А вы бродили по утрам?

Метро можно полюбить, ведь станции очень красивы, плитка под мрамор, барельефы, колоны, если закрыть глаза на грязь под ногами, то возникают ассоциации с дворцами. Но что бы полюбить метро, нужно убрать из него одну деталь – людей. Сложно полюбить что-то, когда тебя зажимают со всех сторон. Но сегодня другое дело, я вполне могу полюбить подземку. Субботнее утро - это здорово.
Я поднимаюсь на эскалаторе. Гляжу в лица редких людей спускающихся под землю. На их лицах печать сна, у некоторых глаза закрыты, другие откровенно зевают, третьи пытаются казать бодрыми, но это лишь самообман, я то вижу. Вижу потому что только у меня сна ни в одном глазу. Я выхожу из метро, оборачиваюсь, в очередной раз смотрю на букву М, на этот раз тепло, а не как обычно.
Бросаю взгляд на часы. 8.10. У меня пол часа. Я слишком рано для учёбы, но в самый раз для прогулки. И я сворачиваю в противоположную от Университета сторону. Шаг прогулочный спокойный, будто по парку, погода хорошая, небо чистое, но ещё не рассвело и оно серо-синего цвета, холодно, около нуля, в ушах наушники, словно барьер от окружающего мира, нет не от всего, только от жизненной суеты.
Я обожаю Санкт-Петербург, это мой город, хорошо, плохо мне, не важно. Я хочу всегда быть здесь и считать его домом. Город сладко спит, прохожих почти нет, но я жажду полного одиночества, и ныряю в ближайшую тёмную улочку. Я ухожу, как можно глубже, такие места могут вызвать страх, но я не боюсь, я наслаждаюсь. Есть разные люди, кому-то не мила жизнь без общения с людьми, такие люди, оказавшись одни, сразу начинают хандрить, другие предпочитают уединение и замкнутость. Я где-то посередине: стремлюсь к людям, но ценю и одиночество. А нет лучшего способа побыть одному, чем прогулка. Размеренная, уединенная, меланхоличная. И именно по таким улицам, где сумрак почти осязаем и его пологом накрыты все углы, где люди лишь воспоминание, тени где-то в закоулках памяти, машины, лишь мёртвые декорации, холодные и скучные, окна домов вокруг слепы, единицы горят тёплым светом, но мне не нужен их свет, мне сейчас ни кто не нужен, я растягиваю моменты одиночества. Только я, спящий Петербург и холод, почти нежно касающийся моего лица. Под ногами плитка мостовой. Звуки моих шагов для меня неслышны, ведь слух отдан без остатка Пикнику.

Огнями реклам, неоновых ламп
Бьёт город мне в спину, торопит меня.
А я не спешу, я этим дышу,
И то, что моё, ему не отнять.

Минуту ещё……мой ветер не стих,
Мне нравится здесь, в королевстве Кривых. 

Здесь деньги не ждут, когда их сожгут,
В их власти дать счастье и счастье отнять.
Но только не мне, я сам по себе,
И тёмные улицы манят меня.

Минуту ещё……. мой ветер не стих,
Мне нравится здесь, в королевстве Кривых. 
Минуту ещё……. мой ветер не стих,
Мне нравится здесь…

Он занят игрой, и каждый второй
Да, каждый второй замедляет свой шаг.
Но только не я, я весел и пьян,
Я только сейчас начинаю дышать.

Губы беззвучно шепчут, выводят слова. Я вдыхаю холодный воздух, он не слишком чист и свеж, но плевать. Я выдыхаю белёсые пары, и каждое слово песни, почти осязаемо, но быстро превращается в туман и исчезает бесследно. Мысли плавно текут спокойной рекой, нет желания думать о насущном, и я не думаю. Я размышляю. Я не делаю выводов, я скольжу по мыслям, как по волнам не погружаясь, иногда это полезно и даже приятно. И музыка даёт толчок.
Мы боимся одиночества, тёмных подворотен, людей которые не похожи на нас. Мы всегда гонимся за деньгами, не замечая ни чего вокруг. И многих из нас швыряет по жизни прикладывая головой об углы травмируя, калеча, а иногда убивая. Мы беспокоимся о глупостях, и неосознанно продаём свои души. Мы ставим сами себе барьеры, корректируя наш путь, делая его ровней, а всегда выходит криво. Наверно кому-то будет интересно понаблюдать за нами. Кривыми. Как хочется, почувствовать себя на его месте, получать удовольствие от окружающего, вернее от осознания, что ты лучше всего этого, но пока это не так, я бегу. Бегу на эти тёмные улицы, ища в них покой.
Пикник затихает.
Но вместо очередной песни я слышу тихий колокольный звон, и вдруг резкая музыка.

