Рассвет

Идти нужно было долго. Но цель вполне оправдывала все затраты. К тому же времени было достаточно.
Он не спеша пробирался через заросли елового леса. Так уж сложилось, что конечная точка его похода затерялась далеко в колючих зарослях. Но ему даже нравились хлесткие прикосновения еловых веток. К тому же идти было очень легко. Высохшая хвоя мягко пружинила под ногами, деревья росли достаточно далеко друг от друга, так, чтобы искателю приключений на одно место было удобно идти.
Он не чувствовал усталости. Что для него пара километров? Хотя с каждой секундой идти становилось чуточку тяжелее. Не из-за усталости, из-за проклятого инстинкта самосохранения. Он-то думал, что избавится от него. Ничего подобного. Не избавится до самой смерти. Хотя он уже сомневался и в этом.
Он чувствовал приближение рассвета все сильнее. С каждым шагом глубоко внутри грудной клетки что-то противно екало, ухало и сжималось. Он заставлял себя идти быстрее, лишь бы только не чувствовать этих уханий. Но до обрыва было все также далеко.
В какой-то момент он даже захотел повернуть. На короткую паршивую секунду он едва не потерял контроль над своим телом. Но он с легкостью поборол инстинкт, запихнув все мысли куда подальше. Он перестал быть человеком достаточно давно, чтобы научиться контролировать себя и свое сознание.
Он ускорил шаг. Лес начал редеть. Он знал и без часов, что до рассвета осталось лишь полчаса. Безумным усилием воли он заставлял себя идти дальше. Просто он перестал быть человеком достаточно давно, чтобы намертво впечатать боязнь солнца в свою ДНК.
Лес закончился слишком неожиданно. Он по инерции прошел еще несколько метров и чуть не свалился с обрыва. В параллельной плоскости на расстоянии двадцати метров внизу плескалось чернильно-синее море. Край горизонта уже начал светлеть. Море все сильнее становилось похожим на светло-синюю гуашь.
Он сделал шаг назад на поводу у инстинкта. Просто, чтобы чувствовать спиной спасительную тень. Он сел прямо на землю, прислонившись спиной к темному столбу дерева. Утренний морской ветер приятной прохладой бегал по лицу. Он закурил. Просто чтобы занять себя в следующие минуты, просто чтобы отвлечь собственное тело от всего, что происходит вокруг.
На удивление безоблачное небо светлело все больше. Он почувствовал, как сыреют руки. Сколько лет он не видел росы? Он уже не помнил. Он не сводил глаз с горизонта, хотя ему так хотелось сбежать отсюда подальше. Он знал, что уже не спасется – слишком поздно. Он зашел слишком далеко, и лес уже не спасет его. Неожиданно он расслабился. Все очень просто. Бояться нет смысла. Нет пути назад.
Из-за горизонта начали появляться первые полупрозрачные лучи солнца. Небо, исполосованное невидимым светом, наливалось цветом. Синим, зеленым, желтым, оранжевым, розовым. Теперь он сам уже не мог оторвать взгляда от неба. Восхищение поглотило его с головой. Он даже не заметил первого, совсем слабого приступа боли.
Он вдруг понял, чего ему не хватало столько веков. Всего-навсего одного рассвета, сумасшедшего буйства красок, размытого синим воздухом.
Он столько лет искал смысл. С раннего детства, в далекие времена, когда он еще был человеком. Он искал одну-единственную цель, к которой мог бы потом стремиться всю жизнь. С ненормальным интересом он изучал все вокруг себя. Он просто искал смысл жизни. Но с каждым днем, с каждым новым словом, он понимал, что столь желанный смысл недоступен ему. Как недоступен и всем остальным. Для кого-то смысл его жизни был в том, чтобы просто продолжить человеческий род. Зачем, если в любую секунду все может погибнуть? Кто-то говорил, что смысл в том, чтобы оставить после себя что-то вечное. А разве есть в этом мире что-то неподвластное времени?
Так, раз за разом, он отметал все новые и новые идеи. И, в конце концов, окончательно запутался в своем поиске. Когда в какой-то дешевой забегаловке к нему подошел странный парень в черном плаще, ему уже было наплевать на все. Парень выглядел более чем странно, но апатия подавила все возмущения со стороны здравого смысла. Он плохо помнил, что говорил тот парень в плаще. Он очень долго что-то рассказывал ему. Что-то объяснял. А потом, прилично напоив его, утащил в подворотню.
Он помнил только три слова, сказанные незнакомцем.
- Хочешь вечной жизни?
Он кивнул. Он плохо понимал, что происходило тогда. Апатия, проклятая апатия думала за него. В те времена люди были более наблюдательны, тогда они еще знали о существовании мира, который сейчас называется потусторонним. Поэтому он совсем не удивился, когда увидел, как стремительно растут клыки у незнакомца. Он не удивился, когда почувствовал, как эти клыки впиваются в кожу.
Он просто надеялся, что смерть расставит все на свои места. Он думал, что найдет долгожданный смысл.
Но он ошибся. В эту же ночь незнакомца убили. Он едва смог спастись. Сейчас он жалел об этом. Тогда он остался один, слабый, беспомощный, новорожденный вампир. Он не знал ничего о вампирах, о себе. Только досужие вымыслы, известные людям. Неизвестно как, но он выжил, чтобы продолжить бессмысленный поиск на многие века. Только время шло, а поиск по-прежнему не собирался заканчиваться успехом.
Он снова разочаровался. Только теперь в смерти. Он жаждал конца. И только солнце могло подарить ему избавление. Но он был романтиком, он не мог уйти из этого мира, не увидев рассвета. В этой жизни ему не хватало лишь этого…
Солнечные лучи медленно выползали из-за горизонта, с каждой секундой губительный свет становился все ярче. Боль становилась все сильнее. Она бросалась на него, как морские волны на берег, так же безжалостно и бесконечно. Он еле сдерживал себя, чтобы не закричать в голос. Он старался смотреть на небо, хотя глаза разъедало светом. Он хотел любоваться красками, хотя его кожа медленно тлела, кусками слезая с беспомощного тела. Он едва справлялся с конвульсиями. Но он не сводил слепнущих глаз с алого неба.
Горизонт засветился белым. Над расплавленным серебром моря показалось солнце.
На самом краю обрыва, под деревьями вспыхнуло пламя. Мгновение – оно погасло, осталась лишь кучка пепла…
Это был самый прекрасный рассвет в его жизни.