививший хозяина ничуть не меньше, чем Элистель - Эмилис.
   
   Принял Эльвион ещё двоих - не визаров даже, эвиров. Смотрит на них Элистель, и светло на сердце, и грустно. Понимает теперь, как никогда, Дианора, который сам ушёл к эвирам, чтобы принести им знания и свет. Искру лишь бросил, а как ярко вспыхнул костёр, и разгорается всё сильнее. Уже из других танов приезжают в гости к правителю Атору энары, видят изменения, произошедшие в тане, задумываются. А если взглянуть на Вианеля и Энербиса? Настоящие визары по сравнению с теми, кто лишь называется так. Ведь среди визаров есть теперь те, кого смело можно назвать эвиром - чуждым. Но только сами они слишком верят в свой, не изменившийся, непогрешимый свет. А среди эвиров вырастают настоящие визары...
   
   Привезли они с собой и Летописи, открылся с их приездом ключ к ним в Хранилище Эльвиона. Может Эле проследить весь их путь, всю их жизнь. Только не нужно это ему, и без Летописей узнал их, соединился с ними, как и с остальными визарами.
   Когда-то мечтал создать тан, а сколько уже домов на Эльвионе? Не на один тан наберётся - заселяется светлый мир. Мир без тьмы, без зла, без слёз... И не нужно окружать его барьером, стенами - сам мир, как стена. Разбросаны дома, вокруг каждого дома сады разбиты чудесные, цветущие. Соединяются между собой. Ходят в гости друг к другу по одному бесконечному саду. В садах беседки, хрустальными кажутся. В небольших круглых прудах в хрустальной же воде и по их берегам растут лилии. Водная гладь, как зеркало: днём - синее небо плещется в нём с лёгкими облаками, ночью звёзды отражаются. Те, кто приходят в Эльвион, сразу же забывают все свои горести, увидев этот дивный мир.
   Вот и Энербис с Вианелем сразу забыли о том, что им довелось пережить.
   
   Но видел Элистель. Видел того, кто гнался за ними, а потом исчез в расселине. Эмилису показал. И оба пришли к одному выводу - нет, не ордонт это был, созданный страхом эвиров. Видели луч света, который монстр просто поглотил. Слышали его крик, не похожий на звериный голос. Но не могли понять - что это за создание, откуда взялось в мире? Эмилис - первый - много объездил земель, будучи аттаром, но никогда, нигде о таком не слышал. Знали оба, что изменилась природа звериная в мире эвиров, но не изменился же вид? И разве могли Изначальные создать что-то подобное? Да, разные животные наполняют мир - есть и такие, которых давно не осталось ни в одном из миров. Но ни одно из них не внушает ужаса - порой, разве что, удивление. И снова приходила мысль, что того, кто гнался за эвирами, трудно назвать просто животным.
   Думали, но не находили ответов.
   
   И Дэльнийя думал. И мрачным становился взгляд. И даже не приходила мысль о том, что их творение, пусть даже и тёмное, способно создать жизнь. Думал о другом - может быть, Старлогу удалось изменить вид какого-нибудь, уже существующего, животного? Но, почему-то, и сам не верил в это.
   
   Отбросил мысли Элистель - кем бы ни являлся этот неведомый зверь, его уже нет. Будет, конечно, просматривать эту область. Но мыслями уже снова там, в Арвентосе. За эти годы сжился с энаросом и, кажется, что на всём свете нет для него никого ближе, чем этот далёкий прекрасный визар, в котором живёт брошенный им дар.
   Видел, как он рос, взрослел. Как же непохоже было детство Ариэля на его собственное детство - Нэлдор души не чаял в своём сыне. Правда, смотрел на него порой с изумлением, как на чудо, что послано ему свыше.
   
   Помнил Нэлдор ночь зачатия. Нэлдор не Илион - дух в нём сильный, крепкий, но чувствовал, как что-то более сильное овладевает им самим, не даёт ощутить себя творцом, будто дитя будущее само себя творит. Сдался перед чьей-то волей, куда более сильной, чем его.
   
   Необычный у него сын - чувствует это Нэлдор, поэтому с не меньшим восхищением и удовольствием, чем Элистель, наблюдает за ним.
   
   Сначала Эле боялся, что Ариэль почувствует в себе эту силу. Нет, конечно, чист дворец Нэлдора от ордонтов, но если эта сила вновь вернулась в мир, то рано или поздно Ариэль должен узнать о ней. Почувствовать её. А потом, всё больше и больше наблюдая за ним, и сам забыл - почему он за ним наблюдает. Захватил визари его воображение. То улыбку вызовет у Элистеля, то смех. Никогда ничего подобного не наблюдал Элистель. Порой и хочет с ним слиться, предугадать его поступок, действие, мысль или даже чувство - но ничего не получается. Непредсказуем во всём Ариэль, непостижим.
   
