Робин из Шервуда

- Леса блестят, подлесок свеж,
Широк и длинен лист,
И весело бродить в лесу
И слушать птичий свист…

- Ты смотри! – удивленно прошептал Мач, сын мельника. – Оказывается, Робин и петь умеет!
- Робин таков, - так же тихо отозвался Маленький Джон. – И оленя на бегу подстрелит, и от любой погони уйдет, а когда надо – и споет так, что птицы завидуют.
Мач застыл на месте, глядя через кусты на предводителя вольных стрелков Шервудского леса. Робин сидел, прислонившись к стволу векового дуба, и напевал вполголоса – но его лицо, против обыкновения, не светилось улыбкой. Взгляд был устремлен куда-то вдаль... Но вот Робин поднялся и, продолжая тихонько напевать, скрылся в лесной чаще. Его зеленый плащ словно растаял среди яркой молодой зелени деревьев.
- Что это сегодня с нашим Робином?
- Не иначе, снова замечтался о красотке Мэрион, - с усмешкой отозвался Маленький Джон, но глаза его смотрели вслед предводителю серьезно, даже с каким-то беспокойством…

Робин медленно шел по лесу, и его тихая песня почти сливалась с шелестом молодой листвы и звонкими голосами птиц. Он шел так тихо, что не всякий зверь мог бы почуять его, даже мох почти не прогибался под его легкими шагами. Здесь, в лесу, Робин Гуду нечего опасаться. Старый Шервудский лес – его дом, убежище и самый надежный друг.
Чаща вокруг густела – Робин углублялся всё дальше и дальше в лес. Древние, покрытые мхом деревья стояли сплошной стеной, их раскидистые кроны закрывали небо, наводя вечный сумрак… Вряд ли кто-то из вечных врагов Робин Гуда сумел бы пробраться в такую глушь – а он шел здесь легко и свободно, ни один опавший листок не зашелестел под его шагами, ни одна корявая ветка не зацепилась за его плащ и волосы. И сейчас, среди этих деревьев, Робин преобразился, словно помолодев на много лет. Он казался просто ребенком рядом с этими гигантами, разменявшими не первую сотню лет, и видевшими на своём веку то, что ныне живущим даже не снилось…
Робин вздохнул. Только здесь, в самом сердце Шервудского леса он снова мог почувствовать себя тем, кем был всегда. Не знающие промаха стрелы, быстрота и отвага, умение затаиться в лесных дебрях, словно слившись с ними, и звонкие песни после кружки доброго эля в вечерний час отдыха и веселья… Это его жизнь, и пусть шепчутся, что он продал за нее душу дьяволу. Правду знает только он, и эти деревья, помнящие Шервуд еще в те времена, когда он носил другое название.
Славный Шервуд. Малая часть, оставшаяся от некогда великого лесного пространства …. Пусть время не щадит его, и всё же, он дорог сердцу Робина – дорог настолько, что затмил в его памяти все красоты и роскошь Благого Двора…
Он сделал свой выбор. Последняя эльфийская процессия уже давно прошла через эти места. А он остался здесь – последний эльф Шервуда, отблеск давно минувшей эпохи… Конечно, время неумолимо даже к нему, и его сила отнюдь не та, что была раньше… С каждым годом он всё больше и больше походит на людей. И может быть, однажды настанет день, когда он окончательно станет одним из них – и тогда, наконец, настигнет Робин Гуда предательский меч или роковая стрела… Но что толку думать об этом сейчас? Ему не о чем жалеть. У него есть всё, о чём он может мечтать – зелень родного леса, верные друзья, звонкий лук и веселые песни… И Мэрион.
Он снова шел по тропе, словно стремясь оставить позади сумрак и невеселые мысли. И вот уже солнце снова играет в листве, пересвистываются веселые птицы, и звенит, пересекая тропу, хрустально-чистый ручей.
- Робин!
Он обернулся. Мэрион стояла перед ним, прижимая к груди букет из лесных цветов, а рядом с ней стоял зеленый олень с золотыми рогами. Казалось, его копыта едва касались земли. Он был словно игра солнечного луча в молодой листве и серебряных водах ручья. Именно так думали те немногие, кому удавалось мельком увидеть их в чаще леса. Но рука Мэрион гладила оленя нежно и привычно, да и Робин улыбнулся, глядя во влажные оленьи глаза. Эти олени – последние из множества диковинных существ, когда-то населявших эти места. Он любил их. Любила и Мэрион, давно уже привыкшая ко всем чудесам Шервудского леса – может быть, оттого, что так любила главное из них – Робин Гуда?
- Я волновалась за тебя, Робин.
- Ты всегда знаешь, где меня найти, - ответил он улыбаясь.
Она подошла ближе, обняв его, пробежала пальцами по длинным темным волосам.
- Конечно, знаю, мой эльф…
Они пошли рядом, держась за руки, и Робин чувствовал, что сердце его заполняет прежняя бесшабашная удаль. Он снова запел, и на этот раз ему вторил нежный голос Мэрион:

Мы будем в зарослях бродить,
В волнах густой травы
И слушать звонкий щебет птиц
Да пенье тетивы…