Круговая порука мажет, как копоть.
Я беру чью-то руку, а чувствую локоть.
Я ищу глаза, а чувствую взгляд,
Где выше голов находится зад.
За красным восходом - розовый закат.

Скованные одной цепью,
Связанные одной целью.
Скованные одной цепью,
Связанные одной.

Это верно, все люди повязаны, скованы друг с другом, как при этом мы умудряемся, не замечать и не интересоваться братьям по цепи. И цели у нас всегда похожи. И всё же, что-то меня гложет, что сверлит мою душу, какой-то кусочек меня противиться Наутилусу.

Здесь составы вялы, а пространства огромны.
Здесь суставы смяли, чтобы сделать колонны.
Одни слова для кухонь, другие - для улиц.
Здесь сброшены орлы ради бройлерных куриц
И я держу равнение, даже целуясь

Можно верить и в отсутствие веры,
Можно делать и отсутствие дела.
Нищие молятся, молятся на
То, что их нищета гарантирована.
Здесь можно играть про себя на трубе,
Но как не играй, все играешь отбой.
И если есть те, кто приходят к тебе,
Найдутся и те, кто придет за тобой.
Также скованные одной цепью,

Здесь женщины ищут, но находят лишь старость,
Здесь мерилом работы считают усталость,
Здесь нет негодяев в кабинетах из кожи,
Здесь первые на последних похожи
И не меньше последних устали, быть может,
Быть скованными одной цепью…

С другой стороны мы с такой лёгкостью и каким-то мазохистским удовольствием бичуем свой мир, всё то, что нас окружает. Но видели ли мы другой? Мы презираем всё вокруг, но почему не пытаемся выйти, порвать цепь. Стоит появиться человеку, которого не держат стальные звенья законов и табу, правил и принципов, как мы впадаем в панику. Я это знаю, ведь именно таково моё положение - на грани. Цепь из последних сил пытается меня удержать, но звенья мной уже расшатаны, и я почти на свободе. Но быть может, оторвавшись от этой цепи, меня подхватит другая, не знаю. Есть и ещё один вариант, что из меня вырастит цепь, к которой будет цепляться остальные. И мир всё равно не измениться. Серость, колоны, всё это действительно противно, я хочу иного, мне близок беспорядочный хаос. Я не желаю держать равнение, я хочу просто целоваться, отдаваясь чувству и забыв обо всём. Я не  как  все и вы не как я, нет ни каких все, я верю, а значит цепь лишь нитка. Просто, что бы это понять, нужно оказаться здесь и наслаждаться неосязаемыми и непонятным вещами. 
Пучина размышлений приняла меня и в лёгкие попала солённая горькая вода. Не хочу! Нужно откашляться от таких мыслей. Я как раз выхожу с тёмной улицы, куда-то в людное место. К сожалению, нет бесконечных улиц. Наваждение спадает. Как будто сквозь дым проступаю силуэты прохожих. Мне не нужны все эти люди, спешащие по своими делам, они мне не интересны и скучны. Я вновь ныряю в темноту. И замечаю, что прошло несколько песен, они лишь аккомпанировали моим мыслям, не мешая им, их смысла я не уловил. Сейчас заиграла Агата Кристи.
 
Если не закрыть вовремя глаза
Можно подсмотреть эти чудеса
Где-то далеко на краю земли
Лепят облака в небе короли

За просто так, за просто так,
За не за деньги, ни за флаг
Просто очень интересно, как они себе летят
Да просто так да просто так
Да им самим лететь ништяк
Они летят, они летят
Они летят, а мы никак

Но еще больней из своей крови
Делать облака на краю земли
И летят над ней стаи облаков
Добрых королей голубая кровь.