   Улыбается и Дэльнийя, наблюдая за тем, кого охранять поклялся. Думает о том - как прав был его брат, когда говорил о порядке. Пройдёт совсем немного времени, и войдут на Эльвион последние союзы визаров, завершив круг рождений. Пустеет постепенно святая святых - Обитель душ. Правда, некоторые сёстры возвращаются в мир, к возрождённой своей судьбе Пошлёт им Элейя Изначальная сыновей. Но... и приходят в Обитель сестёр. Эх, если бы не войны...
   Смотрит Дэльнийя на Ариэля и видит в нём ушедшего Изначального - непостижимого даже сейчас - благо, что визари ещё, а в глазах всё та же тайна скрыта. Не может не видеть и того, что визары будто околдованы юным энаросом.
   
   Видит это и Элистель, но даже мысль не приходит о том, что всё это очарование от того, что в Ариэле дар тьмы. Вспоминает взгляд визара, что пришёл когда-то звать Илиона на свадебную церемонию, вспоминает и разговор с Наэль. Искушение. Искушение для всех, потому что в нём этот дар, который притягивает своё, тёмное. Так ли это? И не тревожится, а улыбается, видя, как горят огнём глаза непобедимых крылатых при взгляде на Ариэля. Ещё только на визари. Одним появлением своим разжигает Ариэль фарн - странный, неведомый доселе, неиспытанный.
   
   И лишь Дэльнийя понимает причину. Сам Жрец сошёл на землю, сам огонь, сам союз, сама любовь. В нём воедино слиты эверни и вистани - обе природы союза визаров. Недаром и ошеломляет, и очаровывает, и чувства даёт противоречивые, как и он сам. И дарить себя ему хочется, и владеть им. Обжигает огнём без огня. А что же будет, когда в нём самом огонь зажжётся? Ведь это произойдёт уже совсем скоро.
   Смотрит порой на первого своего - Эмилиса. Всё чаще и чаще видит его задумчивым. Видит и улыбку на его губах - лёгкую, мечтательную. Сорвётся порой с них слово заветное - эльтэ - судьба. Дар гармонии живёт в Эмилисе, вот только сможет ли гармонизировать своего эльтэ? Фарн живой, воплощённый. Но кому, как не самой гармонии и быть в союзе с огнём?
   Не разрушителен огонь Ариэля. Созидает, возвращает огонь первоначальный, который со временем и войнами горит порой не так жарко в душе визара. А тут возгорается при одном лишь взгляде на юного энароса и уносится потом в дом, возвращая чувства первоначальные. Только одного не знает Дэльнийя - не самого ли энароса в мечтах видят, творя таинство? И когда такая мысль приходит в голову Изначальному, вздыхает и желает своему брату поскорее стать визаром, да встретить, наконец-то, свою судьбу, о которой тот грезил ещё в Цитадели Света. Да и небезопасен Арвентос.
   А Ариэль вырастает истинным воином. Крылатым.
   
   
   Мрачен Старлог. Понимает, что не остался незамеченным побег одного из его детей. Только много их уже стало, так много, что следить за ними всё труднее. И полакомиться любят плотью. Вот и этот, оборвал цепи, почуял добычу. Теперь приковывает их цепями особыми - заклинания на них лежат. Только на рот заклинания не наложишь. Раздаются жуткие звуки. Далеко разносятся. Видно приходит время подготавливать поход. Собирать армию. Призывать тех, кто готов идти за ним на визаров. Знает, что таких много. Даже простая армия и то превзойдёт многократно армию визаров. А если взять Избранных? А детей его?..
   На детей особая надежда. Видел, как эти два эвира пустили луч света, как поглощён он был ордонтом без остатка. Лишь сильнее сделался. Потому что свет - та же сила, энергия - та энергия, которая оживила их. Не темны они сами по себе, и не светлы, чтобы бояться той или иной энергии. Живут они ей, питаются. Правда, и кровью, и плотью не брезгуют, потому что и в крови, и в плоти - тоже энергия. Но это только, если жертва жива. Не накормишь детей его мертвечиной. Вот орлы истинные. Поведёт он их на великое пиршество.
   Смотрит вдаль Старлог - горят мрачным огнём чёрные глаза, видит себя владыкой мира. Верит, знает, что так тому и быть.