Вот оно счастье, делать то, что хочешь, не за деньги, не из каких-то лживых чувств, а просто так, потому что тебе это нравиться. Именно потому, украв у сна этот час, я брожу здесь, просто для меня это ништяк. Здорово делать то, что хочется, но никогда не стоит забывать и о долге. Нет, не лживы те чувства. Просто мотивы человеческих поступков не так просты, как может показаться. Делая что-то доставляющие кайф, не стоит забывать, о тех, кто жертвует собой ради нас. И нужно быть готовым к тому, что когда-нибудь и наша кровь пойдёт на облака. Но для начала мы должны избавиться от ошибочного мнения, что всё в этом мире имеет значение и цену. Не только облака «летят за просто так». Почему идёт дождь, загорается радуга? Как маленький ребёнок любит? Да просто так! И мне это нравиться…
К сожалению, мы привыкли считать чудом, когда что-то происходит просто так. Люди,  как дети восхищаемся, когда какой-то олигарх жертвует на благотворительность миллионы, или семья берёт сироту, да просто любой поступок, не имеющий яркого и понятного мотива, воспринимается, как что-то невероятное. И так не только со светлыми делами, чёрные дела имеют точно такую же особенность. Когда Чикатило спросили, зачем он убивал и насиловал, маньяк сказал: «Я делал это не ради сексуального удовлетворения. Скорее, это меня несколько умиротворяло». Это ужасно. Человеку свойственно, давая оценку поступкам, оценивать причину, и чем причина не объяснимей, тем выше оценка, положительная или отрицательная, не суть. А когда причины нет, это не объяснить, можно только почувствовать.
Наверно чудеса не были бы редкостью и значимым событием, если бы мы и относились к нему как обыденности. Но тогда они перестали бы быть чудесами, будь то человеческое благородство или же божественное проведение.
Я задумчиво вытягиваю правую руку, провожу пальцами по шершавой, стене, отмечая, каждую выщербинку. Я чуть отвожу руку, что бы лишь кончики пальцев задевали структуру стены. Стена дома, холодна, но прикосновение к ней по-своему приятно. Затем, как бы прощаюсь, я касаюсь всей ладонью камня и отталкиваюсь от стены. Моя левая рука ложиться на ограду, вдоль которой я иду. Пальцы скользят по металлическим прутьям на них остаётся крошащаяся грязь и частички облупившейся краски. Надеюсь, городу приятны мои ласковые касания и моё общество, также как и мне его.
Губы продолжают шептать слова любимых песен. Наверно это странная картина бредущий по тёмным улицам человек, шевелящий губами, повторяющий чужие мысли переживающий их. Только, некому это увидеть. Хотя нет, вот мой тёмный силуэт высвечивается ярким светом, я прохожу возле дома, и за мной внимательно наблюдают тёмные глаза видеокамер. Вокруг стоят спящие шедевры японского и немецкого автопрома. Здесь красиво, но это красота денег, красота, граничащая с уродством, красота внешняя, а что внутри, порой лучше не знать, не всегда, но часто. Зная это, я удостаиваю окружение презрительным взглядом. Ей вполне можно наслаждаться, но не сейчас, настроение другое. Я вновь погружаюсь в темноте, сейчас она мне куда милей.
 И вновь в ушах Пикник:

Как нервно и четко бьют пальцы чечетку
На мокром окне
Вот ночь утечет, все будет не в счет
Так кажется мне.

Взгляни: а под тем ли ты солнцем стоишь
Клянись же, ешь землю, что вместе со мною сгоришь

Как будто с экрана косится луна на нас
Мокрой совой
И ангел мой бешеный и звезды повешены
Вниз головой

Взгляни: а под тем ли ты солнцем стоишь
Клянись же, ешь землю, что вместе со мною сгоришь

Осколок к осколку, а волчье - волку
Как серебру - звон
Осколок к осколку, а волчье - волку
А мне тогда что?

Взгляни: а под тем ли ты солнцем стоишь
Клянись же, ешь землю, что вместе со мною сгоришь

В многомиллионом городе не просто найти место, где никого нет. Мы привыкли искать место, а нужно искать время. Вот оно время одиночества. И я упиваюсь им, как родниковой водой человек умирающий от жажды. Променяю ли я эти минуты на самую приятную компанию? А на компанию любимого человека. Это плохой выбор. Неправильный. И я не хочу его делать. Никогда не стоит ставить такие делемы, а пробовать их решать и вовсе преступно.
 К тому же упиваясь одиночеством, во время этой прогулки, стоит признать, всё же нас двое я и Петербург, пусть, мы не говорим, но ведь это не нужно. Мы хорошие друзья и понимаем друг друга без слов. В нашей жизни очень сложно найти друзей, готовых пойти с тобой хоть в разведку, хоть в ад. Наверно потому иногда ищешь дружбы с городом. Он не предаёт, но ему на тебя не плевать, в обычной жизни иногда такое мнение складывается, но когда ты с ним один на один, подобных мыслей не возникает. 
И всё же нужно больше верить людям. Город слишком велик и сложен. Он не предаст, но и просто не сможет тебя подержать. Мы так очень часто ищем в людях плохое, и с таким трудом доверяем тем, кто вокруг. Мы все страдаем дальнозоркостью, не видя рядом с собой друзей, а иногда и не замечая любовь около своего носа. Мы чрезмерно подозрительны, такова современная жизнь. И всё же, порой «лучше поверить предателю, чем не поверить другу».
Тяжелый рок не в настроение. Хочется чего-то менее жёсткого. Но пусть… Пусть будет Оргия Праведников!

Моя любовь сидит на кухне в фиолетовых клубах,
Я растоптал ее надежды молодые в пух и прах.
Она хотела к Авалону с белым лебедем лететь,
А ей приходится над грязной сковородкою корпеть.
"Это не жизнь, - она думает, - это не жизнь".
Жизнь, моя хорошая, именно вот это - жизнь.

Моя любовь сидит на кухне в фиолетовых клубах,
А я разлегся на диване и чешу себе пах.
Она мечтала о слиянии энергий инь и янь,
А вместо янь в соседней комнате валяется пьянь.
"Это не жизнь. -она шепчет, - это не жизнь!"
Жизнь, моя хорошая, вот она какая - жизнь!

Я еле-еле поднимаюсь, в темноте ищу штаны.
Обрушив кресло, понимаю, что штаны не так важны.
Я открываю дверь на кухню, говорю: "Да ладно, брось!.."
При этом локтем рефлекторно прикрываю себе нос.
"Это не жизнь! она кричит мне, - Это не жизнь!"
Жизнь, моя хорошая, боюсь, что это жизнь!

Потом мы курим с ней на пару до шести часов утра,
Мы так курили год назад и мы курили так вчера,
И до утра мы ищем корень наших горестей и бед,
И, разумеется, находим его именно во мне.
Но это жизнь, что делать - жизнь!
Я не протестую, я знаю - жизнь.

Ей сильно полегчает,
Когда она узнает жизнь!..

Мне не так давно открылся интересный факт. Некоторые довольно скучные люди, к сожалению, они погрязшие в суете, когда-то, как и я, слушали рок, а не попсу, были романтичны, а не циничны, а быть может, и также бродили, придаваясь философским размышлениям, а не искали обычных развлечений, вроде тупого лежание на песке. Но сейчас они изменились. Погрязли в жизни не такой, как в песни и всё же безумно скучной. Я с ужасом понимаю, что и моя жизнь может стать такой же пустой, я сменю Пикник, на кого-то поп певца. Прогулки по городу прекратятся, мне станет просто лень. Возможно, я даже откажусь от каких-то своих мечтаний и целей. Нет уж. Жизнь всегда давит и заставляет меняться, но нужно найти в себе силы, что бы сохранять свой статус кво, там, где иные тонут в обыденности. Это сложно, часто почти невозможно. Хочется верить, что я найду в себе силы, когда придёт время.
Холодная пощёчина ветра. Неприятно. Кажется, я начинаю замерзать. Пора в универ. Этим утром мне представилась очередная возможность побывать в особенном мире, там царит тишина и покой. Жить там не хочется, но, заглянуть в гости и получить редкое и необычное удовольствие всегда безумно приятно. Это мир, который каждый воспринимает по-своему. Когда гостишь в нём очень легко забыть обо всём, например о времени.
Время похоже на ткань. На бесконечное шёлковое полотно, такое скользкое, красивое, безумно дорогое. Оно не имеет чёткой структуры, нет вертикальных горизонтальных нитей, они хаотичны, пересекаются под самыми разными углами и иногда спутываются, превращаясь в одну, порой затем распутываются, мы проводим время вместе, но расстаемся. Их конец не на границе полотна, оно ведь бесконечно, потому они заканчиваются где угодно и так же начинаются. Каждая нить это время для одного человека.  Время субъективно.  Каждый из нас, видит его по-своему.  Нити то утолщаются, то становятся тоньше, едва не рвясь, это количество событий производящих в моменты нашей жизни. Нити не однородны в поверхности, иногда они более гладкие, иногда шероховатые, ведь и нам порой кажется, что время еле ползёт, а бывает, несется вскачь. Бывает, встречается «брак», это те моменты, когда время останавливается.  А иногда нить путается в комок…
Это очень легко, заблудиться, ещё легче заблудиться во времени, потерять чувство своей нити, забыть о её существование. Но миру плевать было и есть на твои потери и блуждания. Часы показывают 9, а значит очередное опоздание. Я ускоряю шаг. Почти бегу. Мир вновь принимает в свои объятия, но они не теплы, они холоднее воздуха вокруг. 
Вежливый стук, последний удар срывается в тишину от нервной дрожи рук. Скрип, не смазанной двери, противный и зловещий. Аудитория, наполненная друзьями и теми кто тебе никто, а быть может и врагами. Свет ламп, мёртвый свет. Я тихо спрашиваю:
– Можно? Извините.
Суровый и холодный взгляд из-под очков, как только от стёкла не покрываются инеем, ледяной же вопрос:
– И почему вы опоздали?
Если бы на моём лице уже не играл румянец от холода, то щёки точно залились бы красным от смущения. Ещё бы, ведь как я отвечу на вопрос. Правду? Я просто люблю гулять в одиночестве, раним утром, и порой забываю о времени. Это вызовет смех и не понимание. Ложь? Она противна, но что остаётся. И я вру, говорю о будильнике, как и любой человек. Ведь это всегда проще, человечней… 

В новелле использованы тексты песен:
Пикник. "Королевство Кривых" и "Клянись же, ешь землю";
Агата Кристи. Они летят.
Наутилус Помпилиус. Скованные одной цепью.
Оргия праведников. Это не жизнь!
                Санкт-Петербург
                25 декабря 2008 – 3 января 2009